Сказать, что встреча в родном полку была радостной, ничего не сказать. Тискали так, что более слабого просто придушили бы («хорошо, что я попался, другого бы убили давно»). Вечером душевно посидели за вечерним чаем, народ выпил по чуть-чуть. Активность вражеской авиации сошла почти на нет, изредка беспокоили эксперты-охотники, но с 7-м гвардейским связываться боялись. Полк неторопливо и методично приводил в порядок матчасть, людям просто предоставили заслуженный отдых в виде не очень напряженной работы. За чаем Олег и Владлен рассказали про бои на юге, народ поделился своими впечатлениями. Договорились обсудить все серьезно днем, на свежую голову. Немцы на месте тоже не стояли, пытались противодействовать и придумывать контрмеры на наш отечественный лом. Надо было все спокойно обмозговать.

Валера встретил хозяина воплями, терся об ноги, залез на руки и мурлыкал, как танковый дизель. Он совсем отъелся и стал солидным молодым котом каких-то катастрофических (катастрофических) размеров. Таких огромных котов Олегу видеть еще не приходилось, не иначе его мамаша сблудила со снежным барсом. При этом он был привязан к хозяину, как собака. И был все так же разговорчив – мурчал, мяукал, попискивал, издавал квакающие звуки и даже что-то похожее на хмыканье. Тональность менялась от тонкого писка до баса, сделавшего бы честь небольших размеров льву.

Настя улетела по заданию в штаб фронта, должна была вернуться только завтра, так что встреча откладывалась. Олегу хотелось подарить девушке что-нибудь необычное. Перед отлетом он увидел в соседней станице на огороде прекрасные георгины. Хозяйка, школьная учительница биологии, сама сделала ему шикарный букет. Теперь он стоял в ведре с водой у Олега в комнате.

Когда летчица посадила свой У-2, то сразу направилась в штаб, чтобы сдать привезенные документы. Два солдата тащили за ней ящики с какими-то запчастями или приборами. Вскоре девушка вышла из штаба и стала оглядываться, видимо, узнала о возвращении Северова. Заметив его, она бросилась было к нему, но потом перешла на шаг, словно стесняясь своего порыва. Олег пошел ей навстречу.

– Здравствуй, Настюша!

– Здравствуйте! – щеки ее раскраснелись, она вдруг отвела глаза.

– Это тебе, – Северов достал из-за спины букет.

Глаза девушки, и без того огромные, стали еще больше от удивления.

– Какая красота! Откуда в такое время цветы?

– Я же с юга прилетел. Это здесь осень, а там еще очень тепло.

– Спасибо! – девушка осторожно взяла букет. – Жаль, что скоро завянет.

– Красота – штука хрупкая и недолговечная.

– А вы философ.

– А ты ждала меня?

Настя спрятала лицо за букетом.

– Я беспокоилась.

– А Валера о тебе заботился, мышей на прикорм носил?

Летчица засмеялась.

– У нас бы такой переполох случился, если бы он мышь принес, представить страшно.

– А ты мышей боишься?

– Мышей все девушки боятся.

Олега позвали в штаб, а Настя пошла хвастаться букетом.

Новость оказалась обычной, Северова вызывали в штаб фронта через пять дней. Удивительно, что предупреждают так заранее. Оказалось, что вызывают «с вещами». Что бы это значило?

В кабинете Сталина началось совещание, присутствовали Василевский, Шапошников и Молотов. Как обычно, повода никто не знал, все наблюдали за неспешно ходящим по кабинету Верховным и ждали, что он скажет. Наконец Иосиф Виссарионович остановился и, глядя в окно, произнес:

– Летом я получил письмо от Уинстона Черчилля. В нем он информирует о ходе военных действий на морском театре, положении на фронтах в Северной Африке и в Юго-Восточной Азии, а также дальнейших перспективах поставок в нашу страну. Он также выразил обеспокоенность обстановкой, сложившейся в Северной Африке, дела у англичан там идут неважно.

По знаку хозяина кабинета Василевский коротко обрисовал ситуацию:

– По имеющимся разведданным, Гитлер принял решение об усилении армии «Африка» и перебросил туда значительные подкрепления. Кроме 164-й легкой дивизии «Африка», полученной Роммелем летом, ему передаются еще три моторизованные дивизии, оснащенные новейшей техникой, рассматривается возможность передачи еще двух дивизий. Усиливается и группировка Люфтваффе. Причиной такого неожиданного решения фюрера стала высказанная рядом высших офицеров Вермахта и Кригсмарине мысль, что доступ к нефтеносным районам Кавказа и Ближнего Востока проще получить через Северную Африку, чем через СССР. Гитлеру была представлена аналитическая записка, в которой произведен расчет, показывающий, что пять дивизий, переброшенные в Египет, способны кардинально изменить ситуацию, в то же время дополнительные пять дивизий на Восточном фронте такого изменения обстановки не вызовут. Переброска еще не завершена, но Роммель успешно продвигается к Каиру и уже находится примерно в двухстах километрах от него. Союзники также усиливают свои войска, хотя переброска подкреплений затруднена. Ими разрабатывалась операция высадки в Алжире и Марокко, но в создавшихся условиях они отказались от этой идеи и занялись собственно Египтом. Трудность посылки подкреплений заключается в том, что доставка грузов и войск по Средиземному морю практически парализована действиями авиации и флота стран Оси, а путь вокруг Африки очень длинный и также небезопасный. В Индийском океане действуют подводные лодки противника, даже японцы отметились. Союзники обеспокоены сложившейся обстановкой, но не считают ее критической. Точные количественные оценки затруднены, но можно с уверенностью сказать, что силы союзников существенно, раза в полтора-два превосходят немецко-итальянские, однако Роммель пока действует гораздо более успешно.

Дав некоторое время присутствующим оценить полученную информацию, Сталин продолжил:

– В письме прямо не сказано, но прослеживается мысль, что союзники, в первую очередь англичане, помогают нам не только поставками вооружений, техники и материалов, но и несут, так сказать, боевую нагрузку. Поэтому премьер-министр коснулся Северной Африки, именно там союзные сухопутные войска имеют непосредственный контакт с противником. В своем письме Черчиллю я, в частности, напомнил о том, как в 1941 году пилоты английских ВВС воевали у нас в Заполярье, и предложил выделить авиационное соединение для действий в Египте. И недавно получил ответ, в котором премьер-министр приветствует данный шаг, способствующий укреплению нашего военного сотрудничества.

Александр Михайлович покачал головой:

– Направить туда воздушную армию или корпус мы не в состоянии, да и вопрос базирования крупного соединения быстро решен быть не может.

– А и не надо! – сказал Сталин. – Вспомните, какое количество английских пилотов воевало у нас на севере. Не корпус, даже не дивизия, смешанная авиабригада, разумеется, с новейшей техникой, а также небольшое соединение, обеспечивающее прикрытие нашей авиабазы.

– Сейчас они наши союзники, а два года назад… – задумчиво произнес Молотов.

Все присутствующие помнили войну с белофиннами и прекрасно поняли, о чем говорит Вячеслав Михайлович.

– Посмотреть на английскую армию вблизи, так сказать, познакомиться в неформальной обстановке было бы полезно, – медленно сказал Шапошников. – Сферой интересов Великобритании в Европе всегда были Балканы. Что союзники будут делать, когда мы непосредственно к ним подойдем?

Борис Михайлович замолк и с тревогой посмотрел на Верховного. Это была большая политика, в которую военные не вторгались, но Сталин лишь одобрительно кивнул:

– Мы все понимаем, что речь идет не просто о помощи союзникам на удаленном театре военных действий. Необходимо: во-первых, продемонстрировать, что мы готовы к более широкому военному сотрудничеству, чем это было до сих пор; во-вторых, показать возможности нашей новой техники и выучку наших бойцов и командиров; в-третьих, не стоит забывать и эффект, который произведет появление такого соединения в Египте на рядовых солдат и офицеров союзных войск. Сложно будет им потом объяснить, что люди, с которыми они вместе воевали, теперь противники и желают зла!

Присутствующие позволили себе улыбнуться, а Иосиф Виссарионович продолжил:

– Задача, как видите, многоплановая, и ее эффективность будет зависеть от подбора летчиков и командования подразделения. Нужен смелый, инициативный командир. Товарищ Василевский, подготовьте предложения с учетом того, о чем мы сегодня говорили.

Вновь к этому вопросу вернулись через три дня, но присутствующих было больше, только что закончили обсуждать проблемы авиационной промышленности и комплектование подразделений ВВС Красной Армии и Флота новой техникой. Представители авиапрома были отпущены, а Новиков и Жаворонков остались. Им заранее было дано задание подготовить предложения по кандидатуре командира отдельной авиабригады без каких-либо указаний, где ему придется действовать. Требования были предъявлены весьма высокие, к тому же сам факт, что вопрос рассматривается у Сталина, показывал его серьезность. На встрече также присутствовал Василий Сталин, который продолжал оставаться начальником инспекции ВВС, на фронт его отец так и не пустил.

Начальник Генштаба кратко ввел присутствующих в курс дела, после чего сказал:

– Предложения ВВС РККА и ВВС ВМФ Генштабом изучены. Достойных авиационных командиров у нас немало, но, с учетом весьма специфических требований, мы склоняемся к кандидатуре гвардии подполковника Шестакова Льва Львовича.

По знаку Василевского слово взял Новиков:

– Шестаков Лев Львович, 26 лет, командир 9-го гвардейского истребительного авиационного полка. Член ВКП(б). Герой Советского Союза, награжден медалью «Золотая Звезда», двумя орденами Ленина и двумя – Красного Знамени. Полк является одним из самых результативных в наших военно-воздушных силах, а подполковник Шестаков зарекомендовал себя как выдающийся организатор, прекрасно проявивший себя с первых дней войны. При обороне Одессы на дооборудованных самолетах И-16 руководимый им 69 ИАП проводил успешные штурмовки войск противника и нанес им большой урон. На сегодняшний день сбил лично одиннадцать самолетов противника, а возглавляемый им 9 ГИАП с марта этого года – более сотни.

Верховный кивнул, фамилия Шестакова ему была известна, в его организаторских способностях он не сомневался. Но задача стояла сложная, нетривиальная, поэтому Сталин задумчиво произнес:

– С кандидатурой командира бригады следует согласиться, но ему нужны толковые помощники. Требуется хороший заместитель. Есть у вас предложения по его кандидатуре?

Сидящий рядом с Александром Михайловичем Василий неожиданно заулыбался.

– Разрешите, товарищ Сталин? – поднялся Жаворонков и после кивка Иосифа Виссарионовича продолжил: – Северов Олег Андреевич, 22 года, гвардии старший лейтенант, командир эскадрильи 7 ГИАП ВМФ, воюет с первого дня, на сегодняшний день один из самых результативных асов страны, сорок сбитых лично. Герой Советского Союза, награжден орденом Ленина и медалью «Золотая Звезда», двумя орденами Красного Знамени и орденом Отечественной войны II степени. Член ВКП(б). Особые качества. Во время командировки на Южный фронт принял командование 15 ИАП ВМФ, полк был фактически заново сформирован и показал высокую эффективность, отзывы товарища Вершинина самые положительные. Как, впрочем, и товарища Острякова. Принимал непосредственное участие в разработке новой тактики применения истребительной авиации, организации авиационной спасательной службы, применения радиолокаторов для управления авиаподразделениями, а также, что особенно важно, вопросов взаимодействия фронтовой авиации с наземными войсками. Причем именно фронтовой, а не только истребительной. Среди наших авиационных командиров уровня полк-дивизия специалистов по истребительной, штурмовой и бомбардировочной авиации сразу найти просто невозможно. Также, согласно справке Наркомата иностранных дел, он несколько раз упоминался в английской и американской прессе, хотя это перепечатки из наших изданий, интервью иностранным корреспондентам он не давал.

– Хорошо владеет немецким и английским языком. В 1941 году три раза был сбит над территорией, контролируемой противником. Первый раз вместе со случайно встреченной группой пограничников угнал вражеский транспортный самолет. Второй раз освободил из плена генерал-майора Снегова и вывез его на захваченном бронетранспортере. Третий – совместно с группой партизан отбил эшелон с пленными, вышел в расположение корпуса товарища Петровского. Во время прорыва из окружения он и его товарищ майор Булочкин уничтожили в рукопашной схватке отделение немецкой пехоты и вывезли на танке раненого товарища Петровского. Бывший заместитель наркома внутренних дел Украины майор ГБ Забелин, привлекавший его к спецоперации по уничтожению командования 48-го корпуса Вермахта в 1941 году, дает ему очень хорошую характеристику, – добавил Берия, также приглашенный на совещание.

Верховный Главнокомандующий на память не жаловался, поэтому сразу посмотрел на Василия:

– Это не за него ты просил? Что там за история была?

– Он из другого полка летчицу умыкнул, она его командира звена невестой была. Свадьбу-то сразу сыграли, но, собственно, из-за этого он на Южный фронт и попал.

– Не теряется, значит, ни на земле, ни в воздухе, – задумчиво сказал Сталин. – Что ж, пожалуй, именно такой человек нам и нужен. Товарищ Жаворонков, вызовите товарищей Шестакова и Северова в Москву. И оставьте мне все материалы на них, я посмотрю.

А в положении Булочкина произошли изменения. Василиса добилась своего, обратила на себя его внимание и уже вторую неделю жила у него. Некоторые ее осуждали, называли ППЖ. Но Василиса сказала прямо, что сама этого хотела, пусть ППЖ, зато счастлива. А сам Булочкин никаких поблажек по службе ей не делал, а когда один из летчиков недавно образованной четвертой эскадрильи завел насчет ППЖ, веско сказал, что если еще кто-нибудь хоть раз ее так назовет, простым мордобитием не отделается. Сам Петрович расцвел, если раньше был просто аккуратным, то теперь выглядел ухоженным и довольным. Да и Василиса несколько изменилась. И без того очень красивая, сейчас еще больше расцвела, в движениях появилась плавность, от нее повеяло какой-то женской силой и уверенностью. Олег за них искренне порадовался. Арсений Арсеньевич по своим комиссарским обязанностям должен был заниматься и такими делами тоже, но, будучи человеком деликатным, сплеча рубить не стал. Не привлекая внимания, переговорил с Булочкиным и Василисой, подумал и ничего предпринимать не стал. Хорошо людям вместе, пусть живут, жизнь и так коротка, а на войне тем более.

А вот новый командир четвертой эскадрильи капитан Музы́ка Олегу не понравился сразу, сильно напоминал Козевича, только намного умнее и хитрее. Демонстративно держал дистанцию с другими летчиками, намекал на высоких покровителей в самых верхах, которые и пристроили его сюда, на фронтовую практику. Уже успел, находясь в полку, получить Красное Знамя за непонятно какие заслуги в добавку к уже имеющемуся Знамени и ордену Красной Звезды. При этом был красив в том смысле, как говорил Шарапов: «Ну знаешь, такие бабам нравятся». Лет тридцать, мужественные черты лица, сам высокий, крупный, уверенный в себе, холеный. Да и звали его очень замысловато, Эммануил Мирославович. На некоторых женщин впечатление, прямо скажем, произвел. Никого не задирал, хотя себя ставил высоко, явно не оскорблял, не унижал. Но общаться с ним было неприятно, как будто одолжение делал или снисходил с высот своих до убогих. Как сказали ребята, летчик неплохой, но не более того и без огонька. Как будто мешок в гору тащит, сил хватает, но хорошо бы уже отдохнуть. И хрен бы с ним, но положил он глаз на Настю. Причем в числе нескольких других, а не персонально. В своей неотразимости Эммануил был уверен на все сто, некоторые девушки, говорят, сдались. Кстати, из тех, что хотели сами, не заинтересовался ни одной. Вот такой тип, непременно надо девушку охмурить, когда само в руки идет, неинтересно. Вообще Олега покоробило, что кто-то стал рассматривать их замечательный полк как необходимую ступеньку в карьерной лестнице. И стало понятно, почему Настя при встрече глаза отводила. А может, он ей действительно понравился, мужчина видный, со связями.

«Рога поотшибать на хрен! Ха, да никак это ревность. Ну, не всё женщинам перед тобой штабелями складываться, за свою единственную и любимую надо и побороться!»

Северов пошел бороться. На ходу ему пришла в голову мысль, что Василиса могла неспроста к Петровичу так откровенно прильнуть, а чтобы от ухаживаний этого орла окончательно отделаться.

Музыку Северов нашел в тактическом классе. Тот привел свою эскадрилью, занятие проводил Игорь Ларионов, а Музыка сидел в конце класса со скучающим видом, показывая, что ему вся эта ерунда даром не нужна. И вообще, он знает намного больше Ларионова, просто следит тут за порядком. Мешать Игорю Олег не хотел, поэтому решил дождаться конца занятия. Сейчас Игорь должен перейти к обсуждению, а там и до завершения недалеко. Все конспекты занятий разрабатывались при непосредственном участии Северова, но Ларионов показал себя не только выдающимся летчиком, но и прекрасным педагогом. Работать с ним Олегу очень нравилось. Так и случилось, Игорь подвел итог и предложил задавать вопросы. В материале были намеренно сделаны небольшие пробелы, внимательные слушатели обязательно их замечали и уточняли некоторые моменты. Эммануил демонстративно потянулся и вышел из класса. По мнению Северова, это было уже откровенное хамство. Он здесь не контролер, а такой же слушатель, как и другие летчики четвертой эскадрильи. Тем не менее Олег решил быть тошнотворно вежливым и попытаться довести этим своего оппонента до белого каления.

– Здравствуйте, товарищ гвардии капитан!

– Здоровее видали! – добродушно, густым, как деготь, голосом отозвался Музыка.

– Как вам занятие?

– Очень хорошая, полезная информация. Моим летчикам нравятся эти занятия.

«Вот гад! – подумал Северов. – Так просто на козе не подъедешь».

А вслух сказал:

– Судя по теме, скоро начнутся воздушные бои.

– Может быть, я не помню, что там дальше по плану.

– Не хотите размяться?

– Молодежи будет очень полезно, у меня летчиков с большим опытом практически нет.

– Так сами-то вы покажете молодежи свое мастерство? Мы здесь тщательно собираем все тактические приемы и находки. Наверняка у такого опытного летчика они имеются. Судя по вашим наградам, вы не первую войну проходите.

Несмотря на недавно отпущенные усы, возраст Северова на особую солидность не тянул, наград под кожаной курткой тоже не видно, да и не любил он их все время таскать, надевал только при необходимости.

– Вы не ошиблись, юноша. Я с удовольствием посмотрю на своих летчиков со стороны. В бою, знаете ли, не до этого.

Пришлось уйти не солоно хлебавши. Затевать свару без повода было бы совсем глупо. У этого хлыща связи наверху есть, не зря намекает, иначе не попал бы сюда. Не тот повод, чтобы косорезить, самого-то дальше фронта не сошлют, так ведь опять все вписываться будут: Остряков, Петровский. Зачем хорошим людям жизнь портить из-за своих отношений с женщиной? С женщиной! Кнопка уже женщиной в мыслях стала, его женщиной. Нет, точно влюбился и ревнует. Совсем мозги набекрень, нашел время!

Вечером снова посиделки за чаем, снова рассказы о житье-бытье на разных фронтах.

– Мало нас били, – вздохнул Бармин. – Тяжело новая наука идет, не хватает квалифицированных командиров. Во всех родах войск наверняка картина примерно одинаковая.

– А может, и нет! – возразил Волк, он любил возражать, вызывать на дискуссию. – Что ни говори, но ВВС – отдельная статья. Даже флотского командира выучить дешевле, чем летчика. Наша беда – недостаточный уровень образования. Как научить человека, например, высшей математике, если он и школьного курса не знает. А недобросовестные командиры вместо обучения правильные лозунги кидать начинают, выезжают, так сказать, на партийной платформе. И попробуй его укуси! Тут же комиссар тебе мозги вправит.

– Ты не туда разговор повел, – пробурчал Каменев. Он был во всем с начальником штаба согласен, но тема была скользкой.

– Вот! А я о чем говорил! – засмеялся Волк.

– А как у нас Музыка оказался? – поинтересовался Олег. – Нехороший тип, мне так показалось.

– Не показалось, – сказал Трегубов. – Чей он протеже, непонятно, может, даже несколько у него покровителей. Потом его куда-нибудь на хорошую должность возьмут, дескать, в 7 ГИАПе вырастили. Вот слава о нас пойдет! Так ведь и других присылать будут. И заранее не знаешь, что за человек, не брать же людей мы не можем. Что со всем этим делать, ума не приложу!

Печальная беседа была прервана появлением старшины Тарасюка.

– Так что, товарищи командиры, опять мне Музыка замечание сделал. Не понравился ему порядок у девушек в доме.

– Чего он там делал-то? – удивился Булочкин. – Это вообще не его епархия!

– Чего делал, как раз понятно. Но девки его оттуда выставили, да еще водой чуть не облили. Выскочил Мануил Мимосралович из дома, а тут я. Вот он на мне и снял напряжение.

Все не просто смеялись, а ржали до икоты. Как оказалось, в один из дней Музыка, особой страстью к питию не отличавшийся, все-таки хватил лишнего и, пойдя в туалет, обгадил там все, не попав в дырку. Прозвище приклеилось намертво. Разошлись, все еще посмеиваясь.

По вечерам, занимаясь каким-нибудь делом вроде чистки пистолета, Булочкин любил поговорить с Валерой. Валера был на редкость благодарным слушателем, на его морде отражалась целая гамма эмоций, он издавал звуки с разными интонациями, подходил поближе и заглядывал в глаза.

Вот и на этот раз, методично обслуживая свое оружие, Петрович рассказывал коту о международном положении, репетируя свою завтрашнюю политинформацию. Вообще, политинформации являлись делом комиссара батальона, но тот отсутствовал третью неделю – уехал в политуправление фронта и умудрился на переправе через небольшую речку свалиться в холодную воду и подхватить воспаление легких в дополнение к перелому ноги.

Политинформация получилась яркая, эмоциональная, но недолгая, а чистка пистолета была еще далеко не закончена, поэтому Булочкин решил сменить тему на более приземленную.

– Вот скажи мне, Валерик, чем ты отличаешься от обычного деревенского или даже городского кота? Ты – кот-военнослужащий, причем не просто военнослужащий, а принадлежащий к элите Военно-морского флота – ее героическим военно-воздушным силам!

– Умр! – соглашался кот.

– Но при этом, должен я тебе заметить, что хоть ты и живешь при товарище Северове, но к летному составу не относишься! А несешь службу в БАО, под моим чутким руководством!

– Умр! – опять соглашался кот.

– Оставь ты животинку в покое, ложись уже. – Василиса разделась и пристраивалась у стенки, пихнув Булочкина в бок.

– Подожди, видишь, я личный состав воспитываю!

Василиса фыркнула, а Петрович продолжил:

– Вот какую ты пользу нашим героическим военно-воздушным силам приносишь? И вообще, что ты делать будешь, если хозяин тебя кормить перестанет?

– Умру-у! – печалился кот (негодяй лукавил, он превосходно умел ловить всякую мелкую живность, чем иногда и развлекался. Но зачем утруждаться, если покормят и так, да еще и приласкают?).

– Вот! – Петрович оставил оружие и многозначительно потряс перед носом Валеры указательным пальцем. – Пустосеря ты, а не боец БАО!

– Мрры? – удивился кот.

– Я ни разу не видел, чтобы ты мышь поймал или чего еще. Иди и подумай над своим поведением!

Петрович отложил собранный «ТТ» в сторону, скинул бриджи и привалился к мягкому боку подруги.

На следующее утро спокойно собирающийся на службу Денис был привлечен воплями из соседней комнаты. Вопила явно Василиса, вернее даже визжала. Когда Аверин с пистолетом в руке влетел в комнату к Булочкину, то обнаружил Василису в одной короткой нижней рубахе стоящую на стуле и орущую что-то неразборчивое, и Петровича, застегивающего бриджи и тихо матерящегося.

– Васька! Васька! Кончай орать! Сейчас сюда весь аэродром сбежится!

Василиса перешла на тихое поскуливание и подвывание.

– И чего ты на стул влезла? Стихи читать будешь?

– Ой! Денис! Убери, убери ты этот ужас отсюда!

Только сейчас Аверин заметил на подушке дохлую мышь. Обернувшись к дверям, он увидел Валеру, с довольным видом выглядывающего из-за косяка. Взяв мышь за хвост, Денис глубокомысленно сказал:

– Ты эту мышь должен непременно съесть!

– Ты чего такое говоришь-то? – удивился Булочкин.

– А вот чего! Ты вчера коту задачу ставил? Ставил! Я сам слышал. Теперь пользуйся, он же старался.

– Васька, слезай со стула и хватит булками светить! – разозлился Петрович.

Девушка бочком слезла со стула и прикрыла голые ягодицы газетой, а командиры вышли из комнаты и унесли мышь с собой.

Вечер прошел тихо и спокойно. Устраиваясь спать, Денис услышал за стенкой тихую возню. Пылкая Василиса заботилась не только о бренном теле, но и боевом духе бравого командира БАО. Засыпая, Аверин подумал, что ничего еще не кончилось и Валера уже работает над очередным «подарком» своему начальнику.

Утро следующего дня оказалось очень похоже на предыдущее. Снова вопли и визг. На этот раз Денис, не спеша вошедший в комнату своего начальника, обнаружил голую Василису на столе, Петровича, со зверским лицом наматывающего портянки, и здоровенную дохлую крысу на подушке.

– Васька, ты плясать там, что ли, собралась? А, нет, ты позировать для статуи будешь. Девушка с веслом! Хотя Петрович не скульптор и весла не вижу.

Василиса топнула ногой и чуть не свалилась со стола.

– Я тебе, Петрович, говорил. Надо было вчера мышь съесть! Хотя крыса, конечно, питательнее. Ладно, шумно очень у вас, пойду я!

Денис взял крысу за хвост и удалился, перешагнув через выглядывающего из-за двери Валеру.

Вся аэродромная братия и особенно женщины активно обсуждали беспредел, второй день творящийся в доме, в котором живут Булочкин с Василисой и Аверин. Строились самые разные предположения, все заметили, что Аверин был весел, все время посмеивался, а вот всемогущий командир БАО был необычно мрачен и задумчив.

Утро третьего дня началось тихо и благостно. Вовсю пели птицы, Северов с летчиками своей эскадрильи давно наматывал положенные километры, полк пробуждался. Идиллия была нарушена ворвавшимся в столовую Булочкиным, размахивающим дохлым кротом.

– Где этот полосатый негодяй?! Где эта серая свиномордия?!!

Увидев крота, воендевушки и просто девушки без всякого различия формы подняли визг и разбежались, загремела кастрюля, посыпались вилки и ложки, забрякала опрокидываемая мебель. Петрович перестал орать и озадаченно посмотрел на царившее кругом запустение и бедлам. Кота нигде не было видно, хотя майор рассчитал правильно. Валера уже позавтракал тушенкой и молоком и наблюдал за происходящим с крыши соседнего дома. Булочкин его там высмотрел, но грозить кулаком почему-то передумал. Однако глянул так, что Валера лег на пузо и задом-задом отполз от края крыши.

Выйдя из-под навеса, Булочкин столкнулся с Северовым, не спеша идущим на завтрак, и обрадовался:

– Здоро́во! Слушай, поговори со своим котом! Пусть перестанет мне на подушку всякую дрянь таскать, Василиса скоро с ума сойдет!

– Доброе утро! Да выбрось ты этого крота, чего ты им машешь!

Петрович закинул крота в кусты.

– Ну что, поговоришь?

– Петрович, ты в своем уме?

– Да все он понимает, сволочь полосатая!

– Если понимает, сам и поговори.

– Ты – хозяин, у тебя авторитет выше!

Этот аргумент летчику крыть было нечем, пришлось пообещать. Правда, без гарантии. А повеселевший Булочкин в хорошем настроении отправился на завтрак.

Обещание, данное другу, не выполнить нельзя. И Северов призвал Валеру к себе. Тот появился, но привычно ластиться не стал, уселся рядом и застыл, как сфинкс. Он умел так застывать, только по наличию шерсти можно было догадаться, что это настоящий кот, а не фарфоровый. Олег начал издалека, про то, как жилось коту без хозяина, кто его в это время кормил и обихаживал. Валера уже понял, к чему клонит летчик, и сидел, уставившись в точку где-то в заоконной дали. Олег совестил его и так, и этак, говорил, что зря доверял ему как взрослому интеллигентному коту, напомнил, что оставил Настю на его попечение, а тот допустил, чтобы к его девушке клеился Мимосралович. Это было последней каплей, переполнившей добрую кошачью душу. Валера с утробным мяуканьем бросился к хозяину и запрыгнул к нему на руки.

Утро следующего дня началось спокойно. Зато кот начал тихую охоту за капитаном Музыкой. Стоило тому подойти к Насте, чтобы наговорить очередных комплиментов, как тут же нарисовывался Валера и начинал демонстративно пялиться ему в глаза. Пилоты связных самолетов обычно сидели вместе с летчиками АСС, но поскольку Настя была девушкой, ей выгородили небольшое помещение с одним окном. Потолок был высокий, стенка выгородки была высотой метра полтора, помещение требовалось, если Настя хотела прилечь на стоящую там кровать или переодеться. Валера забрался на стенку и, дождавшись, когда Музыка сунет свой нос к Насте, ловким ударом сбил с его головы фуражку. Капитан злился, но сделать что-нибудь с Валерой пока не решался, да и что он мог сделать, не стрелять же прямо в расположении.

Вечером, накануне отлета в штаб фронта, Северов и Булочкин возвращались вдвоем к своим домам.

– Петрович, дело не мое, но ты на Василисе жениться планируешь?

– Не решил еще, – буркнул Петрович, видно, что тема была для него непростой.

– А если ребенок будет?

– Будет, тогда и посмотрим, – опять буркнул майор.

Олег неприятный другу разговор продолжать не стал, но тот вдруг сказал:

– Боюсь я, что ребенок будет. Война идет, не хочу, чтобы безотцовщиной рос, их и без того хватит.

– Ты не прав, тогда всем лучше совсем не иметь детей. А лет через пятьдесят – сто одни следы на Земле от нас останутся. И потом, можешь быть уверен, ни Денис, ни я никогда твою семью не бросим, чего бы нам это ни стоило.

Было видно, что обычно каменно-спокойный Булочкин сейчас очень взволнован. Он крепко пожал Северову руку и вошел в свой дом.

Настал день отлета в штаб фронта. Вместе с Северовым должны были лететь Владлен и Михалыч, Олег подозревал, что их будут награждать, другие мысли не приходили. Так и оказалось. Новоселову вручили орден Отечественной войны II степени, а Железнову зачитали Указ о присвоении ему звания Героя Советского Союза. Остряков вручил ему медаль «Золотая Звезда» и орден Ленина. Олег искренне их поздравил.

– А чего про себя не спрашиваешь? – поинтересовался Петровский.

– Жду, когда сами расскажете.

– Смотри, какой дипломатичный, – засмеялся Остряков. – Ладно, чего от тебя скрывать. Все в твоей эскадрилье, кроме Кахи, получили Героев. Да и ему немного осталось. Бармин и Трегубов тоже удостоены. Волк и Каменев награждены орденами Ленина. Полк награжден орденом Боевого Красного Знамени. Кстати, все остальные летчики тоже получили ордена: кто Знамя, кто Звезду, кто Отечественную войну. У вас теперь весь полк орденоносный! Правда, опубликуют все чуть позже, на днях, а потом и награды привезут.

– Вот это здорово! – искренне обрадовался Северов. – Краснознаменный гвардейский полк! Красиво! Теперь надо соответствовать!

– В самую точку зришь, – кивнул Николай Алексеевич. – За этим тебя в Москву и вызвали.

– А почему меня, а не командира полка? – удивился Олег.

– Задание будет тебе, так Верховный решил. Мы и так тебе больше, чем надо, сказали. Сами не знаем ничего конкретного.

– Когда лететь?

– Сейчас. Здесь лететь час, успеешь. Тебе на 22.00 назначено.

Обалдевший Северов вышел, а Петровский улыбнулся:

– Я же говорил, он про себя и не спросит.

– А я и не сомневался.

Перелет и правда занял немного более часа, потом везли на машине, разместили в гостинице где-то в центре, Северов плохо ориентировался в Москве. Обнаружилась и проблема. Из-за трудностей обеспечения морской формой почти все летчики полка ходили в обычной для сухопутных ВВС, но показываться в таком виде в Кремле командование ВВС ВМФ сочло невозможным, поэтому пришлось ехать в ателье. Там Северов позволил себе немного посвоевольничать, нынешние широченные форменные брюки ему категорически не нравились, поэтому стали шить нормальной для более поздних времен ширины. Закройщику, впрочем, было все равно, поуже так поуже. Все должно было быть готово к вечеру, приехать надо было к 20 часам.

Северов вернулся в гостиницу, времени было предостаточно, еще не было и 15 часов, поэтому Олег принял душ и отправился в ресторан обедать. Немногочисленные посетители и персонал с интересом смотрели на молодого летчика с внушительным набором орденов. Впрочем, было заметно, что здесь и не таких видали, так что внимание не было назойливым. С аппетитом перекусив, Олег решил немного прогуляться по Москве. Стояла тихая погода, дождя не было, иногда в разрывах облаков проглядывало солнце. В кожаном реглане и начищенных сапогах летчик выглядел представительно. И хорошо, что под регланом не видны награды, меньше внимания. Прохожих на улице немного, в основном мужчины, одетые в военную форму, но попадались и симпатичные девушки, улыбавшиеся молодому летчику. Он улыбался в ответ, солидно и важно. Некоторые девушки смеялись. Настроение понемногу стало улучшаться, Олег вернулся в гостиницу, и когда знакомый капитан открыл дверь, Северов уже был не только бодр, но и весел. В мастерской все было готово, китель с двумя средними золотыми галунами на рукаве сидел как влитой, стрелки на брюках были безупречны, ботинки начищены. Работники ателье сноровисто закрепили награды на положенных местах, реглан, фуражка, готов!

До Кремля добрались очень быстро, потом начались многочисленные проверки документов, внимательные и профессиональные. Дали время привести себя в порядок, еще раз полирнуть обувь. Наконец оказался в небольшой приемной, знакомой по многочисленным фильмам, в целом похоже. Следом за Северовым зашел сухопутный летчик-подполковник со Звездой Героя, двумя орденами Ленина и двумя Красного Знамени, возрастом немного старше Олега. С ним Северов негромко поздоровался и пожал протянутую в ответ руку. Судя по поведению, тот тоже был здесь впервые и немного волновался. Лысый человек за столом, который не мог быть никем, кроме Поскребышева, предложил присесть на диван и курить. Олег поблагодарил:

– Спасибо, Александр Николаевич, я не курю.

Поскребышев чуть заметно улыбнулся и кивнул. Авиаторы разглядывали друг друга, но разговаривать в приемной у Сталина ни тот ни другой не решились. В начале одиннадцатого из кабинета начали выходить люди, почти никого из них Олег не знал, но встал по стойке «смирно», подполковник тоже поднялся с дивана. Было понятно, что это руководители наркоматов или другие серьезные люди. Узнал среди них Олег только Молотова и вроде бы Микояна. Потом вышли несколько генералов, снова Северов никого не узнал, так и стоял по стойке «смирно». Через несколько минут Поскребышев поднял трубку телефона, ободряюще улыбнулся и сказал:

– Проходите.

С большим волнением Олег открыл дверь, пропустил старшего по званию и шагнул в кабинет. За столом сидели несколько человек, Сталин стоял спиной к окну, держал в руках незажженную трубку. Олег читал, что тот был небольшого роста, с оспинами на лице, так и есть. Времени разглядывать не было, осмотреться можно и потом. Подполковник шагнул к Сталину и четко, но не слишком громко отрапортовал:

– Товарищ Верховный Главнокомандующий! Гвардии подполковник Шестаков, командир 9-го гвардейского истребительного авиаполка по вашему приказанию прибыл!

«Так вот кто это! Лев Шестаков! Здорово!» – подумал Олег и представился сам:

– Гвардии старший лейтенант Северов, командир эскадрильи 7-го гвардейского истребительного авиаполка Краснознаменного Балтийского флота по вашему приказанию прибыл!

Сталин внимательно рассматривал вошедших, Шестакову кивнул, потом взглянул прямо в глаза Северову. Знаменитый «взгляд тигра». Олег смотрел в желтые глаза Сталина и молчал, через некоторое время Иосиф Виссарионович спокойно отвел взгляд и одобрительно кивнул, как будто увидел то, что хотел. Остальные, а среди присутствующих Олег узнал только Жукова, Василевского, Шапошникова и Жаворонкова, тоже внимательно смотрели на Верховного.

– Здравствуйте, товарищи. Вы оба показали умение ориентироваться в сложной ситуации и организаторские способности. Для вас есть новое непростое и очень важное поручение.

Сталин сделал паузу и наблюдал за реакцией летчиков. Никакой реакции, ждут, что дальше.

– Вам известно, что пилоты английских ВВС защищали небо над Мурманском в 1941 году?

– Известно, товарищ Сталин, – ответил Шестаков, Северов кивнул.

– Ставкой принято решение о направлении авиаподразделения для оказания помощи союзникам в Египте. Речь идет о смешанной авиабригаде. Есть мнение привлечь вас к ее формированию.

Возникла пауза. Было понятно, что в этом кабинете говорят только тогда, когда разрешит его хозяин, но Олег, хотя и испытывал душевный трепет от встречи с Верховным Главнокомандующим, все-таки был человеком другой эпохи. К тому же в прошлой жизни целых два раза встречался с Президентом России, один раз, когда Путин к ним в часть приезжал, второй – тоже в Кремле, орден Святого Георгия из его рук получал. В общем, в присутствии самого высокого руководства не робел. Так что помощь союзникам дело хорошее, только они очень быстро после войны из союзников врагами станут. Присутствующие здесь не глупее его и об этом тоже наверняка думают, только они предполагают, а он знает! Но рассуждать на эту скользкую тему здесь и сейчас явно не стоило, поэтому Северов благоразумно промолчал, а Лев Львович ответил:

– Приложим все усилия, товарищ Сталин.

«Если меня хотят просто привлечь к формированию бригады, то вызывать для этого в Кремль незачем. Тут что-то еще», – подумал Олег, а вслух позволил себе добавить:

– Покажем союзникам силу советского оружия, чтобы у них не было никаких сомнений в нашей победе над Германией. И иллюзий после нее!

Верховный с интересом посмотрел на Северова и с неожиданно довольной улыбкой сказал:

– Хорошо. Вам дается завтрашний день на разработку всех предложений по составу и вооружению бригады, товарищи из главка помогут. Доло́жите начальнику Генерального штаба. До свидания, товарищи.

Авиаторы попрощались и вышли. Сталин прошел за свой стол.

– Я посмотрел материалы, которые предоставил товарищ Жаворонков. Подполковник Шестаков представлен к ордену Отечественной войны 1 степени, старший лейтенант Северов к званию дважды Героя. Стоит согласиться с мнением их командования.

– И все-таки старший лейтенант Северов слишком молод для такой серьезной и ответственной должности, товарищ Сталин! Он командовал полком, но недолго, да и полк этот не отличался от эскадрильи! – возразил Мехлис.

– Зато действовал за полноценный полк! – усмехнулся Жуков.

– У него была самая современная техника!

– Эта техника была не у него одного. И как некоторые ею распорядились? – едко спросил Жуков. – Его не пустили на юг, он занимался наступлением на центральном участке фронта, хотя искренне считал, что Петровский и Конев справятся и без него. Тот же Василевский вполне мог бы координировать их действия ничуть не хуже.

Сталину такие моменты нравились, он сталкивал лбами своих помощников и наблюдал за развитием событий, помимо некоторого развлечения это помогало ему определить собственную позицию, если он ее еще не выработал. Иосиф Виссарионович с легкой усмешкой наблюдал за спорящими, потом произнес:

– Товарищ Сталин в курсе возраста товарища Северова. Он нанес противнику весьма существенный ущерб, как будто командовал более крупным соединением! Товарищ Жаворонков, напомните присутствующим, сколько у него сбитых.

– Лично ровно сорок, товарищ Сталин!

– Вот так! Получается, на сегодняшний день он один из самых результативных асов наших ВВС! Тем более такой выбор оправдан. Товарищ Василевский, завтра в 23 часа доложите о результатах работы по данному вопросу.

Выйдя из кабинета Сталина, Северов вежливо попрощался с Поскребышевым и, застегивая реглан, задумался, как искать тех самых товарищей, с которыми предстоит работать. Шестаков, судя по тому, как он крутил головой, озабочен был тем же вопросом. Но тут к ним подошел полковник лет сорока, круглоголовый и вообще похожий на увеличенного в размерах трегубовского кота в человеческом обличье.

– Сивков, Василий Михайлович! Отвечаю за формирование авиабригады особого назначения.

Олег чуть не заржал в голос, а Лев Львович спросил:

– Здравия желаю, товарищ полковник! Как будем работать?

– Вы ужинали?

Летчики переглянулись и покачали головами.

– Тогда сейчас едем в главк, по пути ужинаем, дальше расписываем задачи и думаем, как их решать.

Полковника ждала «эмка», на ней быстро добрались до ресторана, Олег названия не разглядел. Ужин был плотный, Олег здорово проголодался, полковник тоже с удовольствием покушал, Шестаков не отставал. От выпивки Северов отказался, Василий Михайлович не стал настаивать, но позволил себе две небольшие рюмки водки. Лев Львович ограничился одной.

Так же быстро доехали до управления, сели в его кабинете, расписали проблемные вопросы. Как только возникала необходимость что-то узнать или уточнить, полковник снимал трубку телефона, появлялся сотрудник в звании не ниже капитана, получал задание и исчезал. Необходимая информация предоставлялась в кратчайший срок, о чем бы ни шла речь.

Бригада, по первоначальному замыслу, должна была состоять из четырех эскадрилий, двух истребительных и двух бомбардировочных, причем последние на Пе-2. Северову удалось убедить, что целесообразнее, исходя из круга решаемых задач, иметь две истребительных, бомбардировочную и штурмовую эскадрильи, причем усиленного состава, четыре звена и пара управления. После недолгого обсуждения добавили звено разведчиков Пе-3Р, модернизированных, с новыми мощными двигателями. Легко договорились также об усиленном составе техников и запасе запчастей, роте радиоразведки и локаторе. Не забыли и авиационную спасательную службу.

Затем определились с самолетами. Сивков упомянул, что летчики предпочитают «Яки», Шестаков хмыкнул, а Северов заметил, что есть машины, им не уступающие по летным характеристикам и, что очень важно, существенно превосходящие по боевой живучести. Изучив возможные варианты, остановились на По-3. Нужное количество машин бригадирской сборки ждало своего часа. Цельнометаллический самолет без гаргрота за кабиной, с тремя пушками ВЯ, движком, как у ЛаГГ-5, и характеристиками по крайней мере не худшими. Су-2 с таким же двигателем. Штурмовик Ил-2М. Похож на такой же в известной Олегу истории, но с более мощным двигателем и четырьмя ВЯ, задняя точка с УБТ. Похож на первые Ил-10. Полная номенклатура бомб и ракет для бомбардировщика и штурмовика. Но летающего радара нет. Работа над носителем ведется, но сейчас нет. Наземный – «Пегматит», модернизирован, в чем фишка Сивков не знает. Про летающий радар Шестаков выслушал с интересом, но, как выяснилось, управлением по данным РЛС он никогда не занимался, у них такую технику поставить не успели, хотя разговоры были.

Для АСС пойдут «Хадсоны», новенькие, только что полученные, их уже переоборудуют под эти задачи на одном из заводов, завтра закончат. Автожиры новые ЦАГИ А-7М, с механизмом перекоса винта, что существенно улучшает маневренность. И возможностью брать на борт кроме экипажа из двух человек еще двух пассажиров. Обещанные ранее ударные и повышенной вместимости пока не готовы. Взвод АСС свой, из 7 ГИАП, больше ни у кого людей такого уровня подготовки пока нет. Техники свои. Основные фамилии названы, остальное порученцы доработают к утру сами.

Сплошной линии фронта в Египте нет, поэтому авиабаза, предоставляемая англичанами, должна хорошо защищаться. Сивков сказал, что охранять базу будет мотострелковый батальон с дополнительными средствами усиления в виде роты танков и дополнительной артиллерии. А вот зенитное прикрытие решено попросить у англичан. У них очень неплохие 94-мм и 40-мм зенитки, а также спаренные и счетверенные крупнокалиберные пулеметы. Свою артиллерию притащить можно, но придется и боеприпасы возить, а так все под рукой. Этот вопрос уже вовсю прорабатывался, но Северов решил вставить свои пять копеек. Он предложил рассмотреть на должность комбата Аверина, а на коменданта базы – Булочкина. Сивков пожал плечами, это была не его епархия, но что-то написал на бумажке, которую тут же унес один из порученцев.

Кандидатуры летчиков тоже обговорили довольно быстро. На удивление, из своих Лев Львович взял всего пару человек. На юге ожидались важные события, ослаблять полк его бывший командир не хотел. А вот 7 ГИАП ВМФ был выведен в тыл, командование уходило на повышение, из него решили сделать кузницу кадров, дать людям подрасти. Комэски имели бесценный опыт работы с радаром, а также хорошо представляли себе работу АСС, поэтому их хотели перевести замами в другие полки. Да и командиры звеньев доросли до уровня комэсков. Поэтому Олег имел возможность взять свою эскадрилью в полном составе. Не забыл он и про свой бывший 5 ИАП, теперь тоже гвардейский. Оказалось, что командует им Синицкий, Шаневич теперь заместитель командира, Ковин и Горобченко живы, оба комэски, Бадма командует звеном. Петр Бринько стал дважды Героем, но по-прежнему на эскадрилье, отказывается от любых повышений. Доржиева и Бринько тоже включили в список, Петр будет командовать второй истребительной эскадрильей. Бомбардировщиков сформировали из 41 ГБАП в основном. По штурмовикам у Олега мыслей не было, но и тут разобрались, Сивков хорошо владел ситуацией, да и Шестаков много чего подсказал. Полковник также заметил, что все летчики бригады будут переведены в кадры ВВС РККА, вопросы об их дальнейшей судьбе решатся после возвращения, но обижен никто не будет.

Северов обратил внимание полковника на две вещи. Во-первых, действовать предстояло в Африке, хотя и зимой. Надо было выяснить, не возникнет ли проблемы перегрева. Во-вторых, резервное звено в каждой эскадрилье для снижения нагрузки на летный состав. Если с техниками вопросов не возникло, то с летчиками Сивков отказал категорически. Высокой интенсивности полетов не ожидается, да и вообще, дело принципа. У себя такого позволить не можем, там тем более незачем. Настаивать Олег не стал, он и так продавил вдвое большее количество звеньев, ведь в обычных полках в эскадрильях было по два звена плюс пара управления.

В прошлой жизни Олег читал, что в Африке свирепствовала амебная дизентерия, но прямо об этом не сказал, поскольку старший лейтенант Северов знать этого не мог. Он лишь заметил, что в состав медиков обязательно должны быть включены специалисты по распространенным в той местности заболеваниям. Шестаков посмотрел на него несколько озадаченно, а Сивков вновь что-то черкнул на бумаге и отправил ее с очередным порученцем.

Основное все. В тряпки. Хотя бы на пару часов. Отвезли в гостиницу, дали поспать целых четыре часа. Зашел Сивков, бодр, энергия так и прет. Спустились в ресторан, позавтракали, снова в управление, в тот же кабинет. Все необходимые материалы готовы. Представители конструкторских бюро заверили, что перегрева двигателей не будет, проблема в целом решена, да и не стоит остро, зимой в Египте не так уж и жарко.

Весь день дорабатывали, считали потребность в боеприпасах, топливе, запчастях, не забыли продовольствие и воду, хотя с этим проблем быть не должно, англичане божились и давали на отсечение любой орган. Успели. Обедали в столовой главка, ужинали по дороге в Генштаб.

В кабинет Василевского Шестаков и Северов зашли в 21 час, Сивков, к их удивлению, приглашен не был.

– Здравствуйте, товарищи. Мы ознакомились с вашими предложениями. В целом принимается. Товарищ подполковник, вы назначаетесь командиром отдельной гвардейской авиабригады особого назначения резерва Ставки ВГК. Товарищ Северов, вы назначаетесь заместителем командира бригады. Да, старшего лейтенанта для такой должности недостаточно, вам присвоено очередное воинское звание гвардии капитан.

– Служу Советскому Союзу!

Олег не знал, что Сталин принял окончательное решение после того самого короткого разговора. Ему понравилось, что летчик ухватил мысль о демонстрации возможностей советской техники и выучки личного состава союзникам. Иосифу Виссарионовичу было известно, что среди их военных бытует мнение, что русские воюют числом, что техника также не идет ни в какое сравнение с американской или английской. Пусть убедятся, что это не так. Сталин подумал, что этот старший лейтенант совсем не прост, да и выглядит довольно солидно, старше своих лет, держится с достоинством. Поэтому дал Берии еще одно поручение, касающееся Северова.

– Комиссар бригады и начальник штаба утверждены, вы познакомитесь с ними позже. Официально бригада направляется в Северную Африку как особая миссия наркомата обороны. Руководит миссией генерал-майор Бобров Иван Тимофеевич. Но он дипломат, а не военачальник. Работал военным атташе в разных странах, опыта боевых действий не имеет. Бригадой командуете вы, товарищ Шестаков, а генерал Бобров обеспечивает ваши контакты с союзниками. И последнее. Указом Президиума Верховного Совета СССР вы награждаетесь орденом Отечественной войны I степени за четкое и непрерывное управление полком и нанесение значительного урона противнику. Товарищ Северов награждается второй медалью «Золотая Звезда» за образцовое выполнение боевых заданий командования, проявленные при этом мужество и героизм и за участие в воздушных боях, в которых сбил лично сорок самолетов противника.

Выйдя из кабинета, летчики пожали друг другу руки. Они уже нашли общий язык, да и разница в возрасте была невелика, всего четыре года, так что общались по именам и на «ты».

Вручение состоялось на следующий день, вручал Шверник. А после награждения Северова хлопнул по плечу Жуков.

– Поздравляю, капитан. Удачи тебе!

– Спасибо, товарищ генерал армии!

На выходе из зала Шестаков направился к знакомым летчикам, также приехавшим на награждение, а Олега перехватил Жаворонков.

– Перекусить не хочешь, капитан?

Было самое время пообедать, да и отказывать такому человеку было бы глупо, не просто же так он предлагает. Приехали в ресторан где-то в районе Арбата, метрдотель отвел их в отдельный кабинет.

– Ты, я знаю, не употребляешь, а я немножко выпью.

Принесли 150 граммов коньяка, Семен Федорович выпил рюмочку, зажевал лимончиком.

– Спросить ничего не хочешь?

– Хочу, но пока возможности не было.

– Не понимаешь, для чего это все вообще надо? Решающее влияние на положение в Египте бригада вряд ли окажет, это на земле делается, но суть ты схватил правильно. Хотя сила у вас немалая, должны хорошо потрепать немцев и итальянцев, да и на союзников впечатление произведете. Он, – Жаворонков ткнул пальцем вверх, – уже думает, что после войны будет.

– Правильно. Об этом вообще лучше еще до начала войны думать.

Генерал откинулся на стуле:

– Занятный ты человек, капитан! Хотел сказать, занятный мужик, да больно ты молод, не обижайся. На лету схватываешь то, что другому объяснять приходится, да еще не один раз. А получилось все, как всегда, случайно. С Черчиллем переписка ведется, с представителями Великобритании встречи проводятся, в основном по поставкам к нам разного оборудования и материалов. Создалась ситуация, когда вспомнили, как английские пилоты у нас на севере воевали. Сколько их там было, знаешь? И какое великое влияние на ход войны они оказали, тоже понятно. Но воевали ребята честно, и мы им за это благодарны. Создалась ситуация, когда Верховный аналогичный жест сделал, тут про тебя и вспомнили. Вернее, ты сам о себе своими действиями на Южном фронте и работой с Василием Сталиным напомнил. Вот и вся конфигурация.

– Непонятно все-таки. Талантливых авиационных командиров у нас хватает, я из них не самый лучший и не самый опытный. Кессонной болезнью я не страдаю, но не хотелось бы в самый ответственный момент осознать собственную некомпетентность. Не одна моя жизнь на кону, да и не только жизни.

– Какая болезнь?

– Кессонная. У водолазов бывает. Кровь вскипает из-за перепада давления при быстром подъеме с большой глубины. В нашем случае – очень резко всплыл!

Жаворонков долго смеялся.

– Надо будет запомнить. Этой болезни у нас многие подвержены. А ты очень толковые предложения по улучшению взаимодействия фронтовой авиации с наземными войсками сформулировал, полком удачно командовал, вот и был замечен.

Пообедали, на прощание Семен Федорович крепко пожал руку и пожелал удачи.

Немного свободного времени у Олега было, он рассчитывал погулять по Москве, да и Лев, может, что-нибудь предложит, но этим планам не суждено было сбыться. Жаворонков сел в свою машину и уехал, а возникший как из-под земли предельно серьезный лейтенант госбезопасности пригласил новоиспеченного капитана проехать с ним для важной встречи. На арест это никак не походило, да и не за что вроде, поэтому Северов сделал каменное лицо и спокойно уселся в «эмку».

Привезли, привели в приемную, велели ждать. Ожидание было недолгим, буквально несколько минут. Олег, грешным делом, подумал, уж не к Берии ли на прием его доставили, но когда зашел в кабинет, понял, сидящий перед ним человек лет сорока пяти с тремя ромбами комиссара госбезопасности 3 ранга Лаврентием Павловичем быть не может. За столом также находились Миша Ногтев, довольно пожилой генерал-майор с бородкой клинышком, майор в армейской форме и старший лейтенант ГБ с пронзительным, как рентген, взглядом серо-стальных глаз.

Комиссар некоторое время разглядывал стоящего перед ним навытяжку летчика, потом жестом указал на один из стульев около стола и представился:

– Меркулов Всеволод Николаевич, первый заместитель наркома внутренних дел. Здесь находятся начальник особой миссии генерал-майор Бобров, майор Корнеев из Главного разведывательного управления и старший лейтенант Тихонов из разведки ГУГБ. Лейтенанта Ногтева вы знаете. Вы назначены заместителем командира отдельной авиабригады особого назначения, которая направляется в Египет. Вы показали, что неплохо представляете себе свои основные обязанности, но будет и особое поручение.

Меркулов замолк и стал наблюдать за реакцией летчика, а в голове Северова пронеслась целая стая мыслей, одна хуже другой:

«Неужели хотят поручить за Левой присматривать? Или еще за кем? Блин, что делать-то? Не тот случай, чтобы дурака валять! Нет, не может быть! Такие поручения в присутствии этих людей делать бы не стали, тогда что?»

Всеволод Николаевич усмехнулся, видимо догадался, о чем думает сидящий напротив капитан, потом посерьезнел:

– Я хотел поручить беседу с вами своим подчиненным, но потом решил поговорить лично, дело и в самом деле очень непростое. Суть его в следующем. Сейчас, перед лицом опасности быть завоеванными Третьим Рейхом, Великобритания является нашим союзником, но стоит вспомнить, как эта страна и ее нынешний премьер-министр относились ранее к СССР.

Меркулов замолк, а Северов вспомнил известную по прошлой жизни фразу Черчилля и кивнул:

– Все это время Уинстон Черчилль был последовательным противником нашей страны и не скрывал этого.

– Именно поэтому вам предстоит не только бить врага, но и выполнить секретное поручение. Взаимодействие с вооруженными силами британского содружества в условиях совместных военных действий нами еще не проводилось, такой опыт отсутствует. Необходимо оценить их реальный боевой потенциал, настроения и уровень подготовки военнослужащих.

По знаку заместителя наркома продолжил Тихонов:

– Вы и другие военнослужащие будете непосредственно контактировать с англичанами, вот и проведите какие-нибудь совместные мероприятия. Не стесняйтесь более тесных, дружеских контактов. Вы предложили включить в состав особой миссии немало своих сослуживцев, что ж, в этом есть смысл, особенно учитывая только что сказанное. Булочкин и Аверин имеют опыт работы в разведке, это учитывалось при отборе. Ваши механики также очень интересные ребята, если присмотреться. По нашему мнению, им можно доверять более серьезные задания, чем ремонт самолетов. Когда устроите посещение какого-нибудь клуба, пусть они немного выпьют и подерутся с англичанами, а потом, естественно, помирятся. Знакомство на такой почве будет способствовать доверительным контактам. Конкретный список исполнителей вы обговорите со мной и товарищами Ногтевым и Корнеевым. Что касается вас лично, то, пользуясь хорошим знанием языка, вы можете более свободно общаться с британцами. И еще один момент. Не исключено, что на вас обратят внимание особы женского пола, их там хватает. У англичан есть женские вспомогательные службы ВВС и ВМС, летчицы из вспомогательной службы ВВС. Не стесняйтесь более близких отношений, вы ведь понимаете, о чем я говорю.

«Вот влип! – с тоской подумал Северов. – Мата Хари из меня, как из кое-чего пуля! И ведь хрен откажешься, дело и в самом деле ответственное, хоть и скользкое, как лед в декабре».

А вслух сказал:

– А не получится так, что меня вербовать будут? Я в эти близкие отношения вступлю, меня сфотографируют, а потом шантажировать начнут. А командование бригады в моральном разложении обвинят?

Тихонов и Меркулов переглянулись, потом замнаркома, улыбнувшись, впрочем, довольно хищно, заверил:

– Если понадобится, обвиним. В рамках работы по данному направлению, конечно. Все должно выглядеть максимально естественно. А по поводу вербовки… Да, такое развитие событий возможно, и мы это учитываем, но давайте не будем сейчас влезать в дебри. Если что-то подобное возникнет, то вам следует немедленно сообщить об этом кому-либо из присутствующих здесь товарищей, все они включены в состав миссии.

А генерал Бобров добавил:

– По поводу товарища Шестакова… Он прекрасный летчик и талантливый командир и будет заниматься как раз организацией работы бригады. По поводу всего прочего он проинструктирован, не сомневайтесь. На вас выбор пал потому, что вы должным образом себя проявили. К тому же ваше имя союзникам известно.

И, видя удивление Северова, пояснил:

– В западной прессе несколько раз печатались статьи, где упоминалось ваше имя. Так что одного из лучших асов стран антигитлеровской коалиции там тоже знают.

В общем, гвардии капитан и орденоносец не девица на выданье, так что ломаться Олег не стал.

«Бонд, Брук Бонд! Тьфу, Джеймс Бонд! Скажи кто час назад про такое, не поверил бы».

С такими мыслями Северов покинул гостеприимный кабинет и направился наконец в гостиницу. Был уже поздний вечер, гулять совершенно расхотелось, летчик почувствовал, как сильное напряжение последних дней перешло в закономерную усталость, и решил просто отдохнуть, тем более что Шестаков куда-то подевался.