— Что за ерунда?

Последние дни мобильник постоянно глючит и выдает какие-то невразумительные сигналы и нечитаемые сообщения. Вот и сейчас снова вывел на экран какое-то уведомление с откровенной ахинеей. Это не высокий диалект, и не слабый, и тем более не ординарный земной язык — уж это я сразу понял бы. Какие-то цветные кляксы поверх узора из макарон. Больше никаких ассоциаций не вызывает.

В конце концов мне это надоело, решил разобраться. Потратил больше часа на поиск багов и неисправностей, но результат откровенно разочаровал. Удалось выяснить, что источник проблем находится внутри Графопостроителя, именно он трепет мне нервы. Если быть точным, то это глюк в новой «сетке», доставшейся от старого владельца, как ни парадоксально это звучит. Так вот один из узлов этого графа и выдает сигнал сбоя. Я так думаю, а что оно в реальности сообщает, можно только гадать.

На этом расследование зашло в тупик. Расшифровать «кляксы» не стоит и мечтать. Это задача для какого-нибудь лингвистического института на многие месяцы и годы, к тому же есть нехилый шанс, что это вправду всего лишь цветные пятна. Смешно и глупо я буду выглядеть, пытаясь их перевести на русский язык. Так и до шизофрении недалеко.

Но если нельзя расшифровать содержимое, то можно оценить другие его параметры. Чисто внешние, поддающиеся объективному анализу. Сколько раз пришло это сообщение, какова периодичность и продолжительность? Меняется ли текст, он же рисунок? И так далее и тому подобное. Исследуем все подряд методом научного тыка куда попало.

Всего получено четырнадцать уведомлений. В среднем по три штуки в день, только сегодня всего два, но ещё не вечер, причем в прямом смысле. Сигнал приходит ровно в полдень, потом в три часа дня и вечером в шесть. Можно сказать, что строго по расписанию, но секунды все же не совпадают. Одно сообщение так даже в три минуты первого пришло. Такой разброс не характерен для электронных систем. Отсюда можно сделать вывод, что… это больше подходит для живого объекта. Вывод не такой и сенсационный, все же узлы графа — это люди, которые скачали мою программу. Как именно создавал свою сеть реципиентов предшественник могу только гадать, но скорее всего, по такому же принципу.

Кроме id мне ничего больше не известно об отправителе. Собственно, у меня всего три пользователя о которых можно хоть что-то сказать кроме номера. Юлька и Игорян в «Избранном» и этот неведомый автор-абстракционист, изъясняющийся посредством пятен и стилизованных макарон.

Анализ содержимого никаких сюрпризов не принес. Все они оказались одинаковыми. Единственное отличие — первые три картинки были «жирнее», то есть «макароны» толще, а пятна насыщеннее, потом усохли, потом снова вернулись в исходное состояние. Итого: три блеклые картинки на второй день, все остальные нормальные. Не густо.

В восемнадцать ноль-ноль пришла очередная картинка-послание. Но отгадка нашлась только на следующий день. Ради разнообразия, изображение вновь оказалось тусклым. Видимо мобильнику надоело ждать моего просветления, и он отсортировал все полученные сообщения в виде графика. Длинные столбцы — это большого объема, маленькие — соответственно «тусклые» меньшего размера.

Получилось три длинных сообщения, затем три коротких, затем снова три длинных, и… тут предводитель команчей наконец сообразил, что у вигвама есть дверь и не надо рубить томагавком стену. Это же знак SOS — общепринятый сигнал бедствия, согласно азбуке великого разведчика Зорге. Если память мне не изменяет.

Словно издеваясь, мобильный гад, тут же развернул… карту с указанием источника сигнала. Я и не знал, что она открывается простейшим тройным щелчком с разворотом пальца на 60 градусов и двукратным усилением нажатия в конце. Кстати, клиент находится в нашем городе. И почему я не удивлен? Ведь мой предшественник к кому-то именно сюда ехал. Но не доехал.

Странно только, что отметка на карте показывает не сам объект, а место откуда он отправил сообщение. Одно и тоже кстати.

Следующий сигнал через полтора часа — как раз успею. Пробок в городе сейчас нет — лепота просто. Домчусь птицей.

Добрался вовремя, даже чуть раньше намеченного срока. Оказалось, что рандеву назначено в центральном парке, рядом с главным фонтаном, отключенным на зиму. Закапал редкий, но противный дождик, который разогнал последних посетителей, и так вялых и зомбоподобных.

К тому же начало темнеть. Клиент так и не появился, лишь старикашка какой-то пристроился рядом на скамейке, словно больше места нигде не нашлось. Весь парк свободен — так нет же, обязательно сюда ему приспичило. Хотя наверное, как раз поэтому — других собеседников видимо не нашлось.

Кстати, старикашка не из этих, которые заторможенные. А вполне…Черт!

— Долго соображаешь. Телевизор небось долго смотришь? — хрипло рассмеялся сосед. Получилось у него не очень, больше похожее на карканье вороны, вперемешку с удушающим кашлем.

— Так это вы? — несколько невпопад сформулировал нечто малопонятное.

— Кхе-кхе. Наверное я — это я. Если память не отшибло. Соображай быстрее, пока мы не промокли окончательно.

— Может в кафе перейти? Там тепло и сухо.

— Хе-хе. Предложи ещё кофейку там попить. Умнее ничего не придумал? Пойдем, у меня машина за углом стоит. Там поболтаем. Горе ты мое луковое. Наплачусь я с тобой.

— Как вас зовут хоть? Неудобно без имени отчества как-то.

— Неудобно ему. Клоун. Чтобы до тебя достучаться последнее здоровье отдал, чуть кони не двинул, а ему видите ли неудобно. Тьфу. Не молодежь, а бестолочь одна. Леонид Иосифович меня зовут.

— А меня — Виталий, — я решил не обращать внимания на старческое брюзжание. Старичку похоже и впрямь недолго осталось — еле ковыляет.

Автомобиль оказался неожиданно современным. «Шевроле-Круз», а не какая-нибудь «Волга» или «Победа», что можно было ожидать от вредного старика, ровесника Хемингуэя или певицы Пугачевой, как минимум.

— Значит, ты у нас теперь главный спаситель и надежа? Тьфу, глаза бы мои на тебя не смотрели. столько ждать, а тут — такое. Недоразумение.

— Эээ. Не очень понял. Я можно сказать, случайно оказался в это дело втянут. Можно подробнее, о чем речь?

— Все мы тут случайно и нечаянно. Кого партия назначила, кого судьба выбрала, а кто просто дурачок местный, мимо проходил. Откель мне знать, о чем речь. Почитай уже четверть века на пенсии, одной ногой на том свете стою. Мне ваши игры опостылели ещё в прошлом веке и давно не интересны. Глупые они и пустые. Строители светлого будущего — тьфу на вас ещё раз.

— Леонид Иосифович, может все же к делу перейдем. Пока вы не умерли прямо здесь? — утомил меня занудный старикашка, изрядно достал уже.

— Шутишь, хороняка? Чего лыбишься, как страус обожравшийся забродивших кокосов. Хочешь о деле, давай о деле. Когда забирать будешь груз? Учти там тонны две наберется. Грузить аккуратно, упаковано хорошо, но за двадцать лет пенопласт и у уплотнитель рассохся, побьешь стекло — хрен тебе кто такое сейчас сделает.

— А можно уточнить, что за груз? Я как-то не очень в курсе.

— Ставриду мне в борщ! Это хуже, чем камнем попу подтирать, как у воспитанных пуштун принято. Может тебе сразу убиться, спрыгнув с моста в реку, лучше головой вниз? Чтобы не мучиться. Только дождись чтобы лед встал, так надежнее будет.

— Что вы ругаетесь, как дитя малое? Я же сразу сказал, что не в теме, случайно оказался втянут в это дело. Лучше бы разъяснили, что к чему.

— Черт с тобой, утопленник. Слушай сюда ушами, повторять не буду. Я же не шутил, насчет ладьи Харона, что меня заждалась давно. Тебя, тормоза, пока добудишься, последнюю кровь растратишь.

— А кровь здесь причем? — завис я.

Вместо ответа Леонид Иосифович открыл бардачок, вытащил оттуда одноразовый шпиц с темной жидкостью внутри, а также пачку с, до боли знакомой, надписью «Фенизипам».

— Паутину подняли, это я сразу почувствовал. Полгода мертвая лежала, а тут вдруг снова ожила. Только акцептор носу не кажет — чувствую надо напомнить о себе. А связи-то нет. Столько лет утекло. Пришлось здоровьем жертвовать, организм насиловать. Экстремальный выброс «эфирного тела» мимо твоего внимания никак не проскочил бы, так оно и случилось. Если бы кто-то был поумнее, то не пришлось бы семнадцать раз помирать.

Через час мы оказались в одном из гаражных кооперативов на окраине города. Именно здесь хранится мое сокровище, оно же наследство. Судя по отсутствию следов шин, гаражом давно не пользуются, перед воротам уже кустики проросли.

— Аренда до конца года уплачена, — пояснил мой проводник. — Не тяни, вывози быстрее. Откинусь я чувствую уже скоро, к Небесному Хозяину на постой отправлюсь.

Внутри оказался покрытый толстым слоем пыли мотоцикл с коляской. Явно для антуража. Искомое оказалось в подвале, прикрытые брезентом огромные ящики из ДСП.

Дедуля, неожиданно ловко и сноровисто для своего возраста, отодрал несколько досок при помощи монтировки и предъявил мне… А хрен его знает, что предъявил. Я конечно не надеялся на ящики из Янтарной комнаты, схрон с немецким трофейным оружием, или часть золотого запаса Колчака. Но все же подразумевалось нечто дорогое или полезное. Но то, что увидел никак не тянуло на ценность, разве что — историческую? Странная помесь шкафа, комода и самогонного аппарата. С какими-то бронзовыми краниками, штативами и позеленевшими рукоятками.

— Что это? — задал я вопрос, достойный ученика седьмого класса при виде гиперболоида.

— Интегральный трехмерный гидровычислитель образца тысяча девятьсот шестьдесят второго года! — с гордостью продекламировал старый пират, предъявив клад с белорусскими облигациями вместо испанского золота.

Из сказанного я разобрал только дату изготовления. Остальное прозвучало, как полная абракадабра.

— Свежее ничего не нашлось? — поинтересовался я, только чтобы не молчать. Интересно, почем бронзу скупщики металлолома покупают?

— Было, — не стал отрицать очевидное зловредный старикашка. — Но все под чистую уничтожено в девяносто втором году, сразу после распада Союза. Вместе с документацией. Чтобы врагам не досталось.

— А этот музейный экспонат как уцелел?

— Смейся почем зря. Легендарная весчь, а не експонат это. Прародитель всех водных интеграторов. Компьютеров, по вашему, по современному. Хоть и не четырехмерный, но работал в свое время лучше новых. С самой Кубы привезен, ихние потомственные шаманы настраивали, вместе с нашими очкариками, ессно. На жертвенной крови работал — не чета нынешним электронным подражателям. Тьфу на них.

Я непроизвольно сделал шаг назад, Леонид Мефистофельевич ехидно рассмеялся, в своем неподражаемом стиле. Словно ворон прокашлялся.

— Салага. Шучу я. Донорская кровь. Фидель категорически запретил, а шаманы умылись. Правы наши оказались, и без нее можно.

— На Кубе откуда шаманы? Они же в тундре обычно водятся.

— Ну не шаманы, жрецы. Чего к словам придираешься. Одним миром мазаны, шарлатаны и болтуны. Забирай хозяйство и пользуйся. На здоровье. Думаю, что не надолго того здоровья тебе осталось.

— И как он работает? Инструкция хоть осталась?

— Не хами. Какая инструкция. Я жизнью рисковал, когда с завода это добро вытаскивал. Скажи спасибо, что это спас.

— С какого завода? — мелькнула у меня догадка. — Не с «Протона» случайно?

— Догадливый. Значит, не все потеряно. Может и не сразу тебя сожрут. Помучаешься немножко. Инструкций нет. Особая лаборатория даже нам в первый отдел не отчитывалась. Тут все просто. Поток жидкости в единицу времени это и есть дифференцирование функции в частных производных. Замеряешь, настраиваешь, раскодируешь. Ну и пользуйся результатами себе на пользу.

— Вы с кем сейчас разговариваете? Со мной?

— С тобой, неуч! С кем же еще. Не с Ктулху же.

— Каким Ктулху? — позеленел я.

— Ну ты и зануда! Когда проснется погань мексиканская, тогда и скажет тебе, как её правильно величать. Если успеешь спросить. Но это вряд ли, наши умники тридцать лет бились, не чета твоим мозги имели, и то дальше первого слоя не проковыряли. Четырехмерная машина поток не переваривает, а эта так и вовсе.

— Отказаться можно?

— Конечно, — улыбнулся дедушка Леонид милой обворожительной улыбкой. — Прямо здесь тебя и закопаю в подвале. Рядышком.

Я нервно сглотнул, и согласился, что от подарка негоже отказываться. Дедушка убрал пистолет. Ибо не вписывается он в обстановку, чужеродно и неуместно смотрится в интеллигентной беседе.

Вот и ладушки.