Кажется, уже говорил, что жизнь в советском обществе значительно облегчается при наличии коммуникативных способностей. Проще говоря, если ты умеешь ладить с людьми, то жизнь твоя становится лучше, удобнее и проще. Есть и темная обратная сторона у этого явления — так называемый «блат», который, не следует путать с кумовством, ибо эти явления хоть и похожи, но отличаются. Грань, когда взаимопомощь и поддержка превращаются в «блат» весьма тонка и трудноуловима. Одно дело, когда помогают бескорыстно и чужому, и совсем другое — когда за вознаграждение или родственнику. Именно поэтому множество проблем в советском общежитии решается неофициальными путями и способами: так проще, быстрее и удобнее. Причем некоторые способы покажутся фантастическими или невозможными в понимании человека двадцать первого века.
Возьмем для примера мою ситуацию. Имея на руках воинское требование, украшенное грозной надписью «Комитет государственной безопасности», никак не могу купить с доплатой билет на самолет. Просто физически не способен попасть к окошку кассы «Аэрофлота», точнее, нет возможности попасть внутрь здания, ибо монолитная стена из человеческих спин перекрывает путь ещё на ступеньках у входа. В такой ситуации обычно идут к перекупщикам и берут билет по двойной цене, в моем случае — примерно пятьдесят рублей. Причем «требование» просто сгорит, его никто не примет и не оплатит.
Виноват в этой ситуации, как ни странно, все тот же, через чур, активный попаданец. Мало того, что по млей вине обмен денег случился не вовремя, так я еще случайно устроил массовый геноцид билетных спекулянтов. После того, как чекисты задержали нескольких барыг, пытавшихся обменять крупные купюры через скупку авиабилетов, все остальные спекулянты легли на дно, временно прекратив любые продажи. Самое удивительное: в агентстве «Аэрофлота» как не было билетов, так они и не появились. Мистика, да и только!
Вот тут и нашелся третий способ, возможный исключительно в СССР. Я решил лететь… без билета. Да, вот так просто и обыденно. Пилоты — они тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо, в том числе сочувствие и сострадание. Помните эпизод в «Мимино», когда главный герой пытается улететь без денег и обращается в аэропорту напрямую к экипажу? По сюжету, они его отфутболили, что, кстати, не характерно для таких ситуаций, особенно учитывая, что Мимино был в форме сотрудника Гражданской авиации. Но режиссёр намекает, что это вполне возможно, и даже обыденно, просто именно на этот рейс (в Грузию) слишком часто просятся халявщики, поэтому пилоты сразу перебивают и наотрез отказываются выслушать просьбу. Видимо, прекрасно понимают, зачем к ним обращается земляк в форме.
В Нижневолжске, в отличие от Москвы, нравы проще, транзитных рейсов практически не бывает, а значит и случайные халявщики в аэропорту встречаются чрезвычайно редко. Своих же коллег и сослуживцев возят без билетов и без вопросов, благо, все друг друга знают. Единственная сложность, если в салоне нет свободных мест, придется лететь на откидном стуле бортпроводника. Нравы здесь простые, взять попутчика на борт самолета так же легко, как водителю маршрутки подвезти соседа, даже если мест в салоне нет.
Небольшая сложность в том, что я никаким боком к Гражданской авиации не отношусь, а посему неофициальный дармовой проезд самолетами «Аэрофлота» мне не положен. Но для того и дан нам разум, чтобы менять реальность посредством своих желаний.
Честно говоря, «бесплатный» перелет мне обошелся намного дороже обычного, по затратам личного времени и сил — так абсолютно точно. Проще было купить билет по двойной цене, чем две ночи не спать, мучиться с наглядной агитацией и доказательствами моей любви к авиации. Но билетные спекулянты исчезли, возможно надолго, так что другого способа улететь не осталось.
После того, как все приготовления были закончены, я собрал вещи, прихватил пишущую машинку в футляре и тубус с плакатами, попрощался с родителями и отправился в аэропорт. В кассе билетов не было, да она мне и не нужна была более, поэтому, сдав багаж на хранение, прямиком прошествовал к служебному входу, и беспрепятственно добрался до кабинета главного инженера аэропорта. Времена «непуганого обывателя», отягощенные провинциальностью бытия: заходи кто угодно и иди куда хочешь. Даже вахтера нет. Хотя режимный объект, как никак.
Найдя кабинет главного инженера, я нагло завалился внутрь и сообщил, что я от «Марии Ивановны», которая мне приходится соседкой по дому.
Тем и нравится мне советский образ жизни и отношения в обществе, что здесь можно обратиться запросто к фактически незнакомому человеку с просьбой, и тебя не обязательно отфутболят сразу. Могут выслушать и даже помочь! Не всегда, конечно, но вероятность успеха тем выше, чем искреннее и убедительнее будет звучать твоя легенда. И чем качественнее подготовка.
Со всеми этими компонентами у меня был полный порядок. Недавно дембельнулся, ранен в боях, комиссован, награжден медалью. В доказательство предъявлен военный билет с соответствующими записями. Саму медаль цеплять постеснялся, чем сразу заработал очки в свою пользу. Начальник одобрительно выслушал мой рассказ, но в ответ логично поинтересовался: он тут при чем?
— Всю жизнь мечтал об авиации. Летчиком стать не повезло, а теперь и по здоровью не светит. Решил учиться на авиаконструктора. Хочу перевестись в МАИ — Московский авиационный институт. Кровь из носу — завтра надо быть на собеседовании. Будут смотреть мой проект, эскизы я посылал раньше, сейчас пришло согласие. Вот!
И ведь не соврал почти. Действительно мечтал, поэтому всю жизнь собирал модельки самолетов, журналы и справочники по аваиации. Понятное дело, что знания мои поверхностны и вызовут лишь улыбку у настоящего специалиста, но зато внешний вид большинства летательных аппаратов из моего времени мне хорошо знаком.
После чего развернул ватман.
— Ну ты блин даешь! — примерно так выразился главный инженер, когда узрел конвертоплан в трех проекциях. Понятное дело, что это наглый плагиат с «Оспрея», причем не слишком точно прорисованный из-за спешки.
Двухвостый «Раптор» почему-то главного инженера не впечатлил, хотя профессионал сразу обратил внимание на необычную обтекаемую форму истребителя. Пришлось просветить о концепции «малозаметности», использовании радиопоглощающих материалов и эффективной площади рассеяния.
Почему-то вместо восторга винглеты вызвали недоумение — я не поленился изобразил все, какие вспомнил. Это модные в моем времени законцовки на концах крыльев пассажирских самолетов. Встречаются они самых разных видов и форм: от обычных закругленных до совсем уже экзотических. Например: саблевидные на «Суперджете» или невероятные спироиды (Spiroid), похожие на кольца на концах крыльев. На Западе их уже начали ставить на первые экспериментальные Боинги и бизнес-джеты, в СССР же экономия топлива в авиации никогда не считалась приоритетной задачей, поэтому внедрять их начали с опозданием на десятилетия уже после распада Союза. Но не произвели дополнительные крылышки на главного инженера никакого впечатления, хотя я на них больше всего рассчитывал. Экономия топлива в семь-десять процентов — это не шутки, даже на фоне советского презрения к экономии керосина. Наверное, без расчетов и убедительного научного обоснования они выглядят как экзотическое баловство. Но внешний вид — это максимум, что можно выдавить из моей памяти. В лучшем случае я могу подсказать, какой проект выйдет удачным или провальным. Тот же «Оспрей» — конвертоплан оказался слишком сложен в устройстве и обслуживании, пилоты жаловались на тяжелое управление, аварийность превысила все разумные нормы. К тому же, он оказался слишком дорог в сравнении с обычным вертолетом при сомнительных преимуществах.
Завершающий удар нанес ватман с модернизированным Ан-2. Пятилопастной винт и двигатель жидкостного охлаждения вызвали кучу вопросов, а изогнутое нижнее крыло, состыкованное с верхним, озадачили главного инженера не на шутку. Особенно же его развеселила идея, что благодаря отводу тепла от двигателя, теперь внутри салона будет нормальное отопление. Советский Ан-2 имеет двигатель воздушного охлаждения, поэтому на высоте холод в салоне страшный. Штатный отопитель слишком слабый и не справляется. Конструкция самолета знакома хорошо, на старом «кукурузнике» приходилось летать несколько раз «на северах», и даже новый, который изображен на картинке, опробовать успел. В нашей области одну штуку для санавиации закупили в 2016 году, правда, со старым обычным крылом. Не знаю, как тяжело больных, а губернатора по области на нем часто возили.
К сожалению, проект этот реализовать в 1989 году невозможно, нет для него двигателя, нужно разрабатывать с нуля.
Стоит ли удивляться, что после всего этого просьба помочь купить билет до Москвы была встречена с полным пониманием. Но поскольку билетов в кассе не нашлось даже для главного инженера аэропорта, то меня просто посадили в кабину к пилотам на Ту-134.
До Москвы было два часа лёта, поэтому пришлось заново разворачивать плакаты со схемами и рисунками, знакомить экипаж со свежими чудесами авиастроения. Заодно веселить стюардесс анекдотами из моего времени. В награду за помощь пообещал подарить летчикам картину с «Раптором», но уже в цвете и с советскими звездами на крыльях. Так что расстались лучшими друзьями, а у меня образовался тот самый «блат» в «Аэрофлоте». Хотя слово это ругательное, и ко мне его лучше не применять.