История первая

Знакомство с Феей

Конечно, эта история написана для всех, но только те, кто верит в Фей, узнают её истинные секреты и раскроют все её загадки.

Один замечательный датский сказочник очень-очень давно написал сказку «Снежная королева», и именно тогда, в тот самый день и час, началась наша история.

Жил-был на свете злой-презлой тролль, и было у него волшебное зеркало, отразившись в котором всё доброе становилось злым, всё красивое – страшным. Любовь превращалась в ненависть, а дружба в зависть…

Потом зеркало разбилось на множество мельчайших осколков, и они до сих пор летают по земле и портят нам жизнь.

Я расскажу вам про одного мальчика, с которым произошло несчастье, в его сердце попал осколок кривого зеркала.

Это случилось летом.

Тополя облетали, и улицы были завалены тополиным снегом по тротуарные бортики. Дворники поджигали его, и он тлел медленно-медленно, оставляя после себя тоненькую чёрную змейку.

Люди просили дождя. Природа просила дождя. Все просили:

– Ну хоть капельку живительной влаги!

И дождь пошёл!

Но сначала над городом поднялось чёрное облако из грязи и пыли. Оно завертелось, закрутилось, подхватило всё, что могло унести, и упало на землю с первыми каплями дождя.

Егорка бежал так быстро, как только мог. Ураган настиг его в соседнем дворе, а до дома вон ещё как далеко.

Пыль в глаза и в рот.

Егорка плевался, сморкался, чихал – всё без толку.

– Домой! Скорей домой, к маме!

Но тут страшная боль кольнула Егорку прямо в самое сердце. Раньше мальчик думал, что боль – это когда берут кровь из пальца, но теперь, он знал, что боль – это совсем, совсем другое.

Дверь подъезда открылась сама собой, а там – темнота.

Раньше мальчик не боялся темноты. Подумаешь, взбежал на второй этаж по ступенькам – и ты дома. Но сейчас Егорку словно к полу гвоздями прибили, ни туда ни сюда. Шагу ступить не смеет. Страх внутри него растёт, хоть кричи.

Попробовал мальчик кричать, а не может.

Пробовал плакать, а слёз нет.

Что же делать – ни домой пойти, ни на помощь позвать…

Тут соседка в подъезд вбежала, тоже от дождя спешила спрятаться, и прямо в Егорку врезалась:

– Ты что встал как вкопанный? Беги скорее домой, там тебя мама ждёт, волнуется!

Егорка взлетел вверх по ступенькам и оказался дома. Мама уже дверь открыла и собиралась на улицу идти, сына искать.

А дождь хлестал в стекло с такой силой, что оно звенело и визжало, словно кто-то кошку за хвост дёргал.

– Сыночек, миленький, ну где же ты так долго был? Я же видела, как ты по двору бежал.

Бежал, бежал, и пропал?!

Егорка хотел прижаться к маме и рассказать ей про боль в сердце, но вместо этого он махнул на неё рукой и прошёл в свою комнату, захлопнув за собой дверь.

Мама стояла растерянная и немного испуганная – вдруг что случилось, а он рассказать боится. Может, в школе кто обидел или во дворе…

Но разговор решила отложить до ужина.

Пока Егорка лежит на своём диванчике и плачет, я расскажу вам про Фей.

Феи были всегда!

Их волшебное племя появилось раньше звёзд и галактик. Раньше Млечного Пути и кольца Сатурна, раньше Луны и Земли.

И конечно же раньше нас с вами.

Феи пришли к нам из другого мира, про который мы с вами почти ничего не знаем.

Почти…

Но это не значит, что совсем ничего. Кое-что мы всё же знаем.

Эта информация попадает к нам из сказок, легенд и мифов. Всё то, что люди считают вымыслом, на самом деле лишь истории про другой мир, который находится рядом с нами, но который мы, к сожалению, никогда не видели.

А что нельзя увидеть и потрогать, для нас, людей, лишь дурацкие сказочки.

Так уж мы устроены.

Мы не можем видеть мир Фей, но они могут видеть наш. И не только видеть, но и проникать в него и даже жить рядом с нами по соседству.

Вы думаете, что Феи – это такие крошечные девочки с крылышками как у стрекозы? А вот и не угадали.

Феи бывают разные. Иногда они похожи на обычных старушек, а иногда на молодых тётенек, а то и просто на что-нибудь красивое, например на цветок в саду или на солнечный зайчик поутру.

Вот они какие, Феи!

А те Феи, что похожи на маленьких девочек со стрекозиными крылышками, обычно сидят дома и пьют сладкий нектар из маленьких чашечек.

Их мир – это страна вечного лета, а наш мир слишком холоден и опасен для таких хрупких созданий, как Цветочные Феи.

Но сегодня я расскажу вам совсем про других Фей.

В сказочном мире их называют – Феи Завтрашнего дня. Это оттого, что они делают своё волшебство на будущее.

Оно случается не сразу, а спустя какое-то время. Через час, а может, через год. Всё зависит от обстоятельств.

Эти Феи давно и основательно переселились в наш мир и с виду похожи на людей, не совсем обычных – но людей.

Я расскажу вам по секрету, как отличить настоящую Фею от обычной тётеньки средних лет.

Во-первых, от Феи всегда пахнет цветами, словно ты идёшь по лугу, а мимо тебя проносится тёплый ветерок и окутывает тебя цветочными ароматами.

Во-вторых, у Фей всегда добрые глаза, даже когда они пытаются сердиться. А в краешках губ прячется огонёк любви. Его невозможно не заметить, ведь именно там Феи хранят своё земное волшебство.

И последнее, самое важное, – Феи не умеют врать!

На вопрос «Вы действительно Фея?» они отвечают искренне: «Да!»

Феи умеют летать, но не на коврах-самолётах и не с пропеллером, как Карлсон. Феи летают мыслями.

В любую минуту, не слезая с дивана, они могут оказаться там, где им хочется, или там, куда их зовут.

Они понимают язык зверей и птиц – и даже, что совершенно невероятно, они понимают язык грудных детей. Агуканье, улюлюконье и аки-наки.

Поэтому, если вы задались целью найти в нашем мире Фею, ищите её там, где много детей. В детском саду, в школе и в других местах, заполненных детьми и животными.

Одеваются Феи по-разному, но всегда – странно. Нам кажется, что странно, а на самом деле у них, у Фей, есть своя мода – волшебная.

Пока я рассказывала вам про Фей, Егорка уснул. А во сне ему приснилась Фея. Она уже знала, что с мальчиком приключилась беда, и пришла в его сон, чтобы попытаться ему помочь.

– Здравствуй Егорка, – сказала Фея.

– Чего надо? – грубо ответил мальчик.

– Ничего, ровным счётом ничего. Жду, когда ты лопнешь от злости.

Мальчик даже сел на кровати от неожиданности и стал рассматривать своё тело. От чего же оно должно лопнуть, как сказала эта тётенька.

– Мальчик как мальчик. Чего вы выдумываете?

– Я люблю выдумывать, – усмехнулась тётенька и подмигнула. – А вот врать не умею. Сказала, что лопнешь, – значит, лопнешь! Все злые люди рано или поздно лопаются от злости.

– А я разве злой?

– Ещё какой злой! В твоё сердце попал осколок Зеркала Зла.

Когда-то, очень давно, Тролли несли его к небесам, чтобы весь мир отразился в нём и стал злым, но зеркало разбилось, и его частицы разлетелись по миру. В твоё сердце попал крошечный кусочек, но так как ты и сам невелик – зло будет расти внутри тебя и вместе с тобой, пока ты не лопнешь.

– Но я не хочу быть злым и лопаться тоже не хочу!

– Похвально, похвально! – захлопала в ладоши Фея. – Но не так-то просто избавится от этого осколка. Его придётся расплавить в пламени твоего сердца. Если бы он в глаз тебе попал или в ухо, всё было бы куда проще, но сердце – это самое важное что есть в человеке. От сердца до души – рукой подать.

– И что же мне делать?

– Даже из самого безвыходного положения есть выход. Я предлагаю тебе пройти испытания и доказать, что у тебя доброе и горячее сердце.

– А когда моё сердце будет в пламени, я сам не сгорю?

– Нет! Не волнуйся. Жарить тебя никто не собирается. Да и кому ты нужен, такой костлявый. Тобой даже Баба Яга подавится. Кожа да кости.

– Ну, тогда я согласен на ваши испытания.

– Вот и хорошо, досчитай до трёх – и открой глаза.

Легко сказать «открой глаза», когда ты спишь, им же положено быть закрытыми.

Но Егорка сделал над собой усилие и…

Стоит Егорка на чудесной поляне. Цветов видимо-невидимо.

От их аромата у мальчика закружилась голова.

Присел Егорка в травку, чтобы отдохнуть, и видит: сидят на соседнем цветке две девочки и чай пьют из крошечных чашечек.

Увидели они Егорку, засмеялись и улетели. Крылышки как у стрекозы, только золотой пыльцой покрыты, – шур, шур, шур, всё выше и выше, в небо.

Как по команде, из каждого цветка поднялись в небо крылатые девочки. Поднялись – и исчезли над лесом, словно их и не было.

Встал Егорка, пожал плечами и пошёл дальше.

Вышел он к опушке леса и увидел огромный дуб. А на дубе вместо желудей ёжики растут.

Колючки у них мягкие, блестящие, с серебристым отливом, а мордочки как у лисят, с задранными носиками. Но всего чудней были их уши, большие и розовые, и они ими водили, словно локаторами, – лес слушали…

Трава под деревом вся вытоптана, но ёжиков там нет, они все на дереве висят.

Хотел Егорка дальше в лес идти, но тут дерево взмолилось:

– Мальчик, миленький, отряси с меня ёжиков. Давно уже поспели, мехом обросли, а стряхнуть их некому. Раньше нам Михал Потапыч помогал, а сейчас он задевался куда-то. Может, уснул в берлоге, а может, и беда какая приключилась.

Растерялся Егорка, разволновался. Дерево было огромное, как же его трясти?

Пришлось на дерево лезть!

Страшно мальчику, аж жуть. Коленки трясутся, зубы стучат, волосы на макушке дыбом встали.

Залез Егорка на самую большую ветку и давай на ней прыгать.

Ёжики с дуба рухнули в одну секунду и разбежались кто куда.

А на самом конце ветки остался один недозрелый ёжик. Висит и пищит. Так жалобно…

Ёкнуло что-то у мальчика в сердце и сжалось. Жалко стало малыша.

И пошёл Егорка по ветке, а она трещит и качается. Не успел мальчик ёжика сорвать и к себе прижать, как ветка сломалась.

И сильно бы мальчик расшибся, если бы не маленькие девочки со стрекозиными крылышками. Подхватили они мальчика и поставили на землю.

Пока Егорка опомнился, они уже разлетелись.

– Эх, даже спасибо сказать не успел.

А дерево ему кланяется:

– Спасибо тебе, Егорушка, за помощь, а ёжика этого себе возьми, может, и он тебе когда-нибудь пригодится. В лесу ему всё равно пропадать. Недоспелок он.

Егорка уже уходить хотел, а дерево его вновь окликнуло:

– Не серчай, Егорушка, есть у меня ещё одна просьба, так, совсем небольшая. Если встретишь где Михал Потапыча, скажи ему, чтобы не забывал про меня и моих ёжиков.

– Ладно! Скажу!

Взял Егорка ёжика, совсем ещё зелёного, и пошёл в лес. А там не так страшно, как он думал, даже красиво. Деревья высокие, до самого неба, но сквозь листву проникает много света, и он лучами разбивает сумрак, освещая даже самые тёмные закоулки под кустиками и папоротниками.

Шёл мальчик по тропинке, а за пазухой шуршал ёжик-недоспелок.

Сначала в лесу было тихо-тихо, только птички пели свои весёлые песенки и перелетали с ветки на ветку.

Но чем дальше шёл мальчик, тем шумнее становилось в лесу. Словно какой-то зверь плакал.

На небольшой полянке лежало упавшее дерево, а под деревом медведь лежал и стонал:

– Ой, беда, беда! Невезение!

Страшно было мальчику, но он подошёл к медведю совсем близко и спросил:

– Что с вами случилось, уважаемый медведь?

– Да вот неувязочка вышла. Хотел старое дерево с корнем вырвать да бобрам на реку снести для дела, а потом гнездо птичье увидел. Да уже поздно было! Дерево-то я уже выдернул… Крутился, вертелся и упал, а оно на меня – буме. И придавило!

– Больно?

– Да не столько больно, сколько обидно. Медведь ведь я, хозяин леса.

– Как же мне вам помочь?

– Да как звать-то тебя, помощник?

– Егорка.

– Ох, Егорка, Егорка, кабы знал, сам бы себе помог! Тут Феи цветочные прилетали, но им такую тяжесть не поднять. Кишка тонка. Надо лося звать на выручку, да только где его нынче сыскать – шатун он.

– Может, мне Феи помогут его отыскать?

– И то правда.

Свистнул медведь пару раз, и тут же к нему на ухо Фея слетела.

Пошептал он что-то девочке с крылышками, и улетела она, а через минуту вернулась и снова на ухо к медведю села.

– Ага! Иди, Егорушка, к реке, там лось рогами в коряге застрял. Что за напасть на нас на всех налетела? Что за нечисть такая приклеилась?

– Я пойду, конечно, да только где река?

Не успел Егорка про реку толком расспросить, как выскочил ёжик из-за пазухи и покатился по тропинке. Егорка сказки читал и правила знал. Коль клубочек катится, за ним и путь держать надо.

Привёл его клубочек-ёжик к реке. А там лось до земли склонился и плачет.

Жалко стало его так, что сердце часто-часто забилось, того гляди – выскочит.

– Как я могу вам помочь, уважаемый лось?

– Ты – никак! – рявкнул лось. – Позови бобров, пусть они ветки подгрызут.

– А где они, бобры эти?

– В запруде, где ж им ещё быть. Сидят и от безделья лапы сосут. Им медведь дерево обещал, а сам не принёс.

– Не может он дерево принести, он сам под ним лежит и вас на помощь зовёт.

– Во даёт! И как же его, бедолагу, угораздило?

– Он гнездо спасал!

– О! А я зайчонка из-под коряги вытащить хотел. Зайчонок-то убёг домой, а я здесь остался и вылезти не могу. Рога застряли. Беги быстрее за бобрами, сил нет больше терпеть. Шея затекла.

Побежал Егорка к запруде, а там сидят бобры кружочком и лапы сосут.

То правую, то левую, по очереди. Чтоб не так скучно было.

– Уважаемые бобры, пойдёмте со мной, там лось в коряге застрял, сам выбраться не может!

– И чё? Мы-то тут при чём? – сказал самый толстый бобр.

– Как «при чём», он же ваш друг. Ему помощь нужна!

– Какой он нам друг?! От него одни неприятности! Вот медведь – он наш друг, а вернее, был нашим другом, пока не предал…

– Да не предавал он вас! – закричал мальчик. – Он под деревом лежит, а вытащить его только лось может. А он не может, он под корягой застрял!

– Да не кричи ты так, вытащим мы твоего лося.

Через пять минут лось был на свободе.

– Ура! – закричал Егорка.

Побежал лось в лес медведя спасать.

Поддел дерево рогами – и спас друга.

А тот дерево на плечи взвалил и бобрам отнёс.

Вот всё и наладилось.

Сели они втроём – Егорка, медведь и лось под большим дубом, сидят себе и чай пьют.

А на ветвях этого дерева уже другие ёжики поспевают. Зеленеют и шерстью покрываются.

– Эх, жалко! – вздохнул мальчик. – Так и не увидел я, как цветёт ежовое дерево.

– Да не переживай, ничего особенного! – проворчал лось. – Цветёт как картофель. Цветы мелкие и невзрачные и воняют, как мухомор переспелый. Это всё для того, чтобы пчёл приманивать, а птиц отпугивать.

– Пора тебе домой собираться, уже темнеет – сказал Михал Потапыч. – Только ёжика вынь. Его с собой брать нельзя, он сказочный.

– Так он же пропадёт!

– Так что ж, пусть пропадает. Не жалко. Тут такого добра пруд пруди.

У Егорки слёзы потекли.

– Как же не жалко? Ещё как жалко! Он же живой!

А ёжик за пазухой от тепла Егоркиного созрел да окреп. Попали слёзы горячие ему на нос, и стал он ёжиком зрелым – не хуже других.

Вот какие чудеса любовь делает!

Выскочил ёжик из-за пазухи, сел Егорке на плечо и слезу пустил, а потом осмелел и поцеловал мальчика в щёку. Свистнул на прощание и в лес убежал.

А сердце у Егорки так сжалось, словно друга потерял.

– Доброе у тебя сердце, Егорушка, даже ёжики от твоего тепла зреют! – сказал Михал Потапыч.

Но не знал Егорушка, что от сердечного тепла не только ёжики зреют, но и тают осколки даже самых злых зеркал. Так случилось и с Егоркиным осколком…

Превратился он в капельку росы, та – в слезу печальную, а слеза обернулась облачком, и растаяло оно в вышине.

Освободилось сердце мальчика от злых чар, а это значило, что настало время возвращаться домой.

Тут последний луч солнца упал на поляну… Закрыл Егорка глаза, а когда открыл, оказался в своей комнате, на своей кровати.

Ни леса нет, ни друзей, ни Феи.

Хотел мальчик встать, а с одеяла на пол посыпались разноцветные листья и цветочные лепестки. А в комнате так весной запахло, что дух захватило и голова кружиться начала.

Егорка подошёл к открытому окну, а дождь давно закончился, и вечер зажигал на небе маленькие тусклые звёздочки.

– Я верю в Фей! – тихо прошептал мальчик.

На почерневшем небе вспыхнула яркая звезда и упала за горизонт, а Егорка загадал желание, только я вам его не скажу, это тайна…

Но я открою вам свою тайну, мои дорогие читатели, – у меня есть одна знакомая Фея. Она живёт в нашем городе и творит своё волшебство тихо и незаметно для всех.

Я бы даже могла дать её адрес и телефон, но, о Боже, как нелегко тогда придётся бедной Фее. Столько ребят будут просить её о помощи, что, боюсь, она не сможет всем помочь, ведь в этом мире силы её не безграничны.

Поэтому я предлагаю каждому из вас найти свою Фею по тем приметам, что я вам дала в начале истории, и ещё по этому заклинанию…

Но тс-с-с! Оно только для тех, кто верит в Фей.

Вот и закончилась наша история.

С того самого дня, Егорка сильно переменился. Чуть увидит какую несправедливость, сразу на помощь спешит. Всех спасёт и утешит добрым словом.

– А Фея? – спросите вы…

А Фея приходит к Егорке в гости, но по ночам.

А когда же ещё?

Так приятно выпить чайку вместе с другом и посчитать звёздочки. Сколько их зажглось, а сколько упало.

Егорка любил слушать её волшебные истории, а Фея их рассказывать.

Она ведь всё знала наперёд!

– А что знала? – спросите вы.

А вот что!

Когда мальчик Егорка вырастет, он станет детским писателем и напишет сказку – для тех, кто верит в Фей.

– Откуда она это знает? – спросите вы.

Спешу напомнить. Ведь она Фея Завтрашнего дня, а это значит, что и волшебство она своё делает – наперёд.

 

История вторая

Новые приключения Егорки

Как же ждал Егорка этого дня, как мечтал о нём. В последний месяц, ложась спать, он закрывал глаза и представлял, что вот-вот этот день наступит, первый день летних каникул.

И он наступил.

Стоял солнечный летний денёк. За окном электрички мелькали разноцветные маленькие домики и домики побольше, с высокими заборами и черепичными крышами.

Зелёные леса, хвастались своей молодой листвой и также исчезали вдали.

И конечно же бесконечные поля одуванчиков…

Яркие, махровые, они приковывали взгляд каждого, кто мечтал о лете так же сильно, как Егорка.

Мальчик ехал на дачу с бабушкой и дедушкой. Настроение было великолепное, настолько великолепное, что ноги без конца пускались в пляс под старой вагонной скамейкой.

И как их унять, если сердце ликует и поёт на все лады – каникулы!

От нетерпения всё тело горело и чесалось. Хотелось выскочить из вагона и побежать на дачу самому, уж больно медленно тащилась эта старая каракатица – электричка.

А ведь на даче ребята ждут, планы на лето строят, удочки на рыбалку готовят, червяков копают, а он всё не едет и не едет.

Так и пропускают всё самое интересное…

Но тут пассажиры засуетились, стали сумки к проходу подвигать, и бабушка с дедушкой рюкзаки на спину надели и на Егорку смотрят и улыбаются: мол, приехали, дождался наконец-то.

Мальчик схватил свой рюкзачок и побежал к выходу вслед за остальными… Пассажиры толкались и пихались, но Егорке было всё равно, лишь бы выйти на улицу.

И вот оно, долгожданное загородное лето. Свежий воздух, пенье птиц и одуванчики…

По тропинке он шёл первым, даже не шёл, а подпрыгивал и бабушку поторапливал, а она еле плелась, тяжело было старушке рюкзак тащить с вещами и продуктами.

Тут дед не выдержал:

– Егорушка, внучок, ты совсем бабушку загонишь, упадёт ещё. Ты дорогу знаешь, так беги вперёд. Вот тебе ключи от калитки, сам открыть сможешь?

– А как же, дедуля, конечно смогу! – радостно ответил мальчик и побежал вперёд, навстречу своим приключениям.

Бежал, бежал и остановился. Тропинка уходила в лес и пряталась между деревьями.

Егорка сто раз был в этом лесу, но вместе с дедом, а тут совершенно один…

Но делать нечего, раз сказал, что дорогу знает, значит, нужно идти вперёд, а там будь что будет.

Хищники в этом лесу не водились, мальчик это точно знал, да и не похож он на Красную Шапочку, чтобы его серый волк слопал.

Но мысль о волке крепко засела в его голове. Однажды, ещё зимой, дедушка прочитал ему статью в газете, что в подмосковные леса стали возвращаться дикие звери: зайцы, лисы, лоси и конечно же волки.

А вдруг, думал Егорка, эти волки и в наш лес вернулись, вместе с зайцами и лосями.

Идёт по тропинке и дышать боится, а тут, как назло, тропинка петлять начала, а из-за дерева тень мелькнула, и сучья затрещали.

Правду в народе говорят, у страха глаза велики. Побежал Егорка через лес, пути не зная, с криками:

– Спасите! Помогите! На помощь!

Это сейчас ему смешно, когда вспоминает он тот случай, а тогда ох как страшно было!

Долго бежал мальчик по лесу, пока совсем из сил не выбился.

Огляделся по сторонам, а лес вокруг – незнакомый, тёмный…

В его родном лесу одни берёзы да осины, а этот еловый да сосновый.

Сосны до неба, стволы в два обхвата, а ели – маленькие, щупленькие, к земле жмутся так, что и трава под ними не растёт.

Стоит мальчик и плачет. А как тут не заплакать? Любой бы на его месте заплакал!

Так хорошо день начинался… Лето. Каникулы.

И тут на тебе – несчастье такое, заблудился в пяти минутах от дачи, в собственном лесу.

А дедушка с бабушкой уже до дома дошли, а его там нет. Маме, наверное, звонят, про несчастье рассказывают, а мама за сердце хватается.

Она и так за Егора сильно переживает, а тут ещё такое – ребёнок пропал!

Сел Егорка на землю, а там темно и холодно, снова поднялся, а идти вперёд боится.

– Вот была бы здесь моя знакомая Фея, уж она бы мне дорогу домой показала.

Не успел он это проговорить, как прямо перед ним возникла Фея.

Прозрачная такая, как туман поутру над речкой.

– Здравствуй, Егорушка. Звал меня?

– Ага, – кивнул головой мальчик.

– Ну, валяй, рассказывай, что случилось-приключилось.

– Заблудился я, тётенька Фея. Не могу дорогу домой отыскать.

– Вот те раз, Егорушка, я ведь тоже не знаю, где твой дом. Видишь ли, я не совсем вся к тебе явилась, только мой дух, а тело моё в Москве, на концерте, носом клюёт. Скукотища, должна тебе сказать.

– Значит, вы не сможете мне помочь?

– Не паникуй, сейчас что-нибудь придумаем.

Фея села на землю, прислонилась спиной к сосне и задумалась, а мальчик придвинулся к ней поближе и положил свою руку на оборку широкого платья. Рука скользнула к земле, но Егорка успел почувствовать под пальцами – мягкую ткань.

Значит, не совсем из тумана, улыбнулся мальчик, и сердце радостно забилось.

Она обязательно меня спасёт. Она ведь Фея, настоящая Фея. Взмахнёт пару раз волшебной палочкой, и я уже дома.

– Эврика! – закричала Фея, радостно подпрыгнув вверх, так что воздух всколыхнулся и закрутился в вихре. – Я придумала! Немного волшебства – и ты найдёшь дорогу домой. Я наделю тебя одним даром. Всего на час, извини, больше не могу, я и так нарушаю волшебную конвенцию.

Я научу тебя понимать язык всех живых существ на планете. Всех без исключения! Возможно, что они расскажут тебе, как найти путь домой.

Птицы летают и видят мир с высоты птичьего полёта, к ним я советую обратиться в первую очередь, а ещё – мыши, эти всезнайки, юркие, быстрые, наверняка были в вашей деревне и знают туда дорогу.

А мне, Егорушка пора, скоро антракт, а я уже храпеть начала. Тело без души – жалкое зрелище.

Сказала – и пропала. Ветром по траве прошлась, по веточкам сосновым и исчезла вдали.

– А дар? – закричал ей вслед Егорка.

Да куда там… Её уже и след простыл.

Только хотел мальчик заплакать, как услышал в траве ехидный смешок:

– Хи-хи. Такой большой, а ревёт. Какие же вы, люди, странные создания. И всё-то вам не так, и всё-то вам не эдак. У него в друзьях сама Фея, а он сидит и хнычет, а сам, между прочим, без пяти минут волшебник. Пи-пи-пи!

– Ты кто? – спросил мальчик у неизвестного существа.

Из-под древесного корня вылезла мышка-полёвка и стала приглаживать длинные усики и облизывать хвостик.

– Ну, это я сказала, а что, нельзя?

Ура! Волшебство подействовало! Значит, Фея его не обманула.

– Мышка, милая, ты не знаешь где мой дом?

– Конечно, не знаю, я лесная мышь. В деревню нос не сую. Там коты, мышеловки да отрава всякая в каждом углу разложена. Опасность на опасности! Мне и здесь хорошо. Но я знаю, кто тебе может помочь! Иди вон к той сосне и постучи по стволу раз пять, белка и спустится. Она высоко сидит, далеко глядит, может, и подскажет тебе дорогу.

Мышка нашла корешок и стала грызть, да поспешила и подавилась, закашлялась и упала кверху брюшком. Лапками дрыгает, хвост поджала и еле дышит.

Испугался Егорка, но мышку спасать надо, схватил её за хвостик и перевернул вниз головой, кусочек корня и выпал.

Пришла мышка в себя и говорит:

– Ой, Егорушка, кабы не ты, померла бы я и детки мои сиротами остались. Спасибо тебе, друг!

Встала мышка на задние лапки и поклонилась мальчику до земли.

– Пустяки! Не мог же я тебя в беде бросить. Но коль тебе лучше, так я пойду, мне спешить надо! Солнце уже на макушку светит, значит, полдень давно. Меня все ищут, а я здесь стою.

– Тогда поспешай, сосна в той стороне, – и мышка показала хвостиком правильное направление.

Идёт Егорка к сосне, а сам всё прислушивается.

Со всех сторон слышатся разговоры, споры, рычание и жужжание.

Тут писк раздался, прямо под ногой. Наклонился Егорка, а там ужик, маленький такой, в кружочек свернулся и всхлипывает:

– Ма-ма, ма-ма, где ты? Мне больно, мне страшно!

Хвостик у ужика расцарапанный, а на опавшей хвое алая полоска крови.

– Бедненький! – пожалел Егорка маленькую змейку. Снял со спины рюкзак, достал оттуда аптечку, что ему мама в дорогу собрала, и начал готовиться к первой в своей жизни медицинской процедуре.

Йод, вата, перекись водорода и пластырь. Всё это как нельзя кстати, пригодилось маленькому доктору.

Страшно было мальчику, но он вспомнил, как мама лечила ему пальчик, когда он ножом порезался. Егор хоть и морщился от боли, но следил за мамой очень внимательно. Теперь он всё повторял, как запомнил.

– Ужик, я тебя полечу немного. Ты не бойся! Немного пощиплет – и перестанет, зато всё заживёт, и будешь как новенький.

Егорка взял несчастного малыша на колени и начал протирать пораненное место перекисью, затем йодом помазал и пластырем заклеил. А сам всё дул на ранку без перерыва, чтобы малышу не так больно было.

– Теперь ползи к маме, вон она из-за дерева выглядывает.

Мама ужика подползла к малышу и давай его обнимать и целовать, а Егорке в ножки кланяться:

– Спасибо, дорогой друг, мы твоего добра никогда не забудем. Если тебе понадобится наша помощь, только свистни, и мы тут как тут.

Ужи юркнули в траву, а Егорка пошёл дальше.

У огромной сосны валялось много шишек, и наступать на них было неудобно.

Мальчик с трудом добрался до ствола и стукнул кулачком, но дерево даже не заметило удара…

Стукнул мальчик ещё раз и ещё раз, но всё без толку. Дерево огромное, что для него маленький мальчик со своими кулачками.

Обхватил Егорка дерево крепко-крепко, двумя руками и попытался трясти, да куда там? Дерево даже не вздрогнуло, только на голову Егорке упала здоровая шишка. А за шишкой с сосны спустилась тётушка белка.

– Чего тебе надо? Дерево моё трогаешь, шишки сшибаешь, меня будишь.

– Простите, тётушка белка, я не хотел вас будить. Но дело в том, что я заблудился и не могу найти дорогу домой, а ваше дерево самое высокое, и с него всё видно. Не могли бы вы залезть на самую макушку и посмотреть, в какой стороне мой дом.

– Вот ещё, буду я по деревьям лазить ради глупого мальчишки. Вот если он мне что-нибудь принесёт вкусненькое, тогда, пожалуй, я залезу и посмотрю.

– А что же это – вкусненькое? И где его искать?

– Вот глупенький, ты разве не знаешь, что едят белки?

– Почему же, знаю. Белки едят семечки и орешки.

– Да где же ты в лесу семечки возьмёшь? – засмеялась белка. – В лесу семечки не родятся, принеси мне лучше грибочков свеженьких, молоденьких да желудей, только не тех, что проросли, а тех, что наклюнулись. А ещё большую шишку принеси, крепенькую, с семенами.

– А где же я всё это возьму?

– А это не моё дело! Хочешь домой к ужину попасть – принеси мне обед, – с этими словами белка вскочила на нижнюю ветку, а потом ещё выше, пока совсем не скрылась из виду.

Хоть плачь, думал мальчик. И где ему искать эти лакомства?

Стал он по земле ползать, да только коленки ободрал, а толку нету. Ничего не нашёл.

Но тут из норки знакомая мышка нос высунула.

– Пи-пи. Чем тебе помочь, Егорушка? Отчего ты по земле ползаешь, как уж несмышлёный?

Мальчик всё ей и рассказал.

– Вот хитрюга, надо бы человеку помочь, так нет, она ещё и издевается. Не плачь, Егорушка, я тебе помогу. Пи-пи.

Мышка юркнула под листву и исчезла.

Не успел Егорка загрустить, как мышка вернулась и принесла в зубах маленький грибочек. Отдала ценный груз и снова исчезла. Теперь и подождать пришлось, с минутку или две, и мышка вернулась с жёлудем, проклюнувшимся, но не проросшим, как велела тётушка белка.

– Вот, получите, распишитесь, – засмеялась мышка тоненьким голоском. – А шишку сам ищи, мне её всё равно до тебя не дотащить. Уж слишком она большая и колючая.

– А где же она, эта шишка?

– Вон за той скрюченной елкой есть маленькая сосна, под ней и ищи. Эта шишка росла на сосне в гордом одиночестве, вот и вымахала такая огромная.

– Спасибо тебе, дорогая мышка!

– Не за что! Долг платежом красен.

Помахал Егорка мышке на прощание и пошёл сосенку искать.

Зашёл за ёлку – и ахнул!

Сосна, всем соснам сосна!

Сама – маленькая, а хвоя у неё длинная, пушистая. Ветки в разные стороны топорщатся, чтобы больше места в лесу захватить. А на самую её макушку лучик света падает и каждую капельку смолы на молодых ветках превращает в драгоценные камни. Янтарём называются.

Такой красоты Егорка ещё не видел. И так он ею залюбовался, что почти окаменел. Стоит – не дышит, глазами не моргает, руками не шевелит, только ветер волосы треплет да над мальчиком похихикивает. Ещё немного – и превратится мальчик в деревянную статую…

Вот как лесной дух над людьми потешается, от своих тайн отваживает.

И неизвестно, что бы стало с Егорушкой, да вдруг под сосной что-то юркнуло.

Из травы выскочил беличий хвост – и к сосне. Схватила белка шишку – и бежать, да не тут-то было, беличий хвост в расщелину попал и застрял. Она, бедняжка, его выдёргивать начала, да только ободрала и испачкала.

Подошёл к ней Егорка, а та испугалась и давай мальчика умолять:

– Не губи меня, Егорушка, я тебе дорогу домой покажу.

– Хитрая ты белка и злая! Надо бы тебя здесь бросить, да жалко, пропадешь же.

Наклонился мальчик и освободил белку, но для верности не переставал держать её за хвост.

– Я тебя отпущу, да ещё вкуснятину отдам. Но если ты меня обманешь, так и знай, попрошу Фею превратить тебя в жабу. Будешь знать, как людей обманывать.

Страшно стало белке, уж кто-кто, а Фея может превратить её в кого угодно, узнай она, что та Егорке не помогла.

Отпустил её мальчик, и она как вихрь на дерево вскочила и тут же вернулась.

– Там твой дом, Егорушка. Пойдём за мной, я тебе дорогу покажу.

Через пять минут стоял Егорка на тропинке, а сквозь редкие берёзки виднелась любимая дача.

– Спасибо, белка! – закричал Егорка и к дому побежал.

Но не успел он из леса выйти, как навстречу ему деревенские ребята:

– Эй, пацан, гони деньги, а не то мы тебе так наваляем, мать родная не узнает!

Деньги у Егорки были, но отдавать их не хотелось. Мама трудилась не покладая рук, чтобы эти деньги заработать, а хулиганы их на всякую ерунду тратить будут.

Но тут самый большой хулиган назад попятился и закричал что было мочи:

– Змея! Бежим, а то она нас всех закусает!

И правда, по дороге ползла огромная чёрная змея, в стойке как индийская кобра.

Егорка сразу узнал маму ужика, но виду не подал, а хулиганы разбежались в разные стороны, и дорога оказалась свободной.

– Спасибо тебе тётенька змейка!

Но мама ужика только прошипела в ответ.

Всё! Час прошёл, и закончилось волшебство.

Егорка больше не понимал, что говорит змейка.

Ах, как жаль! Что ж, пора возвращаться домой!

Влетел Егорка в калитку – и столкнулся нос к носу с мамой, та уже из города успела приехать, чтобы сына искать.

– Сыночек, миленький, где же ты был? – плакала взволнованная мама.

Вечером, когда солнце закатилось за горизонт, все сели за большой стол на веранде и стали пить чай из здоровенного, пузатого самовара и слушать Егоркин рассказ.

Он сидел прижавшись к маме и положив руку ей на колено.

Мама так испугалась за сына, что от радости даже ругать его не стала.

И всему поверила, что ей Егорка рассказал. Так на то она и мама, чтобы доверять своему любимому ребёнку.

А вы, мои дорогие читатели, поверили?

 

История третья

Как Егорка стал взрослым

Вы помните Егорку?

Ну, того самого Егорку, у которого была знакомая Фея.

Госпожа Фея, добавлю я с почтением! Именно так, и никак иначе.

Иногда, сидя в своём любимом кресле качалке, госпожа Фея думала о Егорке.

Она стала мальчику почти крёстной и была готова прийти ему на помощь в любую минуту. И если обстоятельства того потребуют, превратить тыкву в карету, пижаму в камзол, а башмаки в хрустальные туфельки…

– Постойте, постойте, дорогая госпожа Фея! Про туфельки – это совсем другая сказка, а эта история про мальчика Егорку.

– Ах, да! – вздохнула Фея и сладко заснула в своём любимом кресле.

А Егорка?

Егорка был счастлив, что у него есть любимая Фея, и пусть он не Золушка из сказки, но надежда на чудо поселилась в его горячем сердце навсегда.

А это очень важно, когда человек во что-то искренне верит…

А что касается Золушки, то ею в Егоркином доме была мама.

И заметьте, ей приходилось не надеяться на чудо, а делать всё самой.

Она ходила на работу и в магазин, стирала, убиралась, готовила и мыла посуду, а ещё она вешала картины, забивая гвозди в стену, и даже делала уроки за своего сына, когда тот горько плакал и говорил, что сильно устал.

Вот такие бывают мамы!

А её сын, Егорка, думал, что так и должно быть, и никогда, слышите, никогда не помогал своей маме, ссылаясь на то, что он очень устаёт, сначала в яслях, потом в детском саду, а теперь ещё и в школе.

Это-то конечно так, никто не спорит, в школе учиться нелегко, но ведь мама тоже ходила на работу, а придя домой, не ныла, что она устала, а молча бралась за работу.

Один раз даже казус такой вышел, позвала мама Егорку чай пить и торт есть, а ему показалось «некогда присесть». Так он ей в ответ кричит «отдохни», а ей послышалось – «помоги». Она все дела бросила и на помощь Егорке прибежала, а тот сидит на стуле и ногами дрыгает. Мама обиделась, а Егорка даже не понял почему.

А я знаю почему!

У мамы в тот день очень болела голова, и в автобусе ей нагрубили, и котлеты пригорели, а когда она услышала из комнаты сына призыв о помощи, то уронила последний кусок вкуснейшего торта, что Егорке берегла…

Мне кажется, тут любой бы обиделся!

И вот однажды мама заболела. И немудрено – при таких-то помощниках!

Её лечащий врач настаивал, чтобы она поехала в санаторий и как следует там отдохнула.

Маме, конечно, не хотелось покидать дом и любимого сыночка Егорку, но другого выхода у неё не было. Горько поплакав, собрала она чемодан, попрощалась с сыном и мужем и уехала на целый месяц…

Прошла неделя, другая… Егорка так уставал, что пару раз даже ложился не раздеваясь. Теперь-то он точно знал значение этого слова – «усталость».

Жалко, конечно, мальчугана, но имеются здесь и положительные стороны…

Стал Егорка хорошо кушать и привередничать перестал. Раньше ныл: «Это невкусно!» – а теперь даже в школе всё доедал и чай допивал.

Уроки делал – сам! Шнурки завязывал – сам! Вставал по утрам – сам, по будильнику, и ни секунды в кровати не лежал.

Время словно остановилось. Две недели протянулись, проползли по-пластунски, мучая и огорчая Егорку, а мама всё не возвращалась…

Скоро Новый год, а её всё нет и нет.

В пятницу Ирина Игоревна сказала:

– Дети, через неделю в нашей школе новогодний бал, и все должны прийти в маскарадных костюмах и принести сладости к праздничному чаепитию. Только предупреждаю вас, ребята, сладости нужно испечь самим, а не в магазине покупать. Прошу передать это своим родителям.

Шёл Егорка домой и думал, что беда пришла, откуда не ждали.

Дома мальчик рассказал всё папе, но тот только плечами пожал:

– Ерунда какая, нашёл, из-за чего переживать. Эка невидаль – бал, возьмёшь и не пойдёшь, а вместо чаепития я тебе торт куплю или пирожное, ешь не хочу, и делиться ни с кем не надо.

Полночи проплакал Егорка, всю подушку слезами измочил, а под утро приснилась ему Фея…

– Не плачь, Егорушка! Это не горе, а неприятность – куда меньшая, чем мамина болезнь.

Не волнуйся, я тебе помогу!

Только ты уж меня извини, с колдовством заминка вышла. У меня на этот год лимит вышел на чародейство, я теперь до новогодней ночи всё своими руками делать буду, как твоя мама.

Сама виновата, бывает перерасход электроэнергии, а у меня перерасход волшебства получился, такие, брат, дела.

Придётся нам с тобой и костюм самим шить, и печенье печь. Правда есть здесь одна загвоздка, я к тебе только ночью приходить могу, а детям в это время спать полагается. Так как же быть?

– Ничего, – сказал Егорка. – Я после школы спать буду, а ночью вам помогать.

На том и порешили…

На следующую ночь пришла Фея, да не с пустыми руками. Принесла швейную машинку, материю в рулонах и шёлковые ленты разных цветов.

Стали думать-гадать, какой костюм шить, а в голову ничего не приходит, хоть плачь.

То, что Фея предлагала, – Егорка не хотел, а что Егорка хотел, то Фея шить не умела.

Фея, она хоть и волшебная, да только не все вещи на свете делать умеет.

Вот, к примеру, костюм супер-героя сшить не может!

Если бы ей хоть выкройку дали, тогда другое дело, а так… она даже в глаза этого «героя» не видела. Не знакома и представлена не была.

Наша Фея телевизор не смотрела, в кино не ходила и комиксы не читала, у неё и без того было много дел, важных и неотложных.

После долгих раздумий и споров, решили они сшить костюм мушкетёра. И работа закипела…

Три ночи подряд они трудились без устали, и вот настал тот долгожданный момент, когда Егорка померил это творение швейного искусства.

Костюм удался на славу. В таком и во дворец к королю пойти не стыдно, но Егорка смотрел на себя в зеркало и сомневался.

– Шелка да кружева, бархат и парча, засмеют меня ребята в этом великолепии… Эх, костюм супер-героя был бы лучше!

В следующую ночь испекли они печенье, но не всё так гладко получилось, как им хотелось.

Фея принесла кулинарную книгу, а Егор достал продукты, да только этого мало оказалось…

В этом деле опыт нужен, а его у них и не было.

Фея привыкла печенье и торты – колдовать, а Егорка и вовсе получал их на блюдечке с золотой каёмочкой.

Первая, пробная порция сгорела, а вторая сырой оказалась. Третью пересолили, а четвёртая такая твёрдая была, что Егорка чуть зуб не сломал.

И только пятая получилась лучше всех предыдущих, по крайней мере – съедобнее.

Так и заснул Егорка на коленях у Феи, а та гладила мальчика по голове и колдовала дня него волшебные сны.

– Где она взяла волшебство? – спросите вы.

– А разве вы не помните? – отвечу я.

Ведь Феи всегда хранят его в улыбке. Конечно, его не хватит на большое колдовство, но чтобы подарить усталому ребёнку чудесные сновидения, этого вполне достаточно..

Проснулся Егорушка поутру бодрый и весёлый. Не зря Фея так старалась.

И тут видит – лежит на стульчике костюм маскарадный. Человек-паук, в полной красе. О таком можно только мечтать! Папа купил!

А на другом стуле – костюм мушкетёра.

Покрутил головой мальчик и выбрал человека-паука. Стыдно, конечно, перед Феей, но ничего не поделаешь, мода на мушкетёров прошла давным-давно.

Умылся Егорка, оделся, печенье в сумку положил, костюм и пошёл в школу.

Сначала чаепитие было, все ребята сладости достали, ах, чего тут только не было, и пирожные, и торты с кремом, и пироги с вареньем и капустой. Посмотрел Егорка на это изобилие – и постеснялся свое печенье ребятам показать.

Потом все дети, стали к балу готовиться, мальчики переодеваться начали, и тут Егорка понял, что такой же костюм супер-героя на каждом втором ученике его класса, а если по школе посчитать, так почти половина получится.

Вот тебе и удивил! Вот тебе и похвастал!

Все дети в зал пошли, а Егорка встал за углом и заплакал:

– Прости меня дорогая Фея! Прости! Надо было костюм мушкетёра надевать, а не эту ерунду!

Фея, конечно, израсходовала весь свой лимит на волшебство, но всё же кое-что припрятала – на всякий случай, такой как сейчас…

Не успел Егорка свои печальные просящие слова произнести, как перед ним на полу появился костюм мушкетёра.

Надел его мальчик и в зал побежал.

Все даже рты пооткрывали от удивления и восторга.

Такого они ещё никогда не видели, если только в кино.

Все девочки с ним танцевать хотели, а в конце вечера его выбрали королём бала, а королевой стала его любимая девочка. Не скажу какая, а то вдруг она эту сказку прочитает и Егоркину тайну узнает.

После бала все пришли в класс голодные, тут Егорка из сумки печенье достал и ребят угостил, и показалось им – то печенье вкуснее всех тортов на свете. Они его даже после каникул вспоминали, уж очень всем понравилось!

Дома Егорку ждал ещё один сюрприз, тут уж без Феи обошлось, само по себе!

Приехала мама!!!

Счастью мальчика не было предела.

Он теперь всё делал сам, а мама только ахала и охала.

Вечером лёг Егорка в свою кроватку и стал звать Фею:

– Фея, милая, приди, пожалуйста, хоть на минуточку!

Фея прилетела и на стульчик села. Сидит, губы надула, вроде как обиженная.

Егорка стал объяснять, извиняться, а напоследок расцеловал её в обе щёки.

Тут, конечно, Фея растаяла и стала Егорку щекотать и целовать. Так и помирились.

А на следующую ночь был Новый год!

Егорка маме вовсю помогал – и салаты делал, и картошку чистил, и, чтобы совсем маму удивить, испёк печенье по рецепту госпожи Феи. И должна вам заметить, оно очень даже вкусное получилось.

С того дня всё в Егоркиной жизни переменилось. Мальчик стал самостоятельный и трудолюбивый, и все вокруг говорили: «Совсем взрослым стал!»

А госпожа Фея наколдовала себе фильмы про человека-паука и про других супер-героев и села их смотреть в своё любимое кресло – и…

Не знаю, понравилось ей или нет, я не спрашивала, но спала она во время их просмотра очень-очень сладко… Мне даже завидно стало!

А фильмы шли и шли, пока не закончились…

Фея проснулась, улыбнулась и решила ещё раз перечитать «Трёх мушкетёров» Александра Дюма, чего и вам советует, мои дорогие друзья, уж очень хорошая книга!

 

История четвёртая

Как Егорка ветер будил

Ах, каким замечательным, просто умопомрачительным обещало быть это лето!

Егорка знал множество слов про лето, о котором мечтал, но втайне надеялся, что оно будет гораздо лучше всех этих слов.

Мальчик и раньше был на море, но летом – в первый раз.

Ещё в прошлом году Егорка был маленьким и ходил в детский садик, а путёвки летом давали только школьникам.

Но этот год был особенным…

Егорка стал первоклассником, и это значило, что он попадёт на море, в котором можно будет купаться, а не только смотреть, как пенные волны набегают на берег и с рёвом бьются о чёрные волнорезы.

И вот они с мамой сели в поезд, и путешествие началось…

Пока они ехали, Егорка всё время смотрел в окно, потом поспал ночку и опять смотрел в окно, пока впереди не показалась бескрайняя синяя гладь…

– Море! – что было мочи закричал мальчик.

Вскоре мама собрала вещи и они двинулись к выходу…

Тёплый летний вечер разбросал по небу яркие бусинки звёзд. Их было так много, что у Егорки закружилась голова, когда он пытался их сосчитать.

Пока они с мамой пели к санаторию, Егорка вслушивался в ночные звуки и вдыхал волшебные запахи юга.

Пахло морем, цветами и ещё чем-то – неуловимым, загадочным, волшебным. Этот воздух проникал в легкие, и казалось, что ты можешь летать, так легко было, так радостно внутри, у самого сердца.

А звуки? Звуки были даже лучше воздуха.

Стрекотали цикады, шуршали в траве неведомые существа, шипели, пищали, постанывали и повизгивали, на деревьях ухали огромные птицы, а вдалеке, над морем, кричали неугомонные чайки.

«Как хорошо! – думал Егорка. – Вот оно, счастье!»

Рядом шла усталая мама с огромным чемоданом, но мальчик заметил на её лице улыбку, она тоже была счастлива.

Через час их поселили в номер, он тоже был замечательный. Всё как они мечтали.

А самым чудесным было то, что, выйдя на широкий балкон, можно было видеть море, и горы, и далёкие корабли, идущие в порт.

А ещё до балкона доходили ветки огромной вишни – и на пол падали ароматные спелые ягоды. В свете фонаря они сияли, как крошечные звёздочки, упавшие с неба.

Егорка поднял одну и сунул в рот…

Ягода растаяла на языке, она была сладкой и немного терпкой, и мальчик закрыл глаза от наслаждения.

Когда он лёг в кровать, во рту ещё оставался этот вкус спелой вишни…

Долго Егорка не мог уснуть, – уж слишком сильны были впечатления, и уж очень хотелось побежать на море, зайти в пенную волну и зачерпнуть пригоршню тёмного песка с мелкими ракушками и камушками…

В мире нет ничего хуже ожидания…

Но как бы там ни было, мальчик всё же заснул в своей уютной постельке, и снилось ему, как они с госпожой Феей пьют чай под огромным зонтом на берегу моря и смотрят на чаек…

Хороший был сон, сладкий, с шоколадными конфетами и пастилой…

И чай был особенный – вечерний, в час, когда солнце тонет в темнеющем море, а белая луна, поднимаясь на небо, занимает его законное место.

Чайки подлетали к самым волнам и мгновенно взлетали ввысь, неся в клюве мелкую рыбёшку, она встречалась со светом луны и вспыхивала яркими всполохами…

Егорка считал эти всполохи, а Фея считала звёзды и записывала их в маленькую книжицу…

– Миллион триста сорок одна, миллион триста сорок две, триста сорок три… и ещё одна…

Проснулся Егорка от странного шума, казалось, он раздаётся отовсюду: из-за шкафа, из-под кровати – или из окна, которое было наглухо закрыто, хотя вчера, перед сном, мама распахнула его настежь.

Егорка вскочил с кровати и подбежал к балконной двери. Босые ножки попали во что-то очень холодное и мокрое.

– Мама! – закричал мальчик…

Но мамы в комнате не было, и тогда, немного осмелев, он посмотрел на пол – и увидел огромную лужу.

Она простиралась от балкона и до маминой кровати, а виной тому был шум, что разбудил его так рано.

На улице шёл дождь, хотя – нет, не шёл, а бежал, спешил, словно опаздывал, сметая всё на своём пути…

Всё!

Сны, мечты, надежды…

Море, чаек, тёмный песок и маленькие ракушки, о которых так мечтал мальчик.

Но тут вошла мама со шваброю в руке и отвлекла мальчика от печальных мыслей. Она поцеловала сына в макушку и стала подтирать пол.

Лужа уменьшалась на глазах, а швабра росла и пухла, но вот её силы иссякли, и вода хлынула назад на пол…

Мама бросилась в ванную и выжала воду в раковину…

А дождь всё шёл и шёл…

Мальчик оделся, умылся и пошёл с мамой в столовую, там их ждал вкусный завтрак. После завтрака они вышли на крыльцо пансионата и посмотрели на дождь – пять минут, десять минут и ещё пять, и только тогда, тяжело вздохнув, они вернулись в свой номер.

Так прошёл первый день их чудесного отпуска. После обеда был полдник, а после полдника вкусный ужин. Вечером, ложась в кровать, Егорка спросил у мамы:

– Мамочка, а завтра дождь кончится?

– Кончится, сынок, обязательно кончится, – сказала мама, и они оба уснули.

На следующий день, как и обещала мама, дождя не было. Егорка быстро-быстро оделся и начал будить маму, чтобы они скорее позавтракали и попели на море.

Мальчик глотал кашу и не морщился, – какая разница, что ты ешь, когда впереди удивительные приключения…

Они шли на море…

Одни…

Совсем одни…

Пляж был пустой. Чёрное море свирепо гудело и накатывалось на берег пенной волной.

Эти волны, одна за другой, бились с оглушительным шумом о большие волнорезы и растекались по морской глади взбитыми сливками.

Потом пена растворялась, и волны уходили прочь от берега, чтобы вновь набрать силу.

Море ревело и гудело, да так сильно, что Егорка невольно закрыл уши ладошками.

Песок был грязно-серым, с остатками водорослей и мусора.

Егорка подошёл поближе к кромке воды, и его ноги утонули в холодном песке по самые щиколотки.

Мама поспешила оттащить его подальше, но Егорка увидел большую ракушку и потянулся за ней. Тут о берег ударила волна и сбила мальчика с ног. Он упал, и грязный песок вместе с белой пеной накрыли его с головой.

Очнулся Егорка в пансионате на своей кроватке. Над ним стояла испуганная мама и тётенька в белом халате.

– Сынок, как же я волновалась!

Мама выглядела испуганной, и её губы дрожали, а в глазах стояли слёзы.

– Мамочка, со мной всё хорошо. Почему ты плачешь?

– От радости, сынок, от радости.

Мама Лена обняла Егорку и стала его целовать.

– Мама, ты зацелуешь меня до дыр, – взмолился мальчик.

Мама отпустила Егорку и пошла провожать тётю в белом халате. Она давала маме какие-то наставления, а та всё качала головой в знак полного согласия.

А потом мама села на краешек кровати и стала рассказывать, как она вытащила его из воды, как спасатели делали ему искусственное дыхание и как все радовались, когда он очнулся и сделал первый вздох.

Егорка, всего этого не помнил, но зато он понял, как велика мамина любовь и как она волнуется за него.

На улице пошёл дождь. Небо потемнело за считаные секунды, и потоки воды хлынули вниз, как нескончаемая река.

Ночью к Егорке пришла госпожа Фея:

– И как ты умудрился так напугать нас? Мама плакала, и я вся на нервах. И что тебя понесло в эти волны…

– Я просто хотел потрогать воду.

– «Потрогать воду», – передразнила его Фея. – Нашёл время! В такую-то погоду!

– А когда закончится эта погода? Я плавать хочу и загорать!

– А вот этого я не знаю! Но если хочешь, я у моря спрошу.

– Спросите, спросите, дорогая Фея, а я подожду.

Фея исчезла и в эту ночь не вернулась, а в следующую ночь рассказала мальчику такую историю:

– Где-то очень далеко отсюда, в тёплых морях, где небо и океан целуются на закате, а лучи солнца пронизывают воду до самого дна, живёт ветер. И так хорошо ему и так уютно дремать на тёплой отмели, что решил он не покидать эти благословенные места, а поселиться там на веки вечные.

Настало время летней жары на нашем побережье, а ветер не принёс тепла и не унёс в дальние края холодные весенние грозы.

И пока кто-нибудь не разбудит ветер и не уговорит его вернуться, лето не настанет. Море будет волноваться и ссориться с кораблями, а чёрные тучи затянут небо до самого края, и холодные дожди будут хлестать несчастную землю, пока не смоют её в морскую пучину.

– Что же делать, дорогая Фея?

– Что делать, что делать, – ворчала Фея и теребила кончик своих золотых волос, то наматывая их на указательный палец, то разматывая их.

Видно было, что она переживает не меньше мальчика, но не знает, что предпринять для решения этой проблемы.

– А можно этот ветер разбудить и к нам позвать?

– Может, и можно… – задумалась Фея. – Да только я пока не знаю, как нам туда попасть. Но ты не переживай, я всё узнаю, а завтра вернусь и всё тебе расскажу!

Следующий день прошёл в тишине мелкого холодного дождя.

Егорка сидел на балконе, закутавшись в мамину кофту, и смотрел на море. И на горы, и на чёрные облака, висящие в небе. Они словно замерли, и вместе с ними остановилось время, видимо тоже уснув, чтобы не видеть тоску в глазах у несчастного мальчика.

Он даже в столовую не пошёл: аппетит пропал. И печаль замерла в его глазах, как две серебристые слезинки.

Испуганная мама бегала вокруг сына и причитала:

– Бедный мой мальчик! Солнышко моё!

Ночью прилетела Фея и с порога начала рассказывать Егорке то, что она узнала, а узнала она вот что…

Страну, где на тёплом песчаном берегу спит ветер, не найти ни на одной карте…

Она находится в мире фантазий, и попасть туда может лишь тот, кто верит в Фей и в чудеса, а ещё его сердце должно быть добрым и бесстрашным.

Именно таким был наш Егорка, и Фея это знала, но…

На пути в страну фантазий мальчика ждало одно очень опасное испытание, почти смертельное, и Фея боялась рассказать о нём…

Она так любила Егорку, что её сердце сжималось от страха…

– Так что же нужно сделать, дорогая Фея? – спрашивал Фею мальчик, но она молчала.

И только задав этот вопрос, три раза, мальчик не выдержал и крикнул:

– Ну что вы молчите? Скоро каникулы закончатся, а я так и не искупаюсь!

– Искупаешься, мой мальчик, если согласишься на это испытание!

И Фея рассказала ему, что нужно сделать.

Нужно встать на краю пристани, прочитать заклинание – и утонуть! Да-да! Утонуть!

Не стараться переплыть море, не покататься на бунтующих волнах, а набрать в легкие побольше воздуха и утонуть.

Тело твоё должно быть расслабленным, сердце смелым, а твои мысли должны попасть в мир фантазий гораздо раньше тебя самого.

– Только при выполнении всех этих условий тебя ждёт удача, а если нет…

– А если нет, то что?

– А если нет, то ты утонешь в пучине вод! Вот! Прости меня, мой мальчик, другого выхода нет. Или пан, или пропал!

Егорка думал недолго. Конечно, он был согласен. Нельзя сказать, что он совсем не боялся, боялся, конечно, но в его душе теплилась надежда, что Фея ему поможет.

Фея, в свою очередь, свято верила в магию и в Егорку. Если у кого и был шанс попасть в страну фантазий, так только у него.

Стали собираться в дорогу, хотя что там собираться, всё равно в воду прыгать.

Фея щёлкнула пальцами, и они оказались на берегу моря, на пирсе, с которого отходили катера для туристов.

Внизу бушевала стихия, волны врезались в берег…

Чёрное небо скрыло луну в своих дождевых облаках, и лишь белая пена волн разделяла пространство воды и неба.

– Двенадцать часов. Пора! – скомандовала Фея.

Егорка подошёл к краю пирса и прочитал заклинание:

На последних словах заклинания в море образовался небольшой водоворот, и мальчик, не задумываясь, прыгнул в воду.

Мгновенно он погрузился в холодный поток и замер. Чтобы не барахтаться, мальчик вытянул руки вдоль тела и пошёл ко дну.

Когда Егорка открыл глаза, светило яркое солнце. Он лежал на горячем белоснежном песке, а над его головой кружила крикливая птица. Сначала мальчик не понимал, о чём она говорит, но через минуту до его углей донеслось, что-то вроде:

– Пришелец! В нашем мире пришелец! Внимание, внимание!

И ещё множество раз в том же духе. Эта птица была кем-то вроде сторожа. Она охраняла границы страны фантазий – и несла эту службу превосходно.

В этом мире Егорка был не больше минуты, а все жители страны уже знали о его прибытии.

Егорка попытался встать, но ладони утопали в мокром песке, а тело болело и не слушалось. Всё, что он смог, это сесть и оглядеть окрестности. Голова кружилась, и деревья, растущие на небольшом удалении от воды, двоились и троились.

Это были великолепные лохматые пальмы: кокосовые, банановые, финиковые и ещё множество неизвестных мальчику сортов.

Даже слюнки потекли, когда он представил, сколько вкуснятины на них растёт.

За то время, пока Егорка тосковал в своём номере и смотрел на дождь, он изрядно проголодался, и вид ароматных спелых фруктов заставил его встать и пойти в сторону деревьев.

На кокосовой пальме сидела обезьянка и разговаривала сама с собой:

– Подумаешь, выгнали! Переживу! Не очень-то и хотелось жить в компании этих трудоголиков. Вокруг столько еды, и зачем же утруждать себя постоянной работой, когда эта еда сама прыгает тебе в рот.

С этими словами обезьяна спрыгнула на соседнюю, банановую пальму и сорвала самый спелый плод.

– А нельзя ли и мне один бананчик, уважаемая обезьянка?

Услышав такое, обезьянка выпучила глаза и выронила банан.

– Вот те раз, так это ты мне, что ли?

– Вам! А что, тут ещё кто-то есть?

Обезьянка посмотрела по сторонам и, убедившись, что обращаются именно к ней, гордо выпятила грудь и спустилась на землю.

– Ну, здоровенько! А ты кто?

– Егорка.

– Это-то понятно, а какой породы зверь?

– Кто?

– Ты!

– Я не зверь, я человек!

Обезьянка взвизгнула и вновь залезла на пальму.

– Ты чего? – удивился Егорка.

– А ничего! Человек – это самый страшный зверь на земле! А ты ещё спрашиваешь – чего?

– Разве я похож на чудовище?

Обезьяна внимательно осмотрела мальчика, перебираясь с ветки на ветку, и, почесав в затылке, выпалила:

– Не похож! И что? Так все говорят поначалу, а потом, ам, слопаешь меня – и глазом не моргнёшь.

– Да не собираюсь я тебя лопать, я бананы люблю.

С этими словами Егорка потянулся к обезьяне, а та заорала как сумасшедшая:

– Спасите! Помогите!

На зов, прибежали её сородичи, и что тут началось…

Они стали кидать в мальчика фрукты, висевшие на пальмах, и Егорка поспешил удалиться, прихватив с земли пару бананов.

Обезьяны ещё долго бежали за мальчиком и громко кричали, но потом им это надоело, и Егорка облегчённо вздохнул и остановился…

Он сел на поваленную пальму и начал поедать спелые плоды.

Да, в магазине такого не купишь. Вкуснятина!

Фея сказала, что ветер спит где-то на побережье, но как долго будет тянуться этот берег? Что это за земля? Остров? Полуостров? А может, континент?

Его размышления прервала тихая музыка, ласковая такая, почти колыбельная…

Егорка посмотрел по сторонам и увидел на большом валуне, у самого моря, девушку с рыбьим хвостом. Она пела и покачивала хвостиком в такт мелодии.

Её зелёные волосы тонули в волнах, а глаза сверкали на солнце, как два брильянта.

Русалка улыбнулась мальчику и поманила его рукой.

Егорка встал и пошёл на зов девушки, он был словно во сне. Ноги сами несли его к воде, и он готов был на всё, чтобы дослушать эту песню до конца, но тут Егорка вспомнил госпожу Фею. И на секунду ему показалось, что именно она сидит на камне и манит его рукой.

Он широко открыл глаза и очнулся…

Русалка перестала петь, и её волосы сменили цвет на голубой.

– Эй! Ты чего? Так нельзя. Ты же должен был стать моим сотым утопленником, а теперь что? Что теперь прикажешь делать?

– Но я не могу быть утопленником в третий раз!

– Как в третий раз? Такого не бывает!

– Бывает! Первый раз меня волной накрыло, и меня мама спасла, второй раз я утонул, чтобы в мир фантазий попасть, а ты меня в третий раз хочешь утопить, боюсь, я этого не вынесу.

Русалке стало жаль мальчика, и она горько заплакала:

– Бедненький! Недотопленничек мой!

Её слёзы падали в море, и, коснувшись поверхности воды, они превращались в крошечных серебряных рыбок. И они не спешили расплываться, и толпились у камня дружной сверкающей стайкой.

– Пожалуйста, не плачьте, дорогая русалка, я не хотел вас обидеть своим отказом. Мне очень нужно найти южный ветер и вернуться с ним домой, к моей маме.

– А зачем тебе это, проказник, южный ветер?

– Я хотел разбудить его! В нашей стране не наступает долгожданное лето, всё холод да дождь. Ни искупаться, ни позагорать. Одна тоска.

– Да, это серьёзно.

– А вы не знаете, где можно найти ветер?

– Нет, к сожалению, я не знаю.

– А кто знает?

– Кто знает – я не знаю, но если залезть на большую гору, то можно увидеть, на каком берегу он спит. Ведь этот мир – остров, в центре которого возвышается большая гора – вулкан. Туда и ступай, мой маленький недотопленничек.

Попрощавшись с Русалкой, Егорка направился в пальмовую чащу искать большую гору.

Идти было легко, но немного страшновато, все-таки место неизведанное.

В траве что-то шуршало, в небе что-то летало, и с деревьев то и дело слетала разная живность и вновь пряталась в кронах.

Во всей этой неразберихе Егорка услышал человеческую речь:

– Триста тридцать шесть минус двести тридцать шесть равняется ста. Пятьсот сорок один плюс четыреста пятьдесят девять равняется тысяче. Двадцать пять умножить на пять…

– Сто двадцать пять! – закричал Егорка, уж больно не терпелось ему поучаствовать в устном счёте.

– Совершенно верно! Откуда знаете, молодой человек? – спросил его голос.

– Я в школе учусь, вот и знаю, а что?

– Браво! В ваши-то годы такие способности! Вундеркинд, не меньше!

– Да бросьте, я обычный мальчик, а вы кто такой?

Ветки раздвинулись, и оттуда показалась красная голова с разноцветным хохолком.

– Я Архимед!

– Попугай?

– Нет, я Архимед!

– Нет, вы попугай и зовут вас Архимед?

– С вероятностью девяносто девять целых и девять десятых процента вы совершенно правы, молодой человек. А как вас зовут?

– Егорка.

– Очень хорошо! Куда путь держите, уважаемый Егорка?

– На большую гору, чтобы осмотреть остров.

– А зачем вам тратить время на это бесполезное занятие? Не лучше ли остаться здесь и посвятить себя науке, математике или физике?

– Простите, я совершенно ничего не понимаю в физике. И с математикой у меня не очень…

– Очень плохо, что «не очень», нужно работать над собой, друг мой! Математика – наука точная. И зачем же вам на гору, уважаемый Егорка?

– Чтобы увидеть оттуда ветер, что спит на берегу.

– Очень неразумно спать на берегу. Эти ветры такие легкомысленные!

– Господин Архимед, а вы не подскажете мне, в какую сторону идти, чтобы попасть на гору?

– Подскажу! Я начерчу вам точный план, учитывая каждое дерево, каждый папоротник, но при одном условии.

– Каком?

– Вы решите для меня одну задачу. И если наши ответы сойдутся, я укажу вам дорогу, а если нет, то у вас есть все шансы потеряться в джунглях.

Егорка не хотел теряться и вынужден был согласиться на условие попугая.

– Итак… На первой пальме висело сорок бананов, на второй – шестьдесят, а на третьей – в два раза меньше, чем на первой и второй вместе. Вопрос задачи: сколько мне лет, если мой возраст равен количеству всех бананов на трёх пальмах?

Егорка замер от страха…

Такой сложной задачи он ещё никогда не решал. Усложняло задачу ещё и то, что на дворе было лето, и каникулы, и Егорка с трудом мог сосредоточиться на математике.

Мальчик попробовал считать на пальцах – но их не хватило…

Попытался нарвать бананов, чтобы наглядней представить себе условие задачи…

Считал в уме – и только запутался…

И тогда Егорке пришла невероятная идея, которой он и сейчас гордится…

Он задал попугаю встречную задачу:

– Уважаемый Архимед, я с удовольствием решу вашу задачу, если вы ответите мне на один вопрос…

– Что же, давай свой вопрос! Только быстрее!

– На сколько лет я моложе вас, если мне десять лет?

– О, это совсем простая задача. Если мне сто пятьдесят лет, а тебе десять, то я старше на сто сорок лет.

– Вот спасибо вам, дорогой Архимед, теперь и я могу ответить на вопрос вашей задачи – вам сто пятьдесят лет и бананов на трёх пальмах тоже сто пятьдесят.

– Правильно! Хорошо считаешь! Придётся нарисовать тебе дорогу к горе.

Егорка получил от попугая чёткий план и, попрощавшись, отправился в дорогу.

Лес закончился, мальчик вышел на равнину и прямо перед собой увидел огромную гору. Она была поросшая низким кустарником и сочной травой.

Над самым жерлом вулкана поднималась тоненькая струйка дыма.

Егорка начал подъём.

Чем выше он поднимался, тем жарче становилось. На голову начали падать хлопья снега, и только растерев их на ладошке, мальчик понял, что это пепел. Из недр вулкана поднимался дым и раздавались странные и пугающие звуки.

Вулкан проснулся!

А это значило, что нужно было спешить.

Мальчик бежал наверх, цеплялся за ветки кустарника и за острые камни…

И наконец Егорка смог заглянуть в кратер, а там…

В центре кратера на зелёной лужайке сидел дракон и жарил на костре шашлыки из фруктов.

Его крылья беспрестанно хлопали за спиной и вместе с эхом в кратере создавали тот страшный шум, что пугал мальчика при восхождении.

Дракон был средних размеров, всего лишь в три раза больше Егорки, но при размахе крыльев он значительно увеличивался.

Тонкие оранжевые перепонки на крыльях, почти прозрачные, пропуская через себя лучи солнца и отражая всполохи костра, походили на пламя, вырывающееся из спины дракона.

Егорка подошёл поближе, и камешки из-под его ног побежали на лужайку и докатились до самого костра. Дракон задрал голову и увидел Егорку.

– Вот те раз! Глазам своим не верю! Ко мне гости пожаловали! Сами! И такие упитанные и воспитанные. Стоит себе, мнётся с ноги на ногу, сопит в трубочку. Иди сюда, малец, к костру присаживайся.

И пошло-поехало… Дракон болтал без умолку…

Пока мальчик спускался вниз, этот крылатый господин извергал слова с такой скоростью, что мальчик уже не мог следить за их смыслом. И только когда дракон в третий раз панибратски хлопнул его по плечу своей тяжеленной лапой, Егорка закричал:

– Ну, хватит! Кто так гостей встречает? Нужно накормить, напоить, а потом уж и спрашивать!

– Ой! – вскрикнул дракон и сел на траву.

И на Егорку уставились два огромных драконьих глаза – величиной с овальные тарелки. На таких мама подаёт к столу селёдку под шубой, когда гости в дом приходят.

А в этих глазах-тарелках мальчик увидел небо и бегущие по нему облака-барашки. А ещё солнышко, и море, и весь мир, в который он попал, чтобы разбудить ветер.

Ах, ветер! Егорка успел забыть про ветер…

А дракон сидел такой удивлённый и растерянный, что мальчик не знал, как спросить его о нём. И наконец он набрался смелости и выпалил:

– А вы не знаете, где спит ветер?

– Ветер? А зачем тебе ветер?

– Он нужен мне для хорошей погоды. А то у нас всё дождь и дождь…

– Теперь понятно, почему ты явился в мой дом, не представился, не извинился, имени моего даже не спросил, – и сидишь тут и на хозяина кричишь…

Дракон насупился, сложил крылья и отвернулся в сторону…

Егорка призадумался. Получается, что он обидел дракона, а тот ведь был очень рад его приходу. Нечасто на гору поднимаются посетители, с которыми можно так душевно поболтать…

– Простите, уважаемый дракон. Меня зовут Егорка, а вас?

– А меня зовут Руфус. И я дракон этого острова фантазий.

– Единственный?

– Абсолютно! Один, как перст, даже поговорить не с кем!

– Бедненький! – пожалел мальчик дракона.

Дракон улыбнулся, подмигнул правым глазом и положил крыло на Егоркино плечо:

– Слушай, а ну его, этот ветер! Легкомысленный товарищ! Лоботряс! А ты оставайся у меня. Будем вместе жить, хозяйство заведём, горных коз, – например, станем сыр делать. Виноград по горе посадим, для сока, и плантацию ананасов. Я их так люблю, ох как люблю!

– Не могу я, дорогой Руфус! Меня дома мама ждёт, волнуется.

– Мама волнуется? Это плохо! Мам беречь нужно. Вот у меня никогда не было мамы. Родился я из яйца в этом вулкане и всю свою жизнь, почти триста лет, живу здесь. Совсем один.

Дракон заплакал…

– Не плачь! Пожалуйста, не плачь! А не хочешь слетать ко мне в гости? Я тебя со своей мамой познакомлю! Знаешь какая она добрая и гостеприимная!

– А можно?

– Почему же нельзя? Можно!

– Я бы с радостью, да только пост свой оставить не могу, я же страж этого острова.

– А мы тебе заместителя найдём, на время.

– Да кто же согласится?

– А мы Архимеда попросим. Ты ему взамен подарок привезёшь, учебник по математике для старших классов.

– Идея! Полетели к попугаю, уговаривать.

– Как же мы полетим, у меня же нет крыльев, как у тебя.

– Садись мне на спину.

Егорка с трудом забрался дракону на спину, тот взлетел в небо и, сделав круг над островом, устремился вниз, в самую чащу леса.

– Слушай, Егорка, а ты чем питаешься?

– Едой. А что?

– Да ничего! Совсем ничего. Уж очень ты лёгкий! Что есть ты, что нет. Может, твоя еда – воздух да вода?

Мальчик хотел ответить, но тут они спикировали на полянку возле дерева, на котором сидел Архимед.

Попугай выронил тетрадь в клетку и чуть не свалился с ветки…

– Эй, народ, чего пугаете? Что, нельзя было заранее предупредить, я бы приготовился, угощения нарвал…

– Некогда было предупреждать! Дело государственной важности. Как главный хранитель острова фантазий, назначаю тебя И.О.Х.О.Ф.

– Извините, конечно, но у меня уже есть имя – Архимед.

– И.О.Х.О.Ф. – это не имя, а должность. Исполняющий обязанности хранителя острова фантазий.

– Вот это да! – ахнул попугай.

– Вот тебе и «да»! Полетели с нами на гору, я тебе свои обязанности покажу.

Пока Руфус давал Архимеду ценные указания, Егорка осмотрел остров.

На песчаном берегу на подушке из мха спал ветер. Он был огромный, метров двадцать.

Голубая гора, почти прозрачная, лежала на левом боку и похрапывала.

Попрощавшись с Архимедом и пообещав ему учебник за труды, Егорка и Руфус взмыли в небо и полетели на встречу с ветром.

А ветер…

Он всё спал и спал, и снился ему сон, что летает он над миром, и куда ни прилетит, везде настаёт вечная весна. Яблони цветут, цветы покрывают пёстрым ароматным ковром долины и пригорки…

Приземлившись, Руфус подошёл к ветру и дунул ему в ухо.

– Эй! Вставай, соня! – кричал Руфус.

Ветер вздрогнул и проснулся.

– Ой! Руфус, а ты тут откуда?

– А я тебя будить спустился. На земле лето не наступает, а ты дрыхнешь без задних ног.

– И правда, чего это я!

– Так вставай и вперёд! И нас до Чёрного моря подкинешь!

Сел Егорка на Руфуса, и они взлетели, и тут их подхватил южный ветер и понёс домой.

Над Чёрным морем нависла ночь, и нельзя было разобрать, где вода, а где небо. Лишь оказавшись на пляже, они посмотрели ввысь и увидели звёзды. Их было так много, что голова закружилась от восторга.

Плечи обдувал тёплый ветерок, и на душе было так хорошо, так спокойно.

На берегу под кружевным зонтиком дремала Фея. Но, услышав шаги по мокрому песку, она немедленно проснулась.

– Вот это да! Господин Руфус, сколько лет, сколько зим! Какими судьбами вас к нам занесло?

– Южным ветром, госпожа Фея! – сказал дракон и низко поклонился Фее.

Когда церемонии с поклонами и реверансами закончились, Руфус и Фея крепко обнялись и поцеловались.

А потом был праздник. На пляже появились стульчики с резными ножками, а на таких же изящных столиках появились чайные приборы, и начали прибывать гости. Светлячки повисли в небе, как новогодние гирлянды, освещая место праздника почти как днём…

Кого там только не было…

Прилетели три местные Феи в голубых передничках и беленьких чепчиках. Их кожа отливала золотом, а волосы горели, словно солнце. Они разговаривали хором и без умолку. И, как выяснилось позже, были эти Феи родными сестрами, а звали их Тёплое солнышко, Ласковое море и Магнолия в цвету.

Морская черепаха, тётушка Марта, принесла всё своё потомство. Оно уместилось в ячейке для яиц на тридцать штук. Тётушка Марта время от времени открывала ячейку, переворачивала и осматривала яйца и, убедившись, что с ними всё в порядке, возвращалась к чаепитию.

С гор спустился старый гном, поприветствовал Фею и сел за крайний столик, подальше от толпы, и с наслаждением стал поедать шоколадный пудинг.

Лесные дриады, одетые по последней моде в лиановые купальники, заказали вместо чая медовый эль и засахаренные каштанчики.

Из старого отеля за холмом пришёл весёлый домовой. Он рассказывал анекдоты и всех смешил.

Егорка так смеялся, что к рассвету у него заболел живот от безудержного веселья.

Столики для русалок поставили прямо в воде, чтобы их хвосты не пересохли.

Вместо чая им подали отвар из морских водорослей, а вместо конфет – пастилу из бирюзового планктона.

Дельфины от чая отказались, но радостно наблюдали за праздником… Их странная песня, больше похожая на стрекотание гигантских кузнечиков, делала этот праздник ещё более непохожим на все остальные, на которых только был Егорка.

Когда рассвет окрасил морскую даль в розовый цвет, гости разошлись, а Егорка стал прощаться с Руфусом.

– Спасибо тебе, дорогой друг! И не забывай меня, прилетай в гости.

– Спасибо за приглашение, обязательно прилечу. Без повода, просто так! Вот увидишь!

Дракон расправил крылья, взяв в пасть учебник по математике для Архимеда, и взлетел. Его крылья словно горели и, отражаясь в воде, создавали впечатление, что море горит вместе с ними, до самого горизонта…

Проснулся Егорка уже к полудню, встал с кровати, вышел на балкон, а там лето, солнце и магнолии цветут… И впереди ещё целых пятнадцать дней морских приключений…

 

История пятая

О чём говорят трамваи

С чего всё началось? Может быть, с трамвая № 36?

Нет, пожалуй, всё началось с дня рождения тёти Гали, а точнее, с того самого момента, как они с мамой и папой сели в трамвай, чтобы вернуться домой после этого замечательного праздника.

Вообще-то, Егорка не любил шумные вечеринки, но он любил тётю, а значит, и день её рождения.

Усталый, но довольный, Егорка уселся на оранжевое сиденье в стареньком трамвае и стал смотреть в окно. Трамвай ехал медленно-медленно и без конца останавливался – и при этом скрежетал и позвякивал. Водительница трамвая, большая краснощёкая тётенька, объявляла остановки, но чем дольше они ехали, тем тише становился её голос. Огоньки мелькали за стеклом и наводили сон…

Дзынь-дзынь, – пел трамвай свою грустную песню. Мальчик закрыл глаза и заснул…

А когда проснулся, то вокруг было очень темно. Хоть глаз выколи, как «в животе у кашалота». Правда, сам Егорка в этом животе не был, но эту фразу любил повторять дедушка, когда у них на даче отключали электричество и их маленький домик погружался в темноту. Потом бабушка зажигала свечи – и на стенах гостиной появлялись суетливые жёлтые всполохи…

Так случилось и в этот раз, только кто-то зажёг не свечу, а большой фонарь, а вслед за ним зажглись и другие огоньки, поменьше, и наконец вспыхнул яркий свет. Мальчик зажмурил глаза…

Открывал он их медленно, с опаской – кто знает, что ждёт тебя в неизвестном месте…

И что же он увидел? Вам интересно? Так слушайте…

На мальчика смотрели множество глаз, жёлтых, голубых и зелёных, больших и маленьких, и когда Егорка привык к яркому свету, то смог различить тех, чьи глаза светились так ярко.

Это были машины! Да, машины!

Самые разные: большие грузовики и маленькие легковушки, трамваи, троллейбусы и автобусы. Поливальные машины и погрузчики с усиками впереди, две машины скорой помощи и ярко-красная пожарная машина, новенькая и блестящая.

В тишине Егорка начал различать их голоса. Они шептались, хихикали и гудели клаксонами. Когда машины разглядели в незнакомце маленького мальчика, они осмелели и начали разговаривать громче.

– И чего мы испугались? Он же совсем ребёнок, – сказала пожарная машина.

– Для чего тётушка трамвай его сюда привезла? Вы не знаете? – суетился маленький автобус и всё время бибикал.

– Нет, мы не знаем! – хором прорычали грузовики.

– Я вам поясню, мои дорогие друзья, зачем я его сюда привезла, – сказала тётушка трамвай и зажгла фары, чтобы все обратили на неё внимание. – Этот мальчик особенный. Он понимает не только о чём говорят животные и растения, но даже то, о чем говорим мы, машины, а значит, он может рассказать людям, что мы не просто бессловесные железки, только и способные, что сигналить и есть бензин.

Он расскажет о нас всё. Он будет нашим посланником в мире людей, и настанет новая эра – человекомашин.

Мы больше не будем безропотно служить человеку, человек будет служить нам! Он будет холить нас и лелеять. Он больше не посмеет выбрасывать нас на помойку, а будет обращаться с нами как с равными себе.

Мусор, грязь, ржавчина – всё канет в лету.

Мастерские для машин станут больницами, где каждой из нас будет оказан достойный приём. Износившиеся и уставшие машины будут доживать свой век в домах престарелых, в отдельных гаражах, в тишине и покое.

А дети, наши дети, будут рождаться не на заводах, а в специальных машинороддомах.

Егорка слушал всё это, и в его голове рождались картины, описанные тётушкой трамваем.

Конечно, мальчик не был против хорошего обращения с машинами, но сделать их хозяевами планеты – это уж слишком.

Люди начнут всюду опаздывать: на работу, в школу, в театр. В любой момент машина сможет сослаться на болезнь мотора или другие технические неполадки и откажется везти человека…

На земле начнётся хаос.

Трамваи, троллейбусы и автобусы, вместо того чтобы везти людей по неотложным делам, станут обсуждать новости дня, не обращая внимания ни на людей, ни на светофоры.

Вот чего хотела тётушка трамвай.

Егорке вовсе не хотелось стать причиной этого безобразия, и, когда тётушка трамвай, светя яркими фарами, спросила: «Ты готов начать борьбу за освобождение машин от человеческого гнёта?» – Егорка ответил: «Нет!»

О, что тут началось! Машины ревели и гудели. Ругались и спорили. Толкались и даже дрались.

Одни были согласны с тётушкой трамваем, а другие встали на сторону Егорки, полагая, что у каждой вещи в этом мире есть своё предназначение. Солнце должно светить и греть, вода должна питать почву и растения, а машины – они были созданы человеком, чтобы облегчить ему передвижение по земле. И если машины станут хозяевами мира, то тем самым они нарушат привычный ход вещей и погубят планету.

Тут грубые железные руки схватили мальчика и бросили его в тёмный и холодный подвал.

Всё стихло…

Подвал был глубоко под замлей, и оттуда мальчик не мог слышать, о чём спорят машины.

– Фея, милая Фея, ну где же ты? Я совсем один, и мне страшно!

Егорка звал на помощь, и, конечно же, добрая Фея не заставила мальчика долго ждать. Она явилась на помощь немедленно, держа под мышкой вязанье в плетеной сумочке, из которой торчали спицы и незаконченная шаль.

– Бедный мой мальчик! – воскликнула Фея. – Как они могли? А ведь я всегда относилась к ним хорошо и всячески пыталась им помогать, и вот результат, такая дикая неблагодарность. Вот, погодите же! – Фея погрозила пальцем, и крошечные искорки заблестели на конце её ноготка. Сразу было видно, что она рассержена не на шутку.

О да, наша дорогая Фея вышла на тропу войны и заточила свой томагавк – волшебную палочку.

Она достала из сумочки тёплую шаль и накрыла ею мальчика.

Егорка согрелся и успокоился. Рядом с госпожой Феей ему было совсем не страшно, если только чуточку, совсем немного.

Фея села на пол, и под ней тут же оказалась маленькая скамеечка с мягонькой подушечкой и резными подлокотниками. На крошечном столике появилась парафиновая свеча и две чашечки горячего какао.

– Присаживайся, дорогой, попей горяченького, а я пока подумаю, что со всем этим делать.

Егорка присел на мягонький пуфик и ещё сильнее закутался в шаль, она легонько покалывала ему шею, но это ничего, зато мальчику было тепло, а ещё шаль пахла летним лугом. Мальчик закрыл глаза от блаженства и пил какао маленькими глотками, растягивая удовольствие.

– Егорка, а ты не мог бы мне рассказать, как всё началось? – ласково попросила Фея, когда мальчик выжал из чашки последнюю каплю какао и та упала ему на язычок и растаяла. Не успел он поставить чашку на столик, как она вновь наполнилась горячим напитком.

Но Егорке пришлось отвлечься от сладкого нектара, и он стал рассказывать Фее, как ездил на день рождения к тёте, и как они возвращались домой, и как он заснул под тихий стук трамвая…

– Значит, виною всему эта старомодная гражданка, тётушка трамвай.

– Ага! – буркнул Егорка и засунул в рот засахаренный орешек, что появился на столике в хрустальной вазочке.

Что ни говори, умела Фея создать уют в любом, даже самом неуютном месте.

Но внешний мир всё равно умудряется ворваться в идиллию и всё испортить…

Так и на этот раз…

Раздался страшный шум, и через минуту в полу появилась дыра, она быстро начала расти. А из отверстия в подвал вошёл Бур.

Бур – это не просто имя, Бур был огромной машиной, предназначенной для бурения глубоких скважин и туннелей.

Проникнув целиком в помещение подвала, он вежливо поздоровался с присутствующими и предложил свою помощь:

– Уважаемая госпожа Фея, прошу вас, пойдёмте со мной. Я вас выведу отсюда, а там мы вместе подумаем, как унять эту зазнавшуюся тётушку трамвай.

Несмотря на то что вид у Бура был весьма внушительный и даже грозный, Фея и Егорка поверили ему и последовали за ним в длинный туннель под подвалом, и он привёл их на станцию метро.

За стеной мчались поезда, и Егорка с трудом мог расслышать, о чём разговаривали Фея и Бур.

– А нельзя нам где-нибудь спрятаться, а то я ничего не слышу… – кричал Егорка.

Тогда Бур открыл потайную дверцу в стене, они оказались в просторном помещении с толстыми кирпичными стенами, там-то Бур и поведал Егорке одну древнюю легенду…

В XV веке жил один великий человек, почти волшебник. Был он и художником, и скульптором, и учёным, и инженером. Звали его Леонардо да Винчи.

За свою жизнь Леонардо сделал множество полезных открытий, и вот в 1490 году он придумал тележку с пружинным двигателем, и она стала первой в мире самоходной машиной.

Все свои изобретения Леонардо любил, как родных детей, и, когда настало время уходить в мир иной, Леонардо вознёс руки к небу и обратился к Богу с такой просьбой:

– Господь наш милостивый, даруй моим детям великое будущее для пользы всего человечества… и отдай им мою душу, чтобы могли они развиваться и совершенствоваться…

Бог услышал просьбу Леонардо и сказал:

– Что ж! Да будет так, как ты просишь! После твоей смерти я разделю твою душу на несколько частей, для каждого детища по крупинке. Пройдут века, а дело твоё будет жить и развиваться, и у твоих детей родятся дети, и уже в них переселится твоя душа, и так до бесконечности…

Они будут служить человечеству, как ты и хотел, но учти, если в вещь вселяется часть человеческой души, то рано или поздно она может ожить и стать выше своего создателя… и однажды стать на место человека и управлять миром…

Леонардо умер, а Бог исполнил своё обещание. С того самого момента все машины ожили…

Но чем больше машин становилось, тем меньшую часть души они получали, и тогда они научились занимать её у своих хозяев. Каков владелец машины – такова и сама машина. Это как с собаками, – говорят, что они всегда похожи на своих хозяев. Что хозяин думает, то и машина, что у хозяина болит, то у машины ломается. Вы думаете, что тётушка трамвай сама всё придумала? Дудки, это её водительница трамвая научила, это её слова и мысли она повторяет.

Теперь вы понимаете, почему тётушка трамвай, да и я, ваш покорный слуга, можем думать, чувствовать и разговаривать, – закончил свой рассказ Бур.

– Теперь понимаю, – покачал головой Егорка в знак согласия. – Так что же нам теперь делать?

– Понятно что! Нужно найти водительницу трамвая и разъяснить ей, что к чему… Ишь, миром править захотела… Королевишна, тоже мне, нашлась!

– Так, – сердито сказала Фея, – пора нам на поверхность выходить. Скоро утро, и времени у нас в обрез. Найдём эту женщину и поговорим с ней.

Вперёд, Егорушка! Спешить нужно! А тебе, Бур Метрополитенович, большое человеческое спасибо – и фейское тоже.

Бур покраснел и опустил глаза-фары.

Выйдя на улицу, Егорка начал щуриться, он привык к темноте, а тут рассвет…

Зазвенели по улицам первые трамваи, и из парков потянулись вереницы усатых троллейбусов.

– Вон наш трамвай, № 36. Надо спешить!

Фея взяла Егорку за руку, и они оказались в трамвае.

Управляла трамваем женщина лет сорока. Она бубнила себе под нос страшные ругательства и дёргала ручку переключения, словно она была её врагом.

– Можно привлечь ваше внимание, уважаемая вагоновожатая? – сказала Фея.

– Чё? Совсем обнаглели эти пассажиры. Возишь их, возишь, а они тебе хамят и вопросы разные задают.

– Мы не хамим, – спокойно сказала Фея. – Мы хотим научить вас вежливому обращению с пассажирами и вашим трамваем.

С этими словами Фея взмахнула рукой, и в воздухе запахло осенним лесом, влажной прелой листвой и близостью дождя.

Трамвай ехал по лесу, задевая боками за деревья. Раздавался страшный скрежет. Ветки, задевая за трамвай, ломались и падали на крышу…

– Эй, вы чего задумали?! А ну верните нас назад, где были. Кому сказала!!!

Фея взмахнула рукой во второй раз – и…

Пошёл сильный снег. Он валил с неба огромными пенными хлопьями, засыпая трамвай, и вскоре через его окошки был виден только он, белый-белый снег. Первый снег!

– Мама дорогая, так вы из цирка?! Иллюзионисты, что ли?

– Нет, я не иллюзионист, я Фея. И я привезла вас сюда вот для чего…

Двери трамвая открылись, и снег засыпался в вагон. Фея схватила растерянную женщину за руку и вытащила наружу, Егорка последовал за ними.

Было немного холодно, и мальчик провалился в снег. Но крики заставили его обернуться в сторону трамвая, и он увидел такую картину…

Трамвай обледенел и стал покрываться трещинами, и сквозь них было видно, что краска под ледовым панцирем стала яркой, сочной. Трамвай словно горел на солнце. Окна стали новыми, блестящими, как зеркала, и в них отражался зимний лес.

А лёд всё таял и таял, и вскоре трамвай предстал во всей красе.

На его боках красовалась надпись, нанесённая золотой краской:

Лучший трамвай месяца!

– Ой! Неужели это мой трамвай? – всплеснула руками водительница.

– Да! Ваш! – подтвердила Фея.

– Какой красивый! А я всегда думала, что у меня самый старый трамвай в городе, а я самая несчастная в мире. У других что не трамвай, то сказка, а у меня развалюха. А оказалось, что я просто не видела, как он красив. Да что там – великолепен! Он лучший трамвай на свете. Милый!

Женщина бросилась к трамваю и начала его обнимать и нахваливать, при этом гладя его по блестящим бокам и золотым буковкам.

От счастья у трамвая загорелись фары, и он зазвенел на все лады, вместе с соловьиным хором, что пел в лесу, встречая долгожданную весну.

Открыл Егорка глаза, а он дома, в своей кроватке. Под мягким одеяльцем.

В комнату вошёл папа:

– Как хорошо, что ты проснулся, сынок. А то мы с мамой тебя добудиться не могли, так и несли тебя на руках от самой трамвайной остановки.

На улице звенели трамваи, гудели грузовые машины и лихо тормозили неугомонные легковушки…

Всё как всегда! И это здорово! Его дорогая Фея спасла мир от огромных неприятностей – от нашествия машин.

 

Как найти лето!

Каникулы! Машенька давно ждала этого дня, чтобы можно было поваляться в кроватке, потянуться не спеша, зевнуть и еще чуть-чуть поспать, а потом выскочить на улицу и пробежаться босиком по зелёной травке.

Но вот беда, с каждым днём она просыпалась всё раньше и раньше, а на улице, как назло, лил дождь и было страшно холодно.

Её любимая подруга, Надя, ещё не приехала на дачу, и Маша скучала.

Заняться было совершенно нечем. Только мультики и мультики и снова – мультики. В голове её всё перепуталось, а лето, оно не наступало и не наступало.

Случилось это в среду. Заснула Маша с трудом, и приснился ей такой сон…

Лежит она на цветочном лугу. Солнце светит. В березовой рощице птички поют. На голове у неё венок из ромашек и васильков.

И тут она увидела бабочку, такую красивую, что даже глазам своим не поверила. Закрыла их и снова открыла, а бабочка, села ей на нос.

Крылья у неё такие большие, что солнца за ними не видно. Села Маша, а бабочка перелетела на соседний цветок и будто ждёт чего-то. Хотела Маша её поймать, потянулась за сачком, а его-то и нет…

И тут она проснулась.

Встала сразу, позавтракала и, несмотря на мелкий дождь, побежала в сарай сачок искать.

Он стоял в углу, заваленный старыми папиными удочками. Маша долго вытаскивала его из сарая, но когда наконец-то вытащила, то была очень довольна. Сачок был большой, и даже та красивая бабочка легко бы в него поместилась, не повредив свои красивые фиолетовые крылышки.

Вечером Mania принесла сачок в комнату и легла спать. Сон не заставил себя ждать…

Лежит она на цветочном лугу. Солнце светит. В берёзовой рощице птички поют. На голове у неё венок из ромашек и васильков.

И тут она увидела бабочку, такую красивую, что даже глазам своим не поверила. Закрыла их и снова открыла, а бабочка села ей на нос.

Крылья у неё такие большие, что солнца за ними не видно. Села Маша, а бабочка перелетела на соседний цветок и будто ждёт чего-то. Пошарила Маша за спиной и достала сачок. А бабочка взлетела и села на цветок – подальше. Маша за ней, а бабочка от неё. Бегают по лугу то Mania за бабочкой, то бабочка за Машей. Тут девочка изловчилась и накрыла шалунью на большом цветке. Сидит бабочка в сачке, а Маша растерялась…

Не во что ей бабочку посадить, чтобы домой отнести, бабушке показать.

Тут она и проснулась.

Вскочила ни свет ни заря – и к бабушке на кухню.

– Бабулечка, дай мне, пожалуйста, баночку. Очень надо!

Достала бабушка баночку из-под джема и протягивает Маше.

– Не такую… больше!

Достала бабушка банку побольше, литровую, а Маша опять недовольна.

– Ещё больше!

Дала ей бабушка трёхлитровую банку.

Схватила Mania банку и потащила в комнату. Поставила её под кровать и села вечера ждать…

А на улице дождь кончился и даже потеплело немного.

Что в комнате-то сидеть?!

Пошла Маша гулять. А вечером нырнула под одеяльце и сразу заснула.

Лежит она на цветочном лугу. Солнце светит. В берёзовой рощице птички поют. На голове у неё, венок из ромашек и васильков.

И тут она увидела бабочку, такую красивую, что даже глазам своим не поверила. Закрыла их и снова открыла, а бабочка села ей на нос.

Крылья у нее такие большие, что солнца за ними не видно. Села Маша, а бабочка перелетела на соседний цветок и будто ждёт чего-то. Пошарила Маша за спиной и достала сачок. А бабочка взлетела и села на цветок – подальше. Маша за ней, а бабочка от неё. Бегают по лугу то Mania за бабочкой, то бабочка за Машей. Тут девочка изловчилась и накрыла шалунью на большом цветке. А тут и банка в руках. Посадила она бабочку в банку, а накрыть нечем. Попробовала ладошкой банку прикрыть, а бабочка усиками щекотать её стала.

Засмеялась девочка, заёжилась, а руку отнять не хочет. Жалко бабочку выпускать.

Тут и проснулась.

– Вот неудача какая, – ворчала девочка.

Целый день она ходила за бабушкой и просила дать ей марли кусочек, чтобы банку накрыть. Бабушка дала. А на улице – солнце. И птички поют. И соседка, тётя Вера, сказала, что завтра Надя приедет, Машина подружка.

Здорово! Жизнь-то налаживается!

В нетерпении Mania легла спать…

Лежит она на цветочном лугу. Солнце светит. В берёзовой рощице птички поют. На голове у неё венок из ромашек и васильков.

И тут она увидела бабочку, такую красивую, что даже глазам своим не поверила. Закрыла их и снова открыла, а бабочка села ей на нос.

А крылья у неё такие большие, что солнца за ними не видно. Села Маша, а бабочка перелетела на соседний цветок и будто ждёт чего-то. Пошарила Маша за спиной и достала сачок. А бабочка взлетела и села на цветок – подальше. Маша за ней, а бабочка от нее. Бегают по лугу – то Маша за бабочкой, то бабочка за Машей. Тут девочка изловчилась и накрыла шалунью на большом цветке. А тут и банка в руках. Посадила она бабочку в банку и завязала марлей.

– Теперь не улетишь!

Поднесла она банку к глазам, чтобы получше разглядеть пленницу, и видит, что у бабочки на голове корона золотая, а на каждой лапке по браслетику из мелких бусинок.

– Королева! – вскрикнула девочка.

А бабочка подмигнула ей и говорит человеческим голосом:

– Отпусти меня, Mania, на волю, я тебе лето подарю!

Маша раскрыла рот от удивления и открыла банку.

Вылетела бабочка из банки и полетела над лугом…

– Спасибо тебе, девочка!

Проснулась Mania. Потянулась, спустила ноги с кровати и улыбнулась.

Солнце светило ярко-ярко!

Выбежала девочка на крылечко, а за воротами Надя стоит и в ладоши хлопает от радости.

Вот и лето настало!

– Спасибо тебе, королева бабочек! – прошептала девочка.

 

Приключение Юрки, Макса и Веронички

В одно осеннее утро, когда город ронял на влажную землю оранжевые листочки, по пустынной улице шёл мальчик. У него был взъерошенный рыжий чубчик, голубые глаза и синяя курточка.

Он подошёл к двухэтажному серому зданию с большой синей табличкой:

Отделение милиции № 66

Открыв тяжёлую скрипучую дверь, он вошёл в тёмный коридор… Дежурный в окошечке ещё спал, но мальчик не хотел рисковать и на цыпочках прошёл до двери, на которой висела другая табличка, гораздо меньше первой:

Участковый А. С. Кукушкин

Он тихо постучал в дверь, но никто не ответил, тогда он потянул за ручку, и она неожиданно открылась.

В кабинете с задёрнутыми грязными шторами никого не было. Мальчик знал, что ещё рано, но хотел быть первым, так ему не терпелось рассказать участковому про свою беду.

Участковый Кукушкин очень любил свою работу. Он был потомственным милиционером. Его дед был милиционером, его папа был милиционером, даже его мама и тётя тоже были милиционерами, и когда в три года у маленького Саши спросили, кем он хочет стать, то он не задумываясь ответил, что милиционером.

К своей службе он подходил очень ответственно, взяток не брал и на полпути не останавливался… Вот и сегодня Александр Сергеевич пришёл на работу с решимостью раскрыть массу преступлений и обезвредить по крайней мере хотя бы одного преступника.

По дороге от дома до работы он перевёл через дорогу двух старушек и одного старичка с палочкой.

Спас чёрную кошку от мальчишек и взял их на заметку, записав в свою красную книжечку.

Мальчишки повесили носы. Запись в этой ужасной книжке означала, что им предстоит серьёзный разговор со своими родителями.

«Ничего, пусть понервничают, – думал участковый. – Следующий раз будут знать, как животное мучить».

А кошка благодарно мяукнула и перебежала участковому дорогу.

– Вот тебе и раз! Теперь пути не будет! – покачал головой милиционер и плюнул через левое плечо.

Войдя в свой кабинет, он сначала включил чайник, а затем уже распахнул шторы. Пару раз чихнув от взлетевшей в воздух пыли, он обернулся и увидел маленького мальчика, сладко спавшего в кресле.

– Даже будить жалко! – почесал он в затылке.

Но делать нечего:

– Мальчик, а мальчик, вставай! Я пришёл!

Мальчик открыл глаза, потёр их рукавом и вскочил.

– Я… я… я вас ждал, мне нужна ваша помощь, у меня друзья пропали! – выпалил мальчик.

– Так, не тараторь, – остановил его участковый. – Давай по порядку. Кто пропал? Когда пропал – и что случилось?

Мальчик начал свой рассказ:

– Меня Славик зовут, мне семь лет. Я живу в новом доме на краю улицы. У меня вчера друзья пропали.

– Так, с этого момента – поподробнее. Имена. Фамилии. Особые предметы. Где живут, и сколько им лет.

– Так у меня и живут. Им примерно года по два, точнее я не знаю. Зовут их Юрка, Макс и Вероничка.

– Так, а приметы у них есть, описать друзей можешь?

– Могу!

– Тогда давай, валяй, и поподробнее.

Участковый достал свою красную книжечку и начал записывать.

– Ну, Юрка, он такой шустрый, всегда под ногами путается и во все дырки заползает.

Макс толстый, поесть любит, на солнышке погреться, за ухом почесать. Сказки любит слушать, про «Кота в сапогах» и про «Спящую красавицу».

А, вот ещё, у него на носу родимое пятнышко, маленькое такое, как бусинка. Мы его сначала так и назвали – Бусинка. Но он против был, мол, нехорошо указывать другу на его недостатки.

А Вероничка, о, Вероничка, она красавица. Глазищи, знаете какие?! Как блюдца! И она ими – хлоп, хлоп.

– Слушай, малыш, а родители у твоих друзей есть? Они знают, что у них дети пропали?

– Нет у них родителей. Они сиротки. Папы у них отродясь не было, а мама прошлой зимой погибла, под колёсами снегоуборочной машины.

Мальчик горько заплакал.

Участковый был в полной растерянности. Такой грустной истории за все годы своей милицейской службы он ещё не слышал…

Дети пропали, сиротки, по два года – почти груднички. Куда бежать? У кого помощи просить? Может, в службу спасения позвонить, там наверняка помогут.

Но внутренний голос ему подсказывал – не паникуй!

Чайник выкипел, заполнив комнату лёгким туманом, но участковому Кукушкину было не до чая. Ему был дан шанс доказать, что он настоящий детектив, способный расследовать дело любой сложности. Собравшись с мыслями, он начал задавать наводящие вопросы:

– Когда, говоришь, друзья пропали?

– Вчера. Я из школы пришёл, а их нет!

– А у тебя-то хоть родители есть?

– У меня есть! Только они на Севере! Я с бабушкой живу, Анной Степановной! Она хорошая, только ей мои друзья не нравятся! – И добавил шепотом: – Она их боится! На табуретку забирается и кричит: «На помощь, помогите!»

Александр Сергеевич сел на стул и обхватил голову руками. Редкий случай, нестандартный.

То ли мальчик с ума сошёл, то ли у него самого крыша поехала. Как может старушка при виде маленьких детей на стул залезать и кричать как резаная?

Хотя, если разобраться, дети тоже разные бывают, даже очень маленькие. А вдруг эта малолетняя троица отпетые мошенники и шалопаи. И бабушка бедная, от них даже на шкаф готова залезть, лишь бы они её не трогали.

Но мальчика он спросил совсем о другом:

– А где твоя бабушка сейчас? Мне можно с ней побеседовать?

– Сейчас – нельзя. У неё сегодня съезд филателистов России. Она в Пушкин уехала рано утром, я ещё спал.

– Что же, и её совсем не волнует, что у вас дети пропали?

– Почему же, волнует. Только она считает, что они как потерялись – сами, так – сами – и найдутся.

– Странная у тебя бабушка, – сделал вывод Александр Сергеевич.

Мальчик пожал плечами, он тоже считал, что бабушка у него очень необычная особа.

– Знаешь что, Славик, а пойдем-ка мы с тобой на место преступления, то есть на место пропажи детей.

– Пойдёмте, конечно, давно пора. А вдруг они и вправду сами придут, а меня дома нет.

Шли они молча. Мимо бежали дети, спешили в школу, махая портфелями и мешками со сменкой.

– А ты что же, сегодня в школу не пошёл?

– Нет, не пошёл. Мне сейчас не до этого, – сказал мальчик и махнул рукой в сторону школы, точь-в-точь как это делал Карлсон, который живёт на крыше, когда говорил «Пустяки, дело житейское, волноваться тут нечего». – Ведь школа никуда не убежит, а друзей искать нужно!

Участковый был согласен. Есть в жизни вещи и поважнее школы.

Больше они не разговаривали и шли до дома молча, думая каждый о своём.

В квартире было тихо. Мальчик вбежал в свою комнату:

– Юрка, Макс, Вероничка! Вы дома?

В ответ – тишина.

– Их нет. Они не вернулись.

Участковый стал осматривать квартиру. Никаких признаков пребывания трёх маленьких детей.

– А где они спали?

Мальчик принёс из кухни огромную клетку с тремя домиками. В этой клетке всё было на троих. Три поилки, три кормушки, три весёленьких домика, два зелёных и один розовый, для Веронички.

– Это же клетка для мышей… – удивился участковый.

– Не для мышей, а для крысят! – гордо ответил мальчик.

Тут Кукушкина осенила одна мысль, от которой у него мурашки пробежали по коже и закололо в животе.

– Твои друзья мыши? – тихо спросил он.

– Конечно – нет! Они крысы! – громко ответил мальчик, пытаясь втолковать это участковому раз и навсегда.

Александр Сергеич сел на стул и застонал.

Столько волнений, переживаний, а всего-то-навсего пропали крысята. Плакало его повышение.

Но, собравшись с духом, он сказал:

– Что ж, делать нечего, будем искать. Опросим соседей, спустимся в подвал…

Кукушкин не верил в возможность найти мышат, но у мальчика был такой несчастный вид, что он не знал другого способа, чтобы обнадёжить и утеплить Славика.

– Итак, рассмотрим все варианты. Возможно, их кто-то украл или они заблудились. Ушли из дома, а назад вернуться не смогли, потеряли дорогу. К вам в дом кто-нибудь приходил вчера?

– Не знаю, – пожал плечами мальчик.

Когда он ушёл в школу, ребята мирно спали в своих домах, а когда вернулся, их уже и след простыл.

Слава не знал, что именно вчера к ним приходил долгожданный гость. Это был сантехник Кузьмич.

Почему долгожданный?

Да потому, что бабушка уже две недели звонила в ЖЭК с просьбой прислать ей сантехника. А они всё это время отвечали ей так – ждите ответа, как соловей лета. Ну, или примерно так…

А трубы не могли ждать до следующего лета, из них всё капало и капало, и бабушка не успевала менять тазики и вёдра. Так и до беды недолго, то есть до протечки на нижний этаж. А соседка снизу была очень вредной женщиной, и Анна Степановна старалась с ней не связываться.

А сантехник всё не шёл и не шёл.

И вот вчера – такая радость…

Не успели часы на стене пробить десять часов, как на пороге возник Кузьмич. И заметьте, совершенно трезвый, что бывает пару раз в году, а то и один, к вечеру 1 января.

Трубы он починил, сотню не взял из уважения к Анне Степановне, вскинул сумку на плечо и был таков.

Вместе с сантехником из дома исчезли и малыши. Бабушка этого не заметила, она вообще старалась не обращать внимания на этих суетливых хвостатых «чудовищ», как она называла крысят.

Славина бабушка была очень доброй женщиной и очень любила животных – всех, кроме крыс и мышей…

В детстве мышь забежала ей в портфель, и когда маленькая Анечка открыла его в школе, шустрый грызун подпрыгнул, вцепился ей в косу и побежал по голове. Девочка тогда чуть сознание не потеряла от страха. Голову мыла ещё целых три недели каждый день, чтобы навсегда смыть следы позора.

С того самого дня Анна Степановна возненавидела всех мышей, крыс, хомячков и даже морских свинок. Но по стечению обстоятельств, именно эти зверьки стали самыми лучшими друзьями её горячо любимого внука Славика.

Делать было нечего, бедная старушка мужественно терпела все удары судьбы. Но к клетке с грызунами подходила только в экстренных случаях.

Она старалась вести себя на кухне как можно громче, чтобы крысята нос из клетки не высовывали…

И малыши выходили на волю, только когда бабушки не было дома либо когда она была в ванной.

На самом деле дверь клетки никто не закрывал…

Вечерами Славик приносил клетку в свою комнату, и они спали все вместе. Юрка егозил под одеялом с полчаса, пока Славик читал книжку Максу и Вероничке. Когда сказка заканчивалась, а Макс доедал свой сырный крекер они ложились спать.

Иногда Славик шептался с Вероничкой.

Очень умная крыска эта Вероничка, гораздо умнее многих знакомых девчонок из его школы. Она знала таблицу умножения, умела сочинять стихи и лепить из пластилина разные миниатюрные фигурки.

Налепит, налепит разных тортиков, бутербродов и пирожных и потчует всех, не хотите ли отведать нашего угощения. Крысята нос воротили, смеялись, а Славику приходилось поддерживать игру из уважения к скульптору.

Вероничка была довольна, и Славик был доволен, ведь не у каждого есть знакомые скульпторы, да ещё и живущие с тобой в одном доме.

А теперь, сидя на кухне, Славик горевал по пропавшим друзьям, а участковый Кукушкин искал следы похитителя.

Достав из кармана лупу в чёрном чехле с кнопочкой, Кукушкин встал на колени и начал скрупулёзно исследовать следы на полу. Следов было много, и вскоре милиционер окончательно запутался. Крысиные следы то появлялись, то терялись в огромных следах с примесью уличной грязи и чего-то жирного. Из кухни Кукушкин пополз в коридор и, поднявшись с колен у двери, вышел на лестничную клетку.

– Всё понятно! – сказал он, вновь ворвавшись в квартиру. – Теперь я знаю, куда подевались твои друзья. В вашем доме вчера был сантехник Кузьмич собственной персоной и, что совершенно невероятно, трезвый как стёклышко.

Сумка Кузьмича лежала в коридоре, туда-то и ведут шесть пар крошечных следов, и здесь они обрываются, а значит, дети залезли именно туда. Слесарь взял сумку и вынес её из дома.

А дальше – больше, на лестнице Кузьмич залез в сумку, чтобы что-то достать, и один из мышат кусает его за палец. Слесарь от страха бросает сумку, и испуганные малыши разбегаются в разные стороны. Всё!

– А откуда вы узнали, что они его за палец укусили?

– Элементарно! На стене свежие следы крови на уровне поднятой руки.

Милиционер тяжело дышал, было видно, что расследование отняло у него слишком много сил. Но это было только начало… Первый шаг по следам пропавших друзей.

И пока оба моих героя чрезвычайно заняты: один делится своими идеями, а другой поглощает их, растопырив уши, – перенесёмся на сутки назад и узнаем, что же на самом деле произошло с Юркой, Максом и Вероничкой.

Уже второй день Кузьмич не пил. Решил бросить – и бросил. Жена его Варвара Григорьевна была на седьмом небе от счастья. Чтобы закрепить положительный результат и как-то порадовать мужа, она положила ему в сумку два бутерброда с его любимым сыром, российским, и маленькую бутылочку с домашним компотом из сухофруктов.

Егор Кузьмич решил так: вот починит кран в 309-й квартире – и перекусит. Сядет на лавочку в сквере и, глядя на синее-синее небо и на перелётных птиц, полакомится своими бутербродами.

Ничего в целом мире не было для Кузьмича вкуснее, чем бутерброды с сыром и компот.

Сделав дело, слесарь, довольно улыбаясь и напевая себе под нос веселую песенку, сунул руку в сумку, чтобы удостовериться, что бутерброды всё ещё там…

И тут случилось невероятное, бутерброды укусили своего хозяина за указательный палец.

Кузьмич от боли выронил сумку и запрыгал на одной ножке, задрав пораненный палец к потолку…

– Ой-ё-ёй! Больно-то как! За что?

Юрка, Макс и Вероничка вылезли из сумки и побежали на нижний этаж, унося на своих хвостиках нанизанные кусочки сыра. Эти сырные канапе пробежали под ногами сантехника, и тот, совершенно изумлённый, начал топать ногами и кричать что было мочи:

– Воры! Они украли мой сыр! Мой любимый сыр! Держите их, хватайте!

Услышав шум, на лестницу вышла хозяйка квартиры 305, та самая, которую так недолюбливала Анна Степановна.

– Что вы так кричите? Случилось что?

Крысята увидели раскрытую дверь и проскользнули в неё…

В комнате стоял странный, неприятный запах. Никогда раньше малыши его не чувствовали, но что-то внутри подсказывало им, что нет в мире ничего страшнее, чем он.

Запах приближался, и не успели крысята ойкнуть, как оказались в лапах злющего-презлющего кота.

Маркус довольно облизывался и водил усами в разные стороны, не веря своему счастью. Еда пришла сама, да ещё сыром себя украсила для пикантности. Так коту ещё никогда не везло, не считая того случая в зоомагазине, когда его хозяйка выбрала именно его.

Вероничка зажмурила глаза и приготовилась к смерти, но тут в комнату вбежала хозяйка.

– Маркус, сокровище моё, не смей их есть, они же нестерильные! Брось! Брось их немедленно! Кому говорю!

Она кричала на кота и топала ногами, а потом взяла веник и стукнула его по передним лапам. Маркус выпустил крысят и обиженно забрался на шкаф.

С минуту крысята сидели неподвижно, но потом колючий веник вынес их за дверь и скинул вниз с лестницы.

Они лежали рядышком и не дышали. Тихо так…

Только кончики хвостиков судорожно вздрагивали…

Полежав так с полчаса, крысята встали на лапки и огляделись по сторонам.

– Где мы? – простонала Вероничка.

– На лестнице, не видишь, что ли?

– Не груби ей, Юрка! Она же девочка!

– Подумаешь, девочка! А я мальчик, и что?

– А ничего! Нас вот с тобою двое, а она одна. Значит, мы должны её защищать, а не пугать.

– Да кто её пугает? Что ты, Макс, ко мне пристал? Скажи лучше, как выбираться будем. Там Славик нас ищет, а мы сидим и ничего не делаем.

Тут открылась дверь в подъезд, и мышата прижались к стене.

И пошло и поехало…

Дверь не закрывалась ни на минуту. Словно весь мир решил посетить этот подъезд – и именно в то время, когда крысята умирали от страха.

– Уходить надо, пока нас не затоптали! – запищал Юрка и повёл друзей к выходу.

Бочком и короткими перебежками они добрались до двери и выскочили на улицу…

Здесь их ждал ещё один сюрприз. Пока они прятались, на улице наступила ночь.

Небо было так далеко, что малышам показалось, будто они летят в космосе, так много пространства было вокруг них.

– Мы потерялись! И теперь мы погибнем, как наша мама! – заплакала Вероничка.

– Не реви! Славик нас обязательно найдёт, вот увидишь! – сказал Макс и обнял сестру.

– Ага! Ври ей, ври! Как же Славик нас найдёт, когда мы такие маленькие, а двор такой большой, да ещё и котами пахнет! Вот понюхай воздух! Понюхай!

И правда, воздух пах котами и собаками…

– Эй, ребята, бегите сюда, – услышали они тихий голос.

Обернувшись, они заметили старого крыса. Он махал им лапой и звал за собой.

В тёмном подвале пахло плесенью, но это всё же лучше, чем невыносимый кошачий запах.

– Как вы сюда попали? – спросил крыс.

Крысята рассказали ему свою историю, и старый крыс, которого звали Сток, слушал их и печально качал головой.

– Да, потерять всё в одну секунду – это печально. Дом, вкусная еда, добрый хозяин, что ещё нужно для счастья… Это раньше, по молодости я думал, что жизнь – это свобода, но теперь, когда я уже стар, я понимаю, что нет ничего дороже, чем тепло семейного очага. Что ж, я постараюсь вам помочь, дорогие детки, в память о вашей маме.

И старый крыс закрыл лапками мордочку и горько заплакал.

– Вы знали нашу маму? – тихо спросила Вероничка.

– Знал ли я вашу маму? О да! Я любил вашу маму. Любил больше жизни, но потом её взяли в дом, а я остался здесь, в сточной канаве. Однако счастье её было недолгим, она погибла под колёсами снегоуборочной машины.

– Папа! – закричали крысята и бросились обнимать старого крыса, а тот, в свою очередь, целовал и обнимал малышей.

Семья воссоединилась благодаря венику, коту и сантехнику.

Вернемся в квартиру № 309, где Славик и участковый Кукушкин пытались восстановить ход событий вчерашнего дня.

Обследовав квартиру и лестничную клетку, они решили выйти на улицу…

На лавочке у подъезда сидели старушки и щёлкали семечки. Тётя Маруся без конца промахивалась, и семечки падали на землю и тут же попадали в умелые лапки старого крыса.

Юрка, Макс и Вероничка спрятались неподалёку и ловили лакомство. На земле уже скопилась целая гора чёрных ароматных семечек.

– Быстрее, ну пожалуйста! – стонал Макс, глотая слюну. – Есть очень хочется!

– Потерпи, братик. – утешала его Вероничка. – Ещё немного, и будем обедать.

Но тут Юрка увидел Славика и от радости бросился к нему через дорогу. Послышался визг тормозов, писк и крики старушек…

Славик кинулся к лежащему на дороге Юрке и дрожащими руками взял крошечное тельце на руки:

– Юрочка, друг мой, не умирай! Пожалуйста, не бросай нас!

Юрка открыл сначала один глаз, затем второй и сел.

– Чего-чего? Кто умирал? Кто бросил?

– Ура! – закричали все. Ну, конечно, кроме старушек, которые никак не могли отойти от шока.

Решено было вернуться домой и отпраздновать счастливое возвращение и воссоединение семьи.

Мальчик нёс Юрку, Макса и Вероничку, а участковый Кукушкин, морщась от страха, взял на руки старого крыса. Сток, гордо задрав голову, присвистывал от удовольствия.

Когда пир был в самом разгаре, пришла бабушка, и, увидев странную компанию, сидящую на полу вокруг тарелки с сыром и жареной колбасой, она всплеснула руками и села на табуретку.

– Бабушка, они нашлись, представляешь! А ещё с нами будет жить их папа, крыс Сток. Прошу любить и жаловать.

Сток встал на задние лапки и сделал изящный поклон, отчего бабушка растаяла и улыбнулась.

Теперь они живут все вместе: бабушка, внук, трое крысят и их папа, крыс.

А участковый Кукушкин уволился из милиции и стал частным детективом по поиску пропавших питомцев. И, между прочим, именно он нашёл пропавшую собаку президента, но это уже совсем другая история…

* * *

Вы думаете, что машина времени не существует?

А вот и нет, она существует.

Её придумали люди, которые изучают историю.

Они могут проходить сквозь время и пространство и рассказывать нам о том, что было много веков назад.

По крупинкам и осколкам, по наскальным рисункам и древним летописям на бересте и глиняных дощечках учёные собирают историю и рассказывают её нам с вами.

Это история – или сказка, кому как нравится, про одного мальчика, который, разгадав тайну прошлого, стал настоящим волшебником. А когда он вырос, то изобрел свою машину времени.

Как, спросите вы?

Очень просто.

Он стал историком и археологом и преподаёт эти науки детям, таким же, как и вы, мои дорогие читатели. И каждый день он переносит их в прошлое нашей планеты…

Разве это не волшебство?

 

Снеговик

Вы верите, что в новогоднюю ночь случаются невероятные, волшебные вещи, одним словом – волшебство?

Не верите?

И совершенно зря. Прочитайте эту историю, и может, ваше мнение изменится…

Бледная заспанная луна вышла из-за туч и удивилась:

– Вот чудо так чудо!

И, слегка качнувшись и зевнув, она снова скрылась в лёгком, серебристом облаке.

Тут засмеялись маленькие звёздочки:

– Какой забавный! Ещё вчера его здесь не было.

Они закружились в хороводе и стали прихорашиваться, глядя в ведёрное дно стоявшего внизу чуда.

Ещё пять минут назад, это чудо было обычным снеговиком, слепленным мальчиком Сашей Авдеевым. Сегодня утром он был похож на других снежных толстяков, тихо стоящих во дворах и скверах, но теперь…

Теперь он ожил!

А причиной всему Новый год, который наступил ровно пять минут назад.

Часы пробили двенадцать, и с самым последним ударом Снеговик моргнул, чихнул и улыбнулся.

От его громкого чиханья проснулись воробьи, сидевшие на его руках-палках.

Они испуганно взлетели и поспешили спрятаться в безопасном месте, под крышей.

Снеговик потоптался на месте, и его снежные ноги сделали первый шаг, затем второй и третий…

– Эге-ге-гей! – закричал Снеговик. – Я умею ходить!

Его руки-палки стали мягкими и гибкими. Он изловчился, подхватил поудобнее старую метлу, что дал ему мальчик, и, разметая в стороны пушистый снег, забегал по двору с весёлыми криками:

– Ура, я живой! Слава великому волшебнику Саше Авдееву.

Снеговик кружился в танце, а в доме напротив танцевали люди. Они отмечали Новый год, пили шампанское, ели салаты и закусывали мандаринами. Всё как положено.

Но один человек не веселился вместе с остальными, он стоял у окна, положив руки на холодный подоконник, и смотрел во двор…

Он ждал чуда.

И когда Снеговик закружился в танце, мальчик вскрикнул от восторга.

Сегодня в их доме было много гостей, и мама была слишком занята, чтобы обратить внимание на внезапный побег своего маленького сына.

Саша надел куртку, кое-как нацепил шапку и кинулся во двор.

Выбежав на крыльцо, он остановился. Страшновато было идти навстречу чуду. Не каждый день они происходят в нашей жизни. Одно дело мечтать о чуде, и совсем другое – дотронуться до него рукой. Как знать, а вдруг чудо возьмёт и исчезнет…

Саша стоял и вспоминал сегодняшнее утро, а вернее, уже вчерашнее.

Погода была солнечная, радостная, новогодняя. Ребята собрались во дворе крепость строить.

Мальчишки и девчонки выбегали на улицу, кто с санками, кто с лопатами и совками, и дело закипело.

Саша вышел во двор позже всех. Он не собирался строить крепость, он отошёл подальше в сквер и начал своё собственное строительство.

У него была цель, и шёл он к ней настойчиво и смело…

Каждый новый снежный шар он клал на предыдущий, и вскоре Снеговик стал больше самого строителя.

Из старого ведра Саша достал свои сокровища – большую морковку, две веточки для рук, две большущие чёрные пуговицы и старые акварельные краски.

У дворника Семёныча Саша выпросил старую метлу, почти лысую, но вполне ещё пригодную.

Художником Саша был неважным, но он старался. Нарисовал Снеговику большой улыбчивый рот, зарумянил щёки, зачернил брови. Прикрепил к рукам-палкам старую метлу, и дело было сделано, почти…

Осталось самое главное. Из кармана куртки Саша достал маленькую дощечку и зеркальце. Прислонив зеркальце к краю дощечки, мальчик начал читать:

С этой дощечки всё и началось…

И не сегодня, а летом, когда Саша гостил у дедушки в деревне.

Саша считал себя почти взрослым, но в темноте спать боялся и всё время просил дедушку посидеть с ним перед сном.

Дед Николай, кряхтя и кашляя, рассказывал ему сказки, но не те сказки, что в книжках печатают, а совсем, совсем другие. Настоящие. Жизненные.

Было в их семье одно предание, передавалось оно из поколения в поколение.

…История эта случилась в давние, давние времена, когда люди ещё верили в сказки.

По лесам ещё прятались кикиморы и лешие, а в озёрах плавали русалки.

Жили-были дед да баба, а детей у них не было. Жизнь проходит, а кровинки родной так и не народили.

И вот решила бабка под Новый год дочку себе слепить – Снегурочку, Морозову внучку.

Ночью слепила, а поутру она в живую девочку превратилась.

Да не всё так просто, бабка та колдуньей была – знахаркой, как её в деревне звали.

И было у неё что-то вроде волшебной книги.

В старом сундуке, под большим запретом, хранились заклинания и рецепты разных чудодейственных снадобий от всех напастей и болезней.

Бумаги в то время ещё не было, и писали люди на коре древесной – бересте да на дощечках глиняных и деревянных, аккуратно выводя слова острым предметом.

Помогала та бабка всем без исключения, а вот себе не могла.

Жизнь к закату клонится, а детей всё нет да нет.

И вот однажды в новогоднюю ночь решила бабка испробовать своё самое волшебное заклинание.

Ещё её бабка, а той её прабабка рассказывали, что этим заклинанием любое неживое можно сделать живым, и не просто живым, а с душой человеческой. Только использовать его можно было всего один раз в сто лет.

Вот и ожила Снегурочка и стала у них в доме жить, – и ей хорошо, и старикам радость.

В сказке про Снегурочку всё закончилось бедой – прыгнула Снегурочка через костёр – и растаяла, но этот конец был придуман для отвода глаз, а на самом деле жила Снегурочка долго и счастлива. Вышла замуж за Леля и к будущей весне родила сына Яромира.

Славный был мальчуган.

Каждый раз рассказывал дед Николай одну и ту же сказку, но каждый раз с новыми подробностями.

А Саша чем больше слушал, тем больше верил в эту историю, и вот однажды…

Родители приехали на выходные, проведать Сашу с дедом, и решили порядок в доме навести. Начали со старого сундука, что стоял за дверью и пылью покрылся так, что его почти не видно было. Сундук этот принадлежал дедовой бабке, Пелагее Фёдоровне.

С тех пор как она померла, в сундук никто не лазил, так он и стоял как память в пыльном углу и молчал о своих секретах.

Старые вещи из сундука выкинули на помойку, а сам сундук вынесли во двор, чтобы позже разрубить на дрова.

Сашу терзало любопытство, он подставил к сундуку полено и заглянул внутрь.

Там, на самом дне, лежал свёрток, махонький, ленточкой перевязанный. Сразу было видно, что не завалялся он, а спрятан был кем-то очень, очень давно.

Залез Саша в сундук и развернул свёрток. А там – дощечка, а на ней буковки странные, незнакомые нацарапаны. Как ни старался Саша, а прочесть их не мог.

Спрятал он эту дощечку и в город с собой привёз.

Все словари иностранных языков излазил, но таких слов он нигде не нашёл.

И вот однажды, в очередной раз, разглядывал Саша дощечку, а мама ему из кухни:

– Саша, помой руки к обеду, а то на трубочиста стал похож.

Посмотрел мальчик в зеркало – и ахнул.

Нет, не оттого, что он увидел в зеркале настоящего трубочиста, а оттого, что буквы в зеркале превратились в слова. Вот в чём был секрет старинной дощечки. Все слова были написаны наоборот, чтобы никто чужой их прочесть не смог.

Да и зеркала раньше большой редкостью были.

Вспомнил Саша про дедушкины сказки – и понял, что в его руках находится настоящее волшебство. Осталось только дождаться Нового года, чтобы испробовать всю его силу.

И вот, дождавшись сегодняшнего дня, Саша вышел во двор и слепил Снеговика – и тут же прочитал заклинание.

Но со двора уходить не спешил. Боялся, что другие ребята Снеговика разрушат, а ведь он почти живой.

Когда его мама домой позвала, во дворе уже никого не было, и Саша со спокойным сердцем покинул сквер. Но свой наблюдательный пост он сменил на другой. Сел в комнате у окна и стал следить за Снеговиком.

Конечно, когда все сели за стол праздновать Новый год, Саше пришлось присоединиться к большинству, но когда салаты были съедены, а подарки подарены, Саша вновь бросился к окну…

А во дворе уже случилось чудо. Снеговик танцевал в хороводе снежинок, поднимая их в небо своей старенькой метлой.

Саша поспешил во двор и теперь стоял на крыльце, моргая ресницами, на которые то и дело приземлялись холодные снежинки…

Он стоял и не знал, что ему делать, как ему обратиться к своему наколдованному другу.

Но всё решилось само собой. Снеговик увидел Сашу и поспешил к нему:

– Приветствую вас, о великий волшебник!

Снеговик опустил голову в поклоне, и с его головы упало ведро, обнажив лысую макушку.

Саша побежал догонять ведро, которое покатилось по двору, подгоняемое ветром, а Снеговик бросился вслед за ним.

Насилу поймали эту железную шляпу.

Уставшие, они сели на лавочку у подъезда.

– Давай дружить! – предложил мальчик.

– Дружить? Ты же волшебник, а я обычный Снеговик. Это ведь ты меня слепил. И оживил тоже ты.

– Да нет же! Это ты волшебный Снеговик, а я обычный мальчик, Саша Авдеев.

Саша взял Снеговика за руку, а тот обнял мальчика за плечи. Так и сидели они на лавочке, пока из подъезда не начали выбегать люди с хлопушками и бенгальскими огнями.

Саша не на шутку испугался. Снеговику грозила серьёзная опасность. Ведь во дворе его каждый обидеть мог.

– Слушай, друг, пойдём домой, я тебя с родителями познакомлю.

Шаг был – рискованный, но другого выхода Саша не видел.

Он аккуратно завёл Снеговика в подъезд и затащил в квартиру.

В большой комнате гуляли гости, и мальчик провёл Снеговика в детскую.

В комнате был балкон, и мальчик открыл балконную дверь.

Снежинки влетели в комнату и потянулись тоненькой струйкой к Снеговику.

– Уф! Хорошо-то как! Холодно!

Снеговику-то было хорошо, но как же Саша? Он весь дрожал от холода.

Скоро комната целиком покрылась снегом, на подоконнике повисли сосульки, а ковёр превратился в настоящий каток. Мальчик готов был заплакать от отчаянья, ну тут в комнату вошёл папа.

– Сынок, что здесь происходит?

Не дожидаясь ответа, он бросился закрывать балконную дверь, но, поскользнувшись на ковре, рухнул прямо на Снеговика.

А тот взял папу за плечи, поднял его над полом на несколько сантиметров и стал сдувать снежинки с праздничного костюма.

Папа завопил как резаный:

– Отпусти меня, снежное чудище! Отпусти немедленно! И перестань на меня дуть, я же заболеть могу.

Снеговик поставил папу на ковёр, и тот снова чуть не упал. Пришлось Саше взять отца за руку.

– Не волнуйся, папочка, это не чудище, это мой друг, Снеговик. Я его сам вылепил.

И Саша стал рассказывать всю эту историю с самого начала: как дощечку нашёл, как заклинание прочёл…

Папа сам уже превратился в снеговика, но слушал внимательно и ни разу не перебил сына.

Когда Саша закончил свой рассказ, папа Гриша сказал:

– Понятно одно, что Снеговик живой! Но в нашем доме он жить не может, иначе здесь только он и останется, а мы в сосульки превратимся и станем неживые! А раз так, значит, нужно найти для Снеговика новый дом. Уютный и очень холодный.

Папа ушёл из комнаты и вернулся в куртке и с грелкой за пазухой.

– Иди, сынок, оденься, а я думать буду!

Когда Саша вернулся в маминой куртке поверх своей, папа уже всё придумал.

– У меня есть друг, полярник. Он на Северном полюсе на исследовательской станции работает. Вот мы ему подарок посылкой и отправим – живого друга. Ему там грустно одному! Кроме белых медведей и поговорить не с кем. Ему такой друг позарез нужен. А ты ему письма писать будешь и звонить по праздникам. А может, когда и в гости съездим, Северный полюс – это всё же не Луна. Согласны?

– Согласны! – в один голос закричали Саша и Снеговик.

Папа начал звонить по телефону, а друзья сели на диван и обнялись.

– Ах, как жаль расставаться так скоро. Мы ведь ещё и не познакомились как следует, – сказал Саша.

– Ничего не поделаешь, надо ехать. А то вы из-за меня замёрзнете здесь.

Пришёл довольный папа Гриппа и сказал, что обо всём договорился. Через два дня они поедут в исследовательский институт и отправят Снеговика контейнером на Северный полюс.

Два дня Снеговик жил у Саши на балконе.

Саша научил Снеговика читать и писать, а тот был на редкость талантливым. Всё схватывал на лету.

Но время летит быстро, и настал тот день, когда надо было прощаться. Папа заказал большую машину с кузовом и посадил в него Снеговика.

Саша стоял у подъезда и плакал. Грустно было расставаться с другом!

Через месяц Авдеевым пришла телеграмма:

Долетел хорошо! Не волнуйтесь! Ваш Снеговик.

А ещё через месяц, в первый день весны, пришло настоящее письмо:

Здравствуй, мой дорогой друг Саша!

У меня всё хорошо! Я живу на Северном полюсе с Глебом Степановым. Мы с ним друзья! Я ему помогаю температуру мерить и пробы снега брать.

А ещё у меня есть друг – Умка, он белый медведь. Я его мороженым кормлю, а он за мной по пятам ходит, как привязанный.

Твой Снеговик.

Вот такое было письмо.

Саша со Снеговиком переписываются и по сей день.

В разлуке их дружба только окрепла.

Снеговик прочитал много умных книг и стал настоящим профессором полярных наук, а мальчик Саша вырос и стал настоящим волшебником. Одним из тех, про которых я рассказывала в начале нашей истории.

Саша стал историком и археологом. Он сделал массу открытий и расшифровал множество таинственных надписей.

Волшебную дощечку Саша хранит очень бережно, но уже решил, что, когда у него родится внук, а он обязательно родится, он подарит её ему.

 

Избушкины горюшки

 

– Хватит ныть – на жалость давить! И не уговаривай меня, всё равно не останусь! Сказала, что ухожу, – значит ухожу, Ёжки-поварёшки.

С этими словами Баба Яга взвалила на плечи нехитрые пожитки и пошла в сторону железной дороги.

У-у-у! – гудели поезда.

– Иду, иду, милые, иду, иду, касатики, шептала – себе под нос Баба Яга, идя через непролазный лес к новой, цивилизованной жизни.

Стоп!

Вы думаете, что эта сказка про Бабу Ягу?

А вот и нет!

Эта правдивая история про ту, которая осталась в лесу одна-одинёшенька, без любви и ласки, брошенная и покинутая, – про Избушку на курьих ножках.

За неделю до этих событий Баба Яга день-деньской ныла и хныкала, жалуясь всему лесу на своё никчёмное житьё, без должного комфорта и пенсионного обеспечения:

– Все волшебные существа давным-давно живут как белые люди, а я – как рабыня в грязи пропадаю.

Вот тётка моя, Зараза Путятьевна, будь она неладна, живёт в шикарных двухкомнатных апартаментах на первом этаже прекраснейшего дома на окраине городка Загибулинска.

Вода в кране, заметь, Избушечка, даже горячая, хоть мухоморы заваривай.

И печку топить не надобно, и дрова колоть, и руки ломать. Вместо печки – батареи.

Тётка говорит, на гармонь похожи, спать на них неудобно, спину ломит, но зато дровишки им без надобности. Тепло в квартире и день и ночь, а для старого человека это ох как важно.

Да к тому же в каждом доме по телефону. Не надо через весь лес ковылять, чтобы Лешему сказать, что он чучело облезлое. Взял телефон, набрал номер – и «алё»…

Но больше всего Баба Яга мечтала иметь телевизор.

Раньше-то как было? Кинешь молодильное яблочко на тарелочку с золотой каёмочкой – вот тебе и кино по просьбам телезрителей, но постепенно и яблочки молодильные переродились, и тарелки все побились, вот и осталась старушка без новостей.

Ни сном ни духом! И не знает, что на белом свете творится…

Скукотища!

На болото пойдёшь – там Кикимора-сплетница, надоела до смерти. В чащу леса – там Леший плешь на голове проест своим нытьём, а дома – изба однобокая.

У всех избы как избы, а у Бабы Яги – одно наказание. Ноги куриные, а мозги, и того хуже, голубиные.

Эх, жаль, она того архитектора в прошлом тысячелетии слопала, надо было ещё подождать, может, чего и покрасивее построил бы да поудобнее.

Так ведь нет, взяла и съела…

Жёсткий, невкусный, а выхода другого не было, голод не тётка.

Времена тогда тяжёлые были, люди по лесам не шастали, всё по домам сидели, хозяйство от разбойников стерегли.

А в новых-то домах двери железные, их разбойникам не одолеть. Сидишь себе, как во дворце, под охраной и в ус не дуешь.

А в Избушке на курьих ножках дверь то и дело на улицу открывается. Сколько раз Яга ненароком из дома вываливалась и лоб себе расшибала…

– Ох, окаянная развалюха! – ругалась старушка. – Как ты мне надоела! Удобств никаких, только одни неприятности. Уйду я от тебя в город, так и знай!

И ушла!

 

Горюшка № 1

Одинокая Избушка

Осталась Избушка одна-одинёшенька, без хозяйки. Хоть и ворчливая была Яга, а всё же в доме порядок был.

А теперь что? Скука смертная. Даже поругаться не с кем.

В доме тихо так, пусто, даже мыши шуршать перестали – из дома ушли куда глаза глядят. И то, правильно, чего в том доме делать, где еды нету.

Эх, права была Яга, никудышная она да никчёмная.

Никакого комфорта, одни огорчения.

Одна ценность – куриные ноги, да и те хромают.

Уже с десяток лет косит Избушка на левый бок. Вещи в доме всегда в кучу сваливаются, когда она крен даёт. Со всяким же бывает, то нога зачешется к дождю или снегу, то комар какой укусит, а старуха – всё недовольна.

Поставит, бывало, чашку на стол да тарелку с супом, а нога возьми и подкосись, так суп на полу, а чай в тарелке. И смех и грех.

Стены в паутине, оконца триста лет как немытые, старухе всё недосуг. Пол же последний раз ещё сестрица Алёнушка драила, когда за братцем Иванушкой к ним приходила. Вот умница была девчонка, после её визита порядок ещё сто лет в избе был. Полы сверкали, а печка не коптила.

А теперь вот ещё и крыша прохудилась…

Точь-в-точь как решето, хоть муку просеивай, да она и так сыплется, когда зимой снег идёт, а летом дождь как из ведра сквозь крышу протекает, через щели в полу наружу уходит, образуя под куриными ногами небольшое озерцо. Получается круговорот воды в природе.

А ещё этот, водопровод, тоже вещь непонятная…

Ну откуда вода в доме возьмётся, когда речушка течёт в паре километров от опушки, где Избушка стоит?

Ну вот как она в дом попасть может?

Не знаете?

Знаете?!

А вот Избушка не знала. Она всё думала и гадала, что за волшебная сила домой воду приносит и на ходу ещё и кипятит, чтобы эти дурацкие мухоморы заваривать.

И на что Яге сдались эти мухоморы?!

Мух в доме нет. На них у пауков и так запись с перекличкой на два года вперед.

Вот горюшки, в болоте три лягушки, что ж делать теперь?

Как жить в суровых условиях одиночества?

Вот так стоит в лесу – одна, Избушка незаконная. Без имени, без адреса, без индекса и номера. На левый бок согнулася, и окна перекошены. Ну и кому ж на старости в такой-то, жить захочется? Удобства все на улице, вода в холодной реченьке. А вместо лифта – шаткие, трухлявые ступенечки. А печка – горе-горькое, дрова метлой не рубятся, В золе старушка бедная, вконец совсем замучилась. И снится ей, Ягушечке, квартира в шумном городе, Где всё вокруг чудесное, само собой готовится. Там есть такая лестница, что возит всех без устали. В домах водица тёплая, и лифт в подъездах трудится. Там не летают мётлами, там самолёты быстрые. И пища очень вкусная, вся в магазинах с вывеской. Не надо всех заманивать, не надо их обманывать. Они в котлетах вкусненьких – прокручены заранее. Итак, решила бабушка: пора начать всё заново. И в город переехала с сестрицею коварною. А в чаще леса бедная Избушечка осталася Одна, как сиротинушка, лихой судьбе, досталася.

 

Горюшка № 2

Дом для Лешего

Тук-тук! Тук-тук!

– Кто там? Кого несёт в такую рань?

– Избушечка, не гневайся, это я, Леший.

Впусти, я тебе подарочки принёс…

– Издеваешься? Зачем мне твои подарочки, что я делать-то с ними буду? Иди туда, куда шёл! А дома никого нет, хозяйка в город ушла, навсегда…

– Да, мне «никого» и не надо. Видел я твою хозяйку в болоте, в рваных лаптях… Ха-ха!

– Плохая шутка…

– Извини, Избушечка! Я больше так шутить не стану. Ведь я к тебе пришёл.

– Всё равно уходи, я в печали. От меня Баба Яга в город сбежала.

– Так я по этому поводу и пришёл! Я тебе нового жильца нашёл. Хозяйственного, аккуратного… Впусти.

– Ну, коль жильца, тогда ладно, только ты входи как положено, «Встань, Избушка, к лесу задом, а ко мне передом».

– Ага! Эй, Избушка-развалюшка, встань к лесу задом, ко мне передом.

– А без «развалюшки» нельзя?!

– Ладно, понял, без «развалюшки». Избушка, Избушка, встань к лесу задом, ко мне передом.

Избушка закряхтела, заскрипела и осталась стоять так, как стояла.

– А почему ничего не происходит? Я что же, слова неправильно сказал?

– Почему же, сказал правильно, но неласково, без выражения! Давай ещё разок!

Леший повторил ещё разок, а потом ещё разок, пока Избушка вволю не потешилась над лесным жителем и дала добро на проникновение на частную территорию.

– Валяй, залезай!

Избушка закрыла дверь и больно ударила Лешего по попе, когда тот почти поднялся на последнюю ступеньку.

С кем поведешься, от того и наберешься. По причине долгих лет совместного проживания вредный характер Бабы Яги и на Избушку перекинулся.

Никакого уважения к гостям.

Влетел Леший в дом от дверного пинка – и прямо головой об печь.

А та как начала ворчать да кричать, ещё с полчаса пришлось уши желудям затыкать, а то барабанные перепонки полопались бы с непривычки.

Печной крик дело нешуточное, не каждый его выдержать может. Сколько гостей Бабы Яги от него полегло.

Конечно, они погибли не зря, их бабка в супе опосля сварила, но некоторых всё равно жалко. Хорошие люди были!

Когда печка выдохлась и замолчала, Леший сел на табурет и развязал узелок:

– Вот – на, принимай подарки!

В узелке лежала баночка белой краски для наличников, пакля – дырки шпаклевать – и пилочка для педикюра куриным ногам, излишество, конечно, и мещанство, но чего не сделаешь для подхалимажу.

Избушка с интересом разглядывала сокровища.

– И зачем это?

– Как «зачем», это всё тебе, для новой, лучшей жизни.

– А когда она начнётся, эта новая жизнь?

– А хоть сейчас! Правда, здесь один нюансик есть… Я к тебе жить перееду. Буду хозяйство вести и за тобой ухаживать.

Избушка стала крышу чесать, да так сильно, что солома клоками с неё посыпалась.

– Ну ладно, переезжай! А то одной скучно!

– Я мигом, одна нога там, а другая тут!

Лешего как ветром сдуло.

Сдуло – и вновь надуло. Нарисовался! Тоже мне, картина Репина «Не ждали». За одну минуту на болото слетал и возвратился со всем своим имуществом.

Разложил всё в доме на полу и любуется…

– Ты зачем всё это сюда притащил? Пол же намокнет и прогниёт.

– Не прогниёт, я на него плёночку положу, а на плёночку корытце поставлю. Красотища моя! – Леший поглаживал принесённое имущество, прищурив от удовольствия правый глаз, а левый у него никогда не закрывался, для пущей бдительности.

Красотищей была тина с болота, мох с деревьев и куча грибов, прямо с землёй.

А ещё узелок со всякой всячиной. Веточки, шишечки, семена и гербарий из осенней листвы в тетрадке в клеточку. Этот гербарий был самой ценной вещью в имуществе Лешего. Его тайным сокровищем!

Если честно, против этого сокровища Избушка ничего не имела, пусть себе лежит на полочке, лишь бы сору в избе от него не было. А вот всё остальное!

Мама дорогая, где это видано, чтобы в доме в самом центре леса болото разводили. Он бы ещё лягушек сюда приволок и русалку из реки.

Но Леший был страшно доволен, он и слушать ничего не хотел.

Его теперь гони не гони, он всё равно никуда не уйдёт.

В волшебном мире так: коль гостя в дом пригласили, пока сам не уйдёт, выгнать нельзя.

Баба Яга с такими гостями живо разбиралась: коль сам не уходишь, так будь любезен в суп. Сварит – и вынесет в виде косточек во двор. Вот и весь гость.

Как любила шутить старушка – «гость навынос».

Три дня хозяйничал Леший, всё намочил, всё запачкал.

Избушка и без него, родимого, не была образцом чистоты и порядка, а теперь совсем в замарашку превратилась.

Плакать по ночам начала, и всё больше по Бабе Яге, – тосковала.

Надо было что-то придумать, чтобы выкурить неопрятного жильца.

Думала, думала – и придумала.

Дождалась, пока на улице ветер сильный поднялся, наклонилась на один бок и дверь настежь распахнула, а потом и оконца растворила. Тетрадка с гербарием на печке лежала, её ветром и сдуло.

Полетела она над поляной, листики засушенные с неё посыпались в разные стороны.

– Ой! – закричал Леший. – Что же это такое делается?! Катастрофа!

Вылетел пулей – и давай по поляне носиться как угорелый, листики собирать.

Избушке даже жаль его стало. Как-никак, единственная ценная вещь у Лешего была, и та прахом пошла по белому свету.

Но тут Леший ругаться начал:

– Развалюха кривоногая! Тебя давно в утиль надо было сдать или в музей сказочного зодчества. Там бы тебе рот быстро заколотили.

– Ах, так?! Ладно!

Из избушки стали вылетать вещи Лешего. Мох, ряска, грязь всякая, одежонка нехитрая.

Всё это добро повисло на ветках старой берёзы, да так высоко, что Леший как ни старался, а достать их не мог.

Но Избушке больше не было жаль этого грубияна. Расправившись с пожитками жильца, она закрыла окна и дверь, да так крепко, что открыть, пожалуй, и Бабе Яге было бы не под силу. Вот как рассерчала!

А Леший поворчал, покричал – и ушёл на своё болото, а Избушка одна осталась.

Потосковала два дня и пошла в город, Бабу Ягу искать…

 

Горюшка № 3

Дорога в город

Идёт Избушка по лесу по следам Бабы Яги и стишки сочиняет. До чего ж талантливая Избушка. Стихи, правда, страшные получились, даже, можно сказать, кровожадные, но и настроение у неё было тоже не очень, это понимать надо…

А у поэтов всегда так, какое настроение, такая и поэзия.

В чаще леса на болоте, В мокром мохе, в грязной тине, Жил лохматый человечек, С виду очень даже милый. Но не вздумайте, ребята, Старичку тому поверить. Можете лишиться жизни. Попадёте в лапы зверю. И утонете в трясине, И никто вам не поможет. Потому как этот Леший Парень очень нехороший. Но людей он очень любит… В супе, с жареной картошкой. От того, кто заблудился, Остаются только крошки. Будет сварен и обглодан В домике у Бабки Ёжки. Так что тыщу раз подумай, Заходя к старушке в гости. И на огоньки шальные Не иди по топкой ряске, Лишь на миг себе представь ты Злой конец у этой сказки.

Вот и железная дорога. Поезда мимо мчатся, аукают.

– А теперь куда идти? В какую сторону Яга пошла? Надо бы спросить у кого-нибудь, а то что без толку ходить.

А вокруг ни души, только поезда – туда-сюда, туда-сюда.

Стала Избушка на деревья смотреть, вниз-то несподручно.

Видит, на старой ёлке белка сидит да шишку теребит, семена в разные стороны летят, а в рот не попадают.

– Эй, белка, ты чего, шишек раньше не ела?

– А может, и не ела. И ничего тут смешного нет. Просто я в городе жила, и меня всегда с рук кормили – семечками да орешками вкусными.

– А чего же ты тут делаешь? Почему от сытой жизни убежала?

– Я не от жизни убежала, а ради неё. Меня один пёс достал, бульдог. Он с хозяйкой по нашему парку гулял. Я, конечно, и сама виновата, дразнить его стала, мол, толстяк да дурак. Он зубы скалил, но достать меня не мог, а тут возьми и сорвись с поводка – и за мной… Вот, посмотри на мой хвост.

И правда, хвост у белки выглядел ужасно, ободранный до самого основания, а кончика и в помине нет.

– Ух ты, как он тебя! Сочувствую! Я, правда, собак никогда раньше не видела, но похоже, что это страшный зверь, хуже волка.

– Это точно! – закивала головой бедная белка.

– Ты иди, белочка, ко мне. У меня на печке грибы сушёные остались, они, конечно, не орешки, но лучше, чем шишка без семечек.

Белочка прыгнула на Избушку и залезла внутрь через трубу – и сразу же нашла ниточку грибов на печке.

– Избушка, а они съедобные?

– Съедобные, съедобные, не сомневайся. Моя Бабка все мухоморы с собой в город забрала, а эти грибы ей без надобности, это она для гостей сушила. Когда суп из них варила, для запаху добавляла.

Белочка стала есть грибы и, причмокивая, хвалила старушку:

– Вот Бабка Яга молодец, очень вкусные грибы, на чипсы с беконом похожи. Пальчики оближешь!

– Да уж! Что-что, а готовить она умела!

– Почему – умела, она что – умерла?

– Тьфу, плюнь себе на хвост, не умерла, а в город ушла. Вот иду на её поиски. Может, покажешь мне, где город, а заодно и Бабку мою поможешь сыскать?

– Я бы тебе помогла, ты славный домик, но я ещё не забыла про ту злую собаку, что мне хвост отгрызла.

– Во-первых, я не домик, а Избушка на курьих ножках, а во-вторых, тебе со мной нечего бояться. Я с любой собакой разделаюсь.

– Охотно верю! Ты большая, эта собака тебе на один зубок.

– Есть я её, конечно, не стану, но уши оборву, так и знай. И ничего больше не бойся.

Так они и пошли в город, Избушка и белка.

Они болтали, смеялись и придумывали разные смешные загадки, вот, например:

Эта бабушка-старушка Дружит со своей Избушкой, Ездит по лесу на ней И пугает всех зверей. Собирает мухоморы, Сушит ступу на заборе, Костяной ногой стучит И на всех подряд ворчит. Отгадайте, кто она? Это Бабушка… Яга.

Или такая:

В городе у всех домов Не найдёшь ни рук, ни ног, Но войдя в дремучий лес, Ты найдёшь Избушку здесь. У Избушки две ноги. Домик Бабушки Яги. Так скажите нам, друзья, Как зовётся та изба?

 

Горюшка № 4

Прописка

Так они и шли, болтая разные разности, пока не дошли до города.

Смеркалось. На потемневшем небе загорались маленькие звёздочки, и огромная луна вышла из-за туч.

Избушка и белка решили пройти через парк, так до города ближе всего.

Здесь и заночевать надумали…

Хорошо, тихо, и никто не мешает.

Но не успела Избушка ноги вытянуть, как белка вскрикнула и взметнулась на дерево со скоростью света. Вот только что рядом сидела, а уже на макушке.

Перед Избушкой стоял маленький толстый бульдог и скалил зубы.

И не такой уж и страшный зверь, как белка рассказывала, подумала Избушка и смело начала разговор…

– Эй, ошибка природы, чего тебе надо от бедной белки? И так инвалидом её сделал! Доедать, что ли, пришёл, изверг?

Собака, обалдев от неожиданности, села на попу и вылупила глаза. Они стали как две маленькие луны, точь-в-точь как настоящие.

Этот пёс ещё ни разу не видел, чтобы дома разговаривали.

Вид очумевшей собаки ещё больше подзадорил Избушку…

– Что, никогда раньше с домами не разговаривал, глупый пёс? А с бесхвостыми белками встречался? Это ведь ты ей хвост ободрал.

Собака заскулила, предчувствуя опасность.

И как в воду глядела!

Куриная нога прихватила собаку за шкирку и подкинула в воздух. Та взлетела высоко-высоко, а потом начала стремительно падать вниз, но, не долетев до земли, взлетела ещё раз и ещё раз…

И когда она всё же упала, то распласталась, как толстая подушка, раскинув лапы в стороны, и закрыла глаза.

– Ну что, меховая бабочка, хочешь ещё полетать?

– Гав! Не хочу! Я больше так не буду! – простонала собака.

– Точно не будешь?

– Точно не буду, – заплакал пёс.

– Ну, раз ты всё понял, тогда беги к своей хозяйке, а то она так кричит, что весь город разбудить может.

Собака кое-как поднялась с земли и, похрамывая, побрела к своей хозяйке.

– Эй ты, – закричала ей белка, слезая с макушки дерева. – Скажи спасибо, что мы тебе хвост не оторвали.

– Спасибо! – огрызнулась собака.

Она шла и ворчала, как это умеют делать только бульдоги.

– Спасибо хозяйке, что мой хвост ещё в младенчестве отрезали, а то бы эти варвары его точно оторвали. До чего мы дошли, дома по лесу гуляют и собак в небо запускают. Не пойду больше в этот парк гулять. Буду, как все нормальные собаки, у подъезда тусоваться.

Когда радостный визг хозяйки затих, друзья стали прощаться.

– Пойду я в город, мне пора! А ты оставайся! За меня не волнуйся, я не пропаду, а собаки этой больше не бойся, она тебя не тронет. Да ещё и другим собакам расскажет, какая у тебя охрана, а потом слух и до котов дойдёт. Так что живи спокойно.

– Спасибо, дорогая Избушечка, вовек не забуду твоей доброты. Надеюсь, что найдёшь свою старушку и вернёшь её домой.

Избушка пошла в сторону города, напевая себе под нос вот такую песенку:

Я до города дойду, И тебя, Яга, найду. Будем вместе жить, как прежде, На опушечке, в лесу. Я обиду позабуду И тебя, Яга, прощу. Будем вместе жить, как прежде, Ждать гостей, варить еду.

Избушка очень устала, но никак не могла решить, где бы ей пристроиться на ночь.

Ноги, они хоть и куриные, но всё же не казённые, и беречь их надо.

Тут Избушка увидела маленький домик, без окошек. Не было у домика печной трубы и двери тоже не было. Этот домик больше походил на собачью конуру, но стоял он в уютном дворике, посыпанном песочком. Рядом была разбита хорошенькая клумба с синими цветочками.

– Красотища! Мне бы такой огородик! Одним всё, а другим ничего, да ещё старая карга в наказание.

Избушка устроилась поудобнее и заснула, зарыв ноги в песок.

Утро! Тёплое городское утро с гудками машин и визжащими тормозами. С лаем собак и криками детей. Утро с пеньем птиц на одиноком дереве в маленьком сквере… Или – просто утро!

Избушка потянулась, зевнула и открыла глаза.

– Вот это да!

Вокруг неё суетились какие-то люди в оранжевых жилетах. Они говорили на непонятном для Избушки языке и постоянно трогали её и щекотали. Они тёрли её тряпками и скребли щётками. Потом они стали поправлять покосившуюся дверь, починили дымоход и покрасили наличники на окнах.

Под конец они прибила на дверь табличку и удалились…

Детская площадка образцового содержания № 1

Ул. Лесная. Дом 1 3. строение 2

Вот и сбылась Избушкина мечта.

Теперь она не просто Избушка на курьих ножках, а настоящий дом с адресом.

Теперь у неё есть прописка.

Осталось только найти свою бабушку-старушку, и будет всё в порядке.

Заживут припеваючи.

Только где эта старушенция? Где её искать?

Целый день просидела Избушка на детской площадке, боясь пошевелиться. А так хотелось встать, размять куриные ноги, распахнуть пошире окна и дверь.

От наведённой чистоты сначала хотелось чихать, а затем потянуло в сон…

Сморённая суетливыми детьми, которые копошились у неё внутри, она уснула.

А проснулась уже к ночи от заунывного плача, словно кто-то кота за хвост тянул.

Огляделась и видит: сидит старушечка в песочнице и горючими слезами землю поливает.

Пригляделась, а это её Бабка Яга – красавица ненаглядная! Рыдает в голос и на судьбинушку жалуется:

– Ох, какая я бедная и несчастная. Из дома родимого ушла, а нового не сыскала. Избушка моя, сиротинушка, одна в лесу осталася. Без присмотра и внимания. Тоскует, поди, по бабушке.

– Ещё как тоскует! Так тоскует, что за этой старушкой непутёвой в город пришла.

Яга обернулась и увидела свою дорогую Избушечку. И давай её обнимать и целовать.

– Ты прости меня, дорогая, это я по глупости из дома ушла. Хотела красивой жизни, а вот что получила…

– Получила по заслугам, глупая женщина, вот возьму и не пущу тебя домой, и останешься ты бездомной.

Старушка заплакала пуще прежнего.

– Ладно, ладно, не реви, заходи в дом, назад поедем, на нашу сказочную полянку.

 

Горюшка № 5

В гостях хорошо, а дома лучше

Избушка так спешила на свою любимую полянку, что бежала почти вприпрыжку…

И только встав на своё прежнее место и повернувшись к лесу передом, а к полянке задом, она успокоилась и облегчённо вздохнула…

А вечером Баба Яга затопила печку и напекла пирогов с лисичками, и в доме вновь запахло уютом. Пришло время поговорить…

– Яга, а чего ты сбежала из своей хвалёной городской квартиры? По мне, что ли, соскучилась?

– А то! Конечно, соскучилась, – сказала Баба Яга, попивая чай с пирожками. – И что хорошего в этой квартире, тесно, неуютно. А от тамошнего порядку с ума сойти можно. Сюда не ходи, тут не топчи, то не бери, а это положи на место. Никакой свободы. Сидишь как килька в банке с выпученными глазами. Нет, это не по мне!

Вода в кране хлоркой пахнет, хуже моих мухоморов. А печка, что без дров работает, вообще бесполезна, на ней котёл не вскипятишь и зелье волшебное не приготовишь.

А на улице еды – пруд пруди, мальчики и девочки сами в суп просятся, да только есть их нельзя. Враз менты повяжут и в тюрьму посадят.

И зачем мне этот город?

Мне и здесь хорошо!

Мы теперь с тобою, Избушечка, заживём лучше прежнего. Я тебя любить буду и убирать каждую неделю. А если принц какой зайдёт, так и ужин праздничный сварим. И никто нас с тобой не накажет.

Слабо им в нашей сказке свои порядки наводить.

От этих слов у Избушки слёзы на глаза навернулись.

Так и живут дальше Избушка с Бабою Ягой в дремучем лесу и горя не знают. Не всякому волшебству цивилизация в радость.

А Яга обещание своё сдержала. Стала тихой да аккуратной.

На пользу ей пошла городская жизнь. Поняла, что нет ничего лучше верных друзей, даже если они на куриных ногах.

 

Жизнь вещей

Осень кружила листопадом. Двор был похож на лоскутное одеяло – яркое, цветастое, из клочков разной формы и цвета. Точно такое, но гораздо меньших размеров, продавал старьёвщик на углу, закутавшись в изрядно поеденную молью старую шаль.

Дни стали короче, и уже после обеда в доме на набережной зажигали свет. Все собирались в гостиной, пили ароматный чай с жасмином и шиповником и вели несерьезные разговоры…

А когда на улице зарядили дожди, служанка закрыла окно в гостиной на большой шпингалет, и лишь крошечный осиновый лист под диваном напоминал жителям дома на набережной, что скоро зима.

Когда дом затихал, в нём просыпалась другая жизнь. Тайная и неизвестная людям. Жизнь вещей.

В эту ночь всё началось с каминной полки. Обычно на ней стоял бронзовый подсвечник и старые часы, но сегодня там по какой-то нелепой случайности оставили ключи от всех дверей в доме.

Часы пробили двенадцать и тут же затянули свою обычную песню:

– Дин-дон, спит дом. Дин-дон, спит дом. Эй, сони, вставайте! Время пришло.

Коврик у камина лениво расправил непослушные кисточки, потянулся и зевнул своим огромным шерстяным ртом.

Вчера на него просыпали пепел, и он сильно чихал всю прошлую ночь. Сегодня же его почистили, и он был страшно доволен таким обстоятельством.

– Ключи! На мне лежат ключи! – кричала каминная полка. – Кому нужны ключи?!

– Мне!

– И мне – нужны!

– Дайте их мне, и поживее! – проворчал басом книжный шкаф.

Ключи испуганно позвякивали. Конечно же, они не раз были в этой комнате. Но что бы остаться так, одним, без присмотра, – Такого раньше с ними не случалось.

На связке было множество ключей. Десять и пятнадцать. Но в этой комнате никто не умел считать, кроме часов, а они всегда дремали, пока не наставало время бить четверть, полчаса или час.

Но если честно сказать, был ещё кое-кто, способный к математике…

В коридоре в нижнем ящике комода лежали счёты, но они не могли самостоятельно выйти из своего тёмного жилища. За этот год их вынимали всего один раз, но не для того, чтобы посчитать, а для того, чтобы сесть на них и покататься по коридору.

Это увидела служанка…

Отругав хозяйских детей, она отняла у них счёты, положила на самую нижнюю полку и закрыла на ключ. Счеты зализывали раны и плакали. Их костяшки ободрались, а спицы погнулись. Нелегко было катать на себе семилетнего мальчишку, толстого и неуклюжего.

Конечно, счёты могли бы посчитать ключи, но для этого их нужно было сначала получить, а это было невозможно.

Так ключи и остались несосчитанными…

Но все жители комнаты точно знали, кому нужны эти ключи.

В первую очередь, конечно же, книжному шкафу. Там хранились умные книги, которые ни разу самостоятельно не выходили в свет.

Там, внутри шкафа, они болтали, спорили, играли… А жители комнаты лишь через стекло наблюдали за ними, немного завидуя их покою и уму.

Ещё бы, никто не топтался по ним, никто не протирал их мокрой тряпкой, не ронял на них мелкие крошки и не хватал жирными руками…

Даже люди, представьте себе – эти люди, что относились без должного уважения к обитателям комнаты, даже эти люди берегли книги. И запирали их в шкаф, чтобы пыль, вредная старуха пыль, не оседала на их позолоченные переплеты.

Еще ключи просил секретер. Замок в нём был маленький, но всё же – замок. Там хранились важные для людей бумаги, счета и даже письма.

Секретер открывали чаще всех, и его очередь на ключи отодвинули в самый конец.

Вторым по очереди, сразу за шкафом, стал письменный стол, а правильней сказать, его нижний ящик. Все другие ящики давно не закрывались. Их замки сломались, и не было никакой необходимости их чинить, а вот нижний ящик хранил в себе массу секретов. Все обитатели комнаты, без исключения, хотели их знать. Этот нижний ящик был очень скрытным, но сегодня он наконец-то решил поделиться своими тайнами с окружающими…

И предпоследним в очереди, перед секретером, был сундук. Он стоял в углу и был прикрыт кружевной салфеткой. Иногда, по весне или летом, на него ставили вазу с цветами.

Но сейчас осень. И сундук был одинок – и, как он считал, страшно некрасив. Он мечтал скинуть эту старую салфетку и открыть свои недра на общее обозрение, чтобы все обитатели комнаты поняли, в чём его суть.

На повестке дня стоял всего один вопрос – кто возьмет ключи и всех откроет?

Книги загалдели в шкафу, и даже сквозь закрытую дверцу было слышно, о чем они говорят.

– Я выскочу первая! – сказала толстая и самая важная книга. На ее корешке золочёными буквами было написано «Словарь» – Я самая умная и самая старая, и я должна выйти на свободу первой.

– Пожалуйста, пожалуйста, – затараторил томик стихов. – А я, я так следом за вами. Так хочется свободы. Ветра. Музыки.

– Какой ветер? Какая музыка? Вы, сударь, совсем спятили. Это же комната. Здесь нет ветра. И музыки нет. Все хозяева сладко спят, а во сне люди не слушают музыку.

Это были слова исторического романа. Его долго не брали с полки и не читали. Поэтому, он стал страшным занудой.

– Не надо ссориться, друзья мои. Надо любить друг друга, – сказал любовный роман с потрёпанной обложкой.

Его читали чаще всех остальных книг. Его давали друзьям и знакомым, отчего он был страшно горд. Он выходил за пределы этой комнаты, этого дома и даже этого города. Его не раз и не два, брали в далёкое путешествие, чтобы было чем занять себя в дороге.

Секретер, весь в нетерпении, читал письма вслух. Раньше, например вчера или позавчера, когда коврик не мешал ему своим чёхом, чтение доставляло всем невероятное удовольствие, но сегодня его никто не слушал…

Сундук пел! И кто сказал, что в этой комнате нет музыки? Музыка была, да ещё какая.

Сундук пел и поскрипывал половой доской в такт своей печальной песне…

– Трынь. Трынь. Тр-р-р-р. – И снова: Трынь. Трынь. Тр-р-р-р.

– А ну цыц! – закричал шкаф. – Как будем решать проблему? Рук у нас нет, и достать ключи самостоятельно мы не сможем. Жду ваших предложений!

– Давайте я попробую, – тихо сказала кочерга.

Кочерга была новая, стройная и красивая. Она стояла у камина в углу и была такой скромной, что жители комнаты впервые услышали ее звонкий голосок.

– Ну? И как вы собираетесь это сделать, милостивая госпожа? – съехидничал шкаф. Не привык он уважать всё железное и холодное на ощупь.

Но кочерга на него не обиделась, она изящно изогнулась и, подцепив ключи, подкинула их в воздух…

Ключи упали на секретер.

Все обитатели комнаты ахнули.

– Молодец! – сказал шкаф. – Только кидать-то надо было в мою сторону! Эх, молодо – зелено. Ну хоть так.

Секретер был вне себя от радости. Во-первых, в очереди из последнего он превратился в первого…

А потом, как ему показалось, эта чудная, стройная брюнетка предпочла его.

И пусть шкаф ему завидует и злится. Так ему и надо. Не вечно же ему быть первым.

– Ну? – не унимался шкаф. – И что дальше? Открывайся теперь сам, а мы посмотрим, как ты это сделаешь.

Секретер посмотрел на кочергу, а та смущенно опустила ресницы.

Бедняга, извивался и скрипел своими полками, но – увы. Ключи никак не попадали в нужное отверстие.

Вещи начали ему подсказывать. Кричали и ругались.

Ковёр, закрутив уголок, размахивал им как флагом.

От этого угли в камине разгорелись и вспыхнул огонь, осветив всю комнату красноватым светом.

На ковёр попали искры, и он задымился…

Несчастный, он извивался и так кричал, что страшно было слушать, и те, кто мог, заткнули уши или потеряли сознание…

Часы начали судорожно бить, да так громко, что в соседней комнате проснулась служанка и, вбежав в комнату, вылила на ковёр полный графин воды.

Пожар был потуплен, но мокрый ковёр постанывал и ныл…

Конечно же, служанка этого не услышала, но она вдруг вспомнила, что забыла ключи на каминной полке. Пошарив рукой, она их там не нашла и, включив свет, начала поиски.

Секретер был в отчаянье, когда женщина вскрикнула от радости, – служанка нашла ключи и, сжав их в ладони, покинула комнату.

Первым тишину нарушил шкаф:

– Доигрались? Такой шанс был!!!

А часы на каминной полке сладко зевнули и запели свою песенку:

– Дин-дон, спит дом. Дин-дон, спит дом.

Да, эта ночка была не из легких. Вещи так устали, что больше не могли спорить. Они легли спать, оставив разговоры до следующей ночи.

Секретер улыбнулся кочерге, а та ответила ему изящным поклоном и прошептала:

– Доброй ночи!

Дин-дон, спит дом. Дин-дон, спит дом.

Дин-дон, спит дом. Дин-дон, спит дом.

Дин-дон, спит дом. Дин-дон, спит дом.

Наутро служанка отнесла ковёр в сад и хорошенько его почистила.

Дыр обнаружено не было, но в самом центре ковра появилось чёрное пятно.

Всю зиму он лежал перед камином грустный и всё время чихал. А весной служанка скатала его и унесла, а на его место положила новый, очень красивый бежевый коврик.

А за окном вновь послышался голос старьёвщика:

– Ковёр, продаю ковёр, совсем новый!

Секретер и кочерга каждый вечер смотрели друг на друга влюблёнными глазами, но уже больше никогда они не разговаривали друг с другом…

 

Фея

В старом кофейнике, с дыркой в боку

Фея жила, у людей на виду.

Только никто догадаться не мог,

Что волшебство по соседству живёт.

Солнцу вдогонку, творя чудеса,

Утро встречала под крик соловья.

Радугу в небе дарила, шутя.

Звёзды друг к дружке теснила, любя.

Ёжик застрял под заборной доской.

Птенчик упал – и летит над землёй.

Фея спешит – и опять чудеса!

Всех успокоить, утешить должна.

Сны малышам без забот и тревог.

Вовсе не случай, их Фея несёт.

И по ночам светлячков кутерьма —

Тоже волшебницы нашей дела.

Музыка тихая с шумом дождя —

Фея танцует в цветах у окна.

Пламя свечи в отраженье стекла —

Фея кружится, смеясь и шутя.

Только никак не понять детворе

Где это чудо живёт во дворе.

Старый кофейник и дырка в боку.

Домик волшебный с окошком в носу.

 

Звезда

На полке, в шкафу, я держала звезду.

Её я нашла прошлой ночью в саду.

Она на дорожке лежала, горя.

Упавшая с неба ночная звезда.

Неся на ладони её, в полутьме

Я путь освещала звездою себе.

Теперь же, на полке, среди джемперов,

В шкатулке от бус запираю её.

Но что-то случилось, и прямо с утра

Светиться устала в шкафу, средь белья…

И, слёзы роняя о горькой судьбе,

Она обратилась с мольбами ко мне,

Чтоб я отпустила её в небеса.

Где ярко горит до рассвета луна.

Где сёстры её так тоскуют, любя,

И просят её – возвращайся сюда.

Я плачу тихонько…

Мне жалко звезду.

В платочке до сада её донесу.

И в темную высь, где сверкала она,

Вернулась моя дорогая звезда.

И мне улыбнулась! И звёздной тропой,

Счастливая, я, возвратилась домой.

 

Я устала!

Я очень устала!

Спасите меня!

В пижаму я вряд ли залезу сама!

И зубы почистить, увы, не смогу.

Скорей позовите вы маму мою!

Она непременно всех разом спасёт.

Пижаму наденет, подушку взобьёт,

И в лобик меня поцелует потом,

И сказку расскажет, чтоб слаще был сон.

Лишь мама способна ребёнка понять!

Я очень устала!

Мне хочется спать!

И ласково мама обнимет меня и скажет:

– Спи, детка, до нового дня!

 

Художница

Ты рисовала – ветер.

Он притаился в шляпе,

Но только на мгновенье,

И вот унёсся дальше.

Ты рисовала – небо,

Рассвет в цветах лазури.

Но на картине выросла

Грохочущая буря.

Ты рисовала – воздух.

Он был без ароматов.

Но на картине вышел

Букетик из ромашек.

Ты рисовала – музыку.

В тебе звучала песня.

И журавли заплакали

На самом грустном месте.

Ты рисовала – искренность.

Ты рисовала – нежность.

Но на картине с лилией

Взлетели в небо – эльфы.

 

Маша

Раскраснелась наша Маша.

В голове – такая каша.

Что подруге подарить?

Как подруге угодить?

Может, бусы или книжку?

Или плюшевого мишку?

Или вкусные конфеты?

Или фильмы на кассете?

Это всё и я б хотела!

Я конфеты тоже б съела.

И в игрушки поиграла,

Бусы к платью подобрала.

Ну а ей зачем всё это?

У неё есть братик Петя.

Петя – это младший брат.

Лучше всех он во сто крат.

Лучше книжек и конфет.

Лучше Пети брата нет.

Так зачем же ей подарки?

Их нести ей – смысла нет.

Я оставлю их себе.

Пригодятся они – мне.

 

Лошадь

В квартире моей, на седьмом этаже,

Лошадка жила и гуляла везде,

По комнате, кухне и спальне моей.

С собакой и кошкой спала у дверей.

Из миски кошачьей пила молоко,

Фиалку щипала, вскочив на окно.

Я сено носил ей и свежий пырей,

Чтоб лошадь моя становилась сильней.

Чтоб все удивились, когда, поутру.

Я в садик, как взрослый, на ней прискачу.

Но я не спешу, пусть взрослеет она…

Конечно, лошадка не больше слона,

Но как же приятно верхом на коне,

Промчаться по лугу навстречу судьбе.

Но это потом, а сегодня с утра

В кармане пальто едет в садик, она.

 

Две горбушки-корабля

Бой идёт уже минуту.

На воде такая смута.

Два военных корабля

Нападают на меня.

Я устал обороняться,

Пятиться и отступать.

Я готовлюсь к наступленью,

В бой – на вражескую рать.

Их волна сейчас накроет

И поглотит океан.

Докажу, что я не юнга,

А отважный капитан.

Мама мне кричит:

– Серёжа! Ешь скорей! Остынет суп! —

Я в ответ ей:

– Не волнуйся! У меня порядок тут! —

И, доев весь суп до дна,

Я нашёл среди морковки,

Я нашёл среди картошки

Две горбушки-корабля.

 

Жук пропал!

Жук пропал!

Объявлен розыск!

Объявленье на столбе.

Этот жук был самым лучшим!

Он зелёным был и шустрым,

Лучшим другом на земле!

Жил в большой стеклянной банке.

Ел листочки валерьянки

И цветочки табака

Обожал жевать с утра.

На моей ладони смело,

Он сидел, любуясь небом.

И закручивал усища,

Как пёс Шарик свой хвостище.

Он, жужжа, пел серенады

Той жучихе у ограды.

И на ужин в домик свой

Приглашал зайти порой,

Когда звезды и луна

Освещают небеса.

Я был с ними раза два.

Мы жужжали до утра.

Обсуждали всё на свете.

И вот раз пришла беда:

Жук пропал!

Объявлен розыск!

Друг, найдись!

Я буду ждать!

Верю я, что ты вернёшься,

Чтобы вместе пожужжать.

 

Кошка

На моём окошке

Сладко дремлет кошка.

Снится кошке сладкий сон

Про сметану с молоком.

Про луну, как жёлтый блин

Или спелый мандарин

Или как головка сыра

С множеством чудесных дыр.

Снится кошке на окошке

Май и толстый кот Тимошка.

Как вечернюю порой

Он зовёт её с собой

Побродить по тёплым крышам

И спеть песню под луной.

Поохотиться на мышек,

А к утру пойти домой.

На моём окошке,

Вдруг проснулась кошка,

Улыбнулась, потянулась,

Спинку выгнула немножко

И, мяукнув мне: «Привет!» —

Зашагала на обед.

А в её красивой плошке

Молока совсем немножко,

И тогда решила кошка:

Что ж, вернусь я на окошко.

Может, сон приснится мне

Про сметану на окне.

 

Дожди

Так тихо плакали дожди,

Считая с неба этажи.

Считая крыши и дома,

Людей, машины, поезда.

Был дождик ласков с детворой,

Пусть подрастёт, ведь дождь грибной.

А те, вприпрыжку и визжа,

Домой бежали от дождя.

А дождик, тот, что шёл в лесу,

Помыл кудрявую листву,

Помыл поляну и кусты,

Ежа, чижа и все цветы.

Весёлый дождь шумел в саду,

Давая жизнь всему-всему:

Для вишен – гладкие бока,

Для яблонь – ветви в небеса.

Для груш дарил желанный сок,

Капусте – просто воду впрок.

Такие разные дожди

Считают с неба этажи.

Но каждый дождик тем хорош,

Что на другого не похож.

И тихо плакала б земля,

Коль в мире не было б дождя.

 

Осень

Кружатся стайкой

Румяные листики,

Яркие, сладкие,

Всполохи-искорки.

Как петушки-карамельки

На палочке.

Клён на рассвете

Разбрасывал сладости.

А детвора поутру

Удивляется.

Осени разве не нравятся сладости?

Столько добра пропадает зазря.

Снегом его заметает зима.

И, выбегая во двор перед школою,

Дети несут эти листья весёлые

В ярких букетах, в портфелях, в руке.

Осень горит в каждом добром окне.

 

Зима

Лес уснул под снежной шапкой.

И покрылась льдом река.

С горки мчится на салазках

И хохочет детвора.

И похожи на сугробы

Крыши низеньких домов.

И волшебный снег кружится

В стайке белых облаков.

 

Сказочный лес

В зимнем, сказочном лесу

Ухал филин на суку.

Разбудил случайно сказку

И от страха – ни гу-гу.

А она и не сердилась.

Встрепенулась!

Удивилась!

По лугам и по полям

Добралась на праздник к нам.

Принесла с собой подарки

И весёлый хоровод.

Принесла стихи и песни

В самый лучший Новый год.

Раскраснелась

В быстром танце,

Наряжаясь мишурой,

И с улыбкою волшебной

В лес отправилась – домой!

 

Новый год

Я не сплю уже неделю,

Я мечту свою лелею.

А мечтаю я о ёлке,

Чтоб колючие иголки

Попадали мне в кровать —

И давай меня кусать.

Я мечтаю о гирляндах,

О серебряных шарах.

Я мечтаю о снежинках,

Что летают в небесах.

Я мечтаю о подарках.

Да, мечтаю!

Что ж скрывать.

Обещали мне компьютер,

Чтобы в игры мог играть.

Я не сплю уже неделю.

Новый год стоит за дверью.

Вдруг, усну – а он уйдёт.

И мечта моя – пройдёт.

Не увижу я подарков

И серебряных шаров,

И гирлянды не зажгутся

В яркий, пёстрый хоровод.

Дед Мороз не разрисует

Наши окна в кружева.

А когда проснусь я снова,

На дворе уже – весна.

 

Ёлка! Ёлка! Здравствуй, ёлка!

Мебель мы подвинули.

Ковёр пропылесосили.

Ждём с работы папу.

Ждём мы очень-очень!

Сели на диванчик —

Мама, братик, я.

За стрелкою минутною

Мы следим не зря.

Ключ в замке щекочется.

Петь, скакать нам хочется!

Вместе с папой на порог

Ёлка в гости к нам идёт.

Запах леса,

С птичьим эхом,

В снег закутана она.

Ёлка, ёлка!

Здравствуй, ёлка!

Как же ждали мы тебя!

Мы готовились заранее.

Покупали одеяние,

Разноцветные шары,

И пять метров мишуры.

Чтобы ты была красивей

Всех зелёных ёлок в мире,

Чтобы праздник – Новый год

С нами встретить у ворот.

Чтобы Дедушка Мороз удивился:

– Ах и ох!

Как же ёлка хороша!

Словно девица-краса.

И подарки для меня

Положил он под тебя.

 

Матушка зима

У Марины на ресничках

Кружевная бахрома

Серебрится, и искрится,

И сияет, как звезда.

Кто же эта мастерица,

Что связала сей узор?

Посмотрите, он повсюду!

Он кружит над головой.

В каждой крошечной снежинке,

Тонкой пряжи кутерьма.

Кто же эта мастерица?

Это матушка Зима.

Нарядила, как невесту,

У берёзки тонкий стан

И осину завернула

В белоснежный сарафан.

Словно вылила белила

На остывшие поля,

Вся природа спела хором:

– Здравствуй, матушка Зима. —

И Марина очень рада!

– Пусть реснички в кружевах,

Но зато могу кататься

На салазках и коньках!

 

Ожидание весны

Мы ожидали февраля.

Зачем?

Мы просто ждали!

А вдруг усталая Зима

Возьмёт

И нас оставит.

Отпустит реку в ледоход.

Деревьям

Снимет шапки.

И небу,

В серой полумгле,

Добавит синей краски.

Вернёт садам промокший вид,

Чтоб набухали почки.

И лес наполнится весной,

Когда подтают кочки.

Ещё

Мечтаем мы о том,

Чтоб все девчонки в классе

Веснушками покрылись —

Вмиг!

Как «Рыжий, конопатый!».

Но мы не станем их дразнить,

Ведь тот, кто конопатый,

Встречает раньше всех весну,

Их щёчки солнцу рады.

Мы ожидали февраля,

Чтоб он сменился мартом.

И чтоб сказала нам зима:

– У вас ужасно жарко! —

И, собираясь впопыхах,

Грузила снег в салазки

И, погрозив нам кулаком,

Ушла в другую сказку.

Я вам по совести скажу,

Её нам было жалко.

Когда вернётся в декабре,

Все будем извиняться!