YellowDragon

К своему удивлению, Артур очнулся. Он лежал на довольно жёсткой кушетке, глядя в потолок, в помещении, озаряемом ровным мягким, но холодным светом. Оглядевшись, мужчина мог увидеть с трех сторон прозрачное стекло с паутинкой трещин, ограждающее его от внешнего мира, в котором суетились люди в белых халатах; а с четвертой металлическую стену, исцарапанную то здесь, то там когтями, покрытую вмятинами и небрежно начертанными надписями вроде 'вы все умрёте' и 'я вижу приближение вашей гибели', а также детскими рисунками, увидев которые, любой психолог схватился бы за сердце. Самым невинным из них была пляска маленькой фигурки в платье вокруг семи болтающихся на виселице больших фигур.

Артур хвататься за сердце не собирался. Он вообще ничего делать не собирался. В голове было пусто настолько, что хотелось закричать. Сердце билось очень медленно и вязко, словно сомневаясь, а нужно ли оно вообще ему. Казалось, что Артур может смотреть в потолок вечно. Англичанин просто лежал, ожидая неизвестно чего. Своей смерти? Очередного пришествия? Конца времён? Собственно, ему было всё равно.

— Тебе нужно было убить меня тогда… в комнате с проводами… Рейлис, почему же у тебя не получилось? — внезапно упрекнул он немца, которого сейчас не было рядом. Голос Артура был слабым и пустым.

— Он очнулся! — крикнул один из учёных, после чего люди в кабинете засуетились.

— Ещё бы он не очнулся, — презрительно фыркнул лысеющий тощий старикан, — Е. В.А. активизировала 120 % мощи и весь запас отдала ему.

Артур не обращал внимания. Он все еще обращался к невидимому собеседнику… Не желавшему отвечать собственной фантазии.

— Уроборос, чтоб тебя… куда же ты ушёл? Я хочу уже сгореть к чёртовой матери… мой план провалился, а расплатился за это, как всегда, не я.

Оглядевшись в комнате, Артур не нашёл цзяня, которым сражался Алоглазый с фон Рейлисом. А жаль… им хотя бы можно было бы попробовать себя заколоть. Значит, придётся всё‑таки встать и что‑то сделать.

'Главное не думать о ней… иначе весь план провалится от бессилия. Ещё можно попробовать… чёрт, а как это вообще делается?' — Артур не был уверен, что сможет совершить сейчас истинное преобразование и феерично закончить свою жизнь в последнем рывке.

Подняться на ноги он так и не смог. Точнее не хотел. Ему и на корточках было неплохо видно окружающее пространство, а воля, похожая сейчас на кисель, не собиралась делать ничего лишнего. Более того, если бы не хаотичная природа Артура, она бы вообще ничего так и не сделала, даже не сняла англичанина с кушетки. Артур дополз до стены со стеклом, и его рука легла на прозрачные трещины. Опираясь на стекло, англичанин поднялся на ноги и упёрся головой и грудью в него, чтобы хоть как‑то стоять.

Вперёд вышел мужчина в белом халате. Он сильно выделялся среди других: с ожогами на голове, глубокими царапинами на лице, которое, казалось, было одним целым с голографическим монокуляром и мрачного вида дыхательной маской. Он что‑то черканул стилусом в своём планшете.

— Ну, как ты себя чувствуешь, И. Е.Г. О.В. А.? — спросил он, — Каково тебе ощущать себя за прочнейшим огнеупорным бронированным стеклом? Я помогу тебе сэкономить силы и время: эта клетка неприступна. Лилит её пыталась сломать целых двадцать лет, — он покачал головой, — Безрезультатно.

Пустые и потускневшие янтарные глаза Артура остановились на лице говорившего.

— Никак, — ответил англичанин, словно это слово могло что‑то охарактеризовать, — Я не собираюсь дышать так долго.

'Нужно найти способ закончить всю эту глупость. Уснуть и снова увидеть сон о Прежденебесном'

'Разумно' — фыркнул в его голове голос Звездокола, — 'Самое время отказаться от всех обязательств и сделать смерть Огневолосой ешё бессмысленней. Это было бы как раз в стиле Алоглазого'

— Это вы, батенька, зря, — усмехнулся учёный, — Любая попытка умереть будет нами остановлена и проконтролирована, ведь твоя камера это, помимо прочего, сигма — проектор.

Он картинно взмахнул руками, а затем поклонился, словно в театре. Артур успел заметить на планшете две фотографии: его и седовласой юной особы.

— Ты ещё здесь? — проговорил Артур, забыв о том, что общаться со Звездоколом не обязательно вслух. В голосе англичанина не было удивления. В нём вообще ничего не было, кроме колебания воздуха голосовыми связками.

— Он был прав. Я ничто. Меня никогда не было. А теперь то, чего никогда не было, это осознало и стоит сейчас здесь, желая забыть о том, чего никогда не было. Какая ирония… я должен был разбиться об Уробороса, как об дно пропасти, а эта скользкая тварь вывернулась из‑под меня, чтобы продлить агонию. Пожалуй, ничего более болезненного Он не смог бы придумать, размышляя и ещё тысячу лет. Мне не выбраться отсюда. И я не найду Лилит один. А если и найду… я сегодня понял, что она не то, что я себе представлял о своём народе… она это Его капля крови. Получается, что всё это было бесполезно… бесполезно для меня, которого не существовало.

Англичанин слегка долбанул головой стекло.

— Жрите меня с потрохами! — крикнул он в сторону учёных.

— У него бред, — предположила хмурая женщина в очках.

— Фиксируйте, — приказал изуродованный, — У нас тут, кажется, шикарный источник информации.

Учёный что‑то черканул в планшете.

'Знаешь, Сэйхо, а ведь Огневолосой было всё равно, что ты не существуешь' — спокойно говорил Звездокол, — 'Я вообще могу разнести всю твою аргументацию в пух и прах. Во — первых, ты не один, нас как минимум двое. Во — вторых, я не заметил, чтобы она испытывала ненависть к Лилит, зато ненависти к Уроборосу у неё было столько, что ей можно было бы покрыть планету слоем в четыре метра'

— Аргументация? Какая, к дьяволу, аргументация!? Разве можно убедить отражение, что ему будет не больно исчезнуть, когда вода, в которой оно отражается, испарится в огне?! Лилит ещё детёныш. Возможно, она казалась ей милой, как человеку может показаться милым тигренок, — но когда тигр вырастет, и ему будет не хватать его порции мяса… он проявит свою природу, и человек пожалеет о своей иллюзии. Она не верила, что меня не существует… хотела не верить в это, как и я. И её это не спасло, — продолжал выдавать Артур порции отборнейшего бреда под протокол. Кулак англичанина ударил в стекло.

— Двое… — продолжил поток сознания Артур — Ты тоже, должно быть, отражение в моей голове того, чего нет.

Горький смех.

'Если меня нет, значит, наверное, ты не сможешь сейчас разбить огромным топором бронированное стекло, вытрясти у этих учёных расположение Лилит, найти детёныша и воспитать её по собственному образу и подобию'

Учёные продолжали делать какие‑то замеры и протоколировать каждое слово и каждую эмоцию Артура.

'В конце концов, последние слова Огневолосой, которые она сказала Алоглазому, звучали как 'Он — движение вперёд, а ты — цепляешься за прошлое, которого уже нет'. Память может исказить слова, но их смысл остаётся. Свидетельства о том, что ты был, ещё могут остаться, если ты сейчас последуешь примеру Огневолосой и встанешь на ноги, когда не хочется. Если же ты этого не сделаешь, ничто на свете уже через четыре дня не докажет, что был ты, что был Уроборос, что была Огневолосая'

— Как будто они знают, где она… — фыркнул Артур, — Да и чем я могу её воспитать?! Если бы Эйса ощущала себя жалкой иллюзией, то она не успела бы сделать даже то, что успела в моём воспитании… а что я могу показать ей? Что её огонь — неправда? А что тогда правда? То, убедить себя в чём я не в состоянии? Так как мне убедить её, если я сейчас подохну?! Я не хочу 'подтверждать', что она и я 'были'! Жалкая память будет постоянно подсовывать эти иллюзорные подтверждения! Таково её главное свойство. Бытие вне бытия не существует!! То, что умерло, то не может вернуться! То, чего не было, не может существовать! Я не хочу обманывать себя!

Внезапно Артур прервался. Его дыхание было неровным и частым. Он вдруг продолжил фразу про 'как будто они знают?':

— Мне нужен фон Рейлис. Он знал Лилит. Он точно знал.

Лихорадочно оглядев комнату ещё раз, Артур облизнул губы, на которых все ещё стоял привкус крови. Ученые явно чувствовали себя в безопасности. Неудивительно: присмотревшись, Артур заметил на стекле застарелые царапины. Драконьи когти, легко рвавшие металл, так и не смогли ничего поделать с этим стеклом. Но у нынешнего пленника еще оставался козырь в рукаве… Точнее, в сердце. Буквально.

— Он знает, где она сейчас… — прошептал англичанин, словно пытаясь забыть о том, что говорил Звездоколу о бесполезности всего его путешествия. А потом заорал на всю комнату:

— Мне нужен виконт Герхард фон Рейлис! Срочно! Пусть придёт! Скажите ему, что у меня есть сведения об этом гребаном конце вашего раззвездатого света, которые его благородной арийской ретроградской заднице срочно нужно знать!!

— Хорошая попытка, И. Е.Г. О.В. А., — хмыкнул тип в дыхательной маске, — Но есть одна маленькая деталь.

Он коснулся пальцами своей груди.

— Этот конец света — наше детище. Ты просто не можешь знать ничего о нём.

— Да неужели?! — процедил Артур, — Может быть, вы знаете и о том, что именно и зачем сражалось с виконтом в распределительном помещении вашей шарашки? — англичанин неожиданно вспомнил аристократическую манеру держать лицо и тон голоса.

— Это неважно, — развёл руками учёный, — Всё это будет неважно, когда пять Столпов Творения поднимутся над землёй. Два из них уже поднялись в Токио и в Риме. Своими глупыми действиями ты обрушил Столп в Берлине, и к чему это привело?

Он выдержал театральную паузу.

— Только к разрушению Берлина, — он начал шагать прямо к стеклу, — Уже завтра днём мы сумеем восстановить все разрушения, к которым привела эта схватка, и вновь поднимем столп творения. А виконт?..

Он остановился так близко, что едва не касался маской стекла.

— Белый Робин облажался. Его победил какой‑то жалкий священник. А ведь всего‑то и требовалось, что подключить Лилит к трону. Герр фон Рейлис уехал, чтобы доделать то, что не удалось его предшественнику.

— А Вы, любезный, тогда, должно быть, руководитель проекта, занимавшегося кровью Лилит, раз так много знаете? — изображая немного саркастическую вежливость, процедил Артур куда‑то в сторону от стекла — всё равно тут кругом микрофоны….

— О, да! — ученый повернул лицо так, чтобы Артуру было лучше видно его шрамы и ожоги, после чего ткнул в них пальцем, — Я получил это, когда она разгромила свою первую тюрьму.

Он повернулся к камере спиной и зашагал прочь, вскидывая руки.

— Какая сила! Какая мощь! Маленькая девочка не имела на них права, но получила их от рождения!

— И куда же, позвольте поинтересоваться, отправился фон Рейлис? Может быть, вы даже это знаете? — с некой странной еле заметной издёвкой спросил Артур.

— Конечно же, в Рим, куда же ещё? — учёный резко обернулся, а полы его халата колыхнулись от дуновения порождённого движением ветерка, — Белый Робин облажался, но ведь Столп ещё стоит, белая крыса в городе, а трон цел.

— Вы всё сказали, что меня интересовало, — холодно проговорил англичанин, — И мне нужно Вам тоже кое‑что сообщить.

Артур вскочил со своего места и прыгнул в сторону, куда смотрел: в противоположенную от бронестекла. Англичанин развернулся стремительно как юла, а в его руке сверкнула сигма, очерчивая летящий в стекло силуэт Звездокола. Воля и внимание Артура направляли калибур прямо в сердце учёного в маске.

— Это тебе, мразь, за покалеченную судьбу Евы! — закричал Артур, чувствуя, как его сознание погружается в центр солнечного сплетения руководителя проекта, опережая калибур, и прямо указывая тому, куда следует ударить. Сегодня Артур Берг направил свою волю на прямое убийство человека — впервые в своей длинной и нелепой жизни.

Топор не пронзил грудь учёного, не пронзил стекло. Топорище летело вперёд своей тупой стороной, а потому стекло раскрошило, несмотря на всю его бронированность, а грудь бедолаги попросту смяло. Тело учёного летело дальше, пока не ударилось спиной о стол, а Звездокол прошиб его грудную клетку насквозь, буквально разрывая плоть, кости, лёгкие и металл имплантатов.

'Рим!' — стучало сердце англичанина, — 'Туда уехал фон Рейлис… Он, конечно же, поехал за Лилит. Рим!' — доселе неживые янтарные глаза, казалось, горели, словно на камешек янтаря попали прямые лучи солнца.

— С дороги! — крикнул Артур, чувствуя, что Звездокол снова у него в руках.

Ученые явно сочли его пожелание обоснованным и убедительным. Человек с топором всегда убедителен. Даже для двери, которая наверняка открывалась как‑то по — другому, но у Артура не было времени разбираться.

'Налево!' — скомандовал топор. Артур последовал команде. Сигнализация уже выла, возвещая о сбежавшем пленнике. Дракон попытался было использовать колдовство, чтобы определить карту помещения и местонахождение врагов, но через толстый слой металла не мог 'дозваться' до земли.

Мелькнувший коридор… это лучше, чем умирать внутри себя от удушья… лучше бежать вперёд, пока есть силы… Хоть со всем тем, что временно мысленно оставил Артур в комнате с бронестеклом, ему ещё предстоит встретиться вновь в своей голове, сейчас англичанин просто бежал вперёд, стараясь не потушить солнечный огонь янтарных глаз… блики, взявшиеся неизвестно откуда, неизвестно куда двигающиеся и двигающие Артура Берга.

Автоматическая пулеметная турель… Бросок калибура — и нет турели. Она всего‑то и успела, что зафиксировать цель.

'Вправо!' — выкрикнул Звездокол рядом с запечатанной наглухо дверью. Мощный удар открыл дорогу в боковой коридор. Из четырёх комнат выскочили наспех вооружённые и бронированные охранники. Двое с мечами, трое — с огнестрельным оружием, и лишь один, в дальнем конце коридора, с луком. Одним взмахом всех было не перебить: двое выскакивали с разных сторон, ещё трое высовывались из разных дверных проёмов, и только лучник стоял, выпрямившись во весь рост.

— Во имя Бахамута! Если я всего лишь иллюзия, то мне нечего терять! — закричал Артур, продолжая нестись прямо по коридору к выходу из помещения, закрываясь Звездоколом, как щитом. Внезапно тело англичанина оторвалось от пола и взмыло в потолок, переворачиваясь вверх ногами и уходя из‑под траекторий ещё не выпущенных пуль. Цепь калибура хлестнула ближайшего бронированного охранника, зацепляясь за его тело и волоча как шар для боулинга через всё помещения на встречу с другими 'игроками в бронемяч'… а Артур стремительно бежал, но уже по потолку, находясь в какой‑то гравитационной аномалии.

Лезвие калибура, как и раньше, давало великолепную защиту. Промчавшись через опасную территорию, Артур двинулся дальше, отделавшись лишь парой царапин. Таким образом он миновал ещё пару этажей, прежде чем оказался перед дверью, бывшей их целью. Это не был выход, Артур знал это, благодаря ментальной связи со Звездоколом, но топор вёл его именно сюда.

— Что мы тут делаем? — спросил Артур, привычно снося дверь и заглядывая внутрь.

Его внимание привлек белый пластиковый гроб, стоявший в центре комнаты. Внутри, в розоватой жидкости, без сознания плавала молодая черноволосая девушка. Рядом с гробом располагался терминал с голографическим интерфейсом, на котором отображались вполне стабильные показатели человеческого тела, если не считать крайне слабого сердцебиения. Заголовок дисплея гласил: 'Проект А. Д.А. М.', и ниже приводилась расшифровка: 'Амагический Драконоид. Аддиктивная Меха — регуляция, версия Зеро'.

— Это ещё что?!.. — спросил то ли у Бахамута, то ли у Звездокола Артур, подходя к установке.

— Проект А. Д.А. М., как видишь, — было удивительным, что Звездокол произнёс эти слова без сарказма, тоном мудрого наставника, — Твоя кровь от крови. Если тебе интересны детали, то терминал в твоём распоряжении, но помни — времени у тебя очень мало.

— Ещё одна жертва G‑Tech… — он подошёл к терминалу, пытаясь понять, как отключить амагуса от аппаратов.

'Начать извлечение организма?'

'Да'

'Вы уверены, что хотите извлечь организм из капсулы?'

'Да'

'Вас удовлетворяют показатели мозговой активности?'

'Да'

— Надеюсь, ты меня сюда привёл не для того, чтобы объявить, что где выход, ты не знаешь? — облизнул губы Артур, водя пальцем по интерфейсу, в котором он почти ничего не понимал.

— Я отлично помню, где выход. Просто мне показалось, что ты захочешь забрать свою дочку.

'Вас устраивают показатели сердечной активности?'

'Да'

'Вас устраивают показатели мышечного тонуса?'

'Да, чёрт возьми!'

'Извлечение началось'

Тело девушки начало опускаться на дно одновременно со сливанием той розовой жидкости, в которой оно находилось.

— У нас гости, — сообщил Звездокол.

— Как не вовремя… — покосился себе за спину Артур. И начал напевать что‑то величественное на никому непонятном языке.

Искажение гравитации у дверей позволит выиграть немного времени. А англичанин тем временем схватил запястье девушки и вызвал ци — карту её тела перед своим внутренним взором. 'Мозговая активность', может, его и 'устраивала', но нужно было проверить способность 'организма' выжить самостоятельно после 'извлечения'…

По сравнению с А. Д.А. М. Ева казалась очень грубой пробой пера. Наследие Бахамута очень гармонично вплелось в тело девушки, но укоренилось в нём, видимо, только потому, что это наследие несло в себе отпечаток ци Огневолосой, который ещё не успела адаптировать структура Артура. Девушка мирно спала, только очень и очень крепко. Она чуть — чуть сжалась, пытаясь найти укрытие от неожиданно обрушившегося на неё холода.

Артур непроизвольно улыбнулся, увидев отпечаток своей сущности в другом живом существе… через ладонь по телу девушки начала разливаться янтарная ци, разносящая по телу тепло и усиливающая 'охранительное ци' организма.

Убрав Звездокол и подхватив 'спящего' амагуса на руки, дракон побежал в сторону выхода… а гравитационная аномалия коварно и живо поползла в сторону приближающихся противников.

— Благодарю, — произнёс Артур калибуру, которого сейчас не было видно, — Я только надеюсь, что не уведу ещё одно создание в лапы смерти. Куда теперь?

— К выходу! — скомандовал Звездокол, — Думаю, по шахте будет быстрее всего!

На глаза Артуру тут же попались парные двери лифтов.

— Вверх или вниз? — быстро спросил англичанин, вышибая дверь.

— Вверх! Если верить словам учёного, комплекс сейчас стоит на земле.

Артур прикрыл глаза, и его строгий голос, чем‑то напоминающий голос священника, читающего молитву, огласил полумрак шахты:

— Именем Бахамута! Печать Земли пусть сместит равновесие! Её наитончайшая ци, благодаря которой вода стекает вниз, а деревья растут вверх, обратится вспять и поднимет нас!

Калибур исчез, а англичанин с амагусом на руках взлетели вверх, словно у Артура за спиной выросли крылья. Янтарные глаза Артура напряжённо скользили вдоль по шахте, убегающей ему в ноги, а его внимание было сосредоточенно на контроле этого странного полёта.

Постепенно скорость полета возрастала, а шахта не торопилась заканчиваться. Дракон взлетал всё выше, выше и выше, и наконец, впереди возник потолок. Лицо Артура побледнело, но в глазах солнечно сверкнул янтарь. Колдовство создавало щит, который должен был прикрыть девушку и англичанина от обломков, осколков и невесть чего ещё, что может их ожидать на пути.

'Гранитный заслон…' — мысленно улыбнулся Артур, творя то, чего ему так до конца и не успела объяснить Эйса, — 'Это когда не имеешь права разбиться!'

Первым в потолок врезался топор. Затем — заслон, выставленный драконом. И после этого сам дракон прошел относительно свободно, ощущая прохладу ночного воздуха.

— Теперь нужно затеряться в городе, — Артур оглядел себя и скептически добавил, — Без верхней одежды, обуви, и с ней на руках. Мда.

— Город недавно рухнул с небес, — с истинно буддистским спокойствием заметил калибур, — Не думаю, что вы с ней среди обломков будете представлять из себя что‑то особенное… если, конечно, ты оденешь девочку.

— Вы не слышали приказ, майор Эйхт? — осведомился лощеный и худощавый мужчина в костюме. Этот человек за короткое время сотрудничества успел вызвать ненависть всех офицеров, имевших несчастье с ним работать. Но — он был представителем G‑Tech, и с ним приходилось считаться. До поры.

Потому что есть вещи, которые нельзя совершать даже по приказу. Это один из немногих идеалов, которые остались в истрепанной войной душе старого майора.

— Оцепить город. Никого не выпускать. Внутрь не входить, попытки контакта со стороны местного населения игнорировать, — процитировал Питер Эйхт, крепкий старик с темным стеклом на левом глазу, скрывающим увечье.

— Тогда объясните мне, что сейчас делают ваши люди? — спросил представитель.

Военный покосился прорванное оцепление, затем на развертываемый полевой госпиталь, и вынес вердикт:

— Нарушают приказ.

— Так остановите их!

— Я не сказал, что я его не нарушаю.

— Вы пойдете под трибунал, майор! — начал распаляться представитель, — Своими действиями вы создаете угрозу выхода ситуации из‑под контроля! Вы…

Прервал его удар кулака по затылку. Учитывая размеры кулака, сотрясение весьма вероятно.

— Что? — развел руками тезка майора, рядовой Питер Кравенц, — Вы ведь сами мечтали это сделать.

— Не могу не заметить, что он сказал правду, — высказался молчаливый обычно рыжебородый мужчина, лейтенант Цвейн Тук, — Из военщины нас попрут. Это как минимум.

— Ты считаешь, что нам не следовало этого делать?

— Я этого не говорил.

— Хорошо, — майор извлек из кармана сложенное письмо, — Потому что я полагаю, что вам следует знать вот об этом.

По очереди двое его 'сообщников' ознакомились с содержимым.

— Японская студентка собирается спасать мир? — недоверчиво переспросил Кравенц, — Что за бред?

— Бред, не бред, а от Согаи Нарьяны можно ожидать всего, — заметил Тук. Он всегда был замкнутым и молчаливым, но его суждениям, как правило, доверяли.

— И знаете что, господа? — подытожил Эйхт, — Я ей верю. Так что нам есть куда уходить. А пока давайте организуем эвакуацию пострадавших.

— Ну что, надо будить… — 'предвкушая' вереницы объяснений, заявил Артур.

Они находились в одном из домов, опустевших при катастрофе, разрушившей Берлин. Англичанин предпочитал не задаваться вопросом о судьбе жильцов… Зато здесь нашлась и одежда, и укрытие.

— А я надеялся, что ты всё же догадаешься, — вздохнул Звездокол, — Проект А. Д.А. М. 20 % мощности инициировано, — обратился он разуму спящей.

Первые две секунды ничего не происходило, а затем спящая открыла глаза. Они были совершенно красны, словно у Алоглазого. Несколько секунд она, не моргая, смотрела на потолок, а затем её веки на мгновение опустились, а движения стали напоминать человеческие.

Приподнявшись на локтях, девушка осмотрелась вокруг и, увидев Артура, нахмурилась.

— Кто ты? — спросила она.

— Я квинтэссенция того, что течёт у тебя в крови, с энергетической точки зрения… — философски заметил Артур, — По человеческим меркам… получается что… ты нечто среднее между моей дочерью и сестрой.

Лёгкое чувство дежа вю посетило англичанина… по крайней мере, перед ним опять было существо, которое отражало Первопредка в своей крови.

— Ты… папа? Брат? — на её личике было выражение, наиболее близко подходящее под определение 'растерянность'. Через некоторое время это выражение сменилось чем‑то вроде прозрения, которое бывает при неожиданной догадке, — Донор?

Она вновь нахмурилась.

— Звучит как‑то… странно.

— Все эти понятия не совсем подходящие. Дело в том, что в тебе течёт кровь не — человека. А в моём… эээ… народе немного другая структура семьи и специфические методы… эээ… продолжения рода, под которые все эти определения не подходят. К тому же, в тебе течёт и кровь людей. Неужели ты не помнишь ничего о своих биологических родителях?

Артур сам не заметил, как начал испытывать некое лёгкое волнение от разговора.

— Био… логических? — она задумалась, однако взгляд её оставался бессмысленно пустым. Наконец, после непродолжительного молчания она покачала головой, — Нет, не помню… я ничего не помню…

Она зябко подтянула коленки к груди.

— Ты хотела бы увидеть… То, что течет в твоих жилах… даже если это не человек? — вкрадчиво поинтересовался Артур.

Девушка некоторое время молчала, после чего кивнула.

— Хочу.

— Тогда закрой глаза… Здесь будет очень ярко пару секунд, — сказал Артур, устало прикрыв глаза, и его губы тронула полуулыбка. Англичанин вышел на середину помещения и глубоко вдохнул, словно перед нырком.

В комнате сверкнуло золото, заставляя разбежаться тьму, и из золотой вспышки показалось драконье тело Сэйхо, шурша чешуей и шумя широкими ноздрями. По помещению пронесся урчащий низкочастотный звук, отдаленно напоминающий далекий раскат весеннего грома. В помещении особо негде было разгуляться, так что голова драконоподобного оказалась почти вплотную к голове девушки, нависая над кроватью амагуса и заглядывая огромными янтарными озерами глаз ей в лицо.

— Меня зовут Сейхо… Но для людей я Артур Берг. А тебя как зовут, ты помнишь? — пророкотал дракон животом и горлом одновременно, хлопая защитной пленкой огромных глаз.

Девушка с интересом и восхищением смотрела на огромное чешуйчатое создание, однако вопрос дракона поставил её в тупик.

— Как меня зовут? Как меня зовут? — шептала она, не раскрывая рта, обращаясь, кажется, сама к себе.

— Я… не помню… — произнесла она уже вслух. В её глазах отразилась паника.

— Как же так? — снова мысленно произнесла она.

— Я… просто не знаю.

В растерянности она подалась чуть вперёд, ближе к дракону, и одеяло чуть сползло с её груди, которую прикрывали теперь только её коленки.

— Я слышу твои мысли, — признался дракон, чуть наклоняя голову набок и не говоря ни слова вслух, — В истинной форме я могу обращаться напрямую к твоей крови.

Дракон задумался на пару секунд, после чего сказал, обдавая девушку потоком теплого воздуха из ноздрей, словно был феном, а не ящером:

— Тебе нужно будет дать имя… Согласно традиции моего народа.

— И… — она рассеяно посмотрела дракону прямо в глаза.

Её кровь… была гораздо сильнее крови Евы. Быть может, виной тому более глубинная связь, а быть может, просто большая доля этой крови. Сэйхо тяжело было понять, однако алые глаза… они не могли быть такими от рождения. Она ведь не альбинос.

— Actis… Актис, Актиния… — звенело имя, сочетающее металл, тайну и Солнце.

В голове у девушки возникли несколько картинок из жизни Артура в Китае. Он показал в основном природу и Эйсу в человеческой форме. Это был тест на то, как сознание амагуса отреагирует на телепатию.

— Актиния… — повторила девушка, — Я, кажется, помню. Это такое ядовитое подводное животное, крепящееся к скалам?

Она замолчала и некоторое время смотрела передаваемые Сэйхо картинки. Она воспринимала телепатию, как нечто само собой разумеющееся. Как отсутствие знаний о родных, как свою связь с Артуром по крови, как и появление огромной ящерицы.

— Кто эта женщина? — спросила она, — Она красивая.

— Я нашёл тебя благодаря… — Артур решил не перегружать сознание амагуса новыми сущностями, — …благодаря артефакту, а не своим способностям. Кроме того, согласно учению той, которую ты видела и которая меня воспитала, ты являешься… сплавом положительного и отрицательного, гибкого и твёрдого… как металл. Ничего лучше я не придумал… в моём языке это слово произносится немного с другим ударением и означает 'первозданность'.

Дракон толкнул ворох одежды носом навстречу девушке.

— Выбери что‑нибудь по вкусу… а я… посплю… совсем чуть — чуть… — протянул Сэйхо, сам не заметив, как его глаза начинают закрываться защитной плёнкой.

Сознание дракона расплылось в потоках ци, сторожа помещение. Просто так засыпать в этом месте было опасно, и Сэйхо погрузился в некий аналог дрёмы, со скольжением по изменчивости потоков ци.

На следующий день они выбрались в город. Ну как — город? От города‑то как раз осталось не так много. Скорее правильно было бы сказать 'выбрались в руины'. Берлин как будто пережил бомбежку, — причем не как во Вторую Мировую, а современным сигма — оружием. Чем бы ни был этот Столп Творения, в разрушительности ему не откажешь.

Немногочисленными островками порядка и стабильности были ставки германской военщины. Почему‑то совсем немногочисленными: кажется, помощь пострадавшим оказывалась лишь на уровне отдельных отрядов. И тем не менее, она оказывалась: медики работали не покладая рук, а очереди беженцев отправлялись в кустарно установленную телепортационную кабину. Ну конечно: G‑Tech не хотели, чтобы информация об их делах распространилась, и ни за что не разрешили бы использовать свою телепортационную сеть. Пришлось искать альтернативы. Нарьяна — нет, как пояснил один из беженцев.

Пока люди готовились и обсуждали перспективы спасения из столь безнадёжной ситуации, а также то, что они будут делать в Париже после того, как спасутся, Актис подошла к Артуру и осторожно спросила.

— Что‑то не так, пап?

Они решили придерживаться легенды, что она была его дочерью. Конечно, по внешнему возрасту выходило, что зачал он ее в раннеподростковом возрасте… Но в век сигмы никого не удивишь омоложениями на проекторах. Кто знает, сколько на самом деле лет могло быть странному парню с янтарными глазами? Хотя вряд ли кто‑то предположил бы, что семьсот…

— Б… Думаю, это сложно объяснить, — тихо ответил Артур, подавив слово 'боюсь', с которого иногда начинал свою речь, — Для начала, телепорт отреагирует на меня не так, как на них и тебя. Кроме того, в Риме, куда я собираюсь сейчас, очень опасно. Для тебя слишком опасно.

Глаза Артура выглядели одновременно уставшими и смотрящими куда‑то вдаль. Всё же он не мог ничего скрывать. Неизвестная основа его иллюзорной души, двигающая его вперёд и заставляющая Уробороса с интересом наблюдать за ним, отвергала возможность обманывать Актис. Однако он чувствовал необходимость выглядеть сильнее, чем есть на самом деле… по крайней мере, настолько, чтобы не передавать больше никому своего ощущения безвыходной ловушки.

— Но… почему? — не поняла девушка, — Разве сигма — сканер не реагирует абсолютно одинаково на кирпич, кактус и человека? Что может пойти не так?

— У кирпича, кактуса и человека не двойственная природа, — печально ответил Артур, — Но не у меня. Сканер каким‑то образом снимает маскировку моего тела… ведь эту маскировку придумали за тысячи лет до этих сканеров. Тогда она защищала от магического обнаружения.

— То есть, сканер срывает твою защиту, чтобы просканировать тебя полностью? — переспросила Актис. На её личике застыло задумчивое выражение, — Быть может, тебе оставить только защиту внешности, а на время телепортации… убрать защиту от сканирования? Тогда сканеру не нужно будет её снимать.

— Б… — тьфу ты, глупое это слово… — Думаю, это невозможно. Когда делалась моя защита, не знали, что такое иллюзия или отображение. Тогда лидеры нашего народа могли оперировать только сущностным. В некоем роде, я действительно человек, пока нахожусь в этой форме… это не просто внешность… в моих жилах течёт кровь человека, и у меня есть полноценное человеческое ДНК. Но она настолько тонко сплетена с тем, что лежит под ней, что любая глубокая операция с человеческой моей сущностью начинает задевать истинную…

Артур развёл руками. В сканерах он понимал ровным счётом ничего, а в том, что именно сделали его предки со своими телами — не многим более. Но одно он знал точно.

— У нас нет времени для промедления. Город действительно могут уничтожить в ближайшие часы. Мне нужно телепортировать тебя. А потом я что‑нибудь придумаю, — изо всех стараясь говорить уверенно, изрёк Артур. Что именно он придумает… он не представлял.

— Но… — девушка замялась, опустив на пару мгновений свои алые глаза, чтобы потом вновь стрельнуть взглядом в сторону Артура, — Но ведь кроме тебя у меня никого нет.

— И я не собираюсь так просто сдаваться, — ответил англичанин, — Я найду тебя, я выберусь отсюда. Но для этого мне нужно, чтобы я не рисковал чем‑то большим, чем собой. Ничего лучше не придумать. Так нужно сделать.

— То есть… мне бежать? — спросила Актис, — Скрываться вне городов? В деревнях? Постоянно куда‑то идти? Или забиться куда‑нибудь в глубокую нору?

Она заметно побледнела.

— Одна… а как же ты? Как ты меня найдёшь? Если меня найдёшь ты, то и они найдут. Не надо мне лгать, что ты сможешь.

Она отвернулась.

— Я достаточно взрослая, чтобы делать логические выводы.

— У них нет возможности обращаться к твоей крови напрямую. Мой народ может чувствовать своих на расстоянии. Я не лгу. Ты можешь делать выводы… Но не найти выхода. Так часто бывает, что разум бессилен найти путь, который помог бы всем. Но нужно решиться на действие, пока действовать вообще есть возможность.

Артур потер висок, словно у него разболелась голова — очередная рефлекторная реакция англичанина на сложности в убеждении. Необходимость должна быть сильнее слабости. Если бы он убедил тогда Еву…

— Если ты будешь постоянно двигаться в одном направлении, то я найду тебя. Хоть у меня и будет возможность искать только ночью.

Он видел только её спину. Вот плечи медленно расслабляются. Вот руки опускаются. Вот, наконец, она медленно поворачивается в сторону Артура, а в уголках глаз дрожат грустные искорки.

— Хорошо, — кивнула она, — Я пойду на Восток.

— Я в тебя верю. Ты сможешь выбраться из всего этого. Вот что самое главное. Бахамут не мог допустить всего этого и не дать тебе выхода.

Девушка покачала головой, прикрыв глаза.

— Я никогда не видела этого твоего Бахамута, о котором ты так много говоришь.

— Ты увидишь… когда будет время, — тихо ответил Артур, — Он оживает в моем сознании иногда… Словно вспышка звёздного света в кромешной тьме… существо, которое знает ответы, но не может нам их сказать… потому что мы не в силах понять… истинная мощь, которая никогда не будет использована для причинения страдания… полноценная сущность, которая следит за нами и желает нам найти выход. Нечто, что было до того, как мы были вынуждены убивать и бороться ради бесплотной попытки уйти от страданий. Первопредок моего народа.

Глаза англичанина на секунду словно вновь зажглись на солнце, как будто были не усталыми, а мечтательными.

— Не знаю… — искренне призналась Актис, — Я, конечно, не так много понимаю в культуре своего собственного народа, но на мой взгляд, нет ничего величественного в том, чтобы смотреть, но ничего не делать. И нельзя знать все ответы, если среди них нет ответа на вопрос, как донести эти знания до тех, кто в них нуждается.

— Я думаю, для этого и нужны цепочки наших поколений, — ответил Артур, — Эйса никогда не рассказывала, что видела Бахамута своими глазами… Первые поколения вообще представляли его себе… весьма условно, как я понял. Но он не может просто взять и вложить знания нам в головы. Потому что не почувствовав их собственным духом, мы никогда не поймём их. А если то, что он скажет, нам не понравится, мы не примем этого даже ради собственного счастья. Ты права, знания — ничто. Он обладает чем‑то большим: его понимание есть его сущность, словно вырванное из наркотика своей низшей природы сверхсознание… И он не бросает нас, даже не смотря на то, что мы не способны были подойти к этому пониманию. Не смотря на то, что я всего лишь…

Артур понял, что тут нужно прерваться. Его рассуждения о том, что его не существует, уж точно не помогут Актис сейчас.

— Видишь ли… — Артур всё же должен был сказать… — Моя личность… весьма… условна… я… Внутри меня течёт тёмная кровь Огня, которая желает уничтожения и разрушения. В каплях моей истинной крови скрыто нечто, что было на заре нашего рода… что‑то пришедшее из тьмы веков, когда людей ещё вообще не было. Это существо является моей природой. Как я не хотел убежать от этого осознания… это правда. В моей крови заключено желание сжечь всех врагов и погибнуть в яростной борьбе… нести страдания до тех, пор, пока не разобьюсь обо что‑то, что не смогу сломать. Но Эйса показала мне другой путь. Альтернативу, которой не было от природы. Которая лежит за пределом генов, крови, материи, реальности… это Природа Бахамута, которая не вмешивается, потому что понимает тщетность. Я тоже должен остановиться… тот я, который течёт у меня в крови. Остановится пока не поздно. Но тот, с кем ты сейчас разговариваешь… не может Его остановить… Уробороса — Змея разрушения. Я думаю, что если бы не было Бахамута, я бы не нашёл тебя. Если бы его молчание было пустышкой, я бы уже был развеян в пепел.

Девушка покачала головой.

— Я этого не понимаю. Слишком много допущений. С ними можно поспорить, но… — она пожала плечами, — Я не вижу смысла.

— Полковник Шульц, — представился военный, указывая на свободный стул перед собой, — Мне сообщили, что у вас есть информация для Интерсигмы.

— Есть. Только я могу её передать лишь тому, кто докажет своё отношение именно к Интерсигме.

Голос англичанина был даже не холодным, а безучастным. Артур погрузился в восприятие происходящего, его эмоции и мысли текли, словно служба на компьютере, — в фоновом режиме. Его глаза бегали по предметам на столе, пытаясь понять их форму и отмечая в ней новые детали, которые он раньше бы не заметил и, тем более, не обратил бы внимания в подобной ситуации. Что это было за состояние, Артур не знал. Замена Льду? От кого пришло и куда его приведёт? Сердце билось ровно и медленно, словно собиралось погаснуть, но сомневалось в том, что в нём есть такая функция.

Полковник нахмурился.

— Мы не знаем, является ли ваша информация действительно важной для Интерсигмы, — грозно сказал он, — Если вы не желаете рассказывать её военным, это в первую очередь ваши проблемы, а не наши.

— После того, как я 'расскажу её военным', меня могут не довезти до Интерсигмы, — парировал англичанин, внезапно перейдя с английского на немецкий, — Думаю, что информация о связи фон Рейлиса с тем, что творится сейчас в Риме, их заинтересует. А вы сами хотите пережить то, что творится сейчас в мире? Осталось мало времени, и только Интерсигма способна вмешаться в ситуацию вокруг. Армия Германии не сможет повлиять на эти события… как не смогла повлиять на разрушение Берлина.

Времени до того момента, как G‑Tech сможет придумать, под каким предлогом прийти за Артуром Бергом прямо в штаб, оставалось всё меньше… правда, может быть, он уже разговаривал сейчас с их человеком… вряд ли… они бы предпочли облить Артура шквалом из новомодных пушек, чтобы не рисковать… Тем более они бы не видели смысла в этом глупом разговоре.

— Да какое, чёрт возьми, отношение может иметь фон Рейлис к гигантскому демону, который таскает Рим на своей спине?! — рявкнул полковник, после чего упёрся обеими руками в стол и поднялся над Артуром, — У меня, между прочим, есть приказ стрелять в каждого, кто пересечёт линию карантина, а ты мне пока не дал ни единого повода не подчиниться ему!

— Гигантский демон? Таскает Рим на спине? — Артур был действительно удивлён, хоть это чувство и тонуло в его странном психозе. Наверное, удивлён тем, что в человеческом обществе никогда сверхъестественные сущности не позволяли себя демаскировывать… видимо, Конец Времён… Наконец, Артур продолжил:

— Странно, из того, что говорил фон Рейлис, следовало, что у него в Риме есть некий важный механизм, который участвует в будущем уничтожении цивилизации… наряду с другими такими же механизмами в иных городах… одним из которых был Берлин. А не то, что Рим будет переезжать куда‑то на 'демоне'.

— Иных городах? — переспросил полковник, — Токио, Нью — Йорк, Касабланка, Рим и Берлин?

Он задумчиво потёр подбородок.

— Интересно — интересно. И что же это за механизм?

Артур пожал плечами.

— Вы меня спрашиваете? Я мобильным телефоном‑то не умею пользоваться… Но, судя по его словам, это нечто монументальное. Я бы предположил, что эта конструкция может находиться под Римом… или над Римом, если у фон Рейлиса есть некоторая фантазия… в высокие и крупные здания можно много чего встроить… Кроме того, мне известно только про те города, где я был: Токио и Берлин. Именно о них говорил со мной Рейлис… который занимает высокий пост в G‑Tech. А возможно и является одним из лидеров корпорации, — нанёс новый информационный удар англичанин.

Собеседник нахмурился.

— Фон Рейлис — один из самых разыскиваемых преступников в мире. Он просто не может занимать вообще никакого поста ни в какой корпорации, тем более — в исконно немецкой, учитывая, сколько бед он устроил в Германии.

— Неужели? А я встретил его прямо там, в их штаб — квартире за заслоном из стражи… и он не был пленником. И прекрасно знал устройство их коммуникаций. И был причастен как минимум к двум из их проектов. И поведал мне основу плана по уничтожению этой корпорацией всей человеческой цивилизации… разумеется, не рассчитывая, что я оттуда выберусь… а после этого улетел в Рим, улаживать проблемы, которые возникли там после поражения Белого Робина… Мне продолжать, или мысль понятна?

Артур откинулся на спинку стула, и его голова наклонилась ближе к плечу, словно шея устала её держать.

— Только вот, я вряд ли выйду из этой комнаты живым. У G‑Tech со мной… натянутые отношения. Смертельно натянутые. Так что вы можете спрашивать меня дальше, надеясь неизвестно на что, и ожидать, пока сюда не пришлют приказ меня уничтожить вместе с контроллерами этого приказа, вооружёнными по уши сигма — оружием… или можете успеть позвонить в Интерсигму и вызвать их сюда раньше людей G‑Tech.

— У вас… есть какие‑нибудь доказательства? — спросил полковник, чуть подаваясь вперёд.

— Доказательства? У меня нет времени на доказательства, — устало ответил Артур, — Я еле унёс ноги из комплекса G‑Tech, разумеется, у меня нет заветной папочки с компроматом на них. Сейчас, когда целые города рушатся… Я могу сказать только, что я сам проект этой корпорации…

Играть — так ва — банк. Особенно сейчас.

— И если Интерсигма поверит в то, что я им скажу, может быть, они и успеют что‑то изменить, пока корпорация не устроила нам всем 'Пришествие' без Бога и Суда, но с исполнением подтасованного приговора.

— Значит, согласно вашей информации, фон Рейлис сейчас в Риме, и он связался с Белым Робином для того, чтобы уничтожить мир? — уточнил полковник. Занятно, но он не смеялся, даже и не думал об этом. Происходившее было слишком серьёзно и непонятно для него.

— Именно так. Оттого, как быстро его успеют перехватить, зависит успешность его миссии в Риме. А ведь есть ещё другие города… А оттого, успеют ли убрать меня, зависит то, поверит ли в этот бред, который нас всех медленно и величественно убивает, Интерсигма!

Шульц задумчиво извлёк из кармана пачку сигарет и вытащил одну из них, чтобы прикурить. Сделав пару затяжек, он достал телефон и набрал там номер.

— У нас тут проект G‑Tech, который говорит, будто знает, где находится фон Рейлис и как он связан с подъёмом в небо пяти городов.

Ответа на другом конце провода Артур, разумеется, не слышал.

— Думаю, он объяснит вам лучше, — сказал военный и протянул трубку Артуру.

— Итерсигма, оператор Даниил, — последовало вежливое представление, — Я слушаю вас, мистер…

— Меня зовут Артур Берг. Я бывший пленник корпорации G‑Tech, амагус. Мне нужен кто‑то, кто владеет стратегической информацией для разговора… и эвакуация из штаба вооружённых сил Германии, что сейчас стоят под Берлином… потому что за мной уже выехали из G‑Tech, чтобы принести мир и покой… Информация, которая у меня есть, касается проектов G‑Tech, связи виконта фон Рейлиса с этой корпорацией и её планов по уничтожению нынешней цивилизации во всем мире. Если эпичности моих слов не хватает, можно посмотреть, как там себя чувствует Рим… на спине у неизвестной твари… и понять, что в этом мире настало время, когда бред вроде того, что я вам говорю — правда.

В трубке на пару секунд воцарилось молчание, нарушаемое только стуком по клавишам.

— Передайте трубочку, пожалуйста, обратно полковнику, — попросил оператор.

Артур молча протянул трубку и прикрыл глаза, окуная комнату в полутьму. Что ж, посмотрим, насколько мир потрепало за это время… И готовы ли они поверить в связи с этим полубезумному англичанину. Артур знал слишком мало, чтобы понять замыслы корпорации и их методы полностью, но слишком много, чтобы сейчас в штаб — квартире G‑Tech не стояли на ушах.

— Да? Да, конечно. Хорошо. Будет исполнено.

Полковник вздохнул и повесил трубку.

— Через пять минут тебя заберёт Интерсигма, — сообщил он, — А до тех пор тебе придётся ждать её здесь.

Через пять минут дверь открылась, и на пороге показалась стройная женщина в классическом брючном костюме, с планшетом в руках, в сопровождении двух дюжих оперативников, вооружённых штурмовыми вариациями больверков.

— Вы свободны, полковник, — с порога сообщила она.

— Но… — хотел было что‑то сказать военный, как женщина вновь заговорила.

— Вы. Свободны.

— Так точно, — ответил полковник и покинул помещение.

Женщина проследовала на освободившееся место, после чего представилась.

— Меня зовут баронесса Виктория фон Откер. Я агент Интерсигмы. Мне хотелось бы услышать вашу историю. Вы не против записи? — спросила она.

— Артур Берг. Здесь? Моё нынешнее местонахождение, скорее всего, известно тем, кто хочет меня уничтожить. Было бы опрометчиво разговаривать прямо здесь. Запись же теперь не имеет значения. Цивилизация будет уничтожена раньше, чем любые записи можно будет использовать на каком‑либо суде или трибунале. Можете хоть снимать на видео… Кроме того… я хотел бы увидеть что‑то, что подтверждает, что вы действительно из Интерсигмы, а не из вооружённых сил Германии или их спецслужб.

Женщина извлекла из кармана документы и продемонстрировала их Артуру. Действительно: лейтенант Интерсигмы.

— Насчёт ваших преследователей не беспокойтесь: мы уже установили генератор силового поля, так что вас сейчас даже авиационным ударом не уничтожить. Это доступно только мне и тем двум господам за вашей спиной.

Немного помолчав, дабы переварить сказанное собеседницей, Артур заговорил:

— Пару дней назад я и беглый амагус G‑Tech по имени Ева были завербованы в Токио учёной по имени Кеншу Рейко. С целью проникнуть и саботировать планы этой корпорации по подъёму Берлина. Мы проникли внутрь их штаб — квартиры, но дальше всё пошло не так, как планировалось. Мы начали штурм, но там была засада. Виконт Герхард фон Рейлис собственной персоной. Он говорил со мной, как и один из руководителей их проектов, который отзывался о виконте как об их союзнике. Возможно, что этот план G‑Tech принадлежит ему. Суть разговора заключалась в том, что G‑Tech планирует уничтожить человеческую цивилизацию, дабы построить собственный порядок в мире. Также мне стало известно, что G‑Tech всё это время работала над созданием амагусов ультимативной мощи, чтобы задействовать их в проекте рукотворного Армагеддона. Моя напарница — одна из таких амагусов — была убита, а я взят в плен. Мне удалось бежать в Берлин, оцепленный по тайному приказу G‑Tech, где я и сдался армии. В данный момент фон Рейлис находится в Риме и пытается активировать там механизм G‑Tech, который, судя по всему, является частью некой сети во многих городах. Для активации механизма ему нужен амагус, которая сбежала от него в Риме. Когда он её найдёт, то сможет привести местный 'механизм' в боевую готовность. Но в этот момент его и самого можно будет найти с высокой вероятностью… Не думаю, что такой механизм, который он собирается использовать, так уж легко спрятать, да и фонить энергией он должен не слабо. Кроме того, Белый Робин, действующий в Риме, был также связан с G‑Tech, и Рейлис отправился улаживать то, что он провалил, — так сказал руководитель проекта. Времени на разговоры совсем не осталось… Рейлис отправился в Рим уже давно и телепортом.

Артур помассировал глаза, которые устали гулять по помещению, и попробовал остановить взгляд на лейтенанте.

— А эта… Рейко, — после нескольких секунд молчания спросила баронесса, — Что именно она вам сказала во время вербовки?

— Что G‑Tech собирается… призвать Бога, — вздохнул Артур, — У моей напарницы были свои мотивы на то, чтобы отомстить G‑Tech… а у меня просто не было выбора — она вытащила меня из токийского хаоса улиц и разоблачила мои способности. Нам было всё равно, что именно собираются делать эти безумцы от корпорации… важно было проникнуть внутрь и узнать больше о том, как выжить и остановить их.

— То есть, находившаяся в Токио преподавательница была в курсе планов германской фирмы, касающихся Рима? — поинтересовалась фрау Откер. Впрочем, ответа она дожидаться не стала, — А в чём, собственно, ваши способности, и по какой причине вы не торопились регистрироваться в Интерсигме?

— Я умею манипулировать геомагнитными полями Земли. Заявлять о таком, когда хочешь покоя и одиночества — не самая лучшая затея, вам так не кажется? — задал риторический вопрос Артур, — Я не доверяю правительству ни одной страны… да и Интерсигме тоже, по правде говоря… просто я не успеваю…

— Вы слишком торопитесь для человека, информация которого меняется от момента к моменту.

Она внимательно посмотрела в глаза Артуру.

— Вы ведь говорите, что амагусом, созданным G‑Tech, была только Ева, так ведь?

— Нет. Я говорил полковнику, что я тоже проект G‑Tech, но это было неправдой. Я не расскажу вам, кто создал меня… сейчас. Это будет гарантией того, что вы от меня не избавитесь сразу же после получения информации.

Артур поймал себя на том, что ему не хватает воздуха, и он часто дышит. Похоже, что его нервная система действительно сейчас была не в порядке. А ещё на том, что он явно заговаривается в этом допросе, и всё можно было представить с большей выгодой для него самого.

— Интерсигма займётся этим делом, — ответила женщина, — Вас же доставят в Мюнхен для регистрации и сканирования.

Она поднялась с кресла, чтобы проследовать к выходу.

— Следуйте за мной.

— Что вы собираетесь со мной делать? — спросил Артур на выходе из кабинета. Чем чёрт не шутит, вдруг правду скажет… или хотя бы что‑то, что позволит продумать дальнейшие действия. 'Война — это искусство обмана', но даже обманывая, противник раскрывает свои возможности по движению сознания и ресурса информации…

— Для начала: зарегистрировать, — ответила фрау Откер, — Вы пока что не представляли опасности для общества, так что, Интерсигме нет смысла вас сигмафицировать.

Тем временем, перед взором англичанина появился тяжёлый планер с эмблемой Интерсигмы. Что ж, неплохо… Но вот насколько Артур и Звездокол сильнее его оборудования… Нужно было увести эту штуковину, не погибнуть и не повредить людям. Да и под сканер Интерсигмы попадать было никак нельзя.

— Так вот, как вы поступаете с врагами… — заметил Артур, — Смертная казнь была бы гуманнее…

— Наука должна двигаться вперёд, и сигмафикация была признана одной из вариаций смертной казни, — пояснила баронесса, — Проходите, — сказала она, делая приглашающий жест, — Ваше место в конце салона.

Но тратить время на поездку в Мюнхен в планы Артура не входило. Сделав пару шагов внутрь, он рухнул на пол, перекатываясь на спину и пытаясь вдохнуть ртом весь доступный воздух. Его зрачки были расширены, что не давало поводов человеку, знакомому с медициной, заподозрить его в симулировании. А ведь подобное состояние было не в новинку Артуру, так что он знал о нём очень много… Это было похоже на приступ астмы или тяжёлый интенсивный сердечный приступ. Нужно было заманить лейтенанта в салон на предельно близкое расстояние к себе… интересно, насколько отточены рефлексы оказания первой помощи у офицеров спецслужб?.. Будет прискорбно, если получится наоборот, и расстояние между ними увеличится.

Однако баронесса поступила именно так, как от нее ожидали. Она бросилась к Артуру.

— Похоже, приступ! — крикнула она сопровождающим, — Врача, живо!

Удар застиг баронессу врасплох. Звездокол послушно материализовался в руке, и Артур обмотал женщину цепью. Сопровождение фрау Откер было весьма хорошо подготовленным, потому как при первых же звуках схватки они оказались на пороге планера, вскинув больверки наизготовку.

— Стоять! — прокричал Артур, — Никто не пострадает, если вы не будете атаковать.

Артур поднялся на ноги, натягивая цепь и закрываясь лейтенантом.

— Бросить оружие! — ударила вязкая звуковая волна гипноза по противникам англичанина. Впустую: гипноз не ломал установки в голове людей, а только делал слова более убедительными, подстраивая сознание под принятие аргументов. И, судя по реакции солдат Интерсигмы, его аргументы были совсем неубедительны… хотя, нет. Какая‑то минимальная убедительность была, иначе они бы не медлили с принятием решения.

— Прикажи им бросить оружие! — прокричал Артур баронессе прямо в ухо, для убедительности выводя огромный калибур почти вплотную к шее лейтенанта, — Иначе я применю еще пару сюрпризов и убью твоих людей!

Здесь он попал в точку: спецслужбы — это не военщина. Каждый агент на вес золота. Поэтому любого офицера приучают ценить подчиненных и не жертвовать ими понапрасну.

Но все же не настолько, чтобы покорно пойти на условия террористов.

— К чему все эти сложности? — попыталась завязать переговоры баронесса, морщась от боли, — Ты ведь мог просто угнать военный планер. Зачем связываться с Интерсигмой? Зачем этот риск?

— Я же сказал. Я не успеваю в Риме. Ты ведь отправила запись нашего разговора в свой штаб? Отвечай! — Артур натянул цепь чуть сильнее.

— Конечно, уже отправила, — к ее чести, несмотря на ситуацию, баронесса говорила относительно спокойно, — Успокойся, мы ведь с тобой знаем, что это пат. Но ты показал серьёзность своих намерений… скажи, зачем тебе так надо в Рим?

А вот она допустила ошибку. Потому что дракон был уже сыт по горло 'высокими играми', в которых ему отводилась роль разменной пешки.

— ПАТ?!! КАКОЙ НАХРЕН ПАТ?!!! Я МОГУ РАЗОРВАТЬ ЭТИХ ЖАЛКИХ ЛЮДЕЙ В КЛОЧЬЯ, КАК ТОР РАЗБИВАЕТ СВОИМ МОЛОТОМ СКАЛЫ!!! — проорал Артур. Где‑то глубоко внутри него Змей приоткрыл один глаз, усмехаясь, — Любишь играть в шахматы, баронесса?! — угрожающе прошипел Артур на ухо лейтенанту, — Ни разу не видела, как игровую доску разбивают кулаком, сметая все фигуру вместе с королём и королевой?! А потом и игрока разбивают на мелкие кусочки!! Не со мной! Со мной не поиграешь! Я последний раз повторяю! Либо они бросят оружие, либо я их брошу вместе с оружием! Раздавлю как клопов!

Психоз Артура принял неожиданный оборот. Неожиданный даже для него самого.

— Рим пока не моя ближайшая забота. Надеюсь, твои начальники достаточно расторопны, чтобы там вовремя появился спецназ. И не продул Рейлису, потому что он сильнее вас всех, мудрые идиоты! — наконец стальным голосом сказал Артур. Его дыхание приходило в норму, но глаза по — прежнему были немного безумны. Тем не менее, англичанин, кажется, уже начинал понимать, что 'всё сказанное может быть использовано против вас'.

— Они нас видят?! Отвечай! У этих идиотов же камеры, да?! — прорычал Артур, мотнув головой в сторону агентов так сильно, что чуть не разбил ею голову баронессы.

— Мощи этих больверков хватит, чтобы продырявить нас обоих вместе с бронёй планера, — в голосе баронессы появились угрожающие нотки, — А там ведь ещё армия за окном. Очень нервная. Если ты начнёшь разбрасываться мощью налево и направо, тебя убьют. Ты это знаешь.

— Не надо мне дурить голову! Лейтенант Интерсигмы дороже, чем один планер Интерсигмы! Никто не отдаст приказ стрелять! Ты не знаешь, на какой скорости я способен их атаковать! Ничего не знаешь!

Артур потянул за цепь вверх так, что ноги баронессы оторвались от пола.

— Мне не о чем с вами говорить! Я не верю никому из вас! Вы жалкие ублюдки, которые врут всем и превращают живых существ в сигмафины! Либо вы дадите мне взлететь, либо я убью здесь и сейчас этих людей, после чего наконец‑то прерву этот свой безумный сон, который вы все называете глупым словом 'жизнь'!

— Вот это ты зря, — в меру нейтральным тоном ответила фон Откер, — Если ты действительно так опасен, они не то что лейтенанта, целого города не пожалеют, чтобы тебя уничтожить.

— Хватит со мной играть!

Неожиданно сопровождающие лейтенанта резко опустили оружие и открыли огонь по ногам Артура, нисколько не беспокоясь о том, что своими выстрелами они буквально отрывали ноги фон Откер, которую, вроде как, должны были защищать.

'Не имею права! Здесь умереть!' — последняя мысль, которую смогло извлечь из себя покорёженное сознание Артура, тонула в боли и ярости.

Взрыв боли окончательно смял и уничтожил Артура Берга, оставляя на поверхности то, что пришло из тёмных времён нематериального Хаоса. Алый свет вспыхнул в глазах Артура без какой либо борьбы. Бороться теперь было некому. Лицо англичанина исказилось чем‑то за пределом боли, превратившись в маску, которую не смогли бы себе придумать даже самые искушённые проповедники христианства, рассказывая людям о человеческом воплощении Сатаны.

Вспышка огня подбросила Алоглазого вверх к потолку, как реактивный двигатель срывает с места ракету. Вторая его рука уже была направлена на двоих агентов. Мистические и непонятные слова короткого заклинания гудели в воздухе, били стены в ярости и отражались от них, словно были упругой стальной волной, а не всего лишь звуком. С руки Змея сорвался столб алого пламени, как будто внутри транспорта кто‑то установил двигатель космического шаттла.

— СМЕРТЬ ИНТЕРСИГМЕ! — Этот нечеловеческий крик в алом зареве ада был последним, что успели передать системы наблюдения.

Сметающий всё на своём пути поток огня шириной с салон планера вырвал ворота воздушного шлюза и вместе с облаком чёрного дыма куском мягкого оплавленного металла бросил их куда‑то в сторону здания штаба вооружённых сил Берлина.

— РРРРРРААААААААААААААА!!! — сотряс помещение адский крик, и Алоглазый улетел в конец салона, рухнув в угол транспорта, но не перестал пытать воздух Посленебесного мира словами на неизвестном языке, звучащими как приговор к смертной казни всему живому. Заклинание было длинным и яростным, противоестественным для подлунного мира. 'Слёзы Люцифера' — один из самых мощных арканов Огня уже собирался из крови того, что осталось от ног Алоглазого. Живая и огненная змея начала лизать стенку, прогрызая себе путь в кабину, собираясь добраться до пилота. Жидкий и живой багровый огонь, отдающий тёмными вспышками, растекался по вертикальной поверхности металла, словно не знал понятия 'гравитация'. Этот огонь был настолько же живым, насколько кровь, из которой он был сделан. И настолько же опасен в своём странном подобии дикого искусственного сознания. Он ползал и был неразрывен, как капля воды на наклонной доске. Огненная аномалия выплавляла в стене проход в кабину для своего господина по собственной воле, она была его почти мыслящей тварью, и в этом было самое большое из ужасных чудес этого древнего аркана.

— АХАХАХА!!! Поймали меня, твари, поймали!!! Тогда сдохните!!! Я испепелю вас всех!!! — смеху Алоглазого вторил дикий утробный вой жидкого тёмного огня, который был бы живым доказательством бессилия Бога на Земле, если бы у богословов было время разбираться в этих высоких материях прямо здесь и сейчас…

— Я увижу сегодня действие 'Слёз Люцифера'… — прошептал Алоглазый, — Ахахаха! Наконец‑то я увижу это. Мой собственный локальный 'Конец Времён'! Жаль, жаль… нету больше рыжеволосой…. и черноволосая огненная колдунья исчезла… ничего… я… буду… плясать… на ваших обугленных костях, людишки! Даже без ног, даже без ног! Ахахаха!

— Не то, чтобы исчезла, — заметил Звездокол, — Отправилась на Восток от Парижа, как и было сказано. Да и ноги у тебя, в общем‑то, на месте… Ну, почти.

— Ты ещё кто?! — взревел Алоглазый. К голосам в голове, в отличие от Сэйхо, он не был привычен. Каким‑то образом негромкий голос древнего калибура легко перебивал шум, с которым огненные змеи атаковали солдат.

— Не одному же Сэйхо слушать голоса в голове.

Змей, впрочем, как будто бы пропустил шутку мимо ушей. Словно только сейчас до его разума дошли предыдущие слова.

— Отправилась… Париж… Юг… — словно пробуя незнакомые слова на вкус, Змей задумался. Приложив ладони к ранам на ногах, он взвыл и прижёг огнём кровотечения.

— Устал…

— Восток — Актис, Юг — Лилит, — ответил топор, — Взрослая дочь и юная жена. И нашёл их… не ты.

— Восток… Юг… Восток… Юг… Твою мать! — отмахнулся от Звездокола рукой Змей, словно калибур был мухой, летающей где‑то рядом, — Я всё равно не знаю, где Юг, а где Восток! Ахахахахааа! Убить, убить, убить! Я не доползу даже до границы этой чёртовой военной базы! Рррррр! Надо убить их всех!

Но была проблема… чтобы 'убить их всех' нужно было сначала, как минимум, встать. Алоглазый попробовал зацепиться руками за остов и подтащить под себя ноги.

— Ты такой же милый, как рисунки Лилит, — отметил Звездокол, отличавшийся изрядным пофигизмом, — Тебя явно переклинило на этой идее, не находишь?

— Нет! Ахахаа! Меня никогда и не отклинивало от этой идеи! — захохотал Алоглазый, бредя вдоль остатка борта планера, опираясь на остов рукой, — Я хочу увидеть 'Слёзы Люцифера'! Полностью увидеть! Это бы стоило отсутствия настоящих 'игроков'! Ахахааха!

— Таких, как фон Рейлис, которому ты проиграл? Или таких, как 'жалкий священник', который сорвал планы G‑Tech в Риме, убив бессмертного? — издевался калибур, — Огневолосая была права: ты слишком хочешь верить в своё давно утерянное величие.

— Молчи, глупое… — Алоглазый хотел как‑то назвать то, с чем разговаривает, но так и не нашёл слова, — Она была дурой! Уничтожить себя ради глупой иллюзии! Своей же иллюзии! Черноволосая кажется лучше! Она странная. И мне плевать, кому я проиграл, а кому нет! Я не могу проиграть, смысл в 'игре', а не в 'победе'! Ахахахаа!

Алоглазый, наконец, добрёл до конца остова и выглянул наружу. Военные еще только приходили в себя. Заклинание явно принесло им серьезные потери и внесло хаос в их ряды. У хромого дракона было преимущество.

- 'Смысл не в победе'? — хмыкнул Звездокол, — Мой встречающий меня учил, что так говорят только слабаки и неудачники.

— Что может знать об этом более низкая ступень?! — фыркнул Алоглазый, уставившись на следы, оставленные 'Слезами Люцифера'. Змей рассеянно огляделся.

— Хочу схватки с Рейлисом! И увидеть черноволосую колдунью! — заявил он, ничего не смысля в том, где он сейчас находится, после чего раздраженно возопил:

— Где они!?

— Черноволосая бредёт на Восток от Парижа. Фон Рейлис в Риме, — спокойно напомнил Звездокол, — Выбирай направление, и мы полетим.

— Он живой! — крикнул кто‑то из солдат, услышавший крик Алоглазого.

— Стреляй, не тупи, стреляй! — закричал его командир.

— Я хочу увидеть черноволосую! — наконец, решил Змей, после того, как внимательно понаблюдал за своим машущим влево — вправо указательным пальцем почти в упор. Зачем ему нужно было выполнять это странное действие, оставалось только догадываться.

— Сначала выберись, — посоветовал калибур, 'наблюдая' за влетающую в остов самолета наступательную гранату.

— Ррррр! Они меня не получат!

Солдаты Интерсигмы с трепетом наблюдали за разъяренным сказочным существом, драконом. Это было последнее, что они видели.

Может ли сон видеть сны? Артур не знал ответа. Но наверное, да. По крайней мере, сейчас он видел далекое прошлое, которое давно ушло и не вернется. Никогда.

— Что это было? — спросила Эйса у мастера Чжана, поднимаясь со снега.

— Малое движение вокруг Великого Предела, — ответил китаец, слегка улыбнувшись, — Поступая со своим весом, как указано на диаграмме тайдзи, ты сможешь опрокинуть даже мягкого и податливого противника. Что уж говорить о жёстком и агрессивном?

— Это удивительно, — ответила Эйса, — Я никогда не видела военного искусства, рассуждающего такими категориями. Разве мягкое может уничтожить жёсткое?

— Зачем уничтожать? Достаточно дать жёсткому повалить себя, если оно неопытно. Если же жёсткий противник опытен, то нужно обратить свою мягкость в жёсткость и атаковать его более существенно. Снаружи — вата, внутри — сталь. В действительности, то, чему я обучаю, находится за пределами военного искусства.

— В моей культуре не было такого, — Эйса казалась немного… озадаченной.

— В твоей культуре все очень могущественны. Им не было смысла рассуждать над этим. Но истинный смысл философии Великого Предела лежит далеко за попыткой мягкого одолеть жёсткое. Это попытка найти вечное в быстро меняющемся мире. Стать свободным от самого себя. Найти волю за пределами воли.

— Надеюсь я смогу полностью реализовать это, — Эйса поклонилась… человеку. Да, тот, кто стоял перед ней был всего лишь человеком. Смертным, чей энергетический потенциал был потрясающим Небеса и Землю. Но не потоками огня, а потоками следования тончайшим переменам окружающего.

— Не вижу причин, дочерь Лун — Вана, по которым ты бы не смогла. У тебя много времени… очень много. Больше, чем у любого из смертных. Если ты поймёшь, зачем тебе это нужно…

— Я хочу достигнуть 'очищения' для своей природы. И научить этому Сэйхо. Это самое удивительное чувство, которое я ощущала. Словно змея научилась летать.

— Что ж… пусть будет по — твоему. Я буду обучать тебя далее. Твоё происхождение предопределило то, что я не имею права тебя не обучить, — старик улыбнулся.

Дракон перевернулся на другой бок и накрыл голову хвостом.

Храм. Похоже на зал перед центральными воротами. Взрыв щепок и камней. Осадный снаряд рушит крышу, колонны. Одна из колонн придавливает мальчика с чёрными волосами и янтарными глазами.

— Сэйхо! — Эйса пытается поднять колонну, но всё бесполезно.

Удар. Мощный удар осадного снаряда рвёт ворота в клочья.

— Защитим потомков Лун — Вана! — кричит один из стражников храма.

Через проём ворот начинают проникать солдаты императора с факелами. Завязывается скоротечный бой, а Эйса всё никак не может вынуть Сэйхо из‑под колонны.

Удар в спину сбивает Эйсу с ног.

— Это она — одна из них. Взять! — двое солдат скручивают руки Эйсы за спиной. По её каштановым волосам струится кровь от удара дубинкой по голове.

— Какая удача! Ещё до подхода основных сил мы справились. Получим полную награду.

— Оставь огненных сяней в покое, — раздался уверенный голос из темноты зала.

— А! Ты, должно быть, мастер Чжан? Император давно хотел покончить со своевольными сектами, заправляющими на этой горе. Я не боюсь глупых россказней о даосской магии! Выходи и я разрублю тебя пополам, жалкий злой дух! — всё же офицера настораживало, что говорящего не было видно.

— Нет. Я всего лишь его давний знакомый с гор Удан, — ответил человек… стоявший уже за спиной одного из солдат, удерживающих Эйсу, словно он просто туда телепортировался. Солдат закричал и поник, как будто его просто выключили… второй тоже не успел ничего сделать. Удар ноги уданского незнакомца отправил его голову в окончательное просветление, в тело в нелепый короткий полёт до ближайшей колонны. Эйса, воспользовавшись тем, что её никто не держит, попыталась вновь поднять колонну…

— Я тебя разрублю на десять кусков! — закричал офицер и бросился в атаку, крутя в воздухе огромный меч — дао. Незнакомец лишь выбросил вперёд руку, и воздух перед ним ударил в лицо офицера. От неожиданности тот потерял концентрацию и не успел среагировать. Неизвестный нажал на пару точек на его шее. Офицер, яростно что‑то хрипя, рухнул на колени и вскоре потерял сознание.

— Не поднять! — в отчаянии призналась Эйса сама себе.

Незнакомец подошёл и превратил колонну в море щепок одним ударом ладони.

— Бери ребёнка и уходи. Сейчас здесь будут основные силы.

— Как твоё имя? Ты человек? — спросила Эйса, отрывая Сэйхо из‑под щепок и камней.

— Имя не имеет значения. Я человек, — ответил незнакомец, разворачиваясь к воротам, через которые уже проходил строй пехотинцев.

— Но… их слишком много! — Эйса стояла в нерешительности с Сэйхо на руках.

— Число не имеет значения, — ответил незнакомец, — Если ты не скроешься, то все эти жертвы будут напрасными. Уходи, огненная сянь, и следуй своей Природе. Это чудесно, когда у каждого есть шанс.

Эйса бежит по коридорам с ребёнком на руках. Сзади доносится приказ к атаке. А незнакомец в одежде путешественника с даосским символом на рукавах, не назвавший своего имени, молча стоит и наблюдает за строем солдат, приближающимся к нему. Зря они пришли сегодня убивать. Очень зря.

С гор пришёл прохладный ветер, приносящий редкие хлопья белого и немного суховатого снега.

Голова Сэйхо болела… не сильнее, чем задние лапы, но ощутимо даже на их фоне.

— Где я? Что случилось? — удивился он, когда осознал, что лежит, свернувшись клубочком, очень глубоко и в истинной форме. Последнее, что он помнил, это град пуль смертоносных больверков и ощущение смерти впереди…

— Если я правильно понял, то где‑то на полпути к Парижу, — пояснил калибур, — Алоглазому очень хотелось увидеть твою дочь.

Оглядевшись, Артур понял, что он, точнее Змей, рыл подземный ход, подобно кроту.

— Актис! Чёртов Уроборос! — рокотнул дракон, — У меня кружится голова… что же он колдовал в планере… что я себя так плохо чувствую… Надо рыть дальше!

— Продолжишь поиски Актис? — поинтересовался Звездокол, — Или всё же, как планировал изначально, в Рим?

— Чёрт! Я не знаю! Это похоже на ловушку! Я не могу бросить Актис, но с ней попасть в Рим будет сложнее. Да и защищать кого‑то кроме себя, когда в любой момент может вернуться Он… Но нужно её найти, иначе она погибнет одна. Если Интерсигма задержит Рейлиса в Риме, то у меня появится шанс. Рррррр! Нужно попасть в Париж! — Сэйхо заставлял землю расступаться эффективнее, чем Уроборос, но и воля Уробороса была сильнее…

— Знаешь, а ведь мы можем путешествовать быстрее, — хмыкнул калибур, — Хотел предложить эту идею Алоглазому, но он от меня в свойственной ему животной манере отмахнулся.

— Что ты имеешь в виду?

— Сдвоенное преобразование, — ответил Звездокол, — Ты ведь можешь раскрутить топор на цепи, выпустить его в небо, точно из пращи, затем полностью превратиться в калибур и приземлиться уже в Париже… ну, или, насколько ты там будешь меток.

— Хм… Я не думаю, что я могу ТАК далеко тебя швырнуть… но попробовать стоит.

На всю дорогу он потратил лишь половину часа. В городок, в котором остановилась Актис, он вошёл уже в человеческом обличии. За всё это время она не меняла своего местоположения, так что, скорее всего, смогла найти себе временное обиталище.

Городок был совсем небольшим. Технически, он был всего в шесть кварталов, расположенных по обе стороны одной единственной главной улицы. Единственная школа на весь город, единственная больница, единственный полицейский участок, небольшие домики и аромат французского хлеба. Он был везде. И на улицах, и во дворах, и даже в той кафешке, где под зонтиком сидела Актис, за обе щеки довольно уплетая один большой длинный батон.

— Актис! — крикнул англичанин. От неожиданности Артур чуть не вылетел на проезжую часть. Сердце застучало сильно и быстро. Артур слишком поздно понял, что радость от встречи с Актис — не единственная причина. Но было уже действительно поздно. Обхватив голову руками, англичанин впал в секундное противостояние со своей дикой кровью, как в музее рядом с Евой. Но бессмысленность борьбы уже определила её финал. Алые глаза Змея поднимались, чтобы вновь увидеть мир вокруг, а лёгкая гротескная улыбка одной половиной губ явно говорила об окончании поднятия 'красной глины' сознания Сэйхо в поток 'реки' этого самого сознания…

Алоглазый выпрямился и быстро направился к столику Актис. Для него сейчас движение мира вокруг как будто замедлилось. Глаза, не принадлежавшие Артуру, явно что‑то задумали. Небрежно, но необъяснимо легко рухнув на стул напротив Актис, Алоглазый произнес:

— Черноволосая колдунья, вот я тебя и нашел…

Не предвещающая ничего хорошего потусторонняя улыбка чуть тронула его губы.

Девушка нахмурилась.

— Ты не мой папа, — произнесла она, делая шаг назад и ставя между собой и Алоглазым простой пластиковый стул, будто это могло помочь.

Он тихо рассмеялся и заявил:

— Ты не права. Я в большей степени тебя породил, чем тот глупец. И сейчас мы посмотрим, что ты умеешь.

Алоглазый прищурился, и Актис почувствовала, что её кровь начинает 'гореть', сбивая ритм сердца, мешая мышцам двигаться и сея удушье.

— Моя кровь, — ухмыльнулся Змей, — Я мог бы сжечь тебя изнутри прямо сейчас, преобразуя её в огонь… но это глупо. Думаю, нужно поступить по — другому. Защищайся, Актис. Или умрёшь. Уничтожь меня, чтобы выжить. Атакуй! Давай!

Змей негромко рассмеялся и проехался на стуле чуть дальше от стола, толкнувшись ногами, чтобы картинно положить ногу на ногу и подпереть голову рукой, упёртой локтем в подлокотник стула. Девушка отступила назад ещё на два шага и вцепилась в левую половину груди в районе сердца, которое сжало спазмом. Дыхание сбилось, а на глазах у девушки начали наворачиваться слёзы.

— Что, силёнок маловато? — сердобольно поинтересовался Алоглазый, — Проект А. Д.А. М. 80 % мощности инициировано!

Змей щёлкнул пальцами и оскалил зубы в гротескной улыбке.

— Защищайся! Атакуй! Лучшая защита — смерть противника! Давай!

— Внимание! Внимание! Контролер сигмы повреждён! — услышал Алоглазый непонятно откуда безэмоциональный женский голос, — Повторяю, контролер сигмы повреждён. Всем срочно покинуть комплекс.

Глаза Актис расширились от ужаса и боли. Она вновь подалась вперёд, сгорбившись, словно ей на спину упал мешок с цементом, и схватилась за голову руками так, словно боялась, что та расколется.

— Внимание! Пропускаемая мощность составляет 84 % от максимально допустимой.

— Проект А. Д.А. М., запретить превышение максимума. Инициировать аварийные методы стабилизации, — недовольно фыркнул Алоглазый. 'Игрок' оказался опять слабее, чем он думал.

— Инициирован экстренный блокироватор! — сообщил синтезированный голос, — Внимание! Повреждение экстренного блокироватора! Пропускаемая мощность составляет 89 % от допустимой.

Девушка продолжала корчиться от боли. Казалось, что тихий электронный голос зачитывает ее некролог.

— Ахахаа! Ещё одна ошибка природы и G‑Tech. Что ж, ты сгоришь и уничтожишь этот город к чертям! — рассмеялся Алоглазый.

Однако сам он не знал, почему не покидает место будущего взрыва. Змей смотрел на Актис, пытаясь понять, пытаясь разобраться, откуда же взялось то, что он впервые ощутил, когда почувствовал окончательную остановку ци Евы. Его алые глаза пульсировали ровным огнём, словно он смотрел отчасти внутрь своего сознания. Он пытался понять. Но он не понимал.

Может быть, для этого нужно было быть немножко более человеком?

— Внимание! Пропускаемая мощность составляет 97 % от допустимой! — заявил голос.

Дрожащий взгляд Актис остановился на Алоглазом, а затем он ощутил, как концентрируется ци в районе его правого плеча.

— Гори.