На кухне Тиса появилась к обеду. Отец передал, что сегодня обедает в солдатской столовой. Девушку это устраивало. Голова прояснялась по мере поглощения квашеной капусты.

Камилла крутилась на кухне и расспрашивала, как прошел вечер у Тонечки. Тиса коротко посвятила ее в события на приеме, умолчав о летающей вишне и непрошеном поцелуе. А еще о том, что она умудрилась вчера потерять одну из маминых шпилек. Тиса досадовала на себя. Наверняка, шпилька упала с ее головы во время танцев. Теперь придется спрашивать Тонечку: возможно, ее слуги нашли украшение и готовы отдать.

— Надо же! Какая должно быть красота! Дерево из воды! — пропела Камилла. — Так ты танцевала с вэйном?

— Да.

— Ох, и как он тебе?

Тиса скривила губы, но врать не стала:

— Танцует, как Бог. И наши девицы ему уже поклоняются, только лбом об пол не бьются.

Девушка закатила глаза. Она доела квашеную капусту. Перевернула тарелку, вылив остатки рассола в рот.

— А старшина Витер Дмитриевич?

Тиса нахмурилась:

— Что старшина?

Кухарка смутилась:

— Ну, он в последнее время частенько у нашего корпуса выхаживает под разными предлогами. Я же не слепая.

Тиса выпрямила спину на стуле:

— Камилла, если он будет искать меня, скажи: меня нет дома. Когда буду, ты не знаешь, — попросила она. — Обещай.

— Хорошо, раз ты просишь, — Камилла, видимо, уже сомневалась в ее здоровье.

Тиса успокоилась.

— А у нас есть еще капуста? — спросила она, положив ладонь на лоб.

Кухарка покачала головой:

— Да, девочка, надо бы тебе поосторожней с хмельным-то. Есть в погребе. Сейчас схожу, принесу.

— Я и сама не ожидала, что так выйдет, — мрачно отозвалась Тиса.

Камилла взяла салатницу, прихватила авоську с баночками варенья и вышла.

Через некоторое время послышался душераздирающий крик. Испугавшись за кухарку, девушка вбежала в подсобку:

Камилла сидела у спуска в погреб, держась за сердце.

— Что же ты делаешь изверг? Разве можно так пугать! — запричитала она кому-то в погребе.

Из проема показалась голова шкалуша. По ежику волос и плечам новобранца стекало яблочное варенье.

— Я вытирал крышки банок, как вы и велели, — парень показал ведерко с тряпкой.

— Почему в темноте?

— У меня свеча погасла.

— Тьфу! — сплюнула Камилла.

Тиса не смогла удержаться и захихикала, придерживая больную голову. К ней присоединился новобранец, затем и Камилла гулко захохотала.

После обеда Тиса с полчаса раздумывала, что ей делать. Она не знала, чего она хочет, но точно знала, чего не хочет. Ее совершенно не радовала возможная встреча с Витером. После вчерашнего она видеть его не желала. Значит, надо уменьшить шансы на встречу. Камиллу она уже предупредила. Днем она могла бы проводить время у Агапа. Слава Единому, Витер избегал появляться в лечебном корпусе. Но даже если зайдет, она всегда может отсидеться на кухне с Глафирой. И, пожалуй, чтобы совсем уж не досаждать своим присутствием лекарю, а заодно и провести время с пользой, — она сделает на неделе пару вылазок в скалы. Конечно, это ребячество — прятаться, — подумала Тиса. — Лучше изъясниться лицом к лицу. Но сейчас она к этому не готова. Витер с его напором, противник в споре не из легких.

Тиса пересекла хоздвор, поглядывая по сторонам, и скрылась в лечебном корпусе. Это напоминало ей время, когда она, прячась от отца, убегала из дому, чтобы проводить дни в лесу или в зарослях терновника у стен части.

Тиса застала лекаря на кухне в компании брата.

— Садись Тиса с нами, чаек попей, — Агап придвинул к столу третий табурет.

Прохор Фомич подлил в свою кружку кипятка из самовара:

— Знатный чай, — сказал он, причмокнув губами.

— Я лучше ложку настойки золотого корня выпью, — отказалась Тиса.

— А-а, вчерашний вечер, — понимающе сказал Агап. — Не лучше уж тогда медуницу? Сразу полегчает.

— Нет, — покачала головой Тиса. — От медуницы в сон клонит, а я и так до обеда спала. Уж лучше «златый корень». И головную боль снимет и сил прибавит.

Агап одобрительно кивнул.

Голова Тисы окончательно воскресла от глотка янтарной жидкости. Девушка подсела к столу, откусила пряник. Она коротко обрисовала старикам вчерашний вечер у Тонечки. Со стариками можно было особо не осторожничать. Тиса за разговором не заметила, как выпила предложенную чашку чая с мятой и чабрецом и налила себе вторую.

— Боюсь, мне совсем не понравились эти столичные гости, — закончила она.

— Его мать ладно, но молодой вэйн вполне достойно себя ведет, судя по твоим словам, — сказал Агап, лукаво щурясь на Тису за стеклами очков.

— Все равно. Видеть их больше не хочу, — сварливо высказала Тиса. — И на озеро не собираюсь, хоть Тонечка и приглашала.

Агап, отхлебнул из чашки кипяток:

— А видения твои тебя больше не тревожат?

— Тревожат, — вздохнула Тиса. — Последнее было про волков, кажется. Оно не заблокировалось. То есть заблокировалось, но не полностью. Хотя я все делала правильно, как и раньше. Кажется, я теряю контроль.

— Вот об этом я и хотел с тобой поговорить, — сказал Агап. — Моих знаний уже не хватает, чтобы тебе помочь. Но ты могла бы спросить молодого вэйна, как тебе справиться с этим недугом.

— Его? — Тиса задумалась.

Ей даже в голову не приходило, что возможно, вэйн может ее избавить от этих выматывающих ночных кошмаров. Теперь у нее появилась надежда.

Агапа позвал лекарский долг, и он удалился в приемную. Сказал, что ненадолго. Тиса осталась с Прохором Фомичем допивать чай.

— Смотрю, буфет ваш скоро от склянок обломится, — Прохор Фомич качнул седой макушкой в сторону набитого битком буфета.

— Это Фомич отложил то, что в аптеку везти. Понемногу подвозить приходится. А была бы своя лавка, отвезли бы за раз все наготовленное. Намекаю, намекаю дед Агапу. Но он и слышать не хочет.

— Да, — протянул Прохор Фомич. Он погладил бороду, подул в ус, прежде чем сказать:

— Знаю я этого упрямца. Но ты не серчай на старого олуха, Тиса. Про свою жизнь в Антейске он, небось, не сказывал?

Девушка отрицательно мотнула головой.

— Так и знал. Двадцать лет уж прошло. Агап тогда большую лавку имел, доходную. Денежки водились. Даже расширился. Взял к себе пару мальчонок в подсобники, с улицы подобрал, когда они у него кошелек тиснуть хотели. Учить стал своим лекарским премудростям. Один пострелец сбежал. А второй остался. Умный малый, смекалистый. Полюбил его Агап как сына родного.

Тиса слушала, затаив дыхание. Прохор Фомич вздохнул.

— Жаль, что мальчонка не чист на руку оказался, воровать не бросил. Залез как-то дуралей в дом богатого вэйна, дракон его туда понес. Агап только через неделю и узнал, что его ученик в остроженке заперт. Тогда-то он лавку и продал, чтобы выкупить пацана. Пришел в острог, да было уже поздно. Паренек к тому времени в тюрьме заболел легкими и умер.

— Какой ужас, — выдохнула Тиса.

Старик поставил в блюдце допитую чашку и отодвинул от себя.

— Агап сразу в тот же вечер с проезжим караваном покинул Антейск. И вот скажи, — не к родственникам поехал. А ко мне.

Прохор довольно крякнул.

— Теперь понимаешь, дочка, чего он лавку держать не желает?

Тиса кивнула:

— Он так долго не желал меня в ученицы брать. А я все думала, что я не гожусь.

— Знаешь. Я очень благодарен тебе девочка, что ты помогаешь ему. Я же вижу, Агап тобой гордится.

Тиса улыбнулась.

Хлопнула дверь приемной, и они замолчали.

Агап появился не один, — вместе с Ричем:

— Смотрите, кого я вам привел. Давай, Тиса, разогрей-ка нам самовар.

Тиса еще час провела в компании старых и малого, и распрощалась, когда на плацу началась вечерняя перекличка. Витер на плацу, следовательно, дорога домой свободна.

* * *

На следующий день девушка запланировала поход в Теплые. Она собирала сумку с продуктами в дорогу на кухне, и поглядывала, не появился ли шкалуш. Паренька почему-то нигде не было видно. Надо, чтобы он заметил, что она собирается в дорогу. На сей раз, Тиса не собиралась противиться компаньону — в лесу стая волков, но специально звать паренька с собой тоже не собиралась.

Камилла, должно быть, с Цупом на базар поехала. Выйдя из кухни в коридор, Тиса увидела Улю, поднимающуюся по ступенькам.

— Уль, ты не видела шкалуша случайно? — спросила Тиса.

Но горничная не расслышала вопроса и исчезла за поворотом лестничной площадки. Ладно, обойдусь без провожатого, решила Тиса. В конце концов, я ведь этого хотела. Свободу от шпионов. Тиса направилась в конюшню. Зошик куда-то запропастился. Тиса подтащила седло к Ватрушке.

— Давайте, помогу оседлать, — услышала Тиса знакомый голос за спиной.

Трихон имел взъерошенный вид человека, который только что пробежал версту наперегонки с борзой. Шкалуш бросил свою сумку на крюк.

— Я справлюсь, — сказала Тиса, но сама отодвинулась.

Мальчишка погладил бок Ватрушки, лошадь фыркнула, повернула голову, понюхала шкалуша. И судя по всему, осталась довольна.

— Хотели без меня уехать? — в глазах юноши блеснул укор. Трихон положил на спину лошади суконное покрывало, поверх него кинул потник.

— Даже не думала.

Бросив на девушку недоверчивый взгляд, Трихон легко накинул седло, повозился с застежками, затянул подпруги. Мальчишка изменился, подумала Тиса. Покрепчал на Жичевых харчах. Не такой худющий, как раньше. Даже складывалось впечатление, что и ростом вытянулся.

Шкалуш по-хозяйски поднял сумку Тисы с пола и приторочил к седлу так, как она это всегда делала. Затем Трихон оседлал своего мерина.

Выезжая со двора, Тиса уловила голос Витера, доносящийся из столовой, и поторопила лошадь.

В роще Тиса глубоко вдохнула свежий воздух свободы. Денек выдался довольно теплый. Ветерок раскачивал кучерявые листья дубов, поднимал в небо стрижей, собирающихся в дальний перелет. Мягкие лучи солнца трогали тропинку. В пятнах света золотом сияла ярко-желтая листва, недавно как опавшая и еще хранившая свежесть.

— Может, вы посвятите меня, что вы ищете в скалах? — сказал Трихон, пуская мерина трусцой по тропинке.

Тиса задумалась. Стоит ли ему говорить? Наверняка он посмеется над ней. Или рискнуть? Кто лучше шкалуша посоветует, где найти этот пресловутый каховик.

— Я ищу камень, — сказала она. Ладно, пусть она выставит себя дурой. Что не сделаешь ради подруги?

Шкалуш с интересом взглянул на девушку.

— Какой еще камень?

— Каховик, — решила выложить все карты Тиса.

— Оберег для беременных? — Трихон с удивлением опустил глаза на Тисин живот.

— Для подруги, — быстро пояснила Тиса, приняв вид оскорбленного достоинства.

— А-а, — шкалуш криво усмехнулся.

Нет. Все-таки она стала предметом насмешки паршивца.

— И? — спросила она.

— Что? — не понял вопроса юноша.

— Что-что? Кто из нас шкалуш?.. — проворчала Тиса. — Может, скажешь, где искать камень?

Шкалуш с видом знатока оглядел горизонт. Сморщил лоб.

— Опыт мне подсказывает, — начал «знаток». Тиса ждала. — Что камень надо искать в скалах.

Трихон покосился на девушку, и усмехнулся. Тиса сорвала с ветки желудь и швырнула его в спину шкалуша. С этим малолеткой сама станешь ребенком. Шкалуш увернулся. Но желудь-таки возымел действие, и парень посерьезнел:

— Насколько мне известно, каховик в основном встречается в южной части Теплой гряды. А в восточной, найти этот камень сложно.

— Но все-таки возможно?

Трихон пожал плечами:

— Возможно, вот только, сколько времени для этого нужно. Или везения.

Девушка погрустнела. Они выбрались за город. На полях работали люди. Женщины вязали снопы. Шла страда. Тиса унеслась мыслями к скалам и Зое, и не заметила, как они миновали домик лесничего.

— Он всегда такой? — голос шкалуша вывел ее из задумчивости.

— Кто? — поинтересовалась Тиса.

— Лесник ваш, — Шкалуш качнул головой в сторону дома отшельника.

Тиса обернулась, даже на таком расстоянии она почувствовала взгляд, прожигающий ненавистью. Лесничий даже не пытался скрыть свое неприятие. Стоя за плетнем, он швырнул топор в поленницу.

— О, это он еще в благодушном настроении, — невесело сострила Тиса.

Войнова подстегнула Ватрушку. Шкалуш еще пару раз оглянулся, затем нагнал девушку. Тиса счастлива была оказаться в лесу. Даже шкалуш не раздражал своим присутствием. А впереди ждал приятный сюрприз — она обнаружила чиванский клен.

Тиса спешилась с радостным воплем и обежала дерево вокруг. Погладила ладонью рыжую шершавую кору.

— Какая находка! — прошептала Тиса.

А вот и целебная смола — сгусток пламени, незаменимое лекарство при таком страшном недуге, как эпилепсия. Если ее растопить и смешать с маслом, а потом дать больному, — приступ тотчас прекратится.

Девушка порхнула к сумке, чуть ли не вприпрыжку. Открыла и начала рыться. Где-то у нее должно лежать огниво. Смолу с дерева можно снять легко, если опалить ее слегка. Иначе — только отпилить с корой. Вырезать надо будет глубоко, нанося большой урон дереву. А этого она никогда себе не позволит. Как назло огниво не находилось. Девушка перерыла сумку второй раз.

— Не может быть, — простонала Тиса. — Как я могла его забыть?

— У меня есть, — шкалуш спрыгнул с лошади, засунул руку в карман брюк. — Вот.

Тиса, не задумываясь, забрала солдатское огниво с ладони юноши. И следующие полчаса она посвятила тому, чтобы соскоблить смолу с клена в солдатский кисет, который держал раскрытым Трихон.

— Странно, — произнес шкалуш, рассматривая запястье девушки.

— Что? — спросила Тиса.

— Вэйнов не любите, а носите на руке вэйновскую штуку.

Тиса поняла, что парень говорит о часах.

— А может она не вэйновская, — ответила Тиса.

— Да будет вам. Любой скажет, что вэйновская. Зачем шесть стрелок?

Глазастый, — подумала Тиса.

— Они не ходят? — продолжал рассматривать часы шкалуш. — Зачем же вы их носите?

Тиса забрала у него кисет:

— А это, молодой человек, вас не касается, — сказала Тиса.

Двигаясь дальше к скалам, Тиса думала о том, как она покажет смолу Агапу.

— Кстати, — вдруг вспомнила Тиса. — Я ведь не говорила, что мне нужно огниво. Как ты догадался? Только не говори, что вы в училище это проходили, — скептически добавила Тиса.

— Мне друг рассказывал о смоле, — сказал шкалуш. — Он увлекался траволечением.

Посчитав свой ответ исчерпывающим, шкалуш замолчал. Но Тисе стало интересно:

— Друг? Он что, тоже из шкалушей?

— Нет, из равнинников.

— Где же он сейчас? — Тиса на миг задумалась. Вот еще у кого можно совета спросить в отношении проблемы Зои.

— Я потерял с ним связь, — новобранец подернул плечами. — Уже давно.

Жаль. Тиса пригнула голову, чтобы проехать под ветвями вяза.

— А вы давно занимаетесь лекарством? — спросил мальчишка.

— Лет шесть. Агап Фомич долго не желал брать меня в помощницы. Но я бегала за ним хвостиком, пока старик не сдался.

Юноша улыбнулся.

— А интерес уже с детства проявлялся, — продолжила Тиса. — Когда ветрянкой болела, тихо вылезала из лазарета и рассматривала баночки со снадобьями. Мама меня ругала, что я встаю с кровати.

Шкалуш ждал продолжения, но его не было.

— Начнем поиски с того места, где закончили в прошлый раз, — Тиса пришпорила Ватрушку.

Оставив лошадей пастись на поляне, они прошли пешком к скале. Заставив мальчишку отвернуться, Тиса надела под юбку широкие солдатские штаны.

— Можешь поворачиваться. Только не вздумай смеяться, — с угрозой предупредила девушка.

— Ладно.

Парнишка повернулся. Рожа до уморы серьезная, а в глазах…

— Получишь! — пообещала Тиса.

— Чш-ш, — приставил палец к губам шкалуш. — В Теплых кричать запрещено.

Тиса с опаской посмотрела на гряду. Трихон позволил себе улыбнуться.

Спустя два с половиной часа они обшарили все доступные места своего поискового участка. Переговаривались шепотом. Тису даже замутило под конец от вида камней. Надо отдать должное Трихону, он оказался внимательным спутником. И помогал ей взбираться там, где прохождение сопрягалось с опасностью. К тому же взвалил на себя и ее сумку. Сначала все больше молчали, потом разговор понемногу склеился. Тиса полюбопытствовала о быте и обычаях горского народа. И узнала, что поселки у шкалушей выглядят, как скалистое гнездовье гигантских стрижей, изрезанное множеством ступеней. Как только сын достигал совершеннолетия, вся родня участвовала в вырубке пещеры для молодого родственника. Пещеры вымазывали изнутри глиной, покрывали слюной лозгуна — гигантского пещерного молюска. Это придавало стенам прочность и стойкость к сырости. Интересным так же показалось, что для воды шкалушы вырубали в скале каналы, которые пополнялись дождевой водой. По количеству запасов воды судилось богатая семья или нет. Вопрос — из какой семьи паренек — Тиса так и не задала, посчитав его бесцеремонным.

Каховичная жила так и не далась. Снова.

Они возвращались усталые и молчаливые. Миновав дом лесника, они заметили впереди маленькую фигурку ребенка, хромавшего по дороге. За плечами Рича, (а это был именно он) висела большая сума. Расслышав конский топот, мальчишка обернулся. Тиса ожидала увидеть страх на лице ребенка, ведь шкалуш в военной форме. Но Рич только улыбнулся, сверкая белыми зубами на бронзовом от загара лице.

— Здравствуйте, Тиса Лазаровна! — крикнул мальчишка и помахал свободной рукой. — Трихон, привет!

К удивлению Тисы шкалуш кивнул ребенку.

— Что ты здесь делаешь? — спросила девушка.

Ребенок хмыкнул носом:

— Гуляю.

— Так далеко? Ты разве не слышал, что Агап Фомич говорил?

— Слышал, — промямлил Рич.

— Не играй далеко от города.

— Хорошо, — подозрительно легко согласился мальчишка.

— Тиса Лазаровна права, — поддержал Тису Трихон. — Лес сейчас опасен, Рич. Дальше опушки заходить не стоит.

— Ладно, не буду, — пообещал Рич. Слова шкалуша он воспринял серьезнее, с каплей ревности подумала Тиса.

— Давай довезем тебя. Сядешь ко мне в седло? — спросил Трихон.

Рич с готовностью подступил к мерину. Тиса не переставала удивляться. Трихон, наклонившись, поднял мальчишку и усадил перед собой. Костыль улегся поперек холки мерина. По дороге домой Тиса то и дело поглядывала на новобранца и мальчишку, покачивающихся в седле.