Через полчаса они выехали за ворота. Погода стояла ветреная. По небу скользили облака, норовя собой заслонить солнце. Но светило все равно находило лазейку поглядеть на мир.
— Я рад, что вы согласились составить мне компанию, — заставив себя отвести взгляд от Тисы, парень оглядел горизонт.
— Мне самой приятно выбраться за город, — Тиса завязала туже тонкий шерстяной платок на плечах, — чтоб не унесло порывом.
— Ветер, — кивнул шкалуш. — Пока мы сегодня собрали шатры в парке, он хорошо посмеялся над нами. Так и норовил запеленать нас в полотнища, как курганных мумий.
Тиса улыбнулась, не поворачивая головы. Они свернули на знакомую дорогу вдоль лесополосы. В просветах меж деревьями проглядывались скошенные поля, убранные в стога.
— Да, вот что любопытно, — сказал Трихон. — Не знаю, утешит вас это или нет. Но вы не одна, кто потерял свой приз в Жнухову горку.
Тиса ожидала продолжения.
— Мы боролись с бунтующими шатрами, когда прибежал запыхавшийся лудильщик и принялся бегать по всей поляне наперегонки с ветром. Чуть ли не заставил нас все шатры развернуть обратно. Оказалось, что вчера он выиграл свинью, затем спьяну позабыл о ней. Утром жена узнала от соседей о призе, нагоняй устроила. Где, спрашивает его, выигрыш? Выгнала мужика из дому, назвала, прошу прощения за неприкрытую правду — свиньей и велела без родственника не возвращаться.
Тиса улыбнулась, представив картину. Она была благодарна Трихону за легкую тему разговора. Ее душа мало-помалу обретала равновесие, возможно покачивание седла сказывалось, или вид осенней рощи. Или чувство безопасности, которое всегда ощущала рядом с рудненцем.
— Нашел он пропажу? — спросила она.
— Нашел.
— И где же была?
— Спал его выигрыш на одном из Тонечкиных диванов, прикрытый диванной накидкой.
— Да уж, нежная особа, — усмехнулась Тиса. — Повезло лудильщику. Мог ведь и не найти.
— Да. Судьба преподнесла ему подарок. А он по своей глупости потерял его, — произнес Трихон. — Когда, будь он несколько осмотрительнее и терпимее, то избежал бы досадной потери. Ведь так, Тиса Лазаровна?
Тиса вдруг поняла, что шкалуш говорит уже не о лудильщике. Она подняла на парня взгляд. Лишь на секунду пронзительные серые глаза встретились с янтарными. Этого хватило, чтобы щеки Тисы потеплели.
— Возможно, — прошептала она, отведя взгляд. И лишь потом поняла, что хотела ответить иначе.
Заметив, как серые глаза Трихона подернулись задумчивостью, Тиса сжала поводья. Что она делает? Почему дает ему повод сомневаться? Тиса открыла рот, и поняла, что не может подобрать слов для объяснения.
— Здесь уже недолго ехать, — шкалуш слегка подстегнул Буя.
Вскоре лесополоса иссякла, и они пустили лошадей вниз с холма по степному простору, любуясь открывшимся видом. В долине сверкала змейка реки, как драгоценное колье на теле земли-матушки. Река стекала в стеклянный пруд, огибая городок. У горизонта под Большухой рыжим пушистым лисом лежал осенний лес. А если посмотреть на северо-запад — открывалась лесостепь с рядом сторожевых вышек. Оказывается, ей так этого не хватало. Вольный ветер дул в лицо. И Тиса то и дело набирала полную грудь прохладного воздуха, пряного от сухих трав. Она не замечала, что шкалуш наблюдает за ней всякий раз, стоило ей только отвернуться.
Когда Трихон остановил жеребца у зеленого острова посреди поля — низины, заросшей чиванской акацией, Войнова догадалась, что они на месте. В тени ближайшего дерева лежал сваленный старый ствол, на который можно присесть и передохнуть путнику. Может, Трихон позвал ее полюбоваться видом? Степь играла волнами под порывами ветра. Высоко в небе парила пара ястребов. Парень соскочил с седла и помог спешиться спутнице. От тепла сильной мужской руки, мгновенно растаяло сердце. Но Тиса не успела заглянуть в серые глаза, как Трихон уже отпустил ее талию и отстранился. Даже не пытался удержать.
Сморгнув растерянность с лица, Войнова оглянулась вокруг.
Парень приставил ладонь ко лбу, осматривая даль:
— Вы наверно думаете, Тиса Лазаровна, зачем я позвал вас сюда? Уж не любоваться ли степью, — тонкие губы дрогнули, так и не превратившись в улыбку. — Сейчас.
Он вытянул руку в указательном жесте, загорелую под закатанным рукавом куртки.
— Смотрите.
Тиса с трудом отвела от мужской руки взгляд. Мысль о том, что Трихон рядом, — такой по-дружески обходительный, но неожиданно отдаленный, — стала для Тисы почти болезненной. А она ничего не делает, чтобы стать ему ближе! Несколько секунд девушка глядела в степь, но ничего перед собой не видела. Потом заметила какое-то движение в сухой высокой траве. И когда ее глаз пригляделся, Тиса сделала пару шагов вперед.
— Но это же?..
Шкалуш улыбнулся, наблюдая удивление на лице девушки. Рысак (или летающая рысь) — это был именно он, один из древних, мышковал в степи. Незаметный в высоком травяном сухостое благодаря соловому окрасу шерсти. Тиса затаив дыхание, увидела, как крылатая кошка, завидев добычу, припала к земле, приготовилась, навострив уши-кисточки. Затем сделала высокий скачок и, полураскрыв крылья, спикировала к земле. Проглотив мышь, рысак заметил людей и прекратил охоту. Некоторое время древний изучал пришельцев. Испугается, улетит, — с сожалением подумала Тиса. Но вопреки ее ожиданиям рысак, подпрыгнув, раскрыл крылья и спланировал навстречу людям.
— Летит сюда! — воскликнула Тиса. — Поразительно! Крылья кажется кожистые? Нет, не полностью.
Рысь приземлилась метров за двадцать и к радости девушки стала медленно подходить.
Теперь Войнова могла еще лучше разглядеть животное. Древний оказался значительно крупнее обычной рыси, торс в обхвате не меньше, чем у мула. Но в сравнении с последним, рысак был коротконог. Крылья удивительным образом складывались в подмышечный мешок передних лап. И да. Крыло в основном кожистое. Жесткое оперение проступало лишь по краю крыла в том месте, где у летучей мыши находился коготь.
Остановившись в десятке метров, рысак замер, зашевелил мокрым широким носом. Шерсть раздувал степной ветер. Желтые глаза некоторое время изучали Тису, затем уперлись в шкалуша.
— Надо же, он так близко, Трихон! — не смогла сдержать радости девушка.
Она обернулась. Парень снимал солдатский мешок с седла Буя. Затем завозился с завязкой. Тиса подняла удивленно брови.
— Со вчерашнего праздника остались обрезки солонины, — объяснил шкалуш. — Я подумал, что мы можем покормить его.
— А он возьмет?
— Мы проверим.
Они оставили гостинец для древнего на земле, а сами отошли подальше. Рысак оказался не прочь отведать угощение и съел все, что они ему оставили. А последние несколько кусков поймал на лету, к полному восторгу Тисы. Девушка с сияющими глазами неотрывно глядела на кошку. А Трихон не мог отвести глаз от Тисы.
— Теперь, иди! — сказал шкалуш. — Спрячься.
Рысь еще раз посмотрела в глаза Трихону. Она будто все понимала. Повернулась и потрусила прочь. Следя за убегающим древним, Тиса спросила:
— Как ты его нашел?
— Так, как мы сегодня — в поле, — парень явно не стремился приукрасить историю.
— Спасибо, что показал мне древнего, — девушка повернулась к шкалушу и с благодарностью тронула рукав солдатской куртки.
— Не стоит благодарности, — произнес он благодушно. Но Тиса ощутила, как напряглась мужская рука под материей.
— Я должна сказать… — произнесла девушка и замолкла. Нет, с такими успехами ее сегодня определенно надо записать в ряды немых ворон, подумала Тиса. Мокрые и глупые пусть подождут в сторонке. Сощурив глаза, словно желая спрятать свои мысли, парень ждал продолжения.
Тиса бросила пытаться выразить чувства внятной речью.
Вместо слов, дрогнувшая рука девушки поднялась и погладила мужскую грудь. Серые глаза мгновенно перестали щуриться. Стараясь избегать прямого взгляда юноши (чтобы не растерять храбрость), Тиса дотянулась до пепельной короткой челки. Волос оказался живым и жестким на ощупь. Затем пальцы Тисы прошлись по высокому лбу и спустились к виску. Показалось, или в нем блеснула ранняя седина?
— Тиса?.. Посмотри на меня, — прошептал шкалуш, с трудом управляя голосом.
Девушка покачала головой.
— Прошу тебя.
Трихон все же поймал ее трепетный взгляд и все понял без слов. И Тиса снова почувствовала, как исчезает из этого мира. Серая бездна его глаз манила. Но Войнова уже не боялась этой бесконечности и ступила за край без раздумья. Шкалуш мягко привлек к себе девушку и поцеловал.
Отпустил Трихон ее далеко не сразу. Заметив, что Тиса еле стоит на ногах, парень легко поднял ее на руки. И девушка прижалась к теплой шершавой щеке лбом. Остановившись у сваленного ствола акации, парень опустился на него сам и усадил Тису. Она ожидала нового поцелуя, но Трихон, видимо, решил, что ей пока достаточно. И просто обнял. Небом постепенно завладевал закат, заливая нежным персиковым светом сливочные облака. Девушка опустила голову на плечо шкалуша, и он поцеловал ее в лоб. Тиса закрыла глаза, и почувствовала себя в полной гармонии с миром. Словно скиталец, который вынужден был странствовать по свету, вдруг, наконец, вернулся в отчий дом.
— Как красиво, — вздохнула Тиса.
— Да, милый городок, — согласился Трихон. — Знал бы, что найду тебя в Увеге, давно был бы здесь, — прошептал он ей на ухо. — Но я же не думал, что судьба явится мне в довольно необычном виде. Чумазой девчонкой в солдатских штанах с закрученной под ремень юбкой.
Тиса улыбнулась:
— А ты — мальчишкой с довольно скверным характером.
— Да, — усмехнулся шкалуш. Незаметно для девушки парень достал из кармана пшеничное семечко и проглотил.
Снова пришли мысли об опыте шкалуша в поцелуях, и Тиса слегка нахмурилась. Ревность опять стала подгрызать сердце, словно хомяк сырную головку. Пару минут она ерзала на пятой точке, затем все же не удержалась:
— Скажи, а зачем ты сбегал из части?
Шкалуш повернул к девушке лицо. Серые глаза гадали, чем продиктован ее вопрос.
— Надеюсь не к девицам, как предположил Василь? Я помню, — Войнова укусила нижнюю губу, чувствуя, что краснеет. Благо, вечер на дворе, и так все вокруг персиковое.
Он улыбнулся счастливой мальчишеской улыбкой:
— Боже упаси. Я не мог уснуть в казарме, привык к свежему воздуху и высоте. Уходил, чтобы выспаться.
— Это правда? — спросила Тиса.
— Нет, конечно. Но другого объяснения у меня нет, — пошутил шельмец и получил от Тисы толчок в плечо.
Трихон моментально посерьезнел. Он развернул Тису к себе и заглянул в янтарные глаза:
— Неужели, ты во мне сомневаешься?
Тиса молчала, и парень покачал головой.
— Разве ты не видишь? — произнес он глухо. — Да я не дышу рядом с тобой. Уже месяц я вижу твой образ всякий раз, когда закрываю глаза. А когда ты так смотришь на меня, я в полной мере ощущаю, что Единый слепил мужчину из глины. Мягкой, податливой глины.
Лицо Тисы просветлело. Поцелуй вновь выветрил из головы все мысли.
Двое людей посреди поля, по сути две песчинки на теле Хорна. Но и у бренного мира есть границы. Любовь же не имеет пределов, она вездесуща, так говорится в писании.
* * *
На другой день Тиса вновь соизволила покормить рысака, для этого проредила Камиллины припасы. И на следующий тоже. И следующий. Это были дивные вечера, проведенные с любимым человеком. Большего счастья Тиса не знала. Они кормили древнего, потом шли гулять, куда глаза глядят (лишь бы вместе), оставив лошадей плестись за ними следом.
И сегодня с самого утра Тиса уже ждала вечера. Слава Единому, было чем заняться, иначе время тянулось бы растопленной на солнце карамелью.
Лекарь с благоговением открыл коробочку и показал помощнице ее содержимое. Порошок из драконьих скорлупок отливал жёлтым перламутром и имел странный запах, немного похожий на запах корня сельдерея.
— На, держи, — старик передал Тисе коробочку. — Теперь, как я показывал, осторожно продолжай помешивать отвар одной рукой, другой по крупицам сыпь порошок. Да куда ж ты столько-то?!
— Ой! — воскликнула Тиса, заметив, как зелье поднялось розовой пеной до самых краев кастрюли и чуть не перелилось за края.
— Горе луковое. Кому долдоню? По крупицам!
— Я случайно.
Пена опала, и Войнова аккуратно стряхнула с коробка в клюквенное варево порошок, продолжая гонять половник по кругу.
— Вот, — одобрительно крякнул лекарь. — Другой компот.
За два часа, пока Тиса сыпала в силуч порошок, у нее устали руки и затекли ноги. Зато удовлетворение казалось неимоверным. Прям перед ней, под ее руками создавался напиток поразительной силы. Это ли не чудо?
И когда зельевары составили кастрюлю на табурет, Тиса разогнула спину и тыльной стороной ладони протерла мокрый лоб.
— Что, дочка? — лукаво усмехнулся старик. — Это тебе не чаек заваривать? Трудная задачка-то?
— Трудная, дед Агап.
— Молодец, на этот раз неплохо справилась, и полностью сама все сделала.
Тиса счастливо улыбнулась.
— Дадим силучу остыть, пару дней настояться, затем процедим и разольем по склянкам.
Уставшие, но довольные, девушка и старик сбросили с себя передники и покинули на время жаркую кухню, перейдя в комнатку лекаря.
— Глафира, накрывай обед победителям! — распорядился Агап. Он подмигнул Тисе и предложил девушке присесть на топчан.
Войнова с удовольствием приземлилась на старенькое покрывало, ощущая ноющую боль в мышцах.
— Быстро мы в этом году управимся, — сказал старик, потирая худые коленки руками. — Завтра я у брата буду, а послезавтра продолжим.
После обеда Тиса покинула лечебный корпус триумфальной походкой, хоть и слегка пошатывающейся. Неся себя с достоинством, девушка внутренне улыбалась своему успеху в зельеварении.
Оказавшись в родных стенах, мурлыкая себе под нос панокийскую мелодию, Тиса взялась перебирать обувь. Летнюю чищенную спрятала на полки в кладовой. Осеннюю, не требующую починки, отдала новобранцам на чистку. А две пары отцовских сапог и свои ботинки отнесла Зошику на подбой и штопку. Конюх принял работу, глянув на молодую хозяйку:
— Все смастерю, Тиса Лазаровна, лишь бы ваши очи всегда сияли, как сейчас.
Тиса неожиданно смутилась. И Зошик довольно засверкал зубом.
— Счастливая женщина, что яхонт сверкает, не спрячешь, — подмигнул лукавец.
Вот так, оказывается, у нее на лице уже все написано, — подумала девушка, шагая обратно в дом. Не удержалась, рассмеялась сама своим мыслям. Проходящие мимо Тисы девушки из прачечной повернули головы, наверняка уже сомневались в душевном здравии капитанской дочери.
«Трихон» — как же много это имя значило для нее. Он не похож на других. Тиса вспомнила, как рассказала шкалушу о древоеде. Она боялась заметить кровожадный азарт в глазах Трихона, такой, какой она видела у Витера. И с облегчением вздохнула, когда он просто сказал: «Будет лучше, если в Увеге о ящере никто не узнает». Все верно, шкалуш не рассказывал о рысаке в части, почему она решила, что к древоеду его отношение будет иным?
В холле Тису остановила Камилла. Оказывается, пока ее не было, прибегала гимназистка с запиской от Ганны. Войнова развернула лист и прочитала аккуратные строчки. Ганна собиралась прийти завтра к ней на чай. Но это будет завтра. А до завтра еще есть вечер. Вечер с Трихоном.
Перед выходом Тиса промокнула губы бальзамом и улыбнулась своему отражению. Зошек прав. «Очи» действительно блестят. Счастье снова переполнило ее сердце, разбежалось мурашками по телу, когда она увидела знакомую фигуру у крыльца. Трихон слегка склонил голову, говоря взглядом лучше слов. Миновав проходную, они выехали за ворота. И лишь обогнув часть, скрытые разросшимся ракитником, позволили себе приблизить лошадей и протянуть друг другу руки. Пальцы сплелись в ласковом касании. Тиса сама не знала, почему желает хранить отношения в относительной тайне. А Трихон не спрашивал, просто поступал так, как она хотела.
Разомкнув руки с сожалением, они продолжили путь.
— В детстве я любила прятаться вон там, у старой стены, — Тиса показала Трихону тыловую стену военной части, утопающую в непролазной чаще терновника. — Я любила истории о старой крепости и часто представляла себе, как она выглядела, когда была целой.
— Судя по размеру камней в кладке, это был неприступный бастион, — предположил Трихон.
— Да. И все что от него осталось — стена и фундамент. Ты бы видел, какие там ходы под землей. Я как-то спускалась туда с отцом, — Тиса вздохнула. — Это была грандиозная крепость. Жаль, разрушена в последнюю Панокийскую. Осада длилась месяц, и они бы не сдались. Но Панокийцы прислали вэйнов, и крепость была стерта с лица земли за час вместе с защитниками.
Тиса еще раз взглянула на стену и отвернулась.
— Пятая Святая не слишком разборчива, и часто дает свою силу недостойным, — вздохнула девушка.
Трихон в задумчивости еще какое-то время созерцал остатки былой мощи.
— Да, ты права, — сжал губы шкалуш, подстегнув Буя. — Есть личности, которые используют благословенный дар во вред другим людям.
За разговором дорога показалась короткой. Через полчаса они оказались на знакомом месте, спешились. И долго стояли, обнявшись, не в силах оторваться друг от друга. Потом все же вспомнили о рысаке. Голодная кошка в этот раз подошла ближе прежнего, и Тиса так этому обрадовалась, что бросилась Трихону на шею, как маленькая. Парень закружил ее в объятьях. Когда рысак скрылся в степи, они вернулись к лошадям.
— Правда, любопытно, что он здесь делает? — сказала Тиса. — Ведь рысаки в основном обитают на юге империи. Но как же замечательно, что он к нам залетел. Жаль только, что Ганна и Зоя не видят.
Зоя, — Тиса вспомнила о каховике. И Трихон, словно почувствовав ход ее мыслей, задал вопрос:
— Кстати, ты мне еще не сказала, как мы собираемся достать каховик?
Девушка закусила губу:
— Ландус через полторы недели едет в Ижеск за товаром, и я…
Она поведала Трихону свой план.
— Ты хочешь продать отцову бричку? — хохотнул шкалуш. — И кто мне тут говорил о моральных принципах?
— Поможешь? — заглянула Тиса в лицо Трихона.
— Конечно, — без раздумья ответил он, с нежностью глядя на девушку.
На душе отлегло. Тиса не сомневалась, что он поймет. И все же. Сейчас знала наверняка, шкалуш на ее стороне. Хоть и сторона эта чистотой не блещет.
— В следующий раз я снова выиграю корзину и возмещу ущерб гарнизону, — пообещала Тиса больше самой себе. — Остался месяц до срока, тянуть нельзя. Нужно будет подыскать перекупщика.
Трихон погладил девушку по плечу, поцеловал в висок:
— Согласен, но давай это сделаем через неделю, может быть, у меня появится идея лучше. Договорились?
— Хорошо, — Тиса кивнула. — Я все равно сейчас занята силучем.
— Неужели Агап доверил тебе такое дело? — произнес он, подняв брови. — Очень ответственно.
Тиса не страдала страстью к похвале, но услышать восхищенные нотки из уст дорогого человека, оказывается, так приятно.
— Да, но у меня еще не все получается, — вздохнула девушка.
— Не верю. Более усердной помощницы свет еще не видывал, — сказал шкалуш. — Что? Я правда так думаю, — улыбнулся он в ответ на скептический, но не менее довольный взгляд девушки.
— Завтра Агап поедет к брату, а послезавтра снова будем варить следующую порцию.
— К названному брату, — уточнил шкалуш.
— Да, — кивнула Тиса. — Но они как родные. Даже отчества одинаковые. У Агапа Фомича есть родная сестра где-то на севере. Но они не привязаны друг к другу. А с Прохором дружат с юности.
— Как они познакомились?
— Знаю, что они в молодости вместе служили. И вроде бы Агап как-то выручил Прохора Фомича. Тогда они и побратались. Удивительно, что после службы они потеряли друг друга, и случайно встретились через тридцать лет.
Трихон поднял глаза на затухающий закат.
— В самом деле удивительно.
— Я очень рада, что дед Агап приехал в Увег, а не к сестре. Не хочу даже думать, что бы я делала, если бы не увлеклась траволечением. Ведь к тому моменту я уже совсем забросила гимназию.
Стемнело, и полная луна робко заскользила за облаками. Шкалуш разжег костер. Присев на корточки, он разворошил палкой с выгоревшей стороны костра уголь, закинул в лунку три картофелины и засыпал их золой.
— Зачем ты убегала в лес? — спросил он.
— Что?
— Зачем ты убегала в лес, Тиса? — Трихон отложил палку в сторону и поднялся. — Почему ты бросила гимназию и пряталась за стеной? Как отец не боялся отпускать тебя?
— Он не замечал моего отсутствия, — Войнова пожала плечами.
Шкалуш посмотрел в глаза девушки.
— Теперь мне многое понятно. Это была ошибка с его стороны.
— Я не злюсь на него, — произнесла Тиса. Участие во взгляде Трихона грело. — Он справлялся с потерей мамы как умел.
Трихон притянул к себе девушку и поцеловал в лоб:
— Когда-нибудь он поймет все, Тиса.
Девушка слабо улыбнулась, нежась в объятьях любимого. Она положила голову на мужское плечо:
— А ты? Не собираешься навестить тетю с дядей?
Шкалуш взглянул на костер:
— Я не столь великодушен, как ты, — скривил тонкие губы парень. — Я им тогда не нужен был. А теперь, столько лет прошло. Теперь и подавно.
— Да сколько лет прошло? — приподняла голову Тиса. — Пять или шесть, полагаю? Они же ждут тебя, ищут наверняка.
Девушка взяла его за руку, заглянула в серые глаза.
— Ты очень убедительна, когда так смотришь, — шкалуш тронул ее щеку. — Наверно, картошка уже пропеклась.
Они уплетали печеную картошку и вяленого судака с аппетитом, какой может быть только на свежем воздухе. Затем еще долго сидели, глядя в костер. Укрытая заботливо пледом Тиса, прижималась к шкалушу. Искры костра таяли в ночи, и Тиса подумала, что не променяла бы этот вечер на тысячу других.
— Знаешь, мне с тобой так хорошо, — прошептала она. — И спокойно, словно у Единого за пазухой.
Шкалуш провел теплой ладонью по спине девушки.
— Так будет всегда, — пообещал Трихон. — Я не позволю никому встать между нами, пока нужен тебе.
— Нужен. Даже не представляешь насколько.
— Но ты не все знаешь обо мне. Возможно, ты изменила бы свое мнение.
— О чем ты говоришь? — подняла голову Тиса, нахмурив брови. — О, я, кажется, понимаю. Ты не богат, но меня это не волнует. Ты думаешь, я испугаюсь твоего жилища или твоей родни? Маленького домика нам вполне хватит… Или пещеры.
— И ты готова уехать со мной, если понадобится, и жить в пещере? — спросил он, затаив дыхание.
— Да.
— Боже, я не достоин такой чистоты, — выдохнул шкалуш, качая головой. — Тиса, я…
Неожиданно порыв прохладного влажного ветра чуть не задул костер. Тиса не сразу услышала завывание. Тихое далекое «У-у-у» приносил с севера ветер.
— Что это? — спросила она Трихона, сжав его локоть. — Ты слышишь?
— Погода меняется, — сказал он. — Замерзла? Поедем-ка домой.
В эту ночь Тиса трудно засыпала, но засыпала с улыбкой на губах. Воздав благодарственную молитву Единому, она долго глядела в потолок. Робкий лунный свет то появлялся в комнате, то исчезал. Странно, но сегодня она впервые захотела вызвать видение. Чтобы быть рядом с человеком, который вдруг стал ей ближе всех на свете.