Стоит поразиться, как быстро распространяются слухи. Уже на следующий день все кому не лень в части судачили о погибших беглых. Тиса избегала этих сплетен, как могла, чтобы лишний раз не дразнить дар, который в эту ночь, надо сказать, вел себя смирно и видениями не тревожил. От осознания, что она не увидит Трихона в ближайшие дни, мир вокруг слегка потерял краски. И этому способствовал осенний хмурый денек. Дождь уже не лил. Но во дворе стояли лужи, которые приходилось обходить, играя с жадной грязью в перетягивание калош.

Тиса намеревалась до обеда, как и планировала, заняться приготовлением силуча, но Агап куда-то запропастился. Глафира не смогла ответить, где он. Лишь сказала, что старик быстро собрался и, наказав ей присматривать за малышом, ушел. Женщина пожаловалась, что совсем не успевает приготовить обед, присматривая за ребенком. И Тиса предложила свою помощь — осталась в приемной с мальчиком. Болезнь еще не полностью отпустила малыша. Войнова дала выпить ему настоя и покачала на руках.

— Мама? — еле слышно произнес робкий мальчик.

— Мамочка твоя на работе, Боренька, она скоро придет. А ты знаешь сказку про оборотня и семеро козлят?

Мальчик кивнул. Значит, Агап уже успел рассказать малышу единственную сказку, которую хорошо знал. Тиса улыбнулась.

— А про петушка и горошину?

— Уу, — покачал головой малыш отрицательно.

— Ну, тогда слушай…

Глафира управилась по хозяйству и когда вернулась, нашла ребенка спящим на руках девушки.

— А я думала покормить ангелочка, — прошептала женщина, глядя на нежное личико малыша. — Ну, раз уснул, то пусть поспит, болезный. Иди-ка, пообедай сама. Я уж тут сама теперь справлюсь.

Тиса осторожно уложила мальчика на койку, прикрыла шкурой. Затем решила последовать совету. Агап не спешил возвращаться, а она на самом деле успела проголодаться. Видимо организм понял, что зима не за горами, и решил запасаться впрок. Когда Войнова явилась в кухню, с досадой поняла, что снова наткнулась на разговор о дахмарцах. Она прислонилась плечом к дверному косяку, сплела руки на груди.

— Погорели, — шептал Егор пораженной стряпухе. — Слыхал, от каторжников ничего почитай не осталось. Но самое странное-то, Камилл Санна. Что одежа-то целехонька осталась. А под ней — обугленные кости.

— Это как же так? — охнула кухарка, забыв о скалке и лепешке на столе.

— Агась, И черепушки подле лежат голенькие.

— Святая пятерка, спаси и помилуй! — осенила себя святым знамением кухарка.

— Хватит сочинять, — шикнула на новобранцев Тиса.

— Это я-то сочиняю? — обиделся Егор. — За что купил, за то и продаю.

Тиса усмехнулась.

— Вот вы, Тиса Лазаровна смеетесь, а оно все чистая правда, — Федот решил поддержать товарища. — Мы сами все слышали от Гришки, а тот от Струнникова…

— А Струнников еще от кого-то, — продолжила Тиса. — Вы, кажется, за водой собрались? — спросила она новобранцев, кивнув на пустые ведра в их руках.

— Угу, — промычали парни.

— Ну, так идите, — Войнова повернулась к стряпухе. — Камилл, а что у нас на обед?

— Так лапшичка домашняя на бульончике курином, — очнулась кухарка.

Камилла накрыла стол и через некоторое время направилась с пустой авоськой в погреб за картошкой.

Тиса обедала, втягивая в себя горячую лапшу, и вспоминала вчерашний разговор с Трихоном. Как бы ни печально было слышать о гибели каторжников, но после нее лес теперь не представлял опасности. И Тиса сама могла бы навестить древоеда, пока шкалуш в станице. Она сказала об этом Трихону вчера на прощание, однако он попросил ее подождать. «Пока до конца не станет ясна причина гибели дахмарцев», — произнес парень. И она ничего не смогла сказать на это. Не говорить же было, что знает причину — что лесной пожар погубил беглых. Но это значило бы признаться в своем безумном даре. А к этому Тиса еще была не готова.

Войнова заскребла ложкой по пустой тарелке. Оставалось надеяться, что отец сегодня-завтра огласит причину смерти беглых, и тогда она смело, не нарушая обещания дорогому человеку, сможет отправиться к древоеду. С этой мыслью Тиса понесла посуду в кухню. И пока кухарка не вернулась, девушка вымыла свою пару тарелок в мойке. В столовой послышались шаги Камиллы. А затем требовательный голос отца:

— Камилла, где Тиса?

— Да здесь только была, Лазар Митрич. Девочка обедала.

Тиса вытерла руки о полотенце и поторопилась выйти в столовую со словами:

— Я здесь отец. Что ты хотел?

Капитан стоял в дверях. Увидев дочь, он какое-то время колебался с ответом. Тиса ждала, что он ей скажет. Но отец лишь сморщил лоб, и покачал головой:

— Ничего, Тиса. Ничего.

Девушка удивленно сморгнула, когда капитан развернулся и покинул столовую.

Что бы это могло значить? Когда Войнова выглянула в холл, отец уже поднялся на второй этаж и через секунду исчез за поворотом лестницы. Тиса пожала плечами. Хлонула входная дверь, впуская новых посетителей, и сырой сквозняк тронул щиколотки девушки.

— …капитан скажет на совете.

— По мне — это несчастный случай, — бас Гора.

— Ага, по-твоему каторжники нечаянно себя спалили? — голос Кубача. — А потом решили: давай-ка подшутим над местными. Встали скелетики, надели на себя робу и чиванские халаты и легли под сосны? Балда. О чем ты говоришь?

— Ты забыл про след, — мрачный голос Витера. — Я не знаю ни одного зверя, который бы оставлял такие следы.

— Я не утверждал бы, что это след. За пару дней вылилось столько воды.

— Это след, я в этом уверен, — огрызнулся Витер. — Но я понимаю. В твои годы зрение уже подводит.

Мужчины осеклись, заметив девушку. Поздоровались. Витер не гладя в сторону Тисы, отделался кивком. Старшины проследовали к лестнице в молчании. Войнова прошла в гостиную и села в кресло. Все что она только услышала, казалось таким странным. Но одно понятно, Егор не врал тогда, на кухне.

Когда девушка снова появилась в лечебнице, лекарь уже оказался дома, как раз только отобедал. На вопрос Тисы, где он был, старик отмахнулся. Пробурчал: «дела, как сажа бела». Видя настроение Агапа, Войнова задала несколько наводящих вопросов: о здоровье лекаря, о здоровье Прохора Фомича, о Ландусе и аптеке. Агап не желал раскрывать причину плохого настроения и попросил принести клюкву с чердака. Тиса варила силуч. Старик наблюдал с хмурым видом, кивал головой, поглаживал бороду. А под конец, растерял свое внимание, что даже не расслышал вопроса Тисы.

— Повтори, дочка. Прослушал.

— Я говорю, достаточно столько девясила? Пол ложки не хватило. А то я еще один сверток распечатаю.

— Хватит, — Лекарь взглянул на варево. — Что-то устал маленько, — прокряхтел он. — Закончим с силучем, и отдохну.

Вскоре ночь обняла городок, и Тиса впервые пожалела, что из окна ее комнаты невозможно увидеть пограничные сторожи. Перед сном девушка долго стояла у подоконника, глядя в темноту. Трихон сейчас где-то там, на границе с Чиванью. Дышит сырой степью с площадки вышки или верхом на Буе объезжает участок. На душе было тоскливо. Однако это была сладостная тоска, которая заставляла нежно замирать сердце при мысли о будущей встрече.

* * *

Тиса хотела одного — спрятаться. Но от серой мглы никуда не деться. Туман липнет, словно грязная пена, и не выпускает из своих бесплотных лап. И вот уже глаза застилает пелена. В ноздри ударил запах плавленного металла и хвои. Мир накрыл ее черно-рыжим колпаком и хриплой бранью, разрывающей ее горло. За спиной полыхало пламя, готовое слизнуть ее с лица земли. Тиса бежала, бежала со всей мочи. Ноги наткнулись на пень, и она мешком полетела через него. Рухнула тяжело на землю, больно вспахав сырую траву подбородком. В метре от нее лежал колун. Тиса подползла и схватила топор, как последнюю надежду. Поднялась с колен, но не успела встать, как внезапно шею обожгла нестерпимая боль. В глазах помутнело. И лишь на один миг она увидела впереди себя смазанную фигуру в свете костра. Это был мужчина. Он протянул длинный предмет, похожий на палку в ее сторону. На этом мир исчез.

Тиса бродила по комнате туда-сюда, глубоко дыша и успокаиваясь. Оказывается ее комната в длину семь шагов, а в ширину пять. Глупые мысли. Но пусть уж они посещают ее голову, чем это безумное видение. Но если она видит явь, значит, кому-то сейчас в самом деле грозит опасность. От этой мысли стало совсем тошно, и Тиса потерла ладонью шею. Нужно рассказать отцу.

Поддавшись душевному порыву, девушка быстро прошествовала босиком к двери и звякнула засовом, даже не подумав зажечь свечу. Дверь скрипнула под толчком руки. Непроглядная темень лестницы и тишина спящего дома остановили Тису. Она представила лицо отца, разбуди она его сейчас и расскажи о своем видении. Как помнится, он всегда скептически относился к видениям малолетней дочери, а сейчас даже слушать не станет. Медленно неуверенно Тиса закрыла дверь. Как жаль, что Трихон в станице, и она не может поделиться с ним своими мыслями.

Надо ли говорить, что заснуть снова ей не удалось. Голова разболелась от напряжения и бессонной ночи. Тщетно провалявшись в кровати пару часов, Тиса решила не мучить себя, одеться и выйти на воздух, подышать. Несмотря на рань, двор уже проснулся. Работники и военные пересекали его, ведомые своими обязанностями. Небо, лишенное солнца, расстилалось в вышине, словно слой овчинной шерсти. Непроницаемое и глухое.

Надышавшись свежим воздухом, и даже слегка озябнув, Тиса явилась на завтрак раньше отца. Камилла поставила на стол тарелки с горячей перловкой и котлетами. Отец и дочь завтракали в молчании. Не чувствуя вкуса еды, девушка какое-то время боролась с желанием рассказать отцу о своем видении. Но чем дольше она глядела на отца, — на его твердый подбородок, высокий лоб с залысинами, невозмутимое каменное выражение лица, — тем бестолковей казалась ее затея. Он не станет ее слушать. Определенно.

— Ты сегодня собираешься куда-то выезжать из части? — неожиданно произнес капитан.

Девушка удивленно подняла глаза от тарелки.

— Нет, пока никуда, — протянула Тиса.

— Угу, — капитан резко поднялся, отставив от себя тарелку.

Он надел мундир и шагнул за порог столовой.

— А что? — спросила вдогонку Войнова, приподнявшись с лавки, и не получила ответа. Дверь закрылась. Странный он какой-то.

Почти сразу в холле раздался глухой разговор и топот нескольких пар солдатских сапог. И через пару мгновений Тиса услышала приглушенный голос Трихона. Выскочив из-за стола, девушка чуть не отдавила хвост Огурцу.

— Ваше благородие. Станичник пятой сторожи, Трихон Якшин прибыл с донесением, — послышалось из-за двери.

— Еще один обгоревший, капитан, — бас Кубача. — Афонасий, отшельник.

— Есть следы, — голос Витера.

— В кабинет, — голос отца. — Здесь не место для дискуссий.

Тиса открыла дверь и увидела поднимающихся по ступеням военных. Она безошибочно выделила среди них стриженую голову шкалуша. Трихон обернулся и на мгновение их взгляды встретились. Сердце Тисы застучало сильней. Шкалуш виновато поджал губу. Он будто извинялся либо за плохую весть, либо за то, что не имеет возможности поговорить с ней.

Камилла вернулась с погреба с банкой варения в руках и оглядела столпотворение на лестнице:

— Опять на совет пошли?

Тиса неопределенно покачала головой. Лестница опустела, и девушка вернулась в столовую, вся обращенная в свои мысли. До нее постепенно доходил смысл услышанного.

— Лесник. Ну конечно. Это был он, — прошептала она себе под нос.

Топор, тот самый топор, что лесник так любил с угрозой вгонять острием в пень. Единый! Она видела последние секунды жизни лесника! Тису замутило. И девушка поторопилась пройти на кухню и глотнуть из кружки холодной ключевой воды. А также намочить ладонь и провести ею по лбу и шее.

В столовой Камилла искала на нижних полках буфета вазочку для варенья. Чтобы не вызвать вопросов, поблагодарив за завтрак, Тиса быстро отнесла посуду в мойку и прошла в гостиную. Там она привела мысли в относительный порядок. Но все же не смогла справиться с неясной тревогой, которая уже устроилась в груди, словно гадюка под корягой. Трихон здесь, рядом. Поговорить бы с ним. Пусть даже придется сказать ему о своем ненормальном даре. Тиса посмотрела на трактат.

Через минуту она уже входила с книгой в библиотеку, в надежде, что получится перемолвиться с парнем словом.

Дверь кабинета распахнулась.

— Все понял, господин капитан. Не выпускать из города никого без особого на то вашего разрешения.

— Отнеси начальнику таможни, а это Лаврентию.

— Будет сделано.

Тиса прижалась к стене и пропустила посыльного паренька, который выбежал из кабинета и на ходу запихивал депеши по карманам куртки.

— Так вы думаете, это убийства, капитан? — удивленный чуть наивный голос Гора.

— А ты сомневаешься? — едкий голос Витера.

— Темное дело, — задумчивый голос Кубача.

— Пятнадцать минут на сборы. Поглядим, что там на самом деле, — капитан заметил дочь и поджал челюсть. — Я сейчас занят, Тиса. Что ты хотела?

— Книгу вернуть, — Войнова показала трактат и прошествовала к книжным стеллажам с поднятым подбородком.

Военные прошли к выходу. Шкалуш держался последним, чтобы потом оказаться с ней рядом.

— Тиса, что-то случилось? — встревоженно спросил парень, вглядываясь в лицо девушки.

— Со мной ничего, но эти несчастные, — прошептала Тиса, неосознанно схватив парня за руку. — Трихон, кто-то убивает людей! Я должна об этом с тобой поговорить.

— Ты права, сейчас непростое время, — он перехватил ладонь девушки и на миг прижал ее к сердцу. В серых глазах промелькнуло что-то, чему Войнова не нашла объяснения. — Слушай меня очень внимательно! Не покидай города, ни под каким предлогом. Слышишь? Будь в людных местах. Обещай!

— Хорошо, — закивала девушка. — Трихон, я…

— Якшин, ты где застрял?! — Кубач окликнул подчиненного.

— Мне пора, — с сожалением прошептал шкалуш, отпуская девичью ладонь.

— Трихон! — Тиса сделала несколько шагов вслед за парнем.

— Скоро мы будем вместе, подожди немного, — пообещал напоследок парень, прежде чем развернуться и выбежать из библиотеки, догоняя остальных.

— Будь осторожен, — прошептали губы, но ее слова уже никто не слышал.

* * *

Отряд вернулся после полудня. Без Трихона. Было глупо надеяться, что шкалуша не отправят назад в станицу. Хмурые лица приезжих военных говорили сами за себя.

Отец замкнулся на час со старшинами в своем кабинете и не выходил. Затем кабинет отца захлопал дверями непрестанно. Бегали посыльные. Зачастили посетители. Тиса видела Зарая Климыча с таможенниками, Лавра с Нестором Обло, Кузьму Ильина с сыновьями, земли которого приходились близь опушки. Большого страха на их лицах не было, все больше беспокойство и любопытство — желание узнать о «жуткой новости» из первых рук. Тиса с Камиллой сидели в столовой и поглядывали в холл. Во двор хоть не выходи — все жужжали лишь об одном. Поддавшись общей тревожной суете, Войнова удалилась в гостиную. И написала два письма Кошкиным и Лисовым, в которых рассказала, что знала, и просила быть осторожными, все же случай из ряда вон. Не смотря не скверный характер покойного, Тиса жалела лесника. Зажав в руке письма, Тиса вышла на крыльцо. И снова застала Егора за россказнями, который на сей раз развлекал молодых прачек.

— Слышал, лесника, нашли под стрехой. И только по одеже евонной и признали старикана.

— Единый заступник! — прачки осенили себя святым знамением.

— Да, барышни. А еще, — загадочно произнес новобранец, подняв указательный палец, в мелких порезах и темный от чистки картофеля. — Там след есть.

— Человеческий? — одновременно спросили прачки.

Заметив капитанскую дочку, паренек вначале вжал голову в плечи. Затем понял, что Тиса не собирается его ругать, а ждет ответа, выпрямил спину и заговорил храбро.

— В том-то и дело, что нет, — ухмыльнулся новобранец. — Незнамо чей. Громадный, как энта бадья с бельем в ваших белых ручках, барышня. Говорят, похож на клеверный лист.

Егор пальцами начертил в воздухе фигуру. Видя, как эффектно вытянулись лица прачек, парень продолжил шепотом, наводящим ужас:

— Знаете, о чем думаю, барышни? Помяните мое слово. Это чудовище исподне бродит по увежьему лесу! Верно вам говорю! Оно и сожрало тех волков, а потом и четверых каторжанов. Затем ему показалось еще мало! И оно закусило стариканом-отшельником. Вот был у нас случай на деревне…

Ну, снова — здорово.

— Егор! — крик Камиллы сорвал новобранца с места и унес в сторону кухни.

Тиса ощутила вдруг сильное беспокойство. Егор сумел-таки расшатать ее воображение. Ноги сами понесли ее в лечебный корпус. Но к ее горькому сожалению, лекаря не оказалось в лечебнице. Наверно старик отправился к брату, услышав страшную новость. От Глафиры Тиса узнала, что Бореньку забрала Софья, еще утром. Слава Единому, хоть мальчик выздоровел.

Войнова отнесла письма Цупу и вернулась в дом удрученная. За ее отсутствие Егор уже успел до смерти напугать Камиллу своей болтовней. Стряпуха бледная, словно мышь из муки, охала, то и дело повторяя, что ее сынок на следующей неделе идет в станицу, а там по лесу рыщет кровожадное чудовище! Тиса глубоко вздохнула. Дом словно сошел с ума. Собирая последние крупицы терпения, Тиса сходила за успокоительной настойкой. Напоив ею стряпуху, и приняв стаканчик сама, почувствовала, как тревога уходит.

Через некоторое время она поднялась в свою комнату, собираясь вернуть настойку на свое место. Но увидев, какой кавардак в тумбочке, наоборот — выгребла из нее все на пол, намереваясь, навести порядок. Ее внимание привлек зеленый пух. Девушка подняла его и помяла в руке, чувствуя, как быстро согревается ладонь. Где же этот зеленый бродит сейчас? Она постаралась припомнить, какой у древоеда след, кажется, тоже похож на трилистник. Тиса в задумчивости подошла к сосновому столику и, открыв ящик, положила пух в шкатулку к маминым шпилькам.

За окном постепенно поздний вечер набрасывал сеть из сумрака на город. Девушка поджала губу, глядя через стекло на опустевшую дубовую рощу. С приближением ночи, мысли о видении подтачивали ее нутро, и Тиса в который раз пожалела, что ей не удалось рассказать Трихону о том, что ее мучает. Их разговор оказался до ничтожного мал. Оставалось одно. Отец. Все же он должен ее выслушать, пусть она в очередной раз выставит себя полной дурой.

С этими мыслями Тиса поднялась в библиотеку и постучала в кабинет. Когда дверь распахнулась, ее накрыл гвалт голосов на пике обсуждения. Кабинет был полон военного народа. Некоторые даже не из их части, а, насколько знала Войнова, из таможенного военного отделения.

— Завтра выступаем, господа!

— Вы не пожалеете, капитан! Мы найдем эту тварь! Вытравим заразу из леса!

— В четыре утра общий сбор.

Кубач вопросительно поглядел на Тису.

— Хочу поговорить с отцом, — пояснила девушка, осознав, что почти не слышит собственного голоса.

Но старшина ее понял.

— Лазар Митрич, тут к вам Тиса Лазаровна! — протрубил Кубач, заглушая голоса.

Военные примолкли, и Тиса ощутила на себе сразу множество любопытных взглядов. Неприятное чувство, если признаться. И самый тяжелый взгляд — принадлежал капитану.

— Отец, мне нужно с тобой поговорить, — произнесла Тиса не столь уверенно, как хотелось бы.

— Я сейчас занят, Тиса, — капитан нахмурился. Наверно, стыдится ее, подумала Тиса.

— Но…

— Это может подождать до завтра?

Тиса смиренно кивнула. Возвращаясь в свою комнату, девушка злилась на себя. Лучше бы она туда не ходила. Очередной ее промах.

Перед сном девушка некоторое время стояла возле кровати и думала, стоит ли вообще засыпать? Но усталость и настойка вскоре сморили ее. И Тиса забылась обычным сном. В нем Трихон целовал ее в лоб и гладил волосы, и не было более теплого и спокойного для нее места, чем в его объятьях.