Тиса не помнила, как доплелась до кровати. Несмотря на утро, сон сморил ее и держал в своем спасительном забытье до полудня. Она проснулась и долго не могла сообразить, что произошло. Девушка твердо знала, что случилось что-то непоправимое. Но что? Мысли обрывались, не успев начаться. В комнате появилась Камилла с заплаканным лицом, и Тиса рассеянно спросила, — что это с ней? Кухарка разревелась и исчезла. Девушка отрешенно посмотрела в пустой зияющий дверной проем. Камилла вернулась с лекарем. И тот подал Тисе снадобье, сжал девичью руку в своей сухонькой.

— С девочкой все в порядке? Она не?.. — кухарка заломила руки.

— Что еще за мысли? — буркнул старик. — Ну-ка мне брось! Все у нее с головой в порядке, — старик говорил нарочито строго, будто сам себя пытался убедить в сказанном. — Думаю, просто защита сработала. Психическая. Слыхал, такое бывает.

— Можно я посижу с тобой, дорогая? — стряпуха присела на кровать рядом с Тисой и обняла ее за плечи.

— Зачем? — удивленно спросила девушка. — Не нужно.

— Но…

— Идите, я хочу побыть одна, — прошептала Тиса, чувствуя нарастающее раздражение от навязчивого внимания посетителей.

Женщина и старик переглянулись. Тиса выскользнула из-под руки стряпухи и прошла к подоконнику. За окном тучи нависли над Увегом, словно недостиранные мокрые пододеяльники.

— Как она? — кто-то спросил за порогом ее комнаты.

— Думаю, ей нужно время.

— Бедняжка, — Тиса признала голос Зарая Климыча. — Потерять отца. Ай-я-яй. Зайду позже.

Говорящие удалились. Войнова обернулась и обозрела опустевшую комнату. Смысл услышанного постепенно доходил до нее.

«Отец» — прошептали ее губы.

— Отец. Он погиб! Единый! — девушка сползла к ножке кровати, сжав прутья кроватной спинки.

С каждой новой мыслью о трагедии в голове девушки поднимался звон. В конце концов, он вытеснил все мысли, завладев ее головой безраздельно. Странно, но это принесло облегчение. Тело расслабилось, руки безвольно опустились. Звон постепенно затух, и в голове и душе, образовалась пустота. Стало клонить в сон, но вместо того, чтобы уступить дреме, Тиса медленно поднялась и бесцельно обошла комнату, переставляя вещи с места на место. Вдруг вспомнив о не политых фиалках, Тиса напоила цветы. Мысли постепенно возвращались. Но стоило ей снова подумать об отце, как звон возвращался в ее голову, сново вводя девушку в сонное забвение. После нескольких тщетных попыток вернуться мыслями к произошедшей накануне трагедии, Тиса почувствовала невыносимую усталость и без сил приземлилась на краешек покрывала.

Так она просидела без движения полчаса, наблюдая корявую ветку трещин в стене. Затем взгляд спустился к половицам и уткнулся в белое пятно на дне открытого платяного шкафа. Тиса распахнула шире дверцу шкафа и подняла конверт. Сургуч с оттиском в виде головы орла заставил губы девушки дрогнуть. Трихон! Мысли о парне нахлынули на нее теплой волной, омыв бальзамом истерзанное сердце. Оборвав клапан, Тиса извлекла белый лист бумаги.

«Доброго дня, уважаемый Лазар Митрич».

Тиса схватилась за лоб. Снова впасть в новое оцепенение и потерять способность мозга к мышлению она не желала. Нет, она потом подумает об отце. Потом…

Силой воли Войнова заставила себя думать только о шкалуше, и уже через минуту вернула себе свою голову. Она продолжила чтение, словно от него зависело нечто важное.

«Надлежащим письмом предоставляем вам по требованию карточку кадета. Якшин Трихон Епифанович, восемнадцать лет от роду…»

Тиса пробежала глазами по строчкам. Рост, вес, цвет волос, глаз, особые приметы, пройденный материал с таблицей успеваемости. Выписка из кабака, в котором он всё-таки работал разносчиком, а не охранником. Печать и подпись.

Опустив на колени письмо, через миг девушка снова подняла бумагу к глазам. Что-то показалось ей странным в тексте, и она вернулась к началу. Ага, нашла. «Цвет глаз — зеленый» — Тиса покачала головой, сетуя на ошибку в карточке. Писаки! Девушка откинула от себя бумаги.

«В сарае у заброшенной мельницы… в шесть», — прозвучал в памяти шепот Трихона. Вот оно! Она должна с ним встретиться! Тиса посмотрела на настенные часы. Всего-навсего второй час дня. Изо рта вырвался вымученный стон. Единый, дай сил дождаться! Трихон нужен ей, настолько нужен, что знала бы, где он сейчас, бежала бы к нему по горящим углям.

Рука сама нырнула в карман юбки, где она оставила колечко шкалуша. Пальцы коснулись твердого металла и Тиса с недоумением вытащила находку на свет.

— Боже! — воскликнула девушка и в ту же секунду отбросила от себя вещь. Со стуком тяжелое серебряное кольцо покатилось по деревянным половицам и замолкло у прислонённой к стене двери. Подскочив с кровати, Тиса прижала руку к груди, словно обжегшись. Через несколько тяжелых стуков сердца, она приблизилась к кольцу с опаской, словно к ядовитой змее. Нет, это не игра ее воображения, и не дурной сон, — на полу лежало кольцо из ее видения. Василиск глядел на нее потухшими альмандинами. А змеиный хвост был испачкан в чем-то белом. Тиса осторожно нагнулась и вздрогнула, когда поняла — кольцо не было испачкано. Из серебряного хвоста торчал пучок белых ниток. В следующую секунду на глазах девушки пучок уменьшился в размере. Серебро будто пожирало нитяное кольцо шкалуша. Как это возможно?

— Я подниму. Какая интересная вещица! — Тиса вздрогнула от голоса. Зарай Климыч нагнулся и поднял кольцо. — Ничего, что я вот так, без стука? Двери-то нет.

Начальник таможни улыбнулся, растянув усы-гармошку. Он протянул Тисе украшение. Девушка отпрянула.

— Оно не мое! — лицо Тисы стремительно бледнело.

— А чье же? — не понял таможенник. — Постой-ка…

Зарай нахмурился, разглядывая украшение:

— А не то ли это колечко, о котором Лазар говорил? Вот же, василиск! И камешки вместо глаз, — постучал пальцем по серебру таможенник. — Откуда у тебя кольцо отступника, девочка?

Войнова не могла вымолвить и слова.

— Тиса Лазаровна? Вы знаете, чье это кольцо? — чуть ли не по слогам спросил Климыч, теряя терпение от ее молчания.

— Я его нашла, случайно, — пролепетала девушка.

— Ой-ей, — таможенник недоверчиво сощурил глаза.

Тиса закусила нижнюю губу, отчаянно пытаясь придумать правдоподобный ответ:

— Да. Я нашла его. На базаре.

Таможенник прокачал головой, все больше хмурясь.

— Это правда, — повторила Тиса. Но голос предательски дрогнул.

Климыч посмотрел на девушку исподлобья.

— Я тебе верю, — кивнул мужчина. — Лазар всегда был правдив, порой даже во вред себе. Я уверен, его дочь не может лгать. Тем более пойти на предательство и прикрывать безумца, который уже семь человек отправил в могилу, насылая свою огненную кошку. Нет-нет. Это не в вашем характере, Тиса Лазаровна. Ваш батюшка мне говорил…

Войнова вновь услышала звон в голове и сжала виски.

— Нет! — вскричала Тиса. — Пожалуйста, не говорите мне о нем! Я не знаю, чье это кольцо. Прошу!

Климыч удивленно вскинул брови и успокоительно заговорил:

— Тихо-тихо, я понимаю, девочка, как должно быть тебе тяжко нынче, — он коснулся ее плеча. — Но ты справишься. Обязательно справишься.

Тиса почувствовала, как слезы подступают к глазам, и опустила голову.

— Я лучше загляну позже, — сказал таможенник. — Вы не против, я заберу колечко-то?

Тиса покачала головой. Таможенник покинул ее комнату. И тишина набросилась на девушку.

— Нет, не может быть — растерянно шептала Тиса. — Это не его кольцо! Здесь какая-то ошибка.

Она выяснит, она поговорит с Трихоном, и он все ей объяснит. Но дурное предчувствие уже гадюкой заползало в душу.

Стук в косяк вырвал ее из мучительных размышлений. Камилла принесла кружку со снадобьем:

— Выпей, милая. Тебе полегчает.

Тиса безропотно приняла кружку из рук стряпухи и залпом выпила снадобье. Покривилась. Какая гадость. На зубах скрипел песок. Что там Агап намешал для нее?

Отставив пустую кружку на тумбочку, Тиса легла. Ее знобило. Камилла заботливо укрыла ее одеялом и на цыпочках покинула комнату. Скоро одеяло или лекарство согрело девушку. Ноги налились горячей кровью. Затем руки. Пальцы закололи как после онемения. Последней огнем вспыхнула голова. Зрение обострилось, а сердцебиение участилось. Тиса взглянула на высаженную дверь и поднялась с кровати.

— Камилла! — крикнула она, выглянув на лестничную площадку. — Какого дракона эта дверь еще не в петлях!? Сейчас же пусть починят оболтусы!

Через пять минут в комнату протиснулись здоровяки новобранцы, Егор с Федотом. Промямлили свои липовые дурацкие соболезнования. И, ухватив тяжелую дверь с двух сторон, попытались подтащить ее к косяку. По пути ноша сорвалась с солдатских рук и грохнула об пол. Это разозлило молодую хозяйку.

— Пошли прочь! — швырнула Тиса в парней гребень со столика. — Вы развалите мне комнату! Чтоб вам провалиться!

Гребень стукнулся о дверь.

— Вандалы!

Пригнув лысые головы, новобранцы исчезли с шепотком: «с горя, видать, помешалась».

— Я вам покажу, помешалась! — Тиса двинула ногой табурет. Злость распирала ее изнутри.

Что это с ней? Войнова достала успокоительную настойку из тумбочки и глотнула. Бесполезно. Все вокруг раздражало ее. В дверях снова появилась Камилла и осенила себя святым знамением. На крики из библиотеки спустились Витер, Климыч и Гор.

— У девочки истерика! — пролепетала кухарка подошедшим мужчинам. — Надо Агапа Фомича позвать.

— Не надо, — схватил стряпуху за руку Зарай. — Я слышал, в горе нужно давать выход эмоциям, а не подавлять их. Сейчас она покричит, зато потом станет легче.

Камилла, сглотнув, кивнула.

— Что вам надо от меня? Оставьте меня в покое! — накинулась на любопытных Тиса и тут же мрачно расхохоталась от вида вытянутой уморительной рожи Витера.

Камилла снова наложила звезду на себя.

— Вы не на нас злитесь, милая, — сказал начальник таможни. — А на того, кто виноват.

Тиса вспомнила о кольце шкалуша. Лицо ее искривила злость.

— Трихон! — она ударила кулаком по сосновому столику и все его содержимое тотчас подпрыгнуло.

— Что еще за Трихон? — таможенник обернулся к старшине.

— Шкалуш, — процедил Витер.

— Так-так, — вкрадчиво заговорил таможенник, подавшись вперед к девушке. — Это его кольцо, милая?

Увидев кольцо, Тиса ощутила себя словно степной бык, которому показли алую тряпку. На висках запульсировали жилки с бурлящей кровью.

— Лжец! — из девичьего горла вырвался звериный рык.

Таможенник бросил на Крохова говорящий взгляд:

— Похоже, мы нашли отступника. Тиса Лазаровна, вы же умная женщина. Вы понимаете, что этого человека нижно срочно найти? Скрывая его местонахождение, вы тем самым рискуете жизнями неповинных людей! Ваш отец погиб, пытаясь поймать убийцу!

При последних словах, Тиса уже не владела собой. Она громко завыла. Камилла осенила себя трижды святым знамением, не переставая охать.

— Где он? Вы знаете? — настаивал таможенник.

— В сарае у заброшенной мельницы! В шесть! — слова вырвались из ее горла, ободрав гортань.

— Крохов, бери лучших людей. Пяток, не больше. И ходу к мельнице, — распорядился Климыч. — Подождем у норы бешеного лиса. Времени мало.

Наверно так сходят с ума. Ей хотелось с досады и боли крушить все вокруг. Вцепиться когтями в эти ненавистные рожи. А больше всего — в лицо того, кто так обошелся с ней.

— Я хочу быть там!

— У вас будет такая возможность, Тиса Лазаровна. У меня есть план. Пусть только нам улыбнется удача, — потер руки Климыч.

* * *

Смеркалось. В другой раз Тиса уже закуталась бы в шаль, спасаясь от сырости осеннего вечера. Но в этот раз она ощущала лишь жар во всем теле. Удивительно, что от нее пар не шел. Шестеро человек пробралось к сараю с тыла и, выломав пару трухлявых досок в его стенке, проникли внутрь постройки. Ожидание оказалось болезненно невыносимым, дыхание затаившихся за спиной военных раздражало так, что хотелось разнести этот гнилой сарай в щепы. Прошли минуты, прежде чем послышались еле слышные торопливые шаги у сарая. Военные затаили дыхание. Дверь сарайчика распахнулась, скрипнув ржавыми петлями.

— Тиса?

Шкалуш ступил на прелые опилки, загородив свет своей фигурой. Увидев девушку, парень облегченно улыбнулся и протянул к ней руки. Блеснули в темноте наручники. Черные каменные оковы, как живые, лишь коснувшись тела вэйна, сами обхватили мужские запястья. Трихон вскинул брови. В серых глазах мелькнуло удивление. Стиснув до скрежета зубы, Тиса отвернулась. В ту же секунду за ее спиной на вошедшего навалились пятеро военных.

— Поймался, голубчик, — воскликнул Климыч.

— За мной должок, — клацнул зубами Витер и врезал шкалушу кулаком в скулу.

С ликующим ревом солдаты выволокли пойманного из сарая на поляну, где не так давно Тиса грела ноги у костра и изливала лжецу свою душу. Наивная безмозглая ворона! Девушка почувствовала, как новая волна гнева корёжит душу.

Спеленав шкалуша толстой веревкой, военные подсекли ноги парня, и тот упал на колени. Но он не переставал выворачивать шею, следя взглядом за Тисой, пинающей с остервенением угли старого кострища.

— Молодец, девчонка. Отлично справилась, — похвалил девушку Зарай Климыч, растянув усы-гармошку. — Что, не понимаешь еще в чем дело, милок? А я тебе объясню.

Зарай достал из-за пазухи кольцо с василиском и поднес к носу горца.

— Это же твоя игрушка? Не так ли?

Девушка замерла. Затем обернулась на пленного в ождании его ответа.

Шкалуш взглянул на украшение и с досады поморщил лицо.

— Отвечать! — рыкнул Витер, ткнув кулаком в спину новобранца.

Шкалуш поднял глаза на девушку.

— Кольцо мое, Тиса. Но, прошу, не суди поспешно… Я не отступник.

Серые глаза старались убедить. И что-то внутри Тисы дрогнуло. Какая-то часть ее разума отчаянно хотела ему верить.

Но в этот момент лицо парня вдруг начало меняться на глазах. Погрубела юношеская гладкая кожа, проявились жесткие скулы, виски посеребрились, а на лбу вырисовалась горизонтальная морщина. Следом изменению подверглось тело: добавился рост, грудная клетка расширилась, плечи расправились. Ожерелье из цветных нитей на шее вэйна расщепилось на несколько шнурков. Шкалуш словно за несколько секунд состарился на пару десятков лет. Лишь глаза остались прежними.

«Вэйн!»: зашептали военные. «Отступник!». Заметив перемены в своей внешности, шкалуш с досады покачал головой.

Тиса отшатнулась словно от удара хлыста.

— Я объясню, — произнес было пленник.

Девушка подняла руку.

— Ложь! — прошипела она, чувствуя, как гнев и отчаяние разрывают ее на части. — Все ложь!

Сердце ощетинилось комком ярости. Кончики пальцев вновь закололи иголками.

Она приблизилась и влепила парню хлесткую пощечину.

— Это за отца! — прорычала девушка, чувствуя, как глаза обжигают подступившие слезы. — Твоя огненная тварь убила его!

— Держи себя в руках, милая, — Зарай взял девушку за плечи и отстранил. — Вот, вам еще одно доказательство. Что? Тяжело личину держать, когда гасители на руках? Да, дружок?

— Тебе конец, колдун, — прорычал Витер.

Тиса отвернулась. Удары военных сыпались градом. Молодые таможенники распалились не на шутку, поминая погибшего товарища. Вэйн морщился от боли, но оставался равнодушным к своим истязателям. Согнувшись и сплюнув кровью, вэйн поднял голову, глядя исподлобья на девушку:

— Ты сама мне говорила, что правда тяжела, — хрипло произнес он. — Да. Я вэйн, Тиса. Но я не убийца.

— Продолжаешь морочить нам головы, отступник?! — Климыч схватил колдуна за ворот. — Ты вызывал изнаня в пещере. Эта девочка видела тебя! Она не обманывает, я знаю. Где твой демон, вэйн? Куда ты дел своего изнаня? Говори!

Шкалуш проигнорировал слова начальника таможни.

— Ложь может быть оправдана, Тиса, — произнес он. — Ты не дочитала трактат. На последних страницах философ перечислил исключения!

— Что за чушь он городит? — усмехнулся Зарай. Витер лишь развел руки. — Безумец.

— Он признался, что кольцо его. Этого нам достаточно, — махнул рукой Климыч. — Заткните ему рот. Вы не против, Тиса Лазаровна?

Недождавшись ответа девушки, военные кинулись выполнять распоряжение Зарая.

— А что с этим делать, начальник?

— А это что у нас здесь? — Климыч взял ореховую трость вэйна, перехваченную в нескольких местах костяными кольцами. Так теперь выглядела дубинка шкалуша.

— Красивая вещь. Скип. Так, кажется, у вас он называется? Страшное оружие, — Климыч покачал головой.

Вэйн дернулся.

— Тихо, голубчик, — начальник таможни ухватил палку за кожаную рукоять, расположенную посредине древка. Повертел вправо-влево. — Очень интересно. Но тебе оно уже не пригодится. Больше ты не причинишь зла людям, вэйн.

Зарай показательно положил трость к себе на колено, и попытался ее переломить пополам. Скип не поддавался.

— Дайте мне, Зарай, — Витер схватил оружие и со всей силы ударил им о колено. Бесполезно. Старшина не сдавался. Поставив скип концом на землю, он несколько раз прошелся по середине палки сапогом. Но смог лишь содрать кожу рукояти.

На лице колдуна возникла кривая ухмылка. Зарай забрал скип у старшины. Подойдя к реке, он замахнулся и бросил его в воду. Черный водоворот с жадностью проглотил колдовское оружие.

— И все дела, — похлопал ладонями Зарай. — Ведите убийцу в часть, — распорядился таможенник.

Военные вздернули на ноги пленника, и пинками заставили его двигаться. Колдун больше ничего не говорил. Серые глаза потухли. Он уже не пытался поймать взгляда девушки.

— Лазар обычно для провинившихся отводил комнату в бараке.

— Э, нет, — начальник таможни упер хмурый взгляд в спину отступника. — Этой личности нужно что-то особенное. Его надо упрятать как следует.

Молва, что поймали колдуна-убийцу разлетелась раньше, чем они добрались до части. У ворот проходной собралась кучка людей. Люди ликовали, сыпали проклятьями и камнями в адрес связанного колдуна. От криков и искаженных лиц перед глазами у Тисы разболелась голова. На душе было так гадко, словно в нее вылили ведро помоев. Ненавидя весь мир, она ворвалась в корпус. Нагрубила выглянувшей из столовой Камилле и поднялась к себе. Закрыла на засов комнату, даже не отметив, что дверь снова на положенном ей месте, — в петлях. Ощущая сильный жар во всем теле, Войнова распахнула настежь окно. Затем рухнула на покрывало прямо в одежде и провалилась в тяжелое мучительное небытие. Девушка металась по кровати, мокрая от пота, и повторяя лишь одно имя: «Трихон».

Сколько она брела, один Единый знает. Силы почти оставили ее. В горле пересохло, а голова казалась не легче чугунной чушки. Бесконечная дорога сквозь облака горячего пара. Кого она здесь ищет? Куда идет? Она не знала. В какой-то момент она поняла, что готова умереть, лишь бы прекратить этот кошмарный путь. Сделав еще шаг, она упала. В нос резко ударил запах плесени, лицо овеяла затхлая сырость. Мрак и боль окружили ее со всех сторон. Нет, не со всех, — какой-то свет брезжил в конце коридора. Пятна света и тени плясали на щербатой стене, увеличиваясь. Загремел засов. Затем кто-то приблизился и сунул ей факел под нос, обдав лицо едким дымом. Глаза тотчас заслезились. И мир вокруг размылся.

— Вставай, вэйн! Я гостинцы тебе принес, — пришелец потряс перед ее лицом связкой наручников.

Зубы сжали кляп, а тело напряглось. Только сейчас она поняла, что не может поднять рук, они крепко связаны за спиной. А ноги схвачены кандалами.

— О, я вижу, ты оценил, — в глазах прояснилось, и Тиса узнала Зарая Климыча. — Да-да, ты не обознался: камешки старого отлива. Вставай, говорю! Впрочем, можешь сидеть. Наручники сами найдут путь. Очень удобно, знаешь ли.

Он выронил одну цепь, и Тиса ощутила, как холодные камни и цепь скользнули ей за спину и перехватили ее руки выше запястий.

— Все же уважаю вэйноцех. Умеете вы колдуны делать полезные вещи, — он спустил на нее вторую пару колец. И те свели за спиной ее локти. — А я гадал: чего это вэйновий затребовал срочную замену гасителей в пятнадцатом? Такие полезные вещи и в топку? Оказывается, наручники-то с изъяном оказались, да еще каким. Хе-хе… Ну и последний подарочек.

Камни с болью вывернули ей плечи. Тиса с силой сжала тряпку в своем рту и почувствовала соль на языке.

— Отменно, — сказал таможенник. — Что, вэйн? Не думал, что провинциальный дурак знает о скрытых свойствах гасителей? Я давно задавался вопросом, почему их с тех пор поштучно выдавют на гарнизон. Одни наручники — гасят силы управлять вэей. Несколько, в особенности, если камешки из порченого выпуска, — съедают колдуна заживо. Неделя не пройдет, как ты увидишься с Единым, голубчик. А может и раньше, если я буду убедителен, и устрою тебе пышные проводы с залпом стрелометов. Ты покинешь этот мир, обещаю, но не раньше, чем ты все расскажешь. О, по глазам вижу, сказать есть что. Потерпи, дружок, до завтра. Хе-хе.

Решетка снова лязгнула замком. Свет удалялся. Последний всполох лизнул потолок, потом и он растворился в беспросветной тьме.