Рама открытого окна поскрипывала. Сквозняк развевал занавеси под потолком. Стуча зубами от холода, девушка поднялась с кровати. Держась за виски, она поплелась к умывальнику и оценила перед зеркалом мятое платье, гнездо нечёсаных волос и лиловые круги под глазами. Пугало огородное и то краше. Набрав в ладони воду, Тиса плеснула ее себе в лицо. И замерла.
— Боже! — прошептали губы. Глаза девушки широко раскрылись.
Ладони сжали края раковины так, что побелели костяшки пальцев. Тиса подняла лицо к зеркалу. И взглянула в свои глаза, блестящие, отражающие весь ужас случившегося. Перед взором памяти стояло лицо вэйна, в чертах которого с трудом можно было узнать того человека, которого она знала и любила.
— Это не может быть правдой.
Но факты врывались в ее голову один за другим, предоставляя неумолимый по натиску отчет. Злополучное кольцо. Шкалуш, повзрослевший за одну минуту, ее пощечина, скип, выброшенный в Вежу. Потухшие серые глаза арестанта. И наконец, подземелье, и едкий запах дыма из видения.
— Он действительно вэйн, — Тиса, пошатываясь, отступила от умывальника. — Он драконов вэйн… из видения…
Мир проваливался в изнанку, и она летела в бездну вместе с ним…
Разум нашептывал свой страшный вывод. Однако сердце отказывалось ему верить, оно бунтовало. Противоречивые чувства раздирали ее душу на части. Оказывается, возможно чувствовать себя предательницей и преданной одновременно.
Когда девушка появилась в столовой, стряпуха с опаской секунду рассматривала ее, прежде чем заключить в объятья.
— Бедная, бедная моя девочка, — сказала кухарка. — Слава тебе, Единый! Мы с Агапом не знали, что и думать.
— Камилла, прости, я вчера вела себя ужасно, — с сожалением покачала головой Тиса, чувствуя, как невыплаканные слезы колят глаза. Но не время сейчас жалеть себя. Она отстранилась от стряпухи. — Ты не знаешь, где Зарай Климыч? Или Витер?
— Зарай Климыч в кабинете Лазара Митрича, — Камилла на миг запнулась. — Он теперь там обычно. Молодой старшина с полчаса, как вышел от него.
Оказавшись в библиотеке перед дверью отцовского кабинета, Тиса занесла руку для того, чтобы постучать, но вместо этого коснулась лбом прохладной двери. Боже! Как так случилось, что за какие-то два дня, ее мир исчез? Его место занял кошмарный хаос, неумолимый в своем натиске. Отца не стало… Трихон оказался не тем, за кого себя выдавал. Она сама уже не та. Вчера она с легкостью выдала солдатам любимого человека, за которого, думала, может отдать жизнь. А сегодня, готова искать оправдание вэйну, невзирая на все обличающие факты. Нет. С ней определенно что-то не так. Но она разберется, она должна это сделать, иначе сойдет с ума.
Сделав глубокий вдох, девушка постучала. Зарай Климыч ворошил бумаги отца. Все ящики стола были выдвинуты. На это неприятно было смотреть.
— А, Тиса Лазаровна! — улыбнулся таможенник. — Приятно видеть нашу героиню. — Зарай развернулся в плюшевом кресле и встал. Подтянул лямки помочей. — Да-да. Вы теперь героиня для всех увежан. Вы это знаете? Только благодаря вам мы поймали эту тварь.
— Я не думаю… — Войнова подняла взгляд от рабочего стола отца. Беспорядок, который она наблюдала на нем, казался настолько чужеродным этому месту, что девушка не сразу ответила.
— Стеснительность украшает барышню, — лукаво подмигнул Климыч. Таможенник явно пребывал сегодня в прекрасном настроении. Кинув стопку бумаг обратно в ящик, мужчина обошел стол, чтобы пожать безвольную руку Тисы. — Но тебе девочка, надо гордиться собой. Ты показала себя очень храбро вчера. Ух. Как ты на колдуна накинулась-то! Уважаю! Сразу видно — капитанская дочь! Отпустил бы, так разорвала бы вэйна в пух!
Таможенник хохотнул, придерживая круглое пузо. Тиса не разделяла этой радости.
— Зарай Климыч, мне кажется, что с обвинением поспешили, — произнесла девушка.
— Кто это — поспешили? — крякунул Климыч, еще продолжая улыбаться.
— Мне кажется, вэйн говорил правду. Что он не убивал отца, — тверже произнести девушка.
— А вы шутница, Тиса Лазаровна, — Зарай сощурил глаза. — Только не говорите мне, что вы это всерьез.
Вскоре улыбка испарилась с лица мужчины.
— Да-а, — протянул он, уловив настрой Тисы. Цокнул языком. — Не ожидал от вас, Тиса Лазаровна.
— Он же сказал, что он не убийца. — поспешила сказать Войнова. — Мне кажется, если ему дать шанс объясниться…
— Нет, даже слушать не желаю, — таможенник поднял руку с забинтованным запястьем. — Не говори то, за что потом будет стыдно, девочка. Колдун признался, что это его кольцо. Вы же это сами барышня своими ушками слышали. И, кстати, не я, а вы утверждали, что видели, как он вызывал эту жуткого изнаня в пещере. А уж это представление со сменой личины — это же прямое доказательство! И после этого, вы заявляете такое? — возмутился Зарай.
— Зарай Климыч, я не прошу многого. Позвольте ему только объяснить, — не отступала Тиса. — Здесь могла быть ошибка.
Таможенник нахмурился, глядя на девушку исподлобья.
— Позволить ему задурить мозги, как он это сделал вам?
При этих словах Тиса вздрогнула.
— Да-да, — продолжил Зарай. — Я все знаю, милая. Этот вэйн под личиной долго морочил вашу девичью головку. Но будьте сильной, не идите на поводу ложных чувств, не срамите память вашего батюшки. Не разочаровывайте меня, Тиса Лазаровна. Пусть этот колдун получит то, что заслужил! Я уверен, каждый в этом городе желает именно этого.
— Пожалуйста, я очень прошу. Зарай Климыч! — взмолилась Войнова, потянув руки к мужчине. — У него должен быть шанс оправдать себя!
— Отставить, Тиса Лазаровна, — таможенник отпрянул от девушки. — Я сделаю вид, что не слышал этого непотребства, — мужчина поправил ворот форменной куртки. — Шанс, говоришь? — раздраженно бросил он. — Будет у него шанс… На суде.
Тиса заломила руки, чувствуя отчаяние. Зарай не отступится, она это уже поняла.
— Тогда хотя бы снимите с него наручники, которые вы на него надели, умоляю вас! — девушка не заметила, как по щеке потекла непрошенная слеза.
На миг лицо таможенника вытянулось.
— Не знаю, откуда ты… — произнес Климыч.
Пару секунд он сверлил девушку задумчивым взглядом.
— Прости милая, — цокнул языком мужчина. — Я этого сделать не могу, — усы Зарая растянулись в гармошку, но улыбка уже не была столь приветлива, как раньше. — Боюсь, что если в колдуне останется довольно силы, он еще сможет удаленно посылать приказы своей кошке. Вы хотите новых жертв, Тиса Лазаровна? Хотите? Чтобы снова гибли люди, рыдали родственники? — напирал Климыч.
Тиса отрицательно покачала головой.
— Эх. Ты меня все же разочаровываешь, девочка, — Климыч с укоризной поглядел на собеседницу. — Вчерашняя дочь капитана Войнова мне нравилась гораздо больше нынешней, — таможенник отвернулся и взял со стола лист, исписанный рукой отца, и потряс им перед девушкой. — Я лишь хочу, девочка, чтобы гад, погубивший твоего батюшку и Федьку, понес справедливое наказание. Я думал, ты хочешь того же.
Тиса недвижимо стояла посреди кабинета. Климыч вздохнул. Достал из кармана носовой платок и протянул девушке.
— Я понимаю, ты запуталась. Вернее этот колдун задурил твою милую головку. Вэйны… О, они умельцы еще те. Сильны делать такое, да ты и сама, небось, слыхала, — таможенник положил ладонь на плечо девушки, наблюдая, как она промокает лицо платком. — Подумай, девочка. Возможно, ты замечала, как он влиял на умы других людей?
Память услужливо напомнила: «Шилыч отдающий лотки, Анфиса отвешивающая ей поклон…».
— А-а, вижу! Вижу, что было, — поднял указательный палец Зарай. — Вот и поразмысли над этим сначала, девочка, прежде чем заступаться за этого мерзавца. Ладно?
Тиса не ответила. Но таможеннику ее молчания оказалось достаточно.
— Вижу, ты все поняла. Вот и ладушки, — Климыч подтолкнул девушку к двери. — А теперь иди, милая, иди.
У порога Тиса обернулась.
— Откуда вы знаете, что изнань похож на кошку? — прошептала она. — Я не помню, чтобы я говорила кому-то об этом.
Таможенник медленно повернул голову:
— Не мудрено, что не помнишь, милая, — развел руки мужчина. — Столько всего на тебя навалилось за последние дни. Не удивительно. Тиса Лазаровна, вы же вчера мне сами об этом рассказали.
Приняв объяснение, Войнова кивнула и вышла за дверь.
Такой раздавленной и потерянной она чувствовала себя лишь в детстве, после похорон матери. В землю был спущен забитый гроб. И пустота установилась в некогда оживленном доме. Отец отрешился от мира. И девочка шаталась по дому, как тень.
Сейчас Тиса поступила так же, как тогда в детстве. Пройдя в конец библиотеки, девушка завернула за последний стеллаж. Там в углу она села на пол и обхватила колени руками.
Нет, что бы ни говорил Климыч о том, что Трихон околдовываел умы людей и ее в том числе, она не желалает это слышать. Не желает! Если она поймет, что это так, и ее любовь — это всего лишь результат треклятого вэйновского наклада, что она слепо, как кукла выполняла прихоть колдуна, то верить будет уже не во что. Останется лишь безразличие и боль.
Так она просидела какое-то время, пока из тяжелых мыслей ее не вывел мужской разговор. Но лучше бы она его не слышала. Голос принадлежал Витеру:
— Зарай Климыч, какая-то сволочь украла из ящика останки капитана и Кубача, которые мы доставили вчера в часть.
— Украли? Кости? — удивленный голос Зарая. — Кто бы мог так погано пошутить?
— Пока не знаю, — процедил со злостью Витер. — Но вытрясу душу из каждого, пока не найду шутника. А потом подвешу его за волосы, вот тогда ему не до смеха будет.
— Не говори пока дочери Лазара. У девчонки, похоже, и так нелады с рассудком от горя.
Девушка накрыла уши ладонями и держала их закрытыми, пока в библиотеке снова не установилась тишина. Может быть, у нее и впрямь что-то с головой?
Память снова настоятельно возвращала ее к сцене у мельницы. «Правда тяжела», — повторил он некогда сказанные ею слова. Какая ирония, подумала Тиса. Он мог бы попытаться оправдаться, а вместо этого предавался философии. Указывал на исключения в трактате. Странная мысль неожиданно посетила ее голову, и она оторвала лоб от колен. Затем встала на ноги и последовала к нужному стеллажу, тому самому, на котором она когда-то сидела с Трихоном. Подвинув стремянку, Тиса поднялась на нее и взяла с верхней полки книгу. Философский трактат об истине.
— В конце книги нет никаких исключений, — прошептала девушка.
Не пытаясь спуститься, в нетерпении Войнова раскрыла книгу с конца и принялась листать, надеясь в душе увидеть то, о чем подумала. И вздрогнула, когда среди страниц мелькнул белый сложенный вчетверо листок. Она раскрыла его. Знакомый почерк на сей раз оказался размашистым и путанным, по-видимому, автор послания очень торопился.
«Тиса! Если ты читаешь эти строки, значит, я допустил непоправимую ошибку и вскоре поплачусь за нее».
Девушка почувствовала слабость в ногах и решила все же спуститься со стремянки. Присев на подоконник, она продолжила чтение.
«Нет предела моему сожалению, что вместо того, чтобы сказать правду лично, смотря в твои ясные глаза, мне приходится доверить свое откровение бездушным строчкам. Тиса, я не тот за кого себя выдавал все это время. Я не кадет Рудненского училища. Не шкалуш, хотя горская кровь и присутствует во мне в малой доле. Мое настоящее имя Демьян, и я давно покинул скамью училища. По долгу службы вынужден был скрывать свой истинный облик. И я не сказал еще одного».
Точка в конце предложения казалась жирнее положенного.
«Я — вэйн. Только Единый знает, как я сожалею сейчас, что так и не собрался с духом сказать это тебе раньше. Все верно. Это меня ты видела в своем видении. Но ошиблась в одном, я не вызывал изнаня. Я обследовал октаэдр, желая понять, кто его создал. Сейчас я с большой долей вероятности могу утверждать, что это обоим нам небезызвестный Зарай Климыч, начальник таможни. Что для меня самого есть большая неожиданность, — ведь он не вэйн. Увы, как бы мне не хотелось, я не могу его трогать, пока мои люди не прощупают его вэезвязи, и мы не узнаем, кто за ним стоит. Им нужен этот драконов оберег твоего отца. Поэтому ты в большой опасности. Сейчас каждый твой шаг подобен шагу над бездной, Тиса».
Девушка прикрыла рот рукой, пытаясь осмыслить прочитанное.
«А теперь выслушай меня очень внимательно. От того как ты точно выполнишь мои указания, зависит твоя жизнь и жизнь твоего отца. В корешке книги ты найдешь пузырек с пилюлями. Выпей все. Это «хамелеон», он позволит тебе пройти проходную. Запомни, ты не должна никому смотреть в глаза, иначе тебя распознают. У тебя будет ровно сорок минут, чтобы покинуть часть и найти одного человека. Ты его знаешь, — недавно он говорил со змеей. Я оставил ему подробную инструкцию. Он скажет тебе, как действовать дальше».
Наклонный почерк к концу и вовсе расплясался.
«Сделай это незамедлительно, Тиса. Никому не говори о своих намерениях. Я же выкручусь, мои друзья по оружию уже близко. Как только смогу, я тебя найду. Беги сейчас же!»
Строчка оборвалась, и девушка глубоко втянула в себя воздух и с шумом выдохнула. Она прочитала письмо еще и еще раз. Затем прощупала корешок книги и, раскрыв до упора трактат, поймала в ладони скользкий стеклянный флакончик с тремя сиреневыми капсулами внутри.
Послышались торопливые шаги. И Тиса быстро спрятала флакон и записку в карман. Она посмотрела в щелку меж книжных рядов. В кабинетную дверь постучал солдат.
— Чего тебе? — выглянул Климыч.
— Разрешите доложить, — отчеканил солдатик. — Ландус Зовальский спрашивает вас. Сказал, что вы его ждете.
— Эм. Да, пусть зайдет.
Солдат кивнул и поторопился исполнить приказ.
Если написанное в письме — правда, тогда ей стоит опасаться таможенника. Человека, которому, как ей раньше казалось, она могла доверять. Этот факт с трудом укладывался в голове Тисы. Из-за низкого роста аптекаря, Войнова в просвете книжных полок, увидела только подпрыгивающую макушку с реденьким завитком волос.
— Ты принес? — спросил Климыч.
— Конечно. Нет ничего, чтобы не мог достать Зовальский, — довольно произнес аптекарь. — Все для вас, как говорится. Особенно когда исправно платят звонкой монетой.
Мужчины исчезли в кабинете, но, слава Единому, не закрыли плотно дверь, и звуки продолжали доноситься. Тиса на цыпочках подкралась к двери и прислушалась.
— Вот прошу взглянуть, дражайший начальник, — говорил Ландус. — Припас так сказать для себя, но раз такому достопочтимому мужу надо, так и своего отдать не жалко.
— Почему такой осадок? Он не пропал?
— Что вы! Наисвежайший, зуб золотой даю.
— Ну, хорошо. На.
— О, Зарай Климыч, вы знаете, что вы мой всегда самый долгожданный клиент! Люблю, когда не торгуются. Кстати, агрессин вам еще не нужен? А то у меня еще бутыль стоит целехонька.
— Нет. Ты помнишь, о чем я тебя просил? Прикуси язык Ландус. Иначе я выберу другого поставщика.
— Не извольте сомневаться, мил сударь. Могила! Будут вешать, и тогда ничего не скажу, клянусь покоем матушки. Спросите любого. Зовальский еще никого никогда не подводил.
Шаги стали приближаться, и Тиса нырнула за ближайший стеллаж. Ландус просеменил к выходу. А Климыч огляделся и лишь тогда захлопнул дверь. Войнова выдохнула. Улучив момент, девушка покинула библиотеку.
В ее комнате стоял холод. Она перед выходом забыла захлопнуть окно.
— Это правда! Зарай… Это он! — девушка прошла к тумбочке и взяла кружку. На дне виднелась мутная масса и крупинки песка. Это не Агапов настой, как она раньше не догадалась? Агрессин. Вот что она вчера выпила. Тиса положила ладонь на лоб.
— Как глупо было не распознать снадобье, — прошептала она с досадой.
И все же стало немного легче от мысли, что, она выдала Трихона солдатам не по собственной воле, а под действием напитка. «Нет. Уже не Трихона…» — поправил ее безжалостный здравый смысл. «А вэйна. Шкалуш — это морок. Всего лишь личина. Роль, которую он исправно играл». Но и называть его тем чужим именем девушка еще не могла.
Тиса достала из кармана стеклянный пузырь. Посмотрела на просвет пилюли. Снова прочитала письмо. Странно. Почему он пишет об отце, словно он жив? Ведь письмо он написал уже после того, как…
Пока она думала, что-то коснулось ее ноги. И девушка с визгом подскочила с кровати.
— Тиса Лазаровна, это я. Не бойтесь, — из-под кровати на нее глядела пара черных блестящих глаз.
— Рич, ты?
— А о каком снадобьи вы говорили? — полюбопытствовал ребенок, выбираясь из-под кровати.
Мальчишка встал на обе ноги и старательно отряхнул коленки от пыли.
— Ты стоишь? — поразилась Тиса, пропустив вопрос мимо ушей. — Где твой костыль?
Мальчишка радостно хихикнул:
— Моя нога выздоровела, Тиса Лазаровна! Я теперь могу бегать и прыгать! — мальчишка запрыгал до двери и обратно. — Смотрите!
Рич допрыгал до Тисы и обнял ее за талию в порыве чувств. Девушка присела на корточки.
— Я рада, — прошептала она, сморгнув подступившую к глазам влагу. — Я очень рада за тебя, Рич. Но как это случилось?
— Трихон вылечил меня. Оказывается, он вэйн. Правда, здорово?!
Девушка кивнула, закусив губу.
— Он сказал, что серебро разрушило мою… оклюнцию, омлюдию, мм… я не помню слово, — огорчился мальчик. — И вылечить меня можно было только по-колдовски.
Счастливые глаза мальчишки сияли, как тысяча свечей.
— Значит, ты не был у друга все это время? — спросила Тиса.
— Нет, — засмеялся мальчишка. — Я был в башне.
— Не понимаю. В какой башне? — нахмурилась девушка.
— Гартовой, — Рич снова воодушевился. — Там так здорово, Тиса Лазаровна! И столько интересных штуковин! Вы бы видели «звездный ход»! Лазар Митрич мне показывал, как движется солнце и луна.
— Что? — Тисе показалось, что она в дурном сне, и безумство уже настигает ее. Видимо это отразилось на ее лице.
— Ой, вы же не знаете еще, — свел на переносице бровки Рич. — Капитан Лазар живой. И дядька Кубач. Они сейчас в башне…
Мальчишка продолжал говорить, а Тиса пошатнулась, держась за покрывало, и чуть не упала.
— Что с вами, Тиса Лазаровна? — всполошился Рич. — Вам плохо?
Войнова села на кровать, не чувствуя биения сердца.
— Это правда? — хрипло спросила она. — Рич, ты не шутишь?
— Даю слово, Тиса Лазаровна. Он жив. Честно! Только раненый. Но он уже немного встает, вот тут у него повязка, — мальчик показал на свое горло.
— Но как это возможно? — не понимала Тиса. — Я же своими глазами видела…
— Колдовство, Тиса Лазаровна, — произнес Рич, словно объясняя очевидную вещь.
Тиса накрыла ладонями лицо. Слезы неудержимо потекли из ее глаз. Рич не на шутку растерялся, не зная, что делать. И девушке пришлось взять себя в руки. Но радость густо смешанная с тревогой не сразу отпустила ее. Отец жив, он жив и она не одна в этом мире — эта мысль возвращала ее саму к жизни.