Метромост – странное, искалеченное сооружение из стали, бетона и оплавленного пластика осталось позади. Все, что запомнил Веник, это назойливый треск счетчиков радиации, вольный ветер, серое небо и, конечно же, свинцовая вода. Она была видна в каждой трещине, которыми изобиловал мост, через который они перебирались через реку, названия которой уже мало кто помнил. Изредка их маленький отряд останавливался и проводник показывал какие-то разрушенные сооружения на обеих берегах реки, что-то говорил, но Веник из этого мало что понял. Он вообще старался не смотреть по сторонам, поскольку отсутствие стен и непривычное белесое небо вызывали сильно головокружение. Подобным образом чувствовали себя и другие, старясь как можно быстрее миновать это странное пугающее их место.
Лишь, снова оказавшись в тоннеле, когда над головой и по сторонам снова оказались привычные бетонные стены и стих треск счетчика радиации, они немного перевели дух. Пройдя немного по тоннелю с вертикальными стенами и плоским потолком, они устроили небольшой привал, где присели на рельсы не скрывая своего облегчения и радости.
Андрюха же наоборот посерьезнел. Он вытащил из своего рюкзака красную повязку с двумя белыми буквами ПК и повязал ее на левую руку, повыше локтя.
- Все на Красной линии носят такие, - объяснил он. – ПК, это название станции "Парк Культуры". Там я прописан.
Продолжив путь, они почувствовали, что тоннель вроде бы как спускается под небольшим наклоном под землю и явно забирает в левую сторону.
Остановившись перед очередным путевым знаком, Андрюха посмотрел на часы и тихо ругнулся:
- Не успели! – с досадой сказал он. – Смена на заслоне уже другая. Но ничего, не сидеть же тут сутки!
Он обернулся к компании:
- Сейчас уже пост появится. Мы там только кивайте и молчите. Я все говорить буду.
Они пошли дальше. Справа показалось ответвление тоннеля, уходящее в ту же сторону, откуда они шли. Рельсы, выходящие из темного тоннеля соединялись с их рельсами. Немного дальше стрелки, где два тоннеля объединялись в один, и находилась застава "Спортивной". Тоннель перегораживала большая стена. Не доходя до нее почти полусотню метров Андрюха несколько раз свистнул.
Почти сразу же, на стене вспыхнул яркий прожектор, заставив всех в тоннеле опустить головы от слепящего света.
- Идем, - сказал проводник, прикрыв глаза ладонью.
Прожектор убавил яркость и они смогли уже идти не закрываясь от яркого света.
Когда до баррикады осталось несколько десятков метров, оттуда их окликнули:
- Андрюха? Ты что ли?
- Он самый! – откликнулся их проводник.
Подойдя ближе, Веник наконец рассмотрел оборонительное сооружение. Тоннель перекрывала стена из прямоугольных бетонных блоков. Она закрывала не менее двух третей тоннеля и наверху виделись люди, сидящие за ней. Там же, наверху, веник увидел, торчащие черные трубки. Присмотревшись внимательнее, он понял, что это стволы нескольких больших пулеметов, нацеленных в темную пасть тоннеля. В нижнее части стены, Веник заметил узкие амбразуры, через которые на него смотрели чьи-то глаза.
Веник, да и остальные почувствовали себя очень неуютно. Если бы люди с баррикады захотели, они бы легкостью перестреляли пришедшую компанию.
Наверху послышался шорох. Легко сдвинулся один бетонный блок у края стены и оттуда, к ним в тоннель спустились два человека в пятнистой форме. Веник удивился, как их одежда была похожа не форму охранников Люкса. Единственное отличие, у этих двоих на рукава надеты красные повязки с буквами СП.
"- Станция "Спортивная" – догадался Веник.
Спустившиеся с баррикады, молча пожали руку Андрюхе и с неприязнью уставились на его спутников.
- Это кто? – неприятным тоном, поинтересовался один из них. По его тону и по тому, как тот держался, Веник понял, что это, возможно, командующий баррикадой.
Андрюха спокойно начал что-то очень тихо говорить ему.
Тот отрицательно качал головой и несколько раз повторил "Нет!".
- Подожди, Семен, - сказал проводник. – Пройдемся.
Они вместе отошли немного дальше в тоннель, и Андрюха опять что-то говорил, но командир в ответ только отрицательно мотал головой.
Оставшийся рядом солдат безразлично осматривал Веника и его спутников.
Закончился разговор тем, что командир, не дослушав, резко повернулся и быстрыми шагами пошел назад к баррикаде. На полпути он остановился и обернулся к Андрюхе:
- Бурый! Я в твои дела не лезу, но о договоренности знаю. Она ведь какая – туда сколько хочешь, а оттуда ни-ни!
"- О чем это он?" – подумал Веник.
Командир тем временем продолжал:
- Я их не впущу. Ты заходи, а они…
Он развернулся и подошел к стене, намереваясь лезть назад, на баррикаду.
- Слушай, ты! – резко сказал проводник и добавил ругательство, настолько крепкое, что Веник опешил.
"- Сейчас этот командир, убьет его, а потом они разделаются и с нами", - беспомощно подумал парень.
Командир обернулся, грозно посмотрев на Андрюху, который вовсе не оробев, продолжал:
- Слушай ты! Ты что же, думаешь, если тебя тут поставили бригадиром, то тебе теперь можно все? Так? А? Забыл, как ты у Серго просил и что обещал? Забыл?
Эта, непонятная, с точки зрения Веника фраза здорово подействовала на главного. Он уже не смотрел с превосходством, словно свалился с ходуль и будто бы даже ростом стал ниже.
- Погоди, Андрюха, - совсем другим тоном начал он. – Я разве против тебя. Я что? Ты ведь знаешь у нас сейчас как…
- Так что? – перебил его проводник. – Можно им заходить?
- Ну да, пусть идут, но ты ведь знаешь, мне ведь позвонить надо, сообщить?
- Звони.
Проводник нарочито медленно, даже задев командира плечом, подошел к краю тоннеля.
- Залезайте, - кивнул он своим товарищам.
Первым наверх полез Фил, за ним Дед.
- Да, и еще, - сказал командир. – Надо осмотреть их.
Андрей обернулся и посмотрел на командира тягучим взглядом.
- Да просто, пощупают подмышки, так сказать, для успокоения души, - быстро сказал тот.
- Ладно, - сказал сквозь зубы Андрюха. – Пусть посмотрят.
Когда подошла его очередь, Веник достаточно легко, используя неровности стены тоннеля и баррикады поднялся наверх. Там обнаружилась хорошо подготовленная площадка, где стоял прожектор, освещающий пространство перед баррикадой. Здесь находилось несколько бойцов. После площадки Веник с товарищами слезли со стены внутрь этой крепости в тоннеле, где он увидел еще несколько человек.
- Здорово мужики! – сказал Дед.
Солдаты, охраняющие баррикаду довольно дружелюбно приветствовали их. Венику стало немного неловко, что все эти люди здесь, стали невольными свидетелями неприятной сцены, что разыгралась между командиром и их проводником. Веник стоял, рассматривая внутренности этого защитного сооружения. Здесь тоннель немного расширялся. У стен стояло несколько двухъярусных кроватей. Столы из ящиков. В бочке горело пламя, освещавшее пост. Рядом виднелись ящики и еще какие-то закутки. На веревке сушилось белье. Всего Веник насчитал десяток разновозрастных человек. В основном пожилые мужчины. Все с красными повязками, где виднелись белые буквы - СП.
Подошел Андрюха и тихо велел раздеться.
- Ничего страшного, - говорил он. – Раздевайтесь до пояса.
Когда они скинули одежду, к ним подошел какой-то худой, высохший седой мужик и ощупал их подмышки, потом тело в других местах и под конец даже осмотрел их языки.
- Все в порядке! – кивнул он, закончив осмотр, командиру.
На лице того, Веник прочел облегчение.
- Ну вот, - радостно сказал он. – Так я позвоню, скажу, чтобы вас там встретили.
- Звони, - бросил ему Андрюха, даже не обернувшись. Он кивнул им, и Веник с друзьями пошли за ним. Миновав проход в небольшой стене, они оказались в обычном тоннеле. По краям стояли какие-то ящики и бочки.
Отойдя немного, Дед спросил, задумчивого Андрюху:
- Кто нас там встретит?
- Да никто. Мудак он, и все. Не берите в голову.
Дальше они шли молча.
Лишь когда показалось светлое пятно станции и они услышали ее гул, проводник их коротко проинструктировал:
- Сейчас остановимся у моего кореша. На станции особо не светитесь. Тут много новичков, которые не носят повязки, так что на вас не обратят внимание. Вы, самое главное, никого ни о чем не спрашивайте. Если будут вопросы, то ко мне или к другану моему обращайтесь. Его Ящик зовут.
Показалась станция. В месте, где кончался тоннель, дежурило несколько часовых. Разглядев их, Андрюха повеселел:
- Вот, наконец-то, и нормальные люди.
Эти охранники тепло приветствовали Андрюху. Они заинтересованно посмотрели на его спутников, но ничего не сказали.
Только увидев станцию, Веник понял, что она сильно похожа на станцию "Университет". Стена за рельсами выложена внизу черной, а наверху желтой кафельной плиткой. Белый свод состоит из квадратно-ромбовых плит. Вдоль стены, как и на "Университете" стоят скамьи из белого камня.
Поднявшись на платформу они вошли на станцию.
В отличии от темного, пустого и безлюдного "Университета", на "Спортивной" находилось много народу. В воздухе стоял гул. Люди разговаривали, слышались приказы, кто-то смеялся. Совсем рядом работал точильный станок. Пройдя через проход между мощными колоннами, они оказались в Центральном зале. Веник заметил, что здесь и правда встречается много людей без красных повязок.
Знакомый Андрюхи занимал комнату, организованную в одной из арок, ведущих из центрального зала на перрон. По краям оно было перегорожено легкими деревянными перегородками, в одной из которых находилась дверь, ведущая в центральный зал. Как потом узнал Веник, это было ну очень шикарное помещение. Многие жители ютились в многочисленных подсобных помещениях станции. Причем были даже такие, что спали на подстилках, прямо на перроне.
Здесь же, внутри комнаты стояла настоящая металлическая кровать, тумбочка и даже большой деревянный шкаф. Хозяин этих хором, некто Ящик, оказался хмурым темнолицым крепышом неопределенного возраста. Он молча выслушал приветствие Андрюхи, пожал им всем руки и разместил их всех у себя, ни задав ни единого вопроса.
- Ну ладно, вы тут устраивайтесь, а мне еще дела кое-какие уладить надо. Жратву Ящик принесет. А вы можете даже побродить тут, но помните, что я вам говорил, - он кивнул в сторону зала и Веник вспомнил его предостережения.
Когда проводник ушел, Ящик вытащил из под кроватей четыре матраса и сказал:
- Все мы тут не уместимся. Несколько из вас в зале лягут, на полу.
После этого они вышли в зал. Здесь, возле каждой из колонн не стояли каменные скамьи, но возле арки Ящика скамья стояла. Вероятно ее перетащили сюда с перрона. Ящик и остальные присели на нее. Венику места не хватило и он пристроился на корточках рядом, заметив при этом, что пол станции покрыт черно-белыми квадратами, как шахматная доска.
Так они сидели, а рядом бурлила жизнь станции. Ходили озабоченные люди. Веник почему-то порадовался, что сейчас он может отдыхать и просто сидеть, в то время как остальным приходилось работать.
"- Хорошо, что я все-таки пошел с Дедом, - думал он. – А то бы сейчас толкал тачку на свалку".
Понемногу они разговорились с хозяином. Он совершенно не интересовался кто они и откуда, но зато с удовольствием отвечал на вопросы пришельцев, рассказывая про станцию.
Именно от него, кстати, Веник узнал много технических подробностей о станции. В частности он узнал, что широкие и мощные колонны на станциях подобного типа называются "пилоны". Также рассказал им Ящик и о местных жителях. По его словам они делились на три категории. Первые – это местные. Полноценные жители, которые носили красную повязку с буквами СП и могли считать эту станцию своим домом. Вторая категория, это люди без прописки. Они были пришлыми на Красной линии. Здесь своим тяжким трудом они зарабатывали себе возможность влиться в тесные ряды полноценных жителей и получить красную повязку. Для этого следовало приложить много усилий и поэтому их часто использовали на самых тяжелых работах. Такие люди существовали на всех станциях Красной линии, но на Спортивной их было особенно много. Сюда они отправлялись с других станций. После того, как они доказывали свою нужность и полезность многие из них покидали "Спортивную" и обосновывались на других станциях, там, куда направляла их партийная организация.
Кроме этих двух социальных групп, существовала и третья, самая малочисленная. Они носили синие повязки с белыми буквами и это значило, что этим людям, до получения заветных красных повязок осталось совсем ничего. Называли их "кандидаты".
Так они сидели на лавочке, а совсем рядом с ними, протекала жизнь станции. Сновали люди. Таскали какие-то трубы и ящики. Как-то раз, мимо прошел человек, у которого на повязке Веник прочитал буквы ФР.
Обратив на это внимание хозяина, он узнал, что ФР – это значит "Фрунзенская" – название следующей за "Спортивной" станции.
Усмехаясь, Ящик поведал, что у жителей каждой станции есть свои, неформальные клички. Так жителей "Спортивной" называют спортсменами. Фрунзенцев – физкультурниками и тоже спортсменами. И так на всех станциях. Были на Красной линии "кроты", "охотники", "комсомольцы", "соколы", "преображенцы" и другие, чьи клички Веник не запомнил.
"- Да, это вам не наш Тамбур" – уважительно думал Веник. "- Метро, это серьезная штука. Это целый мир…"
Вечером наступило время ужина. Они ушли в комнату, и Ящик принес им их порции. Странную и вкусную кашу с непонятной приправой.
После ужина, Веник снова вышел было на лавочку, но увидел, что все жители станции стягиваются в центр зала, рассаживаясь прямо на полу.
- Политинформация, - пояснил ему Ящик. – Пойдем туда.
Друзья смешались с толпой. Веник занял место, присев между двумя рабочими, от кожаных курток которых шел острый запах краски.
Откуда-то выкатили небольшой деревянный помост, украшенный красным полотнищем, и поставили его перед толпой. На него сразу же вышло полдесятка человек. Зал замолчал.
Вперед выдвинулся мужчина в светлых штанах.
- Товарищи, - сказал он ровным и безразличным голосом. – Открываем вечернюю политинформацию. Слово предоставляется председателю станисполкома, товарищу Григорьеву.
Его место занял мужчина в темном костюме.
- Товарищи! Политическое положение нашей станции и всей линии таково…, - начал своей доклад он.
Веник, слушал докладчика раскрыв рот. Из слов этого председателя вырисовывалась очень безрадостная картина окружающего мира. Все Метро – сотни станций находились в ужасном состоянии и на краю неминуемой гибели. Какие-то станции вымирали, какие-то жестоко сражались между собой, но только одна Красная линяя заботилась о спасении человечества, загнанного в эти подземелья.
От произносимых названий станций и великих свершений, захватывало дух. Говорилось о труде, выдержке и силе, с которой вся Красная линяя, вопреки усилиям врагов, шла к построению социалистического общества, всеобщего равенства и братства. Услышав о подвиге монтера Петрова со станции Чистые пруды, который ценой своей жизни предотвратил затопление целой станции, Веник потрясенно взглянул на соседей и опешил.
Только сейчас он заметил, что во всем зале едва ли не он один слушает оратора. Остальные сидели, тихо переговаривались и занимались своими делами. Многие дремали. Даже Борода о чем-то шептался с Дедом.
"- Ничего себе!" – потрясенно подумал Веник. "– Ведь о таких делах рассказывают, а они не слушают!"
Рассказчик между тем закончил свою речь.
Снова вышел мужчина в светлых штанах. Вторым пунктом политинформации, шло обсуждение недостойного поведения механика Верещагина. На сцену вышел довольно невзрачный мужчина – сам Верещагин.
Зал оживился. Почти все с особым вниманием слушали обвинения и, посмеиваясь, поглядывали на обвиняемого. Дело было пустяковое. Данный механик по долгу службы часто бывал на других станциях, где завел несколько разных семей.
Веника сильно удивило, что такое дурацкое дело вызывает всеобщее внимание, а о том, что будет в будущем со всеми ними, если они не построят совершенное общество, никто и слушать не хотел.
Чудеса, да и только. И ведь народ не изнеженный, а серьезный. Привыкший проводить время в работе.
Политинформация между тем закончилась. Гаврилина приговорили к "выговору без занесения". Что это значило, Веник не знал, да и не интересовался. Подумаешь, какой-то там герой-любовник. Что этот болван значит в масштабе борьбы, которую ведет Красная линия!!!
Когда они вернулись на лавку и Ящик куда-то ушел, Веник пытался обсудить полученную информацию с Дедом, тот только рукой махнул:
- Они тебя наговорят! Больше слушай…
Веник задумался. Как странно. Все думают только о себе. Взять хотя бы нас…
Развить мысль ему не дал, вернувшийся Андрюха. Он завел всех в комнату.
- Все в порядке! – таинственным тоном сообщил он. – Завтра выдвинемся на "Парк Культуры", а там уже решим с дальнейшим маршрутом. Но сперва надо вам документы сделать, без них на Красной линии трудно будет.
Он достал обрывок бумаги и, слюнявя огрызок карандаша, записал их полные имена. При этом Веник впервые узнал, что Борода – это Борис Иванович Першин, Фил - Николай Геннадьевич Филимонов, а Дед - Алексей Михайлович Круглов.
- Странно, - думал он. – У всех у нас такие длинные имена, а для жизни хватает простого, короткого прозвища.
Перед сном, они еще немного посидели на скамейке у входа. Станция готовилась ко сну. Уже никто не сновал деловито взад-вперед по залу. Народу стало сильно меньше – народ расходился по своим закоулка. Многие люди достали откуда-то матрасы и устраивались спать прямо на полу в зале.
Веник решил "прогуляться" – обойти кругом несколько пилонов, между которыми располагалась их комната. Выйдя на перрон, он увидел, что несмотря на постоянный слабый ветерок, дующий из тоннеля, здесь также устраивались на ночлег люди, стеля свои матрасы на каменные лавки. В месте, где вышел на перрон Веник, лавки не было. Здесь, прямо на полу, расположился на ночлег уже пожилой мужчина. По отсутствию на рукаве повязки Веник понял, что это один из новичков. Рядом на стене висела одна из немногих лампочек, освещавших перрон и в ее свете, пожилой новичок копался в каком-то приборе, состоящем из большого циферблата и нескольких странных лопастей над ним.
От нечего делать, Веник остановился, чтобы посмотреть.
Заметив интерес, мужчина жестом предложил Венику присесть.
- Что это за штука? – спросил парень, присаживаясь рядом.
- Анемометр, - сказал мужчина.
Веник увидел, что незнакомец уже далеко не молод. Серые волосы, глубокие морщины на лице. Сколько ему лет? Пятьдесят? Шестьдесят? А может ему и намного меньше, но суровые испытания изменили его лицо.
- Что это штука делает? – спросил Веник.
- Скорость ветра меряет.
Веник уже открыл рот, чтобы спросить, зачем понадобилось мерить скорость ветра в тоннелях, но тут же вспомнил о предостережении, ничего не спрашивать на станции. Поэтому он промолчал.
Незнакомец вправил пружину, приладил циферблат и вставил на место закрывающее его стекло. Закончив работу с прибором, он бережно замотал его в кусок ткани и убрал. После этого он взглянул на Веника.
- Новенький? – спросил он с улыбкой.
- Да. Сегодня прибыл.
"- А может, не надо было говорить, что я только сегодня на станцию пришел?" – подумал он.
Мужчина протянул руку:
- Григорий.
- Веник, - пожал сильную руку парень. – Вернее Вениамин.
- Откуда ты? – спросил Григорий, копаясь в своем мешке.
- Да, как сказать… - пробормотал Веник, думая, как бы выпутаться из этой ситуации и быстрее уйти, не вызывая подозрений. Он уже жалел, что остановился, разглядывая этот анемометр.
Парень оглянуться не успел, как Григорий вытащил из мешка небольшой кусок вяленого мяса, разрезал его ножом на две части и протянул одну половину Венику. Сделал он это так быстро и естественно, что парень машинально взял кусок в руки и только тогда уже понял, что отказываться не удобно.
Они начали есть.
- Ну и как тебе здесь? – спросил, жуя, Григорий.
- Да нормально. Вы-то здесь давно уже?
- Не очень, чуть меньше года.
Веник до того удивился, что даже есть перестал.
- Так вы что, здесь кандидатом уже почти год?
- Я еще не кандидат. В будущем месяце только в кандидаты примут и повязку дадут.
Веник понял, что он говорит о синей повязке.
- А ты-то? Ожидаешь, что тебя раньше здесь пропишут? – насмешливо спросил новый знакомый.
- Да нет. Я… Вернее вы… Вы здесь значит приборы ремонтируете? – нашелся Веник.
- Нет, приборы это так. Посильно помогаю. Я раньше, до всего этого, на заводе работал, где их делают. А сейчас я рабочий. На среднем горизонте работаю. Несколько раз помощником мастера уже назначался.
- Ну и как? – спросил Веник. – Трудно?
- Да не то чтобы… Бывало и труднее. – Григорий усмехнулся. – А вообще ничего работа. В самый раз для меня. Сейчас почти все на средних горизонтах заняты, а там приходится поработать.
- Ты уже устроился где? – спросил он.
- Да нет еще. Сказали, завтра скажут, куда меня, - врал из последних сил Веник.
- К нам, наверное, - сказал рабочий. – Для начала поставят стенки конопатить. Это сейчас как раз надо. У нас там сейчас плывун, вернее супесь. Ты знаешь, что такое супесь? Нет? Ну, ничего, узнаешь. Сперва, трудновато будет весь день, по колено в воде, но ничего, привыкнешь.
Веник подумал, что тут рабочий сильно заблуждается, и он-то вряд ли узнает, что такое плывун и что такое супесь. Если все пойдет, как говорит Андрюха, завтра на станции его уже не будет.
Надо было уходить, но мешала, неизвестно откуда взявшаяся неловкость.
- Значит, вы через месяц уже кандидатом будете? – зачем-то сказал Веник.
- Ну да.
- А потом вы где работать будете?
- Ну где, в шахте, где же еще? – удивился рабочий.
- Понятно, - сказал Веник.
- Ну ладно, мне пора, - он резко встал.
Григорий протянул руку на прощание. Пожимая, ее он неожиданно для Веника, сказал:
- Хороший ты парень, Вениамин. Когда будут тебя определять, просись к нам, на средний горизонт, в бригаду к Левашову. Это там я. Запомни, бригада Левашова.
Веник кивнул. Пожимая Григорию на прощание руку и глядя в его честные глаза и на трудовое, волевое лицо, Веник почувствовал необъяснимый стыд.
Идя по проходу с платформы, он думал:
"- Вот тут как… Да у них труднее работа, чем у нас в Тамбуре. И как-то странно это. Люди делом заняты. Пусть трудным, но полезным для общества, а я тут так, словно турист путешествую."
В большом зале пригасили освещение. Так что стало почти полностью темно. Разве что в дальних концах зала светили лампы, возле которых сидели небольшие группы людей. Подойдя ко входу в комнату Ящика, Веник увидел Бороду и Фила, которые стелили матрасы на полу зала.
- Ложись в комнате, - сказал ему Фил. – Хватит бродить.
Веник опять почувствовал неловкость. Снова товарищи уступают ему теплое место внутри, а сами будут ютится в холодном зале.
Войдя в комнату, он чуть не наступил на уже спящего Деда. Ложась на свой матрас Веник крайне удивился, что хозяин комнаты – Ящик, лег также на матрасе, оставив, по всей видимости, кровать для Андрюхи.
"- Ну и дела. Не простой человек этот Андрюха", - думал он засыпая.