Было около полудня, когда мы с Лили спустились с плато Тассилин и оказались на несколько тысяч футов ниже, в долине Адмер.

В пути мы пили воду из маленьких речушек, снабжающих водой Тассилин. Я срывала с ветвей, гнущихся под тяжестью плодов, сладкие липкие финики. Это было все, чем нам удалось перекусить со времени вчерашнего ужина.

По дороге мы наняли в Тамрите двух осликов у местного гида.

Путешествовать на ослах оказалось еще менее комфортно, чем на лошадях. После долгих часов езды вверх-вниз по дюнам к моим израненным ступням прибавились отбитый зад и боль в спине. На память о карабканье по скале мне остались ободранные ладони, к тому же меня донимала головная боль — должно быть, последствие солнечного удара. Но несмотря на все это, настроение у меня было прекрасное. Наконец-то фигуры были у нас и мы направлялись в Алжир. Наконец-то, думала я.

Осликов мы оставили в Джанете у дяди тамритского гида-проводника. Дядя предложил подбросить нас в аэропорт на телеге с сеном. Было это четыре часа назад.

Хотя Камиль и советовал мне избегать аэропортов, у нас не оставалось иного выхода, кроме как сесть на самолет. Наш «роллс-ройс» обнаружили и арестовали, а взять машину напрокат в таком маленьком городке, не вызвав подозрений, невозможно. И как же нам было возвращаться — на воздушном шаре, что ли?

— Не нравится мне, что мы летим в алжирский аэропорт, — сказала Лили, когда мы стряхнули с одежды сено и вошли в стеклянные двери джанетского аэропорта. — Ты вроде говорила, что у Шарифа там офис, верно?

— Как раз рядом с иммиграционной службой, — кивнула я.

Однако вскоре эта проблема отпала сама собой.

— Больше вылетов в Алжир сегодня не будет, — заявила нам кассирша. — Последний был час назад. Следующий — только завтра утром.

Разумеется. Чего еще можно ожидать от города, в котором два миллиона пальм и только две улицы?

— Боже мой! — воскликнула Лили, оттаскивая меня в сторону. — Мы не можем остаться на ночь в этом городке. Если мы попытаемся зарегистрироваться в отеле, там попросят документы, а у меня их нет. Они нашли нашу машину и знают, что мы здесь. Я думаю, нам нужен новый план.

Нам позарез требовалось убраться из этого городка, и побыстрее. Надо было отдать Минни фигуры, пока с ними ничего не случилось. Я снова направилась к кассе, Лили пристроилась за мной, не отставая ни на шаг.

— Скажите, а еще какие-нибудь рейсы сегодня будут? Все равно куда, — спросила я кассиршу.

— Только чартерный рейс, борт возвращается в Оран, — сказала она. — Он заказан группой японских студентов, отправляющихся в Марокко. Самолет вылетает через несколько минут, ворота четыре.

Лили уже мчалась в сторону ворот номер четыре, зажав Кариоку под мышкой, словно буханку хлеба. Я кинулась догонять. Если кто и ценит деньги, то это японцы, размышляла я. А денег у Лили хватит, чтобы договориться с кем угодно, независимо от знания языка.

Организатор оказался щеголеватым парнем в голубой спортивной куртке с бэджем, на котором значилось имя «Хироси». Он уже подгонял опаздывающих студентов, когда к стойке, запыхавшись, подбежали мы с Лили. Лили объяснила наше положение на английском, я тут же перевела ее речь на французский.

— Плачу пятьсот баксов, — сказала Лили. — Американские доллары прямо тебе в карман.

— Семьсот пятьдесят, — ответил он.

— Заметано, — согласилась Лили, помахивая перед его носом хрустящими банкнотами.

Щеголь спрятал их в карман быстрее, чем дилер в Лас-Вегасе. Проблема с транспортом уладилась.

Вплоть до этого случая я считала, что японцы — это люди высокой культуры, которые играют классическую музыку и обожают чайные церемонии. Однако трехчасовой полет над пустыней совершенно изменил мое представление о них. Японские студенты слонялись туда-сюда по салону, рассказывали сальные анекдоты и распевали песни «Битлз» на японском. Это безумное мяуканье очень напомнило мне давешний визг летучих мышей в пещере.

Лили оставалась ко всему этому глубоко равнодушна. Она укрылась где-то в хвосте самолета и увлеченно играла с руководителем группы в го, раз за разом наголову разбивая беднягу в игре, которую японцы считают своим национальным спортом.

Я вздохнула с облегчением, когда, выглянув в иллюминатор, увидела внизу оштукатуренную громаду собора, возвышающегося над огромным городом Ораном. Его аэропорт служит перевалочным пунктом для международных рейсов. Отсюда самолеты летают не только в другие города Средиземноморья, но и в аэропорты, расположенные по другую сторону Сахары или на Атлантическом побережье. Когда мы приземлились, я озадачилась вопросом, который в аэропорту Дж-нета так и не встал: как миновать металлодетекторы при посадке на борт?

Так что, когда мы с Лили оказались в аэропорту, я сразу направилась в прокат автомобилей. У меня было хорошее прикрытие: неподалеку от Арзева находился нефтеперерабатывающий завод.

— Я из министерства нефтяной промышленности, — заявила я агенту, предъявляя министерский пропуск. — Мне нужна машина, чтобы посетить нефтеперерабатывающий завод в Арзеве. Это срочно — машина министра сломалась.

— Сожалею, мадемуазель, — сказал служащий, качая головой. — Все машины арендованы. Вам придется подождать по меньшей мере неделю.

— Неделю! Это невозможно! Мне нужна машина сегодня, чтобы проинспектировать работу завода. Я не приму отказа. На вашей стоянке есть машины. Кто их зарезервировал? Что бы там ни было, мое дело важнее.

— Если бы вы предупредили нас заранее…— ответил он. — Все эти машины, которые вы видите, возвращены арендаторами только сегодня. Некоторые клиенты прождали их несколько недель, а все они важные персоны. Например, этот…— Он снял с доски связку ключей от автомобилей и потряс ими. — Только час назад позвонили из советского консульства. Их атташе по связи с вашим министерством нефтяной промышленности прибывает следующим рейсом из Алжира.

— Русский атташе? — фыркнула я. — Вы, верно, шутите? Может, вы позвоните министру Кадыру и объясните, что я не могу проинспектировать продукцию Арзева в течение целой недели, потому что русские, которые ничего не понимают в нефти, завладели последней машиной?

Мы с Лили переглянулись и покачали головами. Агент занервничал еще больше. Он явно жалел о своей попытке произвести на меня впечатление солидностью клиентуры, но куда больше он жалел, что проговорился о русском.

— Вы правы! — воскликнул он наконец, ловко доставая из ящика документы и пододвигая их мне на подпись. — Какие дела могут быть у русского атташе, что ему нужна машина, да еще так срочно? Здесь, мадемуазель, подпишите здесь. Затем я покажу вам машину.

Когда агент вернулся с ключами от машины в руке, я попросила у него разрешения позвонить оператору в Алжире. Он разрешил, когда мне удалось убедить его, что ему не придется платить за звонок. Служащий соединил меня с Терезой, и я взяла телефонную трубку.

— Девочка моя! — кричала она сквозь шумы в трубке. — Что ты наделала? Половина Алжира гоняется за тобой. Я знаю, я слышала все звонки! Министр предупредил, если ты позвонишь, сказать тебе, что, пока его нет, тебе нельзя появляться в министерстве.

— Где он? — нервно спросила я, поглядывая на агента, который прислушивался к каждому слову, хотя и притворялся, Что не понимает по-английски.

— Он на конференции,—многозначительно сказала она. Черт! Значит, конференция ОПЕК уже началась?

— Где ты, если ему понадобится связаться с тобой? — спросила Тереза.

— Я еду с инспекцией на завод в Арзеве, — громко ответила я по-французски. — Наша машина сломалась, но благодаря безупречной работе агента по прокату автомобилей в аэропорту Орана нам удалось раздобыть машину. Передайте министру, что я свяжусь с ним для отчета завтра.

— Что бы ты ни делала, ты не должна сейчас возвращаться! — сказала Тереза. — Этот salud из Персии знает, где ты была и кто послал тебя туда. Убирайся оттуда побыстрее! Все аэропорты охраняются его людьми!

Персидским ублюдком, про которого она упомянула, был Шариф, а он точно знал, что мы отправились в Тассилин. Но откуда Тереза знала, или, что еще невероятней, как она догадалась, кто отправил меня туда? Затем я вспомнила, что именно Тереза помогла мне найти Минни Ренселаас!

— Тереза, — сказала я, бросив взгляд на агента и снова перейдя на английский, — это ты сказала министру, что у меня была встреча в Казбахе?

— Да, — прошептала она. — Я знаю, ты нашла их. Да помогут тебе небеса, девочка моя!

Она понизила голос, и мне пришлось напрячься, чтобы услышать ее.

— Они догадываются, кто ты!

Она немного помолчала, и нас разъединили. С бешено бьющимся сердцем я повесила трубку и взяла ключи, которые лежали на конторке.

— Итак, — сказала я, пожимая агенту руку, — министр будет рад узнать, что, несмотря ни на что, нам удастся проинспектировать завод в Арзеве. Не могу выразить, как я вам благодарна за помощь.

Едва мы оказались на улице, как Лили с Кариокой запрыгнула на пассажирское сиденье поджидавшего нас «рено», а я села за руль и рванула с места так, что покрышки завизжали. Я направлялась к шоссе, идущему вдоль побережья. Вопреки совету Терезы мы ехали в Алжир. Что мне еще оставалось. Но пока автомобиль пожирал покрытие дороги, в моей голове с не менее безумной скоростью проносились мысли и предположения. Если Тереза имела в виду то, о чем я думала, то моя жизнь не стоила и ломаного гроша.

Отчаянно лавируя в потоке, я сумела выбраться на двухрядное шоссе, ведущее к Алжиру.

По дороге до Алжира было двести пятьдесят миль. Шоссе тянулось на восток вдоль высоких прибрежных скал. После того как мы проехали мимо нефтеперерабатывающего завода в Арзеве, я перестала каждые несколько секунд поглядывать в зеркало заднего вида, а потом и вовсе остановилась, уступила водительское место Лили и взялась за дневник Мирей.

Раскрыв кожаную обложку, я осторожно переворачивала хрупкие страницы, чтобы найти место, на котором мы остановились. Было уже за полдень, и красноватое солнце катилось по небосклону вниз, к темному морю. Волны бились о скалы, над тучами соленых брызг стояли маленькие радуги. Вершины прибрежных утесов венчали купы олив, темно-зеленые листья деревьев отливали в косых лучах солнца металлическим блеском.

Оторвавшись от созерцания мелькающего за окном пейзажа, я вновь погрузилась в мир написанных от руки слов. Странно, думала я, эти записи так захватывают, что даже многочисленные опасности, угрожающие нам, кажутся по сравнению с ними лишь страшным сном. Французская монахиня Мирей стала нашей спутницей в приключениях. Ее история разворачивалась перед нами, как темные лепестки фантастического цветка.

Лили молча вела машину, и я снова принялась переводить вслух. Мне чудилось, будто я слышу собственную историю из чужих уст — из уст женщины, миссию которой в целом мире могла понять только я одна. Я уже не различала, где я, а где она и чей шелестящий голос раздается в моих ушах. За время наших приключений поиски Мирей стали моими собственными поисками. Я читала:

«Я покинула тюрьму, терзаемая тревогой. В ящике с красками, который я унесла, лежало письмо от аббатисы и значительная сумма денег, посланных ею, чтобы помочь моей миссии. Письмо, писала она, поможет мне получить деньги, принадлежавшие моей кузине, в Британском банке. Однако я решила не ехать пока в Англию. Передо мной стояла другая задача, которую я должна была решить в первую очередь. Мой Шарло оставался в пустыне. Еще утром мне казалось, что я больше никогда не увижу его. Он родился перед ликом богини. Он родился в Игре…»

Лили сбросила газ, и я оторвалась от чтения. Наступили сумерки, читать стало труднее, глаза у меня устали, и потому я не сразу поняла, почему она остановилась на обочине шоссе. Даже в тусклом сумеречном свете были видны полицейские и военные машины, которые перекрыли дорогу впереди. Они остановили несколько легковых автомобилей и теперь обыскивали их.

— Где мы? — спросила я.

У меня не было уверенности, что они нас не видят.

— В пяти милях от Сиди-Фрейдж — неподалеку от твоей квартиры и моего отеля. В сорока километрах от Алжира. Еще полчаса, и мы были бы там. Что теперь?

— Ну, оставаться здесь нельзя, — принялась я рассуждать вслух. — И дальше тоже не проехать. Как бы хорошо мы ни спрятали фигуры, их найдут.

Я подумала с минуту и сказала:

— В нескольких ярдах отсюда есть морской порт. Его нет ни на одной карте, но я ходила туда покупать рыбу и омаров. Это единственное место, куда мы можем свернуть, не вызвав подозрений. Он называется Ла-Мадраж. Мы можем затаиться там, пока не разработаем план.

Мы медленно съехали с магистрали и оказались на грунтовой дороге. К этому времени совершенно стемнело, но в городке была лишь одна короткая улица, которая шла по берегу небольшой бухты. Мы остановились перед единственной гостиницей в городке — там был кабачок, где, по моим сведениям, недурно готовили тушеную рыбу. Сквозь неплотно прикрытые окна был виден свет.

— Это место — единственное на много миль вокруг, где есть телефон, — сказала я Лили, когда мы вылезли из машины и заглянули в двери пивной. — Не говоря уже о еде. Я такая голодная, будто несколько месяцев не ела. Давай попробуем связаться с Камилем. Возможно, он сумеет вытащить нас отсюда. Однако не знаю, как ты, а я думаю, что мы в цугцванге. Я невесело усмехнулась.

— А если мы не сможем с ним связаться? — спросила Лили. — Как ты думаешь, долго они будут держать на дороге этот кордон? Мы же не можем сидеть здесь всю ночь.

— На самом деле если мы решим бросить машину, то ее можно загнать на пляж и утопить. Отсюда до моей квартиры всего несколько миль, можно дойти пешком. Мы могли бы попросту обойти кордон, но тогда мы застрянем в Сиди-Фрейдж без колес.

Так что по размышлении мы решили попробовать воплотить в жизнь план номер один и направились в кабачок. Возможно, это была самая худшая моя идея за все путешествие.

Пивная в Ла-Мадраж была местом сборища моряков. Однако моряки, которые обернулись к двери при нашем появлении, похоже, сбежали со съемок «Острова сокровищ». Кариока свернулся у Лили на руках и заскулил, пряча нос от смрада.

— Я только что вспомнила, — сказала я своей подруге, когда мы застыли в дверях. — Днем Ла-Мадраж — это рыбацкий порт, а ночью — пристанище алжирской мафии.

— Очень хотелось бы надеяться, что ты шутишь, — ответила Лили, задрав подбородок, и мы двинулись к бару. — Но

гочему-то мне кажется, что это пустые надежды.

Не успела она договорить, как меня окатило ледяной вол-юй ужаса: я увидела лицо, которое надеялась никогда больше не увидеть. Мой знакомый улыбался и махал нам рукой, призывая присоединиться к нему. Когда мы подошли к бару, бармен наклонился к нам.

— Вас приглашают за столик в углу, — прошептал он. Судя его тону, это не было приглашением. — Скажите, что вы будете пить, и я принесу вам.

— Мы сами купим выпивку, — начала Лили, но я схватила ее за руку.

Мы влипли по уши, — прошептала я ей на ухо. — Не оглядывайся, но наш хозяин Длинный Джон Сильвер сейчас очень далеко от своего дома.

С этими словами я повела Лили через толпу замолчавших моряков, которые расступались перед нами, словно Красное море, прямо к столу в дальнем углу бара, за которым, сидя в одиночестве, нас поджидал торговец коврами Эль-Марад.

Всю дорогу по пути к столику я думала о том, что лежит у меня в сумке и что с нами сделает этот парень, когда обнаружит это.

— Надо будет попробовать трюк с дамской комнатой, — сказала я Лили на ухо. — Надеюсь, у тебя есть в рукаве еще пара козырей. Парень, с которым ты сейчас познакомишься, — белый король, и у него нет никаких сомнений в том, кто мы такие и где побывали.

На столе перед Эль-Марадом лежала горсть спичек. Он доставал их из коробка и складывал в виде пирамиды.

— Добрый вечер, леди, — не поднимая глаз, вкрадчиво произнес он, когда мы подошли. — Я ждал вас. Не изволите ли сыграть со мной в ним?

Я некоторое время тупо пыталась сообразить, как это понимать, но быстро выяснилось, что скрытых намеков предложение не содержало.

— Это старая британская игра, — продолжил Эль-Марад. — На английском сленге «ним» означает «стащить», «украсть». Возможно, вы этого не знаете? — Он взглянул на меня своими угольно-черными глазами без зрачков. — Эта игра проста, поверьте. Каждый игрок снимает одну или больше спичек с любого ряда пирамиды. Игрок, которому достается последняя спичка, проигрывает.

— Спасибо, что разъяснили правила, — сказала я, выдвинув стул и усаживаясь. Лили уже давно так и сделала. — Это не вы устроили тот кордон на шоссе?

— Нет, но раз уж он появился, я этим воспользовался. Это единственное место, куда вы могли свернуть с дороги.

Конечно же! Ну я и идиотка! На этом подъезде к Сиди-Фрейдж просто не было других поселений.

— Вы же не для того пригласили нас сюда, чтобы поиграть, — сказала я, с отвращением оглядывая пирамиду из спичек. — Что вы хотите?

— Но я действительно пригласил вас сюда, чтобы сыграть в игру, — лукаво усмехнулся Эль-Марад. — Или следует говорить «сыграть в Игру»? А ваша спутница, если я не ошибаюсь, — внучка Мордехая Рэда, великого игрока всех времен и народов, специализирующегося на тех играх, в которых требуется что-либо украсть…

Его голос стал неприятным. Эль-Марад так и сверлил Лили злобными глазами.

— Она также племянница вашего «делового партнера» Ллуэллина, который нас познакомил, — заметила я. — Только вот кто он в этой игре?

— Как тебе понравилась встреча с Мокфи Мохтар? — спросил Эль-Марад, будто не слышал моего вопроса. — Это ведь она отправила тебя с небольшой миссией, которую вы только что исполнили, верно?

Он снял спичку с вершины пирамиды и кивнул мне, предлагая сделать ход.

— Она передавала вам привет, — сказала я, снимая две спички со следующего ряда.

В моей голове проносились тысячи самых разных мыслей, но какая-то часть моего рассудка пыталась разобраться в игре — в игре в ним. Пять рядов спичек, в верхнем — только одна, каждый следующий ряд имел на одну спичку больше, чем тот, что выше. Что-то мне это напоминало, вот только что?.. И вдруг я вспомнила!

— Мне? — спросил Эль-Марад, как мне показалось, с небольшой заминкой. — Вы, должно быть, ошибаетесь.

— Вы ведь белый король, не так ли? — спросила я совершенно спокойно, наблюдая, как он бледнеет на моих глазах. — У нее есть ваш номер. Я удивляюсь, как это вы решились покинуть горы, где вы были в безопасности, и предпринять путешествие сюда. Так можно ведь и с доски слететь. Это был плохой ход.

Лили уставилась на меня, а Эль-Марад судорожно сглотнул, посмотрел вниз и взял еще одну спичку. Внезапно Лили схватила меня за руку под столом. Она поняла, что я собираюсь сделать.

— Вы и сейчас совершили ошибку, — заметила я, показывая на спички. — Я — специалист по компьютерам, а эта ваша Игра ним является двоичной системой. Это означает, что существует формула, как выиграть или проиграть. Я только что выиграла.

— Ты имеешь в виду, что все это было ловушкой? — в ужасе прошептал Эль-Марад. Он вскочил на ноги, разбрасывая спички. — Она отправила вас в пустыню только для того, чтобы выманить меня? Нет! Я не верю тебе!

— О'кей! Можете не верить, — сказала я. — Однако вы были в безопасности на своей восьмой клетке, прикрытый с флангов. А теперь вы сидите испуганный, как куропатка…

— Напротив новой черной королевы, — неожиданно встряла Лили.

Эль-Марад уставился на нее, затем на меня. Я встала, словно собиралась уходить, но он схватил меня за руку.

— Ты! — закричал он в бешенстве, его черные глаза выкатились из орбит. — Тогда получается, она вышла из Игры! Подставила меня…

Я двинулась к двери, Лили шла за мной. Эль-Марад догнал меня и снова схватил за руку.

— Фигуры у вас, — прошипел он. — Это все проделано для того, чтобы выманить меня. Но ведь они у вас! Вы бы никогда не вернулись из Тассилина без них!

— Конечно, они у меня, — сказала я. — Однако они находятся там, где вам никогда не придет в голову их искать.

Я ринулась к двери, пока он не сообразил, где же они на самом деле. До свободы оставалось несколько шагов…

И тут Кариока вырвался из рук Лили, шлепнулся на пол, поскользнулся на линолеуме, со второй попытки поднялся на лапки и принялся скакать, бешено лая на дверь. Я в ужасе уставилась на нее. Дверь распахнулась, и в бар, отрезав нам путь к отступлению, ввалился Шариф со своими громилами в деловых костюмах.

— Стоять! Именем…— начал он.

Но прежде чем я успела сообразить, что делать, Кариока рванулся вперед и вцепился в давно облюбованную лодыжку-Шариф взвыл от боли, шарахнулся назад и вылетел в дверь, увлекая за собой кое-кого из своих верзил. Не теряя ни секунды, я рванулась следом и сбила его с ног. На физиономии шефа тайной полиции остались отпечатки моих каблуков, а мы с

Лили помчались к машине. Эль-Марад и половина посетителей бара устремилась в погоню.

— Вода! — заорала я на бегу. — Вода!

Мы не смогли бы добраться до машины, запереть двери и завести двигатель. Не оглядываясь, я побежала прямо к небольшому пирсу, рядом с которым покачивалось на волне множество небрежно пришвартованных рыбацких лодок. Добежав до края пирса, я решилась оглянуться.

На набережной творилось черт знает что. Эль-Марад бежал по пятам за Лили. Шариф, осыпая окрестности бранью, пытался одновременно отодрать от своей ноги Кариоку и высмотреть в темноте движущуюся мишень, чтобы прицелиться. А ко мне уже топали по пирсу трое верзил, так что мне ничего не оставалось как зажать нос и прыгнуть в воду.

Последнее, что я увидела, прежде чем погрузиться в волны, было маленькое тельце Кариоки — отброшенное Шарифом, оно взвилось в воздух и полетело по дуге к воде. Затем я почувствовала, как над моей головой сомкнулись холодные волны Средиземного моря, и тяжесть шахмат Монглана потянула меня вниз, вниз, ко дну…