Книжный магазин был для Дулии убежищем и приютом. Больше всего на свете дорожила она полуденными часами, когда удавалось укрыться от каждодневной суматохи на верхнем этаже Солтмаркет-билдинг и почитать. Вот почему из-за громогласного вторжения трех старших братьев ей стало совсем не по себе. Видимо, никогда больше не приведется ей спокойно сидеть за книгой в магазинчике Дейтла Кранка. Только и жди того, что один из них ткнет в ребро, подбросит в карман лягушку, а потом все разом примутся свистеть что есть мочи, гоготать и дразнить: «Посмотрите-ка на Дулию!»

Она обвела их злобным взглядом. Светловолосые близнецы Сириус и Клейтус и четырнадцатилетний Маркус, младше их на год. Он театрально закатил глаза.

— Ты ведь знаешь, что поговаривают о Кранке? — громким шепотом спросил он, подавшись вперед. — Он водит дружбу с Темными силами — мертвецами под Табатом!

Сидевший за прилавком Дейтл Кранк, маленький, похожий на гнома человечек с поджатыми губами и в круглых очках, отливающих светом холодных лун, откашлялся.

— Если не собираетесь ничего покупать, нечего здесь толпиться, — сказал он мальчишкам, махнув рукой в сторону выхода.

К превеликому ужасу Дулии, этот жест относился и к ней. Но объяснять, что она здесь ни при чем, лучше не стоит — не то братья поймут, как важно для нее это место в магазинчике. А так им, может быть, и не придет в голову искать ее здесь в следующий раз.

Она послушно поплелась за ними вниз по лихо закрученной, продуваемой всеми ветрами лестнице, мимо маленьких окошек разной формы: трапециевидное, треугольное и сводчатое обрамляли рыночную толчею снаружи.

У подножия лестницы на прилавке Бамлети в стоявших один за другим ящиках были строго по размеру выставлены птичьи яйца, украшенные краской, воском, перьями, шелковыми цветами и даже драгоценными камнями. А еще яйца не совсем обычные: зеленые, с наростами футляры от болотных троллей; гладкие черные мешочки с яйцами ската; шары в золотых блестках, охраняющие покой зародышей волшебных драконов, и прозрачные пузыри, из которых вылуплялись сильфы. С самой верхней полки в упор смотрели три яйца жирафа, темные пятнышки на них напоминали карикатурные глаза.

Бамлети и сам служил витриной. Его вздувшаяся, жирная, угольно-черная кожа блестела стеклянными шариками, вросшими в вязкую плоть. Глаза походили на огромные стеклянные сферы: правый — желтовато-зеленый, а левый — голубой, словно чистое море.

Только Дулия повернула за угол, Сириус и Клейтус начали толкаться, будто намеревались столкнуть друг дружку с сестрой. На самой верхней полке зашатался белый овал.

Без лишних раздумий Дулия вытянула руки, чтобы поймать летящее вниз яйцо. Гладкое и прохладное, оно приземлилось прямо в ладони; по размеру как страусиное, только все усеяно неяркими, словно цвета занимающейся зари, розоватыми и голубоватыми пятнышками. Услышав возглас Маркуса, Бамлети обернулся. Трое мальчишек растворились в толпе, позабыв про сестру.

Дулия замерла от неожиданности. Бамлети приблизился, и на нее повеяло кедрово-лакричным ароматом. Он взял яйцо короткими пальцами, унизанными рядами пресноводного жемчуга, черепашьими яйцами и малахитовыми шариками. Она ни разу не слышала, чтобы он говорил.

Возвращая яйцо на место, Бамлети вытянул руку. По всей длине располагались ряды шариков. Он жестом предложил ей взять один из них.

Стоило ей трясущимися пальцами прикоснуться к его руке, как появился шарик, будто исторгнутый кожей: сфера из янтарного стекла, не больше двух с половиной сантиметров в диаметре и с трещинкой, похожей на луч света, внутри. Она засунула его в карман и дрожащими губами пробормотала «спасибо», волнуясь, как поблагодарить его и при этом не обидеть.

В конце концов решила развернуться и уйти.

Выходя из здания на залитую ослепительным солнцем улицу, она столкнулась с каким-то незнакомцем, и они оба неуклюже растянулись под безысходное «уф!» Дулии.

Все еще пытаясь отдышаться, она кое-как поднялась и протянула руку мальчишке, преградившему ей путь. Но он отказался от помощи и с сердитым видом поднялся сам.

Рядом с долговязой Дулией в неопрятном платье он был похож на фарфоровую куклу: точеная фигура, аккуратно отутюженные брюки и пиджак. Прекрасно осознавая собственную небрежность, она не могла оторвать глаз от его безупречно уложенных черных как смоль волос.

— Смотри, куда идешь! — рявкнул юный незнакомец и уверенно направился мимо нее в здание.

Дулия взглянула на солнце, не обращая внимания на толкотню и движение вокруг. Будучи младшим, седьмым ребенком в семье, она по опыту знала: еды после постояльцев гостиницы останется вдоволь, только вот рассчитывать на что-нибудь, кроме тушеного мяса с хлебом, не следовало. Зато на рынке какие только яства не продавались: тут тебе и кисло-сладкие конфеты из плодов колючки, паровая икра в мешочках, сплетенных из темных полосок морских водорослей, жареные орехи, копченая и вяленая рыба. От одной мысли слюнки потекли, и она нащупала в кармане шарик. Бамлети знал цену своему товару. Но вдруг получится выменять шарик на небольшую порцию чего-нибудь вкусного?

Она направилась в северо-восточный конец рынка, где располагались продуктовые ряды, источавшие многообразие запахов: от корицы и корня акации до короко — крупной соли, которой гномы засаливали оленину. Стоя за прилавком, приютившимся между столом для колки устриц и пожилой женщиной, предлагавшей душистые веточки, торговка Аннелиза собирала остатки жареной рыбы. Дулия знала, что она сворачивалась раньше других товарок и спешила к своему больному отцу, за которым весь день присматривал какой-нибудь подросток.

— Аннелиза, Аннелиза! — Дулия вмиг оказалась рядом и принялась разглядывать корюшку — нанизанную на сосновые палочки жирную рыбу не длиннее большого пальца руки. Оставалось три шампура. — Не дадите ли мне рыбки? Наверное, она вам до смерти надоела.

— А ты мне что? Обещаниями сыт не будешь.

— У меня вот. — По ладони Дулии покатился янтарный шарик, сверкнув солнечным лучом в сердцевине. — Уже поздно, и на ужин мне вряд ли что-то достанется… — В голосе послышалась дрожь.

Аннелиза вздохнула и подтолкнула к ней шампур:

— Вот, возьми. Отдам остальные за пирожки с начинкой.

Довольная обменом, Дулия пошла в сторону гавани, заранее предвкушая, как станет с наслаждением пережевывать кусочек за кусочком рыбу, пропитанную смесью соли и соснового дыма.

Вернувшись домой, она уже было собралась проскользнуть в заднюю дверь «Соленой репы», как ее внимание привлекла растянувшаяся по переулку тень.

— Опять ты! Чего тебе нужно?

Мальчишка, который врезался в нее днем, вышел из сумрака. Его тускло-серый, но хорошо пошитый плащ сливался с тенями, так сразу и не заметишь.

— Хотел купить у тебя одну вещь.

— Правда? — моргнула Дулия. Она совсем не представляла, что могло понадобиться от нее этому богатенькому франту.

— Тебе дал его Бамлети.

— А-а-а! Шарик? Я уже отдала его… — Она осеклась на полуслове, заметив, как сердито он хмурится. — Но можно пойти утром, только обязательно пораньше, до рассвета, и взять его обратно. Сколько бы ты дал за него?

Он расстегнул пряжку, завязывая края плаща у шеи, и вытащил обруч — большое кольцо из железного дерева, унизанное золотыми соцветиями с мерцающими жемчужными сердцевинами, — но сомкнул на нем пальцы, стоило ей потянуться вперед.

— Пойдет, — сказала Дулия. «Хорошо бы его заполучить! — Ни о чем другом она с той минуты и думать не могла. — Сколько книг можно купить на такую штуку в лавке у Дейтла Кранка — книг с одурманивающе-сладким запахом плесени, а потом спокойно читать их под тихим жужжанием залитых солнцем мух. По крайней мере на год ей точно хватит, или даже на подольше, кто знает». — Встретимся на этом самом месте завтра. Пойдем и заберем его обратно. И зачем, интересно, он тебе понадобился?

— У меня с ним кое-что связано, — произнес он ровным голосом. — Что ж, утром так утром. Не подведи меня.

Дулия кивнула и вошла в дом.

Взяла небольшую буханку хлеба, остывавшую на каменной плите под очагом, и съела ее под неторопливую болтовню посетителей таверны, устроившись у камина в общей комнате. Она заснула, стоило барду затянуть бесконечные куплеты «Страшного суда Карам-Сул», и, когда отец потряс и разбудил ее, она, пошатываясь, поплелась наверх — в приглушенном свете пещеры досматривать сны о гномах и огромных каменных городах.

Она встала раньше всех, нащупала и вынула кирпич, скрывавший тайник: три тоненьких серебряных полумесяца. Когда она появилась в переулке, мальчик уже ждал, завернувшись в плащ. Он держался подальше от зловонного мусорного бака с рыбьей требухой и отбросами, которые клевала стая чаек. Два бездомных кота, изнывающие от чесотки и голода, нервно следили за птицами и били хвостами.

— Как тебя зовут? — спросила она. — Меня — Дулия.

— Дион, — отозвался он голосом таким же печальным, как серые тучи, низко нависшие в небе и явно собиравшиеся обрушиться на землю дождем. Судя по жирной грязи на вымощенных булыжником улицах, уже не в первый раз.

Аннелиза жила у Эльфийского леса, маленького, поросшего деревьями и обнесенного остроконечным забором участка земли, где селились эльфы. Иногда их отлавливали на Приз Герцога охотники, получившие особое разрешение, — древнее и священное право, которого удостаивались лишь герои войны и горожане, верой и правдой служившие Табату. Отец Аннелизы принадлежал к первым; рассказывали, что он истребил бесчисленное количество пиратов и получил звание Охотника на эльфов от самого Герцога.

Правда, за последние несколько лет старик совсем одряхлел. Аннелиза, уходя на рынок, запирала его на целый день дома, а вечером отправлялась вместе с ним в Эльфийский лес и смотрела, как он обходит с проверкой капканы на крылатых гуманоидов.

Их покосившийся домик притулился как раз у входа в заповедник. Окна в покрытых красными цветами рамах были занавешены, из трубы вылетали беспокойные клубы дыма. Дулия, заметив их, улыбнулась:

— Она все еще готовит.

Аннелиза открыла дверь. В переднике, рукава закатаны, она явно не ожидала столь ранних гостей.

— Я хочу выкупить шарик обратно, — сказала Дулия.

— Шарик? Зачем? На что он тебе? Давайте, не стойте в дверях, заходите.

Потолок в кухне нависал низко, все помещение пропахло рыбой и дымом. Дулия зажмурилась, на глазах выступили слезы, а Диону, казалось, все нипочем. У плиты, завернувшись в серое шерстяное одеяло, несмотря на изматывающий жар, сидел отец Аннелизы и смотрел на куполовидную проволочную клетку прямо перед собой. В ней билось и жужжало какое-то существо.

— Это эльф? Я думала, никому никогда не удавалось поймать их живыми, — сказала Дулия.

— Он попал в капкан, но не умер при попытке освободиться, как большинство его собратьев. Должно быть, залетел сюда недавно, — объяснила Аннелиза. — Маленький, совсем еще ребенок.

Дулия с интересом смотрела на клетку. Казалось, эльф был сделан из черной сахарной ваты и кожи, полупрозрачные крылышки беспрестанно трепетали. Он так же пристально уставился на Дулию.

— Разве они не говорят? — поинтересовалась девочка.

— Обычно не…

Дион раздраженно оборвал Аннелизу, как ножом отрезал:

— Где шарик?

— Я дала его отцу. Папа, шарик еще у тебя?

Старик не сводил остекленевшего взгляда с маленького эльфа.

— Папа! — Аннелиза сделала вторую попытку, а потом подошла и принялась шарить по его карманам. Отец не обращал на нее никакого внимания. — Потерял, наверное. Здесь нет.

— Где же он мог его потерять? — спросила Дулия.

— Может, пока ловили эльфа. Тогда пришлось постараться.

— Ну что ж. Пойдем попытаем счастья в Эльфийском лесу.

— Эльфы опасны, — сказал Дион. Женщины моргнули. — Я хочу сказать, что в прежние времена они славились своей беспощадностью.

— С тех пор много воды утекло. Городские эльфы служат охотничьим трофеем. Остались только те, кто уцелел на войне, да их дети. А уж после магических чар — вреда от них никакого.

— То есть теперь вы охотитесь на эльфов, чтобы снова восстановить их против себя? — поинтересовался Дион. — Довольно кровожадно, вам не кажется?

Дулия пожала плечами:

— Ты говоришь так, будто Табат тебе и не родина вовсе. Мы и дальше будем спорить о судьбе эльфов или все-таки пойдем искать шарик?

Они вошли в лес через кованые ворота. На их причудливой, замысловатой решетке был изображен давно почивший Герцог, осаждаемый крошечными летящими фигурками.

В лесу сплошь и рядом росли тонкие деревья с темной корой, по земле стлались папоротник и невысокий зеленый кустарник с красными ягодами. Тяжелые дождевые капли с шумом плюхались с листьев деревьев, растущих вдоль тропинки, по которой они шли, а по ногам ползла холодная роса, из-за чего обувь вскоре промокла. Невидимые создания стремглав разбегались в разные стороны. Дулию не отпускало чувство, будто за ними кто-то неотступно следит, и она постоянно вертела головой.

Они направились к центру, где, как указала Аннелиза, начиналась спираль из капканов. Здесь посреди леса находилась окруженная деревьями небольшая поляна.

— Странно, — сказал Дион.

— Что?

— Каждое дерево разной породы. Смотри, это дуб, а там яблоня.

— Аннелиза велела искать белую березу.

— Да, вот только она не упомянула, что одинаковых деревьев здесь нет.

— С какой стати ей говорить об этом?

— Все равно странно.

Они с шумом пробирались туда, где белела береза. Оказавшись на месте, Дулия наклонилась к капкану. Дион протянул к ней руку:

— Осторожно! Свежая грязь!

Но она уже летела в яму, увлекая за собой и его: конечности переплелись, со всех сторон сыпался удар за ударом.

Очнулась она в кромешной тьме, в нос ударил запах земли. От острой боли невозможно было пошевелить ни рукой, ни ногой.

— С возвращением, — прямо в ухе раздался голос Диона.

Тело упиралось во что-то бугорчатое и холодное. Как выяснилось, в самого Диона.

— Как мы здесь оказались?

— Нас притащили эльфы. Ты потеряла сознание, а один я справиться с такой оравой не сумел.

— Оравой? Тогда сюда должны были слететься все местные эльфы!

— Вполне возможно, — согласился он.

Ее нос защемило под его подбородком. На мгновение она притихла.

— Почему ты не дышишь?

— Какой смысл притворяться?

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я один из подземных жителей.

— Вампир? Восставший из мертвых.

— Вы, люди, часто нас так называете. Это грубо и несправедливо. Да, если хочешь, — отрезал он.

— И что ты здесь делаешь?

— Что и ты. Ищу шарик.

— Да нет, я о другом. Зачем тебе этот шарик?

На некоторое время воцарилась тишина. Она слышала, как где-то вдалеке капала вода, и уже могла улавливать отдельные запахи: древесный аромат корней, слабые запахи мирры и разложения, исходящие от Диона.

— Это сердце моей матери. Я подумал, если положить его куда-нибудь и хранить при себе, она станет внимательнее ко мне.

— Это шантаж!

— Нет-нет. Я вовсе не собирался рассказывать ей о своей находке. Пусть бы волшебство действовало подсознательно.

— А ты не мог просто попросить ее об этом? Сколько у тебя братьев и сестер?

— У меня их нет.

Дулия пожала плечами:

— Попробовал бы ты пожить с шестью, тогда бы понял, что значит отсутствие внимания. Но я что-то не понимаю — шарик и есть ее сердце?

— Я поднимался на землю купить книги по магии, — начал он. — Это заклинание перемещения. До меня не сразу дошло, что оно сработало. Я оставил шарик в своей комнате, а она взяла и выменяла его на собственные свитки. Дейтл неплохо на нас зарабатывает. Он и отдал шарик Бамлети.

Сквозь темноту пробились шумный шепот и слабое свечение. Сперва свечение казалось ослепляющим, но, как только глаза привыкли, Дулия увидела процессию эльфов. Один держал в руках накаленную добела пористую массу, освещавшую узкий туннель.

Двое эльфов разрезали веревку на ногах, и они, согнувшись пополам, чтобы не задеть головой потолок, и пошатываясь, побрели вперед, пока не уперлись в большой зал. Здесь Дион смог вытянуться в полный рост, Дулии распрямиться не удалось.

Обрюзгший эльф восседал на куче белых коробок размером с кулак. В пещеру все прибывали эльфы, трепет их крылышек создавал монотонное, заунывное сопровождение.

— А теперь говорите! — приказал главный эльф, устремив на них властный взгляд. — Вы выполните наши требования!

— Э-э-э, как скажете, — отозвалась Дулия. — Что мы можем сделать для вас, сэр, мэм?

— Вы найдете и спасете нашего пленника!

— Конечно. Мы искали тут один шарик…

— Молчать! — решительным жестом прервал ее главарь. Стоявший сбоку от нее эльф дрожащей рукой бросил шарик на неровный пол пещеры. — В нем живет душа! Она будет уничтожена, если не вернетесь!

Заметив решительное и сердитое выражение на лице Диона, Дулия простонала про себя, но послушно кивнула.

Предводитель эльфов сверкнул глазами напоследок, и их вытолкнули в земляной коридор, заставив ползти остаток пути. Лаз вывел их на поверхность прямо к воротам, где он был прикрыт спутанной рыболовной сетью.

Аннелиза уже давно ушла из дому.

— Ключа у меня нет! — прокричал изнутри ее отец.

— Может, подождем, пока она вернется? — предложила Дулия.

Дион покачал головой, приложил ладони к двери и с напряженным выражением лица зашептал.

— Что ты делаешь?

— Замолчи, ты мешаешь мне сосредоточиться. Это заклинание для открывания дверей.

Из кончиков его пальцев вылетели искры и выстроились вокруг замка. Раздался еле слышный щелчок — и дверь открылась нараспашку. Они вошли.

— Мы пришли за эльфом, сэр, — объяснила Дулия.

Старик беспокойно поглядывал то на них, то на дверь.

— А что я получу за него? — спросил он.

— Сдается мне, вы были бы не прочь выбраться наружу, сэр, — предположил Дион.

— Мы не можем так поступить! — прошептала Дулия. — Аннелиза разозлится! А вдруг с ним что-нибудь произойдет?

Дион ничего не ответил, он по-прежнему смотрел на старика, вцепившегося в клетку.

Дион и Дулия вернулись в центр Эльфийского леса, обходя стороной зияющую яму. Опустившись на колени, они поставили проволочную клетку на землю, открыли дверцу и отошли назад.

Эльф нерешительно завис в воздухе у дверцы, видимо, до конца подозревал неладное. Потом стремительно, так что они и глазом не успели моргнуть, сорвался с места и исчез в подлеске.

Дулия и Дион оглянулись на ловушку. Шарик лежал сверху.

В результате горячих споров Дулии удалось уговорить Диона взять ее с собой в туннель, пролегавший под рынком. Она старалась запоминать дорогу, делая в уме метки для будущих экспедиций, но в конце концов запуталась в лабиринте поворотов и изгибов.

Чем дальше они заходили, тем теплее становилось, влажность усиливалась. Стены облепил грибок: крапчато-багрянистые наросты походили на гигантские уши и усики, унизанные жемчужными каплями. На сводчатых потолках сияли звезды, напоминавшие скопления разъевшихся, неподвижных светлячков.

— Здесь везде так? — спросила она Диона.

— Что значит «так»?

— Как будто в музее среди ночи. Или в церкви.

— А-а-а! Да, всегда и везде. — Он задумался ненадолго. — Никогда не обращал внимания. Но здесь уж точно намного тише, чем наверху, где ты живешь.

— Звучит прекрасно, — вздохнула Дулия.

— Вовсе нет.

— Как нет? О таком покое и тишине можно только мечтать! И денег на покупку книг предостаточно — покупай сколько влезет.

Он снова покачал головой, пробираясь сквозь заросли высоких голубых сталагмитов. Плеск и хлюпанье воды под ногами отдавались эхом со всех сторон.

За углом стены пещеры разошлись вширь. Теперь они стояли у стены просторного вытянутого зала с огромным карнизом из капель известняка, обрамлявшим подземное озеро. Скользкий проход вдоль пещерной стены вел наверх, опускался и снова поднимался к выступавшей площадке с противоположной стороны, где слабо мерцал одинокий огонь.

Когда они подошли поближе, Дулия увидела, что свет исходит от серебряного фонаря, висевшего рядом с каменной скамьей с высокой спинкой. На ней сидела завернувшаяся в белое женщина и смотрела на медленную водную рябь. Рядом с ней на скамье лежал ворох свитков, похожих на хрупкие листья в безветренную погоду.

— Кто это? — приглушенным шепотом спросила Дулия.

— Моя мать, — ответил Дион и украдкой засунул руку в карман. Он направился к женщине вдоль берега озера.

Она подняла глаза. Ее профиль был прекрасен, как молодой месяц, плывущий по небесной глади, а волосы ниспадали водопадом из светящегося вулканического стекла. Женщина обвела их безразличным взглядом и снова уставилась на воду.

— Мама, — обратился к ней Дион, — это моя подруга Дулия. — Он наполовину высунул руку из кармана, пальцы крепко сжимали шарик, но выражение вежливой отчужденности на лице матери не изменилось.

Мертвую тишину нарушали только плеск и вздохи воды да дыхание Дулии. Они стояли молча: Дион и Дулия смотрели на женщину, которая словно уже забыла о них.

Казалось, прошла целая вечность. Дулия встрепенулась, пытаясь избавиться от тяжести в ногах.

— Будешь подниматься наверх, все время держись тропинки, идущей влево, — сказал Дион. — Она выведет тебя к сточной трубе с лестницей.

Дулия хотела что-нибудь сказать, попрощаться, но от непоколебимой сосредоточенности, с которой Дион смотрел на женщину, неподвижно сидевшую с неменяющимся выражением лица, у Дулии слова застряли в горле.

Повернувшись, она направилась домой, в многолюдные комнаты над «Соленой репой». Здесь ее встретили приветственными криками, а там, далеко внизу, застыла тишина.