Понятно, что переход президента, например, в индуизм спровоцирует массовое набитие мусорных корзин иконками, а чиновничество ринется в швейцарские и израильские клиники приращивать себе небольшие хоботы, чтобы добиться портретного сходства со слонолицым Ганешей, самым популярным божеством индуистского пантеона.

Циники и приспособленцы, конечно, будут пользоваться накладными хоботами, но истинные патриоты России заставят потрудиться трансплантологов и пластических хирургов. Всем и сразу станет понятна неразрывность Махадъякши с русской национальной духовной традицией и бесспорная роль Индры, Шивы и Парвати в Полтавской баталии.

(Нет никаких сомнений, что наша историческая наука поднапряжется и обслужит эту версию в лучшем виде.)

Эстетически это тоже будет недурно: хобот радикально украсит Мединского, облагородит Онищенко, очень пойдет Нарышкину, а вот у Валуева даже появятся реальные шансы стать премьером. (В стране торжествующего индуизма даже сам Медведев при Валуеве с хоботом больше чем на его третьего референта не потянет.)

Впрочем, пока у Кремля другой «хобот», и крепится он не к лицу.

А гораздо глубже.

Особые, принципиальные отличия «таинственного» православного «хобота» от лицевого аксессуара Ганеши пока не установлены, так как и тот и другой относятся к разряду сверхъестественного и плохо поддаются обмерам. Говорят, православный «хобот» духовнее, но его обладателям «брать» приходится руками, что не всегда удобно по чисто дактилоскопическим соображениям.

Трудно предсказать, какие именно метаморфозы ждут государственную идеологию России, если в ней восторжествует (к примеру) индуизм или вуду. Свалка идеологического старья, на которой кремлевцы выкопали и напялили на себя загаженную и ветхую идеологию «православной империи», таит еще массу сюрпризов. Впрочем, есть надежда, что со временем на ней откопают что-нибудь не такое сгнившее, а чуть посвежее и поразвлекательнее.

Но все это теоретизмы.

Пока имеем то, что имеем, то есть идеологию, которая всегда и стабильно обеспечивала России только одно отличительное свойство – быть битой практически всеми, кто не ленился это делать.

Это было понято еще в середине XIX столетия, после позорного поражения в Крымской войне, но со всей отчетливостью сформулировано чуть позже.

Причем формулировка тем более ценна, что принадлежит тому, кто историю не только знал, но и неплохо делал: «История старой России состояла, между прочим, в том, что ее непрерывно били за отсталость. Били монгольские ханы. Били турецкие беки. Били шведские феодалы. Били польско-литовские паны. Били англо-французские капиталисты. Били японские бароны. Били все – за отсталость культурную, за отсталость государственную, за отсталость промышленную, за отсталость сельскохозяйственную. Били потому, что это было доходно и сходило безнаказанно» (Сталин И. Вопросы ленинизма, 1934, стр. 445).

Но Кремль не дремлет.

Той самой идеологии, что обеспечивает отсталость и битость, ему надо все больше и больше.

Недавно он блеснул новыми задумками, небрежно замаскировав их под народные инициативы. (Возможно, по мысли кремлевцев, именно эти задумки стали достойным ответом на американскую программу освоения Марса.)

Первая заключается в создании «Мыслительного Заборского клуба», объединившего современных имперцев-славянофилов. Их предначертание – спасти Россию силой своей мысли. Заметно, что подобраны мыслители вдумчиво, тщательно и очень стратегично, то есть по принципу наличия бороды. Имперцы всем клубом гастролируют по провинциальным городишкам России и в каждом «из малых сих» совершают обряд заседания, чем ослабляют в данной точке страны влияние мировой закулисы, гомосексуализм и радиацию. Попутно «заборцы» решают основную проблему отечественной духовности, решая, как высморкаться в онучу, чтобы от носа не пахло ногами.

Вторая кремлевская инициатива еще симпатичнее. Страну собрались украсить портретами философствующих боксеров и работников эстрады с их признаниями в любви к РПЦ. В эту компанию затесался даже один профессор (большой любитель умных деток), обогативший науку открытием того, что «атеисты – это больные животные, и их надо лечить». Тут поначалу все шло прекрасно, но случилась небольшая осечка: привыкшие к нормальным деньгам за рекламу сотовых и чипсов, мордобойцы и вокалистки раскапризничались и не стали пиарить своего бога почти бесплатно. Не избалованный гонорарами любитель деток пока остался олицетворять духовность в одиночестве, но ситуация, что называется, поправима.

Хуже обстоит дело с новоустановленными государственными праздниками, вроде «согласия-примирения» или «славянской письменности». Смысл их по-прежнему непонятен, а вызываемое ими воодушевление ничтожно.

А вот здесь кремлевцам следовало бы поучиться у церкви, давно и успешно практикующей метод «пищевого подкрепления» своих адептов. Такой метод вырабатывает четкую аналогию праздника и разрешения на привычную еду, делая радостными даже совершенно непонятные даты и события. «Отцы» церкви не зря в свое время посещали римские цирки, где пристально наблюдали процессы дрессировки, и в результате изобрели превосходный способ наполнить для народа смыслом и ликованием любое церковное событие. Все очень просто: народу надо разрешить в этот день есть. Но чтобы он прочувствовал свое счастье, такому разрешению обязательно должен предшествовать период запрета почти на всякую еду.

В церкви это называется постом. В цирке (при дрессировке белых пуделей, лам, тюленей и пр.) тот же метод именуется красивым термином «выголодовка». То есть если на пару недель законодательно прикрыть все супермаркеты, рынки и продуктовые магазины, а 24 мая открыть, то День славянской письменности станет настоящим событием.

Другого способа привить к нему искреннее отношение и сделать «особенным днем», увы, вероятно, не существует. (Это касается и «согласия-примирения», «свободной России» и т. д.)

Но и этот трюк с гастрономами при наличии политической воли, что называется, «осуществим».

Хуже другое.

Бедный Кремль под влиянием забавной имперской идеологии, кажется, всерьез решил «опираться на большинство». Это «большинство», конечно, очень соблазнительно своей покорностью. И каждая опиравшаяся на него власть всегда была всерьез уверена, что это большинство покорно именно ей. Так полагал Николай II (Кровавый), так думал ГКЧП, Карл I (Английский), Людовик XVI и прочие любители «поопираться на народ». Все они всерьез полагали, что большинство так покорно и надежно именно потому, что «выбран верный курс», сделана «ставка на фундаментальные ценности», «традиции» и т. д. Осознание того, что это большинство – просто покорное, без особой разницы, кому, приходило монархам и правителям на эшафоте, в камере или в подвале, когда что-либо менять и делать ставку на все и определяющее агрессивное, хитрое и креативное меньшинство было уже поздно.

Быть может, наивный Кремль сбивает с толку наличие хулиганистых «правых активистов»?

Или он решил, что это и есть бунтари и экстремисты?

Избили древками своих хоругвей девчонок? Сорвали футболочку? Разгромили музей?

Но не надо подозревать в чем-то «плохом» этих мальчиков, это не экстремизм, это способ «вытянуться во фрунт до хруста в позвоночнике»; это не буза, а как раз высшее проявление покорности – умение сразу месить ногами того, на кого косо взглянуло начальство. Сменится начальник – сменится тенденция, и бывшие «православные активисты» с не меньшим воодушевлением будут сдергивать с попов рясы и отрывать накладные усы ряженым казачкам.

Впрочем, народная хамоватость и злоба – неизбежное следствие военно-патриотических забав и пропагандистского дилетантизма. Можно тысячу раз повторить слово «Суворов», но что и кто сегодня может быть воспитан на этом примере? Заметим мимоходом, что ответом на «подвиги» Суворова в Европе, когда он полностью, с детьми и женщинами, вырезал предместья восставшей Варшавы, сегодня были бы резолюции всех трибуналов мира, полная изоляция и ковровые бомбардировки объединенными силами НАТО всего пространства «от финских хладных скал до пламенной Колхиды». А уж как мы умеем отвечать на военные проблемы современного типа – показала Чечня.

Суворова, как и прочие архаичные комиксы, вроде радонежских, невских, пересветов, пожарских, кутузовых и пр., надо было бы оставить историкам, которые умеют с ними обращаться бережно и аккуратно, пользуясь пинцетами, в резиновых перчатках. Но откопанные на исторической свалке имперские лохмотья, в которые так упорно драпируется нынешний Кремль, никогда не позволят отказаться от этого компонента пропаганды, так как она является основной питательной средой имперства.

Впрочем, возможно, кремлевцы просто не знают, что небольшие аккуратные хоботы пойдут им гораздо больше, чем мрачные обноски XIX века. Вероятно, пока они не задумывались о всех преимуществах этого аксессуара Ганеши и о том, что у них наконец появится возможность «брать», сохраняя руки совершенно чистыми.