Александр Борисович Турецкий обвел глазами всех собравшихся у него в кабинете и устало покачал головой:

— Ладно, Денис. Давай еще раз: откуда такая уверенность, что Березин-младший в тот вечер из дома не выходил?

— Я не говорил насчет уверенности! — Денис вспыхнул и покосился на Меркулова, сидевшего с самым мрачным видом рядом С Турецким возле его стола. Грязнов-младший понимал, что во второй раз вопрос задан специально для только что появившегося здесь Константина Дмитриевича. На своего дядю он вовсе старался не смотреть.

— Я имею в виду — относительно всего вечера, — уточнил он. — А гарантию могу дать ровно до двадцати сорока, когда ребята проводили его домой. Вы же сами сочли излишним круглосуточную наружку! Тем более что все эти дни Березин большую часть времени проводил у матери в больнице, потом ехал домой. Насколько мне известно, ни разу не было, чтоб ребята, встречающие его утром у подъезда, не обнаружили машину на стоянке. А заступаем мы в шесть утра, так что…

— Понятно!

Александр Борисович Турецкий отчетливее всего в этот момент действительно ощущал усталость. Вероятно, впервые за немалое количество лет. И дело было не в бессонной ночи — не первая и не последняя, в конце концов. «Неужели возраст?» — Турецкий бросил взгляд на Грязнова, сидевшего рядом с Денисом, и невольно вздохнул. Вячеславу Ивановичу — вот кому было сейчас хуже всех. Если бы не его инициатива, Галя Романова не была бы задействована в операции. А ведь Слава его старше! Каково ему осознавать, что выросшую на его глазах девочку в данный момент, возможно, пытают эти бандюки, а то и вовсе… Нет, об этом думать нельзя!

Шли вторые сутки, с тех пор как исчезла Романова, никаких следов девушки обнаружить по-прежнему не удалось. Телефонный звонок заставил вздрогнуть всех присутствующих в кабинете Турецкого.

— Слушаю! — Александр Борисович схватил трубку, краем уха отметив, что зазвонил и мобильный Дениса.

— Александр Борисович, вы просили докладывать вам лично любые перемещения клиента. В данный момент он на полной скорости мчит к больнице, я еду следом. Явно что-то стряслось.

— Выясняй и перезванивай сразу, Николай! — Турецкий положил трубку и посмотрел на Дениса: — Щербак докладывал. Березин-младший срочно сорвался в больницу.

— Старший тоже. — Денис отключил связь и задумчиво покачал головой. — Мне тут одна мысль пришла. Надо бы проверить насчет Гали еще одно место.

— Какое? — Грязнов-старший впервые за все время поднял голову и посмотрел на племянника.

— Конечно, у них должна быть какая-то хаза, и не одна. Но ближе всех к офису Кропотина расположена прежняя квартира Монаховой. Та, на которой она с Юрием свиданки устраивает. Не знаю, почему мне это раньше не пришло в голову, но ведь логично упрятать девчонку как можно быстрее, если они ее действительно на чем-то засекли. А быстрее — значит, как можно ближе.

— Твоя мысль понятна, — прервал Дениса Турецкий. — Что ж, как только стемнеет, попробуйте.

Особого вдохновения в его голосе не слышалось, но, взглянув на Грязнова-старшего, вновь уставившегося в пол с самым мрачным видом, Александр Борисович счел необходимым добавить к сказанному более оптимистично:

— В этом действительно что-то есть, Денис! Иди готовь ребят, если будут новости, звони сюда или на мобильный. Все, свободен.

Оставшись одни, друзья переглянулись и, не сговариваясь, поднялись со своих мест.

— Вот что, Слава, — суровый голос Меркулова заставил Грязнова-старшего слегка вздрогнуть, — ты, кажется, не красна девица, а мужик при генеральских погонах. Хватит мерихлюндию-то разводить! Твоей вины тут нет, боюсь, Романова сама допустила какой-то серьезный просчет, если ее сумели вычислить. Конечно, если сумели!

— Думаю, не просчет даже, — заговорил Турецкий. — Скорее всего, упрямая девчонка проявила инициативу — вопреки моему приказу.

— Какому приказу? — Вячеслав Иванович повернулся к Турецкому, вышагивающему по кабинету, в который он вернулся несколько часов назад, без всякого сожаления расставшись с конспиративной квартирой, пребывание в ней теперь не только не входило в дальнейшие планы расследования, но, по замыслу Александра Борисовича, даже мешало им. Или могло помещать. С друзьями своими мыслями в этой связи Турецкий пока не делился — исчезновение Романовой спутало все.

— Видишь ли, Слава, — он поглядел на Грязнова с сочувствием, — по части упрямства девчонка явно удалась в свою тетушку. Технических тонкостей от меня не ждите, но Галина обнаружила на фирме парочку компьютеров, не подключенных к системе.

— Это уже интересно! — бросил Меркулов.

— Вот-вот. Ей, знаешь ли, тоже стало интересно. В один она залезла, поскольку он стоял в бухгалтерии, правда, под видом то ли запасного, то ли сгоревшего. Второй такой же Романова углядела в кабинете Березина. Боюсь, несмотря на то что я ей категорически запретил в него лезть — я имею в виду и кабинет, и компьютер, — она, видимо, решилась нарушить приказ.

— На чем и попалась? — Меркулов произнес это полувопросительно, после чего в кабинете повисла тишина.

— Ну это только одна из возможных версий, — бросил Турецкий.

— Ладно, генералитет, выше нос в любом случае. — Меркулов улыбнулся. — Дело наше правое, следовательно, Бог с нами. Будем надеяться, что в ближайшие часы вашу инициативную девочку ребята Дениса все-таки найдут — живой и желательно здоровенькой. Присядем? По-моему, Вячеслав Иванович, по твоей части что-то делается, а ты молчишь как воды в рот набрал!

— Я не молчу, — сухо произнес Грязнов. — Просто окончательный результат ребята должны доложить сегодня.

Вячеслав Иванович посмотрел на часы:

— Теперь уже скоро.

— Все-таки поделись с нами, грешными, что именно происходит с камушками, которые нас особо интересуют! Я имею в виду, как ты понимаешь, не якобы обработанные кропотинские, а те, что плывут за рубеж в первозданном виде.

— Ну ладно. Схема хищения проста, но в каком-то смысле, я бы сказал, уникальна. Ночью ребята Дениса отследили якутский груз от самолета до места назначения, которым, как ты, Саня, и предполагал, оказался «Фианит». Как ты понимаешь, господин Лагутин не знать о происходящем просто-напросто не может, так что основания потеть от страха у него и впрямь имеются.

— Кажется, дальше я догадываюсь, — усмехнулся Турецкий. — Тара, которую наш герой поставляет на «Звездочку», уходит туда вовсе не пустой, а с фианитами — в количестве, равном количеству уворованных подлинных алмазов. А в Орехове оформляется владельцем «Звездочки», господином Крутовым, который, как выяснилось, в прежние годы являлся сослуживцем Юрия Березина, как прибывшая непосредственно из Якутска, вместе с остальными, подлинными, алмазами, закупаемыми у Ойунского вполне официально. Простенько и со вкусом!

— Насчет вкуса добавлю, — кивнул Вячеслав Иванович. — Продукция «Звездочки», разные там кольца, брошки и ожерелья, как вы понимаете, весьма дорогостоящая. Однако часть ее неизбежно должна быть выполнена с фальшивыми бриллиантами вместо подлинных. А уходит она — ни мало ни много — в двенадцать торговых точек, разбросанных по Руси великой, две из которых в столице. В той, что на Тверской, побывали наши эксперты, конечно под видом покупателей… Навскидку среди украшений, которые перебрала «капризная дамочка», так ничего и не купив, зато основательно вымотав продавца, старшего менеджера и своего «новорусского кавалера», по меньшей мере одно точно фальшивое. Сам понимаешь, Саня, пока операция не завершится, проверки магазинов исключены. Достаточно появления налоговой на самой «Звездочке». Да не хмурься ты, там все аккуратно делается, не дураки. Обычная плановая проверка.

— Тут все ясно. А вот с таможней. Хотелось бы все-таки знать, как именно им удается вывезти вместе с полусырьем нетронутые алмазы. Как думаешь, обыкновенный тайник? Или…

— Как — это мы на таможне выясним, думаю, в ближайшие же дни, — сказал Грязнов. — Что меня беспокоит — так это что от «Звездочки» к нашему основному фигуранту с генеральскими погонами никаких официальных нитей нащупать не удалось. Во всяком случае, пока. Фирма в Орехове зарегистрирована на ее реального хозяина — некоего Михаила Ивановича Крутова, бывшего капитана ФСБ. Как упоминалось, и впрямь бывшего сослуживца Березина-младшего. На этом связь и обрывается, попробуй докажи, что это не простое совпадение!

Телефон Турецкого вновь дал о себе знать. Александр Борисович некоторое время слушал молча, затем, бросив несколько ничего не значащих слов, повернулся к друзьям.

— Думаю, — сказал он, — в ближайшие часы наружка за Березиными нам ничего не даст.

— Почему? — Меркулов, вознамерившийся покинуть кабинет Александра Борисовича, остановился в дверях.

— Только что в больнице скончалась жена генерала — Вера Гавриловна Березина. Оба они там, причем Юрий, как ни странно, мать действительно любил. Во всяком случае, Агеев уверяет, что в данный момент тот безутешно рыдает. И вообще, находится в недееспособном состоянии. Папаша, похоже, скорее злится, чем горюет, но пока находится там.

— Что происходит на фирме? — поинтересовался Вячеслав Иванович.

— Разве я тебе не говорил? — Турецкий пожал плечами. — Еще вчера вечером Куролепов заказал на сегодня билет в Якутск — надо полагать, ищут Кропотина. У нас в запасе максимум два дня. Впрочем, пусть ищут. Собственно говоря, нам это сейчас только на руку!

— Заставить противника понервничать и пометаться — всегда на руку, — усмехнулся Меркулов и покинул кабинет Турецкого.

Вернувшись к себе» Константин Дмитриевич приступил к осуществлению, как он полагал, заключительной части операции, обозначенной для удобства коротко и ясно — «Алмаз», и нажал кнопку селектора.

— Поремского и Курбатова ко мне, — коротко бросил он секретарю.

В Управлении, однако, оказался на месте только Володя Поремский, который минуты через три уже входил в кабинет Константина Дмитриевича.

— Вот что, Володя— Меркулов с удовольствием оглядел своего красавца подчиненного. — Садись-ка, слушай внимательно. Сейчас я введу тебя в курс дела, которое тебе придется перехватывать у Александра Борисовича Турецкого.

— Мне? У Турецкого?!

От изумления Поремский едва не начал заикаться. Меркулов усмехнулся, позабавившись растерянности молодого следователя, понимал которую прекрасно: пока что еще не было случая в этих стенах, чтобы Турецкий, окруженный в глазах не только фигурантов, в том числе и потенциальных, но и своих младших коллег ореолом из множества легенд, передавал кому-то не завершенное им самим дело.

— Ты вначале выслушай, а уж потом можешь ахать и охать, сколь твоей душеньке угодно! Итак…

Если Галя Романова рассчитывала наладить контакт со «спецназовцем» Ромой по кличке Кит, то ее постигло жестокое разочарование. Все попытки девушки хоть как-то разговорить парня кончились ничем, а по ее расчетам его должны были вот-вот сменить, и вряд ли следующий охранник окажется лояльным хотя бы в такой степени, как этот «недремлющий страж». Роман так и просидел всю ночь в одном из кресел спиной к балконной двери. Проснувшись, девушка обнаружила его в той же позе, что и вечером. И что самое огорчительное — по нему нельзя было предположить, что парень провел ночь без сна, хотя, скорее всего, так и было. Разве что пристальный взгляд, устремленный на Романову, стал суше и острее.

В туалет он проводил ее под конвоем, а ванную комнату, где она умывалась, запереть изнутри, как Галя ни протестовала, не позволил. Хотя сбежать оттуда через окошко, застекленное разноцветной мозаикой, можно было разве что на кухню, куда упомянутое окно и выходило. Но самой неприятной оказалась присущая Роману осторожность: между собой и Галей он постоянно соблюдал дистанцию. Отчаяние постепенно проникло в душу девушки, начавшей понимать всю безнадежность своего положения. Вот-вот должен был нагрянуть сюда Березин-младший, а может быть, и старший тоже — в обществе этого убийцы Куролепова и наверняка еще каких-нибудь отморозков. Внутренне Романова должна была быть готова к самым настоящим пыткам — вряд ли негодяи остановятся перед чем бы то ни было, даже самым ужасным, клюнув на ее легенду. Романова понимала, что находится в руках убийц, для которых жизнь какой-то там девчонки, даже если она и впрямь виновна исключительно в женском любопытстве, — ничто. Даже меньше, чем ничто. Уничтожить ее могут просто так, на всякий случай.

Завтрак приготовил сам Роман, категорически отказавшись от Галиных услуг: кое-как нарезанные бутерброды с копченой колбасой, извлеченной им из холодильника, и отвратительный жидкий кофе. Единственным положительным моментом пребывания Гали на кухне было то, что ей удалось все-таки определить благодаря отсутствию на окнах плотных занавесок, что квартира располагается, скорее всего, на втором этаже. Поскольку дом был старой застройки, считай, почти что высота третьего стандартного. Но что это ей могло дать под столь строгим присмотром, она не представляла.

После скудного завтрака Романова была водворена назад в спальню, а ее страж вновь занял свое место в кресле, и время потянулось.

— Послушай, — девушка предприняла очередную попытку растормошить парня, — давай хоть телевизор посмотрим в гостиной, а? Сам подумай, как я отсюда сбегу. Я же все время у тебя на глазах, а пока твои сменщики не появились, хоть отвлечься немного… А?

Роман дернул плечом и ничего не ответил, продолжая неподвижно сидеть в своем кресле.

— Тьфу! — Галя сплюнула и, сев на кровати, оперлась спиной на подушку. — Мумия ты или человек?!

— Сиди и не вякай, — буркнул он.

— Еще и не вякай. Ну включи ящик, а… — Она решила ныть до победного, тем более что время шло, а в квартире пока так никто и не появился.

Ей показалось, что парень впервые за это время заколебался. Кажется, отсутствие «гостей» его тоже начинало беспокоить. Окончательно сдался он, когда часы в соседней гостиной пробили трижды.

— Дуй туда, — приказал Роман. — Гляди свой ящик и не рыпайся.

— «Не вякай», «не рыпайся». Любезным тебя трудно назвать, — проворчала девушка, стараясь скрыть свою радость по поводу того, что «лед тронулся». Правда, слегка. И она ничуть не сомневалась, что причина, по которой это произошло, непосредственно с ней не связана.

Так и оказалось. Как только на огромном экране телевизора замелькали кадры очередной рекламы и послышались звуки сопровождавшей ее музыки, Кит, отступив за спину Романовой, извлек на свет мобильный телефон. Очевидно, отсутствие смены его беспокоило уже всерьез.

Галя сделала вид, что радость от включенного телевизора превратила ее в глухонемую, и, подавшись вперед, с глупой улыбкой вперилась в экран, изо всех сил стараясь услышать сквозь бодрые звуки, сопровождавшие рекламу, голос Романа. Расслышать ей удалось немного.

— Я в порядке, — буркнул он. — Но чтоб к утру… Ладно!

В тот же момент телевизор, так и не исчерпавший рекламы, был выключен, но возмутиться девушка не успела.

— Иди на кухню, — получила она распоряжение явно чем-то недовольного стража. — Приготовь что-нибудь пожрать.

— Надо же, осчастливил. — Галя вздохнула и опустила глаза, стараясь скрыть свой интерес. — С чего бы это? И когда, в конце концов, приедет Юрий Валерьевич?! Я домой хочу!

— Мало ли, кто чего хочет, — проворчал Роман. — Сказано, иди жратву готовить. И на вечер чего-нибудь! Береза сегодня занят, завтра с тобой разберутся — не сомневайся!

— А с тобой? — усмехнулась Галя. — Что — и насчет тебя никаких распоряжений не оставили?

— Не твое дело! — огрызнулся Кит. — Что я, девку, что ли, один не устерегу? Иди давай, хватит трепаться!

И обед, и ужин прошли все в той же ситуации, все в той же обстановке. И чем больше у нее, Гали Романовой, оставалось времени позади, тем соответственно меньше впереди на то, чтобы хотя бы попытаться вырваться отсюда. Сумерки за окнами кухни стремительно сгущались, когда ужин приблизился к своему завершению, а Галино отчаяние достигло критической отметки. И тогда она, в жизни не обидевшая еще никого на свете, наконец решилась.

Позднее Галя Романова не раз думала, что бы вышло из ее затеи, если б проклятый «спецназовец» не ослабил — совсем чуть-чуть — свою бдительность, очевидно уверившись в полной неспособности девчонки оказать хоть какое-то сопротивление. Да и само по себе «ослабление» было ничтожным: если до этого он передвигал свою чашку для чая через весь огромный стол, для того чтобы Галя ее наполнила, то во время вечернего чаепития этого не сделал — впервые за двое суток подпустив Романову к себе. Конечно, и предыдущая ночь, которую она спала, а Кит, судя по всему, нет, тоже дала себя знать. Романовой, прекрасно знавшей ушу, единственное, что и требовалось, — подойти к парню на достаточное расстояние. И она это сделала, осторожно неся впереди себя только что вскипевший чайник.

Это был самый тяжелый момент в ее жизни, но время для Гали Романовой уже начало отсчитываться на часы, если вообще не на минуты. В следующий момент кухню огласил почти нечеловеческий вопль бандита, пустой чайник полетел в угол, а старший лейтенант Романова, впервые в жизни причинившая как минимум непоправимые увечья человеку, тоже почему-то вопя во всю глотку, выбивала из рук своего врага пистолет, который тот, несмотря на адскую боль и на то, что лицо его моментально превратилось в сплошной пузырь, сумел выхватить.

Галя почему-то до мельчайших подробностей запомнила все, что происходило потом. Помнила, как оставив на кухне катающегося по полу, по-волчьи воющего Романа, кинулась в холл. Как, обнаружив, что дверь заперта, а ключ отсутствует, начала палить по замочным скважинам из автоматически прихваченного ею ТТ охранника. Помнила, как дверь все равно не поддавалась, а звериный вой за ее спиной начал нарастать, приближаясь — проклятый парень явно полз к входным дверям, чтобы вцепиться в нее… Наконец дверь все-таки поддалась, и она, Галя, в одних чулках (туфли у нее отняли сразу) выскочила в пустой подъезд. И у нее мелькнула совершенно глупая мысль насчет попрятавшихся, струсивших соседей, которые просто не могли не слышать криков и выстрелов.

Она мчалась, не чуя ног, вниз, а когда вылетела из подъезда, все еще продолжая визжать совершенно несерьезным, тонким и надрывным голосом, чьи-то сильные руки подхватили девушку и вырвали из судорожно сжатых пальцев оружие. Она закричала вновь — на пределе своих возможностей, решив, что теперь-то уж точно все. Что она не успела, а значит, совершенно напрасно изуродовала этого дурака Романа, что попала прямиком в руки своих похитителей. И только в тот миг, когда кто-то влепил ей оплеуху, а она замолкла на мгновение, набирая в легкие воздуха для следующего вопля, обрела способность видеть. Но не соображать.

Потому что, увидев перед собой лицо Дениса и даже ощутив на своих плечах его железную хватку, никак не могла осознать, что это именно он — Денис Грязнов — перемещает ее по воздуху к какой-то машине, из которой навстречу им выскакивают двое. Нет, трое совершенно незнакомых Гале, но почему-то улыбающихся парней.

— Там… — пролепетала Галя, когда машина уже тронулась с места. — Там…

— Ну что, что там? — Денис произнес это так, словно Галя была трехлетним ребенком.

— Надо вернуться… Я его, по-моему, убила… Кипятком… — И она наконец расплакалась.

Пауза была совсем коротенькой.

— Разворачивай, Сева, — бросил Денис. — Я ее сам к дяде отвезу, а вы с Филей займитесь квартирой. Кипятком, говоришь?

Он обнял Галю и привлек к себе.

— Д-да-а-а, — прорыдала девушка. — Прямо в морду. А вдруг он помрет или ослепнет? Ой, ма-а-м-ма.

— Такие не мрут! — убежденно произнес Денис. — Не знаешь, оружие у него еще имеется? Да кончай ты рыдать, в самом деле! Нашла, кого жалеть. Скажи спасибо, что одного при тебе оставили, а не двоих!

— С-с-спасиб-бо… — глупо пробормотала Галя.

— Гм! — Денис фыркнул. — Да не мне «спасибо», а Березину, за то, что дурак. Все, ребята, — последнее относилось к Севе и Филе, — через час в конторе, надеюсь, времени вам хватит…