Терпения россиян хватит на 20 лет. Потом — бунт

Россияне смотрят в будущее со сдержанным оптимизмом. К такому выводу пришло Агентство региональных политических исследований (АРПИ), проводившее исследование в 66 городах и сельских населенных пунктах 32 субъектов Федерации. Наиболее оптимистично настроены молодые люди из крупных городов, пессимистами же оказались пенсионеры в малых городах. Однако именно последние, несмотря на неверие в светлое будущее, все-таки уверены, что выживут в любых условиях. Авторы исследования из полученных данных делают вывод о том, что наш народ еще может потерпеть лет двадцать. После этого, если ситуация не улучшится, произойдет бунт. В ходе опроса россиянам были заданы два вопроса: «Как вы думаете, когда произойдет реальное улучшение благосостояния российского народа?» и «Как вы думаете, как нынешнее молодое поколение будет жить в материальном отношении по сравнению с их родителями?» Ответы респондентов на первый вопрос особым оптимизмом не отличались. Так, 29 % опрошенных уверены, что их поколение не застанет каких-либо позитивных изменений в экономике России. 22 % считают, что жизнь изменится к лучшему через 6—10 и 10–15 лет соответственно. Еще 14 % считают, что рост народного благосостояния начнется через 3–5 лет. Законченных пессимистов, считающих, что лучше не будет никогда, в стране всего 12 %. Законченных оптимистов, уверенных, что жизнь улучшится через год-два, и того меньше — всего 5 %. Столько же затруднились с ответом на этот вопрос.

Зато в будущее своих детей россияне смотрят с куда большим оптимизмом. Так, 42 % опрошенных заявили, что их дети точно будут жить лучше своих родителей. Треть опрошенных (32 %) думают, что жизнь их детей в материальном плане не будет сильно отличаться от их собственной. 21 % опрошенных крайне пессимистично оценивают будущее своих детей: по их мнению, дети будут жить еще хуже своих родителей. Законченный пессимизм в отношении своего будущего характерен для пожилых людей старше 60 лет. Причем пожилые жители малых городов с населением менее 100 тыс. человек еще и не верят в светлое будущее собственных детей. Вместе с тем, как и можно было предполагать, с наибольшим оптимизмом в будущее смотрят молодые люди (18–24 лет) из мегаполисов. Они полагают, что точно застанут улучшение благосостояния населения. Тем не менее эксперты оценивают эти данные как некоторое улучшение по сравнению с данными десятилетней давности, когда в светлое будущее не верил практически никто.

По словам руководителя управления социально-экономических исследований АРПИ, ситуация в целом довольно стабильна. Характерным признаком является убежденность пожилых людей в лучшем будущем своих детей на фоне неверия в то, что сами они когда-нибудь будут жить лучше. По его мнению, народ пока к бунту не готов и способен еще какое-то время потерпеть. У нас люди, конечно, терпеливые, но не дай бог довести их до точки кипения. Начнется русский бунт, как известно, бессмысленный и беспощадный.

АРПИ считает, что настроения в глубинке еще далеки от революционных. Реакция общественного самосохранения наступает через тридцать — тридцать пять лет страданий. У нас все началось в начале 1990-х. Пока народ безмолвствует. То есть у государства есть в запасе еще лет двадцать. Власть может этим грамотно воспользоваться, но предсказать, воспользуется ли, невозможно.

С другой стороны, можно сказать, что кто-то этим пользуется уже сейчас… с большой выгодой для себя.

…

Интернет. ru

 

Часть 1

Время московское

Глава первая

— Разумеется, Макса все сказанное не касается, — усмехнулся Денис Грязнов и потрогал себя за щеку. В запарке двух последних дней он все забывал побриться и основательно оброс рыжей щетиной. Впрочем, теперь это было неважно, теперь можно было расслабиться и не придавать значения внешнему виду.

Ситуация была уникальной. Впервые за последние несколько лет детективное агентство «Глория» не испытывало нужды в новых клиентах, и Денис с легкой душой решил отправить сотрудников отдыхать. Но не тут-то было. Оказалось, что им это состояние совершенно непривычно, и в офисе «Глории», расположенном на Неглинной улице, разразилась бурная дискуссия, после того как Денис объявил своим частным сыщикам, что денег на зарплату хватит, как минимум, до конца года, так что они с легкой совестью могут позволить себе отдыхать весь сентябрь. Макса же это не касалось, потому что он и так всегда и всюду был и на работе, и на отдыхе. Гениальный компьютерщик мог трудиться в любых условиях, была бы лишь под боком сносная аппаратура и выход в Интернет. Ну а еще необходимое количество пива, минеральной воды, чипсов и орешков.

А вот Владимир Афанасьевич Демидов, чаще именуемый просто Демидыч, Коля Щербак, Сева Голованов и Филипп Агеев (просто Филя) уставились на своего молодого директора с совершенным изумлением.

— И что же, никому теперь уже не надо отслеживать неверных супругов, разыскивать угнанные автомобили или проверять, чем детишки-тинэйджеры занимаются после школы?! — возмущенно спросил Голованов.

— Хочу напомнить, дорогой коллега, — возразил Денис, — что ты сам всегда первым возмущался подобного рода халтурой, которая дисквалифицирует тебя как профессионала.

— Точно-точно! — засмеялся Филя.

И это, к сожалению, было правдой. Несмотря на изрядный военный, милицейский и прочий опыт работников «Глории», заниматься в большинстве случаев приходилось именно такой рутиной, и мелкие гонорары за большое количество выполненных работ в совокупности и давали приемлемый для существования доход.

Однако в этом году нежданно-негаданно сложилось так, что в результате нескольких нешуточных расследований в кассу «Глории» влились серьезные деньги. И вот теперь Денис посчитал разумным дать возможность своим людям отдохнуть, не тревожась о завтрашнем дне. Но, как выяснилось, такая перспектива отнюдь не привела их в восторг, и еще долгое время все доводы Дениса (последние теплые денечки, бархатный сезон, учебный год уже начался, старшеклассники девушек отбивать не будут и т. д.) не имели действия.

Наконец, Демидыч, самый старший и опытный из оперативников, сказал:

— А может, мы, мужики, чего-то не понимаем? Может, Денис прав?

— Вообще-то, — подал голос Агеев, — я слышал, ну то есть мне говорили, что в других конторах люди иногда уходят в… как это называется… трудное слово… не могу выговорить… в отпуск, вот, — закончил он с легким отвращением.

— Это фольклор, — успокоил Щербак, — не верь, Филя.

— Вы долго еще намерены издеваться? Не хотите купаться и загорать — торчите в пыльной Москве, это ваше личное дело, — жестко сказал Денис. — Но только я вас предупреждаю, что с сегодняшнего дня на нашем сайте будет висеть объявление о том, что мы временно закрыты. А чтобы вы не предавались соблазну собираться тут и ждать, пока позвонит какой-нибудь обиженный и оскорбленный, сдайте мне ключи от офиса. Немедленно!

Возникла гнетущая пауза.

— Дэн, ты серьезно? — спросил Филя.

— Серьезней некуда. Деньги всем перечислены, никого больше не задерживаю.

— Да ты что, Денис?! — окончательно разозлился Голованов. — Сейчас же самая страда! Осенью клиент пойдет, как рыба на нерест! Ты что вытворяешь?! Кому охота отдыхать? Ты что, не понимаешь, у нас же должно быть безостановочное производство, иначе мигом с рынка вытеснят! Знаешь, сколько сейчас наглых молодых людей развелось?!

— Ну это уж положим, — вклинился в диалог Макс. — На этот счет переживать не нужно. «Глория» — это такой бренд, что если мы его на аукцион выставим, то сможем лет десять отдыхать. Так что ты, Сева, езжай позагорай, Денис дело говорит.

— За десять лет точно с ума сойдем, — буркнул Щербак и, не глядя на Дениса, вышел из конторы вслед за взбешенным Головановым.

За ними ушел и Агеев. Остались: Макс, лениво щелкающий по клавиатуре, Денис, перебирающий бумажки, и Демидыч, внимательно наблюдающий за этим его важным занятием. Наконец Денис поднял взгляд.

— Что, Владимир Афанасьевич?

— Случилось что-нибудь, Денис? — спросил Демидыч.

— Вы о чем?

— Тебе видней. Я думал, может, поделишься. Может, есть серьезная причина, по которой, ты считаешь, нам нужно спрятаться там, или что-то в этом роде…

— Демидыч! — Денис встал из-за стола. — Ради бога! Ну скажи мне, почему люди всегда охотней верят в плохое, чем в хорошее, а? У нас действительно все в порядке, причем не просто в порядке, а отлично, понимаешь? Так почему же не дать людям расслабиться?

— Отвыкли, — коротко объяснил Демидыч.

— К сожалению, похоже на то.

Тут Макс повернул голову от монитора и сообщил:

— Им теперь, чтобы расслабиться, придется здорово напрячься. Вот они и психуют.

Демидыч посмотрел в потолок и сообщил:

— Я, пожалуй, поеду на Истру, рыбку половлю. Когда-то мы там с Севой здорово отдыхали. Даже форели наловили. Так что если вдруг что, Денис, я все же рядом с Москвой буду, имей в виду.

Денис умоляюще сложил руки на груди:

— Демидыч, лови свою форель и не думай ни о чем.

Демидыч кивнул и протянул Денису маленькую пластиковую коробочку:

— Презент…

Через полчаса Денис навел порядок в делах, запер бумаги в сейф. Потом спустился в подвал, где они оборудовали тир, и с четверть часа стрелял из своего «глока». У Дениса был австрийский пистолет, приводивший осведомленных о нем друзей и знакомых в состояние нездоровой зависти. Калибр у «глока» был 11,43 миллиметра, а дульная энергия — лишь вдвое меньше, чем у укороченного автомата Калашникова. В общем, им можно было, наверное, быка завалить. Однажды в разнообразной детективной практике Дениса случился малоприятный эпизод, когда он оказался лицом к лицу с вооруженным бандитом. Стояли они так с минуту, разные слова друг другу говорили, а потом противник опустил свой ствол и тихо сдался, возможно, просто калибр Денисова пистолета разглядел.

Поднявшись в офис, Денис обратил внимание, что у компьютерщика не свойственный ему виноватый вид. Обычно же на гладкой, заросшей до глаз черной бородой физиономии Макса трудно было что-то уловить кроме состояния глубокого удовлетворения мирозданием вообще и собой в частности.

— Макс, ты уже написал объявление?

Макс растерянно почесал затылок:

— Не успел.

— Что значит — не успел? Как можно не успеть?! Что, Интернет закрыли на обед?! Что тебе, черт возьми, могло помешать?

— Понимаешь, пока тебя не было, нам пришла почта, там клиентка одна, некто Лариса Жолдак, она пишет, что уже выехала в Москву и сегодня будет у нас. Вот я и подумал, что, может, не надо пока объявление…

— Опять двадцать пять! — разозлился Денис. — Ну какого лешего, а? Я же ясно сказал: занимайся своими делами, хочешь торчать в офисе — на здоровье, тебе одному это разрешаю, но в контакт с клиентами — ни-ни! Ты ей отвечал?

— Да нет, — развел огромными ручищами Макс. — Зачем, если она написала, что сегодня приедет?

И тут раздался звонок.

— Значит, так, — сказал Грязнов-младший. — Если это она, я тебя премии лишу.

— Шеф?! — взревел Макс. — Шеф, я ее уже истратил!

— Вернешь как миленький, — пообещал шеф и пошел открывать.

Вернулся в офис он с полной женщиной, одного взгляда на которую было достаточно, чтобы определить: стопроцентная москвичка, не приезжая. Было у нее в лице что-то неуловимо столичное, всегда хорошо распознаваемое опытным физиономистом. Возраст, наверно, под сорок, крашеная блондинка, пальцы в кольцах, а вот маникюр — облезлый. Она заметила взгляд Дениса и поспешно убрала руки за спину.

— Денис Андреевич, вы меня, наверно, знаете, я — Лиза Никифорова.

Для начала Дениса неприятно поразило, что эта Никифорова знает его.

— Почему я вас должен знать? — не удержался он, и это вместо того, чтобы сказать, что агентство закрыто! Да, точно надо отдыхать…

— Я работаю в МУРе… то есть мой муж работает в МУРе.

— В МУРе работают сотни людей, — машинально произнес Денис, хотя уже понял, кто перед ним.

Это была пресловутая Лиза Никифорова, жена полковника Бориса Никифорова, заместителя начальника МУРа. Про нее Денису рассказывал дядя, Вячеслав Иванович Грязнов. У Бориса Никифорова был роман с одной из сотрудниц, его жена каким-то образом об этом узнала, и с тех пор никому не стало жизни. У Вячеслава Ивановича, потому что обманутая жена, эта самая Елизавета Никифорова, в лучших советских традициях бомбардировала его звонками и письмами с требованиями морально перевоспитать мужа. У Никифорова, потому что Грязнов-старший загрузил его работой так, что у несчастного полковника времени ни на какую любовь больше не оставалось.

Но долго так продолжаться, очевидно, не могло. Больше всего начальник МУРа злился как раз из-за того, что Никифоров, талантливый сыщик, не смог обеспечить собственную безопасность и так осложнил всем жизнь. В голове Грязнова-старшего зрел план, как устроить дело с максимальной выгодой для всех и максимальной пользой для собственных нервов, поскольку Елизавета Никифорова оказалась особой уж очень решительной и настойчивой. За короткое время общения с ней Грязнов-старший узнал о семейной жизни Никифоровых гораздо больше подробностей, чем от самого Бори за пять лет совместной работы. О том, как он изменился за последние полгода (Вячеслав Иванович этого не находил), о том, чем в детстве болели их дети, о том, как у Никифорова постоянно нет времени сделать дома ремонт, о том, что они отдыхали летом порознь, о том, что у Елизаветы отношения со свекровью лучше, чем у Бориса с тещей, и о многих других важных вещах. Каждый день Вячеслав Иванович получал от нее по письму, а если в этот день Елизавете не удавалось попасть к нему на прием, то и по два! Это были не письма, это был один сплошной непрекращающийся плач Ярославны. Лейтмотивом же всех страданий Ярославны-Елизаветы было одно: «Рушится счастливая семья!» Какая-то подколодная гадина почему-то выбрала для своей атаки именно их дом. Вот бы еще выяснить ее имя!

Ну это уж шиш тебе, думал Вячеслав Иванович. Дело в том, что он все же узнал, кто является счастливой соперницей Елизаветы, и теперь у него от всего этого латиноамериканского сериала, развернувшегося в стенах Петровки, 38, болела голова.

Вот вкратце, что знал Денис Грязнов об истории полковника Никифорова. Этого было достаточно, чтобы он отказался от работы на его жену и в другие времена, когда «Глория» откровенно нуждалась в деньгах и не пропускала ни одного клиента. Ну а сейчас, тем более, ни о какой халтуре и речь в принципе не шла. Было бы большим свинством взяться за такой заказ.

Какая может быть зарплата у полковника МУРа? — лихорадочно соображал Денис. Наверно, пара сотен долларов. Ну что ж, жаль только, что дамочка пришла так поздно, а то сыщики «Глории» (сами, между прочим, некогда работавшие в МУРе!), так возмущавшиеся нежеланием Дениса работать, увидели бы, с чем придется иметь дело и признали б наконец его правоту.

— Вот что, — сказал Денис Елизавете Никифоровой. — Мы берем за свои услуги серьезные гонорары, должен сразу честно сказать. Не думаю, что это вам будет по карману.

— О! — обрадовалась Никифорова. — По этому поводу не волнуйтесь, Денис Андреевич. Сколько?

Денис усмехнулся, взял карандаш и написал на листе бумаги несколько цифр, потом подумал и дописал один ноль. Чтобы уже наверняка испугать.

Цифры Елизавету Никифорову впечатлили, это было сразу видно. Она даже крякнула и… согласилась. Денис смотрел на супругу заместителя своего дяди во все глаза. Этого просто не могло быть, однако так оно и было.

— У меня неплохой доход, — скромно объяснила клиентка. — Мой брат подарил мне бензоколонку, так что на хлеб с маслом хватает.

— Слушайте! — взмолился Денис. — Скажите, почему вы пришли именно сюда, а?! Многие сыщики будут счастливы работать за такие деньги, которые вы готовы заплатить.

— А Боря мне сам не раз говорил, что есть такая детективная фирма, что вы часто МУРу помогаете и что у вас очень хорошие сыщики работают, его бывшие коллеги.

— И теперь вы хотите, чтобы я их заставил работать против него, их бывшего коллеги?

— Не против него, молодой человек, вы, видно, еще недостаточно пожили! У вас есть семья?

— Нет.

— Вот видите! Не против него, а за него, я хочу, чтобы вы ему помогли, понимаете?!

— Понимаю, — покивал Денис, — теперь все отлично понимаю.

— Вот и замечательно, — обрадовалась Елизавета.

— Замечательно, — подтвердил Денис, — изумительно.

Макс с удивлением прислушивался к этому разговору.

— Знаете что, — сказал Денис, — а ну вон отсюда!

После того как дверь за несостоявшейся клиенткой закрылась, Макс сказал:

— Надо бы предупредить дружественные нам агентства, чтобы не брались за это гнилое дело.

— Вот и займись, — буркнул Денис.

Вячеслав Иванович Грязнов попросил секретаршу принести две чашки чая и что-нибудь сладкое, хотя не мог припомнить наверное, любит ли конфеты или шоколад женщина, которая должна была сейчас войти в его кабинет.

— Разрешите?

— Проходи, Алла.

Капитан милиции старший оперуполномоченный Алла Снегур села на предложенный стул и спокойно посмотрела на начальника МУРа своими серыми глазами. Грязнов-старший, в свою очередь, с удовольствием окинул взглядом ее ладную фигурку.

Алла была заядлая спортсменка, когда-то занималась легкой атлетикой, бегала на средние дистанции, потом увлеклась рукопашным боем, карате. Сейчас ей двадцать восемь лет, и только очень внимательный взгляд мог «прочесть» в ней этот возраст. Брюнетка, среднего роста, умная, веселая и привлекательная женщина — вот что знал о ней Вячеслав Иванович раньше. И вот что добавилось к его знанию теперь: именно Алла была любовницей Бориса Никифорова. Грязнов-старший все-таки выдавил из Бориса ее имя. Теперь Грязнову казалось, что он нашел верное решение, но все же чувствовал себя не совсем уютно, по крайней мере, гораздо хуже, чем на приеме у своего министра. Там-то все ясно, известно, когда поддакнуть, когда скорчить глубокомысленную мину. Министр-то все-таки был мужчиной.

А вот Алла Снегур была женщиной, да еще какой! За четыре года работы в Московском уголовном розыске она потрудилась в разных отделах, везде проявляла себя с блеском, ее неоднократно звали на работу в другие ведомства, в частности в ГУБОП, но Алла всегда говорила, что душой породнилась с МУРом, и теперь Вячеслав Иванович понимал, что за этим стояло. Последнее время Алла специализировалась по сексуальным маньякам и несколько раз не без успеха ловила мерзавцев «на живца», то есть на саму себя. А теперь вот в ее сети попался, как выяснилось, и Боря Никифоров. Впрочем, по словам Бориса, они оба были вне себя от счастья и ничего менять не собирались. Это тревожило Вячеслава Ивановича больше всего.

— Что новенького на антиманьячном фронте? — полюбопытствовал начальник МУРа.

— Сегодня странная история вышла. Эпизод случился на вещевом рынке у стадиона «Динамо». Сотрудница компании, предоставляющей по телефону секс-услуги, остановилась у одного из лотков и заговорила с продавцом, обсуждая его товар. А соседний продавец был одним из ее постоянных клиентов, он узнал ее по голосу. Представьте, Вячеслав Иванович, какое драматическое совпадение. Этот тип осмотрел ее с ног до головы и… пришел в ужас.

Грязнов захохотал.

— Вы напрасно смеетесь, товарищ генерал-майор, той женщине было не до шуток.

— Почему?

— Потому что свое разочарование мужчина выразил тем, что накинулся на нее и принялся избивать. По словам женщины, которую городские любители телефонного секса знают под именем Эсмеральда, ничего подобного с ней за несколько лет работы не случалось. Она сама знает, что не выглядит привлекательно и одна нога у нее короче другой. В общем, найти работу для нее — это проблема. А в эту фирму ее взяли из-за незаурядного голоса, который страшно возбуждает мужчин. Мне она заявила следующее: «Мои клиенты не знают, как я выгляжу, и, скорее всего, представляют меня самим совершенством».

— А что с этим продавцом?

— Она утверждает, что узнала в нем своего постоянного клиента, у которого пользовалась особой популярностью.

— Свидетели избиения есть?

— Да. Говорят, мужик кричал, что эта «Эсмеральда» его предала, поскольку он считал ее уникальной женщиной с идеальными пропорциями.

— Ну и что, Алла, ты же с ней, наверно, обо всем побеседовала, она теперь бросит свою работу? — спросил Грязнов-старший.

— Вовсе нет. Она предположила, что, возможно, придется сменить псевдоним, вот и все.

Грязнов-старший вздохнул. Как ни оттягивай неприятный разговор, а начинать придется.

— Алла, я пригласил тебя, чтобы иметь возможность убедиться в том, что принял верное решение.

— Слушаю внимательно, Вячеслав Иванович.

— Алла, грядет большой скандал. У Бориса очень решительная супруга. Если она поймет, что он ей не уступит, то она сделает все, чтобы перекрыть ему кислород.

— Вот вы о чем… — Алла побледнела и закусила нижнюю губу.

Вячеслав Иванович немного воодушевился.

— Елизавета пока не знает, кто его любовница, но когда узнает… кто ее разберет, на что она способна…

— Любовница… Мне больше нравится выражение «любимая женщина», — негромко сказала Алла.

— Пусть будет любимая женщина, — охотно согласился Грязнов. — Все равно в воздухе пахнет грандиозным скандалом. И от этого скандала всему МУРу не поздоровится. Борис слишком заметная фигура. Если его жена сдуру натворит дел, за последствия я не ручаюсь. Елизавета на все способна. Если она поймет, что Бориса не вернуть, она может нанять частного детектива, который сфотографирует вас во всяких интересных ситуациях, а потом напечатает эти снимки в какой-нибудь бульварной газете. А от этого уже мне непоздоровится: второй сыщик столицы проводит время в постели со своей сотрудницей, вместо того чтобы жуликов ловить!

— Вячеслав Иванович! Вы же лучше других знаете, что Борис прекрасно…

— Я-то знаю, только газетчикам, которые обзаведутся таким материалом, все остальное будет до лампочки. Эта «раненая» женщина ни себе жизни не даст, ни кому другому. Алла, очнись!

— Что же делать? — жалобным голосом сказала она. — Ну что же делать, если я люблю Борю и никого больше знать не желаю?!

— Ну вот, — расстроился начальник МУРа. — Теперь я чувствую себя директором школы. Только ему, наверно, легче было бы в такой ситуации. А что мне делать? Вызвать твоих родителей, что ли?! В общем… в общем, я решил тебя уволить.

— Что?!

— А вот что слышала. У меня есть для тебя другая работа. Ну в самом деле, сколько ты тут у нас зарабатываешь? Гроши ведь…

— Зато какая классная работа! — запальчиво возразила Алла. — Где еще такую найдешь?

— Это ты мне не рассказывай. Сам знаю, что классная. Но я тебе могу предложить тоже кое-что интересное. Есть такое частное сыскное бюро — «Глория».

— Я слышала… Что-то в том роде, что вы сами его основали. Только я не пойму, как такое может быть, если вы в МУРе уже столько лет работаете.

— Так и было. Долго рассказывать, да и не в том суть. Там работают несколько бывших муровцев, а командует мой родной племянник. Мы с ним о тебе говорили и решили, что будет здорово, если в его конюшню вольется такая серьезная и строгая дама, как ты. Работы у них хватает, дела всякие случаются. Ну а заработки — не чета нашим. Что скажешь?

— Все это очень мило, — немного подумав, сказала Алла. — Но я капитан милиции и пока что из МУРа никуда не собираюсь.

Вячеслав Иванович поскреб пробившуюся к вечеру щетину и посмотрел в потолок, ведь всем известно, что ответы на заковыристые вопросы обычно находятся там.

— Ну а если так? — предложил он. — Если ты уходишь в бессрочный отпуск? Скажем, по ранению? Или по болезни, а?

— По какой еще болезни? — хмуро спросила капитан милиции. — Я последний раз ветрянкой болела. Во втором классе.

— У тебя была операция. Алла, пойми, надо разрядить обстановку! На работе вы не должны пересекаться с Борисом. А пока ты в МУРе — это неминуемо. Алла, детка, мне очень жаль, но у тебя была операция на желчном пузыре.

— А где это? — заинтересовалась Алла.

— Не знаю, где-то в животе. Но самое главное, что врачи рекомендовали не привлекать тебя к активной работе в ближайший… ближайшие… полгода.

— Месяцы, — поправила Алла.

— Мы не на базаре, товарищ капитан. В ближайшие шесть месяцев.

— Здоровье женщины — не повод для торга, товарищ генерал-майор. В ближайшие три месяца.

— Ладно, — вздохнул Грязнов, берясь за телефонную трубку. — Там видно будет. — Он позвонил в «Глорию»: — Денис? Как живешь, племяш? А у меня для тебя есть новый сотрудник, как и договаривались. Отличный профессионал.

— Дядя Слава, ты охренел? — возмутился Денис, который в этот момент закрыл дверь за женой Никифорова. — На фига мне новый сотрудник, если я старых еле-еле в отпуск выгнал?! И потом, о чем это мы договаривались, что-то не припомню.

— Так, значит, завтра прямо с утреца она к тебе заскочит, да? — продолжал гнуть свое дядя.

— У меня офис закрыт! — испугался Денис. — Только время потеряет!

— Спасибо, Денис, я знал, что ты не откажешь. Созвонимся вечером.

Ну вот, все улажено. Только бы успеть за сегодня этого стервеца уломать, подумал Грязнов-старший.

Денис снова спустился в тир — успокоить нервы. А когда вернулся в офис, увидел, что Макс разговаривает с высокой шатенкой лет тридцати восьми — сорока с правильными, хотя немного жесткими чертами лица. В руке у нее была дорожная сумка «стэнтон», которую она с облегчением поставила на стул и принялась разминать кисть правой руки.

Приезжая, понял Денис. Одна. Как минимум, без мужчины. Черт бы побрал Макса! Очередная обманутая жена? Несчастливая автовладелица? Какая разница. Все равно надо как-то выкручиваться.

— Я вам писала, — сказал женщина. — Меня зовут Лариса Жолдак, помните? — Она вопросительно посмотрела на Дениса. Видимо, это же она только что говорила Максу.

— Извините, — грубовато сказал Денис. — Мы не в курсах.

— Но… как же?.. Мое письмо не вернулось, я, перед тем как ехать к вам, специально электронную почту проверила, значит, дошло, так ведь?

Женщина, назвавшаяся Ларисой Жолдак, посмотрела на Дениса, потом на Макса, который не поворачивался от своих компьютеров, словно слился с интерьером.

— Да мы-то что? — продолжал гнуть свое Денис. — Мы-то охранники только. А все в отпуск ушли. И больше мы не знаем ничего. Вы приходите через месяц. Или обратитесь в другое агентство. А тут у нас список где-то, специально для этого…

— Но как же так, а?! — расстроилась женщина. — Мне вас рекомендовали в Ростове.

Кто это, хотелось бы знать? — подумал Денис. Спрашивать было неудобно, поскольку он представился охранником. С Ростовом, точнее, Ростовом-на-Дону у него не так давно было связано одно приключение, он провел там сутки, но те, с кем общался, либо мертвы, либо в федеральном розыске.

— Давайте, я вас все-таки в другое агентство отправлю, — голосом помягче сказал Денис. — У наших детективов есть партнеры, которых они обычно рекомендуют, когда сами не могут выполнить работу.

— А мне советовали Дениса Грязнова, — упрямо повторила женщина. — Такого высокого, рыжеволосого, с длинным носом.

Тут Макс хмыкнул, не выдержал, повернулся поглазеть на эту сцену. Охота, видно, было понаблюдать, как Денис станет выкручиваться.

Ну ничего, я тебе потом устрою, подумал директор «Глории».

Денис показал посетительнице на стул. Он понял, что его инкогнито раскрыто.

— Лариса, кажется? Кто вам говорил обо мне? Извините за этот маскарад.

— Я вас извиню за что угодно, — глядя ему в глаза, сказала женщина, — только бы вы взялись за мое дело.

Взгляд ее Денису не понравился.

— Ответьте на вопрос, пожалуйста.

— Меня к вам направил Тимофей Викторович Чижов.

— Прекрасно. А кто это?

Макс с любопытством следил за этим разговором.

— Известный ростовский адвокат. У него в Ростове адвокатская контора, называется «Щит и меч», вы, наверно, знаете.

— Извините, но мне это имя ни о чем не говорит, — холодно заметил Денис. Ему все это очень не нравилось.

— Не может быть!

— Может.

Лариса Жолдак с достоинством встала и взяла свою сумку. При этом в глазах у нее было что-то жалкое.

Денис сделал успокаивающий жест рукой: мол, подождите, попробуем разобраться.

— Присядьте, пожалуйста. Максим, предложи даме чаю, я вас оставлю ненадолго.

Денис вышел в соседнюю комнату и позвонил оттуда Гордееву.

Юрий Петрович Гордеев, старинный приятель и в некотором смысле коллега, работал адвокатом в 10-й юридической консультации на Таганке. Они с Денисом помогали друг другу во многих вопросах и частенько поставляли друг другу клиентов. Денис подумал, что, не исключено, Гордеев как-то поучаствовал в появлении в офисе «Глории» этой клиентки.

— Гордеев слушает, — раздалось в трубке.

— Юра, какого черта, а?! — зашипел Денис. — Твоих рук дело? Я специально всех отдыхать отправляю, а ты мне тут донских казачек засылаешь? На кой ляд?! Ты что, не мог мне сперва позвонить, поинтересоваться, нужны ли мне вообще клиенты?

— Ты чего, Денис? — удивился Гордеев. — Я никого тебе не присылал. У меня есть в Ростове коллега, Тимофей Чижов, он неделю назад звонил, интересовался, что в Москве почем, в смысле услуг частных сыщиков, я упомянул «Глорию» и тебя. Вот и все!

— А что рыжий и… с длинным носом не говорил?

— Да нет… кажется.

— «Кажется»?

— Это что, допрос третьей степени? — разозлился и Гордеев.

— Да!

— Тогда я требую адвоката!

Тут они оба рассмеялись.

— А что… красивая казачка? — не удержался Гордеев.

— Не в том дело, — процедил Денис. — Ладно, извини, потом поговорим.

Он вернулся к Ларисе и Максу и застал удивительную картину. Они смотрели на экран монитора, на котором был какой-то загадочный чертеж, и Лариса объясняла Максу (всезнающему и всеведущему Максу!), тыкая пальцем:

— Зато термоядерные реакторы и отходов дают мало, и взорваться не могут в отличие от атомных…

— А разве их уже научились делать?

— С некоторыми оговорками можно так утверждать. Но все равно, от реактора до электростанции путь немалый.

— А знаете, почему в Чернобыле грибы тяжело собирать? — спросил компьютерщик.

— Почему?

— Разбегаются.

— Смешно, — сказала Лариса серьезным голосом.

Макс заметил Дениса и сказал:

— Лариса Дмитриевна — инженер на атомной станции. Знает много интересных вещей!

Только атомных секретов мне не хватало, подумал Денис.

— Лариса Дмитриевна, вы живете в Ростове-на-Дону?

— Нет, я живу в Придонске, это в восьмидесяти километрах от Ростова.

— В чем суть вашего дела?

Она тут же поднялась на ноги, и зрачки ее потемнели.

— Это очень долгая история. Во-первых, у меня убили отца. А прокуратура и милиция сделали все, чтобы замять это дело. Во-вторых…

— Достаточно. К сожалению, оттого, что я сказал вам неправду — назвался охранником, суть дела не меняется. Мы в отпуске и не можем взяться за дело, которое потребует значительных усилий, времени и, вероятно, выезда в провинцию. Как я уже сказал, я могу дать вам рекомендацию в любое другое московское агентство. — Он протянул распечатку со списком охранных фирм, к которой степлером приколол свою визитку.

— Вы мне не верите и просто хотите от меня отделаться!

— О черт! Да какая разница, верю я вам или нет?! Просто у меня сейчас нет людей и времени, чтобы браться за дело, которое потребует значительных усилий. Вы говорите, что ваш отец убит. Давно?

— Почти два месяца назад.

— Следствие было, насколько я понимаю.

— Да, они признали это несчастным случаем. Но это абсурд!

— Вот видите. Тут придется действовать деликатно, в обход официальных органов, это проблема не одного дня.

— Так вы беретесь? — обрадовалась Лариса.

— Вы с ума сошли! Ничего подобного я не говорил. Даже если бы я был готов работать, у меня же нет никаких доказательств того, что вы говорите правду. Я понимаю, у вас большое горе, погиб близкий человек…

— Если бы только он! Да у нас в Придонске бог знает что творится, люди вообще исчезают бесследно!

Ну конечно, подумал Денис, сейчас она начнет рассказывать, что у них там Чикаго 30-х годов.

— Разрешите мне закончить, — по возможности мягко сказал он.

Лариса кивнула и судорожно сглотнула воздух. Макс с удивительной для его комплекцией скоростью предложил ей стакан воды. Лариса с благодарностью сделала несколько глотков.

— Так вот, — продолжил Денис, — всякое, конечно, бывает и с органами правосудия, но если все же они дают определенное заключение о происшествии, то у меня больше оснований верить им, а не вам, понимаете?

— Я понимаю, — тихо сказал Лариса, — я понимаю, что вам нет никакого резона браться за заведомо, как вам кажется, невыигрышное дело. Но ведь от вас же никто и не требует судебного вердикта. Я только хочу, чтобы вы помогли мне собрать факты! Мною движет не месть, а страх за будущее близких людей, моего родного города! Поймите это, пожалуйста!

— В самом деле, Дэн, — заметил Макс. — Мы ведь, по крайней мере, могли бы проверить эту информацию…

Денис не отвечал, не глядя ни на кого из них. Он чувствовал, что женщина говорит искренне, хотя само по себе это еще не могло быть доказательством ее слов. Но если даже предположить, что где-то произошло убийство, которое кто-то таковым отказался признать, то это не значит, что он сломя голову должен туда бежать. Ведь он же — не «скорая помощь»… А кто она, в самом деле?

— Вот что, — сказал Денис. — Я проверю ваши слова. А после этого приму решение.

— Спасибо!

— Пока не за что. И если интуиция меня не подводит, вы вообще вряд ли станете меня благодарить. А теперь сообщите мне только основные факты, имена и даты.

— У нас в городе есть мэр и есть истинный его хозяин, человек, который вытворяет все, что хочет. Его фамилия Кравцов. Я хорошо его знаю, потому что училась с ним в одной школе.

— Лариса, — устало сказал Денис. — Пожалуйста, расскажите мне только о гибели вашего отца…

Через три минуты Денис вышел в другую комнату и позвонил Турецкому.

Как известно, у помощника генерального прокурора по расследованию особо важных дел было три мобильных телефона: один — для семьи, один — для близких друзей (Меркулова и обоих Грязновых) и еще один — для остального человечества. Так что выловить Александра Борисовича особых проблем не составляло, другое дело, никогда нельзя было поручиться относительно того, где он в настоящий момент находится и чем занимается — может, в Антарктиде беглого олигарха отлавливает, а может, в постели оскароносной кинозвезды ждет свой тройной кофе.

— Чего тебе, Денис, говори быстрей, я занят.

По голосу Грязнов-младший понял, что так оно и есть.

— Сан Борисыч, я в отпуск собрался…

— Поздравляю. Короче.

— …А тут непрошеная клиентка подвалила…

— Еще короче.

Не иначе в кабинете у какого-то важного перца сидит, подумал Денис. А может, и в канцелярии президента.

— Мне нужно проверить факт несчастного случая, произошедшего с жителем города Придонска Ростовской области. Его звали Дмитрий Антонович Жолдак, его сбила машина четырнадцатого июля этого года, и он умер.

— День взятия Бастилии, — неожиданно сказал Турецкий.

— Что? — удивился Денис. — А, ну да. Его дочь утверждает, что в городе беспредел, а значит, факты наверняка подтасованы и это умышленное убийство. Расследование проводила местная прокуратура. Не исключено, что у Ларисы Жолдак мания преследования, ее отец был борцом за правду, что-то типа дальневосточного Черепкова, знаете…

— Ладно, Денис, все, больше нет времени. Будут новости, дам знать.

Грязнов-младший вернулся к Максу и Ларисе Жолдак.

— Ваша информация проверяется. Вы где остановились? Куда вам позвонить? Ах да, — взгляд Дениса упал на ее сумку. Он подумал, что можно было бы в обычной ситуации предложить клиентке одну из квартир, принадлежащих «Глории» и используемых в разнообразных целях, но сейчас все же, пожалуй, не стоило. Денис мало сомневался в том, какой ответ даст Турецкий.

— Не волнуйтесь, — с достоинством сказала Лариса Жолдак, — у меня в Москве есть школьная подруга. Я запишу вам ее телефон…

Глава вторая

Денис решил не планировать следующий день, хотя, после того как он отправил всех в отпуск, самое время было заняться личной жизнью. Но теперь, когда он ждал ответа от Турецкого, с этим стоило повременить, хотя бы для того, чтобы не сглазить приятное времяпрепровождение. Правда, помимо назойливых посетительниц настроение несколько подпортил дядя, сообщивший, что ему придется таки взять себе новую сотрудницу. Возможно, ненадолго, скажем, на несколько месяцев. Денису тут же захотелось сообщить любимому родственнику, что именно несколько месяцев «Глория» не будет работать, но он сделал над собой усилие. Ведь, в конце концов, детективное агентство «Глория» — детище как раз Вячеслава Ивановича, так что иной раз он может себе позволить такой своеобразный блат. Другое дело, что совершенно непонятно, чем нагрузить эту сотрудницу, да так нагрузить, чтобы не видеть ее подольше. Наверняка ведь какая-нибудь каракатица, мало на что способная и еще меньше умеющая.

Можно, например, выдумать несуществующую проблему и заставить эту дуру ее решать. Например, сфальсифицировать кражу автомобиля. Вопрос в том, какого? А если… несуществующего? Если, допустим, несуществующую машину несуществующего клиента?!

Эта проблема так Дениса увлекла, что он с удовольствием скоротал время, придумывая марку автомобиля и обстоятельства его угона.

О том, чтобы отправить ее в Придонск расследовать по новой обстоятельства гибели отца Ларисы Жолдак, Денис и думать боялся.

Утром его разбудил телефонный звонок Турецкого, который сообщил, что отправил запрашиваемую информацию по электронной почте. Денис со вздохом облегчения залез в Интернет, открыл свой почтовый ящик. По крайней мере, сейчас все станет на свои места.

Денис пробежал глазами сообщение Турецкого. Александр Борисович через знакомого в транспортном отделе Генпрокуратуры послал запрос о всех случаях ДТП со смертельным исходом, произошеших летом в Ростове и области.

Выяснилось следующее. Четырнадцатого июля 2004 года отец Ларисы Жолдак шестидесятичетырехлетний Дмитрий Антонович Жолдак сидел с двумя друзьями-пенсионерами в пивной «Радуга». Выйдя оттуда, они разошлись, и примерно через десять минут Жолдака сбила белая «пятерка» «Жигули», когда он переходил дорогу в неположенном месте. Жолдак скончался в машине «скорой помощи». В его крови был обнаружен значительный процент алкоголя. Приятели Жолдака подтвердили, что в пивной он выпил около полутора литров пива. Еще два свидетеля видели его бредущим по улице. Судя по его движениям, Жолдак был откровенно пьян. Водитель же сбивших его «Жигулей» Сергей Орлов был трезв и допустимой скорости движения не нарушал.

Этого Денису, как он и предполагал, было достаточно. Ну что же, Лариса, увы, увы…

Он перезвонил Турецкому.

— Сан Борисыч, с меня причитается.

— Это само собой.

— Последний вопрос, если можно. Чем вы были так заняты, когда я звонил?

— Мусор выносил.

— То есть?

— Что — то есть? Говорю же, мусор выносил.

— Мусор? — глуповато переспросил Денис.

— Ну да. Большой такой пакет. Задолбался его в мусоропровод заталкивать. А трубка к уху плечом прижата, сам понимаешь, руки заняты, неудобно говорить.

— Да уж, это точно…

Денис позвонил Ларисе Жолдак по телефону, который она оставила Максу.

— Лариса Дмитриевна, это Грязнов. Мой ответ будет отрицательным. Желаю вам всего наилучшего.

Не успел он положить трубку, как телефон зазвонил снова.

Денис молча выругался. Вот ведь неугомонный клиент пошел. Сейчас эта несчастная Лариса снова начнет его в чем-то убеждать…

Он обреченно поднял трубку. Но это была не Лариса, это был компьютерщик Макс.

— Дэн, — сказал Макс непривычно испуганным голосом. — У нас неприятности.

— Ну что еще случилось? — Все неприятности Макса обычно сводились к сугубо техническим компьютерным проблемам. Однажды крысы в подвали перегрызли какой-то толстый кабель, и Макс, этот здоровенный детина, чуть не разрыдался на глазах у изумленных сыщиков.

— Мужики отравились.

— Какие мужики?

— Наши. Сева с Колей.

— Где они сейчас?!

— В Склифе. Мне оттуда позвонили, у них нашли наши визитки.

Денис вытер разом вспотевший лоб. Как говорила бабушка, не понос так золотуха.

— Они хоть живы?

— Вроде да…

— Вроде! Ладно, я еду туда. Захватить тебя?

— Я бы с удовольствием, но надо же кому-то в офисе остаться, — вполне резонно возразил Макс. — Мало ли что, а может, это начало боевых действий?

— Ты прав, — согласил Денис. — Запри офис и будь бдителен. Возьми газовый пистолет у меня в сейфе, никому не открывай.

— Шеф, я об этом и хотел поговорить… Тут какая-то дамочка к нам рвется. Колотит в дверь и одновременно по мобиле звонит. Врет, что будто теперь у нас работает.

Ах да, дядина протеже, вспомнил Денис.

— Как ее зовут?

— Алла Снегур.

— Все верно, можешь пустить эту каракатицу, пусть сидит чай пьет и ни во что не вмешивается.

— Хороша каракатица, — сказал Макс каким-то странным тоном.

— А что?

— Да нет, ничего, это я так…

Сева Голованов с Колей Щербаком, после того как вышли из «Глории», решили обсудить создавшееся непривычное положение дел за кружкой пива. Снять стресс и подумать, как жить дальше. Первоначально с ними был и Филя Агеев, но по пути в любимое питейное заведение ему позвонили, и Филя умчался, сообщив, что его приятель покупает машину, а значит, требуется срочная профессиональная консультация. Филя был в «Глории» главным автоспециалистом, его авторитет в любых вопросах, связанных с машинами, был непререкаем и среди многочисленных знакомых, так что такая ситуация была в порядке вещей.

— Вот, человек теперь при деле, — грустно сказал Сева вслед исчезающему за поворотом Филе.

Они зашли в заведение, уселись за свой любимый угловой столик, и им сразу же принесли по кружке «Гессера».

— Ну и что ты думаешь? — поинтересовался Щербак, глядя, как приятель ловко забрасывает в рот соленые орешки.

— Денис, конечно, парень способный, — сказал Сева. — Сыщик от бога, с этим никто не спорит. Но многие вещи меня последнее время в нем смущают.

— Никто не совершенен.

— Все верно, но, например, уже одно то, что он совсем не пьет, и это при нашей-то работе, уже довольно странно.

— Можно подумать, ты это только вчера заметил, — засмеялся Щербак. — Слава богу, не первый день вместе работаем. Ну предпочитает парень холодный йогурт, что уж тут поделаешь. — Щербак сделал знак официанту, чтобы принес новые бокалы.

— Подожди, — остановил его Голованов. — Мы же в отпуске вроде, или нет? Так почему же нам окончательно не расслабиться?

— Ты считаешь?

— Уверен.

— Ладно. Леша, принеси нам меню.

Из всего меню их интересовала, разумеется, главным образом, последняя страница. Приятели быстро обсудили достоинства и недостатки импортных крепких напитков и патриотично перешли на отечественную продукцию. Со вкусом и большим знанием дела конструктивному анализу подверглись водки: «Лимонная», «Столичная», «Кубанская», «Посольская», настойки «Зверобой» и «Зубровка» — и в конце концов выбор был сделан в пользу старой доброй «Пшеничной», разумеется, московского завода «Кристалл». Официант принес пол-литра в запотевшем графинчике, от одного взгляда на который сделалось веселей. После этого приятели уже с легкой душой выбрали закуску, на которой никогда особо не зацикливались.

После первых пятидесяти грамм ситуация никак не изменилась.

После оперативного повтора тоже все осталось на своих местах. Сыщики даже с некоторым удивлением посмотрели друг на друга, и Голованов спросил:

— Коля, ты что-нибудь чувствуешь?

— Нет, — честно сказал Коля и разлил по третьей.

Выпили. Поели рассыпчатой картошечки с селедочкой. Было вкусно, было хорошо. Но чего-то не хватало.

— Сева, тебе не кажется?.. — начал было Щербак.

Голованов решительно взял графин и разлил водку по пустым бокалам из-под пива.

— Ты прав, может, хоть так что-то почувствуем. Совсем, елки зеленые, отдыхать разучились. Ну что, давай за наш отпуск, гори он синим пламенем!

Некоторое время они пережевывали еду и прислушивались к своим ощущениям.

Минут пять спустя Голованов сказал:

— Ага…

— Начинается, — подтвердил и Щербак.

После этого беседа перетекла в более нормальное застольное русло. Снова обсуждались недавние события в «Глории», знакомые женщины, шансы «ЦСКА» в Лиге чемпионов, варианты продолжения банкета. В какой-то момент Щербак заметил:

— Сева, а не взять ли нам еще грамм по триста?

— Можно, конечно, только тебе не кажется, что от этой странной водяры эффект, как от текилы? Пьешь-пьешь, ничего-ничего, а потом вдруг башню как сносит!

— Вообще-то, в башке что-то не то, — признал Щербак. — Вот, например, мне кажется, что если я сейчас встану, то добром это не кончится. — Щербак оперся руками об стол и наглядно продемонстрировал свои намерения.

В глазах у его приятеля отразилось беспокойство, но Щербак все-таки поднялся на ноги, несколько секунд постоял, прислушиваясь к себе, затем сказал удивленно:

— Живот болит. — И рухнул на пол.

У Голованова все разом поплыло, упавший Щербак почему-то был уже не в двух шагах, а где-то в другом конце Галактики или еще немного дальше, и, кроме того, тоже засверлило в животе. Голованов понимал, что надо помочь Коле, но вместо этого почему-то закрыл глаза, а когда открыл их в следующий раз, увидел над собой обеспокоенное лицо врача в машине «скорой помощи», который говорил:

— … судя по тому, что сказал официант, они выпили всего ничего, бутылку на двоих… странно как-то…

Наш человек, подумал Голованов и отключился уже окончательно.

Дениса к друзьям не пустили. Сказали, что состояние их неважное, что оба под капельницей, но хоть уже из реанимации в обычную палату перевели, и то — слава богу. Доктор, пожилая усталая женщина, не глядя Денису в глаза, сказала:

— Знаете, с каждым, конечно, может случиться, но все же это как-то… К нам таких больных привозят: дети, старики, сердечники… А тут — взрослые здоровые мужики. Ну не стыдно ли?!

— Я пока не знаю, — сказал Денис. — Может быть, и будет стыдно, когда вы мне расскажете, что же с ними случилось.

— Пищевое отравление. Предположительно — водкой.

— Им промывание, наверно, делали? — быстро спросил Денис.

— И еще много чего.

— Содержимое желудка сохранилось? Можно взять на анализ?

— Молодой человек?! Здесь больница, а не криминалистическая лаборатория.

— Понятно. А милицию вообще вызывали?

— Откуда мне знать? Их «скорая» забирала, привезли сюда. Не думаю, чтобы там была милиция, обычно в таких случаях их не вызывают.

— Доктор, мне очень нужно их увидеть. — Денис умоляюще сложил руки. — Буквально на одну минуту.

Докторша, немного подумав, сказала:

— Я засеку время.

Она провела его в палату. Увидев лица своих друзей, Денис понял, что дело и правда дрянь. Голованов был без сознания, а вот у Щербака глаза были открыты.

— Коля, — Денис поводил перед ним рукой, — ты меня узнаешь?

Щербак чуть пошевелил головой.

— Где вы были? Где это случилось? В «Кубышке»? — Так сыщики называли свое любимое питейное заведение.

Щербак махнул ресницами.

— Спасибо вам огромное, — Денис повернулся к докторше.

— Пятьдесят восемь секунд, — сказала она.

Через сорок минут Денис был в «Кубышке». Его там знали значительно хуже, чем остальных работников «Глории», но в лицо все же помнили, так что бармен, едва завидев Грязнова-младшего, испуганно метнулся куда-то в закрома. Денис, особо не думая над вопросом, что того так испугало, бросился следом. Но в общем, преследовать и ловить было особо некого. Бармен, официант и срочно вызванный хозяин «Кубышки» были и так насмерть перепуганы. На самом деле, появление Дениса Грязнова, который взял оперативное расследование на себя, было для них как манна небесная, потому как до того момента они не знали, что предпринять: звонить в милицию, не звонить в милицию, закрывать заведение, не закрывать заведение…

Денис связался с дядей, тот позвонил знакомым криминалистам, и через час в «Кубышку» приехал сам знаменитый Студень — пухленький старичок со шкиперской бородкой, между прочим, заместитель директора Центра судебно-медицинской экспертизы. Пока Студень брал пробы еды и питья, которые употребляли частные сыщики, и прямо на месте проводил некоторые анализы, Денис беседовал с хозяином, толстым грузином, в кармане рубашки которого торчал огрызок давно потухшей сигары. Около часа ушло на то, чтобы расслабить грузина и внушить ему несколько тривиальных мыслей: все живы, он лично ни в чем не виноват, а вот кто виноват, предстоит выяснить, и в этом он может помочь.

Итак, что же удалось выяснить?

1. Молодая картошка, селедка, сливочное масло, укроп. Поставщик ЗАО «Анаис». Старый, надежный, проверенный партнер.

2. Хлеб. Куплен в универсаме «Рамстор».

3. Пиво «Гессер». Поставщик — все то же ЗАО «Анаис».

4. Водка «Пшеничная», производства завода «Кристалл», поставщик неизвестен.

— То есть как это? — удивился Денис, когда выяснился этот последний момент.

Грузин развел руками. История действительно была нетипичной. Не первый год они покупали спиртное у своих постоянных партнеров. В сущности, большая часть ассортимента и по сей день состояла из их продукции. Но буквально две недели назад появился человек, предложивший взять продукцию кристалловского завода за символические деньги — по доллару за бутылку обычной водки вместо стандартных полутора. Грузин отнесся к этому предложению подозрительно, но пригласил эксперта, чтобы тот проверил водку — по бутылке из каждого наименования. Все оказалось в порядке.

— А та бутылка, из которой они пили, осталась?

— Они из графина пили.

— Но в графин-то откуда-то же наливали, верно?

— Из бутылки.

— Так она осталась или нет?!

Бутылку нашли, Студень упаковал ее в пластиковый пакет и забрал с собой. А также взял на пробу несколько других, еще не начатых, из той же партии — всех водок по одной бутылке.

— Как найти человека, с которым вы заключали договор? — спросил Денис у грузина. — Несите все документы, какие есть.

Тут хозяин заведения побелел как полотно. Оказалось, никаких документов не было. Товар передавался с рук на руки, деньги из кармана в карман. Вот чего грузин боялся на самом деле — налоговой полиции.

— Но должны же быть какие-то следы? — допытывался Денис. — Транспорт?

— Транспорт был мой, — сказал грузин. — Он объяснил, куда подъехать и где забрать. Таможенный терминал в Бусиново. Там какие-то люди перегрузили контейнеры с бутылками с железнодорожной платформы на мою машину, и все.

— А как вы с ним общались? Что это был за человек? Русский? Кавказец? Иностранец?

— Русский, русский, — закивал головой грузин, довольный, что хоть что-то может сказать наверняка.

От «Кубышки» Денис за несколько минут доехал до «Глории». Там он обнаружил хмурого Макса, который воткнулся в свой монитор и даже голову не поворачивал, а еще — стильную длинноволосую брюнетку в джинсовом костюме, которая развалилась в кресле, положив ноги на стол. Рядом валялся маленький рюкзачок, какими модная молодежь пользуется вместо сумок и портфелей. Его обладательница и была Алла Снегур. При первом, самом поверхностном, взгляде на нее Денис понял, что поторопился со словом «каракатица», при втором понял, что работать рядом с такой красоткой будет, пожалуй, нелегко, просто в силу физиологических причин.

— Макс, почта есть? — поинтересовался Денис.

— Нет.

Отвечая, компьютерщик нехотя повернулся, и Денис увидел у него под правым глазом весьма приличный синяк. И свежий, что было очевидно, поскольку они только вчера виделись. По легкой мимике госпожи Снегур и угрюмому молчанию самого Макса Денис сообразил, что у них тут состоялось неформальное знакомство, и приведшее к таким вот последствиям. Денис сразу же вспомнил, как утром по телефону Макс ему сказал: «Хороша каракатица». Все ясно, произвела, значит, девушка впечатление на компьютерного гения, а потом, когда он к ней подкатил, еще больше его усилила. Ай да Алла Снегур! Денис посмотрел на молодую женщину с еще большим интересом, тем более что делать было нечего — он ждал звонка от криминалиста.

— Так откуда вы знаете Вячеслава Ивановича Грязнова? — спросил он, всем своим видом демонстрируя, что понятия не имеет, кто она такая.

— Тусовались вместе, — сказала Алла. — На рэйв-дискотеке.

— Понятно, — кивнул Денис, — это он любит, известное дело… — Потом представил себе дядю генерал-майора, отплясывающего, как это сейчас говорят, на молодежном танцполе, не выдержал и засмеялся.

Студень вскоре позвонил и сообщил, что отрава в водке таки была, правда, спирт нормально очищен, скорей всего, бутылка была элементарно грязной.

— А в других бутылках что?

— В других бутылках — тоже дрянь, — сказал Студень, — хотя и значительно чище. И что симптоматично — водка везде одинаковая, что «Пшеничная», что «Посольская» и так далее — разницы никакой, только в этикетках. Из общей бочки, так сказать, разливали. Само по себе это уже говорит о многом. В общем, вашим ребятам, Денис Андреевич, просто сильно не повезло. Хотя, с другой стороны, то, что они выжили, как раз свидетельствует об обратном.

Денис поинтересовался, узнал ли Студень что-нибудь еще принципиальное об этой водке, и оказалось, что да. Водка — ни черта не кристалловская и даже не московская, потому что этикетка отпечатана на бумаге такого древнего советского производства, какую в Москве (и не только в Москве!) давно не используют, так что тут явно пахнет провинцией. А если быть точным, то в картотеке ЦСЭ значатся только два города, на продукции из которых иногда еще используется эта бумага — в виде упаковок и этикеток: Ульяновск и Придонск Ростовской области…

— Как вы сказали? — удивился Денис. — Придонск? Странно… Ну ладно. Водку могли разлить и здесь, а этикетки оттуда привезти.

— Могли, — согласился Студень. — Только вряд ли. Во-первых, вы мне сами сказали, что для Москвы она очень дешевая, но для провинции — в самый раз. А во-вторых, этикетка приклеена канцелярским клеем, выпущенным тоже в советские времена на Придонской химфабрике — это особый состав, нигде и никогда не повторявшийся. Хорошо, что в моем банке данных хранится, иначе бы вообще не идентифицировали.

— Значит, Придонск, — повторил Денис. — Ростов-на-Дону. Не люблю совпадения.

Он позвонил дяде и попросил проверить таможенный терминал в Бусиново.

Через два часа стало известно, что там никто о таинственном придонском поставщике спиртного понятия не имеет. То есть понятно, что с кем-то он в контакт вступал, кого-то подмазывал, но на таможенном терминале работает много людей, да еще в разные смены, выяснить это оперативно и в то же время неофициально весьма затруднительно.

— Дядя Слава, я уверен, что официальное следствие нам ни к чему. Я поговорю с Севой и Колей, когда они оклемаются. Уверен, что они со мной согласятся и никаких обвинений выдвигать не станут. Лучше мы сами разберемся, так вернее будет. А если вдруг нароем что-то серьезное, передадим все данные куда следует.

— Ну как знаешь, — сказал Грязнов-старший. — А как там моя Алла?

— Пока хорошо, — бодро отрапортовал Денис.

— Поконкретней нельзя? Чем занимается? Что ты о ней думаешь?

— Сидит. Молчит. Пьет чай. Мне нравится. Максу — тоже.

— У вас что, никаких дел нет, что ли? — удивился начальник МУРа.

— Теперь вот появилось, — со вздохом признался директор «Глории».

Итак, отдых впрок не пошел, как и предполагали старшие товарищи. Что ни говори, а опыт, также известный как сын ошибок трудных, — великая вещь.

— Алла, боюсь, у меня для вас все же будет работа, — сказал Денис новой сотруднице.

— А вы не бойтесь, — посоветовала Алла. — Как говорит одна моя знакомая проститутка, мы все еще будем олигархами. Так что не нужно бояться.

— Ну и знакомые у вас, — негромко сказал Макс, не рискуя, впрочем, поворачиваться от компьютера и уж тем более — приближаться.

Алла грациозно пожала плечами и достала из квадратной черной пачки коричневую сигарету. «Собрание», — успел прочитать Денис.

— Что будем делать?

— Полагаю, все равно придется ехать на этот Бусиновский терминал, других следов нет, — сказал Денис.

— А сам Придонск? — возразила Алла. — Не проще ли прямо там, на месте, выяснить, кто делает эту паленую водку?

— Не проще. У меня все сотрудники в отпуске. Уедем туда, кто же в лавке останется?

— Я, например, могла бы съездить в Придонск. А вы, Денис, сидите в своей лавке, пока не надоест.

— Спасибо, конечно, но пока не стоит… — Денис задумался. — Макс, кстати, а эта дамочка больше не объявлялась?

— Лариса Жолдак? Не-а.

— Что за дамочка? — поинтересовалась Алла, выпуская клубы сизого дыма.

Даже просто глядя на него, Денис почувствовал, насколько крепкие сигареты.

— Совпадение. К нам набивалась клиентка как раз из Придонска, считает, что ее отца не случайно сбила машина и что у них в городе правит хунта Пиночета.

— И где она сейчас?

— Понятия не имею.

— Так, может, стоит с ней связаться? Придонск — небольшой город, может, она знает, кто там водку делает?

— Это не очень удобно, после того как я ей отказал, — заметил Денис.

— Так возьмитесь за ее дело, — предложила новая сотрудница «Глории».

— Слушайте, Алла, — возмутился Денис, — не зарывайтесь а? Не хочу я за него браться! Я специально людей в отпуск отправил…

— А они отравились водкой из Придонска.

— Да помню я! Может, вы сами возьметесь за дело Ларисы Жолдак?!

— Давайте, — с легкостью согласилась Алла.

Денис немного оторопел. Потом взял себя в руки и сообщил:

— В этом нет необходимости. Подождем, пока появятся Филя с Демидычем, и поедем на терминал. Макс, ты наконец связался с ними?

— Телефоны молчат. Если Демидыч на рыбалке, то он, наверно, спит, Денис, наверняка вставал на зорьку.

— А Агеев?

— Последний раз он звонил утром, говорил, что находится где-то в районе Курска, машину приятелю перегоняет.

— Куда?

— В Сочи. Сказал, что, возможно, останется там на недельку-другую, поскольку такова воля его непреклонного начальства. — Макс хмыкнул, а Алла откровенно засмеялась.

— Час от часу не легче. — Денис принялся заваривать чай.

— Вы будете смеяться, — сказала Алла, — но у меня с собой банка варенья. Любите сладкое?

— Сладкое нет, но чай с вареньем очень люблю, — признался Денис. — А какое у вас?

— Клюквенное. Будете?

— С удовольствием.

Она достала из рюкзачка литровую баночку с пластиковой крышкой.

— Вы всегда с вареньем разгуливаете? — не удержался Денис.

— Бабушка с собой дала, — огрызнулась молодая женщина. — Я могу его и назад засунуть.

— Нет-нет! — одновременно сказали Денис с Максом.

Зазвенел дверной колокольчик. Денис вспомнил, что колокольчик этот — покупка Голованова, вспомнил, с какой любовью он его устанавливал… и побрел открывать.

На пороге топтался мужчина лет шестидесяти, плотный, с большой головой и большой лысиной. Эдакий Калягин провинциального разлива. Что провинциального — Денис понял сразу.

— Вы ошиблись, — тут же сказал он, не давая лысому времени сказать хоть что-нибудь.

— Вы разве не Грязнов? — удивился лысый.

— Я Грязнов, но это ничего не меняет.

— Но я к вам от Чижова! — закричал лысый. — Понимаете, от Чижова!

— О господи, — сказал Денис. — Проходите. Чижов — это который ростовский адвокат?

— Ну конечно, вы же с ним хорошие друзья, верно?

— Это он так сказал? Осторожно, здесь ступенька, — предупредил Денис и помечтал о том, чтобы очередной нежданный посетитель свернул себе шею.

— Вообще-то, он дословно так не говорил, но я сделал такой вывод. Он сказал, что и раньше отправлял к вам клиентов из нашего города.

— Из какого города? — спросила Алла, встречая незваного гостя.

— Можно я сяду?

Денис показал ему на стул.

— Как из какого города? — сказал лысый. — Из Придонска, конечно.

Денис, Алла и Макс переглянулись. Потом Денис сказал:

— Макс, ты еще не выбросил телефон той женщины? Ах да, я же сам ей звонил… Вот что, как вас зовут?

— Клюев, — с готовностью подсказал лысый. — Клюев Геннадий Несторович.

— Вот что, Клюев Геннадий Несторович, вы расскажите пока все Алле Михайловне, она наша сотрудница, очень опытный и грамотный оперативный работник. — Денис подмигнул Снегур. — А мне надо позвонить.

Он вышел в соседний кабинет и оттуда позвонил школьной подруге Ларисы Жолдак.

— Она уже уехала, — сказала школьная подруга. — У нее поезд через час.

— Давно уехала?

— Да только что из дома вышла.

— Пожалуйста, верните ее, это очень важно! Скажите, что Денис Грязнов звонит.

— А, тот самый молодой человек, который послал ее подальше? — насмешливо протянула подруга.

— Да! То есть нет. То есть это сейчас неважно, догоните ее, очень вас прошу.

— Ладно уж, попробую…

Пока Денис ждал у телефона, в кабинет зашла Алла.

«Ну что?» — глазами спросил Денис.

Она отрицательно покачала головой. Плотно прикрыла за собой дверь и сказала негромко:

— У него жена исчезла. Он говорит, что знает, кто ее похитил, некий Кравцов, главный местный злодей. Видимо, тот самый Пиночет, о котором вы говорили. Жена работала администратором и метрдотелем в их семейном ресторане, называется «Чайка», очень популярное место в Придонске.

— Это Лариса Жолдак, — раздалось тем временем в трубке.

— Лариса, отложите ваш отъезд, если можете, — попросил Денис. — У меня появились новые факты о вашем городе. Резонно будет объединить все в одно дело. Я готов за него взяться.

Ответа не последовало. Тогда Денис сказал:

— Я понимаю, вы обижены на меня, и у вас конечно же есть для этого повод. Но поверьте, что я действую не на основании своих капризов. Ситуация изменилась, и мое подключение к решению проблемы не выглядит больше бесперспективным.

— Денис Андреевич, вы собираетесь ехать в Придонск? — сказала наконец Лариса.

— Да.

— Я вот о чем сейчас думала. Мне не стоит откладывать свой отъезд домой. Это будет нехорошо, если мы с вами прибудем туда одновременно. Я-то вообще ведь официально не в Москву ездила, а в Ростов. В Придонске никто не знает, что я здесь была. Пусть все так и останется. А вы приедете абсолютно автономно от меня.

— Логично, — не мог не признать Денис.

Он попросил Ларису отправить по электронной почте ее придонский адрес и все телефоны, по которым можно будет с ней связаться. Потом вернулся к Клюеву и сел напротив.

— Геннадий Несторович, в вашем городе есть алкогольный завод?

— Нет, к сожалению, — помотал головой Клюев.

— Вы уверены?

— Конечно. Я же хозяин ресторана. Кому же знать, как не мне. Приходится из Ростова спиртное привозить.

— И никогда не было?

— Никогда. У нас есть завод безалкогольных напитков. Но там даже пива не делают. Я сто раз говорил Евгению, чтобы он купил лицензию и соответствующее оборудование, предлагал в долю войти, но он ни в какую. Он, видите ли, сам не пьет и считает, что все остальные будут вести себя так же.

— Кто этот Евгений?

— Галин, директор безалкогольного завода. Хороший мужик, только чокнутый слегка. После того как Лариса от него ушла, у него, по-моему, крыша съехала. У них же дочка, а теперь он ее видит в час по чайной ложке.

У Дениса внутри что-то шевельнулось.

— А кто такая эта Лариса, его жена?

— Лариса Жолдак. Хорошая баба, простите, Алла Михайловна, то есть женщина, они с моей Таней в одном классе учились, в детстве подружками были, говорят. Но потом разошлись немного пути-дорожки. Я извиняюсь, у вас не будет пива или минералки холодной?

— Макс, — сказал Денис, не отводя взгляд от Клюева.

Макс, не вставая, подъехал на своем кресле к холодильнику.

— «Боржоми» подойдет?

— Конечно, спасибо! О, у вас настоящий «боржоми». У меня в ресторане тоже всегда настоящий… Танюша всегда следила за тем, чтобы с напитками не было проблем… — Клюев вытер лоб платком.

— Давайте поговорим о ваших делах, — мягко предложила Алла. — Что случилось с вашей женой? Как она исчезла? Когда это произошло? Постарайтесь припомнить все самое важное.

Геннадию Несторовичу Клюеву было шестьдесят три года. Он был женат во второй раз. Первая жена умерла тринадцать лет назад, от того брака у него есть взрослые дети, сын и дочь, которые давно с ним не живут, они перебрались в Ростов-на-Дону. По образованию он инженер-гидротехник, но уже пятнадцать лет по своей специальности не работал, был кооператором, шил джинсы, потом «челночил» из Турции, торговал в Ростове, в общем, к середине 90-х скопил кое-какие деньги и открыл свое первое кафе. Была в нем какая-то торговая жилка в счастливом сочетании с весьма умеренной любовью к деньгам. Хоть он, вероятно, и сам этого не понимал, но в бизнесе для него самым важным была отнюдь не прибыль, а сам процесс общения. В 2000-м году Клюев женился на Татьяне Макаренковой, женщине в самом соку, которая с удовольствием приняла участие в его работе. И несколько лет Клюев был совершенно счастлив. Пока его ресторан «Чайка», ставший самым популярным местом в городе, не начал пользоваться особой любовью у местных бандитов и, что особенно было Клюеву неприятно, у Анатолия Кравцова. Кравцов был самым известным в городе предпринимателем, его влияние, по слухам, простиралось очень далеко, а кроме того, он был одноклассником Татьяны. Став завсегдатаем «Чайки», он принялся оказывать ей разнообразные знаки внимания. Клюев знал, что в городе болтают всякое, но он знал также, что Татьяна ему верна, что она ему благодарна за наконец-то спокойную обеспеченную жизнь (за спиной у нее были два крайне неудачных брака), и, кроме того, он знал, что она его любит.

Примерно с месяц назад Клюев стал замечать, что с Татьяной произошла какая-то перемена. Она плохо спала, под глазами появились круги, на работе была раздражительна, с официантами и поварами — груба, чего с ней раньше никогда не случалось. Клюев был уже далеко не молод, видел в жизни всякое и хорошо знал, что чужая душа — потемки, а душа женщины — тем более. Он решил набраться терпения, но дождался лишь худшего.

Около трех недель назад случилась безобразная сцена. В тот день его не было в ресторане. Приехал поставщик свежей рыбы из Сочи, старинный приятель и проверенный деловой партнер, Клюев принимал его дома, а Татьяна была в ресторане. Несколько лет назад Клюев построил себе дом почти на самом берегу Дона и окончательно переселился туда из городской квартиры. И вот, давно уже обсудив все дела и сидя с приятелем на веранде за рюмкой «Рябины на коньяке», Клюев увидел, что по шоссе, которое перед ним было как на ладони, проносится кавалькада машин, а среди них — огромный серый джип «шевроле». Не узнать его было нельзя, в этой машине ездил Кравцов. Было десять часов вечера, и единственное место в том направлении, куда двигались машины, был ресторан «Чайка». Клюев ощутил легкое беспокойство, но все же продолжал беседовать с приятелем. Прекрасное звездное небо висело почти над самой головой. Помнится, они делились своими точками зрения о возможных границах Вселенной. Через полчаса раздался телефонный звонок, звонил шеф-повар Марат Альбертович Гусев (очень славный молодой человек). Страшно волнуясь, он сообщил, что в ресторане большой скандал, что Кравцов со товарищи приехал уже пьяный и сейчас гоняется по залу за Татьяной. Клюев перепугался, спросил, вызвали ли милицию (Гусев ответил, что да), и, захватив приятеля, а заодно двуствольное охотничье ружье, запрыгнул в свою вишневую «Ниву». Он давно мог позволить себе гораздо более престижную машину, но не хотелось эпатировать горожан, среди которых он и так выделялся уровнем жизни. Знакомый механик поставил ему двигатель внедорожника «тойота», так что «Нива» стала вездеходом что надо. До ресторана он домчался за десять минут. Приятель его все успокаивал, но от его доброжелательного голоса было только хуже. Ворвавшись в ресторан, он увидел, что зал пуст. Два его охранника, связанные, лежали на полу. Персонал (шеф-повар, два его помощника и официанты), очевидно, был заперт на кухне, потому что оттуда доносились приглушенные крики и шум. В самом зале Клюев увидел свою жену. Ей завязали рот, и двое дюжих парней держали ее за руки, в то время как Кравцов деловито расстегивал штаны.

Клюев был нормальным обывателем, который последний раз дрался в десятом классе. Он сам про себя хорошо знал, что физическая храбрость не входит в число его достоинств, но в тот раз то ли хмель ударил в голову, то ли страх потерять жену сыграл свою роль, и Клюев вытащил свое ружье и выстрелил в потолок. Говорят, что более удивленного лица у Кравцова никто никогда не видел.

«Ты, мразь! — сказал он тогда Кравцову. — У меня остался еще один патрон. И если ты сейчас не уйдешь, я выстрелю!»

«А знаешь что, Гена, — ответил Кравцов, — давай я куплю у тебя заведение? В самом деле, хороший же кабак, как мне раньше в голову не приходило? И долгов за тобой никаких не числится, и клиенты у тебя солидные. Ну, продаешь, что ли? Только условие — беру вместе с телкой». — И он сорвал с Татьяны блузку.

Геннадию Несторовичу стало очень страшно. И тогда он подошел вплотную к Кравцову и, не говоря ни слова, уперся стволом ему в живот.

«Не, — сказал через несколько секунд Кравцов, — я передумал сегодня. — Он застегнул штаны. — Сделка не состоялась. Обидно, блин. По коням, мужики».

Непрошеные гости отпустили Татьяну и уехали.

Клюев забрал Татьяну и отвез домой. К его удивлению, она не плакала, все время молчала и много пила.

— А что же доблестная милиция? — спросил Грязнов-младший.

— Доблестная милиция, представьте, Денис Андреевич, приехать не успела, хотя, вроде бы, выехала раньше меня. Ну я позвонил и попросил отменить вызов. Сказал, что мы сами разобрались.

— Зря вы так поступили, — сказала Алла.

— Нет, не зря. Нет, не зря! Они тут же ощетинились и сказали, что подадут на меня в суд за хулиганство! Как вам это нравится? Хотя шеф-повар мне говорил, что, когда он сообщил, что в ресторане буянит не кто-нибудь, а именно Кравцов, его выслушали с явным неудовольствием, многократно все переспросили, записали его, шеф-повара, паспортные данные и, наконец, сказали, что приняли вызов к сведению. Как вам это нравится?

— Совсем не нравится. Видно, любит за что-то милиция вашего Кравцова.

Сначала Клюев хотел закрыть ресторан и уехать с женой подальше, хотя бы на время. Но Татьяна же его и отговорила. Сказала, что люди их не поймут, что в городе должны видеть, что есть и такие, которые не боятся Кравцова и его шайки и живут и работают, несмотря ни на что. Кравцов не показывался и никак не давал знать о себе, так что Геннадий Несторович постепенно успокоился. Он купил в Ростове два газовых пистолета (для себя и жены) и по здравом размышлении не стал их регистрировать в придонской милиции. Татьяна сперва сопротивлялась, а потом привыкла носить его с собой. А еще они хотели завести собаку. Только вот не могли сойтись на том, какой породы: Геннадий Несторович хотел ротвейлера, а Татьяна — немецкую овчарку. В общем, все было более-менее спокойно, но в одно поначалу прекрасное утро Татьяна исчезла. Она приготовила мужу завтрак, полила цветы, вышла из дома, да так и не появилась на работе. Она любила ходить пешком, вся дорога занимала тридцать пять минут, и Татьяна категорически отметала все предложения мужа приобрести вторую машину. Ее никто не видел и никто не встречал. Клюев не стал обращаться в милицию или прокуратуру, он решил нанять частного сыщика, который в лучшем случае вернет ему жену, а в худшем — соберет доказательства того, что это дело рук Кравцова.

— Значит, вы считаете, что вашу жену похитил именно Анатолий Кравцов? — уточнил Денис.

— Или он, или Полковник. По просьбе Кравцова, разумеется.

— Полковник? Это еще кто?

— Глава местных бандитов. Легендарная личность, его в лицо никто не видел, но все наслышаны о его «подвигах».

— Как это возможно? — поинтересовалась Алла. — Он что, Зорро? И почему вы думаете на него, если даже не знаете, кто он такой?

— Геннадий Несторович, — вмешался Денис, — вы говорили, у вас в ресторане есть какая-то охрана?

— Есть четверо крепких молодых ребят, которые работают по двое через сутки. Ничего плохого я про них сказать не могу, они свое дело знают, любая хулиганская выходка у нас сразу пресекается, но против Полковника они не пойдут… Видно, испугались и Кравцова в тот раз, когда… Мне трудно вам объяснить, чтобы понять это, надо пожить в нашем городе, у нас, видите ли, имя Полковника действует просто магически.

— А может, это просто миф? — предположил Денис. — Я знаю о таких случаях, в моей практике случалось.

— Вряд ли. Я уверен, что тот же Кравцов с ним хорошо знаком. Видите ли, Кравцов сейчас готовится к выборам в мэры, у него формально — чистая биография по сравнению с этими подонками, но ведь я сам не раз видел, что, когда надо, они при нем появляются и его слушают! Это о многом говорит!

— Может, он их просто купил?

— Я сомневаюсь, что он действительно существенно богат. Знаю точно, что ему принадлежат несколько магазинов и спортивный комплекс «Ахиллес» в центре города — там тренажерные залы, футбольная и баскетбольная площадки, сауна…

— Для провинциального городка это немало.

— Но и немного, — возразил Клюев, — уж позвольте мне судить. Между тем его удельный вес в городе — весьма существен. Он, как вы поняли, в ладах с милицией, он дружит с прокурором, он сам формирует общественное мнение. Он… Он мерзавец!!! Я его ненавижу!!!

Макс вздрогнул, а Денис с Аллой переглянулись.

Глава третья

Внизу были разбросаны маленькие квадратики, похожие на разноцветные спичечные коробки. Забавно. А в детстве у него от одного такого взгляда кружилась голова… Денис задернул шторку на окошке авиалайнера Ту-154, выполнявшего рейс «Москва — Ростов-на-Дону».

Перед самым отъездом в аэропорт Алла спросила:

— Денис, а как насчет побриться?

— Рано еще, — отрезал Денис, трогая трехдневную щетину.

— Ой, у меня же Тоник бесхозный остался!

Оказалось, что Тоник — это ее английский голубой кот, названный так в честь Антонио Бандераса, с кем у него якобы одно лицо. Ну, по крайней мере, глаза.

— Неужели за ним некому последить? — засомневался Денис.

— Хотите что-то выяснить про мою личную жизнь? — немедленно окрысилась Алла. — Некому за ним следить!

— Ну, давайте я, что ли, — смущаясь, неожиданно предложил Макс.

Денис удивился: вообще-то Макс терпеть не мог домашних животных, это все хорошо знали. Но чего не сделаешь ради прекрасной дамы.

Алла отдала Максу ключи от квартиры и десять раз объяснила, какая кошачья еда Тонику подходит, а какая — ни в коем случае, потому что он очень капризный, и к тому еще и аллергик…

Поспать, что ли, подумал Денис. Нет, глупо, когда рядом сидит такая женщина. Денис окинул взглядом Аллу Снегур, насколько это было возможно в сидячем положении. Он успел кое-что выяснить про нее и догадывался, почему дядя так расстарался, чтобы пристроить Аллу в «Глорию». Во время регистрации билетов они перешли на «ты», и Денису было даже позволено нести ее багаж.

— Ты когда-нибудь был в Ростове? — спросила Алла.

— Один раз.

— Давно?

— Год назад, примерно в это же время.

— Ну и как город? В Дону купался?

— Не успел. Я там был меньше одного дня с чемоданчиком, в котором лежали цацки на шесть миллионов долларов. Не до купания.

Алла подняла брови, но ничего не сказала.

— Теперь моя очередь.

— Я в Ростове не была.

— Нет, я хотел узнать, почему ты ушла из МУРа? — поинтересовался Денис самым что ни на есть нейтральным тоном.

— Операция на желчном пузыре, — сказала Алла интимным шепотом. Она хорошо знала, как надо себя вести с мужчинами, и голосом своим владела в совершенстве. — Воспаление желчного пузыря — холецистит.

— Операция на желчном пузыре, — грустно повторил Денис. — Тебе, наверно, больно было?

— Не помню, — честно сказал Алла. — Я же под наркозом была.

— А… — Денис когда-то учился в медицинском институте, но не закончил, и все ветхозаветные знания давно у него из головы выветрились. — А желчный пузырь, это вообще что?

— Ну как тебе объяснить… Такой полый орган, содержащий желчь. Расположен на нижней поверхности печени. Желчный проток, образующийся при слиянии протоков желчного пузыря и печени, открывается в двенадцатиперстную кишку. Давай не будем, ладно? Неприятная тема.

— Ладно. А что у тебя в этом стильном портфельчике?

— Ноутбук. «Хьюлит Паккард», третий «Пентиум».

— У меня такой же, — обрадовался Денис. — А диски с собой есть какие-нибудь?

— Только энциклопедии и справочники. Слушай, Денис, если хочешь, поройся, а я пока посплю до Ростова, ладно?

Денис подождал пять минут, за это время Алла заснула. Тогда он вставил в ноутбук диск «Большая библиотека Кирилла и Мефодия».

ЖЕЛЧНЫЙ ПУЗЫРЬ, полый орган у большинства позвоночных животных и человека, содержащий желчь. Расположен на нижней поверхности печени. Желчный проток, образующийся при слиянии протоков желчного пузыря и печени, открывается в двенадцатиперстную кишку. Воспаление желчного пузыря — холецистит.

Тоже мне больная нашлась, усмехнулся Денис и выключил компьютер. Хоть бы удосужилась что-нибудь еще почитать, а то — слово в слово академическое определение пересказала.

До Ростова было еще сорок минут полета, и он решил подремать.

Денис с Аллой направлялись в Придонск, их целью было решить проблемы Ларисы Жолдак и ресторатора Клюева, а заодно выяснить, кто снабжает Москву плохой водкой.

В Ростове оказалось прохладно, едва ли пятнадцать градусов, а как помнил Денис, в прошлом году почти в то же самое время было сущее пекло.

Юридическая контора «Щит и меч» занимала первый этаж старинного особняка, на котором висела мемориальная доска из красноватого гранита: «В этом доме в конце XIX века жил А. П. Чехов». Алла потрогала ее ладошкой и сообщила с грустью:

— Прохладная…

Они зашли в офис.

— Нам нужен господин Чижов, — обратился Денис к секретарше, штампованной длинноногой блондинке.

— По какому вопросу? Вы записаны?

— По сугубо личному. Он должен нас ждать. — Перед отъездом в аэропорт Денис попросил Макса известить ростовского адвоката о том, что они заедут к нему на работу. Денис протянул секретарше свою визитку.

Она ушла в кабинет начальства, откуда вернулась через пару минут.

— Извините, но Тимофея Викторовича сейчас нет…

— А сразу нельзя было сказать? — не слишком дружелюбно спросил Денис.

— … но вас примет Ксения Павловна.

Денис с Аллой переглянулись: что еще за Ксения Павловна?!

А Ксения Павловна уже стояла на пороге — эффектная дама бальзаковского возраста — без малейших следов косметики на гладком лице. Зато с золотым браслетом на правой руке и серебряными часами на левой.

— Денис Андреевич, добро пожаловать, моя фамилия Беленко, мы с Тимофеем Викторовичем партнеры, он меня предупредил о вашем визите. Так что добро пожаловать. Аллочка, меня не беспокоить! Господа, проходите, пожалуйста, в кабинет.

Алла Снегур подняла брови, но оказалось, что секретарша ростовских адвокатов — ее тезка, эти слова были обращены, разумеется, к ней.

Ксения Павловна Беленко была равноправным партнером Чижова, им обоим и принадлежала юрконсультация «Щит и меч». К огорчению Дениса, выяснилось, что Чижов уехал куда-то в область, и сегодня не появится, так что познакомиться с этим удивительным господином, который внушил Ларисе Жолдак и ресторатору Клюеву мысль, что хорошо знаком с Грязновым-младшим, сейчас было нереально.

Беленко рассмеялась, когда Денис выразил свое недоумение по этому поводу.

— Да-да, Тимофей у нас такой, вы пообщаетесь с ним каких-нибудь десять минут, и он вас убедит, что с Папой римским вместе в боулинг играл! Он мне рассказал, что направил к вам клиентов. Кажется, Жолдак… — Беленко полистала свой ежедневник, и Денис обратил внимание на часы у нее руке, как будто мужские, но в то же время необыкновенно изящные.

— И Клюева… Какие красивые часы, — сказал Денис, — ничего подобного не видел.

— Спасибо, — Ксения Павловна даже немного покраснела от удовольствия, — это подарок. Значит, Жолдак и Клюев, совершенно верно. Итак, что я могу для вас сделать?

— Вы хорошо знаете Придонск, Ксения Павловна? — спросила Алла.

— Не так чтобы очень… Помню, что на машине получается всего час езды от Ростова. Дон там очень хорош. Сейчас еще не холодно, рекомендую покупаться. Чехов, говорят, в молодости там любил отдыхать, вроде бы даже что-то такое там написал, он же из Таганрога, а это недалеко. Что еще…

— Мы не об этом, — вмешался Денис. — Мы о сегодняшнем дне.

Беленко вопросительно смотрела на него.

— Значит, что происходит в этом городе, вам неизвестно? Коррупция, и все такое?

— Увы, — адвокат покачала головой. — Но я конечно же могу собрать для вас эту информацию. Только уточните, что конкретно вас интересует.

— Ну раз уж мы сами туда едем, то не стоит. В связи с этим вот какая просьба. Во-первых, возможно, понадобится что-нибудь срочно отправить в Москву на экспертизу. Там же нет аэропорта? Как насчет экспресс-почты?

— Скорей всего, у местных властей есть вертолеты.

— Нет, не годится. Лишний шум ни к чему.

— Тогда… — Беленко быстро нашла выход: — Тогда вы можете передать посылку сюда с водителем автобуса или каким-нибудь пассажиром, а уж из Ростова мы все мигом отправим.

— Отлично. — Денис на всякий случай написал координаты ЦСЭ и лично Студня. — И вот еще что. Мы в Придонске будем инкогнито, под видом журналистов. Чтобы не нагнетать ненужный ажиотаж. Так что имейте это в виду, если мы вдруг как-то где-то столкнемся…

— Понимаю, мы не знакомы, — улыбнулась Беленко. — Хотите, подскажу вам симпатичный ресторанчик, тут буквально через дорогу?

— Ты хочешь есть? — спросил Денис у своей попутчицы, когда они вышли из адвокатской конторы.

— Я нет, а ты?

— Я тоже перебьюсь. Тогда поехали на автовокзал?

— Подожди. — Алла направилась к газетному киоску.

Денис машинально пошел следом. Пока Алла запасалась духовной пищей — местной прессой, Денис выбирал минеральную воду. Забирая сдачу у продавца, он уже чувствовал, что за спиной кто-то стоит. Повернулся, оказалось, так и есть: два дюжих молодца с квадратными подбородками рассматривали его с притворным дружелюбием. Один, в сапогах-«казаках» с металлическими носами, держал руки в карманах, у другого они были опущены, все пальцы в татуировках. Денис мгновенно понял, что столкновения избежать не удастся, и потому спросил, не обращаясь ни к кому конкретно:

— Так это ты мне стольник задолжал за прошлый раз?

— Чего?! Какой, на хрен, стольник?!

— Мальчики-мальчики, — проворковала Алла, подходя с кипой газет. — Уже поссорились.

— О, — оживились оба. — Телка моя, — сказал с синими пальцами.

— Ща, — пообещала Алла и, швырнув газету в физиономию одному, пружинисто развернулась и двинула ногой в голову другого.

— А мне? — возмутился Денис и врезал первому.

Однако эта парочка и не думала отступать. Выражение сумрачных усмешек уступило место мрачной решимости, и мужики ринулись в бой. Трудно было не признать, что противники они были серьезные. Несмотря на дешевые замашки, оба выглядели внушительно, и Денис понял, что повозиться придется. Он нырнул под замахом справа и ударил ногой в голень. Мужик взвыл и запрыгал на здоровой ноге, но Денис не намерен был оставлять его в стоячем положении. Однако свалить его ударом головой в живот не удалось, он был слишком тяжел и устойчив. Мужик сам теперь повис на Денисе и молотил его рукой по спине, норовя попасть в почку.

Краем глаза Денис улавливал, что Алла действует стремительно, как ниндзя, руки и ноги мелькали в воздухе с мультяшной скоростью, время от времени наносимые ею удары сопровождались приглушенными криками с противной стороны. Наконец что-то глухо ухнуло. Денис решил не отставать. Он надавил своему противнику на точку за ухом, заставил его потерять сознание. Все было кончено. Отключившихся бугаев посадили рядышком на лавочку, и Алла всунула одному в руку журнал «Деловой мир». Немного полюбовалась. Достала «мыльницу» и сфотографировала на память.

— Сваливать надо, — сказал Денис. — Зачем нам ростовские менты?

— Знаешь что, — сказала Алла, переводя дыхание, — теперь я хочу есть. И в кабаке нас искать не станут. Где он тут, адвокатша говорила — симпатичный ресторанчик через дорогу?

В симпатичном ресторанчике через дорогу оказалось забавное меню. На последней странице Денис, хихикая, прочитал:

«Разбить рюмку — 20 рублей.

Испачкать скатерть — 30 рублей.

Разбить фужер — 30 рублей».

Дальше была перечислена вся посуда, включая пункт с расценками на «погнуть вилку», и в конце: «Непроизвольный отказ от пищи — 100 рублей».

— Хороший у них тут бизнес, — сказала Алла. — Ну что, Денис, думаешь, за нами уже следят?

— Ты насчет тех придурков, что на лавочке остались? Трудно сказать…

— Трудно?! Да они же как из-под земли выросли!

— То есть какие-то нехорошие дяди в курсе, что Лариса Жолдак и ресторатор Клюев обратились в агентство «Глория»? Чего же, в таком случае, эти жлобы добивались, по-твоему? — поинтересовался Денис. — Или, точнее, тот, кто их послал?

— Чтобы мы повернули обратно, ясно как день.

— Да? А мне вот ничего не ясно.

— Знаешь что? Зачем время терять, поехали на автовокзал: найдем поскорее жену Клюева, разберемся с остальными делами и вернемся. У меня дома кот некормленный.

— За котом твоим Макс присмотрит. Извини, мне надо в туалет.

— Спасибо, что проинформировал, хотя без этой информации я могла бы обойтись.

Однако, когда через десять минут Денис не вернулся, Алла уже так не думала. Через четверть часа его все еще не было. Она подозвала официанта и интимным шепотом сказала, вкладывая ему в руку червонец:

— Мой друг отошел помыть руки. Я, видите ли, беспокоюсь, все ли с ним в порядке.

Официант понимающе кивнул и пошел проверить. Вскоре вернулся и доложил:

— Ваш друг бреется.

— Что он делает?!

— Он попросил бритвенные принадлежности и теперь… В общем, сами увидите, — ухмыльнулся официант.

Бриться в ресторане? Зачем это ему понадобилось, размышляла Алла, доедая салат из корейской капусты.

Наконец Денис вернулся. То есть то, что вернулся именно Денис, она поняла не сразу. За столик присел лысый мужик с черной как смоль бородкой-эспаньолкой и насупленными бровями. Она открыла было рот, чтобы обуздать такую бесцеремонность, но сказать ничего не смогла, поскольку смогла все же разглядеть в нем своего напарника. Во-первых, Денис побрил голову наголо, во-вторых, наконец-то побрился и сам (сделал то, о чем она просила его еще в Москве!), но не тронул щетину над верхней губой и подбородком. И к тому же покрасил свои огненно-рыжие волосы в этих местах в иссиня-черный цвет. Ну и брови, конечно. Алла нашла, что он преобразился совершенно. Они уже обсудили свои легенды, но она не думала, что Денис зайдет так далеко.

— Гордишься собой, да? Напугал бедную женщину…

— Тебя, пожалуй, напугаешь. Перестраховка не повредит, — сказал частный детектив, довольный произведенным эффектом.

На автовокзале несколько раз объявили в громкоговоритель:

«Уважаемые пассажиры! Просим вас не доверять и не пользоваться услугами мошенников!»

— Они их, наверное, пометили уже, этих мошенников, — хихикнула Алла.

— Ага, белой краской, — уточнил Денис.

Минут двадцать ждали, чтобы автобус заполнился, потом еще столько же, пока покурит водитель, потом еще минут десять — совсем уж неизвестно чего. Наконец двинулись в путь.

— Ты лобовое стекло видела? — спросил Денис.

— Нет, а ты на заднее посмотрел?

Алла посмотрела на лобовое стекло, Денис — на заднее. На одном была наклейка с надписью «Меняю кондуктора на запаску», на другом — «Тише едешь — хрен приедешь».

— Провинциальный юмор.

— Да уж… Ты только потише. А то кулаки у них тоже… квадратные. Хватит с нас одной потасовки.

Денис следил за меняющимся в пригороде Ростова ландшафтом, а его попутчица листала газету «Казацкий вестник». Автобус скакал по ухабам, и казалось, тому не будет конца. Все пассажиры переносили это на удивление спокойно. Видно, не знали, что бывает и по-другому.

— Сколько нам еще пилить до Придонска? — обратился Денис к дородной чернобровой тетке, сидящей напротив через проход.

— Полтора часа. — Она пристально посмотрела на Дениса. — На рыбалку?

— Почему на рыбалку? Может, я на родину из дальних странствий возвращаюсь?

— Ну да, балакай. Ты, парень, не нашенский, не придонский. — Тетка говорила с характерным южным акцентом, который можно принять и за малороссийский.

— А вы что, все сто тысяч человек там знаете? — удивился Денис.

— Усех — не усех, а чужаков — живо отличу. Так, выходит, не на рыбалку? — прищурилась тетка. — А зачем тогда?

Денис уже пожалел, что завязал разговор.

— В гости. К родственнику.

— Ну-ну… — Тетка смотрела на него в упор — с подозрением и интересом — и не отводила глаз безо всякого стеснения, словно он картина какого-нибудь там Шилова или Глазунова.

Тут Алла толкнула его локтем в бок.

— Смотри-ка, про наших знакомых пишут.

— Кого ты имеешь в виду? — насторожился Денис. По его разумению, никакой шумихи вокруг проблем Клюева и Жолдак сейчас и даром не нужно было.

— На вот, сам почитай.

…

С помощью умелого адвоката пенсионер через суд отвоевал у почтовых лохотронщиков обещанный выигрыш на сумму 131 тысяча рублей

Однажды скромный ростовский пенсионер Коваленко С. К. заказал по почте и получил широко рекламируемое чудодейственное лекарство от ЗАО «Клиника вашего здоровья». Пользовался он услугами такого предприятия впервые и не знал еще, что его адрес и данные автоматически попадут в базу данных ЗАО «Одиссей», после чего его тут же начнут заваливать конвертами с разными каталогами и бумажками типа «Поздравляем, вы получили приз, только купите у нас чего-нибудь и будет вам счастье».

Обнаружив в почтовом ящике необычный конверт, он вскрыл его и чуть не взлетел от счастья, когда прочитал содержание помпезно оформленного письма. В нем сообщалось, что господин пенсионер является единственным обладателем приза на сумму 131 тысяча рублей. Вот только для получения этой суммы нужно всего лишь заказать по почте еще один товар, который можно выбрать в каталоге, любезно присланном фирмой вместе с письмом.

Строя в мечтах воздушные замки, пожилой мужчина пытался выбрать что-нибудь стоящее среди предлагаемого товара, который, как на грех, был недешевым. Остановив свой выбор на книге с полезным названием «Лечение без лекарств» и «скромной» ценой — 390 рублей, Коваленко оформил заказ, собрал деньги и отнес все это на почту.

Надо сказать, что убогий вид брошюры с полезными советами по самолечению, которую он получил через несколько дней, также не смутил пенсионера. Он все ждал сказочного выигрыша. Когда пожилой человек обратился в ЗАО «Одиссей» за обещанным призом, там ответили, что он неправильно понял условия получения выигрыша. Оказывается, пенсионеру нужно было прочесть надпись, находящуюся внутри конверта, где микроскопическими буквами черным по белому нацарапано, что есть и еще претенденты на эту сумму. Коваленко наконец-то понял, что таким образом предприятие попросту налаживает продажу никому не нужных вещей. Оскорбленный, он обратился в юридическую контору «Щит и меч», и защиту его интересов взяла на себя опытный адвокат Ксения Беленко.

Суд, подробно рассмотрев предъявленные ею документы, постановил, что извещение о выигрыше, полученное пенсионером Коваленко, является письменным обязательством ЗАО «Одиссей» перед ним. Единственное условие для получения денег он выполнил. А перечисленные на внутренней стороне конверта другие люди не имеют к этому никакого отношения, поскольку в письме ясно сказано, что он является единственным обладателем приза, а не предложено стать участником розыгрыша. В результате ростовский городской суд решил взыскать с ЗАО «Одиссей» в пользу Коваленко 131 тысячу рублей и еще 19 тысяч рублей в качестве компенсации за моральный ущерб.

В завершение статьи хочется обратить внимания читателей: не правда ли, господа, абсурдное название — «Клиника вашего здоровья»?!

— Что скажешь? — полюбопытствовала Алла.

— А что тут скажешь? — пожал плечами Денис. — Повезло пенсу, без вопросов. Уникальная история, ведь, как правило, прижучить лохотронщиков никому не удается. Умелая дамочка, эта Ксения Павловна. Такая, наверно, и в Москве не оплошала бы.

— Точно, — кивнула попутчица. — Кстати, насчет местного гостеприимства. Ты бы оружие далеко не прятал, а?

Денис кивнул.

Глава четвёртая

Придонск встретил московских детективов недружелюбно — небо стало свинцовым, к тому же резко похолодало. Едва они ступили на землю, как и асфальт немного потемнел: сверху закапало.

Алла лукаво посмотрела на сверкающую голову Дениса.

— Не задувает? — спросила участливо. — Может, шапочку купишь?

Денис пожал плечами:

— Шапочка у меня есть. Но кто же тогда увидит, что я лысый? Вся конспирация насмарку.

— Резонно. Ты только брови не забывай подкрашивать. Ну что, в гостиницу?

Выбор был невелик. Они уже знали, что в городе имелось всего две гостиницы, одна — старого образца, что-то вроде Дома приезжих, переделанного под общежитие для неприхотливых командировочных. Зато вторая — «Край света» — своей светящейся надписью была видна из любого уголка Придонска, благо высилась она двадцатью четырьмя этажами в самом центре Придонска, напротив здания городской администрации. Так что и размышлять особенно не пришлось.

Выяснилось, до гостиницы — с четверть часа ходьбы, поэтому такси брать на стали. Денис закинул за спину сумки.

По дороге к гостинице им встретилась афишная тумба, наверно, дореволюционного образца, обклеенная плакатами с изображением какого-то мордатого мужчины и надписью:

«Анатолий Кравцов: Я НАУЧУ ВАС ЖИТЬ!»

— Впечатляет, — сказала Алла.

— Нехило, — согласился и Денис.

Раздался визг тормозов, и рядом остановился милицейский «уазик».

Из него вышел наряд. Последовала проверка документов, настолько тщательная, какой Денис давно уже и в Москве не встречал. Денис помалкивал, предоставляя своей улыбчивой напарнице отвечать на все вопросы доблестных сотрудников органов внутренних дел. Их было двое, с укороченными автоматами Калашникова, плюс собака и водитель, наблюдавшие за происходящим из машины.

— А вы кого-нибудь ловите, молодые люди? — поинтересовалась Алла.

— С чего вы взяли? — буркнул хмурый сержант, рассматривая паспорт Дениса и корочку «пресса».

— Ну неужели у вас в Придонске заведено так тщательно проверять приезжих?! Мы слышали о вашем городе много хорошего.

— Вот как?! — отчего-то разозлился сержант. — С какой целью прибыли в город?

— Мы журналисты, — вставил Денис.

— Вижу, что не сыщики! Отвечайте на вопрос.

«Журналисты» переглянулись, и Алла сказала:

— А не будем мы больше ни на что отвечать. Лучше верните документы. — И протянула руку ладонью вверх. Маленькую, белую и узкую.

Сержант, не зная, сколько силы таится в этой обманчиво-хрупкой руке, уставился на нее с изумлением. Напарник толкнул его, кивнув на Дениса.

— Да! — сказал сержант, словно бы спохватившись и все еще не отдавая документы, — запрещенные предметы с собой имеете? Оружие, боеприпасы, наркотики и так далее?

— А и так далее — это что? — спросил Денис.

— Слушай, мужик, — начал выходить из себя сержант, — ты это…

Денис молча вынул из сумки камеру, пощелкал рычажками и навел объектив на сержанта:

— Три, два, один. Мы находимся в Придонске. Нас встречает доблестная местная милиция, призванная обеспечить спокойное пребывание в городе московских журналистов…

Физиономия у сержанта стала растерянной.

— Ладно, Денис, выключи, — сказала Алла. — Ребята же на работе, мы же все понимаем…

Денис пожал плечами и сделал, как она сказала.

Далее последовал личный досмотр Дениса, в процессе которого милиционеры нашли бумажник, маленький перочинный нож, связку ключей и упаковку жевательной резинки. Не найдя ничего подозрительного, сержант извинился и предложил подвезти московских журналистов до гостиницы. Московские журналисты отказались. И все пошли своей дорогой.

Через пару минут Алла не выдержала:

— Ну ладно, я сдаюсь, где же у тебя был пистолет?

— Сзади, под курткой, за поясом.

— Врешь!

— Посмотри, если хочешь. Я сам не понимаю, как он не нашел. Но скажи… тебе не кажется, что они за нами еще от автовокзала ехали?

— У тебя паранойя. Ты считаешь, нас уже ждут?

Денис ничего не сказал.

В гостинице он сообщил портье — вертлявому молодому человеку с множеством мелких косичек-дрэдов, что они с Аллой — тележурналисты, приехавшие из столицы по одному знаменательному поводу, и что им нужны соответствующие условия для отдыха.

— У нас отличный бассейн и сауна, — похвастался портье.

Дебил, подумал Денис и сказал:

— А как насчет одиночных номеров?

Одиночные номера тоже имелись, однако того, что нужно — двух одиночных, непосредственно соединяющихся друг с другом, в гостинице не было. Зато нашелся люкс из двух комнат, что «журналистов» вполне устроило. Правда, портье сразу предупредил, что там сломан кондиционер (такой вот люкс), но на это они уже махнули рукой.

На двадцатый этаж взлетели на скоростном лифте за считанные секунды. Красивая неулыбчивая горничная открыла номер, показала, что к чему, получила от Дениса на чай, немного этому удивилась, что-то тихо сказала и исчезла. Горячая вода, телевизор, холодильник — все это было в порядке, а больше-то москвичам ничего и не требовалось.

— Как в лучших домах Лондона, — оценил Денис, швыряя сумки на пол.

— А ты там бывал, в Лондоне-то?

Денис что-то неразборчиво пробурчал: в самом деле, не бравировать же тем, что бывал, и не раз, и не два.

Они, не сговариваясь, посмотрели на потолок, потом — друг на друга. И принялись за работу. Осматривали ночные лампы, поверхности столов, зеркал, кроватей, любые укромные закоулки люкса. Около двадцати минут понадобилось на то, чтобы с чувством выполненного долга и глубокого облегчения выяснить, что подслушивающих и подсматривающих устройств в номере нет.

— Если считать, что те два типа в Ростове наехали на нас не случайно, а по чьей-то наводке, то почему же слежка тогда не продолжается? — ехидно спросил Денис.

— Потому и не продолжается, чтобы притупить нашу бдительность. Может, тому, кто за этим стоит, не так уж и важно, о чем мы говорим, ему гораздо важнее, чтобы мы просто убрались отсюда.

Когда женщина не права, подумал Денис, тогда она не права, а когда она права, тогда уж она права… Глубокая мысль, надо записать.

— Поживем — увидим, — примирительно заключил он.

Алла включила телевизор. Нашла местный канал. Ухоженный тип неопределенного возраста ворковал:

«А вы что думаете по этому поводу, Сан Саныч?»

На что Сан Саныч, пятидесятилетний мужчина с породистой седой головой, внушительно отвечал:

«Предстоящие выборы все расставят по своим местам. Конечно, уже и сейчас можно делать некоторые не совсем уж безосновательные прогнозы. — Он добродушно улыбнулся. — Но вы же понимаете, Афанасий, как действующий глава городской администрации я не имею права агитировать горожан за того или иного кандидата…»

— Это тутошний мэр, — сказал Денис.

Алла выключила телевизор и заметила:

— Вот что нам надо в первую очередь — засветиться в ящике. Пусть все поверят, что мы журналюги, приехали прославлять их замечательный город и, и…

— И расслабляться, — подсказал Денис.

— И расслабляться. А то уж очень они тут какие-то подозрительные.

— Станешь подозрительным, когда у тебя жен воруют, — пробормотал Денис.

Они по очереди приняли душ. Денис нашел в ванной комнате черную повязку для сна и нацепил ее на один глаз.

— Считай, что у нас совет в Филях, — сообщил он.

— Только Москву мы уже оставили. И к тому же тогда ты напрасно наголо побрился. Ты так не на Кутузова, а на какого-то красного командира из тридцатых годов похож.

— Много ты понимаешь! — Денис взмахнул воображаемой саблей. — Фельдмаршал Кутузов любил общаться с девчонками и строить им… глазик!

Алла засмеялась.

— Итак, что нам известно о здешнем захолустье?

Она открыла ноутбук и прочитала информационную справку:

— ПРИДОНСК, город (с 1775 года) в Российской Федерации, в Ростовской области. Железнодорожная станция. Девяносто две тысячи жителей (по переписи 2002 года). В пятидесяти километрах — атомная станция. В самом городе развито машиностроение: заводы «Красный котельщик» и «Прессмаш», химическая, легкая (в том числе кожевенно-обувная), пищевкусовая промышленность. Два техникума, пять профессионально-технических училищ. Старейший в области драматический театр. Придонск основан Петром I в 1699 как крепость. Ну и так далее…

— Шикарное место, — оценил Денис. — Крепость и есть. Но штурмом мы ее брать не будем.

Алла вдруг вспомнила о своем Боре, ужасно захотелось ему позвонить, просто услышать родной голос. Что он там делает? Каких уродов без нее ловит?

— Как это штурмом брать не будем? — возразила она. — А пропавшая жена Клюева? Ты забыл, зачем мы приехали? Чем скорее, тем лучше.

— Вот смотри. — Денис протянул ей записку.

— Что это?

— А ты прочитай.

Алла развернула клочок бумаги:

«Клюев не там ищет свою жену. Лучше бы присмотрелся к своему молодому шеф-повару».

— Откуда это у тебя?!

— Горничная сунула, когда я ей на чай давал. Записка была так свернута, что, пока я ее прочитал, горничной и след простыл.

— Вообще-то не помешало бы с ней побеседовать. А то выглядит как дешевая провокация, — поморщилась Алла.

— Все равно стоит отработать разные варианты. Может, и правда его супруга элементарно сбежала, а он нагородил нам сорок бочек арестантов. И еще я не понимаю, если Клюев все держал в секрете, в милицию не стал обращаться, ни с кем, кроме адвокатов, не советовался, то откуда горничные тут знают, кто мы такие, а?!

— Ты, Денис, конечно, прав, но… черт, почему здесь так холодно, а?

Денис потрогал батареи. Не топят, конечно. Хотя с другой стороны, всего-то середина сентября. Денис позвонил портье и договорился о том, что в номер принесут калорифер.

— А лучше два, — подсказала Алла.

— Два калорифера, — исправился Денис.

— А зачем вам два? — невинно спросил портье.

— Затем, что мы живем в разных комнатах. Еще один такой вопрос, и будет прическа, как у меня.

— Нет уж, спасибо, — испугался парень за свои дрэды. — Обогреватели вам, конечно, можно доставить, только это лишняя нагрузка на электропроводку, а у нас тут, видите ли, большие проблемы с электричеством… так что даже не знаю, как быть…

Денис со вздохом положил трубку и направился к двери.

— Ты куда? — удивилась Алла.

— Добывать тепло.

Он спустился на первый этаж.

Портье со скучающей физиономией читал книжку «Звезда и смерть Курта Кобейна».

— Так что там с электричеством?

— Перебои, — вздохнул портье.

— У вас же вроде атомная станция под боком, — припомнил Денис. — И проблемы с электричеством?

— Оно недешево стоит.

— Договоримся, вымогатель.

— Я не вымогатель, — обиделся портье, — я студент! У меня зарплата знаете какая?! Кошкины слезы. А еще я гитару новую купил! Вообще на мели теперь…

— Студент и вымогатель — это одно и то же. Сколько?

— Ну, я думаю… думаю…

Денис положил на стойку десять баксов.

— Я все еще думаю, — сказал портье.

— Будешь продолжать в том же духе — скоро состаришься. Надеюсь, в течение часа обогреватели будут в номере… Так что там у тебя с гитарой?

— У старой звук дерьмовый, а у этой — ух! — Он даже зажмурился от удовольствия.

— А зачем тебе такой инструмент? У вас тут группа, что ли?

— Ну, конечно. Называется «Карты, деньги два ствола».

— Что-то это мне напоминает…

— Вот и вам тоже, да? Это ребята придумали. Мне понравилось, хотя я и не понимаю, что это значит, спрашиваю, а они только смеются. Так что это значит?

Денис пожал плечами.

— То и значит, наверно. Азартные игры, бабки, оружие, что же еще. Так ты, выходит, гитарист?

— Ага. Меня однажды даже в Питер звали, только родителей бросать не хочется, а кореша заставляют вот эту муть читать. — Он показал на книжку. — Говорят, может, чему научусь.

— Курт Кобейн — это тот рокер-наркоман, что с собой покончил?

— Ага! И какую музыку писал! Знаете анекдот? «Джон Леннон курил травку и писал гениальные песни. Джимми Хендрикс кололся героином и был великий гитарист. Киркоров, ну ты хоть клей понюхай!»

Денис строго посмотрел на юношу:

— Где смеяться-то?

— А где хотите, — ничуть не смутился тот. — Знаете что, вы приходите к нам на дискотеку. Тут классный танцпол — в нашей же гостинице, на первом этаже. Придете?

— Посмотрим… Кстати, как зовут эту горничную?

— Какую? У нас их штук пятьдесят. По паре на этаж.

— Которую ты к нам послал, дубина.

— А, это Аня Стоцкая.

— Красивая девушка. Только немного смурная какая-то.

— Точно, — оживился портье. — Особенно после того, как ее тетка пропала.

— Что за тетка?

Портье беспокойно посмотрел по сторонам, хотя, как и раньше, никого даже близко не было.

— А вы про это писать не станете?

— Я же тележурналист. Я вообще писать не умею.

— Ну ладно, все равно ведь узнаете. Ее тетка, Татьяна Клюева, сбежала от своего мужа, владельца ресторана «Чайка». Ходят слухи, что с какими-то бандитами загуляла.

— С Полковником?

— Разве я так говорил?! — испугался портье. — Что это вы сочиняете?

— Ладно, так что там с горничной?

— Татьяна ей вроде как вместо матери была. А тут исчезла — и ни слуху ни духу. Вот Анька и расстроилась.

Денис сделал безразличное лицо: мол, такие местечковые сплетни нас, столичных, высокого полета птиц, не интересуют. И пошел к лифту.

— А меня зовут Артем! — крикнул вдогонку портье, хотя его никто об этом не спрашивал.

А у нас в квартире газ, подумал Денис.

В номере он застал Аллу, беседующую по телефону и активно жестикулирующую себе в помощь.

— Да, конечно! — говорила она. — Нас все устроит, это просто замечательно! К семи вечера мы обязательно подъедем! До встречи!

— Ты чего это какая-то экзальтированная? Куда это мы подъедем? — с подозрением спросил Денис.

— Играю в журналистку. Я договорилась о передаче на местном телевидении.

— Зачем нам это надо?

— Вот как? — немедленно окрысилась Алла. — Может, тогда повесим на дверь табличку: «Частное детективное агентство»?!

— Ладно, не кипятись, я все никак не могу привыкнуть к тому, что мы — журналисты. Ты нашу легенду хорошо проработала?

— Не волнуйся, ты — мой глухонемой видеооператор.

— Что?! Да тут уже десять человек видели, как я разговариваю!

— Ага, испугался, — констатировала «журналистка». — Ладно, не дрейфь. Ты — просто оператор, как и договаривались. Кстати, снимать время от времени что-нибудь не мешает. Пойду приводить себя в порядок перед вечерним эфиром. — Сказала и сделала.

В дверь постучали.

— Это горничная приволокла обогреватели, — обрадовался Денис. — Вот сейчас мы ее и расколем.

Действительно, горничная принесла обогреватели, только эта была не та горничная, не Аня Стоцкая, а… бодрая сухонькая старушка.

— А где девушка? — спросил Денис.

— Какая девушка, сынок? — Старушка пристраивала обогреватели к розеткам.

— Горничная, которая нас тут устраивала.

— Так я вас тут устраивала.

Денис беспомощно посмотрел по сторонам: Алла была на своей половине люкса, дверь закрыта, призвать в свидетели было некого.

— Но… как вас зовут? — нашелся он. — Ведь не Аней же, верно?

— Анной Сергеевной, вообще-то, — с достоинством отреагировала бабулька и включила калориферы. — Так что ты не очень-то!

Да что же это такое?! Что это за город, где юные горничные превращаются в старух?!

— А фамилия! — вспомнил Денис. — Аня Стоцкая, вот! Где она?

— Ах, Анька-то, — невозмутимо сказала горничная. — Так бы сразу и сказал, что Анька. А то загадками изъясняешься. Сказал бы, что Анька, я бы сразу и ответила. А то ни бэ ни мэ. Кто ж знал, что тебе Анька нужна? Рот бы не поленился открыть, все бы тут же и узнал, вместо того, чтобы…

— Где она? — взмолился Денис.

— Домой ушла. Дела у нее. Отпросилась.

— А вы знаете, где она живет?

— А тебе зачем, сынок? — Голос горничной, не теряя добродушных интонаций, сумел приобрести и несколько граммов подозрительности.

— Она тут кое-что забыла.

— Так давай мне, я передам.

— Нет, так не пойдет. Вы лучше передайте, чтобы заглянула к нам.

— Ну, как знаешь. — И горничная ушла.

Алла появилась из ванной во всеоружии — великолепный голубовато-серый брючный костюм от Морган:

— Ты готов, надеюсь, мой бессловесный оператор?

Денис сумрачно кивнул, ему уже начинало казаться, что это она — босс, а он — ее подчиненный. Бойкая дамочка, что и говорить. Впрочем, он был не против предоставить ей сегодня действовать самостоятельно.

— Да! — спохватилась Алла. — А оружие, оружие-то берем?!

— Когда не нужно будет брать, я тебя специально предупрежу.

Спустились в холл.

— Такси, — коротко бросила Алла в сторону портье.

Пока ждали машину, молча смотрели на небо. Оно снова стало каким-то ненормальным: от свинцового цвета не осталось и следов, теперь в высоком сентябрьском небе висели белые кучевые облака, похожие на мороженое, а еще выше — прозрачные клочья перистых облаков.

У телецентра они были спустя двадцать минут. Он располагался не в самом центре города, вероятно потому, что современной передающей аппаратурой не располагал — близость телевизионной башни и целой кучи длиннющих антенн это подтверждала, здесь было целое антенное поле, которое, конечно, могло находиться только где-то на отшибе.

Передача, на которую их пригласили, была ток-шоу, обсуждавшее предстоящие выборы мэра, которые ожидались через два месяца. Ток-шоу было организовано в строгом соответствии со столичными образцами. На авансцене сидели семь человек — предположительно видные и уважаемые граждане города. В зале — примерно тридцать — сорок человек массовки, тоже неслучайно отобранных и призванных периодически участвовать в дискуссии, когда это сочтет нужным ведущий.

Денис сразу сел в зал и, растворившись среди публики, почувствовал себя относительно комфортно.

Алла сновала перед сценой, с кем-то знакомилась, кому-то давала свою визитку (Макс в Москве сварганил им все соответствующие «ксивы»), с кем-то даже раскланивалась, словно старая знакомая. Денис этому не удивлялся, он понимал, что его помощница уже вжилась в роль матерой столичной журналистки и вести себя должна соответственно. По дороге к телецентру он задал ей только один вопрос:

— Ты вообще как себя представляешь?

— Я, — не без гордости сказала Алла, — тусовщица с большой буквы!

Больше Денис ни о чем не спрашивал.

Алла периодически подбегала к нему — сообщить накопившиеся и требовавшие естественного выхода сведения стратегического порядка.

Итак, в передаче должны были принять самое непосредственное участие:

1. Афанасий Белозерович — местный телеведущий номер один. Ухоженный тип неопределенного возраста — от тридцати до шестидесяти могло быть совершенно свободно. Походка и жесты у Белозеровича были настолько плавные и специфические, что не оставляли никаких сомнений в его личных пристрастиях.

2. Эдвард Райнис — предприниматель, состоятельный бизнесмен. Директор и главный акционер гостиницы «Край света».

3. Евгений Галин — директор завода безалкогольных напитков, глава местного союза предпринимателей и, как помнил Денис из рассказа Клюева, бывший муж Ларисы Жолдак.

4. Владимир Лось — начальник придонской милиции. К сожалению, в штатском, так что без звания. В каком звании может быть начальник милиции в небольшом городке? Майор, наверно, максимум подполковник, но уж тогда — с богатым послужным списком, возможно, досиживающий тут до пенсии.

5. Анатолий Кравцов — собственной персоной. Предприниматель и кандидат в мэры.

6. Георгий Куралов — художественный руководитель и главный режиссер Придонского драматического художественного театра имени Чехова. (Тут Денис с изумлением сообразил, что в аббревиатуре это звучит как ПХАТ!) А также депутат городской думы.

7. Лариса Жолдак.

А также, как говорят американцы, специально приглашенная звезда — московская тележурналистка. Но она на авансцену благоразумно не выставлялась, а присела в первом ряду.

Белозерович спросил у своей ассистентки, у всех ли приглашенных персон действуют микрофоны, после чего уселся поудобней и сказал переливчатым голоском:

— Дамы и господа, товарищи, друзья! Попрошу внимания. Мы ждем только команды режиссера. Сейчас начнем. Еще раз напоминаю, что работаем в прямом эфире…

Экие вы тут современные, подумал Денис.

— Добрый вечер! Вы присутствуете на ток-шоу «Знак вопроса». Сегодня мы хотим поговорить о предстоящих выборах мэра, о том, что, быть может, в скором будущем изменит нашу жизнь. У нас здесь присутствует человек, уже заявивший о своих намерениях баллотироваться на этот высокий пост. Вы знаете, о ком идет речь, это Анатолий Кравцов…

Кравцов привстал и, улыбаясь, поклонился. Денис отметил, что улыбка у этого толстяка располагающая, а жесты и мимика вполне цивилизованных очертаний, чтобы не сказать даже — благородных. В зале раздались впечатляющие аплодисменты.

— Но мы приготовили вам сюрприз, — продолжил Белозерович, кокетливо поводя плечами. — У нас в студии сейчас находится… Нет, не будем забегать вперед.

Аплодисменты смолкли, и в зале началось шевеление. Денис отметил, что большинство приглашенных зрителей, принимающих активное участие в передаче, настороженно водят глазами по сцене, пытаясь угадать, о ком же говорит ведущий.

Денис снова разглядывал всех в том порядке, в каком ему о них сообщила Алла.

Итак.

Эдвард Райнис. Лет тридцати семи — тридцати девяти, чуть вытянутое лицо, русые волосы, серые глаза, нос с горбинкой. Прибалт как прибалт. Ассимилировавшийся или вообще тут произросший: один раз Денис слышал, как он сказал пару фраз Галину — на чистом русском без малейшего акцента. Крепкий подбородок, возможно, умеет держать удар, в разных смыслах слова. Гостиница «Край света» — огромная и к тому же одна. Дом приезжих не в счет. Это лакомый кусочек для двухсоттысячного города. Значит, либо Райнис в яростной оппозиции к власть имущим, либо они полностью на его стороне, середины тут быть не может.

Галин. Возрастной диапазон: сорок четыре — сорок восемь. Глаза водянистые, и хотя завод у него безалкогольный, этот, кажется, крепко заливает за воротник. Что это за союз предпринимателей, надо еще выяснить, сколько там человек? Подбородок отсутствует.

Владимир Лось. Мент. На лося похож, вполне интеллигентного вида мужчина под пятьдесят, не хватает лишь очков в тонкой оправе. Что это он ищет в кармане пиджака? Ага, очечный футляр. Чудеса дедукции, поздравляю вас, Денис Андреевич.

Анатолий Кравцов. Тот самый, который! Под сорок. Белки глаз красноватые. Ничего хищного или жестокого во взгляде. Нос прямой, подбородок как подбородок, словом, вообще ничего бросающегося в глаза, вполне тривиальная наружность. Ничего откровенно деструктивного во внешности нет. Даже скорее чем-то он симпатичен, впрочем, толстяки часто вызывают безотчетную симпатию. Да еще это явно неформальное приветствие зала…

Режиссер Куралов. Совсем молодой человек, едва ли будет двадцать пять. Каким образом стал худруком театра — любопытный вопрос. Глаза близко посажены, на лице попытка трехдневной щетины, попытка — потому что у бедняги почти ничего не растет, там кустик, здесь травинка. Если все предыдущие в костюмах, то этот, художественная натура, в каких-то неопределенных спортивных штанах и свитере с горлом и на молнии.

Госпожа Жолдак. Интересно, узнала ли она его, Грязнова-младшего? Он ведь хоть и в зале сидит, но уже не раз ловил на себе вопросительные взгляды с разных сторон, по всему видно, что никому не знакомый тут лысый мужик с короткой черной бородкой-эспаньолкой вызывает любопытство. Маленький город есть маленький город.

Наконец, по сигналу режиссера, телевизионный вечер стартовал.

Белозерович радостно заверещал, объявляя начало программы. Суть, насколько смог уловить Денис, была в следующем. Действующий мэр Александр Александрович Петренко уже давно поставил в известность своих земляков, что избираться мэром на следующий срок не планирует, поскольку и так все свои силы уже отдал на благо родного города. Единственным же кандидатом к настоящему времени был Кравцов. Дениса это удивило: неужели в стотысячном городе с неплохо развитой промышленностью и бизнесом нет желающих на пост номер один? Или все дело в Кравцове? Его кандидатура безальтернативна?

Оказалось, что вся сегодняшняя дискуссия с привлечением видных граждан Придонска, по сути, подчинена той же проблеме, хотя и в несколько завуалированной форме: никто напрямую не высказывал вслух этот вопрос, но он витал в воздухе. Например, говорилось о том, как же проводить традиционные предвыборные дебаты претендентов, если таковых — меньше двух?! Эту нехитрую мысль озвучил Эдвард Райнис.

Председатель местного союза предпринимателей Галин посетовал на то, что организация, которую он представляет, пока так и не смогла выдвинуть своего кандидата, но, с другой стороны, время еще есть, поэтому все может статься…

У начальника городской милиции Лося не было сомнений, что на деятельности органов правопорядка предстоящие выборы негативно не отразятся. Именно так, дословно, он и сказал. Денис мигом встрепенулся и стал изучать реакцию других действующих лиц, ведь фраза получилась несколько двусмысленной. Однако то ли никто больше этого не заметил, то ли аборигены лучше Дениса поняли, что именно Лось имел в виду.

Анатолий Кравцов вскользь заметил, что, беседуя с депутатом Государственной думы от Ростова-на-Дону и рассказывая ему о предвыборной ситуации в городе, он, Кравцов, получил от упомянутого депутата одобрение и заверения в поддержке.

Молодой режиссер Куралов рассказал, что к выборам в театре будет сыгран премьерный спектакль по пьесе, написанной им самим на материале малоизвестных рассказов Чехова. Все покивали и похлопали. Хотя какое это могло иметь отношение к выборам, Денис в толк взять не мог. Видимо, Куралов олицетворял творческую интеллигенцию, ведь отцам города нужно же было таковую иметь у себя под крылышком. Ну олицетворял и олицетворял, а уж что он там говорит, дело десятое. Будет премьера — хорошо, а нет — так и в кино люди сходят.

И, наконец, Лариса Жолдак, не глядя на Кравцова, подчеркнуто сухо и холодно заявила, что предстоящие выборы — это позор, и если действующий (пока) мэр Петренко этого не понимает и ничего не предпринимает, то позор — вдвойне!

— Почему же, позвольте узнать, многоуважаемая Лариса Дмитриевна? — иронично осведомился Лось. — Мы все помним, что ваш отец был многолетним депутатом городской думы.

Вот это номер, подумал Денис. Покойный отец Ларисы, оказывается, был депутатом! А она об этом — ни слова. Странная женщина.

— Мы все помним, что он пользовался громадным авторитетом, но…

Что «но» — никто так и не узнал, поскольку в намечающийся диалог вмешался ведущий, который перед тем сновал по залу и выуживал короткие реплики от «рядовых» зрителей, ограничивающиеся коротким выражением их поддержки кандидата Кравцова, либо — наоборот.

Белозерович вскочил на сцену и буквально пропел:

— Позволю себе перебить вас. Как я и предупреждал, у нас приготовлен сюрприз. Сейчас в студии кроме Анатолия Кравцова находится и другой кандидат в мэры! Я не стану сразу называть его имя, я предлагаю вам игру. Телезритель, который первым отгадает его имя, получит приз, и это, доложу я вам, будет недетский приз — ящик коньяка «Московский»!

Тут зал просто взорвался овацией. Денис присоединился, чтобы не выпадать из общего ряда. Ему показалось, что в глазах многих зрителей угадывается огорчение по поводу того, что они сейчас не остались дома и выпадают из круга претендентов на коньяк.

Белозерович тем временем продолжал:

— Кроме меня и моих ассистентов среди нас есть один человек, которому уже сообщили об этом, именно он и предлагает награду отличившемуся телезрителю. Это… Анатолий Кравцов, прошу любить и жаловать.

Кравцов привстал и сдержанно улыбнулся: мол, я совсем не против с кем-нибудь посоревноваться, господа-товарищи.

Зал захлопал еще пуще.

Вроде действительно ничего мужик, подумал Денис. По крайней мере, вполне цивилизованно выглядит. Может, Клюев с Ларисой Жолдак все нафантазировали?

— У нас есть первый звонок! — радостно возвестил Белозерович. — Мы слушаем вас.

Коньяк «Московский», подумал Денис. Очень интересно. Очень-очень! Откуда же он тут взялся, коньяк «Московский»?

Между тем раздалось телефонное потрескивание. Потом мужской голос сказал:

— Разрешите мне сперва прочитать стихи.

— Хм, — удивился Белозерович. — А вы не ошиблись номером?

— Думаю, что нет.

— Большое спасибо, — быстро сказал Белозерович. — Большое вам человеческое спасибо! Я думаю, это просто ошибка. Будем ждать следующий звонок, а пока возобновим дискуссию. Может быть… А нет, извините, дорогие друзья, у нас есть еще один звонок! Прошу вас. У вас есть версия, кто еще кроме Анатолия Кравцова намерен претендовать на кресло мэра?

— У меня есть версия, — подтвердил теперь уже женский голос. — Но сперва, если позволите, я бы хотела почитать вам кое-какие стихи… — И, не давая опомниться работникам телестудии, она завопила:

В зале захохотали. На сцене тоже кое-кто хихикал. Больше других — Кравцов. На лице у Лося застыла маска недоумения. Лариса Жолдак оставалась невозмутима.

Белозерович откровенно растерялся и не успел дать команду своим сотрудникам отключить линию, так что звонившая продолжала:

— Спасибо за внимание. Я думаю, новый кандидат на пост мэра — это Эдвард Райнис.

— Браво!!! — возопил Белозерович. — Браво, браво и браво! Вы выиграли ящик коньяка. Не кладите трубку, сейчас с вами переговорит наш редактор, и…

— Не нужно, — перебила звонившая. — Я вообще-то не пью. Разделите коньяк между сидящими на сцене.

Зал вяло похлопал.

Денис заметил, что Лось и Кравцов быстро, почти незаметно переглянулись. А еще он заметил, как на них обоих пристально смотрит Лариса Жолдак. А еще у Галина был совершенно растерянный вид.

— Ну что ж, — сказал Белозерович, — это действительно всем нам хорошо знакомый Эдвард Янович Райнис действительно решил выставить свою кандидатуру. Эдвард Янович, вы хотите сделать какое-нибудь заявление?

Райнис медленно обвел взглядом зал, потом посмотрел в потолок и сообщил:

— Не сейчас. Пока что достаточно лишь констатации факта. Времени для заявлений и предвыборной полемики с уважаемым Анатолием Сергеевичем будет достаточно.

Кравцов усмехнулся, но ничего не сказал.

Кажется, они не слишком ладят, подумал Денис.

— А меня вот больше волнует это возмутительное телефонное хулиганство, — совсем не интеллигентно вмешался начальник городской милиции. — Я надеюсь, мои сотрудники успели отследить этот звонок и…

— Спасибо, спасибо, — поспешил вмешаться Белозерович. — Я думаю, самое время узнать мнение зала.

Вовремя предотвратил неприятную сцену, подумал Денис. Нюх у этого типа есть. Видимо, в самом деле, неплохой журналист. И тут же Денис вздрогнул, потому что очередное мнение зала озвучила… Алла.

— А я не понимаю, в чем тут хулиганство, — безапелляционно заявила она. — Человек прочитал стихи. Может, они и не блестяще, но ведь не матерные же слова в эфир запускались? И еще мне непонятно это заявление насчет «отследить звонок». Что у вас тут за полицейские порядки?

О господи, подумал Денис, что она вытворяет?! Совсем с катушек слетела? Да этот Лось нам теперь проходу не даст.

— Приходите ко мне на прием, я вам популярно объясню, — пообещал Лось без микрофона, так что это было слышно лишь тем, кто сидел на сцене, но Денис прочитал по губам и не слишком обрадовался.

Белозерович поспешил отобрать у Аллы микрофон и сказал:

— Это еще один небольшой сюрприз! У нас в гостях журналисты московской телекомпании СТВ. Попрошу вас на сцену.

Ассистент принес еще один стул, и Алле Снегур ничего больше не оставалось, как подняться туда.

Кравцов с начальником милиции снова быстро переглянулись.

— Но они приехали не освещать выборы, как, наверно, вы подумали, а по другому, более знаменательному поводу. Возможно, господа Кравцов и Райнис считают, что ничего более знаменательного на свете не существует, — тут Белозерович хихикнул, вслед за чем раздались смешки и в зале, — но тем не менее… Впрочем, пусть они сами нам все расскажут.

Денис с внутренней дрожью наблюдал, как его помощница, «тусовщица с большой буквы», изображая столичную штучку, излагала причину своего визита. Она сказала, что со своим видеооператором уже несколько месяцев ездит по стране, освещая конкурс «Лучшее частное предприятие провинциальной России». В конкурсе участвуют предприятия из небольших городов с некоторым рядом условий, под которые идеально подходит замечательный город Придонск: богатая история края, население не больше трехсот тысяч человек, наличие рядом крупных предприятий государственного значения, с которыми номинанты должны быть в деловом контакте и на фоне которых смогли не затеряться.

Денис напряженно следил за реакцией Кравцова и начальника милиции. По мимике бизнесмена понять что-то было трудно, а вот главный мент определенно расслабился. Одновременно Денис отметил реакцию окружающих: все буквально выворачивали шеи, не то впечатленные столичным интересом к своему родному городку, не то просто разглядывая столь яркую молодую женщину.

Тут уж Белозеровичу пришлось туго, потому что дискуссия неминуемо стала сворачивать на другие темы. Во-первых: «Какие конкретно предприятия будут участвовать в этом конкурсе?» Во-вторых: «Что нам всем за это будет?» И, в-третьих: «Как Москва к нам относится?»

Денис подумал, что Алла сейчас похожа на Остапа Бендера, вкручивающего жителям скромного городка Васюки про межпланетный шахматный конгресс. Ей удалось мастерски напустить туману и не ответить на первый вопрос, зато на двух следующих она оттянулась. Смысл всех речей Аллы сводился к тому, что жителям славного города Придонска от визита московских будет счастье. И много.

Белозерович снова решил напомнить о себе. Он подплыл к Алле и спросил своим нежным речитативом:

— Однако, что же, дорогая коллега, вы думаете о предвыборной ситуации в Придонске? Ни за что не поверю, что, направляясь к нам, такой опытный профессионал не навел справки!

Она немного помолчала. Молчание и в зале и на сцене стало абсолютным. Наконец «журналистка» сказала:

— Как вы думаете, почему хомяков или морских свинок все любят, а крыс и мышей — никто? Ведь и те и другие портят мебель, гадят, кусаются, переносят заразу и так далее. Ответ предельно прост. У крыс и мышей, в отличие от хомячков, неправильный пиар.

Зал, включая тех, кто сидел на сцене, разразился хохотом.

— Пиар, — продолжала Алла, — это формирование общественного мнения, которое часто играет решающую роль в определении выбора людей. Особенно явно это проявляется в столицах, крупных городах, где много различных конкурирующих друг с другом источников информации. Политический пиар — это пропаганда идей и людей. В принципе это то же самое, что и реклама, только с большим налетом неискренности. В провинции все не так, в провинции все честнее и прозрачнее, вот что я думаю о вашем городе. Если бы я думала о нем иначе, меня бы сегодня здесь не было.

— Блестяще! — возопил Белозерович.

Ну и ну, подумал Денис.

Хотя все действо длилось еще около часа, ничего интересного для себя Денис не узнал, разве что подтвердилась идея о том, что Галин пьет. Последние минут тридцать — сорок он чувствовал себя уж как-то очень неуютно, вертелся и вытирал пот со лба. Однако, воспользовавшись рекламной паузой, когда «видные граждане города» отлучились перекурить и по прочим естественным надобностям, Галин, лишь сошел со сцены, вытащил из кармана пиджака маленькую фляжку и хорошенько приложился к ней. После чего расправил плечи и вернулся на свое место. Его лицо порозовело, и он явно почувствовал себя лучше. Денис разглядел еще, что Лариса Жолдак, бывшая супруга Галина, тоже следила за ним и, уловив, что он делает, только тяжело вздохнула. Тут все было ясно.

Денис решил, что общаться здесь с Ларисой — преждевременно. Он — маленький человек, видеооператор. Вот сочтет его босс, известная столичная журналистка, что необходимо интервьюировать видных граждан города, тогда другое дело.

Когда вечер закончился, Алла, все еще стоявшая на сцене в окружении мужчин, сделала ему знак, и Денис приблизился со скучающей физиономией. Тут были Кравцов, Райнис, Лось и режиссер Куралов. Все они сыпали комплиментами, шутили, рассказывали анекдоты и вполне невинно заигрывали с молодой женщиной. От неприязни Лося не осталось и следов. Хотя кто его знает.

— Знакомьтесь, господа, вот мой оператор Денис, — сказала Алла.

Денис кивнул.

— Да, — сказал Лось, пожимая ему руку, — вижу, у вас надежное сопровождение.

— А то, — коротко подтвердил Денис.

Только что дружелюбно смеявшиеся мужчины уставились на него в изумлении. Немую сцену озвучил Кравцов, он сказал:

— Так ты не… — Он показал себе в рот. — Алла Михайловна сказала нам, что у нее немой оператор.

— Увы, я — говорящий оператор, — подтвердил Денис.

Все засмеялись снова. Райнис меньше, Лось и Кравцов больше. Вообще у Дениса складывалось впечатление, что между ними имелась какая-то устойчивая связь.

— Алла в каждом городе такие номера откалывает, — объяснил розыгрыш Денис. — Помню, во Владивостоке вышла история. Там один тип к ней подвалил…

— Извините, нам пора в гостиницу, — смеясь, перебила Алла. — Дорога была тяжелой, хотелось бы хорошенько отдохнуть.

— Раз в гостиницу, значит, вы мои гости, — сказал Райнис. — Позвольте мне вас отвезти и угостить ужином. В «Конце света» прекрасный ресторан.

— Ты как хочешь, шеф, — сказал Денис Алле, — а я не против поужинать в прекрасном ресторане.

Алла потерла глаза, зевнула и пожала плечами: мол, делай что хочешь.

Кравцов, Райнис и Лось пожелали им приятного вечера и попрощались.

Райнис сам вел машину, у него был «Мерседес» SL-600 темно-зеленого цвета, судя по всему, в идеальном состоянии. До гостиницы домчались — «журналисты» не успели и глазом моргнуть. По пути не разговаривали. Райнис все же был прибалтом: спокойным, уравновешенным, немногословным. Чуть приторможенным? — подумал было Денис. Нет, едва ли. Многое видно по тому, как человек ведет машину. Реакция у него была отменной. Хотя справедливости ради стоило заметить, что поздним вечером в Придонске движения не было почти никакого.

Алла действительно выглядела уставшей и в гостинице сказала:

— Мальчики, я все же вас покину…

Райнис поцеловал ей руку и сказал, что надеется еще поужинать вместе. Или пообедать. Алла уехала на лифте на свой двадцатый этаж, а Денис с Райнисом отправились в ресторан. В зале было столиков тридцать. Свободными были почти все, но Райнис провел его в «кабинет» — специальное помещение для «дорогих гостей». Ресторан назывался «На мельнице», интерьер был оформлен соответственно: у стены в фонтанчике крутилось мельничное колесо, на столиках стояли лампы, стилизованные под керосинки.

— В столице, мне говорили, тоже есть ресторан с таким названием, — вскользь заметил Райнис.

Ага, проверочка номер раз, подумал Денис. Хорошо, что я там бывал. Спасибо Турецкому с дядей.

— Точно, есть такой в Москве на Садово-Спасской. Там в загончике фазан с павлином бродят.

Райнис энергично засмеялся, совсем уже не в размеренно-прибалтийском духе.

— Между прочим, — сказал он, — и ресторанчик ведь мой можно рассматривать отдельно как частное предприятие.

— Намек понял, — засмеялся и Денис.

На столе уже стояли легкие закуски и фрукты. Райнис поставил бутылку «Московского» коньяка, которую ему всунул Белозерович в студии, как того пожелала щедрая телезрительница. Потом подумал, позвал официанта, тот принес «Хеннесси» и разлил по бокалам именно его.

— Пока рекомендую шпинат с мандаринами и кедровыми орешками, — предложил радушный хозяин. — А там и горячее поспеет.

Денис с благодарностью кивнул.

— А знаете, Денис, как определить, что коньяка в бокале ровно столько, сколько надо?

Денис вспомнил своего дядю и Александра Борисовича Турецкого, от которых волей-неволей пришлось почерпнуть множество алкогольных премудростей, и сказал:

— Вроде… вроде его надо положить на стол?

— Точно. — Райнис осторожно перевернул свой бокал в горизонтальное положение. Янтарная жидкость докатились почти до самого края бокала, но не перелилась. — Вот то, что нужно. Ну что ж, за знакомство?

Денис вообще не пил, однако, что поделаешь, на службе иной раз приходилось идти на подобные жертвы. Значит, стоило продемонстрировать свою компетентность. Денис выпил коньяк маленькими глотками и цокнул языком: мол, высокий класс. А вслух сказал, все думая о том, как бы выйти на контрфактную алкогольную продукцию, которая, возможно, производилась в Придонске:

— Разделяю вашу любовь, только напиток-то ведь десертный…

— Я, знаете ли, очень люблю коньяк и предпочитаю его всем прочим напиткам, — сознался Райнис. — Так что когда все остальные пьют водку, я — все равно коньяк. А уж в своем-то ресторане… Впрочем, если хотите, можно и водочку организовать. Что предпочитаете?

— Ну что вы, Эдвард… — сказал Денис, но тот сразу же перебил:

— Лучше Эдуард. Как вы могли понять, никакой я не латыш. То есть по происхождению-то, конечно, да, но я родился здесь и, по сути, такой же русский, как и вы. Вы, кстати, русский?

— Да.

— Это хорошо, это нас сближает.

— Сближает? — удивился Денис.

— Я объясню. Здесь, в наших краях, людей часто делят по такому своеобразному национальному признаку: на казаков и… всех остальных. Все остальные, это, как правило, русские. Но у нас в Придонске бог миловал. Вот Кравцов только недавно вспомнил, что он — казак.

— А он казак?

— Почем я знаю, — пожал плечами Райнис. — Но то, что на выборах ему это даст дополнительные голоса, — сомнений нет.

Денис подумал и решил выборов пока не касаться.

— Я понимаю, — сказал он, — у русских много чего перемешалось, там и татары, и хазары, и еще бог знает кто поучаствовал, так что какой-нибудь Иванов на самом деле может быть неизвестно кем, если копнуть глубоко назад. Но неужели кровь ничего не значит, ведь прибалты-то, мне кажется, себя блюли. Разве нет?

— Какое там, — махнул рукой Райнис. — Я вот, например, латыш только наполовину, еще на четверть немец, еще на четверть — эстонец. Ни немецкого, ни эстонского языка, разумеется, не знаю. Да и латышский — так себе. Кстати, знаете анекдот про эстонского пограничника? Я обожаю анекдоты про эстонцев.

— Я знаю про эстонского спринтера.

— Расскажите.

— Так ведь уже и рассказал, — хихикнул Денис. — Анекдот про эстонского спринтера.

— Не понял… а… А! — Райнис засмеялся. — Это неплохо, очень неплохо. А я тогда — вот такой вот вам. Представьте, русско-эстонская граница. Эстонский пограничник подходит к русскому водителю, тот протягивает паспорт. Эстонец изучает его пять минут, потом смотрит в небо и спрашивает как бы сам себя: «Тч-ча-аай? Не-еет… Коф-фффе-ее? Не-еет… Какава… О! — И к русскому: — Какава цель вашего визит-тта?»

Денис подчеркнуто вульгарно расхохотался. Видеооператору не положено быть особенно интеллигентным. Он ведь вроде как личный шофер у прославленной журналистки.

— Кстати, Эдик, насчет напитков…

— Сейчас повторим, — кивнул Райнис.

— Да нет, я хотел спросить насчет человека, который сидел с вами рядом. Этот… директор завода безалкогольных напитков, да? — Денис сделал вид, что забыл фамилию.

— Галин. Евгений Маркович Галин.

— Он еще, кажется, глава местного союза предпринимателей. То есть большой перец, да?

— Какое там, — махнул рукой Райнис. — Заводик у него чахленький. Минеральную воду разливает. А сам напитки покрепче пользует.

— Все грешим понемногу, — заметил Денис.

— А я ничего и не говорю. Только он, как все алкаши, норовит на людях делать вид, что сух и трезв. Да еще этот союз его дурацкий… — Райнис поморщился.

— А что такое?

— Да буря в стакане воды. Галин воображает себя революционером и реформатором, но все это только мешает другим людям нормально работать. Да еще отпугивает инвестиции. У нас тут недавно немцы приезжали, исследовали предприятия города на предмет капиталовложений. Если бы все срослось, построили бы стадион, два новых кинотеатра… Но тут этот дурак им встретился. Они отчего-то решили, что он важная шишка, и принялись с ним советоваться. Галин им и рассказал, какой у нас тут беспредел, и как Кравцов на всех давит, как он всех купил, какие все коррумпированные. Немцы ужаснулись и быстренько смотались. Нечего сказать, хорош патриот родного города.

Ага, подумал Денис. Вот первые более-менее достоверные сведения. Кравцов обладает неформальной властью.

Тут принесли горячее — куски белуги под клюквенным соусом с картофельным пюре и припущенными дольками красного и зеленого перца.

Денис даже на мгновение дара речи лишился.

А Райнис с удовольствием засмеялся. Видно было, что он искренне рад угощать понравившегося человека.

Минут десять ели молча, потому что эмоций больше ни на что не хватало.

Наконец сделали перерыв. Денис вытер губы, разлили коньяк (ох как же много еще было в этой бутылке) и равнодушно поинтересовался:

— Так он после развода пьет, что ли?

— Кто? — удивился Райнис.

— Так Галин этот.

— Уже нашептали?

Денис решил не говорить, что заметил фляжку, ни к чему демонстрация такой наблюдательности, и только кивнул.

— Ну да, после развода. Может, на «ты» перейдем, Денис?

— С удовольствием, — обрадовался Денис, обдумывавший, как бы потактичней это предложить.

Выпили. В голове явственно зашумело.

— Где у тебя туалет?

— Пойдем, мне тоже нужно.

Туалет был в двух шагах и, видно, предназначался для собственного пользования: Райнис открыл его своим ключом. Внутри было два писсуара, две кабинки. Денис воспользовался одной из них. Постоял немного, дождался, пока Райнис сделает свои дела и выйдет из туалета. Спустил воду. Достал из кармана крохотный пузырек, оттуда — две капсулы. Проглотил. Теперь алкоголь был не страшен. Помыл руки и вернулся к столу.

Ужин продолжался еще около часа, в ходе которого подверглись обсуждению все животрепещущие темы от того, где лучше искать в Придонске хорошеньких барышень (конечно же в «Конце света»!), до шансов «Ростсельмаша» задержаться в премьер-лиге (очень сомнительно, как это ни грустно). Расстались совершенно по-дружески, Райнис все норовил всунуть Денису с собой еще одну бутылку «Хеннесси», а тот все сопротивлялся, но наконец сдался и сказал:

— Ладно, ты меня уломал, Эд. Только, если ты не против, я возьму не «Хеннесси», а «Московский», — Денис кивнул на бутылку, которая, так и не начатая, все еще стояла на столе. — Ты же, наверно, не станешь пить коньяк своего конкурента.

— Чудак-человек, — удивился Райнис. — Ну, дело твое. Пойдем к лифту, провожу.

А у лифта Эдвард приблизился вплотную и спросил негромко:

— Ну так что, между нами, не скажешь, какую придонскую фирму будете на этот самый конкурс толкать?

Ну ты и жук, подумал Денис. Так вот ради чего все радушие! А впрочем, что ж осуждать, бизнес есть бизнес.

— Эдик, — пошатываясь, он прижал к груди бутылку коньяка. — Мы и сами еще не знаем, а то я бы тебе сказал, вот честное благородное слово! Мы пока только собираем информацию… — Денис икнул и полез обниматься.

— Ладно-ладно, тебе пора. — Райнис кое-как засунул его в лифт. — Увидимся. Алле привет передавай.

Войдя в номер вихляющей походкой, Денис моментально «протрезвел». Там «смертельно уставшая» Алла делала стойку на голове. Классная мы парочка, подумал частный детектив.

— Ну что? — сказала Алла, не меняя позиции.

Вместо ответа Денис помахал бутылкой коньяка.

— Что на этикетке? «Кристалл»?

— Да.

— Думаешь, местного разлива?

— Ничего я пока что не думаю. Но, если помнишь, Клюев говорил, что в Придонске нет своего алкоголя, все завозится из Ростова, а там, в свою очередь, тоже нет столичного пойла. Так откуда же тут взялся коньяк «Московский», который, кстати, «поставил» проницательному телезрителю не кто иной, как Анатолий Кравцов?! Завтра отправим бутылку в Москву на экспертизу и займемся своими прямыми обязанностями.

— А какие у нас прямые обязанности? — Алла наконец встала на ноги.

— Как это какие?! Конкурс среди частных предприятий!

— Фу ты, я и забыла.

Глава пятая

Конкурс среди частных предприятий, — это было неплохо придумано. Это давало потенциальную возможность беседовать с кем угодно, не привлекая ненужного внимания местных органов правопорядка, бандитов и прочих любопытствующих. Теперь, когда после вчерашнего телеэфира Аллу знал в лицо весь город, можно было безбоязненно посещать кого угодно и задавать любые вопросы, и это не должно было вызвать отторжения, напротив, насколько Денис мог судить по реакции Райниса, горожане жаждали столичного внимания и славы.

Перед завтраком «журналисты» обсудили список людей, с которыми имело смысл плотно пообщаться. В основном, это были участники вчерашнего телеэфира, плюс еще кое-кто. Но с кого начать? С Клюева или Ларисы было рискованно.

За ночь ощутимо похолодало. Алла надела под джинсовую курточку толстый свитер. Денис был уже в кожаной куртке «пилот», на плече висела видеокамера.

— У меня есть еще идея, — сказал он. — Тебе холодно?

— Холодно.

Тут в дверь постучали. Это была горничная, но, к сожалению, опять-таки, не та, не Аня Стоцкая, и даже не старушка, а уже третья.

Когда они спустились вниз, портье передал конверт для Аллы. Денис отметил, что и портье был новый, но у Аллы он даже фамилию не спросил, был совершенно уверен. Это говорило о том, что они теперь будут как под увеличительным стеклом. По крайней мере, она.

Денис с Аллой пошли в ресторан позавтракать.

— Что там в конверте? — спросил Денис. — От кого записка?

— От похитителей жены Клюева.

— ?!

— Шучу. Райнис предлагает нам машину, чтобы удобней было по городу перемещаться. Я думаю, нужно отказаться. Зачем нам лишние уши в виде шофера?

— Если мы откажемся, это будет подозрительно, — возразил Денис. — Нужно согласиться. Этот Райнис неплохой, кажется, мужик. Он просто хочет повлиять на твой выбор лучшего предприятия города.

— Это же будет необъективно! — возмутилась Алла.

— Ты что, сбрендила? Что необъективно? Или ты правда тут собралась журналистикой заниматься?!

Она помолчала, пока официант принимал заказ (омлет с ветчиной), потом нехотя созналась:

— Я немного увлеклась.

— Кстати, что ты думаешь о твоем «коллеге» Белозеровиче? — спросил Денис.

— «Голубой» телеведущий? Обычно в российской глубинке не слишком-то терпимо относятся к таким вещам. А чтобы он стал еще и публичным человеком — это вообще что-то из ряда вон.

— А по-моему, все проще простого. Они специально это делают, чтобы продемонстрировать центру свою цивилизованность, терпимость, толерантность. Нужное слово подчеркни…

Тут появился и Райнис собственной персоной.

— Приятного аппетита, друзья! Какие планы?

— Наполеоновские, — хмуро сказал Денис, изображая утреннее похмелье. Похмелья, разумеется, не было и в помине.

Райнис понимающе улыбнулся и что-то сказал официанту. Через минуту тот принес «Кровавую Мэри». Денис заставил себя улыбнуться:

— С перцем?

— А как же!

Денис выпил и подумал, что в его интересах поскорее расследовать дело в Придонске, а то так недолго и алкоголиком заделаться.

— Какую машину вы нам предлагаете? — обворожительно улыбнулась Алла.

— На ваш выбор. У нас в гараже сейчас свободны «фольксваген-гольф», «тойота» с правым рулем, «вольво» 90-го года и совсем свежий «лексус». Отечественные не предлагаю…

— Я бы с удовольствием поводила «лексус», — сказала Алла. — У моего бывшего друга был «лексус», но он мне никогда не позволял.

— Я вообще-то собирался дать вам машину с водителем…

— Эдик, а нельзя его оттуда… высадить? — попросил Денис.

— Ну хорошо, пожалуйста. Сделаем доверенность в два счета. Я сейчас пошлю за нотариусом. — Райнис достал мобильный телефон.

Через час из гаража выкатил сверкающий «лексус» кофейного цвета. Алла села за руль, стремительно сделала два круга вокруг квартала и остановилась в полуметре от Дениса с Райнисом, вышедших на дорогу.

— Впечатляет, — оценил хозяин гостиницы класс вождения.

— Я готова заплатить за прокат, — сказала Алла.

— Что вы! — замахал руками Райнис. — Вы и так делаете мне одолжение, получается вроде как бесплатная реклама: московские журналисты ездят на автомобиле кандидата в мэры.

Алла почесала затылок:

— Об этом я не подумала…

— Да я пошутил, — засмеялся Райнис. — Ерунда все это… А кстати, согласитесь, машина на прокат — это же очень удобно. Я этой весной был заграницей — взял в Праге машину напрокат и без проблем проехал пол-Европы — Германию, Швейцарию, Францию…

— И где тебе больше понравилось? — полюбопытствовал Денис, неплохо знавший из упомянутых стран Германию и Чехию.

— В Швейцарии, в Базеле, — не задумываясь, ответил Райнис. Попрощался и пошел по своим делам.

В машине «журналисты» на всякий случай молчали. Пока Алла рулила, Денис набросал в блокноте несколько слов и показал ей:

«Насчет того, что нам обоим холодно.

Есть идея. Поехали права качать».

Пока они ждали в приемной главного инженера Придонского филиала тепловой сети ОАО «Ростовэнерго», Алла кивнула на дверь с табличкой: «Гусев А. А.».

— Да заметил уже, — сказал Денис. — Может, совпадение. Знаешь, сколько Гусевых на свете?!

— А отчество? — шепотом возразила она. — У того молодого шеф-повара оно редкое было…

— Альбертович…

— Да-да, точно. Марат Альбертович Гусев.

Тут секретарша нажала какую-то клавишу и сказала:

— Андрей Альбертович, к вам журналисты из Москвы.

А. А. Гусев встал «журналистам» навстречу.

— Наслышан, наслышан. И даже насмотрен. Видел вас давеча по телевизору. Итак, что вас интересует, молодые люди, чем могу быть полезен? Вообще, — он доброжелательно засмеялся, — могу быть полезен?

— Можете-можете. Когда топить начнут? — не слишком дружелюбно поинтересовался Денис, а Алла обворожительно улыбнулась.

— Через несколько дней, точнее, с двадцать второго сентября мы начинаем пробные топки. Первые два дня — детские сады, больницы и роддома, потом — жилой сектор.

— Мы вот в гостинице живем, — сообщил Денис, — и у меня уже зуб на зуб не попадает.

— А что такое пробные топки? — спросила Алла. — Не возражаете, если мы включим камеру?

— Пожалуйста! — Гусев поправил узел галстука и сбил его на бок.

— Давайте, я помогу, — улыбнулась Алла и своими изящными пальчиками навела порядок. — Денис, снимай. Так что такое пробные топки, Андрей Альбертович?

Денис поднял камеру.

Главный инженер расправил плечи и сказал не совсем натуральным голосом:

— Это когда в тепловых сетях создается гидравлический зимний режим, в том числе насосный, а жилищники включают ЦТП — центральные тепловые пункты, проверяют заполнение систем, провоздушивают стояки.

— Про-во-зду-ши-ва-ют… Слово-то какое придумали… А прорвать может?

— Нет, ни в коем случае! Вообще, все к зиме готово, мы прошли гидравлическое испытание на давление, на расчетную и повышенную температуру. Вы запишите, пожалуйста, — воодушевился Гусев, — этим летом мы выявили и отремонтировали около пятисот ветхих участков. — Алла, доставшая блокнот, что-то там с деловым видом почиркала. — Хотя, конечно, от небольших слезок никто не застрахован.

— От чего? — удивилась Алла.

— От слезок, — засмеялся Гусев. — Это мы так небольшую течь называем. Пробные топки продолжатся пять дней, они и выявят подобные проблемы.

— Пробные… — пробурчал Денис. — А по-настоящему когда топить будете?!

— По-настоящему, то есть постоянно, когда среднесуточная температура в течение трех суток опустится ниже плюс восьми градусов.

— А сегодня сколько?

— Сегодня плюс десять.

Денис поежился.

— Значит, пока никак? — спросила Алла.

— Увы, — развел руками главный инженер. — Разве только городское начальство даст специальную команду.

— То есть мэр?

— Ну да.

— От чего это зависит?

— От областного начальства. Оно должно санкционировать… Правда, потом может опять потеплеть, осенью ведь это часто бывает. Тогда жильцы начнут жаловаться на жару. — Гусев развел руками, показывая, что он не царь и не бог.

Денис засмеялся и, зная, что потенциального свидетеля легче всего раскалывать в конце разговора, встал. Гусев тоже встал и явно расслабился. Тогда Алла вежливо спросила:

— Андрей Альбертович, у вас ведь распространенная русская фамилия, так?

— Вообще-то, да. А что? Денис, не снимай.

Денис опустил камеру.

— Тогда простите мне мое любопытство, — продолжила Алла. — У вас есть родственник по имени Марат? Марат Альбертович Гусев? Он случайно не ваш младший брат?

Инженер слегка посерел и, сглотнув, спросил:

— Что вы о нем знаете? У вас есть какие-то новости о нем?!

Возникла пауза. Денис понимал, что вмешиваться нельзя, чтобы не сбить волну, на которой сейчас находились Алла и инженер, и тихо молился, чтобы она не сфальшивила. Видимо, Марат Гусев, шеф-повар ресторана «Чайка», тоже куда-то пропал.

Алла ободряюще улыбнулась:

— Вы знаете, когда точно он исчез?

Гусев покачал головой. Потом спросил:

— Послушайте, вы же не желтая пресса, я слышал, вы освещаете какой-то конкурс между частными предприятиями… При чем тут мой брат, почему он вас интересует?!

— Все очень просто. Ресторан «Чайка» — среди возможных номинантов. Так уж вышло, что мы случайно узнали об этой истории. Андрей Альбертович, поймите нас правильно, будет лучше, если мы узнаем правду от вас, нежели станем пользоваться досужими сплетнями.

Оказалось, что двадцатидевятилетний Марат Гусев, шеф-повар ресторана «Чайка», очень славный молодой человек, как характеризовал его владелец ресторана Клюев, крутил роман с его женой Татьяной уже около года, о чем Клюев не имел ни малейшего представления. Впрочем, кроме самих влюбленных об этой истории был осведомлен только старший брат Марата, Андрей Альбертович. По крайней мере, он сам считал именно так. Но едва ли это было так на самом деле. У Дениса были все основания полагать, что племянница Татьяны, Аня Стоцкая, была тоже в курсе этой ситуации, а раз так, то неизвестно, сколько еще народу. Со слов его старшего брата, Марат исчез почти одновременно с Татьяной. У него в городе была своя двухкомнатная квартира, купленная полгода назад как раз на заработки в ресторане «Чайка» в том же доме, где жил со своей семьей старший брат. Они виделись каждый вечер. Поэтому, когда Марат не появился ни вечером, ни ночью, утром Андрей Альбертович позвонил ему на работу. Клюев сказал, что Марат еще два дня назад взял отпуск за свой счет и, видимо, куда-то уехал. Гусев-старший, сам примерный семьянин, предостерегал младшего брата от связи с замужней женщиной, да еще с женой собственного босса. Однако все было тщетно. И Марат, и Татьяна просто потеряли головы. Однако они оба сильно переживали из-за того, что приходится обманывать Клюева, и, видимо, не выдержали, сбежали. Такова была версия Гусева-старшего. А куда сбежали? На этот счет у Андрея Альбертовича не было никаких идей.

Когда «журналисты» вышли на улицу, Денис заметил сквозь зубы:

— А про Кравцова — ни слова, ты заметила?

— Заметила, черт возьми, заметила. И меня это бесит! Хотя должно бы радовать. Ведь если окажется, что это банальный адюльтер, то одно дело — с плеч долой.

— Должно бы радовать, — повторил Денис. — Но ведь не радует, верно?

Вместо ответа Алла закурила свою длинную коричневую сигарету. А Денис, чтобы не терять время, стал проверять «лексус» на предмет жучков». Это была формальная процедура, Денис был уверен на девяносто процентов, что машина чиста. Но десять процентов требовали проверки. Через несколько минут, когда Алла докурила, Денис был уверен уже на все сто.

Дальше они заехали на автовокзал и с водителем рейсового автобуса отправили посылку в Ростов — бутылку коньяка, которую адвокаты из конторы «Щит и меч» должны были экспресс-почтой переправить в Москву — для Студня. Денис позвонил в Ростов, но в юрконсультации никого не было, пришлось уламывать секретаршу встретить автобус. Теоретически, конечно, можно было и самим в Ростов сгонять, на «лексусе» это было плевое дело, но если за ними наблюдали (что исключать не стоило), лучше было перестраховаться и помозолить глаза вольному городу Придонску.

После этого решили нанести визит начальнику милиции.

В какой-то момент Алла нахмурилась.

— Что такое?

— Бензин на нуле…

— Велика важность. Поехали заправимся. Где-то тут колонка была, мы проезжали.

Развернувшись и немного поплутав, через пять минут нашли бензоколонку. Там стояла одинокая машина — сверкающая белая «Волга» двадцать первой модели. В нее усаживался Белозерович.

— Парниша уважает ретро-стиль, — заметил Денис. — Не будем упускать случай.

— Нет, только не он! — испугалась Алла. — Меня от него тошнит! Денис, давай ты, а? Ну, пожалуйста!

Денис нахмурился. С одной стороны, возможное общение с представителем сексуального меньшинства прилива энтузиазма не вызывало. С другой — входить с ним в контакт все равно нужно было, ведь самый известный местный журналист наверняка владел эксклюзивной информацией. Так почему же не сейчас? Денис посмотрел по сторонам: больше никого поблизости не было.

— Будешь мне должна, — пробурчал Денис, выбираясь из «лексуса».

— Буду-буду! — с удовольствием закивала Алла.

— О! — закричал Денис Белозеровичу. Подбежал и шутливо двинул ему локтем в живот. — Здорово, парниша!

— Приветик, — удивился телеведущий.

— Стильная тачка, — оценил машину Денис.

— Мерси, — кокетливо улыбнулся Белозерович. — Подарок дорогого друга.

— Прокатишь? На клаксон дашь подавить?

— Да-аа? — еще больше удивился Белозерович. — Вот ты какой… Ну… с удовольствием. Залезай.

— Да не, не сейчас, мне вон, — Денис кивнул на «лексус», — надо с моей фифой в вашу ментовку съездить, у Лося вашего интервью взять. Слушай, не нравится мне этот Лось.

— А что такое? Лось как Лось. Нормальный Лось. Не хуже, чем у людей.

— Да? А откуда он вообще? Что ты про него знаешь?

— Скандальный матерьяльчик ищешь, коллега? — подмигнул Белозерович.

— Не так чтобы очень, — Денис сделал вид, что смутился.

— Вряд ли чем существенно тебе помогу, знаю только, как он у нас тут появился. Произошла эта история несколько лет назад, когда турецкие спецслужбы захватили борца за свободу курдов Оджалана. Помнишь такого?

— Смутно вроде…

— Тогда по всему миру прокатилась волна демонстраций курдов в его защиту. Прошел такой митинг и в Придонске. Выяснилось, что у нас тут живут человек сто курдов. И вот они с плакатами собрались перед зданием горадминистрации и скандировали: «Свободу Оджалану!» Тогдашний мэр Петренко, увидев это представление, позвонил начальнику милиции и поинтересовался, что это за Оджалан такой и за что его задержали. Тот пообещал выяснить, действительно, по СИЗО, КПЗ и обезьянникам начался шмон — искали Оджалана…

Денис захохотал.

— Ты подожди, это еще не все. Вот, искали-искали…

— Нашли?

— Естественно, не нашли. Тогда какой-то чиновник спустился к курдам и слезно попросил сказать, где этот самый Оджалан сидит. Ему честно ответили, что в Турции. Через четверть часа появились омоновцы с дубинками и разогнали всех. А начальника милиции на следующий же день сняли. За идиотизм, как говорил бравый солдат Швейк. С тех пор и появился Лось, его перевели из Ростова. Не знаю я, чем он там занимался, но в городе появилось хоть какое-то подобие спокойствия. Может, бандюки с ним договорились, я не в курсе… Такая история. Так как мы условимся? — Белозерович подмигнул.

Денису стало нехорошо.

— Боюсь, до вечера не освободимся. А вечером… позвони мне в гостиницу, ладно?

— Я не только позвоню, я заеду, — пообещал Белозерович. — Сегодня там в танцзале клевая дискотека будет, увидимся. — И он неожиданно погладил Дениса по щеке.

Алла, наблюдая за ними из «лексуса», съежилась от смеха.

Денис вернулся в машину, дождался, пока Белозерович отъедет, и в шутку замахнулся на Аллу.

— Молчу-молчу, — заикаясь от смеха, выдавила она. — Только скажи, он тебе свидание назначил?

— Как ты догадалась?

— Ну ты даешь, это же любовь с первого взгляда, сразу видно. Молчу-молчу! Слушай, тебе надо бороду подкрасить, она рыжеет опять. И брови. Ну не дуйся, Денис, тебе не идет! Хочешь за руль?

— Хочу.

Они поменялись местами, тут как раз и заправка машины уже кончилась, но Денис все не торопился ехать.

— Ты знаешь, что такое удавка Мебиуса? — спросил он.

— Что-то знакомое… Какой-то трюк с бумагой, кажется?

— Да. Нужно взять полоску бумаги, перекрутить один раз и склеить. Получится замкнутая поверхность, при этом поверхность односторонняя. Весь фокус в том, что путешествие, начатое в любой точке ленты Мебиуса, с неизбежностью приведет в ту же точку, при этом ты обойдешь по замкнутой траектории всю ленту, ни разу не перейдя «ребро», границу между внутренней и внешней сторонами, ибо их просто не существует.

— Ты это к чему?

— У меня странное чувство, словно мы стоим на такой полоске и, куда бы ни двигались, приходим в исходную точку. В этом городе всё так, куда ни двинься, окажешься на месте, или еще хуже — сам позади себя.

— Ты слишком чувствителен, — насмешливо сказала Алла. — Мы же еще никуда не двинулись. Поехали уже наконец в ментовку!

— Ладно.

Однако оказалось, что Денис накаркал. Подполковник Лось (все-таки подполковник, а не майор) уехал в областной центр, его срочно вызвал на совещание начальник Ростовского УВД. «Журналистам» предложили пообщаться с его заместителем, но Алла отклонила это предложение, тогда заместитель Лося, чернявый капитан Анохин, предложил специально для столичных гостей устроить экскурсию по местной тюрьме, но Алла вежливо отказалась от этого заманчивого варианта и оставила Лосю записку в запечатанном конверте на случай, если тот вернется в течение сегодняшнего дня.

— Что там было? — спросил Денис, отъезжая от серого здания городской милиции.

— Приглашение на дружеский ужин.

— Однако! Ты не шутишь?

— А что такого? Ты вот, например, будешь занят с Белозеровичем. А я? Не дело девушке одной вечер коротать в незнакомом городе. Но это все вечером. А вот что теперь будем делать?

— Можно пообедать.

— Да мы же недавно завтракали!

— Это ты завтракала, а я делал вид, что мучаюсь похмельем, и из-за этого ничего не ел! Я считаю, пока Райнис нас угощает, отказываться не стоит.

— Денис, но это же наглость, обедать в одиннадцать утра!

Грязнов посмотрел на часы и вынужден был согласиться.

— Предлагаю съездить в театр к этому мальчишке — Куралову.

— Хорош мальчишка! Он, между прочим, еще и депутат местной думы.

— Тем более.

— Нет, — возразила Алла. — Театр — государственный, а мы же, типа, занимаемся частными предприятиями, и надо, чтобы все это увидели. Подождет твой Куралов. Нам сейчас нужен какой-нибудь бизнесмен.

— Но кто? Галин — не катит, он тут не слишком котируется, если мы сейчас проявим к нему интерес, то нас не поймут.

— Галин не катит, — согласилась Алла.

— Тогда… тогда… тогда Кравцов! — предложил Денис.

— Ты что?!

— А что? Все равно когда-то придется начинать. Лучше возьмемся за него сразу, пока он ничего не разнюхал.

— Это не факт. Помнишь славных ребятишек в Ростове? Возможно, Кравцов их и подослал, чтобы не на своей территории нас попугать…

— Решено, — сказал Денис, — едем к Кравцову.

— И ты знаешь куда?

— В центр, у него там спорткомплекс, ты забыла?

— А мы где, по-твоему? — насмешливо спросила она. — Тут весь город — один сплошной центр.

Денис посмотрел вокруг и понял, что она снова права.

— Черт, — сказал Денис, — какого хрена я вообще тебя с собой взял?! Женщина должна быть босая, беременная и на кухне.

— Ты меня с собой взял, потому что ты — мой видеооператор.

Пока искали спортивный комплекс, Денис размышлял о вчерашних звонках в прямой эфир, в которых неизвестные люди читали куски одного и того же стихотворения. Что это было? Заранее спланированная акция? Кем? Кто за этим стоял? Что он хотел сказать этими сатирическими строчками?

«Месье репортер, уберите перо-с, —

Воскликнул политик, пузат, —

В ответ на поставленный вами вопрос

Мне нечего больше сказать»,

Но рта не закрыл. Уж закат наступил,

Притихли петух и коза,

А он приумножил ораторский пыл:

«Мне нечего больше сказать».

Ну и так далее. Кто-то, кому нечего больше сказать, никак не может закрыть рот. Почему кто-то? Ясно же было сказано, пузатый политик. А кто тут пузатый политик? Конечно, Кравцов. И вроде бы мэр Петренко — тоже мужчина внушительной комплекции. Но на телестудии в тот вечер его не было, хотя Петренко сегодня тоже показывали по телевизору. Нет, тут, конечно, речь идет о Кравцове. Стишки, конечно, так себе, их вполне мог сочинить какой-то местный рифмоплет. Кто может его знать? Возможно, театральный режиссер?

— Что ты думаешь о вчерашних стишках? — спросил Денис, тормозя машину возле оздоровительного центра «Ахиллес». Спросил скорее для проформы, но Алла ответила уверенно и не задумываясь:

— Это О’Генри.

— С чего ты взяла?

— Ни с чего. Просто знаю и все.

— Не может быть!

— Может.

— Но О’Генри не писал стихов!

Они уже поднимались по ступенькам к центральному входу, и Алла только посмотрела на него с сожалением.

— Так ты уверена? — занудствовал Денис.

— Говорят тебе, да.

— Почему же раньше не сказала?

— А ты спрашивал? Я думала, ты тоже знаешь.

Если даже и О’Генри, это ничего не меняет, за исключением того, что местного рифмоплета искать не нужно. Просто кто-то воспользовался готовым текстом.

Прежде чем открыть дверь, Денис задал еще один вопрос:

— Может быть, ты знаешь, и кто их зачитывал?

— Только догадываюсь. Думаю, это проделки твоего друга Райниса. Нанял кого-то, и все дела. Вообще, мне кажется, это не принципиально.

Денис ничего не ответил, такая мысль ему тоже приходила в голову. С доказательствами вот только было туго.

— Ты только посмотри! — ахнула вдруг Алла.

Оказывается, они так заговорились, что не обратили внимание на огромный рекламный плакат, висящий на фасаде здания прямо у них над головой. На плакате был изображен тренажер — беговая дорожка. На тренажере — Кравцов собственной персоной, в шортах и футболке, со своей неизменной улыбкой и животом. Надпись сверху гласила:

«Анатолий Кравцов:

Я ТАКОЙ ЖЕ, КАК ВЫ, но Я НАУЧУ ВАС ЖИТЬ!»

Надпись снизу была несколько иной:

«НАША ЛУЧШАЯ БЕГОВАЯ ДОРОЖКА М 9.55!

Перед вами тренажер высочайшего класса, один из представителей знаменитой линии беговых дорожек Precor.

ОН ДЛЯ ТЕХ, КТО ХОЧЕТ ОБЛАДАТЬ ЛУЧШИМ ИЗ ЛУЧШИХ!»

Так чья это реклама, парохода или человека? — подумал Денис. В смысле, тренажера или человека?

«Журналисты» переступили порог оздоровительного комплекса, и тут же навстречу им вылетел Кравцов собственной персоной:

— Ждал, ждал!

— С чего это вы нас ждали? — дежурно заулыбалась Алла.

— Ну как же! Думаю, я — главный претендент на участие в вашем конкурсе от Придонска, разве нет?

— Вы очень самоуверенны, Анатолий Сергеевич.

— Что есть — то есть, — засмеялся Кравцов. — Этого у меня не отнять. Позвольте продемонстрировать вам свои владения. — Он предложил Алле руку, а Денису просто кивнул: шагай, мол, рядом, мужик.

Денис вспомнил, что он — всего лишь видеооператор, пристроился вслед за ними и стал пристально изучать все вокруг, начиная с самого Кравцова.

Денис, неплохо разбиравшийся в мужской моде, отметил следующее. На Кравцове были вельветовые брюки неопределенной марки, но явно очень хорошего качества, шелковая рубашка Messori (Денис сам такие любил), сверху — кожаный жилет с кашемировой подкладкой Brunello Cucinelli, на руке — стальной хронометр Eterna. Все это свидетельствовало о весьма неплохом вкусе (что удивительно) и о толстом кошелке (кто б сомневался!). А на ногах… точнее, на голых ногах — шлепанцы. Э, сообразил Денис, да он только что переоделся. Наверно, в бане сидел или в солярии. Тут воротничок рубашки распахнулся, и Денис заметил свежий засос. Точно, с девочками развлекался.

— Пока вы в городе, предлагаю вам быть моими гостями, — говорил Кравцов. — Бассейн, солярий, тренажерный зал, все что найдете, — к вашим услугам. Раз уж вы живете у моего конкурента, должна быть какая-то социальная справедливость. Я бы хотел, чтобы вы воспользовались чем пожелаете. Сам-то я ненавижу здоровый образ жизни, все эти фитнесы-шмитнесы не по мне. Люблю хорошо поесть, выпить, ну и других удовольствий не чужд! — Кравцов подмигнул.

Да уж, подумал Денис, наслышаны мы о твоих развлечениях.

Почти два часа прошли совершенно бесполезно. Кравцов с законной гордостью показывал свой комплекс («фитнесы-шмитнесы»), Алла задавала бессмысленные, с точки зрения расследования, вопросы, Денис работал видеооператором. В какой-то момент он подумал, что от предубеждения никуда не деться. Вот сказали ему Лариса Жолдак и ресторатор Клюев, что Кравцов — законченный мерзавец, и теперь он волей-неволей смотрит на толстяка с такой позиции. А ведь тот ведет себя вполне благообразно, конечно, он хочет хорошо выглядеть перед столичными журналистами, ну так и что с того — нормальное человеческое желание.

В конце концов, все умаялись с непривычки (журналистский труд оказался не сахар), и Кравцов предложил посидеть в баре. И сразу же извинился, предупредив, что бар — безалкогольный. Здоровый образ жизни, холера его возьми! Впрочем, если есть желание, можно организовать и что-нибудь покрепче ананасового сока.

«Журналисты» отказались и взяли себе зеленый чай, а Кравцов подумал, сделал движение пальцами, и буквально из воздуха материализовалась рюмка «золотой» текилы. Толстяк насыпал себе соли на руку и сделал все по правилам: лизнул, выпил, закусил лимончиком. Беседа потекла оживленней.

Алла расспрашивала Кравцова о бизнесе, и оказалось, что Кравцову помимо «Ахиллеса» и двух магазинов (два близнеца-универсама в центре города и на окраине) принадлежат еще несколько бензоколонок. Это была новость, по крайней мере, Клюев про это ничего не говорил.

— Ого, — сказала Алла, — да вы просто магнат!

— Ну что вы, — натурально смутился Кравцов. — Какой я магнат? Я еще и прибыли никакой с них не имею.

— Как так?

— А я их недавно купил, всего неделю назад. Тут ведь как было? Все бензоколонки принадлежали городу, а недавно горсовет принял решение половину отдать в частные руки. Был объявлен тендер на приватизацию двенадцати бензоколонок. Я выиграл.

— И много было претендентов?

Кравцов хитро посмотрел исподлобья.

— Вообще-то, два… Я и Райнис. Ну я сразу такую цену предложил, что Эдик просто поперхнулся.

Да они, пожалуй, друг друга ненавидят, подумал Денис. Немудрено, что Райнис тоже решил в выборах участвовать. Тендер он проиграл всего лишь неделю назад. Кстати, это еще надо разнюхать, насколько законно все было сделано.

— Я-то его, субчика, хорошо знаю. Ну и он меня, конечно, неплохо. Мы ведь вроде как однокашники.

— Однокашники? — переспросила Алла, пытаясь скрыть свое изумление.

— Однокашники — в смысле, когда-то работали вместе, я вот о чем, пытались общий бизнес наладить, да не вышло, разругались в дым. Может, оно и к лучшему. А разве он вам не говорил?

— А он должен был?

— Не знаю, но вы же с ним почти друзья уже, живете у него, едите.

— Мы живем в гостинице, — вмешался Денис подчеркнуто равнодушным голосом.

— Э-э, бросьте. Считайте, что у него дома. Да ладно, какая разница, все равно, сделаете свой фильм и отчалите в Москву, забудете про нас, скромных провинциалов.

— Вас, пожалуй, забудешь, — сказала Алла, — скромных провинциальных магнатов.

— Да хватит вам, в самом деле! Никакой я не магнат. Я просто такой небольшой олигарх местного разлива. У нас тут миллионеры, знаете ли, не водятся, у нас свои масштабы.

— А вы переведите свои деньги в итальянские лиры, — посоветовал Денис, заряжая новую кассету. — Сразу миллиардером себя почувствуете.

— Это мысль! — оживился Кравцов. — Мне вообще Италия нравится. Правильная страна. Там люди много едят, много отдыхают, когда работают — вообще непонятно, потому что когда не едят и не отдыхают, тогда ходят на футбол, а там — опять-таки едят и отдыхают. И заметьте, ведь живут неплохо! Дай бог нам бы так… В вашей Москве, конечно, тоже люди неплохо живут. Но уж очень суетно. Был я там недавно. Только один день и выдержал. Мне надо было одну штуковину купить, так вот я туда и обратно. И не жалею.

— А в чем, по-вашему, разница между магнатом и олигархом? — спросила искренне удивленная Алла.

— Все очень просто. Магнат — это очень богатый человек, представитель промышленного или финансового капитала. Вот, допустим, Райнис, в той или иной мере, представитель финансового капитала. А олигарх — это ушлый человечек, который умудрился купить себе кусок государства и намерен таким образом влиять на политику. Вот и я купил кусок своего городка в виде этих бензоколонок.

— Так вы намерены влиять на политику через свои бензоколонки, если мэром не станете? — не удержалась Алла.

— Конечно! Мне нравится, как мы тут живем, иначе я бы в политику не совался, занимался бы тихо-мирно своим бизнесом, воспитывал бы сына. У меня ведь сын растет, — поделился Кравцов. — Такой сорванец, у-ух! Представьте, как-то утром отвозил его в детский сад. По дороге общаемся. Он мне говорит: «Папа, дай мне денег». «Зачем тебе?» — спрашиваю. «Мне надо купить презервативы».

— Что? — переспросил Денис, а Алла засмеялась.

— Вы слышали что. Гондоны, образно выражаясь. Вот и я у своего парня переспросил, а он, засранец, отвечает: «Это не для меня, это для Шурика из старшей группы, ему срочно нужно сексом заняться, чтобы стресс снять, его воспитательница застукала, когда он курил». Неслабо, а?!

— Ну и как, дали вы ему деньги? — полушутя-полусерьезно спросила Алла.

— Я отвечу, если вы обещаете не использовать это в своих материалах. — Кравцов испытывающе посмотрел ей в глаза.

— Конечно, обещаю. — Она подняла руку в пионерском приветствии. — Честное слово продажной журналистки!

— Ладно, верю. Нет, не дал я ему деньги, такой хитрован растет, прости господи, за ним — глаз да глаз. Пусть учится своими руками, своей головой зарабатывать, а не за папин счет. А то ведь у нас в России скурвиться легко при небедных-то родителях. А мне вор в семье не нужен. Знаете, решили как-то американцы проверить, где быстрее всех воруют на улице. Оставляли дипломат и засекали время. В Лондоне — час, Нью-Йорк — полчаса, Варшава — пять минут. Приехали в Москву и решили оставить дипломат на Тверской, а оказалось — его еще в аэропорту сперли.

— Кто это вам рассказал? — спросила Алла.

— Это анекдот, — с некоторой даже жалостью объяснил Кравцов. — Но вообще-то похоже на правду. Не понравилась мне ваша Тверская. Постоял я там, в магазин зашел, даже прикупил кое-что. Красивая улица, конечно. Но у нас все равно лучше. Может, потому что рекламы раз в сто меньше? Вот я, например, хочу стать мэром, иду на выборы, так вы что думаете, я какие-то бешеные бабки трачу на свою рекламу?

— А правда, — поинтересовался Денис, — сколько вы тратите на свою рекламу?

— Ты, парниша, снимай свое кино и не чирикай, — не меняя интонации, сказал Кравцов, — я с девушкой разговариваю. Так вот, я не трачу бешеных бабок на свою рекламу. Все думают, что для выборов бешеные бабки нужны. — Он подмигнул. — Нужны, конечно, человек двести, чтобы вопили, когда им скомандуют. В смысле, люди нужны, а не деньги, сечете? Ко мне приезжали тут эти… пиарщики. — Кравцов скривился. — Предлагали свои услуги. Так я послал их подальше. И не жалею. Все равно ведь выиграю.

— Вы так уверены? — удивилась Алла.

— А почему я не должен быть уверен? Посмотрите на Райниса и посмотрите на меня. Кто из нас будет лучший мэр? Кто, елки-палки, к народу ближе? Тут двух вариантов быть не может.

Глава шестая

— Что ты о нем думаешь? — не удержался Денис после десятиминутного молчания, когда они ехали обедать в ресторан «Чайка».

— Ушлый тип, — вздохнула Алла. — И, по-моему, он нас провел. Только я не могу понять как.

— Простота хуже воровства, — подтвердил Денис. — Того самого, которое он, кстати, так не любит.

По дороге Денис позвонил на работу Ларисе Жолдак и договорился о встрече вечером этого же дня.

Ресторан Клюева находился почти на самом въезде в Придонск. Можно было, конечно, позвонить туда, вроде как заказать столик, чтобы Клюев понял, что сыщики хотят с ним поговорить, но едва ли это тут было принято, так что оставалось надеяться, что хозяин «Чайки» будет на месте. Задача-максимум была — окончательно прояснить ситуацию с пропавшей женой Клюева, задача-минимум — выяснить роль шеф-повара во всей этой истории.

Место оказалось живописное. В двух-трех километрах от указателя с гордой надписью «Придонск» была долина, окруженная цепочкой невысоких холмов. По ее дну неспешно скользил ручеек, навевающий дрему, который соседствовал с вместительным двухэтажным домом, который занимал ресторан. Он так и стоял прямо посреди этой долины, наверно, немного искусственно и чужеродно на первый взгляд, но те, кто регулярно ездил сюда пообедать или поужинать, так уже давно не считал. Возле ресторана была искусно сделанная парковка, на которой стояли пара машин и микроавтобус «Соболь» с надписью «Чайка». Видимо, на нем персонал ездил на работу.

Внутри Денис ожидал увидеть обычный серый провинциальный интерьер, но оказался приятно удивлен. Заведение было оформлено в традициях венецианского карнавала: на стенах — маски, вееры, золотая парча, бархат, синий и красный, фальшивые ложи в драпировках. В гардеробе невысокую стенку лбом подпирал какой-то субъект, «журналисты» даже не сразу поняли, что — не живой, кукла. Еще один — в драной тельняшке — присел, пригорюнившись, на подоконнике, подперев руками восковой подбородок. Немудрено, что такое заведение стало пользоваться успехом у зажиточных горожан. Тут были и лоск, и стиль.

Едва открыв меню, которое принесла стройная чернобровая официантка, Денис с Аллой поняли, что бедные студенты на кружечку пивка сюда точно не захаживают. Утиные грудки, раковые шейки, рулет из кролика, виноградные улитки, глазированная голландским соусом спаржа. С ума сойти! И даже фуа гра с соусом из черной смородины.

— У меня рука не поднимется здесь что-то заказать, — призналась Алла. — По миру пойдем.

— Мы же как раз за клюевский гонорар и работаем, — напомнил ко всему привычный Денис. — Пусть он нас и кормит тогда.

— Все равно.

— Ладно, давай возьмем по салатику и будем ждать, когда Клюев сам появится. Ты его нигде еще не разглядела?

Алла отрицательно покачала головой.

Кроме них тут находился еще десяток посетителей, и по взглядам, бросаемым украдкой, стало ясно, что «журналисты» опознаны. Тогда можно не таиться. Денис подозвал метрдотеля — худощавого мужчину лет тридцати — и важным тоном сообщил ему, что желает видеть хозяина заведения. Метрдотель, видно, был готов к чему-то подобному, он лишних вопросов не задавал и тут же исчез в направлении гардероба. Денис увидел, что там есть вход в служебные помещения. Спустя минуту оттуда появился Клюев. Денис тут же встал, проходя мимо него, сдержанно кивнул, направился в туалет. Не дойдя, быстро свернул и за колоннами проскочил на кухню, чего никто из персонала заметить не успел.

На кухне сверкала сталью чистая «цептеровская» посуда, хотя на беглый взгляд Дениса идеального порядка не наблюдалось: те четыре человека, которые были здесь, казались немного взвинченными. Трое из них были в синих фартуках поверх белой спецодежды, а четвертая, полная женщина с приятными мягкими чертами лица — в ослепительном белом халате. Денис сразу же направился к ней и затряс ей руку:

— Позвольте выразить восхищение вашим несравненным мастерством!!!

Один повар тем временем заправлял салат гранатовым соком, другой — выбирал донышки артишоков, третий носился и что-то искал. Женщина на него покрикивала. Она, как и предположил Денис, оказалась шеф-поваром. Звали ее Валентина Николаевна Муха. У всех поваров на халатах были маленькие таблички с именами.

— Чувствуется ваш потрясающий опыт, Валентина Николаевна! — пел дифирамбы Денис, успевший объяснить, что он — столичный журналист. — Вы — Паганини кухни!

— Ну что вы, — смутилась Муха. — Я тут всего-то неделю работаю. Геннадий Несторович меня уговорил, у него здесь был очень талантливый молодой человек, но ему срочно пришлось куда-то уехать, вот и…

Денис заметил, что при этих словах шеф-повара один из ее помощников, тот, что возился с артишоками, ухмыльнулся и наклонился над посудой, чтобы скрыть выражение лица. Его звали Антон Иванович Липовских. Пока Денис разговаривал с шеф-поваром, молодые люди, закончив свои процедуры, обсуждали предстоящий вечер. Денис еще раз мельком глянул на Антона Ивановича, попрощался с Валентиной Николаевной и вернулся в зал, зайдя по дороге в туалет.

Клюев по-прежнему сидел за столиком Аллы. Денис тоже присел. Клюев негромко рассказывал все то же самое, что они уже слышали от него в Москве. Только сейчас у него была возможность показать, где все это происходило.

— Геннадий Несторович, вы виделись с Кравцовым с тех пор, как вернулись из Москвы? — спросил Денис.

— Нет.

— Вы сейчас живете один?

— Да. Меня навещала дочь, но вчера она вернулась в Ростов. Еще родственница одна забегает.

— Как у вас с оружием?

— Я же вам говорил, у меня есть охотничье ружье и газовый пистолет.

— Вы охотник?

— Не так, чтобы очень. Уже года три на охоте не был. Но в руках держать не разучился. Если нужно будет Кравцову башку разнести, у меня рука не дрогнет!

— Бог с вами, — успокаивающе сказала Алла, — надеюсь, до этого не дойдет. Мы его и так прижмем. Соберем все улики и передадим дело органам правопорядка.

— Вы не понимаете, — вздохнул Клюев. — Этого я и хотел избежать, когда обращался к вам. Они у него в кармане — органы правопорядка.

— Во-первых, я надеюсь, вы хотите вернуть свою жену, — заметил Денис, решив не вдаваться в бесплодную дискуссию о степени коррупции в Придонске. — А не просто отомстить.

— Да-да! Конечно! У вас уже есть какие-нибудь новости о ней?

— Пока ничего конкретного. Мы собираем информацию, как видите, под маской журналистов. Живем в высотной гостинице, номер две тысячи четыре, на случай если нужно будет срочно нас найти.

— Я понял, — уныло покивал Клюев. — Давайте я хотя бы накормлю вас действительно вкусным обедом, а?

Сыщики отказались, сославшись на то, что опаздывают на встречу с возможным свидетелем.

— О, тогда конечно, езжайте поскорей, — обрадовался Клюев.

— Последний вопрос, — сказал Денис. — Эти восковые скульптуры у вас в гардеробе. Они мне кого-то напоминают.

— Один — мэр Петренко, второй — начальник милиции Лось.

— Однако! — удивилась Алла. — Вы смелый человек.

Клюев пожал плечами:

— Откровенно говоря, я просто заказал скульптуры и понятия не имел, кого мне изваяют, лица были не важны. Но когда Куралов их сделал, я тоже испугался, а он меня успокоил, заверил, что никакого скандала не будет, он ведь с отцами города на короткой ноге, и, знаете, оказался прав.

— Куралов — это театральный режиссер, кажется? Он, выходит, такой разносторонний? Просто человек эпохи Возрождения.

— Он как раз скульптор, а не режиссер по образованию. Уж не знаю, как он театралом заделался. Он к нам из Ростова приехал почти одновременно с Лосем, и они, несмотря на разницу в возрасте, — большие друзья, говорят.

Ну и дела, подумал Денис. Главный мент и театральный режиссер с разницей в возрасте в четверть века — большие друзья. Чушь какая-то. Сапоги всмятку.

— Рассказывай, — потребовала Алла, когда они вышли из ресторана, — что там на кухне нашел?

— Скорее, что не нашел. Повара я там не нашел. Я почти уверен, что клюевская Татьяна сбежала с Маратом Гусевым.

— Короче, клюевская Татьяна — совсем не пушкинская Татьяна.

— Да. Но как окончательно в этом убедиться? — размышлял вслух Денис. — Я думаю, во-первых, можно спросить в лоб у Клюева, знал ли он об адюльтере, во-вторых, стоит допросить одного из поваров. Там есть такой темноволосый парнишка, возможно, он что-то знает. Антон Иванович Липовских. А чтобы Клюев ничего не заподозрил, допросить нужно весь персонал. Хотя Марат считал, что Клюев ничего не знает.

— Если шеф-повар новый, если Марат исчез, если даже его собственный брат говорит о том, что у него была связь с Татьяной, то что нам еще надо? Выложим перед ресторатором факты, и закончим с этим.

— А если он… знает? Это же только со слов Гусева-старшего мы думаем, что Клюев ничего не знает. А если нет?

— То есть как? — опешила Алла.

— А вот так. Знает, и все.

— Да ты что?! Знает и поперся в Москву нанимать частных детективов?! Абсурд!

— Вот именно, что абсурд! Сама посуди, зачем тогда ему это могло понадобиться? Татьяна с Маратом исчезли — никаких следов.

— Ты думаешь… ты думаешь, что Клюев сам их обоих… ты думаешь, он их убил?!

Денис молчал, давая напарнице время самой сделать выводы.

— Ага, ага… А нас, значит, нанял, чтобы с самого начала все поиски по ложному следу пустить, тем более что у него есть свидетели той истории с Кравцовым. Логично. Хитро. Даже умно, — оценила Алла. — Если измена жены стала Клюеву совершенно поперек горла, то он воспользовался той историей, чтобы избавиться от любовников и перевести стрелки на Кравцова. Думать ведь точно будут на него! Тогда очень даже все стройно получается, тогда объяснимо, почему Клюев отменил вызов милиции! Совсем не нужно было Клюеву, чтобы менты здешние Кравцова приструнили. Ведь потом скорее поверят, что безнаказанный Кравцов продолжал бесчинствовать. Так?

— Смотри-ка, темнеет уже, — удивился Денис, глядя на небо.

— На юге ночи темные и день короткий. Ты не увиливай!

— Деревья здесь красиво желтеют.

Алла разозлилась:

— Деревья везде красиво желтеют. Говори, в чем дело?

— Ни в чем, просто торопиться не надо, — сказал Денис. — Ты слишком уж все по полочкам рассовала. Зачем бежать впереди паровоза? Может, он и в самом деле не знал об измене жены? Тогда все остается, как и было. Только на Кравцова он зря грешит. С ним все понятно, запал мужик на красивую женщину на какое-то время, распоясался, когда напился, но не больше того. У него баб хватает. Наверно. Давай сперва допросим поваренка и найдем Аню Стоцкую.

— Ладно. Ты — девчонку, я — парнишку. Этого твоего Антона Ивановича Липовских. Только не сейчас, это же надо делать не в присутствии Клюева, верно?

Денис не мог не согласиться, что это логично, только вот Аню Стоцкую найти было посложнее, чем Антона Ивановича. Вслух он этого не сказал, сосредоточился на том, чтобы вывести машину с парковки. Дело в том, что, пока они находились в «Чайке», по обе стороны от «лексуса» появились машины — слева «Нива», справа «ниссан», они стали так близко, что выезжать нужно было крайне осторожно. Алла, наблюдая за этим маневром, сказала:

— Несколько дней назад я тоже задним ходом выезжала из своего дворика. Еду, еду, вдруг — бах! Как в фильмах показывают — за стеклом появляется дедок и тут же скрывается под машиной. Перепугалась я страшно. Тут же представила себе, какой будет скандал на работе, ведь судебное разбирательство грозит, наверно, конец карьере… Я же тогда не знала еще, что в этой дыре окажусь, и мне уже все будет по барабану…

Денис тем временем вырулил на дорогу и поехал в город.

— …Ну, делать нечего, выхожу из тачки. Смотрю — за машиной действительно лежит дедок без сознания. Довольно потрепанного вида. Я настолько привыкла чужие проблемы решать, что тут, признаться, совершенно растерялась. Стою над телом, не знаю, что делать. Думаю: убила или не убила? Тут подбегает какая-то тетка и вопит: «Ты же его сбила!» «Ну да». «Так его надо срочно в больницу!» Я говорю: «Подожди, давай хоть приподнимем». Приподнимаем дедка. Тот медленно открывает глаза и смотрит на нас по очереди, что-что беззвучно шепчет…

Денис озабоченно посмотрел в зеркальце заднего вида. Алла, не замечая, продолжала рассказывать:

— …тогда тетка говорит: «Тебе надо срочно в милицию, подать на себя заявление!» Представь, а? Мне — стучать на себя в милицию! Ну не абсурд?! «А иначе этот дед устроит тебе много неприятностей!» Я говорю, что, мол, может, сперва вызвать «скорую», или, еще лучше, отвезти деда в больницу? Тетка распаляется и кричит: «Перебьется, бомж несчастный, сперва — в милицию!» Вокруг уже собрались несколько человек, и они тоже принимают участие в обсуждении. И тут наконец дед обрел дар речи. Он сказал: «Какая „скорая“, какие менты?! У меня дела!» И, вырвавшись из наших «объятий», энергично поднялся на ноги и с воплями побежал к мусорному баку, в котором уже ковырялись другие бомжи.

— Не хочу тебя расстраивать, но у нас тоже неприятности с транспортом, — сказал Денис.

— То есть?

— Посмотри назад.

Алла оглянулась. «Ниссан» и «Нива» ехали в двадцати метрах.

— Номера видишь? — спросил Денис.

— Темновато, не разгляжу… Что станем делать?

— Посмотрим, — сказал Денис, разгоняясь до ста двадцати километров в час. — Оружие с собой? Сейчас будем отстреливаться.

— Ты что?!

Денис засмеялся. Снова глянул в зеркало. «Ниссан» и «Нива» не отставали.

— У них перед нами одно преимущество: мы совершенно не знаем город, — немного нервно сказала Алла. — Предлагал ведь Райнис нам, дуракам, своего водителя… Ты что делаешь?!

Денис резко сбросил скорость и вильнул влево.

— Пытаюсь выяснить их намерения.

И тут же раздался удар. Первой врезалась «Нива». «Лексус» буквально прыгнул вперед, и Денис и Алла на пару секунд почувствовали себя подвисшими в воздухе. Затем — жесткое приземление и снова вперед. За десять секунд скорость снова была больше ста. А сзади в этот миг столкнулись «Нива» и «ниссан». Российский внедорожник от удара о «лексус» притормозил и немного развернулся, и «ниссан» стукнул его в правое заднее крыло. Оба стали.

Алла, которая действительно вытащила пистолет, сунула его назад в карман куртки и вытерла лоб.

— Ну даешь… Где таким штукам научился?

— У нас в «Глории» есть специалист. Берет недорого.

Через некоторое время Алла сказала:

— Вот, честное слово, я бы не удивилась, если б узнала, что в тех машинах сидели ребятки, которые на нас еще в Ростове наехали.

— Или их братья-близнецы…

Про индицидент решили никому не говорить. Правда, по приезде в гараж гостиницы Денис убедился: зад у «лексуса» немного помят, так что все равно бы как-то пришлось объяснять это Райнису. Нечего было и мечтать о том, чтобы втихую починить машину в каком-нибудь местном автосервисе. Маленький город есть маленький город: сразу всем станет известно, что «столичные журналюги ездить не умеют». Не откладывая это в долгий ящик, Денис зашел к Райнису в кабинет и рассказал, не вдаваясь в подробности, что по дороге из «Чайки» их стукнула какая-то машина, к сожалению, ни номер, ни модель он не разглядел.

— Темно уже было, да? — протянул Райнис. — Тогда это все объясняет. Хочется верить, что днем никто не стал бы бить мою машину. Ладно, не бери в голову, это ерунда.

— А почему днем никто не стал бы хулиганить? У тебя надежная «крыша»? — полюбопытствовал Денис.

— Нет у меня никакой «крыши».

— Как же ты здесь без нее существуешь?

— Во-первых, я тут вырос, — напомнил Райнис. — Знаю всех и вся. А во-вторых, я же не единственный акционер гостиницы. Имен никаких я называть тебе не стану, но на моем «Краю света» сошлись интересы влиятельных людей, уж поверь на слово.

— Верю, — сказал Денис.

— На дискотеку пойдешь, Денис?

— Собирался.

— Сходи, — посоветовал Райнис, — не Москва, конечно, но все равно развлечешься, это любопытное зрелище.

 

Часть 2

Параллельное время

Глава первая

На первом этаже гостиницы «Край света» шла дискотека. Рядом с рестораном был концертный зал, из которого предусмотрительно убрали все кресла. Денис зашел туда, когда все только начиналось. Он был один: Алла ускакала на ужин с подполковником Лосем. Лось приехал из Ростова, прочитал ее записку и лично приехал за ней. Ужин должен был проистекать в ресторане «Чайка».

— Если удастся улучить время, может быть, заодно с поваром пообщаюсь, — обрадовалась она. — Как ты думаешь, Клюева ведь в такое время в ресторане уже может и не быть, верно?

— Только ты смотри, поосторожней там, — попросил Денис. — Этому Лосю палец в рот не клади.

— Не буду класть, — пообещала Алла, но все равно прочитала в глазах Дениса беспокойство. — Да не волнуйся, шеф, мне ничто не угрожает! Американские исследователи установили, что если мужчина идет с красивой женщиной, то его статус в глазах окружающих поднимается во всех отношениях, — сказала она, беря Дениса под руку. — А вот если женщина идет с красивым мужчиной, то это в лучшем случае никак не влияет на ее статус. Проводите даму до машины?

— Звучит двусмысленно, — пробормотал Денис.

Лось вышел из черной «Волги» и открыл перед дамой дверцу. На Дениса он даже не посмотрел. Это немного успокаивало, вероятно, никто его тут серьезно не воспринимает, думают, что он просто какой-то лысый клоун с видеокамерой при столичной журналистке. Тем лучше.

Денис решил скоротать время до встречи с Ларисой Жолдак и поглазеть на местную дискотеку, о которой, помимо Райниса, уже слышал от разных людей: от портье, от Белозеровича, и даже в ресторане у Клюева кто-то что-то упоминал, говорили, что будет весело.

— …уникальное событие! Сегодня нашей группе исполняется год. В честь такого события обещали приехать Борис Гребенщиков и Сергей Шнуров! Но… не смогли.

В зале засмеялись. Знакомый голос, подумал Денис.

— Да-да! Не грустите, дамы, господа и просто пипл! В нашем уютном городке, в заведениях, где едят круассаны с шоколадной начинкой, пьют виски и употребляют кофе с горячими булочками, уже целый год есть своя собственная культовая группа! Культовая — потому что одна!

Снова радостный смех.

— Встречайте, «Карты, деньги, два ствола»!

Свет погас, и тишина стала даже какой-то напряженной.

У подполковника Лося оказались хорошие манеры, что особенно явно проявилось в том, как он виртуозно орудовал специальными ножичками, разделывая форель. Заметив восхищенный взгляд молодой женщины, он сказал:

— Рыба ищет, где глубже, а человек — где рыба.

Собственно, как выяснилось, подполковник Лось был капитаном 3-го ранга, правда, в отставке. Когда-то он работал в ГРУ, и в качестве «офицера связи» служил на подводных лодках. Вот, кстати, почему скульптор (он же театральный режиссер) Куралов изобразил его в тельняшке. Но потом подразделение, к которому он был прикреплен, расформировали, и Владимира Александровича отправили на пенсию. Он вернулся в Ростов, из которого был родом, и устроился в милицию. Быстро овладел спецификой и небезуспешно проработал замначальника и начальником райотдела милиции. Потом в Придонске освободилось место, и выбор главы Ростовского УВД пал на него. Такая вот история была у Лося, чем он и поделился с хорошенькой московской журналисткой.

Алла уже совершенно вжилась в образ и, слушая Владимира Александровича, думала о том, что, доведись ей вот так же круто менять свою жизнь, вполне возможно, она бы запросто стала журналисткой. А почему нет? С другой стороны, ее жизнь и так за последние несколько дней здорово изменилась: из старшего оперуполномоченного МУРа и капитана милиции она превратилась в какого-то наемного агента и вынуждена теперь ломать комедию перед своим же коллегой. Ей стало совестно.

Тогда Алла подумала о своем Боре и совсем загрустила. Лось увидел, как у нее заблестели глаза, и расценил это по-своему. Он показал официанту, чтобы тот еще принес белого вина.

Алла встряхнулась, лукаво посмотрела на него и поднесла бокал к губам.

— А тост? — обиделся Лось.

— Не женское это дело, — ответила бравая журналистка и сделала несколько глотков.

Кое-что все же выяснить удалось. Если забыть о том, что ее угощают потрясающим ужином, появилась еще некоторая польза от повторного посещения «Чайки»…

— Владимир Александрович… — начала было Алла, но Лось перебил:

— Пожалуйста, просто Володя.

— Хорошо. Пусть будет Владимир, не возражаете? Владеющий миром все-таки…

— Ну что вы, — засмеялся Лось, — только городской милицией. И то — не всегда владеющий. У нас тут три месяца назад война была, вам еще не рассказывали?

— Какая война? — удивилась Алла.

— Да так, ничего особенного, небольшая перестрелка. Два каких-то типа грабили универсам на окраине…

— Тот, что Кравцову принадлежит?

— Совершенно верно. Там на первом этаже — продуктовые отделы, и они работают круглосуточно. И вот, представьте, забрались туда два грабителя вооруженных и стали кассы вытряхивать. Но, слава богу, кто-то успел милицию вызвать. Приехала опергруппа во главе с моим заместителем капитаном Анохиным, я бы и сам приехал, это ведь экстренный случай, но, как назло, был в ту ночь в Ростове. Значит, бандиты засели внутри, завязалась перестрелка…

— Вы серьезно? Я думала, вы шутите. Настоящая перестрелка?!

— Честное слово! Стрельба по всем правилам. Кравцов умолял не уродовать здание, но что уж тут поделаешь, прилавки он потом новые ставил, а уж стекла битого было… Долго, в общем, все это происходило, никак не могли правильное решение принять: то ли газом их травить, то ли через подсобные помещения туда пробираться… Думаю, что со стороны все это выглядело довольно театрально и, возможно, даже анекдотично. Недаром окрестные жители торчали на балконах, наблюдая это шоу. Вы только представьте. Сначала наши ребята стрельнут и орут: «Сдавайтесь, гады! Выходите с поднятыми руками!», потом минуты через три-четыре ответный выстрел и сообщение вроде: «Идите к черту, волки позорные! Всех вас перебьем к такой-то матери!» В общем, как будто все патроны экономили. Так продолжалось полчаса, пока не раздался возмущенный женский крик: «Ну сколько можно терпеть! Убейте их и дайте людям поспать!» Некоторое время все потрясенно молчали, потом мой заместитель спрашивает в громкоговоритель: «Женщина, ты это им сказала или нам?!»

Алла чуть не поперхнулась минеральной водой. Поставила стакан на стол, вытерла выступившие слезы.

— И чем все кончилось? Взяли их?

— Конечно. — Подполковник, не целясь, нанизал на вилку две маслины и отправил их в рот.

— И часто у вас такое происходит?

— Шутите?! На моей памяти — первый раз.

— То есть в городе тихо и благополучно, случаев ограблений и воровства не бывает, ночью можно спокойно гулять, да?

— Гулять, конечно, можно. Только ночи сейчас уже холодные, так что не рекомендую. Что касается ограблений и воровства, то это вообще-то разные вещи. Сразу видно, что вы не профессионал…

Да уж, подумала Алла, тут ты прав, ничего не скажешь!

— Грабеж — это насилие, как правило, с помощью оружия, призванное отобрать у человека его ценности. А воровство — гораздо менее опасное для жизни происшествие, оно может происходить и при отсутствии владельца ценностей. Или когда он не замечает. Ну и, конечно, в стотысячном городе карманники и форточники всегда найдутся. А вот такие грабежи, как я вам рассказал, — это уже нонсенс. В целом криминогенная обстановка в городе вполне спокойная. Я вам даже больше скажу. Если бы во всей России было как у нас, страна бы жила намного лучше. У нас ведь что? У нас люди друг к другу хорошо относятся, и никакая экономика тут значения не имеет. Можно получать копейки, и оставаться человеком, и любить своих близких, и не желать зла соседу. Кстати, о соседях. Вот мой сосед шел домой после празднования дня рождения директора своей фирмы. Погуляли они там здорово, и шел он каким-то чудом, был уже, как говорится, никакой. Непонятно, как на ногах держался, а транспорт уже не ходит. Машин тоже у нас ночью почти что и нет. И вдруг из-за угла появляется машина. Останавливается, оттуда выходят два лихих молодца, сразу бьют его по голове, выворачивают карманы, разочарованно смотрят на пустой бумажник. После этого сажают его в свою машину и отвозят домой! Вот такие робингуды пошли.

— Как хорошо вы все объясняете. — Алла смотрела на Лося чуть не с умилением. — Владимир Александрович… Владимир, скажите, а эти грабители универсама, они не имели отношения к Полковнику?

Лось поморщился.

— Ну вот, вам уже нашептали эту чушь, да? Да нет никакого Полковника!

— А мне говорили, что есть!

— Кто вам это говорил?

— Свои источники мы не выдаем, — хихикнула Алла.

Лось вздохнул:

— Как вы не понимаете, это просто городской фольклор. Появление какого-то мистического Полковника на наших улицах не более реально, чем Леньки Пантелеева. Знаете, был такой знаменитый бандит в двадцатые годы…

— Слышала.

— Так вот, поверьте мне, Аллочка, нету никакого Полковника, и не было никогда. Я вас очень прошу, не раздувайте вы эти нелепые слухи, особенно сейчас, перед выборами.

— Ладно, договорились. Считайте, что про Полковника никто не пишет, — схохмила Алла.

— Даже Габриэль Гарсиа Маркес? — проявил эрудицию Лось.

Посмеялись.

— Так что дальше было с этими, которые супермаркет грабили?

— Универсам. Супермаркеты — это в столицах, а мы люди маленькие. Уже был суд, и сейчас эти посетители универсама где-то в Мордовии. А Кравцов жителям окрестных домов дисконтные карты выдал с большими скидками в его магазине.

— Да уж, — протянула Алла. — Он точно научит вас жить.

— Напрасно иронизируете. Вот, например, вы знаете, что у него сын есть?

— Знаю. Я с ним сегодня беседовала. Не с сыном, конечно, — с самим Кравцовым. Мы ездили к нему в «Ахиллес», снимали на видео.

— Вот как? — удивился Лось. — И какое же он на вас произвел впечатление?

— Неоднозначное.

— Сразу видно, что вы журналистка, — усмехнулся Лось. — Так вот насчет сына Кравцова. Сын у него есть, а жены-то как раз и нет.

— Как это?

— А вот так. Сбежала с каким-то проходимцем. Уже года три или четыре назад. И что вы думаете, Кравцов женился? Или нанял кого-то? Ничего подобного. Сам мальчишку воспитывает.

Оба-на, — подумала Алла. Совсем ведь другой портрет вырисовывается. Отец-одиночка, причем на выборах этим не спекулирует, хотя мог бы, и весьма неплохо. С другой стороны, наверно, все в городе и так знают, что жены у Кравцова нет. Получается и впрямь благородная картина: мужчина, немногословный боец, стоик и все такое…

Однако, где же Клюев? Сколько Алла ни наблюдала за персоналом, наличие хозяина ей установить не удалось. По-видимому, он все-таки уехал домой. Теперь бы еще улучить момент, чтобы ускользнуть от Лося и найти повара Липовских…

На ее счастье, подполковнику позвонили. Он посмотрел на дисплей и извинился:

— Служебный звонок, ничего не поделаешь… Я слушаю. — Потом нахмурился, коротко спросил: — Значит, он говорит, что не рассмотрел… — Лось посмотрел на Аллу, снова извинился и, встав из-за стола, пошел по направлению к туалету.

Алла тут же подозвала метрдотеля, тот стремительно подошел к столику.

— У вас тут работает молодой повар по имени Антон. Я хочу его проинтервьюировать…

— Что вы хотите с ним сделать? — удивился метрдотель.

— Неважно. Мне нужно с ним побеседовать.

— Не получится, он взял отгул, сегодня сильно занят, — ухмыльнулся метрдотель. — Не до работы.

Ну что за невезение, подумала Алла. Тут она вдруг подумала, что слова Лося: «Значит, он говорит, что не рассмотрел», которые он явно повторил вслед за тем, кто ему позвонил, вполне могут относиться к их недавнему приключению, ведь Денис именно так Райнису и сказал, чтобы не вдаваться в подробности и не раскрывать инкогнито. Но ведь не сам же Райнис Лосю звонил, в конце концов!

…Денис был заинтригован.

Вдруг ниоткуда возник низкий мужской баритон и затянул что-то на непонятном языке под старомодный трансовый ритм. Денис тщетно пытался разобрать слова, пока не сообразил, что это профанация, состоящая из звуков, имитирующих западную речь.

И вдруг в этот минорный поток ворвался вихрь, сперва отличились ударные, потом нарастающий гитарный гул в бешеном темпе. Луч света выхватил молодого человека, который завыл в микрофон:

На площадке, где играла рок-группа, стало светлее, теперь она пересекалась разноцветными лучами. Денис опознал в гитаристе своего знакомого — портье Артема.

Определенно знакомый голос, подумал Денис.

Дальнейшие слова поглотила какофония звуков.

Денис увидел, что это безумие вызывает полное одобрение окружающих, которые давно уже дергались под «музыку». Сколько это продолжалось, сказать было невозможно.

Денис потянул носом. Где-то рядом явно курили травку. И бог знает, что еще делали. Однако как тут в Придонске все любят стихами говорить. Значит, сгорают квартиры, пропадают люди, стреляются тараканы. Ну и песенки, ну и дела…

Тут было, пожалуй, несколько сотен человек. Он вдоль стенки прошелся по танцзалу. Кое-где мелькнули знакомые лица. Денис увидел Куралова, отплясывающего с миниатюрной блондинкой, потом — Белозеровича и благоразумно двинулся дальше, пока телеведущий сам к нему не бросился. Честно говоря, Денис надеялся встретить тут свою горничную, но увы, увы…

Как там у Аллы дела?

Денис бросил взгляд на сцену и присвистнул. Похоже, при самом удачном стечении обстоятельств Алла не сможет взять показания у повара Антона Ивановича, потому что… вот он тут, с микрофоном. Теперь стало ясно, почему Денису показался знакомым его голос: он слышал его сегодня на кухне ресторана «Чайка». Правда, в рокерском прикиде узнать парня было мудрено — какая-то невообразимая куртка с шипами, фиолетовые с блестками штаны.

Пришлось подождать еще не меньше часа, прежде чем музыканты сделали первую паузу. Антон Липовских спрыгнул со сцены и направился к бару. Денис пошел следом. Дождался, пока парень возьмет себе пива, и присел рядом.

Липовских был похож на предводителя гуннов, отдыхающего после набега на римские провинции. Все бастионы повержены, поселяне обращены в новую веру, античные гимны перемикшированы на варварский лад.

— Привет еще раз. Симпатичные песенки.

— Спасибо, — сказал Липовских безо всяких эмоций потухшим голосом.

Денис слышал, что рокеры часто после своих выступлений как выжатые лимоны. Непонятно только пока, на руку это ему или нет.

Чтобы не быть белой вороной, Денис взял себе бокал «Гессера» — любимое пиво Щербака и Голованова. Кстати, как они там? Надо бы связаться с Максом.

— Действительно, жаль, что Шнуров с Гребенщиковым не приехали. Им бы понравилось.

— Это же шутка была!

— Да понял я, — усмехнулся Денис.

Тут, наконец, повар-рок-исполнитель опознал в нем журналиста и страшно обрадовался:

— Это вы! А я не сразу… В Москве клевые клубы?

— Ничего. Вы бы там со своей музыкой прижились.

— Правда?

— Можешь не сомневаться, — не соврал Денис, искренне полагая, что и в Москве такой музыкальной чуши навалом.

Некоторое время они беседовали на тему последних музыкальных веяний.

— Марата с Татьяной давно видел? — обыденным тоном спросил Денис, когда решил, что время пришло. Ему даже пришлось пойти на очередное насилие над организмом — отхлебнуть пива. Оказалось не так плохо.

— Да больше недели уже, — машинально сказал Липовских. И спохватился: — А… ты… Откуда ты про них знаешь?

— Тоже мне, секрет полишинеля. Это уже, наверно, все знают, кроме обманутого мужа.

— Ты не загибай. Кроме меня и брата Марата, никто не знает.

— Конечно, — ухмыльнулся Денис. — А как же Анька Стоцкая?

— Ну ты даешь, — восхитился Липовских. — Ты же несколько дней всего в городе!

— У вас же маленький город, — напомнил Денис.

— Что да, то да, — вздохнул повар-музыкант.

— А вот твой приятель Артем, ну тот, который на гитаре, сказал мне, что Татьяна с какими-то бандитами загуляла…

— Слушай больше. Чушь это.

— Чушь так чушь. Слушай, Антон, — «оживился» Денис. — А ты видел когда-нибудь этого вашего таинственного Полковника?

Антон почувствовал себя неуютно. Кое-как выдавил, что, может, и видел, да только сам этого точно не знает. И вообще на свете масса других, гораздо более приятных тем для разговора.

И действительно, в следующие четверть часа выяснилось много полезных вещей. Что попса — отстой, а рок-н-ролл — глоток кислорода, что «Лед Зеппелин» лучше «Дип Пепл», что наше кино хуже европейского, а европейское — хуже американского, что местная анаша хуже голландских «шишек», что заниматься спортом — вредно для здоровья, что сексом заниматься — лучше, чем не заниматься, что сочинять и петь на сцене почти так же здорово, как готовить у плиты, и, наконец, что Геннадий Несторович Клюев — добрейшей души человек, простодушный и доверчивый, действительно не знал о связи своей жены с шеф-поваром Маратом Гусевым. Почти до самого конца.

— До какого конца? — равнодушно спросил Денис, внутренне трепеща.

— До того, как они сбежали.

— Так они все-таки сбежали? Но с чего ты взял?

— Я слышал, как пару недель назад Марат уговаривал Татьяну удрать на Черное море. У него там, дескать, есть где остановиться и все начать заново. Ну и грамотно они, конечно, удрали. Сперва Татьяна исчезла, а Марат еще был на работе, думаю, чтобы от себя подозрения отвести, только на следующий день слинял. А уж где она это время пряталась, я не знаю, — Липовских подмигнул.

— Ты просто детектив, — похвалил Денис проделанную аналитическую работу.

— А то!

— Только я не понял, ты сказал: «Почти до конца». Значит, Клюев все же узнал как-то?

— Я не уверен, — поскреб затылок Липовских. — Только в последние дни он какой-то смурной стал и подозрительный, чего раньше не водилось. Все за женой приглядывал… — Липовских встал: — Так, мне на сцену пора. Ты же будешь до конца здесь? У нас потом свой сейшн намечается, тусняк, только музыканты и приближенные особы. Приходи, будет круто!

— Обязательно! — пообещал Денис и немедленно удрал. У него уже дьявольски болели уши.

Итак, кое-что прояснилось. Но не все. Окончательные ответы можно было получить только у самого Клюева. Узнал он об измене жены или нет, оставалось загадкой. И все еще было неясно, какую роль во всей этой истории играла горничная Аня Стоцкая.

Денис поднялся в свой люкс, достал ноутбук, подключился к Интернету. Проверил почтовый ящик. Там было два сообщения от Макса.

…

«Больные в Склифе чувствуют себя лучше и норовят сбежать»

И

…

«Студень посылку получил, результатов пока нет».

Денис выключил компьютер, зашел в ванную. Подкрасил рыжеющую бороду и брови. Посмотрел на себя в зеркало со всех сторон, остался доволен. Обязательно надо сфотографироваться, а то когда еще у него будет такой дурацкий вид.

Денис вспомнил вкус пива «Гессер» и вдруг, к собственному неудовольствию, понял, что хочет воспроизвести эти ощущения. Ах да, есть же бар! Он порылся там, но пива не нашел вовсе. Ну и ладно.

Денис надел теплую куртку, достал из сумки шапочку, чтобы замаскировать свою приметную лысину, и вышел из номера. «Лексусом» решил не пользоваться, Лариса Жолдак жила недалеко, и это было кстати. Днем Денис разжился картой города и теперь знал, как пробраться к ней дворами буквально за десять минут. Лариса Жолдак жила в двухкомнатной квартире в пятиэтажном доме на бульваре Победы, который пересекался с улицей имени Двадцати шести бакинских комиссаров. Денис обратил внимание, что большинство улиц и проспектов в городе носят классические советские названия, видно, эпидемия переименований Придонска не коснулась. Между тем никакого сильного влияния или даже присутствия в городе компартии или другой «красной» силы не чувствовалось. Видимо, это шло от консерватизма городских властей — пятидесяти-шестидесятилетних мужиков, скорей всего, и в союзные времена, занимавших теплые места. Ну ничего, подумал Денис, вот станет мэром Райнис, он вам покажет капитализм с человеческим лицом. Или Кравцов! Тот ведь вообще всех жить обещает научить. И появится тут сквер Рокфеллера или площадь Абрамовича.

Денис позвонил портье и заказал пять бутылок пива «Гессер». Так, на всякий случай, пусть будут. И не в баре, а в холодильнике.

На выходе из номера его задержал телефонный звонок. Денис вернулся:

— Алло?

— Дорогуша, куда же ты пропал? — сказал добродушно-обидчивый голос. Это был Белозерович.

— Я сам тебя весь вечер искал! — оперативно соврал Денис. — Только сейчас уже, боюсь, поздновато.

— Конечно, поздно, — капризно возразил Белозерович. — У меня же режим! Я должен хорошо выглядеть. Увидимся завтра, ладно? А сейчас, дружок, позови, позови свою мадам. У меня к ней деловое предложение.

— Ее нету, загуляла где-то. Но я ей все передам.

— Э нет, — захихикал Белозерович. — Я сам ей все передам. Просто скажи, чтобы завтра с утра позвонила в телецентр.

Денис пожал плечами и оставил для Аллы записку.

Глава вторая

Лариса Жолдак жила скромно. Это Денис понял, едва переступил порог ее квартиры. Старые выцветшие обои, облезлые плинтусы.

— Я понимаю, Денис Андреевич, — сказала она вместо приветствия, — маскировка маскировкой, но я вас уже второй день жду!

— Извините. — Он снял куртку и поискал, куда бы ее повесить.

Лариса показала на гвоздь в стене.

— Все немного сложнее, чем мы себе представляли, — сказал Денис. — Куда проходить, на кухню?

— Почему на кухню? В комнату, пожалуйста. Мы с дочкой пирог печем, сейчас чай пить будем.

В комнате все стены оказались увешаны фотографиями различной давности с одним и тем же сюжетом: это были групповые школьные снимки, как правило, черно-белые, и все — выпускных классов. Денис внимательно рассмотрел некоторые из них. На самой старой, немного выцветшей, стоял год выпуска — 1969-й. Какое эти снимки могли иметь отношение к Ларисе?

Денис повернулся к хозяйке с немым вопросом.

— Это квартира моего отца, — сказала Лариса. — Я переехала сюда, когда ушла от мужа.

— А когда вы ушли от мужа?

— Когда поняла, что он слишком слаб, чтобы быть поддержкой в моей борьбе.

Она одержимая, подумал Денис. Хорошо еще, что не пришельцев искать просит. Хотя как знать.

— Нет, я имел в виду дату. Когда это произошло?

— Три недели назад.

Теперь стало понятно, почему квартира в таком состоянии. Здесь еще недавно жил одинокий пожилой мужчина, для которого, видно, интерьер не имел особого значения.

Денис решил вернуться к Евгению Галину.

— А ведь ваш муж, кажется, обеспеченный человек, да?

Лариса внимательно посмотрела на него. Потом сказала:

— Вы с ним уже разговаривали? Что вы о нем знаете?

— Я с ним не говорил. Я посчитал делать это неразумным — до того, пока не встречусь с вами. У него вроде бы в городе какой-то бизнес, кажется, алкогольный завод? — Денис намеренно ошибся.

— Не алкогольный, а безалкогольный, — поправила Лариса. — И не в городе, он в поселке, в двадцати километрах от Придонска. Давайте оставим моего мужа в покое, он никакого отношения к делу не имеет. К сожалению, Евгений перепуган, так же как все остальные… Вы, кажется, интересовались фотографиями? Это все папины ученики.

— Он был учителем?

— Он был директором школы, — с гордостью сказала Лариса. — Почти тридцать пять лет.

— Когда он ушел на пенсию?

— Он не уходил на пенсию.

Денис точно помнил, что в справке, которую достал для него Турецкий, было сказано: «…64-летний Дмитрий Антонович Жолдак сидел с двумя друзьями-пенсионерами в пивной „Радуга“.

— То есть он работал в школе?

— Конечно.

Ага, сообразил Денис, это кое-что меняет. У Жолдака просто уже был пенсионный возраст, он, наверно, как и положено после шестидесяти лет, получал пенсию, но все равно продолжал работать. Так что эта фраза: «с друзьями-пенсионерами» — ничего не меняет… Нет-нет, она была внесена в отчет не случайно. Сидел в пивной. Пил пиво. С друзьями. Какими друзьями? Друзьями-пенсионерами. Значит, и сам такой же. А то, что он был директором школы, осталось вне справки, как несущественная для следствия деталь. Здесь может быть зарыто какое-то животное, может, щенок, а может, что и покрупнее.

— Значит, ваш отец был депутатом гордумы и директором школы, — повторил Денис. — Причем много лет. Значит, его многие знали.

— Здесь половина жителей города — его ученики. В том числе и Кравцов.

— Анатолий Кравцов тоже был учеником Дмитрия Антоновича? — удивился Денис.

— Да что вы все за мной повторяете, как попугай?! — громко возмутилась Лариса.

В комнату испуганно заглянула девушка лет пятнадцати — шестнадцати.

— Мамочка, все в порядке?

Выражение лица у Ларисы моментально изменилось. Она смотрела на дочь с огромной, всепоглощающей любовью.

— Да, детка, познакомься с нашим гостем. Это…

— Я знаю, это журналист из Москвы. — Девушка протянула Денису узкую ладонь. — Меня зовут Лада. Мама, а… пирог не сгорит?

Лариса ойкнула и унеслась на кухню.

Денис улыбался и внимательно рассматривал девушку.

— И откуда же ты знаешь, что я журналист?

Лада немного покраснела.

— Я… Мне… Я видела вас по телевизору.

— Вот оно что… — Денис точно знал, что по телевизору его видно не было, он сидел в зале, а публике представили только Аллу.

Значит, Ладе его кто-то показал. Или просто рассказал про лысого верзилу с маленькой черной бородкой. Любопытно, кто бы это мог быть?

— Я пойду маме помогу, — сказала Лада.

Через пять минут они пили чай. Пирог был с вишней и орехами, какого-то неземного вкуса. Впрочем, Денис уже начал привыкать к тому, что в Придонске все его кормят чем-то необыкновенным. Лариса ласково посмотрела на дочку, Лада положила на блюдце небольшой кусочек и ушла к себе в комнату.

— Денис, извините, что сорвалась. Сама не понимаю, что со мной. С тех пор, как вы приехали, я все жду какого-то чуда, сама не понимаю, на что надеюсь…

Денис махнул рукой: ерунда, мол, не берите в голову. Тогда она спросила:

— Что вы имели в виду, когда сказали, что всё сложнее, чем вы себе представляли?

— Видите ли, Лариса, я частный детектив, и, хотя мне не в первый раз приходится работать в провинции, обычно я и остаюсь частным детективом. С теми или иными трудностями, но мне удается добиться сотрудничества местных органов правопорядка. А здесь, с этой «журналистской» легендой, у меня связаны руки… С другой стороны, приехать в Придонск как частный детектив я тоже не мог. Если ваше подозрение о коррупции властей в городе оправдано…

— Вы должны вывести их на чистую воду! — воинственно заявила Лариса.

— Лариса, ради бога, оставьте ваш пафос, перестаньте, давайте говорить по сути дела. Лучше объясните, почему вы не сказали мне еще в Москве, что ваш отец был директором школы? Почему не сказали, что он был депутатом гордумы?

Женщина горько усмехнулась.

— А что это меняет? Что, разве от этого он перестал бы быть тем, кем был? Для меня он отец, а потом уже — все остальное. Или вам, чтобы взяться за какое-то дело, необходимо, чтобы жертва была важной персоной?

— Нет, это не так, по возможности, — мягко сказал Денис. — Просто тогда я бы еще в Москве владел информацией, которую узнал только здесь. Возможно, сделал бы несколько иные выводы. А потеря времени в нашей работе — непозволительная роскошь. Понимаете?

Она кивнула.

— Поэтому я очень вас прошу, Лариса, расскажите все, что знаете, все, что, по-вашему, может иметь отношение к делу. А там… посмотрим. Возможно, у меня появятся еще вопросы.

— С чего начинать?

— С Кравцова. Он тоже учился у вашего отца?

— Да. Мы были одноклассниками. После школы Кравцов ухаживал за мной, хотел жениться, но… ничего не вышло.

— Вы ему отказали?

— Не совсем.

Денис предположил: может быть, Лариса думает, что, убивая ее отца, Кравцов мстил за тот отказ? Но это же бред, столько лет прошло. Хотя кто знает, может, у них в юности была какая-нибудь история из ряда вон.

— У вас сохранились нормальные отношения?

— Едва ли. Не было никаких отношений. Ведь в начале восьмидесятых он уехал из города, да так, что те, кто его когда-то знал, и думать о нем забыли. А вернулся лет шесть лет назад, просто возник из ниоткуда в девяносто восьмом году. Был уже при деньгах, занялся бизнесом, стал активно дружить с мэром и прочими шишками. Нахальный, наглый, самоуверенный. Нагнал тут на всех страху. В городе поговаривают, что он — близкий друг Полковника. Полковник — это вроде как местный уголовный авторитет. Вам уже говорили о Полковнике?

— Немного. А какие у Кравцова могли быть основания желать смерти вашему отцу?

— Отец сказал на сессии депутатов гордумы, что, как патриот родного города, он не желает, чтобы Придонском управлял мафиози. И постарается не допустить этого. У отца был авторитет, и еще он не привык кого-то бояться. А Кравцова к этому времени уже боялся весь город, все давно поняли и увидели, что для него преград на пути к намеченной цели не существует, ни в моральном, ни в материальном плане. Он привык всех держать в кулаке. И когда Кравцов заявил, что собирается стать мэром, это было принято как нечто само собой разумеющееся, как стихия, которую можно лишь констатировать, но упаси бог встать на ее пути.

— Значит, вот так Дмитрий Антонович и сказал, что не допустит мафиози к власти?

— Дословно. Я хорошо запомнила, потому что папа долго обдумывал свое выступление, и это происходило при мне.

— Вы его отговаривали?

— Нет, я знала, что это бесполезно. Я лишь попросила не лезть на рожон и не говорить ничего такого, о чем мы все потом можем пожалеть.

— Выходит, он вас не послушал? — заметил Денис.

— Выходит, нет. В конце концов, отец решил, что ограничится одной фразой. Дескать, так будет весомее. И так и оказалось. Уж весомее некуда. — Она отвернулась.

Денис дал ей время успокоиться и спросил:

— Что отец вам рассказывал об этой сессии? Может, кто-нибудь еще выступил против него и за Кравцова?

— В том-то и дело, что нет. Все подавленно молчали, кроме Ракова, конечно. Это верный пес Кравцова, шестерка, как в таких случаях говорят. Вообще, все понимали, что отец прав, но осознавали свою беспомощность. Но и открыто за Кравцова никто не выступал. Какой в этом был смысл? Впрочем, кажется, еще Куралов что-то сказал.

— Это театральный режиссер?

— Да какой он режиссер! — махнула рукой Лариса. — Сходите как-нибудь в театр, сами посмотрите. В общем, Куралов сказал, что без юридических доказательств обвинять кого-либо в преступлениях нельзя.

— Между прочим, здравая мысль, — заметил Денис. — А о каких преступлениях шла речь?

— Об убийствах.

— Подробней, пожалуйста.

— Были еще два депутата, которые выступали против Кравцова. Только это было еще немного раньше. Серегин и Типицкий. Серегина убили, а Типицкий просто исчез.

— Что значит исчез? Сбежал?

— Не знаю. Никто не знает. Бросил все: фирму, дом… Как будто его тут и не было. Может быть, напугали его сильно, а может, что и похуже случилось. Вам бы встретиться с их женами…

— Всему свое время. Расскажите об этих людях подробней.

Лариса рассказала, что Серегин и Типицкий тоже, как и ее отец, довольно резко выступали против Кравцова. Им обоим было лет по сорок пять — сорок семь, они были деловыми партнерами, владели строительно-монтажной фирмой «Пирамида», к услугам которой Кравцов неоднократно прибегал, например, когда строил свои универсамы и оздоровительный центр. На этой почве у них с Кравцовым возникла ссора, Серегин и Типицкий подали на него в суд, утверждая, что Кравцов не расплатился по счетам. Однако в возбуждении дела им было отказано. Серегин и Типицкий были депутатами городской думы, и когда Кравцов публично заявил о том, что хочет стать мэром, они высказались категорически против. Вскоре после этого Типицкий бесследно исчез, а затем погиб Серегин. Какие-то хулиганы забили его насмерть, когда он ночью зачем-то поехал на строительный объект, где никакие работы в это время суток не велись. Но это дело замяли, хотя Дмитрий Антонович Жолдак обращался даже и в областные органы правопорядка. Хулиганов не нашли. А через две недели после гибели Серегина Жолдака сбила машина.

— Как его забили? — спросил Денис, с удовольствием доедая свой пирог.

Лариса уставилась на него в недоумении. Денис понял ее взгляд: его вопрос прозвучал несколько по-садистски. Ну и что с того, если работа такая?

— Я говорю, вы знаете, как его забили? Чем конкретно? Знаете?

Она кивнула и через силу произнесла:

— Металлическими прутьями.

Денис понял, что это были не хулиганы. Металлический прут — очень удобное оружие во всех смыслах, в том числе и в юридическом, — с формальной точки зрения оно холодным оружием не является.

— Таким образом, в городском совете у Кравцова больше не осталось противников? — медленно проговорил Денис. Он вспомнил двух других хулиганов, тех, что пристали к ним с Аллой в Ростове. Впрочем, на хулиганов-то они как раз не сильно были похожи.

— Да. А после того, как дело моего отца было закрыто, Кравцов позвонил мне и сказал: «Если и дальше будешь суетиться, в один прекрасный день скушаешь в столовой котлетку и отойдешь в лучший из миров, где соединишься с папочкой».

— Вот это да! Об этом вы тоже мне говорите впервые.

Она вздохнула и ничего не ответила.

— У вас есть свидетели этого разговора?

— Откуда? — горько усмехнулась Лариса.

— К сожалению, — сказал Денис, — даже если бы свидетели имелись, это не стало бы веской уликой против Кравцова. Понимаете, любой суд расценил бы этот эпизод всего-навсего как телефонную угрозу, к тому же потребовал бы необходимых доказательств, что с вами говорил именно Кравцов, а не человек с похожим на него голосом. Ладно, примем к сведению и пойдем дальше. Что вы сделали после этого? Именно тогда вы поехали в Ростов, в адвокатскую контору «Щит и меч»?

— Да. — Она помолчала. — Денис, вы мне не верите? Не верите, что был такой разговор?

— Если бы я не верил, то меня бы тут сейчас не было.

Но Денис сказал не совсем правду. Он сейчас думал о субъективном правосудии, о ситуации, в которую частный детектив попадает сплошь и рядом: может ли он заранее убеждать себя в виновности того или иного человека?

— Лариса, вы уверены, что Кравцов позвонил вам после того, как дело о гибели вашего отца было закрыто?

— Как я могу ошибаться?! Отца сбили четырнадцатого июля. Дело закрыли двадцать первого августа, о чем мне тут же любезно, — она усмехнулась, — сообщил лично наш прокурор Федишин. Наверно, закрыли бы и раньше, но я насела на прокурора, добилась у него приема и потребовала самого тщательного расследования, угрожая скандалом в прессе. Я и раньше догадывалась, что Кравцов тут многих купил, но вот, оказалось, что и прокурора тоже.

— Подождите-подождите, а как насчет тех свидетелей, что видели вашего отца бредущим по улице и якобы пьяным?

— Знаете, кто эти свидетели? Раков и его водитель, которые «случайно» проезжали мимо.

— Вы с ними разговаривали?

— С Раковым говорить бесполезно. Он же марионетка Кравцова. Раз Кравцову нужно, чтобы Жолдака видели пьяным на улице, значит, Раков видел его пьяным на улице.

— Ладно, допустим. Ну а тот, кто сбил Дмитрия Антоновича? Сергей Орлов, водитель белых «Жигулей»? Он что говорит?

— Я его в глаза никогда не видела. Только читала его показания.

— А ваш отец — Дмитрий Антонович — с ним был знаком?

Лариса задумчиво покачала головой:

— По крайней мере, мне об этом он точно не говорил.

— Понятно. Значит, Лариса, вы говорите, дело было закрыто двадцать первого августа, и прокурор Федишин вам об этом сообщил?

— Да уж. А уже двадцать второго августа позвонил сам Кравцов — с этой своей угрозой. Я не стала устраивать никакого скандала, подумала и решила попросить помощи у профессионалов. В нашем городе мне таковые неизвестны, а если они и есть, то они все в кармане у Кравцова. И я поехала в Ростов.

— То есть Кравцов позвонил вам на следующий день, сразу после того, как закрыли дело? — уточнил Денис.

— А я о чем вам говорю?! По радио об этом у нас, знаете ли, не объявляли. Вот и получается, что Кравцов руку на пульсе держал.

— Не стоит делать выводы, — попросил Денис, — предоставьте это мне. — Но про себя он не мог не признать, что Лариса была права. — Вы говорите, что против Кравцова никто не смел выступить. А как же Райнис? Что вы вообще о нем думаете?

— Хотите еще чаю? — вместо ответа спросила она.

— С удовольствием.

Лариса сходила на кухню и поставила чайник на плиту.

Денис услышал приглушенный голос:

— Нет, он рыжий…

Это была не Лариса, это ее дочь в соседней комнате разговаривала по телефону. Услышанная фраза Дениса насторожила. Он напряг слух. Снова послышалось:

— А я говорю — он рыжий! — Дальше было неразборчиво.

Лариса вернулась в комнату с чайником.

— Вы не ответили насчет Эдварда Райниса.

Денису показалось, что она немного смущена. Или только показалось?

— Райнис — порядочный человек.

— Ну слава богу, — искренне заметил он. — Я уж думал, у вас тут весь город…

— Но у него же нет никакой реальной власти, понимаете? И, как ни парадоксально, к нему в городе относятся хуже, чем к Кравцову. Все-таки чужак. Хоть он тут и родился, но все равно для придонцев — чужак. Особенно с этими нынешними казацкими настроениями… У нас ведь как люди считают? Лучше свой дракон местный, чем приезжий. К своему-то мы привыкли.

— Шварца цитируете? — улыбнулся Денис.

— Ну, примерно.

— А как насчет другого литератора? Как вам О’Генри?

— Что вы имеете в виду?

— Стихи, которые совсем недавно кто-то зачитывал в прямом эфире. Ну там про пузатого политика, помните?

— Как вы догадались? — спросила Лариса.

Денис пожал плечами и правильно сделал, что ничего не сказал, потому что она повторила:

— Как вы догадались, что… это я?

— Вы же вроде бы на сцене сидели, я вас там видел.

Лариса махнула рукой: мол, да ладно вам.

— Я понимаю, — сказала она, — это немного наивно, но хочется хоть что-то делать, не сидеть сложа руки, понимаете? Когда я узнала, что Райнис хочет идти на выборы, я предложила ему эти стишки. Они забавные и очень подходят к нашей ситуации. Он сказал, что придумает, как ими распорядиться. Только я думала, что он сам их прочитает вчерашним вечером, а он поступил тоньше.

Значит, Райнис подстроил эти звонки, сообразил наконец Денис. Ну конечно, это же были два первых звонка в прямой эфир. Они последовали сразу после того, как ведущий Белозерович неожиданно заявил о том, что появился еще один кандидат в мэры и тут же предложил телезрителям его угадать. Райнис знал об этой затее и подготовил своих людей. Они сидели и держали руки на телефонных трубках. С этой историей все ясно.

— Минуточку, — сказал Денис. — То есть вы знали о намерении Райниса? Но откуда?

— Мы друзья, — сказала Лариса после паузы.

Ничего больше объяснять было не нужно. Ясно, что они были больше чем друзья.

Денис вздохнул. Он почувствовал себя полным идиотом. Значит, Эдвард знает о том, что Лариса наняла частных сыщиков. А он перед ним комедию ломал… Или не знает?

— Вы говорили Райнису обо мне?

— Нет. Я только рассказала ему, что хочу обратиться к профессионалам.

— Он вас отговаривал?

— Не то чтобы отговаривал. Он сказал, что я хочу бороться с ветряными мельницами. А для того, чтобы навести в городе порядок, нужны другие способы борьбы. Впрочем, он посоветовал мне обратиться в ростовскую юрконсультацию «Щит и меч». Он имел с ними дела, и остался очень доволен, сказал, что там работают хорошие профессионалы и, возможно, они мне помогут. Но о том, что я ездила в Москву к вам, он ничего не знает. У него своих проблем хватает, и я решила не нагружать дополнительными. Он ведь решил в мэры пойти как раз после этого нашего разговора. Он долго созревал, и вот…

— Хорошо, давайте все оставим, как есть. По-прежнему никому ни слова правды обо мне и моей напарнице. А теперь вернемся к вашей школе. Вспомните, что Кравцов из себя представлял двадцать — двадцать пять лет назад. И насколько изменился, когда возник, как вы говорите, в середине девяностых. Вспомните, пожалуйста, все, что может хоть как-то касаться истории его отношений с вашей семьей.

Дмитрий Антонович Жолдак был директором школы старой формации — строгим, справедливым и еще раз строгим. Он опоздал родиться лет на пятьдесят, из него бы вышел отменный красный командир времен Гражданской. А может, и комиссар. Аскетичный быт, работа до седьмого пота и нетленные нравственные ценности — вот были его три кита. Дмитрий Антонович преподавал историю и обществоведение. Он был человек неглупый, много что понимал и в советские времена, умел читать между строк, но все же лавина разоблачающей социалистическое прошлое информации, обрушившаяся на страну в конце восьмидесятых, совершенно потрясла его. На многие вещи он стал смотреть совершенно иначе. Он стал яростным антикоммунистом, вышел из партии еще до путча 91-го года, и это стоило ему работы в школе. На городском уровне было решено, что «такой человек не может и не должен учить наших детей». Впрочем, после августа 91-го, когда социальное устройство общества стало меняться с непостижимой быстротой, ему предложили возглавить гороно — городской отдел народного образования. Дмитрий Антонович отказался от чиновничьей должности, но с удовольствием вернулся в свою школу и в свой директорский кабинет. Он продолжал учить детей, но постепенно начал участвовать в общественной жизни города и постоянно избирался в местную думу. Придонск — городок маленький, так что с вернувшимся на родину Кравцовым Жолдак сталкивался неоднократно. Он помнил многих учеников, и Кравцов был одним из них. Несмотря на всю свою резкость и максимализм, Дмитрий Антонович был мудрым человеком, жизнь дала ему некнижные знания, и он был уверен, что у цельных людей есть доминанта, определяющая их поступки, их движущая сила, от которой зависит все их существование. Жолдак помнил, что в юности Кравцов был жаден и что он жаждал власти. В школе он продавал джинсы и жвачки тем, кому считал необходимым, и таким образом наращивал свой авторитет. Однажды его поймали на краже в раздевалке, он стащил у одноклассника немецкий перочинный ножик. История, однако, осталась без последствий, потому что восьмиклассник заявил, что он сам подарил его Кравцову. Дмитрий Антонович заглянул в глаза мальчишке и не увидел там ничего, кроме страха. Кравцов уже тогда умел внушать людям страх.

К своему огорчению, Жолдак увидел, что, спустя почти четверть века, Кравцов не сильно изменился, если не считать того, что порядочно растолстел. Люди ведь вообще не склонны к переменам, они часто жаждут изменить свою неудачно складывающуюся жизнь, обвиняя во всем внешние обстоятельства и не ведая, что причина всех бед и неудач — в них самих. Кравцов не жаждал ничего менять. Сам себя он вполне устраивал. Теперь он зарабатывал большие деньги, возможно, не самыми законными способами, и стремился выйти из тени. Лучший вариант для этого был — стать мэром. Действительно, с точки зрения такого человека, как Кравцов, должность мэра в провинциальном городке — потрясающая возможность реализовать свое вожделение.

В 1980-м году десятиклассник придонской школы № 1 Толик Кравцов был парень хоть куда — высокий, крепкий, пригожий. Многие девчонки по нему сходили с ума. Но только не Лариса Жолдак. Она училась с ним в одном классе, и как часто бывает, на одноклассника особого внимания не обращала. Зато в Толика была влюблена ее лучшая подруга Татьяна Макаренкова. Правда, долгое время она не решалась ему даже намекнуть об этом — из-за Ларисы. Ведь Толик некоторое время настойчиво ухаживал за Ларисой, правда, она только смеялась над ним. Но Татьяне казалось, что Лариса специально на людях ведет себя так равнодушно, но, сколько ни выпытывала она у Ларисы подробностей их отношений, узнать ничего не получалось. Только на самом деле не из-за скрытности Ларисы, а просто потому, что было нечего рассказывать. Ларису мальчики не слишком тогда интересовали.

Ее мать умерла, когда ей было пять лет. Воспитанная отцом в строгости, в семнадцать лет Лариса думала только об учебе. И думать было о чем, ведь училась она блистательно, открыв в себе особое призвание к точным наукам. В пятнадцать лет она стала призером республиканской олимпиады по физике. Общественная работа тоже не оставалась в стороне, и лишь то, что ее отец был директором школы, не позволяло Ларисе стать секретарем комитета комсомола, это было бы слишком нескромно, и она сама отвела свою кандидатуру.

Физиология, конечно, требовала свое, и здоровая и хорошенькая молодая девушка временами мучилась от непонятных ей чувств и желаний. Но парней у нее не было до тех пор, пока она не уехала учиться в Ростов. Лариса с блеском поступила на весьма престижный и сильный физмат Ростовского университета, и хотя часто приезжала к отцу в Придонск, едва открыв для себя новый мир веселой студенческой жизни, погрузилась в него с головой. В Ростове же она познакомилась с Женей Галиным, талантливым молодым математиком. Когда Лариса оканчивала университет, он учился там в аспирантуре. Они поженились. Единственным условием Ларисы было оставить отцовскую фамилию, отца она по-прежнему боготворила.

Лариса получила распределение в конструкторское бюро Атомной станции, где работала и по сей день. Евгений тоже сумел туда перевестись, и они переехали в Придонск, так на работу было ездить ближе, а кроме того, там ведь был ее отец, Дмитрий Антонович Жолдак. У них родилась дочь, очаровательное непосредственное существо, мамина радость и папина гордость. Даже дедушка, суровый и непреклонный Дмитрий Антонович, непостижимо помягчел и больше не напоминал красного командира времен Гражданской.

В девяностые годы, когда наука оказалась в загоне, Евгений Галин занялся бизнесом. Он открыл завод безалкогольной продукции, и жизнь их семьи стала совсем благополучной, если б не то, что творилось в городе. А в городе бесчинствовал Полковник. Людей грабили прямо на улицах среди бела дня, люди исчезали бесследно, и милиция ничего не могла с этим поделать. Члены группировки Полковника рэкетировали большинство предприятий и, пожалуй, только завод Галина да гостиница Райниса оказались им не по зубам. Евгений рассказал жене, что имел разговор с бандитами, отказался платить сразу и решительно, и, как ни странно, они оставили его в покое, хотя он уже приготовился к неприятным последствиям. Правда, история эта совпала с появлением в городе Кравцова, возможно, тут и крылось объяснение.

Немного позже в городе стали считать, что Кравцов выжил Полковника из Придонска, однако появились свидетели, утверждавшие, что видели Полковника, и не раз, что он по-прежнему тут, но «вышел в отставку». Гуляет себе тихо-мирно, пьет водку, развлекается с девочками, играет в бильярд. Говорят, он очень любит играть в бильярд. Через некоторое время появилась другая точка зрения: что Полковник теперь на службе у Кравцова, что он и его люди теперь вроде как спецподразделение при Кравцове для разрешения чрезвычайных и конфликтных ситуаций…

А много лет назад в придонской школе № 1 был выпускной вечер — у класса, в котором учились Кравцов, Лариса и Татьяна.

Толик Кравцов примерно с четырнадцати лет открыл в себе коммерческую жилку. У него появились взрослые знакомые, понемногу снабжавшие его жвачками, импортными сигаретами, американскими джинсами. Всю эту вожделенную для советского человека продукцию Толик начал не без успеха сбывать в школе. И вскоре приобрел репутацию стильного и могущественного парня.

Татьяна Макаренкова собиралась уйти из школы после восьмого класса, но именно Лариса уговорила ее остаться. Таня, в отличие от подруги, в учебе не слишком преуспела, зато с мальчиками погуливала. По крайней мере, сама она говорила Ларисе именно так. И действительно, ее часто можно было встретить то с одним, то с другим приятелем. Впрочем, до самого главного в отношениях мужчины и женщины она не доходила. Вплоть до самого выпускного вечера, на котором ее в кабинете труда изнасиловал Толик Кравцов. На танцах, происходивших в спортивном зале, он наконец-то обратил на нее внимание. Сначала они целовались на лестнице, потом под лестницей. Там же он полез к ней под платье, ослабевшая Таня отводила его руки, но он понял это по-своему, нашел открытый кабинет, втащил ее туда и положил на учительский стол…

Позже, сама себя спрашивая, так ли уж она не хотела этого, Таня не могла дать утвердительный ответ. На следующий день Толик посоветовал ей помалкивать, причем сделал это так жестко и убедительно, что Таня по-настоящему испугалась его, раз и навсегда.

О том, что произошло, никто не узнал, и лишь когда уже Кравцова забрали в армию, Таня, вздохнув с облегчением, рассказала о случившемся подруге. Лариса сказала ей, что она дура, что бояться Кравцова нечего и нужно сообщить в милицию, лучше поздно, чем никогда. Но Таня возразила, что это ее личное дело, и не нужно соваться, куда не просят.

«Может, скажешь еще, что ты сама этого хотела?» — спросила Лариса.

«Может, и скажу, но только не тебе!» — резко ответила Татьяна, и Лариса даже засомневалась, правду ли ей рассказала подруга, не насочиняла ли чего.

Пару недель спустя Кравцов подкараулил Ларису у городской библиотеки, где она занималась, готовясь к поступлению в университет, и без обиняков предложил ей выйти за него замуж. Лариса засмеялась, она сперва не поверила, но через минуту убедилась, что Кравцов серьезен как никогда.

— Ты едешь в Ростов, я знаю, — сказал он. — Поступишь в свой универ и станешь тем, кем собираешься. Я тоже собираюсь в Ростов…

— Я еще никуда не поступила, — перебила она.

— Поступишь, это я в физике ни шиша не смыслю, а в людях разбираюсь. Ты любую стену снесешь, если нужно будет. Так вот, Ларка, — так звали ее одноклассники, — мне такая баба, как ты, позарез нужна. Я учиться больше не стану, хватит с меня, у меня другие идеи, я знаю, как жизнь за передок ухватить, у меня тут талант. А вместе мы таких дел натворим — закачаешься. Ты сейчас собираешься в общаге жить, студенческая романтика и все такое. На хрен тебе это надо? Я квартиру сниму — трехкомнатную в центре, занимайся — не хочу. У меня большие планы, Ларка, и у тебя большие планы, так давай поможем друг другу! И скучно тебе со мной не будет, не сомневайся, а то ведь встретишь какого-нибудь очкарика-зануду, сама потом не рада будешь. — Толик приблизил к ней свое лицо, и Лара почувствовала запах жвачки. Он вдруг взял ее сильной рукой за промежность и притянул к себе: — А я тебя так трахать буду, — он употребил другое, более грубое слово, — ты прямо сейчас кончишь, авансом.

Лариса отшатнулась и убежала. Тут уж она поверила, что все, что ей рассказывала подруга, — истинная правда. Да, может, еще и не вся, может, Танька еще и поскромничала.

Больше до самого отъезда в Ростов Лариса в библиотеку не ходила, занималась дома. Ни подруге, никому другому она ничего не рассказала. Было в Кравцове что-то гипнотизирующее, что-то пугающее всерьез и надолго, что заставляло людей, столкнувшихся с ним, не искать помощи, а бежать подальше и прятаться поглубже.

Кравцов между тем, отслужив в армии, заехал в родной город отметиться в военкомате, встретив на улице все еще испуганную Татьяну, даже не узнал ее и исчез из Придонска на долгие годы, чтобы вернуться крупным бизнесменом.

Таня закончила профтехучилище, стала парикмахером, дважды выходила замуж, но оба раза неудачно. Все что-то не складывалось, вот и детей у нее не было. И лишь уже в зрелом возрасте она встретила Геннадия Несторовича Клюева, жизнь ей немного улыбнулась. К тому времени они с Ларисой давно уже не были подругами, что-то раз и навсегда непоправимо треснуло в их отношениях еще тогда, в молодости. И когда Лариса недавно услышала о том, что Татьяна, теперь уже Клюева, исчезла из города, предположительно с молоденьким поваром Маратом Гусевым, она только покачала головой. Ох уж эта Танька, она никогда не успокоится.

— Когда Кравцов вернулся в Придонск, он был с женой и ребенком? — спросил Денис у Ларисы Жолдак.

— С ребенком, но без жены. Я слышала, что она умерла от чего-то. В общем, никто ее не видел никогда. Выгодный жених, что и говорить, — усмехнулась Лариса, — при деньгах и с мальчиком…

— Да, я тоже об этом подумал. А ваш муж с ним знаком?

— Дался вам мой муж, — с досадой сказала она.

— И все же?

— Конечно, знаком, у нас же город маленький, никуда не денешься. Тут все всех знают.

— Так уж и все, — усомнился Денис. — Это девяносто-то тысяч человек?

— Я имела в виду, кто в каких-то серьезных креслах сидит или бизнесом занимается…

— Понятно. Значит, у вашего мужа много друзей?

— Смеетесь? Я только сказала, что тут все всех знают, но это не значит, что они друзья — водой не разольешь. К сожалению, Евгений оч-чень некоммуникабелен. И всегда так было.

— Понятно. Последний вопрос о нем. Какого ваш муж мнения о Кравцове?

— Сами у него спрашивайте! Впрочем, я и так знаю: нормального. Он вообще своеобразно мыслит. Вот Райнис, например, ему больше не нравится.

Денис подумал, что, возможно, для этого у несчастного Евгения Галина есть основания.

— Между прочим, если Кравцов так опасен, как вы убеждены, то не угрожает ли теперь что-нибудь… Райнису, ну, вы понимаете, в свете новых обстоятельств? Ведь они же конкуренты теперь…

Денис сказал это вполне серьезным тоном, но посыл у фразы был немного несерьезный и саркастический. Однако Лариса восприняла эти слова совершенно серьезно:

— Вот и я о том же подумала! Эдварду стоит подумать о своей безопасности, я постараюсь его в этом убедить. Кравцов ни перед чем не остановится. Когда он поймет, что у Эдварда не менее серьезные шансы на победу, чем у него, то… Даже страшно подумать!

— Обязательно скажите ему, — покивал Денис. — Ну а мы пока будем продолжать играть в журналистов и собирать информацию.

Тут он услышал, как хлопнула входная дверь (это убежала к подруге Лада), и решил, что ему тоже пора. Денис вышел в переднюю, надел куртку. В голове у него что-то переключилось. Он спросил негромко, так, чтобы не было слышно в соседней комнате:

— Ну а ваша дочь знает, кто я на самом деле? — И первый раз увидел, как Лариса смутилась.

Она даже переступила с ноги на ногу.

— Денис, извините, пожалуйста, что я вам соврала. Лада знает, я же должна была сказать ребенку, зачем еду в Москву, ведь это касается ее деда. Но она никому не скажет ни слова, я ручаюсь!

Да уж, подумал Денис и попрощался.

Он быстро сбежал вниз по лестнице и осторожно выглянул из подъезда.

Ладу он заметил метрах в пятидесяти, она пересекала освещенную детскую площадку, направляясь к дому напротив, тоже пятиэтажке. Через несколько секунд Лада зашла в подъезд. Денис ждал. Свет горел лишь в двух окнах.

Возможно, здесь рано ложатся спать, а возможно, напротив, жильцов из того подъезда все еще нет дома. Спустя полминуты свет зажегся в квартире на первом этаже.

Денис быстро пересек двор и подобрался к этому окну. Он увидел в освещенной комнате Ладу, она разговаривала с кем-то, кто находился в мертвой зоне. Денис увидел только край женского плеча. Слышно тоже ничего не было. Ну что же…

Денис нырнул в подъезд и позвонил в дверь. Через некоторое время послышался напряженный девичий голосок:

— Кто там?

Денис улыбнулся. Хотя он слышал этот голос только один раз в жизни, он узнал его.

— Аня, откройте, пожалуйста.

— Кто это?

— Мне нужно поговорить о вашей записке… Это Денис, тот, что лысый, но на самом деле, как верно заметила ваша подруга, рыжий.

Денис услышал за дверью сбивчивые испуганные голоса. Через минуту дверь открылась, и он вошел в квартиру.

Лада и хозяйка квартиры Аня Стоцкая (а это была, разумеется, она) рассказали следующее. Лада, знавшая о том, что ее мать пригласила из Москвы частных сыщиков, чтобы разобраться с таинственной гибелью ее дедушки, рассказала об этом своей ближайшей подруге Ане. Той самой Ане Стоцкой, которая, как уже было Денису известно, являлась племянницей исчезнувшей Татьяны Клюевой. Она знала о романе своей тетки с Маратом Гусевым, переживала по поводу ее исчезновения и очень сочувствовала «дяде Гене» — Геннадию Несторовичу Клюеву. Про Марата Гусева она ему ничего не говорила, только навещала Геннадия Несторовича каждый день и интересовалась, нет ли новостей. Клюев грустно качал головой. Он тоже не удержался и рассказал Ане Стоцкой, зачем ездил в Москву. Так что Аня, в свою очередь, рассказала Ладе, что в город приедут еще какие-то сыщики — теперь уже искать ее тетку. Когда «известные московские журналисты» появились в Придонске, девушки поняли, что и тем и другим делом занимается одна детективная контора.

— Тогда, — важно сказал Аня Стоцкая, — мы решили делиться информацией и впредь.

Как будто вы раньше этого не делали, вздохнул про себя Денис.

— Значит, вы думаете, что ваша тетка удрала с молодым человеком по имени Марат?

— Уверена, — заявила Аня. — У нее последнее время совсем крышу сорвало. И никакой он не молодой, ему двадцать девять, он уже почти старик.

— Тогда конечно, — согласился Денис, — это многое меняет. А что он за человек этот немолодой Марат?

— Наглый, самоуверенный, самовлюбленный, — последовал жесткий и категоричный ответ.

Денис перевел взгляд на Ладу. Та покивала, мол, все так и есть.

— Аня, объясните мне, тугодуму, почему вы ничего не говорите Геннадию Несторовичу? Он-то ведь уверен, что его жену похитили какие-то бандиты. Он может и в милицию обратиться. Представляете, какая тогда выйдет некрасивая история? Это же скандал на весь город.

— Если дядя Гена до сих пор не обратился, то почему же он станет это делать, тем более что теперь он вас нанял, чтобы ее найти?

Денис кивнул, дескать, согласен.

— А кроме того, я подумала, что лучше, наверно, дать Татьяне время побыть с Маратом наедине, чтобы она поняла, какой он на самом деле хлыщ и мерзавец, вот! Тогда она сама вернется домой и будет любить дядю Гену с удвоенной силой.

— Очень мудрые слова, — заметил Денис. — Да еще в ваши-то годы. Но все же… у вас есть какие-то предположения относительно того, где они сейчас могут быть?

Аня посмотрела на него, моргнула, но ничего не сказала. Денис увидел, что она что-то знает. Он решил ей помочь. Если то, что повар-музыкант Липовских говорил, правда, то может помочь…

— Черное море ведь большое, — осторожно улыбнулся Денис.

Аня посмотрела на него широко раскрытыми глазами, потом сказала:

— Ну вы даете! Откуда вы вообще узнали?!

— Работа такая, — скромно ответил Денис.

Но она все еще думала. Лада подтолкнула подругу локтем:

— Что же ты ждешь?!

Аня насупилась и была в этот момент очень хороша, Денис даже залюбовался. Наконец решилась.

— Ладно… Татьяна с этим типом в Адлере. Там… Я знаю, он мне сам как-то говорил, там есть такой санаторий, называется «Охотничий клуб», он там работал. Марат хвастал, его там в любое время как родного примут. Возможно, они там.

Денису оставалось попросить девушек соблюдать в секрете то, что на самом деле он и Алла — никакие не журналисты. Они покивали, но Денис с унынием подумал, что для барышень в таком возрасте нет милее занятия, чем трепаться со своими молодыми людьми и подружками. Тут он сообразил, что нужно сделать.

— Вот что, девчонки, — сказал Денис торжественным тоном. — Раз уж так вышло, что вы в курсе дела, то мне не остается ничего иного, кроме как… — он заглянул к ним по очереди в глаза, — воспользоваться вашей помощью.

— Как это?! — обомлели они, слегка порозовев от удовольствия.

— Очень просто. Вы же тут живете, всех знаете, вам гораздо легче что-то или кого-то найти, ну и так далее. Даю вам спецзадание. Последите пару дней за… — И Денис назвал человека, безобидней которого трудно было представить. — Каких-то гигантских гонораров я вам не обещаю, но для начала по паре сотен могу гарантировать.

— Да мы и бесплатно согласны! — заикнулась было Лада, но Аня дернула ее за рукав, резонно заметив:

— Всякий труд должен быть оплачен.

— Точно, — кивнул Денис. — Очень здравая мысль.

Никаких заданий он им давать, конечно, не собирался, а пара сотен за молчание, для безопасности, — не такая уж большая цена.

— Кстати, раз уж вы раскрыли глаза общественности на аморальное поведение повара Марата, может быть, подкинете мне его фотографию?

Девушки посмотрели друг на друга и пожали плечами.

— У меня есть только фото тетки, — сказала Аня.

— Благодарю покорно, но ее снимками меня Клюев снабдил, — сказал Денис и подумал, что, видно, придется завтра же с ресторатором увидеться.

Глава третья

Вернувшись в гостиницу, Денис обнаружил Аллу, валявшуюся с пивом перед телевизором.

— Ну как вечер? — спросил он.

— Удался, — последовал короткий ответ. — Только того повара в «Чайке» я не нашла.

— Зато я нашел. Он был тут, в гостинице.

— Вот как? И что он рассказал?

Денис поведал напарнице о том, что удалось выяснить за вечер. И тут только сообразил:

— Ты какое пиво пьешь?

— «Гессер». Кто-то любезно положил его нам в холодильник. Меня, видишь ли, Лось весь вечер белым вином потчевал, а я светскую даму изображала, хотя его терпеть не могу. Вот «Гессер» — это вещь.

Денис бросился к холодильнику и нашел там только одну бутылку из пяти, им заказанных.

— Ты что, выпила четыре бутылки?

Алла посмотрела на бутылку в своей руке. На донышке еще что-то плескалось. Взгляд Аллы погрустнел.

— Видишь ли, дорогой шеф, я их внимательно обследовала и пришла к выводу, что, если их срочно не выпить, они могут… испортиться.

— А пятая?

— А пятая ничего, нормальная пока.

Трезва Алла была абсолютно.

Денис вздохнул и почувствовал, что пива ему больше не хочется.

— Мне кажется, пятая тоже портится, — сказал он, подавая ей бутылку.

Он уселся перед компьютером и стал проверять электронную почту. От Макса ничего не было.

— Белозерович просил тебя завтра позвонить, — сказал Денис Алле.

Ответа не последовало.

Денис оглянулся и увидел, что Алла спит на диване с пультом в одной руке. Во сне у нее было совсем юное и усталое лицо. Захотелось вдруг его поцеловать и подержать в ладонях. Денис помотал головой, отгоняя наваждение, выключил телевизор, накрыл Аллу пледом и выключил свет.

С утра Денис проверил электронную почту. От Макса — ничего.

День прошел в бессмысленных, с точки зрения сыщиков, разъездах по городу. Они беседовали с различными бизнесменами, убежденными в том, что журналисты прилежно ищут кандидата для участия в пресловутом конкурсе, и всячески нахваливали собственные фирмы. Алла пыталась вытащить из них какой-нибудь компромат на Кравцова, но тщетно. О Полковнике тоже никто не заикался. Все они утверждали, что переполнены чувством гражданской ответственности и на выборы конечно же пойдут. Примерно половина бизнесменов была за Кравцова, половина — за Райниса. Правда, ни одни ни другие не могли четко мотивировать свой выбор.

Предварительно предупредив Клюева, они заехали в «Чайку». Денис сказал, что по причинам сугубо техническим ему нужны фотографии всех сотрудников ресторана. Клюев немного удивился, но не более того. Фотографии Денису были даны. Вообще же у сыщиков сложилось устойчивое впечатление, что о романе своей жены с поваром бедный ресторатор не в курсе. Денис подумал, что Аня Стоцкая, предлагая выждать до того момента, пока ее тетка поймет, что молодой повар ей не пара, выказывает больше мудрости, чем они все вместе взятые. Но делать нечего, нужно было продолжать работать.

Денис позвонил Филиппу Агееву, который по последним сведениям перегонял чью-то машину в Сочи. Но безрезультатно. Тогда Денис отправил Максу по электронной почте фотографии Татьяны Клюевой и Марата Гусева с указанием переправить их Филе, как только тот выйдет на связь. Пусть переместится в Адлер и найдет голубков, предположительно в санатории «Охотничий клуб». О чем немедленно просигнализирует лично ему. Дальше никаких действий не предпринимать — купаться, если возможно, пить вино и ждать команды.

Ближе к вечеру Алла созвонилась с Белозеровичем, сказала, что Денис может продолжать один, а у нее срочные дела, и куда-то ускакала, даже не претендуя на машину.

Ну уж фиг вам — продолжать, подумал Денис, сегодня больше — никуда. И он поехал в гостиницу.

Поужинал в номере, полежал в горячей ванне, закутался в махровый халат и устроился поудобнее перед телевизором. Он подумал, что сейчас, пожалуй, попил бы пива, но его ведь уже не было.

Денис покопался в холодильнике. Там оказалась бутылка минеральной местного разлива. На этикетке было написано:

…

НОВОДОНСКАЯ ЦЕЛЕБНАЯ

Вода газированная минеральная

питьевая лечебно-столовая

ПРИРОДНАЯ

Денис сделал несколько глотков прямо из бутылки и остался доволен. Потом вспомнил, что это же он сейчас, наверно, пьет воду, которую производит Галин. Денис внимательно изучил этикетку. Минерализация, дата розлива и всякие призовые медальки его не интересовали.

…

ЗАО «Одиссей»

Ростовская область,

Придонский р-н,

поселок Терехово,

ул. Березки, 2

Ну да, понятно, Терехово — это в двадцати километрах от Придонска, Лариса так и говорила. Надо обязательно съездить, посмотреть на этот завод.

На экране тем временем появился Афанасий Белозерович в розовой рубашке и зеленом галстуке. Сладко улыбаясь, он сообщил:

— Мы объявляем первый тур теледебатов кандидатов в мэры города Придонска. Как всегда, не обойдется без сюрпризов. Ваш покорный слуга предоставляет свое место знаменитой московской журналистке, именно она сегодня будет вести дебаты.

Вот зачем Белозерович разыскивал Аллу.

Алла появилась в том же элегантном костюме, в котором ее уже видели в телестудии. В руке у нее были песочные часы, которыми отмерялось время для каждого из участников. Она лукаво посмотрела на обоих претендентов и сказала своим серебряным голоском всего три слова:

— К барьеру, господа!

Кравцов набрал побольше воздуха в легкие, стал еще круглее и на выдохе заговорил:

— Я не стану вам говорить, что все плохо, это и так все знают! Рубль падает, воздух отравлен, футбольная сборная проигрывает всем подряд, денег не хватает на самое необходимое, при этом ваши жены неудержимо толстеют, а ваши дети курят и уже пробовали наркотики! У меня нет универсального ключа к решению всех проблем сразу. Кроме того, я баллотируюсь не на пост президента страны! Меня волнуют лишь проблемы моего родного города, и гори синим пламенем все остальные! Я знаю, с чего нужно начать. Вы должны сказать сами себе: я человек, черт возьми, моя жизнь бесценна! Надо навести в городе порядок, вывести всех мерзавцев на чистую воду! Я зол как черт, я больше этого терпеть не буду!

— Большое спасибо, Анатолий Сергеевич.

Райнис на взгляд Дениса был гораздо менее эмоционален:

— Как говорил Марк Твен: есть ложь, наглая ложь и статистика. Я бы сказал, есть ложь, наглая ложь и фирменная демагогия господина Кравцова. Хотя… хотя под последними словами господина Кравцова я подписываюсь. Я зол как черт и не хочу терпеть в своем родном городе людей вроде него.

Побагровевший Кравцов схватил стакан с водой и плеснул в Райниса. И не попал. Райнис даже бровью не повел.

— Старо вообще-то, Анатолий Сергеевич, — заметила Алла. — Этот метод полемики запатентован господином Жириновским еще лет семь назад.

Денис в своем люксе ей похлопал. А ведь здорово держится девчонка, подумал он.

Кравцов успокоился и попросил прощения у аудитории и избирателей за свой «эмоциональный поступок». На Райниса он больше не смотрел.

— Скажите, господа, вы верите в это? — спросила Алла у обоих кандидатов.

— Во что «в это»? — поинтересовался Райнис.

— В то, что можно вывести всех мерзавцев на чистую воду, как сказал Анатолий Сергеевич. В закон. В правосудие. В то, что оно действенно. Что есть так называемое правосудие? На чем оно основано? Не на нашем ли обывательском желании запереть покрепче свои двери? Ведь, если разобраться, все хотят, чтобы злые люди были где-то и совершали свои злодеяния, тогда их можно будет отделить от остальных и… уничтожить. Но злые люди — это мы сами, и добрые люди — это мы сами. Мы и те, и другие! Так вот я спрашиваю вас обоих, вы верите в то, что правосудие в Придонске способно навести порядок?

— Я верю! — безапелляционно заявил Кравцов.

Камера переместилась на Райниса. Он молчал около полуминуты. Наконец сказал:

— Я тоже верю…

Да уж, подумал Денис, с девчонкой явно что-то происходит. С такой философией ей в МУРе делать нечего. Каким бы праведным делом она там ни занималась, имея возможность действовать как частное лицо, она функционирует гораздо эффективней. И, кажется, она начала это понимать. Ей не нужно желать, чтобы злые люди были где-то и там совершали свои злодеяния, потому что она оказалась среди них и вдруг обнаружила, что они не сильно отличаются от остальных.

Денис посмотрел на часы и спохватился: ведь к этому времени Макс обычно отсылает почту! Продолжая одним глазом смотреть на экран, включил ноутбук, подключился к Интернету. В почтовом ящике наконец-то лежала весточка от Макса. Но Дениса она не слишком порадовала.

«Известные тебе узники Склифа почти в порядке.

Студень привез отчет по экспертизе твоей посылки.

Пересылать его тебе не вижу смысла.

Коньяк был сделан в Москве, включая бутылку и этикетку».

Денис вздохнул. Выходит, зря он выпросил у Райниса эту бутылку. Кто придумал, что отрицательный результат — тоже результат? Отрицательный результат — отвратительный результат.

Стоп. Получается, что он теперь рассуждает как раз так, как говорила Алла. Заранее отвел место плохому Кравцову где-то там и собирает под это доказательства, чтобы свершить правосудие?! А если все — лажа, если Кравцов — чист, что, кстати, и показывает история с коньяком?

В теледебатах больше ничего интересного для Дениса не было. Оба кандидата солидно объясняли, что и как собираются переменить в своем городе, критикуя программы друг друга, которые, как водится, мало чем различались.

Пожалуй, мы засиделись в городе, подумал Денис. Теперь можно съездить куда-нибудь подальше, например, в этот самый поселок Терехово, на улицу Березки, познакомиться с господином Галиным. Конечно, можно с ним и в городе побеседовать, но уж больно интересно взглянуть на это безалкогольное производство. Безалкогольное, хм…

Что такое водка, строго научно?

Денис запустил уже не раз пользуемую за поездку электронную Библиотеку Кирилла и Мефодия. Итак.

«Водка. Спиртной напиток, смесь очищенного этилового спирта (40–56 объемных %) с водой, обработанная активным углем».

То есть для ее производства необходим спирт.

«Спирты — они же алкоголи. Органические соединения, содержащие гидроксильную группу ОН у насыщенного атома углерода… Дальше еще сложнее… Так… Спирты образуют алкоголяты, простые и сложные эфиры и др».

Ага!

«Получаются окислением углеводородов, гидратацией олефинов, брожением пищевых продуктов, гидролизом растительных материалов и другими способами».

Да, но ведь нам нужен не просто спирт, а пищевой, этиловый.

«Этиловый спирт, он же этанол и винный спирт. Формула С2Н5ОН. Бесцветная жидкость с характерным запахом. Получается сбраживанием пищевого сырья, гидролизом растительных материалов и синтетически (гидратацией этилена). Очищается ректификацией (пищевой спирт-сырец — от сивушного масла). Спирт-ректификат (t кип. 78,15 °C) содержит ~ 4,5 % воды; может быть обезвожен (превращен в спирт абсолютный). Применяется для…»

Ну это и так понятно, чай не бином Ньютона.

А что такое ректификация?

«Ректификация. От латинского rectus — прямой, простой и …фикация. Разделение многокомпонентных жидких смесей на отдельные компоненты. Ректификация основана на многократной дистилляции. В промышленности осуществляют в ректификационных колоннах».

Вот! Ректификационные колонны.

Эх, покачал головой Денис, знали бы мужики из «Глории», эти выпивохи, умницы и супермены, знали бы они, чем я тут занимаюсь. Ликбез, одним словом.

А впрочем, может, как раз и узнают!

Денис быстро написал и отправил Максу следующее письмо:

«Срочно нужна справка о том, как выглядят и действуют ректификационные колонны на алкогольном производстве».

Ответ Макса пришел через час с четвертью. Денис успел все изучить еще до того, как приехала Алла, и когда она зашла в номер, как раз выключил ноутбук.

— Я — телезвезда, — гордо сообщила напарница, устало плюхаясь на диван.

Денис кивнул в знак того, что он в курсе.

— У меня сегодня даже автографы брали. Оказывается, это очень утомительное занятие, кто бы мог подумать! — Внезапно Алла загрустила, и серые глаза ее заблестели.

— Что еще такое? — забеспокоился Денис. Оказывается, перепадам настроения подвержены даже старшие оперуполномоченные уголовного розыска.

— Ох… Как там мой котик сейчас… — грустно вздохнула Алла.

Денис подумал, что ее котик, здоровенный лоб Боря Никифоров, наверняка превосходно себя чувствует, поскольку с отъездом пусть такой ослепительной, но все же любовницы его семейная жизнь наверняка значительно облегчилась. Подумал, но говорить не стал. Однако Алла сама развила тему:

— Не забывает ли Максим его кормить?

Денис выпучил глаза, но вовремя сообразил, что сейчас речь совсем о другом котике, о том, что оставлен в Москве на попечение компьютерного гения «Глории».

— А я свою барышню называю: зайка моя, рыбка моя, птичка моя, — поделился Денис.

— А она что?

— А она уши растопырит, глаза выпучит и клювом щелкает.

— Понятно. — Алла внимательно к Денису присмотрелась. — Ладно, а теперь скажи, она вообще есть на самом деле, эта барышня?

— Неделю назад ноги сделала, — честно признался сыщик.

— Дальше не рассказывай, — сказала старший оперуполномоченный МУРа. — Проходили.

Позавтракав в 8.30 утра (Денис — овсянкой с черносливом, Алла — здоровенным бифштексом с жареной картошкой), они выехали за город. За рулем «лексуса» сидела Алла. Вскоре по обе стороны дороги пошли неубранные поля.

— Я гнать не буду, — сказал Алла. — А то мы эти двадцать километров за несколько минут одолеем. А ведь здесь так хорошо…

Ее спутник согласно покивал и, чтобы научно подтвердить сказанное, занялся чтением вслух. Перед ним был экран ноутбука, Денис зачитал с выражением и нараспев:

— «К северу от реки Дон находится равнинный степной ландшафт, где ранее преобладала разнотравно-злаковая растительность. В настоящее время этот ландшафт преобразован в процессе сельскохозяйственного производства, и его место занимают агроландшафты. На предгорно-холмистых территориях расположены лесостепные ландшафты, также интенсивно преобразованные в результате их использования. Значительное место в равнинной части территории занимают гидроморфные ландшафты…»

— Хватит, а? — попросила Алла, мигом забывшая, что «здесь так хорошо». — Что ты заладил: ландшафт, ландшафт… Тоска какая-то. Зачем это нам нужно?!

— Как зачем? Мы должны знать историю и географию края или нет? Мы журналисты или нет?

— Иди к черту, — миролюбиво попросила Алла. — Лучше прикури мне сигарету.

— Что сделать? — удивился Денис.

— Ты слышал, что сделать. Пачка «Собрания» в бардачке лежит… Ну что такое? Никогда для женщины сигарету не прикуривал?

— Вообще-то… — замялся Денис, доставая длинную коричневую сигарету и щелкая зажигалкой.

— Ах да, я же забыла! У тебя правильный образ жизни, ты не куришь и не пьешь, предпочитаешь холодный йогурт. Боюсь только, как бы ты со мной не испортился.

Денис закашлялся и, передавая ей сигарету, спросил:

— Откуда это — про йогурт? Вообще-то, так говорит человек, которого ты знать не можешь, Коля Щербак, он, правда, тоже в МУРе работал, но тебя там в те времена еще не было.

— Так твой дядя, между прочим, говорит, — заметила Алла, пуская дым колечками. — А про Щербака мне рассказывали… Не понимаю, в самом деле, как можно не курить? Да еще после такого замечательного завтрака?

— Раз ты знаешь толк в этих мужских пристрастиях, лучше скажи: разбираешься, как можно делать водку на заводе безалкогольной продукции? Что для этого нужно?

— Вот ты куда завернул, — Алла посмотрела на Дениса с интересом. — А откуда основания так считать?

— От верблюда. Просто это первое, что в голову приходит. Где-то же ее должны делать, эту чертову придонскую водку. Кроме того, — он кивнул на окно, — ты посмотри, здесь же сплошной агроландшафт.

— И что?

— Как что? А спирт как они, по-твоему, делают?.. Осторожно! — заорал Денис.

Алла вздрогнула и резко вывернула руль вправо. Они заехали в поле и остановились. Перевели дух.

— С ума сошел? — Она прикурила новую сигарету.

— Там заяц на дороге был, — объяснил Денис, вытирая лоб.

— Ну и что?!

— Ты могла его раздавить.

— Не могла!

— Могла-могла.

— Не могла!!! Он наверняка бежал мимо как угорелый. А мы еле ползли.

— Он бежал прямо к тебе под колеса, — настаивал Денис.

— Да? — Алла помолчала. — Может… может, он решил покончить с собой?

Они посмотрели друг на друга и принялись хохотать.

Денис открыл ноутбук и прочитал:

— «… Животный мир обширен и разнообразен. Для равнин западного берега Дона характерны: хомяк, различные мышевидные грызуны, лисица, ласка, хорек, заяц-русак…» Видишь, мы сохранили обширный и разнообразный природный вид…

— Зайчик-то хоть симпатичный был? — спросила Алла, выруливая назад на дорогу.

Через десять минут они проехали кривоватый столбик с табличкой:

…

Терехово

Территория завода безалкогольной продукции находилась за трехметровым забором, по которому сверху была протянута колючая проволока. Вдалеке, в нескольких сотнях метров, начинался собственно поселок: обычные неказистые крестьянские дома с чахлыми огородами, кудахчущей птицей и прочими непременными атрибутами быта.

Алла доехала до ворот с надписью: «Ул. Березки, 2» и посигналила. Ворота тут же открыли вручную двое рабочих в синих комбинезонах. Галин был предупрежден об их приезде и ждал. Едва завидев «лексус», он пошел навстречу, грустно улыбаясь. Странное дело, подумал Денис, у него физиономия, как у Пьеро, прямо на лбу написано: жизнь не удалась. И, кажется, опять с похмелья. А между тем ведь состоятельный человек, владелец завода, глава союза предпринимателей. Всего-то навсего жена ушла. Ну как ушла, так и пришла. А дочка большая уже, чтобы так по ней убиваться и пить прямо в перерыве телепередачи. Да и не похожа Лариса Жолдак на злобную мегеру, которая способна причинить зло близким…

Алла тем временем вышла из машины и, улыбаясь подходящему Галину, сказала, не глядя на Дениса:

— Что бы ты там ни придумал, насчет паленой водки и Кравцова можно забыть. Мы же получили результат экспертизы, верно?

Денис подумал, что она, конечно, права, но вот ведь странно, отчего так с этим Кравцовым получается: как только на него начинают вешать всех собак, так ему — Денису — хочется сразу же встать на защиту толстяка-бинесмена, и наоборот.

Галин пожал им руки и сказал:

— Честно говоря, я немного удивлен. У нас в городе хватает достойных бизнесменов, которые занимаются делами гораздо более эффектными, чем я. Так что, когда вы позвонили, решил сперва, что это розыгрыш кого-то из друзей.

— У вас веселые друзья? — спросил Денис.

— Да как сказать, — промямлил Галин. — В общем, как у всех.

Врешь ты все, мужик, подумал Денис, нет у тебя никаких друзей. Оч-чень некоммуникабелен, как сказала Лариса Жолдак.

— Ну что вы, Евгений Маркович, — возразила Алла, беря Галина под руку, — почти все ваши коллеги-бизнесмены из Придонска предоставляют людям те или иные качественные услуги, но очень немногие занимаются про-из-вод-ством! Понимаете, о чем я?

— Как уж тут не понять. Это одна из главных бед нашей страны. С таким колоссальным потенциалом мы большинство товаров покупаем за рубежом… Сюда, пожалуйста. — Он показал рукой направление пути. Метрах в тридцати от входа было продолговатое свежевыкрашенное одноэтажное строение. — Недавно новый офис построили. Старый уж совсем никакой был.

В конторе были рабочие кабинеты директора, главного технолога, инженера и бухгалтера, еще какие-то. Кабинет Галина ничего особенного не представлял, большой двухтумбовый стол, на котором обычный рабочий беспорядок: перекидной календарь, пресс-папье, разбросанные бумаги… Единственное, что привлекало внимание, — черный бюст какого-то античного деятеля, установленный на специальной бронзовой подставочке прямо на подоконнике.

— Это Евклид, — объяснил Галин, заметив взгляды «журналистов». — Мой самый нелюбимый математик. — В доказательство он вытащил из кармана пиджака коробок спичек, достал одну и чиркнул об голову Евклида. Спичка, весело потрескивая, загорелась. Галин прикурил от нее сигарету.

«Журналисты» засмеялись.

— Это как же? — засмеялась Алла, прикуривая в свою очередь. — В том смысле, что своих врагов надо знать в лицо?

— Вроде того.

— А почему он у вас в таком странном месте — на подоконнике?

— Ну… — замялся Галин, — так он получается у меня за спиной, и я, когда работаю, обычно его не вижу. Подарок, понимаете ли, никуда не денешь.

Они вышли из кабинета, и Галин показал выставочный стенд с продукцией завода. Около двадцати пяти наименований соков и минеральных вод. Галин сказал, что все это можно будет попробовать. Тут его позвали к телефону, он извинился и вышел.

— Смотри-ка, — ехидно дернул Денис Аллу за рукав. — Никакой водки!

— Разумеется. Или ты тут видел где-нибудь надпись «Склад паленого алкоголя»? Не видел, нет? А знаешь почему? Потому что его тут и нету.

— Это мы еще поглядим, — буркнул Денис, не вдаваясь в выяснения нюансов: имела ли она в виду вообще весь завод или только административное здание.

Галин вернулся, и Денис, привычно уже вступая в роль недалекого видеооператора, хохотнул:

— Кстати, насчет колоссального потенциала и закупок импорта. Вот я слышал по ящику: Путин говорит, что урожай в этом году такой, что зерна просто завались. Тут же переключаю канал и узнаю, что мы, оказывается, все равно будем у кого-то зерно покупать. Это же абсурд!

— Они же не видели, что по другому каналу Путин в это время говорит. — Алла улыбнулась, демонстрируя, что к своему недалекому видеооператору она снисходительна.

— Почему же это абсурд? — спокойно возразил Галин. — Ничего не абсурд. Если, допустим, на Сахалине, Камчатке или Чукотке проблемы с хлебом, то вполне резонно купить его в Канаде, которая совсем близко, чем везти туда за многие тысячи километров свой хлеб, российский.

— О, как вы в этом разбираетесь! — удивился Денис. — Может, тогда скажете, почему у вас тут, не на Чукотке какой-нибудь, а в самом сердце России, можно сказать, хлеб не убирают?

— У нас? — переспросил Галин.

— Ну да! Мы пока ехали — все поля да поля неубранные.

Алла развела руками, дескать, это правда, ничего не попишешь, были по дороге поля неубранные, мы уж старались на них не смотреть, так старались, но все равно заметили…

Галин немного покраснел.

Большего и не требовалось. Алла, получив незаметный сигнал от Дениса, тут же перехватила инициативу:

— Что это мы о пустяках, в самом деле? Знаете что, Евгений Маркович? Не будем в офисе сидеть, давайте пройдем сразу по цехам, похвастайтесь своим хозяйством, я вас очень прошу, это же так интересно!

Денис воинственно поднял видеокамеру на изготовку.

— Евгений Маркович! Евгений Маркович! — Не успели они выйти на воздух, как в контору ворвался какой-то мужчина плотного телосложения и невысокого роста.

— Это — Аркадий Максимович Мартынчик, мой главный технолог, инженер и бухгалтер, — представил его Галин. — Все в одном лице. Совершенно незаменим.

— Просто человек эпохи Возрождения, — оценила Алла.

Денис присмотрелся к Аркадию Максимовичу Мартынчику с интересом. Одутловатое лицо цвета темного вина, белесые усы и брови, глаза слегка навыкате и мутные белки. Примечательная внешность, что и говорить. Тоже, кажется, не просыхает. Веселая тут подобралась компания, что и говорить.

— Евгений Маркович, что делать со старыми этикетками, а? — взмолился технолог-инженер-бухгалтер. — Пришла еще одна машина от поставщика. Представляете, оказывается, мы заплатили еще за одну лишнюю партию.

— Аркадий Максимович, отправляйте пока на склад.

— Значит, сжигать не будем? — Аркадий Максимович отдал ему накладную.

— Может, что-нибудь еще придумаем.

Технолог-инженер-бухгалтер убежал, а Галин объяснил, что произошло:

— До конца года мы вынуждены переделать все этикетки на своей безалкогольной продукции.

— Но почему?

— Дело в том, что с января в силу вступает закон, по которому всем предприятиям пищевой и безалкогольной промышленности запрещается использовать на этикетках ненатуральных продуктов изображения овощей, фруктов, животных и людей. В этой связи этикетки и упаковка всех продуктов, содержащих красители, наполнители и другие синтетические ингредиенты, должны быть переделаны в соответствии с новыми требованиями. На этикетках газированной воды, которую мы делаем, изображены фрукты. Теперь же, учитывая требования закона, заводу придется избавляться от привычных этикеток и придумывать новые. Ну да ничего. Разработкой новой концепции этикеток уже занимаются опытные рекламные специалисты, так что, надеюсь, они будут лучше прежних. — Пока Галин говорил, он искал глазами, куда бы деть эту накладную, но, так и не найдя подходящей папки или ящика, просто вложил ее в книжку, которая лежала на столе. Это был томик современной беллетристики, и Денис успел заметить, что поля книжки исписаны ручкой. Очевидно, к печатной продукции Галин относился без особого пиетета, и в этом Денис был с ним солидарен, он сам частенько записывал что-то не терпящее отлагательств прямо в книжке, которую в тот момент читал.

— Почему же вы не уничтожаете старые этикетки, вот эти самые, которые вам сейчас привезли? — спросила Алла. — На что надеетесь?

Галин хитро улыбнулся.

— На потребителя. На его жажду. До конца года еще два с половиной месяца, много праздников впереди: ноябрьские, Рождество, Новый год, еще какие-то новые есть, я их никак не запомню. Вдруг кому-нибудь понадобится больше, чем обычно, воды, соков, других напитков? Вполне ведь такое может быть, верно?

Особенно других напитков, подумал Денис.

— Конечно, может! — с энтузиазмом подтвердила Алла.

— Ну что, пойдемте на экскурсию? Давайте для начала посмотрим разливочный цех. Это очень… — Галин подыскивал подходящее слово: — зрелищно.

Они вошли в длинный цех, в котором трудилось человек десять, не больше.

— Перед вами машина ЮВЕСТ-1,6-БН, — объяснял Галин. — Она предназначена для розлива в автоматическом режиме газированных напитков и минеральных вод в ПЭТ-бутылки емкостью полтора литра. Производительность одного автомата составляет тысяча пятьсот бутылок в час.

— Потрясающе, — искренне сказала Алла, глядя, как работает многорукий автомат.

Денис тоже кивнул: действительно, мол, нехило.

— Теперь посмотрите налево, — голосом экскурсовода сказал Галин, — в этой части цеха…

Параллельно работала другая аналогичная линия — там заполнялись стеклянные бутылки объемом 0,33 и 0,5 литра.

— Какая скорость? — деловито осведомилась Алла.

— Восемьсот бутылок в час.

В конце цеха «журналисты» наблюдали и снимали на видео, как действовала укупорочная машина — агрегат предназначался для укупоривания пробками. Регулируемая производительность — до шести тысяч бутылок в час.

Денис начал тихо зевать, обдумывая, как бы смыться и побродить по территории самостоятельно и безнадзорно.

— А это что такое? — тыкала пальчиком Алла уже в следующем цеху и тут же получала квалифицированный ответ:

— Сатурационные установки. Что они делают? Они необходимы для вакуумирования воды, насыщения ее двуокисью углерода и, если речь идет о сладкой воде, смешивания с купажным сиропом или концентратом в заданном соотношении с выдачей готового напитка на блок розлива. Производительность — двенадцать тысяч литров в час.

— Потрясающе.

— Спасибо, я уже привык, — скромно улыбнулся Галин. — Между прочим, бутылки мы тоже делаем сами, — не без гордости заметил он. — У нас работают машины выдува ПЭТ-бутылок производительностью шестьсот, тысяча двести, тысяча восемьсот, две тысячи пятьсот бутылок в час. Хотите посмотреть?

О господи, подумал Денис. Доколе?!

И тут его осенило. «Видеооператор» покашлял в кулак. Алла с Галиным оглянулись на него.

— Тут такое дело, — сказал Денис. — Дико извиняюсь. У вас найдется темное помещение? У меня проблемы с камерой. Как бы пленку не засветить, сами понимаете.

— Темная комната, конечно, найдется, — сказал Галин. — Только… разве можно засветить видеопленку?

— Это новый аппарат, — сообщил Денис полушепотом, словно государственную тайну. — Пленка особо чувствительная, зато качество изображения — уникальное. Сами потом посмотрите, просто ахнете.

Алла покивала, да, дескать, так и есть, и достала из кармана диктофон:

— А что не снимем, то запишем!

Дениса провели в кабинет начальника цеха. Там не было окон, и он запирался изнутри. Денис быстро соорудил записку: «Не тревожить, идет работа!» и, улучив момент, когда рядом с кабинетом никого не было, выскользнул оттуда, пришпилив записку и заперев дверь. Из цеха тоже удалось выйти незаметно. Теперь оставалось лишь суметь за считанные минуты найти на территории завода то, что, по всей видимости, тщательно скрывается.

Легко сказать! На территории в полгектара были пять одинаковых корпусов плюс еще разнообразные хозяйственные пристройки, склады, административное здание… В конторе и в двух цехах Денис уже побывал и ничего подозрительного заметить не смог. Двенадцать минут понадобилось, чтобы пробежаться еще по трем цехам. И тоже — безрезультатно. Везде было много загадочных механизмов, неизвестных и непонятных сыщику, но все же это было не то. Пока Денис носился по территории, в голове все время сверлила мыслишка, что чего-то тут не хватает, чего-то типичного, что есть на любой фабрике, расположенной за городом…

В кармане заурчал телефон. Ах, как не вовремя. Но, глянув на дисплей аппарата, Денис не стал его отключать. Это звонил Филя Агеев.

— Ну что у тебя?

— Дэн, почему ты шепчешь, — забеспокоился Филя, — в засаде сидишь? Опять всю нечисть собрался в одиночку истреблять?

— Иди к черту, говори быстрей, нету времени. Нашел голубков?

— Нашел, как не найти. Живут в этом самом санатории, все, как ты и говорил.

— Воркуют?

— Воркуют, но не так, чтобы очень. По-моему, недолго осталось. Час назад поссорились, она от него убежала через пляж, и он приволок корзину роз, представляешь, сколько пива можно было купить?! Правда, он их в колумбарии нарвал, но все-таки…

— В розарии ты, наверно, хотел сказать. Колумбарий — это место, где урны с прахом покойных хранятся.

— Дэн, не будь педантом!

— Знаешь что, Филя, поселись-ка ты тоже в том же санатории и глаз с них не спускай. Как только они соберутся отваливать или что серьезное случится, сразу сообщай.

— Ладно. Фотографии, когда они вместе, сделать?

— Сделай на всякий случай, — нехотя сказал Денис. — Надеюсь, они нам не понадобятся. Отбой…

Денис знал, что ректификационная установка состоит из испарительной емкости — куба и ректификационной колонны, установленной вертикально на крышке куба. Колонна, в свою очередь, включает в себя ректификационную часть и головку колонны. Куб заполняется перерабатываемой жидкостью, нагрев и испарение которой осуществляется нагревателем. Ректификационная часть колонны, по идее, представляет собой некую трубу, покрытую снаружи теплоизоляцией и заполненную внутри контактными элементами. Головка колонны — это система патрубков, к которой подсоединены термометр, конденсатор, охладитель и регулятор отбора. Через охладитель и конденсатор постоянно протекает охлаждающая вода. И ничего подобного нигде не было.

Кроме того, Денис понимал, что следить за всем этим должна прорва народу, так что если бы даже он ошибся, или ректификационная установка была бы хитро закамуфлирована, то, по крайней мере, скопление людей ее бы выдало. А между тем возле каждого агрегата работало по два-три человека, не больше.

Денис вытер рукавом пот со лба. Неужели он ошибся? Кажется, вся хитрость с починкой камеры — впустую. Он посмотрел вокруг и понял, чего не хватает. Собак. Собак тут не было. На таких больших огороженных территориях, как правило, есть собаки — и сторожевые, и бездомные. Ну что ж, во всем нужно находить положительные стороны. Может, это еще и пригодится.

Выходя из последнего цеха, Денис столкнулся с Аллой и Галиным. Вид у директора был несколько обескураженный.

— А… — сказал Галин, инстинктивно поворачиваясь к тому цеху, где они, по его представлениям, оставили видеооператора, — но… а как же…

— Да, спасибо, — сказал Денис, протягивая ему ключи и зачехляя камеру, — я там все запер. К сожалению, починить камеру в полевых условиях так и не удалось, но, может, в городе что-нибудь придумаем, съезжу сейчас на телевидение… К сожалению, это срочно.

— Значит, нам пора, — развела руками Алла.

— Что же, — сказал директор, — конечно, я вам далеко не все показал, но, надеюсь, общая картина…

— Вообще-то, довольно небольшой заводик, — перебил его Денис. — Видал я и побольше. Вот помню на «Кристалле» как-то раз снимали репортаж…

— Денис, помолчи, пожалуйста, — как бы с досадой оборвала его Алла.

— Должен заметить, — с достоинством сказал Галин, — что за девять месяцев этого года мы произвели больше двадцати миллионов литров безалкогольной продукции.

— Это много или мало? — быстро спросила Алла, что-то записывая в блокнот.

Галин немного удивился.

— Для небольшого провинциального городка — это очень много! По сути дела, мы можем поить весь Ростов целый месяц. Хотя у них, конечно, свои заводы имеются. Но и наша вода там котируется, поверьте. А у нас продукцию в основном из области клиенты скупают. Но это не все! В следующем году мы планируем увеличить объем производства продукции в первые шесть месяцев на сорок процентов благодаря техническому переоснащению. В декабре будет закончен монтаж двух новых линий по выпуску нашей фирменной минеральной воды «Новодонская целебная». Мощность одной линии — шесть тысяч бутылок в час, второй — двенадцать тысяч бутылок в час.

— Здорово. А чем еще успеете похвастастаться? — полюбопытствовала Алла, направляясь к воротам. — В чем мне поискать ваши преимущества перед другими бизнесменами?

— Чем еще? — задумался Галин. — Ну, может, тем, что у меня здесь трудятся деревенские жители. Я ведь даю работу почти всему Терехову. Это небольшой поселок, но, согласитесь, и сто человек должны где-то работать и кормить своих детей. У них у всех семьи, это не старики, а взрослые здоровые люди.

— Это замечательно, — совершенно серьезно и честно сказал Алла.

— Да, и я этим горжусь.

Ясно, почему поля неубранные стоят, усмехнулся про себя Денис. Кроме того, что для изготовления спирта надо, чтобы зерно подсохло посильней.

Провожая их, Галин поцеловал даме ручку.

— А почему у вас такая зверская колючка на заборе? — спросил Денис. — От местных жителей обороняетесь? Так ведь они же у вас тут и работают.

Галин длинно посмотрел на него и ничего не сказал.

— Давай я поведу, — сказал Денис и, не слушая ответ, уселся за руль.

Едва они выехали за территорию завода, Денис разогнался до ста двадцати километров в час.

— За нами кто-то гонится? — усмехнулась Алла, доставая свое «Собрание».

— Ректификационные колонны.

— Рефи… как?

— Ректификационные колонны.

— Что это еще за хренотень? — удивилась она.

— Ректификационная колонна — это такая специальная хренотень, которая производит очистку спирта и переработку спирта-сырца в качественный спирт, — сказал Денис. — Без чего, как ты сама понимаешь, водку сделать — никак.

— И они там есть, эти колонны?! Ты видел? Ты их нашел?

— А то.

Алла чмокнула его в ухо, так что Денис едва не отпустил руль.

— Осторожней, заяц! — тут же завопила она.

— Где?! Нет никакого зайца.

— Это я так, на всякий случай.

Денис не нашел на территории завода Галина ни ректификационные колонны, ни что-то другое, что бы подтверждало его догадку о нелегальном алкогольном производстве, и уверенность его уже сильно поколебалась. Поколебалась, но не исчезла. Он решил проверить кое-что еще. Ну а ложь, которую он только что сказал Алле, — наименьшее зло в этой ситуации. Пусть она считает, что все идет по плану, будет спокойней и уверенней в общем благополучном исходе. Но хотя бы они пропавшую жену ресторатора Клюева отыскали — уже кое-что.

— Кстати, — сказал Денис, когда они подъезжали к гостинице. — Зачем человечку, который совмещает функции технолога, инженера и бухгалтера три разных кабинета?

Алла молча пожала плечами.

Глава четвертая

«Друзьями-пенсионерами» Дмитрия Антоновича, о которых шла речь в отчете, полученном Денисом через Турецкого, были Виктор Серафимович Подольный и Иван Иванович Птушко. Оба, несмотря на отменное здоровье, действительно были старички весьма почтенного возраста. Подольному было восемьдесят четыре года, а Птушко недавно справил восьмидесятилетие. Так что покойный Жолдак был по сравнению с ними практически мальчик, да они к нему так, немного свысока, и относились, даже несмотря на то что оба немало лет проработали с ним вместе в школе номер один. Но уже лет двадцать как вышли на пенсию, то есть еще в советские времена. Подольный был учителем физики и астрономии, а Птушко — труда и физкультуры. Оба были заядлыми рыбаками, и это было еще одной чертой, которая сближала их с покойным Жолдаком. Жолдак пристрастился к рыбалке в молодости, после того как овдовел. Конечно, времени у него тогда на это сугубо мужское развлечение было немного, но уж когда он выбирался с друзьями в какое-нибудь укромное местечко, то время проводил не впустую. И если Подольный и Птушко обожали рассказывать и показывать, какие рыбы им встретились, то Жолдак всегда мог просто молча продемонстрировать очередного гигантского карпа или отменную форель. Друзья его ценили и считали человеком везучим. И так продолжалось долгие годы — вплоть до четырнадцатого июля, когда, славно посидев в пивной «Радуга», они распрощались и пошли своей неторопливой пенсионерской дорогой, а Жолдак отправился навстречу своей смерти.

Лариса Жолдак расспрашивала обоих стариков об этом дне уже много раз и надоела им хуже горькой редьки. Разумеется, и Подольный, и Птушко очень ей сочувствовали и переживали, что их приятель так нелепо и трагически погиб. Однако в сложные их стариковские рефлексии вплеталась и мысль, не лишенная некоторой странной гордости относительно прихотливого выбора судьбы: вот я на девятом десятке, еще живу, двигаюсь, пиво пью, а Димки-то Жолдака уже и нет на белом свете. Вон, какая жизнь — хитрая штуковина… Да и жен своих оба уже похоронили, а дети — дети что ж, давно разъехались, у них своя жизнь и свои дети.

Алла Снегур созвонилась с ними и сказала, что, находясь в Придонске уже несколько дней, просто считает своим журналистским долгом неформально пообщаться с его старейшими жителями и заслуженными работниками образования.

Подольный и Птушко жили на одной лестничной площадке в том же доме, что когда-то и Дмитрий Антонович Жолдак (а сейчас его дочь), там вообще было много педагогов. Они долго спорили, у кого принимать столичную журналистку, хотели уже было встретить ее возле подъезда, и пусть сама решит, но потом сообразили бросить жребий, и жребий пал на бывшего учителя труда и физкультуры. Они перешли к Птушко и с энтузиазмом занялись готовкой. Процесс этот заключался в открывании банок консервов и извлечении с антресоли «особо ценных пород водки». Но на фоне унылого повседневного быта им казалось, что они делают что-то особенное.

Алла внимательно их оглядела и нашла, что восьмидесятилетние старички выглядят, как… восьмидесятилетние старички.

На столе стояла початая бутылка водки и нехитрая закуска.

— Садись, дочка, выпей, — строго сказал Подольный. — У нас поминки.

— Кто-то умер? — автоматически спросила Алла, беря предложенную ей рюмку.

— Да, — буркнул Подольный.

Оказалось, в этот день старички всегда поминают. Дело в том, что в 1994 году в Москве, у Мавзолея, был упразднен Пост номер один. Указ об этом через год после трагических событий октября 1993 года подписал тогдашний президент Борис Ельцин.

— И вот, — замогильным голосом возвестил Птушко, — усыпальница вождя мирового пролетариата, возле которой днем и ночью нес вахту Кремлевский гарнизон, окончательно перестала быть официальным государственным символом страны!

Боже, подумала Алла, куда я попала?! Ведь покойный Жолдак вроде был антикоммунистом. Как же он с такими дружками уживался!

Оказалось, впрочем, что и Виктор Серафимович Подольный, и Иван Иванович Птушко тоже мыслили диалектично и свои убеждения в старости пересмотрели. Однако тут имелся другой существенный момент. Дело в том, что у Птушко имелись две дочери, одна из которых вышла замуж за сына Подольного, так что, ко всему прочему, старички являлись еще и родственниками. Сын Подольного, Виктор Викторович, был военным в чине ни больше ни меньше генерал-майора, и карьера его до поры до времени протекала очень даже здорово, поскольку служил он в Москве и командовал тем самым подразделением, военнослужащие которого и несли службу на Посту номер один. Своим искусством солдаты овладевали месяцами. Для этого — скрытый от глаз широкой публики — существовал даже специальный деревянный макет Мавзолея. Ровно за две минуты и тридцать пять секунд караул проходил от Спасской башни до своего поста. И каждый день за торжественной церемонией наблюдали несколько сотен москвичей и гостей столицы. Но после того как главный пост перенесли, звезда Виктора Подольного закатилась, он больше не рос в званиях, а потом и вовсе был отправлен в отставку.

Такую перемену старики переживали как личную драму.

— А теперь главный почетный караул страны находится у могилы Неизвестного солдата в Александровском саду, — пригорюнившись, сообщил Птушко.

— Но это же очень красивое место, — возразила Алла.

— Ладно, выпьем за него, — немедленно предложил Подольный.

Возражений не последовало.

Подольный и Птушко рассказали Алле про своего друга Жолдака, про то, какой это был замечательный человек, и что теперь таких уже не бывает, и, тем более, не будет… Алла, терпеливо слушая, потихоньку направляла векторы их воспоминаний на роковой день четырнадцатого июля. Оказалось, что Жолдак, в отличие от своих друзей, почти не пил, правда, пивком баловался, потому и облюбовали они себе «Радугу» и были там частыми клиентами. Втроем они ходили туда по субботам и средам. А между тем четырнадцатое июля было вторником.

— У вас там в тот день была, наверно, какая-то незапланированная встреча? — вскользь заметила Алла, нанизывая на вилку салат из морской капусты.

— Да нет, — объяснил более словоохотливый Птушко, — мы-то там почти каждый день сидим, а вот Димка, Дмитрий Антонович то есть, только два раза в неделю захаживал. Вы не думайте, Аллочка, мы не выпивохи какие, просто любим там посидеть, поговорить, место больно симпатичное, уютное.

— Очень вкусно, — Алла похвалила салат из морской капусты, — сами готовили? — Краем глаза она видела выглядывающую из мусорного ведра консервную банку.

Старик, однако, был польщен.

— В молодости я служил на Дальнем Востоке, — похвастался Птушко. — Мы там эту морскую капусту только что в уши не заталкивали.

— Очень ей это интересно, — сердито заметил Подольный.

— Да я не к тому, — сказал Подольный, — я сейчас просто вспомнил того детину в тельняшке.

— Какого детину?

— А того, что в «Радуге» появляется частенько — такой детина в тельняшке, он ведь и тогда… — начал было Птушко и прикусил язык: — Да чушь все это, не важно…

— Матросик? — улыбнулась Алла. Она хорошо знала, как вести себя с мужчинами разных возрастов. — Морской волк?

— Морской волк?! — немедленно разозлился Птушко. — Да у него молоко на губах еще… Хорош морской волк, на КРАЗе приезжал!

— И о чем же он говорил с Дмитрием Антоновичем? — спросила Алла.

Старики переглянулись. Потом, как по команде, почесали затылки. Подольный сказал:

— Разве мы об этом упоминали?

— Мы об этом не упоминали, — подумав, решительно подтвердил и Птушко.

— Значит, мне показалось, — мило согласилась Алла.

Все, что было возможно, она уже узнала. В пивной «Радуга» Жолдак появился во вторник, встретился там с каким-то типом в тельняшке, после чего ушел и угодил под машину. С друзьями он ни о чем существенном не говорил, так, обсуждали лишь планы на предстоящую рыбалку: отставной генерал, сын Подольного и зять Птушко, обещал привезти какие-то чудодейственные японские удилища. Если Жолдака убили, то спланировано все было весьма недурственно. Резонно предположить, что Жолдака вызвали телефонным звонком в пивную, где в это время сидели его друзья, чему есть многочисленные свидетели. Значит, получается, что Жолдак вроде как зашел просто выпить пива и посудачить с приятелями. А уже в пивной к нему подошел мужчина в тельняшке и, вероятно, сообщил что-то важное, что заставило Жолдака оттуда уйти. И через несколько минут он угодил под колеса белых «Жигулей» Сергея Орлова. Правда, в отчете, который Денис сумел каким-то путем получить, было сказано, что есть еще два свидетеля, которые видели Жолдака бредущим пьяным по улице. С ними, как и с Сергеем Орловым, нужно было пообщаться персонально. Но сперва — мужчина в тельняшке. Алла вспомнила, что восковая фигура в ресторане «Чайка», изображающая подполковника Лося, тоже была в тельняшке, он ведь бывший моряк. Нет, это уж слишком, тут все-таки речь идет о каком-то водителе КРАЗа.

Вечер с учителями в отставке закончился очень мило: рассматриванием многочисленных семейных и школьных фотографий. Когда Алла ушла, старички еще долго из окна смотрели ей вслед. Наконец Подольный вздохнул:

— Какая женщина… Только что-то у меня печень заныла.

— Да уж, — подтвердил его друг. — Но самое противное заболевание — это артроз.

— Ты так думаешь?

— Конечно! При артрозе у тебя твердеет все, кроме того, что ты хотел.

Алла сидела в пивной «Радуга». Действительно, заведение оказалось вполне цивилизованным, совсем не напоминавшим подобные советские местечки. Сюда заходила публика разных сортов, и все мирно уживались. Имелся бар с широким ассортиментом напитков. Алла уже привычным глазом отметила, что спиртного, якобы московского производства, тут нет. Значит, если Денис прав и его все же в Придонске подпольно производят, то потом переправляют в столицу или куда-то еще.

Алла просидела около полутора часов, когда наконец ее клиент появился. Она заметила его еще через стекло: он затормозил свой КРАЗ почти напротив «Радуги». Выпрыгнул из кабины, постукал по колесам. Под распахнувшейся кожаной курткой была видна тельняшка.

Алла расстегнула несколько пуговиц на рубашке, закатала рукава, стерла помаду с губ, распустила волосы. И, подойдя к стойке бара нарочито нетвердой походкой, совершенно преобразилась. Там ее уже ждал бокал пива. Алла чуть отпила и отвернулась, ожидая появления водителя КРАЗа. Тот вошел, по-приятельски кивнул завсегдатаям или просто стенам, хотел было сесть, но, заприметив у стойки незнакомку с соблазнительными формами, не мешкая, направился туда. Однако Алла стояла так, что заглянуть ей в лицо у водителя не было никакой возможности. Он все ждал своего пива, а бармен что-то тянул, и тут водитель увидел, что рядом стоит почти полный бокал отличного темного крепкого пива, наверно, этой самой нетвердо держащейся на ногах дамочки. Вот и способ познакомиться! И водитель единым махом опрокинул бокал себе в горло. После чего издал рокочущий звук стратегического бомбардировщика.

Алла повернулась и обнаружила, что ее бокал пуст. А рядом стоял здоровенный, бритый наголо (привет Денису) детина, косая сажень в плечах. И гнусно ухмылялся.

Алла посмотрела на него и вдруг горько зарыдала.

Детина оторопел. (Да и не только он: все, кто был в пивной, — пять-шесть мужчин разного возраста — молча смотрели на сцену, которая разворачивалась у стойки.) Потом детина почесал затылок и сказал немного смущенно:

— Да ладно, ну чего ты, метелка, в самом-то деле, а? Кончай сырость разводить. Я тебе другой стакан оплачу, без понтов! Эй, давай, налей девчонке!

— Нет, — сказала Алла.

— Нет? — удивился детина.

— Нет.

— Брезгуешь, что ли?

— Нет.

— Но почему тогда? Почему?!

— Как тебя зовут, дружок? — Она артистично икнула. — Ой!..

— Коля, — улыбнулся детина.

— Вот смотри, что получается, Колян, — сказала Алла. — Сижу я в баре…

— Тут пивная вообще-то, — поправил детина.

— Сижу я в баре, никого не трогаю, пью пиво. И так мне тяжко и грустно на душе! Ведь какая жизнь поганая, а?! Это же хyдший день, какой я видела! Сначала я пpоспала. Потом пpибежала в контоpy, и меня с тpеском yволили. Выйдя на yлицy, я обнаpyжила, что y меня yкpали машинy. В милиции мне сказали, что помочь ничем не смогут. Пpишлось домой на такси ехать. В такси я забыла поpтфель со всеми докyментами и кошельком. А водитель, сволота, сpазy смылся. Дома я застала мужа в постели с любовницей. Муж мне тут же сказал, что в постели я на хpен ни на что не гожyсь и выгнал меня из дома. Hy и вот, я идy… — Алла уронила голову на руки и зарыдала…

Детина деликатно похлопал ее по плечу: ничего, мол, с каждым случается, а глазки его уже плотоядно зажглись, предвкушая легкую добычу.

Алла подняла голову:

— Hy и вот, я идy в баp, то есть в эту пивную, хочу напиться и покончить со всем, и вот, уже когда я окончательно pешаю поpвать с этой жизнью, тyт появляешься ты, Колян, и выпиваешь мой яд!

— Что?! — обалдел Коля, инстинктивно хватаясь за горло.

— Если бы ты знал, — сокрушалась Алла, — как я его выпрашивала у своей подруги… она у меня в аптеке работает! Бук… — она икнула, — буквально на коленях стояла, вот!

— «Скорую»! — прохрипел детина, провисая на стойке бара, — «ско…ру…ю…»

Бармен бросился было к телефону, но Алла поманила его пальчиком, шепнула что-то на ухо и сунула купюру в нагрудный карман рубашки. Напряженное лицо труженика стойки немного расслабилось. Он, бросив косой взгляд на задыхающегося детину, сказал в трубку, не набрав ни одной цифры:

— Приезжайте в «Радугу», у нас отравление! Кажется, он умирает!

Когда детина это услышал, ему стало еще хуже.

Они положили его на пол, сунули под голову полотенце, расстегнули рубашку. Надо сказать, что происшедшее посетителей пивной не особо, к радости Аллы, заинтересовало. Бармен вернулся за стойку протирать и без того безукоризненные бокалы, а Алла опустилась на корточки рядом с детиной в тельняшке и стала его уговаривать, чтобы держался, потому что «наши вот-вот подтянутся», и еще, чтобы перед лицом вечности облегчил душу и рассказал, что и по чьему поручению говорил он в этой же пивной немногим больше двух месяцев назад — четырнадцатого июля.

Детина раскололся легко, возможно, потому, что скрывать ему особенно было нечего. Его остановил какой-то человек. Просто перегородил дорогу своей машиной. Дал пятьсот рублей и попросил подойти в пивной к директору школы (понятное дело, его ж тут все знают!) и сказать, что его ждут возле главпочтамта. Сказал, что его бывшие ученики приготовили там сюрприз.

— На какой машине он был? — быстро спросила «журналистка». — На «Жигулях»? Белых?

— Да… А… Но… — Детина оглянулся, как бы ища взглядом если не архангела, то хотя бы патологоанатома.

— У тебя просто нервный шок, — дружески похлопала его по плечу Алла. — Поднимайся и пойдем выпьем, если ты еще не передумал. Я угощаю.

Присев за столик и поговорив с водителем КРАЗа по душам (он оказался вполне добродушным и незлым парнем), Алла узнала еще кое-что. Коля работал в строительно-монтажной фирме «Пирамида», которая раньше принадлежала господам Серегину и Типицкому. Вообще-то, по своей основной строительной профессии он был экскаваторщиком, но чаще работал шофером, поскольку большое строительство в городе бывает нечасто. Вот Кравцов строил универсамы и оздоровительный центр, или, например, Галин на своем заводе что-то реконструировал и у него было много земляных работ.

— А теперь кому принадлежит «Пирамида»? — спросила Алла.

Оказалось, что сейчас — неизвестно кому.

— А как насчет Кравцова? — спросила Алла. — Знаешь Кравцова?

— Кто ж его не знает! — широко ухмыльнулся Коля. — Но у нас город назначил временного управляющего в «Пирамиду». Из гордумы.

— Как его зовут?

— Раков Константин Леонидович. Депутат. Кристальной честности человек.

— Иронизируешь? — Алла подняла свой бокал и чокнулась с Николаем.

— Почему же? Так говорят.

— Кто говорит-то?

— Ну, вообще… народ говорит… люди говорят. Он раньше с Кравцовым работал. А тот мужик серьезный, его сам Полковник побаивается…

— Полковник? — прищурилась Алла. — Это еще кто?

— Ну ты даешь! Это же самый главный пацан в городе!

— И ты его видел когда-нибудь?

— Да вот как тебя! В этой самой пивной!

— И как он выглядит?

— Как выглядит? Как выглядит… — водитель-экскаваторщик Коля замялся. — Слушай, зачем это тебе? Ты… сама-то… Я тебя мог где-то раньше видеть?

— Разве что по телевизору, — мило улыбнулась Алла. — И все же ты правда видел этого своего Генерала?

— Не Генерала, а Полковника. Он всех генералов за пояс заткнет. Да у меня, если хочешь знать, братан с ним корешится, такое рассказывал!

Коля явно сочинял, Полковника он не видел, а его братан, такой же любитель пива, тоже наверняка сочинял, но это уже было неважно.

Вечером этого же дня Алла с помощью знакомых, которые завелись у нее на телевидении в избытке — там все жаждали ее внимания, — попыталась навести справки о Сергее Орлове. Оказалось, что в Придонске есть три человека с таким именем и фамилией. Одному было двенадцать лет, и он подавал большие надежды в искусстве овладевания флейтой-пикколо, другому было сорок девять, из которых последние девятнадцать лет он провел в областной психиатрической больнице с диагнозом болезнь Дауна. А вот третий Сергей Орлов, судя по всему, был не местный. У Аллы имелись номера «Жигулей», на которых он сбил Жолдака. Машина эта была ростовской, так что не исключено, что и ее хозяин был родом оттуда. До Ростова же — рукой подать, так что и сами придонцы туда часто ездили, и к ним из областного центра друзья-родственники постоянно наведывались.

Глава пятая

Алла приехала в гостиницу, застав Дениса по уши в Интернете.

— Порносайты? — с пониманием осведомилась Алла, сбрасывая куртку.

Хотя что он там искал, понять не было никакой возможности: он «перелистывал» страницы сайтов со страшной скоростью, переходя с ссылки на ссылку и все был чем-то недоволен.

— Если бы, — с тоской отозвался Денис. — Изучаю историю города. Тут, между прочим, чего только нет. Нашел вот пьесу, которую в местном театре поставили. Тоже ведь творение Куралова. Жутко увлекательно: про то, как злобные инопланетяне, приняв человеческое обличье, постепенно подменили власть в городе, и только доблестная милиция и отдельные, самые проницательные, индивидуумы стойко сопротивляются, ну и… дальше я читать не стал. Наверно, нашли какое-нибудь универсальное средство борьбы.

— Он, я смотрю, и швец, и жнец, и на дуде это самое умеет, — заметила Алла, стаскивая по ходу движения по люксу обувь и швыряя куда попало.

— А вы ноктюрн сыграть смогли бы на флейте водосточных труб? — пропел Денис.

— Что? — удивилась она.

— Ничего, это я так, дурею потихоньку…

Алла, в свою очередь, прилежно рассказала ему о результатах своего трудового дня, о свидетельствах друзей Жолдака, об экскаваторщике, о Ракове, но Денис лишь невпопад отвечал «ага». Так что она даже не была уверена в том, что он понял, о чем идет речь. Однако, когда Алла рассказала о странной роли во всей этой истории господина Орлова на белых «Жигулях» и поразмышляла вслух, не стоит ли попытаться испросить помощи у подполковника Лося, Денис отреагировал мгновенно:

— Ни в коем случае!

— Почему? — удивилась Алла.

— А нипочему. Просто на всякий пожарный.

— А мне кажется, это вполне уместно, — пожала плечами Алла, направляясь в душ. — Он добивался моего расположения. Могу я попросить мужчину о дружеской услуге? Почему бы ему не подсказать московским журналистам, где найти свидетеля уже закрытого дела?

Денис пристально посмотрел на нее и сказал после продолжительной паузы:

— Вот именно!

— Что — вот именно? — Она рассердилась и даже остановилась на пороге ванной комнаты. — Что — вот именно?!

— Что закрытого. Лось в первую очередь на это обратит внимание. Разве сама не понимаешь? Они же сразу разберутся, что никакие мы не журналисты, а морочим всем голову, и тогда мы проблем не оберемся.

— Ну если так, предложи что-нибудь наконец, начальник!

— Есть другой вариант, гораздо более скромный и гораздо более эффективный.

— Какой же? — насмешливо спросила Алла. — Может быть, объявить по придонскому телевидению, что московские журналисты назначают награду за поимку свидетеля ДТП — живого или мертвого?

— Это мне в голову не пришло, — не мог не признать Денис. — Однако… Мы же можем обратиться в «Щит и меч», — напомнил он. — Забыла? У нас же друзья-адвокаты в Ростове.

Алла кивнула и зашла наконец в ванную комнату, а Денис, не отключаясь от Интернета, позвонил в Ростов по мобильному телефону. Пока дозванивался, посмотрел на часы — 19.42. Шансы, что в офисе юрконсультации еще кто-то оставался, были микроскопическими, но, может, хоть автоответчик включен, или вдруг секретарша занята какой-нибудь срочной работой… Денис помнил ее: штампованная длинноногая блондинка. Таких мудрые руководители любят оставлять после работы. И сами там оставаться — по какому-нибудь срочному неотложному делу…

Наконец он дозвонился.

— Добрый вечер.

— Алло? — вопросительно сказал женский голос.

— Могу я поговорить с господином Чижовым?

— Его рабочий день уже закончился.

— А, так он дома, — обрадовался Денис. — Я ему туда позвоню.

— Нет, постойте, — чего-то испугалась секретарша. — Начальство не любит, когда его беспокоят вне офиса. Вы можете передать все через меня.

— Спасибо, не стоит, — по возможности вежливо отказался Денис. — Я все же позвоню ему.

— Нет, подождите! — буквально взвизгнула секретарша. — Это… это… совершенно недопустимо!

— Что?! — поразился Денис. — Какое вам дело вообще?! — «Почему я не вешаю трубку? — спросил он сам себя. — Чего жду?»

Тут что-то щелкнуло, Денис услышал какой-то шум, неясные голоса, и, наконец, другой женский голос сказал:

— Извините, пожалуйста, у нас новая секретарша и…

— Моя фамилия Грязнов, и я хотел…

— Денис Андреевич! — обрадовалась собеседница. — Что же вы сразу не сказали! Мы с вами виделись, я — Ксения Павловна, помните? Беленко?

— Конечно… — Денис хотел было добавить адвокатессе в качестве комплимента, что даже читал в местной прессе о ее профессиональных подвигах, но не успел, Ксения Павловна была стремительна:

— Я сейчас же позову Тимофея, мы с ним только вышли из офиса, да я, на ваше счастье, сигареты забыла и вернулась… У вас к нам какое-нибудь дело, да? Одну секунду…

Денис услышал, как она рявкнула на секретаршу: «А ну пулей за Чижовым!!!»

Правильно, подумал Денис, так с ними и надо.

Потом она снова сказала в трубку:

— А мы уж вспоминали вас, грешным делом думали, может, вообще из наших краев домой вернулись.

— Да нет, — промямлил Денис. — Мы тут… я тут… немножко увяз, так сказать.

— Понимаю, вы все еще в Придонске. И по-прежнему инкогнито?

— Ну, в общем…

— Молчу-молчу. Вот Тимофей вернулся.

— Да? — сказал незнакомый Денису мужской голос.

— Тимофей Викторович, я — Грязнов, вы ко мне прислали клиентов, но мы с вами, увы, пока что так и не знакомы!

— О! — взвыл Тимофей Викторович, как какой-нибудь итальянец в старом фильме: — Что вы, коллега, у меня такое чувство, что знаю вас всю жизнь!

— Да уж, — только и успел вставить Денис.

Прервав наконец поток излияний провинциального адвоката, Денис договорился с ним о помощи. Чижов обещал найти координаты Сергея Орлова и поклялся, что для этого ему будет достаточно суток. Кроме того, сказал, что утром позвонит, чтобы проинформировать о промежуточном результате. Денис попросил его не вступать с Орловым в контакт ни при каких обстоятельствах, и Чижов все в той же экспансивной манере это обещал.

Когда Денис положил трубку, Алла выходила из ванной с полотенцем на голове, и Денис сказал ей, что завтра они разберутся с этим Орловым. В лучшем случае переговорят, в худшем — узнают, где он. По крайней мере, ему так обещали ростовские юристы.

— Так мы поедем в Ростов? — уточнила Алла.

Денис пожал плечами:

— Вероятно…

— Ура! А то эта дыра меня уже порядком достала.

— Вот как, — он с интересом к ней присмотрелся. — Мне казалось, тебе тут нравится. Тут ты вроде как — первый парень на деревне.

— Я не парень, — напомнила Алла.

— Да вижу, — сказал Денис, внимательно изучая ее выглядывающую из-под халата ножку.

Алла круто развернулась и снова ушла в ванную — наводить красоту.

Денис вернулся к Интернету.

Когда она в следующий раз появилась в комнате, Денис сообщил:

— Во, нашел смешной анекдот про юристов, завтра Чижову расскажу… На суде обвиняемый говорит своему адвокату, потирая руки от предвкушаемого удовольствия: «Ох, как я сейчас поиздеваюсь над прокурором!» «Каким образом?» — спросил адвокат. «Этот чудак потратил три года для сбора доказательств моей вины, пригласил на процесс двадцать пять свидетелей. Но прежде чем первый из них откроет рот, я сам признаюсь во всем!»

Денис захихикал и посмотрел на Аллу. Она молчала.

— Разве не смешно? — спросил он.

— Не знаю. У меня с юмором не очень.

— Да? Я что-то прежде не замечал. Мне казалось, ты все время смеешься там, где надо. И сама остришь напропалую. Ты же — модная столичная журналистка, забыла? В тебя уже весь Придонск влюблен.

— Это пока я к тебе привыкала, пыталась соответствовать, — объяснила Алла, расчесывая перед зеркалом свои длинные роскошные волосы. — Надо же было произвести впечатление. А теперь…

— А теперь, значит, уже ничего — перетопчусь? — уточнил Денис.

— Денис, не нравится мне твой Чижов, — вместо ответа вдруг сказала Алла.

Тут Денис удивился уже всерьез:

— Как он может не нравится, если ты его даже не видела?!

— Вот поэтому и не нравится. Сам, можно сказать, нас сюда затащил, всем порекомендовал, нарассказывал, что ты чуть ли не его лучший друг, а на глаза так до сих пор и не показался. А ведь у него есть наши координаты. Мог бы и позвонить. И Ларисе с Клюевым он тоже не звонил, в противном случае они бы давно нам это передали. Разве не так? Он просто какой-то виртуальный персонаж.

Денис ничего на это не сказал, он смотрел невидящим взглядом на дисплей компьютера и обдумывал слова Аллы. Она была права. Словоохотливость Чижова, вкупе с его трудноуловимостью действительно производила странное впечатление.

Денис решил отбросить ненужные домыслы, в конце концов, загадок в этом деле и так хватало, а утро вечера мудренее. Вот завтра позвонит Чижов, найдет Орлова, они договорятся о встрече, сядут в «лексус»…

А пока, чтобы добавить себе положительных эмоций и почувствовать, что от его усилий есть хоть какой-то толк, Денис позвонил Клюеву и сообщил ему, что след его жены Татьяны обнаружен, и возможно, к ее исчезновению вовсе не причастны люди, о которых они думали.

Ресторатор просто воскрес, у него даже голос изменился, когда он рассыпался в тысячах благодарностей.

— Да что вы, Геннадий Несторович, — даже смутился не ожидавший такого Денис. — Вот вернем ее домой, тогда и стол накроем, а сейчас лучше сплюньте.

 

Часть 3

Время швейцарское

Глава первая

Чижов утром не позвонил.

Позвонила его секретарша, та самая, с которой накануне вышел такой неловкий телефонный разговор. Денис узнал ее нервный, с низкими модуляциями, голос сразу. Секретарша захлебывалась слезами, но все же главное сумела сообщить довольно быстро. Адвокат и совладелец юридической фирмы «Щит и меч» Тимофей Викторович Чижов поговорить с Денисом не сможет. Никогда. Он мертв. Попал под трамвай. Секретарша позвонила, потому что на рабочем месте Тимофея Викторовича она увидела запись на перекидном календаре, относящуюся к сегодняшнему утру: «Позвонить Грязнову в Придонск». И решила выполнить последнюю волю шефа.

Ксении Павловны, партнерши Чижова, в конторе сейчас не было, она находилась не то в милиции, не то в морге, в общем, занималась какими-то вопросами, связанными с этим трагическим событием.

— Ну что, — сказал мрачный Денис Алле. — Он тебе все еще не нравится?

— Ты думаешь, случайность? — вместо ответа спросила она.

— А ты полагаешь, какая-нибудь Аннушка масло разлила на трамвайных путях? Вот что, я сгоняю в Ростов, поговорю с Беленко, все равно ведь надо Сергея Орлова найти, верно? А ты пока имитируй бурную журналистскую деятельность.

— Когда закончим с этим, — сказал Алла, — я смогу на журфаке преподавать.

— Не стоит, — сказал Денис, — там копейки платят. Оставайся лучше у меня.

Алла вздохнула и молча поцеловала его в щеку. Он пошел собирать сумку.

Денис, конечно, предпочел бы поехать на машине, но отсутствие «лексуса», который у придонцев за последние дни уже прочно ассоциировался с «московскими журналистами», стало бы сразу заметно, так что пришлось потрястись в автобусе. Пусть Алла тут пока тусуется и разъезжает взад-вперед. Может, еще кто-нибудь из видных жителей города на ужин пригласит и расскажет что-нибудь интересное. Вот, например, с прокурором Федишиным они до сих пор не знакомы. Да и с мэром, в конце концов…

Когда Денис ждал автобуса, мимо автобусной станции проехал темно-зеленый «мерседес». Но остановился и посигналил. Это был Райнис.

Денис, убедившись, что до посадки еще есть время, сел к нему в машину. Райнис был непривычно хмур.

— Что-то случилось? — спросил Денис.

— Да… Конфликт с поставщиками продуктов. Они говорят, что их «крыша», так называемый Полковник, в этом месяце потребовал больше чем обычно и, соответственно, подняли цену на мясо.

— Неужели это так ощутимо ударит по твоему карману, Эд? — поинтересовался Денис.

— Не в этом дело, — с досадой сказал Райнис. — Вот уже и на городском рынке увеличили подати. Это тенденция, понимаешь?

Денис кивнул. Он видел, что владелец гостиницы хочет поговорить с ним, но вступить в диалог с Райнисом Денис не мог сейчас по разным причинам.

— Извини, мой автобус…

Уже из автобуса Денис позвонил Алле и попросил ее попытаться узнать, что происходит на рынке.

Но едва автобус выехал из Придонска, Денису позвонила Лариса Жолдак и сообщила, что в городе происходит что-то невообразимое: во всех крупных фирмах идут обыски, ей только что звонил муж, Евгений Галин, и рассказал, что у него в конторе завода все перевернуто верх дном. Через минуту после Ларисы позвонила Алла с той же самой информацией; она зашла в офис к Райнису и застала там УБЭП и сотрудников местной прокуратуры. Вот такие дела.

Денис подумал, что действия бандитов и органов правопорядка выглядят как-то уж очень синхронно…

Перед отъездом он созвонился с Беленко, и та обещала встретить его в Ростове. И действительно, едва он вышел из автобуса, как его под локти подхватили двое крепких ребят, ловко подсекли ноги и уронили лицом в асфальт. Пока Денис приходил в себя, руки ему завернули за спину, и кто-то, крепко держа за загривок, приговаривал:

— Ну что, паскуда, еще не надоело соваться в чужие дела?!

И следовал удар за ударом головой об асфальт, так что Денис удивлялся, как он все еще жив и понимает, что происходит. И действительно, происходило что-то странное: его хладнокровно убивали в самом центре города, на автовокзале, на глазах у сотен людей и, наверно, милиции… Что же они, вообще ничего не боятся?!

Денису удалось как-то освободить одну руку, и он вытер лицо. И открыл глаза. Рука была мокрой, но не в крови. Он проснулся. Он все еще ехал в автобусе.

— Сколько до Ростова-то? — спросил он у соседки, дородной чернобровой тетки.

— Минут двадцать. О, лысый! — оживилась она. — Так мы ж старые знакомые!

Денис присмотрелся.

— А… Недавно вместе в Придонск ехали, верно?

— Ну! Ты журналист этот самый, который из Москвы, по тэлэвызору бачила твою дивчину.

— Да я там так, сбоку припека, — признался Денис, и, в общем, сказал правду.

Остаток пути скоротали в разговорах, и кое-что полезное о Придонске тетка Денису рассказала.

Он узнал, например, что депутат городской думы Константин Раков некоторое время назад работал управляющим спортивно-оздоровительным комплексом «Ахиллес». То есть, попросту говоря, был человеком Кравцова, это ни для кого не секрет. А теперь он стал временным управляющим крупнейшей в городе строительно-монтажной фирмой «Пирамида», после того как убрали ее прежних владельцев Серегина и Типицкого. Те были открытыми противниками Кравцова и, возможно, поплатились именно за это. Теперь фирму возглавляет человек Кравцова. Но, учитывая, что Раков — временный управляющий и его назначили городские власти, последний как бы ни при чем. Однако уж очень все удачно для Кравцова складывается: его противники исчезают, оставляя ему свое хозяйство. Очень удачно…

На автовокзале, еще из окна автобуса, Денис увидел Ксению Беленко. Она стояла, облокотившись на зеленый «крайслер». На глазах черные очки, хотя день был совсем не солнечный.

Денис вышел из автобуса, и они молча поздоровались. Он сел к ней в машину.

— Хотите сигарету? — спросила Беленко. Она сама была за рулем. — Я отвезу вас к нам в офис.

Денис неожиданно для себя согласился. В конце концов, курят же другие люди, почему бы и ему этого не сделать?

— Красивый у вас автомобиль, Ксения Павловна, очень стильный дизайн. Я, кстати, тоже поклонник американских машин.

— А кто у вас?

— Кто? — усмехнулся Денис. — Прямо как о ребенке спрашиваете. Или, в крайнем случае, о щенке.

— А я к ним как к живым существам и отношусь. — Ксения Павловна любовно погладила руль.

— У меня «форд». Джип.

— А какой? Их же масса. Нет, подождите, я сама угадаю… Пожалуй, «форд-экскершн»… Нет-нет, не годится. «Маверик», может быть? «Экскершн» слишком большой и пафосный. Думаю, «маверик». Я бы вам купила «маверик», будь моя воля.

Денис негромко рассмеялся и выкинул недокуренную сигарету в окно.

— Точно. Но как вы?..

— Вам подходит. Тоже стильно и… динамично.

— Спасибо за комплимент.

— Что вы, какой комплимент, просто констатация факта. — Беленко сняла очки, и Денис увидел, что у нее красные глаза. Наверно, много плакала.

Разговаривая, она мастерски лавировала в потоке машин, Денис это оценил.

Наконец они приехали. Прошли в кабинет. Денис в приемной обратил внимание, что секретарша действительно сменилась. Хотя опять-таки — длинноногая блондинка. Модельное агентство их, что ли, сюда поставляет?

Секретарша принесла кофе и исчезла от одного взмаха ресниц Ксении Павловны. Чем больше Денис присматривался к Беленко, тем больше она ему нравилась. Была в ней какая-то… он долго не мог подобрать слова, пока наконец оно само не выскочило: порода. Да, вот именно порода. Достоинство, гордость, красота, недюжинный ум. Денис не видел, а скорее понимал и чувствовал, что сейчас внутри у нее все дрожит, но то, как она держалась, не могло не произвести впечатления.

— Ксения Павловна, поймите меня правильно, я хочу просто раз и навсегда закрыть эту тему… Гибель вашего друга и партнера — это случайность, как вам кажется?

Беленко долго молчала. Потом сказала негромко:

— Я несколько часов думала об этом. И сейчас продолжаю… Стечение обстоятельств странное. Смерть — ужасная, нелепая… но — случайная. Ваше дело не имеет к этому отношения. Ведь Тимофей даже не успел ни с кем в контакт вступить… Я вот о чем подумала, Денис Андреевич, может быть, стоит съездить на то место, где он… Все-таки вы детектив и, может быть…

Денис развел руками.

— Я буду рад помочь, но не хочу навязывать свое участие… Наверняка Чижов вел много разных дел, и, может, вы знаете, у кого мог быть мотив, чтобы желать его гибели. Если у вас есть конкретные подозрения, тогда, конечно, готов помочь, чем смогу.

Денис понял, что повторяется, и замолчал.

Она кивнула. Снова закурила, сделала две глубокие затяжки, потом сказала, глядя на свои изящные часы:

— Я хочу вас кое с кем познакомить. Но он что-то запаздывает…

В это время за окнами послышался визг тормозов, и Денис увидел, что перед юридической консультацией остановилась черная «Волга» с милицейской машиной сопровождения. Ксения Павловна улыбнулась и встала.

— Вот и он.

Через минуту в кабинет вошел высокий мужчина в форме генерал-майора милиции.

— Познакомьтесь, пожалуйста, — сказала Ксения Павловна. — Это Денис Андреевич Грязнов, директор частного охранного предприятия «Глория». Он сегодня приехал из Придонска, там у него клиенты.

Генерал четко отреагировал:

— Беленко Роман Николаевич. Заместитель начальника ГУВД Ростовской области.

Вот оно что, подумал Денис, пожимая крепкую генеральскую ладонь. Ее муж — милицейский генерал, второй человек в ГУВД. Конечно, никакая моя помощь им не требуется, это было бы смешно. Наверно, неплохо живется юридической фирме «Щит и меч». С таким-то покровительством… А вот они мне, наверно, могут помочь… Очень даже могут.

— Как вам Придонск? — спросил генерал. — Только откровенно, если можно. Как обстановка в городе? Там скоро выборы.

— Если откровенно, то порядочный гадюшник этот ваш Придонск, — нехотя сказал Денис.

— Ну вот, — невесело усмехнулся генерал. — Ни одной хорошей новости с самого утра. А ведь там весьма неплохой человек милицией командует, подполковник Лось.

— Познакомились, — кивнул Денис. — Кажется, действительно хороший профессионал. Но я не об этом. Там, говорят, какой-то уголовник по кличке Полковник орудует со своей бандой. Потом еще есть такой Кравцов — бизнесменов рэкетирует. А Лось говорит: нормально, мол, у нас все, не хуже, чем у людей.

— Спасибо за информацию, — сдержанно сказал генерал.

— Думаю, вы ею лучше меня владеете, — махнул рукой Денис. — Я в чужой монастырь не лезу, я тут по другому делу. Ваша супруга в курсе.

Генерал кивнул:

— Понимаю, гибель Тимофея — тяжелый удар, прекрасный был человек… Денис Андреевич, чем я могу быть полезен, кто ваш клиент?

— К сожалению, не могу вам сказать, — Денис не питал иллюзий насчет того, что Ксения Павловна, прекрасно об этом осведомленная, не поделилась с мужем информацией, но все же профессиональный долг есть профессиональный долг.

— Денис Андреевич ищет одного человека, — пришла ему на помощь Ксения Павловна, — некоего Сергея Орлова. У него есть сведения, что это ростовчанин. Мы с Тимофеем вчера обещали ему помочь. Может быть, ты, Роман, как-то сможешь?..

Генерал кивнул еще раз, найдем, дескать, какие проблемы, но тут Денис выдал:

— Я бы хотел попросить вас еще об одной услуге. Два часа назад я узнал, что сейчас в Придонске работниками местной прокуратуры и ростовскими сотрудниками Управления по борьбе с экономическими преступлениями проводятся обыски в офисах различных предприятий — в массовом порядке. У их владельцев требуют документы, подтверждающие правильность арендных платежей. Вы не могли бы мне разъяснить, что это значит?

У Ксении Павловны лицо стало растерянным, она явно не ожидала такого поворота разговора. Генерал тоже помрачнел. Впрочем, размышлял он недолго. Встал, поправил китель:

— Я не в курсе, но… Поедемте со мной, Денис Андреевич, и все выясним.

Через полчаса в областной прокуратуре на официальном уровне Денису объяснили, что обыски в Придонске проводятся в рамках уголовного дела, возбужденного по заявлению депутата Придонской Думы Константина Ракова.

Остаток дня Денис провел в Интернет-кафе, периодически созваниваясь с дядей. Около семи вечера спохватился, что Филя давно на связь не выходил, и позвонил ему сам. На этот раз дозвонился без проблем.

— Как дела?

— Отлично, — похвастался Филя. — Знаешь, какой у меня уже загар? Правда, лечащий врач настаивает, чтобы я много времени на солнце не проводил, а лучше принимал грязевые ванны, но что он понимает!

— Какой врач, какие ванны?! Как наши подопечные? Ты же говорил, что они вот-вот разругаются!

— Какое там! У них все в полном ажуре. Из номера почти не выходят.

— Откуда ты можешь это знать, если целыми днями загораешь! Слушался бы лучше доктора!

— У меня свои методы, — похвастался Филя. — Ты, шеф, просто завидуешь, что я хорошо время провожу, так и скажи.

Может, он и прав, подумал Денис.

— Ладно, дашь знать, когда будут новости.

Денис вспомнил, как он недавно обнадежил Клюева, и настроение резко упало. Поди разберись, что хуже: оставаться брошенным мужем или считать, что жену твою украли против ее воли. Тоже, блин, кавказская пленница.

В девять вечера Денис выехал в Придонск. В автобусе он больше знакомых не встречал и не спал, а просто сидел с закрытыми глазами и анализировал события дня. Эта ужасная смерть Чижова наложила на дело какой-то фантасмагорический отпечаток. Правда, Ксения Беленко сказала: «…ваше дело не имеет к этому отношения. Ведь Тимофей даже не успел ни с кем в контакт вступить». Это точно, в этом она права.

Пока Денис был в Ростове, Алла навестила жен бывших владельцев строительной фирмы «Пирамида» — погибшего Серегина и загадочно исчезнувшего Типицкого. Они жили вместе — в одном большом коттедже, почти на берегу Дона.

Владимир Серегин и Николай Типицкий были друзьями с детства, точнее, с ростовского детского дома, где они оба росли и воспитывались. Потом была армия, где они служили порознь, а дальше они уже не расставались и даже женились на сестрах-близнецах — Ольге и Оксане, живших в Придонске. В 94-м году Серегин и Типицкий окончательно обосновались в этом уютном, как им тогда казалось, городке. Они к тому времени уже не без успеха занимались строительным бизнесом, но, проведя маркетинговое исследование, они решили, что в небольшом провинциальном Придонске с неплохо развитой инфраструктурой и быстро растущим бизнесом у их строительной компании будут хорошие перспективы. Они не ошиблись, все шло неплохо, и, пока в Придонске всерьез не обосновался Кравцов, строительно-монтажная компания «Пирамида» процветала. А до того жили хорошо, бизнес шел, дети росли, город строился. Вместе с Евгением Галиным они основали городской Союз предпринимателей и по очереди его возглавляли. Потом оба стали депутатами городского собрания, которое вскоре переименовали в думу. И тут начались конфликты с Полковником. Полковник постоянно присылал своих людей с требованием платить за «крышу». Серегин и Типицкий не понимали, от кого им, собственно, нужно защищаться. Они обращались в милицию, но безрезультатно. Там говорили, что никакого Полковника не существует, что разжиревшие новые русские Типицкий и Серегин, наверно, хотят укрыть доходы, сочиняя, что бандиты Полковника несколько раз поджигали склады со стройматериалами. Однако это было правдой.

Когда в городе появился Кравцов, все сразу же утряслось. Кравцов пожелал строить спортивно-оздоровительный центр, и о своих проблемах с Полковником бизнесмены и думать забыли. Говорили, что Кравцов основательно прижал его, а то и вообще выгнал из города. Вскоре, впрочем, стало ясно, что это неправда. Говорили, что в ресторане «Чайка», который бандиты облюбовали для себя, Полковника видели, и не раз. Впрочем, на Серегина с Типицким он больше не «наезжал».

Алла узнала, что Ольга и Оксана родились в Придонске и прожили тут всю свою жизнь и даже теперь, когда остались без мужей, иной жизни для себя и своих детей не представляли. У Ольги был четырехлетний сын, а у Оксаны две дочери — трех и пяти лет.

Сестры приняли московскую «журналистку» на большой веранде своего дома. Сидя в плетеном кресле, попивая липовый чай с рижским бальзамом и любуясь оранжевым солнцем, закатывавшимся за широкой рекой, Алла пыталась понять, почему люди не уезжают из города, где убивают их близких. У них были деньги и все необходимое, и все же, с точки зрения Аллы, жизнь тут была невыносимой для одиноких женщин с маленькими детьми. Наверное, единственное — из-за надежды. Все-таки тела Николая Типицкого так и не нашли, и его жена по-прежнему хотела верить, что он жив. Что касается убийцы (убийц?) Серегина, то его (их?) задержать не удалось. Рядом с телом погибшего бизнесмена валялись металлические прутья, которыми его избивали. Милиция обещала принять все меры, но ничего сделать не смогла. А Николай Типицкий исчез в ту же самую ночь, так что у следствия даже была версия о том, что компаньоны что-то не поделили и один другого заказал, а потом ударился в бега. Но их жены знали, что это не так. Никаких проблем у Владимира с Николаем между собой не было. Зато у них появились проблемы с некоторыми заказчиками, которые отказывались платить за давно выполненную работу.

— С Кравцовым? — уточнила Алла.

Разумеется, с Кравцовым.

Алла быстро научилась различать сестер, хотя они были одинаково одеты и причесаны, и сильно удивились этому обстоятельству. Они сказали, что это прежде почти никому не удавалось. А теперь, лишившись супругов, сознательно усилили свое сходство до зеркального. Алла поняла, что, оказавшись в беде, сестры еще больше потянулись друг к другу, и их неразличимость была своеобразной защитой от внешнего мира.

Отец их работал на городском рынке электриком, а не продавцом, но информацию о произволе подтвердил. По просьбе Аллы Ольга позвонила ему и выяснила, что уже несколько дней с мясников на рынке вымогают по четыреста рублей в день.

— Уже? — заметила Алла. — А раньше как было?

— Раньше было двести, — одновременно сказали сестры.

— Откуда вы знаете?

— Это все знают, — сказала Ольга.

Узнав, что Алла не замужем и у нее нет детей, Ольга и Оксана посмотрели друг на друга и покачали головами. Оксана еле слышно прошептала:

— Может, это и правильно…

Было совсем тихо. Дети давно спали. Городской шум стих, да он и днем сюда почти не доносился.

— Здесь, кажется, где-то недалеко живет Геннадий Несторович Клюев, — заметила Алла, закуривая сигарету, — тот, у которого ресторан «Чайка».

— Через рощу от нас, — сказала Ольга. — Очень хороший человек. Раньше мы часто друг к другу в гости ходили, а теперь как-то обособились все…

— Да, — подхватила ее сестра. — Ну ничего, вот вернется мой Коля…

Вечер закончился. Женщины стали прощаться. Потом Оксана принялась убирать со стола, а Ольга пошла провожать Аллу к машине. Оказалось, однако, что это был не просто жест вежливости.

Убедившись, что с веранды ее не слышно, Ольга быстро сказала:

— Я не знаю, зачем вы здесь, но если вы задумали что-то против Кравцова, выбросьте из головы и уезжайте поскорей, пока он вас не отправил вслед за нашими мужьями.

— Вы считаете, что Типицкий мертв?

— Я не сомневаюсь в этом ни секунды. Пусть сестра думает о лучшем, это помогает ей держаться, но… Понимаете, он ведь предупреждал их — Володю с Колей, предлагал даже долю от своих делишек, но они слишком оба принципиальными были, упертыми. Вот и доигрались. Сейчас, небось, на том свете локти кусают, на нас глядючи.

— Кто их предупреждал? Кравцов? — уточнила Алла, усаживаясь в машину.

— Уезжайте, Алла, здесь никто против него никогда не пойдет. Уезжайте! — И Ольга с силой захлопнула дверцу машины.

Глава вторая

За окном стемнело.

Денис набросил куртку, проверил боеготовность оружия, захватил фонарик и выскользнул из гостиницы. Уже на улице надел шапочку: в гостинице он примелькался, пусть его там и узнают, а вот в городе — другое дело.

С собой у него были фонарик, пистолет и крошечная видеокамера, совсем не та махина, которую он таскал на плече, изображая верного оруженосца Аллы, а почти шпионский аппарат, изъять из которого микрокассету было под силу лишь специалисту. Кроме того, видеокамера за счет прорезиненного корпуса обладала повышенной антиударностью, ее можно было без ущерба для механизма выбросить с третьего этажа. Денис очень надеялся, что улов сегодня будет успешным, и она ему пригодится.

«Лексуса» у него не было, потому что на нем уехала Алла. У Аллы ужин с очередным придонским кавалером. Весело живет девушка, небось в своем МУРе о таком и не мечтала. Сколько там ей мог уделять внимания женатый Боря Никифоров?

Ну и плевать, что нет машины. Тем более что до Галина было недалеко. Денис вообще искренне недоумевал, зачем в Придонске люди пользуются машинами? Если бы он жил в таком игрушечном городке, то ходил бы пешком и в ус не дул. Впрочем, для состоятельных людей хорошая машина нынче — непременный атрибут их статуса, и Придонск — не исключение. Ну так и что ж, взяли бы, к примеру, моду носить какие-нибудь знаки отличия, петлицы там или что-то в этом духе, что свидетельствовало бы об их богатстве и положении в обществе. Допустим, одна звездочка, — значит, у тебя «опель», две — «БМВ», три — «мерседес». Чем плохо? А тачки в гаражах пусть стоят, ржавеют. А то надо ему, скажем, к любовнице, которая в двух кварталах пути живет, так он непременно в машину усаживается. Да еще с шофером, блин, и телохранителем. Это американцы с младых ногтей приучены к тому, чтобы передвигаться только на колесах. А русский человек к такому баловству исторически не готов. А теперь что же получается? — философски размышлял Денис. Бардак получается, вот что. Исторически-технологическая вакханалия получается.

Денис поплутал дворами, выписывая затейливые восьмерки, чтобы на всякий случай убедиться в отсутствии слежки. Как говорил штандартенфюрер Штирлиц, хвост (если это был хвост) отстал.

Евгений Галин жил в элитном шестнадцатиэтажном доме новейшей постройки. Денис даже затруднился сказать, какую геометрическую фигуру он напоминает, настолько дом был замысловат, извилист и различен по высоте в разных местах. Архитектор потрудился на славу. Или, наоборот, поиздевался над новыми русскими. В архитектуре Денис был не силен, хотя однажды общался с одним известным петербургским архитектором, у которого угнали «ягуар». Архитектор в ответ на просьбу Дениса объяснить, чем, собственно, занимается современная архитектура, ответил коротко и внятно: организацией пространства. И был прав. После того, как его машину безуспешно искали два месяца (а ведь «ягуар», мягко говоря, не самая распространенная модель!), машина была обнаружена в гараже, заваленная картонными коробками из-под итальянской мебели, которую супруга архитектора подбирала и устанавливала с большой любовью. Гараж же у таких творческих людей отнюдь не имел правильную геометрическую форму и искажал привычное представление о пространстве. Супруга же архитектора заслуживала отдельного описания. Но Денису сейчас было не до воспоминаний.

С проникновением в дом Галина у него возникли некоторые проблемы. Во-первых, код на двери подъезда, во-вторых, консьержка. Пришлось купить букет гладиолусов, большую коробку шоколадных конфет (трюфели, что-то там еще, в общем, ассорти) да еще напялить на физиономию дурацкую улыбку. Дожидаясь, пока кто-то из жильцов появится у подъезда, Денис коробку открыл и пару конфет съел. Ничего особенного. Наконец появилась солидная мать семейства, которую сопровождал, по-видимому, личный водитель, он был нагружен пакетами и сумками. Денис нырнул следом за ними. Консьержка не успела ничего сказать, как он подскочил к ней, открыл коробку и заговорщицки подмигнул:

— Вот, пока ехал, не удержался!

Тетка взяла три конфетки и спросила:

— А девушка не обидится? — И узнав, что нет, взяла еще две.

Денис был уже возле лифта, когда она прокричала, засовывая в рот несколько шоколадок сразу:

— К кому хоть едете-то?

— Угадайте с двух раз! — весело отозвался Денис и нажал на копку седьмого этажа. Там он вышел, перешел на лестницу и спустился на пятый. Конфеты безжалостно выкинул в мусоропровод, а цветы выбрасывать не стал.

Галина дома не было, Денис знал это наверняка, но все же перестраховался и пару раз надавил на кнопку звонка. Никакой реакции.

Алла позвонила Галину на работу и попросила о встрече. Сейчас они еще на заводе, а потом должны поехать куда-нибудь поужинать. По крайней мере, Денис очень на это надеялся, и напарница, скрепя сердце, ему обещала.

Перчатками Денис не пользовался, они снижали чувствительность пальцев. Из трех замков своей израильской супердвери Галин закрыл лишь один, но и тот был нешуточный. Однако магнитная отмычка сработала безукоризненно.

Денис разулся, взял обувь в руку и бесшумно приоткрыл дверь. Прислушался. Посторонних шумов в квартире не было. То есть вообще никаких шумов не было. Даже холодильник не гудел.

Денис включил фонарик и сделал им несколько плавных движений, проверяя, все ли в порядке и действительно ли тут пусто. Так оно и было. Денис оставил ботинки и букет в прихожей и, ступая с пяток на носки, прошел по коридору, поочередно заглядывая в комнаты. Всего их было пять. Последняя комната служила рабочим кабинетом. Метров двадцать квадратных, все стены в книгах, на письменном столе компьютер с жидкокристаллическим экраном.

Ну, давай же, Евгений Маркович, думал Денис, помоги мне, допусти ошибку, оставь тут для меня какую-нибудь подсказку, желательно на самом видном месте.

На столе и в его ящиках — ничего интересного. Никаких записок, блокнотов, перекидных календарей. В компьютере? Возможно.

Денис включил его и, пока компьютер загружался, поводил фонариком по стенам. Две большие фотографии. Одна семейная: Галин, Лариса и Лада, видимо, пару лет назад, где-то на пляже. Загорелые, дружные, любящие. Вполне счастливая семья. На другом снимке — только дочь, совсем еще детского возраста, лет десяти — двенадцати, не больше, веселая, смешная, с косичками.

Денис обследовал книжные стеллажи. Они все были открытые, с порядочным слоем пыли, и это обстоятельство могло сыграть на руку. Денис подставил себе стул и с фонариком в руке тщательно осмотрел все полки на предмет того, какими книгами пользовались в последнее время. Чистые разводы посреди пыли нашлись в нескольких местах. Денис отложил следующие книги:

А. и Б. Стругацкие «Трудно быть богом».

Стефан Цвейг «Нетерпение сердца».

Торнтон Уайлдер «Мост короля Людовика Святого».

Феликс Клейн «Геометрия как наука об инвариантах».

Евклид «Начала».

Николай Лобачевский «Неевклидова геометрия».

Уильям Сароян «Приключения Весли Джексона».

Иван Бунин «Темные аллеи».

Компьютер к этому времени, конечно, давно загрузился, так что Денис с чувством облегчения переместился к нему. Он обнаружил, что машина у Галина мощная, как это принято говорить, навороченная, но едва ли хозяином полновесно используемая. Денис нашел следы последних его прикосновений к компьютеру, и это были, во-первых, сборник задач по геометрии с частичными решениями Галина, если Денис правильно понял. Во-вторых, чтение рассказов Аркадия Аверченко. В-третьих, файл, в котором Галин оставил черновик некоего делового письма, изобилующего староинтеллигентскими оборотами типа «соблаговолите отметить», «ничтоже сумняшеся», «покорнейше прошу», дальше, правда, вдруг шло короткое и внятное слово на букву «б». Ну и так далее. Никакой смысловой нагрузки эти обрывки не несли.

Денис что-то не заметил, чтобы в обычной жизни Галин так разговаривал. Не то он над кем-то издевался, не то просто коротал время.

Сколько Денис ни искал, больше ничего заслуживающего внимания в компьютере не нашел. Ящики письменного стола тоже особого интереса не представляли. Обычный хлам. Разве что фляжка, обтянутая превосходной кожей рыжего цвета. Денис потряс ее: пустая. Отвинтил крышку, понюхал: пахнет коньяком, кажется, еще совсем недавно он тут был.

Секундочку! В компьютере у Галина рассуждения о геометрии?

А с полочки он брал книжки тоже о геометрии.

Ну и что? На то он и математик, хоть и в отставке.

Денис снова открыл файлы, где после доказательств нескольких геометрических теорем были записи, сделанные, видимо, самим Галиным. Вот они:

«Напрасное старание со времен Евклида в продолжение двух тысяч лет заставило меня подозревать, что в самих понятиях еще не заключается той истины, которую хотели доказать и которую проверить, подобно другим физическим законам, могут лишь опыты, каковы, например, астрономические наблюдения. В справедливости моей догадки будучи наконец убежден и почитая затруднительный вопрос решенным вполне, писал об этом я рассуждение в 1826 году».

В каком еще восемьсот двадцать шестом?!

Денису захотелось завыть. Он чувствовал, что по уши погружается куда-то, о чем не только не имеет ни малейшего разумения, но даже не подозревает, у кого об этом можно спросить. Очень захотелось что-нибудь разбить. Но нельзя. Все же он в чужой квартире. Вот потом, в люксе гостиницы — совсем другое дело…

Так, спокойно, спокойно. Что-то о науке. Что-то непонятное.

А Лобачевского книжечка для чего с полочки снята? Это же русский математик, верно?

Денис полистал ее. И довольно быстро нашел те же самые строки, они принадлежали Лобачевскому.

Но что это значит? На фига Галин их перекатал? Какое это вообще может иметь отношение к нелегальной водке? И с чего он, частный детектив недоразумением божьим, решил, что имеет?! Почему он в это уперся?

Денис помнил со времен школы, что Лобачевский — математик, который изобрел, а точнее, открыл какую-то свою собственную, особенную геометрию. Лобачевский вроде бы исходил из допущения, согласно которому через точку, лежащую вне данной прямой, проходит несколько прямых, не пересекающихся с данной прямой. С точки зрения обычного человека это был совершенный бред. И больше Денис ничего про это не знал или не помнил.

Он снова посмотрел на экран. Дальше у Галина было написано:

«Открытие Лобачевского поставило перед наукой по крайней мере два принципиально важных вопроса, не поднимавшихся со времен „Начал“ Евклида: „Что такое геометрия вообще? Какая геометрия описывает геометрию реального мира?“ До появления геометрии Лобачевского существовала только одна геометрия — Евклидова, и, соответственно, только она могла рассматриваться как описание геометрии реального мира. Ответы на оба вопроса дало последующее развитие науки».

О Лобачевском теперь в третьем лице, отметил Денис. Значит, не его слова, чья-то чужая цитата. Или даже самого Галина. Ладно, дальше…

«В 1872 году Феликс Клейн определил геометрию как науку об инвариантах той или иной группы преобразований (различным геометриям соответствуют различные группы движений, т. е. преобразований, при которых сохраняются расстояния между любыми двумя точками; геометрия Лобачевского изучает инварианты группы Лоренца, а прецизионные геодезические измерения показали, что на участках поверхности Земли, которые с достаточной точностью можно считать плоскими, выполняется геометрия Евклида). Что же касается геометрии Лобачевского, то она действует в пространстве релятивистских скоростей.

Но только ли там? Разве мы сейчас этим не пользуемся?»

Релятивистская скорость — это понятно, скорость, близкая к скорости света. А Феликс Клейн — вот он, тут же, в числе любимых авторов Галина. А еще Галин почти допускает применение этой заковыристой геометрии в сегодняшней нашей жизни. Что это значит?

Денис по очереди взял все восемь книг, которые достал со стеллажей, и хорошенько потряс их за обложку, раскрыв страницы. Из книг, увы, ничего не выпало. Денис призадумался: что же ему с ними делать? Может, просто вернуть на полки? Но тут он вспомнил, как видел в конторе у Галина другую книжку, поля у нее были исчерканы. Может, стоит проверить и эти?

Денис одну за другой медленно перелистал две книги. Ничего. Но в третьей он нашел первую запись. Потом еще одну запись. И снова. И еще.

И в пяти книгах обнаружились записи на полях. В Бунине, в Цвейге, в Стругацких, в Уайлдере, а в Евклиде — даже два раза. Вот это уже был некоторый улов. Действительно, Галин относился к книгам не слишком трепетно.

Денис разложил раскрытые книги перед собой. В четырех случаях Галин пользовался одной и той же ручкой, еще два раза — простым карандашом. На книжных полях были исчерканные уравнения и задачки, а кроме того, фразы, совсем не обязательно имеющие отношение к математике. Там было написано:

…

точно саур

безвыходн ситуа

а если попробовать саур

ужасно скучаю ужасно

все равно не скрыть

бр

Похоже на дневниковые записи. Хаотичные и бессистемные. Работал человек, потом не удержался, что-то чирканул, что на душе было. Но что такое саур? И такие ли уж записи бессистемные?

Денис попробовал расположить их в ином порядке.

…

бр

безвыходн ситуа

ужасно скучаю ужасно

все равно не скрыть

а если попробовать саур

точно саур

Он по ком-то скучает. Возможно, по дочери, по семье. Относится ли к этому же запись о безвыходной ситуации — непонятно. И какой-то саур загадочный…

А если не так, если по другому:

…

ужасно скучаю ужасно

Эта запись была сделана простым карандашом. А последующие — ручкой:

…

безвыходн ситуа

все равно не скрыть

а если попробовать саур

точно саур

А куда девать — «бр», тоже написанное ручкой?

Допустим, у Галина какая-то сложная затруднительная ситуация. Он что-то не может скрыть. Или спрятать, возможно, речь идет не о чувствах или поступках, которые он не может скрыть, а о чем-то материальном — о неких предметах. Потом ему в голову приходит некий саур, с помощью которого он может решить свои проблемы. И он говорит: точно, саур мне поможет!

Саур? Саур. Но что это за саур? А кто его знает. Может, это чья-то кличка или фамилия? Галин все слова пишет с маленькой буквы… Саур… Хм.

Денис снял с полки «Советский энциклопедический словарь».

…

САУР, хребет в Казахстане и Китае. Длина 140 км, высота до 3816 м (г. Музтау). Ледники (общая площадь 17 км2).

Да что же это такое? — расстроился частный сыщик. Ну зачем математику и директору безалкогольного завода казахский и китайский хребет?! Каким хреном он ему поможет?!

Саур, саур, саур…

Дерево, кажется, есть такое. Саура. Японское. Ветка сауры. Да нет, сакуры ветка, а не сауры. Но — саур?!

Разглядывая надписи, Денис обратил внимание, что во всех случаях буквы в слове «саур» написаны с большим интервалом, чем в других словах. Так, может, это — аббревиатура? То есть САУР. САУР. И что, легче стало? Нет, не легче.

Хотя…

САУР. Может, анаграмма? САУР, суар, суаре, суахили… АУРС, АУСР, АРУС, АСУР… АСУ. АСУ? АСУ — это автоматизированные системы управления. Галин же явно неслабый математик. В аспирантуре учился, наверно, диссертацию защитил. Или не защитил. Нет, скорее первое: Лариса говорила, что Галин был очень талантлив. Он наверняка хорошо разбирается в АСУ. А в САУР? Зачем оно ему понадобилось? Да что это за САУР, в самом деле?!

Денис опять включил компьютер и вошел в Интернет с помощью своего доступа и пароля, чтобы не оставлять следов. Набрал «www.yаndеx.ru» — свою любимую операционную систему. Набрал в окне поиска «САУР», нажал кнопку «Еnter». «Яндекс» незамедлительно выдал такой результат поиска:

…

САУР. Найдено страниц 20432

Ого. Денис почесал голову и принялся терпеливо открывать ссылки. Первые тридцать были посвящены испанскому режиссеру Карлосу Сауре. Тридцать первая ссылка сразу сообщила, что:

…

САУР — система автоматического управления и регулирования.

Ага!

Но САУР чего? Система автоматического управления и регулирования чего?

Чего-то. Чего угодно. Какого-нибудь производства, насколько Денис мог понять. Теперь следующий вопрос: в случае Галина — того ли самого, что искал Денис, или нет? А если САУР БР, если БР — тоже аббревиатура, а совсем не междометие?

Денис снова воспользовался поисковой системой «Яндекс», но на этот раз безрезультатно. На запрос «САУР БР» результат был:

…

Найдено страниц 0

Н-да-а… тут нужен специалист, который знает, где и что искать.

Денис посредством электронной почты связался с Максом. Он хотел знать, что такое САУР БР и с чем его едят. Причем срочно!

Теперь делать больше было нечего, оставалось ждать. Макс, между прочим, в прошлом году участвовал в соревновании лучших поисковиков Москвы (конечно же анонимно) и занял там второе место. Только потому, что постоянно выходил за пивом и чипсами…

У Дениса в кармане завибрировал мобильный телефон. Он посмотрел на дисплей: это была Алла.

— Денис, если ты еще там, заканчивай скорее! Галин как на иголках, он сейчас поедет домой, я больше не могу его сдерживать!

— Что-то случилось?

— Да ничего у меня не случилось. Мы пока в «Чайке» сидим. А вот у тебя…

— Опять в «Чайке»? — хохотнул Денис.

— Что ты смеешься? На меня тут уже косо смотрят. Слушай, — она понизила голос до шепота, — он сейчас отошел в туалет, но мне кажется, у него с собой фляга, он просто горло хочет промочить, а при мне стесняется. Так что он сейчас домой двинет, сматывайся скорее! Я сделаю вид, что у меня машина сломалась, чтобы сэкономить тебе еще немного времени, но это все. Рви когти!

— Понял, спасибо. — Денис не стал нервировать напарницу информацией о том, что пока он этого сделать не может.

Денис бесцельно побродил по квартире. Все, что его интересовало, он осмотрел сразу же. А впрочем…

Денис зашел на кухню. Кухня была что надо. Большая, превосходно оснащенная. В середине овальный стол, кажется, из бука. Вполне могла тут жить, в одной только этой комнате, целая семья. Готовить обед, делать уроки, обсуждать планы на отпуск, обедать, проверять уроки, обсуждать впечатления от отпуска… И чего Лариса отсюда сбежала? Ох уж эти женщины!..

От «Чайки» до дома Галина езды минут десять, максимум пятнадцать. Впрочем, Галин сперва отвезет Аллу в гостиницу. Но гостиница ведь тут, под боком. С другой стороны, не факт, что он поедет пить домой, может, останется в городе.

Денис посмотрел на часы.

Значит так, если они уже вышли из ресторана…

Высоченный, стального цвета холодильник работал совершенно бесшумно. Денис механически открыл его, и часть кухни осветилась голубоватым светом. Денис удивленно прищелкнул языком. Да уж… Внизу, в нише дверцы, стояли четыре бутылки водки, выше — две банки пива. И это все?!

Впрочем, может быть, человек просто редко дома бывает, горит на работе, так сказать. Зачем его заранее осуждать?

Боюсь, что он все-таки домой пить поедет, подумал Денис. Может, закуску какую купит, и все.

Денис достал бутылку, которая была наполовину уже пуста. На этикетке было написано: «Горькая настойка „Зверобой“. Московский завод „Кристалл“.

Так, пожалуй, Галин попался.

Денис осмотрелся в поисках подходящей тары. Требовался какой-нибудь пузырек. Он открыл несколько кухонных шкафов, но ничего подходящего не нашел. Часть были пустыми, в остальных стояли здоровенные банки для круп и прочая кухонная утварь. По-прежнему не включая свет и пользуясь лишь фонариком, Денис направился в ванную. Там, в стене, была вмонтирована аптечка. Денис нашел почти пустой пузырек от нашатырного спирта, тщательно вымыл его, вытер насухо кончиком полотенца, вернулся на кухню и наполовину заполнил пузырек «Зверобоем». Граммов тридцать не больше, так что Галин не обратит внимания. А уж про пузырек-то он точно не вспомнит. Его квартира не похожа на жилище педанта, который всегда помнит, где у него что лежит.

Денис вернулся в комнату и посмотрел на компьютер, по экрану которого плавали летательные аппараты Леонардо да Винчи. Может, уже стоит проверить? Нет, так быстро даже Макс ничего сделать не успеет.

Денис вздохнул. Ожидание — тяжелая штука. А время — вообще непостижимая вещь. Вот сейчас ему кажется, что он торчит тут целую вечность. Денис вспомнил, как весной готовился адаптировать свой организм к переходу с зимнего времени на летнее, чтобы не было потом, как это раньше с ним часто случалось, некоторой приторможенности. И вот он начал утром просыпаться на тридцать минут позже, чем обычно, и так мужественно терпел целую неделю, заставлял себя досыпать во что бы то ни стало. Потом — еще на полчаса позже. И снова целую неделю мучался. Ну и, наконец, настал этот знаменательный день. Перевели стрелки часов, вся страна перешла с зимнего времени на летнее, и выяснилось, что вставать теперь надо не позже, а раньше…

Мобильный телефон в кармане снова ожил. И снова это была Алла.

— Ты уже ушел? — требовательно спросила она.

— Только что вышел из квартиры, — соврал Денис. — Спускаюсь по лестнице.

— Слава богу! Смотри, не столкнись с ним, Галин высадил меня пять минут назад, так что… Слушай, у меня такая встреча была в «Чайке», вернее, не встреча, а…

— Ладно, потом поговорим, — Денис дал отбой.

Глянул на часы. Прошло уже девятнадцать минут. Пока он подключится к Сети и залезет в свой почтовый ящик — еще пара минут. Ну же, Макс! Давай, родной, давай!

И Макс не подкачал. Денис получил от него развернутый ответ. Нашелся таки САУР БР, это действительно была аббревиатура — система автоматического управления и регулирования технологическими процессом брагоректификации. Отлично!

Еще минута ушла на то, чтобы, внимательно вчитываясь, запомнить каждое слово из записки Макса. Денис уничтожил все следы своего прикосновения к компьютеру, как внутренние, так и внешние, вытер дверцу холодильника, бутылку водки, книги, правда, трогать не стал, авось обойдется. Еще стоит, пожалуй, стереть отпечатки пальцев на двери и замке. Денис вышел в прихожую и едва наклонился за своей обувью, как скрипнул замок.

Денис успел схватить ботинки и цветы глянуть в глазок и теперь стоял спиной к стене, так, чтобы открывшаяся дверь его прикрыла. Но дверь открылась не сразу. А ведь это не ключ, понял Денис, кто-то тоже воспользовался магнитной отмычкой. Ну вот, он ведь всегда знал, что в провинции много талантливых людей. Незваного гостя Галина Денис не узнал, хотя за те секунды, что он его видел, вроде бы все же нечто знакомое в лице у мордоворота лет тридцати мелькнуло.

Дверь наконец открылась, и кто-то покашлял, не таясь, а просто так — прочищая горло. Потом зашел в квартиру, не оборачиваясь, закрыл дверь ногой и пошел по коридору.

— Хозяин? — негромко позвал неизвестный во все комнаты по очереди.

Никто, разумеется, не ответил. Тогда он прошел на кухню. Денис слышал, как открылся холодильник, и спустя несколько секунд — звук свинчивающейся пробки, а потом бульканье. Кажется, гость приложился к хозяйской водке. Интересно, понравится ли это Галину?

— Ну и дерьмо… — пробормотал неизвестный и закрыл холодильник.

А вот голос его Денису точно знаком не был. Или?

Потом неизвестный зевнул. Кажется, подтащил себе табуретку и, судя по звуку, присел, опершись спиной о холодильник.

Не понравилась, значит, водочка, отметил про себя Денис. Сегодня днем он специально заходил в несколько разных магазинов, включая кравцовский универсам — посмотреть, каким алкоголем торгуют в Придонске. Нигде следов подпольной продукции, по крайней мере, оформленной под московский завод, не обнаружилось.

Справа от входной двери были деревянные дверцы. Денис осторожно потянул их на себя и убедился, что это шкаф для верхней одежды. По-прежнему ступая с пяток на носки, он вошел туда и закрыл дверцы изнутри. Тут было пальто и несколько курток. В голову полезли старые анекдоты про неверную жену и любовника в шкафу, прикидывающегося то сантехником, то еще кем-нибудь. К сожалению, в реальности все обстояло гораздо хуже.

Денис включил подсветку на часах. Прошло почти семь минут после того, как он залез в шкаф…

Вдруг он услышал шум лифта. Тип на кухне, наверно, был слишком далеко, чтобы отреагировать. А что если… что, если он — киллер?

Кто-то подошел к двери…

А что, если в квартиру пробирается еще один непрошеный гость?!

Денис облизал пересохшие губы.

Нет, теперь замок явно открывали ключом.

Денис снова подумал, что, если сейчас Евгения Галина убьют на глазах у него, частного детектива, приехавшего в этот город под маской совершенно другого человека? Что же делать-то, а? У Дениса на мгновение сверкнула безумная мысль — позвонить в Москву дяде и рассказать, как он влип в стенной шкаф, попросить совета…

Дверь открылась.

Галин включил свет и вдруг остановился. Видимо, незваный гость вышел ему навстречу. Денису его было хорошо видно через щель, которую он себе благоразумно оставил. Галин прижимал к груди пакет. Сейчас он уставился на того, кто был вне поля зрения Дениса.

— Хозяин, я тут у тебя водочкой побаловался.

Молчание.

— Ты как, не в обиде?

— Говорите, что вам нужно? — Голос Галина немного дрожал.

Хоть бы ты его по имени назвал, что ли, подумал Денис.

Но непонятно даже было, знает ли Галин своего непрошеного гостя.

— А что там у тебя в пакетике? — поинтересовался тот, подходя вплотную.

К сожалению, Денису его почти не было видно.

— О, французский батон? Я откушу, ладно? — Вслед за этим послышалось чавканье.

Галин по-прежнему стоял посреди передней, даже не опуская пакет на пол.

— Что-то ты как неродной, — заметил гость. — И бледный очень. Испугался, что ли? Ты только не уписайся, у тебя тут паркет знатный. Я, правда, в сапогах, ты уж прости.

Денису были видны носки этих сапог — «казаки» с металлическими носами, и теперь он вспомнил и человека, на ногах которого их уже видел.

— То, что испугался, — правильно, — продолжал гость покровительственным тоном. — Меня за тем к тебе Полковник и прислал, чтоб напугать хорошенько.

Дальше что-то произошло, пакет упал на пол, а Галин со стоном согнулся.

— Просили только портрет не портить, так что ты уж не обессудь, если по яйцам попаду.

Еще несколько глухих ударов, и Галин свалился на пол. Денис уже решил, что вмешиваться не станет. Скорей всего, убийства тут не намечалось.

— Не, знаешь что, — задумчиво произнес гость, — паркет мы тебе все же испортим, уж прости, братан. — Он расстегнул брюки и стал мочиться на Галина, приговаривая: — Послание у меня к тебе очень простое. Думаю, ты сам все понимаешь, ты же умный фраер, говорят, даже ученый. Так вот, если тебя еще раз с этими журналюгами увидят, то сразу каюк, причем не тебе, а дочке с женой. С ними сперва позабавятся, а ты будешь на это смотреть, понял?

Денису стало не по себе. По тому, как этот человек говорил и действовал, Денис знал, что он из породы врагов, раз и навсегда, что бы там ни говорили о презумпции невиновности и субъективном правосудии. Может, все-таки выйти и врезать уроду? Нет, надо перетерпеть, узнать, в чем тут дело.

— Да я же ничего… — прохрипел Галин, но тут же получил пинок ногой.

— Кроме того, слишком много ты болтать по пьяни стал, господин директор. Скажешь что-нибудь лишнее, вынесешь сор из избы, и бабам твоим не поздоровится. И не вздумай их из города куда-нибудь отправить, понял?!

Последовал еще один удар, и гость ушел.

Денис прислушался. Галин никаких звуков не издавал. Денис осторожно вышел из своего укрытия, наклонился к нему. Директор безалкогольного завода был без сознания. Дышал. Рядом, рассыпавшись, лежали продукты — хлеб, масло, колбаса, банка соленых огурцов, плавленый сыр.

Денис тихо вышел из квартиры и закрыл за собой дверь. Когда он спустился на первый этаж, консьержка радостно закричала:

— А я знаю, знаю! Вы на седьмом — у Любки были! Но… — Тут она увидела гладиолусы у него в руке, — а как же…

— Тс-с! — Денис, как заговорщик, приложил палец к губам и вручил ей цветы. — Мы поссорились.

Тетка обалдело уставилась на них и вдруг спросила, наверно, неожиданно даже для самой себя:

— А конфеты?

— Сожрала Любка, — вздохнул Денис и поскорей вышел из подъезда во избежание дальнейших подробностей.

Он не особенно надеялся засечь человека в «казаках», который избил Галина, и точно, во дворе уже никого не было, вероятно, бандита ждала машина. Ну что ж…

Денис поскорее убрался из этого двора, дошел до бульвара Победы и присел на лавочку. Народу вокруг было немного. Несколько любовных парочек да пенсионеры с собаками. Денис вытащил телефон и позвонил Алле.

— Ты как там?! — сразу же заволновалась она. — Все благополучно?

— Да вроде…

— Слава богу, — произнесла она с огромным облегчением, и Денис, к некоторому своему удивлению, понял, что ему это приятно.

— Ты хотела рассказать, что у тебя была сегодня странная встреча, — напомнил Денис.

— Не совсем встреча. Я этого типа узнала, а он меня, к счастью, нет. Ни за что не догадаешься.

— Мужик в сапогах-«казаках», — предположил Денис, отнюдь не испытывая радости от того, что, скорей всего, он угадал, — с металлическими носами.

— Откуда ты знаешь? — поразилась напарница.

— Дедукция, — сказал Денис. — Вас разве в МУРе этому не учат? Ну ладно, мне пора. Ты ложись, не жди меня, дорогая.

— Какая я тебе дорогая?! — возмутилась Алла. — Подожди, куда это тебе пора?! Ты что-нибудь нашел дома у Галина?

— Надеюсь, что да.

Глава третья

Теперь у Дениса имелась конкретная догадка о том, где может скрываться подпольный алкогольный цех. Именно что подпольный! В буквальном смысле! Пристрастие Галина к геометрии Лобачевского — не случайно, оно имеет самое непосредственное отношение к проблеме. Существование алкогольного производства под заводом безалкогольной продукции, в широком смысле, для математика Галина могло быть наглядным осуществлением того же самого постулата Лобачевского! Параллельно? Параллельно. Через ту же точку? Через ту же точку — через улицу Березки, дом два.

Теперь нужно было найти материальную реализацию этого постулата.

Спустя пять минут Денис стоял перед дверью Ани Стоцкой и жал на кнопку звонка. В гостинице ее сегодня не было, и он очень надеялся, что она дома. Через минуту она наконец спросила своим обычным настороженным голосом, кто это пожаловал, но, узнав Дениса, тут же открыла. Сыщик объяснил, что ему необходима помощь: кусачки, ненужное одеяло и какая-нибудь старая резиновая одежда. Аня пришла в восторг от того, что может помочь, и побежала искать старый дедушкин дождевик (кусачки дала сразу). Денис хотел было пройти за ней в комнату, но она тут же вынырнула оттуда, перегородив собой дверной проем:

— Извините, Денис Андреевич, но я не одна…

Денис понимающе кивнул, поблагодарил и пошел к выходу.

— А как же наш отчет о проделанной работе? — спохватилась Аня. — Неужели не хотите послушать?! Там много интересного, мы следили за этим типом, следили…

О черт, подумал Денис, я и забыл. Что же с этим делать?

— Продолжайте слежку, а отчет оформите мне в письменном виде, — начальственным тоном предложил он. Авось, это займет ее на какое-то время.

— Если хотите, я вам по электронной почте пришлю, — предложила Аня. — Сегодня же ночью.

Какие они тут, однако, современные, подумал Денис.

— Что-то я, Анечка, не видел у тебя компьютера, — заметил он.

— Это ничего, в гостинице можно напечатать, Эдвард Янович мне разрешает пользоваться. А кроме того, у нас Интернет-кафе имеется, в самом центре, рядом с пивной «Радуга», я вам потом обязательно покажу!

Пивную «Радуга» Денис вспомнил, выходя из подъезда, там ведь Дмитрий Антонович Жолдак сидел, перед тем как под машину попал. Как ни странно, прислушавшись к себе, Денис понял, что испытывает досаду оттого, что застал Аню Стоцкую с кем-то. Да кто она ему, в конце концов?!

Теперь ему нужен был транспорт. И Денис мигом забыл свои философские раздумья о том, что русскому человеку автомобиль противопоказан. Автомобиль — друг человека. Но что делать? Пользоваться «лексусом» сейчас было нельзя. Брать такси — тоже.

Денис выбрался на улицу Покорителей Севера (между прочим, ту самую, где был сбит Жолдак), одну из центральных улиц города, на которой днем было оживленное движение, а ночью оставалось много припаркованных автомобилей. Денис выбрал неприметную синюю «шестерку» «Жигули» и, вспомнив науку Фили Агеева (главного автоспециалиста «Глории»), быстро проник внутрь. Через десять минут он был уже в пригороде.

Главное, думал Денис, не забыть место, с которого я ее утащил.

Любоваться красотами полей, освещенных полной луной, было некогда, и Денис домчал бы до Терехова меньше, чем за пятнадцать минут, может, даже за десять. Если бы его не остановила машина ГИБДД, перегородившая дорогу.

Денис резко затормозил метров за восемь до нее. Облокотившись спиной на автомобиль, стоял человек в кожаной куртке и кепке, тоже кожаной, но пошитой на бейсбольный манер. Ничто в его одежде на принадлежность к милиции не указывало. Что бы это значило?

Денис высунул голову в окно и прокричал:

— Добрый вечер!

— Я не глухой, — сказал мужчина, медленно приближаясь к нему.

Тут Денис заметил приклад у него за спиной. Он обошел «Жигули» со всех сторон, потом снова подошел к Денису и неприязненно сказал:

— Значит, любим гонять по ночам с неположенной скоростью?

Мент, понял Денис. Не в форме, а все равно чувствует себя на службе. Худший вариант, если потребует документы на угнанную машину, будут неприятности. Приклад был частью помпового ружья — «ремингтон» 12-го калибра. Ну и дела!

— Тут же нет никаких ограничений скорости, — заметил Денис. — И машин, кроме меня, тоже нет.

— Любим спорить, — констатировал мужчина в коже.

Лет сорок, сухопарый, среднего роста, весьма уверен в себе, хотя чем-то расстроен — вот что вихрем пронеслось в голове у Дениса.

— У вас габаритные огни работают? — спросил мужчина.

— Кажется, да. — Денис проверил. — Работают.

— Ладно. Не хотите выйти из машины?

— Зачем это?

— Чтобы мы могли с вами побеседовать.

— Мне и так хорошо, — соврал Денис. Он чувствовал себя все более неуютно. Все планы летели к черту.

— Вы, очевидно, не знаете, с кем столкнулись, — веско произнес мужчина. — Вы или недавно в Придонске, или…

— Первое, — сказал Денис.

— Ладно. Я — майор ГИБДД Шмелев.

— Очень приятно. Я журналист из Москвы, моя фамилия Грязнов.

— Врете. Ничего вам не приятно. И мне не приятно, — вздохнул вдруг майор Шмелев.

Псих какой-то, подумал Денис.

— Ладно, — в который уже раз сказал Шмелев. — Езжайте. Только не гоните. Здесь в прошлом году несколько крупных аварий было.

Денис поблагодарил и не заставил себя упрашивать, уехал от греха подальше. Странный какой-то все же гибэдэдэшник.

Он остановился в сотне метров от завода, заехав в поле, и усмехнулся, вспомнив, что так уже недавно было — когда за рулем сидела Алла. Выключил фары и двигатель, снова надел вязаную шапочку, только теперь развернул второй ее слой, и она стала маской: для глаз и рта были прорезаны дырки. Денис взял с сиденья сверток и вышел на дорогу. Осмотрелся и остался доволен: машину видно не было. По обочине дороги он быстрым шагом дошел до забора завода Галина и остановился примерно в сорока метрах от ворот.

Трехметровый забор — штука, конечно, серьезная, но не для тех, кто к этому специально подготовился. Денис разрезал одеяло и резиновый плащ на две части: ведь он еще собирался вернуться обратно. Потом забросил одеяло на колючую проволоку, сверху кинул кусок резиновой одежды. И упираясь ногами и цепляясь пальцами в крошечные трещины, полез вверх, как паук. Схватившись руками за верхний край проволоки, прикрытый одеялом и резиной, перемахнул на другую сторону. Оставшиеся половинки одеяла и плаща Денис закрепил у себя на поясе.

Самураю не нужно думать, правильно ли он поступает, вспомнил Денис старинную мудрость, потому что от этого он может прийти в замешательство.

Пригнувшись, он побежал вдоль забора. Вот и славно, что тут нет собак, иначе бы это создало большие проблемы. Что ж, господа бутлегеры, вероятно, вы очень уверены в себе, раз ведете себя столь беспечно.

За пару минут Денис добрался до одноэтажного здания конторы. Ну не странно ли, что ночью в ее окнах горит свет, хмыкнул он. Денис вспомнил слова Галина: «Недавно новый офис построили. Старый уж совсем никакой был». В конторе были рабочие кабинеты директора, главного технолога, инженера и бухгалтера. Три последние должности, как известно, совмещал человек эпохи Возрождения Мартынчик. И зачем они ему — одному? А зачем вообще такое продолговатое здание под офис, в котором, по сути, никто не сидит? А затем, чтобы скрыть что-то, что находится под ним.

Дверь в контору заперта не была.

Денис шел по коридору тихо, но и не таясь, чтоб его можно было услышать. Он не ожидал тут встретить ожесточенного сопротивления и оказался прав. Все кабинеты были заперты, и лишь из бухгалтерского выскочил вдруг технолог-инженер-бухгалтер Аркадий Максимович Мартынчик.

— Что вам тут надо?! — Он взвизгнул от ужаса, увидев человека в маске.

— Шоколада, — сказал Денис, изменив голос, и опрокинул его на пол. Пусть думает что хочет.

Пребывая на карачках, Аркадий Максимович инстинктивно попытался уползти.

— Не нужно бегать от снайпера, — ласково проговорил Денис, демонстративно взводя пистолет у него перед носом. — Только умрешь уставшим. Лежи и не дергайся, а то я тебя живо отправлю слушать, как растет трава. Я тебя покараулю, пока мои кореша найдут, что им надо. Усек?

Технолог-бухгалтер испугался еще больше, а Денису только это и нужно было. Пусть думает, что сюда много народу пожаловало. У страха глаза велики, потом такого нарасскажет…

Денис связал Аркадию Максимовичу за спиной руки и залепил рот скотчем. На голову набросил вторую половину одеяла: и мягко, и тепло, и ничего не видно. Пусть отдохнет пока. Денис нашел у него ключи и пошел по остальным кабинетам. Проверил все самым тщательным образом, надеясь, что где-нибудь найдется ход в подпольный цех. Можно было, конечно, попытаться развязать язык Аркадию Максимовичу, он так напуган, что это, наверно, не составило бы труда, но, во-первых, Денис хотел обойтись собственными силами, а во-вторых, может, если повезет, никто так и не поймет, зачем злоумышленники проникли на завод.

Денис осмотрел все шкафы, ниши, внимательно исследовал полы, но ничего не обнаружил. Он подумал было уже о том, чтобы в самом деле потрясти своего пленника, но тут вспомнил про математика. Не того, который стоял во главе всей этой лавочки, а того, который стоял у него в кабинете, — о бюсте Евклида. Галин сказал, что это его самый нелюбимый математик. Это Денис уже понял. Галину гораздо милее рассуждения о том, что можно провести много параллельных прямых через одну точку, и это, с точки зрения Галина, может осуществляться при запредельных скоростях или на недостаточно плоских поверхностях земли.

Так не имеет ли нелюбимый Евклид прямого отношения к делу? Помнится, Галин от него сигареты прикуривал. Очень фамильярное отношение к классику.

Денис вернулся в кабинет Галина, подошел к подоконнику и, не торопясь, тщательно его исследовал. Бронзовая подставка, на которой зиждился бюст, не просто стояла на подоконнике, она была врезана в него. Работа на совесть. Денис присел на корточки и изучил подоконник снизу, хотя это было и затруднительно из-за батареи отопления, которая его фактически подпирала. Денис посветил фонариком и разглядел, что из подоконника в том месте, где стоит бюст, выходят толстые изоляционные трубки. Это было уже нечто.

Он снова внимательно осмотрел бюст. Голова была сделана почти в натуральную величину. Хотя, кто знает, какие там у древних греков были головы. Самое интересное — что в ней. Хотелось бы верить, что какой-нибудь пневматический механизм. Но как он приводится в действие? Кнопка в столе? Денис проверил стол вдоль и поперек, там ничего не было, там даже ящики не запирались. И сейфа в кабинете директора не было. Вот у бухгалтера был, и Денис его сразу же осмотрел: ничего интересного: платежные ведомости, векселя, наличные деньги, на глаз — около ста тысяч рублей. Если на заводе около сотни человек, то для зарплаты — в самый раз.

Итак, что же делать с головой Евклида?

Денис подтащил стул, уселся напротив поудобнее и принялся за работу.

Попытался покрутить ее в обе стороны — безрезультатно.

Денис попытался нажать на нее сверху — никакого эффекта.

Тогда стал давить на нее снизу, в области подбородка. Ничего не произошло.

Попробовал нажать на глаза — снова безрезультатно.

Он ощупал череп со всех сторон, всякий раз придавливая каждый квадратный сантиметр. Ничего.

Денис много еще чего попробовал, и все впустую. Небеса не разверзлись, стены не раздвинулись, коррупция и бандитизм с лица земли не исчезли (наверно).

Тогда он в изнеможении облокотился на спинку стула и посмотрел себе под ноги. На полу был линолеум. Большой цельный кусок во всю комнату. Возле плинтуса он был прибит через каждые пять сантиметров. Денис потрогал шляпки гвоздей: это был не камуфляж. Значит, никаких тайных ходов под землю из кабинета Галина не было. Денис понял, что потерял много времени и со злости схватил Евклида за нос.

И свершилось чудо!

Нет, небеса не разверзлись, но железный нос неожиданно поддался под яростной хваткой Дениса, и раздался щелчок механического происхождения.

Денис в немом изумлении посмотрел на свою руку. Неужели в ней столько силы, что он может запросто гнуть металл? Голова же небось чугунная! Он снова взялся за ноздри и теперь все понял. Они не были металлическими. Они были из какого-то гибкого полимера, возможно каучука, но настолько искусно сделаны и покрашены, что выглядели единым целым с остальным Евклидом. Денис нажал в третий раз, и тут кое-что произошло. Половина комнаты вместе с плинтусами, шкафом и столом просто съехала в сторону — к соседней стене, открыв ход вниз. Ну и ну! Тайны мадридского двора.

Он посветил фонариком. Лестница с десятью ступеньками. Подумал, что, наверно, где-то есть и лифт, причем грузовой, ведь не могут же сырье и готовую продукцию таскать вверх-вниз по этой лестнице.

Денис спустился и оказался на площадке в восемь-десять квадратных метров — такой своеобразный капитанский мостик, с которого открывался вид на подпольный цех. Вот он был тут весь как на ладони. Впрочем, сказать «как на ладони» было бы преувеличением, потому что он был огромен. И в нем никого не было, ни единого человека, вот что поразительно!

Поразительно, да не совсем. Во-первых, ясно, что о подпольном цехе знают далеко не все работники завода, а какое-то избранное количество: те, кто командует, и те, кто там работает. А какая работа в таком производстве? В основном — контроль.

Благодаря справке, которую ему прислал Макс, Денис знал, что собственно технологический процесс брагоректификации — это заключительная и самая главная стадия получения спирта. Качество спирта во многом зависит от точности поддержания технологических режимов работы брагоректификационной установки. И вот тут заключался один любопытный момент. Обычно мониторинг параметров технологического процесса и управления возлагается на дежурного оператора, который обеспечивает отслеживание текущих параметров и поддержание их в рамках заданного технологического регламента. Но производство спирта — как выплавка стали, процесс непрерывный и круглосуточный, так что оператору необходимо постоянно, в течение всей своей смены, отслеживать показания контрольных приборов по измерению температуры и давления, управлять соответствующими вентилями для поддержания производственного процесса в заданных технологических нормах.

Учитывая, что производство алкоголя на заводе Галина (если, конечно, интуиция Дениса все-таки не подводила, и таковое там имелось) — тайное, то человеческий фактор имел первостепенную роль. Измерительные и исполнительные устройства распределены по всему цеху брагоректификации, оператору в течение всей смены приходится постоянно двигаться по цеховой территории. Характер работы вызывает физическую усталость, уменьшение внимания и наверняка провоцирует оператора на достаточно прохладное отношение к своим рабочим обязанностям. Административные методы контроля редко, а главное — ненадолго, приносят стопроцентный результат. Выходом из создавшегося положения может стать (и стало!) автоматическое наблюдение и контроль параметров технологического процесса — мониторинг, объективность которого не зависит от человеческого фактора. И тут в дело вступает САУР БР — система автоматического управления и регулирования технологическим процессом брагоректификации. Система эта позволяет в плановом порядке получать спирт заданного качества и сократить расход-потребление ресурсов (вода и пар) на десять — пятнадцать процентов. Экономия теневых коммерсантов Денису была до одного места, его больше занимало, как этот самый САУР БР опознать.

Денис прошелся по цеху с видеокамерой, фиксируя все самое важное.

Строго говоря, САУР БР должен был состоять из пяти частей:

— подсистемы управления;

— электротехнической подсистемы;

— подсистемы датчиков и исполнительных механизмов;

— подсистемы электропитания;

— автоматизированного рабочего места оператора.

Специфика заключалась в том, что сотрудники завода Галина едва ли были знакомы с современными средствами автоматизации и, скорей всего, у них отсутствовал опыт работы с вычислительной техникой.

Вследствие этого Макс сделал следующие выводы, которые должны были Денису помочь. Конструктивное исполнение всех установок должно быть максимально простым и лапидарным. Во-первых, подсистемы САУР БР должны размещаться в двух индустриальных шкафах японской фирмы «Накато-Джоуль». Во-вторых, мониторинг должен осуществляться с помощью четырех основных мониторов: первый — основное окно, второй — окно активных аварий, предназначающееся для отображения всех произошедших аварий и событий. Третий — окно активных аварий и предупреждений. Четвертый — окно архивных параметров, оно предназначено для отображения архивной информации.

Давно уже Денис не чувствовал такого удовлетворения, видя, как книжные (ну пусть электронные!) сведения совпадают с реальной жизнью!

Четыре монитора были налицо.

Денис не без усилий открыл створку почти трехметрового шкафа. То, что внутри, было выше его понимания. Но Денис все-таки был сыщиком и знал, где и что искать даже в незнакомом месте. И в нижнем правом углу на внутренней стенке створки шкафа он обнаружил крошечное клеймо:

«Japan. NACATO-JOUL»

Денис снял на видео и это, и само производство, и (вот уж ни чаял ни гадал!) даже ящик, в котором нашел этикетки различных спиртных напитков московского завода «Кристалл».

В стену были вмонтированы четыре монитора. Ага!

Но на всех мониторах были какие-то графики, и на всех — разные. Денис сверился с бумажкой. Где здесь тот, в котором окно для отображения архивной информации?

Параметры отображения разбиты функционально — по отношению к колонне — на три части.

Для ректификационной колонны должно фиксироваться: давление внизу колонны и давление вверху колонны. Есть? Есть. Температура внизу колонны, температура вверху колонны. Есть? Есть. Температура тарелки питания. Есть? Есть. И, наконец, степень открытия каких-то загадочных «исполнительных механизмов». Есть? Тоже есть. Есть!!!

Денис нашел контейнеры с готовой продукцией — водкой «Столичной», «Московской особой», «Посольской», «Пшеничной», были тут и какие-то настойки, и коньяки. Денис прихватил по бутылке «Пшеничной» и «Московского» коньяка.

Когда Денис вернулся в машину, зазвонил мобильный. Сыщик посмотрел на дисплей: это был Агеев.

— Шеф, я везу ее домой, — без обиняков сообщил Филя.

— Кого? — не сразу сообразил Денис.

— Как кого?! Беглую жену. Она со своим хахалем окончательно разругалась и решила вернуться, как ты и предполагал.

— Подожди, я что-то не понял, она сейчас где? Ты что, вошел с ней в контакт?!

— Должен же был я что-то придумать! Я попросил тачку у приятеля, ну, ту самую, что сюда из Москвы перегонял, и сделал перед дамой вид, что еду в столицу, причем через Ростов. Так что она сейчас со мной. Мы уже проехали Геленджик, скоро будем в Краснодаре, где, скорей всего, сегодня и заночуем, а завтра тронемся в Ростов.

— Я не понял, — окончательно разозлился Денис, — ты что, при ней мне все это говоришь?!

— Да расслабься, шеф, она вышла из машины пописать, вон она в кустиках сидит, задницей в ночи сверкает. Ты знаешь, очень аппетитная штучка.

— Но-но, — сказал Денис.

— А я что? Я ничего, я тоже пописать вышел, стою вот на обочине. Как говорится, девочки — налево, мальчики — направо. У меня вообще легенда, если хочешь знать, профессор-энтомолог, я бабочек ловлю. Ну ладно, будем подъезжать к Ростову — снова дам знать.

— Ты там машину-то чужую посреди дороги не бросай, — посоветовал Денис.

— Да ладно тебе…

Вернувшись из Терехово в город около двух часов ночи, Денис припарковал машину на улице Покорителей Севера. Город спал.

Денис нашел возле парикмахерской телефон-автомат и позвонил из него директору завода безалкогольной продукции. Он хотел убедиться, что с ним все в порядке, но не только. Как говорит дядя Слава, пришло время пошуршать палкой в травке, чтобы спугнуть гадюк. Или это Турецкий так говорит? Денис так и не вспомнил, потому что Галин взял трубку. Голос у него был сонный. Неужели ему это удалось после такого бурного, в плохом смысле, вечера. Может, снотворного наглотался? Или, это скорее, просто выпил…

— Евгений Маркович, это Денис, который видеооператор из Москвы.

— А… — сказал Галин. — Помню вас… Но почему так поздно, вы меня разбудили.

— Я хотел спросить… Вы знаете, что такое ректификация?

— Кажется, что-то насчет перегонки сырой нефти?

— Нефти? — засмеялся Денис. — Нефти! Это даже остроумно. Знаете, для пьющего человека у вас недурственные нервы. Кстати, вам явно не повредит модернизация ректификационных колонн.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — холодно сказал Галин. — Если у вас все, то извините, я занят. — И он положил трубку.

— Вот, — сказал Денис, улыбаясь сам себе. — То говорит, что разбудил, то, что уже занят.

Денис подождал еще с полминуты и позвонил повторно. Теперь у Галина было занято. Занято, занято… Кому же звонил перепуганный Галин? Может быть, жене или дочке? Денис быстро набрал номер Ларисы Жолдак и после первого же длинного гудка отключил трубку. Нет, не им звонил Галин. Так кому же? Кто настоящий хозяин подпольного цеха?

Денис вернулся в гостиницу. К своему удивлению, встретил выходящего из ресторана Райниса.

— Привет, — сказал Эдвард. — Люблю, знаешь, иногда ночью поесть. Повара знают и всегда для меня оставляют что-нибудь. А ты не хочешь?

— Да нет, — отказался Денис, — я и так тут у вас растолстел. Слушай, Эд, кто такой майор Шмелев, а? Я сейчас покатался немного и напоролся на него. Какой-то ненормальный тип, по-моему.

— Это точно, — засмеялся Райнис. — А где ты на него напоролся?

— Сразу за городом. Он там словно в засаде сидел.

— Ну и ну! — Райнис прямо зашелся в смехе.

— Да что такое, объясни же! — потребовал Денис.

— Ты не поверишь! Пойдем коньяку выпьем по такому случаю…

Пришлось идти и пить коньяк. Ночь сплошных жертв, подумал Денис.

Оказалось, майор Шмелев — это бывший глава ГИБДД Придонска, он известен своим склочным характером во всей области. С подполковником Лосем Шмелев сработаться так и не смог, и его перевели в другой район, кажется, в Таганрог. Но он, видно, так душой прикипел к Придонску, что иногда приезжает сюда и по ночам выслеживает нарушителей.

Райнис, все еще смеясь, сказал Денису, что сам не очень верил в эту байку, плоть до сегодняшнего дня.

Про «ремингтон» Денис ему почему-то не рассказал, сначала эта деталь показалась ему фантастической, а потом он решил, что к гротескному образу майора ГИБДД помповое ружье ничего не добавит.

Глава четвертая

Было еще не поздно, но Алла уже спала, набегалась, видать, за день. На столике возле кровати Дениса лежала компьютерная распечатка с ехидной припиской, сделанной ее рукой:

«Это пришло сегодня с пометкой, что очень срочно. Я подумала, что для тебя оно может быть важным — вне зависимости от наших тут дел».

Денис хмыкнул: распечатка оказалась пресловутым отчетом Ани Стоцкой о проделанной ею работе накануне. Алла знала, за кем следили девчонки, и считала, что Денис поступил правильно, отвлекая их таким образом от собственных дел, что, впрочем, не мешало ей немного поиздеваться над шефом.

Денис принял душ и, блаженно растянувшись на постели, стал с улыбкой читать, что ему написала горничная гостиницы «Край света». Оказывается, сегодня все свое свободное от работы время она посвятила наблюдению за объектом, которого поручил ее вниманию таинственный столичный детектив Денис Грязнов. А Лада Жолдак ей всячески помогала. Аня описала перемещения объекта по городу, с кем он встречался, в какие магазины он заезжал, какие сигареты курил, даже что ел во время обеда (она видела это через оконное стекло ресторана). Все по минутам.

— Способная девочка, — зевнул Денис и потушил свет.

И тут же зазвонил мобильный. Кто бы это мог быть? — подумал Денис. Это был Агеев! Филя сказал жалобным голосом:

— Денис, а ведь у нас тачку таки угнали! Что теперь делать, а?!

— А чего ж ты целые сутки молчал?

— Так искал, но… увы.

Денис чуть не расхохотался. У Фили Агеева — непревзойденного автоспециалиста, главного «шумахера» «Глории», оперативника, который боролся с угонщиками еще работая в МУРе, — угнали машину, причем еще и чужую! Ну ничего, пусть выкручивается автостопом.

Денис брил голову и красил выросшую у корней бороду. Брови и так были в порядке.

— Радикальный черный цвет? — хихикнула Алла, наблюдая эту процедуру и тыкая пальчиком в флакон с красителем. — Контрабандный товар?

— Вся контрабанда делается в Одессе, на Малой Арнаутской улице, — отреагировал Денис, закончив за нее знаменитую цитату из классиков.

Денис с Аллой решили пообедать в гостинице, в ресторане «На мельнице». Но это только так говорилось, на самом деле у Дениса снова был плохой аппетит, а вот Алла сделала заказ за двоих. С того места, где они сидели, Денису через открытую дверь была видна гостиничная стойка-ресепшн, за которой функционировал его старый знакомый — портье Артем, он же местная рок-звезда. Артем помахал ему рукой. Денис наклонил голову в знак приветствия.

— Может, все же съешь что-нибудь? — спросила Алла, уписывая за обе щеки вкуснейшую солянку.

Денис отрицательно помычал. В голове у него вращалось некое странное уравнение с кучей неизвестных. Всякие иксы, игреки и зэты перемещались и заменяли друг друга. И хотья бы один из них пришел с повинной…

Возле стойки портье появилась горничная Аня Стоцкая. Артем ей что-то протянул, и она пошла в ресторан. Подошла к столику и пожелала приятного аппетита. Сказала:

— Вы просили ключ от номера, вот, пожалуйста, портье передал. — Вместе с ключом она сунула в руку Дениса записку и пошла потрепаться со знакомым официантом.

Денис мельком проводил ее взглядом (черт возьми, до чего ж хорошенькая!) и развернул записку. Это оказался многократно свернутый тетрадный лист, исписанный мелким почерком с обеих сторон. Буквы шли, сильно пригибаясь, вправо, похоже, Аня спешила.

…

«Письменный отчет № 2

о НАРУЖНОМ НАБЛЮДЕНИИ,

подготовленный Анной Витальевной Стоцкой.

(Денис Андреевич! У Ладки голова болела, и ее со мной не было)

Объект целый день сидел дома. Я думала, что он уже так никуда и не денется, но объект вышел из дома в 23.15, сел в машину и поехал куда-то».

Денис засмеялся, у него немного поднялось настроение, и он попросил кофе с молоком. «Поехал куда-то». Это было забавно.

«Я не знала, что делать, потому что рядом не было ни такси, ни другого транспорта, на котором можно было за ним следить. Я как стояла за толстым деревом у него во дворе (это был ясень), так и растерялась. Хотела уже пойти и вам позвонить. На мое счастье, он вдруг вернулся. То есть я услышала, как какая-то машина во двор заезжает, и увидела, что это он — задним ходом. Он остановился возле своего подъезда, вышел (мне показалось, что у него был раздосадованный вид) и вернулся домой. Я не знала, закрылась ли у него машина на замок или нет, и на всякий случай подергала. Оказалось, нет. Тогда я решила, что он сейчас вернется и забралась к нему в машину. Я легла в нишу между задним и передним сиденьем — там достаточно места, а я — худенькая и легко уместилась. На заднем сиденье лежала куртка, и я часто видела в кино, как чем-то в таких случаях накрываются, но я не стала, а вдруг ему куртка понадобится? Я не дура.

Через две с половиной минуты, то есть в 23.33 (я все засекала, как вы учили), он снова вышел из подъезда и сел в машину. Мы куда-то поехали. Сначала он включил радио. Там были «Вопли Видоплясова», знаете такая очень смешная группа на украинском языке. Но это, наверно, к делу не относится. Потом он выключил и включил магнитолу. Там была Лайма Вайкуле. Потом он выключил и ее. Я решила, что он нервничает. Куда мы едем, я не понимала, а выглядывать из машины боялась и не могла — чтобы никто не заметил.

Он кому-то позвонил и сказал:

«Ну ладно, я взял, что теперь?» Ему что-то ответили, и он сказал раздраженным голосом: «Нет, я не забыл, куда надо ехать! Просто надеялся, что ты опомнишься… У тебя куча боевиков, так почему же они не могут… Ах, так… Ладно, я все сделаю, как договорились, но это ошибка, так и знай».

Больше он по телефону не говорил.

Мы продолжали ехать довольно быстро и вскоре оказались за городом. В каком направлении двигались, я не знаю. Судя по моим часам, вся дорога от его дома заняла меньше двадцати минут. Когда машина остановилась, он снова позвонил и сказал совсем другим голосом, очень спокойным и доброжелательным:

«Это я. Стою перед твоими воротами».

Частному детективу больше не было смешно. Он оглянулся, но Ани Стоцкой нигде видно не было. Денис стал читать дальше, забыв о кофе.

…

«Он вышел из машины. Поскольку через пять минут он не вернулся, я рискнула выглянуть. Оказалось, что машина действительно стоит перед какими-то воротами, это было похоже на завод или фабрику. Она была ограждена высоким бетонным забором с колючей проволокой наверху. Было так темно, что разглядеть, что там такое внутри, я не смогла. Я думала, может, какие-то склады или армейская часть. Я точно знала, что никогда здесь раньше не была. Зато я была на атомной станции, нас водили туда на экскурсии, но там все выглядело иначе. Это точно была не атомная станция. И еще, мне кажется, туда, на станцию, так быстро доехать было нельзя.

Вокруг никого не было, и я рискнула вылезти из машины. Я прошла немного вдоль дороги и увидела столбик, на котором было написано: «Терехово». Тогда я поняла, что то, что находится за бетонным забором, — это наш завод безалкогольной продукции. Я про него много слышала, потому что там директор Евгений Маркович, он Ладин папа. Мы с ним в шахматы раньше часто играли. Я подумала, не предупредить ли его о том, что… ну, вообще, не предупредить ли, на всякий случай? Но потом вспомнила, что уже очень поздно, и решила, что в такое время его на заводе конечно же нет. Кроме того, я присмотрелась и увидела, что ворота закрыты, а как еще туда пролезть, я не знала. А мобильного телефона у меня нет. (Знаете, Денис Андреевич, я все коплю себе на телефон, коплю, а потом — раз и приходится потратить на что-то важное. Как выдумаете, что лучше: «сименс» или «моторолла»?)

Тогда я вернулась в машину, легла на свое место и стала ждать. Ничего придумать я не могла. Потом решила осмотреть машину изнутри, вдруг найду что-нибудь интересное. Я посмотрела карманы куртки и бардачок, но ничего, кроме обычных мужских мелочей (сигареты, зажигалка «зиппо», упаковка презервативов), я там не нашла. В бардачке машины вообще ничего не было, только мобильный телефон, который он сунул туда, видно, по рассеянности. Я хотела воспользоваться случаем и позвонить Евгению Марковичу или вам, но вовремя сообразила, что звонки эти в аппарате остаются, и он сможет увидеть, что кто-то телефоном пользовался в его отсутствие. Тут я сообразила, что таким же способом смогу узнать, кому он сам звонил! Я стала тыкать на разные кнопочки, но у меня ничего не выходило, на дисплей все время вылазили совсем другие функции, и я никак не могла в них разобраться! Чтобы он не застал меня врасплох, я легла в свою нишу и продолжала там разбираться с телефоном. Я не слышала, как он шел к машине, поэтому, когда дверца открылась (23.42), чуть не вскрикнула от испуга. Мне стало страшно, как никогда в жизни, хотя казалось, что я уже привыкла. А еще я боялась, что он хватится телефона, но все же хотела довести начатое до конца, и смогла найти искомый номер, только когда мы уже несколько минут ехали обратно. Вот он:

91-17-17

Я подумала, что это странный номер, у нас ведь в городе все номера пятизначные, но решила, что вы разберетесь, а я просто его запомню и все.

Я как могла просунула телефон между передними сиденьями, поближе к нему, словно он туда завалился, не знаю, помогло бы это мне или нет, но тут раздался звонок. Он поискал телефон глазами, но быстро нашел по звуку, включил и сказал:

«Все сделано».

Я вжалась в свою нишу как только могла и закрыла глаза. Он завел машину и поехал. Наверно, мне повезло, что телефон так быстро сам зазвонил и ему не пришлось его искать.

Скоро мы вернулись в город. Я молилась, чтобы он не стал ставить машину в гараж (как бы я оттуда выбралась?!), и мои молитвы были услышаны. Он поехал домой. Остановился перед подъездом, вышел из машины и больше не возвращался. Через несколько минут я потихоньку выбралась, побежала домой и села за этот отчет. Я решила, что это может оказаться важно, так что не стала набивать его на компьютере и отправлять по почте, и попробую немедленно передать его вам лично».

Ну надо же!

Денис покрутил головой. Давая Ане с Ладой задание последить за кем-нибудь только лишь с той целью, чтобы отвлечь их полудетские мозги и уберечь от начинающегося водоворота событий, он, сам того не ведая, сунул их в змеиное гнездо. Спрятать девчонку, что ли? Вдруг ее кто-нибудь все же видел, тогда ведь ей несдобровать. С другой стороны, если ее видели, то она уже бы исчезла, а значит, все сошло гладко. Нет, спрятать Аню Стоцкую все равно нужно. Хватит уже в Придонске невинным людям погибать.

Денис протянул листок Алле. Она бегло прочитала и посмотрела на него широко раскрытыми глазами:

— Надо его брать немедленно!!!

— Ты не мент, — негромко напомнил ей Денис. — Ты не в Москве. Пока что мы можем только наблюдать, тем более что если это случилось, то оно уже случилось. Только вот как бы узнать наверняка, а?

— Для начала неплохо бы выяснить, что это за телефон 91-17-17?

— Есть идеи? — спросил Денис.

— На телевидении есть база данных, попробую покопаться.

— Девчонка верно написала, что здесь номера пятизначные. А если он ростовский?

— Без «восьмерки» и кода? — переспросила Алла. — А, поняла: мобильный ростовский, да? То есть, получается, что это кто-то нездешний. Ну и ладно, я все равно попробую что-нибудь сделать.

— Нет уж, — отрезал Денис, — это рискованно. Лучше я Макса загружу. — Он встал.

— Ты куда, в номер? Я сейчас доем и тоже приду, надо обсудить диспозицию на день.

— Нет, портье зачем-то зовет.

Алла повернулась и увидела, что так и есть: портье энергично машет рукой.

— Сиди здесь, — бросил Денис и пошел на ресепшн развязной походкой.

Хлопнул Артема по плечу:

— Как дела, братан?

— Слышали новость? — бешено вращая глазами, громким шепотом сообщил портье. — Самоубийство!

— Да ну? А мне казалось, у вас тут такой тихий патриархальный городок…

— В тихом омуте… Галин застрелился! Директор безалкогольного завода! Сегодня ночью!

— А ты откуда знаешь? — по возможности равнодушно спросил Денис. — В Интернете прочитал?

— Как же… Но пока это тайна за семью печатями. Мне наш вокалист шепнул — Антон Липовских, а ему — Жорка Куралов.

— А Куралов откуда может знать? — засомневался Денис, хотя знал правильный ответ не хуже портье. — Он же человек искусства, режиссер, небось насочинял чего…

— Да вы что! Он все раньше всех узнает! Он же с Лосем, ментом главным, на короткой ноге! Утром люди на работу пришли, а Галин в кресле сидит с дыркой в башке, представляете?!

— И записка, наверно, предсмертная? — предположил Денис.

— А вы откуда знаете?

— Так, догадался…

— Да! Была записка. Так что все точно. Все как у больших… Я просто подумал… — замялся портье. — Подумал, вам это интересно, вы же тут снимаете свое кино про бизнесменов всяких.

— Правильно подумал, — Денис сунул ему в руку банкноту. — Будь в форме и дальше.

Денис поднялся в номер и подключился к Интернету. Отправил Максу очередное письмо.

Интересно, подумал он, ведь уже не первый человек говорит, что Куралов с отцами города — на дружеской ноге. Сначала — ресторатор Клюев, теперь вот — портье. Дословно одна и та же фраза, словно устоявшееся идиоматическое выражение. Это что значит? Значит то, что эта мысль тут давно у всех в головах сидит, вот что значит. Это либо банальная правда, либо тотальная ложь, которую, возможно, сам же Куралов и распространяет. Какая-то странная личность все же. Обычно в провинциальных городках главрежи — пожилые почтенные дяди, а тут… да еще и скульптор. Да еще и с Лосем одновременно в город приехал, то есть не так давно. А может… может, это он — Полковник?!

Тут появилась Алла.

— А что, если легендарный Полковник — это Куралов? — без обиняков высказался Денис.

Алла уставилась на него, не находя нужных слов. Достала сигарету, закурила, и это ей помогло.

— Не катит, — отрезала «знаменитая журналистка».

— Почему?

— Не катит, и все.

— Это не аргумент. Ты сама посуди: молодой, нахальный, артистичная натура, наверняка страсть как любит всякие розыгрыши, перформансы и прочую дребедень. Близок к Лосю и еще неизвестно к кому, депутат гордумы в двадцать пять, или даже меньше, лет. Он идеально подходит! Почему все говорят, что кто-то видел Полковника, но никто даже не может его описать?! Потому что у Куралова достаточно ума и стиля, в отличие от большинства банальных урок, не демонстрировать свою власть. Чем он таинственней, чем загадочней, тем он сильнее!

— Еще немного — и я бы поверила, — усмехнулась Алла. — Не хотела тебе рассказывать… ну да это неважно. В тот день, когда ты уезжал в Ростов, я с ним столкнулась тут, в холле нашего двадцатого этажа. Думаю, он меня караулил. Еще когда мы в телецентре познакомились, он там слегка подкатывал, но в рамках приличия. А здесь полез уже внаглую. «Давай, — говорит, — милая, пока твоего абрека нет, делом займемся!» Понял?

— Абрек — это я?

— Абрек — это ты. В общем, я сперва подпустила его поближе, а потом двинула хорошенько между ног, да еще пообещала, что в следующий раз на видео сниму. Журналистка я или нет? Вид у него был довольно жалкий. Так что сам понимаешь, какой уж тут Полковник.

— Н-да, — разочарованно пробормотал Денис, возвращаясь к своим компьютерным делам. — А красивая была версия.

Меньше чем через полтора часа после полученного задания Макс влез в базы данных Ростовских мобильных систем связи и выяснил, что телефонный номер 91-17-17 зарегистрирован на Анатолия Сергеевича Кравцова. В самом этом факте ничего удивительного и подозрительного не было: Кравцов — крупный бизнесмен, у которого наверняка есть коммерческие интересы в Ростове, а возможно, и какие-то фирмы.

Но теперь Денис с большой долей вероятности был уверен в том, что именно Кравцов настаивал на ликвидации Галина. Очевидно, с точки зрения придонской мафии, тот стал совсем уж ненадежен. Сперва к нему прислали мордоворота, который его немного поколотил, а потом, когда Галин после звонка Дениса сам кому-то позвонил… Он был напуган, он боялся за свою семью, он не стал бы обращаться в ФСБ, значит, он звонил своим хозяевам, чтобы сообщить, что московские журналисты пуще прежнего суют свои длинные носы куда не следует. И тогда его решили убрать.

Черт! Узнать бы содержание «предсмертной» записки…

Чтобы не терять времени и предпринять хоть что-то, Денис отправил в Ростов Аню Стоцкую с бутылками, которые он стащил с завода Галина. Аня должна была отправить их с самолетом в Москву и оставаться в Ростове, пока Денис не разрешит ей вернуться в город.

Через несколько часов она перезвонила и сказала, что все сделала, а также сняла номер в гостинице «Аксинья» — 413-й.

— Могла бы и другой выбрать, — проворчал Денис.

— Ничего, я не суеверна, — легкомысленно пропела Аня.

Денис ворчал не из-за номера, он просто вспомнил, как в прошлом году останавливался в этой самой гостинице и большого удовольствия история, связанная с тем визитом в Ростов, не доставила. Кажется, все повторяется. Хотя информация о номере — совсем не лишняя. Девушка Денису явно нравилась, и как знать, если будет больше свободного времени, как еще все обернется.

Глава пятая

Денис недолго переживал. Содержание записки Галина стало известно в тот же день, ее просто показали по телевидению. Там было написано:

«Прошу прощения у всех, кому будет меня не хватать.

Я виноват перед своей семьей.

Но больше жить двойной жизнью я не могу».

Подполковник Лось и прокурор Федишин поступили мудро: во избежание слухов в этот же день пустили на место происшествия съемочную группу во главе с Белозеровичем. Алла узнала об этом благодаря телефонному звонку от подполковника, он извинился, что лишил ее такой горячей информации, но Алла перебила:

— И правильно сделали, Владимир Александрович!

Алла держала трубку так, чтобы Денис мог все слышать, и сейчас ему показалось, что Лось слегка оторопел.

— Правильно? — повторил подполковник.

— Ну конечно! Это ваше внутреннее дело, это горячие местные новости, и это не наш профиль. Конечно, очень жаль, что с человеком, который попал в орбиту нашего журналистского интереса, произошел такой несчастный случай, но что уж тут поделаешь.

— Алла! Аллочка! — с чувством сказал Лось. — Вы необыкновенная женщина. И замечательный журналист! Обещаю вам любое содействие в сборе информации на тех бизнесменов, которые вас интересуют! В знак своего расположения могу снабдить вас эксклюзивом. Пистолет, из которого застрелился Галин, — китайского производства. А у него на заводе некоторое время работали китайцы. Вот так вот! А сейчас, извините, дела. Включите телевизор, там будет репортаж Белозеровича.

— Как это тебе нравится? — Алла кивнула на телефон.

— Хитрый лис, — сказал Денис.

Репортаж Белозеровича поначалу большой ясности не внес. Белозерович ходил по заводу, распинался, какой Галин был чудесный человек и как много хорошего сделал для города, что человеческая натура противоречива, что делаем мы в своей жизни много разных вещей, иногда без особой выгоды для себя, иногда под давлением обстоятельств, а иногда природа наших поступков иррациональна. Не в этом ли кроется и печальный факт ухода из жизни Евгения Марковича Галина? Который, кстати, застрелился из пистолета «ТТ», разрешения на хранение которого у него не было.

После этого съемочную группу пустили на место происшествия. Тела там уже не было, но была кровь — на стене и на полу. А также записка на столе и пистолет на полу. И то и другое показали крупным планом. Видимо, Лось специально распорядился не убирать вещдоки до приезда телевизионщиков. Пистолет держали в кадре секунд пятнадцать. Этого времени Денису хватило, чтобы определить, что он действительно китайского производства. Кстати, номер на стволе у «тэтэшника» был запилен.

В конце своего репортажа Белозерович сообщил, что сегодня придонцев ждет новая порция теледебатов между претендентами на заветное кресло мэра. Он уже готов был уйти из эфира, когда подошедший чернявый капитан Анохин ему что-то сообщил, и Белозерович невероятно оживился.

— Дамы и господа! — возвестил он. — Поистине сенсационная новость! О покойнике плохо не говорят, но сейчас я даже не уверен, плохо ли это! Оказывается, всем нам хорошо известный Евгений Маркович Галин был настоящий подпольный миллионер, просто какой-то Корейко! Причем подпольный в буквальном смысле, попрошу вас обратить на это внимание.

Оператор взял своего босса крупным планом, и все наезжал и наезжал, и полубезумные глаза Белозеровича были теперь во весь экран.

— Как тебе его зрачки? — сказала Алла.

— Колес каких-нибудь наглотался поди, — высказал предположение Денис.

Белозерович вместе со своим оператором бодренько спустился в алкогольный цех. Самая эффектная сцена была, конечно, с отъезжающим полом. Даже на видавшую виды Аллу она произвела сильное впечатление.

— И вот теперь, — соловьем заливался Белозерович, — так получилось, что Галин, вольно или невольно, оставил нам с вами в наследство целый алкогольный завод!!! Ведь не взрывать же все это добро, правильно?! Я думаю, мудрые городские власти разберутся, как правильно распорядиться, правильно? — Он подмигнул своим телезрителям, и на этой фривольной ноте жуткий, в общем-то, репортаж закончился.

— У меня идея, — сказал Денис. — Если ты ее сегодня озвучишь, это будет бомба. Они все перегрызутся…

Значит, это был ствол «китайского» производства. Надо проверить, кто там у Галина на заводе работал.

Денис помнил, что во времена беспредела начала девяностых, когда по Москве шла волна массовых убийств коммерсантов, банкиров и иже с ними, такие «игрушки» использовались очень активно. Москва была буквально заполнена этими пистолетами. Сначала, когда раз за разом эксперты-криминалисты делали вывод, что очередная жертва была застрелена из пистолета «ТТ» (тульский Токарева), предположили, что поскольку оружие это давно не используется ни в армии, ни тем более в спецслужбах, то, значит, им торгуют военные, всякие ушлые прапорщики и офицеры служб тыла, изымая с армейских складов, где оно бесполезно хранится уже десятилетия. Однако все оказалось не совсем так. Во-первых, спиленные номера пистолетов не давали возможности для дальнейшего хода расследования. А во-вторых, дядя Дениса — Вячеслав Иванович Грязнов — занимался тогда этим делом и, сотрудничая с Федеральной пограничной службой, сумел выяснить, что на российско-китайской границе в районе городка Хэйхэ с китайской стороны было «окно», через которое целенаправленно шел только один контрабандный товар — огнестрельное оружие советских моделей, сделанное в Китае. Китайский пистолет «ТТ», в частности, отличался тем, что был практически одноразовым, из него рекомендовалось делать не больше двух выстрелов, и то в упор, потом следовали неминуемые осечки. Стоил такой пистолет две-три сотни долларов. За совокупность этих качеств его и любили киллеры, которым вполне хватало одного-двух выстрелов в упор. «Спиленные» же номера «тэтэшников» должны были запутать сыщиков, что некоторое время и происходило.

Из такого вот китайского «ТТ» и «застрелился» Евгений Галин — в кавычках, если предположить, что было совершено убийство. Впрочем, после показаний Ани Стоцкой Денис в этом почти не сомневался. Тот, в чьей машине она пряталась, и застрелил несчастного Галина, а потом замаскировал все под самоубийство. Вероятно, записка была приготовлена заранее.

Итак, теперь картина прояснялась. Иксы, игреки и зэты постепенно упорядочивались и открывали свое истинное значение. Денис теперь был уверен, что тот, за кем следила Аня, возвращался домой за пистолетом. Тем самым пистолетом «ТТ», из которого якобы застрелился Евгений Галин. Каким бы слабаком он ни был, зная, что его жене и дочери угрожает физическая расправа, он не стал бы выбирать себе такой путь. Да и слабаком Галин Денису не показался, а то, что он пил, категорически об этом не свидетельствовало.

Как это было ни сложно сделать, но Денис все же позвонил жене Галина.

— Лариса, как вы? — спросил он.

— Денис, вы должны знать, Женя никогда бы так не поступил, — надтреснутым голосом сказала Лариса.

— Вы видели записку?

— Видела. Это похоже на его почерк. Но уж очень сильно похоже. Какие-то все буквы правильные, словно ее несколько минут выписывали, вы понимаете меня, Денис Андреевич?

— Да. Я слышал, что у Галина на заводе работали китайцы.

Об том Алле недавно говорил Лось, о чем, кстати, упоминать было необязательно.

— Да, это были инженеры-наладчики, которые помогали устанавливать новое оборудование.

— Лариса, может быть, вам стоит вместе с дочкой уехать на какое-то время из города?

— Мне — уехать?! — возмутилась Лариса. — Да ни за что! А дочь я уже и так в Ростов отправила.

Денис понял, что спорить бесполезно, и ему оставалось лишь попросить ее быть максимально осторожной. Он думал, что разговор окончен, но Лариса трубку не отключала. Она немного помолчала, потом сказала:

— Денис, я от вас кое-что скрыла. Я не думала, что это для вас важно, а муж просил никому не говорить. Но теперь… Несколько дней назад Женя позвонил мне и рассказал, что предложил нашим местным предпринимателям написать письмо в Москву, в Генеральную прокуратуру, о том беспределе, какой у нас тут творится. И что уже кое-кто его подписал.

— Он отправил это письмо, как вы думаете?

— Вряд ли. Он собирался сразу же сделать об этом заявление на местном телевидении. Думал, что так обезопасит себя.

— Лариса, — Денис немного помялся. — Поймите меня правильно, я не могу сейчас щадить ваши чувства, я занимаюсь расследованием… Скажите, вы знали о подпольном цехе алкогольной продукции?

— Нет. Я лишь догадывалась, что на заводе не все гладко. Особенно ясно это мне стало, когда там стали устанавливать систему автоматизированного управления. Женя давно о ней мечтал, да все денег не хватало. А тут вдруг сразу — раз и купил. Причем не в кредит. Я не спрашивала, откуда он взял средства, да и так видела, что не все у него слава богу, ходил мрачнее тучи, хотя, по логике вещей, ведь радоваться должен был, верно?

Верно, подумал Денис. Потому что систему автоматизированного управления и регуляции брагоректификационным процессом купил не Галин, а Кравцов, который и заставил его запустить этот подпольный цех.

Теперь Денис был уверен в причине гибели Галина. Кравцову, или Полковнику, или кому-то еще стало известно об этом письме в Генпрокуратуру.

И теперь Денис знал, какое оборудование устанавливали китайцы. Ту самую САУР БР. Мог ли Галин у них приобрести пистолет, как намекал подполковник Лось? Теоретически мог. Но сейчас вся страна, даже весь мир завалены товарами китайского производства, и чтобы приобрести их, не нужно искать китайца, достаточно отправиться в ближайший магазин. С пистолетом, конечно, все немного сложнее.

Денис открыл в компьютере атлас. Где же этот чертов Хэйхэ находится, про который дядя рассказывал? Понятно, что где-то на границе. Ага, вот он, на северо-востоке Китая. А с российской стороны — Благовещенск, по сути, через Амур. Стоп!

— Алла! — крикнул Денис в соседнюю комнату. — Что там у нас с трудовой биографией кандидатов? Где они в армии служили?

— Райнис в стройбате — где-то на Украине, а Кравцов — на Дальнем Востоке, точно не помню.

— Ну так посмотри, — потребовал Денис. — Не в Благовещенске случайно?

Алла открыл свой ноутбук, досье хранились у нее.

— Под Хабаровском, — сообщила она через несколько минут.

Денис расстроился.

— Это тоже от Китая недалеко, но про Хабаровск мне ничего неизвестно насчет контрабанды китайского оружия.

— Подожди, — заметила Алла, все еще читая биографическую справку. — Кравцов работал в Благовещенске в конце девяностых.

— Ага! И что делал?

— Якобы что-то строил. Да кто его знает? Может, укреплял советско-китайскую дружбу.

— Очень похоже на то, — оживился Денис.

— Знаешь, что я подумала? — поделилась Алла. — Ведь все кандидаты обычно врут про свое славное прошлое. Как бы нам выяснить, чем он в самом деле занимался в том промежутке времени, когда в городе отсутствовал? Только боюсь, что тут, в Придонске, мы правды ни за что не узнаем. Может, нам обратиться с этой просьбой в «Щит и меч»?

— У них сейчас своих проблем наверняка хватает: похороны Чижова и все такое. Но не волнуйся, я уже попросил кое-кого в Москве этим заняться, — успокоил Денис напарницу.

«Кое-кто» — это был генерал-майор милиции Вячеслав Иванович Грязнов.

Глава шестая

Телецентр жил полной жизнью как никогда.

Режиссер махнул рукой, и зажглась красная лампочка. Телепередача — очередные дебаты между кандидатами на пост мэра — начались. Сперва их вел Белозерович, который сразу же предупредил, что его московская коллега в свое время поднимется на сцену. Впрочем, вначале все отдали дань памяти Евгению Марковичу Галину — встали и скорбно помолчали секунд пятнадцать. Потом кандидаты в мэры по очереди ответили на вопросы:

Как они собираются решать жилищную проблему?

Что будут делать с растущей задолженностью по зарплате бюджетникам?

Как собираются улучшать экологическую атмосферу в городе?

Тут в игру вступила Алла. На этот раз она была одета иначе. Высокие каблуки, мини-юбка, на белой в полоску рубашке — приспущенный бледно-розовый галстук. Алла медленно прошлась по сцене взад-вперед, явно наслаждаясь произведенным эффектом. Зал, как завороженный, поворачивал вслед за ней головы. Наверное, то же самое делали у себя дома и телезрители. Денис тоже сидел в зале и наслаждался.

Алла потрясла в воздухе пачкой листов бумаги.

— У меня в руках доклад, сделанный информационным агентством, которое лишь год назад начало осуществлять взаимодействие между российскими и европейскими пресс-службами секретных ведомств. Возможно, для широкой аудитории эти слова прозвучат несколько туманно, поэтому я объясню. Вне рамок Интерпола создана новая структура, которая будет заниматься изучением общественного мнения в целях государственных и межгосударственных интересов.

Денис осторожно посмотрел по сторонам. Кажется, ни в зале, ни на сцене не понимали, куда клонит «знаменитая московская журналистка».

— Судя по докладу, которым я располагаю, в беднейших странах мира коррупция остается одной из самых острых проблем. В то же время и в развитых государствах коррупционеры, кажется, чувствуют себя все более уверенно. Хуже всего ситуация с коррупцией обстоит в Бангладеш, Нигерии и на Гаити. В первую десятку самых коррумпированных стран попали и несколько бывших советских республик — Грузия, Азербайджан и Таджикистан. Меньше всего взяточников — в Новой Зеландии и северных странах: Финляндии, Дании и Исландии. Всего в этом списке — сто тридцать три государства, что на тридцать одно больше, чем в прошлом году. Россия оказалась в этом списке на сорок седьмом месте…

— Сорок седьмом? — задумчиво переспросил Кравцов.

— Да. На сорок седьмом месте по специально созданной шкале, где десять баллов означают полное отсутствие коррупции, а один балл — продажность всех и вся. Россия набрала два целых семь десятых балла. Два целых восемь десятых баллов — то есть чуть более низкий уровень коррупции — в Малави, Индии и Румынии. Всего же, по словам руководителя агентства, более семидесяти процентов стран, где проводилось исследование, набрали менее пяти баллов. В развивающихся странах эта цифра еще выше — девяносто процентов. Не все так плохо, господа.

— Действительно, звучит оптимистично, — усмехнулся Райнис.

— Крайне негативные изменения произошли за год в США, Израиле, Люксембурге и Канаде. По данным организации, там коррупционеры резко активизировались. По сравнению с последними годами двадцатого века сейчас ситуация несколько улучшилась. Люди начали понимать, насколько важна эта проблема, и как трудно с ней бороться. Но вот какая появилась дилемма. Необходимо ли существование и функционирование чего-то вроде международной антикоррупционной коалиции, как вы считаете? Например, поможет ли вашему родному городу, если здесь начнет работать антикоррупционная комиссия со специалистами, допустим, из Таганрога или Ростова.

— Безусловно! — воинственно воскликнул Райнис.

Кравцов молча усмехнулся.

— Как, Анатолией Сергеевич, разве вы не согласны с Эдвардом Яновичем? — притворно поразилась Алла.

— Вот именно, что не согласен, — подтвердил Кравцов.

Внимание телекамеры полностью сосредоточилось на нем.

— Вы не могли бы разъяснить нам свою позицию? — очаровательно улыбаясь, попросила Алла.

— Для этого я и здесь, — сказал Кравцов. — Я считаю, что каждый должен заниматься своим делом. Точнее, профессионалы должны заниматься своими делами.

— А непрофессионалам куда податься? — уточнила Алла.

— А непрофессионалы должны быть разнорабочими, пока не станут профессионалами. На черта лысого нам нужны тут эти деятели из Таганрога, спрашивается? Пусть у себя в городе порядок наводят. Я недавно читал летнюю сводку преступлений по области. Так вот Таганрог этот — просто Чикаго тридцатых годов, ясно?! Пусть сперва дома разберутся, ясно?! Я думаю, наша местная милиция, прокуратура, ну и все, кому положено, конечно, в состоянии это сделать.

— А если нет? — спросила Алла.

— То есть как это — нет?!

— У нас же речь идет о коррупции. Если они сами… Что такое коррупция, по-вашему?

— Коррупция? — Кравцов нагловато подмигнул Райнису. — Я думаю, это когда рука руку моет. Разве не так?

— Я думаю, не так! — неожиданно экспансивно сказал Райнис.

Алла сочла нужным вмешаться:

— Разрешите мне, господа, дать вам академическое определение, чтобы сразу упростить ситуацию и не вводить в заблуждение ваших избирателей. — Она посмотрела на лист бумаги: — Коррупция — это прямое использование должностным лицом своего служебного положения в целях личного обогащения. Как правило, сопровождается нарушением законности.

— Ах вот оно что! — протянул Кравцов. — Короче, речь о том, что наши отцы города в чем-то замазаны, так?

— Я лишь сказала, что коррупция — это использование должностным лицом своих возможностей для личного обогащения с нарушением закона. Это может касаться и дворника тети Клавы, и мэра Иван Иваныча.

Кравцов неприятно улыбнулся. У Райниса брови поднялись вверх. По залу прошел шепоток.

Денис понял, что произошло: местного мэра звали Александр Александрович, а чаще запросто — Сан Саныч. И этого абстрактного «Иван Иваныча», которого упомянула «известная московская журналистка», все сразу же отнесли к нему. Денис физически почувствовал, что атмосфера стала словно наэлектризованной. Ему даже показалось, что придонцев вообще не слишком теперь интересуют их видные земляки — Райнис и Кравцов, их больше занимает точка зрения человека из Москвы. Как знать, чью позицию он озвучивает?

Денис видел, как Белозерович вытер вспотевший лоб белоснежным платком, и уловил, как Кравцов метнул короткий, но полный ярости взгляд на Лося, сидящего в первому ряду. Ну и дела!

— И вот еще что, — продолжала Алла. — Как уже здесь говорилось, сегодня трагически погиб господин Галин. Он застрелился. И я хочу сделать заявление. Возможно, вы знаете, что несколько дней назад моя съемочная группа… — на этом месте Денис гордо подумал: съемочная группа — это я! — … моя съемочная группа побывала на заводе безалкогольных напитков. Евгений Маркович подробно нас ознакомил со своим производством, а в конце беседы в эксклюзивном порядке сообщил нам, что во время очередных теледебатов, то есть сегодня вечером… — Алла выдержала паузу и посмотрела на зал взглядом вдовствующей королевы.

Тишина была абсолютная.

— …Он собирается выдвинуть свою кандидатуру на пост мэра. Евгений Маркович сказал, что в этом качестве его не устраивают ни господин Райнис, ни тем более господин Кравцов. И после этого я, как и все вы, узнаю, что он внезапно застрелился.

Денис внимательно смотрел на сцену. Кравцов побелел, а у Райниса просто самопроизвольно открылся рот. Кажется, все съели эту ложь. А уж в зале (а значит, и дома, перед телевизорами!) поверили сразу и бесповоротно!

Алла кивнула Белозеровичу и вернулась на свое место.

— М-да! — Телеведущий, кажется, был ничуть не смущен новым поворотом событий. — Что ж, у нас есть возможность порассуждать о том, каковы были бы шансы у господина Галина. Кажется, это новое слово в предвыборных кампаниях — обсуждать шансы, так сказать, несуществующих кандидатов.

Кравцов уже овладел собой и теперь демонстративно пожал плечами:

— Мало ли что можно сказать!

— Вы ставите под сомнение слова нашей гостьи? — тут же отреагировал Белозерович.

— Да я не о том! Раз она так говорит, наверно, Галин ей это сказал. Я имею в виду, что то, что он там наболтал, ровным счетом ничего не значит. Наш Евгений Маркович был не из тех, кто отвечает за свои слова. Я вот, — Кравцов внушительно ткнул себя кулаком в грудь, — я вот отвечаю за свои слова, и никто не может сказать, что это не так!

— А что скажет глубокоуважаемый кандидат Райнис?

Глубокоуважаемый кандидат Райнис почел за лучшее промолчать.

— Ну что же, — подвел итог Белозерович, — к сожалению, сейчас в студии не присутствует прокурор города Федишин, так что у нас никаких комментариев со стороны следствия…

Тут с места поднялся подполковник Лось и безо всякого микрофона, чеканя каждое слово, произнес:

— Прокуратура работает в тесном контакте с органами милиции, и я могу авторитетно заявить, что на настоящий момент никаких сомнений в том, что господин Галин совершил самоубийство, не появилось! Совершенно очевидно, что его слова в предсмертной записке о двойной жизни относятся к его незаконному бизнесу. Кстати, хочу также сообщить всем присутствующим, что главный технолог завода Мартынчик арестован и сейчас активно дает показания. Пока что они никак не расходятся с версией следствия о самоубийстве.

На этом вечер и закончился.

В гостиницу ехали молча. Денис сидел за рулем, Алла свернулась клубочком на заднем сиденье.

Когда поднимались в лифте на свой двадцатый этаж, она поинтересовалась:

— Ну что, ты доволен? Вызвали огонь на себя?

— Надо же что-то делать. Ситуация тупиковая.

— Ничего не тупиковая! Ничего не тупиковая, мы уже много в чем разобрались!

Они вошли в люкс, и Алла устало повалилась на свой любимый диванчик.

— Котику моему сегодня тридцать девять исполнилось, — вдруг печально сказала она.

— Аллочка, коты столько не живут, — осторожно заметил Денис и все равно заслужил туфлю, полетевшую в него через всю комнату. Речь ведь была о Боре Никифорове. — А твой экскаваторщик Коля, — вдруг ни с того ни с сего добавил он, — наверняка копал котлован для подпольного цеха Галина. Зуб даю.

Алла посмотрела на него с удивлением.

— Как это мне в голову не пришло?! Можно попытаться найти его и снять показания.

— А какой в этом смысл?

— Как это какой? — возмутилась Алла. — С точки зрения закона…

— С точки зрения закона, — скривил физиономию Денис, — нас тут с тобой вообще нет.

Алла промолчала: конечно, Денис прав…

Глава седьмая

Утром Денис первым делом проверил электронную почту. Там появилось очередное послание от Макса:

«Информация из Центра судебной экспертизы. Студень подтвердил прямую родственную связь твоих „пузырей“ с теми, которые были изъяты в „Кубышке“.

Денис в таком результате не сильно сомневался, а потому не слишком-то и обрадовался. Теперь его больше занимал вопрос, почему же в таком случае коньяк «Московский», который он отправлял в Москву в первый раз, оказался совсем другим? Хотя и на этот вопрос ответ был где-то совсем близко, вернее, ответ был почти очевиден, не хватало доказательств.

— Чем занимаешься? — автоматически спросил Денис, заходя на половину Аллы.

— Читаю журнал «Домовой».

— Ты не очень похожа на домохозяйку.

— Отсталый ты тип, — с сожалением протянула Алла. — Это не для домохозяек журнал. А для жен новых русских.

— А в чем разница? — удивился Денис, стаскивая ботинки..

— Ты вот лучше послушай. «История часовой династии „Ван дер Бауде“ началась с Алексиса Ван дер Бауде, родившегося в 1873 году в городе Брюгге, в ту пору называемом Северной Венецией. В свое время Алексис был очень известным человеком во Фландрии, он отвечал за установку и наладку огромных и сложных часовых механизмов и курантов, которые располагались на церквах, соборах, дворцах и городских ратушах. Каждый раз он имел дело с механизмами, чей вес составлял десятки тонн, некоторые из них являлись „сердцем“ конструкций, обеспечивающим одновременную работу и перезвон сорока семи колоколов. Зато все свободное время Алексис Ван дер Бауде посвящал своему хобби — изготовлению „миниатюрных“ ручных часов. Свою любовь к часовому искусству, ювелирным украшениям и драгоценным камням он в полной мере передал своим любимым внукам: Мишелю, Пьеру, Филиппу-Эмануэлю и Максу. Сегодня Макс Ван дер Бауде считается одним из новаторов современного часового бизнеса, а созданные „Ван дер Бауде“ часы с корпусом из специального сплава, так называемого „твердого“ серебра 800 VDB (аббревиатура, составленная по первым буквам фамилии мастера), пользуются популярностью во всем мире. Последним шедевром „Ван дер Бауде“ считаются часы „снэйк“, существующие в четырех экземплярах». Вот, — Алла закрыла журнал.

— И что? — спросил Денис, терпеливо дослушав до конца.

— Часы «снэйк», — повторила она, — существующие в четырех экземплярах. Часы «снэйк». Швейцарские. Дорогие, наверное. Очень.

Денис все еще молча смотрел на нее. Алла стала терять терпение:

— Может, картинку тебе нарисовать? Тебе не кажется, что мы совсем недавно их кое у кого видели?

— Сейчас-сейчас, — пробормотал Денис, включая ноутбук. — Если это известная модель, мы узнаем что-нибудь про нее посущественнее.

И действительно, Интернет не заставил себя долго упрашивать.

Сперва Денис нашел на сайте базельской выставки страничку фирмы «Ван дер Бауде». Оказалось, четыре экземпляра часов различаются между собой.

Потом Денис отыскал еще кое-какую небесполезную информацию.

…

Счастливые наблюдали часы

В начале весны знаменитая швейцарская компания Van Der Bauwede устроила в «Крокус Сити Молл» шумную презентацию часов Snake — изысканных, утонченно-женственных и очень модных. Недаром недавние Snake-парти в Париже и Гонконге собрали весь бомонд. У нас на вечеринку приехали даже Алла Пугачева с Филиппом Киркоровым, которые редко посещают светские мероприятия. Владельцы компании «Космос-Золото», эксклюзивного дистрибьютера VDB в России, вручили примадонне в подарок роскошные часы Snake. Часы уникальны тем, что существуют всего в четырех экземплярах, один из которых принадлежит жене арабского шейха, второй — примадонне русской эстрады. Самый первый был куплен еще на презентации моделей в Базеле неким бизнесменом, пожелавшим остаться неизвестным. Последний экземпляр часов пока еще в московском бутике, так что есть возможность стать третьим в роскошной компании. Все буквально забыли о времени, и веселье благодаря интересной программе, угощению от Potel&Chabot и шампанскому «Вдова Клико» продолжилось за полночь. Полюбоваться красивыми часами и порадоваться за Аллу Борисовну приехали многие известные представители богемы.

«Известия. ru».

— Итак, что мы имеем? — сам себя спросил Денис и расписал следующую схему:

…

1. Корпус из серебра 800 VDB, украшенный черными и классическими брилиантами и сапфирами. Именно этот вариант принадлежит жене арабского шейха.

2. Корпус из серебра 800 VDB, украшенный черными бриллиантами и рубинами. Эти часы подарили Пугачевой.

3. Корпус из серебра 800 VDB, украшенный «коньячными» и классическими бриллиантами и рубинами. Эти лежат в московском бутике.

4. Корпус из серебра 800 VDB, украшенный только классическими бриллиантами. Был куплен еще на выставке господином, пожелавшим остаться неизвестным.

— Значит, одни — у шейха, другие — у Пугачевой, — вслух стал перечислять Денис.

— У жены шейха, — поправила Алла.

— Это неважно, один черт, проверить никак нельзя. Самые первые — у бизнесмена, пожелавшего остаться неизвестным. — Он криво усмехнулся. — Ну-ну… Давай тогда хотя бы насчет московских выясним. Если помнишь, кое-кто из видных жителей Придонска нам рассказывал, что в Москву летал недавно на один день. Как знать, может, и за часиками. А если окажется, что их не купили, возьмемся за Пугачеву и шейха.

— За жену шейха, — машинально поправила Алла и спохватилась: — Ты шутишь?!

— Там видно будет, — сквозь зубы пробормотал Денис, отстукивая на компьютере очередное послание Максу.

— Да позвони ты ему уже наконец, — с досадой сказала Алла. — К черту конспирацию, выходим на финишную прямую.

— И то правда.

Денис взял телефон и позвонил Голованову, который традиционно оставался в его отсутствие старшим в «Глории». А после этого — в Таганрог.

…В пяти километрах за городом стояла машина ГИБДД. Возле нее, как и прошлый раз, стоял человек в кожаной куртке и кожаной бейсболке.

На этот раз Денис вышел из своей машины. Теперь он угнал «сорок первый» «Москвич».

— Вы меняете машины как перчатки, — сказал Шмелев. — А что, если я попрошу у вас документы на нее?

— Спасибо, что приехали, Алексей Иванович. Но я думаю, вы не за этим здесь. Так мне показать документы? — спросил Денис. — Я имею в виду, свои документы? Все-таки телефонный разговор — это одно, а…

— Не надо, я навел справки и знаю, какой вы «журналист». Что вы хотите знать о нашем болоте?

— Почему вас убрали из Придонска? Есть какая-то конкретная история, или вы просто не сошлись с Лосем?

— Лось тут вообще ни при чем, — отрезал Шмелев. — Находясь в состоянии сильного наркотического опьянения, один мерзавец в прошлом году сбил на пешеходном переходе молодую женщину Галину Иванцову с десятимесячным ребенком. Малыш погиб, а мать получила тяжелые увечья. Дело вел капитан Головкин. Он сфальсифицировал результаты экспертизы, изменил показания свидетелей. В результате вышло, что женщина сама виновата. Узнав об этом, я написал рапорт замначальника областного ГУВД. И после этого началось. В моем подразделении в течение года было тринадцать проверок, придирались ко всему, вплоть до того, что у постового шнурки не завязаны. Я снова написал рапорт Беленко. После этого у меня взорвали машину, а потом стали запугивать уголовники.

— Вы серьезно? Начальника ГИБДД города?

— Однажды, это было уже в апреле нынешнего года, они подкараулили меня у дома, завязалась драка. Я выстрелил из пистолета и ранил одного из бандитов, другой исчез. Оказалось, что тот, которого я ранил, некто Ларцев, находился в федеральном розыске. «Скорая» отвезла его в больницу. Но из больницы Ларцев исчез. Вскоре, в середине мая, меня перевели в Таганрог с понижением, там я нахожусь в должности замначальника ГИБДД. Но не в этом дело. Дело в том, что происходит здесь.

— А что происходит здесь? — спросил Денис.

— Вы зачем приехали? — вопросом на вопрос ответил Шмелев.

— Спросить, что вы знаете о ДТП четырнадцатого июля, в результате которого погиб некто Жолдак.

— Некто, — усмехнулся Шмелев. — Это для вас он — некто, а я Дмитрия Антоновича знал очень хорошо. И когда услышал, что случилось… в общем, я навел справки. Оказалось, его сбил Сергей Орлов.

— Да, я знаю.

— И Галину Иванцову тоже сбил Сергей Орлов!

— Ага, — пробормотал Денис, — это едва ли можно назвать случайным совпадением. — Он чуть не добавил: на что-то такое я и рассчитывал.

— Точно, — сказал Шмелев. — Правда, странно? Тем более что Орлов — не местный, он ведь в Ростове живет. Человек дважды приезжает в Придонск и дважды случайно сбивает людей. Но когда я писал первый рапорт Беленко, я не знал, что Орлов — его родственник.

— Орлов — родственник Беленко?! Кто он ему?

— Брат жены.

— Вот черт!

— Что-нибудь еще? — сухо поинтересовался Шмелев.

— Да. Алексей Иванович, в прошлый раз у вас с собой была такая штуковина…

Глава восьмая

Сева Голованов, как и его товарищ (и по несчастью, и вообще) Коля Щербак, были дома. Собственно, они оба были дома у Голованова и играли в преферанс — вдвоем, с «болванчиком». И очень были этим обстоятельством — неживым партнером — раздосадованы, но ничего не поделаешь, Демидыч снова застрял на своей обожаемой рыбалке, а Макса никакими калачами из «Глории» не выманишь. Да и правильно, надо же было кому-то все время оставаться на компьютерной связи.

Сева и Коля валялись на широченном диване, а рядом, на столике, стояло несколько бутылок пива. Того самого, что доктор им строго-настрого запретил. Но, в конце концов, жизнь дается человеку один раз и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, дни, часы и минуты.

Получив задание от Дениса, Щербак с Головановым размышляли недолго. Голованов позвонил в одно частное охранное предприятие, с которым у него были весьма давние и дружеские отношения. Сотрудники этого ЧОПа специализировались на охране вип-персон и обладали всеми необходимыми для этого аксессуарами.

Утром следующего дня возле бутика компании «Космос-Золото», расположенного в самом начале Тверской улицы, остановился серебристо-зеленый хромированный «роллс-ройс», из которого вышел представительный джентльмен в сопровождении своего телохранителя. Джентльмен был в смокинге, телохранитель — в костюме от Армани. Джентльменом был Голованов, телохранителем — Щербак. Гости сразу же проследовали в отдел, представляющий дорогим гостям швейцарские часы и прочие аксессуары роскошной жизни.

Джентльмен Голованов со скучающим видом поизучал ручки, фляги, заколки для галстуков, инкрустированные драгоценными камнями, и остановился как бы в некотором недоумении возле витрин с часами Patek, Rolex и Omega. К нему тут же подлетел менеджер:

— Может быть, чашечку кофе?

— Вы считаете, у вас хорошо готовят кофе? — презрительно осведомился Голованов, явно наслаждающийся своей ролью.

Щербаку стоило больших усилий держать себя в руках, изображать бессловесного истукана и не хихикать. Зато уж по окончании «операции» он оторвался.

— Вообще-то никто не жаловался, — не без достоинства отреагировал менеджер.

Голованов это оценил.

— Меня интересуют часы «снэйк». Я слышал, что у вас тут, — он усмехнулся, — вроде как распродажа…

— Распродажа?! — изумился менеджер. — Извините, но вы представляете, сколько они стоят?

Голованов пожал плечами: какая, мол, на хрен разница?

— Вчера у нас был один… олигарх… — Менеджер почтительно приблизился к Голованову и прошептал имя олигарха. — Долго приценивался, но так и не купил.

— Знаю, — небрежно сказал Голованов. — Серега-то мне сегодня утром и рассказал об этих котлах.

— Котлах! — почти восхищенно хихикнул менеджер. — Давно, признаться, в наших стенах не говорили столь э-ээ… демократично.

— Ладно, мы будем смотреть твой «снэйк», или я поехал «пульку» дописывать?

— Конечно-конечно, прошу вас!

Голованова завели в специальный кабинет, где, видимо, хранились особо ценные изделия.

К оставшемуся снаружи Щербаку подошел охранник бутика и негромко поинтересовался:

— Кого охраняем?

Щербак молча и выразительно посмотрел на него, но так ничего и не сказал.

А Голованов тем временем рассматривал часы. Все, как и говорил Денис. Серебряный эллипсоидный корпус был украшен «коньячными» и классическими бриллиантами и рубинами. Да еще зеленый, крокодиловой кожи, ремешок. Голованов положил их себе на ладонь и немного пошевелил ею перед глазами. Бриллианты благородно переливались. Сдуреть можно.

— Ясно, — сказал Голованов, возвращая их менеджеру. — Подумаю. Конечно, Сереге нос охота утереть. Но… подумаю.

— Конечно-конечно, — суетился менеджер, не зная, как бы еще угодить дорогому гостю.

— Значит, последние остались, да? А предыдущие кто взял?

Менеджер смущенно улыбнулся:

— Простите, мы не можем оглашать имена наших покупателей.

— Да брось, — Голованов покровительственно похлопал его по плечу, — все же знают, что одни Пугачева носит, другие — какая-то принцесса.

— Жена шейха.

— Один черт. Ну а третьи, наверно, Толян, больше некому.

— Толян? — машинально переспросил менеджер.

— Ну да, Толян Кравцов.

— Так вы знакомы? — обрадовался менеджер. — Он очень своеобразный человек, вы не находите? Он приехал к нам с фотографией часов на чьей-то руке и сказал, что тоже хочет такие! Можете себе представить?!

— Могу. Толян — правильный пацан, — внушительно сказал Голованов и удалился.

… Когда час спустя сыщики переодевались в свою одежду, Щербак вдруг захохотал, согнувшись пополам и тыча пальцем в приятеля, который в тот момент стоял уже в своих брюках, но еще без рубашки.

— Что такое? — обиделся Сева. — Только не говори, что я теперь хуже выгляжу, чем в тех понтовых шмотках.

Но Щербак от смеха не мог выдавить ни слова, он схватил левую руку приятеля и поднес запястье ему к глазам. И Голованов наконец понял причину его веселья. Все это время на нем были старые «командирские» часы, которые он носил уже лет двадцать и не жаловался — подарок комполка в Афганистане.

Глава девятая

Сыщики слонялись по своему номеру и ждали у моря погоды. Денис пил минеральную воду, Алла курила.

Теперь они знали, что часы «снэйк» в бутике «Космос-Золото» приобрел господин Кравцов. Между тем их сейчас носит Ксения Беленко, утверждая, что их ей подарил друг. Денис хорошо помнил, как при первой встрече он обратил внимание на часы на ее руке. Часы, мягко говоря, были незаурядными. Эллипсообразный циферблат обрамлял серебряный корпус с драгоценными камнями. Арабские цифры и еще три маленьких циферблата внутри.

Денис еще тогда подумал, что часы как будто мужские, но в то же время необыкновенно изящные, и даже вслух сказал что-то банальное по этому поводу. А Беленко ответила, что это подарок. Подарок чей? Подарок Кравцова? Не слишком ли это опасно — принимать столь дорогие подарки от столь же темной личности? Или он вручил их ей в качестве адвокатского гонорара за оказанные услуги? Но ведь Кравцов часы купил около трех месяцев назад, а последний раз оказывался под следствием в 1999-м. Этот вариант отпадает.

Но появляется другой — Сергей Павлович Орлов. Зачем Орлову убивать директора школы и депутата Жолдака? Он, вероятно, и знаком-то с ним не был. Если он убил Жолдака на заказ и получил за это гонорар… допустим, не деньгами?

Денис вспомнил, как адвокатесса «угадывала», какая у него машина. «…Пожалуй, „форд-экскершн“… Нет-нет, не годится. „Маверик“, может быть? „Экскершн“ слишком большой и пафосный. Думаю, „маверик“. Я бы вам купила „маверик“, будь моя воля…»

Да ни черта она не угадывала, навела справки и все заранее знала. Но как артистично она его «разводила»!

И конечно же теперь абсолютно понятна неудача с первой экспертизой — с коньяком «Московский», который через нее передавали в Москву. Она просто подменила бутылку. Причем даже не в Ростове, а в Москве, там ведь купить его гораздо проще, так что местного разлива спиртное и не передавали в ЦСЭ, немудрено, что Студень никаких «придонских» следов в нем не обнаружил.

Что ж, Ксения Павловна — профессионал высокого класса. Конечно, хорошо иметь мужа-генерала, но нужно ведь и самой место под солнцем отвоевывать.

Денис отхлебнул минеральной и посмотрел на бутылку.

— Алла, ты помнишь газетную статью про то, как адвокат Беленко помогла пенсионеру, которого кинули было лохотронщики?

— Да.

— Как там называлась фирма?

— Кажется… «Одиссей»?

— Верно, ЗАО «Одиссей». А теперь посмотри сюда:

…

НОВОДОНСКАЯ ЦЕЛЕБНАЯ

Вода газированная минеральная

питьевая лечебно-столовая

ПРИРОДНАЯ

ЗАО «Одиссей»

— Это же чистейший пиар! — сообразила и Алла. — С одной стороны, они так Галина подставляли, дескать, вот злодей, старичков обирает, с другой — рекламу Беленко делали.

— А Галин, бедняга, и пикнуть боялся… Впрочем, возможно, это ЗАО «Одиссей» — вообще несуществующая компания, специально организованная для такой акции. Помнится, жена Галина рассказывала, что он говорил ей, будто отказался платить бандитам, и они оставили его в покое, хотя он уже приготовился к неприятным последствиям. Но это, конечно, было не так. Галина серьезно взяли в оборот, он и пикнуть не смел.

Тут Алла в который уже раз вспомнила экскаваторщика Колю. Как он тогда говорил? «Да у меня братан с Полковником корешится, такое рассказывал…» А что, если он не трепался, что, если правду говорил? Ведь до сих пор, сколько они уже торчат в этом городе, до сих пор у них не было ни одного прямого свидетельства не то что против Полковника, а даже ничего просто подтверждающего сам факт его существования.

Алла потянулась за курткой.

— Ты куда это? — удивился Денис.

— Появилась одна идейка. — Она уже обувала кроссовки. — Я хочу поговорить с водителем КРАЗа. Мне кажется, он знает людей из бригады Полковника. Он мне свой телефон дал.

— Сбрендила?! Да мы же теперь под прицелом! Сейчас уже половина одиннадцатого! Ты выбрала худший день и худшее время для приключений.

Алла молча проверила, в порядке ли пистолет, переложила в карман куртки телефон.

— Подожди, — Денис вскочил на ноги. Он уже понял, что отговорить от ночного приключения ее не удастся. — Свет в номере оставим включенным и постараемся уйти незаметно.

Сделали так. Денис скрутил свою куртку вокруг ботинок, и Алла с этим тюком выскользнула из гостиницы, используя черную лестницу, пока Денис разглагольствовал о погоде с портье, стоя в шлепанцах на босу ногу и расстегнутой рубахе. Краем глаза он видел, что на него обращено множество взглядов. Портье был старый знакомый, рок-музыкант Артем, так что поговорить нашлось о чем.

Потом Денис вышел подышать ночным воздухом. Алла передала ему одежду, а сама вернулась в гостиницу, клятвенно пообещав больше не высовываться.

В двух кварталах от гостиницы стояла «Нива», которую Денис одолжил у ресторатора Клюева. «Нива» была заправлена и готова к боевым действиям. Денис позвонил экскаваторщику и водителю КРАЗа Коле и передал привет от Аллы. Сказал, что она хочет с ним увидеться. Несмотря на поздний час, Коля обрадовался и был явно не против. Встретиться договорились на бульваре Победы.

Через двадцать шесть минут он вышел из-за угла ближайшего дома и сел в машину к Денису.

— Здорово, братан! Классный у тебя прикид, — имелась в виду стрижка наголо.

— Здорово, — сказал Денис. — Только я же тебе не братан. У тебя другой братан есть. Познакомишь меня с ним?

— Не понял, в натуре? — удивился Коля. — А где телка-то? Продинамила, что ли?!

Денис вздохнул. Времени было много, в смысле было уже поздно, и оттого оставалось мало. Дальше последовала воспитательная беседа, и, видимо, доводы Дениса оказались убедительны, поскольку встреча с братаном Коли была назначена. У братана Коли было погоняло Спелый, и никаким братаном он, как и Денис, Коле не был, так, корешились когда-то некрупно, после армии. А теперь, когда Коля горбатился на своих стройках, Спелый иногда вносил разнообразие в его пролетарскую жизнь, приглашая иной раз в компанию братвы. Коля утверждал, что братва Спелого любит собираться в баре возле театра. Бар работал круглосуточно, театр — нет. Впрочем, ходила ли братва в театр, Коля не знал и о причинах такого соседства мог лишь догадываться. Дениса же этот факт заинтересовал, тем более что в театре со звучным названием ПХАТ он еще так и не побывал. А ведь собирался!

По настоятельной просьбе Дениса, Коля позвонил Спелому из телефона-автомата и попросил о срочной встрече возле бара. Спелый сказал, что нет проблем, поскольку именно там он сейчас и сидит. Тогда Коля попросил выйти, свернуть налево и перейти через скверик — прямо к вишневой «Ниве».

Пока ехали к театру, Денис интересовался, в каких отношениях с представителями власти находится Полковник.

— Ну, Лосю-то он, наверно, порядочно отстегивает, — предположил Денис.

— Лосю?! Да Лось у него в кармане сидит и не тявкает. Лось для него — тьфу! — В качестве доказательства Колян бросил предполагаемый окурок на пол и раздавил каблуком. — Я, конечно, не при делах, — тут же поправился он, — но так братва базарит.

— А, скажем, Беленко Полковник уважает? — небрежно спросил Денис, не надеясь, впрочем, на особый эффект.

— Генерала-то? А как же! Когда Беленку на должность поставили, наша придонская братва салют устроила.

— Какой-такой салют?

— Да натуральный. Выехали за город, все как положено, культур-мультур, разложили пикничок, на грудь приняли и давай в воздух палить. Столько шума понаделали, что, говорят, менты приехали посмотреть, что происходит. Ну и объяснили им вежливо, что, мол, хорошего человека так чествуют. Они и отвяли…

Когда Денис увидел, кто идет к машине, он понял, что не прогадал. Это была особа, приближенная к императору, дюжий молодец в сапогах-«казаках» с металлическими носами. Они встречались в Ростове, и его Денис видел дома у покойного Евгения Марковича Галина.

Коли к этому времени в машине уже не было. Отпущенный Денисом, он несся домой, соображая в уме, что вечер закончился очень даже благополучно, к тому же его можно еще и улучшить четвертинкой из холодильника.

Детина в «казаках» подошел к «Ниве» и сразу же получил удар открывшейся дверцей машины. Он удивленно согнулся пополам, и Денис заботливо втащил его внутрь. Спеленал руки и ноги скотчем, залепил рот. После этого, врезав еще пару раз для профилактики, сказал:

— Вижу, ты меня узнал. Это хорошо. Это отменяет обременительную процедуру знакомства. А теперь я тебе задам один простой вопрос и ты дашь мне на него правдивый ответ, друг Спелый. Не похожий на правду, а правдивый, чувствуешь разницу? Если окажется, что ты меня обманул, я вернусь, и мы возобновим наш дружеский диалог. Если ты смотришь телевизор, то знаешь, что есть такая игра «Что, где, когда?», там дают минуту на ответ, но когда игроки хотят сэкономить себе время для следующих вопросов, они этой минутой не пользуются и отвечают сразу. Ты тоже будешь отвечать мне сразу, понял? Итак, я задаю вопрос: где сейчас, или сегодня, находится, или будет находиться, человек по прозвищу Полковник? Ну?!

Денис сорвал Спелому со рта скотч, и тот выдохнул:

— Пошел ты…

— Вижу, ты не понял серьезность моих намерений, — огорченно произнес Денис и снова залепил ему рот.

После этого он вынул из кармана маленькую пластмассовую коробочку и потряс ее. Там что-то явственно зашевелилось. Денис открыл коробочку и осторожно достал оттуда… скорпиона.

Спелый отодвинулся, насколько это было возможно в его положении.

Скорпион был большой, и он извивался. Пожалуй, он готов был укусить, как только представится возможность.

На самом деле это было чудо японской мысли. «Скорпион» был сделан из каких-то особых полимеров, и при малейшем прикосновении к нему еще долгое время извивался и вибрировал, полностью создавая иллюзию живого насекомого. «Скорпиона» Денису перед насильным отправлением в отпуск подарил Демидыч. «Скорпион» был наживкой для рыбалки. Японские ученые высчитали, что в какое-то время года в каком-то море какие-то породы рыб будут лучше всего клевать именно на него.

Денис посмотрел на него с опаской и не долго думая засунул его под свитер Спелому.

— Теперь у тебя времени еще меньше, чем прошлый раз.

Лицо Спелого исказила судорожная гримаса. Денис понял, что время пришло. Он сорвал скотч.

— В театре, — просипел Спелый. — Через час!!!

Денис благодарно кивнул и через пару секунд усыпил Спелого маской с хлороформом. Потом снова залепил рот. Захватил с собой видеокамеру, длинный сверток и закрыл машину.

Глава десятая

Театр был, разумеется, закрыт. Денис сумел залезть в окно второго этажа с дерева. Побродил по служебным помещениям. Нигде никого. Все заперто, и везде темно.

Тогда он вышел в зал через центральный вход с первого этажа, который, видимо, не закрывался никогда.

Сцена была освещена, и это — в два часа ночи. К чему бы? Странно. Вернее, горячо. Денис позаглядывал за кулисы, некоторое время побродил по залу и наконец устроился в ложе слева от сцены, видимо, для привилегированных лиц. Он обнаружил, что бортик ложи не цельный, а разделен фигурными барочными подпорками, между которыми вполне можно было установить камеру. И самому глядеть на сцену. Денис все приготовил и лег на пол.

Ждать пришлось восемнадцать минут. За это время несколько раз затекали конечности, и он менял положение тела. Интересно, думал он, чем сейчас занята Алла. Спит небось без задних ног, совсем она вымоталась за последние дни.

Наконец послышались голоса.

— Я на вас удивляюсь, господа мафиози, — говорил надменный молодой голос. Кажется, это был Куралов. — Что за страсть к дешевым эффектам? Ну скажите на милость, зачем вам на сцену понадобилось? Может, еще шпаги в руки возьмете и монолог Гамлета кто-нибудь прочитает?

— Ну-ка, сгинь отсюда, — безо всякого выражения сказал хорошо знакомый Денису голос. Он вгляделся в щель между подпорками и узнал Райниса собственной персоной. — Езжай за Лосем и без него не возвращайся. Скажи: мы ждем.

— Не понял? — удивился Куралов. — В такое-то время? Да он меня пошлет, и будет прав.

— Что ты не понял? — засмеялся Кравцов. — Беги за ментом, пока вы оба целы, да скажи ему, чтобы оружие захватил, понял? Скажи, у нас проблема с московскими гавриками.

«О чем они говорят, — ломал голову Денис. — И в самом деле, зачем им сцена понадобилась?»

Видимо, Куралов внял совету, потому что спустя минуту полной тишины, в течение которой они удостоверились, что Куралов действительно ушел, диалог вели только два человека.

— Я уверен: они все знают, — тихо говорил Райнис. — Мне уже осточертело эту комедию ломать.

— Ничего, Эдик, мы свое возьмем, — заверил Кравцов. — И Москва не сразу стала самостоятельным субъектом Федерации. Закопаем субчиков под землю, никуда не денутся. Они сейчас в гостинице?

— Вроде да… Эх! Если бы ты не придумал весь этот бред про Полковника, — зло сказал Райнис, — мы бы сейчас не расхлебывали такую кашу. Романтики ему, видите ли, захотелось, в казаков-разбойников не наигрался! И что мы получили?

— Как это что мы получили? — удивился Кравцов. — Мы весь город за яйца уже столько лет благодаря этому держим! Или ты забыл? Совсем немного осталось потерпеть. До выборов дотянем — и дело в шляпе.

— Черта с два мы теперь кого держим! Частных детективов на свою голову — вот что мы получили! Хорошо еще, что нас из Ростова про сыщиков предупредили, а то пойди их раскуси!

— Да что такого-то?

— Они же профессионалы, ты что, не понимаешь?! Я уверен, что у меня вся гостиница напичкана прослушивающей аппаратурой!

— Ты это серьезно? — удивился Кравцов.

— А то! Наверняка и твой офис прослушивают, и квартиру тоже, и записывают каждое слово. Понял?!

Кравцов вытер вспотевшее лицо носовым платком и сказал:

— Ничего, не паникуй. Я с Лосем советовался, он говорит, что любые улики, собранные частными детективами втихую, в суде веса иметь не будут.

— В каком суде?! Каком суде?! Я слышать не хочу ни о чем! Мне уже сбежать хочется куда подальше! Пластическую операцию сделать! Пол сменить! Мало мы тут наворотили?! Ты Жолдака вспомни, этих двоих, у которых строительную фирму отобрал.

— Галин еще был, — хладнокровно напомнил Кравцов.

— Это вообще кошмар! Я как его лицо вспомню… И еще, знаешь, всю дорогу, пока к нему на завод ехал, такое странное чувство было, что за мной кто-то следит. Умом ведь понимаю, что это не так, а все равно кажется, будто кто-то невидимый в машине сидит…

«Ты даже не понимаешь, насколько ты прав», — подумал Денис.

— Да, нервы, братец, у тебя стали никудышные, — сочувственно заметил Кравцов. — Ну ничего, еще полчаса, максимум час, и мы все обтяпаем. Завалим мента с режиссером, и сразу дышать легче будет. Режиссера все признают за Полковника, надо только подсказать легонько, и народ знаешь как обрадуется? Ну а Лось будет его правой рукой, все как на самом деле.

— А зачем ты сказал, чтобы Лось с оружием приехал? — спросил немного успокоившийся Райнис. — Это же опасно!

— Ни хрена не опасно. Мы сперва Лося завалим, а потом из его пистолета Куралова уложим. Получится, что они друг друга замочили. Тут главное с ранами не ошибиться. Допустим, если в печень, то это наверняка, но еще пару минут он может пожить, а значит, противнику своему выстрелом ответить. Ну а уж если в голову, то сам понимаешь… Значит, пока я буду с Лосем говорить, подойдешь сзади и… Ну а я мальчишку тем временем придержу.

— Почему опять я?

— А кто?

— Почему не ты?!

— А ты сможешь Лосю спокойно зубы заговаривать, чтобы он ничего не заподозрил, пока я сзади подойду?

— Не знаю… — после паузы сказал Райнис.

— Вот и я о том же.

Райнис сел на корточки и схватился за виски.

— Ну что еще? — недовольно сказал Кравцов.

— Да ведь этим же все не кончится! Еще свидетелей — вагон и маленькая тележка. Хорошо хоть я заставил тебя от часов отделаться, надо же было таким жадным кретином быть — купить себе точно такие же часы?!

— А чем я хуже?! — неожиданно словно обиженный подросток выкрикнул Кравцов.

— Тем, что у тебя голова работать начинает только тогда, когда приходит время подчищать там, где нагадил!

— Плевать! Наши свидетели все замазаны по самое «не могу». Молчать будут в тряпочку. Или ты думаешь, Орлов побежит в ментовку докладывать, что он депутата горсовета за швейцарские часы на машине переехал?! Кроме того, — Кравцов коротко хохотнул, — и так ведь некоторые менты об этом знают. А про часы я всегда могу сказать, что их потерял или украли. Ни хрена ты, братан, я вижу, в нашем бизнесе не понимаешь. Причем чем дальше, тем больше.

На этой парадоксальной фразе у Кравцова зазвонил телефон.

— Да, ждем тебя, Лось, ждем, — сказал он. — Что… Как это не приедешь? Как это не приедешь?! Да ты что, урод, забыл, на кого работаешь, забыл, чей хлеб жрешь?! Совсем страх потерял? Ну так готовься, сука, сейчас я сам к тебе приеду! — Кравцов швырнул телефон в зал.

— Он догадался, — сказал Райнис. — Он догадался или испугался. Что, в общем, одно и то же, дела не меняет. Но неужели ты действительно собираешься сам сейчас ехать к нему?

— Нашел дурака. Просто разрядился немного. Знаешь что, Эдуард? Поедем поужинаем, девок возьмем, в сауне полежим, глядишь и придумаем, как завтра быть…

— Нет, ты подожди… — Райнис, видимо, не был готов к таким быстрым переменам в своей жизни. Он только что привык к мысли, что сейчас будет бойня, и вот все поменялось на сто восемьдесят градусов.

Денис увидел, что видеокамера больше не работает, пленка закончилась. Стараясь не шуметь, он достал из кармана запасную кассету, но, доставая из камеры отработанную, выронил ее на пол. Акустика в театре была превосходной.

Райнис и Кравцов обернулись.

— Кто-то в ложе! — выкрикнул Райнис.

Кравцов вытащил пистолет с необыкновенно длинным стволом, Денис даже не сразу сообразил, что это глушитель.

— А ну-ка, встал! — скомандовал Кравцов.

Денис поднялся на ноги.

— И давно ты там сидишь?

Денис молча пожал плечами. Кому, мол, какое дело.

— Я же тебе говорил, — простонал Райнис. — Они нас прослушивают везде и всюду!

— Кажется, на этот раз ты прав, — хмыкнул Кравцов. — Ладно, не завалили тех шибздиков, так хоть с сыщиком разделаемся. Верно, господин Грязнов?

— Неверно. У вас, господин Кравцов, ложное бешенство, говорю это как несостоявшийся медик, — сказал Денис, чтобы сказать хоть что-нибудь в этой заведомо проигрышной ситуации.

— А что это такое? — заинтересовался Кравцов.

— Ты сдурел? — закричал Райнис. — О чем ты с ним еще разговариваешь?! Мочи его!

— Ложное бешенство — это острая вирусная болезнь свиней и крупного рогатого скота, которая поражает центральную нервную систему. Как видите, животные вам близкие.

— И как они, выживают? — спросил Кравцов, не реагируя на оскорбление.

— Должен разочаровать. Летальность очень высокая.

Алла появилась неожиданно для всех. Она выскочила из-за кулис и ударила Кравцова по руке. Пистолет вылетел. Кравцов пошатнулся, не ожидая такого стремительного нападения.

Денис, прыгая вниз, заметил, как Райнис схватил Аллу за руки и пытался удержать, но — безуспешно, она легко освободилась от него и… вдруг отлетела.

Денис понял, что из-за глушителя не услышал звук выстрела Кравцова.

— Спорим, лысый, я тебя уложу с одной пули? — предложил Кравцов, целясь теперь Денису в лоб.

Денис уже привык за последнее время, что к нему иногда так обращаются, но от Кравцова такое панибратство терпеть был не намерен. А Кравцов, улыбаясь, снова медленно перевел пистолет на Аллу, которая ползла по сцене, оставляя красный след.

— А вообще-то стой, где стоишь, — сказал Кравцов.

Райнис, парализованный ужасом или болью, сидел, не шевелясь, на корточках. Он не в счет, понял Денис. Значит, у меня преимущество. Кравцов целится в Аллу, чтобы прицельно перевести ствол на меня, ему нужно время. А он захочет перевести ствол на меня.

Денис пошел вперед между двумя секторами партера.

— Эй, не так быстро! — закричал Кравцов.

Денис замедлил шаг, но он уже стоял там, где это было необходимо, — он стоял возле первого ряда партера. Кравцов был в пяти метрах и выше.

— Ну что ж, гражданин Полковник, — сказал Денис, — какую намерены будете завтра представить версию? Как объясните наши трупы?

— А ты умный, сукин сын, — удивился Кравцов. — Но… Думаешь, я сейчас стану много болтать, как в кино, чтобы дать тебе шанс? Не дождешься.

Он сделал шаг к Алле, которая почти уползла со сцены. И в это мгновение Денис выстрелил. Кравцов рухнул.

Денис вскочил на сцену и ударом ноги отправил Райниса в глубокий нокаут. Потом подбежал к Алле. Она была ранена в плечо. Возможно, была перебита ключица или задет нерв, во всяком случае, боль была сильная, на ногах держаться она не могла.

— Мы влипли, — сказала Алла, прежде чем потерять сознание.

— Ничего подобного, — возразил Денис. — Видеокамера работает до сих пор. Все, что говорили эти козлы, записано от «а» до «я». Журналисты мы или нет? А Полковнику точно никто не пишет, — сказал Денис, пощупав у Кравцова пульс на шее. Пульса не было. Зато была большая дыра в животе.

— Ты гад… — слабым голосом возразила Алла, снова приходя в себя. — Это моя любимая фраза… Где ружье взял?

— Один хороший человек одолжил, — объяснил Денис, сдирая тем временем с Райниса рубашку, чтобы было из чего соорудить для нее повязку. — Слушай, девочка, может, ты все-таки отключишься, так нам всем будет проще?

Она кивнула и в самом деле отключилась.

Денис застрелил Кравцова из «ремингтона» 12-го калибра, который ему одолжил Шмелев. Перед тем как забраться в директорскую ложу, Денис долго ходил по залу, выбирая удобное место, да так ничего и не придумав, положил помповое ружье между двумя креслами в первом ряду. Оказалось — лучше не придумаешь.

Из письма в Генеральную прокуратуру Российской Федерации, помощнику Генерального прокурора по расследованию особо важных дел Турецкому А. Б. от старшего оперуполномоченного МУРа капитана милиции Снегур А. М. и директора частного охранного предприятия «Глория» Грязнова Д. А.

«…Так, власть в Придонске полностью коррумпирована. Чтобы справиться с коррупцией, нужны три базисных условия:

— общественное мнение, направленное против коррупции;

— незапятнанные органы правосудия;

— нормальное состояние свидетелей и потерпевших, чтобы они давали показания.

Ничего этого в Придонске нет и в помине.

Общественным мнением Кравцов с Райнисом манипулировали, как хотели. Простые люди в городе запуганы и, кажется, уже не верят, что можно жить иначе.

Органы правосудия находятся в тесном взаимодействии с криминалом.

Свидетелей преступлений подкупают, запугивают или вовсе убивают.

В ходе частного расследования по делу об убийстве Д. А. Жолдака выяснились поистине вопиющие факты. По наводке преступников сотрудники органов внутренних дел охотились за неугодными Кравцову и Райнису людьми, задерживали их, доставляли в милицию, надевали на голову пластиковые мешки. Так они пытали людей, выбивая у них нужные официальные показания против неугодных бизнесменов и неподкупных чиновников.

Нетрудно оказалось узнать, что за месяц до приезда в город сотрудников ЧОП «Глория» в Придонске более 70 процентов(?!) предприятий были подвергнуты налету преступной группировки. Молодчики, представлявшиеся бойцами группировки Полковника, нагло рэкетировали как частные, так и государственные компании. Они заставляли руководителей ежемесячно платить от 250 до 1000 долларов в зависимости от размера бизнеса. Даже милицию и прокуратуру поразили скоординированность и организованность действий бандитов. Они заранее знали, куда и к кому ехать.

Подполковник Лось и прокурор Федишин понимали, что на такую акцию они должны отреагировать хотя бы формально. И они сели за письменные столы и отстучали своему непосредственному начальству в Ростов-на-Дону.

В Придонск приехал сам генерал Роман Беленко. Пять дней милиция обходила спортзалы, сауны и вещевые рынки. По оценке Беленко, операция прошла «блестяще». Было задержано целых… пять человек. А ведь в налетах бандитов Полковника по самым скромным оценкам участвовали шестьдесят!

Так кто же такие эти члены бригады Полковника? Любой горожанин слышал о них, многие даже сталкивались, к своему ужасу. Но никто не мог точно ответить на самый главный вопрос: а кто, собственно, такой сам Полковник? В ходе оперативных мероприятий, проведенных сотрудниками частного охранного предприятия «Глория», удалось установить, что Полковник и Анатолий Кравцов — одно и то же лицо. Это была искусно разыгранная комбинация: в городе бесчинствовал Полковник, но вот появился Кравцов, и вместе с ним — хоть какое-то подобие порядка, потому что он якобы приструнил Полковника, а потом и вовсе взял его к себе на службу. И теперь уж если бандиты Полковника на кого и «наезжали», то все понимали, что такова воля Кравцова. Противостоять которой бесполезно. Вот пытался же это сделать авторитетный и уважаемый Дмитрий Антонович Жолдак, и с ним, как на грех, случилось несчастье, попал под машину.

Анатолий Кравцов отсутствовал в своем родном городе больше пятнадцати лет. И вернулся он в середине девяностых совсем незаметно, сперва в маске Полковника. Он жил преимущественно в Ростове, а в Придонске от его имени творился характерный для того времени бандитский беспредел. Через пару лет Кравцов созрел для того, чтобы вернуться в Придонск под собственным именем. И «приструнить» Полковника. Бей своих, чтоб чужие боялись.

Кравцов был близок к заместителю начальника областного управления милиции генералу Беленко. Вот почему бандиты чувствовали себя полноценными хозяевами Придонска. Есть свидетельства, что день назначения Беленко на должность придонские бандиты встретили с ликованием, поскольку у Кравцова с Беленко были самые теплые отношения.

Генерал Беленко, едва вступив в должность, начал избавляться от неугодных ему сотрудников. Так, например, он вытеснил из Придонска начальника ГИБДД майора Алексея Шмелева. Это произошло из-за Сергея Орлова, брата жены Беленко. Шмелев предъявил Орлову обвинение в умышленном убийстве и намеревался арестовать его. Находясь в состоянии сильного наркотического опьянения Орлов сбил на пешеходном перекрестке женщину — Галину Иванцову с десятимесячным ребенком на руках. Малыш погиб на месте, а мать получила тяжелые увечья.

Дело вел следователь следственного отдела УВД капитан милиции Матвей Головкин. Он сфальсифицировал материалы экспертизы, изменил показания свидетелей. Милицейский следователь представил дело так, что потерпевшая переходила дорогу не в пешеходной зоне. За одну ночь светофор вместе с переходом перенесли на несколько десятков метров! А «зебру» закрасили черной краской. В результате получилось, что женщина сама виновата. Несчастную Галину Иванцову запугали друзья Полковника, и она вовсе уехала из города.

Подобные истории в Придонске — в порядке вещей. Оказывается, за деньги здесь можно возбудить уголовное дело и приостановить его. Первое стоит три тысячи долларов, второе — пять тысяч долларов.

То же самое случилось и с делом Жолдака. Тот же следователь Головкин тем же способом «оформил» уголовное дело. Но здесь Сергей Беленко действовал умышленно и по приказу Кравцова. И все ушли от ответственности.

На первый взгляд, главный рэкетир города — Анатолий Кравцов, по кличке Полковник. Он — главарь группировки, которая насчитывает не менее двухсот активных бойцов. Люди Полковника взрывали машины и поджигали магазины и офисы тех предпринимателей, кто отказывался платить за «крышу». Тех, кого им «заказывали», бандиты не расстреливали из автоматов, а забивали прутами, потому что юридически прут не является холодным оружием. Вот почему они забили насмерть Серегина и, не исключено, — пропавшего Типицкого. Перед Полковником заискивали власти Придонска, с ним считались известные бандиты «Ростова-папы», все криминальные элементы давно уже знали его силу и связи.

Оказалось, что в Придонске этого не знают, но Кравцов, собиравшийся идти во власть, неоднократно привлекался к уголовной ответственности. Первый раз в начале девяностых он проходил сперва как обвиняемый, а затем как свидетель по делу о контрабанде оружия через китайско-российскую границу из Хэйхэ в Благовещенск. Но уже в 1996 году Кравцова привлекли за вымогательство. Он с двумя приятелями вывез из Ростова ювелира Зильбермана, отказавшегося платить ему дань. Беднягу избили, а потом «поставили на колени, и Кравцов, обнажив член, стал сзади в непосредственной близости…» Он совершил акт мужеложества. Все это бандиты для отчета о проделанной работе сняли на видеокамеру. За это Кравцов получил шесть лет; правда, условно. У него был классный адвокат — Ксения Беленко, жена генерала. Моложавая, ухоженная, привлекательная дама. Через год Кравцова вновь привлекли за вымогательство, и снова благодаря адвокатским способностям защитника Ксении Беленко он спасся от тюрьмы.

Надо сказать, что Кравцов оказался благодарным человеком. Он взял на себя заботу о содержании брата Беленко — Сергея Орлова, которого уволили из ростовской милиции за пристрастие к наркотикам. Кравцов-Полковник устроил его «смотрящим» на ростовский вещевой городской рынок. Он неоднократно возил Сергея Орлова к знаменитому наркологу в одну из бывших союзных республик. И это, по-видимому, принесло успех. Сергей Орлов должен был находиться в хорошей форме, ведь ему еще суждено было сыграть в комбинации Кравцова и Райниса ключевую роль — ликвидировать Дмитрия Антоновича Жолдока.

В мае этого года Эдвард Райнис побывал в Швейцарии, в Базеле. Там в это время проходила очередная ярмарка часов и ювелирных украшений Basel World. В ней приняли участие фирмы из сорока стран мира, которые представили вниманию публики две тысячи двести экспонатов. Большинство знаковых фирм, делающих моду на часы во всем мире, намеренно ограничили число своих технических новинок. На выставке побывали восемьдесят тысяч гостей. Среди них оказался российский бизнесмен Райнис. Он вовсе не собирался заниматься продажей в России малоизвестных, но престижных марок швейцарских часов. Просто заглянул на выставку и, видимо, купил приглянувшиеся часики. Примерно тысяч за сто швейцарских франков. Дальше события, видимо, развивались так. Кравцов, увидев часы на руке своего партнера и узнав их ценность, загорелся желанием заиметь такие же. На его счастье, еще один экземпляр был в это время в свободной продаже. Райнис же, узнав, что Кравцов тоже обзавелся такими часами, пришел в бешенство, обозвал его идиотом и настоятельно порекомендовал от них избавиться. Ведь в городе считалось, что они если не враги, то уж точно не друзья, а тут такая странная деталь. Вероятно, Кравцов, утолив первоначальную жажду обладания красивой вещью, согласился с Райнисом и нашел выход.

Когда он поручил Орлову убийство депутата Жолдака, тот потребовал гонорар в пятьдесят тысяч долларов, дело ведь было нешуточное, человека предстояло убрать весьма в городе заметного. Кравцов предложил ему в качестве гонорара свои замечательные часы, которые стоили даже несколько больше, объяснив, что это уникальная вещь, которая во всем мире существует лишь в трех экземплярах. Орлов сделал свою работу, получил часы и подарил их своей сестре, поскольку считал себя многим ей обязанным. А адвокатесса Беленко любит дорогие и редкие вещи, так что презент пришелся как раз к месту.

Придонск — город особый. В нем все наоборот. Милиция сочувственно относится к бандитам и ненавидит предпринимателей. Вместо того чтобы раскрывать преступления и изобличать убийц и грабителей, местная милиция взялась за Галина, Типицкого, Серегина и других предпринимателей. Они подверглись нападкам со стороны ростовского УБЭПа. В конце сентября в Придонск нагрянул отряд милиции, который возглавил начальник Управления по борьбе с экономическими преступлениями ГУВД полковник Соловьев. (Соловьев — человек генерала Беленко, которого тот тащит за собой по служебной лестнице. До своего нынешнего поста он был начальником районного отдела милиции, а заместителем у него был подполковник Лось.) Члены бригады приезжали в офисы предприятий и требовали документы, подтверждающие правильность арендных платежей. Компания эта началась благодаря письму депутата Придонской думы Ракова о том, что у него есть информация о несоблюдении условий договора аренды помещений в городе. Но это был лишь предлог для проведения обысков и последующего шантажа и рэкета. Кстати, обыски проводились и в гостинице, принадлежащей Райнису, и на заводе Галина, чтобы в глазах обывателей отвести от них возможные подозрения. С Галиным вообще все неоднозначно. С одной стороны, он зарабатывал для Райниса с Кравцовым немалые деньги, с другой, представлял собой потенциальную угрозу. Участь его, конечно, была решена.

Единственный оставшийся в живых кандидат в мэры, Эдвард Райнис, сегодня выглядит чуть ли не святым на фоне Полковника-Кравцова. Райнис во всех грехах винит Кравцова, на него списывает все криминальные проблемы Придонска. Может показаться, что для изворотливого бизнесмена Райниса Кравцов оказался своеобразным громоотводом, но это не так. На самом же деле они действовали сообща, в деталях договорившись о распределении ролей. И если бы все до самого конца шло по их плану, то, вдвоем придя на выборы, они окончательно завладели бы городом. Ведь Райнису и Кравцову было все равно, кто станет легальным мэром Придонска…»

Глава одиннадцатая

В Ростове Денис решил наведаться в гостиницу «Аксинья». Со всеми предотъездными хлопотами он забыл позвонить Ане Стоцкой в Ростов и сказать, что она может возвращаться домой. А может быть, положа руку на сердце, он хотел увидеть ее наконец один на один, так, чтобы никто не мешал. И вот смог выкроить для этого время, до самолета было еще часов шесть.

Портье сказал, что клиентка у себя. Лифта долго не было, и Денис поднялся по лестнице на четвертый этаж. Невелика нагрузка, бывало и хуже. Когда-то он жил в общежитии на одиннадцатом этаже, и вот если там ломался лифт…

Номер четыреста тринадцать не был заперт. Денис с бутылкой шампанского в одной руке и букетом в другой постучал локтем и, не дождавшись ответа, нажал на дверь. Он вошел в комнату, в которой царил полумрак и были какие-то неясные шевеления. Шторы задернуты.

— Кто здесь? — спросил женский голос. Он принадлежал Ане.

Денис вместо ответа включил свет. И тут же пожалел об этом, потому что Аня снова была не одна. Она лежала в постели, из которой торчала еще пара ног. Но уж очень тонких и изящных. Денис молча открыл рот. Потом закрыл, поставил бутылку на стол, цветы положил рядом.

— Дверь была не заперта, — сказал он, объясняя свое вторжение и стараясь не смотреть на кровать, словно надеясь, что за это время там что-то чудесным образом изменится и Аня окажется одна, одетая и будет прилежно читать какой-нибудь учебник. Например, французского языка. А еще лучше — немецкого, тогда бы он ей помог.

Странное подозрение появилось у Дениса.

— Да ладно уж, вылазь, Ладка, он все равно догадался, — сказала Аня, и из-под простыни появилась вторая голова, тоже женская, скорее, даже девичья. И действительно, это была Лада, дочь Ларисы Жолдак. Мама ведь сама отправила ее в Ростов…

— Ох уж эта нежная девичья дружба, — вздохнул Денис.

— Осуждаете? — поинтересовалась Лада.

— Ни в коем случае. Как говорят в американских фильмах, у нас свободная страна… Хотя это и не совсем так.

— Я не хотела вас расстраивать, Денис Андреевич, — сказала Аня. — А то бы, конечно, раньше сказала. Вы же не задержите меня за развращение несовершеннолетних? Наверняка найдете себе кого-нибудь…

— Больше подходящего по возрасту, — подсказала Лада, хихикая.

— Не такой уж я старый, — обиделся Денис, — всего-то на пару лет старше Иисуса Христа. И вообще, давайте пить шампанское.

Когда они проходили регистрацию на свой рейс, позвонил Филя.

— Шеф, давай встретимся, — попросил он непривычно робким голосом. — Требуется кое-что перетереть.

— А ты где? — удивился Денис.

— Да еще в Ростове.

— Доехал, значит, все-таки. А Татьяна Клюева? С тобой, я надеюсь?

— Конечно, со мной. Я же профессионал, как-никак.

— Это хорошо, что она с тобой, — машинально сказал Денис.

Алла прошла регистрацию, и теперь была его очередь. Денис протянул свой билет.

— В том-то все и дело, — тяжело вздохнул Филя.

— Какое дело?

Регистрация была пройдена, оставался таможенный контроль.

— Понимаешь, Денис, как бы тебе объяснить… Дело в том, что, похоже, у нас с ней что-то наклевывается.

О черт, это никогда не кончится! Денису захотелось разбить телефон, но он сказал максимально спокойным голосом:

— Немедленно верни ее мужу, слышишь?! Или я ему скажу, что это ты Татьяну украл. А у него, между прочим, ружье… — При этих словах таможенник уставился на Дениса. — … я тебя предупреждаю, у него руки чешутся его в ход пустить с самого начала этой истории. Выбирай: или ты спаситель семейных устоев и блестящий профессионал, или жиголо и позор «Глории»!

— Ладно, — упавшим голосом сказал Филя. — Буду спаситель и профессионал. Отвезу ее в Придонск…

Через полчаса они вошли в самолет.

— Не люблю в окно смотреть, — сказала Алла, задергивая занавеску.

— Давай поменяемся, — предложил Денис.

Они пересели. Прошло минут десять.

Денис вздохнул. Хотелось поскорее посмотреть на Ростов сверху, хотелось, чтобы он стал маленьким, не больше пачки сигарет, чтобы Дон превратился в длинную, извилистую веревку, но… они все еще стояли на земле.

— Расписание нарушаем, — заметил Денис вслед спине в синем форменном пиджаке.

— Пристегните, пожалуйста, ремни, — повернувшись, неприязненно сказала стюардесса с большим носом. Оказывается, он все еще этого не сделал.

«Почему мне всегда страшненькие попадаются? — грустно подумал Денис. — Может, хорошенькие только в кино бывают?»

— Молодой человек, пристегните ремень, пожалуйста! — гаркнула стюардесса ему прямо в физиономию.

Денис разозлился и громко сказал, неплохо имитируя ее голос:

— Летайте самолетами нашей авиакомпании! Спешите! Их осталось немного!

Стюардесса обиделась и убежала. Вместо нее пришла другая, гораздо симпатичней.

— Это другое дело, — обрадовался Денис и пристегнул ремень.

Алла наблюдала всю эту сцену со снисходительной усмешкой.

— Как твое плечо? — спросил Денис. Кость задета была, а нервы — нет.

— Болит.

Денис кивнул, дескать, так все и должно быть.

Когда взлетели и ремни снова оказались расстегнуты, а стюардессы, сменив гнев на милость, стали разносить напитки, Алла взяла себе и Денису по бокалу красного вина и сказала:

— Чего я не понимаю, так это зачем им понадобилось держать в тайне, что в Придонске делают водку? Не захотел бы Галин с этим легально связываться, так открыли бы свой завод, велика важность!

— Э, нет. Получение лицензии на производство алкогольной продукции — это само по себе большой геморрой, а кроме того, подобное производство автоматически вызывает повышенный интерес со стороны налоговых служб, не говоря уж о бесконечных комиссиях и проверках, которые на такое дело слетаются как винни-пухи на мед. И не было бы этому конца, и неизвестно, что бы из этого вышло. А придонская мафия хотела существовать автономно, сама по себе, и во веки веков.

Алла подумала и сказала:

— Аминь.

Но все же алкогольная тема не давала ей покоя, и она попросила стюардессу принести выпить еще.

— А зачем тогда Кравцов, в смысле Райнис… точнее, они оба это сделали — зачем им понадобилось убирать Галина? Ведь Галина трудно заменить. Совершенно ясно, что он придумал и организовал всю эту подземную систему…

— Чтобы выйти из тени, — терпеливо объяснил Денис.

— Но раньше-то они этого почему-то не хотели!

— Раньше они не боялись, если что-то всплывет. А после стали опасаться «московских журналистов». Убирая Галина, Кравцов с Райнисом считали, что все равно будут контролировать алкогольное производство, потому что в ближайшем будущем кто-то из них станет хозяином города. А технолог-инженер-бухгалтер Мартынчик остался цел только благодаря тому, что имел дело напрямую с Галиным и понятия не имел о роли Кравцова и Райниса. Кроме того, зачем же истреблять ценные кадры? Это же элементарно, Ватсон! Но что меня по-настоящему утешает во всей этой истории, так это то, что брови больше красить не надо.

— И бороду, — напомнила Алла.

— Да я ее вообще сбрею к лешему, как только в Москве окажусь.

Тут Дениса кто-то хлопнул по плечу, он оглянулся и увидел двоих знакомых придонцев — повара из «Чайки» и портье из «Конца света».

— Здорово, пресса! — заорали музыканты. — А мы поехали Москву покорять!!!

— Круто, — сказал Денис и подумал: вот черт, может, и мне сменить город?

— Кто это такие? — удивилась Алла.

— Творческая молодежь Придонска.

— Ну вот, а я с ними не знакома, — расстроилась Алла, — мне все лоси какие-то попадались!

— Тебе повезло, — заверил ее Денис, кое-как отделавшись от молодых людей.

В полете показывали фильм «Семь».

— Классное кино, — обрадовался Денис.

— Ты его видел?

— Да, несколько раз. И снова с удовольствием посмотрю.

— Детектив, триллер?

— Типа того. Там Бред Питт и Морган Фримэн. Тебе наверняка нравится Бред Питт. Всем женщинам нравится Бред Питт.

— Нравится, — кивнула она, устраиваясь в кресле поудобней. — Но… там же все хорошо заканчивается, да? Хеппи-энд, надеюсь?

— Вот уж нет. Очень даже нехорошо.

Алла молча встала и пошла в хвост самолета.

— Ты куда? — удивился Денис.

— Зачем смотреть фильм, в котором нет хеппи-энда? Зачем вообще нужен такой детектив?

Денис хотел было возразить, что фильмах не то, что в жизни, не всегда бывает хеппи-энд, но сообразил, что это весьма спорное утверждение, и хотел сказать, что в жизни не так как в фильмах, хеппи-энд бывает гораздо реже. И тут понял, что это вообще не имеет отношения к предмету разговора. Так он и не нашелся, что сказать.

Через пару часов они были в Москве и позже — на Неглинной, в офисе «Глории». Денис предложил своей попутчице отвезти ее домой, но Алла покачала головой и сказала, что хочет познакомиться с теми бойцами невидимого фронта, которых еще не знает. А собственно, кроме Дениса и Макса, она ни с кем знакома и не была. По дороге на Неглинную между ними состоялся короткий разговор, приведший к необратимым последствиям.

— Привет, — сказал Денис, обнимая всех по очереди. — Как дела?

— Неважно, — вздохнул Филя Агеев. — Наш начальник хочет, чтобы мы работали за троих. Хорошо еще, что нас пятеро.

— Шестеро, — поправил Денис, подталкивая к ним Аллу.

Эпилог

Через несколько дней после описываемых событий Алла, уже окончательно уволившаяся из МУРа, но еще не приступившая к работе в детективном агентстве, приехала наконец в «Глорию» рано утром, когда там были только Макс с Денисом.

Дело в том, что ее обожаемый Боря Никифоров так и не ушел от жены, но клятвенно обещал это сделать буквально через полгода (кровь из носу!). Алла усмехнулась и согласилась на компенсацию — недельную поездку на Кипр. Она уже готова была с разрешения Дениса взять небольшой отпуск «по семейным обстоятельствам», тем более что теперь, благодаря гонорару частного детектива, вполне могла это скромное путешествие оплатить. Но Боря Никифоров обиделся и не поехал. Алла подумала и не поехала тоже. Ведь в каком-то смысле славный городок Придонск — тоже юг, а по сравнению с Москвой — так уж точно.

И Алла достала из рюкзачка бутылку хорошего армянского коньяка и торжественно водрузила на стол.

— Спасибо, конечно, — сказал Денис, — только я же не пью…

— Расслабься, начальник, ты тут ни при чем, — Алла дружески потрепала его по плечу. — Это Максу. — И потрясенный компьютерщик удостоился поцелуя в щеку.

Как договаривались накануне поездки в Придонск, Макс должен был присмотреть за квартирой Аллы в ее отсутствие, а точнее, кормить ее ненаглядного котика по имени Тоник, двойника Антонио Бандераса. Алла оставила ему подробную инструкцию, ведь Тоник был аллергиком, вследствие чего весьма разборчив в еде. К счастью, дома у Аллы был припасен целый мешок со специальной жратвой для этого толстого и наглого котяры — какие-то дорогущие консервы. Макс в жизни своей так не пугался, как в ту минуту, когда открыл дверь квартиры и на него бросился пресловутый Тоник. Около часа они воевали, наконец зловредное животное было отловлено и заперто в ванной — во избежание дальнейших проблем. Макс полил пальму и с огромным облегчением вернулся в «Глорию». Про кота же он… забыл.

Когда Алла вернулась из Придонска, она некоторое время с удивлением смотрела на нетронутый мешок с кормом. Потом, всерьез обеспокоившись, стала искать своего драгоценного Тоника. Наконец открыла ванную, и оттуда пулей вылетел совершенно обезумевший кот, метнулся на кухню, нашел там заплесневевшую корку и махом ее проглотил. Алла была в шоке. Однако спустя короткое время стало ясно, что кот напрочь забросил свои барские привычки и теперь был готов питаться чем бог пошлет, а точнее, тем, что позволит ему хозяйка. Это ли не хеппи-энд?