Утро понедельника выдалось совершенно безветренным, небо чистейшее — не было даже намека на облачко, в лучах выглянувшего из-за предгорья солнца посверкивала роса на траве. Птицы без видимой надобности, будто делают большое одолжение, перелетали с места на место, монотонно стрекотали цикады. Не вызывало сомнений, что день предстоит знойный.

Узкая шоссейная дорога проходила мимо села. Именно мимо — до этого поворота села нанизывались на нее одно за другим, словно куски мяса на шампур, оставляя дома по обе стороны. В некоторых местах дорога лишь касалась крайних домов, старательно огибала их, словно боясь потревожить. Здесь же демонстративно тянулась мимо. Село покоится на взгорке, до него метров сто. Между ним и дорогой лежит лоскутное одеяло беспорядочно нарезанных кукурузных и картофельных полей с зачатками самодельных оград — камни, палки, даже кроватные спинки — да возле поворота живописно зеленеют несколько высоких чинар.

Шоссе старое, заросшее по краям сорняковой нечистью вроде лебеды и побитое, отчего кажется изъеденным ржавчиной. Однако в общем и целом больших претензий к нему нет. Попадаются выбоины и трещины, через источившийся с годами асфальт проступают горошинки гравия, делая дорогу похожей на грубую шкуру доисторического животного. Все эти мелочи не сказываются на скорости машин. Во всяком случае, темно-зеленые «Жигули» 99-й модели двигались в это июньское утро по направлению к Назрани достаточно быстро. Лишь возле дорожного знака «Опасный поворот» машина умерила свой пыл и послушно снизила скорость.

Зато по-прежнему быстро неслась следом за ней бежевая «Нива» с тонированными стеклами. Перед знаком она неожиданно прибавила газу и с силой протаранила «Жигули». Рядом с ними моментально притормозила сопровождавшая «Ниву» новенькая «Газель», из которой высыпали пятеро вооруженных автоматами людей в камуфляже и в масках. Без стрельбы, без громогласных угроз они буквально вырвали сопротивляющегося водителя «Жигулей» из машины и умело затолкали его в приблизившуюся серебристую «тойоту». Развернувшись с пижонской лихостью, иномарка, на которой не было номерных знаков, стремительно умчалась в том направлении, откуда только что приехала. Тут же один из нападавших уселся за руль пострадавшей машины, двигатель которой продолжал работать, и вся кавалькада степенно удалилась в сторону Назрани.

После того как через несколько минут вдалеке растаяли звуки моторов, безмятежная тишина снова повисла над серым шоссе. Лишь красные и оранжевые осколочки заднего фонаря, валявшиеся на асфальте, напоминали о только что происшедшем столкновении.

Если бы понимающий человек наблюдал за этой картиной со стороны, он по достоинству оценил бы ту удивительную согласованность, с которой действовали нападавшие. Не сделано ни одного лишнего движения, нет ничего даже отдаленно похожего на суету. Наверняка немало потов нужно пролить, чтобы добиться подобной согласованности. Сработано на совесть. Такое не скрывать бы, а демонстрировать с гордостью, срывая аплодисменты зрителей. Сейчас же это мало кто видел. Лишь молодой отчаянно зевавший парень, ждавший кого-то возле одного из домов, да пожилой пастух, примостившийся в тени чинар, подле которых пасся десяток овец. Но никто из них не предполагал, что несколько минут назад за рулем темно-зеленых «Жигулей», направлявшихся в столицу, находился исполняющий обязанности министра внутренних дел республики Ингушетия генерал Цаголов.