Дима обожал азартную игру. Это была его вторая жизнь. Хотя, как посмотреть, вполне возможно, что и первая, потому что игре он отдавал себя всего, а работе — постольку, поскольку требовались постоянно возобновляемые средства для утоления его страсти.
Он и не считал свою неутолимую страсть какой-то странностью характера. А что, он знал за прожитые годы немало людей, причем вполне деятельных, серьезных, успешных до определенной степени, которые не мыслили своего существования без подобных, ну, скажем так, привычек. Был у него один знакомый, который чувствовал себя по утрам на рабочем месте совершенно разбитым, если не мог ночью переспать с какой-нибудь новой женщиной, даже и неважно с какой — лишь бы не с больной и не с уродкой. Другой не мог заснуть без рюмки, хотя вовсе и не был алкоголиком, просто рюмка его успокаивала, снимала дневной стресс — так он уверял, во всяком случае. Третий был, так же как и сам Дима, помешан на азартных играх. Проигрывал огромные деньги, влезал в сумасшедшие долги, но продолжал играть, в конце концов, однажды крупно выигрывая, расплачивался с кредиторами, чтобы снова залезть в хомут вечного должника. Но то были все-таки другие обстоятельства и иные времена: никто никого не ставил на «счетчик», не одалживал под проценты, не отстреливал несостоятельных должников, не заставлял продавать квартиры, машины и так далее. Впрочем, и собственные машины были далеко не у всех.
Теперь другое дело. Новое время ожесточило условия существования, но страсти-то остались прежними и даже получили более широкое развитие. С пороков сняли моральные запреты, объявив их всего-навсего частными проявлениями свободы личности, ранее всячески унижаемой и угнетаемой тоталитарным обществом. А игорные дома, казино и «однорукие бандиты» стали символом «возрождающейся России», без которых «свободный россиянин», оказывается, вообще не может существовать. Без родильных домов — может, а вот без казино — нет!
И, наверное, в общем, это правильно, думал Дима, каждое новое поколение должно строить жизнь по себе, а не по предкам или потомкам. Надоели уже эти династии, вечные, однообразные интересы и усредненные возможности. Каждый — сам за себя. А за всех пусть будет Бог, если он есть…
Шелест купюр, которыми были набиты его карманы, не то чтобы усыплял его совесть, но как бы поднимал его выше этого весьма условного и, по крупному счету, аморфного понятия. Что это такое, в сущности? Внутренний запрет совершать те или иные поступки, вот и все. Причем именно те, которые «не нравятся», по разным причинам, большинству населения. А почему свободная личность обязана подчиняться большинству? Как раз в таких случаях надо иметь в виду в первую очередь меньшинство, ибо диктует условия именно оно! А большинство обязано подчиняться. Так было и при капитализме, и при социализме, так было и будет всегда. То, что позволено Юпитеру, не положено быку! Задолго до нас сказано!
И поэтому радующие слух и осязание, вместе со зрением и обонянием, купюры представлялись Диме ключом в тот мир, о котором он постоянно мечтал всю сознательную жизнь. А то, что добыты они, мягко говоря, не самым законным путем, так можно без всякого преувеличения заметить, что никто, ни один обладатель крупного состояния на сегодняшний день также не может похвастаться своим «честно заработанным богатством». Значит, и говорить не о чем.
И уж совсем не беспокоили Дмитрия Колокатова возможные неисчислимые жертвы того террористического акта, который готовил господин, просивший называть его просто Юрием Николаевичем. Дима не любил детей, не скрывал этого, и ему было все равно, какие будут трупы — детей или засорявших благополучный мир бомжей. Идет борьба за выживание — не только людей, но и их конкретных интересов. И последнее — важнее всего. Кто победит, тому и продолжать человеческий род. Себя Дима в любом случае видел на стороне победителей, готовых к продолжению, но не теперь, не сразу. Сейчас над ним довлела страсть…
Если бы те, кто искал Колокатова, на одну минуту смогли проникнуть в его мысли, они бы несказанно удивились! Они бы попросту изумились! Дима не собирался никуда бежать и не думал ни от кого прятаться. Ему выпал сегодня долгожданный шанс поставить на удачу, а может быть, даже и на судьбу, и он только этим и занимался. Искренне, честно… И не видел для себя препятствий, потому что был уверен, что вся предварительная работа им проделана в высшей степени грамотно — ни подозрений, ни погони. А если у кого-то вдруг появятся какие-либо сомнения, то на этот случай всегда при нем удостоверение помощника первого заместителя генерального прокурора России! И он не обязан никому давать объяснений по поводу своих действий. Кроме… Ну да, кроме того, кого это совершенно не интересует.
День приносил удачу за удачей. Началось с Юрия Николаевича. Это он назвал Диме людей, которые должны были обеспечить его, опять же под Диминым прямым контролем, всеми необходимыми материалами, включая оружие и машины. Зачем он так поступил, Диме стало понятно чуть позже: он хотел привязать к себе помощника генпрокурора, чтобы иметь определенную свободу действий. А то, что помощниками были явные уголовники, совершенно не беспокоило Колокатова: заказчик сам знал, кого следует привлекать, а кому контролировать действия «пехоты». Он же предложил привлечь к их общей операции специалиста из МУРа, владеющего оперативной обстановкой, чтобы затем поручить тому же Диме убрать его. Капитан Цветков выполнил свою миссию, но зарвался раньше срока, оттого и ушел прежде, чем закончилось отведенное ему время. Дела, конечно, рискованные, зато «моральные издержки» компенсировались очень приличным гонораром — в валюте, что немаловажно.
А касательно личного впечатления от этого Юрия Николаевича, то Дима мог с абсолютной уверенностью признаться, что тот хоть и вызывал у него определенные опасения, однако вполне импонировал своей твердой волей и решительностью. С таким человеком и нужно работать. Ему можно доверять, не опасаясь за себя. Просто в своих притязаниях не заходить далеко. И из знаменитой воровской триады — «не просить, не верить, не бояться», — ставшей нормой теперь в обычной гражданской жизни российского общества, совершенно спокойно можно вычеркнуть «не верить». Это лишнее, поскольку доверять приходится. А оставшиеся два постулата — по-прежнему закон!
Итак, удачно начавшийся день приносил удачу за удачей. Дима третий раз, подчиняясь своему инстинкту, ставил на «зеро», и трижды крупье, не позволяя себе проявлять никакого удивления, спокойно подгребал к Диме кучи фишек. И это уже была Сумма — именно так, с большой буквы!
Но он понимал, что удача вечной быть не может, да и Господь, говорят, троицу любит. И, с трудом оторвавшись от игорного стола, с захватывающим видом постепенно останавливающегося колеса рулетки, когда все нервы напряжены до крайности, Дмитрий Сергеевич Колокатов отправился получать в кассе свой гонорар.
Он и прежде играл, но никогда подобных выигрышей у него еще не случалось. Видно, день сегодня такой!
И еще одно условие он выдвинул себе, когда впервые сел напротив крупье: никогда не играть дважды подряд в одном казино. Оттого, наверное, и везло…
Проспект Мира сегодня пройден, следующий «поход» состоится у него в ближайшие выходные на юго-запад столицы. Ну и так далее. А сегодняшний крупный выигрыш ляжет на новый банковский счет. Дима суеверно не считал выигранных денег, но видел по выражению лица кассира, что тот удивлен подобному везению. Может, решил, что с такими суммами не уходят? Уходят, но чтобы обязательно вернуться, совершив полный круг…
Щеткин приткнул машину к бордюру тротуара и обессиленно сбросил руки с руля.
— Ну что, — повернул он голову к Плетневу, сидевшему рядом, — третье казино. Оно же, если мне не изменяет память, здесь, на проспекте, последнее. Я имею в виду — до моста. А после Рижского я их не считал. Но этот гад определенно через мост не переезжал.
— Почему ты так считаешь? Может, он ускользнул, а ты и не заметил?
— Я уже ничего не знаю… Что будем делать, Антон?
— Ну посиди, отдохни малость, а я схожу посмотрю вокруг. Машина-то должна же где-то засветиться? Зеленый «Форд», говоришь?
— Он самый, — безнадежным голосом ответил Щеткин.
— Сиди, схожу…
Плетнев выбрался из машины и отправился к сверкающей вывеске казино. Завлекательная, между прочим, реклама на фасаде: крутящаяся рулетка, вспыхивающая колода рассыпающихся карт, трубочный дымок… Ну все атрибуты «роскошной жизни». Не хватает виски, наливаемого в высокий бокал со льдом из квадратной бутылки… Детям до шестнадцати…
«А впрочем, чего я придираюсь? — сказал себе Плетнев. — С деньгами, которые ты не заработал, выкладывая все силы, с потом и кровью, а украл, только так и можно поступать… Ну-ну, ханжи дальше…»
Сбоку от здания, в котором размещалось казино с закрытыми то ли цветными планшетами, то ли специальными занавесками окнами, размещалась стоянка автомобилей — для гостей предназначена. Там, у выезда, вдоль небольшого шлагбаума со счетчиком, прохаживался квадратный охранник в черной униформе.
Антон подошел поближе и взглянул на три десятка стоявших там автомобилей. Зеленого «Форда» среди них не было. «Неужели опять неудача?» — совсем уже расстроился Плетнев. Перспектива продолжать поиск по всему проспекту его как-то не радовала. Да и времени, судя по тем сведениям, которые успел добыть Голованов, у них тоже не было. Если все — правда и теракт может состояться именно сегодня…
Он подошел к охраннику.
— Извини, коллега — так, решил, будет выглядеть правдоподобно, мощная фигура Антона вполне допускала именно такое применение его сил и умений. — Я тут приятеля потерял… Он на зеленом «Форде», не знаешь, в вашу лавочку не заезжал?
Охранник окинул Антона взглядом, изобразил на лице раздумье, что ему было явно не свойственно, и изрек:
— А ты с той стороны глянь, там вдоль дорожки некоторые ставят. Мы не гоняем, нам они не мешают.
— Спасибо, коллега, — кивнул Антон и быстро отправился вдоль низкой ограды, огибая здание.
Действительно, возле казино, с другой стороны здания, раскинулся целый жилой массив, был большой внутренний двор, подъездные дорожки, собственные стоянки. И все свободные места были уставлены автомобилями. Наверняка проживающий здесь народ вовсе не жаловал тех, кто приезжал в казино, а свои машины загонял к ним во двор.
Плетнев быстро прошел в этот двор, повернул за угол, к арке, и только что носом не уткнулся именно в «Форд» зеленого цвета, припаркованный так, что боковые его колеса заехали на тротуар.
Он — не он, это уже другой разговор, но знать может только Щеткин. И Антон побежал к «Волге», что стояла напротив входа в злачное заведение. Подбегая, махнул рукой Щеткину, и тот увидел, сразу выскочил.
— Ну что?!
— Зеленый «Форд», говоришь? Есть, но тот ли, не знаю. Вон там, за углом припаркован. Во всяком случае, точно не местный, свой так машину не поставил бы, побежали — покажу.
Одного взгляда Петра было достаточно, чтобы с радостью показать большой палец.
— Это хорошо. Но что будем делать? — спросил Антон. — Где брать станем?
— Пойдем внутрь, — решительно заявил Щеткин.
— Ага, а какими ксивами трясти будем? Да нас же, если он только махнет пальчиком, самих вмиг упакуют! Соображай, майор!
— Да… — опечалился Петр. — А что тогда? Удостовериться-то надо? Может, он вообще бросил здесь машину и отправился дальше на такси?
— Не исключено… Тогда так давай. Ты просто загляни, посмотри, если есть, будем брать тут, когда выйдет. А я пока поставлю машину таким образом, чтобы оказаться у него на дороге… Или сам смотри.
— Давай я гляну, — заторопился вдруг Щет-кин, — и тогда решим, как действовать…
И Петр отправился к входу.
— Сам не засветись! — крикнул вдогонку Плетнев.
Петр пробыл в казино недолго. Выскочил, словно ошпаренный, и кинулся к «Волге», уселся и сказал:
— Он деньги получает. Видно, выигрыш какой-то сумасшедший. Ничего не видит, и сам будто плывет. Значит, предложение такое…
Через три минуты Антон, подав назад, развернулся и въехал в переулок, поближе к жилому дому, поставив машину таким образом, чтобы Колокатов на пути к своему «Форду» никак не мог не пройти мимо «Волги».
Антон вышел из машины, а Петр пересел за руль и повернулся к казино спиной, развернув зеркальце заднего обзора таким образом, чтобы видеть, что происходит слева от него.
Плетнев, прислонившись к фонарному столбу, исподлобья наблюдал за выходом из казино. Пауза затягивалась. Антон был спокоен, а вот Щеткин нервничал: вдруг сорвется?! Хотя вроде бы не должно, если Антон сыграет свою роль правильно. Петру уже казалось, что он зря затеял именно такой способ задержания, но крепко сидел в его памяти тот разговор, который вел с ним, только что задержанным своими же, да и подставленный наверняка ими же, следователь Колокатов. И Димка, сволочь, знал все и издевался над ним. Как же ты мог, да это же должностное преступление! Это же взятка! Вот и пусть сам на собственной шкуре испытает теперь. Да, это была, в определенном смысле, месть Петра Димке…
Он увидел наконец, как из казино вышел Коло-катов. Постоял, словно размышляя, куда теперь поехать? У него, оказывается, еще имелись варианты! Но, подумав, повернул в сторону Антона и небрежной походкой направился к своему автомобилю. На противоположном от Петра тротуаре Антон, оттолкнувшись от столба, сделал шаг наперерез Колокатову. Пошла работа!
Щеткин задом быстро вынырнул из машины и, не поворачиваясь к Димке, открыл у «Волги» заднюю дверцу. Сам же таким же манером вернулся за руль.
Колокатов подошел к проезжей части, обернулся в одну сторону, в другую, и тут его сзади хлопнул по плечу Антон. Димка резко обернулся и уставился на незнакомого человека с недоумением.
— Извини, друг… — развязно, словно был под хмельком, сказал Плетнев. — Тысячную бумажку не разменяешь? А то сигарет не могу купить…
У Колокатова недоуменно вытянулось лицо, но он еще ничего толком не успел сообразить, как Плетнев коротким ударом под дых согнул его пополам, затем обхватил рукой и, пронеся у себя под мышкой несколько шагов через дорогу, резко зашвырнул его на заднее сиденье. Колокатов больно ударился носом о противоположную дверь и на миг отключился. А когда пришел в себя и стал осознавать, что с ним произошло, увидел, как этот крупный мужик уже успел его обыскать, вытащить из подмышечной кобуры пистолет и кинуть его на переднее сиденье.
Наконец Димка пришел в себя, утер ладонью окровавленный нос и… увидел Щеткина, который, повернувшись к нему лицом, с презрением смотрел на него. Колокатов не понял, что происходит. Он даже головой легонько потряс, чтобы стряхнуть с себя странное оцепенение.
— Петя?… Ты здесь? — Это было все, что он сумел выдавить из себя, потому что Щеткин нанес ему сильнейший удар левой рукой прямо в лицо. И тьма окутала сознание помощника заместителя генерального прокурора…
Очнулся он уже в центре Москвы в тот момент, когда машина, в которой он лежал так неудобно, поворачивала с Садового кольца на Цветной бульвар. Первым вопросом был:
— Куда вы меня везете?
— Заткнись, хрен моржовый, — грубо сказал Плетнев, не глядя на него, полулежащего на сиденье со связанными за спиной руками. — Яйца будем тебе щекотать. Вот этим.
Плетнев показал ему вынутый из ножен на поясном ремне широкий и зазубренный сверху десантный нож. Страшное оружие в умелых руках. Медленно провел перед самым носом, задев его холодной сталью раз, другой, и спрятал в ножны.
— Петя! — с тревогой воскликнул Колокатов. — Вы чего, с ума сошли?
Щеткин даже не обернулся, а Плетнев больно ткнул Дмитрия локтем в бок и прохрипел:
— Заткнись, падла…
И Колокатов решил про себя, что заткнуться — это для него сейчас самое лучшее. Но он по-прежнему не понимал, что с ним происходит, а главное, почему за рулем — Петька?! Он же в «Матроске»! Сбежал, что ли? И этот тип, что рядом, типичный уголовник… Нет, ничего нельзя понять… Похищение, что ли?…
И наконец догадался! Ну как же раньше в голову не пришло?! Они ж следили за ним! Небось, и в казино наблюдали, как ему сегодня везло… Вот и причина! Им его выигрыш нужен! Деньги забрать хотят… Но тогда почему этого сразу не сделали?… Он же чувствовал, что карманы его по-прежнему набиты пачками денег… Пистолет этот хрен вынул, а деньги не тронул?…
— Слушайте, может, вам мои деньги нужны? Так возьмите, чего базар не по делу устраивать? Все, что есть со мной…
— Заткнись! — рявкнул Плетнев и посмотрел на Колокатова таким свирепым зверем, что у того похолодела спина. — Еще вякнешь, удавлю, суку!.. — Помолчал и добавил с презрением: — А бабки свои ты нам сейчас будешь сам на коленях, в зубах подавать и лаять, чтоб взяли… Ничего, пощупаю я сейчас тебя, такого пухленького, сладенького… — Плетнев гнусно заржал. — А после в ножички сыграем… Ты умеешь в ножички? Я научу, это интересно, когда по маленькому кусочку отрезаешь… Визгу только много… Но ты же терпеливый, ага? Ты не будешь громко визжать, если я у тебя в кишочках покопаюсь?…
И от новой, совсем уже зверской ухмылки соседа Колокатову стало совсем плохо…
Но все равно что-то у него в голове не складывалось. И прежде всего, присутствие Петьки… Однако задавать новые вопросы он уже опасался. Да и сосед давил слева так, будто ему было тесно на заднем сиденье. И лицо болело. Нос был забит, и дышать приходилось ртом, но при этом остро болели разбитые губы. И вообще, он так и не мог понять, за что?!
О человеке по имени Юрий Николаевич и мысли в голову не приходило, будто его и не было никогда. А ведь действительно, можно сказать, что и не было. Кто докажет? Дело уже сделано. Или будет сделано, что одно и то же…
Но, может, это все-таки с ним как-то связано? Нет, вряд ли. Им же не должно быть ничего известно, а он, Дима, не дурак, чтобы выбрасывать информацию против себя. Тем более этого не сделает и Юрий Николаевич, ему он, Дима, еще не раз понадобится. Наверняка. Таких помощников не сдают. Их, наоборот, холят и лелеют. Лишь бы они продолжали сидеть на своих стульях…
Так что же, значит, к уголовникам попал? И тут осенило!
Ну конечно, как же сразу-то не сообразил?! Сам Петька из «Матроски» сбежать не мог! Наверняка этих двоих везли на допрос, а их дружки спроворили им побег. А что? Самое, по нынешним временам, обычное дело. Впервые, что ли? И вот они на свободе. Кого им надо искать в первую очередь? Ну, у Петьки одна заноза — он, Димка. Могли и проследить, особенно в казино. И его «бабки» их, конечно, соблазнили… Ну так возьмите, предлагал же!..
А может, они хотят отнять все?! И это есть прямая Петькина месть ему? Вполне может быть, тем более когда в паре такой уголовник… Да, скорее всего, именно так. Они же не любят оставлять жертве хоть что-нибудь… Неужели придется отдать все?! Но они же не знают, сколько у него счетов и в каких банках они размещены… Тут наверняка можно будет поиграть. Но дайте срок, ребятки, дайте только освободиться, он им покажет кузькину мать! Такую, что им надолго запомнится…
И Колокатов стал строить планы своей яростной мести этим подонкам, среди которых оказался, конечно, и Петька. Всегда был дерьмом и неудачником, а то, что сейчас происходит, — лучшее тому подтверждение… Ничего, ничего, успокаивал он себя, еще не вечер… Еще посмотрим, на чьей стороне будет выигрыш!
Ах, как неудачно получилось: такой выигрыш, такой фарт — и… Да, чем-то сегодня он не угодил Господу…