Новенькая появилась в гостиной уже на следующий день после того, как Надя подслушала разговор Кена и неизвестного. Даже после умелой работы Юлии над лицом девушки та не выглядела беззаботной и вполне довольной своей судьбой. Хотя Надя и не сомневалась — Кен и Барби тоже поработали над девушкой, внушая ей, что здесь, в райском уголке, все девушки должны выглядеть счастливыми. Во всяком случае, девушка время от времени вспоминала, чего от нее ожидает администрация, и пыталась изобразить улыбку. Если бы Кен поставил перед собой задачу оштрафовать новенькую немедленно, повод и искать не пришлось бы. Но он, как ни странно, поглядывал на нее укоризненно, но не злобно.

Барби с воодушевлением принялась объяснять девушкам, какой нынче праздник они должны приготовить для гостей. Те внимательно слушали, потому что Барби дважды повторять не любила. Только новенькая, как показалось Наде, плохо въезжала в тему. Ее явно чем-то накачали, потому что глаза у нее время от времени закрывались, и, если бы не Ольга, которая ее толкала в бок, она бы отключилась. В конце концов и Барби это заметила и сердито бросила:

— Я, кажется, обращаюсь ко всем. Настя, хватит кемарить, а если ты сюда пришла спать, то тебе лучше вернуться в карцер.

Девушка испуганно вздрогнула и широко открыла глаза.

Кен подошел к Барби и что-то тихо сказал ей. Ольга воспользовалась тем, что на них никто не смотрит, и зашептала на ухо новенькой. Та так же шепотом ответила. Глаза ее налились слезами, и она усиленно заморгала. Это заметила Барби и возмущенно воскликнула:

— Нет, я так работать не могу! Это что еще за слезы? По-моему, ее еще рано выпускать к гостям.

— Ничего, сейчас успокоится, — бросил Кен и сурово окликнул девушку: — Настя, мы же договаривались!

Та испуганно вздрогнула и уставилась на своих мучителей.

Когда инструктаж закончился и девушкам позволили посмотреть новый фильм, Ольга тихо передала новость Наде:

— Она здешняя, из Москвы.

— Да ты что? — удивилась Надя. До сих пор среди девушек москвичек не было. Были украинки и молдаванки, которые Москвы совсем не знали и видели ее только из окна поезда, подъезжая к вокзалу. Потом их довольно долго возили, прежде чем доставить в «Райский уголок», и они, когда выпадала возможность перекинуться несколькими словами, понятия не имели, где в результате оказывались. Кто-то заметил, что улица была тихая, кто-то — что дом шести- или семиэтажный, серого цвета. Наблюдательная Оксана заметила лепнину над окнами.

В гостиную заглянул охранник Сэм и кивнул головой Кену. Тот улыбнулся слащавой улыбкой и поманил пальцем Настю.

— Пошли, моя красавица. Персонально к тебе гость. Большой человек, будь с ним лапочкой и получишь хорошие бабки. Тебе повезло, сам Маэстро пожелал осчастливить тебя. Но если… — он сделал свирепое лицо, — что-то пойдет не так, карцер тебе обеспечен на неделю. Поняла?

На Настю жалко было смотреть. Ее взгляд заметался по лицам девушек, словно она просила помощи. Но все старательно отводили глаза. Лишь Оксана буркнула:

— Все мы через это проходили. И все живы-здоровы.

Надя встретилась взглядом с новенькой, и жалость шевельнулась в ее груди:

— Только не спорь с ним, — тихо посоветовала она.

В другой раз она получила бы взбучку от Кена за то, что вмешивается. Но на этот раз с удивлением услышала подобие некоего одобрения:

— Слыхала, детка, что опытные люди говорят? Главное, не спорь. Господин Маэстро человек уважаемый, так что покажи себя с лучшей стороны, о чем бы он тебя ни попросил. — Он мерзко захихикал, и Надя с отвращением вспомнила старого, толстого Маэстро и его дряблое тело, отвисший живот и худые ноги с неразвитыми мышцами. На все его физические недостатки можно было бы не обращать внимания, если бы не те мерзости, которые он вытворял с девушками. Она содрогнулась при одной мысли о том, что предстоит пережить Насте. А ведь ей по виду лет пятнадцать, совсем еще девочка. Как она сюда попала? Не по доброй же воле. Наверное, ее просто увезли. Украли.

— Ну, скорее, что ты, как старуха, едва ноги передвигаешь, — стала подгонять девочку Барби. — Господин Маэстро любит девочек живеньких, веселых…

«Этот сволочь Маэстро любит девочек свеженьких», — злобно думала Надя. И в памяти возникла сцена ее «боевого крещения», когда именно ее, как самую младшую, выбрал этот омерзительный старик с лицом каменной бабы, которые понатыканы на острове Пасха. Кен для общего развития девушек, а скорее, чтобы те не маялись дурью, снабжал их журналами «Вокруг света». Девчонки со скуки читали и невольно просвещались. Уже после того как Наде пришлось не один раз удовлетворять похотливую страсть Маэстро, она обнаружила в журнале точную копию его отвратительной рожи. И даже поделилась своими наблюдениями с девчонками. Вот уж повеселились они украдкой!

Настю увели, охранник включил звук погромче. Девушки делали вид, что всецело увлечены развитием событий на экране. Но сами невольно прислушивались, хотя все знали: со звукоизоляцией в борделе все в порядке. Ничего лишнего не услышишь, особенно если в гостиной работает телевизор и звук включен на полную громкость.

Сэм маячил в проеме двери и с интересом смотрел фильм, позабыв о своих обязанностях, и девочки шушукались, наслаждаясь тем, что о них все забыли. Кен и Барби как вышли, сопровождая Настю к гостю, так и не возвращались. «Трахаются, наверное, в кабинете Кена», — равнодушно подумала Надя. Начальство хоть и собачилось, не стесняясь девушек, но в маленьких удовольствиях себе не отказывало. Надя из-за того, что в борделе в свободное время нечем было заняться, научилась быть наблюдательной и из маленьких деталей умела извлечь информацию. Наблюдая за Кеном и Барби, поняла, что у них не просто служебные отношения. Положил глаз на Барби и Джим. И их отношения также успешно развиваются. И обоим по фигу, что они делят одну женщину на двоих. Взаимоотношения троицы уже казались ей естественными: насмотревшись на бордельные нравы, теряешь нормальные человеческие оценки.

Фильм закончился, и девчонки переключились на спортивный канал. Теперь можно было трепаться не таясь, потому что Сэм прикипел глазами к экрану и уже вообще ничего вокруг не замечал.

— Девушки, пора переодеваться, — провозгласила Барби, и вид у нее был до того сытый, словно она поимела гвардию гренадеров. «Сука! — привычно подумала Надя. — Сейчас припрутся эти гребаные господа, напыщенные и уверенные в своей неотразимости. И нужно будет выполнять их прихоти и веселить, веселить, чтоб они все передохли от своих оргазмов! И ведь никого кондратий не хватит, хотя из некоторых уже песок сыплется. Например, господин Юрист. Старику уже под восемьдесят, даже ходит с трудом, а туда же — пока его не доведешь до оргазма, не отпустит. Счастье, что Оксана наловчилась с ним справляться, а больше никто на него и не посягает. Никаких денег не надо, замучает старпер своими требованиями».

Из комнаты Насти вышел господин Маэстро. Что-то он быстро нынче. И рожа недовольная. Так и есть, направился в кабинет Кена. Жаловаться пошел, — констатировала Надя. Теперь новенькую оштрафуют.

Она зашла в свою комнату и услышала топот чьих-то быстрых шагов по коридору. Хотела выглянуть, но в двери повернулся ключ. Надя приложила ухо к двери и услышала глухой голос Кена:

— Извините, господин Маэстро. Этого больше не повторится. Хотите, я заменю ваш заказ? У нас есть еще одна новенькая, правда, она еще не совсем в форме.

— А с ней что? — ворчливо проговорил Маэстро. — Если она тоже вздумает царапаться, я к вам больше ни ногой. Безобразие какое! Пришел отдохнуть, а тут какие-то пионерские игры в борьбу за сохранение невинности. Вы ее хотя бы проинструктировали?

— Мы всех предупреждаем: подчинение беспрекословное, — угодливо заюлил Кен. — Но это ведь женщины, чего от них ожидать? У них в одно ухо влетает, в другое вылетает.

— А знаете, что я придумал? — вдруг оживился господин Маэстро. — Я готов уступить право первой ночи вашему охраннику. Чтобы наказать мерзавку.

— Да? — удивился Кен.

До сих пор Маэстро особенно щедро платил за невинных девушек, а таких найти как раз было довольно сложно. Поэтому он никогда и не пренебрегал «правом первой ночи». Но желание клиента — закон.

Надя услышала его громкий голос:

— Сэм, иди сюда. Господин Маэстро предлагает тебе кое-что приятное.

Она отошла от двери, и ее затрясло от гнева.

Надя знала, что Сэма к девушкам не допускают. Он был садистом. И все это знали. Администрация берегла свой товар, поскольку он приносил большие доходы. И раз Кен так запросто пошел на уступки старого козла Маэстро, значит, Настя как свежий товар его больше не интересовала. После Сэма она будет приходить в себя недели две. Если останется здоровой.

Женя из Молдавии рассказывала, что несколько месяцев назад одну непокорную девушку таким же образом наказывали. И после того как она попала в руки Сэма, ее больше никто не видел. Она исчезла. На вопрос девушек, где подруга, Кен ответил, что она заболела. А потом велел всем заткнуться и не встревать, куда не надо.

— Может, ее убили? — в ужасе спросила Надя у подруги по несчастью.

— Не знаю, — мрачно ответила Женя. — Но новеньких надо предупреждать: не прекословить, если хотят остаться в живых.

Надя села перед зеркалом и стала наносить макияж. С некоторых пор Юлия считала, что она прекрасно справляется сама. Достала из шкафа узкое бледно-розовое платье и попыталась застегнуть крючки, но средние не удавалось — застежка была на спине. Сейчас бы позвать Юлию на помощь, но не кричать же через дверь. И тут она услышала крик, да такой пронзительный, что у нее зашлось сердце. От бессилия она заплакала, представив, что сейчас происходит за стеной, в комнате Насти. В коридоре опять послышался топот торопливых шагов, бежали сразу несколько человек.

— Что происходит? — узнала Надя взволнованный голос Барби. И услышала, как дверь соседней комнаты открылась и спокойный, даже удовлетворенный голос Маэстро ответил:

— А это мы преподаем урок неслухам.

«Какой ужас, значит, Маэстро там присутствовал?! А может, и не только присутствовал!!!

— Я думаю, девчонка уже достаточно наказана. — Голос Кена был вежлив, но Надя по его тону догадалась: он в ярости. Того и гляди должны были прийти клиенты, а далеко не все такие толстокожие, как Маэстро. Большинство хоть и любят клубничку и острые ощущения, но все, что вызывает негативные эмоции, исключают. Например, насилие. Они предпочитали утешать себя общением с улыбающимися девушками, которые получают от этого радость. И даже если радость показная и фальшивая, все равно на лице должна сиять довольная улыбка.

— Я, пожалуй, воспользуюсь вашим предложением, — как ни в чем не бывало заявил Маэстро. — Пожалуй, замените мне эту дикарку на что-то поспокойнее.

Кен ответил не сразу. Наверное, взвешивал, стоит ли предлагать новенькую, которая тоже неизвестно как себя поведет. Но он уже пообещал, и приходилось идти на риск. Надя про себя шептала: «Отведи его к Оксане!» Но Кен пришел к другому решению.

— Хорошо, но позвольте мне предупредить новенькую, чтобы все прошло в лучшем виде. А вы, если хотите, поговорите с девушками, они как раз собираются в гостиной на праздник.

Замок в двери Надиной комнаты щелкнул, и появилась Барби.

— Ты еще не готова? — сердито спросила она.

— Я платье не могу застегнуть. — Надя виновато потупилась. Она знала, что это выражение лица Барби просто обожает. Чтобы все чувствовали себя перед ней виноватыми.

— Позову Юлию, — отреагировала Барби и вышла.

Еще бы, разве она станет себя унижать прикосновением к девочкам? Она стоит гораздо выше них, она — администратор. Но только девочки знали, что совсем недавно Барби стояла на Тверской, а потом продвинулась — стала «мамкой». И если бы не Кен, так и стоять бы ей в тупиках Москвы и командовать проститутками.

В гостиной на мягком диване восседал Маэстро, и Оксана нежно гладила его то по загривку, то по коленям. Заводила. Он уже раскраснелся и щурил свои буркалы, готовя себя к встрече с новенькой.

— Пожалуйста, проходите, — слащаво улыбаясь, пригласил его Кен и повел в комнату, куда вчера привезли новенькую. Барби включила музыку погромче, но, видимо, новенькую и так запугали до смерти. Потому что когда Маэстро появился вновь, довольная улыбка сияла на его грубо сработанном лице, и лошадиные зубы щерились между синеватыми губами. Наде он показался настолько отвратительным, что она даже отвернулась. Через полчаса привели новенькую: девушки беззастенчиво оглядывали ее, пытаясь, наверное, найти следы борьбы или подавленности. Но она спокойно встретилась с ними взглядом и представилась:

— Елизавета.

«Гордячка», — подумала про нее Надя. Ей больше нравились те девочки, которые вызывали к себе жалость. А вот такие гордые казались себе на уме.

— Откуда? — поинтересовалась Оксана, когда администраторы отвлеклись на гостя.

— Из Килии.

— А где это? — решила расширить свои познания в географии Оксана.

— Молдавия, — коротко ответила девушка. Взгляд ее больших карих глаз уже устремился на экран. Надя даже удивилась. Обычно девочки сразу стараются не просто познакомиться со своими товарками, но и навести, как говорят по телевизору, мосты дружбы. А эта, похоже, в новом месте чувствовала себя вполне привычно.

— Чем занималась? — не отставала Оксана.

Новенькая наконец оторвалась от экрана и иронично взглянула на Оксану.

— Ты заткнешься, если я скажу, что работала «плечевой» на трассе Кишинев — Одесса?

Оксана только рот раскрыла от удивления. Впервые среди них появилась профессионалка. Все девушки попали сюда обманом, никто из них не мечтал спать по принуждению с мужиками, особенно с такими уродами, как эти «господа».

— А как ты сюда попала? — подала голос Ленуся, девушка с внешностью ангела и таким же нежным тоненьким голоском. Она с любопытством смотрела на новенькую, которая и не скрывала, что чувствует себя вполне комфортно.

— Обыкновенно, — пожала та плечами. — Надоело с шоферюгами за копейки трахаться, решила податься в большой город. В Москве бабки совсем другие, да и пора о муже подумать. Не век же ноги раздвигать перед каждым, кто бабки платит.

Девчонки прыснули от смеха. Вот дура-то! Мужа ей захотелось в борделе найти.

— А как ты себе это представляешь? — ехидно спросила Оксана. — Думаешь, ты попала в брачное агентство? Мы здесь все невольницы. Понятно? А если среди наших клиентов мечтаешь найти «мужа», то на эту роль годится каждый из них — хоть на час, хоть на ночь. Трахайся до усеру и представляй, что любой из этих козлов твой муж.

Девчонки фыркнули, пытаясь подавить смех, потому что громко смеяться в этом «приличном заведении» не разрешалось.

Елизавета окинула всех пренебрежительным взглядом и высокомерно ответила:

— А это уже мое дело, как я буду мужа искать. Дуры вы, девки. Своего счастья не понимаете. Посмотрите на себя — все чистенькие, в прикидах классных, сытые, в таких шикарных апартаментах живете. А я уже хлебнула грязи выше головы.

Для наглядности она подняла над собой руку.

— А неволя? — не удержалась Надя.

— Что воля, что неволя, все равно. Лишь бы бабки платили да жизнь была веселой, — ответила Елизавета.

— «Что воля, что неволя» — это слова Марьи-искусницы, из сказки, — тихо заметила Ленуся. — Но она была заколдована, потому и говорила так. А на самом деле лучше бедность, но на воле.

Елизавета пожала плечами и раздраженно бросила:

— Не ломайте мне кайф своими нравоучениями.

Надя в какой-то степени даже позавидовала новенькой. Та была довольна и даже строила планы, как извлечь пользу из своего нынешнего положения. А девчонки только и мечтали выбраться на волю.

Мелодичный звонок оповестил, что заявился еще кто-то из гостей. И действительно, в гостиную вкатился господин Судья — невысокий, круглый, с живыми карими глазами и тоненькой ниточкой усов над ярко-красными толстыми губами. Он смешно вытянул губы в дудочку и приветливо поздоровался:

— Всем доброго вечера.

Господин Судья был самым приветливым из всех постоянных клиентов борделя. Без закидонов и буйных фантазий. Он уже успел посетить всех девушек, и каждая осталась им довольна. Потому что, как говорила языкатая Оксана, ему «абы перепихнуться». Он успел сообщить каждой девушке, что жена его что-то слишком быстро стала стареть и свой супружеский долг выполнять отказывается. А он еще в полном соку и мужская энергия из него так и прет. Поэтому не его вина, что приходится пользоваться услугами «девочек». Но не станет же он подбирать их на улице, хотя там как раз намного дешевле. Но зато во сто крат опасней. Никогда не знаешь, кто подвернется и что можно подцепить. А здесь приличное место, все девочки такие чистенькие, обстановка очень приятная, располагает к получению удовольствия и полной релаксации. Но Надя знала: его дружелюбие и кажущаяся неприхотливость — показные. Стоило ей заговорить, что они все здесь поневоле, а ведь он, судя по кличке, юрист, так не может ли он как-то помочь девочкам? — как он изменился в лице, даже разозлился. И после его визита к Наде заявились Кен и Сэм. Кен ледяным тоном заявил, что она испортила все настроение господину Судье и он остался очень недоволен. Не получил ожидаемого ощущения полной релаксации. А посему она сейчас же отправляется в карцер. На первый раз на два дня. А если за ней еще раз заметят попытку помешать гостям получить удовольствие, за ее перевоспитание примется Сэм.

Надя в ужасе уставилась в холодные глаза Сэма. Взглядом убийцы он буквально пригвоздил ее к кровати. Заметив ее страх, он слегка разжал губы: это была его фирменная улыбка, такая же страшная, как и его взгляд.

В карцере Надя поняла, что ни к кому из клиентов никогда нельзя обращаться за помощью. Потому что два дня без еды в тесной каморке, где можно было только сидеть или стоять, показались вечностью.

И сейчас, глядя на показное добродушие Судьи, она почувствовала приступ глухого раздражения. Все в нем казалось ей противным — и сладкая улыбка, и отвратительные тараканьи усики, и мокрые красные губы. А короткие толстые пальцы сосиски, которыми он поглаживал три волосинки на круглом, как мячик, черепе, вызывали омерзение.

Господин Судья бросал приветливые взгляды на каждую из девушек и, наконец, остановил свой выбор на Ленусе. Он подошел к ней, поклонился, словно приглашая на танец, и девушка покорно встала. Ее натянутая улыбка на фарфоровом личике так не вязалась со взглядом уставшего и разочарованного в жизни человека, что Надя подумала: «Все мы такие — улыбаемся, а на самом деле нас тошнит от этих гадов…»

Вот уже и Оксану увел господин Художник — приземистый, широкоплечий, с неприятным взглядом прищуренных монгольских глаз. Оксана, независимо покачивая бедрами, шла впереди него, загадочно улыбаясь. То есть наставления администрации выполняла со всем старанием. Хотя иногда и позволяла себе дерзости, но некоторым гостям это нравилось. Потому что ее острый язык и вульгарные шутки придавали встречам дополнительную остроту и полную раскрепощенность.

Когда Надю выбрал клиент под именем Директор, она заметила, что в комнате оставалась единственной. Все девочки были уже разобраны. Кен и Барби почему-то неодобрительно посмотрели ей вслед и о чем-то зашушукались. Надя услышала злобное шипение Барби: «А дальше что будет?»

«Это о моей беременности», — догадалась Надя. Сегодня, когда она накладывала на лицо тональный крем, заметила, что пигментные пятна захватили лоб и скулы, и на эти места пришлось слой крема наложить погуще. Живот еще не появился, но она постоянно думала о том, что ее ждет дальше. Может, ее, наконец, отпустят? Ведь совсем скоро она не сможет обслуживать клиентов. А для хозяев борделя она не представляет никакой опасности. Ведь она даже не знает, где находится, — ни района, ни улицы. Пускай ее ночью отвезут на вокзал, и она никогда не вспомнит, где ее держали полгода. Может, не дожидаться, когда хозяева решат ее судьбу, и первой предложить такой удобный для всех вариант? Пускай забирают все ее деньги, но только отпустят.

— Ты сегодня как неживая, — сердито проговорил Директор, когда Надя с отсутствующим видом выполняла его короткие приказы.

— У меня голова болит, — виновато улыбнулась Надя. Еще не хватало, чтобы он пожаловался Кену.

— Это у моей жены вечно голова болит. А я бабки плачу за то, чтобы видеть на твоем лице улыбку и желание. Большие бабки! И не позволю портить мне удовольствие!

Директор был редким брюзгой, и Надя надеялась, что даже если он пожалуется, то администрация только для виду пожурит ее.

Девушка прижалась к нему всем телом и томно зашептала в волосатое ухо:

— Милый, ну будь лапонькой, я так тебя люблю!

Но Директор уже сердито сталкивал ее с себя и хмурил кустистые брови.

— Все удовольствие испортила!

Надя едва сдержалась, чтобы не послать его к черту. За это ее точно отдали бы на растерзание Сэму. И она нежно похлопала клиента по голой заднице.

— Я сделаю все, что вы прикажете, мой господин.

— Да пошла ты! — сердито отозвался он, одеваясь и тщательно приглаживая волосы.

Все. Наказание ей обеспечено.

Надя обреченно вздохнула.