Сначала Насте показалось, что она ослепла. Ее охватил ужас, и она изо все сил таращила глаза, но вокруг была сплошная чернота. Чернота ночи. Но ночью, даже самой темной, не бывает такой непроглядной черноты. Так бывает в помещении, где ни окон, ни дверей, ни единого светлого предмета, на который можно ориентироваться. Так было в бабушкином чулане, когда старший брат Петька запер ее, чтобы напугать. Она испугалась и так заорала, что прибежала бабушка, хотя все утверждали — старушка без слухового аппарата ничего не слышит. А его она держит в шкафу и прилаживает к уху только в особо торжественных случаях, когда приходят гости. А в тот раз она услышала дикий вопль внучки без всякого аппарата. Петька получил такую взбучку, что долго дулся на всю семью.
Настя попыталась закричать, но губы не разжимались, и, кроме мычания, никакого звука издать не удалось. Губы словно склеили, даже язык не может их раздвинуть. Тянущее ощущение на щеках подсказало ей, что рот у нее действительно заклеен. Скотчем. Все тело болело, сидеть было просто невозможно от боли, и она попыталась встать, но и ноги были связаны. Настя поняла, что она связана по рукам и ногам и к тому же привязана к стулу. Попыталась оттолкнуться ногами от пола и таким образом сдвинуть стул с места, но и это не удавалось. Как больно сидеть! Внутри нее все полыхало огнем, саднящая боль была нестерпимой, и Настя даже не могла разрыдаться, она только мычала и чувствовала, как горячие слезы потоком льются по щекам. Ее охватило отчаяние. Перед широко раскрытыми глазами мелькнули картины: вот ее заталкивают в машину, везут куда-то, машина останавливается на перекрестке, ей удается повернуть голову и она замечает на угловом здании название улицы. Какая же улица? Надя в отчаянье мотает головой, пытаясь заставить себя вспомнить улицу. Но тщетно. Мелькают огни, громкая музыка взрывает барабанные перепонки, потные лица девчонок и ребят отражают неоновый свет, слышатся смех, громкие крики… «Я схожу с ума», — подумала Настя. И опять замотала головой. Нужно взять себя в руки. Что с ней случилось?
Она была на дискотеке, с подружками. Они отрывались по полной, потому что вчера сдали последний экзамен в медицинское училище. Конечно, веселье было немного отравлено тем, что на истфак в институт она провалилась. И мама сказала: «Не терять же целый год. Поступай в медицинское училище. Даже если на будущий год поступишь в институт, хоть уколы научишься делать. Всегда пригодится». С новыми подружками решили отметить поступление, и мама отпустила. Хотя папа возражал. Но Петька вступился, сказал, что хватит девчонку держать на привязи. Так она и мальчика себе никогда не найдет. И за кого тогда замуж выходить? Все посмеялись и отпустили.
Было весело, пока какой-то парень не стал к ней приставать. Настя вежливо отшивала его. Потом уже, в машине, она поняла, что ее выбрали. Отметили. Потому что она красивая. Она лучше всех своих подружек. Так ей говорили не раз, но Настя к своей внешности относилась спокойно. Считала, что это не ее заслуга. И чем тогда гордиться? Лучше бы ей природа дала побольше ума, тогда она поступила бы в институт.
На дискотеке они напрыгались, взмокли, пот струился по спине, и у Насти возникло желание выйти на улицу и подышать свежим воздухом. Девчонки отмахнулись, потому что плясали, как ненормальные, и она вышла одна. И тот парень за ней. Он опять стал приставать, Настя отступала к краю тротуара, и тут мужик, сидящий на заднем сиденье в припаркованной машине, распахнул дверцу. Она даже подумала, что он хочет прийти к ней на помощь. Но парень втолкнул ее в машину, прямо к этому в руки. Ее схватили и скрутили мгновенно, она даже пикнуть не успела. Парень запрыгнул следом за ней и машина рванула с места. Ее сжали с двух сторон, все молчали, Настя была в шоке и только спросила: «Куда вы меня везете?» — «Прогуляться», — криво усмехнулся мужик и больно сжал ее грудь. «Не трогай ее, — это уже сказал водитель. — Чтобы синяков не было». — «А давай эту себе оставим!» — заржал мужик. «За такую красоту нам бабок отвалят». Водитель ехал быстро, и Настя не узнавала район. Она здесь еще не бывала. Водитель только давал команды. «Заклей ей рот. Нагни голову». Но на светофоре Настя опять успела заметить синюю табличку с названием улицы. Какая же улица? — мучительно пыталась вспомнить она. И не могла.
Ее привезли к высокому дому. Сколько этажей? Шесть, семь? Дом старый, начало двадцатого века. Стиль ампир. Она успела заметить это в считанные секунды. Пока ее быстро не втолкнули в подъезд. Потом распахнулась дверь, дядька в светлом костюме расплылся в улыбке, увидев ее. И приказал стоящему за ним парню бандитского вида: «Отведи ее». Она осталась стоять, пока в комнату не зашел тот в светлом костюме. Он удовлетворенно поцокал языком и задал дикий вопрос: «Целка?» Настя сразу и не поняла, а когда до нее дошло, кровь прилила к ее лицу. Она слышала это слово, но обычно его произносила дворовая шпана или шпана с телеэкрана. А круг ее общения был совсем иным. И она восприняла это слово как оскорбление. Надменно вскинула голову и, вложив всю язвительность в свои слова, спросила: «А какое ваше дело?» — «Целка!» — удовлетворенно отметил этот негодяй.
Последующие события мелькали в ее памяти, как картинки в калейдоскопе. Вот заходит моложавая женщина с безупречной прической и в стильной одежде, словно с картинки-модного журнала. Отводит ее в ванную, наполняет водой и выливает из флаконов ароматические вещества. Через некоторое время приходит за ней и колдует, священнодействует над Настей, словно готовит к визиту короля. Настя в ступоре наблюдает в зеркало за легкими и уверенными движениями женщины. Юлия, так она назвалась. Как она может работать в таком месте? Как ей не противно? Как не совестно? Насте не дают опомниться и выводят в общую комнату, где сидят девчонки. Глаза разбегаются — они все такие разные, но ни одна не показывает ни малейшего признака тревоги. Они привычно ждут. Настя уже давно поняла, зачем ее привезли сюда. Но она не хочет! Она ни за что не сдастся! Как они все могут? Почему молчат? Почему не возмущаются, не бунтуют? Им это нравится? Или у них нет выхода и они смирились? Девушки смотрят на Настю, во взглядах всех любопытство. Некоторые смотрят с завистью — Настя знает почему: она очень красива. После того как над ней колдовала Юлия, она себя не узнала. Из зеркала на нее смотрела красавица, Снежная королева. Такая же бледная, с нежным румянцем на щеках, с голубыми глазами, обрамленными пушистыми ресницами. Это была не Настя. Но это была Настя. «Не сдамся!» — твердо сказала она себе.
Когда ее отвели в комнату и зашел уродливый мужчина, похотливо улыбаясь и протягивая к ней свои грубые руки, она гневно бросила:
— Уберите свои руки!
Улыбка тотчас же исчезла с его лица. Похотливость сменилась сначала недоумением, потом вдруг его большие губы растянулись в улыбке.
— Сюрприз? — Он не понял. Он подумал, что она с ним играет. Набивает себе цену. Потому что он знал: сейчас эта невинная девочка достанется ему. А поначалу поломается, поскольку знает цену своей невинности.
— Уйдите, вы мне омерзительны! — оттолкнула она его, когда он попытался обнять ее.
Он непонимающе взглянул на нее. До чего же противная рожа! Как будто природа поскупилась на доработку этого грубого, сделанного несколькими небрежными движениями резца. Это не человеческое лицо, это шарж на человека.
Настя заметила, как опять меняется его лицо. Теперь оно выражало обиду. «Он обиделся!» — с изумлением поняла она.
— Посмотрите на себя в зеркало! Вы — старый уродливый… козел! — Неожиданно для себя Настя выкрикнула слово, которое никогда не употребляла, потому что считала его оскорбительным.
Он схватил ее за плечи и стал трясти.
— А вот об это ты пожалеешь, маленькая сучка! — брызгая слюной, выкрикнул он ей в лицо.
Настя оттолкнула его и решила добить, уничтожить словом:
— Негодяй, подонок, старый развратник!
Он замахнулся, и девушка инстинктивно отпрянула. Но Маэстро не стал ее бить. Он зловеще бросил:
— Тебя обломают!
И вышел из комнаты.
Настю трясло от гнева и омерзения. Она ожидала чего угодно: что на нее будут кричать, унижая и оскорбляя. Но когда в комнату вошел охранник и направился к ней, а следом за ним Маэстро с торжествующей улыбкой на лице, девушка почувствовала недоброе. Охранник ударил ее под дых, и она задохнулась, не в силах перевести дыхание. А он сорвал с нее платье и швырнул на кровать. Маэстро сел в кресло, и она поняла: он будет наблюдать за действием, как зритель. Настя пыталась отбиваться, но Сэм справился с ней быстро и жестоко. Она услышала собственный крик и потеряла сознание.
Настя не помнила, что с ней было. Ее пытали? Ее терзали? Как болит тело, как горит внутри! Она откинула голову и напрягла мышцы. Нет, ей самой не освободиться. Откуда-то издалека доносились звуки приятной музыки, слышался веселый женский щебет, мужской хохот. Как это возможно? Как они могут веселиться, зная, что она здесь страдает? Нужно взять себя в руки.
Девушка хотела забыться, но боль не давала ей отключить сознание. «Буду думать»… — подумала она упрямо. Надо вспомнить название улицы, по которой ее везли, прежде чем водитель повернул на перекрестке. Настя зажмурилась и попыталась сосредоточиться. Синяя табличка, на ней белые буквы. «Улица Осокина» — вдруг всплыла картинка. И цифры рядом с названием — «32». Вспомнила! Но как же сообщить маме? Ее мобильный телефон остался в кармане джинсов, а джинсы в комнате.
Ее даже не обыскивали. Просто перерыли все в сумочке. А в ней ничего особенного — триста рублей, губная помада, зеркальце, проездной билет и паспорт. Мобильный был отключен — все равно на дискотеке было так шумно, что она не услышала бы звонка. И ее похитители не догадались, что телефон в кармане. Главное, попасть в комнату. Вчера утром, еще дома, она зарядила телефон. На какое-то время зарядки хватит.
Она опять распахнула глаза увидела под дверью узенькую поломку света. Замычала, отчаянно пытаясь освободиться. Кто-то стоял под дверью и прислушивался. Потом свет погас.
Настя опять пришла в сознание, когда дверь открылась и на пороге появились силуэты двух людей.
— Если ее долго держать связанной, у нее атрофируются конечности, — услышала она женский голос.
— Надо развязать, — согласился с голосом мужской. — Джим, развяжи девчонку.
Настя почувствовала, как ее тело освобождается от веревок, и тихонько застонала.
— Ну что? — В глаза ей направили фонарик, и Настя зажмурилась от яркого света. — Жива?
Девушка не ответила, она отчаянно боролась со слезами, но чувствовала, как они струятся по ее щекам.
— Сама виновата, — услышала она ледяной голос и вспомнила, кому он принадлежит. Тому мужчине в светлом костюме. — У нас к таким мерам прибегают крайне редко. В особых случаях. Понимаешь, что ты натворила? Ты посмела оскорбить нашего гостя. Мало того, ты посмела его ослушаться. Посидишь в карцере еще сутки. У тебя будет возможность обдумать свое поведение.
Дверь закрылась, и в комнате стало опять темно. Но Настя неожиданно успокоилась. Теперь она знала, что находится в карцере, а не в темнице. О том, что она здесь, знают по крайней мере три человека. И в голосе женщины явно звучало сочувствие. Она не одинока. Ее продержат здесь еще сутки. Теперь известно, сколько ей нужно продержаться. А пока можно встать и стоять. Или сесть на стул так, чтобы подбородком облокотился на спинку. Тогда можно и поспать.
Настя встала и вытянула руки вверх. Потолок высоко. Это тоже хорошо. Не чувствуешь себя в каменном мешке. Но когда она стала ощупывать пространство, рука сразу упиралась в стены. Все-таки каменный мешок. Но здесь можно сидеть, стоять и спать сидя. Без еды и питья она сутки продержится. А без туалета? Сколько она сможет терпеть? Не может быть, чтобы об этом не подумали ее мучители. Судя по всему карцер использовался и до нее тоже.
Через какое-то время, когда она пыталась думать о маме и отгоняла страшные воспоминания, дверь опять открылась, и в проеме замаячила фигура охранника.
— Выходи, — приказал он ей.
Настя молча встала со стула и оказалась в маленьком коридорчике.
— Туалет, — показал на соседнюю дверь охранник и взглянул на нее с отвращением.
С ней разговаривали, как с заключенной. Хотя чем она отличается от обыкновенной заключенной? Та же неволя, конвой и запреты.
В следующий раз дверь карцера открыл Сэм, и Настя вздрогнула от ужаса. Он смотрел на нее холодным взглядом, и девушка подумала, что он ее не узнает.
— Мне нужно переодеться, — тихо сказала она.
— А зачем? — презрительно спросил он. — Кому ты нужна? Иди в туалет, а то передумаю.
Настя провела в темном помещении сутки, от слез у нее воспалились глаза, и на свет она смотрела прищурившись. Буду молчать, решила она. Только бы вернуться в свою комнату и позвонить маме.
Когда наконец за ней пришел мужчина в светлом костюме в сопровождении все того же Сэма, Настя уже не верила своему счастью.
— Сейчас придет Юлия, приведет тебя в порядок. И чтобы никаких штучек. Сегодня к тебе придет господин Маэстро.
— Как? Я не могу… — заплакала Настя. — Мне больно.
Она старалась держать себя в руках, но сообщение мужчины привело ее в ужас.
— Как хочешь, — равнодушно ответил тот. — У тебя есть выбор — Сэм. Он же тебе понравился? — и усмехнулся так, что потрясенная Настя замотала головой.
— Нет, только не Сэм!
Охранник стоял совсем рядом и невозмутимо смотрел на девушку.
— Значит, ты сделала верный выбор.
Оказавшись в своей комнате, Настя бросилась к своим джинсам и с облегчением вытащила из кармана телефон. Сколько у нее минут? А если ее застукает Юлия? Она побежала в ванную и включила воду, телефон спрятала под ванную.
Юлия деликатно постучалась и спросила из-за двери:
— Ты помнишь, какое ароматическое масло я тебе вчера налила в ванную?
— Помню, — откликнулась Настя и нырнула в воду.
Если все будет, как вчера, то Юлия заглянет к ней через двадцать минут. А пока она будет смотреть телевизор.
Послышались звуки музыки, и Настя лихорадочно нажала на кнопку вызова. Мама откликнулась сразу.
— Доченька, где ты? Мы себе места не находим!
— Я видела в окно машины улицу — Осокина, тридцать два. Первый этаж.
Дверь распахнулась. В проеме стояла Юлия и смотрела на Настю. Она молча протянула руку и взяла у нее телефон. Так ж: е молча закрыла за собой дверь.
Настя затряслась в рыдании. Если Юлия отдаст ее телефон мучителям, что с ней будет? Второй пытки Сэмом она не выдержит.
Через двадцать минут Юлия позвала ее.
— Пора готовиться.
Она опять долго колдовала над лицом Насти и в завершение достала какой-то пузырек.
— Открой глаза, я тебе закапаю лекарство, чтобы исчезла краснота. Иначе оштрафуют. И улыбайся. В этом сейчас твое спасение.
Настя несмело взглянула на Юлию. Она что? На ее стороне?
Та серьезно смотрела на девушку. Потом вдруг приложила палец к губам и вышла.
Значит, не выдаст. Но почему? В ней проснулась совесть? Или просто пожалела?
Настя ничего не понимала. И когда в комнату заглянула красивая женщина с кукольным лицом, очень похожим на Барби, девушка уже переключилась на мысли о том, как себя вести с Маэстро.
— Иди в гостиную. И смотри, веди себя хорошо. Я тебя защищать больше не буду!
Девушки болтали о чем-то, тихонько хихикая. Казалось, они всем довольны. На нее взглянули с любопытством. И только в глазах одной из них Настя увидела сочувствие. Девчонки подвинулись, и Настя села рядышком, сложив по-школьному руки на коленях.
— Ты как? — спросила темноволосая девушка в ярко-красном платье.
Настя пожала плечами. Дескать, сама понимаешь, что плохо.
— Я — Надя. А тебя как зовут?
— Настя.
— Не противься никому. Это правило номер один. Иначе карцер. В лучшем случае. А в худшем… — Она многозначительно указала взглядом на Сэма. Настя сжалась и кивнула. А сама подумала: не сдамся! Пускай мне сегодня придется покориться этому старому козлу, но я не дам себя сломать!
— У меня все болит, — шепотом пожаловалась она Наде.
Девушка пожала ее запястье, словно поддерживая.
Он этого и ждет. Чтобы тебе было больно. Потерпи, иначе…
Настя вопросительно посмотрела на Надю и перевела взгляд на Сэма. Надя едва заметно кивнула головой.
— Если сегодня господин Художник захочет снять меня опять, потребую у него бабки, — продолжила прерванный разговор Оксана. Девчонки дружно рассмеялись:
— А что он делал до сих пор? Не снимал тебя?
— Да я не в том смысле, — огрызнулась Оксана. — Он меня каждый раз фотографирует. В разных видах. А за это моделям платят офигительные бабки. Почему же я должна позировать ему задаром? Пускай мне тоже платит.
— Он твои фотки, небось, выставляет на порносайтах, — ехидно предположила смуглая девушка в восточном наряде. — Ты гордиться должна. Знаешь, сколько извращенцев тебя мысленно имеют? А ты за это еще денег хочешь?
Девчонки рассмеялись, Оксана вместе с ними.
— Пускай тогда и Лизу пофоткает. Может, среди извращенцев она жениха найдет? — подхватила шутку Оксана.
Лиза смерила ее презрительным взглядом.
— Я себе получше найду, — высокомерно ответила она. Девчонки прыснули от смеха.
— Рад видеть вас в таком замечательном настроении. — Настя услышала голос Маэстро и вся сжалась, словно старалась стать незаметной. Но цепкий взгляд гостя уже выхватил ее из общего цветника.
— Ну здравствуй, красавица, здравствуй, маленькая. Не хочешь ли ты пригласить меня в свои апартаменты?
Он улыбался, но взгляд его был настороженным. Маэстро опасался ее новых выходок, и мужчина в светлом костюме распорядился:
— Проводи гостя в комнату. И улыбайся, сделай приятное господину Маэстро.
Настя встала и на деревянных ногах отправилась в комнату. Оглянулась и увидела, что все провожают ее взглядами. Кто — со злорадством, кто — равнодушно, а девушка, назвавшаяся Надей, с сочувствием.
— Ну-ну, — Маэстро погладил по спине Настю, — не бойся. Я совсем безобидный. Тебе будет даже интересно.
Девушку передернуло от отвращения. Но она поняла, что, сохраняя внутренний отпор, придется покориться. Есть ли у нее другой выход? Нету, потому что тогда ее ждет невыносимая жизнь, а она должна копить силы. Она обязательно вырвется отсюда, а может, ее спасут. Мама знает, где ее искать. Правда она сообщила только ориентир, но ведь дом, в котором они сейчас находятся, совсем рядом, в соседнем переулке.