– Ну вот, ребята, неопределенность кончается, все становится на свои места, можно гнать лошадей в одном конкретном направлении и не отвлекаться. Итак, что мы имеем в итоге с гуся? Есть охранник Соколов, который утверждает, что узнал одного из исполнителей теракта, и даже назвал его. Ищем исполнителя. Найдем – ежу понятно, сможем выйти на заказчика.

– Га! Та его, наверно, уже того… – Сидорчук провел ребром ладони по горлу, – убрали… Всегда в таких делах исполнителей убирают.

– А все же надо бы проверить, – настраивал Александр Борисович. – А ну как не убрали? Мы нашли концы через горвоенкомат. Есть такой человек и есть конкретный военный городок, где он живет вместе с семьей. Кто-то должен будет поехать туда прямо сейчас, после нашего совещания, – и так уже времени потеряно много. Федор Николаевич, наверно, придется вам… вероятно, вместе с Евгением Павловичем…

– Слушаюсь, – браво перебил Сидорчук, видно, в душе гордившийся своим амплуа грубого скорохвата.

Турецкий одобрительно посмотрел на него, кивнул: действуй, мол, капитан. И продолжил:

– Позвольте мне пойти дальше. Итак, мы имеем наводку Соколова – с особой надеждой на то, что из этого что-то да получится, и очень интересное сообщение Евгения Павловича о его контакте с дамой сердца нашего… м-м… подопечного, известной певицей Анаис.

– Вы правда с ней беседовали, Женя? – всплеснула руками Лена. – Вот счастливчик! Ух, как мне жалко, что меня здесь не было! Я ее просто обожаю! – И тут же покраснела, застеснявшись своего полудетского порыва: – Извините…

Турецкий широко улыбнулся:

– Пожалуйста, пожалуйста… Стало быть, если эмоции кончились, идем дальше. Анаис, она же Анастасия Янисовна Величанская сообщила следствию в лице Евгения Павловича Якимцева о событиях, непосредственно предшествовавших покушению на Топуридзе. Рассказ ее, как я понял, содержит массу интереснейших и, прямо скажем, неожиданных подробностей. Пожалуйста, Евгений Павлович, доложите основное для нас для всех.

Якимцев сразу взял быка за рога:

– Самое главное, что я узнал от Величанской, это что вечер, предшествовавший покушению, они с Топуридзе провели в ресторане развлекательного комплекса «Околица». Причем, по словам Величанской, Топуридзе был приглашен туда кем-то из тех, кто в этот вечер сидел за столом вместе с ними. Это предприниматели Джамал Исмаилов и глава строительной фирмы «Стройинвест» Шалва, он же Александр Дворяницкий, – оба давние знакомые Топуридзе, еще по его работе в комсомоле, – а также первый заместитель мэра Борис Семенович Рождественский. По словам Величанской, при начале встречи она не присутствовала, была занята в эстрадной программе казино. А позже, когда она присоединилась к Топуридзе, ничего чрезвычайного за столом не происходило – мужчины выпивали, как всегда разговаривали о делах, – ей было неинтересно, и о характере разговора она не может сказать ничего конкретного. Потом Рождественский пригласил ее танцевать, и тут, как она считает, за столом что-то произошло. Вообще ей кажется, что Рождественский специально увел ее, чтобы дать мужчинам поговорить начистоту, – она с самого начала чувствовала, что ее присутствие тяготит и Джамала, и Дворяницкого, и Рождественского. Что именно произошло, она не знает, но предполагает, что какой-то очень острый разговор, поставивший Топуридзе и его старых знакомых на грань ссоры, потому что Топуридзе вдруг очень резко поднялся, на ходу сообщив ей, что покидает застолье совсем. Она бросила Рождественского, пыталась отговорить Георгия Андреевича – думала, он ей как всегда уступит, но он был непреклонен… Но и это еще не все. – Здесь Якимцев сделал паузу, передохнул. – На выходе у них произошла совершенно нелепая стычка с бывшим мужем Величанской – тем самым Валерием Григорьевичем Плотниковым, с которым следствие совсем недавно общалось. Топуридзе явно хотел избежать скандала, возможной огласки, – судя по всему, он скрывал (и, наверно, скрывает) свои отношения с певицей, но ему это не удалось. Как бывший спортсмен, как человек, до сих пор поддерживающий себя в неплохой спортивной форме, он довольно успешно справился – не с самим Плотниковым, нет, упаси боже, с двумя амбалами «кавказской национальности», которых Плотников натравил на «соперника». Анастасия Янисовна утверждает, что кавказцы были настроены как-то слишком уж агрессивно, вплоть до того, что у одного из них она видела нож. И – внимание, самое главное! – Якимцев обвел всех торжествующим взглядом. – Мы все гадали, как киллеры могли узнать маршрут Топуридзе, если он ехал не на своей машине, не своим маршрутом, гадали, почему они ждали его с вечера в совершенно определенном месте, как будто знали заранее и на чем он поедет, и где. Кажется, теперь мы имеем этому объяснение. Ставший очевидцем драки Исмаилов, по словам Анастасии Янисовны, настоятельно рекомендовал ей отвезти Топуридзе к себе, потому что он якобы узнал в нападавших известных представителей чеченской мафии. "Ребята слишком серьезные, – сказал он.

– Мне кажется, они знают, кто такой Георгий. Поэтому ему лучше, от греха, переночевать у тебя. Береженого и бог бережет". Величанская была совершенно с ним согласна, тем более что, по ее словам, давно мечтала о том, чтобы Топуридзе провел у нее ночь. Топуридзе, как человек женатый, уделял ей какие-то урывочные часы, из-за чего Величанская чувствовала себя уязвленной. А Топуридзе поехал к ней – не столько из амурных соображений, сколько, очевидно, потому что не хотел волновать жену своим потрепанным после драки видом. Далее все достаточно просто и объяснимо. Не желая предавать свой адюльтер огласке, Топуридзе утром не вызывает машину из гаража, а решает доехать до мэрии на машине Величанской. Ну а по дороге его как раз и встречают киллеры. И если предположить, что все это было рассчитано заранее, то придется признать, что у человека, который все это придумал, довольно изощренные мозги… Но вообще-то выводы, наверно, лучше вам делать, Александр Борисович, да? Или все же мне?

– Вовсе не обязательно, Женя. Давайте-ка сделаем так: я начну, а вы мне поможете, если надо будет. Значит, что мы видим на этой интересной картинке, как говорил один писатель? Мы видим, что некто усиленно приглашает Топуридзе в ресторан, а когда тот соглашается, предпринимает следующий шаг: подстраивает довольно странную драку, в которой вроде бы участвуют какие-то зверовидные чеченцы, но в которой всерьез никто не страдает. Далее один из присутствующих прикладывает усилия для того, чтобы Топуридзе отправился ночевать не домой, а по некоему адресу, который фактически известен организаторам покушения. Утром Топуридзе едет на совещание, пропустить которое никак не может, и едет совершенно определенным маршрутом… Мы все, и я вместе с вами, предполагали, что некоторая необычность этого покушения была связана с тем, что машина имеет правый руль, и тем, что у нее сильно затемненные стекла. Я много думал об этом. Знаете, мне кажется, что, каким бы сильным ни было затемнение, все равно при дневном свете перепутать водителя и пассажира довольно трудно. Что-то да видно через поляризованное стекло. Мне думается, тут естественнее было бы предположить, что водитель был в курсе дела, то есть был сообщником нападавших, вот только вряд ли он предполагал, что уберут и его тоже. Мне кажется, эту версию подтверждает и тот факт, что водителя не просто убрали, а убрали контрольным выстрелом – ведь если эта версия верна, от него ниточка могла вести прямо к организаторам преступления.

– Ось це клюква! – как бы про себя протянул Сидорчук. – А як же ж Топуридзе? Его почему не прикончили?

– А может, его и не собирался никто приканчивать, – неожиданно для всех подала голос Лена Елагина. – Его не допустили до того заседания у мэра – и этого оказалось достаточно. За Топуридзе на повестке совещания числился один вопрос: как удалось выяснить, альтернативный проект сооружения Лефортовского туннеля…

– Ребята, ребята, мы ведем себя просто неприлично, – решительно вмешался Якимцев – как-никак он был фактическим руководителем группы. – Давайте-ка дадим Александру Борисовичу закончить, а потом каждый выскажет свои соображения, если к тому моменту они у него еще будут. Лады?

«Ребята» дружно закивали: лады, мол, виноваты.

– Да я, собственно, практически все уже сказал, – живо откликнулся Турецкий. – Давайте сообща решим, что мы можем выжать из последней информации для себя, для следствия, определим первостепенные задачи. Только вот еще несколько итоговых соображений. Я думаю, что организатор покушения или его доверенный человек присутствовал непосредственно за столом в ресторане «Околица», и, видимо, в чем-то ему приходилось на ходу импровизировать. То есть это кто-то из близких Топуридзе людей, может быть, даже человек, считающийся его другом. За столом кроме него, как мы помним, было четверо. Певица, Рождественский, Дворяницкий и Исмаилов.

– А ще там був этот шибздик, Плотников, – снова не удержался, вставил Сидорчук. И сам же, чуть подумав, отказался от своих слов: – Хотя нет, Плотников, конечно, сам в этом деле пешка. Видели ж мы его – все же ж он на такой хитроумный план не способен, га?

– Вот именно, вот именно, – кивнул Турецкий. – Значит, Плотников отпадает, и не только он – тут у нас уже есть кое-какие соображения. Евгений Павлович, давайте-ка дальше вы. Я думаю, раз это целиком ваша заслуга, то вам и раскрывать карты.

Якимцев не имел ничего против. И вообще, ему очень нравилась эта их сегодняшняя оперативка: никто не рассказывает про проеденную начальством плешь, про постоянные звонки сверху, все четко, энергично, по делу, и каждый не просто стремится – рвется внести свой вклад в общую копилку. Так вот всегда и должно быть, между прочим. Когда он станет таким волком, как Турецкий, он только так и будет проводить рабочие совещания. А славой можно поделиться и потом, – когда они раскроют преступление, то направят дело в суд, и все вместе этот факт обмоют…

– Стало быть, так, – принял он эстафету у Александра Борисовича. – Их было четверо, и всех с одинаковым успехом можно было бы заподозрить. Но… Я самолично разговаривал с Величанской, наблюдал за ее вазомоторными реакциями. Она искренне переживает случившееся, больше того, она питает сильное личное чувство к пострадавшему. У меня, что называется, не поднимется рука ее заподозрить… Далее, Рождественский. Можно было бы заподозрить его – Рождественский давно уже выступает как некий лоббист, проталкивающий идеи, нередко идущие вразрез даже с задумками мэра. И не будем забывать, Топуридзе – один из ближайших соратников мэра, его, если можно так выразиться, верный оруженосец. В настоящий момент Рождественский фактически воюет и за автодром в Нагатино, и за туннель глубокого залегания. Словом, очень высока вероятность того, что Рождественский в одной связке с теми, кто организовал покушение. Непосредственно заинтересованными лицами в устранении Топуридзе являются и Исмаилов, и Дворяницкий – его «Стройинвест» просто зубами выгрызает подряд на строительство туннеля. Еще бы, в перспективе два с лишним миллиарда долларов! И, как я подозреваю, Дворяницкий также надеется получить в недалеком будущем и подряд на отсыпку недостающих ста гектаров земли в Нагатинской пойме, той самой пойме, в которой, как мы уже знаем, оказался так заинтересован игорный бизнес столицы. Словом, речь здесь идет не просто о больших деньгах, а о фантастически больших. За такие деньги, как говорится, не грех и шлепнуть одного-двух чиновников, даже самых высокопоставленных… Но остановился я все же не на них, не на Рождественском или Дворяницком, а на Исмаилове.

– Почему? – искренне удивилась Лена. – Ведь по всем нашим данным, это с некоторых пор практически открытый перед налоговиками предприниматель, занимающийся гостиничным бизнесом и как бы не имеющий отношения к тем стройкам, о которых идет речь, – ни к пойме, ни к туннелю…

– Ну не все так ладно у него с налоговыми органами, – заметил Турецкий. – Но большие деньги при случае и он не прочь урвать, как говорят некоторые его банковские операции, – например, его недавняя спекуляция с акциями Универсал-банка, плюс к этому у него не только в гостиничном бизнесе интерес, но и в игорном… Странно, что у вас, Леночка, в ваших архивных изысканиях до него не дошли руки… Вернее, неправильно это, согласны?

Лена кивнула.

– Ну а кроме того, – продолжил Турецкий, – не забывайте о том, что и он в данном случае не обязательно заказчик – он может быть всего лишь подручным какого-то очень хитрого и изощренного организатора…

– Совершенно с вами согласен, Александр Борисович, – подхватил Якимцев, тут же прислушавшись к себе: а не занимается ли он подхалимством? И смущенной скороговоркой забормотал: – Почему я остановил свой выбор именно на нем? Да потому, что, во-первых, по словам Анастасии Янисовны, эти посиделки в «Околице» организовал именно он. Причем, по ее словам, Топуридзе и Исмаилов были в ссоре, давно уже не общались, а тут Исмаилов просто пристал как банный лист, да и ее попросил: уговори, мол, Георгия. И она уговорила, о чем очень жалеет.

– А она что, давно знакома с Исмаиловым? – заинтересовался Турецкий.

– Давно и хорошо. Одно время они, как я понял, состояли в интимной связи. Но сейчас она, что называется, рвет на себе волосы, что поддалась на уговоры Исмаилова. Я думаю… предполагаю, что она сильно влюблена в Топуридзе и хочет как бы совсем отстранить от себя прошлое… Я так понял даже по некоторым признакам, что в свое время она и познакомилась-то с Топуридзе чуть ли не по заданию Исмаилова, чего теперь стыдится. Говорит, что тогда не знала и даже подумать не могла, что чувство станет настоящим… Просто бразильский сериал, честное слово!

– Какой кошмар, – вздохнула Лена. – Красивая женщина влюбляется по заданию… И этот хорош, Исмаилов-то… просто Мефистофель какой-то. Или, на худой конец, Джеймс Бонд…

– А вот это вы напрасно, Леночка, – не поддержал ее иронию Александр Борисович. – Он действительно, по свидетельству многих, человек очень большого ума и весьма незаурядных способностей… Как бы то ни было, к предполагаемому противнику, да еще к такому, который пока нас обыгрывает, и с разгромным счетом, надо относиться уважительно. – Сказав это, он заговорщически подмигнул Лене.

Та сначала посмотрела на него непонимающе, потом, улыбнувшись, снова кивнула: учту, мол.

Турецкий повернулся к Якимцеву.

– Извините, Женя. – Сказал всем: – Давайте все-таки позволим Евгению Павловичу довершить мысль.

– Ну, собственно, главное я уже сказал, – охотно начал Якимцев. – Во-первых, то, что Исмаилов пригласил Топуридзе, во-вторых, что он же предложил Анастасии Янисовне увезти его ночевать к себе – так сказать, убрать с глаз и тем самым якобы спрятать от опасности. Ну тут, думаю, в какой-то степени сыграло свою роль стечение обстоятельств. Топуридзе человек нетрусливый, я с ним общался, знаю, что он из себя представляет. Но вот поставим себя на его место: человек немолодой, семейный… конечно, просто так он ни за что не оказался бы в ее постели… А тут, как это часто бывает на бытовом уровне, он во всей этой истории вполне мог увидеть просто удобный предлог, чтобы к ней поехать… Ну это, конечно, беллетристика, извините. Но есть еще и третье обстоятельство, самое, на мой взгляд, главное. Я попробовал найти тех двух кавказцев, что напали на Топуридзе у входа в «Околицу». Не помню, знает ли об этом Александр Борисович, но личности их были установлены тогда же милицейским патрулем, оба они – Барсаев и Варсанов – уроженцы Грозного, имеющие здесь постоянную регистрацию и служащие охранниками в гостинице «Балканская». Если кто забыл, напоминаю: гостиница «Балканская» принадлежит Джамалу Исмаилову. Правда, попытка разыскать этих двоих и привлечь их в качестве свидетелей, как вы понимаете, ничего не дала: их нет ни по месту регистрации, ни в гостинице, где они якобы служат…

– Гипотеза, конечно, очень перспективная, – задумчиво протянул Турецкий. – Однако, если учесть общественный и финансовый вес этого товарища, то бишь господина Исмаилова, и то обстоятельство, что у нас против него нет абсолютно ничего, думаю, что сейчас пока нам эта версия ничего и не даст. Если это действительно Исмаилов – он все сделал так чисто, что ухватить нам его пока не за что… А стало быть, резюме будет такое. Мы, леди и джентльмены, близки к раскрытию этого незаурядного дела. Но давайте не будем впадать в эйфорию, давайте все же пока относиться к идее Евгения Павловича как к одной из возможных версий, не более того. Главное же сейчас в том, что мы с вами имеем возможность действовать практически по горячему следу, быстро и оперативно. По своему опыту я знаю, что при таком раскладе можно добиться вполне убедительного результата. Уж очень хочется мне доказать и себе, и вам, и всем на свете, что нету для нас, для настоящих специалистов, нераскрываемых дел! И больше всего это нужно, конечно, нам самим… Значит, так. Я думаю, нам надо попробовать найти киллеров – подводка у нас к ним есть, и очень неплохая. Согласен, Федор Николаевич?

Сидорчук кивнул, похоже, приняв это обращение к себе за конкретное задание: ладно, мол, разберемся.

– Ну и надо во что бы то ни стало найти этих самых братьев-мусульман… Ну тех, что напали на Топуридзе у «Околицы». Я думаю, тут можно было бы, используя какой-то неожиданный ход, расколоть Плотникова. Помните, как он ни в какую не хотел называть имя друга, который ему «помог»?

– Ага! – засмеялся Якимцев. – Если б, говорит, дуэль, то я бы пожалуйста. А поскольку на кулачках, то я, мол, предпочел положиться на наемных бандюг… А все же, Александр Борисович, зачем нам мудрить-то? Давайте прямо возьмем за хобот этого самого Исмаилова, а? Смотрите, сколько свидетелей. Это ж не случайно, верно? Давайте пригласим его и допросим со всем пристрастием.

– Могу только повторить: мысль, конечно, интересная. Но непродуктивная. Он же мульти… это самое, верно? Значит, тут же тебе будет и адвокат, и жесткое давление сверху… Помнишь, как было с Гусинским. Да даже если и без всего этого, просто откажется нам отвечать, – ну и что тогда с ним делать? Ты же не считаешь вслед за вашим бывшим шефом, что главное – был бы кандидат на посадку, а пресс-хата для него всегда найдется? Я повторю: беда в том, что у нас против него пока ни одной прямой улики. Да и с косвенными слабовато…

Сказал и тут же подумал, что зря он, наверно, насчет бывшего начальника-то – и бахвалиться незачем, и пинать поверженного недруга тоже как-то не очень красиво.