Ранним утром на окраине села Ени-Чу приземлился небольшой военный вертолет. В этом событии не было ничего необычного: село существовало только благодаря тому, что на вертолетах доставляли продовольствие и все необходимое, и если бы они здесь время от времени не приземлялись, пришлось бы снова, как сто лет назад, осваивать забытые горные тропы, преодолеть которые можно было только верхом на осле или пешком. Впрочем, на этом вертолете не было никаких грузов. Еще не успели остановиться винты, как открылась дверь и выдвинулась складная лесенка. Из вертолета вышло несколько мужчин в военной форме, среди которых выделялся один – в форменной пилотке и в генеральской форме. Остальные явно были охранниками.

Генерал нервничал. Сказав несколько отрывистых фраз своей свите, он быстрым шагом направился в сторону домов. Пятеро бойцов, держащих наготове автоматы, сопровождали его.

Судя по всему, генерал хорошо знал дорогу. Пройдя по главной улице, он свернул и через несколько минут оказался у дома старейшины Ибрагима.

Генералу долго не открывали. Наконец в калитку выглянул заспанный молодой парень и сказал, что Ибрагим еще не проснулся. Генерал произнес несколько гортанных ругательств и, отодвинув парня в сторону, вошел в дом. Охрана последовала за ним.

Через несколько минут после того, как он вошел в гостиную и уселся в мягкое кресло, из боковой двери вышел Ибрагим.

– Салам алейкум, – сухо поздоровался он.

– Алейкум ас-салам, дада, – генерал встал с кресла и протянул руку.

Однако старик руки не пожал, а сел за стол и показал генералу на место напротив.

– Что тебя привело сюда в такую рань? Ворвался в дом, переполошил всех… Ты не у себя в ставке, мог бы и повежливее быть, – сурово произнес Ибрагим.

– Сейчас война, можно церемонии отбросить, – возразил генерал.

– Ты со своими подчиненными можешь не церемониться, а здесь я хозяин. Ладно, говори, чего пришел.

Генерал сделал знак своей охране, и бойцы вышли из комнаты.

– Ибрагим, кто отдал распоряжение захватить ингушский город?

Он испытующе посмотрел на старика. Тот молча перебирал свои четки. Прошло полминуты, прежде чем Ибрагим открыл рот.

– А тебе не кажется, что ты суешь нос не в свое дело?

Генерал переменился в лице. Он сжал кулаки так, что ногти врезались в ладони. Было видно, что он вне себя от гнева.

– Не надо так волноваться, – усмехнулся Ибрагим, – побереги себя.

Генерал вскочил со стула и зашагал взад-вперед по комнате.

– «Поберечь себя»?! Вы мне советуете не волноваться? А между прочим, расхлебывать все придется именно мне, а не вам. Что значит «суешь нос не в свое дело»? Я главнокомандующий армией, я президент или кто?

Старик презрительно улыбнулся:

– Вот именно. «Или кто». Ты, я вижу, совсем забыл, кто тебя наверх вытянул? Могу напомнить.

– Хорошо, – генерал снова сел, – это все верно. Но сейчас армия находится под моим командованием. Народ идет за мной, а не за тобой. И я имею право знать о том, что впрямую повлияет на стратегию военных действий.

Старик положил четки на стол.

– Слушай, ты наверняка еще не завтракал. Составишь мне компанию?

Генерал кивнул. Ибрагим позвонил в маленький колокольчик, и на пороге появилась служанка. Через пару минут стол был уставлен изысканными яствами. Ибрагим налил себе и генералу вина из глиняного кувшина.

– Попробуй. Это я сам делал.

– У вас, я вижу, свободного времени много, – заметил генерал, отхлебывая из своего стакана.

– Урожай был хороший. Не выбрасывать же.

Генерал нетерпеливо барабанил костяшками пальцев по столу, пока слуги сервировали стол. Когда наконец все удалились, он повернулся к старику:

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Извини, сынок, у меня с годами память ослабла. Напомни, будь добр, что ты хотел узнать, – с издевательскими интонациями произнес Ибрагим.

Еле сдерживая гнев, генерал повторил:

– Кто отдал распоряжение захватить ингушский город?

Старик вздохнул:

– Ты знаешь, у русских есть поговорка – любопытной Варваре язык оторвали. Все-таки странные люди эти русские. Почему Варваре? И почему язык? Если уж что-то отрывать, то у мужчины…

Генерал не выдержал и со всей силы стукнул кулаком по столу. При этом его стакан подпрыгнул и перевернулся, выплеснув содержимое на скатерть, покрытую ручной вышивкой. Однако старик, нимало не рассердившись, позвонил в свой колокольчик. Генералу пришлось снова ждать, пока слуги не заменят скатерть. Когда они удалились, Ибрагим нахмурился:

– Все-таки ты на фронте огрубел. Скатерть хорошую испортил…

Генерал почти закричал:

– Я в третий раз спрашиваю, кто отдал это распоряжение?!

– Не шуми. Сейчас твоя охрана прибежит… Я приказал.

– Ага. А о последствиях вы подумали? Что теперь мы будем вести войну не только с русскими, но и с ингушами. – Он залпом выпил стакан вина и продолжал: – Они же были почти нашими союзниками. А если завтра они на нас пойдут? Это же кровная месть! Что делать будем? Войну на два фронта нам не выдержать! И это в самое тяжелое для нас время!

Старик иронически смотрел на генерала.

– Все сказал? Теперь послушай меня. – Ибрагим налил себе еще вина. – Ты, наверное, не хуже меня знаешь, что какие-то предатели начали переговоры с федералами.

– Эти переговоры ведут мои люди! – выкрикнул генерал.

– Также тебе должно быть известно, – спокойно продолжил старик, – что это не в наших интересах.

– Почему это?

– Потому что Москва никогда в жизни не пойдет на наше отделение. Это абсолютно исключено.

– Но мы могли бы пойти на разумный компромисс…

– «Компромисс», – передразнил его Ибрагим, – это значит, что мы остаемся такой же колонией, как и раньше. Нас это не устраивает. Независимость можно завоевать только с оружием в руках.

– Хватит! – ударил себя по коленям генерал. Стол он теперь не трогал. – Вы подумали, сколько жизней это будет стоить?!!

Старик поддел вилкой кусок мяса.

– А сколько уже потрачено? Ты об этом подумал? Если мы сейчас остановим войну, народ этого не простит.

– А я думаю, – набычился генерал, – что как раз мира народ и хочет.

Ибрагим покачал головой:

– Как хорошо, что от твоего мнения ничего не зависит.

Генерал скривил губы:

– Да, не зависит?! А если я завтра прикажу остановить боевые действия?

Старик усмехнулся, сплевывая в кулак косточку от оливки.

– Да на твои приказы полевые командиры плевать хотели! За деньгами они куда идут? А? Ко мне.

Генерал дернул головой.

– Очень хорошо. Так что от тебя почти ничего не зависит. Но ты не обижайся. Я тоже мало что решаю. Исход войны зависит не от меня. От Акпера.

Генерал вполголоса выругался:

– А вы не считаете, Ибрагим, что зависеть от Акпера еще хуже, чем от Москвы?

Ибрагим резко встал со стула.

– Не забывайся! – угрожающе сказал он, тряся своей длинной седой бородой. – Благодаря Акперу ты существуешь! И если бы не его деньги, мы давно бы проиграли войну! Щенок! Твое дело интервью телевидению давать, чтобы все думали, что ты здесь главный. Подсадная утка!

После гневной тирады старика генерал заметно стушевался:

– Ну хорошо. Если вы действительно так думаете, я подчиняюсь. – Генерал залпом выпил стакан вина.

Старик с облегчением вздохнул:

– Давно бы так. – Он пододвинул генералу вазочку с оливками. – Закусывай, сынок.

Несколько минут прошло в молчании, затем генерал нарушил тишину:

– Что я должен делать?

– То же, что и раньше. Сиди в своих горах и давай интервью журналистам, которые до тебя доберутся. Обо всем остальном мы сами позаботимся.

– Значит, – задумчиво сказал генерал, – вы меня окончательно отстраняете от руководства военными действиями?

– Ну что ты?! Мы определяем стратегию, а тактика возложена на тебя. Мы же во всем с тобой советуемся. Держим постоянную связь. Разве нет?… Кстати, почему я никак не могу до тебя дозвониться?

– Почему? Как не можете? – заволновался генерал, доставая из кармана мобильный телефон.

– Э-э, – махнул рукой Ибрагим, – ты отсталый человек! Это старье выбрось или подари детям. Погоди!

Он вышел из комнаты и возвратился через минуту.

– В следующий раз, вместо того чтобы лететь на вертолете, можешь просто позвонить.

И он протянул генералу свой радиотелефон…