1

Это было обычное кафе, каких, вероятно, сотни, а может быть, даже тысячи в Париже. Десяток столиков, барная стойка, официантка в чистом передничке, густой аромат свежесваренного кофе и горячих булочек.

За столиком, у самой витрины, сидели мужчина и женщина. На вид — обычные парижане. У женщины были каштановые волосы и темные, чуть удлиненные глаза. Одета она была в деловой костюм. На вешалке, рядом со столиком, висело ее пальто — коричневое, приталенное, очень элегантное.

Мужчина выглядел лет на десять старше девушки. Моложавый, лысоватый, с хмурым, бледным лицом, в дорогом пиджаке и серой шерстяной водолазке.

Потягивая кофе, мужчина и женщина спокойно беседовали, но так негромко, что их нельзя было расслышать даже за соседним столиком.

— Жанна… — Называя девушку по имени, мужчина почему-то еще больше хмурил брови, — …операцию необходимо провести как можно скорее.

— Да, я поняла.

Жанна взглянула на мужчину, сидящего напротив, холодным взглядом. Она терпеть не могла, когда собеседник сообщал ей очевидные вещи таким многозначительным голосом. Этот связной определенно не блистал умом. Да и с памятью у него были явные проблемы. Иначе зачем повторять одно и то же по два раза.

Связной стряхнул с сигареты пепел и сказал, задумчиво поглядывая на силуэт Эйфелевой башни, маячивший в окне:

— Было бы замечательно, если бы вы уложились в три дня.

Ну вот, опять. Жанна прищурила темные глаза.

— Я постараюсь, — отчеканила она. — Сегодня «объект» будет присутствовать на фуршете у атташе по культуре. У меня будет возможность выйти с ним на прямой контакт.

— Хорошая идея, — кивнул связной. Он глубоко затянулся сигаретой и выпустил облачко бледно-голубого дыма. — Жанна, можно пару реплик от себя?

— Сделайте милость.

Связной сдержанно улыбнулся.

— Кое-кто из ваших коллег считает, что вы не слишком склонны к импровизации, — сообщил он. — И что слишком дотошно следуете установленному плану. Мне кажется, что в данном случае…

— Я люблю импровизации, — жестко перебила его Жанна, — но только в музыке. Во всем остальном я предпочитаю следовать четко установленному плану.

— Не в моей компетенции обсуждать это, — проговорил связной вполне миролюбивым голосом. — Я не психолог и не руководитель департамента. Я всего лишь связной.

— Хорошо, что вы это понимаете, — холодно отчеканила Жанна. — Если это все, то нашу встречу можно считать законченной.

Связной вздохнул, затушил сигарету в пепельнице, вынул из карманов тонкие кожаные перчатки и взял с пустого стула свою трость.

— Я уйду первым, — сказал он.

— Нет проблем, — ответила Жанна.

Он встал из-за стола, надел пальто, церемонно поклонился Жанне, вышел из кофейни и, постукивая тростью о брусчатку тротуара, неторопливо зашагал в сторону метро.

— Мог бы заплатить за свой кофе, — пробурчала Жанна и жестом подозвала официанта.

* * *

На фуршете у атташе по культуре присутствовали довольно много знатных и известных персон. Жанна с трудом поборола в себе искушение завязать пару полезных знакомств. На это у нее не было времени.

Дождавшись, пока участники фуршета пропустят по бокалу (а кто и по два бокала) шампанского, Жанна направилась к «объекту».

Это был толстый неповоротливый мужчина средних лет, уже начавший лысеть, но еще не желающий признавать этого факта и тщательно зачесывающий лысину мягкими прядками волос.

Он был одет в костюм от Джона Смита, стоимость которого чуть-чуть не дотягивала до стоимости брильянта, который поблескивал у него на пальце. Шелковая рубашка, модный галстук, отличные туфли, сшитые на заказ. Этот человек любил себя и умел следить за своей внешностью.

Подходя к «объекту» с бокалом шампанского в руке, Жанна вгляделась в его лицо и, по всегдашней своей привычке, составила в уме его короткую, но емкую характеристику.

Самодовольный. Уверенный в себе. В общении с женщинами вальяжен, но хамства себе не позволяет. Обожает комфорт и терпеть не может проблемы. Жену не любит, но о разводе даже не помышляет, потому что развод — это проблема. Плюс — сила привычки. Имеет пару любовниц на стороне. Не очень красивых, но очень юных. Боится старости. Тщательно следит за собой и за модой. Часто меняет машины и любовниц. Машины — из-за постоянной тяги к обновлению, любовниц — из-за бесконечной гонки за ускользающей молодостью.

«Объект» о чем-то беседовал с худощавым, очкастым бизнесменом (Жанна видела его фотографию в каком-то журнале). Судя по вежливому, но скучающему виду обоих мужчин, беседа не доставляла им особого удовольствия и была всего лишь очередным поводом засвидетельствовать друг другу уважение.

«Объект» рассеянно скользнул взглядом по залу. Разговор себя явно исчерпал, и теперь «объект» искал повод вежливо завершить беседу. Жанна поняла, что сейчас ее вмешательство окажется как нельзя более подходящим.

— Мсье Готье?

Толстяк обернулся. Скользнул взглядом по ладной фигурке Жанны и слегка прищурился.

— Да. Простите, с кем имею честь?

Она ослепительно улыбнулась.

— Вы меня не узнали? Я Жанна. Жанна Баллон. Мы с вами встречались в Лейпциге на конференции «Мир и экология». Пару лет назад.

— А, да-да.

Готье улыбнулся, но на лбу его обозначились складки. Игра мысли. Пытается вспомнить, однако безуспешно. Помучается еще пару минут, а потом Плюнет. В конце концов, всех женщин, с которыми когда-то общался (даже если общение было весьма близким), не упомнишь. Плюс алкоголь. Плюс постоянная тяга женщин к переменам, заставляющая их перекрашивать волосы и менять прически. И вообще — красивая обложка интереснее содержания. Мужчинам достаточно и обложки.

Морщины на лбу толстяка разгладились. Он заглотил наживку.

— Как поживаете? — с вежливой улыбкой осведомился Готье.

— Спасибо, хорошо. А вы?

— Я тоже неплохо. Жанна, позвольте вам представить моего собеседника — это мсье Лорен, мой старинный приятель.

Худощавый бизнесмен отвесил Жанне вежливый поклон, заявил, что он чрезвычайно рад знакомству, затем извинился и, воспользовавшись благоприятным моментом, поспешно ретировался.

Дождавшись, пока он отойдет, мсье Готье повернулся к Жанне всем своим объемистым «фасадом», как бы говоря — «ну вот, моя милая, теперь я целиком и полностью в вашей власти и ожидаю от нашей встречи чего-нибудь приятного».

При взгляде на его самодовольную физиономию, на ум Жанне пришли слова ее наставницы по психологии межличностных отношений, произнесенные ею в первый день занятий.

«Жанна, всегда следи за своей внешностью. Ни один мужчина, даже самый умный из них, не может устоять перед обворожительной женщиной».

«Но умный мужчина легко может просчитать эту схему, разве не так?» — возразила тогда Жанна.

«Так, — согласилась наставница. — Он будет думать, что раскусил тебя, решит какое-то время тебе подыгрывать, чтобы понадежнее загнать тебя в ловушку. Но, в конце концов, сам окажется в этой ловушке. Это физиология, моя милая, гормоны. С ними не поспоришь».

— А вы… — начал было мсье Готье.

Но договорить ему Жанна не дала.

— Филипп, я до сих пор помню ваш доклад о влиянии глобального потепления на международные отношения! — восторженно проговорила она. — Мы с вами тогда договорились пообедать вместе, но вы срочно вылетели из Лейпцига, и мне пришлось обедать одной.

— Да-да, — несколько растерянно проговорил Готье. — Это очень прискорбно. Но… мы можем исправить это досадное недоразумение сейчас. Если конечно, вы располагаете временем.

— О, чего-чего, а времени у меня уйма, — с улыбкой ответила Жанна. — Я в Париже по заданию редакции. Задание я выполнила, материалы отослала, и теперь у меня впереди полтора дня вынужденного безделья. Я привыкла все время находиться в движении и теперь боюсь умереть от скуки.

— Мадам…

— Мадмуазель.

— Простите, мадмуазель Баллон, я много раз вступал в схватку со скукой и чаще всего выходил из этой схватки победителем. Давайте пообедаем сегодня вечером у Вернона. Там подают лучшие улитки в Париже.

— Я не против, — сказала Жанна и изящным, кокетливым жестом поправила прическу. — Но при одном условии.

— Для вас все, что угодно, — улыбнулся Готье. — А что за условие?

— Вы дадите мне небольшое интервью.

Готье слегка нахмурился. Жанна знала, что «объект» обожает мелькать на страницах журналов и газет, однако необходимость сохранять хорошую мину при довольно плохой игре заставляет его делать вид, что он терпеть не может давать интервью.

Очередная мужская причуда. Мужчины занимаются самолюбованием ничуть не меньше женщин, но ни за что не признаются вам в этом.

— Не уверен, что это хорошая идея, — сухо проговорил мсье Готье. — Я всего лишь мелкий чиновник, и вряд ли кого-нибудь заинтересует мое мнение по тому или иному поводу.

Готье что-то уж слишком сильно раскокетничался и в своем кокетстве немного перегнул палку. Будучи не совсем законченным глупцом, он почувствовал это и еще больше нахмурился.

Нужно было срочно спасать ситуацию. И Жанна пошла в лобовую атаку.

— Мсье Готье, мне кажется, что вы скромничаете. Еще в Лейпциге я слышала от одного профессора, что в наше время сложно найти столь здравомыслящего и разносторонне образованного человека, как вы. Помнится, он еще сказал, что вы относитесь к редкой породе людей, которые имеют собственное и весьма компетентное мнение по широчайшему спектру вопросов.

— Мне очень лестно это слышать, — улыбнулся Готье, к которому вновь вернулась его прежняя самоуверенность. — Могу я узнать имя этого профессора?

— Конечно! Это профессор Эдуард Беринг. Он говорил, что в свое время вы с ним тесно общались в рамках Римского клуба.

— А, да-да, — кивнул Готье и улыбнулся еще шире.

«В точку!» — поняла Жанна. Профессор Беринг, некогда талантливейший физик-ядерщик, а последние десять лет известный правозащитник и миротворец, пользовался огромным авторитетом в кругу европейских интеллектуалов, к которому, безусловно, относил себя и Готье. Мнение Беринга в этой среде часто являлось истиной в последней инстанции.

Жанна сильно рисковала, опускаясь до столь неприкрытой лести, но Готье это «скушал». Не мог не «скушать». Жанна хорошо разбиралась в мужчинах и с ходу просчитала тип, к которому относился Филипп Готье. Самовлюбленный болван, глуховатый к критике и крайне чуткий к лести, в какой бы грубой форме она не подавалась. Тип этот вызвал у Жанны презрение. Однако работать с мужчинами, относящимися к этому типу, было легко.

— Мсье Готье, скажу вам честно: ваша персона вызывает у меня гораздо больший интерес, чем персона профессора Беринга, — сказала Жанна и как бы случайно коснулась пальцами руки Готье. — О нем нам известно практически все, а вот вас в журналистских кругах считают чем-то вроде «неуловимого героя». И теперь я понимаю, в чем дело.

— И в чем же? — прищурился Готье.

— В вашей скромности, — сказала Жанна мягким, но в то же время чрезвычайно серьезным голосом. — Страницы французских газет пестрят фотографиями пустоголовых болванов, которые кричат о своих достоинствах на каждом углу. А люди, по-настоящему достойные, предпочитают держаться в тени. По-моему, это неправильно.

Готье смотрел на нее настороженно. Жанна подумала, что слишком резко взяла с места в карьер, и решила чуть-чуть сбавить обороты.

— Впрочем, если вы не хотите давать интервью, я не буду настаивать, — вновь обворожительно улыбнулась она. — Мне будет приятно просто пообщаться с вами.

Морщины на лбу Готье вновь разгладились.

— Вы правы, я не слишком словоохотлив. Давайте договоримся так: мы поужинаем у Вернона, и если ужин удастся на славу, я дам вам интервью. Кстати, какое издание вы представляете?

— Я фрилансер, — ответила Жанна беззаботно. — Работаю с пятью изданиями сразу.

— И в каком из них вы намерены разместить интервью?

— Предоставляю это решить вам.

Готье улыбнулся:

— Мне нравится ваш подход, мадмуазель. Знаете что… давайте сбежим с фуршета прямо сейчас? Честно говоря, я люблю хорошо поесть, а эти крошечные канапе лишь распаляют чувство голода.

Жанна посмотрела на Готье лукавым взглядом.

— Значит, к Вернону?

— К Вернону, — кивнул Готье.

— Есть улиток?

— Самых лучших улиток в Париже!

Жанна засмеялась.

— Думаю, в Париже найдется мало женщин, способных отказаться от такого предложения, — весело сказала она. — И уж я точно не из их числа.

 

2

Готье распахнул дверь и громогласно объявил: — Добро пожаловать в мои хоромы!

Они вошли в дом.

— По-моему, обед удался на славу, — сказав Готье, запирая дверь на замок и поглядывая на Жанну плотоядным взглядом.

— Я того же мнения, — ответила она, зорко осматривая дом и фиксируя в памяти каждую деталь.

— Давайте пройдем в гостиную! Скажу вам по секрету, мадмуазель, у меня в баре припрятана бутылочка коньяка, которую я купил на лондонском аукционе за…

Слушая его болтовню, Жанна продолжала осматривать дом.

— …выпьем по бокалу, если вы не возражаете, — продолжал тем временем болтать Готье.

Его рука как бы ненароком легла ей на талию. Жанна сделала вид, что не заметила этого.

— Не сомневаюсь, что коньяк хорош, — сказала она. — Но я не большая любительница крепких напитков.

— Уверяю вас, что от этого коньяка…

Выслушивая его горячие заверения, Жанна продолжала незаметно изучать обстановку дома.

— …К тому же вы обещали выпить со мной на брудершафт, — голосом обиженного мальчика добавил Готье. — Вы не забыли?

— А вы обещали показать мне гравюры Хогарта, — напомнила Жанна.

Готье усмехнулся и быстро облизнул губы кончиком языка.

— В них нет ничего привлекательного, — сказал он. — Лучше я покажу вам картину Гейнсборо «Закат над заливом Грез». Она висит у меня в спальне. Прямо над кроватью.

Жанна поежилась.

— Думаю, для молодой леди это слишком рискованно, — заметила она.

— Что именно?

— Рассматривать картины, развешанные в спальне у джентльмена.

Жанна засмеялась. Готье не сводил с нее сверкающего, похотливого взгляда. И он опять принялся тараторить, все теснее прижимая к себе Жанну и поднося губы к самому ее уху. Жанна засмеялась и слегка отстранилась.

— Вы меня оглушите своим бесподобно-звонким баритоном! — сказала она. — Даже не знаю, что с вами делать. Мне бы не хотелось распивать коньяк в спальне вашей жены. В этом есть что-то…

— Пикантное? — хихикнул Готье.

— Я бы сказала — извращенное, — в тон ему сказала Жанна. — Но я уверена, что у вас в кабинете есть диван, на котором можно комфортно расположиться с бокалом в руке!

— О! — просиял Готье. — У меня есть такой диван. Честное слово, он вам понравится!

Он увлек ее за собой, и вскоре они вошли в кабинет.

Кабинет был обставлен столь же роскошно, сколь и безвкусно. Стол в стиле рококо, увитый замысловатыми завитушками резьбы, с помпезной, обведенной золотой нитью столешницей. Мрачный готический шкаф, уставленный книгами. Совершенно нелепая офисная тумба для хранения бумаг. На стенах — грубоватые современные офорты с видами площадей Парижа.

Слушая Готье, а затем и выпивая с ним на брудершафт, Жанна не прекращала фиксировать в памяти каждую деталь обстановки.

Наконец, толстый чиновник запечатлел на ее губах страстный поцелуй и, несомненно, был полон решимости продлить его как можно дольше. Однако Жанна пресекла его эротический порыв.

— Мсье Готье, — строго сказала она. — Я согласилась поцеловаться с вами, но не переходите границ.

— Почему? — растерялся чиновник. — Я что-то сделал не так?

— Просто не люблю, когда излишне торопят события, — мягко проворковала Жанна.

Она увидела все, что хотела. Пора было убираться из этой «золотой конуры».

— Кажется, вы говорили мне, что в семь часов вечера приезжает ваша жена, — как бы невзначай заметила она.

Готье взглянул на часы и поспешно убрал руку с талии Жанны.

— О, черт! — с досадой воскликнул он. — И правда. Вы не поверите — совершенно вылетело из головы!

— Бывает, — улыбнулась Жанна. — Обычно, когда мужчины общаются со мной, они забывают обо всем на свете!

Она поставила бокал на стол и решительно поднялась с дивана. Готье смотрел на нее взглядом, полным сожаления и досады.

— Но мы ведь с вами еще встретимся? — с тревогой спросил он.

— Уж будьте уверены, — заверила его Жанна. — Вы во власти моих чар, и теперь я вас так просто не отпущу.

— О, Жанна!

Он вскочил с дивана, схватил ее руку и страстно прижал к губам. Затем хотел порывисто поцеловать ее в шею, но Жанна игриво уклонилась!

— Через двадцать минут ваша жена войдет в дом! — весело сказала она. — Давайте не будем испытывать судьбу!

Против этого Готье не нашелся что возразить. Он засеменил за Жанной к двери, беспрестанно извиняясь, высказывая сожаление и поддерживая ее под локоть.

Расставаясь, он хотел поцеловать Жанну, но она положила ему на губы тонкий палец и с напускной суровостью произнесла:

— Наберитесь терпения, мсье Готье.

Тот вздохнул и ответил:

— Боюсь, я умру от нетерпения и страсти, дожидаясь нашей следующей встречи.

Жанна засмеялась и юркой змейкой выскользнула за дверь.

* * *

Не успел Готье перевести дух, как в дверь позвонили. На пороге стояла жена.

— Дорогая! — Готье бросился ей навстречу. Как я рад, что ты наконец приехала!

Однако та выставила перед собой сухую руку в светлой перчатке и холодно проговорила:

— Уберите руки, Готье.

Готье остановился в шаге от жены, словно наткнулся на невидимую стену.

— Дорогая, — пробормотал он, стараясь не смотреть жене в глаза, — я не понимаю. Чем я провинился на этот раз?

— Посмотрите на себя, Готье!

Готье опустил голову и тупо посмотрел на свой выпяченный живот.

— И что? Что со мной не так, милая?

— Готье, вы пьяны как свинья, — жестко проговорила мадам Готье.

В ответ он издал глуповатый смешок и, запинаясь и тушуясь, проговорил:

— Ты преувеличиваешь.

Жена покачала головой:

— Нисколько. Это было бы сущим пустяком, если бы вы немедленно отправились спать. Но, поскольку через час нас ждут на вечеринке у атташе…

— Дорогая, я об этом помню, — горячо заверил ее Готье. — И уверяю тебя, я не настолько пьян, чтобы…

— Ну, хватит. — Мадам Готье сдвинула брови. — Немедленно отправляйтесь в душ!

— Но я…

— Немедленно! — повторила мадам Готье и для пущей убедительности указала пальцем на дверь ванной комнаты.

Толстяк тяжело вздохнул и, обреченно понурив голову, покорно поплелся в ванную.

Мадам Готье дождалась, пока толстая спина мужа скроется за дверью ванной комнаты, затем быстро прошла к старинному английскому буфету, открыла хрустальную дверцу и достала пузатую бутылку и бокал.

Наполнив бокал, она с наслаждением отпила глоток и прикрыла глаза.

— Когда-нибудь мне придется бросить этого похотливого кабана, — с грустью проговорила она. — С его пьянством и шашнями решительно невозможно мириться.

И она подкрепила свое мнение еще одним внушительным глотком.

 

3

Ровно в полночь у дверей особнячка Готье появилась темная невысокая фигура с кейсом в руке. Фигура быстро оглянулась по сторонам, наклонилась и несколько секунд колдовала над замком.

Дверь приоткрылась, и фигура юркой змейкой скользнула внутрь.

Оказавшись в доме, Жанна — а это была именно она — быстро отключила сигнализацию, а затем прошла в кабинет. Там она действовала четко, с полным знанием дела. Прошла к одному из офортов, сняла его и поставила на пол. Под офортом оказалась металлическая дверца сейфа. Жанна открыла кейс и принялась выкладывать из него инструменты, затем приступила к работе.

Она работала усердно и умело. Тип сейфа был хорошо ей знаком. Ничего сложного. Используя подкуп, она заранее узнала марку сейфа и имя поставщика. На поставщика тоже удалось «надавить», и он выложил схему сейфа с указанием всех его слабых мест (хотя в сопроводительной документации к сейфу четко говорилось, что таких мест не существует).

Теперь дело за малым: используя уязвимые места сейфа и необходимые инструменты для взлома, открыть дверцу и достать из него то, за чем Жанна сюда пришла.

В свое время Жанна прошла довольно подробный курс слесарного искусства, на котором ее учили вскрывать замки и сейфы. Жанна была первой в группе, и теперь ей предстояло доказать, чего стоят ее навыки.

Вскоре сенсорный датчик был взломан, и Жанна подправила программу считывания текстуры кожи. Затем закоротила контакты. Дверца пискнула и приоткрылась. Остался последний и не самый сложный этап работы — вскрыть вторую дверцу, сделанную из кобальтового сплава. Для этого у Жанны было сверхпрочное алмазное сверло и резак «РГ-универсал», разработанный в мастерских Службы внешней разведки. Еще две-три минуты, и дело будет сделано.

С тихим жужжанием алмазное сверло коснулось черной поверхности кобальтового щитка. И в этот момент полоса везения закончилась. В прихожей щелкнула дверь, и вслед за тем дом заполнили громкие голоса. Жанна едва успела выключить сверло.

Она прислушалась.

— Дорогая, — громко сетовал Готье, — почему мы ушли так рано? По-моему, атташе вполне милый человек!

— Этот милый человек гладил мою коленку под столом! — вопила мадам Готье. — Готье, если вам нравится, как посторонние мужчины лапают вашу жену, вы — извращенец!

— Дорогая, тебе просто показалось! Его рука легла на твою коленку случайно! Такое бывает!

— Только с такими идиотами, как вы, Готье!

— Милая, я человек терпеливый, но прошу тебя не говорить со мной в таком тоне!

— Я говорю с тобой в таком тоне, какого ты заслуживаешь! И не смей затыкать мне рот!

Жанна быстро собрала инструменты в кейс. Затем захлопнула дверцу сейфа и завесила ее офортом. Операция была провалена. Когда Готье обнаружит, что сейф пытались вскрыть, он вывезет документы из дома. И тогда их спрячут в такое место, добраться до которого будет абсолютно невозможно.

Однако медлить более было нельзя.

Жанна прошла к окну, быстро подняла створку и выскользнула на карниз. Оттуда она ловко, как кошка, перепрыгнула на дерево и так же ловко спустилась на землю.

 

4

Добравшись до «перевала-6», представлявшего собой небольшой дом на окраине Парижа, и закрыв за собой дверь, Жанна достала из кармана телефон и набрала номер закодированной линии. Адресат ответил почти сразу.

— Слушаю вас.

— Добрый вечер, это Жанна.

— Слушаю вас, Жанна.

— Операция провалилась, — четко произнесла Жанна. — «Объект» вернулся домой раньше намеченного срока.

— Вас понял, — ответил собеседник ледяным тоном. — Есть возможность исправить ситуацию?

— Нет. Но это еще не все. Кажется, я оставила в доме «объекта» улику.

— Вы уверены?

— Не совсем. Я могла потерять вещь по дороге, но… Скорей всего, я оставила ее в доме «объекта».

— Плохо.

— Знаю, что плохо. Каковы будут дальнейшие указания?

— Перезвоните через пять минут.

Жанна отключила связь и, сжимая телефон в руке, тяжело опустилась в кресло. На душе у нее было муторно и скверно. За все время работы в СВР у Жанны не было еще ни одного провала. Что ж, всегда бывает первый раз. Но как она могла потерять носовой платок? Какого черта она вообще его взяла?

Пять минут пролетели быстро Она вновь нажала на кнопку вызова и прижала трубку к уху.

— Это Жанна.

— Да, я слышу. Для вас поступили указания. Вы останетесь в квартире и будете ждать помощника.

— Помощника?

— Да. К вам прибудет опытный агент. Вы попытаетесь решить проблему совместными усилиями. У вас есть время до утра.

— А если у нас не получится? Если нас возьмут?

Собеседник несколько секунд молчал, затем отчеканил:

— Вы знаете, что делать.

— Когда прибудет агент?

— Он уже в пути. Удачи.

И собеседник положил трубку.

* * *

Пятью минутами раньше секретный агент СВР Егор Кремнев сидел на кровати в скромном номере парижского отеля «Льеж» и упаковывал сумку. За последние три дня Париж ему порядком осточертел. Егор страшно хотел в Россию и заранее предвкушал встречу с друзьями, с которыми он собирался махнуть на недельку в Дельту и от души поудить рыбу.

Собственно говоря, больше всего Кремнева привлекала не сама зимняя рыбалка, а сопутствующие ей прелести — вечеринки с водкой, ухой и жаркими спорами, русская баня с парком, бильярд, посиделки у камина с сигарами, трубками и сопутствующими им крепкими напитками. Стоило Егору представить все это, как душа его приходила в почти священный трепет.

Правда, в прошлом году отдых в Дельте был немного смазан из-за одного коллеги, вернее — из-за одной коллеги, которую управление навязало Егору в напарницы.

Дело было плевое, его можно было с легкостью провернуть за пару дней. Но эта несносная дама, привыкшая трепать языком и шевелить мозгами там, где нужно действовать кулаками, умудрилась испортить и его. В итоге Егор поспел на Дельту к шапочному разбору. Но нынче ни одна мигера на свете не сможет испортить ему предновогодний отдых!

— Ничего-ничего, — бормотал Кремнев, ухмыляясь и застегивая молнию на сумке. — Снаряд два раза в одну воронку не попадает.

Покончив с сумкой, он принялся за кейс. И тут в кармане у Егора зазвонил телефон.

Достав трубку, Кремнев взглянул на дисплей и нахмурился. Номер звонившего не определился, вместо него на дисплее аппарата высветились три цифры — 123.

Предчувствуя грядущие неприятности, Егор нажал на кнопку связи и приложил телефон к уху.

— Слушаю вас.

— Кремнев? — услышал Егор голос генерала Уколова.

— Да, Николай Георгиевич, здравствуйте.

— Ты еще в Париже?

— Пока да. Но надеюсь, что через пару часов меня здесь уже не будет. Через десять минут я выезжаю в аэропорт.

— Не спеши.

— Что значит «не спеши»? У меня самолет.

— С самолетом придется подождать.

— Как подождать?

— Молча. Есть дела в Париже.

Кремнев нахмурился.

— Николай Егорович, но меня ждут в Москве. Скоро Рождество, и мы с друзьями собирались…

— Ты католик? — спросил генерал Уколов.

— Нет, но…

— Тогда отпразднуешь Рождество седьмого января, как все нормальные люди.

— Я не…

— Кремнев, это не обсуждается. У нас сейчас в Париже нет никого, кто мог бы взяться за это дело.

— А как же ваша «мегера»? Она ведь, кажется, еще здесь.

— Да. И скоро ты с ней увидишься.

— Что-о? — Кремнев округлил глаза. — Николай Егорович, но ведь она…

— Знаю-знаю. Вас не назовешь близкими друзьями, но мы поставлены в жесткие условия. Будешь работать с ней в паре. Она немного напортачила, и ты должен разрулить ситуацию. Иначе она погорит. А вместе с ней и все мы.

Кремнев нахмурился. По жесткому тону генерала Уколова он понял, что произошло что-то действительно чрезвычайное. Егор вздохнул и сказал:

— Хорошо. У меня есть время поменять билет?

— Забудь про билет. Срочно выезжай на «перевал-6». На все про все у тебя есть полчаса. Подробности узнаешь по дороге.

На этом разговор был закончен.

 

5

Открыв дверь, Жанна остолбенела.

— Вы? — пролепетала она, с изумлением глядя на Кремнева.

Егор кивнул:

— Я. Вы вызывали на подмогу кавалерию? И я приехал. — Кремнев поежился. — Может, пустите в квартиру? На улице чертовски холодно.

Жанна посторонилась, давая Егopy пройти.

Войдя в прихожую, Кремнев поставил на пол металлический кейс и сам закрыл дверь на все замки и запоры. После чего повернулся к Жанне и хмуро проговорил:

— Пошли в гостиную.

Жанна не возражала. Она уже справилась с удивлением, но смириться с тем, что ее напарником и «спасителем» центр определил именно Кремнева, все еще не могла.

Конечно, у руководства были свои резоны. Уколов наверняка в курсе их отношений. И без крайней необходимости он бы не счел нужным вводить их в одну группу. Раз Кремнев здесь, значит, он был ближе всех к «перевалу-6». Выбирать в такой ситуации не приходится.

И все же Жанна не удержалась от вопроса.

— Почему они прислали вас? — сухо спросила она.

Кремнев уселся в кресло, положил на колени кейс, взглянул на Жанну и так же сухо ответил:

— Вероятно, они посчитали, что вам нужен лучший.

— А вместо него пришли вы, — с холодной иронией проговорила Жанна.

Кремнев смерил невысокую, ладную фигурку Жанны задумчивым взглядом:

— Не знаю, как для вас, а для меня главное — дело, — сказал он. — Вы провалили задание, но я намерен довести его до победного конца.

Жанна скрежетнула зубами.

— Позвольте узнать — как?

— Просто вернусь в квартиру Готье и взломаю сейф, — ответил Егор. — Вам этот «орешек» оказался не по зубам. Уверен, что мои зубы намного крепче ваших.

— Нисколько в этом не сомневаюсь. Зубы у вас крепкие, а все, что выше, — лишь бесполезный довесок к ним.

Егор сунул в рот сигарету и чиркнул зажигалкой. Помахал перед лицом пятерней, отгоняя дым, и сказал:

— Генерал сказал, что вы сообщите мне подробности вашего провала. Можете начинать.

Жанна вспыхнула. Однако возразить тут было нечего. Она провалила дело. По всей вероятности, генерал Уколов решил, что сделала она это из-за плохой подготовки и недостаточно проработанного плана.

Скрепя сердце Жанна проговорила:

— Сегодня ночью я проникла в квартиру Филиппа Готье, чтобы забрать из его сейфа секретные документы. Я успела вскрыть лишь внешнюю дверцу сейфа. Тут Готье и его супруга неожиданно вернулись с вечеринки, и работа осталась незавершенной.

— Дерьмово, — заключил Егор, поглядывая на девушку недовольным взглядом. — Следы-то хоть замели?

— Насколько это было возможно, холодно ответила Жанна.

— Есть вероятность, что факт проникновения уже обнаружен?

— Вряд ли. «Объект» вернулся домой пьяным. Его жена — тоже. Скорей всего, они сразу легли спать. Думаю, факт проникновения обнаружится только утром.

Кремнев холодно прищурился.

— Тогда почему вы покинули дом до завершения работы?

— Я… — Жанна запнулась. В самом деле, почему она ушла? Испугалась? Нет. Растерялась? Возможно. Но все это ее нисколько не оправдывает. Скорей даже наоборот. Грош цена агенту, которого можно застать врасплох и вынудить совершить ошибку.

Глядя на хмурое лицо Жанны, Кремнев усмехнулся.

— Кажется, я понимаю, — проговорил он со скрытой насмешкой. — Вы привыкли действовать по плану. А когда жизнь внесла в ваш гениальный план коррективы, вы растерялись. Вы не любите рисковать.

— Да, я не люблю рисковать, — сказала Жанна, слегка повысив голос. — На карту была поставлена не только моя жизнь, но я…

— А, бросьте, — дернул щекой Кремнев. — Вы просто испугались. На вашем месте так бы поступили девяносто девять процентов женщин. Можете смело отнести себя к большинству.

— Оставьте ваши колкости!

— Это не «колкости». Это констатация факта. — Егор взглянул на часы. — До рассвета еще полтора часа. Сколько ехать до дома Готье?

— Не больше получаса.

Егор прикинул что-то в уме и кивнул:

— Хорошо. Если не успеем вскрыть сейф, то хотя бы заберем улику. Пять минут на подготовку, а потом выходим.

 

6

За рулем сидела Жанна. Кремнев ерзал рядом. Видно было, что ему сильно не по душе, что руль (читай — «бразды правления») находится в руках женщины. Но поделать он ничего не мог: Жанна знала адрес, а Кремнев — нет.

Едва они тронулись с места, как Кремнев тут же заявил:

— Давайте сразу условимся: руковожу операцией я. Так что — подчиняться мне вы должны беспрекословно.

Жанна нахмурилась и едва заметно покачала головой.

— Не глупите, — сказала она. — Это моя операция. Вы — всего лишь мой помощник.

— Я для вас «спиндоктор», — жестко и назидательно произнес Кремнев. — Или «кризисный менеджер». Поэтому вы будете меня слушаться.

Жанна взглянула на Кремнева с удивлением.

— Не думала, что человек, интеллект которого застрял на уровне раннего палеолита, знает такие умные слова, — отчеканила она.

— Я знаю много других слов, которые вам вряд ли захочется услышать, — парировал Егор. — Я руковожу операцией, и точка. Будете возражать — выкину из машины.

Жанна покосилась на угрюмое лицо Кремнева и хмуро подумала: «Этот может». Ей было что возразить, но она предпочла молчать. Прежде всего — дело. Все остальное потом.

— Значит, вы успели вскрыть сейф, — не столько спросил, сколько констатировал Кремнев.

— Я справилась с внешней дверцей, которая управляется сенсорной панелью, и начала сверлить пластину из сверхпрочного кобальтового сплава.

— Много успели высверлить?

— Много. Работы оставалось минут на пятнадцать.

— Н-да, — задумчиво протянул Кремнев.

— Что «да»? — сердито спросила Жанна.

— Любой медвежатник на вашем месте просто спрятался бы за шторку и посмотрел, как будут развиваться события. А вы предпочли спастись от возможной опасности бегством. Притом, что опасность была совсем не явной.

Жанна слегка побледнела.

— Послушайте, Кремнев…

— Можете звать меня Егор.

— Спасибо, но я предпочитаю называть своих недругов по фамилии. Так вот, Кремнев, сообщаю вам абсолютно искренне: я не знаю, почему так поступила. Не каждому поступку можно найти объяснение. Уверена, вы тоже совершали в жизни много глупостей.

— Само собой, — согласился Егор. — Иначе я не сидел бы сейчас тут — рядом с вами.

Жанна закусила губу.

— Знаете, как определял таких людей, как вы, психолог Эдмон Хадсон? — тихо спросила она.

Егор покачал головой:

— Нет. И знать не хочу.

— Зря. Иногда чужое мнение помогает человеку осознать свои собственные ошибки.

— Если б это было так, вы бы сейчас не спорили, а сидели тихо, как мышонок.

Жанна не могла не признать правоту его слов, и все же в душе ее вновь поднялась обида.

— В конце концов, я вам не навязывалась, — ответила она угрюмо. — Наше сотрудничество — вынужденное. Примите его как данность. Смиритесь.

— А вы уже смирились?

— Да.

— Тогда почему в вашем взгляде читается такая лютая неприязнь?

— Сами знаете почему. — Жанна хотела сдержаться, но не смогла. — Два года назад я лишилась из-за вас жениха! — яростно проговорила она.

Кремнев усмехнулся.

— Люди поговаривают, что он был для вас слишком хорош.

— Это их мнение, и мне на него плевать!

— Н-да. — Кремнев усмехнулся. — Недаром вас называют мегерой. Вам бы в руку кинжал с отравленным лезвием…

— Вас называют неандертальцем, но я же не предлагаю вам взять в руки дубину, — парировала Жанна.

— Она уже при мне, — простодушно сказал Егор. — Лежит в кармане и дожидается своего часа. Если придется бить вашего Готье по макушке, я буду во всеоружии. Уверен, что и вы неплохо подготовились. В одном кармане у вас лежит книга Зигмунда Фрейда, а в другом шахматная фигура и носовой платок, чтобы утирать «объекту» сопли. Хотя платок вы уже, кажется, потеряли.

— Вы хам, Кремнев.

— Да ну? Я бы мог ответить, но лучше помолчу.

— Это действительно лучшее, что вы можете сделать. Кстати, мы подъезжаем.

Жанна притормозила машину и остановилась возле обочины.

— Особняк Готье слева, — отчеканила она.

Егор поправил рукоять пистолета, торчащую из-за пояса, и хмуро проговорил:

— Чего же мы ждем? Вперед.

* * *

— Света в доме нет, — констатировал Кремнев, задрав голову и разглядывая окна. — Вероятней всего, эта парочка завалилась спать.

— Об этом я вам и говорила.

— Идемте, — скомандовал Егор.

И первым зашагал к двери особняка.

— Пожалуйста, не пускайте в ход оружие, не подумав, — тихо сказала Жанна, нагнав Кремнева.

— Странный у вас подход, — ответил Кремнев. — Пока вы будете думать, в вас могут проделать такую дыру, что в нее легко пролезет гамбургер.

— И все же постарайтесь не хвататься за «пушку» без особого повода, — настаивала Жанна. — Готье — безобидный человек, и у него в доме нет охраны. Нам ни к чему поднимать шум.

— Главное для нас — добыть эти чертовы документы, — хмуро сказал Егор. — Вы попробовали — у вас не получилось. Теперь предоставьте действовать мне.

Подойдя к двери, он остановился и скомандовал:

— Гоните ключ.

— Зачем? — вскинула брови Жанна. — Хотите открыть дверь — воспользуйтесь базукой, которая лежит у вас в кармане.

Егор проворчал в ответ что-то невразумительное. Жанна усмехнулась и достала ключ — точную копию ключа мсье Готье, который она извлекла у него из кармана во время фуршета и, сделав слепок, положила обратно. Пара секунд — и дверь, сухо щелкнув замком, бесшумно распахнулась.

Жанна пошла в дом первой, Егор последовал за ней.

— Наверх и направо, — скомандовала Жанна.

Они тихо и быстро двинулись к кабинету, расположенному на верхнем этаже. Вдруг Кремнев остановился и настороженно прислушался. Остановилась и Жанна.

— Что такое? — шепотом спросила она.

Егор приложил палец к губам и снова напряг слух. Несколько секунд он стоял неподвижно, затем взглянул на Жанну и спросил:

— Вы это слышали?

— Что?

Он нахмурился.

— Не важно. Эта белая дверь ведет в гостиную?

Жанна посмотрела на дверь и кивнула:

— Да.

— Стойте здесь, а я быстро.

Не успела Жанна ответить, как он уже прошел к двери» осторожно приоткрыл ее и сунул голову внутрь. Несколько секунд Кремнев просто стоял, затем вытянул из кармана фонарик и посветил им. Еще через несколько секунд отпрянул, повернулся к Жанне и шепнул:

— Идите сюда.

Жанна, которой действия Кремнева показались верхом дикости и некомпетентности, вынуждена была подчиниться. Времени и возможности для споров не было.

Она подошла к двери и хмуро взглянула на Егора.

— Держите себя в руках, — для чего-то шепнул он ей на ухо, приоткрыл дверь пошире и, нажав на кнопку фонарика, направил узкий луч на пол гостиной.

Жанна сунула голову в дверную щель и проследила взглядом за лучом фонарика. Секунду она просто смотрела, не в силах осознать того, что видит, затем отпрянула и быстро прикрыла рот ладонью.

Ha полу гостиной, у роскошного мраморного камина, на роскошном персидском ковре лежал мсье Готье. Чиновник лежал на левом боку, голова его была сильно запрокинута, а под кадыком темнел разрез, такой глубокий, что казалось странным, что голова Готье до сих пор держится на шее. Персидский ковер залила густая, темная лужа крови.

Мадам Готье лежала в двух метрах от него, возле опрокинутого сервировочного столика. Халат ее распахнулся, обнажив белые груди с темными сосками и мягкий, немного отвисший живот. Из-под левой груди торчала рукоять ножа.

Жанна почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Несмотря на долгую работу в СВР, ей редко приходилось видеть трупы. Она покачнулась и схватила Егора за рукав.

Кремнев выключил фонарик и приблизил к ней свое лицо.

— Вы в порядке? — тихо спросил он.

Жанна кивнула:

— Да. Нам… нужно уходить.

— Сперва закончим работу, — сказал Егор.

— Но полиция уже может быть в пути!

— И все же мы рискнем. Идемте в кабинет.

И он первым двинулся к лестнице. В кабинете их ждал еще один сюрприз. Сорванный со стены офорт лежал на полу, а дверца сейфа была широко распахнута. Кусок щитка из сверхпрочного кобальтового сплава валялся тут же, у стены.

Егор заглянул в сейф и, удостоверившись, что он пуст, повернулся к Жанне.

— Это тот самый сейф? — на всякий случай уточнил он.

Жанна, бледность лица которой не скрывал даже сумрак комнаты, слегка подсвеченный уличными фонарями, кивнула:

— Да.

— Он пуст.

— Я вижу.

— Кто-то доделал вашу работу.

Где-то недалеко завыла сирена полицейской машины.

— Нужно уходить! — воскликнула Жанна и повернулась к двери.

— Минуту, — сказал Егор.

Он включил фонарик и принялся рыскать лучом по комнате. Нагнулся, поднял что-то и протянул Жанне.

— Ваш?

— Да.

Она взяла платок и спрятала его в карман.

— Теперь мы можем идти?

— Нет, — ответил Егор и снова присел на корточки.

Жанна смотрела на него удивленно и недовольно.

— Что вы делаете? — сердито осведомилась она.

— Ищу улики, — ответил Егор, продолжая свои странные поиски.

Сирена полицейской машины взвыла совсем близко. Еще минута, и она будет возле дома. Жанна нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Взгляд ее становился все более раздраженным.

— Какого черта вы там копаетесь? — не выдержала она. — Хотите, чтобы нас замели?

— Еще секунда.

Луч влево, луч вправо. Кремнев продолжал копаться. Жанна быстро прошла к окну, откинула легкую занавеску и выглянула наружу. Две полицейские машины, душераздирающе завывая, подъехали к особняку и свернули за угол — к парадному входу.

— Все! — почти крикнула Жанна. — Пора!

Кремнев потушил фонарик и выпрямился.

— Давайте к окну! — скомандовала Жанна.

Дважды повторять не пришлось. Через минуту они были на улице. До машины было метров тридцать. Жанна и Егор двинулись к ней быстрой походкой, однако не переходя на бег, чтобы не привлекать к себе внимание.

Вдруг из-за дерева выскочил полицейский.

— Стоять! — крикнул он и выхватил из кобуры пистолет.

Кремнев пинком вышиб оружие из стиснутых пальцев полицейского, а ударом кулака вышиб дух из самого полицейского. Затем перешагнул через тело и, обернувшись к Жанне, поторопил ее:

— Быстрей!

И они снова заспешили к машине.

 

7

На этот раз за руль сел Кремнев. Едва Егор завел мотор, как из-за угла показалась полицейская машина. Егор тронул свой седан с места, полицейская машина сделала рывок, устремляясь прямо на них. Сердце Жанны бешено забилось, и она воскликнула:

— Гоните!

Полицейская машина вознамерилась встать поперек улицы, чтобы преградить им дорогу. Егор свернул в переулок, крепко ухватившись за руль, и оставил полицейских позади. Вдавил в пол педаль газа, шины взвизгнули, седан прыгнул вперед и, набрав приличную скорость, помчался мимо низких темных домов.

Впереди виднелся перекресток, вынуждающий их свернуть или вправо, или влево, так что Егору пришлось притормозить. И тотчас тишину ночной улицы разорвала сирена. Жанна оглянулась и увидела, что вторая полицейская машина шла за ними очень близко.

— Быстрей! — снова выкрикнула Жанна.

— Что?

— Они догоняют!

— Знаю!

— Тогда делайте что-нибудь!

— Сделаю, если вы помолчите!

Кремнев взял поворот на большой скорости, и седан опасно накренился. «Господи, пожалуйста, пусть машина не перевернется», — взмолилась про себя Жанна. Седан не перевернулся, напротив, он выбрался на прямой участок и прибавил скорость. Зато полицейская машина едва не опрокинулась на повороте, и перестаравшийся водитель так резко повернул руль, что чуть не врезался в старенький «рено», припаркованный неподалеку.

В воздух взлетели искры и рассыпались по асфальту. От удара полицейская машина вильнула, и сначала казалось, что она врежется в машины, стоящие на другой стороне, но водителю удалось справиться с управлением. Слегка отстав, полицейская машина снова решительно устремилась в погоню.

Кремнев бросил седан еще в один поворот, на этот раз не такой крутой, и полтора квартала держал педаль газа на пределе, так, что машина больше напоминала ракету, чем автомобиль. Когда Жанна почувствовала, что ее вжимает в спинку сиденья с такой силой, что, казалось, они вот-вот преодолеют силу земного притяжения и взлетят на орбиту, Егор проделал какие-то манипуляции с тормозами и при подъезде к следующему указателю «стоп», которому не собирался повиноваться, резко повернул руль.

Жанна не произносила ни слова, опасаясь отвлечь внимание Егора, — ведь если она отвлечет его на такой скорости, они обязательно перевернутся или, еще хуже, обязательно погибнут.

Кремнев знал, что мотор седана, над которым поколдовали мастера из тюнингового автосалона, легко оторвется от полицейских машин на открытом шоссе, но на таких узких улицах, во избежание превышения скорости кое-где перерезанных специальными заграждениями, дело обстояло иначе.

Вдобавок, по мере того как они приближались к центру города, попадалось все больше светофоров, и Егору приходилось снижать скорость на перекрестках даже в это мертвое время суток, чтобы избежать прямого столкновения с каким-нибудь редким любителем ночных автомобильных прогулок.

К счастью, седан брал повороты намного лучше полицейских машин. Вскоре преследователи отстали от седана уже на полтора квартала и продолжали отставать.

И вдруг Егор заметил еще одну полицейскую машину. Она была припаркована впереди целой шеренги машин у перекрестка, всего в квартале от них. По-видимому, полицейский увидел в зеркальце, что седан мчится, как камень, пущенный из пращи, потому что на крыше машины загорелась сине-красная мигалка, ясно видимая впереди по правую сторону.

Егор нажал на педаль газа, промчавшись мимо полицейской машины с такой скоростью, что свет от ее вращающейся мигалки только раз мелькнул в окне седана. Позади снова взревела сирена. Полицейская машина сорвалась с места и повисла у седана на хвосте.

На следующем перекрестке Егор свернул с бесшабашным нахальством каскадера и едва не превратил себя и Жанну в консервы.

Машина наклонилась набок, двигаясь на двух колесах, послышался запах жженой резины, казалось, целый час они находились на грани, но милостью Божией и благодаря таланту парней из тюнингового салона, седан, подпрыгнув, снова встал на все четыре колеса. Каким-то чудом шины остались целы, вот только Жанна ударилась головой о потолок и с такой силой выдохнула, что Егор почувствовал тепло ее дыхания у себя на шее.

Прямо по курсу Кремнев увидел старушку, выгуливающую таксу. Сладкая парочка переходила улицу в середине квартала как раз в тот момент, когда Егор резко свернул вправо и понесся вперед. Седан стремительно летел прямо на старушку и ее четвероногого питомца. Сладкая парочка застыла на месте, оба — и старушка, и пес — изумленно глядели ни приближающуюся машину.

— Кремнев! — крикнула Жанна.

— Да вижу я!

«Какого черта они делают посреди города ночью?» — гневно подумал Егор.

Он понимал, что не сможет остановить седан вовремя, а потому не стал трогать педаль тормоза, а, резко крутанув руль, развернул машину прямо поперек дороги. Крутанувшись вокруг собственной оси, седан заскользил юзом и секунду спустя, развернувшись на сто восемьдесят градусов, встал на другой стороне дороги.

Полицейская машина, взвизгнула тормозами, потеряла управление, выскочила на тротуар, пересекла его и врезалась в телефонную будку.

— Отлично! — крикнула Жанна.

Однако вторая полицейская машина, сбавив ход, делала сложный маневр, намереваясь преградить седану путь к отступлению.

Егор вновь вдавил педаль газа.

Седан взревел мотором и понесся вперед. Проскользнув мимо полицейской машины, он вырвался на дорогу, которая на довольно большом отрезке была совершенно прямой. Полицейская машина уже развернулась и, воя сиреной, понеслась за седаном, но Егору удалось несколько оторваться от преследователей еще до поворотов.

Коренев стал петлять по переулкам, направляясь в северную часть города, затем снова свернул к западу и погнал машину через жилые кварталы, где деревья, посаженные вдоль дороги, образовали что-то вроде тоннеля. И с каждым поворотом разрыв между ними и полицейской машиной увеличивался.

— Оторвались! — выдохнула Жанна, потирая ушибленную макушку.

— Еще не совсем, — возразил Кремнев, продолжая гнать седан по запутанному клубку переулков и улиц.

— Вы хорошо знаете город, — вынуждена была признать Жанна.

— Этим и отличается хороший агент от плохого, — насмешливо проговорил Кремнев.

Жанна нахмурилась.

— Вы способны произносить что-нибудь, кроме гадостей? — едко поинтересовалась она.

— Конечно. Был бы собеседник достойный.

— Намекаете, что я недостойный собеседник?

— Вот видите, — с ухмылкой проговорил Егор, — вы и сами все прекрасно понимаете.

Жанна закипела от гнева.

— Кремнев… — мрачно произнесла она.

— Да, моя радость? — добродушно покосился на нее Егор.

Девушка закусила губу и ничего не сказала.

— Один — ноль, — с удовлетворением констатировал Кремнев.

— Да, но еще не известно, в чью пользу, — пробурчала в ответ Жанна.

Теперь полицейская машина была от них в трех кварталах. Еще Пара поворотов, и седан окончательно оторвется. С легкостью преодолевая поворот за поворотом, Егор тихо засмеялся.

— Как же я люблю свою работу, — проговорил он.

— Не понимаю, чему вы радуетесь, — хмуро сказала Жанна. — Задание мы провалили.

Егор хмыкнул и обронил с лукавой усмешкой:

— Как знать.

Жанна посмотрела на его профиль с выпуклым лбом и твердым, чуть выпяченным вперед подбородком и хмуро подумала: «Позер. Жалкий самовлюбленный позер». А вслух сказала:

— Пора бросить машину.

— Согласен, — кивнул Кремнев. — Еще два поворота, и мы сменим тачку.

— Не говорите «оп», пока не перепрыгнули, — скептически заметила Жанна.

Егор самодовольно улыбнулся.

— Так вы считаете, что я еще «не перепрыгнул»? Хм… Знаете, Жанночка, по-моему, в вас говорит профессиональная зависть. Мы ушли от погони. Копам до нас не добраться.

Он снова улыбнулся, еще самодовольнее, чем прежде, и тут у седана лопнула шина.

 

8

Машину тряхнуло и повело влево. Егор вцепился в рулевое колесо и, стараясь выправить седан, проехал еще с четверть квартала. Машина дергалась из стороны в сторону и тряслась, как эпилептик.

Полицейская машина была еще далеко. Но она приблизится. И очень скоро. Наконец, сбавив скорость, седан выровнял ход и пополз по темному переулку черепашьим ходом. Егор внимательно смотрел по сторонам.

— Что вы ищете? — поинтересовалась Жанна.

Кремнев не ответил. Прошла еще минута, и он, просветлев лицом, бодро проговорил:

— Подходит.

— Что подходит? — не поняла Жанна.

Егор покосился на нее и с усмешкой ответил:

— Ваш свитер. Он обалденно подходит к вашим темным глазам.

Кремнев свернул к заброшенному, приготовленному под снос дому и, миновав лужайку, заехал за декоративную ель. Здесь он остановил машину и выключил фары и мотор. Переулок был погружен в почти полную темноту.

— Ну? — спросила Жанна.

— Что ну?

— Что мы будем делать дальше?

— Сперва немного переведем дух. Кстати, здесь довольно романтично, вам не кажется?

— Нет.

— Зря. В таких вот укромных местах юные любовники обожают целоваться. Может, последуем их примеру?

— Не дождетесь.

— В таком случае, оставайтесь в машине, а я пойду пройдусь.

— Вот еще, — фыркнула Жанна. — С какой стати я буду здесь сидеть?

— С такой, что вдвоем мы больше заметны на дороге. Подождите пару минут и не дергайтесь. Я все сделаю сам.

Жанна хотела возразить, но Егор уже выскользнул из машины.

Участок с заброшенным домом был изолирован от соседних домов с обеих сторон деревьями и живой изгородью, так что Кремнев мог не опасаться, что его кто-то заметит и поднимет тревогу.

Проскользнув вдоль темного фасада, Егор свернул за угол дома и растворился во тьме. Продвигаясь вдоль живой изгороди, он услышал вдалеке целый хор полицейских сирен. Сирены завывали километрах в трех отсюда. И тут Кремнев увидел своих преследователей. Полицейская машина медленно ехала по переулку.

«А они не так тупы, как я думал», — пронеслось в голове у Егора.

Он присел за колючий куст и продолжил сквозь ветки наблюдать за машиной. По всей вероятности, ушлые парижские полицейские разгадали маневр Егора и теперь высматривали седан в темных дворах, тупичках и в тени деревьев.

Егор постарался сообразить, не мог ли он оставить ясных следов шин, когда пересекал лужайку. Вроде бы не должен. Теперь все зависит от того, насколько наметан глаз у. преследователей.

На всякий случай Кремнев достал из-за пояса пистолет. Если придется спасать свои Задницы, он не побоится пустить в ход оружие. Определенно. Иногда и пары выстрелов над головами достаточно, чтобы заставить преследователей отступить и засесть за какое-нибудь укрытие. А пока они будут сидеть, Егор и Жанна получат возможность (и главное — время), чтобы унести отсюда ноги.

Мотор полицейской машины мягко урчал, и машина медленно кралась по улице. Вот она поравнялась с Егором, и он явственно разглядел круглое лицо полицейского. Тот внимательно вглядывался во тьму. Кремнев едва удержался, чтобы не отшатнуться, но вовремя сообразил, что шелохнувшаяся ветка может привлечь к себе внимание копа.

Какое-то мгновение полицейский смотрел прямо на Егора, во всяком случае, ему так показалось. Егор замер на месте и тоже смотрел в глаза злополучному копу, ожидая, что машина остановится, дверцы распахнутся, и круглолицый упрямец с пистолетом наперевес выскочит из салона. Он даже услышал окрик: «Руки в гору, мсье!»

Однако ничего подобного не произошло. Полицейская машина медленно продолжала ползти по улице мимо череды темных домов. Лишь когда за поворотом исчезли хвостовые огни, Кремнев наконец перевел дыхание.

Он выбрался из-за живой изгороди и вышел на открытый участок улицы. В отдалении все еще ревели сирены, но звук их стал гораздо тише. Держа наготове пистолет, Кремнев принялся бродить по окутанным ночной тьмой окрестностям в поисках подходящей машины. И вскоре такая машина нашлась.

Несколько минут спустя Егор подкрался к седану и постучал костяшками пальцев по стеклу, втайне надеясь, что Жанна вскрикнет от страха (что доставило бы ему ни с чем не сравнимое удовольствие). Однако крика не последовало. Жанна просто опустила стекло и тихо поинтересовалась:

— Ну, как?

— Порядок, — ответил Егор. — Я достал новую тачку.

 

9

От полиции Кремнев ушел «на пятерку», и Жанна не могла этого не признать. Но умелого вождения было явно мало, чтобы такая девушка, как Жанна Баллон (она же — Женя Балуева) сумела взглянуть на такого человека, как Егор Кремнев, с восхищением.

Слишком далек от идеала был агент Кремнев, слишком разными они были людьми, и слишком различным был стиль их работы.

Среди агентов СВР, несмотря на всю свою кажущуюся простоту, Кремнев был одним из самых «закрытых» людей. Иногда Жанне казалось, что и руководители СВР толком не понимают, кого они приняли на работу.

С виду он был груб и неотесан. В отношениях с мужчинами кулаки часто заменяли ему простую человеческую речь. В отношениях с женщинами он также не особо церемонился.

Год назад, накануне новогоднего праздника, Жанне и Егору поручили задание — нужно было «выцарапать» одного довольно легкомысленного парня из испанского наркопритона и доставить его родителям. Имен родителей, важных правительственных чиновников, Жанне и Егору настоятельно порекомендовали не упоминать всуе.

Жанна старалась все сделать по правилам, чтобы, не дай бог, не повредить подростку. Но Кремнев плюнул на ее «досконально продуманный план». Он просто ворвался в притон, переломал челюсти охранникам, выбросил в окно местечкового наркобарона, закинул паренька на загривок и вынес его на улицу.

А потом, вместо того чтобы попытаться уйти от преследователей (шансов было мало, но нужно было обязательно попробовать), Кремнев принялся палить по ним из двух стволов сразу.

Жанна попыталась ему воспрепятствовать. По ее мнению, Кремнев подвергал опасности не только жизни агентов, но и жизнь мальчика. Возникла конфликтная ситуация, в которой Кремнев повел себя, как настоящий неандерталец. Он забросал дом наркобарона дымовыми гранатами, ударом кулака отправил Жанну в нокаут, а затем взгромоздил ее на плечо и отнес в машину. В себя она пришла уже на явочной квартире, с затекшими глазами и сломанным носом.

В своем рапорте начальству Жанна подробно написала о патологической тяге Егора Кремнева к риску, добавив к этому «диагнозу» еще и тягу к насилию и суицидальные наклонности. В результате чего два последующих месяца Кремневу пришлось заниматься бумажной работой, от которой он едва не сошел с ума.

Неприятно, конечно, но что поделаешь. Жанна обязана была так поступить.

Кстати говоря, врачи подтвердили информацию, полученную из рапорта Жанны, и Кремнева отправили на принудительное лечение к психотерапевту. Однако Егор наплевал на рекомендации врачей и, вместо того чтобы пройти курс лечения у психотерапевта, просто ушел в запой.

По «пьяной лавочке» этот неандерталец, умеющий орудовать только каменным топором, принялся распространять слухи о «предательстве» Жанны, о ее ненадежности и профессиональной непригодности.

У Жанны тогда был близкий друг, практически жених. Жениха звали Аскольд, он работал в аналитическом отделе и был замечательным, мягким и добрым парнем. Благодаря длинному языку Кремнева, слухи о «предательстве» Жанны дошли и до него. В тот же день он позвонил Жанне и дрожащим, извиняющимся голосом сообщил, что не готов связать с ней свою жизнь.

Так Егор Кремнев разрушил личную жизнь Жанны. Именно с его легкой руки коллегии стали называть Жанну мегерой. И она не намерена была этого прощать.

После размолвки с Аскольдом Жанна подкараулила Кремнева возле дома и предложила ему поговорить по душам. Егор потянул ее в пивной бар, но Жанне была отвратительна сама мысль о том, что она будет сидеть с Кремневым за одним столом и пить с ним пиво. А потому разговор состоялся прямо на улице.

Едва усевшись на скамейку, Жанна сообщила:

— Кремнев, вы разрушили мою жизнь.

— Грош цена жизни, которую так легко разрушить, — заявил в ответ Кремнев, закуривая сигарету. — Что касается вас, милая, то вам не место в отделе спец-операций.

— Почему вы так решили?

— У вас слишком ранимая и неустойчивая психика, — сказал Кремнев небрежно. — Кроме того, у вас совершенно отсутствует воображение. А это опасно для жизни.

— С чего это вы так печетесь о моей жизни?

— На вашу жизнь мне плевать с высокой колокольни, — грубо сказал Кремнев. — Я не из тех, кто останавливает самоубийц на краю пропасти. Но из-за вашего непрофессионализма могут погибнуть хорошие агенты. Этого нельзя допустить. Если хотите, я поговорю с генералом Рокотовым, и он переведет вас в аналитический отдел. Там вам самое место.

— Идите вы к черту с вашим аналитическим отделом! — сердито сказала Жанна.

Кремнев усмехнулся.

— Деточка, у вас еще и нервы не в порядке. Вам нужно пройти курс лечения. Пожалуй, я поговорю на эту тему с шефом.

Жанна едва не задохнулась от возмущения.

— Если вы это сделаете, я вас… я вас…

— Вы будете дуть на меня, пока не помру от сквозняка, — насмешливо закончил за нее Кремнев.

— Грубиян! — рявкнула Жанна.

— Мегера, — насмешливо парировал Кремнев. Жанна вскочила со скамейки и, не говоря больше ни слова, зашагала к автостоянке. Она поклялась себе никогда не забывать о том, что сделал Кремнев. И еще она подумала о том, что было бы неплохо когда-нибудь ему отомстить. Как именно? Будущее покажет.

 

10

Генерал Уколов захлопнул дверцу своего «мерседеса», поправил под мышкой кожаную папку и бодро зашагал по асфальтовой дорожке. Бодрый вид давался Николаю Георгиевичу нелегко. Через десять минут начиналось совещание у генерала Рокотова. А от Кремнева все еще не было вестей.

Поганая ситуация. Но ничего не поделаешь — сам виноват. С самого начала не стоило поручать операцию женщине. Конечно, Балуева — профессионал высочайшего класса, она отлично работает по заранее составленному плану действий, но она абсолютно не готова работать в экстремальных ситуациях, когда требуется проявить смекалку, а то и просто — грубую физическую силу.

Кремнев — другая крайность. Этот тип совершенно непредсказуем. До сих пор его непредсказуемость приводила к отличным результатам, но ведь никто не может работать без ошибок и просчетов. Как говорит генерал Рокотов, всегда бывает первый раз!

Вместе они могли бы быть неплохой командой, но эти двое терпеть не могут друг друга. Год назад девчонка накатала на Кремнева «телегу». В общем-то, ничего особенного, но дело получило нехороший резонанс. Какой-то умник (скорей всего — из своих) вскрыл файл с рапортами. Слава богу, никакой особо секретной информации там не было, и все же… И все же, девчонка попала в жестокий переплет. Кремнев ее наверняка ненавидит. И его вполне можно понять.

И все же — какого черта он молчит? Что за идиотская привычка действовать на свой страх и риск, не извещая руководство? Однажды он переоценит свои силы и провалится, и тогда…

Уколов не без удовольствия подумал о том, что самолично спустит с Кремнева шкуру. Живьем.

Николай Георгиевич недолюбливал Кремнева, но уважал его как профессионала. Уважал, потому что знал: Кремнев — единственный агент, который всегда готов взяться за работу любого уровня сложности и довести ее до победного конца. Судьба тщательно оберегала этого «медведя», а везучесть под крышей СВР ценилась никак не меньше профессиональных навыков. Все агенты были суеверны. От них не отставали и руководители отделов.

Егор Кремнев был для отдела спецопераций чем-то вроде талисмана удачи. А такими талисманами грех разбрасываться.

Едва Николай Георгиевич вошел в кабинет, как на пороге тут же нарисовался адъютант-секретарь.

— Товарищ генерал, на связи Кремнев! — доложил он и протянул Уколову мобильную трубку.

Николай Георгиевич взял трубку, дождался, пока адъютант выйдет из кабинета, защелкнул замок и сказал в трубку:

— Какого черта у вас там происходит?

— Операция провалена, — сухо отчеканил Кремнев.

Уколов нахмурился. На его загорелых, холеных скулах заиграли желваки.

— Причина? — коротко осведомился он.

— Мы опоздали, — так же коротко ответил Кремнев.

Николай Георгиевич сжал руку в кулак и тяжело положил ее на стол.

— Ты понимаешь, что это значит? — пророкотал он.

— Вполне. Николай Георгиевич, разрешите я изложу вам все подробно.

Генерал выдержал короткую паузу, видимо, для того, чтобы прийти в себя, и глухо проговорил:

— Выкладывай.

— Мы прибыли в дом в два часа сорок пять минут пополуночи. Примерно через час после того, как Жанна покинула его. За это время кто-то проник в дом и убил супругов Готье. Самому Готье перерезали горло, его жену — зарезали кухонным ножом.

Егор остановился, давая начальнику осмыслить все услышанное.

— Так-так, — с угрюмой задумчивостью проговорил генерал Уколов. — Продолжай.

— Когда Жанна покидала дом, внешняя, стальная, дверца сейфа была вскрыла, однако кобальтовый щиток она взрезать не успела. Неизвестный злоумышленник сделал это за нее. Он полностью выпотрошил сейф.

— Но зачем он убил супругов Готье?

— Думаю, они застукали его, когда он уходил. Готье спал в кресле у камина Услышав шум, он проснулся, крикнул и стал набирать номер полиции. Убийца перерезал ему горло. В этот момент с постели встала мадам Готье. На журнальном столике стояла тарелка с разрезанными фруктами. Думаю, нож был там же. Убийца схватил нож и вогнал его женщине в сердце. Убил с первого удара. Он решил проблему быстро и четко. По всей вероятности, мы имеем дело с очень серьезным парнем.

— Агент спецслужб?

— Не думаю.

— Тогда кто?

— Скорей всего, профессиональный грабитель. При этом — полный отморозок.

— Если твое предположение верно, то это сильно усложняет дело.

— Напротив. Упрощает.

— Что ты имеешь в виду?

— Уголовника, в отличие от секретного агента, всегда можно найти.

— Вот как? Похоже, ты вообразил себя Пинкертоном? Как ты намерен это сделать?

— Я осмотрел место преступления и обнаружил кое-какие следы.

— Какие, к черту, следы? — продолжал горячиться генерал. — Ты что, следователь?

— Николай Георгиевич, я понимаю ваши чувства. Но, по-моему, на операции рано ставить крест. Дайте мне еще один шанс.

Уколов помолчал, затем сказал:

— Посмотрим. А для начала скажи, как лично ты объясняешь провал операции?

— Вы действительно хотите узнать мое мнение? — глухо осведомился Егор.

— Да.

— Не думаю, что оно вам понравится.

— И все же попробуй.

Егор собрался с духом и сказал:

— Я подозреваю, что Жанна водит нас за нос.

— То есть?

— Сколько она уже в Париже?

— Около полугода.

— У этой девицы активная жизненная позиция. К тому же — она очень деятельна. За это время она вышла на контакт с сотней людей.

— Продолжай.

— Я думаю, что у нее в этом деле свои интересы. Но это всего лишь мое предположение.

— Думаешь, она сознательно провалила операцию и позволила кому-то нас опередить?

— Я бы не исключал этого факта. Вспомните ее биографию. Будучи студенткой, активно критиковала российское правительство и политический режим. С юности увлекается французской культурой. В студенческие годы два раза была во Франции на стажировке.

— Егор, прежде чем включить девушку в штат, все ее контакты были тщательно проверены. Ты же знаешь процедуру.

— Ну… Она могла затаиться. А возможно, сама до конца не осознавала, куда ее несет.

— А сейчас, значит, осознала?

— Что-то вроде этого. Я нашел у нее книжку про французского парфюмера Брокара. На заложенной странице было написано, что вернуться из Франции в Россию — это все равно что сменить чистую сорочку на потные обноски. Что-то в этом духе.

— Гм… — Уколов поскреб пальцем переносицу. — Ты выдвигаешь слишком серьезное обвинение.

— Николай Георгиевич, это не обвинение. Это предположения. Само собой, его следует тщательно проверить. Я настоятельно рекомендую вам этим заняться.

— Хорошо, проверим, — нехотя согласился Уколов. — А теперь давай к делу. Что ты намерен предпринять?

— Я намерен найти человека, который нас опередил и забрать у него то, за чем мы охотимся.

— Забрать, — скептически повторил генерал Уколов. — А ты реально оцениваешь свои шансы?

— Вполне. Задача, конечно, сложная, но это не первая сложная задача, которую мне приходится решать.

— Эти улики, о которых ты говорил… Они действительно чего-то стоят?

— Пока не знаю. Круг поиска слишком широкий. У меня пока не было времени все обдумать, чтобы сделать его уже. У меня есть кое-какие связи в городе. Думаю, конкурента можно вычислить по «почерку».

В городе найдется немного грабителей, которые способны действовать так умело и хладнокровно. Среди медвежатников обычно нет убийц. А если таковой появляется, то «цех», как правило, отторгает его.

— Предполагаешь, что наш соперник — одиночка?

— Вполне вероятно. Но связи у него должны быть обширные.

— Гм… — снова пробормотал Уколов и задумчиво посмотрел на портрет президента, висящий на стене кабинета. — Если ты просчитаешься, ты подставишь под удар не только свою голову.

— Я это понимаю.

Уколов угрюмо вздохнул.

— Что ж… Если понимаешь — действуй. Подмога нужна?

— На данном этапе нет. Только…

— Что?

— Николай Георгиевич, у меня просьба. Позвольте мне закончить операцию одному.

— Не позволю. Твои подозрения ничего не значат, пока они не доказаны. У меня слишком мало толковых людей, чтобы я вот так вот запросто ими разбрасывался.

— Вы считаете, что Жанна…

— Считаю. Она — из лучших. Доказательством может служить ее послужной список. К сожалению, даже у лучших бывают просчеты.

— Значит…

— Значит, вы будете работать вдвоем. До победного конца. О каждом шаге операции докладывать мне лично. Ты понял?

— Так точно, — угрюмо ответил Кремней, — Разрешите выполнять?

— Выполняйте.

Николай Георгиевич швырнул телефон на стол и тяжело опустился в кресло. Вид у него был мрачный.

Раздался сигнал коммутатора. Уколов нажал на кнопку и недовольно спросил:

— Что еще?

— Товарищ генерал, звонили из секретариата генерал-лейтенанта Рокотова. Он вас ждет.

— Уже иду.

Уколов брякнул трубку на рычаг и, бормоча под нос ругательства, поднялся с кресла.

 

11

Егор протянул Жанне смятый комок жевательной резинки.

— Что это? — недоуменно спросила она.

— Жевательная резинка, — спокойно ответил Кремнев. — Наш «конкурент» выплюнул ее, когда выходил из комнаты.

— И что это нам дает?

— Поживем — увидим. — Он усмехнулся. — В крайнем случае, будет, что пожевать.

Жанна вспыхнула.

— Шутка на уровне пятиклассника, — презрительно проговорила она.

— Рад, что вы ставите меня так высоко. Еще пару часов назад я был для вас неандертальцем. А теперь смотрите сюда.

Егор указал на жевательную резинку пальцем.

— Смотрите-смотрите, не стесняйтесь.

Жанна нехотя подчинилась.

— Ну, и что?

— Видите эти вмятины?

— Вижу. Но я не понимаю, какое отношение это имеет к… Постойте-ка… — Жанна сдвинула брови и взглянула на резинку внимательнее. — Довольно хороший оттиск. Перед тем как выплюнуть, этот мерзавец ее прикусил.

— Тепло, — кивнул Кремнев. — Развивайте эту мысль.

Жанна вскинула голову, словно опомнилась, и резко проговорила:

— Развивайте сами, если вам так хочется.

— Хорошо, — смиренно произнес Кремнев. — В конце концов, должна же быть голова на плечах хотя бы у одного из нас.

— Намекаете на свою?

Егор усмехнулся:

— А то. Так вот, если бы вы посмотрели на оттиск внимательнее, вы бы заметили, что у нашего «конкурента» не хватает одного зуба. Видите этот «пробел»? — Кремнев показал пальцем на одну из вмятин.

Жанна фыркнула.

— Глупости. Здесь ничего не видно.

— Вам не видно, а мне видно.

Тогда она вновь взглянула на жевательную резинку, на этот раз гораздо внимательнее, чем раньше.

— Да, — проговорила она нехотя. — Вообще-то, похоже. Откуда у вас такие глубокие познания в теоретической стоматологии? — поинтересовалась она.

— Дело не в теории, а в практике. Три года назад я попал в жесткую переделку, в результате чего моя верхняя челюсть сильно поредела. Нижняя, впрочем, тоже. Но не будем о грустном. Главное, что у нас теперь есть не только психологический портрет «конкурента», но и его особая примета.

— И вы думаете, что этого достаточно?

— Я думаю, что нам стоит попробовать, — ответил Кремнев. — Я попытаюсь выйти на «медвежатников», орудующих в этом районе города. Думаю, беседа с ними многое сможет прояснить.

— И как Вы это сделаете?

Егор пожал плечами:

— Так, как это делают все нормальные оперативники — перетряхну агентурную сеть. Но сперва нам с вами нужно отдохнуть. На улице уже светает, на сон остается не слишком много времени. Вы ляжете, в спальне, а я в гостиной.

— Это приказ? — сухо осведомилась Жанна.

— Нет, просто предложение. Если вас не устраивает, в спальне могу лечь я.

Щеки Жанны слегка порозовели.

— Нет, я согласна на спальню, — сказала она.

Егор усмехнулся:

— Я в этом нисколько не сомневался.

* * *

В одиннадцать часов утра Егор Кремнев стоял перед обшарпанной дверью квартиры с грубо намалеванной цифрой «8» и жал на кнопку электрического звонка.

Кнопку пришлось жать не меньше минуты, прежде чем жилец подал признаки жизни.

— Кто там? — спросил из-за двери тонкий мужской голос.

— Мне нужен Найпол!

— Здесь такой не проживает!

— Да ну?

— Вы ошиблись! Уходите!

Послышался звук удаляющихся, от двери шагов. Егор ухмыльнулся и снова нажал на кнопку звонка. Человек за дверью вернулся.

— Какого черта вы звоните? — недовольно воскликнул он.

— Откройте дверь, и мы поговорим!

— Не могу! Я занят! Уходите!

Кремнев отступил на пару шагов, затем ринулся на дверь и мощным ударом ноги вышиб замок. Дверь распахнулась и, ударившись обо что-то, вернулась назад. Послышался негромкий, стон. Кремнев снова открыл дверь, на этот раз — спокойно, вошел в комнату и взглянул на лежащего на полу парня.

— Привет, — сказал он. — Гостей принимаешь?

Найпол сел на полу и, пугливо глянув на Егора, потер ушибленное плечо.

— Черт… Чувак, ты вывихнул мне плечо.

— Извини, я не хотел.

Егор взял колченогий венский стул, повернул его спинкой к парню и уселся на стул верхом. Парень тяжело поднялся на ноги и сел в кресло. Выглядел он довольно экстравагантно. Сутулый, лысый, смуглый индус, с татуировкой в виде раскинувшего лапы наука на шее.

Индус взял со стола недопитую банку пива и хорошенько к ней приложился. Затем взглянул на Егора, поморщился и спросил:

— Ты что, из полиции?

Егор криво ухмыльнулся:

— А разве я похож на полицейского?

Парень смерил его критическим взглядом.

— Нет, — сказал он. — Но в последнее время копы научились маскироваться под хороших людей.

— А разве я похож на хорошего человека? — снова поинтересовался Кремнев.

Вор ухмыльнулся.

— Вообще-то, не очень. — Он снова отхлебнул пива и, поморщиваясь от боли в ушибленном плече, вытер мокрый рот ладонью. — Но если ты не полицейский, тогда кто?

Кремнев холодно прищурился и спросил:

— Слышал что-нибудь про русскую мафию?

— Так ты русский? — Парень улыбнулся. — А я то думаю — что за дурацкий акцент!

— Ответ неверный, — сказал Егор.

Он вдруг вскочил на ноги, перепрыгнул через стул и без всякого замаха ударил парня по зубам. Ударил вполсилы, но этого хватило, чтобы лысый парень рухнул на диван.

— Черт… — Парень снова сел и, пугливо глядя на Егора, выставил перед собой руки. — Чувак, не горячись, — хрипло проговорил он. — В нашем районе русская мафия никогда не появлялась.

— Всегда бывает первый раз, — сказал Егор.

Он снова уселся на стул. Достал из кармана сигареты, вытряхнул одну и вставил в рот.

— Зажигалка есть? — поинтересовался он.

Найпол протянул руку, взял со стола зажигалку и швырнул Кремневу. Тот неторопливо закурил.

— Итак? — Егор выпустил облако дыма. — Поговорим? Твоя кличка Найпол. Ты — вор. Твоя специализация — квартиры. Но все это меня мало интересует, поскольку я не полицейский.

— Тогда что тебе нужно? — угрюмо поинтересовался индус.

— Информация, — сухо ответил Егор.

Вор смотрел на Кремнева исподлобья. По-видимому, пытался определить, насколько серьезный человек сидит перед ним и стоит ли с ним говорить.

Егор терпеливо выжидал, давая парню возможность тщательно изучить свое лицо. Наконец, Найпол разомкнул сухие губы и сказал:

— Я не имею дел с мафией — ни с русской, ни с французской.

— Уже имеешь, — холодно проговорил Кремнев. — Я ищу одного человека.

— Правда? — Вор нагло усмехнулся. — Тогда тебе стоит обратиться в полицию.

Егор сжал пальцы в кулак и слегка приподнял руку. Этот маневр не укрылся от взгляда Найпола.

— Я пошутил, — быстро проговорил он. — Разве у вас в России не шутят?

— Случается. Но если шутка не понравится собеседнику, можно схлопотать по зубам.

— Про это я знаю. Был у вас один великий шутник по имени Сталин. Ладно. — Найпол допил пиво, смял в пальцах банку и швырнул ее в урну. — О каком человеке ты говоришь?

— Я не знаю его имени. Но я знаю, что он — классный «медвежатник». От других воров держится в стороне.

— Почему?

— Потому что этому парню ничего не стоит перерезать человеку горло. Кстати, у него есть особая примета — сломанный зуб.

Кремнев внимательно следил за выражением лица Найпола. И не зря. При упоминании о сломанном зубе рот вора слегка дернулся, а от щек отлила кровь, отчего его смуглое лицо стало серым. Он быстро облизнул губы и так же быстро проговорил:

— Я таких не знаю. Я вообще стараюсь не связываться с отморозками. Себе дороже.

— Верю, — кивнул Егор. — Я верю тебе, Найпол. Но о таком редком звере ты должен знать. Минувшей ночью он взломал сейф в доме чиновника Готье.

В глазах вора мелькнул страх.

— Я об этом не слышал, — выпалил он.

— Мне плевать, слышал ты об этом или нет, — проговорил Кремнев таким холодным и скрежещущим голосом, что вор поежился.

Вдруг он скосил глаза куда-то в сторону, а в следующую секунду быстро сунул руку под подушку. Егор вскочил со стула так быстро, что стул отлетел в сторону. Шагнул к дивану и наступил на подушку ногой.

— Тихо, — проскрежетал он, буравя парня недобрыми глазами. — Не дергайся.

Парень смотрел на Егора снизу-вверх затравленным, испуганным взглядом. Егор откинул подушку и взял с дивана короткоствольный револьвер. Повертел в руке и усмехнулся.

— Ты собирался убить меня из этого? Ты бы из него даже в слона не попал.

— С расстояния в один метр из него можно попасть даже в муху, — угрюмо пробурчал Найпол.

— Правда? — Кремнев направил дуло пистолета парню в грудь. — Ну, значит, я не промахнусь.

Найпол посмотрел на револьвер и быстро облизнул губы. Затем судорожно сглотнул слюну и сказал:

— Ты меня не убьешь.

— И не собираюсь, — спокойно сказал Кремнев. — Я просто прострелю тебе коленную чашечку или отстрелю пальцы на правой руке, и ты на всю жизнь останешься инвалидом. Больше никаких сейфов и чужих карманов. Только небольшое пособие по инвалидности и вонючая комната в этом клоповнике — до конца жизни.

— Если ты выстрелишь, на шум сбегутся соседи.

— В барабане шесть патронов, — холодно парировал Кремнев. — Хватит и на соседей.

Найпол задумался, продолжая вглядываться в лицо Егора и пытаясь определить — не блефует ли тот. В конце концов, Кремневу это надоело. Тогда он просто ткнул дуло пистолета парню в живот и сухо спросил:

— Так ты будешь говорить?

— Пойми, чувак… — Голос у вора подрагивал. — …Я бы все тебе рассказал. Но если я это сделаю, меня посадят на перо.

— А знаешь, на что я тебя могу посадить?

Вор поежился под холодным взглядом Кремнева.

— Я тебя не знаю, — буркнул он. — А о нем слышал много. И потом, где ты видел человека, который продает свой товар даром? Даже самая дрянная вещь на свете имеет свою цену. Ты согласен?

Егор чуть прищурил серые глаза. Парень явно был из тех, кто ставит свой кошелек гораздо выше собственной жизни.

Кремнев сунул руку во внутренний карман плаща, достал бумажник, открыл его, отсчитал четыре сотни и швырнул на диван. Парень накрыл деньги ладонью, перевел взгляд на Егора и сказал:

— Это очень серьезный человек. Вскрывает только сейфы богачей.

— Это я и без тебя знаю. Как его зовут и где его найти?

— Настоящего его имени я не знаю. Сам себя он называет Додо. Где живет, я тоже не в курсе, но его часто видят в игральном клубе старого Ахмеда.

— Где этот клуб?

Найпол ощерил желтые зубы.

— А ты не знаешь? Этот катран знает весь Париж!

— Назови мне адрес, и я тоже буду знать.

— Это в Латинском квартале. Ахмед держит там забегаловку с арабской жратвой. Называется «Караван». Но это днем. А по ночам в подвале дома, прямо под забегаловкой, серьезные ребята играют в серьезные игры.

— Покер?

— Да. И не только.

Егор задумался, по-прежнему пристально разглядывая парня. О катране Ахмеда он, понятное дело, ни разу не слышал. О таинственном Додо — тоже. Но информация вполне может оказаться правдой. До вечера еще далеко. Времени на то, чтобы проверить информацию индуса, хватит. Слава богу, стукачам из парижского полукриминального сброда плевать, от кого получать деньги. Патриотами своей страны их явно не назовешь.

Егор тяжело вздохнул.

— Ладно, малыш, — угрюмо проговорил он. — Поверю тебе на слово.

— А ты точно не полицейский? — спросил вдруг Найпол.

— А что?

Найпол пожал плечами:

— Да ничего.

— Тогда какого хрена спрашиваешь? Запомни: если ты меня обманул, я вернусь, оторву тебе руки и ноги, сложу их в ящик и пошлю по почте твоей маме в Калькутту. Усек?

— Да.

— Молодец.

Егор выщелкнул из револьвера барабан и высыпал патроны на пол. Затем достал платок, тщательно стер с револьвера свои отпечатки и швырнул револьвер в корзину для мусора.

— Ну, все. Не скучай.

Он подмигнул вору, повернулся и вышел из квартиры.

Дождавшись, пока тяжелые шаги гостя стихнут вдали, Найпол достал из кармана джинсов мобильный телефон и быстро набрал нужный номер.

— Алло, Додо?.. — быстро проговорил он в трубку. — Тут тебя разыскивает один парень… Нет, на легавого не похож. Он русский… Да нет, точно русский. Говорит с сильным акцентом. Он сказал, что хочет встретиться с тобой по поводу какого-то сейфа… Ну, он назвал фамилию Готье… Сегодня вечером этот парень придет в катран Ахмеда… Нет… Нет, он уже был в курсе… Додо, что за подозрения? Я ведь никогда тебя не подводил… Хорошо. Буду держать рот на замке… Что?.. Как выглядит?.. Повыше меня, крепкий, рожа, как у Терминатора. Глаза серые, прическа короткая, одет в светлый плащ… Не за что. Рад был помочь.

Найпол отключил связь и швырнул телефон на диван. Затем пересчитал деньги, оставленные Кремневым, и с довольной ухмылкой сунул их в карман.

 

12

Кремнев уселся в машину и положил руки на руль.

— Ну? — нетерпеливо спросила Жанна.

— Что «ну»? — не понял Егор.

— Как все прошло?

— Нормально. Теперь у нас есть имя подозреваемого. Это во-первых. А во-вторых, мы знаем, куда он захаживает по ночам.

— И куда же?

— Забегаловка араба Ахмеда в Латинском квартале. Сегодня ночью я нанесу мсье Ахмеду визит.

— А нельзя ли поподробнее? — недовольно спросила Жанна.

Кремнев пожал плечами:

— Пожалуйста. Нашего «медвежатника» зовут Додо. По ночам он ходит к Ахмеду, чтобы перекинуться в покер. Вот, собственно, и все.

Жанна смотрела на Егора с сомнением.

— Это вам Найпол рассказал?

Кремнев кивнул:

— Угу.

Жанна недоверчиво сощурилась.

— И как вам удалось его разговорить?

— Ну… — Кремнев пожал плечами. — Я опробовал на нем пару хитрых штучек из арсенала Зигмунда Фрейда, и парень не устоял. Психоанализ — великая вещь.

— Значит, психоанализ?

— Угу.

— Могу себе представить, — хмыкнула Жанна. — Он хотя бы жив?

— Зигмунд Фрейд?

— Найпол!

Егор кивнул:

— Да. И даже больше. Я освободил его от комплексов. Еще пара сеансов, и мне впору будет открывать частную психоаналитическую клинику. Хотите, и вас возьму на работу?

— Обязательно, — небрежно отозвалась Жанна и нахмурилась. — Послушайте, а если вы его не встретите у Ахмеда? Где мы будем искать вашего Додо? У нас ведь совсем мало времени.

— Он придет к Ахмеду, — убежденно проговорил Кремнев.

— Откуда вы знаете?

Егор достал из кармана мини-компьютер, потыкал по экрану стилом и повернул аппарат к Жанне. Тотчас же из динамиков раздался визгливый голос Найпола:

«— Алло, Додо?.. Тут тебя разыскивает один парень… Нет, на легавого не похож. Он русский… Да нет, точно русский. Говорит с сильным акцентом. Он сказал, что хочет встретиться с тобой по поводу какого-то сейфа… Ну, он назвал фамилию Готье… Сегодня вечером этот парень придет в катран Ахмеда…»

Егор выключил компьютер и спрятал его в карман. Жанна задумалась.

— Думаете, он на это клюнет? — неуверенно спросила она.

— Я бы клюнул, — ответил Егор.

Жанна чуть прищурила темные глаза и слегка покачала головой:

— Вряд ли этот Додо похож на идиота.

— Вы правы, он совсем не идиот, — пропустив колкость мимо ушей, отозвался Кремнев. — И поэтому он попробует меня переиграть. Но я тоже не вчера родился.

— Это заметно, — согласилась Жанна. — Ну, хорошо. Во сколько мы едем к Ахмеду?

— Не мы, а я. Вы останетесь на «перевале».

— С какой стати?

— Одному мне будет сподручнее.

— Но…

Егор остановил ее жестом.

— Год назад мы с вами попробовали работать вместе, — сказал он. — Вам напомнить, что из этого получилось?

— Вы сломали мне нос.

— Совершенно верно, — кивнул Егор. — Вряд ли управление второй раз оплатит вам услуги пластического хирурга. Поэтому советую вам держаться от меня на дистанции.

Жанна сурово посмотрела на Егора и вздохнула.

— Кремнев, почему вы все время мне хамите?

Егор дернул плечом:

— Не знаю. Наверное, у вас такое лицо.

— Я вам настолько отвратительна?

— Наоборот. Я вас обожаю. А теперь пристегните ремень, мы едем.

— Куда?

— В ресторан. Хочу угостить вас обедом.

— Но я не голодна.

Егор повернулся к девушке и мягко проговорил:

— Послушайте, Жанна. Я действительно вел себя с вами как свинья. Но, честно говоря, мне надоело постоянно с вами пикироваться. Друзьями нам не стать, но мы можем попытаться стать приятелями. Как вы на это смотрите?

Жанна смотрела на Кремнева удивленно и недоверчиво.

— Ну… я даже не знаю, — проговорила она.

— Мы с вами коллеги, — продолжил Кремнев. — А потому должны полностью доверять друг другу. А как можно доверять человеку, если видишь в нем только врага? — Егор выдержал паузу, затем протянул девушке руку и сказал: — Мир?

Жанна посмотрела на его руку, наморщила лоб, помедлила, не в силах решиться, но, наконец, сдалась.

— Мир, — выдохнула она и пожала протянутую руку.

— В знак примирения хочу угостить вас обедом, — сказал Кремнев. — В Латинском квартале есть одно заведение, где готовят отличную утку.

— В Латинском квартале много заведений, где готовят отличную утку, — возразила Жанна.

— Согласен, — кивнул Кремнев. — Но утка, которую готовят в «Гран Фондю», — это что-то особенное. Мы пообедаем, а заодно разыщем забегаловку Ахмеда и осмотрим ее снаружи и изнутри.

Кремнев завел мотор.

— Егор, — тихо окликнула его Жанна.

— М-м?

— Вы правда хотите помириться?

— Конечно.

— И не врете?

Кремнев покачал головой:

— Нет. Мы ведь теперь работаем в одной связке.

Жанна облегченно вздохнула:

— Ну, хорошо. Тогда я, пожалуй, съем вашу утку.

— И вы об этом не пожалеете, — заверил Кремнев и тронул машину с места.

* * *

Полчаса спустя они сидели в полутемном зале ресторана «Гран Фондю». Жанна с сомнением и страхом смотрела на груду сырого мяса, которую официант вывалил ей на тарелку.

Вдоволь насмотревшись, она подняла взгляд на Егора и с сомнением проговорила:

— Вы уверены, что это съедобно?

— Конечно, — кивнул тот. — Выглядит оно не очень, но зато на вкус… — Егор зажмурился и покачал головой, изображая блаженство. — В общем, вам понравится.

— Но как можно есть сырое утиное мясо?

— Запросто, — улыбнулся Егор. — Тем более что не такое уж оно и сырое. Его вымачивали два часа в специальном маринаде.

— Но я не чувствую запаха маринада, — усомнилась Жанна. — От утки пахнет только сырым мясом.

— А вы и не должны его чувствовать, — заверил Кремнев. — Это особый маринад, изготовленный по рецепту здешнего шеф-повара. Запаха нет, но зато вкус… — И Егор снова блаженно покачал головой.

Он взял бутылку «божоле вилляж» и разлил вино по бокалам. Жанна все еще не могла решиться приступить к трапезе.

Кремнев поставил перед ней бокал и сказал проникновенным голосом:

— Пожалуйста, не обижайте меня отказом. Мы ведь теперь друзья, помните?

Жанна помнила А потому пересилила себя и, воткнув в кусочек мяса вилку, осторожно поднесла его ко рту.

— Смелее, — подбодрил ее Кремнев.

Жанна выдохнула воздух и решительно сунула кусочек мяса в рот.

— Вот так, — кивнул Егор. — А теперь жуйте.

Жанна осторожно разжевала мясо.

— Ну, как? — спросил Егор.

— По-моему, гадость.

Кремнев добродушно улыбнулся:

— Вы просто не распробовали. Съешьте еще кусочек. Пожалуйста. Мне так хочется, чтобы вам понравилось.

— Ну, если только в знак примирения.

Жанна нанизала на вилку еще один кусок мяса и отправила его в рот. Затем, скривившись, прожевала.

— Ну что? — настороженно спросил Егор. — Теперь почувствовали?

— Ну… — Жанна неуверенно пожала плечами. — Вроде бы да.

«Боже, какая дрянь, — подумала она. — И маринад совсем не чувствуется. Обычное сырое мясо».

— Отлично! — обрадовался Егор. — Я же говорил, что вам понравится!

Тут к столику снова подошел официант и поставил в центр стола огромную кастрюлю на полыхающей спиртовке. Жанна нахмурилась.

— Что это?

— Кипящее масло, — ответил Кремнев. — Он поддел вилкой кусочек мяса и окунул его в кастрюльку. Выждал немного, затем достал, окунул в плавленый сыр и с довольным видом отправил в рот.

Жанна смотрела на него с изумлением.

— Так это нужно варить? — дрогнувшим голосом спросила она.

Кремнев кивнул:

— Угу. Обожаю мясо-фри!

Несколько секунд Жанна просто смотрела на Егора, не в силах поверить в его коварство, затем швырнула вилку на стол и воскликнула:

— Мерзавец!

Кремнев засмеялся.

— О да! И еще какой!

Жанна вскочила из-за стола и бросилась к дамской комнате.

— Куда вы? — крикнул ей вслед Егор. — У вас еще полная тарелка!

Жанна скрылась за углом, а Егор пододвинул к себе тарелку и принялся уплетать утиное мясо, окуная кусочки в кипящее масло и щедро сдабривая их семью сортами плавленого сыра, разложенного по широкой тарелке.

Время от времени он поглядывал на дверь дамской комнаты, и лицо его озарялось зловещей улыбкой. Вскоре, однако, он впал в задумчивость. Шутки шутками, а вечером ему предстоит серьезное дело. Серьезное и очень рискованное. В том, что Додо клюнет на приманку, Егор не сомневался. Судя по всему, этот отморозок считает себя фартовым парнем и обожает риск.

Кроме того, Додо захочет узнать, кто еще, кроме него самого, положил глаз на сейф Готье. Остается непонятным, по чьей «наводке» действовал этот отморозок. Что, если сейф ему «заказали» спецслужбы?

Егор подумал и покачал головой — нет. Парень слишком сильно наследил, и его не оставили бы в живых. А он жив и, судя по всему, неплохо себя чувствует. Значит, их пути пересеклись случайно. Скорей всего, в сейфе, помимо документов, лежали и драгоценности четы Готье. А документы Додо прихватил попутно. Теперь, небось, рассчитывает сбыть их подороже. А если так — значит, этот мерзавец обязательно придет к Ахмеду.

Егор снова взялся за вилку.

Через минуту к столику подошла Жанна. Выглядела она плохо. Взглянув на бледное лицо девушки, Егор заботливо поинтересовался:

— Как все прошло?

Жанна села за стол, взглянула Егору в глаза и с ненавистью проговорила:

— Кремнев, вы негодяй.

— Вы мне об этом уже говорили, — кивнул Егор.

Девушка с отвращением посмотрела на тарелку, затем взяла бокал и залпом выпила вино. Поставила бокал на стол и снова взглянула на Кремнева.

— Слышали такую поговорку — «не кричи «волки»? — осведомилась она. — Так вот, в следующий раз — когда вы снова предложите мне дружбу — я вам не поверю. Даже если вы будете говорить искренне.

— Не верьте, — пожал плечами Кремнев.

— Если вы не поняли, это значит, что мы с вами никогда не помиримся, — холодно проговорила Жанна.

— Меня это устраивает, — заявил Егор и отправил в рот еще один кусочек жареного мяса. — Рано или поздно… — проговорил он с набитом ртом, — …вы поймете, что ошиблись профессией. И тогда вы скажете мне спасибо.

— За что?

— За то, что я открыл вам глаза.

— Это ваше мнение, — сухо сказала Жанна.

— Когда вы поумнеете, оно станет и вашим, — заверил ее Кремнев.

Жанна подняла руку и посмотрела на часики.

— Нам пора, — сказала она.

— Вы правы, — кивнул Егор. — Вы будете доедать?

Жанна смерила его уничижительным взглядом.

— Дать бы вам по физиономии, — мечтательно сказала она.

Егор покачал головой:

— Нельзя. Вы привлечете внимание, а внимание нам ни к чему. Так что, терпите. — Он взял салфетку, вытер руки, смял салфетку и бросил ее в пепельницу. — Вот теперь нам действительно пора. Garson! Check, please!

 

13

Заведение Ахмеда было забито народом под завязку. В основном за столиками сидели арабы. Однако хватало посетителей и с европейской внешностью. В воздухе висел густой аромат жареного мяса и запеченных в золе лепешек.

Егор и Жанна выпили по фруктовому коктейлю со льдом, пристально изучая интерьер забегаловки. Затем по очереди сходили в туалет. Попутно Егор заглянул в пару подсобных помещений и даже сунул нос на кухню, прикинувшись рассеянным туристом, который, возвращаясь из туалета, позабыл дорогу в зал.

Помощник повара, огромный мрачный араб, вывел Кремнева в коридор и, ткнув в воздух разделочным ножом, указал ему правильный путь.

Кремнев принялся горячо благодарить громилу и даже попытался сунуть ему в карман купюру в один евро (заодно ловко обшарив карманы араба). В конце концов, громила просто взял его за плечи, развернул и легонько подтолкнул к залу.

Спустя несколько минут Егор и Жанна заказали еще по одному коктейлю и принялись тихо обсуждать результаты своих исследований. Отчет Кремнева был коротким, как выстрел.

— Обычная забегаловка, — резюмировал он и отхлебнул из бокала.

Жанна нахмурилась и покачала головой:

— Не совсем. Во-первых, здесь два черных хода. Один ведет наружу через женский туалет. Он замаскирован под кладовку и заставлен швабрами и ведрами, но я разглядела дверь, ведущую на улицу.

— Женский туалет? — Егор недоверчиво посмотрел на свою спутницу и усмехнулся. — Остроумно. А второй?

— Второй, судя по всему, ведет наружу из подвала. На улице стоит палатка, где делают шаурму, видели?

— Угу. И что?

— А то, что под стулом, на котором сидит торговец, расположен люк.

Егор рассеянно потер пальцами подбородок.

— Честно говоря, я не заметил.

— Не удивительно, — усмехнулась Жанна. — Кстати, люком этим недавно пользовались, так как стыки не забиты пылью и мусором.

— Это может быть обычный канализационный люк, — предположил Кремнев.

— Вы в это верите? — прищурилась Жанна.

— Вообще-то, нет, — вынужден был признать Кремнев. — Что еще?

— Пока вы были в туалете, я поговорила с самим Ахмедом.

Бокал замер у губ Кремнева.

— Вы серьезно?

Жанна кивнула:

— Да. Время от времени он выходит в зал — перекинуться парой словечек с завсегдатаями ресторана. Я использовала шанс, чтобы узнать рецепт коктейля.

— И как?

— Отлично. В основе коктейля лежат ягоды шелковицы…

— Я не об этом, — перебил Кремнев, нетерпеливо дернув щекой. — Что вы думаете о хозяине заведения?

— Ну… — Жанна пожала плечами. — Это довольно милый араб с отличными манерами. Помимо французского и родного, он знает испанский и с легкостью общается на английском.

— Вы говорили с ним на всех этих языках?

— Нет. Но я внимательно слушала, как он общается с другими.

— Ясно. Что еще?

— Еще? Он очень опасен и при необходимости легко перережет вам горло ножом, который носит в заднем кармане брюк.

— А это-то вы как выяснили?

Жанна улыбнулась.

— Пусть это останется моим маленьким дамским секретом. У Ахмеда три или четыре постоянных телохранителя. Они не мозолят глаза, но постоянно находятся поблизости. В зале еще двое охранников, которые изображают постояльцев.

— Трое, — поправил Кремнев. — Вы забыли того жилистого бородача, который «клюет носом» над пиалой с кумысом.

Жанна покосилась на столик, спрятанный в глубине зала.

— Да, вы правы, — согласилась она.

Егор звучно отхлебнул коктейль и почмокал губами. Жанна поморщилась.

— Интересно узнать, как вы собираетесь пройти в игорный зал? — спросила она. — Вас ведь не пропустит охрана. Вы даже не знаете, где вход.

— Знаю.

— И где?

— Там, куда меня не пустят. Как только увижу, что на моем пути вырос громила с разделочным ножом в руке, сразу пойму, что иду в правильном направлении.

— Довольно зыбкий ориентир, вам не кажется?

— Другого у меня нет.

Кремнев допил коктейль и вытер рот салфеткой. Девушка смотрела на него, прищурив глаза.

— Что? — спросил Егор, перехватив взгляд Жанны.

— Да вот думаю, где вас обучали этикету?

— В Караганде, — сказал Кремнев. — Вы допили? — Да.

— Тогда пошли?

И он первым поднялся из-за стола.

 

14

Высокий, широкоплечий араб стоял у окна и задумчиво разглядывал улицу.

На кровати, у него за спиной, в бесстыдной позе лежала обнаженная мулатка. В ее длинных смуглых пальцах дымилась сигарета.

— Додо, какого черта нужно этому русскому? — хрипло спросила она, глядя на мускулистую, стройную спину своего любовника.

— Я не знаю, — ответил тот сипловатым, негромким голосом.

— Это как-то связано с сейфом Готье и папкой, которую ты там нашел?

— Я уже сказал, что не знаю, — ответил Додо, не повышая голоса.

Он повернулся и взглянул на подругу острыми, черными глазами.

— Ты бы хоть одеялом прикрылась.

Она усмехнулась и выпустила в его направлении струйку бледно-голубого дыма.

— Зачем? Ты ждешь гостей?

Додо хмыкнул и вновь повернулся к окну. Несколько секунд оба молчали. Первой молчание нарушила мулатка.

— Ты с ним разберешься? — спросила она своим хриплым, нагловатым голосом.

— С кем?

— Сам знаешь, с кем.

Додо нахмурился и сказал:

— Посмотрим.

— Если хочешь знать мое мнение…

— А кто тебе сказал, что я хочу знать твое мнение? — не поворачивая головы, поинтересовался Додо.

Мулатка выпустила облачко дыма и усмехнулась.

— Милый, не хами. Если ты забыл, это мой папаша вытащил тебя из грязи.

— А теперь он сам грязь, — не без удовольствия заметил Додо.

— Возможно, — согласилась мулатка. — Но у него все еще много полезных знакомств. И он не позволит, чтобы какой-то паршивый араб оскорблял его дочь.

— Милена, в последнее время ты слишком много говоришь.

— Я всегда много говорила. Проблема в том, что теперь я говорю не только то, что тебе хочется услышать.

Додо резко повернулся, взглянул на подругу тяжелым, недобрым взглядом и сипло проговорил:

— Когда-нибудь я заткну тебе рот.

Девушка криво усмехнулась и презрительно ответила:

— Не в этой жизни. Тронь меня хотя бы пальцем, и я всем расскажу, чем ты занимаешься в свободное от грабежей время.

Додо снова отвернулся к окну. Губы его мелко подрагивали, он был в ярости. Три месяца назад эта черномазая сучка застукала его в постели с мужиком. Она успела щелкнуть фотоаппаратом мобильника и отправить картинку своему папаше до того, как Додо отобрал телефон и разбил его об ее голову.

Теперь он был у нее «на крючке». Не будь Додо так щепетилен, ей бы ни за что не уйти от расправы. Но Додо дорожил репутацией крутого мужика. Слишком много черепов пришлось разбить, слишком много кровавых соплей проглотить, чтобы ее заработать.

— Додо, — окликнула его подруга.

— Чего?

— Я докурила.

— И что?

— Возвращайся в постель, милый.

— Уже три часа дня. Ты не успокоишься, пока не затрахаешь меня насмерть?

— Не родилась еще такая девушка, которая смогла бы это сделать. — Милена затушила окурок в пепельнице и похлопала Ладонью по простыне. — Иди сюда, пока твое местечко окончательно не остыло.

— Думаю, на сегодня нам хватит, — ответил Додо. — Мне еще нужно кое-что сделать до вечера.

— Ты о новой машине, которую обещал мне подарить? Купишь ее завтра.

Додо сердито сдвинул брови.

— При чем тут ты? Думаешь, на тебе свет клином сошелся?

Он взял со стула свитер и надел его прямо на голое тело. Затем уселся на стул и принялся натягивать на ноги мягкие ковбойские сапожки. Милена лениво следила за его действиями.

— Оставь мне денег, — попросила она, когда Додо натянул куртку. — Я хочу сходить в салон красоты.

Додо достал из кармана куртки пачку денег и швырнул на стол.

— На. Только особо не пыли.

Милена усмехнулась:

— А тебе жалко?

— Дура. Просто не хочу, чтобы ты меня засветила. Полиция дышит мне в затылок.

— Она уже полтора года дышит тебе в затылок, а что толку?

Додо поморщился.

— Сплюнь, дура.

— Еще раз назовешь меня дурой, и я вцеплюсь тебе ногтями в лицо!

Додо несколько секунд смотрел на подругу, затем повернулся и, не прощаясь, зашагал к двери.

Минут через пять после его ухода Милена протянула руку и взяла с журнального столика телефон. Набрала номер и небрежно приложила трубку к смуглому уху:

— Алло, пап, это я!

— Привет, милая, — услышала она в ответ. — Как поживаешь?

— Нормально. Пап, ты уже читал газеты?

— А что?

— Минувшей ночью Додо отправился в небольшое «приключение». Для одного парикского чиновника и его жены это приключение закончилось несчастьем.

Отец на том конце провода несколько секунд молчал, обдумывая информацию, затем спросил, сильно понизив голос:

— Ты уверена?

— Да. У него полные карманы наличности. И еще он звонил ювелиру Монро. Думаю, он собирается сбыть ему кое-что. Правда, домой он пришел без сумки. Скорей всего, оставил добычу в камере хранения на Сен-Лазаре, как делает это всегда.

— Хорошо, я все понял. Давно он ушел?

— Только что. Думаю, его можно перехватить у конторы Монро.

— Ладно, детка, я подумаю, что можно сделать. Спасибо за звонок. Береги себя!

— Ты тоже, папа!

 

15

Кремнев достал из кейса два автоматических пистолета марки «Глок» и сунул их за пояс брюк. К пистолетам он добавил две гранаты, а в маленькою кобуру, пристегнутую к голени, засунул короткоствольный револьвер тридцать второго калибра.

Жанна следила за его действиями недовольным взглядом.

— Вы что, собрались на войну? — поинтересовалась она.

— Почти, — ответил Егор и защелкнул замки кейса.

— Этого арсенала хватит, чтобы стереть Париж с лица земли.

— Будем надеяться, что это не понадобится, — сказал Кремнев. — А если понадобится — я сделаю это без всякого сожаления.

Жанна чуть прищурила темные глаза.

— Вам не нравится Париж?

Кремнев посмотрел на нее мрачным взглядом.

— Сегодня двадцать второе декабря, — сказал он. — Знаете, где я должен быть через пару дней?

Она покачала головой:

— Нет.

— В дельте Волги. Подледный, лов, царская уха, русская баня. А вместо этого я торчу в этом сером городишке, в центре которого торчит огромный железный подсвечник. От вида Эйфелевой башни меня уже мутит.

Жанна смотрела на Кремнева с удивлением.

— В первый раз вижу человека, которого мутит от Парижа. А вы когда-нибудь были в Лувре?

— Где?

— В Лувре. Лувр — это музей. Музей — это место, где экспонируются произведения искусства.

— И чего я там не видел?

— Ну, например, «Джоконду». Или Венеру Милосскую. Или…

— В Лувре около тридцати пяти тысяч экспонатов, — сухо проговорил Кремнев. — Вы собрались перечислить их все? Если да, то начните с двух полотен Вермеера. Это единственное, на что стоит посмотреть в этом задрипанном музее.

Жанна смотрела на Кремнева с удивлением.

— Так вы…

— Угу, — кивнул Егор.

Жанна перевела дух.

— Никогда бы не подумала. Может, вы еще и в литературе разбираетесь?

— Только на уровне народных сказок. В одной из них сказано: «Ты, Ваня, на Бога-то надейся, а сам не плошай». — С этими словами Кремнев достал из кармана малазийский нож-балисонг, проверил, свободно ли ходит лезвие, и снова засунул оружие в карман.

— Выходит, я о вас совсем ничего не знаю, — задумчиво проговорила Жанна.

— Конечно, — хмыкнул Кремнев. — Я отличный парень. Чищу зубы два раза в день, кормлю голубей бородинским хлебом, а в свободное от разрушения городов время перевожу старушек через улицу.

Жанна усмехнулась.

— Тогда почему вы хотите казаться хуже, чем есть?

— А я и есть хуже, чем есть, — сказал Егор. — Не верите — вспомните про свой сломанный нос. Если придется для пользы дела сломать вам челюсть, я не задумаюсь ни на секунду.

Некоторое время Жанна изучающе смотрела на Кремнева, потом вздохнула и отвела взгляд:

— Боюсь, что это правда, — сказала она. — Послушайте, Кремнев, глупо идти на операцию одному. Прикрытие вам точно не помешает.

— Возможно. Но если этим прикрытием будете вы, я лучше сразу сдамся на милость врагу. Это будет безопаснее.

— Почему вы разговариваете со мной, как со школьницей? Я почти три года в разведке. Я профессионал. Такой же, как и вы.

— Правда? Замечательно. Будете «профессионально» смотреть телевизор и «профессионально» пить кофе, дожидаясь моего возвращения. А если не вернусь к утру — «профессионально» соберете вещички и первым же рейсом смоетесь из Парижа. Понятно объясняю?

Жанна нахмурилась и гневно пробормотала:

— Неисправимый жлоб.

— Звучит как комплимент.

Егор похлопал себя по карманам куртки, проверяя, прочно ли зафиксировано их содержимое, и вспоминая, не забыл ли чего. Вроде бы все было на месте.

— Пора прощаться, — сказал он, обращаясь к Жанне. — Целоваться будем?

— Перебьетесь.

Кремнев засмеялся.

— Жаль. Ну, ничего. Облобызаю вас, когда вернусь из дальнего похода. Не скучайте. И не пейте слишком крепкий кофе — от этого портится цвет лица и трясутся руки. Адье!

Егор подмигнул Жанне, повернулся и зашагал прочь из комнаты. Через пару секунд в прихожей хлопнула дверь.

* * *

К ресторану «Караван» Егор Кремнев подошел ленивой, небрежной походкой. Остановился перед дверью, поглазел на вывеску и темную витрину.

Прошло долгих десять секунд, прежде чем откуда-то из-за угла вырулил рослый араб с черной бородой.

— Мсье, вам что-то нужно? — осведомился он, подходя к Егору.

Кремнев улыбнулся ему добродушной улыбкой.

— Да вот, в карты хочу поиграть, — сказал он.

Верзила ухмыльнулся, блеснув белой полоской зубов.

— Со мной?

— Можно и с тобой. Но хотелось бы — с более серьезными людьми.

Араб смерил Егора внимательным взглядом и сказал:

— Мсье, боюсь, вы ошиблись адресом. Это ресторан, а не казино.

— Да ну? А ты тогда кто?

— Ночной сторож.

— Сторожишь бочку теста и два стула?

— Что надо, то и сторожу. А вам что за дело?

Егор зевнул и передернул плечами. Затем снова воззрился на охранника и сказал — на этот раз абсолютно серьезным, даже холодноватым голосом:

— На этот катран меня навел человечек по имени Найпол. Я хочу сделать большую ставку. Деньги у меня есть.

— Мсье, повторяю вам: вы ошиблись, — с едва заметной усмешкой ответил Егору охранник. — Здесь ресторан. Просто ресторан. У нас готовят отличную еду, но час назад ресторан закрылся. Приходите завтра. Всего доброго, мсье!

И охранник повернулся к Егору спиной.

«Что ж, — подумал Кремнев. — По крайней мере, я попытался».

Он быстро зыркнул взглядом по сторонам. Народу на улице — по причине холодной погоды — было немного. Беззаботные гуляки, не считавшие холод преградой для прогулок, грелись в ночных кафе и ресторанах.

Егор больше не раздумывал. Он шагнул вперед и, молниеносно выбросив вперед руку, ударил верзилу-охранника пальцами в шею. Охранник споткнулся и стал заваливаться вперед, но Егор подхватил его под мышки и быстро оттащил под навес.

Усадив беднягу на деревянный ящик, Кремнев быстро обыскал его карманы. Бумажник и ключи он забрал себе, мобильник — дорогой смартфон фирмы «Нокиа» — швырнул на землю и раздавил каблуком.

Затем он обшарил бумажник. В одном из отделений Егор нашел красный пластиковый прямоугольник с белой буквой «К» в левом верхнем углу и с магнитной лентой посередине. Денег в бумажнике было относительно немного — триста евро с мелочью. Что ж, на небольшую ставку хватит.

Сжав пластиковый ключ в руке, Егор уверенно направился к двери ресторана. Прорезь для магнитной карты он увидел сразу, благодаря маленькой красной лампочке, светившейся над ней. Пара нехитрых движений — и дверь заведения с тихим писком приоткрылась.

Внутри царил мрак, но Кремнев решил пока не зажигать фонарик. Он отлично помнил расположение помещений. Помнил он и железную дверцу с табличкой «опасно для жизни», ведущую в генераторную. Еще днем, спрятавшись за сломанным агрегатом для изготовления льда, Егор видел, как из генераторной вышел человек, одетый в деловой костюм ценой в полторы тысячи долларов. На левом запястье франта поблескивали часы «Патек Филипп», и на слесаря он был явно не похож.

Сейчас Егор направился прямо к этой двери. Сначала он пересек зал, затем вышел в коридорчик, ведущий на кухню, оттуда прошел к лестнице, уводящей вниз — к туалетам и подсобным помещениям. Именно здесь, в темном тупике, на который никто не обращал внимания, и находилась железная дверца.

Перед тем как взяться за ручку дверцы, Егор припал к ней ухом и прислушался. Из-за двери не доносилось ни единого звука. И вдруг за спиной у Егора тихонько скрипнула половица.

— Эй, Фарук! — окликнул его тихий голос по-арабски. — Это ты?

— Да, — ответил Егор также по-арабски.

— Почему так темно, э?

— Не знаю, — тихо, почти шепотом, ответил Кремнев.

— Опять дежурная подсветка барахлит, досадой проговорил собеседник. — Ахмед совершил большую ошибку, когда связался с этими идиотами из «Поляриса»., Мало того что дерут втридорога, так еще и работу делают плохо. У тебя есть сигареты?

— Нет.

— Жаль.

Кремнев нащупал в кармане нож-балисонг и сжал его в пальцах. Вдруг твердый ствол пистолета уткнулся ему в затылок.

— Руки в гору и отойди от двери! — скомандовал охранник холодным голосом. — Ну!

Егор медленно вынул руку из кармана.

— Быстрее! — скомандовал охранник.

Егор поднял руки над головой и на шаг отступил от двери.

— Молодец. Фарук никогда не расстается с сигаретами. Он даже спасть с ними ложится. Ты этого явно не знал. А теперь…

Коротким ударом Кремнев выбил пистолет из пятерни охранника, а вторым ударом отправил его в нокаут. Нож-балисонг, зажатый в руке, сыграл роль кастета.

Склонившись над распростертым на полу долговязым телом, Егор назидательно произнес:

— Курить- вредно. — Затем быстро обшарил карманы верзилы, насмешливо приговаривая: — Интересно, где этот Ахмед набирает себе охранников? В фирме «Полярис»?

У долговязого охранника в бумажнике было целое состояние — почти тысяча евро и еще пара сотен баксов.

Выпрямившись и запнув пистолет охранника куда подальше, Егор снова подошел к двери, ухватился за ручку и решительно потянул ее на себя. Железная дверь открылась на удивление легко, не скрипнув ни одной петлей. Егор расслышал звуки музыки и приглушенный расстоянием тихий гул мужских голосов.

Кремнев плотно прикрыл за собой дверь и быстро спустился по тускло освещенной лестнице вниз. Здесь была еще одна дверь — деревянная. Егор открыл ее и шагнул внутрь.

За карточным столом, накрытым зеленым сукном, пустовало одно место. Егор устремился к нему.

— Мсье, я вам не помешаю? — осведомился он пьяным голосом у ближайшего из игроков, толстого седого мужчины с отечным, красным лицом.

— Нисколько, мсье, — ответил тот.

Егор, на которого тут же уставилось несколько пар глаз, рухнул на стул и широко улыбнулся.

— Благодарю вас! — сказал он.

Крупье, невысокий, худой мужчина с блеклыми волосами и острым, как у хорька, лицом, внимательно посмотрел на Кремнева.

— Мсье, — заговорил он сухим, невзрачным голосом, — могу я узнать, с кем имею честь говорить?

— С человеком, у которого полный карман наличности, — ответил Кремнев пьяным, разухабистым голосом. — И который намерен либо уйти отсюда богачом, либо спустить все до последнего цента!

— Значит, вы хотите сыграть?

Егор кивнул:

— Точно!

— Что ж… — Крупье легонько качнул головой, и двое дюжих арабов встали у Егора за спиной. — Я не могу вам этого запретить. Нравится нам это или нет, но мы живем в свободной стране.

— Подписываюсь под каждым словом, — торжественно заявил Кремнев. Он глянул на соседа слева, затем — на соседа справа, потом усмехнулся и громогласно осведомился: — Мсье, а чего мы, собственно, ждем?

Крупье, не говоря ни слова, вскрыл колоду и принялся сдавать карты.

Егор Кремнев считал себя неплохим игроком в покер. Однажды, еще в студенческие годы, он выиграл у одного известного актера, отличавшегося необузданным нравом и неутолимой тягой к приключениям, целое состояние. Деньги на игру собирали всей общагой. Собрали тысячу рублей — по тем временам десять учительских зарплат.

Игра продолжалась четыре часа кряду. Когда Кремнев встал из-за стола, его кошелек стал тяжелее на три с половиной тысячи. На эти деньги вся общага жила целых два месяца, практически ни в чем себе не отказывая.

Однако за последние лет десять Егор держал в руках карты от силы три или четыре раза, да и то — когда играл с приятелями в подкидного дурака или в преферанс. Но если ты хороший игрок, то время тебе не помеха, — рассудил Кремнев и швырнул на стол несколько фишек, входя в игру.

 

16

К приходу нового игрока Егор успел проиграть триста евро и выиграть восемьсот. Новый игрок, подошедший к столу, оказался высоким, широкоплечим арабом лет двадцати восьми. У него было смуглое, дерзкое лицо и мускулистые руки с необычайно длинными пальцами.

— Могу я поучаствовать в игре? — вежливо поинтересовался он сипловатым голосом.

Один из игроков, хлипкий мужчина в круглых очках, поспешно поднялся с кресла, уступая место рослому арабу.

— Благодарю вас, мсье, — насмешливо проговорил тот и уселся на освободившееся место.

Взглянув на Егора, араб улыбнулся, обнажив ровный ряд белых зубов, который почти не портила дыра, зияющая на месте левого верхнего клыка.

— Мсье, мы, кажется, не знакомы? — обратился он к Егору.

— Точно не знаю, — ответил тот, пьяно ухмыльнувшись. — Я из России, и для меня все арабы на одно лицо.

Колода застыла в руках у крупье. Игроки молча взглянули на Кремнева, затем перевели взгляды на молодого араба. Тот смотрел на Егора с холодным интересом.

— У вас в России мало арабов? — поинтересовался он своим сиплым, невозмутимым голосом.

— Мало, — кивнул Кремнев. — Узбеков много. Таджиков пруд пруди. Вообще, черномазых полно, но арабов среди них раз-два и обчелся.

Крупье нахмурился. Несколько секунд все молчали, затем высокий араб улыбнулся и сказал:

— Надеюсь, в Париже вам повезет больше, мсье, и от арабов у вас останутся самые теплые впечатления.

Игроки облегченно вздохнули. Крупье, выйдя из оцепенения, принялся сдавать карты.

Вскоре карты были сданы, и игра началась. Игроки сделали ставки, чтобы войти в игру, и поменяли карты. Егор вытянул к своей одинокой даме бубен еще двух — пиковую брюнетку и червовую блондинку.

Игра продолжилась.

— Сотня, — сказал Додо (а Кремнев не сомневался, что рослый араб и есть тот самый Додо, о котором ему рассказывал Найпол) и щелчком ногтя швырнул на кон сотенную фишку.

— Поддерживаю, — сказал Егор и последовал его примеру.

Еще два игрока поддержали игру.

— Повышаю на четыре сотни, — сказал Додо.

Толстяк с отечным лицом взглянул на араба недовольным взглядом.

— Не слишком ли резво вы взяли С места, мсье? — поинтересовался он.

— Либо догоняйте, либо пасуйте, — холодно ответил ему Додо.

Егор, ни слова не говоря, сгреб несколько фишек и швырнул их на кон.

— Я пас, — сказал толстяк и сбросил карты.

Четвертый игрок, молчаливый блондин с породистым лицом, несколько секунд смотрел в свои карты, о чем-то размышляя, потом вздохнул и бросил их на стол.

— Пас, — тихо проговорил он.

Игроков осталось двое. Додо внимательно всмотрелся в лицо Кремнева и сказал:

— Повышаю еще на пять сотен.

Фишки перекочевали в центр стола.

— Пять сотен, — невозмутимо ответил Кремнев, пододвигая свои фишки. — И еще три сотни сверху.

— Повышаю на пятьсот, — отозвался Додо. — Вы как, мсье?

Егор испытал давно забытое чувство, когда в кончиках пальцев покалывает, а в горле перехватывает дыхание от волнения и тревожного ожидания.

— Поддерживаю.

Егор передвинул столбики фишек и взглянул на араба поверх карт:

— Пожалуй, пора открыться?

Араб усмехнулся и выложил на стол трех валетов. Затем взглянул на Егора и сухо осведомился:

— А что у вас?

— Дамы для ваших кавалеров, — сказал Кремнев и открыл своих дам.

Публика шумно выдохнула. Выигрыш Егора составил больше двух тысяч евро.

— Продолжите? — осведомился у него крупье.

Егор мотнул головой:

— Нет. Хватит с меня арабов. Пойду отдохну.

На этот раз от невозмутимости Додо не осталось и следа.

— Вы что-то имеете против арабов? — хрипло спросил он.

— Конечно, — ответил Кремнев. — От вашего брата деваться некуда. Заполонили Европу, Как тараканы. Идешь по улице: ни одного приличного лица, сплошные арабы.

Додо медленно поднялся с кресла.

— Не возражаете, если я пройдусь с вами? — осведомился он мягким, почти мечтательным голосом. — Хочу подышать свежим воздухом.

— Валяй, дыши, — разрешил Кремнев. — Воздуха много, его не жалко. — Он тоже встал из-за стола. — Спасибо, ребята, уважили! Пойду в ресторан и выпью за ваше здоровье самого лучшего шампанского!

Кремнев повернулся и неторопливо зашагал к выходу. За ним последовал и Додо.

* * *

Шагая через тускло освещенный коридор, Кремнев увидел двух охранников, которых он «вырубил», пробираясь в катран. Они взглянули на Егора совершенно невозмутимо, словно видели его впервые в жизни.

Проходя мимо громил, Кремнев вынул из карманов бумажники и швырнул им под ноги.

— Это, кажется, ваше, — с усмешкой проговорил он. — Деньги на месте.

Егор вышел на улицу, остановился и приготовился ждать. Ждать пришлось недолго.

— Эй, приятель! — окликнул его знакомый сипловатый голос.

Кремнев взглянул на приближающегося Додо и опустил руку в карман.

— Сильно торопишься? — осведомился Додо.

— А что?

— Надо поговорить.

Кремнев смерил араба презрительным взглядом.

— А ты кто такой, чтобы я с тобой говорил? — небрежно осведомился он.

За спиной у Егора выросли две тени. Мощные пальцы охранников крепко взяли его за запястья. Додо подошел к Егору неспешной, развязной походкой. Подошел, остановился перед Егором и посмотрел на него сверху вниз. Затем вынул руки из карманов и тщательно обыскал Кремнева.

— У тебя тут целый арсенал, — насмешливо проговорил он, распихивая по карманам пистолеты и нож Егора. — А теперь поговорим. Я слышал, ты искал меня?

— Может, и искал, — угрюмо ответил Кремнев.

— Зачем?

Егор покосился на амбалов, держащих его за руки.

— Дело конфиденциальное, — сказал он. — Не хочется говорить при этих обезьянах.

Один из охранников прорычал что-то невразумительное и молниеносным движением схватил Кремнева за горло. Егор захрипел и выкатил глаза.

— Остынь, Анвар, — кротко приказал Додо охраннику.

Тот нехотя убрал руку с шеи Кремнева. Додо достал из кармана зажигалку, поднес ее к лицу Егора и крутанул колесико. Взметнувшееся пламя осветило насмешливое лицо Кремнева. Несколько секунд Додо молча разглядывал его, затем сухо проговорил:

— Стоит мне сказать только слово, и эти парни сломают тебе шею.

— Да ну? — усмехнулся Кремнев. — А ты что, король Латинского квартала? Или его теперь называют Арабским?

— Я совладелец этого заведения, — спокойно сказал Додо. — И эти парни работают на меня. А вот ты что за птица?

— Я работаю на Николая Воронова.

— На кого?

— Ты что, глухой? На Николая Воронова!

Додо на мгновение задумался, затем покачал головой:

— Никогда о таком не слышал.

— Тогда ты не только глухой, но и тупой. — Кремнев усмехнулся. — Ну, ничего. Когда Воронов узнает, как ты обращался с его человеком, он спустит с тебя твою черномазую шкуру и сделает из нее абажур для лампы.

Додо чуть прищурился.

— У меня нет никаких дел с русской мафией, — сказал он.

Кремнев сузил глаза и свирепо пророкотал:

— Прошлой ночью ты залез не в тот дом, приятель. И взял то, что тебе не принадлежит.

— Не понимаю, о чем ты, — сказал Додо и вставил в рот сигарету.

— Не прикидывайся идиотом. Мы продолжим разговор, но сперва скажи своим обезьянам, чтобы отпустили мне руки.

Додо закурил, выпустил ноздрями дым и сухо скомандовал:

— Анвар, Мусса, ведите этого голубя в машину.

Громилы-охранники взяли Егора под мышки и потащили к фургону, припаркованному у черного хода ресторана. Кремнев не сопротивлялся.

Спустя минуту охранники швырнули Егора в фургон. Влезли следом, помогли забраться Додо и закрыли за собой дверь.

— Ну? — насмешливо спросил Кремнев, сидя на полу пустого фургона. — И к чему этот цирк?

— Найпол! — позвал Додо.

Только сейчас Егор заметил лысого индуса, сидящего на стуле в самом темном углу фургона.

— А, и ты здесь, — усмехнулся Кремнев. — Давно не виделись, Раджив.

— Найпол! — снова позвал Додо. — Этот человек приходил к тебе сегодня днем?

Лысый вор кивнул:

— Да, это он. Он приходил и спрашивал о тебе.

Додо перевел взгляд на Кремнева.

— Как тебя зовут? — сухо спросил он.

— Друзья называют меня Джорджи, — ответил Кремнев.

— А враги? — поинтересовался Додо.

— Так же, но с другой интонацией.

— Послушай, Джорджи, я не знаю, откуда ты явился и кто ты такой, но у этого квартала есть свои хозяева. И я — один из них. Если ты думал, что можешь вот так вот запросто прийти и нахамить мне…

— Я тебе не хамил, — оборвал его Кремнев. — По крайней мере, пока. Если я начну хамить, ты будешь первый, кто об этом узнает.

Додо несколько секунд в упор разглядывал Егора, затем вздохнул и сделал знак охранникам. Они шагнули к Егору, схватили его за руки и резко поставили на ноги.

Додо швырнул на пол окурок, наступил на него ногой, затем поднял взгляд на Егора, усмехнулся и резко ударил его кулаком в живот. Потом еще раз: И еще.

Голова Кремнева свесилась. Он с хрипом хватал ртом воздух. Додо взял Егора пальцами за подбородок, повернул его голову к себе и, глядя ему в глаза, спокойно произнес:

— Это тебе за «черномазого». А теперь попробуем еще раз. Кто этот русский, на которого ты работаешь, и что ему от меня нужно?

— Воронов, — хрипло проговорил Кремнев. — Его фамилия Воронов.

Додо кивнул:

— Хорошо. Я попытаюсь запомнить. Кто он такой?

— Он человек. — Егор сплюнул на пол фургона и с усмешкой добавил: — Человек, который надерет тебе задницу. Хотя…

— Хотя что?

— Хотя, возможно, я сделаю это сам.

Воспользовавшись тем, что охранники расслабились, Егор резко вырвал руки, схватил верзил за загривки и, отпрянув назад, стукнул их головами. Затем, не дав Додо опомниться, шагнул вперед и ударил его головой в подбородок.

Додо упал на пол. Егор наклонился, чтобы выхватить из кобуры, пристегнутой к голени, револьвер, но револьвера там не оказалось.

— Ты не это ищешь? — поинтересовался Додо.

Егор поднял взгляд. «Медвежатник» сидел на полу фургона. Его подбородок распух, из разбитой губы стекала струйка крови. В руке он держал револьвер тридцать второго калибра, и дуло револьвера смотрело Егору в лицо.

— Когда ты успел? — удивленно спросил Кремнев.

— Ты, кажется, забыл, Что я вор, — спокойно ответил Додо. — Подними руки и отойди к стенке фургона. Не заставляй меня повторять дважды.

Коренев поднял руки над головой и отступил на пару шагов. Охранники, постанывая, поднялись на ноги. У одного из них лицо было залито кровью. Додо сделал им знак, чтобы отошли от Кремнева, и сказал, обращаясь к Егору:

— Послушай, как тебя там… Джорджи… я не боюсь ни тебя, ни твоего босса. Знаешь, что я обо всем этом думаю?

Егop не ответил.

— Я думаю, что никакого Воронова нет, — продолжил Додо. — Ты пришел на мою территорию с оружием в руках и теперь умрешь. Но если ты расскажешь, кто ты и что тебе было нужно, ты умрешь быстро и безболезненно. А если продолжишь темнить… — Додо холодно усмехнулся. — Я все равно все узнаю. Но перед этим выдавлю тебе глаза и вырежу кишки. Выбирай.

Кремнев глянул на араба угрюмым взглядом и сухо проговорил:

— Меня не устраивают оба варианта.

— Третьего у тебя нет, — сказал на это Додо. — Даю тебе тридцать секунд на размышление.

Он слегка качнул стволом револьвера, и громилы-охранники вновь схватили Кремнева за руки.

— Не так быстро, — проговорил вдруг негромкий голос из угла фургона.

Охранники, Додо и Кремнев повернули головы и удивленно воззрились на Найпола. Лысый индус встал со стула и шагнул в полосу тусклого света. В его правой руке тускло мерцал огромный автоматический пистолет.

 

17

— Брось револьвер, — негромко, но четко проговорил Найпол, обращаясь к Додо.

Араб смотрел на вора удивленно и недоверчиво.

— Это что, шутка? — спросил он, не веря собственным ушам.

— Это не шутка, — ответил Найпол, по-прежнему держа «медвежатника» на прицеле. — Брось револьвер.

Додо сузил глаза и сипло поинтересовался:

— Что мне мешает нажать на спусковой крючок?

— Между нами около трех метров. Твой револьвер — просто дамская игрушка, и на таком расстоянии он бесполезен. А у меня в руке — «игл ай», магазин которого забит патронами сорок пятого калибра. Если я выстрелю — пуля разорвет тебя в клочья.

— Я могу попасть тебе в голову, — возразил Додо. — Этого будет достаточно.

Найпол нахмурился.

— Один шанс из десяти, — сказал он. — Не слишком много, тебе не кажется? Опусти «пушку», Додо. Этот парень не станет тебя убивать. Он пришел по делу, и ты должен его выслушать.

Араб облизнул пересохшие губы кончиком языка.

— Давно ты снюхался с русскими? — сипло спросил он.

Найпол покачал головой:

— Нет. Положи «пушку» на пол, или я вынужден буду тебя убить.

Додо думал еще несколько секунд, после чего вздохнул и хмуро проговорил:

— Хорошо. Я сделаю, как ты просишь.

Он наклонился, чтобы положить револьвер на пол, но вдруг отпрыгнул в сторону и, вскинув револьвер, нажал на спусковой крючок. Фургон наполнился грохотом выстрелов.

Егор вырвался из лап охранников, бросился вперед, сбил Додо с ног, откатился вместе с ним в сторону и крикнул:

— Найпол, не стреляй!

Стрельба прекратилась. Егор выбил из пальцев Додо револьвер, оглушил его ударом кулака и быстро достал у него из карманов свои пятнадцатизарядные «глоки».

— Не двигаться! — рявкнул он на охранников и быстро вскочил на ноги.

В это мгновение индус, до сих пор стоявший в углу фургона, опустился на колени, постоял так несколько секунд, затем покачнулся и тяжело повалился вперед, стукнувшись лбом об пол. Егор быстро прошел к нему и прижал пальцы к его шее. Пульса не было. Только тогда Кремнев заметил лужу темной крови, вытекающую из-под груди индуса и медленно расползающуюся по полу.

* * *

На этот раз на водительском кресле сидела Жанна. Связанный по рукам и ногам Додо лежал на заднем сиденье.

Егор сунул в рот сигарету и с наслаждением закурил. Выпустив облако дыма в опущенное окно, он повернулся к Жанне и сказал:

— Ну, и что все это значит?

— А вы сами-то как думаете? — поинтересовалась Жанна.

Егор усмехнулся и пожал плечами.

— Будь я священником, я бы решил, что произошло чудо. Святой Дух спустился с небес, промыл Найполу мозги и заставил его направить дуло пистолета на Додо.

— Все так и было, — кивнула Жанна. — Только роль Святого Духа пришлось сыграть мне.

— Гм… — пробормотал Егор и, сдвинув брови, покосился на Жанну. — Хотелось бы узнать об этом подробнее.

— Пожалуйста. Расставшись с вами, я не стала терять времени даром и воспользовалась своими связями. Возможно, вы удивитесь, но у меня тоже есть связи в Париже.

— Что-то я не совсем понимаю…

Жанна усмехнулась и пожала плечами:

— Естественно. Куда уж вам. Я навела о Найполе кое-какие справки и выяснила, что он вот уже два года «на крючке» у полиции.

— Стукач?

— Угу. Ну, тогда я и решила сыграть в злого полицейского. Пришла к нему, представилась комиссаром полиции, достала из тумбочки пакет наркоты, пригрозила тюрьмой и потребовала взамен на лояльность кое-что для меня сделать.

— Ловко, — похвалил Кремнев. — Хотя и схематично. И он не понял, что вы русская?

Каким образом? Если вы заметили, мой великолепный французский кардинально отличается от вашего хромого полуславянского суржика. Все знакомые принимают меня за коренную парижанку.

— Они не слишком наблюдательны, — сказал на это Кремнев. — Значит, вы «накрутили» Найпола и сделали его своим союзником?

— Нашим союзником, — поправила Жанна. — И, судя по тому, что вы целы и невредимы, он неплохо справился со своей работой. — Жанна нахмурилась и грустно проговорила: — Жаль, что он погиб. В сущности, он был славным парнем.

— Да уж, — хмыкнул Кремнев. Он помолчал несколько секунд, после чего скрепя сердце проговорил: — Вынужден признать, что вы хорошо поработали. Конечно, вам не стоило лезть в это дело, поскольку я справился бы и сам, но… В общем, спасибо.

— Что? — не расслышала Жанна:

— Я говорю: спасибо.

— Не поняла.

— Спасибо! — повысил голос Егор.

Жанна улыбнулась:

— Вот это другое дело. Вы хороший агент, Кремнев, но знаете, в чем ваша беда?

— И в чем же?

— Вы не умеете признавать свои ошибки. Вы привыкли решать проблемы нахрапом и неплохо работаете кулаками. Но совершенно не умеете пользоваться головой.

— Мне кажется, я неплохо ею пользуюсь.

— Только когда вам нужен таран, — с усмешкой заметила Жанна. — В этом случае ваша голова действительно незаменима.

— Оставьте в покое мою голову.

— С удовольствием. — Жанна свернула в темный переулок. — Мы с вами на окраине Парижа, — сказала она. — Здесь достаточно безлюдно. Давайте остановимся и побеседуем с нашим пленником.

— Принято, — кивнул Егор.

Жанна припарковала машину возле бордюра. Егор открыл дверцу, вышел из машины и быстро перебрался на заднее сиденье. Взглянул на затылок Жанны и сказал, перехода на французский.

— Вы уверены, что хотите при этом присутствовать?

— Конечно. Что за вопрос. А почему вы спросили?

— Мне бы не хотелось поколебать вашу веру в людей и нанести ущерб вашему утонченному эстетическому вкусу.

Додо заерзал на своем сиденье.

— Вы что, собираетесь его пытать? — изумилась по-французски Жанна.

Кремнев покачал головой:

— Нет. Но все будет зависеть от него. Если этот тип не будет отвечать на мои вопросы или будет отвечать на них заведомо лживо, мне придется его покалечить.

Додо замычал, силясь что-то сказать. Жанна повернула голову и сказала дрогнувшим голосом:

— Это ужасно.

— Согласен, — кивнул Кремнев. Он протянул руку, ласково погладил «медвежатника» по голове, вздохнул и добавил: — Но иногда ситуация не оставляет нам выбора.

Пальцы Егора ухватились за кляп. Секунда — и Додо хрипла вдохнул воздух ртом.

— Вы не из полиции! — проговорил он.

Кремнев кивнул:

— Точно. Наконец-то ты это уяснил.

Додо сглотнул слюну и хмуро поинтересовался:

— Кто вы такие, ребята?

— А вот это уже не твое дело, — осадил его Кремнев.

— Но я имею право это знать!

— Ошибаешься. И покончим с этим. Будешь раскрывать рот, только когда я тебе это разрешу. Уяснил?

Додо не ответил. Тогда Егор приблизил к нему свое лицо и повторил таким ледяным и жестким голосом, что даже Жанне стало немного не по себе.

— Я спрашиваю: уяснил?

— Да, — выдохнул Додо. — Уяснил.

Егор усмехнулся:

— Молодец. Итак, начнем с самого начала. Минувшей ночью ты забрался в дом чиновника Филиппа Готье. Так?

— Так, — кивнул Додо.

— Ты пробрался в кабинет Готье, вскрыл сейф…

— Дверца уже была открыта, — перебил Додо. — Я всего лишь взрезал углепластиковый щиток. Это ведь ваших рук дело, да?

Кремнев поднес к его лицу кулак и мрачно проговорил:

— Еще раз раскроешь пасть не по теме — вышибу зубы. Итак, продолжаем. Ты забрал драгоценности четы Готье, но на этом не остановился. Дальше давай сам.

— Там была черная кожаная папка с какими-то бумагами, — сказал Додо. — Она лежала за шкатулкой с бриллиантами.

— И ты взял ее.

— Конечно! — Додо нервно ухмыльнулся. — Я вор и беру все, что плохо лежит. Если человек хранит папку в сейфе, значит, на свете есть люди, готовые неплохо за нее заплатить.

— Логично, — кивнул Егор. — Что было дальше?

— Дальше? Ну… я уже шел к выходу, когда этот толстый ублюдок проснулся. Я бы его и пальцем не тронул, но он заголосил и схватился за телефонную трубку. Я не мог допустить, чтобы он позвонил в полицию.

— И тогда ты зарезал его. Как барана.

— Не думайте, что это доставило мне удовольствие, — угрюмо проговорил Додо. — Я не люблю убивать. Но иногда люди не оставляют тебе другого выхода. Я разобрался с Готье и хотел покинуть дом. Но тут проснулась его чокнутая жена.

— И ты убил ее ножом для фруктов?

— Да.

— Черт бы вас побрал! — вспылила Жанна. — Зачем нужно было убивать женщину? Вы могли просто оглушить ее!

Додо покосился на профиль девушки и дернул уголками губ.

— Видите ли, мадмуазель, у меня не было времени размышлять. Я действовал почти инстинктивно. Я просто спасал свою жизнь.

— Носит же земля таких тварей, — пробормотала Жанна по-русски.

— Продолжай, — распорядился Кремнев, вперив колючий взгляд в лицо Додо.

— Выбравшись из дома, я отвез папку и брюлики на съемную квартиру. Папку я спрятал под матрас, а брюлики рассовал по карманам, чтобы отнести знакомому ювелиру, который скупает краденое.

Вор остановился, чтобы перевести дух, и Кремнев нетерпеливо потребовал:

— Дальше!

— Ювелира я в конторе не застал, — продолжил «медвежатник». — Его помощник сказал, что до вечера его не будет. Тогда я купил бутылку хорошего пойла и закатился к подружке. Мне нужно было расслабиться после трудной ночи.

Кремнев помолчал, обдумывая слова бандита.

— Значит, папка все еще у тебя в квартире? — уточнил он.

Тот кивнул:

— Ну да.

— Так какого черта ты до сих пор молчал?

— Вы сами сунули мне в рот кляп, — сказал Додо.

Егор посмотрел на Жанну. Она пожала плечами, как бы говоря — «он прав».

— Мы сейчас же едем к тебе, — сказал Егор. — Назови адрес.

Додо назвал.

— Знаете, где это? — спросил Кремнев у Жанны.

— Да, — ответила та. — Недалеко от Гран-Опера. Доберемся за полчаса.

Она завела двигатель.

 

18

Дом нашли сразу. Невзрачный серый трехэтажный особняк.

— Первый подъезд, — сообщил Додо угрюмо. — Третий этаж. Левая дверь.

— Консьерж? — осведомился Кремнев.

Бандит покачал головой:

— Нет. Только электронный замок. Ключи в нагрудном кармане куртки.

Кремнев достал ключи и быстро выбрался из машины. До подъезда было не больше двадцати шагов, и Егор преодолел их за в считаные секунды. На душе у него было неспокойно, мучило недоброе предчувствие.

Электронный ключ сработал, и дверь, тихо пискнув, приоткрылась. Первый этаж… Второй… Третий. А вот и нужная квартира. Егор сунул ключ в замочную скважину.

Внутри было темно, прохладно и тихо. Додо уверял, что в квартире никого нет, и все же Егор старался двигаться бесшумно. Миновав прихожую, он вошел в комнату.

«Выключатель справа, — наставлял его Додо двадцать минут назад. — Просто коснитесь его рукой, и свет зажжется».

Кремнев вытянул правую руку — почти в ту же секунду в комнате вспыхнул свет.

— Стой! — крикнул Кремнев по-французски и молниеносно выхватил из-за пояса пистолет.

Мужчина, отпрянувший от кровати, остановился. Он стоял спиной к Егору. Темные брюки, темный свитер, темная кепка, низко надвинутая на глаза. В правой руке — черная кожаная папка.

— У меня пистолет, и я, не задумываясь, пущу его в ход, — сказал Кремнев, глядя на узкую спину незнакомца. — А теперь положи папку на стол и медленно повернись ко мне.

Незнакомец не шелохнулся.

— Ну! — прикрикнул Егор и снял пистолет с предохранителя.

Незнакомец протянул руку, сжимающую папку, к столу.

За спиной у Кремнева, тихо скрипнув, распахнулась дверь, и женский голос произнес:

— Егор, я…

Кремнев дернул головой в сторону двери. Отвлекся он всего на долю секунды, но этого оказалось достаточно. Незнакомец взвился в воздух и нырнул в черный проем окна.

Кремнев бросился к окну, одним прыжком запрыгнул на подоконник и, схватившись рукой за раму, глянул вниз. Незнакомец уже был внизу. Он спрыгнул с пожарной лестницы на асфальт и побежал по тротуару в сторону Гранд-Опера, сжимая в руке черную папку.

Кремнев вскинул пистолет и взял его на мушку.

— Вы с ума сошли! — крикнула Жанна, схватила Кремнева за запястье и резко отвела его руку в сторону.

— Какого черта! — крикнул Кремнев.

— Здесь вам не Дикий Запад! — выпалила она. — Хотите, чтобы соседи вызвали жандармов?

Кремнев покраснел от ярости и негодования, однако вынужден был смириться. Поставив пистолет на предохранитель, он запихал его за пояс брюк.

— Ушел, — угрюмо произнес он. — Папка почти была у меня в руках.

— Да, — пробормотала Жанна, глядя в окно.

— Какого черта вы сюда притащились?

— Просто хотела вам помочь, — ответила Жанна виноватым голосом.

— У вас это неплохо получилось, — с холодной иронией проговорил Кремнев.

Жанна покраснела, но ничего не сказала в ответ. Кремнев подошел к кровати и откинул матрас. Затем протянул руку и вынул из ниши небольшую узкую шкатулку. Сковырнув ногтем позолоченный замочек, он откинул крышку и тихонько присвистнул.

— Что там? — спросила Жанна.

— Посмотрите сами.

Кремнев протянул ей шкатулку. Жанна взглянула на сияющие камни так, словно видела их каждый день, в лице ее не дрогнул ни один нерв.

— Бриллианты, — сказала она. — Здесь их, по меньшей мере, на четверть миллиона.

Кремнев захлопнул крышку и сунул шкатулку в карман. Жанна перевела взгляд на открытое окно и задумчиво проговорила:

— Как думаете, кто это был?

— Понятия не имею, — буркнул в ответ Егop. — Но этот парень чертовски ловок.

— Вор-«форточник»? — предположила Жанна.

— Вор, который крадет папку с документами и не замечает бриллиантов? — Кремнев покачал головой: — Нет, тут все гораздо хитрее. Даже если этот парень «форточник», он работал на заказ. А вот кто заказчик — это нам еще предстоит выяснить.

— Будем искать вора?

Кремнев подумал и покачал головой:

— Нет.

— Почему?

— Не имеет смысла. Этот парень не доживет до утра. Заказчикам не нужен лишний свидетель.

— Что же нам тогда делать?

Кремнев тяжело вздохнул:

— Ничего. Избавимся от Додо и поедем на «перевал». А завтра покинем Париж.

Ресницы Жанны дрогнули.

— А как же операция? — тихо проговорила она.

— Мы ее провалили, — сказал Кремнев. — Причем дважды. А теперь пора отсюда убираться. Давайте сотрем отпечатки.

И Егор достал из кармана носовой платок.

 

19

Егор сидел на диване, сжимая в пальцах массивную трубку мобильного телефона, и беседовал по защищенной линии с генералом Уколовым, Весть о провале операции генерал воспринял почти стоически. Вопреки ожиданиям Кремнева, он не кричал в трубку и не брызгал слюной от ярости.

— Мы были близки к успеху, — сказал Егор.

— Правда? — с холодной иронией переспросил генерал Уколов.

Правда. Я понятия не имею, кто нас опередил и как они это сделали.

— Плохо, — выдохнул Уколов. — Очень плохо. Ты понимаешь, что стояло на кону?

Егор стиснул трубку.

— Да.

— Видимо, плохо понимаешь. За провал операции ответишь головой. И твоя подруга тоже.

Егор покосился на дверь комнаты и проговорил, понизив голос:

— Она ни в чем не виновата. Я…

— Хватит дискутировать. Опишешь все в подробном рапорте. Вылетайте в Москву первым же рейсом. Вы наделали достаточно шума.

Брови Кремнева сошлись на переносице.

— Я считаю, что я должен остаться, — твердо сказал он.

— Не понял.

— Я попробую найти «конкурентов» и вернуть папку.

— У тебя есть зацепки?

— Пока нет.

— План действий?

— Еще нет, но я как раз над этим работаю.

На том конце провода повисло тяжелое молчание. Наконец, генерал Уколов недовольно проговорил:

— Я дал тебе достаточно времени, чтобы исправить ошибку. Разве не так?

— Согласен. Но обстоятельства были против нас.

— Обстоятельства всегда против. Я собираюсь свернуть операцию, потому что не хочу, чтобы вы усугубили проблему. Если вас вычислят…

— Мы не новички, — сухо сказал Кремнев. — И позаботились о том, чтобы замести следы. Рано или поздно на нас могут выйти: от ошибок никто не застрахован. Но я уверен, что пара дней у нас еще есть.

— Гм… А как твоя подруга? Она тоже жаждет остаться?

— Думаю, ей следует улететь.

Уколов тяжело вздохнул.

— Что ж… — хмуро проговорил он. — Пару-тройку дней я тебе дам. Но если тебя возьмут, я не смогу прийти тебе на помощь. Слишком многое поставлено на карту.

— Я понимаю.

— Боюсь, что не совсем. Тебе придется работать в автономном режиме.

— Меня это не пугает.

— В таком случае, я даю тебе еще три дня. Через три дня я тебе позвоню. Если будешь «на крючке», используй кодовое слово. Справишься раньше — позвонишь сам. Да, и позаботься о своей подруге. Проследи, чтобы она благополучно села в самолет.

— Вот еще. С какой стати я должна улетать?

Жанна расхаживала по комнате, сверкая глазами и яростно сжимая кулаки. Егор следил за ее перемещениями, сидя в кресле.

— Мы проиграли, — спокойно сказал он. — Операция закончена.

— Но вы ведь остаетесь?

— Ну… — Кремнев пожал плечами. — Мне нужно еще кое-что сделать. Через три дня я тоже вылечу в Москву.

Жанна остановилась напротив кресла и вперила в Кремнева гневный взгляд.

— Кремнев, ну почему вы такой упертый?

— Не понял.

— Полтора часа назад я спасла вашу шкуру! Вы снизошли до того, что похвалили меня. О'кей. Так какого черта вы опять затянули эту старую песню? Или вы по-прежнему считаете, что я не гожусь для этой работы?

Егор поймал себя на том, что весь этот разговор напоминает ему семейную сцену. Жена хочет выйти на работу, а муж настаивает на том, чтобы она сидела дома. Сравнение показалось Егору смешным, и он усмехнулся.

— Вы еще и смеетесь! — взвилась Жанна.

— Я не по этому поводу, — попытался оправдаться Кремнев. — Просто я подумал…

— Поздравляю! Вам давно следовало это сделать!

Жанна села в кресло и закинула ногу на ногу.

— В общем так, — проговорила она, дерзко глядя на Егора, — улетим мы отсюда только вместе!

Кремнев холодно прищурился. Она что, с ума сошла? Думает, что играет в игрушки?

— С каких это пор вы стали обсуждать приказы начальства? — сухо осведомился он.

Я не слышала никакого приказа, — отчеканила Жанна. — С Уколовым говорили вы.

— Это мой приказ, — возразил Кремнев. — Генерал назначил меня руководителем группы.

— Только на время проведения операции, — вновь «отбила мяч» Жанна. — А операция, по вашему же собственному утверждению, закончена. Меня отзывают назад? Прекрасно. Но пока я не услышу приказ из уст начальника отдела, я с места не двинусь. Компренде?

Некоторое время Егор с изумлением взирал на упрямое лицо девушки, затем вздохнул и отвел взгляд.

— Женщины… — недовольно пробормотал он. — Любое серьезное дело превратите в балаган.

Жанна молчала. Брови ее сошлись на переносице. По краям рта обозначились две гневные складки.

— Ну, хорошо, — снова заговорил Кремнев. — Уколов действительно свернул операцию. Но он дал мне пару дней для собственного расследования. Это будет работа в автономном режиме. Никакой помощи. Никакой отчетности. Важен только конечный результат.

— Звучит неплохо, — усмехнулась Жанна.

— Вы уверены, что хотите продолжить?

— Уверена.

— Если будем тонуть, нас оставят на съедение акулам. Вас и это устраивает?

— Вполне.

Егор усмехнулся.

— Похвальное рвение. И завидное упорство в достижении цели. Теперь я понимаю, за что вас так ценит Уколов. Что ж, если хотите остаться, оставайтесь. Но руковожу операцией по-прежнему я. Главное условие — беспрекословное выполнение приказов и никаких поблажек. Идет?

— Идет, — кивнула Жанна. — С чего мы начнем?

— С колыбельной. Четыре часа на сон, а потом — за работу.

— В таком случае — я отправляюсь в душ!

Жанна поднялась с кресла.

— А как же колыбельная? — спросил Егор насмешливо. — Вы мне не споете?

— Поставите себе пластинку.

Жанна откинула волосы и решительно зашагала к ванной комнате.

— Позовите, если понадобится потереть спинку! — крикнул ей вслед Егор.

— Перебьетесь, — отчеканила Жанна, сворачивая за угол.

Кремнев засмеялся и полез в карман за сигаретами.

Несколько минут он сидел в кресле, таращась на темное окно и дымя сигаретой. Потом потушил окурок в пепельнице и резко поднялся на ноги. Постоял немного, перекатываясь с носков на пятки и задумчиво поглядывая в сторону ванной комнаты. На лбу у Егора прорезались морщины, на лице застыла печать озабоченности.

Что такое эта Жанна? Какого черта ей здесь нужно?

И так забот полон рот, а тут еще эта ее идиотская кошачья грация. Эти дурацкие темные глаза под вуалью густых, длинных ресниц. И эта дерзкая усмешка, от которой (с чего бы это, кстати?) Егора пробирал мороз.

Постояв немного, Кремнев нерешительно двинулся к ванной комнате. Дошел до двери и положил пальцы на дверную ручку. Еще несколько секунд ему понадобилось, чтобы решиться и приоткрыть дверь. Ни замка, ни задвижки на двери не было — Кремнев успел это заметить еще накануне вечером.

За прозрачной пластиковой ширмой маячила загорелая спина Жанны. Кровь закипела у Егора в жилах.

Еще несколько секунд он стоял в нерешительности, затем потихоньку прикрыл дверь и вернулся в комнату.

 

20

Впервые в жизни Кремнев проспал. Первое, что он обнаружил, когда проснулся, это то, что Жанны в, квартире нет. Судя по холодному кофе, она покинула «перевал» пару часов назад, чтобы раствориться в туманном, предновогоднем воздухе Парижа.

Егор глянул на часы. Почти полдень! Он подошел к окну и поднял жалюзи. Серый, пасмурный день. Взгляд Кремнева упал на бутылку «Столичной», стоящую на подоконнике, и пустой стакан. На дне бутылки еще оставалось, но совсем немного. Выходит, перед сном он приговорил практически всю бутылку? Вот откуда эта тяжесть в голове, и вот откуда эта тоска в сердце. Лечиться! Скорей лечиться!

Егор взял бутылку, выплеснул остатки водки в стакан, взял стакан и залпом его опорожнил. Водка прокатилась по пищеводу горячей волной. Егор поставил пустой стакан на стол и взял с подоконника пачку «Житана».

Как ни странно, курить не хотелось… Однако Егор все же сунул сигарету в рот. После пары затяжек в голове чуть-чуть прояснилось, и даже тоскливая заноза теперь саднила в сердце не так ощутимо.

Егор посмотрел на дымящуюся в пальцах сигарету и недовольно пробормотал:

— Очередной гвоздь в мой будущий гроб.

Сравнение показалось ему удачным, и он улыбнулся. И в этот момент из-за облаков выглянуло солнце.

Прошло еще несколько минут, и Кремнев окончательно воспрял духом. Теперь в душ и — за работу! Одно непонятно: куда все-таки девалась Жанна? Решила приступить к работе без Егора, чтобы доказать, что он полный кретин? Но данное утверждение не нуждалось в доказательстве. Только кретин мог упустить папку с документами, когда она практически была у него в руках.

В голове у Егора зазвучал сердитый, полный негодования голос девушки:

«Полтора часа назад я спасла вашу шкуру! Вы снизошли до того, что похвалили меня. О'кей. Tax какого черта вы опять затянули эту старую песню? Или вы по-прежнему считаете, что я не гожусь для этой работы?»

Что, черт возьми, задумала эта «тургеневская барышня?» И не наломает ли она дров?

«Ладно, — подумал Кремнев, стоя под ледяными струями душа. — Поживем — увидим».

* * *

Когда в прихожей щелкнул замок, Егор как раз снимал куртку. Услышав щелчок, он быстро вынул из-за пояса пистолет. По полу зацокали каблучки, и секунду спустя в комнату вошла Жанна.

Она взглянула на пистолет и насмешливо проговорила:

— Клинт Иствуд отдыхает!

Затем устало рухнула в кресло. Егор убрал пистолет за пояс.

— Уф-ф… — сказала Жанна и потянулась в сумочку за бутылкой газировки.

Егор стоял перед креслом, сунув руки в карманы брюк и угрюмо глядя на Жанну.

— Где вы пропадали? — спросил он.

— Дайте перевести дух.

Жанна свинтила пробку и, запрокинув голову, сделала несколько больших глотков. Егор невольно залюбовался ее красивой, изящной шеей.

— Уф-ф… — снова сказала Жанна, отнимая бутылку от губ.

Лицо ее раскраснелось, глаза блестели.

— Ну? — прищурил серые глаза Кремнев. — Теперь вы расскажите, где пропадали?

— Бегала по Парижу, — коротко ответила Жанна, с затаенной насмешкой глядя на Егора.

Егору этот взгляд не понравился.

«Что еще задумала эта девица?» — недовольно подумал он. А вслух сказал:

— Спортом, что ли, занимались?

— В каком-то смысле — да, — весело ответила Жанна.

— Нашли время.

Жанна нахмурилась, но в глазах ее все еще читалась насмешка.

— Вы что сегодня, встали не с той ноги? — осведомилась она. Перевела взгляд на пустую бутылку и понимающе кивнул: — Ясно. Вас мучит похмелье, а полечиться нечем. Угадала?

— С вашей проницательностью только в бюро прогнозов работать, — сказал Кремнев. — Итак, где вы были?

Жанна откинулась на спинку кресла, спокойно взглянула Егору в глаза и сказала:

— Я работала. Встала с утра, Как и договаривались. Вы еще спали, и я не стала вас будить. Решила воспользоваться своими связями.

— Удалось?

— А мне всегда все удается.

Егор нахмурился еще больше.

— Хвастунья, — проворчал он.

Жанна покачала головой:

— Вовсе нет. Я не хвастаюсь, а просто констатирую факт.

— Тогда, может быть, отчитаетесь? Где были, с кем говорили, что видели?

Жанна небрежно пожала плечами:

— Пожалуйста. Предисловие я пока опущу и скажу главное: я нашла папку с документами.

Егор слегка опешил. Впрочем, он все еще смотрел на девушку недоверчиво.

— Веселая шутка, — буркнул он.

— А это не шутка. Документы лежат в сейфе законспирированной французской резиденции, но через три дня их переправят в США. Я узнала адрес резиденции и даже была рядом. На вид это обычный особняк, но на его территорию просто так не въедешь. Территория огорожена высоченной стеной, за ней — железный забор, к которому, как я полагаю, подведен ток. В трехстах метрах от особняка — пропускной, пункт, на котором, постоянно дежурят два офицера, переодетые в сотрудников охранной службы.

Кремнев, не отрываясь, смотрел на Жанну… Не похоже было, чтобы она шутила. Но как, черт возьми, ей удалось?

Жанна снова приложилась к бутылочке с минеральной водой.

— Вы получили эту информацию от своих агентов? — осведомился Егор.

Она кивнула:

— Да. Париж — маленький город. Об уровне французских спецслужб вы знаете лучше меня. Это вам не Штази, не Моссад и уж тем более не ЦРУ. К тому же, французские мужчины отличаются большой болтливостью.

— Н-да… — задумчиво проговорил Егор. — Я всегда знал, что женское обаяние — страшная сила.

Кремнев подошел к креслу, на котором сидела Жанна, протянул руку и сказал:

— Дайте мне вашу руку.

— Зачем? — не поняла она.

— Хочу ее пожать. В знак уважения.

Жанна пожала плечами:

— Ну, если вы настаиваете?

Она протянула руку. В ту же секунду Егор стиснул ее пальцы в своих и рывком поднял девушку на ноги.

— Что вы…

Кремнев прижал девушку к себе, так тесно, что у нее затрещали кости. Затем схватил ее пятерней за горло и приставил к ее виску пистолет.

— А теперь — говори, — прорычал он. — Кто велел тебе подкинуть мне эту «дезу»?

— Я не…

— Говори, или я продырявлю тебе башку!

Жанна побледнела.

— Вы не имеете права! — гневно и бесстрашно проговорила она.

Кремнев снял пистолет с предохранителя и ткнул дуло Жанне под подбородок.

— Считаю до трех, — прорычал он безжалостным голосом. — Раз… Два…

— Три! — сказала Жанна и ударила его коленом в пах.

Кремнев отшатнулся и, застонав от боли, сложился пополам. Жанна отступила к стене и холодно взглянула на Егора.

— Что за клоунаду вы тут устроили? — сердито спросила она. — Неужели вы думали, что я куплюсь на этот дешевый фокус? Даже если бы я была предателем, я бы все равно не созналась.

— Некоторые сознаются, — хрипло заметал Кремнев, морщась от боли.

— Что ж, в мире полно идиотов и трусов, но не думаю, что я к ним отношусь.

Она наклонилась и подняла с пола бутылочку с минералкой.

— Ну, вот, — с досадой проговорила Жанна. — Воду разлили.

— В холодильнике есть еще целая упаковка, — сказал Кремнев, стирая со лба выступившие бисеринки пота.

— Пойду принесу.

Жанна направилась на кухню.

— И захватите льда, — хрипло попросил Егор.

Из кухни донесся ироничный смешок.

— Стерва, — пробормотал Кремнев, осторожно потирая ушибленное место. Потом вдруг усмехнулся и добавил: — Железная девица. И как это я, раньше не разглядел?

Вскоре Жанна вернулась.

— Держите! — Она швырнула Кремневу на колени пакет со льдом.

— Осторожнее! — взвыл Егор.

Жанна хмыкнула.

— Извините. — Она уселась в кресло, отпила воды и сказала: — Полагаю, теперь нам нужно разработать подробный и тщательный план действий.

Кремнев пристроил пакет со льдом внизу живота и покачал головой:

— Боюсь, у нас с вами на это нет времени.

— Вы предлагаете действовать в лоб? Без всякого плана? Методом кавалерийской атаки?

— Я предлагаю импровизировать, — сказал Кремнев.

Жанна усмехнулась:

— Что ж, это ваш обычный подход.

— Обычно он срабатывает, — заметил Егор.

— Обычно люди клюют на ваши уловки, а я просто дала вам хорошего пинка, и теперь вы сидите, обложившись льдом, как рыба в морозильнике.

Кремнев поморщился.

— Вам нужно быть милосерднее, — сказал он. — Мужчин в мире на двадцать процентов меньше, чем женщин. Благодаря таким мегерам, как вы, скоро их вообще не останется.

— А кто сказал, что это плохо? — вскинула бровь Жанна.

Егор посмотрел на нее удивленно.

— Вы думаете, мир без мужчин станет лучше?

Жанна пожала плечами:

— А почему бы и нет? Никто ведь не доказал обратного. — Она посмотрела на изумленное лицо Кремнева и засмеялась. — Не бойтесь, я шучу! Обещаю, что впредь буду обращаться с вами, как с китайской вазой. Но при условии, что и вы не будете распускать руки.

— После того что произошло, я скорее суну руки в огонь, чем вам под кофточку, — проворчал Кремнев.

Жанна кивнула:

— Правильный подход. А теперь у меня для вас есть еще одна хорошая новость. Я нашла в охране особняка «слабое звено».

— И что это за звено?

— Не что, а кто, — поправила Жанна. — Его зовут Жозе Селин. Селину сорок два года, он женат, имеет детей. В общем, это солидный господин, который дорожит своей репутацией. Но самое главное, что он работает в резиденции.

— Кем?

— Заместителем начальника отдела по координации действий с военной разведкой США, — отчеканила Жанна.

Егор и на этот раз не смог скрыть своего удивления.

— Вы и это узнали от своих агентов? — глядя на Жанну во все глаза, поинтересовался он.

— Вы удивитесь, когда узнаете, на какие глупости способны мужчины, чтобы заслужить женскую улыбку.

— Могу себе представить, — проворчал Кремнев. Жанна поставила бутылочку с водой на стол и чуть подалась вперед:

— А теперь навострите уши, шеф. Я расскажу вам о своем плане.

 

21

Додо открыл глаза, но тут снова зажмурил их от яркого света. И тут же почувствовал во рту вкус крови. Разбитые губы болели.

— Убери лампу, — попросил он своим сипловатым голосом.

Лампа перестала светить в глаза.

— Оклемался, — произнес насмешливый голос. — Ну и хорошо. А я уж подумал, что отправил тебя на тот свет. С виду ты парень крепкий, но удар не держишь.

Додо взглянул на присевшего рядом с ним на корточки лысого, жилистого старика.

— Чего ты хочешь, Жан? — спросил он.

Лицо старика, прежде мягкое и улыбчивое, стало суровым, взгляд его бледно-голубых глаз похолодел.

— Ты обнес конуру Готье, — сказал он, глядя Додо в глаза.

Тот усмехнулся разбитыми губами.

— С чего ты решил, что это я?

Старик поморщился:

— Брось, Додо. Ты ведь знаешь, я серьезный человек.

— Эта сучка Милена все тебе рассказала?

Старик нахмурился и укоризненно произнес:

— Сынок, ты говоришь о моей дочери. Имей уважение.

— Лучше я буду иметь ее! — со злостью проговорил Додо. — И так отымею, что она будет молить меня о пощаде!

В руке у старика что-то щелкнуло. Он поднес мерцающее лезвие к лицу Додо. Холодный кончик лезвия уткнулся арабу в верхнее веко.

— Не пытайся меня разозлить, Додо, — спокойно сказал старик. — Потому что я уже зол. Ты выпотрошил сейф Готье и ни с кем не поделился. Так дела не делаются.

— Я не собираюсь ни с кем делиться, — дерзко проговорил Додо. — А уж с тобой тем более.

Старик усмехнулся и покачал головой:

— Так не поступают, Додо. Ты слишком заигрался. Забыл, что ты — всего лишь член общества. Причем не самый лучший. И, конечно, не самый сильный. Если я расскажу Герцогу о твоей наглости, его псы разорвут тебя на части.

— Я не боюсь Герцога!

— И напрасно. В этой части Парижа всем заправляет он. Если ты решил выпотрошить чей-то сейф, ты должен рассказать об этом Герцогу и получить его благословение. А потом, после того как провернешь дело, поделиться с ним добычей.

Додо попытался отвести голову, но лезвие ножа последовало за ним и снова ткнулось ему в веко. Додо знал, что старик владеет ножом мастерски, и не рискнул выбить нож у него из пальцев.

— Жан, мы знакомы много лет, — просипел он. — Ты знаешь, что я никогда и никого не боялся.

— Я не говорю о боязни, — сказал Жан. — Я говорю об элементарном уважении. Уважение, Додо. Вот чего тебе недостает. И не только тебе. Вы, молодые, думаете, будто мир кружится вокруг вас. Считаете себя центром Вселенной. А потом вы умираете, но в мире ничего не меняется. Твоя смерть в нем тоже ничего не изменит, сынок. Сегодня ты есть, а завтра тебя нет.

Додо поморщился.

— Жан, кончай эту демагогию. Скажи прямо: тебя послал Герцог?

Старик покачал головой:

— Нет. Ты же знаешь, что я такой же одиночка, как и ты. Но Герцог меня уважает. В память о моих былых заслугах. Когда-то я спас от виселицы его отца, и Герцог это помнит.

Додо скосил глаза на лезвие ножа и облизнул губы кончиком языка.

— Если тебя послал не Герцог, тогда какого рожна тебе нужно?

Жан усмехнулся — холодно, жестко.

— Неужели ты до сих пор не понял? Я думал, ты сообразительнее. Хорошо, объясняю на пальцах. В последнее время я сильно поиздержался, и виной тому эти проклятые казино, которые давно пора снести к чертовой матери.

Додо ощерил зубы в усмешке.

— Ты решил поправить свое материальное положение за мой счет?

— Именно, — кивнул Жан. — Я хочу, чтобы ты поделился со мной своей добычей. И я не прошу многого. Меня устроит сумма в пятьдесят тысяч евро. Согласись, это сущие гроши.

— А если не поделюсь?

Лицо старика приобрело скорбное выражение.

— Что ж, в этом случае ты лишишься всего. И даже жизни.

— Ты об этом позаботишься?

Старик вновь качнул головой:

— Нет. Об этом позаботится Герцог.

На смуглых скулах араба заиграли желваки. Он мрачно взглянул на старика и буркнул:

— Ты настучишь на меня этому упырю?

Жан чуть прищурил морщинистые веки.

— Не называй его упырем, сынок. Герцог — хороший человек, только чуть более разочаровавшийся в жизни, чем другие. Разочарования сделали его неуравновешенным.

— Герцог — настоящая мразь, и ты об этом знаешь.

— Возможно, — признал Жан. — Но не тебе об этом говорить, сынок. Ты завалил чету Готье так, словно они жертвенные барашки на рождественском алтаре Санта-Клауса.

— Они умерли быстро и безболезненно.

— И они страшно благодарны тебе за это, — насмешливо произнес старик. — Беда лишь в том, что, если бы не твое милосердное вмешательство, они могли бы жить и дальше. Кушать рождественского гуся. Ходить в театр и кино. Трахаться на своем брачном ложе из позолоченного тикового дерева. Но ты все решил по-своему, и теперь они в морге. Лежат на холодных железных столах, голые, беззащитные, выпотрошенные, как две макрели. Разве это справедливо?

Додо поморщился и издал горлом хриплый, недовольный звук, похожий на рычание.

— Мне надоело тебя слушать, старик.

— А мне надоело твердить тебе одно и то же, — в тон ему сказал Жан. — Я хочу получить пятьдесят тысяч евро. В противном случае я расскажу о твоем «скачке» Герцогу.

— Думаешь, он и сам не догадывается?

Жан улыбнулся.

— Сынок, мы не жандармы. Нам мало одних догадок. Чтобы закатать в ящик фартового человека, нужны твердые основания. Нужны доказательства! И я ему их предоставлю.

С полминуты Додо размышлял, затем вздохнул:

— Ох и сволочь же ты, Жан.

— Такая же, как и ты, — невозмутимо парировал старик. — Так что ты надумал?

— Хорошо, — выдохнул Додо. — Ты получишь свои пятьдесят кусков.

Старик улыбнулся.

— Вот это уже другой разговор. Я знал, что ты гораздо умнее, чем кажешься.

И тут старый Жан допустил оплошность. Расслабившись, он отвел лезвие ножа от лица араба. Додо сработал молниеносно. Он ударил старика головой в лицо, затем перехватил его руку и резко вывернул ее. Нож со звоном упал на бетонный пол гаража. Додо быстро подхватил его и, прежде чем старик успел что-то понять, ударил его ножом в шею.

Старик повалился на пол, сжал пальцами разрез, из которого толчками вытекала кровь, и вытаращил глаза на Додо.

— Ты… ты… — захрипел старик, не в силах выговорить ни слова.

Додо смотрел на него с ненавистью.

— Когда я покончу с тобой, — медленно произнес он, — я возьмусь за твою шлюху дочь. Не думай, что она умрет быстро. Я буду убивать ее медленно.

Старик снова захрипел и забился под рукой Додо. Араб, глядя в лицо Жана, усмехнулся.

— Я вырежу ей глаза, — продолжил он. — А потом я вырежу ей сердце.

Старик попробовал вырваться, но Додо держал крепко, а сам старик потерял слишком много крови и сил. Додо приблизил к нему свое лицо и слегка отвел в сторону руку, сжимающую нож.

— Ты хотел пятьдесят кусков? — холодно осведомился он. — Ну так получи!

Лезвие вонзилось Жану в живот.

— И вот еще! — И Додо снова ударил его ножом в живот. — И еще! И еще!

Додо снова и снова втыкал нож в живот старого Жана и не перестал бить даже тогда, когда старик затих и глаза его закатились под дряблые веки.

Лишь выбившись из сил, Додо остановился. Хрипло дыша и с трудом восстанавливая дыхание, он выпрямился, взглянул сверху на труп и сипло проговорил:

— Что, черт возьми, случилось с миром? С чего они все решили, что могут мне угрожать?