…Начать решили с квартиры Валерика, который, во-первых, был причастен к трудоустройству Бурцева в «Орбиту», а во-вторых, именно у его друзей-приятелей Бурцев познакомился с Фирсовым. Но Валерик, а точнее, Валерий Павлюченко знать ничего не знал:

— Да, клянусь вам! Какие уголовники! Какой притон! Собирались друзья, старые знакомые, еще со школьной скамьи. Преферанс, вист по копеечке, считай, просто на интерес. Тут чужих людей-то отродясь не было.

— Как часто вы собирались? — спросила Лена.

— Да раз в неделю, не чаще, по пятницам. Но это вовсе даже не обязательно — если компания соберется, если настроение будет…

— Бурцев бывал у вас регулярно?

— Андрюха? Да уже полгода не показывался. По крайней мере у меня.

Лена так и вцепилась в проговорившегося Валерика:

— У вас не показывался? А у кого?

Павлюченко пытался как-то выкрутиться, все твердил, что знать ничего не знает. Но он не ведал Лениной хватки.

— А между прочим, вы знаете, что статью за содержание притонов у нас никто не отменял?..

— А машину «ауди» двухтысячного года выпуска вы на доходы с научно-инженерной деятельности приобрели?..

— У нас есть показания, что вовсе не по копеечке играли. И не только в преферанс. В покер тоже по копеечке ставили?..

— А Бурцева вы нарочно устроили в «Орбиту», чтобы потом легче было шантажировать и провоцировать кражу?..

Вот на этом Павлюченко и сломался. Известие, что его подозревают в соучастии в какой-то краже из закрытого научного центра он не выдержал. «Сейчас еще шпионаж припаяют», — подумалось ему.

Валерик сдался. Назвал всех, кто бывал у него на «пятничных вечерах», сказал телефоны и адреса. Среди названных имен оказался и Сашок, на квартире у которого Бурцев познакомился с Фирсовым.

— А вот с этим персонажем вы знакомы лично? — и Лена показала ему копию фотографии из дела Аронова.

Валерик замялся, но потом ответил твердо и глядя Лене в глаза:

— Нет. С этим я не знаком.

Лена попрощалась с хозяином квартиры холодно. Однако оставила свой номер телефона с наказом позвонить, ежели что вспомнится. И уходя, заметила, как бы невзначай, что помощь следствию обычно ставится в заслугу при рассмотре других прегрешений.

Звонок от трусливого хозяина подпольного игорного дома раздался, когда Лена с Андрюшей не успели отъехать от его дома и на квартал.

— Елена Викторовна… Это Павлюченко… Вы знаете, я вспомнил… да!.. Как я понял, вы ищете Фирсова?… Я знаю, где его можно найти.

Чертыхаясь и чуть ли не матерясь, Лена с Андрюшей двинулись обратно к дому Валерика.

— Вы только меня не выдавайте! Это действительно страшные люди — уголовники… Я и Бурцева предупреждал, когда он с ними играть садился.

— А вы сами?

— Я — с Фирсовым?! Да ни в жисть!

— Но все-таки, вы с ним знакомы?

— Да, знаком, — удрученно произнес Валерик.

— Рассказывайте.

— Да рассказывать тут особо и нечего. Он приходил к нам играть. Но для него тут было слишком мелко. Он пытался меня уговорить сделать по-крупному, но я отказался. Я встречал его пару раз в казино. Последний раз — недели две назад. Он мне сказал, что если я надумаю, то его можно каждый вечер найти в «Матросской тишине».

— Что-о? — сказать, что Лена была изумлена, это значит — ничего не сказать. Кажется, у Валерика рассудок помутился от страха перед служителями закона. — Он вас в тюрьму приглашал на ужин?

Павлюченко нервно хохотнул:

— Да нет! Вы же не местная, не знаете. «Матросская тишина» — это ресторан такой. Новый и очень модный. Я в него не хожу — дорого. А вот Фирсову, видимо, по карману каждый вечер там ужинать.

«Матросская тишина» и правда напоминала одесские кабаки времен интервенции или знаменитый «трактир на Пятницкой» середины двадцатых годов. Однако заведение вовсе не являлось дешевым бандитским притоном, скорее, здесь просто торговали романтической атмосферой, столь милой сердцу современных братков и воротил криминального бизнеса. Перед въездом на охраняемую стоянку у ресторана висел рекламный плакат: «Мы здесь вас не тусуем — мы вас вкусно кормим». А на самой двери массивного темного дуба еще один: «Посетите „Матросскую тишину“ — почувствуйте вкус жизни!»

Вкус жизни тут был специфический. Небольшая эстрада, на которой певец в белом костюме, подозрительно похожий на Филиппа Киркорова, пел что-то щемящее под аккомпанемент, напоминающий три блатные аккорда «Мурки».

Столики, рассчитанные на большую компанию, окружали низкие диванчики, обитые малиновым бархатом — под цвет тяжелых портьер, скрывающих посетителей от яркого уличного солнца. Во всем царила некая театральность. И тяжелые низкие люстры, и драпировка стен — все это отдавало бутафорией. Надо признать, что очень дорогой бутафорией. Меню, похожее на театральную программку, сверкало золотом печати и предлагало изыски старинной русской кухни с еврейским колоритом. Царская уха из осетрины, стерляди и семги соседствовала с фаршированной щукой. А соленые царским же способом рыжики — с тушеными баклажанами и форшмаком.

Намеком на тюремную тематику, звучащую в названии заведения, служила униформа официантов. Все они были одеты в арестантскую полосатую робу, нарочито небриты и в дурацких бумажных шапочках. Всем своим видом они старались напоминать беглых каторжников позапрошлого века, разве что кандалами не бряцали, вместо кандалов у них для бряцания были столовые приборы. Лена вошла в ресторан одна. Андрюша и группа захвата должны были прибыть отдельно.

В Питерском угро даже оказался гардероб для ведения слежки, который предложили Лене. Гардероб, правда, оказался довольно устаревший и потравленный молью. Лена, привыкшая к качественной и дорогой одежде, капризно подвигала своим точеным носиком и про себя пожалела, что не взяла в Питер ни одного вечернего наряда от Лагерфельда, к которому она питала большую слабость.

Однако, войдя в ресторан в открытом черном платье, которое стелилось по полу и было расшито чудовищными на современный вкус блестками, Лена поняла, что подобное одеяние как нельзя кстати вписывается в общую атмосферу «Матросской тишины».

Лена подошла к столику, рассчитанному на одного посетителя, и царственным жестом указала официанту, чтобы он отодвинул для нее кресло. Подскочивший к ней «каторжник» начал бормотать, что данный столик заказан.

— Вы уверены?

— Да, прошу прощения, сейчас мы вам подыщем другое место.

— Я что, собачка? Место мне искать?

— Простите, вы можете выбрать сами — любой стол, кроме этого…

— Я выбрала этот, и я сяду здесь. Вы даже не поинтересовались, может, я и есть та самая особа, которая столик заказала. К тому же никакой таблички, что место зарезервировано, я не увидела. Если вы не потрудились ее поставить, то выгонять даму — дурной тон, как минимум. Это ваша небрежность и забывчивость, а мне нравится именно этот столик.

В Ленины планы совершенно не входило затевать скандал, к тому же с обслугой. Но эта легкая перебранка была ей на руку, на нее оборачивались и обращали внимание.

Лена, игнорируя дальнейшие бормотания официанта, уселась за столик и начала лениво перелистывать меню, исподтишка разглядывая других посетителей «Матросской тишины». Заведение, открывшееся не так давно, и правда оказалось популярным, несмотря на ранний для ужина час, пустующих столиков было немного.

Однако никого похожего на Фирсова-Аронова тут не наблюдалось.

«Будем надеяться, что привычек своих он не изменил», — подумала Лена и решила, что стоит заказать что-нибудь из предложенных деликатесов. Она вспомнила, что последний раз ела накануне. А потом была очень бурная ночь. И утром им с Гордеевым было не до завтрака — Юра торопился в тюрьму. Интересно жизнь роли распределяет — Гордеев сейчас в Крестах баландой давится, а Лена, в рабочем платье проститутки образца восьмидесятых годов прошлого века, стерлядок с перепелками заказывает — и все ведь ради дела.

Только она хотела подозвать официанта и сделать заказ, как по залу ресторана прошел легких шорох. Скорее, даже шелест. Повинуясь общему движению, Лена посмотрела на дверь. Там был Фирсов. А точнее говоря, Максим Аронов. Здоровый, как трехстворчатый шкаф, и с головой гладкой, как бильярдный шар. Он вошел в сопровождении трех мужчин, всем своим видом показывающих, что они «на работе». «Ох, рано встает охрана», — подумала Лена и ей стало смешно, правда ненадолго, потому что Аронов большими шагами направлялся к ней. Точнее, к ее столику. За ним семенил официант-«каторжник» и по пути что-то пытался объяснить, заискивающе кивая. Сопровождение карточного шулера отправилось к соседнему столу, накрытому на три персоны. Видно было, что здесь их знают и уже ждали. До Лены медленно начало доходить, что она как раз и заняла столик, предназначенный Аронову. О такой удаче она и мечтать не могла — повод для знакомства сам плыл в руки, такое не рассчитаешь и не придумаешь!

Но персонал, видимо, скандала избегал всеми силами и для постоянного клиента им удалось найти свободный столик в непосредственной близости от Лены. Лена радостно и очень открыто улыбнулась Аронову, но тот посмотрел на нее холодно.

В этот самый момент в ресторан вошли два оперативника. Они должны были изображать из себя подвыпивших нефтяников, сибирских королей, приехавших гульнуть в столичный город. Надо сказать, играли они свои роли неплохо, будто действительно приехали из Сибири:

— Ска-а-ажите, а это казино «Колыма»?

Метрдотель отвечал им вежливо, но было видно, что данная компания не является клиентами его мечты. Однако выгонять их никто не стал. Переодетые милиционеры заняли один из центральных столов и шумно начали читать меню вслух, будто только вчера осилили букварь и сильно этим фактом гордились.

«Да уж, группа поддержки у меня та еще», — улыбнулась про себя Лена и, решив действовать самостоятельно, двинулась в сторону Аронова.

— Здравствуйте, тут, видимо, произошло недоразумение… Я, кажется, заняла ваш столик?

Максим Аронов смотрел на нее заинтересованно. Точнее, не смотрел, а осматривал с выражением опытного оценщика.

— А почему вы решили, что это мой столик? — ответил он вопросом на вопрос.

— Ну догадалась… — Лена улыбалась ему как можно умильнее.

— Да что вы, барышня! Вы первая пришли и место взяли. Меня тут не обидят, не извольте беспокоиться.

«Нефтяники» шумели, не умолкая ни на минуту. Требовали ананасов в шампанском. Аронов кинул свою реплику и умолк. На продолжение знакомства явно не претендовал. Говорить было больше не о чем. Лена еще раз улыбнулась, умильней прежнего, и вернулась на свое место.

Аронов кратким жестом подозвал «бойца» из своего сопровождения, шепнул ему что-то, а потом поднялся и пошел к Лене:

— Если вы действительно испытываете неловкость от того, что заняли мой столик, то у вас есть все шансы эту неловкость загладить.

«Все же клюнул!» — обрадовалась Лена и снова начала сиять ослепительными улыбками.

— Вы не согласитесь со мной потанцевать?

И в этот момент раздались первые аккорды аргентинского танго. Что Лене оставалось делать? Она встала и пошла.

Увидев, что Лена идет под руку с Ароновым к пятачку возле небольшой эстрады, оперативники за соседним столом напряглись, приготовились к активным действиям. Но не успели танцоры сделать первый шаг под томительное танго, как в зале ресторана внезапно погас свет. Тут же смолкла и музыка. После секундной паузы в темноте раздались встревоженные голоса посетителей.

Темнота длилась менее одной минуты, в зале даже паника не успела вспыхнуть — так, легкое замешательство. И когда свет и аккорды танго вернулись — все было по-прежнему. Вот только ни Лены, ни Аронова с его охраной в зале уже не было. На месте, где только что находились Аронов и Лена, теперь стояли «нефтяники», подозрительно держа правые руки за пазухами…