Солнце ломилось в окно, пробиваясь даже сквозь плотные шторы. Юрий проснулся в отличном настроении. Он потянулся, довольно крякнул и протянул руку к соседней подушке. Но там было пусто. Гордеев открыл глаза, сел на кровати, оглядел комнату и убедился, что Лены нет. В этот момент он услышал журчание воды в душе и ее голосок:

— Вставайте, граф! Вас ждут великие дела.

— И какие же великие дела ожидают нас сегодня? — лениво спросил Юрий, с довольным видом растянувшийся поперек широченной кровати и закуривающий первую на сегодняшний день сигарету.

— Кстати, Юра, какое сегодня число? — вопросом на вопрос ответила ему Лена.

— Кажется, девятнадцатое, а что?

— А когда Пустовалов разрешил встречу с Галковской?

— О черт! — Юрий вскочил с кровати, уронил сигарету, но не обратил на это никакого внимания, он судорожно начал натягивать штаны, одновременно с этим набирая телефонный номер больницы.

— Алло! «Берокка»? Я могу поговорить с Пустоваловым?.. Хорошо, подожду… Семен Тихонович? Это вас Гордеев беспокоит, да-да, Юрий Петрович. Я насчет пациентки, которую к вам привезли пару дней назад…

— Очень хорошо, что вы позвонили, Юрий Петрович, вы же своих координат не оставили, а больная очнулась. Позавтракала даже сегодня. Яичко съела всмятку. С большим аппетитом, кстати. У нас тут кухня хорошая, своя. Не пищеблок городской. Требовала, чтобы я позвонил какому-то следователю Бирюковой, но я сказал, что все уже в курсе, что вы сами подъедете…

— Да-да, мы уже выезжаем.

Пока Гордеев говорил по телефону, Лена тоже оделась и смотрела на него выжидательно.

— Поехали! Она очнулась…

И Лена позвонила в транспортный отдел ГУВД, чтобы за ней срочно выслали машину.

Пришедшая через полчаса в их номер горничная обнаружила тлеющее пятно прямо посредине роскошного ковра. Юрий кинул сигарету и забыл о ней моментально.

Ирина Галковская действительно очнулась и уже позавтракала. Настроение ее было замечательным. Она листала какой-то дамский журнал, разглядывала там модели в свадебных платьях и уже начала мечтать, как Сергей, когда его освободят, узнает, что ей пришлось пережить ради его спасения, и непременно разведется с Оксаной. Будет у нее платье. Вот такое! Она даже ткнула пальцем в обложку и произнесла эту фразу вслух. Тут в дверь постучали.

На пороге стояла Лена:

— Здравствуйте, Ирина!

— Добрый день!

— Как вы себя чувствуете?

— Спасибо, немного лучше…

— Вы, кстати, обратили внимание, что вы находитесь совсем в другой больнице — не в той, в которую добрались после аварии? Что же с вами произошло?

То, что палата совсем другая, чистая, уютная и просторная — много света и много воздуха, Ирина видела. Но как-то не вдавалась в подробности своего чудесного перемещения. Однако после слов Лены она слегка встревожилась. А не отправили ли ее в тюремную больницу? Она же преступница, она выкрала осмий!

«Нет, тюремная больница вряд ли оказалась бы такой комфортабельной», — утешила себя Ирина, но решила быть настороже. Разумеется, следователю надо рассказать, что Дублинский жив («жив-жив!» — пропела она про себя), но вот как бы облагородить собственную роль в сложившейся ситуации. «Эх, дура! Вместо того, чтобы свадебные рекламки разглядывать, подготовилась бы хоть к допросу, сама же просила врачей вызвать следователя».

Лена, видя, что Ирина молчит, снова спросила:

— Что же с вами произошло? Вы же просили мне позвонить, значит, хотели что-то сообщить? Рассказывайте, я не кусаюсь!

Ирина все никак не могла сообразить, какой же линии поведения стоит придерживаться, наконец вспомнила фразу, неоднократно слышанную по телевизору:

— Я хотела бы давать показания только в присутствии адвоката.

— Ах, адвоката! — улыбнулась Лена. — Значит, вы хотите давать показания, а я-то думала, что мы просто побеседуем. Хорошо, сейчас будет вам адвокат.

Лена подошла к двери палаты, выглянула и поманила пальцем Гордеева.

— Вот, Ирина, если вы так беспокоитесь, могу задавать вам свои вопросы в присутствии Юрия Петровича Гордеева, адвоката.

Ирина посмотрела на Гордеева с подозрением, но деваться было некуда. От ее показаний зависит жизнь Сергея.

— Дело в том… — начала она. — Дело в том, что Сергей Дублинский жив!

Ирина ожидала от собеседников какого-то всплеска, реакции на столь сенсационное сообщение, но они молчали, приготовившись слушать ее дальше.

— Он звонил мне.

— Когда? — быстро спросила Лена.

— Три дня назад, накануне того, как я попала в аварию.

— Почему же вы не сообщили мне об этом?

— Он просил никому не сообщать о звонке. От этого зависела его жизнь.

— И что же от вас хотел Дублинский? Или он просто звонил, чтобы сказать, что жив-здоров?

Ирина замялась, вспомнила, что она не просто украла осмий, а передала его Сереженькиным похитителям. Чеченцам. И сейчас осмий в их руках. И может быть, они уже успели что-то с ним сделать… Но скрывать что-то от Лены уже было совершенно бессмысленно.

— А! Ладно, будь что будет! Дело в том, что Сергей Владимирович звонил мне с просьбой похитить осмий из его собственного центра. Я понимаю, конечно, что это уголовно наказуемое преступление, что я совершила кражу. Я готова нести ответственность, но, может, смягчающим обстоятельством послужит то, что я похитила препарат с ведома руководителя «Орбиты»? Самого Дублинского… Более того, по его указанию.

Известие о краже осмия произвело гораздо большее впечатление на Лену с Гордеевым, чем тот факт, что Дублинский жив («Как минимум, был жив трое суток назад», — поправил себя Гордеев, но вслух этого говорить не стал). То, что профессор был не убит, а, скорее всего, похищен — они и сами уже поняли. Но вот осмий!

Значит, попытка Бурцева была не единственной. И вряд ли заказчиками в этот раз выступали калининградцы. Значит, конкурирующая организация. И, вероятнее всего, как раз те, кто калининградцев и убил…

Лена пришла к тем же выводам и выпалила:

— Кому вы отдали осмий?

— Вы знаете, их целая банда.

— Вы кого-то видели, запомнили?

— Мне кажется, что это были кавказцы.

— Чеченцы?! — почти прокричала Лена.

Тут же в палату заглянула медсестра:

— Нельзя ли потише? Вы беспокоите больную, мне придется сократить ваш визит.

— Извините, — сказала Лена.

— Пожалуйста, без таких эмоций! — продолжала занудствовать сестра.

— Хорошо-хорошо, — ответил ей Юрий и почти насильно вытолкнул ее за дверь. Мягко, но настойчиво.

— Продолжайте, Ирина! — кивнула Лена Галковской. — Так кто были эти люди?

— Давайте, я вам расскажу с самого начала все, что я знаю.

«Ну вот, сейчас начнет про свой небесной страсти роман с удивительным-дивным-мудрым человеком, — раздраженно подумала Лена. — Вот что у таких называется — с самого начала».

Но Лена ошиблась. Ирина рассказывала все коротко и по сути.

— Ночью мне позвонил Дублинский. И сказал, что я должна пойти в «Орбиту» и выкрасть осмий. Он не очень свободно разговаривал, я даже не удивлюсь, если узнаю, что он под дулом пистолета разговаривал. Что его вынудили на этот звонок. Он строго-настрого запретил кому-либо сообщать. И что мне оставалось делать? Я пошла и выкрала его.

— Так просто? У вас была карточка?

Галковская задумалась — вмешивать в это дело Любочку ей не хотелось. Секретарша уж точно ни в чем не была виновата, проще немного приврать.

— Да, карточка у меня была. Я же там работала над диссертацией.

— И дальше? Кому вы отдали контейнер?

— Я вышла из «Орбиты», и у меня сразу зазвонил телефон, мне велели идти медленно, свернуть направо и сказали, что ко мне подойдут. Ко мне подъехал молодой человек. Почти мальчишка на красном скутере, забрал контейнер и уехал.

— Вы его запомнили? Как он выглядел?

— Подождите, я потом вернулась к своей машине и тут увидела, как этот молодой человек пересаживается со скутера в машину. В джип. Он меня не заметил, ну я и поехала за ним.

Ирина в подробностях, но не отвлекаясь, рассказывала всю историю своих приключений. Гордеев почти не слушал ее — «потом он вышел из машины, в нее сел другой водитель, а потом уже не я преследовала, а меня». Юрий думал о том, что они потеряли целых три дня. Если бы Ирина рассказала им о случившемся сразу, то был бы шанс поймать преступников по горячим следам, по описаниям людей, которые увезли контейнер, джипа наконец… А теперь? Они могли уже уехать куда угодно. «Ну почему же эти бабы так хотят поиграть в шпионские игры? Даже не в шпионские, а в погоню за бандитами и приключениями. У нее был сотовый, она могла бы позвонить, сообщить Лене, засекли бы оба эти джипа, устроили „перехват“, взяли бы их даже не тепленькими, а горячими — вместе с осмием, вытрясли бы из них местонахождение профессора, а теперь, спустя три дня, что делать-то?! Живой ли еще Дублинский, может, его использовали да и выкинули на помойку за ненадобностью?

— Вот что, Ирина, — прервал Гордеев душераздирающую историю Галковской. — Как вы себя сейчас чувствуете?

— Хорошо, а что? — Ирина сжалась под его взглядом. Ну все, ее сейчас отправят в тюрьму. Тоже мне адвокат, она тут разболталась как дурочка.

— Вы в состоянии сейчас поехать с нами?

— Куда? В отделение или сразу в Кресты? — обреченно спросила Ирина.

— По местам боевой славы, — усмехнулся Юрий. — Никто вас в тюрьму сажать не собирается. Вы что, не знаете, что ли, что у нас тюрьмы переполнены? Собирайтесь. Я пойду с врачами договариваться. Кстати, имейте в виду, что это частная клиника, мы вас просто не могли в том сельском лазарете оставить. И ваше пребывание здесь придется оплатить.

— Да-да, конечно, — сказала Ирина с облегчением. Что за мелочи — оплатить счет в больнице! В тюрьму ее не везут, Сергей жив, они сейчас поедут его разыскивать. Жизнь налаживается.

Они стояли над обрывом, где перевернулась машина Ирины. Галковскую начало мелко колотить, только сейчас она начала понимать, что это не кино снималось, что это место могло стать ее могилой.

— Хорошо, а вы запомнили тот участок дороги, где машина развернулась и поехала за вами?

— Да, я постараюсь показать.

Ирина, Лена и Гордеев снова залезли в служебную «Волгу», на которой решили поездить по округе.

Гордеев развернул на коленях карту Ленинградской области.

— Давайте смотреть! Вот по этому шоссе вы за ними ехали, а потом?

Ирина как завзятая автомобилистка взяла у него карту и быстро сориентировалась сама:

— Вот тут я ехала, потом они свернули — и я за ними. А вот тут он развернулся…

— Ирина, а вы эту местность хорошо знаете?

— Да первый раз в жизни сюда попала, что вы! — воскликнула Ирина и добавила тихонько: — Надеюсь, что и последний.

Юрий обратился к пожилому водителю:

— Отец, вот, посмотри, если ехать по этой проселочной дороге, что там дальше может быть?

— Дачи там. Только не живет никто.

— Заброшенные, что ли? Обнищали-разъехались?

— Наоборот. Там коттеджный поселок строили. Бо-огатый, — важно потянул водитель. — Не дома — дворцы. Ну а потом, как кризис случился, все и заморозили. Какие-то дома достроили, какие-то не успели. А что достраивать, ежели на них все равно покупателя не найдешь!

— Вот давайте туда и съездим, — решительно сказал Гордеев.

Дачный поселок и правда выглядел нежилым. Достроенными и пригодными для жилья оказались только два коттеджа. Их Гордеев с Леной и стали осматривать. Один из домов просто пахнул на них пустотой — достроен-то достроен, вот только совершенно очевидно, что никто и никогда тут не жил. Зато второй показался более перспективным. Ворота нараспашку. Пять комнат первого этажа с мебелью, коврами и занавесками, огромная благоустроенная кухня, проведенное электричество, газ и водопровод. По каким-то неуловимым признакам чувствовалось, что обитатели покинули дом совсем недавно. Гордеев обошел запущенный большой сад, что-то насторожило — в самом углу, возле леса, граничащего с участком, была выкопана яма, неширокая, но впечатляющая свой глубиной, как колодец, только без воды, подозрительной казалась обожженная трава по краям этого «колодца».

— Лена, надо вызывать экспертов, — сказал Юрий. — Похоже на какой-то испытательный полигон. Чувствую, что мы попали по адресу. Больше ехать некуда.

Эксперты явились с группой ОМОНа только через три часа. За это время Лена с Гордеевым дважды попили кофе из запасов хозяев дома, в спешке покинувших свое жилье. В пользу этой самой спешки свидетельствовал легкий бардак во всех помещениях. Будто кто-то метался по комнатам и решал, что стоит брать с собой, а что нет. И трижды они успели прослушать историю Ирины, которая то плакала, то смеялась, то взахлеб рассказывала — все время одно и то же. После того как они побывали возле места аварии, на Галковскую напало какое-то истерическое состояние. То она храбрилась, описывая свои приключения, то вдруг впадала в панику, понимая, что могла распрощаться с жизнью. И все требовала от Лены с Юрием подтверждения, что Дублинский жив. Лена Бирюкова утешала Галковскую, как могла, но под конец третьего часа и ей это надоело.

— Ирина, возьмите себя в руки. Раньше надо было думать, а не играть в героиню боевика. Скажите спасибо, что сами живы остались.

— Спасибо, — неизвестно кому сказала Ирина и тихо заплакала.

Гордеев чуть не взвыл. Но тут очень кстати подъехал эксперт-криминалист. Юрий выскочил из дома, повел его к найденному «колодцу», по пути рассказывая о своих подозрениях.

Эксперт его догадки подтвердил. Яма действительно была вырыта для того, чтобы проводить взрывные испытания. А в непосредственной близости от «колодца» была обнаружена еще одна любопытная находка. Внимание одного из экспертов привлек свежий холмик перепаханной земли. Прибывший с экспертами сапер начал копать.

Как оказалось, под холмиком находилась братская могила для трех человек. Трупы были извлечены и уложены на траву. Ирина, которая наблюдала за работой специалистов из дома, увидев трупы, всплеснула руками. Из окна ей показалось, что одно из тел принадлежит Дублинскому, но другой эксперт, медик, сказал, что она ошиблась. Однако этого переживания хватило, чтобы добить Галковскую окончательно. Она потеряла сознание, к немалому удовольствию Гордеева, которого ее щебетание уже порядком утомило.

«Ну надо же! Три дня мы ждали, когда она заговорит, а теперь невозможно заставить ее помолчать», — думалось ему во время всех ее откровений.

Подошедший судмедэксперт сказал, что вызвал труповозку за найденными телами. Эксперт-криминалист добавил, что в доме обнаружена химическая лаборатория. Словом, понял Гордеев, работы им тут хватит.

Капитан, прибывший с группой ОМОНа, отозвал Юрия в сторону:

— Вам известно, какого рода взрывные испытания могли проводиться на этой территории?

— Не имею ни малейшего представления. Могу только сказать, что есть основания полагать — к этим взрывам причастен похищенный профессор Сергей Дублинский.

— Это руководитель «Орбиты»? — капитан был неплохо осведомлен.

— Именно он, — вздохнул Гордеев. — Кстати, из его центра несколько дней назад был похищен контейнер, содержащий три грамма осмия.

Капитан сделался очень серьезен:

— Я должен доложить о случившемся начальству. На даче мы поставим охрану, если вы хотите, мои люди могут довезти вас до города.

— Да, спасибо, но нам женщину надо отправить в больницу. И машина есть.

Вернув Ирину Галковскую на попечение Пустовалова в «Берокку» (доктор был недоволен, очень недоволен: «Вам надо вынести выговор за жестокое обращение с больной! И зачем же я позволил ей поехать с вами, работа всех этих дней — насмарку, вы ее снова в то же состояние вернули»), Лена с Гордеевым решили возвратиться в гостиницу.

Едва войдя в номер, Лена услышала междугородний телефонный звонок.

— Лена? Это Меркулов тебя беспокоит. Почему мобильный у тебя отключен?

— Здравствуйте, Константин Дмитриевич! Мы просто за городом полдня были, трубка разрядилась. Я вас слушаю.

— Доложи-ка обстановку. Что там и как?

Лена тяжело вздохнула:

— Найден дом, где, по всей вероятности, до сегодняшнего дня располагалась чеченская группировка. Из центра «Орбита» похищен осмий. Профессор скорее всего жив, но похищен.

— Да, Лена, я знаю. Мне уже был звоночек. Так вот что, слушай меня внимательно. Не перебивай и не обижайся. Это дело для тебя закончено.

— Как это?! — вскричала Лена. — Мы же только-только на что-то действительно значимое вышли.

— Вот именно! Значимое. В общем, это дело к себе забирает ФСБ, а ты сегодня же возвращаешься в Москву.

— Но, Константин Дмитриевич!..

— Никаких «но»! Это приказ, — сказал Меркулов и отключился.