Руслан Тазабаев спал на нарах в одиночной камере. Это была камера и не камера. Широкоэкранный телевизор, кондиционер и даже душ смотрелись тут несколько сюрреалистично. И все же это была тюрьма. Другое дело, что его личная тюрьма. Практически собственная…
Бесшумно открылась дверь, но Будильник мгновенно проснулся и увидел в проеме двери две фигуры в форме работников СИЗО. Он сел, потер ладонями лицо, отгоняя сон. Спросил недовольно:
— Какого хрена надо?
Надзиратели быстро переглянулись: не рассчитывали, что Будильник проснется.
Будильник пригляделся к ним:
— А чего это я вас раньше не видел, бугры?
— На пол! — зашипел один из надзирателей. — Мордой в землю! Руки за спину!
Второй включил свет.
— Совсем оборзели… — Будильник тяжело опустился на колени, лег, забросил руки за спину. — Завтра сами у меня будете землю жрать…
Второй надзиратель, воровато выглядывая в коридор, кивнул первому. Тот подошел к Будильнику, защелкнул у него на запястьях наручники, коленом прижал руки Будильника к спине. Второй надзиратель набросил ему на шею ремень и рванул, профессиональным движением ломая шею. Будильник не успел издать ни звука.
— Готово…
Надзиратели сняли с него наручники. Ремень завязали петлей, надели Будильнику на шею, перебросили через прутья оконной решетки и затянули, подвешивая тело над полом. Осмотрелись. Вроде бы все.
— Депрессия у человека случилась, — фальшиво-сочувственно сказал первый надзиратель.
Второй кивнул: да, мол, ничего не попишешь. Они вышли из камеры.
Будильник висел на ремне. Лязгнул засов. Лампочка погасла.