Один опер крутил настройку радио. Второй наблюдал за входом в подъезд Турецкого. Первый наткнулся на «Владимирский централ», откинулся на подголовник, прикрыл глаза. Второй сказал недовольно:

— Не расслабляйся, клиента пропустим.

— Да не сунется Турецкий сюда ни в жисть. Я однажды видел, как он работал.

— Где это?

— Да в одном задержании участвовал, которое он проводил — банду бывших спортсменов брали в Подмосковье. Он нас проинструктировал: я, говорит, захожу в дом один. Пока не дам сигнал — не суйтесь. А какой сигнал? Выстрел в окно. Сидим в кустиках, ждем. Пять минут проходит — ба-бах, стекло полетело! Врываемся, а там уже все бандюки лежат, спеленутые лицом вниз, а Турецкий сидит на табуретке и курит. Вот вам и сигнал. Извините, говорит, мужики, забыл про вас. Та-акой матерый гусь… Я вообще удивляюсь, что он так долго в СИЗО просидел, в первый же день не сбежал…

— Гуси матерые не бывают, только лапчатые… Черт… Жрать охота.