Александр Борисович Турецкий решил лично присутствовать при вскрытии квартиры Григория Малашенко. Следствие вязло в деле об убийстве Трахтенберга, словно телега на проселочной дороге, размытой распутицей.

Бывший охранник Арнольда как сквозь землю провалился. Более того, исчез и нынешний начальник службы безопасности — Алексей Викторович Смирнов. Уехал вместе с семьей на отдых, так сказали соседи. Это с подпиской о невыезде! Нормально! Сколько же времени они будут морочить ему голову? Кто «они», Александр не мог четко сформулировать, но ощущение, что некто хитроумный и неуловимый, как юный мститель из известного фильма, морочит ему голову, это ощущение не оставляло его.

На лестничной площадке кроме представителей прокуратуры находились участковый милиционер, начальник ЖЭКа, слесарь того же ведомства и двое понятых — пожилая пара из соседней квартиры.

Турецкий зачитал постановление, разрешающее проникнуть в жилище. Для порядка позвонили пару раз, подождали несколько минут. После чего слесарь приступил к делу.

Вскоре дверь открыли.

Квартира была пуста. Слава богу, хоть трупа нет, подумал Александр, обходя комнаты. Слой пыли с палец толщиной указывал, что здесь давно не прибирали. Холодильник отключен, дверца приоткрыта и закреплена в таком положении. Так делают хозяева, собираясь, скажем, в отпуск. Опера открывали шкафы, ящики письменного стола, криминалист без дела бродил по комнатам вслед за Турецким.

— О, какая красивая женщина! — отметил он.

— Где? — повернулся Турецкий.

На тумбочке возле широкой двуспальной кровати стояла в деревянной рамочке семейная фотография: мужчина и женщина, обнявшись и улыбаясь фотографу, сидели на диване. Турецкий впился глазами в фотографию. Малашенко обнимал женщину, лицо которой показалась ему знакомым!

Так, так, так… Да ведь эту же самую женщину он видел в доме Артеменко! Ну конечно! У него была хорошая память на красивых женщин!

Александр подозвал понятых.

— Скажите, пожалуйста, кто снят на этой фотографии?

— Как кто? Гриша и Аллочка.

— Кто такая Аллочка?

— Как кто? Жена его.

— Это жена Малашенко? — переспросил Турецкий. — Это точно?

— Ну конечно! Мы же десять лет с ними бок о бок… Эту квартиру Аллочке родители на свадьбу подарили. Они уж умерли, к сожалению.

— Понятно… То есть… Скажите, как они жили? Вы ведь рядышком, через стенку. Дружная была семья?

Супруги переглянулись. Муж едва заметно кивнул, давая «добро». Женщина вздохнула:

— Нет, дружной семьей их назвать нельзя было. Григорий очень обижал Аллочку.

— Как обижал?

— Ну… Он ее бил, сильно бил.

— Часто?

— Да, довольно часто.

— Что же она терпела?

— Боялась его. Он ведь раньше в таких спецслужбах работал… Аллочка говорила, что он ее все равно найдет. И убьет. Правда, так и говорила. Но потом, видно, не выдержала, уехала.

— Куда?

— Я не знаю. Просто я видела, как она уходила из дома. Григорий тогда куда-то уехал на целый день. Я утром гуляла с собакой, видела, что он в машину садится. Он и сказал мне, что вернется следующим утром. Еще попросил меня, чтобы я за Аллочкой приглядывала. Чтобы, дескать, к ней никто ночевать не пришел. Я его пристыдила, конечно. Разве можно было так о ней? Аллочка святая просто. Ведь он до чего довел ее? Она в последний год заикаться начала. Даже разговаривать стеснялась.

«Ах вот оно что… То-то она все молчком, — вспомнил Турецкий безмолвную жену Артеменко, то есть, получается, Малашенко. — Да чья же она жена, черт возьми?»

— А что? С ней случилось что-нибудь? — испугалась женщина.

— Нет-нет. Продолжайте. Вы говорили, что Григорий Малашенко уехал ранним утром. А что было потом? Вы увидели его жену? В какое время?

— Около полудня. Я из магазина шла, а Аллочка мне навстречу. Как раз из подъезда выходила. В брючках, с рюкзачком. Я ее спросила, не за город ли она.

Она ответила, что да, хочет отвлечься, отдохнуть. Ну и правильно, говорю. А она вдруг так обняла меня, прижалась… Как будто прощалась. И ушла. Я стою, вслед ей смотрю… Не слежу, не думайте. Просто как-то сердце у меня защемило… Вижу, машина возле нее остановилась, она села и уехала.

— А что за машина? Номер не запомнили?

— Что вы! Зачем мне? Я и марку назвать не могу. Такая машина… из дорогих. Округлая такая.

— И что же потом?

— Потом вернулся Григорий. Не на следующее утро, а через день примерно. И такое тут устроил! Оказывается, Алла оставила ему записку, что уходит от него и чтобы он ее не искал. Он так на нас кричал! Как будто мы в чем-то виноваты! Я даже боялась, что он мужа ударит. Мы дверь заперли на все замки, хотели уж милицию вызывать. Но он сел в машину и уехал куда-то. Это ж надо довести жену до такого состояния, чтобы она убежала из своего собственного дома с одним рюкзачком за спиной! Ну а потом мы узнали, что с ним такое горе приключилось… Что ж теперь… Жаль его, конечно, но Господь все видит!

— А он здесь больше не появлялся? После того как из больницы вышел?

— Нет, мы его не видели. И в квартире тихо было. У нас здесь слышимость повышенная. У них тихо было.

— А помнишь, Лизонька, дней десять тому назад, поздно вечером… — вставил вдруг супруг.

— Ах да! Я и забыла. Да-да, мы как-то вечером слышали, будто телевизор у них работал. Но может, и показалось, потому что очень недолго, две-три минуты. Потом тишина. Я им позвонила по телефону, думала, Аллочка вернулась. Но никто не ответил.

— И дверь не хлопала, не слышно было?

— Нет. Конечно, мы всю ночь не слушали, но пока не заснули, было тихо.

Турецкий взглянул на столик, на котором соседствовали телевизор и видеомагнитофон.

— Хорошо, спасибо вам, Елизавета…

— Елизавета Дмитриевна, — подсказала женщина.

— Спасибо, Елизавета Дмитриевна! Вы, пожалуйста, все, что мне рассказали, повторите еще раз моему коллеге для протокола, ладно? Это очень важно! Можно к вам в квартиру пройти?

— Конечно! Неужели с Аллочкой что-нибудь?

— Нет-нет, — успокоил женщину Турецкий. — Просто нам нужно знать, где она. Нужно ее найти. Как свидетеля.

— Григорий что-то натворил?

— Вы меня, пожалуйста, не расспрашивайте. Я вам ничего сказать не могу. До свидания. Спасибо за помощь. Шура, сними показания!

Фонарев отправился в соседнюю квартиру. Турецкий подошел к столику. В видеомагнитофон была вставлена кассета.

— Олег, иди-ка сюда! — позвал он Левина, который беседовал на кухне с участковым.

Тот подошел. Турецкий взял пульт, щелкнул.

На экране, в странно узкой комнате, напротив друг друга стояли Малашенко и молодой человек. Малашенко, опираясь одной рукой о костыль, в другой держал пистолет, целясь в юношу. Отчетливо был слышен разговор:

«— А ну-ка, стой, пока жив! Стреляю на поражение! Стой и слушай! — кричал одноногий. — Убить нужно, это ты прав! Я бы и сам убил! Знаешь почему? Этот гад и у меня жену увел! У своего личного охранника, понимаешь? Это все равно что у брата. Я бы его, суку, на куски порвал. Да он опередил меня. Видишь, кто я теперь? Ты-то меня еще на двух ногах помнишь. А теперь я калека. Мне с ним не справиться! А ты можешь! Так отомсти за жену! Убей выродка!

— Это вы о ком? — спросил юноша.

— О Трахтенберге! Рекламном короле, содержателе притона! Ты думаешь, Маша здесь одна такая? Он их по провинции собирает, как грибы после дождя. Каждой дурехе карьеру обещает. «Девушка, хотите сниматься в кино?» — передразнил он кого-то. — Все хотят! Ни одна не отказалась! Машка, тебе он что говорил?..»

Сиплый женский голос за кадром что-то неотчетливо промычал.

— Да это же киллер, — указывая на юношу, воскликнул Левин.

Александр молча кивнул. Запись оборвалась. Турецкий перемотал назад, посмотрел на дату.

— Двенадцатое июля, — прочитал Левин. — За два дня до взрыва!

— Что ж, вот и кандидат на роль заказчика! Осталось только найти его, — странно усмехнулся Александр Борисович.

Уже в машине Турецкого по мобильному достал Грязнов.

— Саня! У нас здесь новости потрясающие! — возбужденно тарахтел друг. — Можешь ко мне подскочить?

— Легко. Тем более что у меня еще более потрясающие!

— Да? Тогда жду с нетерпением!

Едва Турецкий зашел в кабинет, Вячеслав обрушил на него информационный поток:

— Садись, слушай! Представляешь, ребята наши из ОБЭП вели группировку одну. Ребятишки занимались хищением икон и прочей церковной утвари. Сплавляли краденое за границу. А обносили, в основном, приходы в небольших городах. Там и охраны меньше, и икон еще предостаточно. Один из главарей шайки — Арам Балаян, он же Каха Боргулия, он же Абрам Шнеерсон, так вот он — настоящий искусствовед, с дипломом Академии художеств. Он у них главным оценщиком был. Выезжал со товарищи в провинции, ходили они там по церквам и соборам, специалист этот указывал, что именно брать. А подручные затем проводили операцию изъятия церковных ценностей.

— Ну и что? К нам-то какое отношение? — не выдержал Турецкий.

— Как какое?! Взяли их всех, всю шайку! Ну, одни в несознанку пошли, а Арам, значит, у которого за плечами уже две ходки, тот сразу начал активно сотрудничать со следствием. И на первом же допросе, еще в отделении, увидел фотографию нашего мальчика-киллера. Ага, говорит, я его знаю! А может, и ошибаюсь. Дали ему фотографию. Точно, говорит, он! Кто он? Фамилию, говорит, не знаю, а зовут Сергей. И могу, мол, показать дом, где я его видел. И где же этот дом, спрашивают его. Он называет город.

— Владивосток?

— Нет, гораздо ближе, часа за четыре можно доскакать.

— Так он, небось, в бега собрался, искусствовед ваш.

— Он не наш, это раз. А может, и наш с тобой, это два. Так как может вывести нас на дом, где знают киллера.

— Что за дом-то? Что там искусствовед делал?

— Показывает, что в гости приходил к бабе. А к ней одновременно пришел наш мальчик.

— Там и встретились два одиночества. У одной бабы. Ну-ну. И какие действия?

— Так Колобов туда уже рванул.

— Здорово! Когда?

— Да часа три тому назад. Скоро можно ждать сигнала.

— А что же ты раньше не сообщил?

— А чего тебя тревожить? Ты занят был, чай не груши окучивал.

— Это верно. У меня тоже новости есть. У тебя «видак», надеюсь, работает?

— А как же!

Турецкий достал из кармана видеокассету, сунул в прорезь магнитофона, включил запись. Грязнов молча просмотрел материал, взъерошил волосы.

— Так это же киллер! — указал он на юношу. — А второй — Малашенко?

— Да, — кивнул Турецкий.

— А ну-ка еще раз прокрути!

Посмотрели еще раз.

— За два дня до убийства снимали!

— Ага. Вот тебе, Славочка, и киллер, и заказчик. На блюдечке с голубой каемочкой.

— Где пленку нашел?

— В квартире Малашенко.

— Бред какой-то!

— Как сказать… Там кто-то был, в его квартире. — Турецкий изложил разговор с соседями Григория.

Получается, кто-то снимал эту беседу на пленку, а потом принес ее на хату Григория. Просчитал, что мы там непременно побываем в рамках розыскных мероприятий. Ты понял, что конец пленки стерт?

— Да. А кто стер?.. Да тот, кто запись организовал! — сам себе ответил Грязнов.

— И я так думаю. Тот, кто и был заказчиком.

— Не понял? Из пленки явствует, что совершенно отчетливый мотив на убийство был у Малашенко. Мы только что видели, как он мальчишку накрутил.

— Все правильно. Есть лишь одно «но». Эту женщину, жену Малашенко, я видел в доме Артеменко. Где она числилась женой хозяина. И было это три дня тому назад.

— Так нужно туда смотаться! Прояснить ситуацию!

— Не получится. Эта парочка два дня тому назад умотала за рубеж. Кстати, Смирнов с супругой тоже в отпуск отчалил. Все понятно?

— Ну… Не совсем, но отчасти. Постой, Саня, значит, этот подпольный публичный дом существует! Помнишь, мы об этом говорили?!

— Помню, конечно.

— Уверен, Малашенко там и отсиживается!

— Хорошо бы, чтобы в настоящем времени, а не в прошедшем.

— Вот, Саня! Деньги идут к деньгам, а улики к уликам!

— Кто нам эти улики подбрасывает, вот что интересно, — произнес Турецкий.

— Мне интереснее скорее в это логово попасть и одноногого за его копыто ухватить! Мальчишку под бомбу сунули, сволочи!

Телефон на столе Грязнова ожил. Вячеслав схватил трубку.

— Слушаю! Ну? Ну! Ну… Давай, диктуй! — Пока Грязнов искал на собственном столе ручку, Саша про себя подумал: как много различных интонаций может быть вложено в короткое междометие. Он сразу понял, что звонит Колобов и что опытный сыщик, гордость Грязнова, надыбал что-то важное. Грязнов записывал довольно долго.

— Ага! Вот оно что… Ну понял, понял… Сразу вези его сюда. А мы помчались на место! Значит, так, — бросив трубку, возбужденно вскричал Грязнов, — есть телефон, с которого звонили Сергею. Так зовут убийцу! Сейчас пробьем по этому телефону адрес и нужно ехать!

Он уже набрал внутренний номер и попросил определить адрес. Через пять минут девушка в форме лейтенанта принесла компьютерную распечатку.

— Так, берем бригаду, человек десять, и поехали!

— Кто звонил-то? Подробности можно?

— Расскажу в машине.