Не имей сто рублей, а имей сто друзей, – лишний раз убедился Серегин, когда к вечеру понедельника получил нужную информацию. Вот что значит век высоких технологий. Компьютер запросто выдал, что Ермилов Юрий Иванович, такого-то года рождения, прописан в Красноярске по такому-то адресу. Судим не был. Коллеги из Красноярского УВД сообщили, что Ермилов не появлялся дома с августа прошлого года. Его мать, которая проживала вместе с ним, иногда получала от него денежные переводы. Сначала из Барнаула. Там он кантовался три месяца. Затем перебрался в город Нижнекамск. Оттуда он послал матери два перевода за четыре месяца. Перебрался в Ярославль и оттуда позвонил ей на Новый год, а потом на день рождения, 24 апреля. Последний перевод прислал из Москвы 15 мая. С тех пор он ей не звонил, но ее это не беспокоило. Если он не прислал денег в июне, то пришлет в июле. Сын у нее заботливый.

С утра следующего дня Серегин запросил базу данных ГУВД городов Красноярска, Барнаула и Ярославля и УВД Нижнекамска, с тем чтобы ему сообщили, не происходили ли в указанное время убийства женщин со следующими признаками насильственных действий. И описал картину убийств всех шести жертв по Москве и области. Одним нажатием кнопки отправил запрос сразу во все города. Из Барнаула пришел ответ спустя шесть часов: за три месяца были обнаружены два трупа молодых женщин с подобными следами насильственных действий. Убийцу найти не удалось. Из Нижнекамска ответ пришел к вечеру: за четыре месяца обнаружены три женских трупа, способ убийства идентичен. Из Ярославля ответ пришел утром в среду. Там был обнаружен один женский труп, способ убийства тот же, что и в предыдущих случаях. Во второй половине дня, наконец, был получен ответ из Красноярска. В августе прошлого года в пятидесяти километрах от Красноярска на реке Игарка был обнаружен женский труп с гитарной струной на шее. Убийца изнасиловал девушку, затем задушил ее и бросил в воду. Труп находился в воде около недели. Убийца не обнаружен.

Во вторник и среду следователи Москвы и Кучково активно обменивались информацией, и инициатором этого был Серегин. Он первый отослал в Кучково информацию о том, что Ермилов по месту проживания не появлялся с прошлого года. Он же вслед за первой информацией послал вторую – из Барнаула. Просто перебросил ее на электронный адрес Кучково с небольшой припиской Бурому: «Я всегда выполняю обещанное». Тому ничего не оставалось делать, как переслать отчет экспертов-трасологов. В заключении подтверждалось, что отпечатки следов обуви идентичны во всех местах, где они снимались. Отпечатки следов протекторов тоже. Микрочастицы почвы на колесах свидетельствуют о том, что мотоцикл находился в районе, где его хозяина увидела сотрудница местного РУВД. В пятницу пришел результат последней экспертизы, подтверждающей, что шлем мотоциклиста принадлежит человеку, следы которого обнаружены на местах преступления. Серегин переслал все сведения экспертам, которые занимались экспертизой улик, найденных на местах преступлений в Москве. В понедельник во второй половине дня пришел ответ. Серегин, всю эту неделю работая, как каторжный, не жалея себя и подчиненных, смог наконец окончательно убедиться, что знает имя убийцы. Теперь оставалось только найти его. Периодически он звонил в Кучково, но Бурый неизменно отвечал, что наружка не спускает глаз с домика Выродовой. Вот только Ермилов не появлялся. Всю неделю, с тех пор как Серегин вернулся в Москву, усиленные наряды милиции в гражданской одежде наблюдали за всеми лодочными станциями, даже отпускники были отозваны из отпуска. Они всматривались в лица и одиноких мужчин, которые брали напрокат лодки, и особенно тех, кто приводил с собой девушек.

Турецкий время от времени звонил Никите и интересовался, как проходят розыскные действия. Демидов, который в третий или четвертый раз услышал от Турецкого фамилию Ермилов, но не придавал этому особого значения, наконец поинтересовался.

– А кто этот Ермилов? Что-то мне фамилия знакома.

– От меня, наверное, и слышал, – ответил рассеянно Турецкий. – Это тот серийник, которым занимается Серегин. Ну, помнишь, я ездил еще в Кучково? Он там тоже орудовал.

Демидов только что вернулся в агентство, сдав наружное наблюдение за домом клиентки своему сменщику Агееву. Он присел на стул и задумался о том, что слышал эту фамилию совсем недавно. Но не от Турецкого. Он взял мобильный, нашел там нужный номер телефона и нажал кнопку вызова.

– Приветствую вас. Это я, Демидов, – услышал Турецкий. – Да все нормально. Сейчас ничего интересного.

Турецкий перестал слушать его. Но вздрогнул от неожиданного возгласа Демидова.

– То-то я думаю, где же я слышал эту фамилию? Так вы его нашли? Нет? А жаль. А то у нас тут столько народу стоят на ушах. И в Кучково, и в московской речной милиции… Как почему? Он же убийца.

Турецкий вытаращил глаза и бросился к Демидову.

– Ты с кем говоришь?

– С Угрюмовым, следователем, который ведет следствие по делу Клесова. На, поговори с ним сам. Твой Ермилов – четвертый участник убийства Заботиной.

Турецкий схватил трубку.

Демидов отошел в сторонку и уселся в кресло, сложив руки на животе. Он был очень собой доволен. Один раз услышал фамилию Ермилова и запомнил ее. И даже вспомнил, от кого.

Турецкий уже закончил разговор и укоризненно посмотрел на Демидова.

– Что ж ты мне раньше не сказал, что слышал о Ермилове?

– Так ведь Голованов решил, что четвертого мы искать не будем. Это уже дело районного отделения милиции. Я и выбросил из головы. А что ты нервничаешь? Что это тебе дало? Вот если бы они его нашли, тогда другое дело. Представляешь, его ищут, а он уже давно сидел бы у Угрюмова! Вот был бы номер!

Демидов рассмеялся.

– Поэтому и надо было сразу сказать, как услышал от меня фамилию Ермилова. Ничего смешного не вижу. Как раз было бы глупо искать человека, когда он сидел бы уже по другому делу, – недовольно заметил Турецкий.

– Все равно это бы выяснилось довольно быстро.

– А усиленные наряды береговой милиции? А наружка в Кучково? Представляешь, сколько народу задействовано?

– Тьфу ты, – обиделся Демидов. – Вместо того чтобы сказать спасибо, ты на меня всех собак спускаешь. Будто ты занимаешься этим Ермиловым. Пропади он пропадом!

– Извини, старик. Просто я тоже в это дело втянут, потому и нервничаю. Если он почувствовал неладное и уехал, он же примется за старое. И когда его тогда еще найдут? Правда, теперь в базе данных есть его ДНК и фотография, так что не нужно будет начинать с нуля. Но это очень слабое утешение, – вздохнул Турецкий.

Позвонила Ирина и сообщила, что сегодня к ним заедет Катя. По очень важному делу.

– Она что, хочет просить у нас благословения на брак с Никитой, что ли? – довольно мрачно пошутил Турецкий.

– Да вроде нет. Ей и так хорошо. Представляешь, он к ней заезжает каждый божий день!

– Да ты что? Вот это мужик! И когда он успевает? – поразился активности приятеля Турецкий.

– Да вот есть такие мужчины, – с некоторой ноткой упрека ответила Ирина.

– А тебе, душечка, грех жаловаться, – осадил ее Турецкий. – Я тоже каждый день возвращаюсь домой.

– Ты мне муж! – резонно заметила Ирина.

– А Катька ему свежая возлюбленная. Неизвестно, что будет через месяц. Надоест ему каждый день таскаться. Устанет.

– Да непохоже. Короче, она будет в восемь. Так что ты постарайся не задерживаться. Она хочет вовремя вернуться домой, к ней в десять приедет Никита.

– Так когда же он домой доползает? Жена его не грызет?

– А ему близко. Оказывается, его дом через два квартала. А жене говорит, что Ермилова ищет.

Демидов был прав, когда сказал: пропади он пропадом, этот Ермилов. Еще и от своих родных слышать эту фамилию!

– Буду в восемь, – пообещал Турецкий. И в эту минуту встретился взглядом с Алькой. Демидов уже ушел, и Аля неслышно зашла в комнату, а теперь слушала разговор Турецкого с женой. Ее глаза выражали такое отчаянье, что он испугался.

– Ты чего? Что случилось?

Турецкий закрыл дверь и обнял девушку, прижав ее голову к груди.

Аля сердито вырвалась из его объятий.

– Ты же обещал сегодня пойти со мной в ресторан!

– Ой, прости, Алечка, – застонал Турецкий, готовясь к бурным выяснениям отношений. Хоть б не расплакалась и не начала его упрекать. Прав, прав был тысячу раз Никита, который говорил, что лучше иметь дело со зрелыми женщинами. Вон Катя – ей плевать, что Никита женат, ей и так хорошо. А Алька каждый раз устраивает сцены. Потому что молодая и глупая, не ценит своего счастья.

– Ты же обеща-а-ал, – протянула она противным плаксивым голосом. Турецкий смотрел на нее беспомощным виноватым взглядом, и это еще больше ее подзадорило. Как по заказу из глаз ее полились слезы, личико сморщилось и она стала похожа на старушку. Хоть бы никто не зашел. Мужики и так каждый раз пялятся, когда они разговаривают или вместе уходят. Можно, конечно, на минуточку заскочить в его машину. Но если он ее туда усадит и станет целовать, это может повлечь за собой самые непредсказуемые последствия. Хотя почему непредсказуемые? Тогда еще сложнее будет от нее оторваться.

– Алечка, ко мне сегодня приедет человек. По очень важному делу.

– Какой человек? – капризно сказала она.

– Ну, один… Ты его не знаешь.

– А по какому делу?

– Да откуда я знаю? Думаю, ему нужен мой совет. А может, вмешательство. Скорее всего его нужно защитить от одного гада. Он такой полукриминальный тип, – вспомнил Турецкий про Гошу и решил, что скорее всего, это и есть причина Катиного визита. Но лучше бы она уже подключала к своим проблемам Никиту и не срывала свиданий Турецкого. Так он ей и скажет, если речь зайдет о Гоше. Во всяком случае в данный момент у него было оправдание перед Алей.

– Ладно, иди, – неожиданно сдалась Аля. Видимо, решила, что благородное желание защитить человека достаточно веская причина для отмены свидания. – Только обещай мне, что завтра мы с тобой пойдем в ресторан.

– Обещаю! – не задумываясь сказал Турецкий.

– Тогда поцелуй! – потянулась она к нему и подставила губы.

В этот поцелуй Турецкий вложил всю свою нежность, и Аля осталась довольной. Она только вздохнула, как вполне взрослый человек, вынужденный смириться с реальностью, и отпустила его.

Как Турецкий и предполагал, Катя пришла жаловаться на Гошу. Он звонил ей каждый день и требовал вернуть деньги.

– Ты не можешь на него как-то воздействовать? – жалобно попросила она Турецкого.

Александр вспомнил о том, что хотел посоветовать Кате обращаться со своими проблемами к Никите.

– А Никита знает о Гоше?

– Только то, что я рассталась с женихом. Но я сказала, что сама его бросила. Так что теперь говорить правду поздно. Он подумает, что я всегда вру.

– Кать, прямо и не знаю, что тебе сказать. Конечно, ты поступила с Гошей, мягко говоря, неправильно. Но с другой стороны, этого жулика стоит проучить. Не обеднеет. Может, тебе поменять номер телефона? Мне кажется, что на решительные действия он не способен.

– Да он оказался такой жаднюга. Уже почти месяц прошел, а ему все неймется. А если он так до скончания жизни будет ко мне приставать?

– Да мне ввязываться в ваши дела как-то несолидно. Все-таки ты поступила незаконно. Ты не можешь пригрозить ему от моего имени, а до кучи и Никитиного тоже?

– А еще друг называется! – горестно поджала губы Катя. Но когда Ирина принесла бутылку шампанского и блюдо с пирожными, она довольно быстро утешилась. И на звонок Гоши гневно ответила:

– Слышь ты, козел, оставь меня в покое! Я уже рассказала генералу Турецкому и подполковнику милиции Серегину, что ты меня преследуешь. Заявление они приняли, и если ты будешь мне надоедать, пеняй на себя.

У Турецкого отвалилась челюсть, а Ирина злорадно захихикала. Самое интересное, что Гоша сразу отключил телефон. Но Катя уже вошла в раж и решила, что сказала бывшему возлюбленному не все. Она безуспешно набирала его номер вновь и вновь, но он так и не поднял трубку.

– Я не думал, что ты примешь мой совет всерьез, – наконец выговорил Турецкий.

– А чего с ним теперь чикаться? Представляешь, он извинился! Сказал: «Прости»! Во как – «Прости»! Целый месяц мне нервы трепал! Нет, я это так не оставлю! Я ему еще скажу все, что о нем думаю! – раскипятилась Катя.

– Скорее всего, теперь он поменяет номер телефона! – предположила Ирина и провозгласила тост:

– Ну, за счастливое избавление!

Катя посидела совсем немного, потому что позвонил Серегин и сказал, что освободился пораньше. Она, как юная влюбленная, вспыхнула и подхватилась, зацепив бедром журнальный столик и едва не опрокинув его. Фужеры зазвенели, и Ирина испуганно подхватила бутылку с остатками шампанского.

– Ой, извините! – бросила на ходу Катя и кинулась в прихожую.

– Смотри не гони! – крикнула ей вслед Ирина, но Катя уже не слышала напутствия подруги, захлопнув за собой дверь.

Турецкий только покачал головой.

Витька и дядя Миша сидели в лодке, и каждый не сводил глаз со своего поплавка. Сосед решил сегодня показать пареньку новое место, где иногда бывал очень приличный клев. Лодку они привязали к стволу дерева, и она почти не качалась, потому что у берега течение было слабым. Витька сидел тихо, погруженный в свои невеселые мысли. Вчера Тамарка опять не пришла на свидание, хоть и обещала. Он, как дурак, отдраивал руки пластмассовой посудной щеткой, постриг ногти, вымыл голову и ноги, надел новые носки, и все это в надежде, что она заметит его аккуратный вид и одобрит его старания. Витька убил уйму времени на то, что так и осталось незамеченным. А ведь он не раз слышал от Тамарки, что городские ребята ей нравились гораздо больше своих деревенских именно потому, что следили за собой, и от них всегда хорошо пахло. Он даже шею сбрызнул материнскими духами, хотя сам терпеть не мог этого запаха. Младшая сестренка Настя наблюдала за его приготовлениями своими круглыми черными глазищами и сосредоточенно сосала палец.

– Куда пойдесь? – спросила она шепеляво.

– Гулять, – коротко ответил ей.

– А с кем?

– С пацанами.

– Куда?

– Еще не знаю.

– Почему?

Она задавала вопросы совершенно бездумно, лишь бы слышать голос брата.

– Надо! – грубо ответил он и, не оглядываясь, вышел.

Витька прождал Тамарку полтора часа, сидя на бревне напротив школы. Она появилась с каким-то парнем в городской модной одежде, и Витька узнал в нем внука бабки Выродовой. Явился, – с горечью подумал он. Прошлым летом Тамарка вертелась перед этим Димочкой, стараясь привлечь его внимание, но он ею не заинтересовался. Гонял с пацанами в футбол. А в этом году он вытянулся, раздался в плечах и по всему видно – приобрел опыт общения с девчонками. Он шел рядом с Тамаркой, по-хозяйски положив ей руку на плечо. Тамара улыбалась во весь рот, как дурочка, и на Витьку даже не обратила внимания. Он сухо кивнул Димке, сорвал травинку и впился в нее зубами, всем видом показывая полное равнодушие. Проследил за ними взглядом, пока они не завернули к реке. Потом вернулся домой, переоделся в свою обычную одежду и пошел чистить хлев. Хотелось изваляться в навозе, чтобы его чистое тело провоняло, а руки опять стали шершавыми и грязными. Потому что с Тамаркой ему, конечно, ничего не светило, глупо было даже надеяться. А для кого тогда стараться? Его удел – быть мужчиной в семье, помогать матери по хозяйству.

Лодка тихонько качнулась. Это дядя Миша ловко подсек карася и теперь снимал его с крючка.

– Как там у тебя? – спросил, не оборачиваясь.

– Ничего, – пробормотал Витька.

На самом деле было хреново. Рыба словно чувствовала настоящего рыбака и шла только к дяде Мише.

– Здесь хорошее место, – сказал дядя Миша. – И не жарко, деревья от солнца закрывают.

Действительно, если бы кому-то вздумалось проплыть мимо, могли бы и не заметить рыбаков, потому что деревья наклонили свои ветви к воде, и получалось, что они сидели в шалаше, высунув удочки наружу. Витька сначала боялся, что, забрасывая удочку, зацепится крючком за ветки, но для нормального замаха было вполне просторно.

– Ты там не уснул? Что-то совсем притих, даже не двигаешься, – опять подал голос дядя Миша.

– Я не сплю, – неохотно ответил Витька.

Откуда-то слева со стороны реки раздался короткий женский крик.

Витька почему-то представил, что это Димка заломал Тамарку, и она бьется в его руках. Его словно обдало жаром, и он вскочил в лодке.

– Сдурел? – обернулся дядя Миша. – Что ты кидаешься?

Женский крик раздался ближе, и на середине реки показалась лодка, которую до сих пор закрывала плотная стена деревьев. Витька и дядя Миша вгляделись, пытаясь рассмотреть, что там происходит. Сначала они не поняли, кто же кричал, потому что женщину не увидели. В лодке в странной позе возился мужик. Похоже, он стоял на коленях и с кем-то боролся. На мгновение над бортом поднялась женская голова с длинными волосами, и мужчина ткнул кулаком ее в лицо. Она опять закричала, теперь уже во все горло, словно только сейчас смогла набрать в легкие воздух.

– Насильничает кто-то, – вдруг с яростью процедил дядя Миша. – Садись, хрен с ними, с удочками, – рявкнул он, когда Витька попытался вытащить свою удочку. Дядя Миша сдернул петлю со ствола дерева и развернул в уключине весло, оттолкнув лодку от берега. Потом налег на весла и мощными гребками направил лодку наперерез той, где опять мелькнула женская голова.

– Стой, сволочь! – заорал дядя Миша во всю глотку, да так, что эхо от его голоса прокатилось над рекой. Мужик повернул к ним голову, секунду раздумывал и, увидев, что расстояние между лодками неумолимо сокращается, вскочил во весь рост. Витька заметил, что его джинсы были спущены. Мужик заметался, натягивая их на бедра. Дядя Миша с силой налегал на весла, с натугой крякая, словно выполнял тяжелую работу. Он не притормозил у лодки и с силой долбанул ее кормой. Женщина в лодке молчала, и Витьку охватил ужас. «Не успели! Он ее убил!» – подумал он. Мужик пошатнулся и ухватился за борт руками.

– Стой! – опять заорал дядя Миша, и Витька поразился его мощному голосу. Он даже не подозревал, что у соседа такой могучий голос. Мужик метнулся к левому борту и выпрыгнул из лодки. Он лихорадочно забил руками по воде, пытаясь отплыть подальше. Дядя Миша развернул лодку и двумя гребками настиг его. Витька с круглыми от ужаса глазами увидел, как сосед поднял весло и с силой опустил его не голову пловца. Тот сразу ушел под воду.

– Давай его вытащим, а то еще утопнет, – запыхавшись, проговорил дядя Миша. Он сбросил сапоги и прыгнул в воду. Витька нырнул следом за ним и почти сразу увидел в мутноватой воде мужика, который медленно опускался на дно. Вдвоем они подхватили его под руки и потащили за собой. С трудом перебросили его тяжелое тело в свою лодку.

– Смотри, его лодку уносит течением.

Дядя Миша сел на весла и быстро догнал уплывающую вниз по течению лодку. Женщина в ней все еще не подавала признаков жизни. Когда Витька заглянул туда, невольно отвел глаза. Женщина была в растерзанной одежде, а на ее шее он увидел металлическую петлю. Сглатывая слезы, Витька быстро размотал петлю и стал трясти ее. Ему показалось, что она уже немолода, на ее избитом лице кровоточили раны, губа было разбита.

– Тетенька, тетенька, – жалобно скулил он, продолжая ее трясти, и уже не мог сдержать слез.

– Погоди, Витек, отойди, – отпихнул его дядя Миша и стал делать ей искусственное дыхание. Потом приподнял ее веко, заглянул, наклонился к ее губам и прислушался.

– Не реви, она живая.

В их лодке послышался стон, мужик зашевелился.

– Свяжи эту сволочь, у меня там веревка. И в сеть его замотай.

Витька сделал все так, как велел дядя Миша. А сосед тем временем привел в чувство женщину и прикрыл ее своей курткой. Она громко сипела, и Витьке было страшно. Он очень боялся, что она умрет. Мужик лежал на дне лодки связанный, замотанный в сеть, как кокон, и ужасными злыми глазами смотрел на Витьку. Его взгляд словно прожигал паренька насквозь. Витька не выдержал и бросил на его лицо какую-то тряпку, она прикрыла только его глаза. Мужик ощерился, обнажив два металлических зуба, и грязно выругался. Витька вдруг почувствовал прилив такой ненависти, что сам испугался. Он нашел еще одну тряпку, скрутил ее в кляп и загнал в поганую пасть мужика. Тот задергался, извиваясь всем телом и пытаясь освободиться от веревок, но ничего сделать не смог. Витька давно уже умел связывать морские узлы из любой веревки. Еще батя научил, когда жив был.

– Поплыли к берегу, – скомандовал дядя Миша, когда убедился, что женщина дышит уже более или менее нормально. Витька налег на весла и направил лодку к берегу. За спиной он слышал скрип уключин и тяжелое дыхание дяди Миши. Старик переоценил свои силы и теперь старался восстановить дыхание.

Турецкий составлял финансовый отчет, когда позвонил Никита.

– Саша, Ермилов арестован, – торжествующе заявил он.

– Да что ты? – обрадовался Турецкий, словно объявился его близкий родственник. – И где он засветился?

– В Подмосковье. На этот раз он изменил свои привычкам и вышел на охоту в будни.

– Его и в прошлый раз в Кучково засекли в пятницу.

– Видать, не работает. Или график изменился. Мне позвонил Бурый – рад до смерти. Говорит, задержали его рыбаки – пенсионер и пионер.

– Как пионер?

– Ну это я так, для прикола. Парнишка совсем юный, шестнадцать ему, что ли. Рыбачили и услышали женские крики. Рыбаков с воды не видно было, ветки прикрывали. Видят – лодка, плывет по течению сама собой, а в ней мужик пытается изнасиловать женщину. Они и бросились ей на помощь. Ермилов бросился в воду, хотел сбежать, а старик огрел его веслом по башке, тот ко дну пошел. Дед с парнишкой его вытащили, связали, старик женщине помощь оказал. Искусственное дыхание сделал. Она была без сознания. Похоже, он ее спас. Этот зверюга на ее шею уже петлю намотал, только затянуть не успел.

– Я бы этих рыбаков к награде представил.

– Бурый говорит, что хочет подарить им по японскому спиннингу. Удочки-то они свои растеряли, когда кинулись спасать женщину.

– А что, Ермилова опознали? – решил уточнить Турецкий.

– А что опознавать? При нем паспорт был, со всеми данными. Я сейчас еду с ребятами в Кучково. Хочу присутствовать на первом допросе. Хорошо бы его к нам забрать, у нас жертв-то больше. Но видишь, задержали его тамошние менты. Так что начнут они, а мы потом продолжим.

– Да, он каждому достанется, – хмыкнул Турецкий. – Еще и по делу Клесова пройдет как четвертый участник убийства. Ты звонил Угрюмову?

– Еще нет, не успеваю. Потом сообщу. Просто тебе первому позвонил, как другу и товарищу по совместной работе, – радостно рассмеялся Никита. Его просто распирало от счастья, что опасный преступник наконец арестован.

– Ты мне позвони потом. Мне интересно, почему он убивал по воскресеньям, а сегодня решил нарушить свое правило.

Никита позвонил на следующий день.

– Ермилов действительно выходил на охоту в свои выходные дни. Когда уволился, время освободилось, потому и заявился в знакомых местах в пятницу. А в последний раз его спугнула девушка. Ну та самая, которая работает у Бурого. Он за ней проследил, когда она проплыла мимо него. Говорит, что-то в ее взгляде ему не понравилось. Видел, как она стала звонить по телефону. Побежал к мотоциклу и уехал. Оставил его у бабки Выродовой, как обычно. Вернулся в Москву. Он там остановился у родственника, седьмая вода на киселе. Покантовался в Москве, собрался продолжить привычные ему развлечения. Но просек кого-то из наружки, они на лодочной станции фото вытащили и на какого-то мужика пялились. Понял, что его здесь ждут. Лучше не рисковать. Видишь, как помогла хорошая организация наблюдения? – не удержался и прихвастнул Никита.

– Вижу, молодец, благодаря этому у нас нет новых жертв.

– Первые выходные после того, как пришлось ретироваться из Кучковского района, он пропустил. Решил переждать. Он же не идиот, понял, что мы вычислили систему, он работник выходного дня. Поэтому в этот раз приехал в будни. Говорил, решил в этом районе последний раз оттянуться. Собирался переменить место жительства… Все-таки я считаю, что японские спиннинги – слишком малая награда рыбакам за то, что они задержали опасного преступника. Они ведь спасли женщину. Тем более, старик и подросток, а не побоялись.

– Может, ты через свое ведомство сможешь протолкнуть для них вознаграждение посущественнее? Мы-то совсем в стороне, поисками Ермилова не занимались.

– Постараюсь что-то для них сделать. Все-таки, как ни крути, а они совершили подвиг, – высокопарно произнес Никита.

– Даже передача какая-то есть телевизионная о простых людях, которые совершили подвиг.

– Вот-вот, – обрадовался Никита. – Как закончится следствие, порекомендую рассказать о них. У меня есть на телевидении знакомый режиссер.

– Кого у тебя только нет! – удивился Турецкий.

– Я же говорил: связи – великое дело. Но, как говорится, в данном конкретном случае воспользуюсь связями не в личных корыстных целях. О подвиге простых людей общественность должна знать.

– …И помнить, что в жизни всегда есть место подвигу! – закончил его мысль Турецкий.

Вечером он сидел с Алькой в ресторане. Она сияла, оглядываясь, и была чудо как хороша. Турецкий чувствовал удовлетворение от того, что сдержал слово и вывел девушку в люди. Конечно, ей не хватает его внимания, но что поделаешь, если работа у него на первом месте. Турецкий подумал о превратностях жизни. Потянув за ниточку запутанного клубка, никогда не знаешь, до чего докопаешься. Вспомнить хотя бы последнее расследование. Начали расследовать дело об исчезновении старика Заботина, заодно распутали дело об убийстве его бывшей жены, потом нашли их убийцу Клесова и его соучастников, а параллельно Турецкому удалось поучаствовать в розысках серийного убийцы Ермилова.

– Ну вот, так и знала, – услышал он обиженный голос Альки. – Опять о работе думаешь?

– Да ты ешь, ешь, – улыбнулся ей Турецкий.

– Мы что, сюда есть пришли? – возмущенно спросила она.

– А разве нет? – осторожно спросил ее возлюбленный.

– Поговорить. Нам же совсем некогда поговорить!

– Ну, говори, дорогая, я слушаю.

Турецкий улыбался и смотрел на Альку, которая сразу оживилась, личико ее просияло, и она защебетала, рассказывая какие-то милые глупости.