Когда Аркадий подъехал к ларьку, продавец Костик уже погасил огонь и стоял теперь весь мокрый и в саже. Аркадий припарковался у тротуара и не стал выключать фары. Мимо проезжали машины, но вот одна из них остановилась, и Аркадий с досадой взглянул на нее — милицейская. Вышли двое — патруль.

— Что у вас тут случилось? Нам звонок поступил с мобильного, кто-то из водителей сообщил — огонь видел. Вы что, сами загасили, что ли?

— Нет проблем, товарищ сержант, — Аркадий вгляделся в нашивки на погонах. — Какие-то хулиганы подожгли и сбежали. А мы загасили.

— Так что, заявление писать будете? — С ленцой в голосе спросил упитанный сержант, почесывая толстую шею, — так и хотелось сравнить ее с бычьей.

— Не, не будем. Говорю же, малолетнее хулиганье. Позабавились, видать делать нечего.

— Звонок был, мы отреагировать должны, — вдруг вмешался худощавый милиционер, по виду совсем пацан. Аркадий с неудовольствием подумал: «Ишь, старательный какой…»

Первый опять почесал под воротничком и недовольно пробурчал.

— Напишите, что хулиганы баловались. И претензий вы ни к кому не имеете.

Аркадий пошел с милиционерами в их машину, написал под диктовку здоровяка заявление, расписался. Тот сверил паспортные данные.

— Зря вы отказываетесь, Афанасьев, найти эту шпану. Вот из-за таких как вы, которые не хотят связываться со всякими сволочами, и происходят нарушения. Потому что все молчат, — строго сказал худощавый шкет.

Он неодобрительно посмотрел на Аркадия, и когда тот выходил из машины, услышал ворчливый голос толстошеего:

— Ну что ты, Кравченко, вечно со своими советами лезешь? Тебе что, охота среди ночи все дворы обшаривать, этих уродов искать? Они, может, уже по домам разбежались.

— Вот я и говорю, — хмуро ответил Кравченко, — если в зародыше не пресекать всякие нарушения, не росла бы у нас преступность.

Редкие прохожие пробегали мимо, торопясь к метро. Через пять минут вход закрывался. Костик в одиночестве скрючился на стуле, который вынес из ларька, и потихоньку приходил в себя.

Аркадий подошел к своему ларьку. Первым делом осмотрел потери. Безуха, не такие уж большие. Только дверь выгорела. Вот скотина этот Циркуль, все-таки сдержал слово. Аркадий надеялся, что местные бандиты не станут его трогать, ведь он им платил исправно. Полный беспредел… Вот что значит молодняк — никаких понятий.

— Молоток, что потушил, — похвалил он Костика.

— Аркаша, не могу я больше, — поднял тот голову. — Сказали, что в следующий раз брюхо мне вспорют. Это ваши дела. Я тут при чем? Уйду на Черкизовский рынок. Мне там один китаец в день тыщу обещает.

— Погоди, Костик, не кидай мне подлянку, — положил ему руку на плечо Аркадий. — Сначала расскажи, как это случилось.

— Ну пришли опять, после одиннадцати ночи. Спрашивают: бабки хозяин для нас оставил? Говорю: нет. Он придет, с ним и говорите. А Циркуль мне и говорит: «Ты, падла, стрелки не переводи. Он тебе должен был оставить для нас». Ну всю кассу и забрали. Внутри попереворачивали, полный разгром устроили. А уходили, снаружи чем-то дверь облили и подожгли. Хорошо, что сразу в машину сели и уехали. Я успел с бутылем «Шишкиного леса» выскочить и залить дверь. Потом еще два бутыля вылил. Какая-то дрянь такая горючая оказалась… Только потом тебе и позвонил.

Аркадий заскрипел зубами. Падлы, а ведь обещали крышу. А на самом деле решили обобрать его до нитки. Ну, падлы…

— Так давай все сейчас уберем. Они уже сегодня не приедут. Подумают, что ты застремался и отвалил. А я завтра к одному мужику пойду, он решит наш вопрос. Без балды. Прошу тебя, Костик, не уходи. Мне сразу так человека не найти. Слово даю, больше они нас не тронут.

— Зарплата маленькая, — стал торговаться Костик. На самом деле ему совсем не хотелось уходить на Черкизовский рынок. Там народу миллионы проходит, прут все подряд. Глаз да глаз нужен, потому что за все потери продавец несет личную ответственность. То ли дело в ларьке работать: сидишь солидно в помещении, в окошко товар выдаешь, хозяином себя чувствуешь. А на желтых работать ему, белому человеку, как-то не в жилу. На черных тем более. Азиков он не любил еще больше, чем китайцев. Потому что понаехали. И желтые понаехали, но их как-то было меньше, чем азиков. И они держались кучно, а эти расползлись по всей Москве как тараканы. И с каждым годом их все больше и больше, целыми деревнями приезжают.

— Бабки я тебе подниму. Вот улажу дела и сразу подниму, — пообещал Аркадий.

Он с час наводил порядок в ларьке, потом сел в раздолбанную «пятерку» и поехал к Коляну. Мысли в голове роились безрадостные. Что-то хреново у него жизнь на воле складывается. Одни обломы катят. А сначала так пошло фартово, — и документы ему Виталий Семеныч выправил, и квартиру помог приватизировать, и бабло за нее выплатил быстро. А ведь как вспомнить: вернулся домой без документов, даже военного билета не было. Хорошо, познакомился с одной чувырлой, а она в приятелях держала риэлтера. Ну и намекнула Виталию Семеновичу, что есть один парень, недорого за квартиру просит. Свела их, сделала доброе дело. А Виталий Семенович такой крутой мужик, у него все схвачено. Мало того, что авторитетный, связи большие, еще и репутация честного человека. То есть чувырла Аркадию доложила: ни одного не подвел. Все

обмены, купли, продажи, расселения проводит быстро, клиентов не кидает. Знает, какие документы у кого получить, кому сколько заплатить. Находка, а не человек. И с бабкой решил вопрос. А то уже плохие мысли стали закрадываться в голову Аркадия. Очень бабка мешала, то есть ему она совсем не мешала, он ее после тюрьмы ни разу не видел. Уехала в деревню еще в апреле. Но вот ее прописка в квартире ломала все его планы. А Виталий Семенович ему сказал:

— От бабули можно избавиться.

Аркадий даже обалдел поначалу. Такой солидный человек, а советует ее убрать. А он, оказывается, совсем другое имел в виду. Убрать ее на бумаге. Сам и напечатал свидетельство о ее смерти, будто копия. Дал Аркадию сотню баксов и велел обратиться к начальнице паспортного стола Алине, отчество он уже и позабыл. До последнего не верилось Аркадию, что так легко можно решить проблему. Сказал ей, что от Козлова, собирает документы на приватизацию. Сунул липовое свидетельство, а на вопрос, почему не оригинал, ляпнул, что в голову взбрело: забыл, дескать, дома. Она свидетельство развернула и сотню баксов быстро спрятала куда-то под папочку. И все дела. Заверила бумажку. А за тыщу долларов Виталий Семеныч сделал ему военный билет. У него и в военкомате свой человек. Потом, правда, все расходы с него вычли, когда квартиру продал. Но и это правильно. Деньги-то немалые. Кто ж за так станет такое дело проворачивать? И покупателя нашли быстро, у Виталия Семеныча в агентстве недвижимости замдиректором его старый друг. Вот что значит связи. Его тоже подмазали, солидно так подмазали. Но дело того стоило.

Как только квартиру купил какой-то русский из Казахстана, перед Аркадием встал вопрос, где же теперь ему кантоваться. Вспомнил про старого дружка Коляна. Когда они закорефанили, еще до того, как Аркадий попал в зону, Колян был мужиком заводным, любил выпить, на том они сошлись у какой-то забегаловки. И теперь, оказавшись на улице и пораскинув мозгами, Аркадий решил напомнить другу о былой развеселой жизни. Правда, сказать, что она была уж очень веселой, тоже можно с большой натяжкой. Потому что его молодая жизнь прошла, как в тумане, вернее — как в угаре. Даже воспоминания были какие-то отрывочные. Только пьянки и вспоминались. Да еще как мамашу свою подпалил. Очень она его тогда достала, стала воровать его заначки и даже более того — на самое святое посягала. Чуть у него появлялась бутылка про запас, она и тут крысятничала. И однажды он пришел домой уже совсем на бровях, но хотелось добавить. Сунулся в тайничок, а там пусто. А мать валяется на кровати и хриплым голосом распевает пионерскую песню «Взвейтесь кострами»… Это его совсем доконало. Можно такого человека простить, даже если она его родная мать? Конечно, нет. Вот и ливанул на нее бензином. Как раз в тему с песней. Правда, хотел попугать. Кто ж знал, что она так проспиртована, что вспыхнет как факел. С перепугу отрезвела, в подъезд выскочила с дикими криками, соседи погасили. На него, естественно, дело завели. Скоренько в зону отправили. И когда бабка сообщила, что мамаша померла, он не сильно горевал. С его ли помощью или самостоятельно, она все равно долго бы не протянула. У нее уже и белая горячка бывала.

Когда Козлов и его дружок Дмитрий поставили Аркадия перед выбором — деньги или комната в коммуналке, он решил, что пора завязывать с прошлым, начинать новую жизнь. Если купить комнату, на эту новую жизнь уже ничего не остается. А рвать жилы на работе он не собирался. На зоне отпахал, хватит. Нужно свой бизнес начинать. Чем он хуже других? Решил купить ларек и торговать всякой всячиной, как все палаточники. Только вот нужно с жильем решить проблему. И получалось, что подаваться ему, по сути, не к кому. Из бывших корешей, хотя какие они кореша, собутыльники, — кто совсем спился и в бомжи подался, кто в зоне сидел, а кто и вовсе в сырой земле нашел себе вечное пристанище. Один Колька согласился его принять. И то на условиях, чтобы обеды по очереди готовили и в доме не пить. Аркадий удивился трезвому образу жизни Кольки, но выбирать не приходилось. Отказываться вовсе от спиртного он не собирался. Но вынужденное воздержание от алкоголя в зоне приучило его знать меру. Совместная жизнь с Колькой тяготила, он томился от его праведности. Тот уже год как подался вдруг в какую-то секту, ушел из семьи и нанялся дворником в ЖЭК. А ведь профессия у него была нормальная — плиточник, без работы не сидел. Но вот вбилась дурь ему в голову, что хорошие бабки опустошают его душу. Решил очиститься. Стал зарабатывать гроши, из них половину отдавал жене. На одних винегретах да картошке сидел, ничего себе не покупал, в обносках ходил. Даже раскладушку для служебной комнатенки нашел на помойке. Вообще он мужик хозяйственный. Умудрился комнатку обставить, считай, на халяву. Народ теперь богатый, чего только не выбрасывает на помойку. Вплоть до стиральной машины — только потому, что марка устарела. Даже если она еще на ходу. Так что на хозяйстве у Кольки и техника была — стиральная машина и маленький черно-белый телевизор с таким крохотным экраном, что впору микроскоп покупать.

Но Аркадий рассчитывал, что рано или поздно он накопит на комнату, потому что дела в палатке сразу пошли хорошо. Она стояла на бойком месте, рядом с остановкой двух маршрутов троллейбусов и трех трамваев, да и до метро три минуты ходу. С первых же дней выручка пошла нехилая. Он воодушевился и на радостях устроил дома праздник. Купил Кольке торт, а сам выпил во дворе на лавочке, чтобы не травмировать Колькину почти уже святую душу.

И продавец попался хороший, допризывник Костик, который закончил школу в семнадцать лет и собирался через год пойти в армию. Учиться он не хотел, потому что не мог решить, чем собирается заняться в будущем. То ему хотелось быть ветеринаром, то поваром, то санитаром в хосписе, после того, как его любимый дед умер от рака легких. И пока он находится в свободном поиске, решил поработать продавцом. Особого ума не надо, напрягаться тоже не приходится, работа спокойная, свои деньги появились, даже матери подбрасывал. И характер у Костика был миролюбивый, без закидонов. Аркадий даже не знал, что такие пацаны бывают. Во всяком случае, ему не попадались.

Оказалось, расслабляться в нынешней жизни нельзя. В один из дней подвалил молодняк — человек пять крепких ребят, ровесников Костика, которые предложили Аркадию стать его «крышей». Понятно, что такое хлебное место бандиты просекли сразу. Но дали немного времени хозяину, чтобы он почувствовал вкус денег и потерял бдительность. Чтобы понял: ему будет что терять, если вздумает артачиться. Аркадий знал, что с бандитами лучше не спорить. Он согласен делиться. Будь это действительно «крыша» или обыкновенный рэкет, как не называй, а бабки придется отстегивать. Но молодые особенно лютые и ненасытные. Цена «крыши» росла с каждым днем, скоро просто не будет смысла держать ларек. О чем он и сообщил Циркулю — мордатому наглому парню с маленькими злобными глазками и стриженой под «ноль» головой.

— Какой резон меня разорять? Вы ж тогда потеряете свою долю, — сказал вежливо Аркадий, хотя его внутренне трясло от злобы.

— Другой найдется, — издевательски заявил Циркуль. — А не станешь платить, сожжем к такой-то матери.

Не прошло и двух дней, как они показали — не шутят. А завтра могут подпалить со всех сторон, Костик и выбежать не успеет… Вот с такими горестными мыслями Аркадий подъехал к дому и с трудом нашел место для парковки. Не успел выйти из машины, как наперерез ему двинулись пять уже знакомых фигур. Аркадий хотел рвануть к подъезду, но понял, что не успеет. И все-таки рванул. Его догнали играючи и подсекли на полном ходу, так что он полетел, как в кино: сначала снарядом вперед, а потом мордой по асфальту. Кто-то прижал его голову ногой, не давая встать.

— Сегодня еще убивать не будем. Намек понял? А завтра уже можешь прощаться сразу со всем — и с бизнесом, и с жизнью. Одним махом всех убивахом, — заржал Циркуль, а следом за ним и вся кодла.

— Вы же у меня сегодня всю выручку забрали, — прохрипел Аркадий. — Чего вам еще надо?

— Чтобы ты не утаивал, крыса. Мы сегодня видели, как ты днем приезжал. Что, не забрал за полдня деньги?

— А жрать мне надо? — злобно ответил Аркадий.

— Все равно не в коня корм. Смотри какой застиранный, прямо ребра можно пересчитать. Хочешь, откроем счет? Один… — заржал кто-то над головой и больно пнул в ребро тяжелым ботинком.

— Не надо… — заскрипел зубами Аркадий. — Завтра получите бабки.

— Гляди, фраер, не обмани…

На прощанье его еще раз пнули в ребро и кто-то сказал:

— Два… А три и далее получишь завтра, если не принесешь бабки.

Аркадий встал, держась за бок. Сволочи, падлы, хоть бы не сломали ребро… Он зашел в подъезд и подумал, что они начали серьезную охоту, раз следили за палаткой и догадались, что он днем забрал выручку. А потом пасли, когда возвращался домой.

Завтра же утром нужно связаться с Виталием Семенычем и Дмитрием. Они на нем хорошо наварили, когда квартиру его продавали. Пусть помогут решить проблему. Придется из остатков своих квартирных дать им, чтобы откупили от братков. Пусть молодняк видит, что он с крутыми контачит, что есть у него свои заступники посолиднее…

Колька уже спал, свернувшись калачиком на своей провисшей раскладушке, завернувшись в байковое одеяло. Очень хотелось выпить, но Аркадий поборол в себе желание. Нужно завтра встать с нормальной мордой, когда пойдет на поклон к Козлову. Чтобы не вызвать у него отвращение.

Он развернул матрас, стоящий в углу, и долго ворочался, скрипя от злости зубами. Был бы он поздоровее, отловил бы этих сволочей по одному. Не жалко было бы и перо в бок вставить каждому. Но свои силы он оценивал реально — после отсидки исхудал, никак вес не мог набрать. Никакое хорошее питание не помогало. Может, у него вообще туберкулез? Но он отогнал эти мысли. Не затем он на волю вышел и новую жизнь начал, чтобы сыграть в ящик и не насладиться открывшимися перспективами. В конце концов, зря он, что ли, живую бабку в мертвые записал? Нет, он просто так не сдастся!

Утром Аркадий позвонил Виталию Семенычу. Тот немного удивился, что Аркадий жив-здоров и даже просит о встрече, да еще о срочной, безотлагательной. Но по телефону выпытывать причину не стал и встретились они в кафешке у. метро.

Козлов выслушал о неприятностях Аркадия и велел тому ехать в свою палатку.

— Как твои мучители приедут, звякни мне. А им скажи — с ними хочет солидный человек поговорить. Пусть ждут. Времени у них много… — рассмеялся он весело, и Аркадий поверил, что все не так плохо. Выручит его Виталий Семеныч.

Костик уже был на боевом посту и даже умудрился на дверь набить кусок фанеры, чтобы не отпугивать покупателей. На пятачке возле палатки стояли какие-то мужики, покупали пиво. Мамаши с детишками прилипли к витрине, выбирали всякие «Сникерсы» и жевательную резинку. Улица жила своей шумной жизнью. Машины ехали в пять рядов, хотя полос было только четыре, время от времени нервно сигналя.

— Не приезжали? — спросил он у Костика через окошко. Не хотелось заходить в тесное помещение и отвлекать его от работы.

— Для них еще рано, — ответил тот, отсчитывая сдачу.

Аркадий въехал в боковую улицу и припарковался, наблюдая за всеми машинами, притормаживающими у палатки. Позиция была удобная, справа и слева от него стояли припаркованные машины.

А в это время Виталик звонил Дмитрию, но у того телефон был занят. И когда наконец освободился, Виталия разобрало любопытство.

— С кем ты трепался полчаса?

— С Войцеховской, — охотно ответил он. — Мы тут с ней разговор об искусстве завели. А она как села на любимого конька, едва успевал слово вставить.

— Когда ты их собираешься к тетке привести?

— Вот ради этого я ей и звонил. Сегодня вечером устраиваю прием в честь высоких гостей, — хихикнул он.

— Правильно. Пора начинать атаку… Слышь, Димыч, тут такое дело возникло. На нашего подопечного, Аркадия, бандиты наехали, житья ему не дают. Помочь нужно мужику. Не бесплатно, естественно. Ты как, в деньгах нуждаешься?

— А кому же бабки не нужны? — опять хихикнул Дмитрий. — А в чем наша помощь заключается? Отстрелять их поодиночке? Или кастрировать, чтобы им было мучительно больно за бесцельно прожитые годы?

Шутка друга Виталику понравилась, и он хмыкнул.

— Нет, хотя от таких отморозков с удовольствием избавил бы общество. Аркашка им, кстати, отстегивает, а они совсем оборзели.

— Ну и как ты планируешь насытить этих прожорливых стервятников?

— Заеду, скажу.

— Валяй, Алина на работе.

План воздействия на бандитов Виталик уже обдумал, когда дозванивался к Дмитрию.

— Значит, так, — начал Виталик, когда они уселись на диван, и Дмитрий предложил подкрепиться пирожками. Алина неплохо пекла, и это было удивительно, — заниматься хозяйством она Не любила. А вот поди ж ты, стряпня у нее получалась вполне съедобная. А сейчас у них и вовсе был период особо нежных отношений, Дмитрий наконец сделал ей предложение. И Алина из кожи вон лезла, чтобы угодить жениху. Потому что до конца не верила ему, вдруг еще передумает? И была такой паинькой, что Дмитрия это даже напрягало.

— План такой: Аркадий нам дает пять тысяч гринов. Из них мы две тысячи отваливаем этим уродам, остальные делим пополам. Они мелкие сошки, им сойдет и столько.

— А они завтра опять к нему припрутся или через неделю. А у Аркадия уже, насколько я помню, остается всего ничего.

— Мы им скажем, чтобы за эти деньги три месяца дурачка не трогали. А дальше их дело.

— А бабки уже дал? Бабки вперед!

— Дал, я бы без его бабок за дело не взялся.

План Дмитрию понравился.

— А какова, собственно, моя роль в этом деле?

— Как обычно, солидный мужик с прищуренным взглядом. Кстати, стартовый пистолет не забудь повесить под рубашку в кобуре. Ну и так небрежно полу пиджака отбросишь, ровно настолько, чтобы они оружие заметили.

Поели пирожков, попили отличный кофе, обсудили предстоящий визит Войцеховских, и тут загудел зуммер мобильного Виталика.

— Ну? Как там?

— Приехали, — услышал и Дмитрий взволнованный голос Аркадия.

— Ты с ними уже говорил?

— Нет, сижу в машине, наблюдаю.

— Выйди, скажи: сейчас солидные люди подъедут. Пусть ждут.

Друзья быстро собрались и сели в «мерседес» Виталика.

— Крутая у тебя тачка, — в который раз позавидовал ему Дмитрий.

Виталик, выезжая со двора и выставив нос машины на дорогу, воспользовался секундной заминкой затрюханной «пятерки» и влился в общий поток.

— Ничего, Димыч, не огорчайся, — снисходительно проронил Виталик, заметив, как у друга заметно испортилось настроение. — Ты придумал такое клевое кидалово, что твои Войцеховские сделают тебя миллионером. Представляешь, они строят планы наварить за твой счет, а ты им такую подлянку…

Дмитрий опять оживился.

— Мы им такую подлянку, — поправил он друга. — Мы же с тобой тандемом поработаем.

— Все-таки школьная дружба — самая верная дружба, — сделал вывод Виталик.

Когда они подъехали к ларьку, Аркадий ждал их, сидя на низеньком заборчике. Он заметно нервничал. Увидев, как из машины вышли его покровители, энергично замахал рукой куда-то себе за спину. На узкой улочке стояли припаркованные машины, и из одной вывалились пятеро.

— Наглые мордовороты, — заметил Дмитрий, глядя на настороженные лица бандитов. — Смотри, какой нынче молодняк пошел — рожи тупые, ни одной мысли на лице.

— Почему же? — усмехнулся Виталик. — У них есть мысль — как бы нашего Аркашу обобрать.

Аркадий криво усмехнулся. Виталий Семеныч шутил, и на его шутки нужно было улыбаться.

Расхлябанной походкой парни подошли к ларьку и уставились на солидных мужчин.

— Ну что, парни, представляться будете? — сузил глаза и недобро улыбнулся Виталий.

Что-то в его взгляде было такое, что парни назвали себя и даже протянули руки для приветствия. Дмитрий небрежно откинул полу пиджака и понял по глазам бандитов — пистолет заметили. Так же небрежно поправил полу и спросил:

— Где разговаривать будем? В вашей машине или в нашей? — и указал пальцем на черный «мерседес», сверкающий под лучами солнца, словно он только что сошел с конвейера.

Парни потоптались, сгрудились в кружок, заговорили вполголоса, и один из них сказал:

— В нашей. А то здесь шумно очень.

— Ну пошли, — скомандовал Виталий. — А ты, Аркаша, занимайся своим делом. Мы все уладим, — веско сказал он.

Аркадий остался, проводив взглядом и обидчиков, и спасителей.

В машину вместе с Виталием и Дмитрием сели трое.

— С кем тему перетирать будем? — жестко спросил Виталий.

— Со мной, — взглянул исподлобья здоровенный парень с бритой башкой, назвавшийся Циркулем.

— Значит, ты здесь за главного? — сделал вывод Виталий.

Тот кивнул, и его маленькие глазки сфокусировались на руке Виталия. Солидный мужик с металлическим взглядом и командирским голосом полез в карман и достал пачку стодолларовых бумажек. У бандитов загорелись глаза.

— Откупные… — просто сказал Виталик. — Здесь две тысячи. Три месяца мужика не трогаете. А дальше ваше дело.

— А не мало? — вдруг подал голос Циркуль.

— А ты крутой? — сузил глаза Виталик. Дмитрий при этих словах опять небрежно откинул полу пиджака. — Парни, это вам не девяностые годы. Не зарывайтесь… — Виталий артистически сплюнул в открытое окно.

— Да хватит, пожалуй, — тут же отступился бритоголовый.

— Договорились, — жестко проговорил Виталий и первый вылез из машины.

— Тесно тут у вас как… — начал вылезать из машины Дмитрий.

Они кивнули бандитам и плечом к плечу направились к палатке. Молодняк смотрел им вслед.

— Работай, Аркаша, спокойно, — похлопал по плечу Афанасьева Виталий, когда тот отвалился от ларька.

— Спасибо, Виталий Семеныч, — поблагодарил его Аркадий.

— Смотри слезу не пусти, — пожал ему на прощанье руку Виталий.

Из машины за ними наблюдали пять пар глаз. Они видели, как крутые мужики тепло попрощались с Аркадием.

— А почему три месяца? — задал вопрос один из бандитов Циркулю.

— А хрен их знает. Но мужики точно крутые. Видал, у одного пистолет?

— Да и второй наверняка со стволом. Наверное, в машине возит…

— Ладно, чуваки, даем отпуск этому застиранному. Аж на три месяца… — поставил точку Циркуль. — А потом развернемся.