Проныра залез в автомобиль, вынул из пиджака Шэйна конверт и открыл его. В конверте лежало два письма. По виду бумаги можно было догадаться, что их часто перечитывали. Была в конверте и фотография белой девушки с длинными золотистыми волосами. Лора будет не в восторге, подумал Проныра, разворачивая одно из писем. Из сложенного листка что-то выпало. У Проныры перехватило дыхание. Это была фотография теперь уже мертвого европейца, сыгравшего роль «подсадной утки»! Проныра перевернул снимок — никаких надписей на обороте. Письмо отправили год назад из Йоханнесбурга, как явствовало из написанного в уголке адреса. Само письмо было весьма кратким:
«Посылаю фотографию человека, убившего вашего брата. Трудно рассчитывать, что когда-нибудь вы столкнетесь с этим ублюдком, но, уж если это случится, надеюсь, вы воздадите ему по заслугам».
Проныра снова посмотрел на фотографию белого. Никаких темных очков, но, несомненно, это он — та же квадратная челюсть, густые темные волосы. Множество вопросов тут же зародилось в голове Проныры. Но он отогнал их и обратился ко второму письму. Оно выглядело еще потрепаннее первого, помечено было более ранней датой и написано другой рукой. Проныра перевернул листок и взглянул на подпись: «Марк»!
Он прочел письмо.
«Дорогой Лабан!Твой брат Марк».
Привет тебе от всех наших. Надеемся, ты скоро напишешь, и мы узнаем, как у тебя дела. Мама говорит, что, если ты не поторопишься с ответом, она поедет в Найроби и заберет тебя домой. Артрит по-прежнему беспокоит отца, но в остальном с ним все в порядке.
Через полгода учеба заканчивается, и я не представляю, что будет дальше. В Йоханнесбурге можно было бы найти место учителя, но сейчас меня заботит совсем другое.
В последнее время я встречаюсь с одной девушкой. Она меня любит, и я от нее без ума. Одна беда: я черный, а Дженет белая. Она учится в Стелленбоссе. Мы познакомились несколько месяцев назад на студенческой конференции. Ее отец — химик, работает в университете.
Я знаю, ты скажешь, что все это безумие. Мы с ней и сами так думаем. Возможно, нам когда-нибудь удастся уехать отсюда — в Европу или Штаты. Там видно будет. Нам, понятно, приходится вести себя крайне осторожно. Только несколько самых близких моих друзей знают о наших отношениях. Дженет — прекрасная девушка. Как бы я хотел вас познакомить! Посылаю тебе ее фотографию…
Итак, ждем твоего письма. Я еще напишу.
С сердечными пожеланиями от всех наших.
Проныра сложил оба письма и сунул их обратно в конверт. Снова посмотрел на фотографию «подсадной утки» и присоединил ее к письмам. Вгляделся в фотографию блондинки. Лицо казалось как будто знакомым. Где он мог ее видеть?
Проныра заехал домой, оставил там пиджак Шэйна, а конверт прихватил с собой. Добравшись до редакции, он бросился к фотографам.
— Задание выполнено, — доложил Якуб, не дав Проныре и рта раскрыть. — Вот они все, чертовы европейцы, входившие в здание «Орла» и выходившие оттуда. Включая самого Гарольда Маклеода. — Фотограф потряс двумя листами контрольных отпечатков. — Сорок три человека — сорок три кадра!
— Потрясающе. Как же это тебе удалось? — Проныра принялся изучать отпечатки.
— Дело мастера боится. Запомни, я профессионал.
— Как тут забыть, если ты по три раза на день напоминаешь!.. Так, а где увеличенные отпечатки парней из «кортины»?
— У Лоры. Они еще высохнуть как следует не успели, а она схватила их и куда-то умчалась в машине.
— Не сказала куда?
— Нет. Я ведь всего-навсего фотограф. Никто мне слова доброго не скажет. Только и слышу: «Якуб, бери камеру — и за мной!» или: «Якуб, иди и снимай всех, кто выйдет из автобуса на Кимати-роуд». Такое отношение ущемляет мое достоинство. Где же профессиональная этика?
— Вот что, Якуб, — сказал Проныра, — рассказывать об истории, которая еще не попала в печать, — значит нарушать профессиональную этику.
— Мне это не по душе, и, бьюсь об заклад, Хамиси это тоже не понравится, если он узнает.
Проныра многозначительно посмотрел на Якуба:
— Но ведь он не узнает, правда?
— Как я могу ему рассказать, если сам ни черта не знаю?
Якуб выхватил лист с контрольными отпечатками из рук Проныры и пробормотал еще что-то про себя — Проныра не смог разобрать ни слова.
— Все равно, старина, ты великий фотограф.
Миссис Джойс Ондиэки, библиотекарша, скептически посмотрела на Проныру:
— Не могли бы вы припомнить более точно, когда это произошло?
— Поверьте, миссис Ондиэки, не могу. Попробуем покопаться в майских номерах. Вдруг там что-нибудь обнаружится.
— Майская подшивка у вас, — с укором произнесла миссис Ондиэки. — Вы имеете в виду июньские номера?
— О да, простите. Вы так любезны.
— Дали бы нам побольше места для хранения, — сказала она уже с порога.
Можно подумать, что другие отделы не нуждаются в помещении и дополнительных средствах!
— И еще одно. — Миссис Ондиэки вернулась и положила на стол пухлую папку с подшивкой июньских номеров «Рэнд дэйли мэйл». — Мне нужны помощники.
— Вы прекрасно одна справляетесь, — угодливо сказал Проныра. — Такие работники стоят десятерых.
— Да уж, я не из тех, что целый день пялят глаза на часы. Ровно в пять их словно ветром сдувает, а я торчу тут до ночи.
Проныра стал перелистывать огромные страницы.
— Что за формат, прямо простыни какие-то, — проворчал он. — Надо бы нам их микрофильмировать.
— Микрофильмы не помогут, если вы даже не знаете, чего ищете.
— Я-то знаю, чего ищу, миссис Ондиэки.
— Вы не помните, когда статья была напечатана, а это все равно что ничего не знать, — сказала библиотекарша. — В газете найти не можете, а на микрофильме тем более не отыскали бы.
Внезапно Проныра оторвался от газетных листов и торжествующе посмотрел на нее.
— Это я-то не могу найти? — завопил он, тыча пальцем в середину страницы.
— Ну, благодарение богу, — сказала она. — Теперь я отнесу на место папки и наконец уйду домой.
Проныра склонился над газетной страницей. В центре ее был помещен снимок девушки-блондинки, над которым на два столбца шел заголовок:
УБИЙСТВО СТУДЕНТКИ!
УБИЙЦА ЗАСТРЕЛЕН ПОЛИЦИЕЙ!
В глаза Проныре била подпись под снимком:
Мисс Дженет Эразмус — убитая студентка
Сама статья была короткой и бесстрастной. Дженет Эразмус, выпускница факультета политических наук Стелленбосского университета, была убита во время студенческих волнений африканцем, личность которого, по словам полиции, еще не установлена. В качестве мотива убийства полиция предполагает кражу: у африканца была обнаружена сумочка девушки. Он пытался бежать, но инспектор Ганс Иоханнесен застрелил его. Позднее выяснилось, что убитый был вооружен пистолетом, из которого, по мнению полиции, он и стрелял в белую студентку. Редакция «Рэнд дэйли мэйл» связалась с отцом девушки, но тот отказался беседовать с репортерами… Этот отец не кто иной, как сбежавший ученый, доктор Корнелиус Эразмус!
Проныра все еще сидел в глубоком раздумье над газетой, когда в библиотеку вошла Лора.
— У меня для тебя сюрприз! — воскликнула она.
— Выкладывай!
— Один из белых врачей опознан, — сказала Лора, показывая ему фотографию. — Я разложила все фото перед сестрой в клинике, и в конце концов она указала вот на этого.
Проныра впился глазами в фотографию, которую держала Лора.
— Она уверена?
— Абсолютно.
— Лора, я тоже не сидел без дела и вроде бы теперь знаю, почему Шэйн убил того парня в «Хилтоне».
— Этого не может быть! — не поверила Лора.
Проныра протянул ей конверт с двумя письмами и снимками.
Она открыла его и сначала вынула фотографии.
— Шэйн застрелил вот этого?
— Правильно.
— А кто эта девушка?
— Это дочь ученого-беглеца, Эразмуса. Ее тоже нет в живых.
Лора с озадаченным видом принялась за письма.
— Ничего не понимаю, — наконец сказала она.
Проныра подвинул к ней подшивку «Рэнд дэйли мэйл» и указал на найденную им заметку.
— Прочти вот это.
— Та же девушка! — едва взглянув на газетную страницу, воскликнула Лора.
— Верно, она не только дочь доктора Корнелиуса Эразмуса, но и подруга Марка.
— Господи, ты ведь не думаешь, что африканец, убивший девушку, — это Марк?.. — пробежав заметку, спросила Лора.
— Да я почти и не сомневаюсь в этом.
— Стал бы он убивать любимую девушку, да еще ради кошелька!
— Не стал бы. Человек, написавший такое письмо, не мог этого сделать.
Проныра перевернул несколько страниц подшивки. В следующем номере газеты было помещено продолжение истории об убийстве девушки. Газета писала, что убийца — «некий Марк Кхакхетла», радикально настроенный студент университета Форт-Хэйр. В интервью с репортером инспектор Ганс Иоханнесен заявил:
Эксперты по вопросам баллистики располагают доказательствами того, что мисс Эразмус была убита из пистолета, найденного у африканца. Следы пороха на правой ладони Кхакхетлы подтвердили, что из пистолета стрелял именно он. Когда я приказал ему остановиться, у него в руке была ее сумочка. Однако вряд ли он совершил убийство из-за нескольких рэндов. Что касается подлинных мотивов, то пока нам ничего о них не известно.
Проныра перелистал еще несколько страниц и захлопнул папку.
— Все это чушь собачья! — со злобой сказал он. — Южноафриканская полиция, должно быть, пронюхала, что дочь Эразмуса встречается с черным студентом, и они решили убрать и ее, и парня. На всякий случай — ведь отец-то засекречен! Девушка, вероятно, была с характером — убили бы только его, она бы так этого не оставила, могла бы повлиять на отца. Вот и прикончили обоих, а публике преподнесли это несусветное вранье.
— А как же отец?
— Подозреваю, что через какое-то время он узнал правду о смерти дочери, понял, что ее убили те, на кого он работал, и решил бежать.
— Что же нам теперь делать?
Проныра посмотрел на часы:
— Сейчас — ничего. Но завтра, с утра пораньше, поезжай в иммиграционное бюро и установи личность и занятие белого похитителя Шэйна. Времени у нас в обрез. Те, кто его увез, скоро узнают, что Шэйн убил «подсадную утку» по личным мотивам, и тогда ему крышка!..