Уже почти светало, когда Адам вез Лоури в Сент-Джон Вуд.

— Хорошо, что уже так поздно, — сказала она сонно, — я бы не хотела сейчас, чтобы меня видели Сара, или Руперт, или кто-то еще.

Адам погладил ее бедро.

— Почему?

— Потому что, мне кажется, Адам Хокридж, что у меня на лице написано все, что со мной произошло. Саре будет достаточно только разок взглянуть на меня, чтобы понять, как я провела большую и лучшую часть воскресенья.

Он вопросительно взглянул на нее.

— Ты жалеешь об этом, Лоури?

Она минуту подумала.

— Теоретически, наверное, мне бы следовало жалеть. Но я не жалею. По крайней мере, я теперь знаю, почему вокруг этого поднимают такой шум. Я даже не представляла, что это может быть так.

— Я тоже. — И он криво улыбнулся в ответ на ее изумленный взгляд. — Это чистая правда, Лоури. Я делал это со многими женщинами. Это так. Но до сегодняшнего дня мне казалось, что заниматься любовью это чисто физическое удовольствие, ну вроде вкусного ужина или хорошего вина. А с тобой все оказалось совсем по-другому. Тебя нельзя назвать хорошенькой в общепринятом смысле и не что, чтобы у тебя была сногсшибательная фигура…

— Как у остальных, — едко добавила она.

— Может, ты перестанешь морочить мне голову с «остальными»? Поверь мне, когда я говорю, что то, что мы сейчас пережили, — это уникальный и прекрасный момент. Во всяком случае, для меня.

Лоури притянула его к себе, обхватив руками за шею.

— Для меня тоже, и ты это знаешь.

Адам долго целовал ее, а потом неохотно отпустил.

— Пора тебя положить спать, — сказал он, дотрагиваясь до ее щеки.

— Я, наверное, не засну, — сказала она со смущенной полуулыбкой. — Я ведь сегодня достаточно времени провела в постели.

* * *

В последние дни Лоури спала очень мало, так как Адам требовал, чтобы она проводила с ним все свободное время. К сожалению, его мотивы, которые он по-прежнему не скрывал, вряд ли могли обрадовать Лоури. Он постоянно подчеркивал, что, как только он возглавит фирму, его время перестанет ему принадлежать.

Сара и Руперт беспокоились, и Лоури это хорошо понимала, но избегали вмешиваться в ее дела с таким тактом, который Лоури не могла не оценить. Она сказала об этом Саре, когда та утром зашла к ней в кабинет с блюдом спагетти, предназначенным Лоури на ленч.

— То, что происходит у тебя с Адамом, очевидно, не подразумевает регулярного питания, — сказала Сара без обиняков. — Ты худеешь прямо на глазах, и у тебя на лице уже ничего не осталось, кроме глаз. У тебя что, бессонница?

— Да нет, когда мне удается… — покраснев, Лоури замолчала.

Сара вздохнула.

— Ты по уши влюблена в него, правда, милая?

— Ты знаешь, что правда. С того самого момента, когда я впервые увидела его, если уж мы заговорили о правде.

— В таком случае, это просто чудо, что ты так долго продержалась, — Сара внимательно разглядывала свои ногти. — Как он к тебе относится?

Лоури ответила ей не сразу.

— Я не перестаю удивляться тому, что он хочет заниматься со мной любовью, как только меня видит, если ты об этом спрашиваешь. И даже не в постели нам очень хорошо друг с другом. Это я могу сказать точно. Но все, что идет дальше этого, — я понимаю в его чувствах не больше тебя.

А потом, к ее превеликому огорчению, Лоури подхватила какую-то кишечную инфекцию, и ей пришлось пару дней пролежать в постели — драгоценное время, которое она могла бы провести с Адамом. Заключенная, как в тюрьме, в своей спальне, Лоури чувствовала себя совершенно разбитой не только из-за болезни, но и от антибиотиков, которыми ее лечили. Она прониклась еще большим чувством благодарности к Саре, которая спокойно, без суеты ухаживала за ней, не подпуская Руперта и детей до ее выздоровления.

Адаму было отказано в посещениях до тех пор, пока Лоури не перестала сомневаться, что ее хотя бы не вырвет прямо в его присутствии, но он появился в тот же момент, как только ему было разрешено навестить ее, с цветами и книгами и уверенный в том, что она сможет окончательно поправиться только на деревенском воздухе.

— У моих родителей есть коттедж в нескольких милях от Хирфорда, — сказал он ей. — Я отвезу тебя туда в эти выходные, подальше от шума и суеты. — Он присел на край кровати, с улыбкой глядя ей в глаза. — Я тоже страдаю. Я так давно не обнимал тебя, черт побери.

Лоури выздоровела так же быстро, как и заболела. Наверное, подумала она, предвкушение двух дней наедине с Адамом действует гораздо эффективнее, чем все таблетки, которые я проглотила.

Коттедж находился в уединенном месте. К нему вела безымянная дорога, проходившая вначале мимо нескольких отдельно стоявших домов, а затем мимо полей, простиравшихся на многие мили без всяких признаков жилья.

— Нас здесь ничто не побеспокоит, — сказал Адам, ведя ее через сад, разбитый на склоне холма, к коттеджу, из окон которого открывался прекрасный вид на равнину.

Лоури полюбовалась видом, прерывисто вздохнула и протянула руку к Адаму.

— Это просто сказка. Спасибо тебе за то, что ты привез меня сюда.

Позже, лежа в постели, утомленная любовью, которой они после вынужденного перерыва предались с удвоенной страстью, она наслаждалась полной тишиной. Она вглядывалась в ночь за окном, которая была абсолютно черна — не то, что в городе с его уличными огнями. Это место идеально подошло бы для медового месяца. Больше всего на свете ей хотелось принадлежать Адаму до конца её жизни, но если он и испытывал к ней что-нибудь похожее, то ничем себя не выдавал. Он занимался с ней любовью так, как будто она была для него пищей, а он был смертельно голоден. Он разговаривал с ней обо всем на свете: и смеялся с ней, и дразнил ее, и говорил ей экстравагантные комплименты. Но ни слова не сказал о том, что любит ее. Лоури теснее прижалась к нему, молча поклявшись самой себе убедить Адама раз и навсегда, что брак — это их предназначение. Она хотела, чтобы он сам предложил ей выйти за него замуж.

* * *

Желание Лоури исполнилось, однако совсем не так, как ей хотелось. Проведя две недели в состоянии паники, она купила набор для определения беременности и пришла в еще больший ужас, получив результат.

Страшно нервничая в ожидании разговора с Адамом, она приехала к нему домой в пятницу. Когда он открыл ей дверь, она нашла его таким же осунувшимся и подавленным, как и она сама, с темными кругами вокруг глаз. Впервые он выглядел на свой возраст, которым она так часто дразнила его. Минуту она колебалась, думая, не промолчать ли ей сейчас, не подождать ли более благоприятного момента. Но боясь, что такой момент никогда уже не наступит, она выпалила ему новости, как только он закрыл за ней дверь.

— Ты… что? — переспросил Адам, и глаза его превратились в две бойницы.

— Я беременна, — храбро повторила она.

— Как это могло случиться?

— Обычным путем, Адам. С твоей помощью, — добавила она, похолодев.

Он зашагал по комнате, как тигр по клетке.

— Как я понимаю, ты, очевидно, забыла в очередной раз принять свою таблетку?

— Неправда! — глаза ее засверкали от гнева. — Я ни разу не забывала принять таблетки. Но у меня была кишечная инфекция, ты же знаешь. Я принимала антибиотики, а таблетки в этих случаях могут не сработать. Они не дают стопроцентной гарантии.

Адам смотрел на нее в мрачном молчании так долго, что Лоури задрожала, несмотря на то что вечер был теплый.

— Ты говоришь мне правду, Лоури? — медленно проговорил он наконец, — или, может быть, ты специально организовала эту «случайность», чтобы меня поймать?

Сердце Лоури вдруг упало. Тяжелое, давящее молчание вновь воцарилось в комнате, пока она не заговорила безжизненным, деревянным голосом.

— Нет, я не делала этого, Адам. Я… я лучше пойду. — И она повернулась, чтобы взять свою сумку.

— Не будь дурой, — резко возразил он. В этот момент он был похож скорее на угрюмого незнакомца, чем на близкого ей человека, смеющегося Адама, в которого она влюбилась. — Нам с тобой придется кое-что решить.

Лоури покачала головой, ее лицо ничего не выражало.

— Нет, нам с тобой нечего решать. Ты мне только что дал понять, что я сама виновата. Так что все решения я приму сама, тебя это не касается.

— Лоури, подожди. — В его голосе появились примирительные интонации. — Наверное, я не должен был говорить этого — но, черт побери, неужели ты не понимаешь, каким неожиданным ударом все это для меня было? Удар за ударом… Давай все обсудим, обговорим все возможные варианты.

— Варианты? — Она посмотрела на него с такой откровенной неприязнью, что Адам гневно вспыхнул.

— Не будь дурой! Раз это случилось — значит надо что-то предпринять.

— Я хочу, — ледяным голосом начала она, — чтобы ты усвоил две вещи. Я собираюсь родить этого ребенка и оставить его у себя. — Она гордо подняла голову и взглянула на него. — Теперь ты можешь сказать, что ты хотел.

Адам глядел на нее сверху вниз со странным выражением.

— Понятно. Пришло время для ультиматума. — Он пожал плечами. — Хорошо, ты не оставляешь мне выбора. В таком случае мы поженимся.

— Ах, умоляю тебя, — издевательским тоном сказала она, — к чему этот театр? С самого начала ты мне внушал, что брак и семья нужны тебе как рыбке зонтик. И, кроме того, браки вдогонку это довольно пошло, Адам. Пожалуйста, не утруждай себя. Я сама справлюсь.

— И кто из нас теперь устраивает театр? — Губы Адама сжались. — Ты опять глупо ведешь себя, Лоури. Я устрою тихую свадьбу как можно быстрее и…

— Чтобы прикрыть мой позор? — насмешливо спросила она. — Проснись, Адам! Времена изменились.

— Да не в том же дело! Я хотел сказать, до того как мне придется отдать все свое время «Хок электроникс».

— Ах да, «Хок электроникс» — твой настоящий ребенок. — Лоури невидящим взглядом уставилась на пол, ее мозг напряженно работал. — Хорошо, но с одним условием.

— О чем это ты? — раздраженно спросил он.

— Мы сохраняем все в секрете, включая свадьбу, пока она не состоится. Потом мы объявляем миру, что спешка понадобилась, чтобы успеть до самого напряженного времени в «Хок электроникс», как ты и сказал. Но ни единого слова о ребенке, пока это не станет совершенно необходимо.

— Ты не сможешь долго скрывать беременность, Лоури, — нетерпеливо сказал Адам, — но пусть будет, как ты сказала.

Однажды вечером, незадолго до назначенного дня тайной свадьбы, Сара неожиданно зашла к Лоури и нашла ее в слезах, после чего выудила из нее всю историю, которую заставила повторить потом Руперту. Лоури проговорила с ними до поздней ночи. Она была рада наконец-то с кем-нибудь поделиться и сочла, что это будет только справедливо, если они узнают правду. Ее благодарность была безмерной, когда они обняли ее и пообещали свою помощь и поддержку.

* * *

Назначенный день свадьбы был таким ярким и солнечным, что любая невеста могла о таком только мечтать. Лоури посмотрела на небо с печальной улыбкой, приняла ванну, вымыла голову, высушила волосы. Теперь, когда ее волосы отросли, этот процесс занимал больше времени, чем раньше. Она аккуратно подкрасила лицо, оделась с продуманной тщательностью и еще раз проверила свой багаж, ожидавший у двери, добавив к нему несколько мелочей. Потом она пошла в дом и распрощалась с Сарой и Рупертом. Она крепко обняла Эмили, а Доминик, к счастью, играл в саду в крикет и не увидел ее слез.

Когда подъехало такси, она уже была готова, слезы ее высохли, и лицо было спокойным. В последний раз со всеми попрощавшись, она села в машину, помахала всем рукой и стала смотреть перед собой на дорогу, чувствуя, что еще одна глава в ее жизни закончилась. Она бы не стала заставлять Сару и Руперта принимать огонь на себя, но Руперт был непреклонен. Когда Адам Хокридж, бушуя, ворвется в дом, а так наверняка и будет, он не только найдет, что птичка улетела, но еще и будет иметь дело с грозным Рупертом.

Лоури смотрела в окно, не испытывая ни малейшего сожаления о том, что она поставит Адама в такое положение. Более того, она обнаружила, что испытывает какое-то примитивное удовлетворение при мысли о том, как он будет ходить взад и вперед в ожидании невесты, которая не придет. Ему это пойдет на пользу, с яростью подумала она. В мыслях она видела, как он кидает монетки в автомат, чтобы позвонить ей, как мчится в Сент-Джон Вуд, где его ожидает выразительное письмо, которое передаст ему Руперт:

«Дорогой Адам!

Ты спасен. Моя беременность в конце концов оказалась ложной тревогой. Кто виноват, не знаю — может быть, мое паническое состояние или некачественный тест на беременность. Так или иначе необходимость в этой свадьбе отпала. Правда, я на ней и не настаивала. Это ты хотел ее поскорей устроить — наверное, боялся повредить своей репутации человека, никогда не пренебрегающего своими обязанностями. У тебя их теперь так много, что ты должен быть доволен, что одной стало меньше. Особенно такой.

Кстати, это ни в коей мере не извинение за то, что я заставила тебя напрасно дожидаться у конторы регистратора. Я сделала это намеренно — это моя маленькая месть. Ты не был ко мне добр, Адам. И в последнее время ты стал чужим. Таким, которого я больше не желаю знать.

До свидания.

Лоури».