Ратмир.

Я сидел на веранде отцовского дома и в который раз пытался придумать для себя оправдание. Гатьку уже больше часа приводили в порядок: она была сильно обожжена, хотя Риду досталось еще сильнее. Как ни пытался думать о чем-то другом, мысли все время возвращались к моменту, когда увидел ее вылетающей из камеры брата. Нас много прибежало на крик, но все просто остолбенели, увидев страшные ожоги на лице и груди глупой девчонки. Я схватил ее и стал звать, ответом мне был ее безумный смех. Как же я испугался! Стал искать помощи. Параур и Хаим велели нести ее в кабинет отца, а она всю дорогу прижималась к моей груди и тихо плакала. Меня вытолкали из комнаты, и я решил выйти из дома, побыть один. Всё время пути слышал надрывный вой раненого Ридъяра. Потом и он затих, а через несколько минут из дома вышел тэр Дарос и без разрешения подсел ко мне со словами:

— Мда, неприятный денек сегодня, не находишь? — дракон устало вздохнул и продолжил: — Знаешь, по-моему твой брат окончательно охладел к девчонке, и теперь это навсегда.

— Это неважно, скоро их дороги навсегда разойдутся. Лишь бы здоровье восстановили. А там время пройдет и забудется всё, как страшный сон, — я пожал плечами, стараясь принять как можно более равнодушный вид.

— Ты так думаешь? — тэр Дарос с любопытством посмотрел на меня и вдруг улыбнулся в точности как Гатька. — Ты ведь по-своему любишь их обоих, не так ли? Это правда, что девчонка под воздействием магического ока Параура видела палящего Ранагара из дома Орли?

— Что? Откуда вы?.. То есть, я не понимаю, о чем вы.

Мужчина понятливо кивнул, отвернулся и вальяжно развалился на всем остатке скамьи, закинув руки за голову. Спустя минуту он снова заговорил:

— Твой отец и я когда-то вместе учились. Мы, знаешь ли, даже были лучшими друзьями, пока он не стал заниматься тем, чем стал. Не понимаю этого его увлечения — вечно ковыряется в чужом грязном белье, общается со всяким отребьем, пытается узнать больше, чем положено знать простому смертном… А ведь у него был выбор, он давно мог забрать вас с матерью и жить где-нибудь в хорошем тихом месте…

— И тихо загнуться от тоски. Нет уж, спасибо. Кто-то должен отстаивать права того же отребья, — я поморщился, произнося последнее слово, ведь в Огриве жили не только воры и убийцы. Но откуда об этом знать какому-то чешуйчатому?.. — Мы счастливы там, где мы есть. Другой жизни я не хочу.

Дракон рассмеялся:

— Ты в большей степени его сын, чем он думает. Магия в тебе еще спит, не так ли?

Снова пожав плечами, я промолчал. Терпеть не могу, когда посторонние нелюди наступают на больную мозоль.

— Так я и думал, вот и подружка твоя никак не проснется окончательно. А ведь в вас скрыт огромный потенциал. Сегодня, понаблюдав за вами всего несколько часов, я сделал неоспоримый вывод: без должного обучения вы весьма опасны для общества. Змееуст согласился со мной. Науки и азы магии вам преподали, от неприятностей оградить пытались, а вот в дальнейшем необходимо крайне тщательно подобрать для каждого из вас педагога по способностям. Чем мы и займемся в ближайшее время.

— Мне нечего изучать. Я не унаследовал дар.

Дракон улыбнулся, ловко принял сидячее положение и протянул мне свои раскрытые руки ладонями вверх:

— Сделай так же, как и я. Ну? Вот так, а теперь внимательно слушай и повторяй, что я скажу.

Я повторил слово в слово. Руки дракона после того, как он замолчал, остались пустыми, в то время как между моих ладоней светился небольшой огненный пульсар. Это было волшебное зрелище, никогда побобных штук раньше в руках не держал.

— Хэс! — Дарос махнул рукой влево, и мой пульсар отлетел в указанную сторону и с треском разорвался, добив еще один отцовский цветник.

— Что это было? — меня просто распирало от любопытства и желания повторить новый опыт.

— Это была маленькая проверка. Я преподавал несколько лет в Институте магического мастерства. Для выяснения скрытых возможностей абитуриентов мы использовали кое-какие фокусы, один из которых только что ты опробовал на себе. Так что не спеши отказываться от обучения, тысячи золотых можно заработать и потом, а вот магические силы еще никому не мешали, — дракон снова устало вздохнул и встревожено оглянулся на дом отца. — А сейчас нам пора забрать твою подружку, пока они не обнаружили на оборотне ее проклятье.

— Какое проклятье?

— Она прокляла твоего брата и приправила всё огнем. Пока лечат раны, никто не обратит внимания на метку у него за ухом, но вот потом… А что за проклятье — это спросишь у нее сам. Мы с Парауром проверили главное: оно не грозит парню смертью или увечьями. Дальше уже не наше дело.

— Так вы и с Парауром были когда-то лучшими друзьями? — я скептически хмыкнул, глядя на этого странного мужчину в дорогом мятом сюртуке.

— Нет, малыш, но он не станет лезть в дела девчонки, которой предначертано стать парой палящего Ранагара, племянника главы одного из правящих домов дроу, состоящего с малолетства в гильдии наёмников. Да, ты помнишь, что она ничего не знает о результатах транса? Мой тебе совет — не спеши ее посвящать в подробности. Вряд ли твоя подружка сейчас готова к подобным темам.

— Почему вы не называете Агату по имени? «Твоя подружка», «девчонка», «она»… Это неправильно как-то.

— Я не могу обращаться к ней по имени, потому что она пока не разрешила мне этого. Схожу вниз, заберу свои вещи, а ты иди за ней. И вот еще что, — Дарос остановился и повернулся ко мне, вынуждая меня замереть и слушать. — Не вини себя. Даже если бы ты пошел с этой девочкой, то она нашла бы способ, чтобы их оставили наедине. Есть нехорошие события, которые просто обязаны случиться в жизни каждого. Понимаешь? Боль, страх, обман, предательство, смерть близкого человека, да мало ли что еще. Но это нужно. Так судьба обозначает новые этапы нашего становления, дает нам суровые уроки. А дальше все зависит только от нас самих — или мы делаем выводы и двигаемся вперед, навстречу новому дню и новым испытаниям, или покоряемся своим слабостям, зарывая свое счастье в комплексах и вечном поиске виноватых. Иного не дано.

— Так не должно было случиться, она не заслужила, да и Рид… Нужно было поговорить с ней раньше…

— Какая теперь разница? Что было, то прошло, глупо махать мечом, когда битва закончилась, разве нет? Будем двигаться дальше, и поверь мне, бывают в жизни вещи пострашнее сегодняшней переделки. Всё, теперь иди за ней. Встретимся здесь через пять минут. Поспешите.

***

Гатька по-прежнему была в кабинете. Ее хрупкая фигурка терялась на фоне большого мягкого дивана; волосы девушки сильно растрепались, а на лице всё еще виднелись следы ожогов, но теперь они стали едва заметны и не пугали так, как в подвале.

— Ну как ты, мелкая? — я решительно приблизился к подруге и присел рядышком, старательно выдавливая из себя улыбку.

— Плохо. Кожа вся чешется и хочется убить твоего брата. Как думаешь, насколько это всё страшно? — она обернулась ко мне, нервно покусывая едва зажившие губы.

— Ну, еще час назад я бы сказал, что это полная задница. А сейчас ты уже ничего, лохматая правда, и ожоги еще видны, да и мешки под глазами страшные… Нос, опять-таки, совсем распух…

— Ратик! Про себя я и так все знаю — прямо передо мной зеркало висит! — Гатька зло сверкнула огромными зелеными глазами (но всё же попыталась пригладить всклокоченную шевелюру руками). — Что там с этим оборотнем? Он так кричал…

— По словам твоего дядюшки, Ридъяр тебя уже не забудет. Но сам я туда не спускался, там и без меня больше двадцати человек столпилось. Кстати, нам уже нужно идти, дорога дальняя, сама понимаешь.

Я встал и протянул ей руку, призывая последовать за мной. В этот момент дверь распахнулась, и к нам вбежал слегка запыхавшийся тэр Дарос.

— Так, мальчики и девочки, хорошо, что вы здесь. Планы меняются, стартуем отсюда, — дракон закрыл дверь в комнату и припечатал ее заклинанием. Затем развернулся и уставился на несколько обалдевших нас. — Забылся, прошу прощения, меня зовут Дарос, но это вы и так знаете. Представьтесь и вы, будьте любезны.

— Он что, псих? — Агата поднялась с дивана и, вопросительно уставившись на новоиспеченного дядюшку, взяла меня за руку.

— Ну, если я псих, тогда для тебя всё встает на свои места, дорогуша. Плохая наследственность — прекрасное оправдание для того, кто пытался поджечь парня за то, что он тебя отверг. Ой, чуть не забыл! Просто поджечь — это мелковато для таких, как мы, так? Хорошо, что ты вспомнила о проклятиях!

Гатька отцепилась от меня и медленно попятилась к окну.

— Успокойся. Сейчас уже не до мелодрамы. За нами идут, чтобы сличить метку за ухом того вспыльчивого олуха и твою ауру. Не знаю, что ты там ему пожелала, но сейчас лучше убраться подобру-поздорову. Пререкаться будем уже на железных островах, там же и представитесь мне, всем ясно?

В коридоре послышался массовый топот и гул мужских голосов.

— Да, — мы с подругой снова были единодушны.

— Прекрасно. Я сейчас рисую круг, вы в него встаете и аккуратно рассыпаете по его периметру порошок, — мне в руки прилетел маленький холщовый мешочек. — Действуем быстро и слажено. Приступаем, что стоите?!

Ручка двери задергалась вверх-вниз. Послышались недоуменные голоса. Агата выхватила мешок у меня из рук, открыла его и, взяв немного порошка в руку, стала методично насыпать порошок на пол в виде круга.

— Ты что творишь? — дракон рванул к нам, но подруга остановила его, вытянув ладошку перед собой и проговорив:

— Это малакоя, не так ли? Я знаю, как с ней обращаться, мне не нужен рисунок, рука набита с детства. Возьмите наши с Ратиком рюкзаки, они рядом с диваном валяются. Параур принес несколько минут назад, не знаю, что внутри.

За дверью слышалась отборная ругань, затем послышался жуткий бамс, да такой, что стекла в комнате зазвенели. Я, опережая нерасторопного дракона, схватил наши вещи и поспешил встать внутрь почти законченного рисунка.

— Готовы? — Гатька, дождавшись двух слаженных кивков, встала к нам, сыпанула последние щепотки порошка и зашептала какую-то бредовую скороговорку. Вокруг всё поплыло, в голове зашумело. Я стал медленно оседать на пол, взглянул вниз и обомлел: под ногами была пустота. Ну, знаете ли, меня к такому не готовили!

Бабах, и я качусь по земле. Мало мне было ушибленного недавно плеча, синяков на спине и… ниже, так теперь еще и ногу отбил напрочь.

— Ах ты ж… Твою… Да видел я вас всех… — я упирался головой и кулаками в землю и выгибался дугой от боли. Меня перевернули на спину, Гатька нависла над лицом, а дракон щупал травмированную конечность. — Что за гребаная малакоя такая?! С виду ведь нормальное растение!!! Никогда больше! Ты меня слышишь?! НИКОГДА! Я не пойду через ваши чертовы переходы!

— Слышу, Ратик, не кричи так, мы прямо у портала. На нас и так странно смотрят уже.

Я хотел еще покричать, просто назло этим гадам, даже рот открыл, но тут этот… нехороший дракон с силой дернул меня за больную конечность. Следующие несколько секунд я думал, глаза вот-вот вылезут из орбит, набранный для крика воздух застрял где-то в груди и теперь вырывался сдавленным хриплым кашлем.

— Ну вот и всё, небольшой вывих был. Но, как видишь, тебе повезло — руки-то у меня золотые!

На меня сверху смотрели двое очень довольных нелюдей, с одинаково сияющими зелеными глазами. Гатька счастливо улыбалась и кивала, а дракон, самодовольно вздернув нос, ожидал комплиментов и похвалы.

— Теперь я точно знаю, что вы родственнички. Если и остальные в вашей семейке такие же, то лучше уж здесь остаться. Хочу, знаете ли, до старости дожить, а в Огриве шансов побольше будет.

— Если ты действительно так считаешь — оставайся! — дракон обиженно отвернулся и зашагал к единственному в нашем городе официальному порталу.

Я аккуратно встал, потоптался, проверяя целостность ног, и обреченно вздохнул, глядя вслед дядюшке-дракону:

— Нам обязательно ехать?

— Обязательно, мне назад нельзя, а без тебя страшно, — Гатька схватила меня за руку и потащила следом за Даросом. Мы шли по большому парку, а вокруг слонялось множество людей и нелюдей. Дойдя до фонтана, остановились и недовольно уставились на своего сопровождающего.

— Последний шанс уйти, — Дарос сверлил нас обоих глазами. — Хотя я искренне не понимаю ваших мук. Веду вас в самое прекрасное место на земле: огромный теплый остров, населенный мудрейшими существами, все живут в мире и согласии, полная безопасность гарантирована каждому! Там нет этих вонючих загаженных улиц, любая преступность пресекается моментом, вход и выход на остров строго ограничен…

— Кошмар!..

— Прекратите сейчас же, тэр Дарос, вы только хуже делаете. Благодаря вашему описанию, такое ощущение складывается, что мы на какой-то режимный объект отправляемся.

Дракон гневно рыкнул, всплеснул руками и сквозь зубы проговорил:

— Беритесь за руки, нам пора. Дети и есть дети!

Снова всё вокруг нас поплыло, но на этот раз земля осталась на месте, и можно было четко видеть товарищей по переходу. К таким скачкам через порталы я давно привык.

Вышли мы в ночь. Похоже, здесь время отличалось от нашего часов на шесть-семь минимум. Схватив Гатьку за руку, я пытался рассмотреть хоть что-нибудь. Но все напрасно…

— Тадададам! — Дарос счастливо заорал, отчего я чуть в соседние кусты не нырнул (если это кусты вообще). Видимо разглядев наши ошалелые лица, мужчина вспомнил, что здесь темно и зажег над собой небольшой пульсар. — Ну да, вы же слепыши, неужели совсем не чувствуете дара? Ладно, не волнуйтесь, я знаю эти места как свои пять пальцев!

— Чудесно, и где же мы? — Гатька поплотнее запахнула тоненькую кофточку, накинутую поверх прожженного платья, и нервно огляделась.

Прикрыв глаза и всем своим видом демонстрируя радость, дракон снова заголосил:

— Вы чувствуете этот воздух? Однажды вдохнув, его уже не забудешь! Таким волшебным и незабываемым его делает море. Позвольте представить вам Железные острова!

— А батя всегда говорил: воздух здесь пропитан запахом крови и пота осужденных.

— Ага, и Хаим каждый раз при упоминании островов плеваться начинал и просил выпить чего покрепче.

— Да тьфу на вас, берите свои рюкзаки и пошли уже, — Дарос схватил свой портфель и быстрым шагом отправился в темноту.

Гатька с третьей попытки организовала нам несколько светляков, после чего мы бросились догонять ее чудного родственничка.

Вжик. Я замер и придержал за локоть подругу:

— Слышала?

— Что?

— Кажется стрела.

Вжик. Вжик-вжик.

Мы с моей вечной напарницей уже лежали на земле. Светляки летели вперед и освещали редкие деревья вокруг. Вскоре и их света не стало.

— Что делать будем?

— Может бежать?

— Куда? До ближайшего препятствия? А потом никакая стрела не страшна, когда черепушка проломлена, — я тихо вздохнул и прислушался. Вокруг повисла мертвая тишина. — Где же носит этого…

Пшшшш…

С земли вверх поднялся и застыл на уровне нескольких саженей небольшой, но очень яркий шарик. Пока я разглядывал новое явление, в нашей компании прибыло…

— Да будет свет! — в четырех саженях от нас стоял здоровенный голый по пояс орк с золотым кольцом в носу и глуповатой улыбкой на лице. — Ну, привет, уродцы.

Гатька беспокойно заелозила и с недоумением в глазах повернулась ко мне:

— Это он нам? Серьезно?

— Тебе-тебе, бесово отродье! Вставай, страшилка.

Я попытался удержать подругу, но она оттолкнула мою руку и бойко подскочила с земли:

— Ты себя-то давно в зеркале видел, крокодилья морда?

Орк улыбочку с лица стер, достал из-за пояса немаленький такой, но явно тупой топор, и, рыкнув, двинулся на нас.

Пришлось и мне подскочить на ноги, но прежде чем я успел хоть что-то сказать, снова влезла эта полоумная:

— Что, обезьяна кривомордая, думаешь нас своей тупой железкой напугать? Не на тех напал, — тут она гневно взмахнула рукой… и с неба полился меленький дождик…

Мы с орком замерли от неожиданности. Потом единодушно уставились на продолжающую творить безобразия девушку.

— Ох, твою ж… Ну ладно, а так? — снова взмах рукой, и грозный выкрик в сторону орка: топорик в руках громилы внезапно начало расти. Через несколько секунд это был уже огромный тесак, поблескивающий острейшим лезвием.

Тишина. Стоим с орком, переглядываемся и с каким-то нездоровым интересом ждем, что будет дальше.

— Да чтоб вас!.. Ну хорошо-о-о-о… — Гатька уселась на землю, приложила к ней свои ладони и начала тихо нашептывать свои скороговорки.

Мы с орком неуверенно топтались рядом, он любовно поглаживал новенькое оружие и с подозрением косился в мою сторону. В какой-то момент я почувствовал, что нужно поговорить, разрядить, так сказать, сложившуюся обстановку:

— Добренького вечера вам, уважаемый… Мы здесь проездом, забрели на минутку, а переночевать-то и негде. А еще проводника своего потеряли, не видели его часом? Высокий такой, волосы темные, глаза зеленые восторженные, в руках портфельчик кожаный. Интеллигент по наружности, воздухом местным никак надышаться не может.

Орк осмотрел меня снизу доверху, смачно сплюнул мне под ноги, но разговор решил поддержать:

— Мы его уже того, и вас сейчас тоже… Только досмотрю, чего эта твоя там еще придумает…

Тут Гатька завыла! Я-то привычный к ее выпадам, и ожидал чего-то подобного, а громила от неожиданности назад прыгнул, споткнулся и, понося всех и вся, стал тяжело заваливаться на бок. В это же время из земли медленно полезли какие-то ростки.

Посмотрел я на подругу, а та сидит и дышит через раз — дело ясное, все силы исчерпала, теперь будет несколько часов умирающую изображать. За что мне такое наказание?! Бросился к ней, поднял на руки…

Вжик.

Мой рукав припечатало к дереву арбалетной стрелой, нормально так вечер продолжается…

— Аккуратней, дубина, так и покалечить можно, а нам велено их целыми и невредимыми доставить. — Из кустов вышли трое: еще один орк, человек с арбалетом и, кажется, оборотень. — Отцепите их и наденьте мешки на головы. Подъем, Эрвик! Хватит спать! Пора выдвигаться, мы и так задержались у портала. А это что еще за хренотень?

Я проследил за взглядом оборотня и тоскливо вздохнул: не знаю, что пыталась наколдовать моя спутница, но получилась у нее целая полянка самых настоящих подснежников — ее любимые цветочки, между прочим.

— Спрашиваю еще раз, что это такое? Цветы отравлены? У них запах ядовитый? В чем подвох, ведьма?! — оборотень попер прямо на нас.

Гатька устало открыла глаза и проскрежетала:

— Цветы разъедают подошву сапог, потом ноги. У них особый фермент в лепестках.

Нападающие переглянулись и вприпрыжку кинулись назад, к краю белоснежной полянки. Последним доковылял "наш орк" и начал старательно поливать голое тело из фляги. Запахло спиртом. Остальные, стащив с себя обувь, стали зло переругиваться. Теперь нас разделяло аршинов десять, и снова в душе забрезжила надежда на побег. Но оставался важный вопрос.

— Где наш проводник? С портфелем, — я посмотрел на оборотня, так как решил, что он главный среди этой шайки.

Ответом мне была отборная брань. Мужики решали, можно ли верить словам девчонки, и, склонившись пониже, наблюдали за своей обувью, иногда посматривая на Эрвика, тот все еще занимался растираниями.

В момент, когда я решился повторить свой вопрос, раздался хлопок, и на полянку вышел человек в длинном черном плаще с капюшоном на голове. Все присутствующие, включая меня и Гатьку, закрыли рты и уставились на пришельца. Похоже, нападавшие не ожидали никого увидеть, и это радовало.

Тем временем, некто в плаще внимательно рассмотрел каждого из нас, затем медленно опустил голову и замер, глядя на подснежники вокруг себя:

— Как это понимать?

— А никак, вали себе дальше, — главарь зло сплюнул на землю и оглянулся к товарищам. — Обманула… драная. Нет у цветочков никаких фероментов! А ну-ка надевайте сапоги и пошли, там уже их дружбан в себя наверное пришел.

Вся разбойничья четверка кинулась разбирать из общей кучи свои ботинки. Времени оставалось катастрофически мало.

— Эй, псст, кто ты там, глянь сюда! — Я максимально старался привлечь внимание неожиданного визитера. — Хочешь подзаработать? Даем два золотых!

— Три… — Гатька снова приоткрыла глаза и с надеждой уставилась на лицо, скрытое капюшоном.

— Ну, хорошо, пусть будет три! От тебя и нужно только помагичить чего-нибудь стоящее, чтобы этих…

— Заткнитесь там оба! — оборотень наконец обулся, сделал несколько шагов в нашем направлении, но затем настороженно замер, приглядываясь к человеку в плаще. — А ну, сними капюшон и плащик скидывай!

— С чего бы это?

— С того, что я так сказал! Снимай, или мы тебя живо заставим!

Разбойники согласовано загыгыкали, а "наш" орк, наверное впервые в этом году так тщательно вымытый, выставил вперед свой отточенный тесак.

— Значит, нанимаете меня? — капюшон развернулся к нам лицом, и мы с Гатькой дружно закивали. — Согласен. С девчонки три золотых.

И плащ полетел на землю.

Набранный для вдоха воздух, застрял где-то в моей глотке. Дышать я перестал, а сердце звучно так гукнуло прямо в пятки…

Есть в Эндорре огромное множество всяких людей и нелюдей, кого хочется не то, что сторонкой обойти, но даже не упоминать вовсе без особой нужды. Так вот, в десятке первых из этого списка с надписью "Особо опасны, неадекватны, при встрече бегите!" стоят представители дроу из дома Орли. Еще буквально лет тридцать-тридцать пять назад там значились два брата близнеца — Алак и Бинтил. Они соперничали за наследование главенства дома, и оба состояли в гильдии наемников. Отец уж сколько в жизни всякого повидал, но про них говорил, с такими лучше не встречаться, потому как в любом случае ничем хорошим общение не закончится; все их качества он поместил в своеобразную аббревиатуру: три "б" — беспринципные, безжалостные, бессердечные. Но, как сказано раньше, считается, что оба брата ушли из гильдии больше тридцати лет назад, когда умер их отец. Как там они рассудили — не знаю, но возглавил дом Алак, а Бинтил остался его правой рукой. Стали они честными гражданами Эсхаатеналя, содержащими сеть лавок по продаже оружия во всей Эндорре. Но мой батя уверен, что совсем из дел они не ушли, а наоборот вышли на новый уровень; поговаривают даже, один из братьев сам гильдию и возглавил.

А теперь о главном: оба эти мужика вскоре после официального ухода из наемников женились и обзавелись чудесными детками. Дочь Алака — Зарра из дома Орли — в настоящий момент счастливо вышла замуж, и сама уже обзавелась детьми, насколько мне известно. А вот у Бинтила родился сын — Ранагар. И даже в уме произнося это имя, я невольно содрогаюсь и пытаюсь подумать о чем-то другом. Он стал известен не так давно, около десяти лет назад, когда на парня напали с целью отомстить старшим родственникам.

Батя говорил, если бы не нападение, то возможно всё сложилось бы иначе, но видимо так угодно было их кровавой Богине.

Ранагар с однокурсниками отмечали окончание ИММ (института магического мастерства) — самого престижного учебного заведения в Эндорре. Они сняли огромный дом на берегу Красного моря, пригласили кое-кого из любимых преподавателей и устроили по-настоящему отличную гулянку! А ночью на ребят напали и применили сильнейшее запрещенное заклятие: наниматель потратил целое состояние, но немного переборщил с силой, ему удалось поднять целую армию нежити и направить на празднующих выпускников.

Отдыхающие давно захмелели и не сразу поняли, что происходит, а когда пришло осознание… В той мясорубке погибло большинство ребят. Кто-то из них собирался стать вольным ведьмаком, кто-то обещал стать сильным боевым магом, другие могли стать артефакторами, а кто-то стал бы чудесным лекарем… все они были друзьями, несмотря на различия в расах, магических способностях и материальном неравенстве…

Очень многие погибли в ту ночь, ну а те, кому "посчастливилось" выжить, навсегда стали другими.

Например, Ранагар: некогда красивый голубоглазый дроу, покоритель женских сердец и любимец преподавателей, хоть и балагур, каких поискать… Он обучался на травника и мечтал остаться жить в Мастивире, открыть сеть лечебниц, жениться на какой-нибудь красотке и спокойно жить до старости. Все поражались, насколько парень далек по характеру от своего жестокого отца и стремились к общению с ним. Но это было до… А после его стали называть Палящим Ранагаром и старались обходить стороной.

Он боролся с нежитью наравне с другими выпускниками и преподавателями, иссушая свой физический и магический потенциал до капли. Но в какой-то момент силы закономерно подошли к концу, а враг по-прежнему наступал. Тогда юный дроу принял решение, спасшее тех немногих, кто еще был жив, но навсегда изменившее его внешне и внутренне. Он воспользовался остатками магии из родового перстня и вырезал на своем теле руны Богини Ллос, призвав тем самым ее тьму не для помощи, но для мести. Эрийский полуостров содрогнулся от страшной силы. Паучья Королева приняла жертву и отплатила с лихвой. Вся нечисть огромного материка сгорела в ту ночь, выполняя ее волю.

А проводником этой мощи был совсем еще юный Ранагар из рода Орли. Говорят, тьма, прошедшая сквозь него, спалила его душу дотла и выжгла ему глаза. С тех пор много воды утекло, но доподлинно известно, дроу пошел по стопам своего отца, и услуги его стоят очень недешево. А называть его стали палящим то ли за цвет глаз, напоминающий пламя огня, то ли потому, что нашел он того самого нанимателя, и спалил дотла его дом, вместе с женой, слугами и малолетними детьми…

Доказать причастность Ранагара ко всем этим событиям в последствии так и не удалось. Выжившие выпускники и единственный педагог отрицали обращение к черной магии. Когда сгорел дом уважаемого жителя Мастивира (по совместительству правой руки короля Эриуса третьего) вместе со всеми его домочадцами, Ранагара обвинили в поджоге. Тогда в город наведался Бинтил Орли, и дело быстро замяли за неимением улик. С тех пор парень больше никогда не попадался на горячем, хотя я сам знаю как минимум три нашумевшие истории, в которых он, так или иначе, был замешан. Достойный сын своего отца…

Никогда не думал, что судьба однажды сведет наши пути с этим кровожадным наемником. Но события сегодняшнего дня как всегда доказали, что всякое может случиться. Когда Гатька увидела в видении, вызванном Парауром, как вешается на шею какому-то мужику с подозрительной внешностью, я немного напрягся. Подумал, возможно ошибся, и описание может принадлежать кому-то другому. Но сразу после транса мы пообщались с отцом, и он подтвердил, темная кожа, глаза, будто горящие изнутри, и тяжелый платиновый перстень, украшенный черной паучихой из обсидиана — это описание Ранагара. Так увидел и Параур. К счастью, остальные не поняли, о ком идет речь, и скорее всего списали все на какого-нибудь оборотня, они также часто темны кожей, глаза их горят, а белые перстни с обсидианом могут быть вообще у любого…

И вот только я забыл про эту вылазку в ближайшее Гатькино будущее, как мой кошмар решил явиться наяву, чтобы спасти наши жизни.