Агата.

Я страшно устала, глаза закрывались сами собой, а голова всё время норовила завалиться куда-то на бок. Но пока удавалось держаться.

— Эй, псст, кто ты там, глянь сюда! Хочешь подзаработать? Даем два золотых!

Это Ратик, он как всегда пытался найти выход из закрытого помещения, но чересчур мелочился, жизнь стоит гораздо дороже…

— Три… — я не узнала свой голос, таким он показался слабым. Открыла глаза и уставилась на пришельца. В его движениях было что-то знакомое, будто мы уже встречались раньше и не раз.

— Ну, хорошо, пусть будет три! От тебя и нужно только помагичить чего-нибудь стоящее, чтобы этих…

— Заткнитесь там оба! — Ратика прервал этот уродливый мужик с золотыми зубами, похоже главарь банды. — А ну, сними капюшон и плащик скидывай!

— С чего бы это? — голос у таинственного незнакомца был звучный с легкой хрипотцой.

— С того, что я так сказал! Снимай, или мы тебя живо заставим!

Разбойники заржали, а мне до зубовного скрежета захотелось наподдать этим мерзавцам! Эх, была бы я мужиком!..

— Значит, нанимаете меня? — похоже, этот парень в капюшоне тоже не любит, когда ему хамят. Мы с Ратиком от души кивнули. — Согласен. С девчонки три золотых.

А в следующий миг его плащик уже красиво лежит на моих подснежниках. Я подняла глаза и обомлела. Вот она — панацея от всех сердечных болезней! Высокий красавчик дроу с белыми спутанными волосами, в беспорядке ниспадающими на широкие плечи. На нем надета легкая мифрильная кольчуга поверх тёмно серой туники и прямые узкие штаны, заправленные в низкие сапоги из мягкой кожи. На поясе видна черная перевязь с длинным кинжалом, а за плечом болтается походная сумка с торчащим из нее маленьким арбалетом. Не мужчина — мечта.

Но наши разбойники почему-то не разделяли моего восторга. Они заметно заволновались, разглядев прекрасного героя, и даже стали пятиться назад. Поздно, мальчики! Дроу неумолимо двинулся вперед, уже держа в руках арбалет. Вжик. Вжик. Голый орк с топором хватается за грудь, а человек с луком визгливо выковыривает маленькую стрелу из предплечья.

— Гатька, закрой глаза. На стрелах яд, не нужно на это смотреть, — Ратик с силой дернулся вперед и освободился, окончательно разодрав рукав на своей рубашке. Затем тут же присел и положил меня рядом, его руки сильно дрожали, да и лицо друга выглядело непривычно бледным.

Я глаза послушно прикрыла, но так чтобы видеть, что происходит.

Отбросив в сторону разряженный арбалет, дроу выхватил длинный черный клинок, на вид легкий и изящный, больше похожий на аксессуар для парадного костюма… Главарь банды выпрыгнул вперед, держа в руках здоровенный меч, и злобно оскалился. Сердце в моей груди бешено колотилось в предчувствии беды. Оборотень напал первым, я заметила лишь взмах его меча, но дроу резко ушел вправо и совершил два быстрых колющих удара в бочину главаря. Тот дернулся, вскрикнул, а в следующий миг его меч со звоном стукнулся о камень в земле.

— Тарэа! Ингуменум хэсс! — пока я, словно загипнотизированная, следила за холодной сталью, нашедшей последнее пристанище в белых подснежниках, дроу уже разил огнем по оставшемуся грабителю. Подкрадывающийся со спины орк закричал от боли, а я вновь залюбовалась нашим спасителем. Он двигался решительно и молниеносно; каждый шаг, каждый взмах руки нес в себе смерть для его врагов, это было одновременно жутко и прекрасно.

Мои глаза, с таким восторгом наблюдавшие за ходом битвы, снова налились тяжестью, и я, поддавшись искушению, решилась прикрыть их всего на минутку, стараясь при этом как можно реже вдыхать воздух, моментально пропахший горящей плотью.

— Не спи, Гатька, нужно уходить отсюда — Ратик потормошил мое плечо, и я недовольно подняла свинцовые веки. Сделав усилие, оттолкнулась от земли и попыталась принять сидячее положение. Мой блуждающий взор наткнулся на черные сапоги рядом. Запрокинув голову назад, я почувствовала, как на губах расплывается нелепая улыбка. Ах, как же он прекрасен! Нет, в нем не было той привычной красоты, как во многих знакомых мне ребятах, от него веяло силой и надежностью. Такое лицо, увидев однажды, уже не забудешь, а виной всему были глаза мужчины… Они горели внутренним огнем, источая угрозу для окружающих и согревая меня, словно я холодной ночью у костра очутилась. Очень медленно, превозмогая жуткую слабость, протянула Ратику руку и попросила:

— Ну-ка, ущипни меня, кажется, я сплю, таких красавчиков не бывает…

— Уж лучше бы спала! — друг был напряжен и злобно посматривал то на меня, то на нашего спасителя. — Это она все силы магические спустила, вот и разомлела малесь. Не обращайте внимание.

— С вас три золотых, — этот идеальный мужчина присел передо мной и, не обращая внимания на трясущегося рядом Ратмира, наклонив голову на бок, внимательно осмотрел мою скромную персону.

— А у меня нет с собой денег, будем рассчитываться как-то по-другому, — слова дались мне с трудом, язык еле шевелился, но я старательно улыбалась, очень стараясь понравиться воину.

Одна бровь дроу взметнулась вверх:

— И что же вы можете мне предложить?

Я уже открыла рот, чтобы ответить ему, что могу погадать вместо денег, все его будущее как на духу рассказать, но тут мой герой подскочил на ноги и напряженно замер с арбалетом в руках.

— Не стреляйте, это свой! То есть наш, — Ратик вскочил следом за дроу, и кинулся вперед. — Дарос, как вы?

— Я не… Вы… Как же это… А мне по голове…

На этих познавательных речах моё сознание всё же не выдержало и откланялось без извинений.

…Снов вроде бы больше не было, и в то же время я не могла проснуться. Что-то давило на меня. Я пыталась скинуть эту тяжесть, извивалась всем телом, бежала куда-то. И ничего. Что-то важное забыла, но никак не возьму в толк, что именно. Не знаю, сколько прошло времени, показалось, целая вечность, и вдруг как молния среди ясного неба проскочила. Вспомнила!

Открыв глаза, я порывисто вскочила на ноги. На пол упало стеганое одеяло. Оглядевшись, поняла, нахожусь в небольшой комнатке с двумя кроватями и маленьким деревянным столом, скорее всего мы все-таки добрались до постоялого двора. Дарос спал на соседней койке. Я бросилась искать Ратика, мне срочно нужно было отправить маг-письмо.

Выскочив из комнатки и по запахам определив направление, двинулась по коридору влево, а затем по лесенке вниз. А вот и харчевня! Ух, желудок прямо узлом связало, так есть хочется. Но это подождет…

Спустя несколько минут, выпив стакан воды и выпросив у хозяина гостиницы набор для письма, я пристроилась за маленьким столиком в углу столовой и приступила к написанию письма:

Привет, Хаим!

Сразу скажу, добрались мы хорошо, только пока застряли на Железных островах: на нас напали, Дароса оглушили, а я магически истощена. Но ты не волнуйся, мы уже в гостинице и скоро отбываем в точку главного назначения.

Когда появится время, напиши мне, как Рид. И передай ему, мое проклятье связано с его возможностью перекидываться, хотя он и сам уже должен был это понять. Он сказал, что быть таким как все нормальные оборотни — это его единственная мечта. И я отняла ее. Как вернуть всё назад — не скажу, его мучения будут бальзамом для моей души.

А теперь о главном!

Кулон памяти, который ты себе присвоил, имеет какое-то отношение к Марие! В ту ночь, когда на нас напали у дома, я видела очередной странный сон. Ко мне приходила мама, и сказала, что ждет тебя в горах Дагхмрода и времени очень мало. Не знаю, чтобы это могло значить, но в моем сне это именно она дала мне камень. И вот еще что, искать там нужно мастера Хельма. Ты всегда больше понимал значение увиденного мной, так вот, тебе и карты в руки.

Надеюсь, что у тебя все хорошо.

Агата."

— Так в вашей истории замешан кулон памяти? Неудивительно тогда, что вас пытались убить.

Ох! Этот голос я теперь узнаю из тысячи других. Обернувшись, посмотрела на прекрасного дроу и, взяв себя в руки, мило проворковала:

— Доброе утро. Нам с вами так и не удалось нормально познакомиться, меня зовут Агата, и у вас потрясающая способность приходить, когда вас никто не ждет.

— У меня много способностей. Утро далеко не доброе, и я не занимаюсь благотворительностью. С вас три золотых.

— Ну вот и хорошо, что вы такой дотошный и корыстный, значит семья никогда голодать не будет!

— Какая семья?

— Наша, — я очаровательно улыбнулась и встала. — Понимаете, какое дело, меня жених бросил. Да и не жених он мне был, а так, недооборотень поганый. И я теперь абсолютно открыта для новых отношений, а вы очень подходите под описание моего идеала…

— Жених — это тот, кто теперь проклят и не может нормально перекидываться?

— Хм, вы не находите, что чужие письма читать некрасиво?

— Нет.

— Хорошо, потому что я тоже уже не считаю вас чужим. Может плавненько перейдем на "ты"?

— Нет.

— Ну на нет и суда нет. Разрешите девушке отлучиться, терпение уже на нуле, — я демонстративно положила руку на низ живота и стала переминаться с ноги на ногу. Мой идеал скривился и отошел в сторону, открывая мне проход.

— Очень любезно с вашей стороны, не волнуйтесь, скоро мы снова увидимся, — я схватила исписанный листок со стола и поспешила в комнату к Даросу. Дроу остался стоять на том же месте, хмуро глядя мне в след.

Забежав в комнату, я бросилась к дракону и стала его будить, попутно объясняя ситуацию:

— Подъем, соня! Всё, кончился спокойный денек, снова всё плохо!

— Что такое? Чего кричишь?

— Подъем! В какой комнате спит Ратик? Нужно будить его и валить! Я тут случайно письмо одно написала… То есть написала-то я его специально, а вот прочел его не тот, кто должен был!

— Не тарахти, дай бумажку, это твое письмо? — дракон потянулся и сел на кровати.

— Да, это оно. Но я не могу дать его никому. Оно для Хаима и только. Нужно его срочно отправить, вы можете?

— Да, конечно. Я получил по голове, шишка будет та еще, но магические силы при мне. Давай сюда. Только сложи его, как подобает.

Я быстренько сложила листок в четыре раза и запечатала на имя Хаима. Следующую минуту стояла, сделав вдох, и выдыхнула только когда увидела светло-голубой огонек. Маг-письмо отправлено адресату.

— Уфф, полдела сделано, теперь идем за Ратиком и на Назир.

— Следующий корабль до Назира отплывает завтра рано утром, и Ранагар был так любезен, что достал нам на него билеты.

— Кто такой Ранагар?

— Ну как же? Наш спаситель. Я нанял его, теперь он — твой личный хранитель, пока опасность не минует. Цену он, конечно, заломил огромную, но и мы, Слава Богам, не из бедной семьи. Кстати, ты так мне и не представилась.

— Агата!

— Чудесно, а я — твой дядя, брат твоего отца тэр Дарос Виннэр. Так намного лучше.

— Вы шутите? Я и так давно знаю, кто вы! И эта ваша глупость — что-то про личного хранителя, ничего не понимаю!

— Успокойся, Агата. Вот, теперь я могу произносить твое имя. Неужели ты никогда не обращала внимания на эту нашу особенность? Пока ты не представишься лично, никто не сможет фамильярничать с представительницей правящей семьи. Идет внутренний запрет, поэтому обратиться к тебе по имени могут только с твоего разрешения. К исключениям относятся те, кого ты сама считаешь родными.

— Не знаю, я сама всегда первой представляюсь, если хочу с кем-то общаться, а на остальных и внимание никогда не обращала… Это все глупости! Лучше поясните ситуацию с дроу, если я правильно поняла, вы уже наняли его без моего согласия и пригласили с нами на Назир?

Ох, пусть все будет не так. Пусть я ошиблась!

— Конечно! И не благодари, мы уже и контракт подписали, по нашим законам ты хоть и совершеннолетняя, но до прохождения обряда по пробуждению сил, находишься под опекой семьи.

— Какой семьи?

— Нашей!

Где-то я сегодня уже все это проходила.

— А где же НАША семья была семнадцать лет, пока я росла?

— Не нужно подобных интонаций, прошу. Наш видящий всегда незримо следил за тобой, он видит глазами зверей и птиц. Последние годы, проведенные на болотах, за тобой наблюдали глазами дикой кошки с очень странным именем. Ну а как только вы с сатиром перебрались в город воров, Змееуст пошел нам на встречу и стал приглядывать, можно сказать, оберегать тебя.

Я стояла, упираясь пустым взглядом в стену напротив.

— Агата, драконы никогда не бросают своих детей, разве тебе никто не говорил об этом?

— Какая разница, что мне говорили? Давайте смотреть правде в глаза: мой отец обрюхатил мать и сбежал на остров, где счастливо женился, и стал плодить детей. Мать сначала побыла рядом, но когда убедилась, что ребенок его не волнует, тоже уехала устраивать свою жизнь. Их вычеркиваем. Хеска приняла меня, шила мне одежку вручную из маминых платьев… Для меня бабуля завела хозяйство, чтобы я росла здоровой и не нуждалась в самом необходимом. Затем пришел Хаим и стал во всем помогать. Еще есть Ратмир — мой брат по духу, и просто лучший друг. В моей семье нас четверо, и чтобы стать одним из нас недостаточно просто прийти спустя семнадцать лет и сказать, что вы присматривали за мной глазами моей кошки. Вы это понимаете?

— Агата…

— Всё! Уходите, сейчас же. Я хочу побыть одна, привести мысли в порядок.

Дракон снова попытался что-то сказать, но я состроила самую злобную гримасу, на какую была способна, и он, покачав головой, вышел.

Оставшиеся полдня я просидела в комнате и при попытке дяди войти, кричала на него нехорошие слова. В конце концов, он оставил меня в покое.

Если быть откровенной, я давно перестала злиться, просто немного запуталась. События последних дней навивали на меня жуткую тоску и чувство ненужности. Но самое плохое — это понимание, что все только начинается, а сил уже не хватает. Меня все время пытаются убить, мои странные сны участились, магия ведет себя абсолютно не правильно. И еще новоявленные родственнички явились, от которых не знаешь, чего ждать. И Ранагар. Мне очень не нравилось то, как подкашиваются ноги при звуке его голоса, и эти его глаза — они мне в самую душу смотрят. А уж что я ему наплела при последней встрече…

Сидя на столике и в очередной раз обдумывая сложившуюся ситуацию, я окинула комнату блуждающим взглядом и наткнулась на наши с Ратиком рюкзаки, сваленные под кроватью. Мои вещи принесли из нашего дома в Огриве, пока я была в беспамятстве. Хаим позаботился. Я тепло улыбнулась, вспоминая сатира. Где он теперь? Как отреагировал на мой побег и на письмо?..

Присев на кровать, подтащила к себе свой рюкзак и открыла боковой карман. Там, как и положено, лежал маленький бумажный сверток — мамины серьги. Маленькие золотые колечки с выгравированными на внутренней стороне непонятными символами. Вот и все мое наследство. Аккуратно вытащила их и решила надеть, но предварительно открыла сам рюкзак: как и ожидалось, там, ближе ко дну, нашлась заначка Хаима. Самогон, настоянный на тринадцати разных ягодках. Его любимый. Откупорив крышку, полила немного на серьги, и потерла мочки ушей. Дезинфекция прошла успешно! И только я задумалась, где бы отыскать зеркало, чтобы надеть серьги, да и вообще на себя посмотреть, как дверь распахнулась.

Ратик, наконец, соизволил проснуться. Вид у друга был ужасный: волосы торчком, рубаха подранная, лицо помято. Конечно, я сразу ему об этом сообщила, на то мы и друзья.

— А себя ты видела, чудище? У тебя на голове птичье гнездо, ожоги еще не прошли до конца, платье подрано и опалено. О, так мы еще и за воротник втихомолку закладывать начали! Ну от тебя и разит, малая!

— Отвали, — я задумчиво посмотрела на бутыль в своих руках. — А стаканчика у тебя, случаем, нет с собой?

— Гатькааааа… Так ты серьезно? Судя по запаху, это батина любимая настойка! В рюкзаке была?

— Ага.

— Класс, а что отмечать будем?

— Вообще-то я серьги дезинфицировала. Поможешь надеть? Вот. Но раз уж ты проснулся, то можно и попробовать немножко…

— Конечно можно! Нужно, я бы сказал, только разве ты употребляешь такое?

— Ну, я за последние сутки раза три могла к праотцам отправиться, брата твоего прокляла, магически себя чуть не выжгла, родственника встретила и телохранителем обзавелась! Чем не повод, чтобы отметить?

— Разумеется! А что за телохранитель? Только идем вниз, за конюшней сядем. Там навес небольшой есть, утром видел. А то сюда скоро дядька твой придет, а у меня там этот страшила…

— Ранагар? Так вы в одной комнате с ним? Вот он и есть хранитель моего тела. Его для меня дядюшка нанял, уже и контракт подписан, — я невольно всхлипнула и крепче прижала бутылку к груди.

Ратик замер, открыв рот и округлив глаза.

— Да-а, угораздило. Мы ночью тебя дотащили сюда, и по комнатам сразу расползлись. Дарос с тобой пошел, а меня, значит, с этим твоим определил. Думал, никогда не засну, всё прислушивался лежал к шорохам. А потом глаза открываю — уже вечер, вот что усталость с людьми делает. Все инстинкты напрочь устранились. Мне, кстати, в комнату задумчивости нужно отлучиться, а потом я весь твой. И бутылочку крышкой прикрой, выдохнется ведь.

— Хорошо, ты бери самогон, а я пока записку на столе оставлю, что мы пошли прогуляться, чтоб не искал никто. Внизу что-нибудь из еды перехвачу, и сразу к тебе, за конюшню.