Просто выбежать на площадку перед зданиями агрогородка уже не представлялось возможным: благодаря быстро приближавшимся отрядам пехоты карателей, что двигались условными “клещами”, по бокам остановившейся на полпути и ведшей непрекращающийся обстрел окон домов, бронированной техники лигистов.
Антон, однако, через пару минут наблюдения сообразил, что лигисты не знают в каком именно доме располагаются силы мятежников. Это было отчётливо видно по беглому огню из танкетки и сфероциклов, которым поливали все внешние двери и поочерёдно этажи зданий, не концентрируясь прицельно только лишь на Штабе.
--Не подниматься в полный рост, света не зажигать! - орал своим людям Токарев. - Сползаем по полу и лестнице вниз, и ждём атаки штурмовиков на первых двух этажах, до всех дошло? Принимаем их жёстко сразу же как попытаются к нам сунуться!
Понемногу бежавшие рабы начали приходить в себя и кивая командиру в знак согласия с его решением, потихоньку следовали приказу и спускались уровнями ниже.
Всё однако вскоре испортили засевшие на верхних двух этажах и неприсоединившиеся к пришельцам, местные рабы: они открыли беспорядочную стрельбу из окон своих помещений на верхних этажах Штаба и принялись орать всякие глупости, вроде: “Пошли прочь! Хозяева наши вам покажут!” и тому подобную ахинею.
Тут же техника, что до этого вела общий обстрел этажей всех зданий без разбору, прекратила стрельбу по остальным домам и начала планомерно обрабатывать именно Штаб.
Хлопки раздавались совсем близко от Антона и тот поскорее решил выскочить на глухую, без внешних окон, лестницу между этажами.
На улице разорялся кто то из командиров карателей: “Проверяем боковые дома, если чисто - ставим по посту на первом и самом верхнем этажах. Внизу - с штурмовой системой, наверху - снайпер или миномётчик пехотинец. Остальные продолжают движение далее! Основная цель - здание которое обстреливают пушками с техники, дошло тупари жирные?”
--Дошло, дошло... - про себя чертыхался Токарев. Идиоты из местных “неприсоединившихся” лишили его того короткого промежутка времени, пока лигисты были бы заняты обнаружением бежавших рабов и обыском пустующих помещений, и данное время можно было использовать что бы чуть лучше подготовить хоть какую оборону здания.
Теперь особо искать мятежников не приходилось, оставалось лишь для безопасности проверить боковые к Штабу строения и вперёд: обстрелять пушками, закидывать в окна гранатами, а потом - зачистка здания.
Баррикада, из шкафов и стульев, на первом этаже - особо не поможет против низенькой танкетки разведки, та может пробить даже стену у широкого дверного проёма и тараном разбить кое как сваленное против пехоты, укрепление - завал, созданный рабами из мебели и ящиков, вместе с небольшими сейфами. А может и просто, подъехав в упор - расстрелять баррикаду пушкой, что бы в клочья сразу: как сами столы и стулья, со шкафами, так и тех кто их сваливал в кучу и сейчас прятался, за этим ненадёжным укрытием.
Внезапно командиру сбежавших рабов мятежников пришла в голову простая мысль: зачем экономить гранаты и управляемые мины - если возможно последняя минута жизни наступает?!
Антон схватил стоявшего рядом с ним на лестнице бойца-переносчика с огромным рюкзаком за спиной и вытащив пять противопехотных осколочных гранат - тут же опрометью бросился с ними к ближайшему окну. Потом вытащил колпачки и свинтил защиту, нажал кнопки запуска и стал быстро по очереди бросать в оконный проём, прямо на территорию площадки перед домом, взведённые осколочные гранаты.
Пять громких взрывов отразились волной от стен здания Штаба и ушли в сторону стеллажей. Вопли отовсюду и беспорядочная стрельба. Крики о помощи и требование спрятаться в каком здании или отступить, раздавались со стороны наступающих лигистов.
Довольный, слышимой ему теперь, серенадой боя, Антон, всё ещё лёжа на полу - вдруг подумал, что наверное наблюдатели видели откуда выбрасывались гранаты и могут передать информацию о нужном окне бойцам в бронетехнике, что продолжала свой обстрел и тогда...
Молнией мужчина метнулся в сторону выхода на лестницу, а услышав первые очереди автопушек, просто прыгнул, вытянувшись струной, прямо на лестницу.
Одновременно с его падением, приведшим к сильному ушибу правого плеча, первые осколочные снаряды попали в комнату где он совсем недавно находился и начали “вьюгу” из мебели, картонных плотных обоев, каких то материй и кусков пластика.
Каким то невероятным случаем ни один осколок на этот раз никого не задел и Токарев, ногой захлопнув дверь кабинета расстреливаемого сейчас техникой карателей, сполз шустрой ящерицей вниз.
Нужно было вновь собрать на инструктаж своих людей и объяснить им новый план побега, что внезапно пришёл Антону на ум: пока все бывшие рабы медфабрики ползком начнут перемещаться по этажам и постоянно швырять через окна осколочные гранаты, что бы отпугивать пешие группы зачистки карателей от начала штурма - он сам попытается выбраться и с управляемыми мощными минами подползти как можно ближе к бронированной технике, что прикрывала наступление штурмовиков Лиги. Потом он по возможности уничтожит технику подрывом и гибель брони карателей послужит сигналом для людей в Штабе начать выход из здания, а сам командир мятежников - станет вести обстрел закрепившихся по бокам от входа в Штаб пехотных групп лигистов, прикрывая выход из здания своих людей.
Идея Токареву не очень нравилась: часть лигистов уже расположилась на точках в боковых зданиях возле Штаба - это раз. Собственные бойцы балбесы могли кинуть “рывок” прямо ему самому под задницу - два. Вряд ли лигисты столь глупы, что не отреагируют присылкой подкреплений, в случае уничтожения первой “брони” - три! План не нравился, но пока что иного не было...
Однако вскоре выяснилось что и данная рациональная идея, вновь сильно опоздала: поняв что комната, которую им указали как цель атаки, уже вряд ли может укрывать живых метателей гранат - стрелки в танкетке и сфероциклах начали обстреливать соседние с ней помещения и вскоре десятки воплей огласили весь подъезд здания Штаба. Люди выскакивали все в крови, с оторванными конечностями и перекошенными болью и ужасом лицами.
Токарев не успел довести до своих людей необходимость обязательно находится всем и главное - постоянно, на лестнице между этажами и многие самовольно заползали обратно, в комнаты на нижних этажах, что бы не тесниться на ступенях.
Сейчас обстрелы осколочными снарядами автопушек танкетки превращали обстановку подобных помещений и людей в них скрывающихся - просто в сплошную кровавую лапшу из обоев и человеческой требухи вперемешку.
Счастливчиков, выбравшихся вновь на лестницу, оказалось чуть более десятка, среди них и один из знакомых Антона, “смотрящий” барака рабов. Теперь он держал, прижимая под левой подмышкой свою раненную правую руку и на его одежде медленным ручейком растекалась кровь.
--Тама... Они. Нам не выдержать - это просто что то ужасное! - закричал, запричитал “смотрящий”, вытаравшись на командира, потом топнул ногой и вытащив задетую руку показал своё ранение Антону: у него не было теперь трёх пальцев на повреждённой правой руке и часть кисти просто превратилась в мясные лохмотья. - Всё! На кой чёрт мне такая свобода, а?! Ты с толстяком нас в это впутали - так он уже подох, а ты...
“Смотрящий” попытался было в припадке ненависти схватиться за горло Токарева раненной рукой, но его лицо тут же исказилось в гримасе боли и он рухнул с животным воем на лестницу.
--Да какого мы тут сидим?! - заверещал тот из рабов, что больше всего отличился на медфабрике ударами раненных охраников по голове табуретом. - Все из хаты прочь! Станем на колени и попросим прощения, чего угодно! Может нас не на нашу фабрику отдадут, а куда далее! Если даже и туда вернут - немного дольше проживём, чем сейчас сгинем!
Рабы заголосили вразнобой, словно женщины-плакальщицы на похоронах и уже не слушая орущего на них Токарева - бросились всей испуганной оравой, ставшей скорее стадом, в оставшихся четырнадцать человек - разбирать баррикаду на входе на первый этаж Штаба.
В наступившей панике и призрачной надежде на спасение, ни один из них даже не попытался схватить самого вожака побега и сдать его рабовладельцам в качестве бонуса.
Поняв что людей уже не вернуть, Токарев вытащил несколько мин из брошенной носильщиком сумки-рюкзака и решил что будет прорываться на поверхность сам.
Новый план одиночного побега казался ему почти невыполнимым, однако очаровательное личико Дианны настолько сильно, при воспоминании о нём, заставляло биться сердце мужчины, что он решил обязательно попытаться “рвануть” в почти невозможный побег. Возвращаться на медфабрику и ожидание своей очереди на “процедуры на конвеере”, было в разы страшнее смерти в бою...
Вариант для одиночного побега был таков: вновь вернуться на третий этаж и выбросить как можно выше к перекрытиям агрогорода маломощную, лёгкую осколочную мину, из окна и взорвать её ещё в полёте, когда она будет близко от прожекторов и ламп освещения, на упорах над зданиями. К мине можно будет прикрепить чем противопехотную гранату, для повышения осколочного эффекта - что бы максимальное количество защитных экранов осветительных приборов вышло из строя сразу. Далее действовать следовало уже по ситуации...
За окном раздавались крики и потом внезапно наступила тишина. Выглянувший украдкой на мгновение Антон - увидел выстроившихся шеренгой своих бывших подопечных, что стоя на коленях орали вразнобой что сдаются и рады вновь вернуться к своим “добрым хозяевам”... А потом башня танкетки развернулась и длинной, единой, непрерывной очередью спаренной автопушки превратила людей, стоявших на коленях прямо перед входом в Штаб, в одно кровавое мессиво. Всех и сразу. Что бы никто не кричал, стонал, хрипел или бился в конвульсиях - ничего подобного! Только мясной и костный фарш. Всё.
Мужчина быстро присел у окна, сделал три глубоких вдоха что бы избавиться от негативных эмоций перед важным делом и немного раскрутив взятую мину с привязанной к ней найденной тряпицей, гранатой – зашвырнул, как мог выше, ближе к линиям освещения подводного агрогородка, прямо у зданий. Свободной левой рукой, почти тут же, нажал на кнопку управляемого подрыва мины.
Раздался оглушительнейший взрыв и такая ударная волна влетела в разорванные окна помещения где находился Антон, что его самого бросило-зашвырнуло с корточек на пол и откинуло к противоположной стене.
Находясь в лёгкой степени контузии и отползая от стены, о которую прилично ударился, мужчина осознал первый из недостатков своего нового плана, на этот раз одиночного побега: даже малые мины были слишком мощными и их следовало всё же устанавливать, а не бросать, как гранаты.
Взрывом его немного задело и теперь время уходило что бы оклематься и как то встать на ноги, а ведь потом предстояло ещё бежать и много. Отстреливаться и возможно драться. Близкий взрыв в меру мощной мины - изначально менял планы побега и не в лучшую сторону.
За минуту Токарев наконец смог вновь подняться на ноги и поняв что отделался лишь ушибами конечностей и лёгкой болью с головокружением, решил немедленно приступить к продолжению исполнения своей задумки.
Спустившись по лестнице на первый этаж - Антон сразу заметил что освещение там хоть и всё ещё было, но уже значительно меньшим чем ранее.
Прямо перед подъездом Штаба и вовсе была почти что полная темень и развороченные останки его недавних подчинённых практически полностью укрылись от взгляда беглеца.
Взяв пару мощных осколочных гранат в руки, Токарев бросил их в две разные стороны, по бокам от окна комнаты первого этажа где теперь находился: на тот случай если пехотные группы поисковиков Лиги уже приближаются вдоль стен домов к входу в Штаб.
Пара хлопков и крики, правда достаточно отдалённые, успокоили его. Видимо были лишь наблюдатели от карателей, но не в прямой близости к дому где больше всего бежавших рабов находилось, а чуть поодаль.
По окну, из которого был осуществлён Антоном бросок гранат, всего через двадцать секунд спустя начали работать автопушки, превращая оставшуюся после создания баррикады скромную меблировку, в труху.
Решив что сейчас самый идеальный момент, Токарев бросился опрометью прочь из Штаба на территорию площадки агрогорода.
Не успел он сделать и восьми шагов вне здания, как сильно подскользнулся и больно упал на одно колено. Быстро нащупав руками от чего можно оттолкнуться мужчина вскочил и побежал, пригибаясь, дальше, лишь через мгновение осознав на чём у него предательски повело ногу...
Это были останки, разорванных клочьями, бойцов его отряда восставших рабов медфабрики, что теперь находились огромной зловонной лужей фарша и конечостей, прямо перед входом в Штаб.
Злость, ненависть, усталость последних двух дней, сделали Токарева сейчас каким то бесчувственным. Он совершенно не жалел себя и уже не думал о возвращении к голубоглазой очаровашке Ди - он хотел бежать и убивать. Только это.
Бросившись на пол площадки подводного агрогорода, на участке, где освещение уже было лучше и не позволяло бежать в полный рост незаметным, Антон услышал вопли за своей спиной и быстро заполз под огромный многоэтажный стеллаж с растениями и приготовился отстреливаться.
--Смотрите! Вон! Да, в-о-о-он!!! Видите?! - надрывался кто то и через секунду ещё несколько голосов подхватили эту фразу.
Токареву стало хоть чуть, но лестно, что его появление вызвало подобный фурор у штурмовиков лигистов и он решил им устроить на прощание что нибудь эдакое, на долгую недобрую память. Однако на него почему то никто не выбегал, его не обстреливали и не закидывали гранатами, и техника к нему не мчалась на перехват, что бы обстрелять автопушкой или раздавить гусеницами танкетки.
--Там, возле потухших ламп – видите?! - Там трещина и уже вовсю течёт купол...да. Чуть левее от входа! - опять начались крики карателей.
Внимательно присмотревшись к указанному участку из своего укрытия, Токарев понял о чём так голосили бойцы противника: его мина, что должна была погасить ближайшие к зданию Штаба лампы, действительно, оказалась несколько мощнее чем следовало и кроме того что уничтожила часть осветительных приборов над зданием Штаба, на упорах и креплениях к потолку, ещё и пробила брешь, пускай и небольшую - в пластиково бетонной конструкции, что отделяла водную толщу от самого агрогорода и теперь внутрь площадки, небольшим водопадом, попадала вода.
С высоты в два десятка метров она слегка рассеивалась, однако видимо брешь из за массы воды постоянно расширялась и если ранее потоки её обтекали по стенам зданий, то вскоре они уже вовсю хлестали напором, прямо на ближайшие теплицы и киоски с растениями. Причём напор увеличивался с каждой минутой, что не могло не вызывать законных опасений о течи, что затопит весь подводный агрогород, со временем.
Решив, что это тот самый судьбоносный “Шанс”, что выпадает не часто - Антон поднялся и совершенно не скрываясь или убегая, в меру быстрым, однако без суеты или нервной спешки, шагом, пошёл вдоль стеллажей в сторону тоннеля с выходом на поверхность.
Пару раз на него внимательно смотрели оставшиеся лигисты у техники или на постах возле стеллажей, но видя что мужчина с оружием даже не пытается стрелять в них и никуда не убегает - успокивались и отвернувшись смотрели на воду, спадающую с потолка всё увеличивающимся водопадом и слушали крики и отчёты группы зачистки в доме Штаба.
В неверном свете, примерно половины оставшихся прежних ламп освещения - побег Токарева не заметили и теперь свободно пропускали к спасительному выходу. Антон посчитал что в связи с тем что карательный отряд работорговцев состоял из различных групп малознакомых между собой, шанс выдать себя за одного из лигистов появлялся немаленький и, соответственно: возможность по тихому выйти на поверхность и спокойно при всех влезая в технику, на ней же и укатить – поближе к Яме.
Тоннель был пройден не без внутреннего содрогания, но внешне совершенно спокойно: на вопрос патруля в тоннеле, кто он такой, из какой группы и почему без предварительного запроса покидает место работы команд зачистки - Токарев вычурно выругался и показав на свою заляпаную кровью одежду и синяки внушительных размеров, на плечах и левой щеке, спокойно и наигранно небрежно произнёс: “Дай оботрусь от этого дерьма и немного льда приложу. Потом я снова в деле! Этих тварей мятежных мы уже в фарш превратили и сейчас водичка лишь каплет над нами...”
Бойцы патруля хмыкнули и посоветовав к кому обратиться, что бы получить ещё и транспортного дрона перевозчика с платформой, дабы скорее вывезти все трофеи из агрогорода и бежать, пока всё не обрушилось – без какой либо проверки выпустили своего “коллегу” на поверхность. Токарев был прав когда подозревал в подобных, наскоро собранных из всех свободных бойцов группах, сильное раздолбайство.
Потом был выход на территорию двора, при надземных постройках агрогорода и быстрый марш к ближайшей машине, напоминавшей Токареву внедорожник, хотя и несколько странный: с гусеницами вместо задних колёс.
Антон давно понял что не сможет пешком выбраться из незнакомой негостеприимной гренландской пустоши и решил обязательно угнать авто. На котором можно постараться убраться отсюда и далее, по возможности, тихо рваться в поиск выходов Ямы. Потом стоило думать как выйти на Сопротивление или искать, самостоятельно, их входы внуть подземной Базы, возможно даже где выспросив у лигистов “где прячутся проклятые партизаны?!”
Особо плана на этот случай ещё не было, ибо главным сейчас было простое спасение из ловушки, где уже погибли Лир и все рабы, бежавшие с ним вместе из медицинской фабрики совсем недавно.
В машине, выбранной Антоном для продолжения побега, сидел на месте водителя какой то патлатый парень лет двадцати, со смешными усиками "стрелочками" и слушал заунывную музыку, приговаривая что то ей в такт. Увидев новичка что открыл его дверь он было возмутился, но получил резкий удар в дых и потом, когда ударился лбом о руль управления, два сильных коротких удара в шею.
Токарев быстро вытащил и свалил на землю незадачливого водилу и уже было уселся на его место, как внезапно выскочили какие то люди, из кунгов машин, метрах в двадцати от него и бросились ему на перехват: “Ты кто такой? Какой клуб? Какой отряд? Какого чёрта нашу машину трогаешь?! - мы “Рубаки ” из Орды!”
Можно было быстро перестрелять всё эту свору, состоящую из четырёх, среднего роста, щуплых мужичков, но на шум начали появляться всё новые люди, в том числе и из здания с входом в тоннель и решив не портить ненужной бойней свой пока успешный “тихий побег”, Токарев выбрал драку: так было проще заявить что то вроде - ”Да я сам из подводных авиатанкистов Морды!” и гордо уехать на трофейном автомобиле под смех тех, кто по морде сейчас не получит.
Как и при побеге из агрогорода, стрельба привела бы лишь к тому, что на Токарева обратили внимание и открыли огонь в ответ.
Перестрелять полтора десятка свидетелей, до того как его самого убьют, он вряд ли бы смог. Драка позволяла изящно выйти из неприятного положения и не привлекая лишнего внимания затеряться, хотя бы на пару часов. Будут ли искать, если поймут что таковой был, сразу пропавшего раба или о нём позабудут все, кроме лишившихся авто - оставалось под вопросом.
Демонстративно бросив ствол внутрь “своей” машины, Антон тут же с прыжка ударил ногой по первому подбежавшему к нему противнику и тот свалился на землю метрах в трёх от того места где до этого был.
Остальная троица резко затормозила, не ожидая подобного и Токареву удалось, воспользовавшись этой ситуацией и шоком противников, “вырубить” ещё двух из них ударами в корпус, в область печени и быстрой четвёркой-серией в голову: "челюсть-висок".
Последний было бросился бежать, но был догнан и сбит с ног, после чего подвергнут минутному пинанию ногами в меру зверского варианта.
Кто то вокруг хохотал, кто показывал пальцем, а несколько человек вяло аплодировали нежданному зрелищу. Когда Антон развернулся, чтобы добравшись до отжатой у лигистов машины наконец то уехать прочь, к нему подошли двое бойцов, бывших ранее постовыми на тоннеле в агрогород и хохоча пробормотали: “Ну ты силён...”
Прятавшийся до этого за их спинами человек, внезапно вышел и чётко произнёс: “Точно! Силён и подготовлен, поэтому и сбежал мимо наших охламонов на постах. Мимо прошёл мышкой и даже пароля не назвал, без сигнала связью на выход и прочего, вроде жетона Лиги. А теперь ещё и здесь неслабо руками и ногами помахал. Такие нам нужны... На аренах!” - не успел Антон понять что случилось, как говоривший выпустил в него из трубки металлическую сеть и та полностью опутала мужчину, заставив упасть на мёрзлую землю.
К спеленутому Токареву тут же бросилась пара виденных ранее постовых в тоннеле и мигом сделали укол в шею.
Подошёл ближе и тот кто стрелял сетью, а до этого расхваливал Антона: “Тебя, по хорошему, распять нужно и по частям резать - в течении недели... Но уж больно солидные деньги дают владельцы арен за таких бойцов, жалко упускать! Так что не удивлюсь, если со временем ты станешь нам ещё и благодарен.” - говоривший рассмеялся, а вслед ему и пакующие Токарева патрульные.
Пленник начал потихоньку впадать в спячку и его погрузили в тёплый кузов огромной грузовой машины.
Через час прибыли покупатели и обсудив показанное им видео, с камер наблюдения, что как оказалось всё это время работали во дворе внешних помещений агрогорода, ударили по рукам с лигистами, в машине которых уже вовсю тихо спал Антон.
Его перегрузили в обычный внедорожник и в течении пары часов довезли до площадки где находился небольшой аэропорт.
Вскоре самолёт, с сотней пленников уложенных в носилки на колёсах и привязаных к ним ремнями, несся над землёй в сторону Канады, где они должны были быть разобранными своими новыми хозяевами, в одном из полисов Лиги.