После пяти минут тихого переговаривания между собой, двух мужчин расположившихся в креслах, чавкания и нескольких бокалов вина — сквайр Трелони наконец соизволил обратить внимание на стоявшего, перед его с доктором, стола с яствами, подростка и проговорил, немного насмешливо: «И что же Ливси, натворил этот юный негодяй, а?»

— Я же вам уже сказал, Трелони! — с напускной важностью отвечал доктор и тут же, не выдержав паузы, расхохотался. — Невероятно, но со времени своего возвращения, Джим Хокинс успел наворотить такую кучу дел, сквайр, что возможно лишь петля — как очистит его совесть!

— Ну ка, ну ка, — попросил продолжать доктора Ливси, Трелони и развалившись в кресле поудобнее, решил выслушать очередную занимательную историю на ночь.

— Почти сразу же после своего возвращения — он начал избивать своего малопочтенного батюшку. О чём мне нередко рассказывали мои клиенты, что иногда захаживали в «Адмирал Бенбоу» и видели своими глазами, подобное непотребство со стороны Хокинса-младшего!

— Бывает… — лишь отмахнулся своей мощной дланью сквайр.

— Однако старший Хокинс вскоре расшибся насмерть, упав со скалы и совершенно невероятным образом он сделал это — гуляя вместе со стоящим перед нами, Джимом!

— Ого! Совпадение?

— Доказательств я не нашёл. Но часть жителей городка, что живут по соседству с их таверной, рассказывали, что старший Хокинс частенько в подпитии — грозился сдать сына правохранителям…

— Так… Уже что интересное. Продолжайте доктор.

— Итак Трелони: сегодня врывается к полицейским один из завсегдатаев «Адмирала Бенбоу» и кричит как ненормальный, вы же знаете наших провинциалов из глухомани — что видел с улицы, в окнах таверны, что Джим Хокинс кого то пыряет длинным ножом в главном зале! Мы туда немедленно побежали и что же там нашли? — убитого! Причём не ножом, а кортиком! Лежащего на полу в лужи крови моряка и Джима Хокинса, с данным окровавленным оружием в руках. При обыске, когда мы искали его документы, что бы как верно записать при постановлении на учёт в тюрьму, вместо этого в его комнате нашли бумаги на имя некоего голландца из Гааги, но полнейшее отсутствие его собственных. Но это основное что наводит на подозрение…

— Было и менее важное?

— Да. Я знаю мальчишек, что утверждали что он хочет возродить банду, что организовал некогда его покойный отец и сам промышлять береговым пиратством и контрабандой. Но что бы он начал убивать людей прямо в семейной таверне — невероятно!

Сквайр довольно отрыгнул и весело поглядел в сторону молчавшего Джима, потом стал что то бубнеть себе под нос: «Странная смерть отца, который собирался сдать Джима стражам — это раз! Банда новых береговых пиратов, точнее серьёзные подозрение на неё — два! Чужие документы — три и наконец, убийство моряка, зашедшего в «Адмирал Бенбоу» — четыре… Для петли — более чем достаточно! Что молчит, наш юный негодяй, хочет получить розог от моих егерей?

Джим, поняв что на этот раз Трелони не шутит, несмотря на весёлый тон вопроса, тут же покачал головой.

После некоторого переминания с ноги на ногу и выдыханий, он наконец решился что сказать: «Я спасал свою жизнь, сэр! Эти люди, а их было несколько: пара бандитов зашла в таверну, ещё несколько прятались на берегу, поджидая от них сигналы! Так вот, эти люди — пираты, и они мстят мне! У меня не было выхода и пришлось в поединке зарезать бросившегося на меня негодяя и…»

— И на кой чёрт ты сдался пиратам, да ещё здесь, в Англии? — рассмеялся в лицо подростку сквайр Трелони. — Прекращай дурить! Скорее ты просто облапошил этого честного моряка и не заходел с ним рассчитаться или же вы вместе занимались каким мошенничеством, и он пришёл за своей долей, а ты, напившись с ним вместе до скудоумного состояния — зарезал его, как свинью!

Хокинс хотел было рассказать как на «Саффолке» он ходил в рейды против пиратов и что команда «Моржа» злится на него именно после тех славных дел на пользу короны… Но тут же вспомнил что в этом случае Трелони может начать проверку о юнге Джиме Хокинсе и многое станет очевидным, в том числе и побег Джима со службы.

— Я… Я агент его королевского величества! — Внезапно ляпнул первое что взбрело на ум, Джим. То ли от страха, то ли по причине малых лет, прожитых им на свете. — Джим Хокинс, агент… агент… агент номер семь!

— Скорее дурак. — парировал слова Джима сквайр, пока доктор, откровенно потешаясь, хохотал в своём кресле так, что оно ходило ходуном.

— Я выполняю секретное задание правительства и уничтожаю пиратов, о которых мне становится известно!

— Доказать сможешь? Документы, командиры, на какую конкретно службу работаешь? Или пытаешься косить под сумасшедшего? — зря! За убийство повесят и такого, я уж растараюсь…

Поняв, что пока что верёвок, для силового побега, никто с него не снимает и убедить сидящих перед ним мужчин никак не удаётся, Джим решил что как совсем пропадать, лучше поделиться информацией и получив помощь и спасение от сквайра, вернуться с частью клада Флинта, чем быть повешенным совсем скоро и сохранить тайну пиратских сокровищ.

— Я обладаю картой острова с сокровищами. — хрипло процедил Джим, важно глядя на сквайра и доктора Ливси. — Эти морские разбойники хотят себе её заполучить и разбогатеть, но пока что безрезультатно.

— Хм… — пробормотал Трелони. — Какие сокровища?

— Схрон добычи пиратов команды «Моржа», где капитаном был Флинт! — начал в запале говорить Джим, видя что его слова особого впечатления на мужчин не произвели. — Они несколько месяцев грабили суда и поселения на побережье и сговорились разделить всё на определённом обозначенном для этого острове, где их капитан и схоронил общую кассу, требуя что бы пираты, день в день, два года плавали вместе с ним, согласно их пиратскому договору и…

— Что за глупость! — завопил сквайр Трелони и даже вскочил на ноги. — Что за книжная, романтичная, бабская ахинея — срывается с уст этого малолетнего преступника?! Пираты исполняют свои «уговоры-договоры»?! — Да это отребье, что лишь ради наживы готовы терпеть лишения и как только получают вдоволь монет и жратвы — тут же мчатся всё прогуливать в кабаках и с девками, оппиваясь до ежеминутной блевотины или угощая всех подряд, кого встретят на улицах! Великий, легендарный Морган — даже когда то соврал своим людям что вино испанцев, что они захватили, полностью отравлено! Так как боялся что они все разом перепьются и ближайший отряд испанских колонистов всех его головорезов перебьёт, пьяными и беспомощными! Зачем им соблюдать договора? И кстати, сколько эти «моржи» захватили добычи — ты не в курсе?

— Миллион фунтов! — тут же сообщил сумму присутствующим Джим, что бы как их раззадорить своим рассказом.

— Ясно! — махнув рукой устало рассмеялся Трелони и грузно уселся в своё кресло. — Может я и не прав, дорогой друг Ливси и данный подросток действительно — безумец! То что он нам сообщает — полная чушь! Даже у величайшего пирата и прирождённого Джентельмена, сэра Френсиса Дрейка и то, миллион фунтов добычи — скорее словесный оборот о его успехе, в том легендарном рейде что его прославил и опозорил испанцев, чем реальность! А уж сейчас, когда Ост-индские и Вест-индские компании европейских стран нанимают целые флотилии, для борьбы с морским разбоем — и тому подавно! Пираты какого то «Моржа», от малоизвестного капитана Флинта, награбили целый миллион фунтов и вместо того что бы срочно всё разделить и разбежаться, пока иные, голодные безденежные пираты не начали за ними охоту, не говоря уже про военные корабли королевств, суда Компании, вольных торговцев и авантюристов — просто закопали огромные суммы на некоем острове. Совершенно не боясь что среди них найдётся какой хитрец, что сбежит с корабля и организовав свою собственную ватагу — начнёт поиски столь огромного куша, вместо всего этого они продолжили рисковать своим здоровьем, а то и самоей жизнью, продолжая морской разбой?! — Что за романтичная бабья нелепость! Хокинс перечитал книжек!

Пока оба мужчины откровенно потешались над подростком, тот, чуть не плача, продолжал доказывать что он не врёт и что действительно существует карта. Он может показать где!

— И что это доказывает? — перебил стенания Джима Трелони. — Ты сам что то там нарисовал и что?

— Они не могли найти, ибо Флинт умён был и на острове, что достаточно велик — не так просто, не зная меток, найти сокровища… — сбивчиво доказывал свою версию Хокинс.

— Глупости! Мой мальчик, — Трелони стал предельно корректен к Джиму, как к слабоумному, — Пираты на островах не прячут сокровища, это нонсенс: зачем им это делать?! Добыча у них редко когда слишком большая, что бы хватило на один сундук с монетами, да и жить на что то надо: гульнуть с девочками, сменить обносившуюся одежду, закупиться порохом и провизией для нового «дела»… Много трат! На островах пираты не прячут добычу, а делят её сразу же после рейда! Сразу! Так наверное и поступили бандиты этого малоизвестного Флинта: выбрали какой ранее сговоренный остров и всею флотилией, если судов несколько, высадились на него и разделили честно то, что ими было захвачено. Выдали доли раненным, деньгами или рабами, если таковые были захвачены, потом сговорились о встрече через несколько месяцев и разбежались кто куда: прожигать жизнь и тратить награбленные деньги. И так у них всегда заведено было!

Ещё пять минут Джим, со всем жаром юности, доказывал что Трелони, и сам по слухам ранее пиратствовавший на Карибах — ничего в пиратах не понимает и что настоящие пираты, только и делают: что зарывают свои денежки в землю, как кроты, что бы потом, когда пойдут на заслуженный отдых, спокойно их тратить в Англии.

— Это не пираты, а какие то салонные дамы из Парижа: мудрые и выдержанные мамзели… — устало зевнул Трелони, под смешок доктора Ливси. — Гулянки не устраивают, всё не пропивают, а постоянно копят на старость… Пираты, такие пираты.

Джим, не разобрав сарказма в словах сквайра, принялся толковать о том что он лишь один знает место на карте где следует искать, так как это ему сообщили устно и что он может провести сквайра Трелони, если тот согласиться помочь и честно поделить добычу.

— На виселицу! — коротко бросил Трелони. — Ливси, этого сумасшедшего негодяя следует вздёрнуть: он ополоумел совершенно и раз начал привселюдно резать людей кортиками — уже не остановится! Повесить подлеца.

Вскоре прибыли егеря Трелони, вызванные своим хозяином звоном колокольчика и забрали плачущего Джима в какой сырой погреб, сидеть там до утра.

Утром, полисмены, на уже знакомой повозке — отвезли Хокинса в соседний городок и там, после оформления документов, заперли в помещении с тремя клетушками камерами, где Джим оказался единственным задержанным.

Подросток слышал что по приказу доктора Ливси, к нему скоро вызовут судейских чиновников и в течении пары дней перевезут в Лондон, для скорейшего суда и отправления на виселицу, по просьбе сквайра, не желавшего терпеть сумасшедших на своей земле.

Планы на побег сменялись в голове Джима с калейдоскопической скоростью: сделать из ложки заточку и убив полицейских, сидевших на посту в соседней комнате, сбежать, забрать карту и…

Проблема была лишь в том, что двери его клетки не отпирали, а еду, на завтрак и ужин, просто совали в щель у самого пола, так, что даже если чудом удасться зарезать заточкой, до смерти, приносящего пищу охранника — не было возможности его быстро и качественно обыскать, что бы понять есть ли при нём ключи от клеток и с помощью подобранного ключа освободиться.

Возможно следовало начать побег уже в Лондоне, или по пути к нему, но тут же возникали новые вопросы: а представится ли такая возможность, ведь если Джима свяжут и при новой перевозке, то легче не станет!

Вечером, ближе к ночи того дня как подростка привезли на новое место и оформили его документы, в помещения тюрьмы городка прибыли трое егерей от сквайра Трелони, что бы помочь с отправлением и конвоированием «полоумного негодяя Хокинса»: как можно скорее, завтра утром — в Лондон.

Подросток буквально взвыл, понимая сколь сильно прибавилось его охраны и что теперь, убегать и драться придётся не с тремя толстобрюхими полисменами, а уже с шестью — из которых половина опытные охотники стрелки, егеря, вооружённые столь редким и дорогим оружием, как винтовка!

Пока прибывшие шумно располагались в комнате, где обычно спали дежурные стражи местной полиции и потихоньку начинали распивать с теми виски, в плохо освещённые помещения тюрьмы с улицы осторожно вошла пара детей, лет по десять каждому, и поинтересовались: не здесь ли находится их любимый братик — Джим Хокинс?

Удивлённый вопросом детей, Джим замер на лавке, в своей клетушке и весь превратился в слух, отлично помня что он — единственный ребёнок в своей семье.

И пока умилённые детскими расспросами и выпивкой, егеря и полисмены сюсюкали с малышами, говоря что бы они не брали примера с плохого старшего брата, а слушали родителей — в помещение, через оставленные открытыми детьми двери, ввалилось ещё семь человек: здоровые моряки с кортиками и кинжалами в обеих руках, с косынками на головах, что не давали поту с головы течь в глаза, при обычных для них абордажных схватках.

Едва хозяева помещения вскочили на ноги, как новоприбывшие, с криком «Круши-режь-бей-Коли!!!» — уже ринулись на них.

Дети, что до этого так мило лопотали с егерями и полисменами, достав короткие кинжалы из своих грязных курточек, стали бить своих недавних собеседников во все места ими, из за чего егеря не сумели вскинуть собственные винтовки для выстрела, а полисмены не дотянулись до своих деревянных дубинок и старых ржавых пистолетов.

Джим, не понимая что же сейчас происходит в комнатах конвоя, слушал свалку случившуюся в соседней комнате, когда сквозь возню и крики, он с ужасом разобрал знакомый «стариковский» голос, теперь, его, Джима, стараниями, слепого Пью: «К чёрту этих псов — скорее хватайте Джима Хокинса и давайте его по-расспрашиваем, сдирая с живого кожу или припаливая лицо ветками пальмы!»

— Пью, дурень — мы не на Карибах! — проорал кто в ответ.

— Заткнись и доставай Джима, всё остальное уже не важно! — истошно завизжал Пью.

Хокинс кинулся к окошку в стене, ближайшему к его клетушке и принялся как мог громко орать: «Пираты! Стража! Пираты!!! Налёт на город — зовите стражу!!!»

Пара выстрелов и вслед им — одна пуля, пробив доску обивки комнаты, немедля влетела в клетушку где находился Джим, в ответ на его призывы.

Но пролетев без препятствий, пуля застряла в толстой дубовой двери, окованной железом.

— Скорее! — торопил нападавших Пью. — Быстрее ищите ключи, пока этот подлец всех не перебудил. Скорее же!

Однако пираты всё никак не могли найти, в полутьме и бардаке небольшой комнаты, набитой людьми и трупами, нужный ключ и буквально через пару минут после отчаянных криков Джима — раздался один, потом ещё три выстрела где на тёмных улицах городка и громкий свист.

Дети, что помогали пиратам, дружно закричали тоненькими голосами: «Опасность!» и кинулись прочь из помещений тюрьмы. Пираты бросились им следом.

— Стойте дураки! К чёрту опасность! Хватайте Джима! С ним — мы богачи, без него… У-у-у-у-! — трусливые шавки вы, а не пираты!!! — взывал к товарищам Пью, своим характерным, полустоном-полуголосом птицы.

После быстрого последующего громкого топота, кто то открыл двери в помещения где содержался Джим и осветил его факелом. Хокинс приготовился драться с пиратами, но это оказались егеря Трелони и он сам.

— Хм… — пробормотал сквайр Трелони. — Забавно. Я решил завтра самолично помочь перевезти Хокинса в Лондон, что бы он в пути не сбежал и заодно самому немного развеять скуку последних недель, подобной нехитрой задачей и вдруг, такой вот поворот событий! Ведь действительно — пираты! Невероятно! Охраняйте его как зеницу ока, пока мы проводим поиски оставшихся подонков, что зарезали Артура, Дина и Питера, и полисменов, распивавших виски во время службы… И ведь с ними были дети! Невероятно!

До самого утра Джим слышал перекличку постов и гонцов Трелони, и всё прибывавших полисменов, которые сейчас проводили полноценную операцию в городке: обыскивались дома, отправлялись отряды в ближайший лес и к берегу моря — высматривать подозрительные суда или лодки.

Под утро Джим наконец заснул счастливым: он был уверен что сможет убедить сквайра и доктора в своей правоте и уговорить их не отправлять его на виселицу.

Он был на волосок от пыточной гибели, но случай его спас и теперь, благодаря этой атаке пиратов с «Моржа» — можно было убедить сквайра в наличии карты и того, что она имеет некоторую ценность.

Разбудили Джима поздно: доктор Ливси не собирался никуда торопиться и даже предложил Джиму, вместе с ним и сквайром, откушать в местном лучшем кабаке «Гарри Поттер — канонир пиратов», на вывеске которого лысый мужчина с длиннющей «палицей» шомполом, размахивал в воздухе, обеими руками держа шомпол.

Вскоре, когда подросток уже сидел на стуле и с аппетитом уминал жаренного голубя, Трелони и Ливси рассказывали друг другу и ему, чего же им удалось добиться ночью и к чему привели их поиски и рейды.

Оказалось, что возле помещения тюрьмы где содержался Джим, патрулями полисменов и егерей Трелони были схвачены несколько человек, мужчин, с характерным чёрно бронзовым тропическим загаром и шрамами на лице и уже вскоре они давали показания. Не без принуждения… Впрочем, как шутил сквайр — недоказуемого.

— Я не зря бороздил моря на Карибах и знаю как выспрашивать интересное у подобной швали! — бахвалился Трелони, со смехом наливая бренди в стакан Джима. — Верёвка и ложка, и когда глаза, как куриные яйца, вылазят из орбит подлецов, как у их жертв в колониях — они тут же соглашаются всё рассказать!

Захваченными оказались слепой Пью, что потерялся при сумбурном побеге остальной шайки Флинта из городка и был задержан патрулём.

Его бы может и отпустили, как калеку на которого сложно было подумать что дурное, но тут сержант, что вчера отвозил Джима в усадьбу сквайра, вдруг вспомнил, что именно точно такой же слепец сбегал прочь из «Адмирала Бенбоу», когда они вместе с доктором Ливси ворвались в таверну и обнаружили там некоего Билли Бонса, зарезанного младшим Хокинсом.

Утром, ещё несколько человек, живущих по соседству с помещениями тюрьмы, опознали слепца и указали: что как только привезли задержанного Джима, Пью вскоре начал ошиваться в городке и выспрашивать где находится городское узилище, и нет ли в нём паренька молоденького, его племяша.

Вторым оказался крепыш, с татуировками собачьей головы на левой груди и спине.

— Чёрный Пёс! — вскричал Джим, когда услышал о том кто достался, в качестве пленника, сквайру Трелони.

— Точно! — подтвердили доктор и сквайр предположения юноши. — Именно он! Слепой Пью утверждал что является лишь допытчиком и наводчиком, а полноценное нападение, вместе со слежкой — планировал и устроил именно данный негодяй, Чёрный Пёс! Со слов Пью выходит, что Чёрный Пёс нашёл нескольких нищих детей и сговорившись с ними, дал им ножи и пообещал жратвы от пуза, и по золотому каждому, если они помогут спасти некоего бандитского кореша, из охраняемой местной полицией и егерями, тюрьмы.

В дальнейшем всё оказалось проще простого: банда, в двенадцать пиратов с «Моржа», проникла группами по два три человека поздним вечером в город и окружив здание тюрьмы, решила так — вначале беспризорные с холодным оружием входят внутрь тюрьмы и канючат что у полисменов, их задача попасть внутрь и не позволить стражам запереть двери, что бы пираты могли свободно в ночи ворваться внутрь.

Когда это удалось и дети болтовнёй начали отвлекать сторожащих Джима людей, бандиты разделились на две группы: тех кто собирался атаковать, и тех кто должен был находиться на дорогах к тюрьме, и предупреждать о возможной опасности.

Сперва Чёрный Пёс хотел отложить нападение и с помощью беспризорников вести лишь наблюдение, не желая слишком уж откровенно лезть в петлю, лобовой атакой.

Но когда в городе появился Трелони и его егеря, и прошёл слух, от пирующих в кабаках людей из свиты сквайра, что тот завтра же утром они отвезут под конвоем Джима в Лондон, для суда и казни — пираты решили что времени в обрез и следует действовать немедля!

Сам Чёрный Пёс смог быстро выследить перемещение Джима, после того как вернулся слепой Пью и объявил что Билли Бонс мёртв и убил его — чёртов юнга Джим Хокинс!

Разведчик на суше, «Моржа» — Чёрный Пёс уже вскоре вышел на полисменов, которые отвозили Джима в городок и выпив с ними пару стаканов виски, узнал где содержат подростка и то, что его болтовне никто не верит.

Подобная информация обнадёживала пиратов! Однако новые сведения, о том что Трелони готов как можно скорее отвезти Хокинса в Лондон и предать суду — довели всех до отчаяния и рискованной атаки на тюрьму, где пребывал в клетке так нужный им всем, человек.

Беспризорные дети смогли проникнуть в помещения, где находились сторожа Джима Хокинса. Потом — не дали запереть двери на засов, а когда пираты ворвались внезапно, с кортиками в руках внутрь тюрьмы — хватали за руки егерей, мешая тем сделать выстрел в нападавших или били их неожиданно своими ножами по ногам или причинным местам.

Однако крики Джима из своего угла и сдавшие нервы одного из разбойников, что стрелял в окно тюрьмы с улицы из пистолетов — что бы заткнуть, поднимавшему своими отчаянными воплями тревогу, в сонном городке, подростку рот — изменили выигрышную комбинацию пиратов.

Крики в ночи, выстрелы, какая то заваруха у тюрьмы — и вскоре уже егеря сквайра Трелони, под крики хозяина: «Вперёд! Подельники этого юного негодяя пытаются его отбить!!! Вперёд!» — кинулись к входу в местное узилище с винтовками наперевес.

Случилась новая потасовка с выстрелами, как в тёмном городе, так и на входе в заведение где томился в клети сам Джим.

В итоге, утром, после всех перебежек и облав, розысков и патрулей, выяснилось следующее: погибло четверо полисменов и пятеро егерей — три полисмена и три егеря пали под ударами кортиков пиратов, в помещении тюрьмы, одного полицейского и одного егеря застрелили из пистолетов разбойники, когда сбегали из города в ночи. Чёрный Пёс метнул топорик, с верёвкой на нём, в грудь ещё одного егеря прежде чем его скрутили…

Пираты потеряли четверых убитыми в самой тюрьме и пару застрелили из винтовок егеря Трелони, в охоте по ночному городку и его окрестностям. Слепой Пью и Чёрный Пёс взяты в плен и дают показания.

Доктор Ливси и сквайр решили пока что их не показывать полиции, так как надеются получить от Джима новые объяснения по карте, о которой он ранее сообщал им и о том, что это были за разбойники — ибо сквайр склонен начать верить подростку.

— Наконец то! — возопил Джим, которого после всех треволнений последних дней, несколько начало подтрушивать и порция бренди, столь заботливо налитого в его стакан доктором Ливси, здорово успокоила расшалившиеся нервы подростка, позволив взять ему себя в руки. — Я вам всё сейчас объясню! Есть карта, но лишь общая, ибо хитрюга Флинт не доверял своим людям и не стал на ней что обозначать, кроме самых приметных мест самого острова, для ориентирования! А вот сокровища, он всё это объяснил мне на ушко, что бы я мог его подстраховать, если что…

— Хм… Разумно. — после паузы согласился сквайр. — С такими людьми, как те кого мы ловили ночью и утром, лишь так и можно было действовать.

Далее Хокинс, по возможности более красочно, описал сколь многие опасности он претерпел из за того что Флинт считал его «верным» человеком и что лишь ему одному, после смерти капитана Флинта, известно где именно начинать поиски схрона на острове с сокровищами.

— Вот как! — ухмыльнлся зловеще доктор Ливси. — Наш Джим Хокинс — доверенное лицо пирата душегуба? Это уже любопытно… Полиция и судейские внимательно узнают об этой стороне жизни вернувшегося подростка!

Но сквайр с усмешкой отмахнулся от слов друга и потребовал что бы Джим продолжал свой рассказ.

Джим постарался как можно скорее перевести внимание слушающих его мужчин на то, какие огромные богатства скрыты на данном острове и что если туда отправиться максимально спешно, до того как остатки банды Флинта начнут их преследовать, есть немалый шанс разбогатеть.

— Мда… Судьба… — словно бы самому себе, бормотал сквайр Трелони уставившись в окно. — Всё же именно в колониях мне сужденно по настоящему разбогатеть и умереть в своём доме, во время праздника: богатым, знатным, уважаемым человеком! Всё как та цыганка старуха говорила… Ни каперство, ни контрабанда, ни работорговля — не принесли по настоящему стоящей добычи и вот теперь… Судьба!

Доктор Ливси перебирал пальцами на трости, украшенной огромным медным набалдашником в виде бычьей головы и постоянно поглядывая с хитрецой то на сквайра, то на Джима, всё ещё завтракавшего и тихонько хихикал себе под нос.

Что бы окончательно убедить в своей правоте сидящих напротив него людей, Джим объяснил где найти карту капитана «Моржа», спрятанную в его комнате и согласился немедленно отправиться вместе с Трелони и Ливси на поиски клада пиратов.

— Что же! — восторженно орал сквайр, когда карта была расположена прямо перед ними, и доктор, вместе с Джимом, заглядывали через мощные плечи Трелони, на рисунок очертания берегов острова с сокровищами. — Багамы! Я проплывал там несколько раз и скажу вам Ливси, как на духу — сказочное место! Белый песок, тишина, чистые голубые воды… Эх! Когда нибудь там будет курорт, не хуже нынешних тосканских купален, говорю вам!

— Да ну, скажете тоже… — хмыкнул недоверчиво Ливси, но так и не оторвал жадного взора от карты.

Решено было, что Трелони займётся подбором скоростной шхуны и команды для неё, благо опыт подобной организации дела у него был и связями, по прошлым своим путешествиям, сквайр обладал немалыми.

Доктор Ливси соберёт всё необходимое для лечения команды матросов и егерей Трелони, часть из которых сквайр непременно хотел взять с собой в данное путешествие и в дальнейшем станет за квартирмейстера на судне — проверяя качество закупленной провизии и набранной воды, а также следя за состоянием гигиены матросов и егерей.

Джиму досталась роль проводника на острове, на этом и порешили.

Хокинс сильно страшился того дня, когда их корабль доберётся наконец до заветного острова и ему придётся либо признаться — в том что он совершенно не знает где именно прятал свои сокровища Флинт, либо тратить время и путать поисковую группу, тем временем самолично срочно изучая карту и пытаясь разгадать «флинтовы писания».

Карта сейчас хранилась у сквайра Трелони, что и обеспечивал большую часть трат и набора людей на данную экспедицию, но всё же Джим имел пару часов в день на её регулярное изучение, в присутствии сквайра или Ливси, что обычно неспеша беседовали за его спиной и всячески старался разгадать тот метод шифрования или иносказания, что имел в виду убитый им на «Морже», Флинт.

Было решено что каждый получит свою долю сокровищ: Трелони, как глава предприятия — половину от найденного. Ливси — тридцать процентов. Джим, как владелец карты и проводник — десять процентов, вся остальная команда — также десять процентов на них всех.

Джим, на всякий случай, предупредил матушку куда они направляются и оставил ей запечатанное письмо, в котором вкратце рассказал общую канву его отплытия, потребовав, что бы в случае если вернутся лишь Ливси и Трелони, но без него самого — женщина немедленно прочитала письмо и сама поступила, как считает нужным.

Джим откровенно побаивался Трелони и был уверен что у сквайра рука не дрогнет — перебить его и доктора Ливси, что бы стать хозяином всех сокровищ единолично. Тем более на землях необитаемых, далеко от Альбиона.

То, как сквайр и доктор вскоре поступили со слепым Пью и Чёрным Псом, лишь добавил силы этому подозрению юнги.

Когда Трелони и Ливси поверили что есть подлинная карта, раз столько бандитов за нею охотятся — значит есть и сокровища, и немалые, что скрыл на острове Флинт, они тут же стали перешёптываться о том что Пью и Чёрного Пса нельзя отдавать полиции: те могут проболтаться и тогда снарядят какую экспедицию им самим вслед или придётся делиться с короной, чего оба совершенно не желали.

Прямо при подростке мужчины порешили так: Трелони идёт к главе полиции города и добивается немедленного повешения Пью, как негодяя что убил собственноручно, зарезал ночью, троих полицейских в крохотной тюрьме, где содержался Джим.

Сквайр привселюдно возьмёт на себя содержание семей покойных и станет всячески взывать к тому, что подобного подонка не должна носить земля.

Вряд ли кто станет сильно защищать слепого калеку оборванца, да ещё и при таком знатном обвинителе и тех преступлениях, в которых его подозревали.

Так и вышло что к исходу дня, когда Джима выпустили из узилища и сделали компаньоном кладоискателей — Пью, под вопли мужчин и визг женщин, был поставлен на бочку и его шея оказалась в петле.

Трелони спонсировал все судебные издержки и добавил на выпивку всем «труженикам» казни — один из захваченных свидетелей, что знали о кладе Флинта, был повешен так и не разболтав о своей тайне.

Некоторые из полисменов правда удивлялись, что именно слепец резал их товарищей и чуть ли не в одиночку. Но не особенно сильно и вскоре, благодаря бочонку грога, выставленного им Трелони, они угомонились и пошли праздновать.

К Чёрному Псу отправился доктор Ливси, со своим небольшим лекарским мешком. Сообщил пирату что у него рецидив лихорадки, видимо подхваченной ранее в тропиках, и сказал что как врач, что давал клятву Гиппопотаму — он обязан его вылечить!

Неизвестно что за настойку влил в кружку Чёрному Псу, Ливси — но к вечеру того же дня, оба взятые в плен пираты, слепой Пью и Чёрный Пёс — были мертвы.

— Отлично Ливси! — смеялся на ужине в собственном поместье, сквайр. — Всё просто отлично! Лишние свидетели не смогут сообщить властям, о том что скрывается за бойней в нашем тихом провинциальном городке, а мои люди всюду станут распространять слухи о разборках между контрабандистами, и полисменами, и таможенниками. В это поверят охотно все!

— Но Трелони… — попенял сквайра доктор. — Мы не знаем сколько мерзавцев ещё живы и какая у них есть информация о сокровищах? Может их несколько сотен и они будут поджидать нас на месте высадки? Тогда совсем будет скверно и мы идём просто в пасть голодных волков, а это неприятно, уверяю вас…

— Вряд ли! — успокоил друга сквайр. — Нет! Ждать на тех островах несколько недель, без подвоза провизии — большой отряд не сможет, а судно, что я найму — будет скоростным, что бы мы могли как можно быстрее отправиться на остров за кладом и заполучив его, отплыть в те страны, где на эти деньги можно будет жить как короли!

— А разве мы не в Англию вернёмся? — искренне удивился Ливси.

— Я, конечно же нет! Что я тут не видел?! — отстрою себе на каком острове Дворец. Найму сотни рабов, точнее рабынь, для его обслуги и тысячи — куплю для плантаций: стану самостоятельным правителем, что бы надо мной не было никого, кроме Бога! Моя власть и мои законы… Это просто мечта! Сахарный тростник, ввоз рафинада в Британию, производства тёмного и светлого рома…

Через трое суток, после дня когда Джима освободили из заключения, а слепой Пью и Чёрный Пёс были казнены усилиями сквайра Трелони и доктора Ливси — Джим и Ливси были вызваны в Бристоль сообщением сквайра и уже через шестнадцать часов, сидели вместе с ним в кабаке, на верхних этажах здания коего и была устроена квартира для кладоискателей.

— Друзья мои! — радостный Трелони не скрывал своих эмоций при разговоре с Джимом и Ливси. — Всё прошло на редкость удачно! Я встретил капитана Смоллетта, с которым прежде, у берегов Западной Африки… Хм… В общем проворачивали некоторые прибыльные делишки, на многие тысячи фунтов и оказалось что у него есть на примете отличнейшая, быстроходная шхуна — «Эспаньола»! Нам нужна именно такая, на случай если придётся сбегать от кого либо…

— Пиратов? — было догадался Джим. Но Трелони лишь поморщился и неопределённо развёл руками.

— Команда состоит из верных Смолетту людей, что уже не раз проявили свою честность и стойкость к опасностям, в тёплых водах наших колоний… — продолжал Трелони, явно радуясь возможности намекнуть о своих организаторских способностях. — Если вкратце: они ходили вместе со Смоллеттом не один раз на абордажи, атаковали туземные поселения или сбегали от преследовавших их военных судов… Хм… разных стран. В общем — люди надёжнейшие, хотя и не без изъяна!

— Что такое? — насторожился Ливси.

— Ну, мне кажется, что при нахождении сокровищ они потребуют несколько большую долю и взятые с собой отряд моих лучших егерей — нам могут понадобиться! На мой взгляд потасовки на берегу с морячками не избежать, и возможно, доктор, вам придётся прорядить прилично состав команды капитана Смоллетта и его самого, после нахождения клада — отправить в лучший мир, как вы до этого сделали с Чёрным Псом.

Доктор понимающе улыбнулся и спокойно кивнул. У Джима мороз пошёл по коже: он конечно и сам многое видел на «Саффолке», но что бы так спокойно договаривались о будущих убийствах людей, с которыми собираешься вместе отправиться в трудное путешествие — это было впервые!

Утром следующего дня, все они, втроём, отправились на «Эспаньолу». Так как, по словам Трелони — основные запасы судна они со Смолеттом уже восстановили и осталось лишь Ливси осмотреть их труд и что добавить, но это не займёт более трёх часов.

Сквайр хотел как можно скорее отправиться за сокровищами и буквально каждая минута в Англии его бесила, отделяя от так им любимых пышнозадых бразильских негритянских рабынь, томных мулаток или индианок, с осиной талией и ногами от ушей…

По пути на «Эспаньолу», в гавани, когда они, в лодке, лавируя между судов, плыли сидя на куче личных вещей Джима и доктора — подросток заметил на берегу пышнобёдрую темнолицую женщину, показавшуюся ему отчего то знакомой, которая рукою что то указывала в порту потрёпанному жизнью одноногому калеке, на самодельном костыле и одетому в подержанный, выцветший, некогда бывший синим — кафтан.

Джим улыбнулся про себя: «Куда сквайр спешит? Мулатки есть и здесь, были бы деньги на них…»

Шхуна, которую нанял сквайр, была не особенно презентабельна, по мнению Джима после его службы на «Саффолке», так и откровенно грязновата. Но при этом, по словам капитана судна Смоллетта и самого Трелони, что уже выходил на ней в море для испытания — обладала великолепной скоростью и маневренностью, а управлять ею мог даже ребёнок! Со слов всё тех же капитана и сквайра…

Решено было что Трелони, капитан и Ливси — каждый расположится в своей отдельной каюте. Джим и егеря — в кубрике возле носа шхуны.

Трелони опасался «чего лишнего» и так как на английских судах чаще всего пороховой склад делали в носовых помещениях, именно возле них решил выставить своих егерей и расположить их на отдыхе, заодно охраняя запасы пороха «Эспаньолы».

Кубрик матросов был в кормовой части и между собою Ливси и Трелони перешучивались, что их собственные каюты, также расположенные в кормовой части шхуны — находятся в зоне «абордажа», намекая на возможный бунт людей Смолетта в будущем, в то же время Джим и егеря расположились на территории «перестрелки».

Когда приветствия закончились и на верхней палубе остались лишь Джим, сквайр, доктор и капитан Смоллетт — последний внезапно изменившись в лице, указал на подростка рукой и прошипел: «Трелони! Отдайте мне этого поганца, я мечтаю его повесить!»

Хокинс отскочил прочь, считая что Смоллетт просто пьян и не понимает кто перед ним. Однако присмотревшись, подросток расхохотался: капитаном Смоллеттом был один из шкиперов первого каравана негоциантов, который сопровождал «Саффолк» к берегам Африки, для обмена старых винтовок и ножей, а также некачественного пороха — на рабов, для последующей продажи в Колониях.

— Ахахаха! — откровенно зубоскалил Джим. — Так вы уже со шкипера — в капитаны подались? Ахахаха!

— Убью! — заорал Смолетт доставая широкий палаш, но Трелони его остановил жестом.

Потом сквайр обратился к Джиму: «Вы разве знакомы?» и когда подросток пояснил когда и как повстречал ранее этого «шкипер-капитана» и как повздорил с ним на берегу Дагомеи, из за Юаю, после чего пинками гнал пьяного и постоянно блюющего Смоллетта прочь, Трелони рассмеялся ему вослед: «Ну-ну, полноте! Мы со Смоллеттом вместе начинали на военном флоте и примерно в одно время его и покинули… По разным причинам!»

Капитан «Эспаньолы» тут же чертыхнулся и немедля отправился на нижние палубы своего судна.

— Его, — пояснил Трелони, кивком головы указывая на спину скрывавшегося внизу Смолетта, — турнули за ограбление нескольких пленных голландских офицеров и ещё, тому подобное… Не важно! Потом Алекс получил лицензию капитана и плавал на Мадагаскар, но и там, за сотрудничество с пиратами — чуть не был повешен Компанией и сбежал. Шкиперстовавал в Дагомею, скорее под чужим именем, что бы в случае если Компания станет судиться — не попасть внове на скамью подсудимых. А так, у него есть необходимый нам опыт. Документы, в меру чистые и желание подзаработать любым способом — что нам сейчас и необходимо!

Вечером этого же дня шхуна вышла из порта Бристоля и направилась в море. Капитан Смоллетт шутливо обещал Джиму что тот «случайно утонет на обратном пути, так как Трелони просил не трогать его в первую часть путешествия» и показывая два пальца, как делали валлийские стрелки в Столетней войне, показывая этот жест французам, что бы те видели что у них есть пальцы которыми они станут натягивать тетиву своих страшных длинных луков, невероятное супероружие той войны — приставлял пальцы вплотную к своему горлу и что то невнятно шептал.

Доктор тихо говорил сквайру, что вся команда «Эспаньолы» обожает светлый ром и достаточно будет запастись этим напитком достойного качества и «отметить» нахождение клада Флинта на острове, и можно будет уже не беспокоиться о людях капитана Смолетта, и о нём самом…

Джим, обходя стороной капитана судна на верхней палубе, уставился на берег. Там снова появилась столь заметная пара: одноногий инвалид с птицей на плече, огромным белым попугаем и тёмнокожая пышнотелая женщина, что внове указывала ему куда в море, словно бы целясь ладонью в «Эспаньолу».

Вокруг них, на портовом камне, стояло ещё около десятка странных людей, словно бы матросов потерпевшего крушение корабля, настолько нелепо и бедно выглядела их старая разорванная одежда, что словно бы лишь минуту назад была ими подобрана где в канаве, но все они держались чуть позади от данной пары.

Внезапно, с гортанным криком, одноногий сорвался куда в сторону и быстро ковыляя направился к стоявшим на приколе ряду шхун.

Птица не его плече начала махать крыльями и Джиму показалось что он расслышал что то вроде: «Астры! И Астры!».

— Цветы? — Забавно. — подумал подросток про себя. — Редко когда моряки цветами увлекаются, разве что голландские и то, скорее их скорейшей доставкой на свои рынки тюльпанов, известные во всём мире. А тут такое…