Следующие, за отплытием, дни — проходили довольно однообразно и Джим даже заскучал за своим многолюдным коллективом на «Саффолке», когда постоянные службы, ввесь световой день — будь то прислугой на камбузе или при офицере, или пробежки на учениях «пороховых обезьян» и постоянные рассказы в кубрике юнг, помогали скоротать однообразие долгого перехода по морю.

Матросы капитана Смоллетта и егеря сквайра Трелони — относились друг к другу с явным опасением, но самого подростка видимо за ровню себе не считали и охотно делились с ним новостями или же попросту трепались на все темы, когда было время.

Джим решил нигде не упоминать что ходил на абордажи и имеет опыт столкновений на море, и даже наоборот: всячески, как только получал повод, хлюпал носом — говоря что сирота по отцу и рассказывал как ему страшно уходить так далеко от берегов Англии.

Матросы «Эспаньолы» и егеря сквайра, даже те кто знали что Джим был арестантом и под конвоем возим в Лондон, куда банально не доехал — тут же его успокаивали и начинали рассказывать как и куда сами ходили, а рассказать им действительно, было что…

Старый егерь Том Редрут, что был главным стреди стрелков сквайра в отсутствие Трелони — седой, с обильной залысиной на лбу и макушке, весь бронзовый лицом и с мохнатыми сивыми бровями, словно бы сросшимися в единую линию, морщинистый и медлительно немногословный — неоднократно рассказывал Джиму, которого считал чем то вроде непутёвого сына, которого лишь добрые внушения его хозяина, сквайра Трелони, направили наконец на путь истинный.

Так Том Редрут думал по причине того, что видел как сперва его друзья, молодые егеря, везли вместе с полисменами Джима в тюрьму, а потом, они же его вернули в поместье сквайра и стали относиться как к младшему господину, вроде доктора Ливси.

Этот Том Редрут неоднократно рассказывал Джиму Хокинсу как много лет назад, когда они вместе со сквайром бороздили моря у далёких колоний, в том числе и на Карибах или Мадагаскаре, и рядом расположенных островах — то нередко захватывали суда «лягушатников» и «деревоногих», как старый егерь называл французов и голландцев, и грабили их подчистую, нередко сжигая сами суда и уничтожая команды под ноль, если нельзя было их скоро продать местным царькам, как рабов.

— Там это привычное дело… — говаривал Том Редрут, попыхивая трубочкой и глядя куда на водную гладь. — Ничего зазорного в этом нет, что бы отобрать у слабого что тебе понравится: будь то товар или женщина, а его самого отправить в колодках в рабство! Французиков и голландцев, мы десятками корабли на дно пускали — при этом пиратами не были ни на йоту! Просто подвернулись хорошие случаи: то налёт на чинящиеся суда у Мадагаскара, когда половина их команд где на острове разбрелась и нам особо никто не мешал захватить товары, специи и шёлк, а потом сжечь суда подчистую!

— А что с теми кто выжил, случилось? — осторожно поинтересовался подросток, хотя уже догадывался об ответе, ибо сам видел, в рейдах против пиратов близ Мартиники, что бывает с подобными неосторожными мореходами в дальних морях.

— Вряд ли что дельное. — степенно ответствовал юнге Том Редрут. — Или пропали, как еда для местных диких племён каннибалов, или же сами одичали и сейчас возможно жрут друг друга, на каких пирах туземцев. Не суть! Выжить в таких условиях тяжело, ибо даже если бы их кто сразу и нашёл, те же соотечественники — не вариант что не продали бы в рабство, что бы пополнить собственную казну! Кто докажет что такой случай произошёл? А сбежать из дальнего плена, найти лодку или корабль на родину, и заявить в суд, если запомнил кто с тобой так поступил — это уже скорее сказочка, чем что реальное…

Джиму вспомнился его собственный возврат на родину, на быстроходном шлюпе, команда которого отняла у него Юаю и чуть было его самого не превратила в раба.

То что ему несказанно повезло, он стал понимать лишь сейчас, слушая старого егеря об их, Тома Редрута и сквайра Трелони, прежних «приключениях» вдали от берегов цивилизованных стран: где белые господа изголялись как могли, как над местным населением, так и друг другом.

— Если никто не видел и была возможность, мы четырежды грабили суда и англичан… — спокойно продолжал повествование старый егерь, словно бы рассказывал всем понятную обыденность. — Дважды, у того же Мадагаскара, один раз на Карибах и один раз возле Ормузда, кажется там… Не помню уже точно. Захватили неплохую добычу! Но продавать земляков в рабство не стали, мы же не скоты какие дикие и всех их перерезали, как свиней! А суда затопили, на всякий случай. Крайне выгодные сделки потом сквайр провёл с теми товарами, мы даже удивлялись его ловкости — настоящий негоциант!

Джима уже ничего не удивляло и он совершенно спокойно выслушивал многочисленные старые байки Тома Редрута, который видимо не желал разговаривать о прошлом, его и Трелони, с кем из егерей и предпочитал Джима, считая его ещё несмышлёнышем, которому можно иногда изливать душу и при этом не опасаться что тот верно оценит услышанное.

В дальнейшем, тем же приступом многословности и некоего отвлечённого покаяния, страдать начали и матросы «Эспаньолы».

Алан и Абрахам Грей, как и старый егерь сквайра, без обиняков однажды поделились с Джимом информацией о том, что под командованием капитана Смоллетта они весьма удачно промышляли у берегов Мадагаскара и соседних островов, грабя всех подряд и однажды были вынуждены бежать от флотилии англичан, вышедших на рейд против пиратов, что бы не оказаться повешенными как морские разбойники.

По их словам, они даже посетили руины недавно разрушенной Либерталии, государства пиратов где все были свободными и не было ограничений как в государствах с монархиями, так и республиках, и осмотрели их.

По рассказам матросов выходило, что городок был явно меньше чем о нём принято думать и знакомые пираты, которые ранее входили, по их собственным словам, в команды флотилии Либерталии — часто говорили Алану и Абрахаму что пиратствовали они как обычные морские разбойники и лишь при возвращении в гавань, данной пиратской республики, выполняли некие обряды, исполнения которых требовали лидеры Либерталии.

Потом это многим надоело и после конфликтов и пары успешных рейдов против них, французского и английского флотов: кто из тамошних пиратов погиб, а кто просто сбежал, что бы уже заниматься чистым разбоем, без всякой ненужной никому из разбойников странноватой идеологии…

Также матросы «Эспаньолы» рассказали Хокинсу, что видели и прежде сквайра Трелони, который, вместе с капитаном Смоллеттом, неоднократно закупал у берегов Африки рабов или просто отправлял на сушу поисковые команды и те, недолго думая, шустро захватывали какие поселения местных племён и забирали подчистую население их себе, в качестве товара для продажи плантаторам в колониях Нового Света.

Рейды на Барбадос и Ямайку стали приносить столь крупную прибыль, при том что опасности было в разы меньше, чем при пиратстве, что Смоллетт даже подумывал создать небольшую флотилию скоростных шхун и запасаясь старьём, из просроченных товаров на складах адмиралтейства, благо связи у капитана «Эспаньолы» там были и были немалые, уже грезил что за пять лет такой «меновой торговли» старых ружей на рабов, а рабов — на монеты в колониях, он сможет обзавестись собственным замком, где на островах в Шотландии и стать там полноценным правителем, плевавшим на всех, в том числе и на корону!

— Они с Трелони видимо одной болезнью заразились… — хмыкал себе под нос Джим, слушая очередной рассказ, о подобных закидонах, главных людей, в этом походе.

Ему было очевидным что друзья, Трелони и Смоллетт, слишком долго безраздельно карали и миловали множество людей в заморских землях и сейчас, находясь в Англии — просто скучают о той своей власти в дальних морях, когда они были на своих кораблях практически равны королям, величайших из стран.

Хокинс, воспользовавшись неким пренебрежением к нему и тем что пока его особо работой на шхуне не напрягали, смог стянуть у новых знакомых, матросов команды корабля, пару ножей и кортик.

Спрятав всё это добро в тайнике в кубрике, где сам Джим проживал с егерями сквайра, подросток стал чувствовать себя гораздо увереннее.

Он считал что обладая оружием — уже сможет дать элементарный отпор, если доктор Ливси и сквайр Трелони поймут что он не знает где именно находится клад и попытаются его задержать для пыток или казни, что бы тем или иным способом узнать что ему сообщил Флинт.

Джим планировал, в случае явной опасности для себя — попытаться взорвать «Эспаньолу», как он ранее проделал это с «Моржом», ватаги Флинта. Либо же затопить корабль у острова с сокровищами, а самому скрыться на лодке, попытавшись в дальнейшем найти в колониях новую команду, которую можно будет заманить обещаниями на поиски клада.

Через восемь дней после их отплытия из Бристоля, одним скучнейшим вечером, в кубрике егерей начался спор между Томом Редрутом и молодым егерем, бывшим порученцем при сквайре и его личном гонце.

Том Редрут и Ричард Джойс стали спорить: кем является доктор Ливси при Трелони и отчего его, простого лекаришку, сквайр всегда привечает и благоволит ему.

— Наверное это его младший брат, от незаконной любви отца сквайра, к какой служанке. — наставительно и медленно говорил Том Редрут. — Они постоянно дружили и как только хозяин возвращался из своих походов, так сразу же вызывал Ливси и они вместе что учудят: то охоту, то бал с маскарадом, а несколько раз даже фейерверки в парке устраивали. Да точно — брат! Посему сквайр и благоволит к нему, помогает чем может и использует как наблюдателя за местными, кого доктор лечит. Ливси можно доверять и его сведения не проверяются Трелони по иным источникам. Такое отношение может быть лишь к брату…

— Или любовнику! — вмешался Ричард Джойс и все в кубрике дружно призадумались. — Молодой любовник при богатом проказнике, который обладает деньгами и хотел бы как придержать при себе «молодца», и купив ему лицензию врача, сейчас держит всё время его при себе — как тебе такой вариант?

Джима удивило, что особо никто с этим спорить из егерей и не стал, и подросток заподозрил что Трелони видимо «шалил» не только как пират в дальних странах, но и каким иным образом.

Однако Джим тут же вспомнил «Саффолк», где совсем недавно служил и неуставные отношения некоторых офицеров друг с другом и с юнгами.

Похоже было, что с английской аристократией «это» — случалось сплошь и рядом, а не по причине отсутствия женщин или воспитания в детстве, в сугубо мужских коллективах колледжей.

Тем временем молодой Ричард Джойс горячился: «Ежемесячные тридцать фунтов — доктору Ливси! За просто так, без оказания каких официальных услуг тем сквайру. Покупка дома доктору, вблизи от поместья сквайра, покупка ему лошадей и дорогого оружия и тому подобное, прочее. Нет, такое просто по дружбе не делают, разве что «очень тесной»!

Опять начали спорить что бы это могло быть: грехи старого хозяина поместья или же нового, и в какой форме что произошло.

Егеря постарше помнили сколько любовниц было у отца сквайра, но всё же лично никто не видел что бы какая женщина молила старого сквайра о помощи их общему ребёнку или что подобное, всё оставалось на уровне слухов.

Особо тёплых отношений, вроде постоянных потискиваний в объятий и схожего, между Трелони и Ливси также не наблюдалось, что несколько удивляло, зная сколько они вместе и что почти все крупные мероприятия посещают вдвоём.

— А что если… — внезапно предположил очередную сенсацию Ричард Джойс. — Что если Ливси просто служил вместе с Трелони на военном судне, когда тот был офицером и знает о нём какую тайну и наш господин, что бы его не опозорили, вынужден просто выплачивать доктору постоянно им требуемые суммы и держать его при себе, как паразита?

После некоторого молчания и взвешивания возможности подобного варианта, вновь заговорил Том Редрут: «Да ну! А то сквайру не хватило бы ума сговориться с ребятами, из контарабандистов, которые или в рабы, на Ямайку, доктора утащили бы, или просто зарезали и скинули с камнями — в ручей с раками! Я помню хозяина по Мадагаскару или Карибам — рука у него и самого не дрожит, когда владеет палашом, а уж найти исполнителей, столь пустячных дел — он бы точно смог!»

Спор зашёл в тупик и вскоре все понемногу заснули от начавшейся качки и наступившей ночи. Все егеря и Джим, так и не разобравшись в столь крепкой дружбе между сквайром Трелони и доктором Ливси.

Утром, после несколько порядком надоевшего завтрака, из каши с кусками мяса и нескольких яблок, когда все вышли на верхнюю палубу и принялись выполнять приказы Смоллетта — случилось наконец событие, что вначале удивило всех, а потом привело к неожиданной развязке.

На горизонте показалось неизвестное судно под британским флагом, что стало идти курсом «Эспаньолы» и через пять часов, можно сказать определённо что преследования, наконец сблизилось со шхуной арендованой сквайром Трелони достаточно близко, что бы команды двух кораблей уже могли разглядывать друг друга.

Непонятным кораблём оказалась точно такая же, как и сама «Эспаньола», быстроходная шхуна, пожалуй даже имеющая лучшее парусное вооружение, чем на судне где сейчас находился Джим.

После некоторого колебания, капитан Смоллетт плюнул за борт и объявил: «Это Чёрная Каракатица. Многократная победительница регат герцога Виндзорского. Удивительно! — она ведь была с нами по соседству в Бристоле и даже не собиралась отплывать ближайшие десять дней, после недавнего возвращения от берегов Африки, а тут… И да — отчего они плывут по нашему маршруту? Удивительно!»

— Александр! — буквально возопил сквайр Трелони, указывая капитану Смоллетту на странный корабль преследующий «Эспаньолу». — Если бы я знал что в Бристоле есть судно быстрее вашего, я бы нанял именно его! Какого чёрта! Почему этот мерзавец нас догоняет с такой лёгкостью, что ему нужно?

— Не знаю Трелони. — спокойно отвечал капитан «Эспаньолы». — Пиратством, команда «Чёрной каракатицы» никогда не занималась, разве что работорговлей и на мой взгляд, атаковать «Эспаньолу», а моряки наших судов отлично знакомы по бристольским кабакам, точно не решится! Скорее у них какой срочный заказ и мы просто случайно пересеклись. Тем более что они несутся словно оглашенные, поставив все паруса и с риском сломать какую из мачт, нам же данная поспешность в океане — излишня.

Когда «Чёрная Каракатица» стала находиться уже всего в трёхстах футах от кормы «Эспаньолы», Джим, что смог наконец выпросить у сквайра Трелони его подзорную трубу, капитан Смоллетт своей бы ни за что ему не дал — быстрым взглядом осмотрел суетящихся, словно бы готовящихся к чему, людей, на верхней палубе догоняющего их корабля.

Капитан «Чёрной каракатицы» был самым странным человеком, из капитанов, которого Джим когда либо видел: ему, командиру на корабле, постоянно отвешивали пинки и явно что нелицеприятное высказывали прямо в лицо его матросы, а одноногий человек, в видавшем виды синем кафтане, с белой птицей на плече — даже угрожал кортиком…

— Вот это дисциплина, прямо как на борту «Моржа»… — хмыкнул про себя Джим и внезапно одна мысль холодной ящерицей скользнула в его голове.

Он снова стал смотреть в сторону одноногого, что явно был страшнее для команды судна, чем, отчего то стоящий всё время на одном месте, словно бы привязанный к данному месту на палубе верёвками, одетый в треуголку, высокие сапоги и камзол — капитан судна: отдающий приказы, но на которого все постоянно огрызались и даже били его.

Хокинс стал нервно шептать себе под нос: «Сильвер! Сильвер стал одноногим, но выжил… Баба Сильвера была мулаткой или кем там ещё, и именно такая и указывала одноногому моряку, на пристане Бристоля, в нашу сторону. Когда мы отплывали они куда помчались и меня этим рассмешили… Попугай!»

Пока Джим вглядывался и размышлял об увиденом им, и том: возможно ли что бы команда убитого им Флинта так скоро вышла на их след, и будучи нищими, со слов убитого им Билли Бонса — обзавелась новым, скоростным кораблём, как со стороны «Чёрной каракатицы» была вынесена картечница-бас и установлена на небольшой упор.

— Что это они делают? — забеспокоился сквайр Трелони. — Ведь похоже на то что…

Договорить сквайр не успел, так как прозвучал выстрел и «Чёрная каракатица», подошедшая всего на расстояние в сто футов с правого борта «Эспаньолы», выстрелила залп картечин в сторону судна что преследовала.

Видимо команда шхуны преследователя зарядила малое орудие ещё в трюме и смогли сразу же, после установки баса на упор, начать обстрел.

С шорохом пронеслись картечины над головами команды «Эспаньолы», так толком никого и не задев: один егерь получил ранение в левую руку и пара матросов, осколками щеп, немного поранили себе спины.

— Это пираты Флинта! — буквально заверещал Джим Хокинс, бросаясь к Трелони и капитану Смоллетту, что стояли как изваяния, в ужасе наблюдая перезарядку единственного орудия шхуны что их сейчас атаковала. — Они обзавелись кораблём и сейчас преследуют нас! Я узнал одноногого на палубе — это квартирмейстер Флинта! На «Чёрной Каракатице» люди Флинта — они пойдут скоро на абордаж!!!

— Вот и отлично! — прорычал в великом гневе капитан Смоллетт, которого просто бесило что какие то скоты, посмелили обстреливать из картечницы, его красавицу шхуну. — Мои матросы вспорют им их жирные животы и засунут туда отрезанные головы, этих дураков!

— Нет Александр! — потребовал сквайр Трелони. — Я не намерен рисковать, в столь важном для меня, деле! Маневрируй и не дай возможности пиратам произвести абордаж, а мы…

— Но! — возмутился капитан «Эспаньолы».

— Здесь я адмирал! — громовым голосом заорал на Смоллетта Трелони, — и мне должны подчиняться все!!!

— Ладно. Я понял.

Пока матросы «Эспаньолы» поднимали новые, ранее не использовавшиеся за ненадобностью, паруса и по команде капитана совершали боковой поворот. Манёвр, что бы не дать преследователю сблизиться и совершить скорый абордаж, сквайр Трелони инструктировал своих егерей: «Каждый берёт по паре заряженных винтовок и бегом сюда! Прячьтесь за бортами или надстройками и выщёлкивайте пиратов! Потом, старшие из егерей, когда все винтовки будут разряжены — отдают свои ружья на перезарядку младшим, а сами, с парой пистолетов в руках, прикрывают нас всех, в случае возможной высадки пиратов на палубе «Эспаньолы»!»

Капитан Смоллетт приказал зарядить единственное орудие своего судна, вертлюжную пушку и выстрелить из неё ядром, в сторону «Чёрной каракатицы». Из за чего один из моряков корабля преследователя упал за борт, а в борту шхуны пиратов образовалась небольшая дыра.

Но пожалуй это был скорее хороший приём, действующий как катализатор паники, чем реальная подмога в бою.

Пушку перезаряжать был долго и под обстрелами из ружей, когда пираты сами стали отчаянно палить в канонира и ему помогающих, и убили пару матросов «Эспаньолы» — заставив отказаться от долгой перезарядки вертлюжной пушки и вернуться лишь к исполнению плана сквайра.

Джим слышал вопли Сильвера о том, что пускай они подойдут как можно ближе и после залпа из ружей и мушкетонов — начнут бросать гранаты на верхнюю палубу врага, а когда это сгонит матросов «Эспаньолы» вниз — на её верхнюю палубу можно будет провести полноценную высадку!

Часть пиратов стали заряжать в ружья стрелы, обвязанные обожжёнными тряпицами смоченными в масле из ламп и не проталкивая их, а так и оставляя в самом начале ствола тряпкой наружу — поджигать, а когда стрела начинала коптить, выстреливать ими в сторону такелажа «Эспаньолы».

Часть канатов и небольших парусов начала гореть, хотя и не так явно, как хотелось бы пиратам, но Сильвер подбадривал своих тем, что «Скоро уже враги потеряют скорость и если загнать их с верхней палубы в помещения внутри корабля, та высадка на «Эспаньолу» пройдёт просто отлично!»

— Готовьте картечины для мушкетонов и пули для ружей! — орал Сильвер, ловко перескакивая на одной ноге и держась за верёвки и канаты «Чёрной каракатицы», — ещё чуток ребята и мы станем снова хозяевами карты, а уже вскоре — получим и наше, давно заслуженное, золото! Станем богачами! Заживём в собственных особняках барями, заведём себе гаремы из каких жопастых бабёнок! Ну же, поднажми ребята!!!

Не успели пираты изготовиться к новому залпу из своих ружей и каких то странных, коротких, и не ружей и не пистолетов, оружия среднего между ними, с расширяющимся, словно горло кувшина или амфоры, стволом — именно из такого оружия Джим застрелил пирата что забежал в каюту капитана «Моржа» и получил от подростка десяток дробин себе в тело, как появились увешанные винтовками и пистолетами егеря Трелони и указывая друг другу знаками на цели к стрельбе, стали готовиться к собственному первому залпу.

— Александр! — потребовал Трелони у Смоллетта. — Уводи как можно дальше «Эспаньолу», нам нужно что бы эти негодяи своим оружием, в основном опасным лишь на близком расстоянии, не могли нас достать!

Шхуна с Джимом на борту сделала очередной манёвр и немного оторвалась от пиратской «Чёрной каракатицы».

Прозвучавший дружный залп, примерно из полутора десятков ружей и десяти «коротышей» мушкетонов, окутал верхнюю палубу «Каракатицы» дымом, но «Эспаньоле» особого вреда не причинил: пули крайне неточно просвистели выше над палубой или попали в фальшборт шхуны, картечины оцарапали одного матроса, но из за расстояния и сильного ветра, в основном свалились в воду или застряли в бортах «Эспаньолы».

— Ближе! — орал, брызжа слюной, Сильвер. — Подходите ближе к ним, болваны! Что вы позволяете им вилять, прочь от нас?! Подходим ближе и повторяем всё: Том Морган и Джорж Мэри стреляют зажжёнными стрелами по такеллажу! Остальные, из ружей, дают залп по офицерам и стрелкам у пушки, а те что с мушкетонами — накрывают площадь верхней палубы, как ранее мы всегда делали на «Морже», ну же!

Джим, видя что стрелки егеря сквайра целятся, искренне удивился: расстояние и постоянная качка, вместе с поворотами шхуны и креном при них, казались ему крайне неудачными для прицельной стрельбы, так что, по мнению Хокинса — абордажа было не избежать.

Однако дальше произошло невероятное: семеро егерей дружно выстрелили и шесть пиратов свалились на палубу «Чёрной каракатицы», как подкошенные.

Сильвер зашкандыбал куда прятаться, а остальные пираты — в страхе прижались к бортам или спрятались прочь, из за чего «Каракатица» стала сильнее крениться по сторонам, так как особо её парусами никто сейчас не занимался.

Егеря прицелились снова и после их второго залпа — ещё пятеро пиратов свалились замертво на верхнюю палубу своего судна, пока остальные, с воплями, убегали по трапу в нижние уровни собственного корабля.

— Сближаемся и атакуем! Если откажутся сдаться — спалим судно ко всем чертям! Вперёд ребята, мы с вашим капитаном немало абордажей совершили! — орал как умалишённый Трелони, пока матросы «Эспаньолы» подводили свою шхуну к неуправляемой сейчас никем «Чёрной каракатице» и изготавливались взобраться на её палубу.

— Как это случилось?! — не верил своим глазам капитан Смоллетт и прочие также удивлённо таращились на Трелони. — Объясни! Пираты стреляют из ружей, всё как всегда и большая часть пуль прошла мимо нас! Твои молодцы дают залп — множество пиратов влёжку, с такого расстояния и при качке! Что за чудо!

— Технологии и прогресс!!! — проорал счастливый происшествием Трелони, одевая кирасу и беря себе в качестве оружия палаш и длинный кинжал. — У меня все егеря вооруженны «винтовальными ружьями» — винтовками. Оружием с нарезными стволами, а не гладкоствольными ружьями и соответственно…

— А в чём разница между ними? — недоумевали уже все кто стоял рядом и слушал Трелони, готовясь дружно высадиться на борт «Чёрной Каракатицы».

Пока было время до сближения и пираты спрятались на нижних палубах «Чёрной каракатицы», сквайр решил немного просветить собравшихся вокруг него людей, дабы показать себя как опытного стратега: «Друзья мои! Обыкновенные стандартные армейские ружья — это всё те же мушкеты или аркебузы, что были в армиях ещё Колумба, Франциска Первого при Павии или Генриха Бурбонна, оружие, с которым Дрейк спасал Англию от сумасшедших инквизиторов испанцев, а Кромвель, второй, который Оливер — лишил головы короля Карла. Нынешние ружья лишь ненамного их превосходят! Это всё тот же мушкет, с гладким стволом, который быстро заряжается и позволяет давать залпы исключительно по массивным целям, когда шеренги бьют в шеренги — на том и держится вся линейная тактика нынешних наших армий! Абсолютная дикость и варварство! Никакой прицельности или точности, при одиночном выстреле, фактически вся выстроенная линиями армия представляет собой огромную картечницу, где каждый солдат с ружьём запускает одну единственную дробину, в надежде что «авось кого и заденет»!

— А ваши винтовки разве не такие же мушкеты, что и армейские ружья? — удивился капитан Смоллетт и внимательнее присмотрелся к готовящим винтовки к новым выстрелам, молодым егерям из свиты сквайра, которые осторожно, с помощью деревянных молотков, вбивали пули вслед насыпанному в дула винтовок пороху, вместо привычного всем быстрого забивания их лишь с помощью рук и шомпола.

— В том то и дело что нет! — Трелони буквально сиял от радости, объясняя каков он молодец и как идёт в ногу со временем, используя новейшие изобретения, в том числе и оружия. — Винтовки имеют нарезку внутри своего ствола, по некоторым слухам по этой причине их винтовками и прозвали — «Ружья с винтовой нарезкой в стволе». Вот эта резьба внутри ствола и позволяет стреляющему — раздавать врагам пули с поражающей точностью, если конечно обладатель винтовки и сам умеет стрелять: на расстоянии в триста футов мушкеты бесполезны, точнее они и вполовину этого расстояния не могут точно попасть, совершенно не поражают даже ростовую цель. Ростовую! Винтовка же, спокойно, при умелом стрелке — до пятисот футов расстояния даёт возможность поразить цель точно в голову, с гарантированной, так сказать, смертью!

— Невероятно! — поразились все, в том числе и Джим, начинавший подозревать что слухи, о том что контрабандисты и разбойники не просто так в Англии побаивались сквайра и его людей, имели под собой почву. Видимо отстрел особо зарвавшихся из них и был любимой «охотой» Трелони.

— Пиратам, — продолжал сквайр всё сильнее воодушевляясь, — с их примитивным оружием, я имею в виду ружья, пистолеты, мушкетоны — необходимо подойти как можно ближе и тогда данное оружие отлично им послужит при абордаже, прорядив ряды врага на верхней палубе судна жертвы и загнав остальных, не стойких сердцем, в нижние уровни корабля: ружьями можно, давая залп обучеными тройками, сбивать офицеров и шкиперов. Пистолеты для ближнего боя, когда нужно по мосткам скоро залезть на вражеский корабль и кто мешает, по иному их не использовать, а вот мушкетоны — для залпа множеством картечин и дробин почти в упор, залпа, который приведёт к массовым ранениям в команде вражеского судна и ослабит их силу сопротивлени. Но! Им всем жизненно необходимо близкое расстояние — иначе современные мушкеты начнут куда зря посылать свои пули, пистолеты окажутся слишком маломощны, а картечины, из мушкетонов, просто разлетятся куда попало на длинной дистанции! Вот тут то и проявляют себя мои егеря, вооружённые новейшими винтовками: они, даже при качке и ветре, вполне прицельно могут ложить свои выстрелы, если и не в головы пиратов, то уж точно в их тела. Вы, я думаю отметили, что промахов было крайне мало…

— Да, да! — горячо подтвердили все, кто стоял рядом с Трелони на верхней палубе «Эспаньолы».

— В этом и была моя задумка… — не без ложной скромности выпятил грудь сквайр. — Издали, с помощью высокоточного оружия — «выщелкать» с расстояния, недоступного стандартному оружию пиратов, как можно более этих негодяев и загнав их прятаться от нас на нижние уровни их шхуны — попытаться либо утопить её, выстрелами нашей вертлюжной пушки ниже ватерлинии, либо же захватить. Попытаемся провести второй вариант и если не получится, тогда топим ко всем чертям! Клянусь вам, друзья мои — когда винтовку станет возможно не так долго перезаряжать, как сейчас и в производстве она сравнится в лёгкости и дешевизне с мушкетами — данное оружие полностью вытеснит нынешние гладкоствольные ружья, позволив вести полноценную прицельную стрельбу в сражении!

— Ну уж, сквайр… — недоверчиво забормотали все, считая что Трелони, привычно ему, немного привирает и приукрашает.

Самым лихим матросам, из команды «Эспаньолы», удалось наконец заскочить на «Чёрную каракатицу» и они принялись спускать паруса шхуны, дабы снизить её скорость до полной остановки.

Через пару минут на борт заскочили и егеря Трелони, а вслед им уже и сам сквайр с доктором Ливси и капитаном Смоллеттом, а также затесавшимся с ними Джимом Хокинсом — перебрались по удобным мосткам на захваченное судно.

Пираты, бывшие ранее хозяевами корабля, не показывались из нижних помещений и выставив по паре егерей к каждому из двух выходов на верхнюю палубу, сквайр отправился к капитану судна, что всё ещё, даже будучи раненным, оставался на своём месте.

Тут же выяснилась причина столь странного поведения капитана «Чёрной каракатицы»: пираты просто привязали его ногами к одному из выступов широкой толстой доски и по словам сего мужчины, когда с помощью бренди его немного привели в чувства, а доктор Ливси перевязал ему раны — постоянно избивали его, заставляя вести судно вначале по какому странному маршруту вдоль берегов Франции, а потом, разозлившись на что — срочно повернули в океан и без подготовки решили направиться в колонии в Новом Свете, на Карибы!

Всё это время его почти не кормили, так как запасов провизии, ещё в Бристоле, было крайне мало, ибо «Чёрная каракатица» только возвратилась из долгого рейда и буквально лишь сутки перед своим неожиданным захватом как стала на место в порту.

По словам капитана захваченной пиратами шхуны: ни с того ни с сего — к нему на верхнюю палубу, где он с парой матросов проводили осмотр такелажа, стали валиться два десятка каких то оборванных странных моряков и уже вскоре они просто прирезали его матросов и угрожая самому капитану «Чёрной каракатицы» кортиками, заставили его срочно, в великой спешке, вывести судно в море.

Моряками они оказались исправными и быстро выполняли все команды. Капитан не мог себе представить что может быть нужно от него пиратам, да ещё и в порту Бристоля — ведь судно стояло без груза и рядом находились суда военного флота Британии.

Однако вскоре выяснилось что захватили «Чёрную каракатицу», в такой панике и беготне, именно из за преследования некоего, уже отплывшего, корабля, а восе не добычи ради.

Первые двое суток пираты велели вести их к острову Джернси, потом плюнули на это и избив капитана — направились прямо в океан, талдыча друг другу что станут ждать кого то уже на каком то острове, в засаде.

Вскоре, правда, выяснилось — что еды на судне так мало, а пираты запаслись лишь немного водой, у берегов Франции, что приходилось всем выдавать по одной лишь порции её в сутки — этим занимался одноногий моряк, что был у ватаги за главного.

Пираты хотели было остановиться и где пополнить припасы разбоем или охотой, но потом стали голосить что могут куда то не успеть и решили немного потерпеть: с их слов выходило что не в первый раз им голодовать и следует как можно скорее гнать к острову, а уж там чем разживутся!

Завидев через несколько суток голодного плавания паруса — пираты решили немедля ограбить увиденное ими судно, благо оно было не особо крупным. Они буквально визжали о еде и требовали немедленного грабежа съестных припасов, завиденной ими шхуны.

Потом у них снова изменилось настроение: они стали носиться как пьяные и орать что это «то самое судно на котором и плыли их враги» и что теперь, одной атакой и абордажем, они решат все свои проблемы!

Пираты установили принесённую ими из трюма захваченной шхуны небольшую картечницу и выстрелили в «Эспаньолу», потом стали стрелять из ружей и мушкетонов.

Однако вскоре ответные выстрелы перебили почти десяток из них самих и ранили капитана «Чёрной каракатицы», и пираты в спешке бросились вниз, позабыв об обороне или управлении судном, всё как всегда с Джентельменами Удачи: «В атаке первой, они — сумасшедшие черти, но лишь дай отпор и побегут, куда прочь, поскорей…»

Сквайр Трелони постоянно менялся в лице, а узнав что пираты гнали поскорее к острову, начал о чём то многозначительно переговариваться шёпотом с доктором Ливси. Доктор кивал и постоянно соглашался.

— Друзья мои! — сказал сквайр уже всем. — Нам следует как можно быстрее осмотреть данную шхуну и… Уничтожить её! Скорее добраться до нашей основной цели и провести поиск!

— Как?! — возопил ошарашенный предложением Трелони капитан «Чёрной каракатицы», — разве вы не спасёте мою красавицу и не доведёте в ближайший порт? На кой чёрт вам так спешить, что у вас с пиратами за дела такие, что вы… — он осёкся, так как его знакомый, Александр Смоллетт, сжал ему сильно плечо и так странно посмотрел в глаза раненному, что тот вынужден был прекратить все свои стенания.

Тем временем сквайр обратился к пиратам, засевшим внизу: «Если вы меня слышите, гнусные негодяи…» — тут же прозвучал выстрел и пуля, пущенная видимо из пистолета, пробила доску переборки и трапа. — Ах так! Тогда вот что: мы запрём вас, как крыс, в этой ловушке и подпалим шхуну, и клянусь, что когда станем отплывать прочь — дадим несколько выстрелов ниже вашей ватерлинии, что бы вы стали утопленными, жаренными крысами! Вот!»

Трелони размахивал руками и горячился. Ему казалось невероятным что бы в него, во время обращения к пиратам, хоть какая сволочь осмелилась стрелять.

Внезапно раздался странный стук и чей то, показавшийся хорошо знакомым Джиму голос, просто таки униженно, произнёс: «Сэр, будьте великодушны! Как и подобает Джентельмену по рождению! Не стоит брать на себя несколько лишних смертей, тем более столь непорядочных в исполнении — дайте нам шанс и клянусь вам, мы не настолько плохи, как вам могло показаться!»

Удивлённый Трелони лишь попятился прочь от трапа, по которому поднимался одноногий моряк в вычурном, хотя и давно обношенном кафтане, некогда бывшем, видимо, синего цвета.

— Разрешите представиться! — тут же вытянувшись по стойке смирно отрапортовал одноногий. — Сильвер! Джон Сильвер, кок данной ватаги обормотов и гуляк, раздери их всех медузы!

На Сильвера тут же навели свои винтовки егеря и он, улыбаясь как можно дружелюбнее, спокойно скинул пояс с ножнами для кинжала и кортика, бывшими в них же и парой пистолетов, заткнутыми за пояс и брошенными Сильвером на доски палубы: «Всё! Мы проиграли и это признаём! Многоуважаемый сэр! К чему эта бессмысленная бойня, может и не самых лучших, но всё же христиан? Мы можем быть вам полезны и тем самым, к взаимной выгоде, послужим друг другу, а вся эта свара… Так она от недопонимания и больше ни от чего!»

— Помочь? Помочь?! — вскипел Трелони наконец приходя в себя. — Да чем же, подобные негодяи, могут нам помочь?!

— В поисках. — спокойно ответствовал Сильвер, явно бывший не робкого десятка и видевший немало подобных истерик и патетичных криков, от разных людей в разных обстоятельствах. — Мы вам поможем найти то, что по большому счёту, по справедливости — принадлежит нам! Но сейчас вы в своём праве и если оставите нам жизнь и поможете вернуться в колонии, мы вам пригодимся!

— У нас есть Джим Хокинс и его карта! — высокомерно произнёс сквайр Трелони и не без удовольствия отметил как изменилось лицо Сильвера, став землистого цвета.

Сильвер внезапно перестал улыбаться и с ненавистью уставился, на до этого прячущегося за спинами остальных своих товарищей, подростка.

Однако уже через пять секунд улыбка снова вернулась на загорелое лицо одноногого и он дружелюбно проговорил: «Сэр! Карта ведь наша и лишь мы понимаем что там накалякал старина Флинт: его обозначения или им часто говоримые словечки. А Джим… Джим отличный моряк, такое с нами сотворил в Кингстоне, самим даже чуднó что он там проделал с «Моржом»! Но, то старое и пустое! Без нас — вы месяцы потратите и можете не найти даже пенни, с нами — гораздо вернее!»

После краткого совещания, Трелони постановил сдавшихся пиратов заковать в цепи, но позволить им помогать чем малым, команде на «Эспаньоле» и уж потом, после нахождения сокровищ, определить их судьбу.

На верхнюю палубу первыми поднялись оставшиеся пираты, бывшие на «Чёрной каракатице»: старик, с седыми волосами — Том Морган. Лысый ирландец в красной ермолке на голове, чьего имени Джим не запомнил, когда он тихим голосом представлялся сквайру и доктору Ливси. Джорж Мэри и Израэль Хэндс, оба высокие и одетые в чёрные куртки и такого же цвета штаны, но если первый был широкоплечь и могучь, и отдалённо напоминал Билли Бонса, то Хэндс скорее отличался ростом и худобой, а также полностью лысой и выбритой головой, что сейчас блестела от испарины, на ней обильно проступившей.

Троих раненных, стонущих, пиратов решено было не лечить и им перерезали глотки прямо на палубе «Чёрной каракатицы», егеря сквайра.

Остальные разбойники с безразличием смотрели на судьбу раненных товарищей — было видно что подобное зрелище им не впервой выпадало смотреть.

Девятерых морских разбойников, из бывшей команды капитана Флинта, связали кожаными ремнями и отправили под конвоем егерей и матросов «Эспаньолы» на борт данного корабля, пока осмотровая группа разделилась и начала проводить инспекцию того, что можно было бы перенести с «Чёрной каракатицы» на «Эспаньолу».

Джим оказался напарником Сильвера по осмотру и если первое время сильно его опасался, ожидая что одноногий пират в любое время захочет с ним поквитаться за своё ранение и дальнейшее увечие, то вскоре понял что квартирмейстер «Моржа» не настолько глупый человек, что бы рисковать головой ради какой то там мести: Сильвер всячески подшучивал над тем что с ними в Кингстоне учудил подросток, говорил что они сами виноваты и дисциплина на «Морже» всегда хромала, в отличие от удальства и лихачества — бывшего с избытком, и постоянно жаловался на свою судьбу, что помешала ему полностью выучиться и стать достойным членом общества.

Уже вскоре, одноногий пират, вовсю хохоча, веселил Хокинса рассказом о том, как именно они захватили «Чёрную каракатицу» и отчего решились на столь отчаянную атаку «Эспаньолы».

— Мы вас выследили ещё в Бристоле, когда наши сбежавшие наблюдатели, что не участвовали в штурме тюрьмы с тобой внутри, мой мальчик — сообщили нам что мы потеряли не только Билли Бонса, но и слепого Пью и Чёрного Пса, в дополнение ко всему! А это были большие люди в команде Флинта, очень большие… Тогда же мы узнали что сквайр Трелони нанимает для экспедиции «Эспаньолу» и тут же отправились к капитану Смоллетту для представления и просьбы о найме к нему в команду. Но тут выяснилось что «Эспаньола» уже имеет полный состав и по словам О Брайена, того лысуна в красной ермолке — там все ребята матёрые, некоторых из них он помнил ещё по Карибам, как отличных абордажников…

Со слов Сильвера выходило, что ватага Флинта отчаялась, так как не понимала что им теперь делать: проникнуть на судно, отплывающее к острову — было невозможно, а нанимать самим корабль, что бы первыми добраться до острова с сокровищами — у них попросту не было денег.

— Да и времени! — говорил Сильвер Джиму, протискиваясь в очередную каюту «Чёрной каракатицы», — Ваш сквайр оказался человеком дельным и очень скоро снарядил всё для похода, так что мы не имели попросту времени, что бы первыми добраться до острова и поджидать вас там, хотя это и было опасно крайне! А когда наши наблюдатели сообщили что ваша «Эспаньола» уже покинула Бристоль и мы своими глазами узрели это ужасное зрелище — началась буквально паника! Все проклинали и обвиняли всех, а мне даже ставили в вину то, что мы не взяди «Эспаньолу» ночным приступом, и не ушли на ней в море! От отчаяния мы поступили поспешно, однако шанс ведь был…

Оказалось, что жена Сильвера, та самая темнокожая мулатка, которую несколько раз видел Джим — посоветовала захватить стоявшую неподалёку «Чёрную каракатицу», что по словам моряков Бристоля ходит даже шибче «Эспаньолы» и на ней организовать преследование судна сквайра Трелони.

От паники и отчаяния пираты мгновенно перешли к веселью и неугомонной жажде деятельности, и тут же, ни медля ни минуты — отправились захватывать указанный женщиной корабль.

Капитана они оставили в живых, хотя и избили, а всех моряков, в количестве четырёх человек — попросту зарезали, как совершенно ненужных свидетелей, что могли поднять скорую тревогу на берегу.

Подняв паруса пираты тут же бросились в погоню за «Эспаньолой», но видимо неудачно взяли курс и так её и не обнаружили, хотя и вышли в море всего через час после неё.

— У нас ведь тоже были проблемы! — продолжал Сильвер попросту выговариваться, что видимо ему было уже совершенно необходимо, после нервотрёпки последнего времени. — Кто мог управлять кораблём из нас? — Никто! Капитан Флинт сдох, твоими усилиями, ещё на Ямайке. Билли Бонса, штурмана «Моржа», снова ты — весело подрезал в семейном кабачке… Швах! Моряков множество, но кто станет вести судно до острова, с нашими заслуженными пенсионами? — Некому! Вот по этой то причине мы и оставили в живых капитана «Чёрной каракатицы». Представляешь? Капитан — пленник на судне и как он его вёл, одному Богу известно…

Выяснилось, что догнать «Эспаньолу» не удаётся и что самое скверное, на судне нет припасов почти что никаких! Шхуна захваченная пиратами лишь недавно вернулась из рейда и сейчас готовилась к небольшому ремонту.

У побережья Франции был захвачен и ограблен какой то небольшой бот и провизия с него стала хоть каким подспорьем, для бывшей команды капитана Флинта.

В конце концов пираты решили как можно скорее добираться до своего острова, на котором Флинт спрятал общак команды «Моржа» и там сходу атаковать или же наоборот, поджидать, если первыми доберутся, Трелони и его егерей.

Завидев через несколько дней впереди себя паруса, оголодавшие пираты, что не ели полноценно уже около четверо суток — люто обрадовались и потребовав у капитана догнать увиденное судно, решили взять его на абордаж. Но не по причине денег, а что бы разжиться едой и пресной водой, запасы которой также подходили к концу.

— Неудачная идея… — вздыхая, говорил Сильвер подростку, ковыляя с ним по тёмным проходам «Чёрной Каракатицы». — Всё не то и не так, ребята! Увидев, что догнали именно «Эспаньолу» — мы взвыли от счастья и решили провести привычный абордаж: сбить картечью людей с палубы судна, а потом высадиться на ней, но… Но вы, словно бы черти из самого Ада — сами с нами сотворили подобную штуку! Эти ребята, в красный ливреях, из стрелков сквайра — бьют без промаха! Я такое впервые в жизни видел, что бы с палубы корабля, на таком расстоянии и так точно стрелять! Мы, потеряв почти десяток своих, так испугались, что сами, словно бы крысы — умчались вниз, подальше от смертоносного оружия красноливрейных!

— Это винтовки! — пояснил Джим Сильверу. — Сквайр большой их поклонник и вооружил личный отряд именно ими. Он с самого начала предполагал вас расстреливать на расстоянии и пойти на сближение лишь когда прорядит вашу команду прилично и заставит вас бросить управление судном, и прятаться на нижних уровнях корабля…

— Ах вот оно что… — задумчиво пробормотал Сильвер, глядя куда в переборку. — Слыхивал я о них, но сам никогда не сталкивался. Флинт презирал винтовки и орал нам что для пирата, ничего лучше мушкетона — быть не может.

— Коротыш, помесь мушкета и пистолета — с широким стволом и ободком на конце, словно бы у кувшина? — вспомнил оружие Флинта Джим, из которого он сам застрелил одного из членов команды на «Морже».

— Ну да! — рассмеялся Сильвер несколько наигранно, — он самый! Для нас это идеальное оружие!

— Почему? — искренне недоумевал Джим. На «Саффолке» подобное оружие ему не попадалось и сейчас, услышав от пирата что те частенько прибегают к мушкетонам, ему хотелось узнать причины такой необычной любви к данному типу «стрелкача».

По словам одноногого моряка, всё объяснялось просто: мушкеты позволяли стрелять далеко, но так как точность у них была крайне низкой, это их «далеко» — сильно никого толком не впечатляло, особенно при начале абордажа. Ружьё годится скорее при осадах крепостей, в обороне, чем в морских схватках и внезапных налётах.

Мушкетон — другое дело: пока первая линия пиратов прячется за бортами и выставляет корзины с мешками с песком или толстые доски, что бы блокировать хоть как вражеские пули, кому как это удастся — стрелки из мушкетонов заряжают своё оружие крупными дробинами или картечью и производят выстрелы из за голов сидящих на корточках сотоварищей в первой линии, прямо в противника на верхней палубе корабля жертвы.

Рой металла, выпущенный из данного оружия, несётся к противнику и если и не убивает его, то сильно ранит, благодаря разбросу при выстреле.

— Ручная картечница? — внезапно догадался Джим, чем служил пиратам мушкетон. — Позволяет быстро закрыть всю площадь палубы маленькими пульками, что бы как можно больше людей ранить перед началом абордажа?

— Ну да! — подтвердил предположения Джима Сильвер, похлопав подростка по плечу. — Ты сообразительный парень! Сейчас доспехи редкость и даже небольшая дробина — может прилично задеть человека в обычной рубахе или кожаной куртке! Кираса? — так это для офицеров и то, она ведь рук и ног не бережёт! Сначала обстрел из мушкетонов, а не ружей, что нами лишь при дальнем преследовании используются и тут же, после залпа картечью из мушкетонов, начинается и сам абордаж, пока противник в шоке от многочисленных ранений! Круши, режь, коли! Да и заряжать такого «коротыша», при морской качке и суматохе боя, благодаря кувшинному его горлу и короткому стволу — гораздо проще!

Сильвер и Джим вместе вышли с кормового выхода по трапу на верхнюю палубу «Чёрной Каракатицы» и одноногий калека продолжал экскурсию, пока остальные моряки и пираты вместе перетаскивали что ценное с одной шхуны на другую: выяснилось, чего Джим не знал, что были специальные, бортовые, огромные, мушкеты и мушкетоны — для особо мощных выстрелов.

Но сейчас их на военных кораблях не использовали, предпочитая небольшие лёгкие пушки картечницы или обыкновенные ружья. Пираты же, «по старинке» — давали залпы и из такой рухляди.

Сильвер объяснял подростку частично то, что тот уже узнал ранее, когда был юнгой на «Саффолке»: в абордаже важна скорость и что бы оружие не задевало в толчее прочих бойцов или такелажа, а посему предпочтительны кортики, палаши и небольшие топорики, которыми удобно равно как драться на палубе, так и в переходах внутренних помещений судна или на темнейших уровнях нижних палуб.

Ружья хороши на дальние дистанции, но почти что не прицельны. Винтовки очень дороги и крайне долго перезаряжаются, пиратам они без надобности! А вот мушкетоны, с помощью которых можно «прорядить» врагов перед абордажем или короткие пистоли, из которых удобно стрелять в помещениях судна, благодаря их малым размерам — другое дело! Именно это оружие и есть главный инструмент «работы», для настоящего Джентельмена Удачи!

Внезапно разговор одноногого моряка и юнги Хокинса был прерван отчаянной площадной бранью: капитан «Чёрной каракатицы», изрыгая проклятия, орал что он не позволит топить своё судно и что как только доберётся до Англии — Трелони и прочим не избежать суда за этот акт вандализма!

— Зря он так… — как то смурно констатировал Сильвер. — Сейчас это глупо и крайне неуместно! Там — это там, а здесь… Здесь Джим, совсем иные порядки.

Трелони быстро вскинул одну из взятых у одного из своих егерей винтовок и тут же произвёл выстрел в упор, прямо в голову отчаянно голосившего офицера «Чёрной каракатицы». Несчастный без стона откинулся резко назад и его пробитая винтовочной пулей голова, ещё и прилично ударилась о дерево шхуны за ним.

Потом сквайр потребовал что бы его люди кинули несчастного за борт и сообщив всем что пора возвращаться на «Эспаньолу» — первым последовал выполнить этот свой приказ.

Далее, в течении полутора часов, подожённая во множестве мест и пробиваемая ядрами из единственного орудия «Эспаньолы», вертлюжной пушки — «Чёрная каракатица» ещё держалась на воде, однако всё же в конце концов завалилась на правый борт и выгорала, уже медленно но верно погружаясь в воды вокруг неё. Победители смотрели на данное зрелище отойдя на «Эспаньоле» на безопасное расстояние.

Всех колодников пиратов, кроме одноногого Сильвера, посадили в трюме, но при этом накормили и выдали воды вдоволь, так что они особо не возмущались и спокойно приняли свою нынешнюю участь.

Бывший квартирмейстер «Моржа» был вызван сквайром и доктором в кают-компанию и имел там разговор с ними обоими, на который Джима не пригласили. Что лишь усилило его подозрения о том, что его компаньоны ему не доверяют и надеются в лице одноногого пирата получить альтернативу, в качестве проводника на острове, Джиму.

Ещё через восемь дней после сражения с пиратами на море, благодаря дельным советам Сильвера — «Эспаньола» наконец добралась до указанного капитаном «Моржа», как хранилище казны команды, острова: размерами он был примерно две на четыре мили и имел несколько явственно выделявшихся возвышений.

Одна условная гора располагалась посредине острова и по словам Сильвера, совершенно очаровавшего своими байками сквайра — на ней стоял форт, который они всей командой «Моржа» и строили, по приказу Флинта.

На острове было два источника питьевой воды, что и определило имено его выбор, в качестве одной из тайных стоянок «Моржа».

Водились также некогда завезённые испанцами козы, хотя впрочем и в крайне небольшом количестве, и когда недавно пираты сами хотели искать здесь сокровища — они вскоре поняли что несколько десятков здоровых мужчин остров долго не прокормит и бросили бесплодный розыск клада Флинта.

— Так вы уже пытались найти сокровища?! — вскричал в возбуждении Сквайр Трелони. — Где и как?!

— Без карты, сквайр… — качая головой, спокойно принялся объяснять одноногий Долговязый Джон. — Наобум! Просто обшарили какие известные тайники в скалах, потом осмотрели места где недавно работали лопатой и заступом или ломами, но ничего интересного! Флинт был не дурак и прятать он умел!