Денег Джим так и не взял у сквайра: сперва из за своей мести, которая его буквально захлестнула после смерти Флоренс, потом по причине спешки и желания удрать от погони.

Выстрел в него Трелони спутал все его расчёты и вместо тихого допроса и похищения монет, приходилось сейчас бежать куда прочь.

Пиратов из команды капитанши Флосси он нигде не видел и искренне надеялся что их всех перебили или поймали.

Встречаться с ними и объясняться по поводу проваленого рейда, который должен был принести им всем несколько тысяч фунтов, Джим попросту опасался.

Решение пришло уже в ходе бегства по растревоженному городку, жители которого выглядывали из домов и спрашивали друг друга, отчего в поместье сквайра сегодняшней ночью так шумно и почему столь много стреляют, а салюта так и не видно в ночном небе?

Хокинс решил немедленно вернуться в «Адмирал Бенбоу», где его пока не станут искать, так как лишь Джойс и сам сквайр верили что Джим вернулся с того света и мстит им.

Было время набрать в котомку припасов, отобрать у матери все деньги, в надежде что она сможет как без них протянуть и скорее бежать прятаться куда далее, в вересковые холмы Шотландии или на континент.

Открывая двери таверны, Джим вспомнил что есть ещё запасы на шлюпе, в котором они все сюда добрались и если тихо подойти к нему и быстро прирезать охранявшего шлюп коротышку Зиггу — тогда он пополнит свои фонды примерно на девяносто фунтов и выберет пистолеты и ружья, для дальнейшего ухода куда на север, где Хокинс и намеревался сперва спрятаться, прежде чем снова найти компаньонов и вернуться на остров с пиратскими сокровищами — продолжить их поиск ориентируясь на подсказки Бена «Дикаря» или просто методично обыскивая все закоулки.

Можно было надолго поселиться в форте, на вершине острова и провести там год или два, всё же добравшись до перепрятанных Беном сокровищ.

Первым, что увидел Джим отворив двери «Адмирала Бенбоу» и зажегши с большим трудом фонарь — была его мать. Женщина лежала на спине, на длинном столе и с обеих её сторон стекала некая густая, красновато-чёрная жидкость.

Сперва Хокинс подумал что это вино и матушка попросту неудачно упала, хлебнув лишнего. Но тут же осёкся и примотрелся внимательнее: женщина лежала видимо долго и под столом уже натекла небольшая лужица.

— Ма… Мам, ты чего? — на деревянных ногах подходил к безмолвной родительнице Джим, холодея от очевидного ответа, в который всё ещё отказывался верить.

— Она так смишноа ведрещала, когда я её потрошшиил, требуя говорить где ты пряшешься… — сказал голос на ломанном английском и Джим подскочил на фут над досками пола.

— Мигель! — завопил подросток в каком то иступлении.

— Ну да, Мигель… — подтвердил высокий, худой, загорелый как мулат мужчина, с короткой бородкой клинышком, выходя ближе к свету.

Мигель был португальцем, захваченным пару лет назад в плен ватагой Флосси и присоединившимся к ним. Некоторое время ходил в любовниках капитанши и перестал им быть именно с появлением Джима в их команде.

Искренне недавидел Хокинса, но всё же согласился на рейд, так как не скрывал что после получения денег — он отдаст всё до пенни Флоренс, лишь бы она была счастлива на своей родине…

— Зачем…? — тихо спросил Джим, осторожно вынимая свои кортик и кинжал, и понимая что сейчас здесь повторится схватка, случившаяся у него ранее с Билли Бонсом.

— Зачем?! — взревел как бешенный Мигель. — Зачем?! Скотина! Ты украл у меня женщину, о которой я мечтал — смелую и умную! Ты нас всех подставил под ловушку, гарантируя что охраны почти не будет — в то время как там было полно профессиональных солдат с винтовками! Мигель хорошо знает что такое винтовка и сколько она стоит — это очень дорогое оружие, для отменных стрелков! Флосси убили твоими трудами, тварь! Наших ребят, почти всех, связали или прикончили и сейчас… К чёрту слова!

Мигель бросился с рёвом быка на Джима. Джим в ответ ногой кинул табуретку прямо в него и когда португалец немного сбавил темп атаки, сделал несколько резких взмахов в сторону противника.

Схватка длилась около двух минут: Мигель был опытным абордажником и крепко ранил подростка, но и Джиму было не занимать ловкости и умения, да и дни на «Саффолке» или «Эспаньоле», научили его многому.

Джим лучше знал помещение главного зала «Адмирала Бенбоу» и сообразив что сделать, попросту разбил единственный гооевший фонарь о голову Мигеля.

В темноте подросток упал на пол и пока слегка оглушённый противник взмахами рубил пространство вокруг, Джим змейкой подполз к нему и трижды коротко ткнул кортиком в «причинное место».

С воем португалец закрутился волчком и свалился на пол, где Хокинс его уже добивал десятком ударов кортика и кинжала, с обеих рук.

В двери постучались и спросили что там у них происходит и не видели ли они каких посторонних в посёлке, а то произошло нападение на поместье сквайра и Трелони убили. Прибыла полиция и…

Джим незаметно, стараясь не производить ни звука, выскользнул к задней двери и выбравшись прочь из таверны — бросился вдоль берега в ночь, опасаясь кого из тех кто сейчас стучал в главную дверь заведения.

Он был сильно ранен Мигелем в руку, но обратится к врачам опасался, зная что от лекарей может тут же попасть в руки полиции, не объяснив откуда у него раны от оружия на теле.

Кое как все же раны затянулись и Джим, проголодавший неделю и отбирающий еду у собак в городках, а то и съедая самих собак — начал просить милостыню. Примкнул к шайке попрошаек и ходил с ними пару лет по всему Альбиону.

Потом пару раз уходил в плавание матросом, но из за ранений его левая рука плохо действовала и от него старались скорее избавиться.

Когда его чуть было не продали, местному царьку на Мадагаскаре, в рабство, свои же товарищи — Джим вернулся в Англию и стал наниматься слугой куда возьмут.

«Адмирал Бенбоу», остров с сокровищами, Сквайр и Сильвер — всё это казалось Джиму будто бы и не из его жизни, а чьей то ещё.

Он так и не рискнул самостоятельно вернуться на остров, боясь каннибалов о которых ему рассказывал Бен «Дикарь» и возможного появления на острове егерей сквайра, что захотят сами найти те сокровища.

Скуки ради, крепко выпив, Джим начал рассказывать о своих приключениях таким же как он сам слугам, в домах где работал и вскоре один из знатных людей взял его к себе: исключительно как забавного шута и балагура, что весёлыми байками, с ужимками и присказками, которых набрался Джим во время плаваний и бродяжничества, развлекал бы самого хозяина дома и его гостей.

К старости, Хокинс и сам, рассказывая в очередной раз о миллионном сокровище, не мог пояснить правда ли всё что он говорил или ему, от возраста и выпитого, всё лишь мерещилось и лишь всегда плакал, вспоминая в начале своего повествования об отце, тащившем его в Лондон что бы сделать юнгой и матушке — погибшей в таверне от руки бешеного португальца Мигеля…