Утро встретило Хелега — шумными спорами и восхищённым прицокиванием: госпитальеры вывезли наконец несколько огромных чанов из своего шатра, в которых был густой, вроде смолы-навар и стали договариваться с меченосцами о дальнейших действиях. Было решено что несколько малых горшков-кинут наверх цитадели, навесом, что бы спугнуть или отравить тех кто там будет: стрелков или наблюдателей, а когда верхние ярусы крепости закроет завеса и наблюдатели будут согнаны внутрь укрепления, перевезут на тележке-вроде той что вчера тащили пороховую бочку, и начнут ставить большие чаны под все углы. Если же обстрел защитников окажется слишком свирепым-просто метать небольшими кувшинами из катапульт данную смесь, в подожжёном виде и ждать, а через пару часов попробовать организовать атаку с тараном или верёвочными лестницами и «кошками» на них. Госпитальеры клялись что будет шанс на успех.

Как сговорились — так и поступили. Сразу, правда, начать не получилось: ветер был прерывистым и часто менял направления, что сильно огорчало осаждавших цитадель орденцев, однако ближе к полудню он почти полностью «выдохся» и наступила тишь.

Командир Конрад завопил — «что бы не теряли времени» и через пять минут — десяток кувшинов с «дымной отравой» уже летели на верхние площадки цитадели, вслед за ними и дабы сбить с толку защитников крепости, стали швырять камни и горшки с горящей сухой травой и смолой, что бы пираты не знали где основная опасность и вынуждены были постоянно отвлекаться на малозначимые цели, вроде тушения небольших поджогов.

Ещё через четверть часа — три тележки с чанами, были под защитой восьми щитоносцев каждая подвезены вплотную к стенам цитадели и подожжены. Крепость стала полностью погружаться в дымную паволоку и офицеры меченосцев метались по своим подразделениям, предупреждая об опасности внезапной вылазки разбойников и тому, что — «нельзя терять бдительность!»

Когда последняя группа, что подвозила на тележке чаны отходила от стен пиратской крепости-с самого верха цитадели упал человек: молча, ничего не крича-он свалился и остался лежать, словно тряпичная кукла-со свороченной шеей и неестественным изгибом всего тела. Довольные госпитальеры зашушукались: «Первый…ну что же, из примерно трёх десятков «зарядов», они смогли скинуть вниз-не более половины. Значит там, на» верхотуре»-уже находиться невозможно и как только дым начнёт рассеиваться-стоит атаковать!»

— Атаковать?! А как мне людей защитить, от вашей отравы, а? — вспылил капитан Конрад, — Или прикажете к трупам разбойников-ещё и дорогу меченосцами выстлать?!

Госпитальеры стали качать головами и убеждать главу отряда меченосцев, что «всё в порядке»: «Есть у нас два вида противоядия-один, в виде эликсира, что-бы выпить перед входом в здание, а второй-в нём следует вымочить повязки, что оденут ваши штурмовики дабы закрыть рот и нос, так как через эти органы вдыхания и можно умереть. Попадание же дыма в уши и глаза-безвредно!»

Оказалось что госпитальеры уже давно приготовили свои настойки и повязки, напомнившие Хелегу «бандитские шарфы» из любимых вестернов: повязки полностью закрывали рот и нос, и завязывались на затылке. Из-за их слишком большой плотности, даже особо не двигаясь-дышать было тяжело и слабо представлялось «рыцарь-лекарю», как можно в них долго драться, постоянно пополняя кислородом организм-но выбора то особо не было.

За полчаса были «переодеты» три группы атакующих: сотня тяжеловооружённых, что должна была под прикрытием щитов подвести таран и снести выломанные взрывом пороха воротца, решётки и то что за ними ещё оставалось. Вторая группа-должна была на верёвочных лестницах залезть на самый верх цитадели и по возможности там закрепиться, или, если это окажется невозможным-установить бочонки с порохом и постараться подорвать двери и люки на верхних этажах крепости пиратов, в случае чего спускаясь по лестницам или отходя в сторону траншей. Третья группа-атаковать со скал, в надежде что рвы и траншеи что там находились, также коснулся отравленный дым и их защитники мертвы или убежали.

Хелег попал во вторую группу и надев на голову свой «хелегов колпак», взяв в руки «ухорез» и переодевшись в кожаный жилет, теперь-почти совсем без металла, «рыцарь-лекарь» встал седьмым-в строй из пятнадцати меченосцев, что должны были по команде бежать к запущенной из баллисты верёвочной лестнице, с назначенным номером четыре.

Командир Конрад отдал приказ взмахом меча и верёвки взметнулись на вершину цитадели, из одиннадцати — закрепилось лишь пять и та, что принадлежала отряду где был Хелег-входила в их число.

— Вперёд! — заорал рыцарь меченосец, что был старшим в группе «верхолазов» и все пятнадцать меченосцев приписанных к «четвёртой лестнице»- рванули к своей, всё ещё качающейся «гибкой тропинке».

— Вначале-лёгкие! Толстяки, вроде тебя Оттмар-последние, ясно? Будете весом держать в напряжении всю лестницу, для удобства и стабилизации! Хелег, лезь в середину, как и ставили-по весу ты именно там должен быть. Вперёд, «орденские псы»: загрызть разбойников, к чёртовой матери! Бей, круши, режь, коли-никакой пощады!!! — брат рыцарь бредил скорым боем и теперь, размахивая оружием и подгоняя свой отряд-мечтал и сам скорее подняться и сразиться наконец с проклятыми пиратами.

Лезть было тяжелее чем Хелег думал стоя на земле: конечно узлы на верёвке помогали держаться, однако некоторая «замасленность и скольжение», видимо от частого употребления, также наблюдались. Сверху и снизу от лезущего Хелега, кто то пыхтел и ругался, правда была и определённая радость: никаких попыток перерезать верёвку, по которой карабкался отряд меченосцев, не было и в помине.

Взобравшись на площадку, что служила вершиной цитадели пиратов, «рыцарь-лекарь» — отдуваясь и кляня госпитальеров за их повязки, что чуть было не стали причиной потери сознания и дальнейшего падения его с верёвочной лестницы, прямо на каменную мостовую перед крепостью-начал осматриваться: многие его товарищи уже скинули «ошейники госпитальников» и видя что они не начинают падать в обморок, решился на это и Хелег, благо там где он находился уже продувал лёгкий ветерок с моря.

Сама «верховина», предстала забравшимся на неё меченосцам — относительно крупной площадкой, примерно двадцать на двадцать метров, с квадратными «зубьями» стены-слегка загнутыми в сторону атакующих и небольшой башенкой, что служила спуском во внутренние помещения цитадели.

На захваченной меченосцами площадке лежало семеро разбойников, все — с пеной у рта. Несколько человек сбегали посмотреть как там обстоят дела у «обходного отряда» и вернувшись доложили: «Отряд карабкается и скоро будет здесь, в траншеях-четверо умерших пиратов, всё!»

Дождавшись когда количество людей на площадке стало достигать не менее семи десятков и слыша что началась атака на воротца цитадели, лейтенант, который теперь возглавлял атаку «верха», отдал приказ: «Вышибаем двери в башне и спускаемся!»

Тут сразу же оказалось несколько сложностей с выполнением данного приказа: через башенку можно было идти лишь по-одиночке, в виду узости прохода в ней и искривления винтовой лестницы, а соответственно и двери пришлось ломать одному, хотя и крайне сильному бойцу. Что заняло немало времени и явно привлекло внимание оборонявшихся пиратов к данному входу в крепость.

Когда же дверь была свалена то оказалось, что на ближайшем к площадке этаже-кромешная мгла! Были зажжены факелы и группа разведчиков меченосцев начала входить. Залп и шорох летящих болтов раздались почти сразу же, вслед их первым шагам: четверо первых вошедших, трое с факелами-осели на пол и хрипя стали захлёбываться кровью. Началась паника в башенке, через которую попадают в цитадель: люди толпились наверху-пытаясь войти внутрь крепости и пытались выскочить назад, те что оставались внизу башни, на лестнице. За это «время растерянности» у орденцев, был произведён ещё один залп и новые двое погибших появились у меченосцев.

Когда наконец все выскочили вновь на площадку, Лейтенант посовещавшись отдал новый приказ: «Зажигаем десяток факелов, двое сержантов-метают бронзовые горшки с порохом вглубь, ждём взрывов и забегаем: первыми-пять щитоносцев, что сразу становятся на этаже в «три-два», то есть: трое щиты на землю ставят, а двое-выше и немного на себя. Вслед за ними-пять баллистариев, которые спрятавшись за щиты-дают залп и сразу же перезаряжают свои арбалеты, За ними — двое с факелами в каждой руке-швыряют их как можно дальше, что бы мы видели-что и кто там в помещении есть и не надо ли запускать «молотобойцев».

После непродолжительной подготовки начали движение: Закинули горшки с порохом и несмотря на их небольшие размеры-славно тряхнуло. Стоявший с Хелегом рядом старый сержант, который прошедшей ночью тыкал в небо, мелко крестясь пробормотал: «Черти…сами развалят крепость, а мы-выше всех стоим! — дольше падать будем…»

Забежали щитоносцы и баллистарии, за ними «факельщики», потом последние выскочили и сообщили офицеру: «На этаже много дыма и пыли, сложно разобрать, но кажется-троих мы точно «забили».

Лейтенант приказал «молотобойцам» начать зачистку этажа, а остальным-пока ждать. Минут через десять пришёл один из баллистариев и сообщил «что этаж «чист» и можно готовиться к спуску на остальные.»

Следующий из этажей, «зачищали» уже по схожей схеме: Сперва-кувшины с порохом, правда заряд был уменьшен вдвое. Забегали щитоносцы и баллистарии, за ними-«факельщики», потом заскакивают штурмовики в кольчугах и в полутьме от пыли и дыма-разваливают всё что им кажется подозрительным, своим страшным по мощи оружием.

После трёх верхних этажей, на которых меченосцы, в общем — потеряли пятнадцать человек убитыми, против двадцати двух у пиратов, стало ясно: особо людей у разбойников и не осталось, а те что есть-вряд ли до конца дня удержат помещения.

Хелег, которого теперь всё время оставляли сзади и звали лишь когда нужно было перевязать раненных или отнести их на верхнюю площадку, в частое свободное время осматривал пиратское «логово», что по сравнению с замком барона захваченным в городе-довольно неплохо было обставлено, с красивой мебелью и гобеленами на стенах. Правда из-за бойниц вместо окон — немного тёмное и «затхлое» помещение. Также впечатление портилось возможно ещё и от сотен дерущихся мужчин, что сейчас азартно резали друг друга, с криком и вознёй, на его этажах.

В одной из неплохо обставленных комнат, «рыцарь-лекарь» заметил шкафы с открытыми створками и решив в них заглянуть-обнаружил там свитки: с картинками и без, красивой вязью или позолотой. Было даже несколько с сургучовыми печатями. Один из свитков особо привлёк его внимание-«Ночь Очищения или приход демонов, в человечьем облике». Вспомнив о том, что давно хотел узнать об этом загадочном событии и о том, что всех кто будет посещать цитадель-храмовники станут обыскивать, дабы сержанты или рыцари не утащили с собой слишком уж ценную реликвию, А отказаться от их обыска-нет никакой возможности: тебя или сразу коменданты утащат-на виселицу, за мародёрство или придётся скитаться по острову, если убежишь от них но не сможешь усесться на корабль, для возвращения на материк.

По этим то причинам, немного поразмыслив и найдя в меру уединённое помещение, Хелег передал санитарам свою сумку и приступил к чтению свитка: «Семнадцатого числа декабря месяца, одна тысяча двести девяносто седьмого года, «Совет орденов» принял решение об избавлении своих земель от самых страшных хворей: будь то проказа или помешательство и им подобные, и приказал своим верным людям, одновременно начать уничтожение, а в их понимании-«очищение» больных. Загодя были отправлены приказы с данным наставлением, что бы в один день, день святого Лазаря, покровителя раненных и больных-«излечить» государство полученное «Советом» от побеждённых им властителей, от опаснейших хворей и болячек-методом полного уничтожения носителей этой заразы, в той или иной форме. Доминиканцы, ведя дела всех орденов-собирали списки заражённых и прочих больных, и составляли карты для действия остальных орденов необходимых для выполнения этого приказа. Меченосцы должны были перекрывать дороги и мосты, города-и вводить комендантский контроль на указанных им территориях. Храмовники-уничтожали рыцарей и сержантов, что не хотели добровольно подчиниться и пойти самим на казнь. Госпитальеры-очищали своими настоями и порошками заражённые дома, либо же просто сжигали их полностью. Меченосцам пришлось брать приступом несколько замков, с засевшими там их товарищами, вместе с которыми они воевали против неверных и именно тогда, многие из ордена этого-стали отказываться убивать бывших побратимов. Дошло до боёв, между меченосцами и храмовниками, которых «Совет» послал покарать: как отступников, так и больных, а в народе после этой миссии, они получили прозвище-«каратели».

Штабы ордена «святого Лазаря»: в Неаполе, Турине, Марселе-были разрушены катапультами, а все там находящиеся, включая лекарей и санитаров этого ордена-уничтожены. Храмовники, в чьём составе была отдельная рота, так называемых «бесстрашных» — куда входили «рыцари храма» с заболеванием проказы или подобным и которые закрывали свои лица тряпичными масками, а руки всегда держали в перчатках-были вынуждены взять штурмом замок данного, своего же, отряда. Против «бесстрашных» вызвали храмовников из дальних частей земель «Совета», так как многие не хотели проливать кровь столь славных воинов ордена, свершивших столько подвигов в боях-как с неверными, так и Папой или Императором.

Люди, узнав что их братья или родители должны быть уничтожены-бросались на войска «Совета» с оружием и приходилось брать штурмом целые города, проводя осады. Приморские жители массово уходили в пираты, а прочие-в лесные разбойники. Ненависть к «Совету» пришла во многие дома: от орденских донжонов, до селянских хибар.

Вскоре обнаружились рыцари, как орденов — так и простые дворяне, что смогли отбиться от нападения и вот они, оставшиеся в живых после погромов-организовали новый орден «Лазаря». Если первый был пристанищем тихих «больных», что оставались на дожитии в замках по причине своих увечий и хвори, то новый-стал орденом агрессивным, ставшим непримиримым противником «Совета». Его бойцы отличаются свирепостью обречённых. Новые «лазариты» идя в бой-демонстрируют врагу свои язвы, не закрывая их доспешными частями или накидками. Они стараются плевать в своих врагов и всячески их «заразить», если это и не получается, то страх в рядах противников они вызывают почти неудержимый.

На морях появился орден «целлитов», что как и «лазариты» принимал в свои ряды больных изгоев, но на команды морских судов. Капитаны кораблей чьи родственники погибли-уходили с кораблями и своими командами в пираты. Те, кто смог добраться до чешских земель-стали там активно проповедовать против «Совета».

После «Ночи Очищения», ордена: доминиканцев, храмовников, иезуитов-получили от «Совета» право контролировать все остальные ордена, проводя слежку и дознания. Меченосцы, среди которых оказалось много тех кто помогал «лазаритам» и своим, подвергшимся «очищению смертью» побратимам-были урезаны в правах и к каждому их командорству были приставлены-храмовник и доминикан, чего ранее не было.

Именно «Ночь» стала основой для появления «протестников»-что были за восстановления власти Папы и «отступников»-что отказывались от признания «Совета» в качестве любой законной власти.

Кармелиты и капуцины-переругались, так как последние считали действия «Совета» явно излишними, за что и были разгромлены с помощью храмовников. Разгромить попытались и бенедиктинцев, однако они, имея структуру не постоянную, а скорее схожую на «рой»-до сей поры остаются основными проповедниками против «Совета», среди бедноты.

«Ночь Очищения», очистив территории «Совета» от заразы болезней и предотвратив эпидемии, вроде тех что прежде случались при Папе или Императоре-зародила семена протеста и ненависти к этому самому» Совету», уже на уровне догматов, что до сих пор не только не пропали-но и всячески прорастают и когда-либо погубят «Совет», своими плодами».

Хелег потёр уставшие от чтения, при факеле, глаза и глубоко вздохнул-многое прояснялось: и то, почему в орденах и их представительствах старались поменьше об этой «Ночи» говорить, ведь многие из братьев рыцарей-убивали своих же…и почему протесты так усилились, именно после неё. Теперь бой с лазаритами, что привёл к произведению его самого в рыцари меченосцев-смотрелся несколько под иным углом.

Невесёлые мысли прервал вопль где то на нижних этажах цитадели и приближающийся топот шагов, явственно слышимый. Хелег положил свиток вновь в шкаф и затворил его дверцы, после чего стал спускаться по лестнице, что бы узнать о происходящем. Ему навстречу бежал сержант, завидев «рыцарь-лекаря» он остановился и вежливо протянул: «Вас ждут, брат Хелег! Выломаны двери на первом этаже и наши доблестные воины почти полностью перебили пиратов, однако найдены «скрытые» комнаты, а там тюрьма и кажется-казна разбойников, Командир Конрад просит вас прибыть и осмотреть больных и раненных.»

Двигаясь быстрым шагом за посланным сержантом, Хелег мог видеть: разгромленные комнаты, завалы из мебели в коридорах, несколько обожжённых гобеленов и дверей, а также трупы и лужи крови, что под ними необратимо увеличивались.

Как оказалось: разбойники выдолбили в скале дополнительные помещения — для тюрьмы и хранения ценностей. Пока братья доминиканцы и храмовники ещё не прибыли — для учёта найденных ценностей и опроса пленников, именно меченосцы должны были их охранять и капитану Конраду хотелось первому что-либо узнать от несчастных, что сидели на цепях в оборудованных клетками комнатах, чаще всего в полной темноте.

Опрос освобождённых так особо ничего и не прояснил: пираты их захватили-от полугода, до трёх лет назад. Кого когда…Хотели получить выкуп за них, тех кто говорил что не может его собрать-сразу убивали. В общем ничего и не видели, так как содержались лишь в сараях или здесь. И так выходило у всех…

Сундуков было с десяток, однако зная о свирепости храмовников к подобным нарушениям-никто даже не подумал их вскрывать. Все дожидались когда главы доминиканцев и рыцарей Храма, этого похода, прибудут и вместе с командиром Конрадом взломав замки-проведут оценку захваченного и определят доли, что получат все братья и примкнувшие к ним добровольцы, из городских ополчений и баронских дружин.

Через какое то время появились наконец братья из смежных орденов и пока тройка лидеров заперлась в казне пиратов, а их лейтенанты охраняли их же у входа в пиратскую казну-Хелег решил вновь немного побродить по взятой цитадели морских разбойников. Его тронул за плечо один из недавних пленников, которого он недавно перевязал и выдал воды и еды. Еле ворочая языком, тот прошептал: «Тут где то, ну, то есть рядом-девицы содержались…нашли?»

— Какие девицы? — недоумевал Хелег.

— Хееех, да разные: потолще-потоньше, златовласки и рыжые. Здесь пиратские командиры что то вроде своего «бардачка» сделали, но где точно-кто же знает? Думал вы того…нашли.

Стали, по просьбе Хелега — стучать в стены молотами и вскоре, метрах в десяти от «тюрьмы», в камне, обнаружилось некое пустое пространство. «Молотобойцы " развалили стену что его закрывала и в небольшой проём был кинут факел. Тут же раздался женский визг и мольбы о пощаде.

Стену разбили почти полностью и освещая найденное помещение уже несколькими факелами — обнаружили комнатушку, а в ней, на широкой скамье с циновками и шерстяными одеялами, четверых, в меру молодых и такой же мере красивых, девушек. Полностью раздетых. Им дали принесённые с первых этажей длинные рубахи и какую то обувь, правда мужскую, после чего вывели.

Пришедший недавно молодой лейтенант храмовник, постоянно подпрыгивая на месте от нетерпения и потирая руки, громогласно заявлял «Что обязан допросить этих дам, для прояснения вопросов!» Его подкалывали меченосцы и говорили: что он может совершенно «иссякнуть» на службе, от допроса сразу «четверых женщин» и что бы он себя — поберёг, а то орден Храма скоро его лишится, с такой то плотностью допросов.

Вышли наконец главы орденов в походе и вызвали через сержантов носильщиков: было решено отвезти ценности на каракку храмовников, а выплаты, за участие в походе-отдавать уже по прибытию братьев на постоянные места пребывания. «Рыцарь-лекаря» и прочих, попросили выйти из цитадели и заняться заботой о раненных и своими обычными обязанностями.

Пока приехали возы для сундуков-пока сундуки вынесли и погрузили, а потом, под конвоем-отвезли в порт, прошёл день. В честь окончания похода и захвата цитадели-меченосцы решили устроить особо роскошный ужин, а в исполнение этого отправили «продуктовые команды»: отбирать еду из лавок и разграбленных базарчиков, что бы было всего побольше, да разнообразнее.

К Хелегу приблизился капитан Конрад и хмыкнув-протянул мешочек с монетами: «Вот. Пятьдесят пять талеров. В качестве поощрения за поход: уход за раненными, штурмы-замка и цитадели…в общем-за всё!», — Конрад задумался и вздохнув продолжил, — «Брат Хелег, вам предстоит сопровождать наших раненных в Антверпен. Мы уже договорились об их приёме в главный лазарет иовитов. Необходимо в пути за ними присмотреть, а то госпитальеры-могут начать пьянствовать, были уже случаи у всех орденов-«послепоходного» буйства…Мы ещё тут, думаю, с пару недель проторчим: надо гарнизон поставить, определиться с новыми магистратами города, договориться с торговыми союзами-что бы сюда пищу и людей регулярно привозили и что-либо закупали здесь, да плюс храмовники-хотят свои посты оставить. Им тоже придётся содействовать. Мда…Завтра утром, у походного интенданта меченосцев-он сейчас в баронском замке расположился, получите ещё сотню талеров и пятерых сержантов в качестве помощников. В Антверпене, после прибытия и будете ждать дальнейших распоряжений на ваш счёт. Если не увидимся утром, говорю сейчас: «Удачи!»

Капитан Конрад ушёл оставив задумчивого «рыцарь-лекаря» обдумывать услышанное, наконец Хелег плюнул на землю и огляделся на пирующий стан ордена Меча.

Было весело! Пьяные ветераны братались и плакали. Кто-то молодцевато прыгал с двумя кинжалами в руках, неизвестный-пел неприличные песни. Раздали достаточно пива и чего покрепче, вроде виски.

— Ви-иски-и-и!!! — орал старый сержант, — настоящее пойло для братьев ордена! Напиток-наикрестоноснейший!

— Почему? — удивлялся его словам Хелег.

— Да говорят, что его наши первые пилигримы, что шли брать Иерусалим у треклятых сарацинов и узнали, вот!

— Хм…так те же вроде-не пьют? — не унимался Хелег.

— Ну…тогда они узнали рецепт и секрет производства, а пить-стали сами, без сарацинов! — ответил старый сержант и расхохотался.

Стоявшие в комендантской страже меченосцы-искренне завидовали товарищам, но терпели, надеясь завтра, после смены постов-всё наверстать…

Утром, Хелег был отправлен лейтенантом — к интенданту похода за получением средств на сопровождение раненных, а после-сразу же посажен, без особых приготовлений, вместе с десятком помощников: пятью сержантами и столькими же санитарами, на каракку, что все эти дни была «общим лазаретом» орденцев. Через час судно отправилось в Антверпен, столицу ордена «святого Иова».

Никто ничего «рыцарь-лекарю» не объяснял и разрешение на прощание с Манфредом так и не было получено.

— Избавились, в спешке? — буркнул негромко Хелег разглядывая уменьшавшийся пиратский остров, — и что дальше…?

Ответить себе он не смог и отправился знакомиться с братьями рыцарями, что плыли с ним в Антверпен.