Если наследники надеялись, что главный имперский министр Дезидерий погиб в сражении или паническом бегстве после него, то они сильно ошибались: почти обезумевшего от страха «престолодержателя» спасли его телохранители, минарды. Эти бойцы первыми сориентировались что всё идёт прахом и пока секретарь Тарасий ещё только делал свой первый неудачный залп, из привезённых бомбардирами лёгких серпентинов и телеги с уложенными в ряд на ней, короткими бомбардами, минарды уже требовали у министра что бы он немедленно скомандовал отступление — если и не всей имперской армии, пускай та боем прикрывает их отход, то хотя бы своим собственным телохранителям и грандам империи — время подобному приказу уже явно пришло!

Когда подобное письменное распоряжение от впавшего в панику министра было вскоре получено старшими офицерами минардов — они немедля отвезли Дезидерия в лагерь имперской армии, что в то время ещё не был захвачен «честными» и собрав всех своих бойцов, спросили кто из них умеет ездить верхом. Оказалось что почти что все, кроме трёх десятков стрелков из арбалетов.

Последних тут же оставили на охранении раненных минардов, которые продолжали лежать в лекарских палатках, рядом с шатром главного имперского министра и приказали удерживать периметр небольшого внутреннего лагеря самого «престолдержателя», если что случится и еретики прорвутся внутрь.

Все остальные люди, из охраны окружения Дезидерия — получили лошадей, забранных из привязей с лошадьми для телег и повозок, и глава минардов, высоченный, почти двухметровый головорез Грогго, по слухам, из так называемых «серых ветеранов императора»- скомандовал своим людям, уже севшим в сёдла: «Прорываемся лесом! Я видел что на главную дорогу, в связи с паникой среди имперцев и тому что там уже драки происходят, между самими бегущими — мы быстро не выскочим никак! Зато северяне гарданцы, что неплохо все как один ориентируются в лесу, Борелл и Полион — повели своих людей именно через лес, видимо они могут так выбраться из ловушки скорее. Едем за ними, если что — бросаем лошадей прорываемся пешими через бурелом! В случае крайней нужды, думаю что сможем отнять коняг у самих представителей Гарданы, возможно ночью, если их будут не очень хорошо сторожить хозяева…»

Минарды, не спрашивая что да как, дружно устремилсь вслед Грогго, когда он первым отправился через лесную чащу разыскивать следы скрывшихся в ней ранее представителей Гарданы.

Буквально тут же раздался чудовищный взрыв и та часть лагеря, что выходила своей стороной на холм, со сбегающими с него верещащими еретиками — полностью погрузилась в дым, пыль, падавшую с неба землю, доски, рваные куски полотнины.

— Что, что это? — стуча зубами тихо спросил Дезидерий ближайшего своего телохранителя. Министр сейчас всё видел словно бы во сне, плохо слыша звуки и с трудом разглядывая предметы, хотя ещё был яркий солнечный день.

— Не знаю, мой господин. — флегматично пожал плечами минард. — Скорее всего еретики уже прорвали повозки и частокол нашего лагеря, и сейчас будут прорываться внутрь. Нам следует поторопиться!

Однако быстро выйти на след пропавших в чаще гарданцев — Гроггу не удалось: следов было много и он пару раз просто заводил небольшой отряд минардов, а их оставалось не более двух сотен, на тупиковые поляны окружённые высоченными деревьями или слишком глухую чащобу, из за чего всем приходилось разворачиваться на узких тропках, что занимало время и искать верную дорогу, вслед погоне за Бореллом и Поллионом, по новой.

Внезапно, именно в очередной подобной ситуации с возвращением от ошибочного пути, из леса совершенно неожиданно выскочил Тарасий и словно бы привидение, немой укор министру Дезидерию, бросился к коню, на котором кое как, молчаливо и грузно, словно бы куль с мукой восседал совершенно отрешённый от действительности, «престолодержатель».

— Это я господин! Ваш вернейший секретарь — Тарасий! — вопило приведение. — Хозяин, дайте мне коня, не бросайте меня! Прошу, молю, не отдавайте ме…

Дезидерий резко выпрямился и с его уст слетело страшное проклятие. Потом он набрал в грудь воздуха и нанёс сильнейший удар каблуком сапога в лицо своего доверенного секретаря и прежнего фаворита, который так его подставил в этой битве: «Умри! Сдохни тварь! Если найду — живым с тебя кожу лично срезать буду, поясами!!!»

Тарасий со стоном, словно был ранен, упал в кусты и там и остался лежать, громко рыдая и что то доказывая дереву, которое обнял обеими руками, боясь его отпустить и пасть на землю всем своим полным телом.

Грогго тем временем нашёл арьергард гарданцев и минарды уже далее просто следовали за ним оставаясь незаметными для северян: вначале до каких то знаков в лесу, понятных лишь друиду Поллиону, потом свернули на главную дорогу, неожиданно оказавшуюся совсем рядом с ними и бывшей почти параллельной тропке, в чащобе леса.

Минарды по выходе на главную дорогу принялись отпихивать всех им мешающих отступающих имперцев: кого задавили конями, кого зарубили палашами, без всякого сожаления.

Часть арбалетчиков минардов начала вести обстрел по впереди снующим людям, что бы помочь собственному отряду поскорее выехать из чащи леса и попасть на саму дорогу среди полей и равнины, где проще было продолжать путешествие.

Минарды вели себя сейчас как кондотьеры, часом ранее: они всех отпихивали или кромсали оружием, давили лошадьми и угрожали, совершенно не соблюдали малейшего порядка и просто огромным человеческим тараном проделывали новую тропу своему отряду.

Грогго всех ранее предупредил что их цель — как можно более здоровым вывезти из схватки главного имперского министра Дезидерия, так как от его здоровья зависит их собственное будущее и сейчас минарды старались вовсю: прорывая колонну бегущей по главной дороге имперской армии и занимая место поближе к её голове.

Внезапно, прежде словно бы заснувший с открытыми глазами, министр Дезидерий оживился: он увидел далеко впереди своего отряда знакомые ему фигуры наследников, их советников и командира императорской гвардии Магинария Имерия, которые вроде бы собрались на какое совещание проводимое прямо в сёдлах и на ходу движения отступающего человеческого потока.

Решив что это может быть связанно с нынешним разгомом и его, «престолодержателя», ответственности в нём — Дезидерий решил пока что не показываться на глаза ни наследникам, которые могут с ним поквитаться бесчестнейшим образом в неразберихе нынешнего бегства, ни с Избирателями, от которых можно было ждать чего угодно, в преддверии имперского съезда знати и потребовал от своих людей забирать сильно левее от главной дороги.

Министр знал несколько боковых дорог проходящих здесь и помнил от своих агентов в данной местности, где находились тайные схроны провизии и денег, для армии «честных», до которых те ещё не успели добраться. Сейчас было самое время самому заполучить спрятанные там немалые суммы и срочно, перекупая втридорога самых свежих коней — опрометью скакать в столицу, по пути придумывая себе самые кающиеся оправдания, для ближайшего заседания имперского совета.

Помня о том что наследники уже дважды пытались его убить, и это только во время самого похода, плюс угрожали ему до этого, а делали это все четверо кандидатов на трон — Дезидерий решил что сейчас для него главное первым оказаться в столице и отдать общий приказ своей агентуре, что работала по созданию «возрождённой ереси Руфуса» — срочно рвать все нити, а в крайнем случае, с помощью минардов, уничтожить и самих агентов, которые в сложившейся ситуации становились слишком опасными свидетелями.

В панике и неразберихе бегства имперцев от ликующей армии наступающих еретиков Руфуса, министра легко могли убить отряды провинциальных вице королей или кто из слуг Избирателей.

В столице же, где его обожали — он снова становился весьма и весьма серьёзным игроком, хотя и несколько утратившим свои позиции.

Однако оставался ещё возможный скорый съезд имперской знати и интриги на нём: желание Избирателей сделать императора лишь перчаткой, надетой на их «коллективную руку». Там готовился фактический государственный переворот и этим можно было воспользоваться, как Дезидерий делал не раз во время своей головокружительной карьеры.

Наследников можно заткнуть информацией о заговоре Избирателей, на съезде аристократии империи. Избирателей — обещаниями гарантированно привести наследников на сам съезд, а пока и те и другие считают себя победителями, стравить их… Но нужны хорошие помощники.

— Кто сможет исполнить мои приказы? — с горечью думал Дезидерий, пока Грогго и прочие минарды объезжали основную дорогу, и направились на указанные министром тропки в соседнем небольшом лесу, недоумевая про себя: к чему отрываться, в такой сложной обстановке, от основной массы имперских войск и проводить отступление силами одного, довольно малого по численности, отряда минардов. — Кто?! — Рикульф оказался бараном и чуть было не подставил мою голову под Высокий суд знати, с бойней в столице, после «Турнира на крови»… Тарасий, уж на что был умницей — тварь!!! — министра перекосисило от ненависти к своему бывшему фавориту. — Полудурок! Как можно было так глупо мне постоянно докладывать о том, что армия еретиков без артиллерии и бойцов внутри лагеря, а потом внезапно обнаружить там их полное скопление?! — Идиот!!! Ладно… Я сам виноват, слишком часто делегировал им полномочия, на которые лишь один имел право. Хотя… Я ведь тоже не воин и что мне показал бы мой личный обход холма? — ничего! Надо было с Магинарием Имерием обсудить атаку на «честных», но не захотел тогда его вводить в свой близкий круг и теперь опасаюсь его более всех… Мне нужен кто из военных, как советник и исполнитель моих планов! Может Грогго ввести в круг приближённых? — наверное стоит. Сейчас, когда придётся прилично зачистить старую команду, следует начинать набирать новую свиту, где обязательно должны быть советники из числа профессиональных воинов! Одними чиновниками можно было обойтись при интригах в столице, когда горит в пожарах войн империя — нужны те кто хорошо в этом разбираются. Грогго скорее авантёрист и наёмник, со всеми недостатками подобных людей, но… Сейчас именно в нём мой шанс на спасение. Решено!

Дезидерий ещё немного мысленно поругал себя за провал всего похода и тот риск, которому сейчас подвергался, однако вскоре успокоился и принялся обдумывать свои дальнейшие шаги: «Столица… Там, с помощью агентуры, привычно отправить проповедников на улицы и во всём обвинить наследников и высокую знать, что собачилась во время битвы и чьи разногласия и привели к поражению! Арестовать меня в столице никто не решится, а за пару недель я договорюсь со всеми и особо нигде не участвуя, смогу оказывать небольшие услуги всем сторонам скорого конфликта на съезде имперской знати. Избирателям покажу что полностью в их власти и готов, как пёс, им служить — думаю, они в полной уверенности что скорый съезд знати даст им в руки невиданную ранее власть и мои униженные просьбы и готовность к подчинению, они воспримут как нечто само собой разумеещееся. Наследники, когда поймут что сколько бы меня не распинали за разгром в сражении — уже ничего не изменить, и узнают о заговоре Высокой знати, наверное предпочтут договориться со мной, чем потерять дедовскую власть и стать шутами, при своей же собственной знати. Руфус… Этот будет сейчас наступать и скорее всего на столицу! Что даст мне возможность отыграться! Повторим сражение с кельриками, бывшее совсем недавно: подпустим воинство «честных» к стенам столицы и там, среди рвов, бастид, городков поблизости и нанесём поражение армии еретиков, предварительно вымотав их оборонительными боями. И… И, кстати, вспомнил поганца Тарасия и его идею с бомбой в полене… Хм… Может кого из знати и наследников удастся «упокоить», прежде чем вновь решатся на Избрание императора и проведение съезда имперской знати. Главное — оказаться первым в столице и подготовить всё к приезду наследников, что бы они въезжали в город полностью мне подчинённый!»

Дезидерий приказал Грогго добираться скорее до небольшого поселения, где сейчас находился его секретарь Рикульф, который и отвечал «на месте» за операцию с Руфусом и его мятежём.

Министр решил лично проконтролировать что бы его телохранители-минарды перебили, у него на глазах, бывшего сейчас в городке секретаря министра Рикульфа и агентов: Шильда, Марка, Клотта — которые слишком многое знали о начале всего проекта с ересиархом и могли скомпрометировать Дезидерия в случае какого дознания различных имперских комиссий.

— Надо было застрелить Тарасия в лесу! — сильно кручинился Дезидерий. — Вот же дурак — сразу не догадался! Ладно… Буду надеяться что его еретики прикончат или звери дикие, может с голоду окочурится. Да и лихие люди или кто из нашей армии, кто побойчее и не против совершить какое преступление, пока нет власти и все заняты своим спасением — ограбит, а потом прирежет. А вот мой местный штаб в этой провинции, со всеми теми агентами кто знают как именно Руфус оказался на свободе и передавали его людям деньги и бомбарды — нужно обязательно зачистить, и как можно скорее.

Однако не успели минарды заехать в указанный министром Дезидерием городок, бывший сбоку от главной дороги, только-только министр вызвал к себе на разговор троицу агентов и секретаря Рикульфа, надеясь увести их милой беседой на конюшни, где меняли уставших лошадей на новых его минарды и убедить немедленно поехать вместе с ним, убивать их в городке он передумал, что бы потом не объясняться перед следствием Великого инквизитора Корсо или Магинария Имерия, если те пронюхают и сами начнут что копать. А так: выехали в лес и на них напал отряд еретиков Руфуса. Рикульфа, Шильда, Марка, Клотта — «честные» убили сразу же! Вот же негодяи какие! Еретики, ясное дело… И попробуй доказать что было что не так.

Но и в этой мелочи, нынешний распроклятый день, спутал все планы главного имперского министра: не успел он поздороваться со своими, явно присмиревшими и тихими от последних новостей агентами, которые просто не знали что сказать после полученных сведений о таком грандиозном разгроме от тех, кого они сами, по приказу министра, чуть более месяца всячески подпитывали деньгами и оружием, как на конюшни ворвался обеспокоенный Грогго: «Инквизиторы! Отряд во главе с самим Корсо. Их примерно втрое более чем нас и скачут именно сюда. Ждём или уходим?»

Дезидерий запаниковал и вместо того что бы скомандовать своим агентам садиться на коней и следовать за ним, он лишь невпопад буркнул, быстро вскакивая на ноги со скамьи и убегая вслед за Грогго: «Ещё свидимся — и там и рассчитаемся…»

Эта двусмысленная глупость, в спешке и нервотрёпке всех последних происшествий, и заставила его людей не бежать, вслед своему господину, а остаться всем вместе в поселении.

Тут, в провинциальной глуши, было проще переждать трудные времена их господина и вернуться к нему в столицу лишь тогда, когда тучи уйдут и всё успокоится, или когда министра Дезидерия казнят — оба варианта были сейчас равно возможны.

Опальный, после проваленного им «Турнира на крови», секретарь министра Рикульф — надеялся пересидеть в местном крохотном храме последние потрясения, где он уже более месяца был главным дарителем денег и подарков, и где располагался его личный штаб, по наблюдению за еретиками Руфуса.

Агенты Шильд и Марк решили выехать позже, когда проедет далее Великий инквизитор, а перевербованный и возвращённый вновь Клотт, тот наоборот — хотел как можно скорее тайно свидеться с Великим инквизитором трибунала империи Корсо и по возможности напомнить ему о себе, уже подозревая что время Дезидерия у власти подходит к концу, и желая найти себе работодателя с деньгами и связями, для дальнейшего служения при нём.

Когда министр Дезидерий и его минарды в великой спешке только лишь покинули городок, куда всего четверть часа ранее прибыли — Великий инквизитор Корсо и его свита в него только въезжали.

Увидев множество измождённых лошадей, Корсо потребовал у своей свиты узнать кто здесь проехал ранее них и забрал всех свежих лошадей, что его несказанно разозлило.

Услышав от своих людей что это были минарды и сам главный министр империи Дезидерий, живой и здоровый — Корсо с минуту стоял как недвижимый, словно столб, потом громко выругался и протянув руки к небу, стал его о чём то выспрашивать.

Появился Клотт, который, пока Рикульф спрятался в небольшом храме при городке, а Шильд и Марк у себя в комнатах, в таверне, решил быстро переговорить с глазу на глаз с Великим инквизитором: «Господин желает узнать об министре Дезидерии что был здесь?»

Корсо на мгновение замер, пока его охрана, достав чернённые мечи направила их острия на пришедшего, но потом хищно улыбнулся и протянул: «Не то слово — всё! Желаю знать всё: какого лунного паршивца с чумой — вы тут ошивались вместе?! Как министр? Что он задумал? Почему жив и если это действительно он, то отчего не соединился с наследниками при отступлении армии?!»

Клотт вежливо поклонился и направился вслед за Корсо, быстро идущему в комнаты таверны поблизости, что быстро проверили на отсутствие опасности бойцы из охраны Великого инквизитора.

Вскоре агент Дезидерия, которого совсем недавно вербовала инквизиция и вновь перевербовывал сам «престолодержатель», вкратце объяснял что же случилось в данном городке: рассказал, что здесь есть ещё агенты министра, в том числе и те что отвечали за работу по наблюдению за Руфусом.

Клотт знал ненависть Корсо к ересям и был уверен что того подобная новость заинтересует старого инквизитора в первую очередь.

Далее Клотт упомянул о паре агентов министра, Шильде и Марке, которые прятались в верхних комнатах соседней харчевни и что они — доверенные люди министра Дезидерия.

И уже в самом конце своего отчёта, Клотт добавил что сам министр — в полнейшем шоке и совершенно растерян, прибыл с малочисленной охраной и завидев отряд инквизитора бросился бежать куда прочь, как еретик перед костром, наутёк и не разбирая дороги, чуть не подвывая от страха.

— Бежать от меня?! — громко расхохотался Корсо, которому польстило данное выражение. — Вот как? Наверное господин главный имперский министр чувствует некую вину за собой, за постоянные мятежи в империи, уже минимум две ереси — в Ромлее и от «честных» Руфуса, разгром огромной имперской армии, бывшей под его командованием? — Но ничего, в столице мы с ним разберёмся…

Клотт вновь низко поклонился и посоветовал скорее схватить людей Дезидерия, оставшихся в городке, пока они не удрали: «У меня есть часть кодов, для шифрования наших сообщений, но малая. У остальных, как более доверенных — и тайны больше моей!»

Великий инквизитор оценил совет «полуагента» и тут же потребовал что бы по адресам указанным Клоттом отправились его люди, нашли и привели к нему на допрос описанных в подробностях служек еретика Дезидерия. А если будут сопротивляться или рискнут бежать вслед их преподлейшему господину — догнать и надавав пинков, но не сильных, привести пред очи Великого инквизитора.

Имя главного имперского министра вызывало такую лютую ненависть, у всех кто спасся из недавней бойни, близ холма с «честными», что рыцари-инквизиторы с удовольствием бросились чуть не вприпрыжку исполнять приказ своего командира и через полчаса, Рикульф и Шильд с Марком — уже стояли на коленях перед сидевшим на деревянном резном стуле Великим инквизитором Корсо и ухмылявшимся Клоттом, стоявшим за его спиной и испуганно таращились на них, понимая что очень крупно влипли в неприятности.

— Господа… — наигранно вежливо обратился к ним Корсо. — У меня есть шифры и посильная помощь нашего знакомца Клотта. К тому же мы и ранее захватывали агентов министра Дезидерия и имеем некоторое представление о вашей системе связи и кодировок. Также я вам гарантирую отличную дыбу и прижигание всех ваших мест огнём, если мы не сможем разобрать документов, найденных при вас. На министра не рассчитывайте: после того что он натворил недавно — ему не до вас… Ну же, говорите черви!

Первым не выдержал Рикульф у которого ещё после недавнего разговора с Дезидерием немного тряслись руки.

Поняв что пропал, секретарь министра начал по детски плакать и оправдываться, извиняться перед Корсо за «Турнир на крови», о котором тот его и не спрашивал, и говорить что его вынудил к этому сам министр, и он всегда был против.

По знаку от Великого инквизитора — Рикульфа утащили на допрос в отдельные помещения пятёрка доверенных следователей Великого инквизиторов.

— А вы чего молчите, разновесные наши? — не без ехидства спросил Корсо, у стоявших всё это время на коленях, громилы Шильда и крохи Марка, которые всё ещё думали как им можно будет отбрехаться и почему Клотт так быстро и неожиданно для них оказался вместе с «чёрными», заодно. — Хотите посмотреть на то, как мои люди ваши кишки, вам же, живым — в рот напихают? — они могут, уверяю вас…

Шильд и Марк замотали головами и что то начали мычать в ответ. На это, один из рыцарей инквизиторов ударил их пяткой сапога с каблуком, по коленным чашечкам и оба по очереди взвыли.

Наконец Шильд, бывший в паре основным «болтуном», произнёс: «Что вас интересует, господин?»

— Всё! — грозно сообщил своим пленникам Корсо. — Тайники с письмами, что вам передавались от министра Дезидерия, ваши цели и задачи в данном походе, с кем держали связь и каким способом, шифры для секретных сообщений, агентура, тайники! Всё! Клотт уже давно на нас работает и многое нам сообщил, если вы станете выкручиваться и попытаетесь нас обмануть… Тогда медленная варка в котле: сначала вам кипятком обварят ноги, потом руки и лишь в самом конце, как милость, может быть — убьют… И то, без всякой на то гарантии.

Пара агентов не была дураками и скоро смогла просчитать в уме все варианты: их господин, главный имперский министр Дезидерий — сейчас в настолько плохом положении после своего проваленного похода на ересиарха Руфуса, что позорно сбежал от возможной встречи с Великим инквизитором Корсо, который сам, совсем недавно, просил привселюдно прощения в тронном зале императорского дворца, в столице империи, после неудачного похода на эту самую столицу, с воинством кельриков.

Неизвестно ещё, сможет ли Дезидерий восстановить свои позиции министра или будет свален и вскоре казнён, и именно на него возложат вину за грандиозное поражение имперской армии, что случилось так неожиданно.

Рикульф, Шильд и Марк — захвачены в плен инквизицией, причём вместе с бумагами. Если это был просто плен — можно было отбрехаться, но раз Клотт уже перевербован «чёрными» и наверное сдал им ключи к шифрописи для секретных сообщений агентуры «престолодержателя», было очевидным и то, что вскоре письма, найденные при паре агентов, Шильде и Марке, вскоре будут расшифрованны и тогда им может стать невыносимо больно, как до этого момента — так и после него…

— Мы готовы сообщить важные сведения касаемые действий министра Дезидерия! — глухо прорычал Шильд, решив что лишь действия на опережения смогут спасти ему сейчас жизнь и здоровье. — Мы можем объяснить как ересиарх Руфус оказался на свободе и за такой короткий период времени обзавёлся неплохо вооружённой армией, артиллерией, суммами для подкупа людей и главное, захватил почти все городки в Клину, почти что без сопротивления.

— Интересно… — после многозначительной паузы протянул Великий инквизитор Корсо и потребовал у своих людей, шёпотом, дабы они ускорили допрос Рикульфа и опрос Клотта, а также расшифровку найденных у людей «престолодержателя» документов. Ему хотелось иметь несколько источников информации, что бы не попасть в ловушку, куда его возможно заманивал хитроумный Дезидерий, уже неоднократно выигрывавший их предыдущие схватки. Был вариант что это очередная ловушка с сыром, в виде «подброшенных тайн».

Шильд тем временем затараторил о плане придуманном штабом главного имперского министра, с возрождением ереси «честных» и отвлечением на её борьбу всех сил империи: отрядов наследников, что должны были идти на мятежные королевства отдельно друг от друга, имперской армии, императорской гвардии и сбор по пути отрядов всех добровольцев и дружин знати, для уравнения преданных министру войск — с силами вице королей.

Далее, агент Дезидерия стал объяснять как именно был вытащен из своей темницы старик ересиарх и куда делись его стражи: первую группу убил сам главный тюремщик коммандор Графф, думая, после полученных подложных документов с подписями и печатями, что исполняет приказ столичной власти, а вторую, вместе с ставшим ненужным свидетелем Граффом — убили люди барона Гундобада, когда тюремщики и их пленник прибыли в его замок.

О своём участии в этом деле Шильд и Марк промолчали, решив описывать всё со стороны, вроде бы как слышали об этом плане от иных людей Дезидерия, но сами в нём не участвовали.

Шильд рассказал как готовились схроны с оружием, кольчугами и бригантинами, деньгами, бомбардами и как на них указывали «честным», собравшимся в замке Гундобада — как на чудо, творимое праведным Руфусом.

Как отправлялись группы в города в Клину, что бы по первому появлению армии еретиков поднимать бучу и скрутив охрану города — требовать открытия ворот перед ватагами «честных».

Как специально устраивались искусственные перебои с продовольствием, в городах по пути следования похода, что бы министр Дезидерий эти проблемы собственноручно «решал», к удивлению местных жителей и их несказанной радости, дказывая свою необходимость и далее быть министром при придурковатых наследниках покойного монарха.

Агент министра уверял, что все в штабе «престолодержателя» были уверены в разгроме Руфуса и посему на иное и не рассчитывали: общий поход против ими же взращённого внове еретика, его скорый разгром и победное возвращение с триумфом в столицу. Потом требование новых полномочий победоносному главному имперскому министру и тому подобное…

Великий инквизитор смотрел в пол, что бы взглядом не показать восхищение затеей своего главного соперника и им проделанной работой: обмануть самого Великого инквизитора Корсо, с его многочисленной агентурой говорливых старух при храмах, верующих бандюков, пойманных на грехах знатных. Крупнейшего негоцианта империи Тудджерри — с его сетью торговцев и их информаторов, тайного друида Поллиона, начальника императорской гвардии Магинария Имерия — возглавить поход на врага, тайно вскормленного специально для привселюдного уничтожения, как кабанчик для имперского стола, и…

Тут инквизитор хмыкнул: «И всё потерять…» — проговорил он себе в усы. — «Такой грандиозный замысел оказался провален, по причине усиления, просто невиданного, приготовленной на забой жертвы и того, что жертва — внезапно сама стала охотником! Дезидерия сожрало его же детище… Светило всегда право! Негодяй сам себя свалил с пъедестала!»

Когда Шильд завершил свой сбивчивый, но в принципе цельный рассказ о том, как они готовили внезапное и ошеломляющее появление на политической сцене ересиарха Руфуса, обеспечивали ему свободу, тайну его освобождения, собирали отряды в замке барона Гундобада, выделяли денежные фонды всем «честным» на первое время, готовили схроны с оружием, подготавливали группы для быстрого захвата городов в Клину — что бы «честные» получили определённые укреплёные места, для своего внезапного расширения и возможного дальнейшего выдвижения на иные провинции империи, общий смысл услышанного был уже понятен Корсо: главный имперский министр Дезидерий совершил классическую политическую шутку — сотворил ещё большую опасность, чем была сейчас в державе и для борьбы с нею перехватил всё управление, в едином имперском походе, лишь для себя.

Сейчас Великий инквизитор корил сам себя последними словами за глупейшую поспешность и совершенно ненужный поход кельриков, на столицу империи, который так бесславно для них закончился и привёл к длительной обструкции со стороны прочих наследников и их свит, а также множества имперцев.

— Не надо было спешить…Терпение, великое благо для Большого человека! — буркнул себе под нос Корсо, коря себя в очередной раз за недавний промах и тут же, подняв голову, скомандовал своим людям, стоявшим вокруг агентов министра Дезидерия. — Этих двоих — в отдельные помещения для новых допросов! Ищите схожие с их шифрами документы, что мы ранее перехватывали у людей проклятого Дезидерия! Проверьте всё что они говорили — расспросите Клотта и этого, второго, из доверенных секретарей Дезидерия. Думаю они смогут ещё что добавить по поводу своей деятельности в Клину и внезапному появлению еретиков «Святого и честного Светила», на этих землях и так быстро укрепившимся и организовавшимся на них!

Когда инквизиторы-следователи, коротко поклонившись своему главе утащили Шильда и Марка по отдельным кабинетам, для продолжения допроса — Корсо потребовал что бы ему привели Клотта и стал вести разговор лишь с ним.

Он сразу же, в лоб, поинтересовался что тому известно о подготовке мятежа еретиками Руфуса и главное, почему Клотт, уже будучи ранее на крючке инквизиции, скромно умолчал о столь гнусной выходке своего нанимателя, «престолодержателя» министра Дезидерия: «Господин Клотт, вы не находите что рискуете быть казнённым публично на костре?» — откровенно угрожающе поинтересовался Корсо, прямо глядя в глаза, начавшего немного подрагивать плечами, Клотта.

— Я… Что? За что? — я же с вами! Я вам помогаю как могу…

— Да ну? А когда вы получили информацию о плане с освобождением Руфуса? Готов поспорить, что не менее чем месяц назад! И всё это время скромно молчали, как и ваш друг — Мика… Видимо решив дождаться пока империя свернёт себе шею и вы, с проклятым еретиком, нынешним главным министром — всех обыграете? Ваше теперешнее поведение лишь это и доказывает: мы с вами ни разу не пересекались в походе и я не получал от вас сведений, хотя они могли бы мне крайне помочь, но нет! Вас было не слышно и не видно! Однако как только ваш господин пал, тут же проявилась ваша же двойственная натура. Это костёр-только он! И кстати, ваши странные попытки с напарником что нам сообщить при штурме столицы, столь для нас неудачном…

Клотт упал на колени и зарыдал. Он хорошо понимал дововоды, которыми его сейчас шельмовали и совершено не желал вновь оказаться перед выбором: «жизнь или смерть»- конечно же он выбирал свою жизнь!

— Мика… Они держали его у себя и пытали, что бы я молчал или врал! — рыдал, катаясь по полу, Клотт. — Мы же с ним как братья, с самого детства! Если бы не его жизнь, не его взятие в заложники, этими скотами минардами — вы же их знаете?! — Совершенно безбашенные мясники! Я бы сразу к вам обратился! Но после захвата ваших штабов в столице, штабов инквизиции — Дезидерий нашёл бумаги о нашем сотрудничестве и часть агентуры перебил, а Мику, братишечку моего, взял как гарантию о моём молчании! Прошу! Молю! Не отдавайте нас обоих этому мяснику…

Пока Клотт разыгрывал сценку перед строгим, но слишком эмоциональным Великим инквизитором Корсо, глаза последнего наливались кровью: как он мог забыть о недавнем разгроме штабов его организации, в столице империи, силами отрядов Дезидерия? И конечно же потерянных инквизицией и найденных проклятым главным имперским министром, документов, что там хранились в архивах или сейфах командоров. Верно! Недавно перевербованные агенты Дезидерия оказались под ударом и были вычислены, посему так плохо и работали.

Корсо тут же вспомнил странные послания, перед атакой на столицу, когда вроде бы верно составленные письма привели к паре ловушек для сил кельриков и их отступления, с большими потерями.

— Ловушка… — горестно констатировал теперь ставшее очевидным, Корсо. Дезидерий его явно многократно ранее переигрывал и сейчас это следовало признать. Решив немного ещё попугать Клотта, что бы тот видел что прощение не так просто будет заслужить, Корсо вскочил и заорал, словно бы в забытьи: «Негодяй! Ты предал сотрудничество со святейшим трибуналом инквизиции Светила! Ты врал нам, когда мы подошли к стенам столицы и именно из за твоих писем ложных, мы потеряли лучшим людей!»

— Нас заставили… — ныл на полу, в слюнях и слезах, Клотт. — Страшно пытали минарды. Ради братика Мики!

— Вы обманули наше доверие, во время схватки с министром, возле стен столицы и потом, в данном походе! За такое может быть лишь мучительная, пыточная казнь! Признавайся во всём, жучара навозный, или умрёшь медленно зажариваемый на огромной сковороде, для самых отпетых еретиков!!! — гремел Корсо, однако показывая перемигиванием своим подчинённым, что это всего лишь небольшая актёрская игра с его стороны и кроме пары пинков под рёбра, ничего пленнику на полу делать больнее не надо. Следует дать тому выговориться.

Клотт также решил что получил отличный шанс оправдаться, в том числе и за своё, почти им уже позабытое, сотрудничество против инквизиции, во время осады кельриками столицы империи и став на колени и раздирая на себе рубаху, что было откровенно непросто из за её отменного качества, стал говорить.

Оказалось, что он не был уведомлен министром о первом выступлении с Руфусом, когда агенты получали раздачи заданий на начало операции, они с Микой были под арестом в узилище инквизиции и соглашались на первое сотрудничество со святым трибуналом. Когда же они прибыли к Дезидерию на встречу, то получили лишь остаточные задачи, что следовало закрыть и почти сразу же после их первого выезда — начался конфликт кельриков с остальными имперцами. Потом случился внезапный отъезд Корсо из столицы и поход на неё армии кельриков, а через несколько дней — министр Дезидерий приказал захватить штабы инквизиции в столице и получил доступ к крайне ему не понравившейся информации.

Со слов Клотта выходило, что их с Микой тут же арестовали и избив, грозились немедля утопить в бочке с нечистотами и лишь для спасения своего «брата» — Клотт согласился, находясь всё ещё под арестом и присмотром, участвовать в действе служб главного имперского министра.

— Минарды нас стерегли и регулярно били! Секретари, в том числе и тот что здесь находится, и которого вы захватили, — врал Клотт на Рикульфа, которого не было в затее с подложными сообщениями в то время, — хотя более всех жирный Тарасий, именно он был главой штаба министра. Они нам давали письма из мастерской Брейхеля и уже тогда…

— Откуда? — удивился Великий инквизитор Корсо, уже несколько раз слышавший об этой мастерской, но лишь обрывочные сведения.

Клотт тут же рассказал о мастерской художника Брейхеля, о том, что там налажено производство поддельных документов на все случаи: с разнообразнейшими чернильными или сургучными печатями и прочими знаками или ярлыками при них, и что министр Дезидерий нередко этим пользовался ещё при жизни, ныне покойного, первого императора державы.

Корсо быстро зашагал, потирая руки, по кабинету. Он даже не представлял что совершенно копирует жесты своего оппонента, в минуты радости.

Потом Великий инкизитор обратился к своему помощнику, рыцарю инквизитору: «Готовьте комиссаров инквизиции и расследовательные специальные комиссии!»

— По вопросам? — спросил помощник у Корсо, чертая на табличке мелом указания своего командира.

— Мммм…. - пробормотал, собираясь с мыслями, Корсо. — Пожалуй что так: поддельные документы мастерской Брейхеля, которой так часто пользовался главный имперский министр — где, когда и как их производили, и как и кем они использовались! Это ведь дело, что может привести Дезидерия на эшафот! Просто великолепно! Второе: ересиарх Руфус — его освобождение, подпитка деньгами и оружием, информацией. Третье: не было ли поражение имперской армии специально устроенно министром Дезидерием, как сообщником Руфуса? — думаю эта комиссия также должна быть создана.

— Будет исполненно! — рявкнул ретивый помощник Великого инквизитора.

— Погоди… — остановил его Корсо. — Вот что ещё… Пока никому, даже нашему доброму господину Амвросию — ни слова! Проводим расследование внезапно и тайно от всех, даже от прочих служб империи! Думаю следует привести доказательства, от которых не отпереться, чем обвинять всех облыжно в истерике и потом получить жёсткий ответ по зубам. Пока не добудем стальных сведений против министра — не признаём официально никаких комиссий, по расследованию данных вопросов. И главное: напомни всем нашим братьям о том, что именно Дезидерий приказывал арестовывать штабы нашего трибунала в столице империи и казнить, ни в чём не повинных сотоварищей наших, прямо на месте! Их кровь — на его руках! Месть!!!

— Месть!!! — прошипел с ненавистью рыцарь-инквизитор и глубоко поклонившись, вышел прочь из кабинета.

Вскоре увели и Клотта, который уже рассказал что хотел и сейчас ждал реакции на свои признания. Через несколько минут прибыли дознаватели что допрашивали Рикульфа и они требовали говорить с Корсо наедине, настолько важны были их сведения.

Однако когда их просьба была выполнена, оказалось что они просто описали Великому инквизитору всё то, что ранее ему сообщили трое агентов Дезидерия: Рикульф планировал на месте операцию с освобождением ересиарха Руфуса и началом его обновлённого движения против империи. Следил, что бы еретики получали снабжение деньгами и оружием, и помогал захватывать города в Клину.

Корсо вскоре перебил следователей допрашивающих Рикульфа и сам им рассказал немало ранее услышанной от Шильда и Клотта, информации.

— Да, всё верно — главный имперский министр… Преступник и еретик! — скорбно качая головой притворно сокрушался Корсо. — Кого покойный император приблизил к себе, перед смертью?! — грязь и смрад! Старик явно был не в себе… Посему Дезидерий так и воевал с нами, уничтожая наши штабы в столице! Братия! Мы должны ему отомстить!

— Как?! — хором крикнули трое инквизиторов-дознавателей, при растянутом на дыбе, за их спинами, Рикульфе.

— Кого вы сейчас допрашиваете — доверенный секретарь министра и знает поболее обычных агентов! Объясните ему что пора заняться спасение свей жизни и души, и сотрудничать с нами. Тем более что он уже натворил дел на несколько костров к ряду…

— Тут ещё есть кое что… — пробормотал самый младший по чину, из тройки дознавателей, стоявших напротив сидевшего в кресле Корсо.

— Что именно?

— Турнир. Когда началась бойня и мы потеряли нашего славнейшего из братьев, многократно заслуженого обладателя янтарных «солнечных ожерелий Славы Светила»…

— Ну же! — Корсо впился пальцами в ручки кресла и весь превратился вслух. Он отлично помнил о гибели своего лучшего, самого часто награждённого янтарными знаками отличия за храбрость, брата рыцаря-инквизитора.

— Наш подопечный утверждал что всё это устроил по личному приказу самого главного имперского министра, когда переговоры на охоте между министром и наследниками застопорились и соглашения подписать не получилось. Говорит, что специально устроили несколько арен, для скорой одновременной бойни на них: поставили боевое оружие, части рыцарей, во время схваток — перебили свидетелей с помощью минардов, а потом убитых — подставили как виновников…

Великий инквизитор какое то время сидел в оцепенении, потом махнул рукой и с горестным смешком встал: «Братья — мы видим что раскрыли кубло змей и наша задача сейчас, отрезать все, абсолютно все, головы данной еретической гидре! Бойня в столице, между законными наследниками на престол, недавние штурмы штабов инквизиции, взращивание ереси Руфуса в новом невиданном размахе… Мы, именно мы стали истинно верными, прозревшими бойцами Светила — которые прекратят эту вакханалию нечестивых еретиков и их лидера, министра Дезидерия! Уверен что и мятежи королевств и Солнцеликого в Ромлее — также его рук дело! Нам пора зачистить от скверны столицу империи, полностью вычистив её от еретика, главного министра и его головорезов минардов, и подонков, агентов. Вперёд! Да пребудет с вами Свет Солнца и его ясность, во всех делах!»

На следующее утро Корсо выехал как можно скорее в столицу, однако он постоянно вызывал к себе, в крохотный личный походный лагерь, собственную преданную агентуру, отправляя комиссии расследовать всё новые преступления министра Дезидерия, о которых уже стало ему известно и требовал немедленного ареста и допросов для всех агентов министра, даже самых жёстких допросов, с ломкой костей и прижиганием тела.

Великий инквизитор решил поставить на кон всё, настолько ему казалось близкой победа над его самым, сейчас, истово ненавидимым врагом.

Главный имперский министр Дезидерий не добился в своё время казни Великого инквизитора Корсо, когда тот, в тронном зале императорского дворца, стоял поверженный и униженный, и говорил что готов принять любое наказание, после полного провала штурма кельриками столицы империи. Сейчас Корсо не собирался оставлять своему противнику и малейшего шанса на возможное восстановление. Сокрушить и уничтожить «престолодержателя», Дукса империи, бессрочного главного министра Дезидерия — вот была его основная цель!

Пока министр был в непонятных бегах, после провального похода на ересиарха Руфуса, инквизиторы по всей империи захватывали его сети агентов, известные Рикульфу, Шильду, Марку, Клотту — и без промедления и церемоний тут же начинали допрашивать людей министра, всеми возможными способами.

Пленники трибунала инквизиции вскоре во многом признавались, хотя и не все, так как были частые случаи смертей задержанных при подобных лютых допросах.

Однако вскоре всё новые документы пополняли многочисленные лари с информацией собранной против нынешнего главного имперского министра, в главном штабе трибунала имперской инквизиции, в Кельрике.

Инквизиторы жаждали скорейшей мести — за погромы собственных штабов в столице, от минардов Дезидерия и не церемонились с захваченными для допросов людьми, как только появлялась хоть какая зацепка или подозрение что данный человек сотрудничал с Престолодержателем.

Пленённые агенты министра, уже зная о разгроме имперской армии «честными» — верили что Дезидерий мёртв и в страхе говорили о всё новых эпизодах их деятельности, по снабжению еретиков всем необходимым мятежу против империи, сношениях с мятежными королевствами, подделках документов и получении по ним крупных сумм или бомбард, из имперских арсеналов. Великий инквизитор Корсо ликовал!

Когда через неделю, после разгрома имперцев от армии еретиков, ему сообщили что Дезидерий уже объявился в столице — Великий инквизитор сперва запаниковал, думая что «престолодержатель» сможет скоро восстановить своё влияние и он промешкал слишком долго. Но поразмыслив немного, Корсо решил что это уже невозможно: минардов и ранее было мало, а сейчас, после покушений и самой генеральной битвы — наверное их осталась и вовсе лишь горстка.

Имперцы ненавидят такого бездарного командующего армией, после всех потерь и отступления прочь из Клина — не говоря уже о наследниках престола.

По мнению главы инквизиции империи, Дезидерию следовало бежать куда прочь, а не возвращаться в столицу и пытаться играть роль министра и далее, но видимо чутьё уже начало подводить «везучего» Дезидерия.

Сам Великий инквизитор более не спешил в столицу. По его сведениям, «честные» пока радуются своей недавней грандиозной победе над империей и лишь взяли города близ равнины, где её одержали, не выдвигаясь особо вглубь прочих провинций империи.

Наследники и оставшиеся в живых, после похода на Руфуса, имперцы — скоро прибудут в столицу, а сам Корсо, ведя расследование деятельности главного имперского министра, готов был немного задержаться со своим появлением в главном городе державы: что бы въехать в него триумфатором, и спасителем страны от еретика и предателя, который сокрушал её мощь изнутри.

Ради такого эффектного выхода следовало набраться терпения и запастись всё новыми свидетельствами «работы» министра Дезидерия против государства.

Было решено отпустить агентов министра: Шильда, Марка и Клотта, под прикрытием инквизиторов, в столицу, на «коротком поводке» — что бы те могли успокоить министра своим появлением и речами убедить что ему нет никакой опасности.

Им придумали легенду, что они сбежали вслед ему, от облавы инквизиторов, но ехали окружным путём и потому сильно задержались, петляя от основных дорог где могли проезжать «чернорясные».

Все трое агентов Дезидерия должны были получить хоть какие новые доказательства о предательстве министра и убедить его дать им новые подобные поручения, что бы окончательно его погубить.

Рикульфа оставили при Корсо: тот знал слишком много и была надежда с его помощью ещё сильнее «пощипать» агентуру Дезидерия, особенно в самой столице.

Тем временем вовсю «расстарался» с арестами и странными смертями на допросах, Сандро, инквизитор и помощник одного из старших командоров инквизиции, бывший также доверенным агентом в Кельрике — и самого главного имперского министра Дезидерия.

Поняв что произошло крайне неприятное с его господином, Дезидерием, но не зная, из за секретности при проведении расследований инквизиторских комиссий, что конкретно и видя лишь массовые аресты людей главного имперского министра и полунамёки своих товарищей что «Дезидерий — не жилец!» — Сандро впал в отчаяние и стал всячески, самостоятельно, захватывать лично ему знакомую агентуру «престолодержателя», и как можно скорее её уничтожать: во время бегства, при слишком жёстком допросе или тайно, вызвав на собеседование в какой дом и там быстро прирезав с помощью нанятых «кинжальщиков».

Его отметили за старание в трибунале и даже дали группу усиления, в полсотни человек. Сандро тут же начал проводить дезинформацию инквизиции: задерживая не тех кого надо или совершенно посторонних людей, и выдумывая их показания, заводящие следствие, в провинции где он находился, в тупик.

Однако вскоре Рикульф и Клотт вспомнили при беседах со следователями Корсо что видели некоего Сандро, из Кельрики, среди агентов минстра и что тот был инквизитором.

После тщательного сравнения и проверки инквизиторов Сандро часто бывавших в столице империи, были вызваны все люди с похожими именем, сотрудники инквизиции офицерского звания — которые бывали в столице регулярно последние три года. Они были усаженны за стол вместе с Корсо, во время срочно организованного пира в чью то честь.

Агенты Дезидерия и Рикульф, смогли наблюдать за ними всеми из за ширмы и единогласно указали на знакомого им человека.

Сразу после пира Сандро Престолодержателя был захвачен и отправлен на допрос личных сыскарей Корсо, и присутствующего там же, самого Великого инквизитора.

— Сандро, ты же знаешь наши правила… — глухо говорил Корсо, пока палачи готовили свёрла для колен и напильники для зубов, на случай особого силового допроса. — Зачем тебе это? Ты оказался продажной скотиной и просто еретиком. Думаю, что быстрая смерть — лучшая тебе награда, не находишь?

— Скажу… Всё… — бормотал шокированный, трясущийся Сандро и начал, сперва медленно, но потом всё ускоряясь, буквально тараторя, описывать ему порученные задания и цели, а также кого знал из агентов, и как уничтожил почти полностью, ту из агентурных сетей Дезидерия, в Кельрике, что сам и возглавлял несколько лет, что бы никто из его людей на него самого не указал, в случае чего при захвате иными следователями трибунала.

Выслушав внимательно нового пленника, Корсо приблизился лицом к лицу с Сандро и проговорил, очень тихо, специально что бы предатель прислушивался: «Рикульф… Секретарь министра — у нас. Он хорошо тебя запомнил по работе на «престолодержателя». Эту ахинею о работе на окраине — оставь при себе! Если ты, тварь продажная, немедля не начнёшь рассказывать о главном, а не мелочах которые никого не интересуют, я прикажу — и тебе в зад вставят расскалённый прут, но ты не умрёшь, по крайней мере не сразу — будешь ещё неделю брехать, как пёс!»

Сандро снова явственно задрожал всем телом, словно в ознобе и попытался было вновь рассказать о том как вызывал своих агентов в провинции и либо травил их, на совместных трапезах, либо же резал в укромных уголках. Как устраивал облавы инквизиции и во время их убивал из арбалета своих людей из числа сотрудников агентуры. Но увидев что Корсо зевнул и жестом приказал палачу приступать, накаливая прут на жаровне, Сандро шустрой змейкой завертелся и начал орать: «Всё! Всё расскажу! Это я, я установил мину в полено во время прохода нашей парадной колонны перед выступлением в поход! Я…»

Корсо приказал палачу приостановить процедуру и жестом предложил предателю объяснить что он имел в виду.

Уже совершенно потерявший в себя уверенность, Сандро начал говорить, глотая слёзы и клянясь что это всё лишь из за проклятых денег, точнее его огромных долгов: как выдолбил в полене полость, набрал туда пороха и закрыл воском, потом, ночью, перед обычным вечерним факельным шествием инквизиторов — бросил полено в одну из куч с дровами, которые вскоре и запалили, и что потом было… Как носился в парке перед Храминой и орал, шутки ради, что это всё происки демонов Ночи и всем конец. Как министр Дезидерий выделил ему три сотни серебряных монет, за эту шалость.

— Вот оно что… — не без смущения пробормотал Корсо. Ему было неприятно вспоминать свою панику в тот вечер и как они с Амвросием гадали что это было: диверсия, стечение обстоятельств или же предзнаменование. Ранее Корсо считал что это было предзнаменование их с Амвросием неудач при походе кельриков на столицу и поражение под её стенами…

Оказалось что всего понемногу: была неполноценная диверсия, ставшая возможной скорее в связи со стечением обстоятельств и бывшая предзнаменованием дальнейшего поражения кельриков у стен имперской столицы, и разгрома, всего похода имперцев на еретиков Руфуса.

Великому инквизитору было неловко вспоминать своё постыдное поведение в той ситуации и он потребовал что бы Сандро говорил о прочем, а не о таких безделицах и шутках.

— Во время похода нашей провинциальной армии наследника Амвросия из Кельрики на столицу, — продолжал Сандро, — я, по приказу министра Дезидерия, со своим летучим отрядом сжигал поля крестьян и грабил горожан имперских земель, насильничая над их женщинами…

— И в чём был прок от этого мелкого пакостничанья «престолодержателю»? — искренне изумился Корсо, вновь не понимая интриги устроенной Дезидерием.

— Мы делали все насилия в плащах отрядов инквизиции и постоянно горланя что мы — из Кельрики, и что нам имперские законы не указ… — хрипло объяснил Сандро. — Министр считал что так провинциальное население скорее возненавидит кельриков и саму инквизицию, и начнётся тотальное сопротивление трибуналу, везде и всеми, как знатью — так и простецами.

— А… — лишь протянул Корсо. Он всё сильнее восхищался умом Дезидерия и сейчас искренне сожалел что не смог каким образом переманить, на свою сторону, столь искуссного в интригах человека. Всё же покойный император был прав и знал кого сделать главнейшим, из министров державы.

А предатель инквизитор Сандро тихим голосом продолжал свои откровения: о том как немного пакостил во время осады столицы вообще кельриками и своему провинциальному отряду, в частности, как получал от Дезидерия приказы насчёт Руфуса, правда напрямую он с его возвращением в мир не был связан — зато помог министру обуздать часть тайных агентур инквизиции в столице, после разгрома официальных её штабов. Как сговаривались по поводу похода и о том, кого планировали поставить на место самого Великого инквизитора Корсо, если удастся того казнить.

— Хорхе? — сходу угадал Корсо имя своего «преемника». — Дураки! Этот старый гриб вас бы всех, к заднице демонов тьмы — выпорол и позже сжёг живьём! У него голова совершенно пустая. Ему плевать на ереси и ими вызванные проблемы, лишь бы кого сжигать и мучать, на том и держится ещё жизнь в тщедушном теле главы храма «Карающего Жара».

После получаса подобного разговора, Великий инквизитор решил следующее: Сандро — дать два десятка ударов плетью и отпустить.

Пускай готовится к выезду в столицу вместе с прочими агентами министра Дезидерия и готовит тому ловушку, всячески успокаивая Престолодержателя и говоря что всё хорошо и не стоит опасаться: наследники его ни в чём не винят, понимая что сами бежали с поля боя, а инквизитор Корсо — напыщенный дурак, который не видит далее своего носа и ничего не понял, всё воюет с какими то ересями! Далее следовало рассказать пяток каких баек о Великом инквизиторе, посмешней.

По мнению самого Великого инквизитора — это должно было притупить бдительность Дезидерия и позволить его трибуналу инквизиции закончить сбор доказательств для большого процесса, в Высоком имперском суде. Процесса, после которого Престолодержатель, главный имперский министр, Дукс империи Дезидерий — отправился бы на эшафот, а его агентура… хм… Многих из агентов министра — Корсо планировал использовать в своих нуждах, банально перевербовав и значительно усилив собственный кадровый потенциал.

Тем временем, все основные участники управления огромной империей начали собираться в столице: Дезидерий оказался там первым стараниями своих минардов, что предложили лишь постоянно скакать на лошадях и не использовать телег с каретами, постоянно меняя ездовых животных и покупая или отнимая новых — всего через пять дней после разгрома от ересиарха Руфуса. Наследники, обременённые личным, хотя и максимально облегчённым, обозом — через две недели. На пару дней позже наследников и их отрядов, в столицу въехал и Великий инквизитор Корсо, и тут же вызвал к себе на тайную встречу бывших агентов Дезидерия, прибывших на трое суток ранее него самого.

С помощью Клотта и Сандро — удалось инквизиции заполучить и секретаря министра Анулона, которого бывшие товарищи просто запугали многочисленными ужасными рассказами, что Дезидерия скоро снимут с должности и казнят.

Тарасия, бывшего прежде фаворитом у главного имперского министра — обнаружили в имперском обозе, что недавно прибыл в столицу. Тот прятался в повозке у одного князя, гранда империи, с которым ранее был немного дружен.

Тарасий боялся появляться у себя в особняке или приходить в императорский дворец, опасаясь наказания от Дезидерия за проваленную битву.

Клотт и Сандро гарантировали ему «нормальный разговор» с министром — и вместо этого завели на явочную базу инквизиции, что потихоньку восстанавливала свои штабы, хотя и скрытно, негласно, в столице империи и уже на новых местах расположения.

Тарасий, который еле спасся во время бегства через лес, потом паническое отступление имперцев и наконец, случайно узнав свиту хорошо ему знакомого князя, гранда империи — еле убедил дать ему место в повозке, гарантируя князю «выходы на министра Дезидерия» и решение многих вопросов — Тарасий сейчас был бледной тенью себя самого прежнего: пугливый и отощавший, заросший, с постоянно мельтешащим взглядом испуганной кошки, которая ждёт удара сапогом себе в голову.

Великий инквизитор Корсо объяснил Анулону и Тарасию, что они оба уже совершенно пропащие люди, настолько много на них доказательств преступлений: освобождение ересиарха и помощь ему, подделка государственных документов, подкуп, шантаж, организация «Турнира на крови», организация мятежей в провинциальных королевствах — на костёр хватало с избытком!

— Как сами видите, ваши знакомцы, агенты министра Дезидерия — сделали свой выбор в мою пользу, как нового господина. Подумайте и вы, о собственной судьбе! — констатировал Корсо очевидное и вышел прочь. Через четверть часа он вернулся в комнату. — Ну, и каков ваш выбор?

Оба секретаря, Анулон и Тарасий, послушно кивнули словно бы и не были доверенными чиновниками главы правительства империи и сказали что всё объяснят, если им сохранят жизнь. На том и порешили.

Тарасий, вновь, в подробностях ранее неизвестных Корсо, объяснил цели «Турнира на крови», выдумок о сбежавшем Хаде, освобождении Руфуса — как единой цепи планов Дезидерия, что бы окончательно тому превратиться во всесильного, незаменимого и несменяемого, много лет, регента, при неразумных и надоевших всем глупых наследниках.

Также бывший фаворит «престолодержателя» рассказал где именно находится основная мастерская Брейхеля и как в неё попасть, что бы никто не успел ничего уничтожить из улик. Откуда Дезидерий брал варианты печатей, для всех подделываемых художниками мастерской ярлыков и бумаг, и как это отправлялось в спешке и тайне, его агентуре на места, в провинции.

После разговора с Тарасием и Анулоном — Корсо вызвал к себе старших агентов, бывших им ранее перевербованных, министра Дезидерия и объявил им: «Идите вместе к министру. Успокойте его! Скажите что Анулон сбежал в своё провинциальное поместье, потому что трус. Тарасий погиб во время отступления имперцев после проигранной битвы и этому есть свидетели, а Рикульф… Он пропал, возможно сбежал к «честным» боясь гнева министра или кого из наследников. Убедите Дезидерия не уезжать из столицы и обязательно присутствовать на скорейшем, срочно собранном, совещании государственного совета — это всё!»

Тут Великого инквизитора вызвали его помощники и сообщили что Тарасий хочет ещё что сказать.

Выяснилось, что доверенный секретарь Дезидерия немного поразмыслил и решил сдать планы бывшего хозяина, по поводу скорого имперского съезда знати.

Тарасий был уверен что подобная информация, бывшая у него чуть ли не единственного, из всех слуг министра — сделает его неприкасаемым для инквизиции, по крайней мере на время.

Тарасий объяснил Корсо — что Дезидерий собирался обязательно провести съезд и стравить Избирателей и наследников в сваре за полномочия. После чего стать арбитром и примирителем между ними, урезав полномочия каждой из сторон и оставив их самому себе, как нейтральной стороне.

В очередной раз Великий инквизитор Корсо качал головой при рассказе о замыслах Дезидерия: у этого человека явно был размах, хотя и очень посредственная удача, в делах.

Следующим утром гонцы известили многих представителей, из высокой знати, кроме группы Избирателей, что Великий инквизитор Корсо, нынешний глава трибунала имперской инквизиции — желает их видеть на территории поместья наследника Амвросия, в Храмине.

Прибывших князей и герцогов по одному вводили в кабинеты, с сидящим в окружении помощников Корсо и после того как двери за ними закрывалась, исполнялось одно и тоже представление, многократно ранее отрепетированное: Великий инквизитор с нескрываемой насмешкой смотрел на сидевшего напротив него настороженного гранда империи, потом медленно, как артист на подмостках — протягивал тому пергамент, в заглавии которого значилось «Переговоры между главным имперским министром Дезидерием и Избирателями, а также грандами, по поводу скорейшего, после разгрома еретиков Руфуса, съезда имперской знати».

Далее шли имена свидетелей, среди которых были все три доверенных секретаря «престолодержателя» и ещё какие то, неизвестные высокой знати, люди.

Вся эта братия довольно точно сообщала о переговорах, с целью урезания прав будущего правителя империи и создании «комиссии, группы, совета» — состоящего из высокой знати и Избирателей, которые и станут основными властьимущими огромной многонациональной державы.

Когда приглашённый гранд недоумёно поднимал глаза, пытаясь всем видом показать что подобная гнусность — совершенно нелепая подделка и он не понимает для чего его вызвали, Корсо ему дружески подмигивал, и как ранее и сговорился со своими людьми, начинал вести беседу о недавно проведёном сражении с еретиками «честными», так разгромно проигранном империей.

— Вы ведь были вместе с нами, возле холма, с лагерем еретика Руфуса?

— Естественно! Мой долг как…

— Хорошо, хорошо… Верю! — добродушно отмахивался рукой Великий инквизитор. — Успели спасти повозки своего личного обоза?

— Каким образом? — недоумевал столь странным переговорам, гранд. — Еле ускакали на лошадях и уже потом, по пути в столицу, скупались где и как могли!

— Значит и все ваши бумаги оказались потеряны?

— Что?

— Свидетели говорили что отдельно от министра Дезидерия, Избиратели и высшая аристократия, сговаривалась меж собой письменно и многие документы остались в лагере — совершенно не нужные еретикам бумаги… Зато мои агенты не скупились и смогли их заполучить, за весьма приличные суммы. В дополнение к свидетельствам людей главного имперского министра, которые были посредниками в данном сговоре против устоев империи.

Гранд на время замолкал, потом начинал багроветь, громко, тяжело дышать и давиться слюной. В конце концов что то невнятное бормотать и объясняться, путанно и бессвязно.

После пяти минут подобного монолога немого, Великий инквизитор Корсо спокойно предлагал: «Сделаем так! Вы нам письменно подтвердите что слышали о подобном сговоре, а я буду просить у наследников о милости к вам, как к расскаявшемуся и случайно ошибившемуся, грешнику… К тому же мы с вами отдельно побеседуем о съезде знати, когда и где он будет устроен и о вашем голосе на нём, вы ведь не против подобных, наших с вами, общих стремлений к миру и спокойствию, и подтверждению отеческих законов?»

Никто из грандов после обработки был не против и все высокие знатцы с удовольствием сговаривались о совместных действиях против министра Дезидерия и Избирателей. Ещё в пути от лагеря разгромленной имперской армии в столицу, они также, между собой — вели переговоры о том, что теперь главный министр империи являлся скорее обузой для них и следует скрыть свои связи с ним, а Избиратели, слишком рассчитывающие на успех в данном сражении и немедленно созванный съезд имперской знати — напыщенные дураки, что всех высокородных подставили под прямой удар!

Предложения Корсо позволяли грандам выйти сухими из воды, в случае полного раскрытия заговора, а в варианте с казнью Избирателей — ещё и занять их, крайне почётные в имперской иерархии, места.

Таким образом Корсо, заполучив секретарей «престолодержателя» — смог начать игру против самого Дезидерия и фактически надолго отсрочить передачу полномочий на совете высшей имперской аристократии, от императора, кто бы им не стал, в руки группы князей, герцогов, Избирателей.

Гранды теперь всячески старались помочь, после правильно проведённой беседы с ними главой трибунала инквизиции, наследникам, кандидатам на трон и просили Корсо лишь намекнуть, чем могли бы быть им полезными.

Предельно вежливый, до издёвки, Великий инквизитор обещал им сохранение земель и титулов, а также отсутствие какого либо наказания за «прошлые прегрешения», но лишь в случае постоянного информирования, его лично, о последующих тайных сборах Избирателей и самих грандов, и возможных потугах первых собрать съезды знати империи где либо тайно, без согласования заранее с наследниками и имперскими сановниками. На том все расставались, в меру довольные друг другом.

Через две недели после разгрома от «честных» ересиарха Руфуса, в имперской столице наконец собрались все, кто принимал ранее участие в государственных советах и главный имперский министр Дезидерий отправил гонцов, попросив наследников и их советников — прибыть к нему следующим утром для рассмотрения дальнейших действий по предотвращению катастрофы, что могла разразиться в державе из за нежданной и разгромной победы Руфуса и возможного совместного наступления Урдии, Амазонии и Ромлеи, в связи с подобной невиданной и непредвиденной победой еретиков.

Идея для выступления на скором, собираемом после долгого перерыва и грандиозного поражения армии имперцев, под командованием его, Дезидерия, заседании — для «престолодержателя», была проста и понятна: «Не время искать виновных! Следует действовать всем вместе — здесь и сейчас! Вначале победа над многочисленными врагами, потом — суды и разбирательства!

Дезидерий очень надеялся со временем понемногу решить все свои проблемы, а сейчас — собирался предложить прибывшим в столицу наследникам, следующее: часть из них начнёт самостоятельную войну с ересиархом Руфусом — например «северяне» Борелл и Лиутпранд, с помощью резервов империи, конечно же.

Клин, в котором сейчас находилась основная армия еретиков, как раз располагался между северной окраиной империи Гарданой и центральным Уммландом, вице королевствами этих двух кандидатов на трон и Руфус угрожал своей еретической активностью прежде всего им.

Великому инквизитору Корсо и наследнику из Кельрики Амвросию — Дезидерий хотел предложить давно задуманный ими поход в Ромлею, с всё той же посильной поддержкой империи.

До разгрома от Руфуса подобное было бы немыслимо, но сейчас, когда следовало срочно повышать ставки что бы просто спастись — главный имперский министр был готов и на подобный рискованный шаг.

Кельрики и ромлеяни ненавидят друг друга и скорее всего там будет бойня, причём с карательными отрядами зачистки и уничтожением, причём полнейшим, целых городов, с населением и домами, и всеми жителями несчастных полисов…

Фанатичные в строгой, до изуверства, вариации Веры Светила Кельрики — ненавидели прославляющих всёпрощение и миролюбие сытых ромлеян и, у дезидерия не было в этом никакого сомнения, в случае похода Веры на Ромлею — собирались разграбить её до нитки и перевешать или сжечь, на показательных аутодафе, всех своих мало мальски значимых оппонентов. Разгром одной провинции державы второй. Амвросий безмерно усилится, как и трибунал инквизиции и станут огромной проблемой, но… Но после своего провала в генеральной битве с «честными» Руфуса — у Престолодержателя не было иных возможностей так или иначе умаслить кельрикскую пару.

Избиратели должны были получить от министра гарантии скорого проведения съезда имперской знати, однако не ранее чем наследники, со своими отрядами — отправятся на новые места «свершений и подвигов» и уже там, вдали от столицы, получат сообщения о том: что высшая аристократия империи приняла решение о срочном съезде, причём без их согласия. Тогда будет проще застать наследников врасплох и не дать им времени подготовиться.

Престолодержатель давно готовил свою оправдательную речь перед наследниками и прочими участниками скорого Малого имперского Совета, вместе со своим личным лекарем Феофилактом — единственным человеком из его ближайшего окружения, что сейчас был с ним в императорском дворце.

В ней министр каялся за случившиеся просчёты, говорил чтослишком поздно узнал о многочисленных агентах ересиарха Руфуса среди имперцев и винил именно наследников, и их свары меж собой, в том что так и не получилось единой, спаенной во имя Веры и Державы имперской армии и во время всего сражения — фактически отдельные отряды сражались или отступали, без всякого порядка: имперцы отдельно, наследники со своими дружинами сами по себе, а часть добровольцев и баронских дружин, так и вовсе — попросту решили сбежать прочь, а не принимать участия в сече!

Министр собирался массово подкупать людей из свит наследников и самих Избирателей, обещать первым скорейшие выборы императора, а вторым — такой же скорый имперский съезд, что угодно и кому угодно! Лишь бы выиграть время и дать затянуться ране всеобщей ненависти и презрения, что поглотила его сразу же по возвращению в столицу.

Простецы столичного города уже не радовались появлению главного имперского министра на улицах полиса, так как у многих из них родственники принимали участие в походе и никто не знал что с ними случилось. Они видели лишь министра и его людей, слышали странные пугающие слухи о разгроме и не понимали куда делась столь часто восхваляемая до битвы с еретиками, многотысячная армия империи и их близкие, что совсем недавно в неё вступили…

Знать, даже низовая, ныне всячески хулила Престолодежателя Дезидерия — считая именно его единственным виновником произошедшего разгрома и плохой организации выступления империи на еретиков. Выжившие чудом рыцари и бароны постоянно поносили последними словами министра и расписывая свою невероятную доблесть и мощь, не забывали намекать собеседникам что скорее всего Дезидерий либо продался ересиарху Руфусу и специально подставил имперцев под удар, не использовав многочисленный парк артиллерии и заставив тяжёлую кавалерию карабкасть тропами на вершину Холма, либо же главный имперский министр и сам еретик «честных» — и всем следует ждать вопящее воинство нищебродов у стен столицы, причём в ближайшее время!

Высокая знать и Избиратели тайно готовились к смене формы правления в державе, на совет аристократии — и откровенно намекали что министр Дезидерий временое звено, для их планов. Как организатор он себя явно показал в максимально невыгодном свете во время недавнего проваленного похода и всё что стоит от него ждать в будущем: проведения съезда знати империи, помощи в организации Коллегии управляющих империи и… его добровольной отставки и заточения в каком провинциальном замке.

Наследники… Наследники, после битвы, получили в свои руки повод, что бы отрубить ненавистому им министру — голову, и сам Дезидерий это прекрасно понимал.

Следовало на время уступить и затаиться, дав поблажки желаниям своих врагов, а уж потом, когда представится удачный случай — нанести ответный удар и всё вернуть и наверстать с лихвой!

Сейчас Дезидерий готов был играть роль преданного и лебезящего слуги: перед Избирателями, наследниками, грандами империи — он был уверен что вскоре все эти группы переругаются и уже через месяц, самое позднее — снова прибегут к нему за помощью и советом, интригуя против иной стороны.

Когда неожиданно появились, временно совершенно пропавшие из его поля зрения, агенты министра: Клотт, Шильд и Марк, Сандро — Дезидерий вначале испугался и обрадовался, одновременно.

Испугался что они, как и его секретари, куда запропастились и могли попасть в руки врагов со своими немалыми познаниями о его делах: белых, серых или откровенно тёмных, а обрадовался, что люди к которым он привык — снова рядом и могут ему помочь в осуществлении его новых замыслов по спасению.

Министр уже жалел что не спас Тарасия и хотел убить, сразу после проигранной битвы, Рикульфа. Сейчас бы они ему крайне сгодились! Но…

— Где вы пропадали?! — вскричал министр, когда четвёрка агентов, вместе, к нему ввалилась, с разрешения, обыскавших их на входе, минардов.

Выступил вперёд Сандро и объяснил что он сейчас на побегушках у самого Корсо, из за потерь среди инквизиторов в битве, и вынужден реже появляться с сообщениями для министра так как загружен до предела.

— Как там наш Великий инквизитор? — поинтересовался, ставший тут же угрюмым, при упоминании о кельрике Корсо, Дезидерий. — Что поделывает?

Сандро, как ранее и сговаривались с Великим инквизитором, стал говорить министру Дезидерию что Корсо впал в ступор и сейчас готовится искать виновных разгрому среди тех имперцев, что спасутся после бегства в походе. Что инквизиторы уже поймали десяток рыцарей и готовятся их сжечь и прочую чушь, которая могла успокоить «престолодержателя» и убедить его во мнении — что инквизиция идёт по ложному следу и его самого не подозревает ни в чём.

— А насчёт меня… Ничего не говорил? — спросил, уже начавший вновь улыбаться, министр. Сандро его явно обрадовал своими ответами.

— Всё как обычно. — бесстрастно пожал плечами агент. — Вы сволочь, дурак, еретик — всё не так как надо, было из вон рук плохо организованно в походе и тому подобное…

— Не собирается требовать моей казни?

— Вроде бы нет, отставки — почти точно, а вот остального…

— Спасибо Сандро, потом ещё обязательно поговорим с тобой наедине! А вот где прочие пропадали, мы же ведь так странно расстались? — министр нахмурился, помня как сбежал из городка, при слухах о приближающемся отряде инквизиторов Корсо, и что его агенты за ним так и не последовали, более того, прибыли лишь сейчас, скорее всего с прочими имперцами. Это было подозрительно.

— Всё из за Корсо! — вмешался Клотт, быстрее всех решивший задать тон объяснению старших агентов с господином. — Мы не смогли быстро оседлать своих лошадей и пешком сбежали в лесок поблизости, там и просидели сутки, пока «чернорясные» не убрались прочь из поселения. Тогда мы решили не ехать по дороге, что и вы и они выбрали, а повернули обратно, на Главную дорогу, где и встретили остатки имперцев. Среди них и затерялись, так как особо лошадей свежих было не достать, а воровать их, у людей наследников и императорской гвардии — просто побоялись. Прибыли поздно, зато без риска.

— А Рикульф? — вспомнив о секретаре спросил министр. — Он был с вами?

— Нет! — ответил на опереджение Клотт, когда Марк было рыпнулся схохмить по своей привычке. — Рикульф побаивается что это его вторая ошибка подряд. После «Турнира на крови» он очень опасается вашего гнева. Когда мы все уезжали, он просил что бы мы узнали о вашем настроении и в случае если вы его простили — вызвали из того городка, где мы встретились сразу после битвы, тайным письмом. Он там глубоко укопался и почти что принят местными за своего…

— Я уже вас всех простил… — добродушно усмехаясь, проговорил, как мог веселее, Дезидерий, помня однако о своей недавней беседе с Феофилактом и Грогго, своим лекарем и командиром минардов, о скорейшей ликвидации данных агентов и секретарей, что его подвели и могут стать опасными свидетелями против него. — Вызывайте его скорее в столицу и спокойно проведём новое срочное собрание агентуры, надо поговорить о срочных целях…

Далее Дезидерий спрашивал не видели ли они Анулона и Тарасия, и агенты утверждали что Тарасий, по слухам от имперцев, погиб от стрелы еретиков в битве, а Анулон решил срочно покинуть столицу и сбежать на свою малую родину.

Министр вновь помрачнел. Все три его доверенных секретаря куда то запропастились и это в то время, когда им доверенная информация стала столь ему опасна.

Тарасия убили — вот и отлично! Бывший фаворит был самым опасным свидетелем, но вот Рикульф… Его пожалуй стоило как можно скорее ликвидировать. Причём даже не в столице, а том захолустье где он сейчас скрывается. Стоит послать десяток минардов для подобной акции.

Министр уже позабыл как недавно кручинился что нет привычных ему секретарей под рукой для совета и снова раздумывал о ликвидации тех людей из его свиты, которые могли на него донести особенно болезненно, или проболтаться о некоторых нюанса восстания Руфуса.

Далее агенты, как ранее и просил их Корсо, стали убеждать Дезидерия что все конечно огорчены поражением, но наследники обвиняют, привычно, друг друга и лишь потом его, а прочие, включая командира императорской гвардии Магинария Имерия или Великого инквизитора Корсо — более думают как усмирить гнев знати и простецов, чем наказать министра.

Дезидерий был доволен беседой сверх всякой меры и отпустил четвёрку прочь, пообещав вскоре им новую работу и солидные суммы наград.

Тут же «престолодержатель», сразу после разговора с агентами, вызвал к себе своего личного лекаря Феофилакта и командира минардов Грогго и сообщив что старше агенты появились в столице, стал держать совет с этой парой: как, кого и чем ликвидировать?

Грогго предлагал ночные нападения «кинжальщиков», благо сейчас неразбериха в столице, в связи с прибытием тысяч имперцев из неудачного похода и подобные инциденты происходят регулярно: все решат что это разбушевавшаяся солдатня какое непотребство сотворила. Феофилакт считал что лучше применить яд где за ужином и тихо спрятать тела или же публично, с церемониями и почётом, тут же захоронить.

Было решено в течении трёх дней ликвидировать всех старших агентов министра, что сейчас находились в столице, а секретарям: Анулону, в его поместье и Рикульфу, прятавшемуся, по сведениям Дезидерия, полученным от четвёрки снова найденных агентов, в храме, в городке на границе с Клином — отправить письма на пергаменте, вымоченном в специальном яде что действует в течении десяти дней.

Письма будут написаны от имени агентов Шильда и Марка, которых к тому времени уже заражут минарды, на ночных улочках столицы и любое расследование зайдёт в обязательный тупик: министр же скажет, если кто на него невероятным образом выйдет, из сыскарей Магинария Имерия, что эти люди всегда друг друга ненавидели и спорили о его внимании к себе — Грогго и Феофилакт подтвердят подобный конфликт и что Рикульф грозился прирезать при случае, с помощью «своих знакомых», Шильда и прочих людей, а мелкий Марк имел выходы на каких то аптекарей, что изготовляли яды и…

Грогго откровенно сомневался что кто то вычислит участие главного имперского министра Дезидерия, но сам Престолодержатель был настолько напуган своим недавним поражением и последствиями после оного, что обязательно хотел гарантии, подтверждающей его невиновность, если инквизиция или императорская стража всё же начнут расследование, и станут его опрашивать, пытаясь выяснить что он знал о «в будущем покойных».

Минард предлагал вначале захватить всех агентов министра для пыток и лишь после допроса на дыбе — зарезать, а потом подкинуть на улицы города.

Министр, не желая что бы городская стража видела что его людей убили не привычные всем воры или «кинжальщики», но вначале пытали, и посему согласился только на допрос Клотта, которому, после изобличения его связи с инквизицией, не доверял и который сегодня был поразительно активным и разговорчивым, на так неожиданно произошедшей общей встрече с Дезидерием.

— Клотта допросите по полной процедуре! — требовал Дезидерий у Грогго. — Эта скотина способна на всё… Ну да ладно! Через час будет первый, после переыва на этот совершенно ненужный поход, общий государственный совет, в расширенном составе — и мне стоит получше подготовиться к выступлению на нём. Поговорим вечером о наших действиях и обезвреживании моих, ставших обузой, старых старших агентов!

Лекарь и командир минардов с поклонами удалились, а министр, вздохнув что нет более привычных ему троих доверенных секретарей, для беседы и совещания перед сложным исполнением задуманных планов — стал готовиться к выходу в тронный зал императорского дворца, где и должен был пройти первый, после разгрома от ересиарха Руфуса, общий государственный совет.

Немного прорепетировав свою первую встречу: жесты и осанку, мимику лица — после бегства с поля битвы, при свидании с наследниками и их советниками, а также прочей имперской высшей знатью — Дезидерий, довольный увиденным в зеркале, отвесил сам себе поклон и величаво направился в тронный зал.

Ранее было оговорено, что на первом заседании обсудят лишь общие вопросы, в связи с большим количеством явно лишних людей будущих там присутствовать, из числа грандов империи и Избирателей, и только когда прочие посторонние удалятся из императорского дворца, наследники и министр поговорят в рамках «малого имперского совета», о том что стоит предпринять и какие эдикты безотлагательны к скорейшему изданию.

Престолодержатель успел за время своего нахождения в столице немного успокоиться и последняя его встреча с четвёркой агентов, что уверили министра, как могли, что к нему претензий почти ни у кого нет, совершенно привела его в отличнейшее настроение.

Битву он конечно же проиграл, но никак не войну! На подавление ереси Руфуса можно будет отправить рьяных к битвам наследников и полководцев империи, частично заняться и прежними мятежными королевствами провинциями державы, а самому, ведя переговоры с Избирателями и высокой знатью, сговорится о новом порядке в иерархии империи: урезании полномочий единоличного правителя державы и устройстве правящей комиссии, которую, что Дезидерий не исключал в нынешних условиях — он сам может и возглавить, соврав Избирателям и наследникам что «временно».

Подобное решение несколько уменьшало его нынешнюю власть, зато оставляло место для манёвра и главное: гарантировало что никто не вспомнит о том что именно он, Дезидерий, командовал имперской армией в столь провально проигранной битве с «честными», и бежал с поля сражения, оставив армию в хаосе и панике.

В хорошо знакомом министру огромном тронном зале, вымощенном красноватым мрамором, редкими серебристыми зеркалами и огромными, до самого высокого потолка, гобеленами — уже сидели за своим почётным столом все восемь Избирателей.

По причине поражения от Руфуса, пришлось вызвать в столицу и маркграфа Руггера, ранее бывшего в восточной марке, вызвать вместе с половиной его людей, для пополнения потерь имперцев в недавней битве…

Избиратели крайне холодно поприветствовали главного имперского министра. Никто не поднялся со своих кресел и скорее даже наоборот: Хорхе, глава храма «Карающего Жара» — тот откровенно шептал шамкая что то оскорбительное, провожая ненавидящим взглядом Дезидерия. Комтур ордена «Чёрного Единорога» Тибальд также не скрывал своего раздражения, при виде министра: по слухам, его орден потерял в недавнем сражении с еретиками около пятой части всех рыцарей и множество сержантов и боевых кнехтов, и сейчас Тибальд постоянно требовал от структур империи помочь своей организации восстановить её боевой потенциал.

Остальные Избиратели лишь коротко кивали и отворачивались, явно не желая показывать какого даже намёка, на доброе отношение к человеку, проигравшему столь важное сражение и чьё руководство принесло в походе настолько большие потери державе — как людей, так и имущества.

Высокая знать, гранды империи — эти по разному приветствовали вошедшего в зал министра: кто ему откровенно радовался, кто отворачивался и даже не пытался с ним поздороваться. Здесь не было столь явного холодного презрения, как со стороны Избирателей, но и дружеским, отношение к себе со стороны грандов, министр назвать не мог.

В преддверии возможного скорого имперского съезда знати, на котором именно Избиратели и гранды должны были быть главной силой скорейших властных перемен в иерархии державе, это показалось министру крайне опасным явлением.

— Надо будет послать к ним агентов и узнать что произошло… — размышлял министр усаживаясь на своё место, возле четырёх наследников, кандидатов на императорский трон. — Стоит оказать некоторые услуги и хотя бы часть из Избирателей и грандов перевербовать на свою сторону, перед съездом знати. Не думал что все они такие патриоты и из за одной несчастной битвы готовы нарваться на гнев самого главного имперского министра. Следует что то предпринять…

Наследники, те и вовсе язвительными замечаниями встретили появление «внезапно пропавшего в сражении командира и Престолодержателя» и постоянно интересовались: где же именно был Дезидерий, во время идиотской атаки первой, штурмовой колонны имперцев, на лагерь «честных» и потом — когда всё воинство смешалось, не имея чёткого плана или руководства на местах?

— Господа, потом. Всё потом! — кланяясь низко каждому из наследников тихо говорил Дезидерий четверым вице королям и их советникам, что явно подзуживали своих правителей на новые шутки. Однако министр видел что наследники совершенно не так злы, как он боялся и скорее готовы к его отстранению, чем аресту. Это было очень хорошим знаком для Дезидерия.

После того как все заняли свои места: Избиратели за крайним, у пустующего трона, столом, Дезидерий и наследники, условно председательствующие в зале, советники наследников — сидевшие за спинами своих хозяев, гранды — расположенные в креслах вдоль стен и наконец сановники — Магинарий Имерий, Аргуин и прочие, что сидели на скамье между грандами и столом наследников, Дезидерий встал и начал свою речь.

Министр тут же начал каяться что не до конца успешно подготовил поход на ересиарха Руфуса, тут же напомнил о недавних склоках имперцев с кельриками и почти что войне с ними, отчего Великий инквизитор Корсо заскрипел отчётливо зубами. Потом министр пространно распинался о том, что имперцы и добровольные отряды так и не смогли стать единой силой и наконец объявил что разгром — является скорее случайным стечением многих обстоятельств и сейчас, когда это произошло, следует подумать об исправлении ошибок, а не поиске виновных.

— Потом! Когда всё исправим — мы обязательно накажем виновников данного поражения, но сейчас, прошу, молю и заклинаю вас всех — давайте соберёмся и выступим единым фронтом, все как один, для противостояния общему врагу!

— Какому именно? — резко раздалось за спиной министра и он немного удивлённый воззрился на спрашивавшего, Великого инквизитора Корсо.

— Что? — промямлил Дезидерий, не понимая вопроса оппонента.

— Какому именно врагу и для кого?

— Вы шутите, гоподин инквизитор, однако в такое время…

— Я? Я?! — потерявший многих славных своих бойцов, обоз с документами инквизиции, проигравший битву еретикам… Шучу?!

— Но тогда… — откровенно смешавшись начал оправдываться министр, пока не видя той, страшнейшей по силе, атаки, которую уже начал на него Великий инквизитор. — Объяснитесь наконец! Хватит говорить загадками!

Корсо встал и вышел в центр тронной залы, потом, как опытный обвинитель — он указал своим перстом на всё ещё стоявшего за столом с наследниками министра Дезидерия и громко объявил: «Обвиняю сего человека в преступлениях и злонамеренных умыслах против Светила нашего святого, нашей славнейшей в веках державы и многих достойных людей, которых он хотел и хочет до сих пор — уничтожить!»

Тут же начался переполох: слуги заметались по зале, гранды и Избиратели вскочили со своих мест, Дезидерий потребовал прекратить подобное шутовское представление и вернуться к обсуждению вопросов, важнейших, для спасения империи.

— Нужно вырезать опухоль с гнилью, что сжирает империю изнутри, лишь потом, после удаления инородного враждебного тела — продолжать обсуждение планов спасения державы, без участия подобной демонической мерзости! — дерзко отвечал Корсо на слова Дезидерия.

Далее он потребовал всеобщей тишины и начал обвинять главного имперского министра по пунктам.

Голос Корсо дрожал, он казался резким и слегка скрипучим: «Устройство побега государственного преступника ересиарха Руфуса. Снабжение и всяческая помощь ересиарху в начале мятежа и помощь в захвате городов в Клину. Получение еретиками оружия, включая бомбарды и порох к ним! Подделка государственных документов в мастерской художника Брейхеля! Сношения с мятежными королевствами и попытка убедить их пойти на большие преступления, помощь сим проклятым королевствам информацией и оружием!»

Великий инквизитор рассказывал о всё новых эпизодах преступлений министра Дезидерия, а в это самое время, к немалому ужасу «престолодержателя» — в залу, под охраной инквизиторов, входили все трое его доверенных секретарей: Рикульф, Анулон, Тарасий. Последний был жив и здоровёхонек.

Вслед ним привели четвёрку старших агентов министра, что лишь недавно так славно успокаивали Дезидерия что всё обошлось. Потом появились главные художники из мастерской Брейхеля и сам мастер, сильно пьяный, как впрочем все последние годы.

Утром, пока Клотт и прочие разговаривали с Дезидерием в императорском замке, инквизиторская облава нагрянула в помещения мастерской Брейхеля и внезапной атакой захватила всех там находившихся.

Люди были разделены следователями по степени важности их свидетельств и тут же отправлены на первичный допрос: кто готов бы говорить сразу — приведены как можно скорее в императорский дворец.

Корсо планировал именно на общем государственном совете произвести свой пушечный выстрел в противника, от которого Престолодержателя разорвёт в клочья: публичное обвинение в ереси и измене державе, предъявленное им, Великим инквизитором Корсо, главному имперскому министру Дезидерию.

— Бойня в столице во время последнего рыцарского турнира! — продолжал озвучивать всё новые обвинения Корсо, видя что наследники теперь также вскочили с мест, при этих словах и помня как тогдашний «Турнир на крови» всех вице королей задел за живое. — Поклонение ереси Руфуса, желание восстановить на троне проклятого Хада…

Великий инквизитор специально подбрасывал и спорные обвинения, явно желая обязательно отправить Дезидерия на костёр, с гарантированной доставкой тучного тела министра к очистительному пламени.

Министр неверящим взором смотрел на своих бывших агентов, что теперь стояли в центре тронной залы под конвоем инквизиции и спешно, истерично, думал что ему можно предпринять в столь опасной обстановке. Придумывалось плохо.

Вариант казался лишь один возможным: как можно скорее покинуть заседание и бежать, под охраной минардов, куда прочь — как можно далее.

Почему то Дезидерию вспомнилась встреча с астрологами и их странные намёки на его судьбу. Сейчас было самое время убраться восвояси!

— Мне душно! — завопил «престолодержатель». — Давайте на час перенесём заседание и я смогу вам всё объяснить! Это какая то ошибка или злой умысел, заговор против меня!

— Не выпускайте его из залы! Держите еретика! — орал своим людям и императорской гвардии Корсо, сам бросаясь к главному выходучто бы не дать сбежать Престолодержателю.

Было начавшуюся толкотню минардов и гвардейцев, на дверях, скоро прекратил Избиратель Хорхе — требуя мминардов не становиться преступниками и не рисковать душами своими, из за столь странного работодателя, возможного еретика.

Минарды, после короткой ругани, всё же удалились докладываться своему командиру Грогго о том что сейчас происходит и узнавать о его новых распоряжениях.

Секретари, агенты, художник Брейхель — все эти люди уже давно должны были быть уничтожены, сразу же по прибытии в столицу, но Дезидерий медлил, не зная что предпринять и сейчас об этом сожалел: все эти, стоящие в самом центре тронной залы, люди — знали катастрофически много о нём и его делах, в том числе и такое, за что была прямая дорога на колесование или что похуже.

— Измена не только государству — но и вере! — громыхал Великий инквизитор Корсо, видя что Поллион и Тудджерри также мешают Дезидерию покинуть зал, а минарды, телохранители министра, удалились прочь, после выступления Избирателя Хорхе к ним обращённого и построения, словно бы к немедленному бою, ненавидящих минардов императорских гвардейцев. — Проклятый Дезидерий специально вернул к нам прошлую ересь, усилил её и сделал опаснее! Он предал нашу святую и чистую Веру, ради своих сиюминутных убеждений! Ему было мало предать клятву Отчизне, империи, нет! Он решил стать еретиком и убеждённо помогал Руфусу, главнейшему из ныне живущих ересиархов!

Зал сотрясался от проклятий адресованных главному имперскому министру. Гранды и Избиратели требовали немедленного ареста негодяя и скорейшего суда над ним, как со стороны трибунала инквизиции — так и имперских служб наказания.

Корсо доставал из ларя, стоявшего перед ним на небольшом круглом столе красного дерева, всё новые документы и зачитывал их. После требовал что бы кто из свидетелей объяснил что это значит и после слов пояснений очередному преступлению министра — передавал документ грандам империи и Избирателям, а также наследникам и советникам последних.

Тарасий громко рассказывал всем как они с Дезидерием планировали освобождение Руфуса и дальнейший план по его усилению. О том же что это была затея лишь для того что бы занять главенствующее положение в походе — бывший фаворит министра умолчал и это молчание указывало на Дезидерия, не как на вероломного карьериста, а скорее на убеждённого старого еретика. Что было хуже всего.

Вечно пьяный мастер Брейхель объяснял, с идиотической улыбкой на лице, какие документы он лично изготавливал в последнее время и сколько приказов, в Урдию и Амазонию, он смайстрячил или его младшие художники.

Запуганный Рикульф, похожий скорее на избитую собаку — запинаясь рассказывал чем занимался в Клину и как помогал получать отрядам еретиков «честных» бомбард и бочек пороха, а также схронов с монетами, для начального успеха их дела. Также он описал в подробностях «Турнир на крови» и объяснил как и кого, в соревновательных парах рыцарей, министр Дезидерий обрёк на смерть или инвалидность — о своей роли, во всём этом, бывший доверенный секретарь министра, умолчал.

— Мне душно! — истошно заорал Дезидерий и попытался сделать пару шагов в сторону двери из тронной залы, однако тут же он был схвачен за руки Тудджерри и Алавией, и подскочившим к ним Поллионом. — Господа, прошу вас! Давайте всё завтра обсудим, я не готов сегодня это обговаривать и я…

— Что он несёт?! — возмутился Избиратель Хорхе, глава храма «Карающего Жара», — Эта скотина заманила имперскую армию в ловушку, уничтожила её, с помощью верных ему еретиков Руфуса и сейчас готовит нам новое избиение? Чего вы ждёте?! — под арест скотину! На костёр!! Медленную жарку на сковороде!!!

Люди на секунду замерли, вспоминая, словно бы с трудом, недавнее поражение от армии «честных», но тут же вместе заорали и заулюлюкали.

Предположение Хорхе казалось наиболее вероятным и вместе с доказательствами от Великого инквизитора Корсо, приводило всех присутствующихъ в зале в состояние истовой ненависти, к совершенно очевидно бывшему уже, «престолодержателю».

Корсо потребовал скорого собрания и голосования по поводу снятия министра Дезидерия со всех им занимаемых имперских постов, лишения его титулов и главное, немедленного ареста.

Тут же гранды и Избиратели, вместе с наследниками и их советниками, а также высшими сановниками империи — единогласно проголосовали за это решение и Дезидерия окружили императорские гвардейцы и их командир, Магинарий Имерий, стал за спиной бывшего главного имперского министра.

Слух об аресте главного имперского министра Дезидерия, как лесной пожар распространился по дворцу и вскоре, в казармах минардов, Грогго, командир телохранителей министра, советовался со своими офицерами: «Нет! Освободить хозяина не сможем — у нас большие потери за время похода, нас сейчас не более пары сотен осталось, а императорских гвардейцев — раза в два более. Плюс свиты наследников и грандов, нет! Нас всех перебьют! Наша задача, сейчас, следующая: подождать когда высокая знать покинет дворец и всем тайно уходить небольшими группами, что бы к нам самим не было претензий, от судейских! Валим по комнатушкам где живём и захватив самое ценное, собираемся за стенами столицы, а потом все вместе прорываемся куда дальше, по старым явкам, что министр нам ранее указал в походе».

В это время в помещения минардов зашёл Избиратель Хорхе и ещё пару грандов, полсотни императорских гвардейцев.

Хорхе властно произнёс: «Как представитель Веры, нашей святой и единственной — прошу вас оставить дворцовый комплекс немедля! Ваш господин пока под арестом и ваша служба, внутри императорского дворца, уже не столь очевидна. Предлагаю не становиться вам еретиками и подумать о душе!»

Минарды были фактически спроважены, под присмотром императорской гвардии, прочь, что бы не попытались отбить своего господина когда того будут переводить по дворцу или увезут далее, что бы держать под стражей.

Многие офицеры императорской гвардии сговаривались пойти на «охоту», ночью, по городу — за минардами и просили Магинария Имерия дать им отпуск, на пару суток. Старая ненависть гвардии и минардов вновь вышла на поверхность, и требовала крови.

Не ожидавший столь скорого и внезапного своего падения, главный имперский министр сидел опустив голову и ничего не мог придумать. Мысли путались, руки и ноги были словно бы налитыми свинцом и по всему организму распространилось непонятное дрожание.

Вернулся Избиратель Хорхе и возвестил: «Минарды наконец убрались из дворца! Теперь никто этого еретика спасать не станет! Он в нашей власти и мы должны придумать какую ему казнь избрать!»

Дезидерия окружили гранды и прочие бывшие в зале знатные люди и стали, что то громко крича, отчаянно спорить между собой.

Хорхе и Виллиам, прежде антагонисты, считая Дезидерия убеждёным еретиком и негодуя по этой причине — единодушно требовали казни министра на очистительном костре, привселюдно на площади.

Хитрый Великий инквизитор Корсо считал что следует провести полное расследование и раскрыть всю сеть еретиков в столице, а посему говорил что рано говорить о каре, пока необходимо продолжать следствие и выявление всех очагов заразы ереси.

Тибальд, глава ордена «Чёрного единорога», потерявший много своих рыцарей в недавней битве с «честными» именно по вине министра Дезидерия — желал Престолодержателю четвертования, и его поддерживал Избиратель маркграф Руггер. Жрецы и инквизиторы были за огненное наказание, воины — за петлю или топор.

— Я могу собственноручно его четвертовать! — громовым голосом провозглашал Тибальд, перед всеми собравшимися. — Вывести на площадь, как курёнка, и отрубив конечности одни за одними, своими руками повесить усечённую тушку на петле, для примера всем прочим чинушкам империи, которые позволяют себе лишнее. Будет отличным наглядным примером для них всех.

— Костёр, лишь его пламя очистит от скверны ереси и лицемерия, предательства и постоянных измен, это жирное тело «престолодержателя»! — не соглашался с Тибальдом Хорхе и отчаянно размахивая руками и брызжа слюной на всех кто стоял с ним рядом, продолжал. — Отдайте его трибуналу инквизиции и вы увидите поистине потрясающее зрелище: поучительное и завораживающее, о котором ещё долго будут помнить потомки!

Великий инквизитор Корсо вновь подтащил, буквально за шкирку, секретарей поверженного главного имперского министра, его агентов и художника Брейхеля — ближе к стоявшей толпе высокой имперской знати и потребовал что бы те, в очередной раз, напомнили собравшимся грандам и Избирателям, что именно им приказывал Дезидерий и каковы были их цели: подлые убийства участников на рыцарском турнире и провоцирование противостояний свит наследников, аресты штабов столичной инквизиции и захваты их архивов, попытки убийства кого из наследников, в схватках, под стенами столицы, во время короткого конфликта с Кельрикой, освобождение ересиарха Руфуса и всяческое ему содействие — для захвата «честными» как можно большего числа земель и городов, и создании у них полноценной армии, что сможет противостоять на равных имперской.

Тарасий и Рикульф остервенело всё это повторяли раз за разом, под негодующие вопли грандов и Избирателей. Анулон молчал и смотрел в пол, явно шокированный происходящим. Агенты министра, особенно Клотт — всячески старались переговорить Тарасия и Рикульфа, и доказать своё желание «раскаяться и быть полезными новой власти». Художник, мастер Брейхель, пьяно улыбался и говорил тихо, отчего его вскоре перестали допрашивать.

Знать и наследники приняли решение вечером провести Высокий суд особой юрисдикции и немедленно вынести вердикт по «престолодержателю»: его следовало арестовать и лишить всех полномочий. В дальнейшем, дав время Великому инквизитору Корсо провести полноценное расследование и описать все преступления Дезидерия, возможно следовало устроить и публичную казнь, но особо торопиться с этим никто не желал.

Всех свидетелей, из числа людей министра, решено было оставить под арестом в императорском дворце, на попечении Магинария Имерия и его императорских гвардейцев.

Знать потихоньку начала расходиться, до вечернего заседания и задержанного министра Дезидерия, под конвоем из полусотни пеших гвардейцев, скоро перевели в тайную тюрьму при императорском дворце.

Минарды уже окончательно покинули все помещения дворцового комплекса и ничем не могли помочь своему бывшему господину.

Тем временем, взявшие отпуск или отпросившиеся по «делам», императорские гвардейцы, а также их знакомые из свит наследников, люди комтура Тибальда и маркграфа Руггера, и прочие к ним примкнувшие — объявили на улицах столицы об охоте за телохранителями ныне арестованного главного имперского министра, и весёлыми ватагами носились по городу, отлавливая группы минардов, что шли без спешки на свои квартиры за вещами, что бы позже собраться у городских стен и покинуть, ставший им внезапно опасным, полис.

Тут же затевались уличные драки, переходящие в форменные сражения: троих минардов буквально растерзал отряд в полсотни ромлеян, с которыми минарды ранее, до похода, особенно яростно ранее воевали.

Ромлеяни подвесили избитых и покалеченных в свалке минардов на столбах — и начали отрезать им уши и носы, рубить пальцы или срезать ломтями мясо, с трепыхающихся и орущих тел своих жертв.

Возле небольшой площади, где находились квартиры командира минардов Грогго и части офицеров охраны Дезидерия, случилось побоище тридцати пяти минардов и сотни их противников — что продолжалось с четверть часа и минарды не без славы окончили свою жизнь: личная охрана министра Дезидерия заколола и зарезала половину своих в разы более многочисленных противников, когда пали последние из минардов и тела личных охранников Дезидерия были привязаны к повозками, и под улюлюкание столичной черни, ранее так всегда радостно приветствующей минардов на улицах города — проволочены по камням вплоть до императорского дворца, на площади перед которым и повешены, головами вниз, что бы все видели что произошло с бывшими выскочками.

По всему городу устраивались многочисленные облавы и охоты на минардов: Их убивали всеми возможными способами и нередко — пыточными. Обстреливали из за укрытий из луков и арбалетов, преследовали конными пеших минардов, на узких улицах города и давили копытами при наезде, ломали руки и ноги молотами, и чуть живыми волокли на очередное публичное глумление, на ближайшую площадь.

Внезапное и страшнейшее падение патрона минардов — стало концом для большинства из них: многие из телохранителей дезидерия погибли ранее, во время недавнего сражения с «честными» или были брошены раненными, своими товарищами в имперском походном лагере, при паническом бегстве министра. Те кто выжил и добрался до столицы вместе с Дезидерием — сейчас уничтожались императорской гвардией и свитами наследников, люто их ненавидящими.

Минардам первыми вернули долги, ранее ими чаще всего, из всех, преследуемые, ромлеяни: они большими группами вламывались в дома, где по их мнению могли прятаться телохранители министра Дезидерия и устраивали там невероятный разгром, даже не находя в помещениях минардов. Шумливые ромлеяни насиловали служанок, избивали слуг и постоянно запихивали себе в карманы всё что потом можно было продать, скупщикам краденного.

Императорская гвардия, с молчаливого одобрения своего командира Магинария Имерия — мстила минардам за то, что те посмели вместе с ними, какое то время, патрулировать дворцовый комплекс императорского убежища, что ранее было привелегией службы только лишь избранной дворянской гвардии.

Столичные простецы люто возненавидели Дезидерия за проваленный поход и множество своих отцов и сыновей, брошенных, по распространявшимся слухам, раненными прямо на поле битвы — на растерзание звереподобным еретикам Руфуса.

Подобными слухами все улочки столицы наполнили агенты инквизиции, живоописуя картины одна страшней другой.

Столичные жители сейчас постоянно сообщали поисковым командам где можно найти очередные группы и отряды минардов, и с радостью выступали в качестве проводников к их жилищам.

Отряд, состоящий из инквизиторов и людей кельрикского наследника Амвросия — решился совершить нападение на главный особняк министра Дезидерия в столице, хотя на это и не было пока ничьего разрешения или приказа.

Инквизиторы, горланя во всю мощь своих глоток: «Отмщение за штабы трибунала!!!» — ворвались в помещения данного огромного поместья и начали поголовно всех арестовывать.

Пятерых минардов, бывших в доме на лечении после похода — немедля вытащили, с побоями, на свежий воздух и после краткой обвинительной речи вздёрнули на ближайшем же дереве, за руки и за ноги. Далее мастера обращения с оружием, из числа рыцарей-инквизиторов, начали их привселюдно потрошить, ещё живыми, под вопли страха и боли своих жертв, и несмолкаемые крики одобрения из числа своей «чернорясной» братии.

Замученных минардов перестали терзать лишь когда один из инквизиторов объявил что найдена тайная комната Дезидерия и следует перенести все документы из неё — в Храмину, где Великий инквизитор Корсо займётся разбирание захваченных ими трофеев.

«Колесо сделало круг»: совсем недавно министр Дезидерий рассматривал захваченные в штабах столичной инквизиции груды документов и вот теперь, спустя чуть более полутора месяцев после этого — его собственный особняк был взят инквизиторской облавой и все записи министра — отправлены в поместье наследника из Кельрики Амвросия, Храмину.

После распространения по столице ужасающих слухов, о том что всюду уничтожают минардов министра Дезидерия, а он сам оказался еретиком и предателем, появился новый: разгромлен самый большой и богатый из особняков «Престолодержателя» и там теперь расположится новейший штаб возрождённой столичной инквизиции.

Ночью этого же дня, полного на столь яркие и трагические события, начался Высокий имперский суд, на котором коллегия из наследников и Избирателей, вместе с семью Высокими судьями из грандов — судили министра Дезидерия.

Выступили снова, с повтором своих показаний, секретари министра Тарасий и Рикульф, агенты Шильд и Марк, Сандро и особо многословный сейчас — Клотт. Художника Брейхеля привели, но он не был допрошен в виду своего привычно неудовлетворительного состояния.

Выяснилось, что неожиданно пропал секретарь Анулон, вышедший в сортир и сбежавший прочь. За ним отправили поисковую группу, но пока что она его не привела.

Личный лекарь Дезидерия, Феофилакт — ещё вечером, во время суматохи с выпроваживанием Избирателем Хорхе минардов из императорского дворца — скрылся и его не успели задержать. Сейчас же, когда императорские гвардейцы вломились в его богатый дом, все родственники Феофилакта плакали и говорили что прямо по своему приходу от министра он и скончался, от какого неведомого недуга и, по его просьбе, сразу после смерти — тело немедля облили каким горючим настоем и спалили на огромной поленнице сухих дров.

Тело Феофилакта почти полностью превратилось в пепел, хотя и не до конца, однако опознать его совершенно невозможно.

Сыскари Магинария Имерия ведут поиск и надеются выйти на след, ибо основное подозрение: что Феофилакт просто скрывается и спалили на костре его слугу или какого бродягу, но пока что лекаря Дезидерия, как и секретаря Анулона, и след простыл.

На суде выступили и комиссары посланные Великим инквизитором Корсо ранее, на расследование в провинции. Они добавили деталей во всё произошедшее и подтвердили рассказы захваченных слуг министра о его преступлениях.

После трёх часов споров и возмущений, заслушиваний всё новых свидетелей и прочего, было принято следующее решение: министра Дезидерия снять со всех постов и лишить любых титулов, как имперских выслуженных — так и родовых. Взять под строгий арест и держать в тюрьме в императорском дворце, однако в дальнейшем — его возможно следует перевезти в иное место, будь то замок «Гнездо» в столице или новый штаб столичной инквизиции, устроенный в захваченном, самом большом, из особняков самого министра.

Дезидерий всё время молчал и не поднимал головы, складывалось ощущение что на него свалилась неподъёмная глыба, что буквально раздавила его полностью.