Через пару недель, после приснопамятного многим недавно проведёного «Турнира на крови», произошло новое объяснение главного имперского министра Дезидерия с наследниками.

Министр, проявляя максимально возможную любезность и буквально источая благожелательство ко всем четверым кандидатам на имперский престол, которые сейчас вовсю готовились к выступлению в поход на выпавшие им по распределению того же Дезидерия мятежные королевства, узнали очередную приятную для себя новость. Впрочем — сильно их озадачившую: министр предложил немного отложить походы на Урдию, Амазонию и Ромлею, и получив дополнительное время — усилить отряды наследников вызванными в столицу имперскими частями, что уже спешным маршем идут к главному городу державы, а также добавить большее количество орудий, как лёгких веглеров или серпентин, против латников в поле, так и более мощных разборных бомбард — против крепостных стен, что перевозились несколькими телегами с волами, каждая.

Сперва наследники испугались и вместе со своими первыми советниками было решили что Дезидерий заманивает их в очередную свою хитроумную ловушку, к примеру многократно увеличив количество имперцев в походе и желая устранить каждого, из четверых внуков покойного императора, от участия и командования в нём.

Однако когда ближайшие советники наследников з Кельрики и Уммланда, Великий инквизитор Корсо и богатейший негоциант империи Тудджерри, убедились что пополнение имперцами будет не превышать четверти, от нынешней численности отрядов вице-королей и главный имперский министр Дезидерий уже сейчас готов начать выдачу артиллерии из имперских арсеналов, чего ранее от него было не добиться ни какими посулами или угрозами — они понемногу успокоились, решив что министр Дезидерий понял что проиграл и теперь лебезит перед ними, и милостиво позволили ему и далее способствовать их дальнейшей подготовке к походу на мятежные королевства.

На самом деле Дезидерию, как воздух, необходимо было выиграть время: для подготовки полноценного выступления его главного, как совершенно неожиданно выяснилось в последние дни, помощника, в деле продолжения исполнения престолодержателем обязанностей Дукса империи и занимания им поста «бессменного главного имперского министра», начала нового всеимперского мятежа ересиарха Руфуса.

Время отчаянно требовалось для встречь агентов, которые будут действовать на больших расстояниях по всей империи, выделения фондов на их операции, создания подложных документов из мастерской художника Брейхеля и многого подобного, что начав с малых камней на вершине горы — должно было привести к мощнейшему камнепаду. Камнепаду, который, по задумке министра и приведёт к фактической отставке наследников от рычагов реальной власти в империи и его, Дезидерия, дальнейшему бессменному правлению в ранге «вечного главного министра» и Дукса державы.

Вообще не допустить наследников в поход, против мятежников, как ранее и планировал министр, никак не получалось: пришлось полностью отказаться от данной затеи после неудачного «Турнира на крови», когда вице-короли испугались за свою жизнь, при вхождении в столицу карающих мародёров имперских боевых отрядов и срочно вызвали собственные гвардейские дружины под стены главного города державы.

Тогда то Секретарь Тарасий и предложил своему господину, главному имперскому министру Дезидерию, неплохой вариант связанный с Руфусом, некогда «заключённым номер один» покойного императора.

Однако подготовка полноценной интриги с данным старцем требовала времени и усилий большого числа людей, а выход в поход на мятежников, со своими усиленными отрядами уже сейчас, провинциальных вице-королей наследников, мог помешать министру Дезидерию в дальнейшем вновь полность перехватить управление в объединённом походе и возглавить его, как единственного спасителя разрываемой мятежами державы.

Приходилось придумывать всё новые причины по которым наследники должны были оставаться в столице «ещё чуть-чуть» и что либо: получали в арсеналах или складах, обучали свои отряды на полигонах, встречали подкрепление из имперцев и провожатых проводников — которые выводили армии каждого из четверых кандидатов на имперский трон, против именно ему предназначенного в походе противника.

На следующем, ставшим собираться раз в неделю «малом имперском совете», министр Дезидерий припас очередную страшилку для наследников Лиутпранда, Амвросия, Джанелло и Борелла: он доверительно сообщил им о том, что следователи, посланные начстражи императорской гвардии Магинарием Имерием, смогли установить где прячется бежавший ранее из своего заточения в горном замке, отец наследников, Хад — которого покойный император некогда собственноручно исключил из числа претендентов на престол и в дальнейшем, лишив любой власти, просто отправил под домашний арест в отдалённый провинциальный замок, где бы Хад не мозолил ему глаза и не мог совершать своих вечных постыдных и бессмысленных жестокостей.

— Мы смогли узнать, — вещал Дезидерий спокойным милейшим голосом, словно бы и не собирался рассказать то, что давно хотели услышать все четверо из сидящих напротив него вице королей. — Что ваш отец, прошу прощения за данную фразу, принц Хад — смог скрыться как можно ближе к границе на юго востоке нашей страны и сейчас находится в близости к землям империи эмитана Блистающего Шатра, государства, что лишь в последние годы так внезапно стало нашим «большим соседом»… Хм…

— Где он? Что замышляет?! — хором, буквально прокричали Лиутпранд, Амвросий, Борелл и Джанелло.

— В одном из небольших городков в приграничной марке. К нему собрались на съезд около полусотни баронов и втрое больше рыцарей со своими отрядами, но в большинстве своём это старики, что готовы к дворцовым выступлениям с речами и полными вином кубкам, но вряд ли пойдут в поход на империю. Пока что ваш отец никак не может выступить с армией против вас всех — он просто не имеет этой самой армии! Но…

— Что но?! — превым вызверился, на долго растекающегося мыслью по древу Дезидерия, гарданец Борелл.

— Возможно он сможет своими воззваниями, к малой знати, высокая к нему точно не переметнётся, по крайней мере сейчас — получить в течении месяца около сотни бедных баронов с дружинами и впятеро более нищих рыцарей, искателей приключений и собственных наделов с замками. Да с десять тысяч боевых кнехтов и оруженосцев, при них. Но! Артиллерии в приграничье мало, особенно перевозимой — полевой. Я боюсь скорее возможных переговоров вашего отца Хада с эмитаном Блистающего Шатра: если тот согласиться помочь в «условно законном» возведении Хада на престол, а он является сыном покойного императора и образно говоря, если не считать прямого эдикта о своём отстранении от любой власти, имеет некоторое право… Ведь сейчас, после смерти императора, можно многое оспорить из того, что наш великий правитель в своё время издал…

— Нет!!! — вновь хором завопили наследники, понимая куда клонит главный имперский министр. — Проклятый Хад — никто! Ему путь на престол заказан и в случае его поимки — лишь смерть станет ему прощением за совершённые многочисленные грехи! Эмитан Шатра должен понимать что ведёт переговоры с незаконным, проклятым, осужденным собственным отцом-императором и высокой знатью, человеком: подонком и преступником! Это равносильно если вести переговоры с нечистотами в сортире или чему подобным!

— Я постараюсь, через наших послов, донести данную мысль и до правителя Блистающего Шатра и убедить его никоим образом не встревать в наши внутренние дела: ни деньгам, ни солдатами, ни артиллерией — ничем не помогая бежавшему преступнику Хаду, который не является кандидатом на трон империи, а лишь изгоем и негодяем.

Дети, недобро вспоминаемого всеми Хада, вскочили из за стола и размахивая руками стали быстро расхаживать по кабинету при этом ожесточённо что то доказывая самим себе.

Было видно что слова Дезидерия поразили и задели их, и теперь они пытались понять степень угрозы от новой возникшей для них опасности.

Их отец, будучи единственным сыном покойного императора, вполне мог потребовать у высокой имперской знати отменить процедуру Избрания и на съезде знати, в прежней столице, тогда ещё королевства с которого нынешняя имперская держава и зародилась — предъявить свои права на императорский престол, как единственного сына уже покойного императора, и шансы, что его могли поддержать, были весьма внушительны.

Главный имперский министр отлично понимал что маячивший на горизонте Хад, как опасность — был ничуть не меньше, а то и более страшен наследникам, нынешних мятежных королевств Урдии, Ромлеи и Амазонии и сейчас подобная новость о нём — позволит министру задержать всех четырёх наследников в столице ещё на какое то время. Королевства что отложились от империи не претендовали на её престол, зато Хад…

Когда же «престолодержатель» соблаговолит впоследствии сообщить наследникам о том, что бежавший их папенька Хад напивается на пирах и по привычке прежней жизни наследника — регулярно насилует местных провинциальных дурочек аристократок, чем нарывается скорее на кинжал в спину, от их мужей рыцарей и баронов, чем на помощь в своём восшествии на трон отца — агенты Дезидерия уже смогут помочь ересиарху Руфусу оружием и деньгами, и тот станет настолько большой опасностью, что все наследники будут вынуждены уступить командование во вновь едином походе ему, бессрочному главному имперскому министру и Дуксу империи, Дезидерию.

— Да, вот ещё… — вновь решил немного попугать Хадом его детей и наследников, министр Дезидерий. — Наши агенты ообщают, правда пока что на уровне слухов, что ваш отец собрался простить долги разорившейся знати и вернуть им, за участие в его походе на столицу — все их отобранные ранее замки и бастиды. Договорился с ересиархом Велизарием в Ромлее о взаимном признании и своей коронации, нынешним незаконным Солнцеликим, и готов отдать часть приграничных территорий державе Блистающего Шатра, в обмен на военную помощь. Скорее всего это лишь домыслы, но весьма опасные, если им дать развиться и не пресечь уже сейчас, в зародыше!

Наследники вновь уселись за стол и попросили министра в подробностях рассказать им что ему известно и что он предпринимает для купирования данной угрозы.

Упрашивать Дезидерия дважды не пришлось и он с удовольствием поведал об агентурной сети, которую они, вместе с командиром гвардии Магинарием Имерием и главным канцеляристом Аргуином — потихонечку расставляют вокруг сбежавшего Хада: внедряя своих людей в состав его слуг и если позволят возможности, то и его личных телохранителей. Которых пока что немного и это в основном те из предателей, конвоиров Хада, которые, перерезав своих товарищей по службе в замке тюрьме и помогли сбежать ему прочь из него, где Хад пребывал в заточении все последние годы.

— Так какого лунного затмения он ещё жив?! — вызверился Великий инквизитор Корсо на Дезидерия. — Если есть такая возможность — отчего его давно не полоснули ножом по горлу или не дали яду в вине, до которого эта скотина столь падка?! — Вы опять задумали что то странное, господин главный имперский министр?

Дезидерий проигнорировал обвинение, после которого наследники и их советники с усмешкой на него все дружно уставились, видимо они также думали о том что новоназначенный Дукс империи вполне мог сотворить подобную шутку, и лишь ответил сухо: «Пока наши силы в агентуре на тех территориях ограничены, появится первая возможность — обязательно так и поступим!».

Наследники и их первые министры недоверчево качали своими головами и с усмешками переглядывались, Дезидерий решил немного прояснить сложившееся положение: ему хотелось показать свою максимальную открытость перед кандидатами на имперский трон, по крайней мере до тех пор как его интрига с мятежом Руфуса не будет полностью подготовлена и запущена, и новый повод для подорений, которых и так было выше головы со всех сторон — явно был совершенно лишним…

— Ваш отец, Хад… — заявил главный импрский министр четвёрке присутствующих кандидатов на трон, — на наш, с Магинарием Имерием, взгляд — пока что ещё совершенно не понимает сложившуюся в империи на данный момент, ситуацию: его более десятилетия держали под арестом в замке и сейчас, когда он таким невероятным и во многом случайным образом получил свою свободу и шанс занять трон, мы не думаем что он сможет немедленно этим стечением обстоятельств воспользоваться. Ему необходимо собрать костяк своей будущей личной дружины, заполучить отряды баронов себе в войско, договориться с негоциантами и банкирами о снабжении армии провиантом и оружием, выплатами живой монетой наёмникам и многом ином. Города не станут массово открывать перед ним ворота, а те что он и сможет сейчас заполучить — будут крохотными и совершенно не опасными, в качестве потери для империи. В отличие от Велизария в Ромлее или братьев Ардов в Урдии, и новой королевы в Амазонии, где уже свершились полноценные мятежи и наши противники обладают собранными для противостояния нам войсками и многочисленными местными купцами в своих станах, готовыми финансировать подобные мерзкие отделения от нашей великой державы — ваш отец Хад пока что лишь очень маловесный, почти что ничтожный, кандидат на трон… Не более того! Без войска, своей казны и костяка высокой знати, который может его выдвигать, как штандарт, для дальнейшей борьбы за верховную власть!

— Это всё прекрасно — но как же Блистающий Шатёр и тамошний правитель, эмитан? — тут же вмешался в разговоры за столом Великий инквизитор Корсо, явно указывая министру то потаённое, о чём думали и все оставшиеся наследники и их советники сидевшие за столом. — Что будет если великий эмитан Шатра всё же примет предложения преподлейшего Хада и решится, ради условного «законного приращения» своей территории нашими южными землями — на поход на империю и установление на трон сего подонка, которого давно стоило сжечь на кострах!

Все четверо сыновей Хада дружно сжали правые кулаки и стали отбивать дробь по столешнице пальцами левой руки, что указало Дезидерию на то что они не забыли отцу мучительную смерть своих матерей и при первой представившейся возможности, обязательно отправят его не только на костёр, но скорее вначале на разнообразнейшие пытки и лишь потом, в качестве избавления от оных — в бушующее пламя, разведённого инквизицией, кострища.

— Нет. Не думаю. — спокойно отвечал Дезидерий на новое обвинение. — Эмитан далеко не дурак и понимает что силы нашей империи и его страны — примерно равны, и связываться со столь значительной силой — это шанс погубить свою державу, а не заполучить себе новых подданых! Будет вежливый обмен посольствами, но не более того. Хад сейчас не способен ни на что: нет денежных фондов, костяка поддержки из знати, собранных верных отрядов — почти что ничего! Он скорее сбежавший мелкий шкодник, чем полноценный бунтовщик! В отличие от уже взбунтовавшихся королевств — у Хада крайне ограниченные ресурсы и, мягко говоря, не очень верный отряд поддержки, где больше обычных разорившихся авантюристов, чем полноценных политиков интриганов, которые могут быть опасны нашим достойным наследникам…

— Это точно — основные интриганы собрались в столице… — проговорил словно бы между делом банкир Тудджерри и многие собравшиеся за столом понимающе хмыкнули, уж больно очевидным был намёк на присутствующих.

— Значит пока что Хад не опасен? — вернулся к волнующей его теме Корсо.

— Совершенно верно: простецы пугают им своих детей, вспоминая его прежние, просто невероятные, прегрешения. Высокая и малая Знать о нём давно ничего не слышала и кроме пары сотен разорившихся вертопрахов из числа баронов разбойнмков и безземельных рыцарей, которым просто нет иного шанса вернуть себе положение в обществе — вряд ли его кто поддержит. На отряды наёмников необходимы деньги и немалые, пока что у него нет подобных богачей в списке его сторонников, которые могли бы нанимать беглецу армии и обеспечивать необходимым их походное выдвижение на столицу… А Блистающий Шатёр — там вполне разумные политики и умелые воины: они нам конечно предложат что либо им выдать, за полное игнорирование Хада, но в любом случае договариваться они будут с нами, а не с ним — уж больно легковесный кандидат на престол сейчас, прóклятый сын великого императора. Он скорее обуза, чем полноценная сторона переговоров.

Ещё минут пять обсуждали мелочи связанные с Хадом и его нынешним нахождением на приграничье империи. Великий инквизитор Корсо заявил что направит несколько групп фанатиков, из числа обработанных «говорунами» инквизиции и пускай они сами придумают что предпринять: зарезать Хада или отравить его. Банкир Тудджерри пообещал нанять за свой счёт группу отличных «кинжальщиков» профессионалов и заплатить им по бочонку золота, в случае скорой вести о смерти Хада. Поллион улыбался себе в завитые косичками усы и что то невнятно бормотал на непонятном мелодичном языке, а Джанелло и Алавия привычно дурачились. Им видимо уже совершенно надоело данное заседание и они хотели пойти прочь с него и где поскорее напиться, в обществе безотказных пышнотелых дам.

Наследники и их министры было заспорили между собой как им далее поступить: послать крупную погоню, из наймитов, для поимки и убийства полоумного Хада или скорее множество групп из «кинжальщиков» тайных убийц, которые будут на каждом шагу подстерегать беглеца и достанут его обязательно, как можно скорее.

Министр Дезидерий, во время сего спора просчитывал в уме нынешнее положение дел и раздумывал: что именно следовало предпринять ему самому, пока наследники и их свиты отвлечены построением планов, сулящих гибель отцу всей четвёрки кандидатов на трон.

— Итак: Хад совершенно не опасен и на радостях от получения опьяняющей свободы, сейчас вовсю напивается и насильничает в южно восточном приграничье державы, нарываясь на удар кинжалом от кого из местной провинциальной аристократии. Если таковое случится, следует сказать что это сделали мои агенты: наследники будут мне благодарны, а их министры — напуганы моей мощью и длинной рук с оружием «моих верных людей». Может что для меня и выгорит с этого… — раздумывал главный имперский министр Дезидерий, пока за столом не стихали споры о погонях и убийцах, что вскоре плавно начали переходить в обсуждение пыток и последующей страшной казни, которые беглецу готовили его отпрыски. — У Хада, сейчас, всего с полсотни в меру верных рыцарей и вчетверо более наёмников из ветеранов или кого ещё — откровенно негусто для претензии на имперский трон. Жрецы его будут проклинать, даже жрецы ересиарха незаконного Солнцеликого Велизария, в Ромлее. Знати высокой он пока что безразличен. Денег и верной армии нет… Пугало! Хад сейчас пугало для своих сыновей и этим и следует пользоваться, описывая во всех подробностях вице-королям и их советникам придуманные мною всё новые «страшные» интриги беглого их папеньки, в те моменты, когда наследники получат некую свободу и станут мне уже откровенно мешать. Чуть что — рассказать байку про очередную проделку Хада и отправить их всех по ложному следу подозрений и собственных страхов. Дёшево и сердито! Надо поскорее как разобраться с четвёркой наследников — именно они моя головная боль: мне необходимо время для устроения дел с Руфусом и когда всё будет готово, следует тут же поднимать паническую волну и требовать немедленной реакции на его действия и себя, что естественно, главой похода против новой общеимперской угрозы!

Раздался грохот и крики, и министр Дезидерий вернулся из мира своих раздумий, в действительность: за столом все кричали друг на друга и даже обыкновенно спокойные Поллион и Тудджерри — теперь размахивали руками и обвиняли друг друга в чём то.

— Разговоры с распутцем вредны! — на костёр скотину и все дела! — орал Амвросий, доказывая что то собрату Джанелло, что уже стоя на ногах, орал, с визгом в голосе — о котлах и варке по частям, живьём, рук и ног пойманного скорой погоней, Хада.

Дезидерий понял что наследники обсуждают будущие кары для своего отца и стал просто наблюдать, не желая вмешиваться в «семейный спор»:

— К двум согнутым соснам привязать и отпустить! — басил Борелл, вырываясь из рук державшего его в объятиях, своего тестя и первого министра Гарданы, Поллиона. — На части тварь разорвать, как животное дикое!

— Варить, частями варить — окуная в масло поочерёдно руки и ноги! — уже вовсю истерил Джанелло, которого словами и поглаживаниями по голове старался успокоить Алавия. — Что бы всё понял, всё на своей шкуре испытал, подонок…

— На костёр инквизиции, для очищения! При огромном стечении знати и простецов. Трибунал! — предлагал свой вариант Корсо.

— Провести в процессии по столице и на стадиуме, при собравшихся толпах людей: резать по частям — отрывая тайные органы и отрубая руки и ноги, а потом смолой прижигая и вновь — по частям… — сжимая кулаки, громко, словно в забытьи, предлагал свой вариант наказания отцу обыкновенно спокойный Лиутпранд.

Подождав, пока основной накал спора немного спадёт и наследники наконец выговорятся всласть, «престолодержатель» предложил вернуться к данной теме как только виновник обсуждения будет захвачен и привезён в кандалах в столицу империи.

Все быстро успокоились и вскоре заседание «малого имперского совета» было завершено и каждый из наследников отправился по своим делам, что бы перед подготовкой в скорое выступление в походы на мятежные королевства, немного отдохнуть в приятной лично ему обстановке.

Ромлеянин Джанелло орал на весь императорский дворец, своему первому министру Алавии, что они идут драть титькастых шлюх, которых Алавия нашёл своему господину среди танцовщиц балета некоего герцога в столице и сманил, правда всего на «пару дней», за совершенно невероятную сумму.

Они оба, наследник из Ромлеи и его первый министр, хохоча и подмигивая друг другу — вскоре самыми первыми, буквально выскочили вприпрыжку из кабинета где происходило заседание и тараторя о будущих постельных баталиях, рванули прочь по лестнице вниз, на выход, да так резво, что Тестомал, начстражи охраны Джанелло — еле за ними поспевал.

Правитель Гарданы Борелл, получив очередные суммы из имперской казны на востановление своего поместья «Берлоги», недавно повреждённого обстрелом из бомбард, при штурме поместья отрядами инквизиции в ночь после «Турнира на крови» — сейчас заканчивал там ремонт и переустройство, и готовился как следует попировать в честь скорого окончания и получения им «новой столичной обновки»!

Кельрики Амвросий и Корсо задумали провести в своей резиденции совместную молитву командиров и офицеров подчинённых им в походе отрядов, вместе с доверенными инквизиторами и жрецами: Великий инквизитор Корсо всегда в родных землях проводил подобные общие молитвы и песнопения, для лучшего слияния воедино, в одном боевом коллективе фанатиков Веры — «чёрных» инквизиторов из его личной службы, боевых отрядов рыцарей и кнехтов, и жрецов храмов — это давало ему некий совршенно иной, отличный от привычной имперской армии, собственный отряд, что готов был за Веру Святого Светила рвать противника зубами и бить пальцами в глазницы еретиков, откусывать им носы зубами — если оружие затуплялось или было сломано ретивым хозяином о тела врагов.

Совместные трапезы и молитвы, общие выступления и проживание священников инквизиторов и рыцарей в одних и тех же казармах или общих палатках — всё это позволяло Великому инквизитору получить дополнительное количество своих сторонников, из числа приданных ему в помощь бойцов имперской армии и уже с их помощью, всё более активно агитировать за радикальные решения вопросов с еретиками иноверцами и всеми прочими, кого он, как глава инквизиции, объявлял таковыми.

Следовало провести начало подобной церемонии ещё до заката Солнца, а потом, после начала ночной тьмы — устроить факельное шествие, с ритуальным сжиганием чучел врагов и клятвами, перед пылающим разведённым огромным огнём, в верности «чёрному братству» и беспрекословному подчинению любым, даже казавшимся невероятными или непонятными, приказам от его командования.

Уммландцы Лиутпранд и Тудджерри, выйдя из кабинета где проходило совещание «малого имперского совета», не спешили покидать комплекса императорского дворца: они собирались провести сегодня вечером грандиозный бал и празднество, на котором следовало произвести наиболее приятное впечатление на столичную знать и чиновничество, и по возможности начать вербовать себе сторонников из их числа.

По этой причине Тудджерри и наследник Лиутпранд решили задержаться во дворце усопшего правителя и лично отнести приглашения на вечернее мероприятие, о котором уже с неделю говорила шёпотом вся столица, передать приглашения наиболее значимым и желаемым для присутствия на балу чиновникам аппарата кабинета министров империи и людям, считавшимся правой рукой так ими ненавидимого главного имперского министра Дезидерия: даже если они и не захотят перейти служить к Лиутпранду, всё равно это зародит зерно сомнения между ними и Дезидерием, и даст ослабление их позиций в свите самого главного имперского министра.

Богатейший негоциант и банкир империи Тудджерри, пригласил во дворец своего господина несколько сотен музыкантов и художников, что должны были рисовать портреты наиболее миловидных дам для галерей дворца или самых знатных и тщеславных из вельмож — которым подобной лестью можно и нужно было понравиться.

Были заказаны сотни телег с редкостной провизией: живой поясоподобной рыбой из Южных морей, в огромных бочках, редкой солёной «драконночешуей» из Северных морей, клетями с тысячей птиц. Были приведены именно сегодня сотни баранов, быков, свиней — они шумными стадами прошествовали по улицам столицы и почти тут же, по прибытии, их освежевали и начали готовить изысканные блюда во дворце наследника правителя Уммланда, с самого сегодняшнего утра.

Было решено удивить прибывшую на подобный бал столичную знать приёмом и обхождение «будущего правителя», так и самими слухами о данном мероприятии, что распространяли во всех лавках и магазинчиках столицы приказчики, из числа служек друзей и клиентов Тудджерри, торговцев.

Вся столица уже неделю обсуждала какие наряды будут на самых знатных дамах, кого пригласят а кого обойдут, что будут есть гости и сколько музыкантов станет играть одновременно в парке, прямо перед дворцом Лиутпранда.

Спорили насколько грандиозным будет салют, из выданных ранее министром Дезидерием, отряду из Уммланда, бомбард из имперского арсенала, которые решил подобным образом «проверить», прямо перед походом, хитроумный господин Тудджерри. Правда после случая с обстрелом Берлоги Корсо, было решено при салюте выставить контролёров из числа имперцев, на что уммландцы согласились без раздумий.

Шёпотом пересказывалась история о сотне карет, с пятью или шестью куртизанками в каждой, что заезжали последние дни в поместье хозяина Уммланда в столице: женщин собирали со многих провинций и выбирали из тех, кто может усладить не только внешностью, но и беседой или музицированием и песней.

О красотках, приехавших на скорый грандиозный бал во дворец Лиутпранда, ползло столь много слухов, что Великий инквизитор Корсо даже было заикнулся о некой «проверке»- всё ли там благопристойно? Однако Тудджерри с хохотом гарантировал его проверяющим, из инквизиторов — залп рубленным металлом прямо в лоб, если полоумные «чернорясники» заявятся к ним, как ранее поступили с Берлогой правителя Гарданы Борелла, а главный имперский министр лишь пожал плечами и сказал что у него нет повода для недоверия к одному из наследников и если тот хочет провести увеселительное мероприятие на своей территории, почему бы ему этого и не сделать.

Столица империи замерла в ожидании бала: знать маялась нетерпением в ожидании вестовых с приглашениями на мероприятие и страшилась тем, что соседям или знакомым приглашения доставят, а именно им — нет! Это стало бы позором…

Чернь и простецы ожидали неких развлечений для себя, вроде слухов или грандиозного обещанного салюта и массовых раздач пищи, и наперебой ссорились, рассказывая всё новые невиданные небылицы о предстоящем событии.

Все, кроме доверенных секретарей Дезидерия и его личного лекаря Феофилакта — с удовольствием приняли приглашения на бал.

Секретарь Анулон отговорился занятостью, что не давала ему «ни минуты» на свободное времяпровождение. Рикульф просто спрятался, помня о своём недавнем провале на «Турнире на крови» и боясь очередной порции гнева со стороны своего нанимателя, а Тарасий, после долгих витиеватых фраз, наконец признался что дежурит сегодня в императорском дворце и просто не в состоянии прибыть на столь всеми ожидаемый бал, в поместье вице-короля Уммланда.

Тарасий не лукавил, перед приглашавшим его лично, Тудджерри: он действительно стал недавно старшим среди трёх секретарей Дезидерия и на сегодняшний вечер и ночь, должен был организовать своему господину несколько важных встреч, как с агентами того в провинциях, так и внезапно вызванными главным имперским министром астрологами покойного императора, над которыми Дезидерий ранее всегда подшучивал.

Наконец, ближе к утру, Тарасию предстояло принятие сводок от агентов в столице, которые должны были присутствовать при дворах всех наследников и описать министру что же там будет происходить. На ночные факельные шествия у кельриков и бал с фейерверком у уммландцев — агентурой министра Дезидерия были запланированны собственные мероприятия и Дезидерий с нетерпением дожидался к чему же они приведут.

Когда наконец Лиутпранд и Тудджерри, слегка разочарованные неудачей с приглашением людей Дезидерия на своё мероприятие, покинули императорский дворец в окружении телохранителей — Тарасий подошёл к министру Дезидерию и сообщил тому что всё готово и агенты, которых тот приказал вызвать из указанных им провинций, уже ждут его в зале для переговоров в подвалах императорского дворцового комплекса.

— Отлично! — Дезидерий быстрым шагом направился в данные помещения, на ходу обдумывая что потребует от своих людей в преддверии внезапного и неожиданного разворота всех походных колон наследников, не против Урдии, Амазонии и Ромлеи как предполагалось ранее, а на подавление вскоре должного вспыхнуть, сильнейшего восстания под предводительством «святого», для простецов и многих низовых дворян, состарившегося в узилище, имперского рыцаря и ересиарха Руфуса — которого так и не рискнул казнить покойный император после бесчестного захвата его в плен, что бы не начинать череду новых восстаний и убийств, из мести за смерть человека которого многие в империи считали праведником.

Зайдя в комнату с собраной своей провинциальной агентурой, точнее командирами тамошних ячеек, главный имперский министр коротко всех поприветствовал и сразу же начал объяснять чего от них желает получить уже в ближайшее время: следовало устроить перебои с поставками провизии во все большие города, что будут им указаны по списку, а в городах начать распространять слухи что всё это по вине нынешней четвёрки наследников, что никак не могут поделить власть до Избрания и что пока всем заправлял министр Дукс «престолодержатель» Дезидерий — такого бардака не было. Направлять на торговцев продуктами разбойников, самим уничтожать склады и амбары, договариваться со стражниками в городе о выдуманных проверках — да что угодно! Главное, что бы люди увидели что еда дорожает и что её становится ощутимо меньше, чего ранее давно уже не бывало при империи!

Устроить новые правила проезда телег с продуктами в крупные города, но печати пока не выдавать, а без них, что бы ставили отметки на мешках — не пропускать немеченные телеги и мешки в указанные города.

Сжечь несколько домов, где выдавали пищу для бедняков и обвинить в этом наследников, что вроде бы как приказом своим личным сняли с данных заведений охрану, для экономии — после чего начать самостоятельную выдачу пищи и продажу, по малым ценам, из «хранилищ империи» и от имени самого министра Дезидерия, который вовремя вмешался дабы спасти неповинных людей в сложной ситуации.

Когда народ начнёт понимать всю никчёмность внуков императора, что глупостью своей доводят его до голода, чего более всего боятся бедные и нищие простецы — наступит время и для следующего вариант действий агентуры министра.

В дальнейшем нужно распространять слухи в очередях за выдачей и льготной продажей еды о том, что наследники безумны, как и их отец Хад и специально, лишь пустого развлечения ради, морят народ голодом и если один из них будет вскоре избран, без постоянного надзора за ним со стороны «доброго министра Дезидерия»-может начаться голод и пострашнее нынешнего. Беднота сильно испугается и станет явными сторонниками Дезидерия и противниками четвёрки наследников.

Было согласовано, для решения данной проблемы, ограничиться наймом десятка разбойничьих шаек что налётами станут уничтожать склады провизии и сговором с частью чиновников магистратов: оба варианта следовало провести от имени некоего пришлого купца из столицы, который и будет раздавать деньги и порученния подобным людям, не говоря в точности о целях и прочем.

Следующей ступенью плана были действия самого министра Дезидерия в столице, о которых он не собирался распространяться перед своей агентурой: следовало объявить что пока что, в связи с отсутствием законного правителя — не будут раздаваться, из свободных имперских фондов, земли и замки, для выслуживших свой срок имперских рыцарей. Не будут выплачены и денежные премии, в честь смерти первого императора и вообще — многие указы о раздачах, что он подписал прямо перед своей кончиной, теперь приостановлены…

Знать и наёмники естественно начнут роптать, так как не поймут такого нарушения ранее установленного порядка и тогда люди главного имперского министра начнут распространять слухи о том, что именно из за ссор между наследниками и не производятся выдачи земель и выплаты денег заслужившим это воинам и имперской малой, низовой знати. Что свихнувшиеся, как и их отец Хад, наследники — лишь о троне мечтают и им плевать на боевых соратников их деда, которые и помогли тому построить нынешнюю обширнейшую державу.

Следовало особенно сильно устраивать беспорядки именно в тех землях, через которые планировалось вести походную колонну на еретика Руфуса, дабы люди там живущие уже успели озлобиться на четверых наследников и искренне их возненавидеть.

Тогда, если на пару месяцев задержать жалование наёмникам участвующим в самом походе — получится совсем хорошо: крестьяне тамошних территорий голодают, малая служилая знать без раздач земель и замков, а простые солдаты — без денег, и во всё виноваты недотёпы наследники… А не пора ли их на военном совете, да при всех войсках…?!

В последнее Дезидерий не верил, но подготовить почву к лютой ненависти к четвёрке вице королей, в будущем походе, как среди его участников, имперских воинов, так и местных жителей, которые будут обеспечивать поход провиантом и лошадьми, чинить оружие и повозки, лечить раненных — следовало уже сейчас. На тот случай если его назначение командиром «объединительного» единого похода на Руфуса пройдёт гладко и наследники не сумеют ему помешать — главный «бессрочный» имперский министр сможет окончательно закрепить свою победу в землях, где крестьяне уже голодают по вине, мнимой или действительной, четверых кандидатов на престол, а местная знать и наёмники не получают земель с замками по выслуге лет и денежного жалования, что им было гарантированно покойным императором.

В такой ситуации свалить с командования Дезидерия будет крайне непросто, а то и совершенно невозможно.

Была правда сложность с агентурными сетями самих наследников, возможной их деятельности по противодействию Дезидерию и его планам: «банкирской группой» негоцианта Тудджерри — куда входило большинство богатейших купцов империи и которые, как многие торговцы во всех странах — знали многие новости из первых уст, нередко даже ранее местных разведок. Торговцы, клиенты данной группы, наёмники при их караванах и проводники, служки — все эти люди могли стать доверенными осведомителями и начать активно мешать планам главного имперского министра. Оставалась ещё сеть осведомителей трибунала инквизиции Великого инквизитора кельрика Корсо и тайные друиды, среди аптекарей и лекарей империи, что подчинялись гарданцу Поллиону. Но данные две группы можно было стравить в схватке меж собой, в столице империи и таким образом замылив им глаза религиозным противостоянием — готовить спокойно интригу с Руфусом, в непостредственной близости к Гардане и на самом севере Уммланда… Вот Лиутпранд и Тудджерри, самая неуязвимая для Дезидерия пока что пара — должны будут удивиться!

Вместе с секретарём Тарасием, министр Дезидерий раздал последние инструкции по организации голода в означенных им провинциях и городах, потом выдал поддельные письма и документы из мастерской художника Брейхеля. Указал где находятся на хранении в небольших банкирских конторах деньги на проведение операций и попрощался со своими агентами.

Когда все вышли, Дезидерий деланно равнодушно спросил у Тарасия: «Когда ждать звездочётов?»

— Уже собраны в кабинетах, наверху…

— Нет. Веди сюда и после их привода — сам уходи!

— Слушаюсь мой господин. — Тарасий удивился столь странной просьбе и решив про себя что последние события сделали его хозяина чрезмерно суеверным, секретарь завёл десять главных астрологов, бывших в имперской столице, в подземные помещения для переговоров, после чего сам удалился прочь.

После дежурных приветствий как со стороны министра так и визитёров, Дезидерий попросил своих гостей присесть с ним вместе за большой круглый стол и после некоторой неловкой паузы и заминки, слегка краснея, ибо впервые обращался к услугам «гадателей на гуще»- как ранее постоянно называл астрологов нынешний «престолодержатель», он наконец произнёс: «Хм… Мда… Не могли бы мои многоуважаемые гости… ммм… Скажем так: нельзя ли немного заглянуть в будущее и предположить… эм… Судьбы. Мою и наших славнейших и достойнейших наследников, которые претендуют на престол их великого деда!» — главный имперский министр вытер пот со лба и уже полностью взяв себя в руки продолжал тоном витиеватого плутократа, показывая что в общем то и не сильно нуждается в астрологах, просто для пустого развлечения их вызвал: «Да. Хотелось бы узнать, предположить, так сказать: какие подводные камни могут ожидать меня — как нынешнего Дукса империи и «бессрочного министра» и наших достойнейших претендентов на престол. Которые вот вот, один из них — его наконец и займёт, к своей вящей славе и нашему облегчению! Нет ли возможности как то сравнить наши данные и узнать какие опасности нас поджидают, дабы я смог принять меры, что будут по моим скромным силам и оградить наследников от бед, что с ними могут случиться?»

После «краткой» пятиминутной речи старшего из астрологов, о важности их предположений и точности прогнозов, десять гостей попросили у министра Дезидерия ранее собранные его секретарями данные на самого министра и четверых наследников, и начали что то высчитывать и толкаясь и громко споря шёпотом за столом, высказывать, пока что лишь между собой, предположения о полученных геометрических фигурах, в судьбах изучаемых ими людей.

Министр первоначально пожалел что вызвал данных болтунов к себе, чего ранее никогда не делал, но решив что по крайней мере от души позабавиться — позвал пока что слуг, с подносами с фруктами и вином, и пока десять астрологов продолжали свои подсчёты, принялся налегать на спелый, крупный, почти что чёрный виноград и запивал его сладким розовым вином, заедая, после каждой грозди, кусочком ароматнейшего сыра, что бы не болели зубы.

Через пару часов, когда хозяин помещений уж было начал подрёмывать, гости оторвали его от сетей сна осторожным кашлем и вежливо поклонившись, сообщили что готовы объяснить полученные ими сведения.

Радостый Дезидерий произнёс «Ну наконец то» и весело потёр руки: он совершенно перестал стесняться вызванных астрологов и кубки с вином выпитые ранее позволили ему совершенно расслабиться и отнестись с лёгкостью к предсказаниям его, как основного в подобном заказе, будущего. А заодно и узнать или предположить, покажет время, что то интересное о так ненавидимых им сейчас кандидатах на престол…

— Какую нить судьбы предпочитаете распутать первой? — вежливо кланяясь осведомился старший из десятки гадателей на звёздах.

— Мою!

— Хорошо. Мы видим ваше будущее таковым: вы встанете во главе единого, в искреннем порыве войска. Потом окажетесь взаперти, в своём доме — как в клети…

— Как это, что это означает?

— Просим прощения, наш добрый господин, но мы астрологи — а не прямые вестовые высших сил! Возможно Вас за что задержат и принудят…

— Кто? За что?!

— Нам сие не ведомо, да и этот вариант — далеко не единственный из возможных: Вы можете заболеть и быть «привязанным, связанным» со своим домом или дворцом, силой болезни, посему и не покинете его продолжительное время.

— А… — несколько разочарованно протянул министр, явно начавший пугаться слова «клеть» и того, что возможно это случится уже скоро. Объяснение о болезни его успокоило, хотя и не в полной мере.

— Но вы покинете своё прибежище и умчитесь на юг, с которого вернётесь герольдом от иного великого правителя и будете связывать переговорами наших наследников и данного большого короля!

— А точнее никак не определить: кого я буду с кем… «связывать»? — чуть уже не смеясь во всё горло, спросил главный имперский министр. Его вновь начали смешить происходившие вокруг него события.

Говоривший астролог не обратил внимание на подкол в свою сторону и спокойно мерным голосом вещал: «Видим как вашу часть, точнее часть вашего тела — дарят наследникам на блюде, на плоту с шатром на огромной реке. Где то в районе нашей южной границе… Огромный расшитый золотом шатёр, наследники — четыре важных правителя и господина… И им на блюде приносят часть Вас.»

— Какую?! — немного осипшим голосом буквально возопил Дезидерий, что не ожидал такой подлянки от своих звёзд и теперь, вспоминая частые угрозы ромлеянца Джанелло об оскоплении, подозревал что именно «ту самую» его часть и вынесут наследникам, для того что бы показать что наказание негодного министра свершилось… — Какую часть и когда это случится?!

— Какую? — нам сие не ведомо… А случится нескоро, но и не так что бы очень долго.

Министр задумался и астрологи замолкли, ожидая его вопросов. Сам же Дезидерий лихорадочно перебирал варианты с оскоплением, в качестве исполнения угрозы от сумасшедшего ромлеянского наследника, за измену и интриги самого «престолодержателя», и его начал бить лёгкий озоб, хотя в помещениях было тепло.

Он постоянно раздумывал об оскоплении или отрубании головы, когда ему в эту самую, пока что ещё крепко сидящую на его шее голову, пришла одна идея: старый, ещё доимперский обычай, когда провинившийся знатный человек присылал свой локон собственному знатному гсподину и таким образом признавал свою неправоту, и просил милости о возвращении под власть того, кому был прислан локон и если тот властитель, к кому присылали локон, сжигал его — это означало что прощение невозможно, так и говорили «сжёг за ним локоны». Если возвращали, значит было признание что всё прощено и можно без опаски возвращаться к своему сюзерену, с которым погнули серебряные блюда и кубки, друг о друга, при прошлой ссоре.

— Локон… — задумчиво проговорил министр и разулыбался вовсю. — Наверное всё же локон, а?

— Возможно что и локон. — не споря согласился, говоривший от имени всех, старший из астрологов. — Нам известно чем именно будет ваша «часть», когда её вынесут на серебряном блюде четырём радостным высоким вельможам, но что именно и как — это для нас тайна.

Дезидерий окончательно успокоил себя вариантом с примирением, ибо именно таковой казался ему самым вероятным из исходов, в случае ссоры с наследниками: даваться в руки четвёрки вице-королей он не собирался, особенно теперь — когда обладал отрядом верных ему телохранителей минардов, а соответственно — оскопить его удалось лишь после боя и вряд ли бы внуки покойного императора ждали, пока им принесут «это». Скорее сами отправились наслаждаться всей процедурой или наоборот, попросили просто сообщить об окончательном результате слугам исполнителям, но не более того.

Отсечение головы? — тогда зачем блюдо и внос в шатёр? На площади рубить, под призывы глашатаев и заунывную дробь барабанов! — да и носят отрубленные головы в корзинах, а не на блюдах: так кровь быстрее стечёт через прорехи и тащить такую тяжесть проще… Локон! На блюде принесут его локон. Ладно, немало напугали болтуны астрологи — теперь пускай расскажут о судьбах наследников.

Министр успокоившись вернулся к созерцанию сцен на фресках и вяло махнув рукой прорицателям, попросил их сообщить о судьбах «всеми любимых наследников» и какие возможные опасности их могут ожидать.

Дезидерию хотелось посмеяться всласть и он, после всех страхов от недавних размышлений о блюде и какую «часть» его будут подносить четвёрке кандидатов на престол, теперь желал знать про возможные пакости, что приготовили звёзды его оппонентам.

— Гарданец, вице король Борелл — может пасть как медведь, напоровшись на что острое, в большой толпе людей, где будет много рыцарей и жрецов, и истово верующих в Светило простолюдинов! — возвестил старший из астрологов, с подобающей моменту торжественностью, словно бы уже предотвратил возможное покушение на данного наследника.

— Может? — ехидно уточнил совершенно успокоившийся Дезидерий. — Может? А есть ещё какие варианты: споткнётся и ногу сломает, утонет пьяным в луже или что ещё? — давайте, предлагайте к озвучиванию варианты!

— Нет, нет — ну что вы! — запротестовал-запричитал, по старчески немного крикливо, спикер астрологов. — Есть явное предзнаменование того что он «наколется на острую спицу посреди людского потока, где множество фанатиков истово верующих в Светило сойдутся вместе, как среди знати так и простецов!» Всё яснее некуда…

— Ну да… — устало махнув рукой в сторону говорившего, подумал министр. — После всех недавних покушений на него, со стороны наших жрецов и инквизиции, как на улицах столичного города так и прямом штурме его поместья Берлоги, Корсо — слабо себе представляю что заставит этого увальня, Борелла — добровольно зайти в толпу верующих Солнцу. Убьют немедля! Зарежут или ударят булавой по черепушке, вечно пьяной и полупустой… Подобное предсказание недорого стоит, ибо слишком невероятно и при этом — очевидно. Если его туда силой затащат, ну, тогда он уже полностью проиграл и значит лишится своей стражи и скорее всего, своего вице-королевства.

Министр немного посидел недвижимо, а потом спросил у стояшего перед ним старика астролога: «А как именно он там окажется… в толпе верующих нашей прекрасной церкви Светила?»

— Хм… Что? — не понял вопроса астролог.

— Как он окажется в этой толпе? Его силой приволокут, заманят в какую ловушку или что ещё тому подобное?

— Да нет же! Сам прибудет-добровольно!

— Ерунда… — тихо себе под нос проговорил министр Дезидерий. — Что бы Борелл добровольно лазил по собраниям сторонников учения Солнца? — чушь. Его собственный тесть, Поллион, за это его отшлёпает по толстым булкам и лишит вина на неделю, а жена что подмешает, что бы к служанкам месяц не приставал… аха-ха-ха!

— Что? — переспросил астролог, думая что «престолодержатель» вновь у него что спросил.

— Значит сам отправится в лапы… Ну, то есть: в руци сторонников нашей прекрасной и святой инквизиции? — в очередной раз ехидно вопросил главный имперский министр вызванных им гостей.

— Нет. На том собрании инквизиторы также будут бояться собравшихся, также как и большинство жрецов столичных храмов и лишь рыцари — станут себя чувствовать уверенно и достойно.

— Загадочно и туманно…

— Есть что есть: в толпе поклонников нашего святого Светила, окружённый охраной — вице король Гарданы Борелл напорется на металлический шип, как медведь на рогатину, и скончается, под великое ликование столичной толпы.

— Чернь будет радоваться? — не без любопытсва уточнил Дезидерий. Был шанс воспользоваться данным случаем для очередного возвышения себя, в среде столичных простецов.

— И чернь, и прибывшие в столицу, в невиданном ранее множестве, провинциальные рыцари, и жрецы малых удалённых храмов — буквально все! Лишь инквизиция, «черные плащи и рясы»- станут рядом с «серыми», как мы понимаем оставшимися в живых друидами империи и не примут участия во всеобщем ликовании в толпе, в это время!

— Что за ахинея?! Что вы мне тут рассказываете: инквизиторы и друиды вместе будут оплакивать смерть Борелла?! Ладно… Подозреваю что это произойдёт настолько нескоро, что вы все успеете сойти в могилу и я не смогу напомнить вам о подобном странном гадании. Хорошо, следующий у нас…

Однако старик астролог не дал говорить хозяину кабинета и замахав руками заговорил затараторил: «Нет! В том то и дело что всё это случиться почти сразу же после того как вы окажетесь условно «привязанным», к своему особняку и долго не сможете из него выйти! Вы — в особняке, а через месяц, от силы три и случится данное событие, это уже скоро всё произойдёт.»

Главный имперский министр в очередной раз нервно подёрнул плечами и неприветливо посмотрел на говорившего астролога. Он уже почти забыл о своём  «долгом нахождении» в собственном доме, к которому будет «привязан», как ему опять это напомнили…

Значит, после внезапой долгой болезни Дезидерия — случится некое собрание знати и рыцарства империи, после которого Борелла проткнут стальным шипом и псы Великого инквизитора Корсо и хороводщики друиды Поллиона — станут вместе его оплакивать или что подобное? Министр решил что это невероятно сумбурно и при этом интересно, особенно если бы ему давали данные астрологи как его доверенные секретари, отчёты, а не общими фразами и полунамёками. Что то должно было произойти в столице: но что и когда? — оставалось загадкой.

— Ладно… Если что можете уточнить — сообщите мне по данной связке: Я в собственном доме и Борелл, с металлическим шипом. Но мне нужны точные данные! — сказал министр астрологу и после минутной паузы добавил. — Далее. Что на остальных наследников?

— Да, да — сейчас… — засуетился седой астролог что говорил от имени всех и быстро заглянув в бумаги, где был начертан общий итог, уже спокойным голосом продолжал, — Ромлеянин принц Джанелло — навсегда уснёт, ибо лишь вечный сон даст ему успокоение от всех его метаний и вызовов, что с самого его рождения устраивала ему Судьба…

— Уснёт? И всё? Объясните туповатому министру ваши сказки, прошу! — «престолодержатель» начал буквально свирепеть от осознания того, что его возможно просто дурачат, также как и иных доверчивых людей которые пользовались услугами данной группы предсказателей и теперь, среди знати и наследников, пройдёт слух о глупости и доверчивости новоявленного Дукса империи и «бессрочного» министра.

— Уснёт вечным сном — почти точно умрёт. Но тихо, не в бою, а так — словно бы слегка прикрыл веки и забыл их отворить внове… — спокойно с достоинством, с некоторым вызовом, отвечал астролог.

— Всё же смерть?

— Да. Мы все умрём. Вопрос времени.

— Вот в этом то всё и дело! — воскликнул Дезидерий. — Мне нужны не отвлечённые побасёнки о том что все умрут и сказочки что «стальной шип или странный сон» и тому подобное, а что конкретнее: где, когда, какие будут обстоятельства! Вы понимаете это?

Астролог лишь пожал плечами, всем видом показывая что подобные странные запросы ему не внове, от совершенно непонимающих астрологию любителей точных прогнозов и отвечал: «Есть то, что не в наших силах! Мы можем указать некие общие черты которые явно ведут к определённым путям развития судьбы человека, но так что бы совершенно точно всё указать, словно бы мы там сидели и всё сами видели — Увы!»

— Уснёт… Джанелло «уснёт»… Уснёт или будет отравлен? — внезапно встрепенулся Дезидерий новой догадкой.

— Возможен и такой вариант. Мы лишь указываем на то что его смерть, вопреки ожиданиям многих, не будет ни яркой, ни очень шумной, в отличие от его, прошу прощения за правду, немного фиглярской жизни: тихо, почти незаметно он вернётся к Деду и незнакомой и любимой им от всего сердца его покойной матушке и возможно найдёт наконец спокойствие, от всех обид и несправедливостей нашего мира, именно в своей смерти.

— Да. Хорошо. Я понял… Ладно — продолжайте по остальным наследникам. — министр Дезидерий уткнулся взглядом в пол и стал размышлять.

Пока что выходило несколько мрачновато, что и заставило его задуматься о том, что возможно астрологи, которых он пригласил — не врут, ради очередного вознаграждения и приёма их на постоянную службу, а в лучшем случае ошибаются… или нет.

— Теперь вице король Кельрики Амвросий. — провозгласил астролог и стал степенно говорить далее, — Амвросий слишком доверяет своим людям и за это пострадает, возможно даже сильнее, чем он предполагает.

— Как это?

— У нас нет точной уверенности в том что мы узрели по его судьбе: четверым кажется что всё обойдётся и если и будет предательство, то инквизиторы при Амвросии вычислят негодяя и спасут своего господина. Иным четверым — кажется что будет заговор или что подобное и Амвросий полностью проиграет… Мне же, как самому старому и видавшему карты различных правителей и звёздные расположения в них — почему то виделось что принца Амвросия ждёт предательский удар именно в тот момент, когда он сам будет считать что находится на своём пике удачи и осталось сделать лишь один, последний, шаг к трону.

— Хм… — главный имперский министр уткнулся в пол, что бы гости не видели его откровенно блаженной улыбки на лице и стал мысленно говорить с собою. — Ах если бы так всё и случилось, если бы всё так и произошло: я — слегка приболел в своём замке и отлёживаюсь там, питаясь бульонами и птицей, а тем временем Борелла дырявят, в его ненасытное брюхо, непонятно кто. Джанелло засыпает навсегда, после очередной пьянки и насильничания над своими девками, а Амвросия — предаёт окружение и… предположим, бросает его, орущего, в костёр, вместе с полудурошным Корсо, на пару! Вот это был бы праздник так праздник.! — мысленно сообщил сам себе главный имперский министр и попросил, жестом, продолжать астролога. Ему нетерпелось услышать о последнем и самом опасном, по его мнению, из четвёрки наследников — правителе Уммланда, Лиутпранде.

— Вице король Уммланда Лиутпранд — «пройдёт всю лестницу наверх», но не удержится и падёт — на самой верхней её ступеньке! Ибо даже Великого и Знатного господина — может сбросить вниз лестницы, простая, неловкая служанка…

Дезидерий задумался: Лиутпранд «пройдёт всю лестницу» — неужели именно он станет императором? Но что значит «падёт на последней ступеньке» — не успеет короноваться или что?

Радовало лишь одно: все наследники явно были подвержены неким знамениям о кончине, причём насильственной и была надежда что скорой, а соответственно — ловкому «престолодержателю» следовало как поторопить события или же, если так сложатся звёзды, как говорили его нынешние гости — не вмешиваясь прямо, дать наследникам возможность свернуть себе шеи! Это было бы просто прекрасно.

— Лиутпранда… Его коронуют? — осторожно поинтересовался министр, словно бы каким непристойным вопросом у жреца отличающегося праведностью. — Я правильно понимаю что именно он и… Ну…

— Сие нам не ведомо! — отрезал старый астролог. — Все наследники нашего умершего правителя вице короли и все имеют отметку в своей судьбе, в виде короны. Особо различать её размеры и цвет — нам не дано.

— Ах ты… — ч уть не выругался «престолодержатель», поняв что и подобное предсказание может иметь совершенно разные смысловые нагрузки и трактовать его односложно, как он сделал только что, было несколько глупо, так как показывало о чём Дезидерий всё время думал и о чём сразу же стал спрашивать. — И всё же — что бы это означало?

— Возможно, что принц Лиутпранд пройдёт иерархическую лестницу, но оступится в самом конце… — невнятно забурчал старейший астролог. — А может выпьет лишнего и на балу скатится вниз, с какой либо иной лестницы…

— А служанка здесь причём? — напомнил Дезидерий.

— Может она будет убийцей, а может — на всяческих развлечениях с нею и закончится политическая карьера или жизнь, господина нашего, Лиутпранда.

— Да что за чушь! — вскипел министр. — Служанка убийца «кинжальщик»- с трудом, но всё же верю. Хотя проще, в саду, ночью, а не на лестнице — это уже некий фанатизм должен быть в голове. Но что вице-королю припомнят непристойную связь, крохотную интрижку, со служанкой и что устроят в наказание — это ни в какие ворота, прекращайте! Кто на такое осмелится?!

— Может ребёночек появится и все… — предположил старик и замер, под свирепым взглядом «престолодержателя».

Наконец Дезидерий успокоился и вызвав звоном колокольчиков секретаря Тарасия, попросил того проводить гостей и искренне всех поблагодарил при прощании.

Когда все люди вышли прочь из кабинета, министр обхватил голову руками и стал пытаться найти зёрна истины будущих событий и понять, на что именно ему указывали астрологи. Пока что получалась каша.

— Я заперт, «привязан» в своём доме и моя часть, на блюде, в качестве подарка наследникам… — мямлил главный имперский министр себе под нос. — Хм… самое интересное и, к огромному сожалению, непонятное! Голова для подноса несколько тяжела хотя и возможна, «причинное место» — как то нелепо… Хотя от Джанелло я ожидаю и не такого, но остальные? — сомнительно. Ногу? — странно, если не сказать нелепо, а вот руку… Мда… Будем беречь себя и пока что ограничимся локоном. Запереться или кто запрёт меня в моём же доме? — если арест наследниками, несмотря на охрану из минардов и прочее, тогда почему домашний арест, а не сразу в тюрьму или замок «Гнездо», для людей что должны исчезнуть из активной политической и светской жизни, но которых пока не стоит убивать? Гораздо логичнее именно туда отправить отставленного и арестованного главного имперского министра, особенно учитывая моё нынешнее положение и немалый отряд личных телохранителей. Или же я сам что в очередной раз придумаю и для продолжения интриги, как ранее с «кинжальщиком друидом» — прикинусь болящим и попрошу всех известить об этом: толпы плачущих и молящих Светило, за меня, простецов. Столичная знать с визитами и наследники, которые меня также навестят из вежливости и страха… Пока что, с точки зрения холодного разума, выходит именно подобная конструкция: я что то устрою и меня прогонят прочь — но не далеко, и позволят ритуалом с локоном исправить положение. Хотя, зная ненависть ко мне наследников — это звучит просто поразительно! А «домашнее сидение» и так очевидно: Тарасий с коллегами предложат очередной план и мне придётся играть роль «мнимого больного». Худо-бедно это выяснили…

Дезидерий встал и стал прохаживаться взад и вперёд по комнате, как он всегда делал ранее, когда придумывал новые планы для покойного императора или сейчас — когда делал тоже самое для себя самого: «Вечный сон, клинок в брюхо, предательство и падение с лестницы… Что это за тарабарщина о судьбах наследников престола? Вечный сон — смерть ли? Клинок в пузо Бореллу, но до смерти или всё же ранение лишь одно — всё же он действительно, медведь медведем! Здоровила ещё тот… Предательство Амвросия, что может быть раскрыто и предотвращенно Корсо и его инквизиторами, и наконец «лестница» Лиутпранда, на которой он… что? Свернёт шею или лишь слегка расшибётся? А если все наследники, по очереди, станут императорами и всё описываемое, лишь многолетнее правление сговорившейся меж собой, полюбовно, четвёрки: Джанелло, положим, отравят — вряд ли ему дадут престол даже на время… Борелла убьют — зарежут: с трудом но вероятно. А вот Амросий и Лиутпранд возглавят страну дуэтом и когда одного предаст кто из свиты, то второй — швахнется с лестницы… Или наоборот, смотря какая последовательность. Лиутпранд так и не дойдёт до конца лестницы, а значит… ммм… значит он вряд ли всё же будет императором! — Вот и славно. Скорее тогда так выходит: Джанелло травят, Лиутпранд всех обыгрывает благодаря усилиям негоцианта Тудджерри, но в последний момент что то срывается и его не избирают выборщики императором, агенты Великого инквизитора Корсо режут в толчее, где то там — Борелла, которого они все искренне ненавидят. Амвросий становится правителем, но, предположим, поссорившись с Корсо — получает удар в спину от фанатиков инквизиции и… Кстати, самая логичная схема, однако же непонятно моё в ней расположение и, честно говоря, совершенно не хотелось бы видеть кельрика Амвросия — на престоле. Проклятые болтуны звездочитатели! — нет, что бы уточнить некоторые моменты, так они лишь запутывают своими различными трактовками и предположениями!

Министр вышел прочь на свежий воздух и сообщив Тарасию, который его ожидал рядом в маленькой комнатке, что идёт в свою опочивальню в императорском дворце, попросил разбудить лишь когда прибудут агенты что были приставлены следить за наследниками этим вечером и ночью, особенно те из них, которые будут на грандиозном бале, устраиваемым вице королём Лиутпрандом или факельном шествии кельрика Амвросия.

Сказав это, Дезидерий направился в указанные помещения для сна и после короткого ужина копчёной рыбой и сыром, спокойно улёгся в кровать.

Предсказания астрологов сейчас ему казались детским лепетом и время с ними проведённое — скорее попусту потраченным.

Спал главный имперский министр отменно и утро встретил в отличнейшем расположении духа. После принятия ароматной ванны и массажа, Дезидерий вызвал к себе Тарасия, ставшего теперь явным фаворитом среди всех трёх его доверенных секретарей и спросил как обстоят дела и что узнала агентура по поводу вчерашних времяпровождений четвёрки наследников, особенно из Кельрики и Уммланда.

Тарасий, подавая своему хозяину бумаги на рассмотрение, с улыбкой начал рассказывать полученные им сведения: гарданец Борелл привычно напился на пиру, в честь окончания восстановления от повреждений при обстреле бомбардами своей Берлоги и пока он буйствовал в скачках на столе с дичью — его супруга развлекалась в парке с новым фаворитом, совершенно случайно оказавшимся кузеном поверженного в бою, на арене, рыцаря, во время приснопамятного «Турнира на крови». Джанелло и Алавия привычно распутничали в своём поместье и особо новым не отличились: было много шума, вина, полуголых дам и воплей… пожалуй и всё.

— А Амвросий и Лиутпранд? — поинтересовался «престолодержатель», понимая что Тарасий самое вкусное оставил на потом. — Что там с шествиями с лучинами, наших «яростных в вере» кельриков и пляски для знати, устраиваемые Лиутпрандом, а вернее сказать, главным имперским толстосумом — Тудджерри?

— О, тут всё прошло просто отлично! Запомнится многим и надолго, а главное, было весело. — с ухмылкой заявил Тарасий, готовый немедля продолжать данные рассказы, словно некие известные и многими любимые, непристойные байки.

— Отлично для кого, всё прошло?

— Для нас, мой господин: всё прошло просто отлично — для нас!

Министр Дезидерий довольно развалился в своём обитом бархатом кресле и позволил доверенному секретарю и нынешнему фавориту, продолжать.

Ему хотелось зарядиться положительными эмоциями на будущий трудный день и истории о том, как у досаждавших ему наследников появилась очередная порция неприятностей — искренне его радовали.

Из рассказов секретаря Тарасия выходило следующее: агент при дворе кельрикского вице короля Амвросия — Сандро, сумел стать одним из офицеров распорядителей на будущем шествии и изготовив самостоятельно полено, с выдолбленной в нём пустотой, заложил туда небольшой заряд пороха и запечатал воском, но так, что бы оставались крохотные каналы для проникновения воздуха внутрь.

Потом, в вечерней спешке перед началом речей Амвросия и Великого инквизитора Корсо — Сандро незаметно подбросил данную «штукенцию» в крайнюю к стене поленницу и вернулся на своё место в строю.

Амвросий, на трибуне, требовал верности ему и Светилу, Корсо неистовствовал перед подчинёнными и говорил что уже скоро» силы солнечного Света — изгонят представителей теней из имперской власти!!!»

Когда наконец крики и шум смолкли и жрецы храма «Карающего Жара», вместе с представителями из инквизиции, начали по очереди поджигать поленья в кострах.

Было решено что все пройдут пару кругов по двору перед зданием Храмины, с песнями и славящими Солнце гимнами, а потом разойдутся на ночные моления в шатрах, где инквизиция и жрецы уже зажигали лампадки в золотых абажурах, символизирующих лучи Светила.

Когда первые ряды марширующих сторонников Кельрики только подходили к крайним кострам что наконец начали вовсю пылать, целой стене пылающих поленьев и брёвен — и раздался оглушительный хлопок и ввысь взметнулся столб белого дыма.

Несколько костров по соседству с центром подрыва заряда Сандро разметало прочь. Полсотни человек получили лёгкие ранения и немедленно началась паника. У многих, от внезапности случившегося, выпали факелы из рук и в странном свете раметавшихся горящих поленьев — люди носились как оглашённые.

Кто орал что это нападение лунопоклонников, кто вспоминал друидов Поллиона, а Корсо так и восе отличился: приказав стрелкам немедля зарядить арбалеты и аркебуз, у кого таковые имелись и приняться отстреливать всех — кто попытается проникнуть в поместье Амвросия.

Стрелки в создавшейся панике ранили ещё десяток, своих же, инквихзиторов и стражей, что стояли у ворот и принятыми арбалетчиками за группу проникновения, после чего были теми обстреляны в ответ.

Сандро орал, для распространения паники, что он точно «кого то видит!!!» и прятался в темноте, откровенно посмеиваясь с начинающих впадать в воинственную параною, осаждённых самими собой, своих чернорясных коллег.

С добрый час все носились и подозревали всех попадавшихся на пути, когда стало ясно что иного нападения нет и кроме легко раненных упавшими поленьями, никто от врыва не пострадал.

Корсо и Амвросий закрыли шествие и срочно удалились к себе в помешения, взяв с десяток старших инквизиторов для совета с ними.

Сандро ещё немного подурачился, крича дурным голосом что это всё «происки тёмных сил и дурные предзнаменования, братия!!!» — потом ему это надоело и он также вернулся в помещения Храмины.

Там его встретил знакомый и сообщил, что совещание наверху только закончилось и Амвросий с Корсо пришли к тем же самым выводам что и Сандро, изголявшийся на площадке перед доверчивыми сотоварищами из инквизиции: это всё дурные предзнаменования свыше.

В диверсию или что подобное они не верят, так как не понимают её смысла: почему небыло попыток никого убить или повредить здания, в темноте ночи?

Отсмеявшись вместе с Тарасием, Дезидерий приказал выдать Сандро дополнительно сто золотых трёхграммовых «стандартов» за старания и инициативу, и объявил что идея с «поленом миной»-достойна продолжения и об этом следует подумать, в качестве варианта для ликвидации кого из надоевших противников.

— Можно использовать подобные диверсии в связке с уличными проповедниками, что будут орать о «наказании за грехи» указанной жертвы! Или ликвидировать кого из командиров в походе, когда тот усядется у костра, что бы подбодрить ветеранов. — добавил хихикающий Тарасий и тут же получил одобрение, на подобное действие, от своего господина.

Мужчины решили и в дальнейшем разработать данный вариант устранения людей в походах или на привалах, вдалеке от городов. Делать это следовало не часто и лишь с особо важными господами, вроде Избирателей или кого из высшей знати.

При этом, желательно было в дальнейшем ликвидировать, на допросах например, всех свидетелей данного мероприятия, что бы они не могли уточнить что же именно произошло и давали возможности совершить ещё несколько подобных акций агентам Дезидерия и далее.

— Ну, что там со знаменитым балом Лиутпранда — что нибудь, для нас интересного, произошло? — осведомился вовсю уже смеясь, главный имперский министр.

Оказалось, что и там всё прошло просто отлично для него: агентам Дезидерия, что собирали информацию в «срединных провинциях» империи, куда относился и Уммланд — удалось проникнуть на это развлекательное мероприятие под видом помощника повара и его мальчика на побегушках.

Агентами были отличившиеся ранее Марк и Шильд — мелкий Марк казался совершенным подростком, даже в свои почти что сорок лет, зато здоровила пузан Шильд, в добрую сотню кило весом — совершенно очаровал нанимателей что искали прислугу для бала, рассказав им, на ихнем же уммландском наречии несколько баек и с добрый десяток рецептов изысканных тортов и пирожных, к которым и сам имел большое пристрастие.

Тудджерри, что оплачивал всё столичное мероприятие и сам наследник Лиутпранд, задумывали его как некую комбинацию из пускания «золотой пыли» в глаза знати, как высокой так и низовой, и возможности провести вербовку знатных людей, на своей территории в столице, показав им роскошь и изысканность двора умлландского вице короля и предложив данным людям присоединиться к его свите, в скорой погоне за троном упокоившегося деда Лиутпранда.

Были набраны лучшие повара, художники, музыканты, певцы, куртизанки из самого Уммланда и вызваны подобные же специалисты из многих дальних провинций.

Однако вскоре выяснилось что для полноценного массового эффекта — желательно пригласить и несколько сотен, почти что тысячу, дополнительно низовой знати, всяких там барончиков и имперских рыцаришек, что будут рассказывать о виданных ими на балу у наследника Лиутпранда чудесах и тем самым повышать его авторитет как среди столичных жителей, так и мелкой аристократии.

Было решено отдельно нанять, из столичных поваров и музыкантов, нвые «простецкие» группы, что станут готовить свои блюда попроще и музицировать именно для низовой знати — в отдельных, близких к выходу и воротам, площадках парка, пока, в это же самое время — высокая знать станет танцевать позиции в самом особняке наследника Лиутпранда или наслаждаться его общением и радушием хозяина на террасах дворца или специально подготовленных накрытых павильонах и шатрах, отдельно, от бедных провинциальных рыцарей.

Бал начался великолепно: высокую знать поочерёдно по графику приёмов впустили, в их дорогих огромных парадных каретах, внутрь специальной отгороженной площадки и быстро провели на возвышение, по выстеленному красному с золотом ковру, чего ранее никогда не случалось.

Радушный хозяин Лиутпранд и его всемогущий первый министр Тудджерри — всех собственнолично встречали и вручали скромные подарки: редкие ювелирные украшения, сделанные лучшими мастерами на заказ и в единственном экземпляре.

Мелкую аристократию вводили пешком через отдельный вход и она могла лишь издали наблюдать за графами и герцогами, которые, со своими спутницами, въезжали согласно приглашениям и указанному на них времени — задумка Тудджерри для упорядочивания заезда высокой знати и удобства встреч с ним — в огромное чрево двора поместья наследника из Уммланда.

Вскоре началось музицирование и после того как мелкая аристократия с довольным гоготом направилась к столам без стульев или скамеек, дабы не сильно обжирались на дармовщину, а более разговаривали и общались, увидев побольше всяких развлечений: жонглёров, борцов, шутов на смешных тачанках с колёсиками — высокая знать важно и без спешки отправилась за огромный стол и приняла участие в отменном пире, который, по рассказам бывших на обоих мероприятиях людей, даже в чём то затмевал подобные же застолья у известного Избирателя и транжиры, любителя всех удивлять, князя Гассакса.

Едва гости отвлеклись от дичи в соусах с орехами и овощами, густых вин из амфор что вынашивали свой напиток годами закопанные в землю, или редкого блюда — варенья с молоком смешанного с мелко нарубленным или смолотым льдом, а потом, по желанию перешли в зал для проведения танцевальных позиций и фигур.

По задумке Тудджерри, который и разрабатывал весь ход данного бала во всех подробностях: вначале отменный ужин с пьяным великолепным вином, потом танцевальные фигуры для дам и желающих участвовать в этом кавалеров, а после них и очередной порции еды и яств — следовало отправить дам в салоны, для очередной их совместной болтовни с художниками и поэтами, которых специально во множестве пригласили туда, а самому Лиутпранду и Тудджерри начать по одному «вытаскивать» нужных им людей из высокой знати и заводя грандов империи в помещения, где бы им никто не помешал и не подслушал, особенно агенты проклятого «престолодержателя», пытаться начать вербовать людей на свою сторону, предлагая в случае успеха земли и новые титулы, а уже прямо сейчас — солидную денежную помощь и долевое участие в различных предприятиях богатейшего банкира империи, Тудджерри.

Однако не успели мужчины и их дамы выстроится на пары по рангу и начать первую фигуру танца, как вбежали испуганные слуги и попросили, громким шёпотом, совета что им делать у Тудджерри.

Взбешённый банкир, проклиная их всех, бросился прочь из бального зала, что несколько удивило присутствующую и доселе благодушествующую высокую имперскую знать.

Пока оставшиеся знатные плясуны неспеша кружили и выхаживали с прихлопываниями по всей площади зала для танцев, ошарашенный банкир Тудджерри, первый министр Уммланда и главный советник наследника Лиутпранда — смотрел неверящим взглядом на то что происходило в парке, где развлекалась мелкая, низовая аристократия: более сотни человек, спустив как зря свои парадные, полосатые, ярко выкрашенные штаны — просто тужились под всеми более менее свободными растениями. Примерно столько же старались «наполнить» своими телесными нечистотами вазы для фруктов, что лежали раскиданными повсюду или огромные вычурные цветочные горшки.

Всюду раздавались проклятия в адрес наследника Лиутпранда и всех сволочей, что устроили эту массовое отравление знатных людей…

Ветерок донёс до носа Тудджерри наконец запахи, что буквально стелились сейчас в парке и он, прикрыв платком, намоченным в благовониях, свой нос, буквально возопил: «Что? Что происходит?! Почему эти дебильные скоты, из провинциальных барончиков, себя ведут словно бы не на балу у кандидата на трон и будущего правителя всей нашей империи, а у себя в сельском сральнике, где можно облегчаться где заблагорассудится?!»

Слуги ничего не могли объяснить и лишь рассказали, что с четверть часа назад люди за столами без стульев, что были выставлены для мелкой аристократии в парке на открытом воздухе, после привычного первоначального объедания вволю всякими диковинными фруктами и пирожными — вдруг стали массово выбегать прочь от столов и нестись в установленные в парке палатки, где находились огромные горшки для опорожнения в них «надобностей», что во множестве завезли перед балом слуги Тудджерри.

Через какое то время уже абсолютно все, за столом низовой знати — срывали с себя одежды и пристраивались кто где мог.

Слуги ничего не понимали и решили вызвать самого Тудджерри и получить от него указания как далее быть, ибо бесштанная, сейчас, мелкая знать, явно разрывалась в потугах и проклятиях, по поводу того что как только их немного отпустит странное заболевание — они непременно отрежут уши и «причендалы» всем, кто готовил данный стол с отравой…

В этот момент появился с красным лицом сам наследник Лиутпранд: «Что происходит, Тудджерри? У нас в бальной зале вонь несусветная, как будто прямо сейчас кто вздумал чистить конюшни и ветер прямо нам в… Что эти скоты творят в моём парке?! Они что — гадят прямо в вазы для фруктов или цветочные горшки?! О святое Светило, да какие же дикари и ублюдки, наши провинциальные имперские рыцари и тамошние бароны, да что же это такое творится… Что за скот!»

Теперь уже вдвоём, наследник из Уммланда и его первый министр, наблюдали как не только мужчины, но и присоединившиеся к ним дамы, которые просто вздевали свои одеяния себе на голову и мигом усевшись в кустах или на свободную вазу освобождались от распиравшей их обузы — все вместе удобряли парк где и как придётся, отчего он стал походить на идеальный пейзаж, покрывшейся тысячей чёрных или оранжевокоричневых пятен. Низовая знать сейчас напоминала Тудджерри мух, что пакостят на полотне изумительно красивой картины.

Часть низовой знати, оправившись после первого потрясения, натягивала скорее штаны и вприпрыжку бежала прочь из стен столь страннопринимающего поместья.

Однако новые позывы их усмиряли и они внове, если успевали, присаживали прямо возле карет своих более высоких, по титулам, коллег.

Некоторые из рыцарей всё же успевали замарать свои штаны и теперь вышагивали под несмолкаемый хохот служек и поварят, «деревянным маршевым шагом героев на параде».

— Что происходит?! — вопил в ужасе Лиутпранд, когда к нему на террасу стали выходить герцоги и графы, и утверждать что ни вышагивать фигуры на балу, ни находиться далее в пиршественной зале, стало совершенно невозможно из за спёртого невероятно воздуха там и подлейшего ветра, что нагоняет непойми что, в помещения дворца…

Часть высокой знати уже вежливо отпрашивалась и просила разрешения у хозяина покинуть данное мероприятие, а увидев с высоты террас как кто то усевшись, гадит прямо на колёса их собственных карет, в шоке хватались за свои изукрашенные каменьями и золотом парадные мечи и вприпрыжку бежали вниз, дабы скорее наказать вместе со слугами столь дерзкого обидчика.

Произошли схватки между чуть державшимися на ногах рыцарями и баронами из «нижнего стола» и герцогами и графами и их свитами — из верхних апартаментов.

Обессиленные мелкие аристократы почти всегда проигрывали своре слуг и самому герцогу, и были нещадно биты палками или исколоты, впрочем не до смернти, кинжалами и мечами.

Случился ненароком пяток трупов и с сотню раненных. Тудджерри заламывал руки, понимая что сейчас, когда появились убитые со стороны знати, пускай и бедной, низовой — замять скандал уже не удастся и вскоре о позоре устроителей на балу будут шептаться на всех уголках: вначале столицы, а со временем и всей империи!

Слуги сообщили Лиутпранду и Тудджерри о прибытии столичной стражи и оба устроителя бала лишь махнули руками и пошли во дворец, из которого уже массово выскакивали оставшиеся высокие знатцы и коротко извинившись — бежали в свои, обгаженные бедными баронами и рыцарями, кареты, что бы поскорее покинуть данный странный вертеп, что устроили провинциалы из Уммланда в столице империи.

— Да они никогда настоящих балов и не видали, видимо даже у деда своего не присутствовали… — проговорил уверенным тоном один граф толстяк и усадив своих жену и дочерей в огромную, под стать ему, пузатую карету — приказал немедля ехать прочь из города, в поместье на природе над рекой: «Дабы надышаться воздухом, после всего данного смрадника в замке у Лиутпранда!»

Виновники всего переполоха, Шильд и Марк, тем временем уже успели покинуть территорию особняка Лиутпранда и наблюдали с соседней улицы все происходившие события.

Когда около сотни рыцарей, со странно оттопыренными штанами, буквально взяли штурмом ворота особняка вице-короля Уммланда и заставили стражу их отворить, грозясь в противном случае снять свои одеяния и прилепить их на головы сопротивляющимся привратникам — за ними вслед, неприлично хохоча и ругаясь на чём свет, выскочили на улицы города и здоровяк Шильд с крохой Марком и теперь, наблюдая за потоком карет высокой знати что улепётывала из «гадюшника» наследника Лиутпранда и сотен низовых рыцарей и баронов, которые выбирались, избитые слугами графов или обессиленные своими телесными позывами, данная пара агентов Дезидерия вновь веселились вовсю!

Проказа сотворённая ими была проста: Шильд, в своём кожанном поясе — пронёс желеподобный сверхрасслабляющий состав и смог, пропоров данный пояс-бурдюк на кухне ножом — влить данное зелье в единую посудину для крема, что засовывали в пирожные или торты для «нижнего стола», а чаще всего просто как зря накладывали сверху них: и так сожрут попрошайки знатные!

Когда голодные до редкостей гости, из мелкой аристократии, вмиг расхватали пирожные и с удовольствием их запили сразу несколькими винами и заели свежими фруктами — оставалось лишь ждать результата.

Который полностью оправдал все надежды «проказников»: рыцари и бароны, вместе со своими спутницами, буквально заняли все доступные и не очень места и принялись опорожнять свои желудки. Остановиться они не могли и многие испачкали собственные парадные одежды, не успев от них вовремя освободиться.

Слуги на балу, было сунувшиеся с дежурным «Чего изволите?» — вынужденны были спасаться бегством и искать помощи у руководства, в лице Тудджерри.

Что делать с такой прорвой «перегнойников» — никто из них просто не знал, и как на это реагировать — тоже.

Все тропинки парка, вазы, кусты, аллеи цветов — всё было загаженно гостями из мелкой аристократии и слуги Лиутпранда, не привыкшие к подобному проявлению чудачеств у приглашённой знати — просто боялись к страдальцам подходить.

Особенно после того как одна разревевшаяся дама схватила в ладошку землю со своими выделениями и кинула «этим» — в сторону одного из служек, проклиная его словами подошедшими скорее для уст семидесятилетнего пирата, чем юной хрупкой баронессы.

Низовая знать покидала особняк вице короля Уммланда отравленная и избитая, униженная и оскорблённая, и явно в сторонники Лиутпранда ближайшие дни переходить не собиралась, скорее ненавистники.

Высокая знать — посчитала что правитель Уммланда такой же идиот как и его отец Хад, и всем заправляет банкир Тудджерри, который видимо оказался редким ворюгой и вместо устроения отхожих мест, по науке, в поместье, просто вырыл выгребные ямы, как у крестьян во дворах, которые и помешали нормальному проведению всего мероприятия…

Все были недовольны и проклинали день и час когда согласились участвовать в подобном безумии.

Столичные жители уже с утра переиначили бал у Лиутпранда как «Перегнойные пляски» или как похлеще, и теперь изголялись словесами по поводу знати там присутствующей и того, что всегда происходит в особняке этого наследника.

Министр Деидерий, слушавший рассказ своего секретаря, буквально умирал от хохота и еле выговорил что бы и Шильду с Марком выделили премии, вдвое большие чем Сандро ранее, каждому.

— Они… — смеясь объвил Тарасий. — Предлагают закрепить успех и начать вербовать агентуру из избитых на мероприятии баронов и рыцарей, против наследников вообще и Лиутпранда с Тудджерри — особенно!

«Престолодержатель» внезапно прекратил смеяться и задумался, потом сказал: «Согласен! Надо нанять этих несчастных, против их обидчиков из Уммланда и заодно, раз уж там случились убийства на балу — пускай мои минарды прибудут с проверкой, вместе с прокураторами и начнут немного попугивать слуг Тудджерри и Лиутпранда, дабы и их хозяева чувствовали себя неуютно… Мы их конечно не зацепим, но пугнуть — стоит!»