Минут через семь из главной, трёхэтажной виллы, появилась процессия: третий из “меченосцев” что и тащили внутрь ограды поместья Сергея, он остановился справа от невысокого четырёхступенчатого гранитного крыльца. За ним вышли во двор несколько юношей с длинными курчавыми волосами, все в необычных одеждах, относительно чистых, по сравнению с толпой — что пленник видел за стенами поместья.
За выскочившими гомонящими детьми показалась пара – высокая светловолосая женщина в длинном наряде, скорее всего бархате тёмно-фиолетового цвета. На волосах убранных назад была жемчужная сетка.
Она держала за руку мужчину лет сорока пяти – гладко выбритого лысеющего брюнета, в коротких полусапожках из светлокоричневой кожи, одетого в тот же фиолетовый бархат и подобие военного жилета, как у “меченосцев”, но явно более дорогого варианта – с золотым тиснением и частыми, ярко сияющими на солнце, бронзовыми вкладышами.
Вышедшая последними пара с достоинством уселась на вынесенные ранее полукресла и начала задавать вопросы Лихотатьеву. Пленник качал головой и показывал что как и прежде, ничего не понимает.
С поклоном, медленно, приблизился явно оробевший старик пастух и чуть не заикаясь начал рассказывать что-то – показывая рукою на стоявшего между стражников поместья пленника и повторяя слово “барбору”.
Женщина неожиданно громко презрительно фыркнула и рассмеялась. Сделано это было нарочито уверенно и властно, что бы все видели что хозяйка не верит услышанному.
Сергею понравилось начало и он посчитал что с побегом пока что стоит повременить, возможно всю наладится и здесь есть здравомыслящие люди с которыми появился шанс завязать знакомства и объяснившись, понять где он сам оказался и как выбираться из данной ситуации.
Женщина провела длинными ухоженными пальцами, с тускло блистающим металлом колец и тяжёлых, несколько громоздких перстней, по лицу своего кавалера на крыльце и совершенно очевидно указала на то что он выбрит — и тут же на лицо пленника, у того также было гладко выбритым лицо.
—Они указывает что мы оба бреемся. – размышлял Лихотатьев, пытаясь понять что же это значит и есть ли какой смысл в подобном домысле.
—Лангобарди? – снова презрительно фыркнула женщина и показала пальцами во все стороны у самого своего лица подобие всклокоченной бороды. В поместье все кроме пленника расхохотались, даже пастух что и был главным обвинителем.
Смеялись все кроме задержанного: одна мысль стала бить в висках – как он может быть гладко выбрит?!
Перед юбилеем Вовчика Сергей действительно побрился станком, не забыл и одеколоном вспрыснуться, для сидящих в кафешке длинноногих подруг, но... Сейчас ведь уже день. День следующего дня и зная собственный организм он был уверен: что просто обязана была появиться первая, крохотная как наждачка, щетина — но её не было!
—Где я? Что со мною? — снова и снова мысленно лихорадочно просчитывал варианты Лихотатьев. — Как здесь оказался? Что с моим лицом? Какое сейчас на самом деле время и сколько прошло с нашей дружеской попойки? И вообще — время здесь существует или замерло? Или просто брежу... от выпитого... удара?
Тем временем хозяйка указывала своему кавалеру на стрижку Лихотатьева: короткий ёжик выгоревших под сирийским солнцем волос. Рассмеялась и покачала головой.
Мужчина в кресле встал и подойдя к пленнику присмотрелся к его одежде. Попробовал ткань на ощупь и засмеялся, в ответ на новые слова дамы.
--Барбаро? Ахахах! Константинополис!
Все во дворе поместья напряглись и даже те из бойцов, что держали пленника за руки, немного дёрнулись при этих словах.
Хозяин виллы сел снова в кресло и что-то попросил сделать третьему из “меченосцев” что стоял всё время справа от него. Тот коротко кивнул и приказал державшим Сергея людям начать.
Обыск. Короткий и беспорядочный. Перед тем как у него обнаружили все его вещи, Сергей решил самому проявить инициативу, что-то вроде наития, чуйки, что не раз его спасала: до того как бойцы, бросившие его руки, вытащили смартфон – он достал его первым и сделав пару шагов в сторону сидевшей женщины, стал на одно колено, и протянул, как подарок, ей.
Сложно было самому понять что имелось в виду: что бы дама посмотрела что внутри мобильника всё в норме и подозрительных звонков нет или подарок, дать?
–Дебил! – мысленно клял себя последними словами Лихотатьев, – Малолетний дебил на школьном представлении. Капустник межротный, хохма! Там же есть контакты по работе... Но лучше так, чем если обыщут и отнимут, все эти фанаты маскарада на своей волне и стоит им немного подыграть. Пока не буду ругаться с теми кто меня считает вполне нормальным, а небольшой подарок в меру современным смартом – наверное фефочке будет приятным. Заодно узнаю: есть ли здесь зарядка для него. И если есть – тогда можно и вернуть, как бумеранг, подарок и воспользоваться им.
Было рыпнувшихся избить пленника бойцов с мечами – остановила сама женщина. Она не встала взять подарок для себя, но попросила молодую служанку, с тугим узлом волос на затылке, принять и принести дар нового человека.
С интересом, вместе с мужчиной в кресле, рассматривала несколько минут смартфон, гляделась в его матовый экран как в зеркальце и наконец, слегка поклонившись с максимальным достоинством, показала что благодарна за данный странный предмет.
Обыск был немедленно прекращён. На вопросы, от вставшего вновь с кресла мужчины в фиолетовом одеянии: “Офици, патрици, нумерос домести?” – Сергей лишь качал головой и показывал что не понимает вопроса.
Тут же, на крыльце, глава поместья вызвал к себе паренька лет шестнадцати и что-то ему приказал, как заметил Лихотатьев: всё это время говоривший разглядывал именно его, Сергея, лицо – но пленник не понимал слов и испугаться или обрадоваться непонятной тарабарщине не мог.
Юноша быстро кивнул и выскочил за ограду поместья, а вскоре раздалось конское ржание и дробный топот копыт что удалялся.
По приказу хозяина, троица стражников отвела новенького в помещение при крохотной церквушке бывшей внутри поместья и оказавшееся столовой.
Сергею выдали деревянное подобие подноса, на который положили влажный овечий сыр, десяток крупных чёрных маслин, луковицу, две небольших твёрдых лепёшки размером с ладонь мужчины.
Ложек или вилки не было и в помине, никакого металла или стекла – сплошь дерево и глина: деревянные подносы и кружки, глиняные стаканы и кувшины, огромные блюда – скорее всего под птицу целиком.
Один из стражников остался в столовой и начал заигрывать с прислугой у печи, та отвечала ему смехом и вопросами об обедающем мужчине. Лихотатьев это легко понял по жестам говоривших.
Пришёл в столовую высокий сухопарый человек, разодетый в тогу как у римлян из учебника истории: долго пытался наладить контакт с Сергеем, но у обоих ничего не получалось – ни один из них не знал тех языков на котором говорил второй и так как точек соприкосновения не было найдено, то вскоре новоприбывший убрался восвояси.
Из слов бывших в столовой стряпухи и стражника Сергею было понятно лишь слово “ритор”, но по какому поводу оно было сказано – он затруднялся ответить самому себе. Возможно относилось к убывшему очередному переговорщику.
После еды новичка отвели в подобие сарая и предложили там расположиться прямо на полу, на тюфяке. Грязища, вонища и явная антисанитария, но выбора особенно и не было – разве что побег.
–Где я? – снова и снова думал Лихотатьев. – Может какая тайная тюрьма ЦРУ в Албании или Румынии? Тогда кто похитил и на кой ляд меня бросили здесь? Почему они ряженные все? Где блага цивилизации – спецсвязь, рации, антенны, автоматы в конце концов?!
Следующие два дня были совершенно однотипны: завтрак, после того как в столовой поедят все домочадцы поместья. Обед и ужин, также после них. Попытка разговорить Лихотатьева странными людьми, в том числе избитыми пленниками в цепях, по виду бандитами или алкашами: с длинными, слипшимися от пота светлыми волосами и выбитыми зубами, мордами лица сплошь в шрамах и частью вырванных бородах.
Про них говорили что они те самые “барбарору”, но ни Сергей ни притащенные под конвоем барбарору – друг друга совершенно не понимали.
Случайно засветив купюры и бумажник, пленник заметил живейший интерес к ним со стороны стражника: “Ха! Неужто здесь родненькие “деревянные” в почёте? Тогда где я...”
Однако стражник попросил одну пятисотку и одну тысячную купюру и показал что принесёт мясо, много мяса.
Удивившись местным расценкам Сергей всё же дал ему полторы тысячи и уже скоро поднос с глиняным горшком с тушёным мясом с луком, порцией сыра и маслин – была у него в “номере”.
По “общению” жестами и мимикой – стало понятно что стражник никогда не видел таких красивых безделиц и хочет подарить их фигуристо-жопастой стряпухе, в столовой, за которой вчера так явно ухаживал.
–Кажись они их за деньги и не считают. – мрачно размышлял Лихотатьев. – Фанатики сектанты? Шизы, сбежавшие в свою реальность от современного мира? Может они меня для чего и захватили, как бомжей иногда на работы хватают что бы не платить... Хотя всё равно, странное всё: где пацаны, почему не отобрали мобильник и бумажник?
Понемногу он обживался и даже стал понимать хотя бы примитивные отрывки из слов говоривших: походило на сильно исковерканную латынь или нечто подобное.
На четвёртые сутки прибыл батюшка, словно только со службы в храме – в экипаже и с охраной из пары кавалеристов с короткими копьями.
Лихотатьев даже рассмеялся: неужто его будут перед казнью исповедовать – тогда пора делать ноги!
То ли монах то ли поп в чёрных одеяних и странном клобуке на голове – шумно вошёл в каморку где пребывал Сергей и начал на него орать, потом тряс крестом с каменьями и чего то требовал.
Пленник быстро перекрестился по православному обряду и этим явно успокоил, чуть не растрогал, прибывшего.
Неожиданно батюшка показал монету с изображением какого усатого мужика и коротко спросил: “Императори?”
Сергей пожал плечами в ответ.
–Константинос!
–Константинополь? – не понимая что говорит, чуть не автоматически, произнёс знакомое именование пленник, надеясь наконец понять что от него хотят.
–Экзархат! – топнут ногой прибывший. – Равенна!
После чего вышел прочь из сарая где содержался Лихотатьев. И пока пленник неспешно усаживался на тюфяк набитый соломой, пока раздумывал об услышанном – батюшка вошёл в главную виллу где его уже давно поджидала пара хозяев дома и они все вместе направились к обильно уставленному серебряными и золотыми блюдами, с жаренной птицей и фруктами, столу.
–Равенна! Экзархат! Константинос... – передразнивал странного попа Лихотатьев и вдруг взвился, как пружина, на ноги. – Равеннский экзархат? Что?!
После нескольких минут размышлений выводы напрашивались самые очевидные: клуб историков, что проводят реконструкции на природе, изображая из себя римских патрициев и их быт... Купили себе виллу где на отшибе и дурачатся всласть, даже бомжей наняли что бы были пастухами и неделями не мылись для аутентичности происходящего.
Однако последний довод показался Сергею слабым, да и вообще, вот что бы так, совершенно прочь от современного мира – да ещё на своей тарабарщине древней постоянно сутками напролёт глаголить. Ой ли? Да и историки в России, явно пока столько не зашибают...
На следующий, после приезда батюшки, день – Лихотатьева разбудили рано и наскоро дав позавтракать уже привычными немного горьковатыми маслинами, сыром и яблоками – потребовали что бы он встал и направился вслед сопровождающим его людям.
Пара “меченосцев”, пастух и новый мужчина, ровесник Сергея, с дощечками в руках и перьями, чернильницей-непроливайкой, несомой, как медальон, на шее – направились по дороге с булыжниками вместо асфальта.
Поместье покинули быстро и, как показалось пленнику, скорее незаметно для лишь встающих поутру обитателей. Никто не вышел на крыльцо полюбопытствовать куда они идут.
Верёвками рук не связывали, но стражник, что всегда его кормил и приносил мясо в обмен на купюры российского Центробанка, предупредил, отчасти уже понятными Сергею словами, но в большинстве своём знаками: “При попытке к бегству – ножом по горлу!”
Оказалось, что решено было перевести странного незнакомца в ближайший крупный город и сдать на руки тамошней страже, пускай они разбираются кто он такой: шпион варваров, беглый патриций или какой преступник что рядится под знатного.
Лошадей и повозку никто не дал, пришлось шкандыбать пехом. Дважды Лихотатьев раздумывал дать ребром ладони по шее впереди идущего, самого здорового из двух стражников и потом, на развороте, пробить кулаками “двойку” в корпус заднего сопровождающего, благо оба не носили сейчас кольчуги а лишь льняные куртки.
Но смысла, в понимании мужчины, в этом пока что не было: если тот же маскарад будет и в городе, значит следует как пораскинуть мозгами и понять куда он попал, если же в городе окажутся нормальные люди, полиция, средства связи – ура! Пора выбираться из грязного Средневековья на волю – в пампасы!
Шкандыбая, по довольно неудобной для постоянного хождения дороге с булыжниками, на которые наступала враскоряку нога, Сергей понемногу “разговорился”, точнее начал как все присутствующие много и активно жестикулировать что пытаясь обозначить.
Его никто не перебивал и не запрещал говорить, всем было скучно и попытка как толковее скоротать путь принималось идущими в радость.
Все дружно подтвердили Сергею что они действительно сейчас в Равеннском экзархате. Никто не смеялся и не подмигивал друг другу, хотя на спрашивающего смотрели с явным состраданием, как на больного.
Выяснилось, что императором в Константинополе ныне правит некий Константин Четвёртый, вполне ещё бодрый тридцатидвухлетний мужчина.
Экзархат отбивается от рейдов “чёртовых наказаний Божьих” лангобардов, но как то квёло – они уже и южнее, в Сполето и Беневенто, и севернее – в Милане и Павии, да и Тоскана ими практически полностью захвачена, кроме тех мест где лютуют арабские пираты.
Стражники объяснили что лангобарды опасны как армиями своих вождей-герцогов, так и отдельными бандами – что просто выходят поживиться хоть чем ”от рабов до примитивного грабежа сёл”.
Договориться с крупными армиями можно, но вот небольшие банды просто живодёры, которым всё, кроме добычи и веселья – малоинтересно и именно они и пугают, чуть не до мистического ужаса, обитателей сельской округи и прячущихся за заборами поместий, людей.
В городах можно отбиться, если есть гарнизон не трусов и крепкие стены, а вот виллы или крохотные городки – лангобарды грабят на раз, нередко чуть не совершенно вырезая или уводя в рабство жителей. Города для них рассадники ромеев, то есть их врагов и, как считают варвары – рабов.
В разговорах незаметно подошли к поселению где и должны были сдать страже Сергея: с виду, за стеной, явно не самой новой и уже имевшей признаки пожара или сколов таранами, пряталось с три сотни домов, вряд ли больше. Дома были с блеклооранжевыми черепичными крышами, иногда виднелась старая выгоревшая на солнце солома.
Сама стена – высотой достигала пары метров и имела всего шесть башенок при паре ворот. Городом, в полном смысле, в понимании Лихотатьева это назвать было сложно, но сопровождающие обрадовались и перестали высматривать на дороге некие “высокие шлемы”, которыми пугали пленника всю дорогу.
Пост стражи на воротах потребовал объяснений о цели визита, но после того как начальник поста и старший из стражников сопровождавших Лихотатьева побратались, всех немедленно впустили в город как старых знакомых – не проверяя что из оружия при них есть и не требуя его сдать.
Ровные улочки – как в военном лагере между палатками. Дома в два или три этажа. Где-то рядом шумел разноголосицей людей, животных и птиц – рынок, но за домами пленник его не мог разглядеть.
Остановились у здания с парой бойцов в кожаных жилетах и коротких копьях на плечах в дверях.
Стражники с ними о чём то поговорили но те лишь отрицательно покачали головами. Видимо следовало ждать.
Вчетвером сели в тени на гранитные лавки у статуи изображающей мужчину в тоге простирающего руки перед собой. Писарь ушёл в центр, пастух, подобревший к Сергею – знаками пояснил что владельцы виллы дали ему отдельное задание по продажам оливкового масла в амфорах в городе и человек сильно занят.
Не успели начать разговора, как в городе началось странное оживление. Бежали женщины с криками и плачем, роняя вещи с корзин и нередко падая на мостовую.
Весело неслись дети что-то выкрикивая, мужчины хватали вещи или надевали кожаные жилеты и тащили из домов топоры или мечи.
–Ланги... Ломбадо... лангобари... – неслось со всех сторон, из каждой улочки и буквально каждого, как казалось Лихотатьеву, дома.
Близко забил в набат колокол церквушки. Стража у дома, где ждали четверо прибывших, засуетилась и стала что-то кричать бойцам что привели Сергея в город.
Как заметил сам пленник, при словах о странном “лангобари” – его сопровождающие как то быстро притихли и стали рассматривать носки собственной обуви. Лица их покрылись красными пятнами и от былой уверенности не осталось и следа. Что-то совершенно напугало их.
На крики стражи у здания они лишь отмахнулись и хотя и достали собственные мечи из ножен, но идти к деревянным воротам в город, где сейчас начался беспорядочный перезвон металла и крики, переходящие, в пока что ещё редкие, вопли раненных – явно не спешили.
Грохот, потом снова и снова – после явственно слышимый хруст и вопли уже множества лиц. Бегущие с вытаращенными глазами постовые с ворот – у кого окровавленные одежды, кто бежит без оружия, просто с глаз долой.
Пара охранников виллы внезапно вскочили и понеслись в сторону центра города, в район где располагался рынок. Никто не подумал следить за Сергеем или что ему говорить – каждый сам за себя!
Пока Лихотатьев вставал с ног и пытался что узнать у старика пастуха, который сейчас дрожал как осенний лист на ветру, на улицу выскочил зашуганный торговец овощами с тележкой.
Его тут же сбили с ног, одним ударом в спину, словно бы ниоткуда появившиеся огромные люди в высоких шлемах, те самые “лангобари”.
Шлемы хулиганов были отчего то почти в два разы выше, вытянутее, наголовной защиты что использовали бойцы на вилле или в городке, словно бы они специально хотели подчеркнуть своё высокое положение или особый – громадный, рост в бою.
Вооружённые длинными мечами с тусклыми лезвиями, в полотняных рубахах почти до колен, всего двое из четвёрки заскочивших “лангобари” имели примитивные, покоцанные многочисленными ударами, кожаные жилеты – прочие обходились одними фирменными высокими шлемами, в качестве полноценной защиты в схватке.
Пара взмахов мечами и рыков, как у зверей – и торговец валится с воплем на собственный товар на тележке и уже больше не поднимается.
Выскочивший из здания, куда собирались сдать Сергея сопровождающие, мужчина – явно офицер, судя по одежде с дорогим плащом – даже не попытался сражаться, а пискнув, как маленький ребёнок, бросился было наутёк – но ему рассек голову, одним мощным замахом, самый высокий из напавших на город варваров.
Терять времени не хотелось: Лихотатьев молнией бросился к уже обирающей офицера паре бандитов и в прыжке, ударом ноги, свалил их друг на друга.
Тут же вскочил на ноги и схватив тележку, начал ею маневрировать толкая перед собой как таран: что бы прижать к стенам домов таращившихся на него в недоумении, оставшихся из нападавших.
Казалось, что они принимают, оказывающего им неожиданное сопротивление человека – за бешеного или сумасшедшего, настолько застигнутыми врасплох, атакой тележкой, оказались враги.
Первого, удалось с разгона придавить к стене – так что у него что-то хрустнуло в организме и он взвыл, резко и протяжно. Потом перегнулся вдвое и свалился сверху на тело убитого ранее торговца овощами.
Второй, из стоявших у дома варваров, успел поднять вверх руку с мечом, но в тесноте улочки и маневрирующей повозки с овощами Лихотатьев схватил кисть противника, державшую оружие, обеими руками и сдавил, с выкрутом влево, что было сил.
Визг последнего и дёргание как в припадке. Кисть, скорее всего, была сломана в нескольких местах. Тонкие кости пальцев не выдержали первыми “краба” ССОшника.
Рёв сзади и испуганные крики старика пастуха, заставили Сергея быстро обернуться – на него неслись сбитые им ранее с ног бойцы в кожаных жилетах, скорее всего старшие в отряде нападавших.
Рывок на себя воющего бойца со сломанной кистью, бросок через плечо в сторону бегущих – прямо им под ноги.
Ещё секунда и Лихотатьев перескочил тележку с другой стороны и подобрав, с каменной мостовой улочки, брошенное придавленным тележкой врагом оружие, начал изображать какие пируэты из фильмов про ниндзя, махая мечом в воздухе и пытаясь взмахами создать “мельницу”. Кистевое владение холодным оружием, махи шашкой донцов – всё что видел подобное за свою жизнь.
Будь у него в руках кортик, малая инженерная лопатка, а ещё лучше “Калаш”, вопросов не возникало – но драться с бойцами умеющими правильно владеть мечом – на мечах, при том что данное оружие тебе совершено не знакомо – это был полный бред.
Следовало как то оторваться от наседавшей пары и сваливать прочь, возможно повторить забег стражников виллы куда в центр городка и там отсидеться, или отбежаться...
Времени рассусоливать уже не было: сперва “жилетники” остановились как вкопанные и только таращились, на прыгающего перед ними с цирковым номером, человека, но было очевидным что скоро они обойдут с двух сторон препятствие и положение Сергея сильно осложнится.
Мысль пришла на третьем “порубе” воздуха неудобным мечом: короткий взгляд на тележку с овощами, определение расстояние до тыквы и бросок её ногой, не удар, а скорее чем то напоминающее футбольный подброс мяча в движение – тыква летит в голову ближайшего к тележке лангобарда и он, уворачиваясь от неё – быстро отступает назад и падает, подскользнувшись в луже крови ранее убитого им же офицера.
Шанс! В этот самый момент старик-пастух, из-за которого Серёга и впутался в историю, что-то начав привычно орать брызжа слюной про “барбарору” – бросил острую палку прямо в голову в высоком шлеме оставшегося на ногах второго варвара.
Тот получил болезненный тычок в лицо и рассвирепев – совершенно позабыл о Сергее, развернулся что бы прикончить стоявшего в садике у бассейна с зеленоватой протухшей водой старикана – этого времени, не более секунды, оказалось достаточным: враг отвлёкся и посему мёртв!
Быстрый штыковой удар-выпад мечом, в горло варвара ,на растяжке чуть не шпагатом. Лангобард ещё не был убит, однако прилично ранен и хрипя, держась левой рукой за горло из которого вылетали розово-алые хлопья слюны и крови – медленно оседал на камень мостовой.
Новый добивающий удар, на этот раз рубящий по шее и осевший варвар совершенно затих. Шею Лихотатьев ему не перерубил, но потому как обвисла на коже и мясе голова, складывалось впечатление что шейные позвонки сломаны.
Уже поднялся на ноги второй из “жилетников”, однако не решался напасть на Сергея, он был откровенно напуган тем что трое его товарищей уже мертвы или ранены и подумывал что бы предпринять.
Старик пастух затопал ногами и резко, что было мощи лёгких, заорал на него. Лангобард развернулся и помчал изо всех сил за угол, не собираясь продолжать схватку.
За ним стартовали и пастух с Сергеем. Плана не было, просто после первой опасности следовало как определиться с новым планом как выбраться прочь из городка что подвергся неожиданному захвату, а судя по тому что банда варваров уже внутри города – конец поселения не за горами.
Стража и горожане, даже вооружённые – скорее разбегались прочь, как куропатки от ястреба. То, как глупо погиб офицер, “коллега” – Лихотатьев всё ещё отчётливо помнил.
Выскочили на площадь с двумя трёхэтажными зданиями и подмостками, то ли для торговли рабами – то ли для выступления магистратов города.
Там, три десятка бойцов в высоких шлемах избивали сотню мужчин и женщин, вытаскивали себе из толпы понравившихся самок или резали, на глазах у детей, родителей.
Было кинувшийся хоть чем помочь Лихотатьев был остановлен криком старика – тот указывал рукой на башню у западных городских ворот: через них, на коне, въезжал видимо лидер или какой вождь банды лангобардов, прочие шли в пешем порядке и в отличие от тех кто сейчас громил поселение, насиловал или грабил – бойцы вокруг лидера были в кольчугах и вооруженны как мечами так и топорами.
Понты спецназовские понтами, но два десятка обыкновенных “пехов”, в шлемах и рубахах и десяток в кольчугах “телохранителей” вождя – заставили Сергея отказаться от плана сыграть в Конана-варвара и трезво оценив свои силы, начать тактическое отступление.
Пастух служил проводником: периодически натыкались на группы, по двое или трое лангобардов что куражились над испуганными горожанами, но те либо не обращали внимание на пару беглецов, либо, в случае если таки рыпались – быстро получали удар в прыжке в грудину и добивающий удар мечом по шее.
Реакции и подготовка Лихотатьева совершенно точно были повыше чем у носителей “рубах и высоких шлемов”.
В городке была бойня: стража, так лихо впускавшая их в город – не продержалась и четверти часа при штурме, а потом просто разбегалась вместе с жителями в поисках убежища в домах или на дне колодцев. Бойцами они были хреноватенькими.
Никаких построений, что бы перегородить “стеной щитов” улицы, довольно узкие во многих местах, выдержать правильным строем первую атаку и отодвинуть противника – никто не предпринимал.
Паника. Крики о помощи или боли. Гогот победителей и стоны проигравших.
Вышли через заброшенную малозаметную калитку в городских стенах. На ней никого не было и Сергей без особых проблем сбил цепь, что запирала двери калитки ржавым подобием болта.
Выскочили на поля, в сотне метров от города и стали, полуприсядью, красться в сторону низины.
Там, по следам козьей тропы, пастух направился на юг и около часа они не разговаривали, лишь быстрым шагом удалялись прочь от разгромленного городка, да крутили головами во все стороны – прислушиваясь нет ли погони или не идёт какой отряд лангобардов возле них.
На привале, внутри разросшегося высоченного кустарника, что развился в полноценный оазис вокруг трёх туй – влезшая внутрь его пара беглецов немного разговорилась.
Точнее старик хохотал и обнимал Сергей, что-то тараторил на своём и постоянно повторял слово “нумерос” – указывая пальцами на своего товарища.
Полчаса подобной беседы в стиле Робинзона и Пятницы всё же немного прояснили ситуацию: старик считал что Сергею не стоит возвращаться на виллу, а необходимо идти сразу в столицу экзархата, Равенну, что располагается между болот примерно в сутках пути отсюда на восход солнца.
Там нужны подобные солдаты для личной гвардии экзарха и его отрядов, которых пастух и именовал “нумеро-нумерос”.
Сперва Лихотатьев лишь качал головой и улыбался. Однако вскоре понял что собеседник прав: необходимо было как то обживаться в данном мире, где бы и как он не оказался – зачем возвращаться на виллу – ждать что и её захватят как городок? Там защиты не было, да и объясниться почему они со стариком выбрались и где стражники что сопровождали пленника в город – та ещё морока.
В столице экзархата могли быть войска стены получше – какая-никакая безопасность и главное: по словам старика там ценят людей военной профессии, с опытом – возможно удастся поступить на службу экзарху или богатому негоцианту, а это хлеб с маслом.
А жрать, после нервотрёпки утреннего перехода, драки в городе со странными отморозками в высоких шлемах и побега по низинам между холмов, ой как хотелось.