На фото: преподобный Гавриил (Ургебадзе)

Представьте себе картину: за рулем советского трехколесного мотоцикла сидит милиционер в форме, а рядом в коляске наш маленький отец Гавриил. Он встал, взял крест и громко, пока мотоциклет катился по центру Тбилиси, проповедовал о Боге, осенял прохожих крестом и благословлял их.

Рассказчик:

Митрополит Боржомский и Бакурианский Серафим (Джоджуа, род. 1961) – архиерей Грузинской Православной Церкви. Выпускник архитектурного факультета Тбилисской академии художеств (1990). В 1991 году ушел послушником в монастырь и был пострижен в монашество. Хиротонисан в епископа Боржомского в 1995 году, с 2009 года – митрополит. Награжден орденом святого Георгия.

Невысокий согбенный старичок, громогласный, в развевающейся мантии, с горлышком разбитого керамического кувшина на веревочке. Кто-то считает его пьяницей, безбожником, блудником. Кто-то, напротив, – святым. Он сам не обращает на это внимания. Вся его юродивая жизнь – поиск гибнущих душ и спасение их. Он заходит в пивной бар и через это горлышко высматривает, кому особенно тяжело, кто пришел сюда, чтобы вином залить свое горе и отчаяние.

О грузинском старце Гаврииле вспоминают знавший его при жизни митрополит Боржомский и Бакурианский Серафим, а также Зураб Георгиевич Варази и монахиня Анастасия.

 

Проповедь из коляски МИЛИЦЕЙСКОГО МОТОЦИКЛА

Митрополит Серафим: Мы познакомились с ним в 1989–1990 годах, когда я и мои друзья делали первые шаги к вере. Мы сразу поняли, что перед нами неординарный человек, и спросили: «Кто это?» Нам ответили: «Старец Гавриил, юродивый». Слова «юродивый» я тогда не знал. Когда мы встретили старца во второй раз, то поймали на себе его пристальный взгляд, услышали необычные слова… даже не юмор, а какое-то непонятное шутовство.

Отец Гавриил был невысокого роста, согбенный, в развевавшейся мантии, имел непонятную походку и слишком громкий голос, не соответствовавший правилам приличия и атмосфере церковной тишины. Его, как и других юродивых, было трудно сразу распознать. Иногда батюшка выносил гроб, ложился в него и из него пел грузинские народные или полуоперные песни. Проходившие мимо люди думали, что он сумасшедший. Какой нормальный человек во дворе монастыря будет распевать песни, лежа в гробу?! Некоторые считали отца Гавриила пьяницей, безбожником, блудником, а отец Гавриил всегда радовался, что подвергается клевете.

Святые отцы Церкви, в том числе преподобный Серафим Саровский, говорят, что юродство – наисложнейший путь. Из десяти юродивых девять – не от Бога, и нужна глубина духовного зрения, чтобы понять, что перед тобой именно юродивый, а не человек, пребывающий в состоянии прелести.

Главная черта отца Гавриила – его огромная любовь к каждому, только зачастую она выражалась в странной, юродивой форме. Он, например, мог зайти в пивной бар и там проповедовать (я сам не раз был этому свидетелем). Он чувствовал, кому было особенно тяжело, и подходил именно к нему, он знал, что этот человек пришел сюда, чтобы вином залить свое горе и отчаяние. Батюшка носил с собой горлышко от разбитого керамического кувшина на веревочке. В пивбаре он демонстративно становился посередине, и через это горлышко, как через бинокль, обводил взглядом зал, высматривая, к кому подойти. Он выбирал столик, за которым сидел тот, кому он был нужен, бесцеремонно подходил, садился и начинал разговаривать. Шутя, не шутя, иногда грозно, иногда пел. Но когда он выходил, как правило, люди окружали его, просили благословения, целовали, становились перед ним на колени – большинство понимало, что перед ними не простой человек. Из этих злачных мест он вытаскивал души пьяниц, тех, кто становился на путь погибели. Вся его юродивая жизнь – это поиск с помощью горлышка-бинокля гибнущих душ людей и спасение их.

Мне кажется, заслуга и подвиг отца Гавриила – в том, что он, начиная с 1960-х годов, когда невозможно было публично говорить о Боге, нашел действенную форму проповеди. Как-то на улице его задержала милиция, что он там говорил, я не знаю. Может, и пел, а может, и в рясе расхаживал по центральному проспекту Тбилиси. Его арестовал милиционер и повез в отделение. И представьте себе картину: за рулем советского трехколесного мотоцикла сидит милиционер в форме, а рядом в коляске наш маленький отец Гавриил. Он встал, взял крест и громко, пока мотоциклет катился по центру города, проповедовал о Боге, осенял прохожих крестом и благословлял их.

Отец Гавриил иногда становился прямо посреди дороги, раскрывал руки, и водитель останавливался, выходил, брал благословение. Даже те, кто не ходил в церковь, осуждал Церковь и священников, чувствовали к нему любовь и расположение. Почему? Он был «их». Другие требовали соблюдения правил благочестия, а этот вел себя иначе – мог и спеть, и пошутить, он был «свой», родной батюшка, который странными, юродивыми сетями затаскивал их в любовь свою, в любовь Христову.

Зураб Варази [150]Зураб Георгиевич Варази (род. 1952), хирург, лечащий врач старца Гавриила.
: Отец Гавриил нам рассказывал, что в 1960-е годы, во времена гонений на

Церковь, на праздничной демонстрации он поджег большой портрет Ленина со словами: «Господи Иисусе Христе, я иду к Тебе!» Этот огромный плакат смяли и начали топтать, чтобы потушить, но все равно не могли погасить пламя. «А я радовался, что они его топтали, – вспоминал старец. – Поймали меня, доставили в милицию, раздели, отобрали иконы. Сижу я в комнате, захотел помолиться. Вижу в углу веник. Поломал его, маленькой ниточкой перевязал и сделал крест, поставил в углу, молюсь. Надзиратель в глазок увидел это, зашел ко мне и отнял мой крест. Я рассердился, встал у стены вот так: „Я сам крест!" А он спрашивает: „Ты что, помешался?" Отвезли меня в психиатрическую больницу. Пришли санитары, чтобы побрить меня и остричь. А я говорю: „Я монах, меня стричь нельзя". – „Нет, ты враг народа, мы тебя острижем!" Взял один машинку, подошел ко мне. Я взмолился: „Матушка Богородица, как Тебе угодно, пускай так и будет". Вдруг у этого человека отнялась рука. Другой санитар решил помочь: „Сейчас я его остригу!" – нагнулся за машинкой, так и остался – разогнуться не в силах! А я остался с бородой».

Митрополит Серафим: Случай с портретом Ленина мгновенно долетел до Москвы, и из Политбюро был получен приказ о расстреле отца Гавриила. Отец Гавриил молился Божией Матери, и Она явилась ему. Расстрел был заменен на

сумасшедший дом. В сумасшедшем доме старца пытали. Наш митрополит Фаддей Тианетский свидетельствовал, что однажды главврач психиатрической больницы принес молоток, большой гвоздь и стал вбивать его в колено отца Гавриила, чтобы тот отрекся от Бога. Но он не отрекся! Вот какое исповедничество! А мы видели только его юродство, слышали его песенки. Его собственный рассказ об этом событии напоминал скорее сцену из КВН, чем рассказ о подвиге.

 

«Какие мы птички, такая у нас и клетка»

Монахиня Анастасия [151]Монахиня Анастасия (Гелашвили, род. 1964), выпускница богословского факультета Афинского университета, сотрудница Грузинской Патриархии. В 1987 г. ушла из мира, в разные годы подвизалась в разных монастырях – Самтавро в Мцхете, Крестовом в Иерусалиме, а также в Греции.
: Мы с матушкой Феодорой, нынешней игуменией монастыря равноапостольной Нины в Бодбе, были первыми послушницами отца Гавриила. Он произвел на нас такое впечатление, что мы слушались только его, буквально следовали за ним по пятам, хотя уже жили в монастыре, где был свой устав и настоятель. Так что мы оказались такими послушницами-непослушницами. Отец Гавриил смирял нас и смирил, как смог. Был случай, когда сила веры и духа отца Гавриила заставила нас просить милостыню с протянутой рукой тогда, когда нас, коренных жителей Тбилиси, все узнавали, но делали мы это не задумываясь, без колебаний.

Митрополит Серафим: Мне вспоминается случай, произошедший в одном русском монастыре незадолго до революции. В храм со сквернословиями вошел юродивый, монахи тотчас вывели его вон. Верующие были смущены: как он в Божием храме посмел произносить такие богохульные речи! Но очень скоро наступил 1917 год, и в тот же храм вошли большевики, именно с теми словами, которые тогда предрек юродивый. Отец Гавриил тоже иногда произносил вслух слова, приходившие на ум другому человеку (кстати, я с первой встречи даже боялся думать при нем о чем-то не духовном!). Он не сквернословил, но мог сказать такое, что вовсе не подобало лицу духовному. И люди понимали, что он читает их мысли и видит их поступки. Как-то отец Гавриил сидел во дворе церкви в Тбилиси. Служба уже началась, когда во двор храма впопыхах вбежала женщина. Отец Гавриил видел ее впервые, но очень громко назвал ее по имени – то ли Ирина, то ли Марина – и спросил: «Почему ты опаздываешь? Зачем ты вступила в спор с этим молодым человеком?» Оказалось, она опоздала из-за того, что по дороге в автобусе встретила иеговиста и поспорила с ним. Так отец Гавриил обличил ее в том, что свое время, свои духовные и физические силы она напрасно отдала этому юноше, который все равно ничего не понял и только хотел ее переспорить. А она из-за этого не только опоздала на службу, но и влетела во двор храма впопыхах, без надлежащего духовного настроения.

Зураб Варази: Однажды я спросил отца Гавриила:

– Отче, вот Вы произносите молитву за правительство. А если я, допустим, не люблю президента, моя молитва ведь неискренняя получается?!

Он улыбнулся:

– Кто самый маленький и самый любимый у вас дома?

Я ответил:

– Мой сын Николай.

– Ты за своего Николая молишься?

– Да.

– А кроме Николая, кто есть еще любимый у вас дома?

– Родители.

– За них тоже молишься?

– Да.

– Вокруг вас живут, наверное, соседи? И за них просим Бога?

– Да.

– А в городе есть люди, добрые и недобрые? Мы должны же просить, чтобы недобрые стали добрыми?!

– Да, – отвечаю.

– Ну как тебе не стыдно?! За всю страну молишься, и за одного президента помолиться не хочешь?! Всегда искренней будет такая молитва: «Пусть Бог наполнит его сердце добром, а голову мудростью». Так молитесь, и будет мудрым и добрым ваш президент. Ведь вы всегда хотите, чтобы вашим правителем была царица Тамара, а вашим священником – святитель Николай. Нет, какие мы птички, такая у нас клетка! Искренне молитесь Богу, и Он подаст вам все самое хорошее!

Монахиня Анастасия: Он всегда говорил, что самое главное – человек, надо просто любить человека. Неважно, мусульманин он или католик. Отец Гавриил любил каждого. Как-то священник, который навещал заключенных, спросил его, можно ли причастить такого-то. И отец Гавриил ответил: «Причащать надо всех. Те, кто в тюрьме, они страдают. Причащать или не причащать – не тебе судить! Это не твоя Плоть и Кровь. Ты не имеешь права дать Ее или не дать. Люди сами открывают свое сердце Богу и сами ответственны перед Ним и перед своей совестью, когда решают принять Христа». Он не любил фальшь. Он не любил слов ради слов и очень ценил в людях искренность.

Митрополит Серафим: Когда он чувствовал, что идет очень гордый человек, желая смирить его, мог закричать: «Стань на колени!» Как-то в 1992 году мы стояли во дворе Светицховели: старец, две бабушки, одна – грузинка, другая – русская, и я. И вот одна из бабушек начала хвалить отца Гавриила, да так приторно, что я, молодой иеродиакон, повернулся к ней и, желая прекратить эту сахарную похвальбу, сказал: «Отец Гавриил, что она говорит? Разве она не знает, что ты самый грешный человек на земле?!» Бабушка от удивления разинула рот и ждет, что сейчас отец Гавриил меня стукнет посохом по голове. Но он посмотрел на меня, улыбнулся: «Смотри, какой язык!» И этим смирил и меня, и бабушку, и тем более, прежде всего, – себя самого.

Монахиня Анастасия: Как-то в Самтавров Страстную Пятницу вынесли Плащаницу и читали молитвы. Зашел отец Гавриил и закричал: «Как вы плачете по Господу? Разве это плач? Это не плач!» И, упав на колени, зарыдал перед Плащаницей, словно перед ним лежал Сам Христос. Его плач произвел на всех колоссальное впечатление! Но он не был театральным – стенала и вопияла душа отца Гавриила.

Иногда батюшка прямо во время службы, если ему что-то не нравилось, мог начать кувыркаться на полу. Как это: 70-летний старец кувыркается на каменном полу церкви! Представляете, что думали люди?!

Митрополит Серафим: Мои друзья рассказали мне, как однажды, на следующий день после такого «кувыркания», они стояли у входа в монастырь и обсуждали и даже осуждали отца Гавриила за это. Вдруг останавливается машина, из нее выходит отец Гавриил (он откуда-то возвращался в монастырь). «Мы замолчали. Отец Гавриил подошел не спеша, наклонил голову и говорит: „Что, меня осуждаете?" Мы сразу поняли, что отец Гавриил знает все наши мысли и слова».

 

«Главное, сынок, любовь»

Митрополит Серафим: Однажды мы с батюшкой стояли рядом и разговаривали. К нам подошел юноша, который был наслышан об отце Гаврииле и искал его. Догадавшись, что отец Гавриил – не я, он посмотрел на старца: «Отец Гавриил, это ты?» Тот ответил: «Да, я». – «Я пришел к тебе, потому что я очень грешный. Я хочу тебе сказать…» Отец Гавриил не дал ему закончить: «Я знаю, что ты сделал и прощаю тебя, но пойди к священнику, исповедуйся, причастись, и то, что ты сделал, не повторяй больше» (отец Гавриил через откровение узнал о его грехе). Юноша упал на колени, поцеловал старца и встал. «Запомни, сынок, самое главное – любовь», – добавил батюшка. Юноша ушел. А ровно через секунду батюшка распевал свои песенки. Вот важная отличительная черта истинного юродства: ложный юродивый ведет людей к себе, а истинный – к Богу. Поэтому отец Гавриил, будучи в то время еще не рукоположен, и послал юношу к священнику: по церковному канону путь каждого человека лежит, может быть, и через грешного, но священника, который совершает при содействии Святого Духа Таинство Исповеди, принимает твое покаяние и причащает Святых Христовых Таин.

Помню, в 1993 году пришел к старцу молодой украинский батюшка. Старец принял его в своей маленькой башне. Что там было, какие песни отец Гавриил ему пел, не знаю, долго отец Р. не выходил, но, в конце концов, когда наш грузинский священник зашел туда, он увидел картину: сидит отец Гавриил, перед ним на коленях, снявши с себя священнический крест, плачет отец Р.: «Недостоин я священства!» Так подействовало на него общение со старцем Гавриилом, что он почувствовал свое недостоинство быть священнослужителем и глубоко каялся.

Зураб Варази: Я всегда думал, что отец Гавриил имел духовное образование – такой мудрец он был! На самом же деле он не окончил и пяти классов – откуда он все знал?! Однажды он беседовал с нами, и мы даже немного веселились. Вдруг он замер, воздел в молитве руки перед иконой Спасителя, его лик преобразился. Мне показалось, что он не здесь. Я спросил матушку: «Что с ним?» – «Тихо, молчи!» – предупредила она. Старец неподвижно стоял минут пятнадцать, глядя на икону, потом сложил крестообразно руки и произнес: «Господь грядет! Весь космос дрожит перед Ним! Материальная жизнь кончается! Люди думают, что все эти „трали-вали, тайрам-байрам“ так и будут длиться бесконечно. Нет, скоро все закончится! И вы этому окажетесь свидетелями!» Мы испугались: «Что такое увидел старец?» А он продолжил: «Главное – исполнять Божии заповеди. Любите друг друга, любите ближнего! А я вашу любовь донесу до Бога».

Митрополит Серафим: Я, грешный, удостоился того, что он подарил мне свою мантию на постриг. И меня, молодого послушника, в 1992 году постригали в его мантии. Почему? Мы искали мантию, а мантий нигде не было. Время такое тогда было – гражданская война, экономические неурядицы… Матушки из Самтавро отыскали для меня все, кроме мантии, и я уже собирался уходить. Рядом стоял отец Гавриил. «Одну минуту», – сказал он. Зашел в свою келью и вернулся с новой мантией. У него их было две – старая, в которой он катался по полу, и другая, новая, «гробовая». У нас на почетном месте она в соборе в Боржоми сейчас выставлена, люди к ней подходят и с благоговением молятся старцу Гавриилу.

Митрополит Боржомский и Бакурианский Серафим (Джоджуа)

Он очень любил нашего Патриарха Илию. Помню – я тогда еще был мирянином, – мы в Сиони стояли и ждали Патриарха. Раздался колокольный звон, заходит отец Гавриил и своим зычным голосом, воздев руки, возглашает: «Идет Католикос». Потом еще сильнее: «Идет Католикос!» Это так на всех подействовало, что многие опустились на колени. В ту минуту он дал нам почувствовать, что мы без должного чувства ожидаем Патриарха. Не так должно ожидать Первосвятителя, а со страхом, трепетом и любовью.

Зураб Варази: Однажды утром у меня поднялось высокое давление и болело сердце. Когда боль прошла, я поехал к батюшке. Он посмотрел на меня и говорит: «Все вы, люди, боитесь смерти! Смерть – это ничего, это только мгновение, переход в новую жизнь. Человек даже не успеет закрыть глаза, как откроются очи духовные – он увидит свое тело и подумает: и зачем в него влезать обратно? Так хорошо без этого тела!» Я ответил: «Батюшка, столько видел я смертей в своей жизни, что у меня вообще пропал страх смерти». Он улыбнулся мне и говорит: «А ты знаешь, что одной ногой ты уже там?» Я вздрогнул: «Разве Вы что-то заметили?» – «Вот видишь, ты уже испугался! – улыбнулся он. И продолжил: – Человек, сотворивший добро, делает шаг навстречу Богу, а тот, кто поступает недобро, отступает вниз. Всю жизнь мы поднимаемся и спускаемся. Живите так, чтобы подниматься и подниматься ближе к Богу».

 

«Странный я, странный»

Зураб Варази: За несколько дней до кончины отца Гавриила я принял решение взять у него кровь для анализов. Когда я попросил его об этом, батюшка ответил: «Зачем тебе кровь?» Я объяснил, что необходимо проверить гемоглобин, функцию печени и т. д. «Не нужно! Меня эти ваши „гемоглобины" не интересуют!» Я погладил его по руке и сказал: «Отец Гавриил, если что-нибудь с вами случится, Бог меня накажет. Давайте так сделаем, чтобы Бог меня не наказал». – «Ой, чтобы Бог тебя не наказал, бери, пожалуйста, сколько ты хочешь!» Я взял кровь, не подозревая, что это станет началом чуда.

В обыкновенную пробирку мы поместили 10 мл крови. Мой коллега сел в машину и отправился в Тбилиси. В пути пробирка упала, пробка откупорилась, и кровь вытекла, осталось всего 2 мл. В лаборатории меня успокоили, что этого вполне достаточно, и сделали анализ.

На другой день у отца Гавриила произошло защемление паховой грыжи, я ее вправил, но защемление повторилось. Мы упрашивали батюшку сделать операцию, но он отказывался: «С двенадцати лет я иду за Тобой, Господи, я устал! Забери мою душу грешную, больше я не могу!» – «Батюшка! Мы все принесем сюда, в келью, и я прямо здесь сделаю вам операцию». – «Нет! Спасибо тебе за все, я монах, нечего мне больше здесь делать». Я удалился с тяжелыми мыслями: ведь когда прекращаешь жизнь человека путем эвтаназии, это страшный грех, а когда ты человеку не помогаешь, это та же эвтаназия. В тревоге я приехал к Святейшему Патриарху Илие. Он меня подробно обо всем расспросил и благословил: «Он сам сказал „я устал, Господи". Так что вам за все большое спасибо, не переживайте, вы свое дело сделали. Монахам насильно ничего нельзя делать. На все воля Божия».

Вскоре меня вызывают: «Отец Гавриил в тяжелом состоянии». Когда я приехал, он лежал и смотрел на икону святителя Николая Чудотворца, не сводя с нее глаз и не моргая. Я спросил: «Вас что-то беспокоит?» Батюшка глазами показал, мол, не мешай. Вечером, около половины десятого, прибыл владыка Даниил (Датуашвили)и прочитал молитву на исход души. Как только молитва окончилась, отец Гавриил улыбнулся, по его телу пошла дрожь, и сердце остановилось. Он ушел.

Спустя несколько лет мне звонит коллега: «У нас был ремонт, и я в столе нашел пробирку с кровью, которую мы взяли у отца Гавриила четыре года тому назад. Знаешь, эта кровь – как свежая!» Я говорю: «Срочно ко мне, давай посмотрим». Действительно, кровь выглядела свежей: не свернулась, не высохла, не разложилась. Я достал шприцом одну каплю, сделал мазок и отнес в лабораторию. Анализ показал: лейкоцитарная формула крови в норме! Когда мы сказали, что кровь четырехлетней давности, нам не поверили! Мы тоже не понимали, с чем мы столкнулись. Отнесли пробирку заведующей кафедрой патологической анатомией, она в недоумении развела руками: «Не знаю, в жизни такого не видала, о таком не читала. Сдайте мазок в Институт переливания крови, анонимно, пусть там посмотрят». Но и оттуда нам пришло то же заключение: «Все в норме, немного уменьшены размеры кровяных телец».

Я поехал к Святейшему: «Ваше Святейшество! Мы взяли кровь у отца Гавриила четыре года тому назад, а она до сих пор имеет такой состав, словно ее взяли вчера. Это чудо?» Наш Святейший никогда не спешит: «Давайте повременим с выводами, – сказал он, – Бог даст знать, что это такое. Кровь не выбрасывайте, предайте ее земле там, где покоится человек». Так мы закопали эту пробирку в могилу старца в монастыре Самтавро.

Митрополит Серафим: Слава Богу, что мы, те, кто был знаком с отцом Гавриилом, дождались радостной минуты его канонизации. Осуществилось пророчество, которое он сам произносил в шутливой форме: «Вы увидите, придет время, и на открытие могилы Гавриила соберется половина Грузии…» – и начинал петь. Действительно, люди не просто ждали, они требовали причисления старца к лику святых. Многие просто останавливали нас на улице или писали письма с просьбой как можно скорее канонизировать отца Гавриила. В Грузии не было семьи, где бы не хранилась фотография отца Гавриила. И я думаю, что та любовь, которую он оставил в нашем народе, – это основной итог его жизни.

Перед канонизацией старца Гавриила на заседании Синода в 2012 году высказывались сомнения, говорилось о ее преждевременности, так как со дня кончины батюшки прошло лишь 17 лет. Эта ситуация напоминала сложности с подготовкой к официальной канонизации преподобного Серафима Саровского в 1903 году. И как тогда царь Николай II, так сейчас Его Святейшество Католикос-Патриарх всея Грузии Илия II поставил точку в обсуждении этого вопроса.

Когда после заседания Синода, на котором совершилась канонизация, мы пришли на могилу старца Гавриила, мгновенно собралось множество людей. И я пошутил (отец Гавриил простил бы меня за это): «Какой он был странный при жизни, так странно и его прославление», – потому что было принято решение открыть могилу, а в Грузии ведь могилы не открывают, мощи святых хранятся под спудом. Поэтому я так сказал. Он и сам любил шутить: «Странный я, странный».

После кончины старца просто хлынул поток чудотворений. Нас часто спрашивали, от Бога эти чудеса или нет, и мы отвечали (а сейчас отвечаем тем более уверенно), что такое изобилие чудес – это от Бога. Чудеса не от Бога – они временные: после испытания временем ложные «чудеса» оказываются пустым звуком. А на могиле отца Гавриила вот уже 17 лет не перестают происходить исцеления детей и взрослых. Еще очень важно то, что исцелить может и гуру, но истинное исцеление всегда ведет к Богу: происходит духовное исцеление через покаяние за грехи и вступление на верный, смиренный путь навстречу Христу. Именно такое исцеление давал и дает людям старец Гавриил.

Конечно, его присутствие несомненно и в моей жизни. И когда я проезжаю мимо Мцхеты, то всегда вспоминаю, что там лежит наш отец Гавриил. Это значит, что он жив. А особенно вспоминаю, когда плохо становится, когда беда придет…

Зураб Варази: Я каждую минуту чувствую, что он мне близок. Когда у меня случается беда, я сразу его призываю. Вплоть до мелочей: однажды у меня сломалась машина, мотор заглох в каком-то безлюдном месте, я был в отчаянии и не знал, как доберусь до дома. Смотрю: на сидении календарь с портретом старца, и батюшка улыбается мне. Я взмолился: «Отец Гавриил, помоги!» Вдруг откуда не возьмись «мерседес», из него выходит человек. «Я вам помогу», – говорит, и на буксире довез меня до дома. Так ведь само собой не бывает, чтобы водитель «мерседеса» остановился, залез под чужой «запорожец», да еще и домой доставил!

Митрополит Серафим: Отец Гавриил был посланником Бога иверскому народу и Иверии. Теперь, когда Церковь свободна, проповедь через юродство уже не нужна. Но в те времена его личность и его поступки были своевременны.

Житие отца Гавриила переведено на русский и на английский языки, готовится греческое издание. Я надеюсь, что Господь молитвами отца Гавриила исполнит и ваши чаяния, исцелит скорби, недомогания, болезни. Батюшка любил русский народ. И я думаю, что его молитвами Господь откроет дорогу, и многие паломники из России посетят Грузию, помолятся у грузинских святынь, придут на могилку к старцу Гавриилу. Я желаю всем нам единения двух братских народов – русского и грузинского. Так желал наш любимый, маленький и уже великий отец Гавриил.