Детектив ценил полезных людей. Он старался окружать себя теми, кто принимал его правила игры и приносил желаемые результаты, в противном случае времени на отношения не тратил. Несмотря на заслуженное уважение коллег и популярность, которую раздула для него пресса, ни один человек не смог бы похвастаться тем, что знаком с настоящим Александром Кроули. Детектив славился суровым нравом и расчётливостью, за что, вероятно, и был обречён на постоянное одиночество. Словно ехидна, этот мужчина выбрасывал игры всякий раз, когда кто-нибудь пытался преодолеть дистанцию и сломать преграду. Александр никого к себе не подпускал.

Никого, кроме Виктории Морреаф. К ней он обратился за помощью, будучи уверенным, что бессмертная воспользуется всеми своими связями, чтобы его защитить. И кроме Сьюзен Лиллард, которая не отреклась от него даже после того, как Александр снял маску. Её мотивов он не понимал. И не хотел иметь дело с сильными благородными чувствами, которые ввергали в недоумение и причиняли массу неудобств… Сьюзен казалась нежной и ранимой. Каждый раз, когда над агентами нависала опасность, будь то угрозы международного преступника или преследование иллюминатов, Александр порывался встать между ними и коллегой. Он часто забывал, что правительство не просто так свело его с этой девушкой. За внешним слабосилием таились магнетическое упрямство, ум программиста и тяга к разного рода авантюрам, что, собственно, и стало причиной, по которой Сьюзен оказалась в Интерполе. Её не могли не заметить.

Александр тоже заметил. Поэтому и оставил при себе. Ведь не каждый способен в кратчайшие сроки изготовить новую программу по взлому систем. Сьюзен изготовила. Её математические таланты противоречили прелестям молодого тела и сверкающим глазам, в глубине которых с лёгкостью читалась жажда похвалы. С ребяческим волнением она следила за реакцией детектива, надеясь получить одобрительную улыбку или крохотный кивок. Александру стоило улыбнуться; в конце концов, это было бы правильно. Но его эгоистичная натура не пережила бы подобного акта благодеяния. Слишком долго Александр ограждал себя от слабостей, чтобы в один миг сдаться на милость девушке. Не сказав ни слова, будто приняв её усилия как должное, он сел изучать программу.

Ему не хотелось брать чувства Сьюзен в расчёт, просто потому что он не просил влюбляться и никогда не ждал, что станет объектом воздыхания. Александру казалось вполне достаточным уже то, что он смог довериться ей — пожалуй, это было большее, что он когда-либо мог дать другому человеку. Своё доверие. Детектив вёл войну и проливал кровь. Каждую минуту его жизнь подвергалась опасности. Александр не хотел оставлять уязвимых мест и незалатанных углов. Неожиданное нападение на Сьюзен в Лионе в очередной раз напомнило, что следует всегда быть одному, иначе любой противник ухитрится отбить чечётку на его сердце. Также Александр ни за что бы не признался, какой потрясающий по силе экстаз он испытывал во время убийств. Это закаляло, пропастью ложилось между ним и окружающими. Извращённый ум, вероятно, заглушил голос похоти, поскольку в редких случаях Александр находил удовольствие в женщинах.

Детектив периодически бросал осторожные взгляды на шрам. Краснота сошла с щеки Сьюзен, но полоса по-прежнему виднелась, напоминая об иллюминатах. В глубине души Кроули радовался, что Виктория согласилась оказать им поддержку — себя он бы защитить смог, но не напарницу. Наёмники фрау за минувшие дни ликвидировали несколько киллеров, посланных за Сьюзен. Вальпургиевы адепты, как ветерок, дарили Александру успокоение.

Сьюзен, конечно, пыталась навести справки о Виктории Морреаф, но значимых успехов не добилась. О философском камне Александр рассказывать не собирался. Эта тайна принадлежала только ему. Кроули вполне устраивало, что его считали любовником Виктории — это не приносило работе ни вреда, ни пользы.

Пользу оказала программа. Словно инфекция, Александр проник в организм компании. Все данные «Walpurgis adherents» открывались ему, и в какое-то мгновение захотелось даже издать победный клич, но, ненароком поймав задумчивый взгляд Сьюзен, Кроули усмирил свою алчность и взялся за дело. По просьбе Виктории он искал крота, засевшего в её империи. Чтобы обнаружить предателя, фрау Морреаф пришлось прорывать подкоп в свой же дом. Александр склонился над монитором и чуть ли не упёрся в него носом, когда заметил, как поток информации совсем недавно сливался в неизвестном направлении. Кто-то из «Walpurgis adherents» передавал весьма любопытные документы… Права наследования, нотариальная доверенность на многие филиалы корпорации со всеми необходимыми подписями и соглашениями — всё это утекло в неизвестные руки. Пальцы постучали по клавишам, и система услужливо сдала предателя.

— Вот и всё, — детектив с облегчением накрыл ладонями лицо, понимая, что выполнил данное Виктории обещание.

— Что «всё»? — спросила Сьюзен, заходя ему за спину и вглядываясь в экран.

— «Всё» наступит для одной крысы, — Александр вытащил из кармана брюк телефон и набрал сообщение. — Причём прямо сегодня.

Виктория находилась в аэропорту, когда её мобильный известил об смс.

«Гарри Томпсон».

Кроули всё-таки удалось найти предателя.

Гарри Томпсон. Финансовый директор. Человек, которого она неоднократно приглашала под крышу своего дома.

И тот, кто знает, что компания перейдёт Мелькарту…

В зале аэропорта всегда было много людей: ждали рейса, чемоданы, близких. Никто не обратил внимания на женщину, которая внезапно застыла посреди толпы. Никто не увидел, как поджались её губы, как упала на лицо чёлка и спрятала вспыхнувшую в глазах ненависть. Рука, державшая телефон, опустилась.

От гнетущих мыслей Викторию отвлёк голос.

— Пойдём? — Сен-Жермен дотронулся до её плеча.

— Идите, — ответила она отрешённо. — У меня появились дела.

— Ладно. Не теряйтесь.

Он простоял рядом пару мгновений, полагая, что фрау Морреаф скажет несколько слов напоследок, но женщина упрямо смотрела вдаль. Подхватив сумку, Сен-Жермен бодро направился к выходу. Как только он скрылся из виду, Виктория написала детективу: «Я дам вам людей. Захватите крысу».

* * *

Гарри Томпсон выключил кран, вытер размякшее от горячей воды тело, обернул бёдра полотенцем и покинул ванную. Он намеревался выпить кофе, но до кухни не успел дойти. В кресле, закинув ногу на ногу, восседал незнакомец. Безупречно-белый костюм дорогого покроя, светлые волосы, создававшие контраст тёмным стрелам бровей, глаза цвета шоколада… Гарри Томпсон определённо прежде не встречал его. Мужчина находился в окружении пятерых бойцов в чёрных одеяниях. Их-то управляющий узнал моментально: это были наёмные убийцы «Walpurgis adherents».

— Какого чёрта? — удивлённо воскликнул он, поправляя полотенце. — Что вы здесь делаете?

— Собирайтесь, мистер Томпсон. Вы поедете с нами, — спокойно оповестил мужчина.

— Да кто вы такой?

— Меня зовут Александр Кроули.

Выражение лица управляющего резко изменилось. Детектив понял, его имя Томпсону уже попадалось.

— Я никуда не поеду, — уверенно заявил тот. — Вы хоть в курсе, кто я?

— Да, мы с Викторией уже в курсе всего, — ленивым тоном отозвался Кроули. — Одевайтесь. Не заставляйте нас ждать.

После этой реплики Гарри нечего было добавить.

Его заказала сама Виктория Морреаф.

Это означало, что игра окончена.

— Я сейчас вызову охрану! Не думайте, что сможете учинить беспредел здесь, в пентхаусе!

— Да не глупите вы.

Но Томпсон уже шёл к кнопке вызова.

Не дотянулся он каких-то пару шагов. Туловище пронзила острая боль. С криком, в котором звучало больше удивления, чем муки, Гарри повалился на пол.

— Не надо делать глупостей, — размеренно, словно напевая песенку, произнёс Александр. Агент в чёрном держал электрошокер.

— Ч-ч-что в-вы позволяете себе?

И тут же закричал во второй раз.

— Собирайтесь, — бросил Кроули. — Нас ждут.

* * *

Сквозь щели стен заброшенного завода прорывалось январское солнце. Двери со скрипом отворились, и вместе со сквозняком в глухое пустынное помещение проник Томпсон. Наспех одетый, взъерошенный, он выглядел откровенно жалко в сравнении с элегантным детективом, который подгонял его вперёд, к Виктории Морреаф. Запахнувшись в чёрное кашемировое пальто, она сидела на стуле в тени, там, до куда не добирались лучи. Кисти управляющего скрепили наручниками, избавляя от малейшего шанса выкрутиться.

Предателя резко опустили на колени перед фрау Морреаф.

Александр встал возле женщины и покровительственно положил руку на спинку стула. Бойцы заняли позиции по периметру.

Гарри не желал смотреть на неё. Виктория вытянула ногу и мысом сапога приподняла за подбородок голову мужчины, вынуждая показать глаза.

— И кому же вы сливали информацию, мистер Томпсон? — она задала вопрос, не повышая голоса, однако умудрённый опытом Кроули сумел уловить нотки ярости.

Гарри вряд ли бы признался сразу, но предупреждающий взгляд детектива не оставил ему выбора: мучиться от новых приступов боли было страшнее, чем ворочать языком.

— Его зовут Азраил Аллегретти, — надрывно откликнулся он.

— Профессор Болонского университета?

— Он не только профессор. Это очень богатый и умный человек…

— Когда вы познакомились?

— Во время кризиса. Аллегретти давал мне хорошие советы, как сохранить финансы компании. Вы тогда отметили мои успехи и назначили управляющим… Аллегретти сказал, что если я и дальше буду слушать его, то скоро займу ваше место. Я… я всегда об этом мечтал, — Томпсон пытался выискать на лице Виктории понимание. — Я восхищался вами, поверьте!

— Вы рассказали Аллегретти об оформлении прав на наследство?

— Да. Я не хотел, чтобы компания досталась другому…

— Вы доложили о моих планах сразу же после нашей встречи в Марокко, так? — Виктория подалась вперёд, к перепуганной крысе. — Когда я просила собрать документы для передачи акций на имя, которое не назвала.

— Я лишь не хотел выпускать ситуацию из-под контроля.

— Ваш дружок подумал, что речь идёт о Неми Ларсен! Он велел убить её!

— Я ничего об этом не знал! — воскликнул Томпсон в отчаянии.

— Мисс Ларсен многим мешала, — мрачно добавил Александр, но, поймав зловещий взгляд женщины, замолчал.

— Вчера я назвала имя, — продолжила фрау Морреаф. — Имя человека, которому достанется моя корпорация. Аллегретти оно известно?

— Мне очень жаль, — выдохнул Томпсон. — Я сообщил ему имя, как только получил бумаги. Имя Мелькарта Тессера.

Александр подумал, что Виктория сейчас убьёт этого идиота, и мысленно подготовился к созерцанию расправы, как внезапно помещение огласила телефонная трель. Гарри вздрогнул, почувствовав вибрацию у себя в кармане. Не желая растягивать момент, детектив подошёл к сжавшемуся в страхе Томпсону и вытащил мобильный.

— Написано «Трент», — прочитал Александр с экрана. — Кто такой Трент?

— Трент Гилл, мой помощник, — нетерпеливо пояснил Гарри.

— Возможно, он уже понял, что его начальник в заложниках, — Виктория не сводила с предателя тяжёлого взгляда. — Пусть ответит.

Кроули нажал на кнопку и поднёс трубку к уху Томпсона.

— Алло! — истерично выкрикнул он. — Трент, Трент, это ты?

— Какая жалость, — донеслось с той стороны. — Они тебя раскололи.

— Да…

— Я догадывался, что так будет.

— Они убьют меня! — Гарри едва не плакал. — Пожалуйста, пожалуйста, защитите!

— Ты хорошо справился со своей миссией. Не позорь себя перед смертью ещё больше. Попытайся хотя бы умереть с достоинством.

— Что вы такое говорите? Я… я работал на вас! Вы обещали!

— Передай трубочку Виктории.

— Похоже, это не Трент, — одними губами сказал Кроули, надеясь, что не будет услышан.

Гарри смолк, осознав абсолютную безвыходность своего положения.

Женщина быстро забрала у Кроули мобильный.

— Какая честь! — с вызовом ответила она.

— Виктория Морреаф, — раздался до тошноты знакомый голос. Вкрадчивый, игривый. Будто принадлежал хищнику, который собирался нанести последний удар.

— Джузеппе Бальзамо.

— Я удивлён вашей выдержке. Вы до сих пор не убили эту гадость.

— Не всё можно решить убийством.

— Только не нашу проблему.

— Верно.

— Пора поставить точку.

— Неужели это говорите вы? За прошедшие три столетия вы ставили одни запятые.

— На сей раз всё иначе. Обстановка уже не та. Вдобавок я получил отличный козырь!

— Не обманывайтесь, Совет не отменил приговора. Ваша судьба по-прежнему в их руках.

— Как знать, — чувствовалось, что Джузеппе улыбался. — Вы снова в Лондоне, Виктория? Честно говоря, не понимаю, чем вам так приглянулась Англия. Погода там просто отвратительная!

— О вкусах не спорят.

— Увы, это правда. Порой чувства не поддаются логике. Особенно любовь. Какими бы сильными мы не были, она всё равно доводит нас до могилы, — Бальзамо выдержал паузу, наслаждаясь смятением противника. — Сейчас я лечу в самолёте. Компанию мне составляет один интересный юноша. Ему двадцать лет, но не поверите, он уже столько сделал открытий! Мелькарт Тессера. Может, слышали о нём?

Викторию словно пронзило током. Она резко вскочила со стула, отпугнув детектива.

— Пять минут назад этот мальчик заявил, что любовь является измышлением, — между тем продолжил Джузеппе. — Смелое заявление, не считаете? Надо бы на практике проверить, вдруг это правда?

Виктория не могла подобрать слов. Она поняла, что Бальзамо имел в виду.

— У вас удивительный ученик. Смотрю на него и думаю: неужели такие, как он, действительно существуют?

— Решили его сделать орудием мести?

— Принцип Талиона: око за око, зуб за зуб. Вы многого меня лишили… чести, любви. Свободы… Благодаря вам я всё потерял. Но знаете, фрау Морреаф, — Джузеппе приторно вздохнул, — жизнь повторяет старые истории, только участвуют в них новые герои. Пришло время и вам платить по счетам.

— Чего вы хотите?

— Так быстро сдались? Выходит, я не ошибся, и Мелькарт действительно тот самый? Что ж, прекрасно. Я хочу… о, нет, я требую, чтобы вы открыли Совету свои истинные намерения. Только в этом случае я сохраню мальчику жизнь. Если вы откажитесь, я передам вашего ученика Совету сразу же после убийства Её Величества королевы Великобритании, и мы посмотрим, что с ним сделают бессмертные.

— Убийства королевы?

Кроули, услышав последнюю фразу Виктории, напрягся.

— Да, то самое, которое сегодня произойдёт. Вы же не думали всерьёз, что на ликвидации секты всё закончится? Кое-кто из сумасшедших остался, моя дорогая фрау, а мы оба знаем, безумие нельзя остановить. Оно вечно.

— И чем же сектанты могут навредить мне?

— Скорее, они уничтожат вашу репутацию. Томпсон не сказал, куда отправлял деньги «Walpurgis adherents»? Прямо в карман лорда Грэхема! — Джузеппе усмехнулся, понимая, что ловушка захлопнулась. — Получается, ваша организация оплачивает услуги наёмных убийц! Да, непростое охранное агентство…

— Шито белыми нитками.

— Неужели? После гибели королевы полиция возьмётся за заказчиков… то есть за вас. Томпсон проделал потрясающую работу!

— Решили вывалять в грязи моё имя?

— Не переживайте, преследованию вы не подвергнитесь. К тому времени Совет успеет с вами покончить. Если, конечно, вы всё же раскроете им свой секрет. Постарайтесь, Виктория! Будущее Мелькарта целиком и полностью зависит от вашего решения. Клянусь, если вы исчезнете, если не придёте к Совету, я отдам этого чудного мальчика на растерзание Неизвестным!

— А встретиться лицом к лицу не хочешь? — в ярости выпалила женщина. — Заглянуть в глаза своему врагу и положить конец?

— Срок двенадцать часов, — бесстрастно заявил Бальзамо. — Если через двенадцать часов газеты не огласят об уходе из жизни мецената, богатейшей особы двадцать первого века Виктории Морреаф — а такое известие бессмертные скормят общественности, дабы пресечь лишние вопросы — Мелькарт будет предан справедливому, высшему суду и приговорён к смерти.

— Каковы гарантии?

— Я оставлю себе этого маленького гения, если условия будут соблюдены. Я человек слова.

Связь прервалась.

Всё погрязло в глухую ослепляющую тьму. Кругом сгущались сумерки, перед глазами поплыл туман. Ноги подкосились, телефон выпал из руки. сознание захлестнула воронка. Ещё мгновение, и женщина бы упала, но чьи-то крепкие руки успели её подхватить. Виктория вздрогнула от прикосновения и увидела Кроули.

— Осторожнее, — промолвил он, помогая ей удержаться на ногах. — Мы ведь не хотим разбиться раньше времени?

* * *

Они сидели на пыльных ступенях, плечом к плечу, как настоящие старые друзья. Где-то в отдалении лежало тело Томпсона: Виктория свернула предателю шею, как только оправилась от потрясения. Наёмники грелись в машине в ожидании, что их позовут обратно под своды разрушенного завода и дадут новое задание. Александр, наконец, остался с фрау Морреаф наедине. Они многим могли бы поделиться друг с другом, но после звонка Виктория не сказала ни слова.

В проходах гулял ветер, за стенами слышалось его горестное завывание. Было достаточно холодно. изо рта валил седой пар, а обнажённая кожа рук покрылась краской. Александр взял ладони женщины в свои и принялся их растирать. Эти нежные манипуляции выдернули Викторию из прострации. она с удивлением воззрилась на детектива. Кроули в редких случаях притрагивался к ней. всегда отстранённый, вдруг пошёл на сближение.

— Петля затянулась, — обречённо прошептала Виктория. — Теперь будут давить, пока в последний раз не взбрыкну.

— Вы должны мне всё рассказать.

— Зачем? Кое-что вы и так поняли.

— Кто такой Мелькарт Тессера?

Александр заметил, что она избегала его взгляда. И это детективу не понравилось.

— Тот, кого я возжелала больше всего на свете, — послышался тихий ответ. — Мой ученик. Любовник. Наследник.

— Не слишком ли быстро нашли замену?

— Я задаю себе этот вопрос каждый день. В минуты слабости спрашиваю, правильно ли поступила. Но знаете, что меня уверяет в мысли окончательно? Что всё это бесполезно, Кроули. Сожаления бесполезны. И попытки предугадать тоже. Мы постоянно делаем выбор. Существует масса причин, почему в определённый момент вместо «нет» говорим «да». Я просто поверила в Мелькарта. Поверила, что он особенный. Что сумеет преодолеть все трудности, выдержит испытания. Что будет двигаться вперёд… так же как ползёт под обстрелом солдат, без ног, окровавленный, но с неистребимым желанием.

Виктория склонилась к плечу мужчины, как если бы хотела к нему прижаться, обнять крепкое и тёплое тело.

— Я познакомилась с Мелькартом в Риме ещё осенью. Он сидел за барной стойкой, согревался бокалом глинтвейна, а я украдкой за ним подглядывала. Что-то задело меня тогда. И вдруг он повернулся и назвал моё имя. Сказал, что видел моё лицо на старых архивных фотографиях. Этого мальчика интересовало бессмертие. Он искал любые данные о философском камне… а нашёл меня.

— И вы начали общаться?

— Не сразу. О Мелькарте я услышала лишь в ноябре. Вы знаете, я спонсирую многие археологические раскопки в Египте, стараюсь отслеживать судьбу каждого нового артефакта. О Мелькарте заговорили учёные. Этот мальчик обнаружил гробницу Себекнефруры самым удивительным образом: сыграл на скрипке. Его музыка отворила тысячелетнюю дверь. Я не могла не думать о нём… Всякий раз при виде Мелькарта моё сердце билось громко, словно у живого человека. Мелькарт делает меня такой — ужасно, чудовищно живой.

— Полагаете, Бальзамо не отпустит его?

— Я бы не отпустила, — Виктория слабо улыбнулась. — Мы оба не любим расставаться с игрушками.

— Так вот в чём дело? — Александр разочарованно покачал головой. — Двое бессмертных не хотят уступать друг другу. Идут на любые жертвы, через трупы перешагивают, лишь бы выяснить, кто кого в итоге перехитрит. Вы с Бальзамо похожи, я прав? Похожи куда больше, чем того хочется.

— Он всегда меня раздражал.

— Ну, да. Какой-то прохвост, странствующий авантюрист сумел достойно ответить на удар великой и могущественной Виктории Морреаф. С этого у вас началось?

— Бальзамо не попал ни в один из заготовленных капканов. Даже осмелился принять мой вызов. А ещё у него было то, о чём я всегда мечтала… — лицо женщины помрачнело. — Его любили. Любили истинно. Таким, каким он был. Ради этого безумца Лоренца Феличиане бросила всё, от семьи отказалась, титула, богатства. Шла на любые жертвы. На преступления соглашалась. Чем Бальзамо заслужил такую любовь? Я как будто в аду горела. Так сильно его ненавидела… всё, чего я хотела тогда — сгноить их проклятую любовь, очернить, разорвать в клочья.

— И вы сделали это?

— О, да. Я обманула Лоренцу. Вынудила её предать мужа. Бальзамо ничего не оставалось, кроме как похоронить любовь собственными руками. Я… я заставила его избавиться от того единственного, что желала получить.

Виктория подняла взгляд на мужчину. В какое-то мгновение ей показалось, что Александр пустится в обвинения, однако он вновь сумел её удивить, когда кивнул в ответ, давая понять, что считает эту подлость оправданной. Осуждение было естественной реакцией при столкновении с аморальным и мерзким, но Кроули видел другое — прежде всего победу, которая не могла быть хорошей или плохой; победа подразумевала проигравшего. Шахматы не учили жестокости, они воспевали стратегию. Чтобы достичь цели, кого-то приходилось убирать. Слабые противники не рисковали фигурами, глупцы не жалели их, а мудрые каждой отводили роль. Любовь тоже использовали как средство; если разбитое сердце открывало путь к поражению, ничто не мешало это сердце разбить. Ничто, кроме человечности.

— Да, Бальзамо вашего парня не отпустит, — сухо согласился Александр и тут же ощутил, как Виктория сжала его ладонь. — Из страха советник никудышный. Уже придумали, что будете делать?

— Вытащу Мелькарта.

— Но Мелькарт не единственная проблема. Я слышал что-то про королеву.

— Да, в ближайшие двенадцать часов её убьют, — Виктория отозвалась об этом, как о малозначащей помехе. Заметив, что Александр ждал пояснений, она вынуждена была продолжить:

— Хаос, общественные фобии, беспорядки в умах всегда используют в глобальных целях. Сейчас Бальзамо способен на что угодно. Он намерен не только меня бросить в огонь. Задумайтесь: королева, хотя и не обладает реальной властью, всё же является символом государства. Бальзамо нанесёт удар по признанным авторитетам, осквернит саму идею избранничества. Это будет его первым посланием Совету…

— Я никому не позволю сеять хаос.

Детектив вытащил мобильный и набрал номер Сьюзен. В течение нескольких минут фрау Морреаф с восхищением наблюдала, как он отдаёт распоряжения касаемо защиты Её Величества.

— … важно, чтобы убийца думал, что королеву удалось убить. Нам нужен двойник. Передай сведения в Интерпол, позже я отвечу на все вопросы.

Хладнокровно и быстро Кроули составлял план действий. Мужчина не питал иллюзий, не сомневался в решениях и не боялся смертельных ударов. Викторию завораживала его находчивость, при помощи которой он выбирался из самых хитрых ловушек. Сколько бы ни прошло времени со дня их знакомства, ей никак не удавалось насытиться обществом Александра. Этот человек представлялся средоточием силы, изящного ума и разрушительного коварства. Когда его взгляд обратился к Виктории, вопрошая, что могло её так поразить, она приблизилась к лицу детектива и прижалась к прохладным губам, выпивая дыхание. Мгновением позже Александр перехватил инициативу, запустив пальцы в её чёрные волосы. Поцелуй был необходим обоим. Виктория хотела перенять от мужчины хотя бы часть сил для будущей борьбы, а он — осознать своё превосходство.

— Враги преподносят нам замечательные уроки, — произнёс Кроули, отстранившись. — Иллюминаты заставили всех поверить, что дети рахбара мертвы. Я последую примеру и тоже использую двойника. Пусть Бальзамо думает, что всё идёт по его плану. За двенадцать часов многое может измениться.

— Почему вы это делаете? — спросила она.

— Забыли? Я в Интерполе работаю, — Александр усмехнулся. — И не собираюсь оставлять должность, нравится это кому-то или нет. А ещё я жадный. Раз обещал убить вас, значит, сделаю это. Не позволю другим меня опередить.

Впервые за весь день Виктория засмеялась.

Александр слушал, как смех облетает разрушенное помещение, как эхом отдаётся от дырявых стен, и с какой-то долей отчаяния вдруг понял, что если бы эта женщина действительно умерла, он бы не впал в смятение, не стал бы сожалеть. Но если бы ему сообщили о смерти Сьюзен, он бы закричал.