Глава первая

«В кабаке и бане усе равны дворяне…»

Рассуждения Горбачева о «сухом законе» не желают слушать. С позиций августа 2013 года – ну и что? Какое нам дело, пили или не пили в СССР двадцать с лишним лет назад. Ну, пили. И на здоровье, каждый волен делать то, что ему заблагорассудится. Реалии сегодняшнего дня. Капитализм по-русски, человек человеку волк. «Я вас услышал», «твои проблемы», «не грузи». Название романа немца Г. Фаллада – «Каждый умирает в одиночку» – про жизнь в России. Но зря не слушают Горбачева. Его мысль элементарна проста: сегодня, в 2013 году, Россия спивается. И спивается еще и потому, что не остановили пьянство в 80-х. Был шанс, а им не воспользовались. И «сухой закон» высмеяли, объявили ненужным, несвоевременным. А Ельцин – чуть ли не преступным. Но разве это вся правда? Куда не глянь, в какую область деятельности советского человека не загляни – водка на столе, пьяницы под ним. Пили в СССР поголовно, особенно при Брежневе. Пили все – от Кремля до помойки. Как шутили в те годы: не пьет только телеграфный столб, у него стаканчики вниз. Пьянство захватило все сферы советского бытия, завербовав под свои знамена людей практически всех профессий.

Пьет и спивается деревня. Русская деревня пила как-то особо грязно и много. Об этом с тревогой говорили и писали даже очень сильно пьющие люди. Например, Б.Н. Ельцин. Накануне праздника 7 ноября, в его бытность главным партийным руководителем Свердловской области, машина Ельцина застряла на трассе – водитель сбился с пути. А утром надо стоять на трибуне, приветствовать жителей города. Если не успеет – скандал на всю область! Бросили машину, пошли пешком. «…Все-таки дошли до деревни часа в три ночи. Вся деревня, как назло, в дымину пьяная! В какой дом ни постучишься – все в стельку. Мы спрашиваем, где тут телефон, где можно трактор найти – никто ничего ответить не может. Они уже вовсю празднуют. Наконец, нашли трактор. Посадили тракториста, тоже пьяного, с собой в кабину. Время уже к шести. Меня дрожь берет. Покажи, где телефон, кричу трактористу, где телефон!.. Ничего понять не может…»

Свидетельство писателя-эмигранта Анатолия Гладилина: «…Я много видел в жизни нищеты, но то, что увидел в глубине Тульской области через пятьдесят лет после Октябрьской революции, все же было потрясающе. Деревня: неприкаянно торчат на юру бурые, разваливающиеся избенки. Ни деревца, ни цветочка, ни заборчика – земля усыпана лишь мусором и залита помоями. Крыша в провалившихся дырах – не чинится. Дверь повисла на одной петле – пока не отвалится вторая. Внутри – не жилье, а какая-то пещера зловонная, ветхое тряпье, голые дети, мутный самогон в бутылке на столе. «Все губит у нас пьянство, вот где бич», – вздыхал секретарь…».

Шукшин и водка. Были в советское время не только очереди за водкой. Помню длиннющую очередь за очередной книгой «деревенщика» Василия Шукшина. Его современные крестьяне, его симпатичные «чудики» как-то быстро вошли в моду. Интеллигенция вдруг заинтересовлась деревней. Разгадка не только в таланте автора. Пожалуй, он первым честно и бесстрашно описал быт советских крестьян, главным элементом которого был элементарный алкоголь, заветная водочка. Деревня – эта основа основ страны и с точки зрения ее демографии (прокорми в городе многодетную семью!), и с точки зрения обороноспособности страны (советская армия из рабоче-крестьянской медленно, но верно превращалась в крестьянскую), пребывала в состоянии перманентного распада, и Шукшин об этом сказал первым. Кое-где прямо и во весь голос, а кое-где, когда стало понятно, что он не на стороне партии, выполняющей Продовольственную программу, а на стороне несчастного землепашца, обделенного и униженного властью, то и иносказательно.

«…B чайной произошла драка. Дело было так: плотники, семь человек, получили аванс (рубили сельмаг) и после работы пошли в «чайную», как они говорят, – посидеть. Взяли семь бутылок портвейна (водки в чайной не было), семь котлет, сдвинули два столика, сели и стали помаленьку пропускать и кушать котлеты. Пропустили рюмочки по три, заговорили о том, что все-таки их хотят надуть с этим прилавком…» (Рассказ «Танцующий Шива»). «Жил-был в селе Чебровка некто Семен Рысь, забулдыга, непревзойденный столяр…» (Рассказ «Мастер»).

«…В большом ресторане города Н. сидел маленький старичок…

– Свободно, батя? – спросил его сзади могучий голос.

Старичок вздрогнул, поднял голову.

– Пожалуйста, садитесь.

Сел огромный молодой человек в огромном коверкотовом костюме, на пиджаке которого отчаянно блестели новенькие черные пуговицы. Старичок уставился в глаза парню – почему-то в них приятно смотреть: они какие-то ужасно доверчивые.

– Что, батя? – спросил детина. – Врежем?

Старичок вежливо улыбнулся.

– Я, знаете, не пью.

– Чего так?

– Годы… Мое дело к вечеру, сынок.

Подошла официантка, тоже засмотрелась на парня.

– Бутылочку «Столичной» и чего-нибудь закусить, – распорядился молодой человек. – Шашлыки есть?

– Водки только сто грамм.

Детина не понял.

– Как это?

– Положено только сто грамм.

– Вы что?

– Что?

– Мне больше надо…» (Рассказ «Случай в ресторане»).

«…Кузнец Филипп Наседкин – спокойный, уважаемый в деревне человек, беспрекословный труженик – вдруг запил»… (Рассказ «Залетный»).

«Старик Наум Евстигнеич хворал с похмелья. Лежал на печке, стонал. Раз в месяц – с пенсии – Евстигнеич аккуратно напивался и после этого три дня лежал в лежку. Матерился в бога.

– Как черти копытьями толкут, в господа мать. Кончаюсь…». Квартирант его восьмиклассник Юрка учит уроки и подзуживает деда: «Не надо было напиваться». «Пошел ты!» – отвечает тот. Юрка рассказывает про академика Павлова: «Он был до старости лет бодрый и не напивался, как… некоторые. – Юрка отнял книгу. – И не валялся потом на печке, не матерился. Он в городки играл до самого последнего момента, пока не свалился. А сколько он собак прирезал, чтобы рефлексы доказать!.. Нервная система – это же его учение. Почему ты сейчас хвораешь?

– С похмелья, я без Павлова знаю.

– С похмелья-то с похмелья, но ты же вчера оглушил свою нервную систему, затормозил, а сегодня она… распрямляется. А у тебя уж условный рефлекс выработался: как пенсия, так обязательно пол-литра. Ты уже не можешь без этого… Значит, что требуется? Перебороть этот рефлекс. Получил пенсию на почте? Пошел домой… И ноги у тебя сами поворачивают в сельмаг. А ты возьми пройди мимо. Или совсем другим переулком пройди.

– Я хуже маяться буду» (Рассказ «Космос, нервная система и шмат сала»).

Рассказы Шукшина открыли городу и миру неизвестный мир деревенского пьяницы, и «трезвенники» умело воспльзовались новыми знаниями, сделав вывод: деревню надо срочно спасать, пока не спилась, а значит, «сухой закон» – дело верное и правильное.

Почему пил (и пьет) русский (советский) крестьянин? На этот вопрос отвечает герой некрасовской поэмы «Кому на Руси жить хорошо?», крестьянин Яким Нагой, из деревни Босово. Крестьянин, по его словам «…до смерти работает, до полусмерти пьет!» Яким пока что на ногах и находит силы просвещать любознательного барина о причинах его, крестьянина, пьянства:

Кто такой Некрасов? Русский поэт XIX века, брат Федора Алексеевича Некрасова, который мастерски гнал в родовой Карабихе дрянное местное винцо, давая ему звучные названия «ром», «царская мадера», «херес». По словам В.И. Ленина, Николай Алексеевич Некрасов, будучи «лично слабым», «…колебался между Чернышевским и либералами», но, в конце концов, принял сторону Чернышевского, которому принадлежит оригинальная мысль: «Часто случается слышать мнение, что пьянство распространяется в народе с каждым годом. Не знаем, до какой степени может распространиться порок, издавна бывший всеобщим». Чтение Некрасова с его подробными описаниями мужицких похорон, крестьянских смертей, разного рода несправедливостей по отношению к этому сословию и пр. (см., к примеру, поэму «Мороз, Красный нос». – Прим. А.Н.) не настраивает на позитивный лад. После прочтения его стихов впадаешь в тоску и тянешься к рюмке, за что ему отдельное «спасибо» от мира пьяниц.

«На вынос и распивочно». В поисках тех, «кому живется весело, вольготно на Руси?», крестьяне Некрасова пришли к помещику. После 1861 года захирел быт русской помещичьей усадьбы с его вековым укладом, размеренным существованием и бесплатной рабочей силой. Обижен помещик на жизнь, на власть, на мир русского пьянства:

Как пила интеллигенция . Гениальный режиссер советского кино Андрей Тарковский (фильмы «Зеркало», «Андрей Рублев», «Сталкер», «Иваново детство», «Ностальгия») пил много, но, в конце концов, бросил. Об этом оставила воспоминания его помощница О. Суркова (книга «Тарковский и я»): «…После закрытия первого «Сталкера» Андрей, как известно, … перенес микроинфаркт… Испугавшись серьезного сердечного приступа, Андрей совершенно перестал пить, стал «занудным трезвенником», занимался медитациями, старался не есть мяса – то есть всерьез задумался о своем здоровье…». «…B благодарной памяти сохраняются наши бесконечно долгие застолья, порой завершающиеся только к утру и часто возобновляющиеся по утру вновь по мере опохмелки. В лучших русских традициях!». «…Все по-русски – и до мордобоев дело доходило…». Дача у Тарковских была в деревне Авдотькино, за 300 км от Москвы. «…Там мы немерено пили водку, подливались вкуснющей, свежей деревенской едой и бесконечно говорили, казалось, о самом главном для нас: об искусстве, художнике и об их задачах в этом мире… Впрочем, если выразиться точнее, то мы слушали, не отрываясь, главным образом то, что говорил Андрей, завораживающий своими речами наше немноголюдное собрание. Надо сказать, что красноречие Андрея росло прямо пропорционально выпитому, но никогда не становилось пьяной, невразумительной болтовней… Он любил произносить длинные тосты, в которые вмещалось все его мировоззрение и отношение к каждому, сидящему за столом. В промежутках между «гранеными стаканами» он брал гитару и начинал очень отчетливо выводить слова, как правило, двух песен Геночки Шпаликова: «Ах, утону ли в Северной Двине или погибну как-нибудь иначе» или «Прощай, Садовое кольцо», которое он мучительно долго тянул каким-то особенным дребезжащим голосом, как будто пытавшимся обозначить что-то очень для него важное…».

Актер Анатолий Солоницын: «…Я еще помню времена, когда Андрей жил … у Курского (Курский вокзал. – Прим. А.Н.), и сам себе жарил готовые котлеты. … Валялись, загорая на островке, опохмелившись с утра парным молоком, закусив его пшеничными блинами…».

Актер-трезвенник. В советское время был очень популярен актер Гринько, который снимался в каждом фильме А. Тарковского и воплощал образы интеллигентных русских людей. В отличие от многих коллег он не употреблял алкоголь, так как был болен. С ним на съемки ездила жена и возила диетическое питание. И хотя, как пишут очевидцы, в съемочной группе Тарковского всегда хорошо «гудели», он никогда не поддавался на увещевания и не пил. У пьющих это всегда вызывало раздражение. Любивший выпить актер Солоницын подначивал коллегу: «Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет». А вышло так, что не слишком здоровый, но не пивший и не куривший Гринько пережил ни в чем себе не отказывавшего Солоницына на целых шесть лет, будучи его старше лет на четырнадцать.

После «Сталкера». Первый вариант фильма Тарковского «Сталкер» был испорчен из-за брака пленки. Тот свалил вину на оператора Рерберга. Как пишут очевидцы, характер Тарковского изменился «в худшую сторону». Подозревал людей в обмане, в том, что хотят «заработать себе на нем деньги». Ссора следовала за ссорой. Тарковский порвал отношения с художником-постановщиком А. Боймом, обвинив его в пьянстве на рабочем месте – тот пришел под хмельком на съемочную площадку. «Пьяным хамом» стал для него оператор Рерберг, за что и был уволен. На съемку второго варианта «Сталкера» он пригласил оператора А. Княжинского, аттестовав его так: «…работа с Княжинским, снимавшим потом нового «Сталкера», пожалуй, лучшее время в моей профессиональной жизни в общениях с оператором. Какое это солнышко! Какой это нежнейший, интеллигентнейший человек! Какой верный! Доверчивый! Для меня Княжинский просто идеальный оператор!..».

Пьют кинооператоры. Я был знаком с «идеальным оператором» А. Княжинским. С моим братом Андреем они снимали музыкальные клипы. Началась перестройка, и стало не до кино. Княжинский рассказывал о Тарковском, но больше о том, за что ценил его режиссер. За умение снимать – само собой, иначе бы и не работали вместе. Ценил за уникальную способность организма – выпивать разом две водочных поллитры и не пьянеть. Причем из горлышка. Мальчишкой ввергал в шок работяг-забулдыг, выигрывал все пари. Да и кто мог такое представить: в тринадцать лет пить водку! Княжинский жил в Москве, в Девятинском переулке, прямо напротив посольства США и видел, как штурмовали Белый дом, рассказывал, где сидели снайперы, куда и как палили. С друзьями сидел на кухне и, выпивая под пулеметный перестук, гадали: кто победит – Ельцин или генерал Макашов со товарищи? Был он человеком добродушным и хлебосольным. Земля ему пухом.

Артисты-пьяницы. Артист Филиппов любил крепко выпить. Были у него долгие запои, после которых он нецензурно ругал актеров, которые играли с ним на сцене. Его в театре боялись. Директор театра Акимов его уволил, за что Филиппов ему зло выговаривал. Совсем как в фильме: «Никто не сможет заменить великого Алмазова, войти в клетку с тигром!» Пил классик циркового искусства Олег Попов. Ему не разрешали и даже отнимали бутылку. За ним следили, но он все равно умудрялся напиться. А он наливал коньяк в специальную тросточку, у которой откручивается набалдашник. Только отвернутся «контролеры» – он уже пьян.

Нетрезвая жизнь актеров . Актриса Татьяна Егорова написала книгу об актере А. Миронове, назвав ее «Миронов и Я». Я бы назвал ее антологией пьянства московской артистической богемы. И свидетельством не совсем здорового образа жизни любимого народом Андрея Миронова:

«…Андрей принес из дома пятилитровую бутыль настойки.

– Рябиновая! Только мама умеет так классически настаивать ее!».

Мамой артиста была актриса Мария Миронова.

«…Квартира была полна друзьями Мироновой и Менакера, на столе – маленькие слоеные пирожки, запеченный гусь, огурчики, вареная картошка, посыпанная укропом, водка».

«…Жизнь коротка, а водки много! – Он поднял рюмку. Все скорей стали наливать.

– Побольше мучного и поменьше двигаться! Особенно это касается балерин Большого театра!

И, качаясь, плавно подъехал к Рябинкиной. За руку поднял ее со стула, и они начали танцевать. Именинник прижимал ее все ближе, обнимал все крепче, шептал ей в ухо, целовал ручки…».

«… – За что пьем? – вопрошал Андрей.

– За Шопенгауэра! Он проповедовал теорию четвероженства и сожалел, что в этом плохо только одно: четыре тещи.

– Завещал свое состояние собакам! – не без ехидства сказала я.

Музыку включили еще громче, чтобы балдеть, и никто не заметил, как я оделась и ушла…». Она же: «У нас все время толпятся артисты. Из «Современника», из Оперетты, из Большого. Иногда приезжает знаменитая тонкая поэтесса с рыжей челкой, голосом как флейта, читает поэму «Дождь», очень много выпивает. Челка вбок, мозги набекрень, флейта умолкает, и ее увозят, такую милую и жалкую одновременно, чтобы дома положить в горизонтальное положение».

Как пили архитекторы . В 80-е годы студенты Московского архитектурного института (МАРХИ) переименовали переулок Большой Головин в «Больной Головин». Он был недалеко от института и там находилось кафе-бар, где студенты-пьяницы опохмелялись после прогулок по злачным местам Лубянки и Колхозной площади. Переулок Последний, находившийся на пути к институту, был ими переименован в «Похмельный». Пить считалось доблестью, а непьющий архитектор был белой вороной. А вот русские архитекторы прошлого вели себя более сдержанно по отношению к алкоголю. Например, Ф. Шехтель (автор проекта Ярославского вокзала) не только не страдал запойным недугом, но даже был автором хрустальных штофов для коронации императора Николая II и серии бутылок, посвященных 300-летию Дома Романовых, выполненных по его оригинальным эскизам. Оформлял интерьеры ресторанов, разработал именной дизайн столовой посуды. Это кроме сотен объектов, созданных им в разные годы.

Дом по заказу пьяницы . Коль скоро заговорили об архитекторах, уместно вспомнить историю дома на Пречистенке со странной конфигурацией крыши – в форме рюмки. История ее водружения такова. Жил-был купец-пьяница. Водка довела его до разорения, и он попал в долговую яму. Пока там сидел, поклялся больше не пить. Выйдя из тюрьмы, стал много работать. Заработав денег, решил строить новый дом, наказав архитектору водрузить на крышу громадную перевернутую рюмку: хозяин дома «завязал»!

Как пили скульпторы . Во времена СССР был выдворен за его пределы скульптор М. Шемякин. Попав в США, он устраивал загулы по кабакам Нью-Йорка: «…Заходили с друзьями – и сразу прерывались заказные песни, всякие там «моей Манечке», «моей Любочке», и неслась песня Высоцкого, моя любимая: «Корабли постоят и ложатся на курс…». И торжественно объявлялось: «Наш кабак посетили такие-то знаменитости». А эти «знаменитости» начинали раскручиваться на всю катушку. У меня в таких кабаках даже прозвище было «Неугомонный». Я не давал покоя ни себе, ни музыкантам. Отплясывал на земляном полу, орал песни – революционные, военные, довоенные… И так иногда всю ночь – до последней капли…». А иногда, будучи пьяным, Шемякин пугал местный народ, стреляя из пистолета в окна.

Что пил Шемякин? «Я помню свою юность, – вспоминал Шемякин, – собирались, иногда на троих, где-то добывали эти жалкие копейки, покупали водку или несколько бутылок вина, от которого голова потом квадратная от боли… И ведь все равно обязательно не хватало, нужно было еще где-то «стрельнуть», потом вылакать все – не оставлять же?.. Позже я водку в чистом виде не употреблял, всегда «ерша» делал, это крепче. Много пил, был запойный. Но и работал много. Потом, конечно, расслабляешься… Но если я «расслабился», – значит, тогда все окружающие резко напряглись. Но это я позже понял, эту логику».

Кто учил пить Шемякина? Пить Шемякина научили монахи; о них он вспоминает с благодарностью и любовью: «…С семнадцати лет я был послушником Псково-Печерского монастыря. Было очень интересно войти в трапезную в День Победы: длиннющие столы, средневековые своды (монастырь – эпохи Ивана Грозного), от монахов – в глазах темно. Клобуки набок, бороды растрепаны, на подрясниках – ордена боевые, медали, на столах – стопочки. Монахи в основном и пили-то в День Победы, потому что многие, когда началась война, сбрили бороды и пошли воевать, а когда война кончилась, вернулись в монастырь. И беседы в этот день у них явно не о божественном: кто брал Берлин, кто дрался на Курской дуге… Еще немного – и за бороды начнут друг друга хватать! Я пить в общем не умел и не хотел, но когда тебе подносят к носу кулак величиной с твою голову и велят пить до дна… Начинали с коньяка «по-архиерейски»: в здоровенный хрустальный бокал сталинской эпохи (объемом с хороший графин) наливался коньяк «Двин», примерно наполовину, а сверху, до краев – кипящее молоко. И выпить эту адову смесь требовалось единым духом. Сначала было дурно, мутило, потом привык. А когда понял позже, что монаха из меня не получится, привычка уже осталась. Но на коньяк армянский я до сих пор не могу смотреть без содрогания…».

Как пили художники. Художники в России пили всегда, передав эстафету советским коллегам. Спился автор знаменитых «Грачи прилетели» Саврасов. Есть легенда, что за водку в кабаках он расплачивался набросками «Грачей» на салфетках, картонках и газетах. В годы СССР мастерские художников стали местом бесконечных пьянок, местом пьяных адюльтеров и совращения невинных девиц. Богема тут прожигала жизнь, и выживали только самые стойкие.

Анекдот о художнике. Выходит пьяный художник из мастерской и видит радугу. «А говорят, денег нет, денег нет! А на это, – он показывает пальцем на радугу, – им денег хватает!». В советское время непьющий художник был большой редкостью.

Пил и рабочий класс, гегемон. После революции 1917 г. крупный русский промышленник М., был лишен своего состояния, арестован и обвинен в эксплуатации рабочих, у него служивших. Трудовой день на его заводах длился по 12–14 часов, выходных не было, отдыхал рабочий люд только по церковным и государственным праздникам. На вопрос чекиста: почему он не давал людям отдыха, промышленник дал такой ответ: «…Ян в давал им отдыха, так как отдых для них заключался единственно в пьянстве. Чем больше рабочие имели времени для отдыха, тем больше я терял денег на их лечение от алкоголизма». Капиталисту не подсказали, а он мог привлечь в свидетели классика соцреализма А.М. Горького. Роман «Мать», да и многие другие произведения классика – яркое описание алкогольной деградации значительной части фабричных рабочих России начала XX века, вышедших из деревни и возненавидевших навсегда город: «…Молодежь сидела в трактирах или устраивала вечеринки друг у друга, играла на гармошках, пела похабные, некрасивые песни, танцевала, сквернословила, пила. Истомленные трудом люди пьянели быстро, и во всех грудях пробуждалось непонятное, болезненное раздражение. Оно требовало выхода… Люди из-за пустяков бросались друг на друга с озлоблением зверей. Возникали кровавые драки. Порой они кончались тяжелыми увечьями, изредка – убийством…».

И что, капиталист виноват, что русский рабочий не умеет пить? И что ни день, то повод выпить – крестины, поминки, дни рождения. Ни одно событие не обходилось без водки. Даже, черт их дери, религиозные праздники! Вот и Горький пишет: «…По праздникам молодежь являлась домой поздно ночью в разорванной одежде, в грязи и пыли, с разбитыми лицами, злорадно хвастаясь нанесенными товарищам ударами, или оскорбленная, в гневе или слезах обиды, пьяная и жалкая, несчастная и противная…». Как метко заметил драматург А. Островский по другому, правда, поводу: «…пьяны до последней возможности». Русским изобретением является медицинский вытрезвитель. Первый вытрезвитель был построен до революции в Туле по инициативе руководства оружейного завода. Оно не желало терять специалистов-оружейников, зачастую опивавшихся до смерти в местных кабаках. Чтобы сохранить рабочие руки, и придумали «отрезвитель». Людей бережно собирали с улиц и везли сюда, сохраняя их жизни. Но пили и рабочие СССР, гегемон общества. Ничего в людях не изменилось.

 

Глава вторая

«Вытрезвлять граждан…»

Способно ли человечество обойтись без алкогольных напитков? Судя по всему, нет. Изобретение спирта спасло от гибели неисчислимое количества зерна, которое было обречено на гибель из-за неумения его хранить в огромных объемах, оберегать. Походя изобрело человечество алкогольные напитки – ром, виски, коньяк, водку. Вино и пиво. Много веков люди употребляют алкоголь. И столько же времени идет безуспешная борьба с последствиями его употребления. В правление царя Петра кабатчики и «целовальники» имели инструкции: если кто-либо «опился» в кабаке до смерти по попустительству кабацкого «хозяина», то последнего наказывали кнутом и большим штрафом в пользу жены и детей опившегося. Пить надлежало «умеренно и честно в веселие и отраду, а не в пагубу своей души». Злостным пьяницам грозили наказания: битье батогами, сидение в яме, штрафы. Если кто-то просто напивался «до потери соображения», такого «обирали всего», т. е. раздевали догола, укладывали в особый чулан (предтеча первых русских вытрезвителей), чтобы проспался, а когда просыпался, то увещевали его словами, а все «обобранное» возвращали в целости, взяв с него, сколько он пропил. Видимо, царь Петр жалел пьяниц.

Но были времена, когда жалости к пьющим не проявляли. При Иване Грозном пьяниц били батогами, заковывали в кандалы и макали головой в прорубь. Раздевали догола и сажали задом на муравейник. Валяли в дегте и смоле и осыпали перьями. Изгоняли из общины и подвергали анафеме.

Есть гравюра царского времени – прилично одетые дамы метут улицу. Надпись по-французски: «Наказание русских женщин за пьянство». «Невинно вино, виновато пьянство» – декларировала Православная церковь. Власти признавали: пьянство в России неискоренимо, и открывали лечебницы на деньги, вырученные от продажи гоударственной монопольной водки. В годы СССР арсенал воздействия на пьяницу стал более разнообразным. Это были вытрезвители и специальные резервации, куда селили не желающих менять свои привычки пьяниц – лечебно-трудовые профилактории, сокращенно ЛТП. Еще – психбольницы.

Лечебно-трудовые профилактории появились в СССР в 70-е годы. Так называли место принудительного лечения попавших в зависимость от алкоголя. Это были компактного размера места заключения, входящие почему-то в систему Министерства внутренних дел. Больных алкоголизмом исправляли (лечили) принудительным трудом. Само лечение осуществлялось с помощью специальных лекарств, таких, к примеру, как антабус. Этот препарат подавлял на корню влечение к алкоголю, делая его прием физически невозможным. Перед приемом антабуса у пьяницы требовали расписку, согласно которой он брал на себя ответственность за опасные последствия для жизни в случае, если снова начнет пить.

Срок пребывания в ЛТП устанавливал местный суд (как правило, от года до 2 лет). Содержание пьяниц за решеткой (побег отсюда считался уголовным деянием) было фактически наказанием за неумеренность в потреблении алкоголя. Болезнь стала преступлением, а лечение заменили заключением за решетку.

Трудотерапия также являлась важным делом исцеления пьяниц от пагубной привычки. Пациент ЛТП был обязан честным трудом обеспечивать и собственное пропитание, и расходы на свою охрану, и некоторый доход государству, которое было озабочено его выздоровлением. Поскольку речь о медицинском излечении, а уж тем более о профилактике болезни не шла вообще, большая часть тех, кто освобождался из ЛТП, через месяц-другой попадали сюда снова. Причина была проста: государство, не очень-то щадя алкоголика, факт его пребывания в ЛТП делало известным потенциальным работодателям. В результате тот, кто проходил лечение в ЛТП, мог легко потерять семью, жилье, работу, от него отворачивалось общество.

К концу 80-х годов через ЛТП СССР (около трехсот подобного рода заведений) прошло 1,5 миллиона алкоголиков, значительная часть которых пополнила ряды бомжей, окончательно спилась и погибла. Во времена М.С. Горбачева ЛТП стали главным подспорьем его антиалкогольной кампании. Попав на излечение в вытрезвитель, гражданин мог со временем оказаться и в профилактории, а дальше все шло по известной схеме: запись в трудовой книжке, отсутствие работы и средств к существованию, инвалидность и иногда – смерть под забором.

В ЛТП не попадали по собственному желанию. Пьяница не мог сказать: я хочу пройти курс лечения в ЛТП. В профилакторий попадали только принудительно, и, как правило, по решению народного суда. Приговор о принудительном лечении не мог быть обжалован в высших судебных инстанциях, что делало пьяницу заложником системы. Более того, ему не полагался и адвокат для защиты. Попасть в ЛТП мог любой выпивающий гражданин. О его пагубной привычке могли проинформировать милицию непьющий сосед, бывшая жена, имеющая на него зуб и желающая свести счеты, участковый, которому надоело разбираться в причинах пьяных скандалов и т. д. Фактически у пьяниц полностью отнимали конституционные права. Он мог запросто вообще выпасть из общественного процесса, растворившись в серой массе алкоголиков. Государство ему в этом помогало.

В конце 80-х годов в ЛТП начались массовые волнения, больше похожие на восстания заключенных сталинских лагерей после смерти И. Сталина. Восстания сопровождались большим числом жертв, поджогами бараков, в которых жили больные алкоголизмом и разгромами цехов, в которых они работали. Один только 1989 год был ознаменован двумя сотнями бунтов – с побегами, взятием заложников, массовым усмирением бунтовщиков.

Пионером создания лечебно-трудовых профилакториев был Казахстан (1964 год), а закат их наступил только в 1993 году. Почему же запил до поры непьющий Казахстан? В силу того что на освоение казахстанской целины приехали люди со всего необъятного СССР, в Казахстане произошло смешение культур и привычек людей как разных национальностей, так и разных представлений о смысле жизни. Очевидно, совместное их проживание сложилось не так легко, как складываются детские кубики. Традиции выпивания одних народов столкнулись с трезвыми традициями других, в результате чего победили традиции пьяные.

В 90-х годах общество, осознав пагубность практики принудительного лечения алкоголиков, потребовало ликвидации системы профилакториев.

Сделать это было не так-то просто. Нужно было трудоустроить огромный контингент людей, обслуживавших ЛТП. И встал вопрос: каким образом адаптировать больных людей в условиях нового постперестроечного быта? Для многих это был плачевный опыт.

Методы помощи в вытрезвителях СССР были достаточно просты: холод, ледяной душ, нашатырный спирт. Отрезвление тут называлось «детоксикационной медицинской помощью» и, например, в 1988 году стоило 30 руб. Знаменитый 1985 год, ставший годом начала антиалкогольной кампании М.С. Горбачева, дал по Москве такие цифры: в вытрезвитель попали 300 тыс. человек (при общем количестве койко-мест в вытрезвителях в 1000 душ). По всей территории СССР было подобрано и доставлено в вытрезвитель 7 млн 411 тыс. человек.

Первый в СССР вытрезвитель был открыт в Ленинграде в ноябре 1931 года. О необходимости создания «специальных учреждений для вытрезвления лиц, находящихся на улицах и в других общественных местах в состоянии опьянения», заговорили за пять лет до этого – в 1926 году. Совет народных комиссаров обязал тогда органы НКВД «…вытрезвлять граждан, появляющихся в общественных местах в состоянии сильного опьянения». Однако создание каких-либо спецучреждений для приема и размещения таких лиц предусмотрено не было, и это «значительно затрудняло выполнение милицией поставленной задачи». 15 июля 1929 года начальник милиции РСФСР подписал знаменитый Приказ № 35, в соответствии с которым при отделениях милиции были организованы специальные помещения для содержания пьяных до их вытрезвления. Такие помещения выделялись в камере предварительного содержания, где два из четырех отделений предназначались для лиц, задержанных в состоянии сильного опьянения. Впервые был поставлен вопрос о возможности создания на местах специализированных учреждений оказания детоксикационной помощи лицам, злоупотребляющим алкоголем и наркотическими веществами, т. е. медицинских вытрезвителей.

Штат сотрудников вытрезвителя был небольшой: один начальник, один врач, 22 санитара и 3 уборщицы. Согласно Положению о вытрезвителе, спиртные напитки, найденные при пьянице, подлежали «возврату их владельцам по вытрезвлении». Пребывание в вытрезвителе ограничивалось 24 часами. Если пьяница не буянил, его просто могли уложить спать.

«…В решении задач борьбы с пьянством и алкоголизмом важная роль принадлежит специализированным подразделениям органов внутренних дел – медицинским вытрезвителям. Данные учреждения организуются и осуществляют свою деятельность в соответствии с законодательством Российской Федерации, решениями правительства, местных органов государственной власти и управления и на основе ведомственных нормативных актов… Обладают имущественной самостоятельностью; имеют гербовую печать, собственный расчетный счет в госбанке и право распоряжаться выделенными денежными средствами. Медицинские вытрезвители решают двойную задачу. Во-первых, по своему основному целевому назначению они обеспечивают оказание детоксикационной медицинской помощи лицам, находящимся в общественных местах в состоянии опьянения, с тем, чтобы нейтрализовать опасные для их жизни и здоровья последствия острого отравления организма алкоголем, предотвратить возможные на этой почве заболевания, несчастные случаи и т. п. Во-вторых, медицинские вытрезвители выполняют и правоохранительные функции, т. е. они призваны защищать путем реализации предоставленных им прав и возложенных на них обязанностей общественный порядок и общественную безопасность, имущество, жизнь, здоровье, честь и достоинство граждан» (Деятельность медицинских вытрезвителей. Методические рекомендации». М.: Изд. МВД СССР, 1991. – Прим. А.Н.)

После выхода из вытрезвителя посетитель получал Постановление за определенным номером. Представляю его образец. Курсивом отмечено то, что заполняется от руки. «Заказное уведомление о получении Постановления. Куда: 480012, г. Алма-Ата, ул. Амангельды, 64, РОВД. Кому: Начальнику Советского РОВД. Срок уплаты: до 16 февраля 1988 г.».

«Постановление № 109. 1988 г. февраля месяца 12 дня, начальник Советского РО милиции, рассмотрев материал на гр. Петрова Андрея Робертовича, о нарушении им (ею) Указа Президиума Верховного Совета Казахской ССР от 23 мая 1985 года, выразившемся в появлении в нетрезвом состоянии в общественном месте, постановил гр. Петрова А.Р. подвергнуть штрафу в сумме 30 (тридцать) руб. с зачислением этой суммы на текущий счет Советского райотдела внутренних дел № 142014 в центральном отделении Агропромбанка. Начальник. Фамилия. Подпись».

ПРИМЕЧАНИЕ. Нарушитель обязан внести штраф в 13-дневный срок в сберегательную кассу или учреждение Госбанка СССР и сообщить об этом в орган милиции, наложивший штраф. В случае неуплаты в указанный срок взыскание штрафа будет обращено на заработную плату или на имущество».

Журналист И. Хабибулин встретился с начальником медицинского вытрезвителя при УВД г. Северодвинска Станиславом Климовым и попросил поделился опытом работы: «… Существует наша организация еще с 1937 года, когда в поселке Судострой был организован отдел архангельского НКВД с наркоприемником на 25 коек, так называемыми «холодными комнатами» для подгулявших первостроителей. Но самые лучшие времена медвытрезвитель пережил во время «сухого закона» Горбачева. Тогда наш штат составлял 62 человека и 4 машины. Сейчас все сокращено до минимума: 11 милиционеров, 6 вольнонаемных работников, а машины нет уже больше 5 лет, клиентов подбирают наряды ППС. Мы – единственное подразделение, которое полностью финансируется за счет городского бюджета, и часто возникает вопрос о необходимости нашего существования. Стоимость услуг вытрезвителя составляет 200 рублей, сумма эта не меняется с 2000 года, но бомжи и неработающие зачастую не в состоянии внести и ее. А их процент весьма велик. Но сокращать наше подразделение нельзя. Если посмотреть на статистику, то каждый 15-й северодвинец, исключая детей и стариков, попадает к нам. В городе продолжают пить очень много и притом все, что попало. Но, к счастью, за год смертельных случаев не допущено. Попадают и рабочие, и бомжи, и женщины, и молодежь… В дни зарплаты у нас бывает до 15 человек, в обычные – 6… Если возможно, звоним родственникам и предлагаем забрать подгулявшего гражданина. Если же нет, то под запись принимаем все вещи, оставляем только нательное белье. Потом укладываем на коечку и оставляем отдыхать… Белье меняется каждую смену. Срок содержания от 3 часов до суток. С 1.00 до 5.00 выписку не производим для блага самих же поступивших. Рекомендуем не попадаться к нам, но уже если такая ситуация произошла, то не скрывайте ничего – ни данных о себе, ни хронических заболеваний. Личность вашу все равно установим. И главное – не хамите, держите себя в руках…».

Трезвенник Углов и его последователи . Среди самых непримиримых борцов с водкой несомненным авторитетом был хирург Ф.Г. Углов, требовавший запретить водку вообще. Авторитет Углова помог собрать под «трезвеннические» знамена множество людей. В декабре 1981-го в Дзержинске Горьковской области была созвана первая общесоюзная конференция борцов с пьянством. На нее был приглашен академик Углов, хирург по своей основной специальности. Его доклад «Экзогенные факторы преждевременного старения и ранней смерти» содержали страшные факты воздействия алкоголя и на организм человека, и на все общество в целом. Углов прямо обвинил государство в спаивании нации. Данные, указанные в докладе Углова, настолько шокировали аудиторию, что конференция проголосовала за немедленное введение в СССР «сухого закона». Но это и смутило чиновников Минздрава СССР, принимавших участие в конференции. Они сделали все, чтобы доклад Углова лег под сукно. В резолюцию конференции вообще не включили предложения академика. Более того, чуть позже его объявят антисоветчиком, запретят его книги и статьи. Но Углова поддержат молодые ученые Новосибирского академгородка. Они не только растиражировали в миллионах копий доклад Углова, но и обратились в ЦК КПСС и к генеральному секретарю с просьбой разобраться в этом вопросе. В результате Ю.В. Андропов принял Углова и, выслушав его аргументы, поручил аппарату ЦК подготовить по этому вопросу постановление. За согласование пунктов постановления отвечал М.С. Соломенцев.

Новосибирские ученые, не дожидаясь высоких решений, развернули бурную «трезвенническую» деятельность. В Академгородке было образовано «Добровольное общество трезвости», разработавшее программу отрезвления страны. Под их воздействием тысячи и тысячи людей дали зарок не принимать алкоголь вообще никогда. Но в 1984-м умирает Андропов, и всем его «трезвенническим» начинаниям приходит конец. На поборников трезвости обрушиваются гонения. Их пугают репрессиями КГБ, снимают с работы, выгоняют из партии, а кое-кто даже попадает в «психушку». Все дело в том, что пропаганда трезвости действовала вразрез с интересами государства и партии. Борьбу с пьянством нельзя было доверять простому народу. Ею надо было руководить. «Трезвенника» Горбачева напугал максимализм трезвенника Углова. Быть может, потому, что сам Горбачев не всегда был этим самым трезвенником в отличие от Углова? А может, не был им вообще никогда? От Углова отмахнулись, сделав ставку на созданное властями Всесоюзное добровольное общество борьбы за трезвость (ВДОБТ), своего рода Министерство трезвости, повторив ошибку царской России с ее чиновными попечительствами о трезвости народной. Видимо, бюрократ не способен учиться на чужих ошибках, а учится он только на собственных. Был выпущен официальный рупор Общества – журнал «Трезвость и культура», редактор которого совсем не был трезвенником. ВДОБТ стало, по сути, профанацией. В организации числились миллионы людей, но сколько в ней было настоящих трезвенников, и были ли они там, неизвестно. Сюда записывали по разнарядке, а за «трезвую» работу Общества отчитывались партийные лидеры на местах. С истинными приверженцами идей трезвости оно не имело ничего общего. Мнения Углова никто уже не спрашивал. По сути, власть брала монополию на отрезвление народа. Без обсуждений и дискуссий! На эту тему еще в начале XX века написал «аллегорию» Саша Черный:

Углов против! В 1986-м из Центрального Совета Общества борьбы за трезвость со скандалом ушли два самых авторитетных его члена – академик Углов и писатель Белов. Им претил казенный стиль работы организации. Или предчувствовали, куда заведет их Горбачев? Была создана новая неформальная организация – Союз борьбы за народную трезвость, которой тут же объявил войну официальный «трезвенник» на зарплате. Но Союз борьбы за народную трезвость преследовал уже не только просветительские цели, но и политические. Его лидеры создали свою газету «Соратник» (гл. редактор – Батраков). Борцов за трезвость поддержали профессора – Искаков, Рюмин, Жданов, юрист Галушкин, сотни других известных и заслуженных людей. Московские «трезвенники», которых возглавил В. Юмин (инициатор запрета на всяческую рекламу алкоголя), открыли клуб «Трезвость». Его участники собирали на Старом Арбате подписи за «сухой закон», раздавали трезвенническую литературу, вели горячие дискуссии с прохожими. Клуб трезвенников «Благоразумие» открылся в Ленинграде.

Но трезвеннические инициативы «снизу» напугали Горбачева. Популярность Углова, его нежелание действовать в границах «дозволенного» не обещали спокойной жизни. В 1987-м, когда начался откат горбачевского «сухого закона», был разогнан Абаканский клуб трезвости «Луч». Испугавшись инициативности масс, их неуправляемости и бескомпромиссности, Горбачев сделал ставку не на людей, близко к сердцу принявших идеи отрезвления страны, а на аппарат, состоявший из случайных людей, готовых за зарплату и возможность отовариваться в партийных спецрас-пределителях доказать, что белое – это черное, и наоборот. Они и дискредитируют потом хорошие, по сути, начинания, наломают дров с виноградниками, с водочными очередями и т. д. По сути, трезвеннический официоз утопил хорошее дело.

Истинных подвижников трезвости (как академика Углова) вытеснили на обочину истории. Так в начале XX века вытеснили на эту же обочину депутата Государственной Думы царской империи Челышева, объявив его психически нездоровым. Он требовал запретить водку навсегда. «Трезвенническое» движение в СССР окажется обезглавленным. За чиновниками от трезвости истинные борцы «с дурманом» не пошли. Без их поддержки «сухой закон» был обречен на поражение. В глазах настоящих трезвенников Горбачев потеряет свой авторитет и очень быстро станет объектом насмешек, частушек и скабрезных анекдотов.

 

Глава третья

«Сухой закон» и фольклор

В перестроечное время телевидение придумало «Будку гласности». Ее ставили на вокзале, и любой мог сказать в камеру что наболело. В моих старых блокнотах – своя «будка гласности», мнения москвичей о «сухом законе», записанные почти 30 лет назад. Приведу их. Надеюсь, из этой полифонии родится истина. «…Когда в СССР начался «сухой закон», позакрывали кафе, где мы раньше пили водку. Их переоборудовали в кафе-мороженое, отдавали детям. А у нас в городе и детей столько не было, им бы одного-двух этих подвалов с головой хватило… Заворачивали контракты на вино из Алжира, Болгарии, Венгрии. При этом, разрывая договора, мы платили щедро неустойку, что очень радовало зарубежных производителей алкоголя… Вместо водки везде теперь, блин, стали предлагать чай. Официантку спрашиваешь по-человечески: «Водка есть?», а она тебе, как дура: «А разве хуже бытующих у нас рюмок со спиртным «на посошок», «стремянной», «курганной» или «закурганной» чашка хорошего чая?». Я просто улетал, особенно, если с бодуна!..». «… Водки не было, вина не было, а что, шампанское было? Мы его на Новый год выбивали из магазинов с боем. Я пять пуговиц оставил в «Елисеевском»!.. Под Новый, 1988 г. очередь в Мурманске, я видел, смела милицейский кордон и прорвалась в магазин. Никто и не заметил, как в давке бабку задавили, она и умерла от удушья, ничего не успела купить, бедная…». «… Да ну, какие мемуары Горбачева! Ему не мемуары надо писать, а в тюрьме сидеть, на Колыме! Баламут, блин!.. Отрезвить он нас решил! Кишка тонка!..». «…B Грузии у нас милиционер решил остановить застолье с водкой. Его не послушали, тогда он незаметно влил керосин в котел с мясом. Его за это поймали и убили…». «…Ну, милиция так у нас грабила, так грабила, особенно, пьяных на улицах. Это и были первые «оборотни в погонах», им много власти дали…». «…17 мая, да, именно 17 мая 1985 года, я точно эту цифру помню, Ц,К КПСС и Совет Министров СССР приняли постановление «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма и искоренению самогоноварения». На следующий день в партийной «Правде» вышла передовая статья под шапкой «Трезвость – норма жизни». Нам как прочитали это на политинформации, мы сразу и запили, как в последний раз. Я даже бюллетень взял в своей типографии…». «… Ликеро-водочные заводы согласно директивам перепрофилировались на выпуск соков и морсов. Подвергались демонтажу линии по розливу алкоголя. Нашему директору Ямникову звонят из райкома и говорят: «Алло, «Кристалл»! Срочно демонтировать водочные линии! Сдать в металлолом! Он говорит: «Есть!». А потом меня вызывает: «Будем демонтировать и… прятать до лучших времен!..» «…Ну, что вы, водка стала иссякать уже с 1 июня 1985 года. И появились талоны на водку. Я тогда на поминки купить не мог, в те дни очереди-то и начались, и этот анекдот появился, не слышали? «Остановка ’’Винный магазин”. Следующая – ’’Конец очереди в винный магазин”».

«…А я не рассказывал, как провел в Ереване безалкогольную свадьбу? О, это отдельная история!..» – это мой армянский друг Эдик Тадевосян, ныне москвич, со своей историей. Стоит рассказать ее со всеми подробностями.

– В Ереване шутка появилась: от безалкогольной свадьбы Горбачева до непорочного зачатия – один шаг. Посмеялись и забыли. И вдруг, как нарочно, – свадьба. Выдавали замуж дочку моего друга, заместителя министра строительства Армении. Это какой год был? Кажется, 1987-й, самый-самый, когда гайки крутили сильно. Горбачев сейчас говорит, что в 1987 году антиалкогольная кампания практически сошла на нет. Да ничего подобного, никуда она не сходила! Он все забыл, видимо. И вот меня на той свадьба просят быть главным. Что делать? Я даю согласие, а сам ломаю голову – как быть? И говорю себе: «Эдик Тадевосян, поклянись, что не дашь опозорить коллегу дурацкой безалкогольной свадьбой! Или ты не армянин! Пусть, думаю, из партии исключают, но это будет завтра. А сегодня поженим наших детей по-человечески.

И что я делаю? В бутылки из-под минеральной воды наливаю водку, в бутылки из-под пепси-колы – коньяк. Ну, сам понимаешь, по цвету похоже. А тут прибегают: «Эдик, телевидение прибыло – комсомольскую свадьбу снимать, без алкоголя! На всю страну! Армения, ты сошла с ума! Ну и пошло-поехало. Тост один, тост другой. Через 20 минут оператор телевидения был под столом. А через 40 и вся свадьба там была. Самая короткая свадьба на моей памяти – комсомольская!»

Жених, помню, очень переживал: вдруг накроют с поличным! Сын помощника второго секретаря ЦК Армении. И отец переживал: а если свадьба сорвется? Я говорю: «Перестаньте, все будет хорошо! На кухне наш товарищ с коньячным баллоном орудует, весь в поту: «Ребята, не нажимайте на коньяк, я не успеваю разливать, ручная ведь работа! Пронесло… Я вот, что тебе скажу, только ты не обижайся. Пять-шесть моих друзей вообще никогда не пили, даже пива в рот не брали. Как только запрет вышел, что с людьми случилось! Начали пить и сильно начали. Из принципа, что ли? Нет, а как быть? У нас шашлыки, люля-кебаб, барашек свеженький, мясные все блюда, попробуй, перевари все это без водки. Тут же брюхо треснет…».

Из статьи Р. Пихоя о «сухом законе» Горбачева-Лигачева: «…Не меньшими по негативному воздействию стали социально-психологические акции этой кампании. Невольно вспоминается русская пословица «Заставь дурака Богу молиться, он и лоб расшибет». Пьянство в России достоинством никогда считалось, и людьми в России, как, полагаем, и во всем мире, не одобрялось. Нормальная трудовая мораль осуждала пьянство на работе. Но употребление спиртного стало частью обыденной жизни, бытовой культуры, непременным атрибутом свадеб, похорон, больших праздников.

Невозможность купить за свои деньги незапрещенную (!) водку, ситуация, когда все взрослое население страны оказывалось в положении обвиненных в пьянстве людей, ограниченных в своей дееспособности, ничего, кроме озлобления, не вызвали. Перед двумя-тремя магазинами на целый город или большой городской район выстраивались громадные очереди, и тысячи людей сочным, «теплым словом» поминали творца «трезвеннической» кампании М.С. Горбачева и его сподвижников. Зато появилось раздолье для спекулянтов спиртным. В любое время дня и ночи можно было купить алкоголь у таксистов, переплатив вдвое. Идиотизм официальной борьбы с пьянством состоял в том, что она прикончила реальное «трезвенническое» движение в стране. Кампания настолько себя скомпрометировала, что к 1988 году незаметно скончалась.

Как должен был вести себя человек в такой ситуации? Вариантов в СССР было немного. На открытый бунт никто не решился. Эмоции вылились в частушки и анекдоты. Фольклор «сухого закона» сформировался не сразу. Мало кто верил в то, что «сухой закон» будет «всерьез и надолго». Но возникли перебои с водкой. Потом водка вдруг исчезла, как исчезли до этого бормотуха и народный портвейн «Три топора» («Три семерки», если верить этикетке). После чего пьющий человек понял: настает конец, «трезвенники» от него не отстанут. И тогда в ответ как из рога изобилия хлынул фольклор, пропитанный ненавистью к «сухому закону» и его авторам. Таким был ответ русского пьяницы на притеснения властей.

«Горбачуха ». Писатель А. Зиновьев описывает свое возвращение из эмиграции: «…Миновали колхозный рынок, переименованный в кооперативный. Даже через закрытые окна автобуса с кондиционером почувствовали квасное зловоние, исходившее из него. На мусорной свалке за рынком, слегка прикрытой щитами с перестроечными лозунгами и плакатами, увидели группу забулдыг, распивавших «горбачуху» и распевавших песни.

Кто-то сказал, что если бы результатом перестройки было бы только изобретение «горбачухи», то одним этим она была бы оправданна.

Москвичи рассмеялись, услышав эти слова. В самом деле, еще построить, как следует, не успели, а уже перестраиваем. Еще не все потеряно! Еще не потух наш здоровый русский дух! Рассмеялись и остальные, а чему, и сами не знали…».

О какой-такой «горбачухе» говорит А. Зиновьев? Уж точно, это не была водка. Потому что на помойке пили другие «напитки»: стеклоочистители, жидкости для снятия лака, клопоморы или даже «зеленку». Доктор Качергюс из Литвы описал случай, который произошел в эпоху «сухого закона». В его клинику привезли «странного» больного. Весь его кожный покров был абсолютно зеленого цвета, цвета «шапки пограничника», как образно выразился доктор. Человек был без сознания, у него были зелеными не только кожа, но даже и ногти, и волосяной покров. Когда его привели в чувство, он, с большим трудом ворочая языком, рассказал, что выпил сразу несколько десятков пузырьков «зелени бриллиантовой», т. е. «зеленки». Ему промывали желудок в течение двух недель, а когда его выписали из клиники, кожа еще сохраняла зеленоватый оттенок, пугающий прохожих. Так что, не прав Зиновьев. Как бы низко не пал русский пьяница, а именем не симпатичного ему человека никогда водку не назовет. Андропов стал народу симпатичен, снизив цену на водку, и русский пьяница дал ей имя генсека – «андроповка». А за что было пьянице любить Горбачева, сочинять «горбачуху»?

Русский пьяница про Горбачева. У пивного ларька двое обмениваются впечатлениями: «…Хорошо, не на обратном пути взяли! Я ж в робе, а тут эти – ангелы, блин, смерти: «Почему не на работе?». И по карманам меня хлопают – проверяют, куда я бегал! Не за бутылкой ли? А если б я с пузырем шел! Сразу 15 суток! Я говорю: «Мужики, чего цепляетесь к рабочему человеку! Я ж только от станка отошел – пос-сать!» А мне один: «А что, ближе не было сортира? Обязательно за проходную надо? Во, гляди, опричники, скоро дышать запретят!». «Да-а, времена. Еще вспомнишь Леонидильича, при нем такого не было…».

Анекдот про «сухой закон». «Что такое социалистический выбор?» – «Это выбор между очередью за водкой и очередью в ОВИР». Кто не знает, ОВИР оформлял документы на выезд из СССР. На ПМЖ – постоянное место жительства. Это были, как правило, Израиль и США. В большей степени, США, район Брайтон-бич. В русских ресторанах запели про «корнета Оболенского» и «поручика Голицына».

Над репертуаром «колбасной» советской эмиграции зло и смешно поиздевались публицист Сергей Карамаев и поэт Наум Саголовский: «…Когда в брайтонских ресторанах после третьей или четвертой рюмки, под курочку в маслице раздавались возгласы с характерным грассированием: «Пгодали Госсию!», – то ничего кроме улыбки (если не говорить о недоумении) это вызвать не могло, – пишет Карамаев. – Особенно, если учесть тот факт, что белая армия, интернационализмом никак не страдавшая, вешала и рубала предков этих самых эмигрантов в Жмеринках и Бердичевых…».

А поэт Наум Сагаловский так прокомментировал «пгоданную Госсию!»:

Было? Было. Но это так, к слову.

«Сухой закон» в анекдотах. Приведу анекдоты времени «сухого закона» М.С. Горбачева. Сохранены в слегка отредактированном виде. Конечно, самый козырный, коронный, наипервейший, анекдот-чемпион про то, как вернулся Горбачев из Рязани, идет утром зубы чистить, глянь, а пятна на голове нет! Он звонит в Рязань: чем вы меня там поили, что пятно исчезло? Это вы в Кремле коньяки пьете, а мы в Рязани – пятновыводители!

Ну а далее – по степени накала страстей.

1. Встречаются агент КГБ и агент ЦРУ Агент КГБ:

– Слушай, Чернобыль твоих рук дело?

– Нет, моих рук ваш «сухой закон».

2. 1987 год. М.С. Горбачев упал в навозную яму. Мужик его вытащил. Горбачев просит: «Только никому не говори, а то стыдно». Мужик ему: «И ты не говори, а то меня прибьют».

3. Мужик приходит в железнодорожную кассу:

– Дайте билет до города Горбачев.

– Нет такого города!

– Как нет? Есть же Андропов.

– Так он же умер.

– Ну и что? Я же пришел в кассу предварительной продажи.

4. Сидит Горбачев, повернувшись к своему портрету, и говорит:

– Эх, Михаил Сергеевич, скоро меня снимут.

А портрет ему:

– Нет, это меня снимут, а тебя – вешать будут!

5. Медаль за мужество для тех, кто не пьет, за храбрость – тем, кто пьет.

6. Предложение: когда пьяница три раза попадет в вытрезвитель, ставить ему печать в паспорт: еврей.

7. Почему после антиалкогольного указа стало больше разводов? Мужья впервые глянули на жен трезвыми глазами.

8. Когда родился Горбачев, собрались вокруг его кроватки родичи. Спорят: кем он будет? Дед говорит: будет генсеком! Все: почему? А вы посмотрите: весь в говне, а как головку держит?

9. Раиса Горбачева:

– Миша, а ты мог себе представить, что тебе когда-нибудь придется заниматься сексом с женой генсека?

10. Самолет Горбачева летит над Москвой. Стюардесса объявляет:

– Наш самолет пролетает над городом-героем Москва.

Летит над Ленинградом.

– Наш самолет пролетает над городом-героем Ленинград.

Летят над Саратовым.

– Нам самолет пролетает над городом-героем Саратовом.

– Какой Саратов город-герой? – удивляется Горбачев.

– Ну как же! Столько лет дихлофос пьют и живы!

11. Автобус. Водитель объявляет: «Остановка ’’Винный магазин”. Следующая – ’’Конец очереди в винный магазин”».

12. Клички, данные Горбачеву народом: «минеральный секретарь», «генсок», «Лимонадный Джо», «квасмейстер».

13. От безалкогольной свадьбы один шаг к непорочному зачатию.

14. Очередь за водкой называлась «Петля Горбача».

15. Принят «сухой закон». Приходит отец с работы, а сын ему радостно:

– Теперь будешь меньше пить! Водка подорожала!

– Дурак! Теперь ты будешь меньше есть!

16. Конец 1985 года. Два алкоголика ведут беседу.

– Слушай, а что такое атомная бомба?

– Это когда ни тебя не будет, ни водки.

– А что такое нейтронная бомба?

– Это когда тебя не будет, а водка будет.

– Так что сейчас за бомба трахнула: ты есть, я есть, а водки – нет?

17. В кабинете директор занимается сексом с секретаршей.

– Товарищ директор, вы бы хоть дверь заперли! – говорит та.

– Да ты что! Решат, что мы водку пьем!

18. В магазин входит человек: «У вас нет рыбы?» – «У нас нет мяса, а рыбы нет в рыбном за углом».

19. В магазин входит человек: «Мясо есть?» – «Только третьей категории». – «А что это?» – «А это собачатина». – «Нарубите, хрен с вами». Рубят, щепки летят. «Слушайте, – говорит покупатель, – а щепки откуда?» – «Вы что, не знаете, что собачатина третьей категории рубится вместе с конурой?».

20. В «Елисеевский» гастроном заходит мужик: «Девушка, красная икра есть?» – «Нет». – «А черная?» – «Тоже нет». – «А балык?» – «Нет». – «А сервелат?» – «Нет». – «А севрюга?» – «Нет». – «А угорь копченый?» – «Нет». – «А осетрина?» – «Нет». Нет, так нет, уходит. Одна продавщица – другой: «Ты слышала, что этот дурак спрашивал?». – «Дурак-то дурак, но какая память!»

21. В «Елисеевском» гастрономе очередь. Старуха:

– Паразиты! Сплошные очереди, жрать нечего!

Входят двое в одинаковых шляпах.

– На кого намекаем, гражданка?

– Да на Романовых чертовых! Триста лет правили, а запасов всего на 70 лет хватило!

22. Что такое свиная отбивная? Это кусок хлеба, отбитый у свиньи.

23. Что такое бутерброд времени перестройки? Талон на хлеб, а на нем – талон на колбасу.

24. Скоро будем видеть еду и водку только по телевизору.

25. Проезжает Горбачев мимо вино-водочного магазина, видит огромную очередь. Выходит из машины и в сердцах спрашивает:

– Коммунисты среди вас есть?

– Есть! – отвечает очередь.

– Гнать надо!

– Так и сахара нет, Михаил Сергеевич!

26. Рабочие пишут письмо президенту США: «У вас недоедают миллионы людей. Просим все, что они недоедают, присылать нам».

27. Бастующие шахтеры из Англии отъедались в СССР.

28. «Прожектор перестройки» – «лампочка Ильича» в заду у Горбача.

29. Хочу внести свой вклад в выполнение Продовольственной программы и прошу обменять меня на мешок канадской пшеницы.

30. Когда приняли Продовольственную программу? 24 мая 1982 года. А «сухой закон»? В мае 1985-го! Весной коммунистам моча в голову ударяет!

31. Когда 11 марта 1985 года пришел к власти Горбачев, изъяли из обращения следующие поговорки: «Горбатого могила исправит», «Бог шельму метит» (за родимое пятно на голове). Из фильма «Место встречи изменить нельзя» потребовали вырезать фразу сыщика Жеглова (роль Владимира Высоцкого): «А теперь – Горбатый!» – Я сказал: «Горбатый!».

32. У нас в СССР все «на троих». И Райкиных тоже трое: Аркадий Райкин, Костя Райкин и Райкин муж.

33. Перестройка, перестройка, взбаламучена страна, ты за водкою постой-ка, окосеешь без вина!

34. Зима 1985-го. Очередь в вино-водочный магазин. Трясущийся мужик в трусах и носках просит продать ему водку без очереди. Берет бутылку и идет к дверям. Ему: «Ты что голый, зима ж на улице!». «Да хрен с ней с зимой, здоровье дороже!».

35. Разгар борьбы с пьянством. Горбачев приезжает на завод. Подходит к передовому токарю:

– А разве смог бы ты работать, если б выпил бутылку водки?

– Смог бы.

– Ну, а две?

– Не фиг делать!

– А если три?

– Ну, достал! Так работаю же!

36. Горбачев в Германии. Журналист задает ему вопрос:

– Как будет называться ваша новая книга?

– «Майн Кампф», – отвечает Горбачев.

Немцы в шоке. Горбачев добавляет:

– «Моя борьба против пьянства и алкоголизма»!

37. Рано утром красноармеец Сухов бредет по пустыне. Видит: Горбачев зарыт в песок, только голова лысая торчит:

– Сухов, дай пи-ить! – просит Горбачев.

Тот смотрит на часы, качает головой:

– Не могу, Михал Сергеевич! У нас пить только с двух разрешают.

38. После принятия антиалкогольного указа на Красную площадь вышли диссиденты с плакатами: «На красный террор ответим белой горячкой!».

39. При царе Петре была медаль «За пьянство» в 16 кг. Вешали на шею пьяницам. При Горбачеве решили утвердить сразу две: «За мужество» – для тех, кто не пьет, и «За храбрость» – для тех, кто пьет.

40. «Сухой закон» Горбачева поднял советского человека на карачки, а потом поставил на колени.

Авария реактора на Чернобыльской атомной станции явила миру «черный» фольклор: «26 апреля – День советской радиации», «Советская радиация – самая полезная в мире», «Хай живе КПСС на Чернобыльской АЭС!», «Мирный атом в каждый дом!», «Редкая птица долетит до середины Днепра». Появились «радиопассивные» и «радиоактивные» геи. Полезные советы: «Если хочешь стать отцом, обмотай яйцо свинцом». Приветствия: «Рентген-привет!», «До скорого полураспада!». Страх перед непознанной силой атома, перед трагедией, не имевшей в мире аналога, воплотился у русских пьяниц в смелые анекдоты. Привожу лишь те, что имеют отношение к теме «Выпить-закусить»: 1. Что такое вино «Чернобыльское лучистое»? – На стакан «Каберне» – 4 капли йода. 2. Какая разница между милицией и радиацией? – Милицию водка не берет. 3. Мужик торгует яблоками, говорит, что из Чернобыля. Ему – все: «Ты что, с ума сошел? Кто их возьмет?». «Берут. Для тещи, для начальников. Для Горбачева вот взяли…».

Убить Горбачева! Горбачев любит про себя анекдоты. Особенно, как его убить хотели. Длинная-длинная очередь за водкой. Мужик не выдерживает: «Пойду в Кремль, убью Горбачева». И ушел. Через какое-то время возвращается. Очередь в радостном возбуждении: «Убил?!». «Да нет, там очередь еще длиннее!». Но убить Горбачева хотели и по-настоящему. Даже готовили на него покушение. Это был конкретный человек по фамилии Шмонов Александр Анатольевич, 1952 г.р., ленинградец, бывший слесарь производственного объединения «Ижорский завод». Окончил школу, потом техникум, отслужил в армии. Был женат, имел дочь-дошкольницу. Жил на окраине Колпино, в районе, который называют Простоквашино. Отец Шмонова – бывший начальник Колпинского управления внутренних дел, офицер в отставке, чьи мемуары о прожитом готовились к печати именно в дни покушения на Горбачева. Такое вот совпадение.

Что толкнуло Шмонова на преступление? Как-то раз купил Шмонов на последние деньги магнитофон. Давно о нем мечтал. Купил с рук, на Невском. Принес домой красивую коробку, а в ней – кирпичи. Куда идти жаловаться? Некуда. Чтобы заработать на жизнь, торговал красной смородиной, которую выращивал на участке за сто километров от дома. Доход был копеечный, едва хватало на оплату квартиры и бензин. Власть ненавидел. На ноябрьской демонстрации нес плакат: «Прямые всенародные выборы главы государства на альтернативной основе!». Эта крамола была на одной стороне плаката. На другой – не менее крамольная: «Вечная память жертвам Октября».

Убить Горбачева он решил в 1987 году – в самый разгул перестройки. Готовился к этому делу очень серьезно, скрупулезно. Никого в свои планы не посвящал, так как никому не верил и не доверял. Начал с листовок, в которых призывал: «Дамы и господа, прошу вас убивать руководителей СССР». Печатал их на пишущей машинке «Любава». Потом стер литеры напильником и закопал ее в глухом месте. Вместо нее купил машинку «Москва». Вдруг придут и спросят: на чем вчера печатали, где ваша машинка? Да вот же она, стоит.

План покушения был прост. 1 мая Шмонов смешается с колонной демонстрантов и, проходя мимо Мавзолея, выстрелит в Горбачева. Другой возможности подобраться к нему не было. Ружье у Шмонова было добротное, германского производства, двуствольное, 16 калибр. Придумал, как спрятать его под плащом. Извлекать научился за 12 секунд. В один ствол зарядил пулю «Спутник» с убойной силой в 915 метров, в другую – пулю «Полева» (убойная сила – 1060 метров). До Горбачева, машущего демонстрантам рукой, от того места, где стоял Шмонов (возле ГУМа), было, по его предположениям, 47 метров. По версии следствия – 52. При такой убойной силе пули от Горбачева оставались одни воспоминания.

Чтобы ружье не застряло в пальто, отпилил у него мушку. Отрезал у ружья приклад. Для обреза смастерил чехол. Чтобы ствол не выпирал, изнутри к пиджаку пришил резиновый коврик. Прямо на пиджак нашил бинты. На случай, если спросят: ты что там прячешь, – он должен был расстегнуть пальто и показать бинты – мол, бандаж послеоперационный. Придумал, как будет доставать ружье, чтобы чекисты в оцеплении не схватили его сразу же. Сперва он доставал носовой платок, громко сморкался – болен. Подозрения должны были отпасть. Рука с платком потом шла за пазуху, и он выхватывал свой обрез!

На случай проверки на металл, Шмонов смастерил плакат «Поддерживаем демократию!» и водрузил на железный штырь. Если что, скажет, что фонит сталь. Потом на допросе Шмонов будет говорить: «Стрелял я неплохо. В армии попадал в «девятку», диаметр которой всего 15 сантиметров. А на Красной площади… шансы у меня были. Целиться, конечно, надо было побыстрее… Демонстранты мне, конечно, не мешали…»

Спас Горбачева старший сержант милиции Мыльников. Увидев обрез в руках демонстранта, этот смелый человек схватился за ствол. Кстати, милиционер был безоружен. Первая шмоновская пуля ушла в небо, вторая – в стену ГУМа. Произошло это в интервале от 11.15 до 11.25. 1 мая 1990 года Судьба хранила Горбачева, как хранила она и другого реформатора – Чубайса, нелюбимого народом за другую (после «сухого закона») аферу власти – «ваучеризацию всей страны».

Даже не кровожадная Вика Цыганова и та сокрушалась, узнав, что Чубайса не взорвали: «Эх, тротила не хватило там немножко или водки не хватило мужикам». Опять, выходит, водка виновата? Подвела смелого диверсанта Квачкова?

Повесят на столбах. Стенограмма заседания руководства СССР времени «сухого закона». Судя по всему, кресло под Горбачевым качается: «Горбачев. …Жив рабочий класс, живо крестьянство – значит, жив здравый смысл. И мы не должны сдавать это пространство без боя. Вот Советы – Московский, Ленинградский… Люди видят, что там перемены. И не надо мне воду лить за воротник. Не надо ставить крест на этих Советах: там здравый смысл заработал. И пусть коммунисты Москвы и Ленинграда оценят, что произошло на Красной площади 1 мая. Пусть увидят – вот где саранча, вот где мафия, гапоновщина. И что – этим отдать власть? Лигачев. Повесят на столбах. Рыжков. А мы чирикаемся с ними!».

Это «Повесят на столбах» – очень характерное опасение. Горбачев апеллирует к здравому смыслу рабочего человека. Но у рабочего человека свой здравый смысл, и он переполнял его чашу терпения – на черта нам перестройка, если водки не стало?

Гимн «трезвенников». Представляю Гимн Союза борьбы за народную трезвость. Музыка и слова: Михаила Козловского. Оренбург 01.12.1990. Несмотря на пафос и серьезность текста, считаю это произведение образцом фольклора, т. е. народного творчества.

Мудростью великих по пьянству. В годы «сухого закона» были очень востребованы пословицы и поговорки о здоровом образе жизни и о борьбе с пьянством. Они выпускались в виде брошюрок, печатались в методичках «Общества трезвости», ими пестрели страницы журнала «Трезвость и культура». Для борьбы с «зеленым змием» подтягивались все возможные ресурсы.

Пьянство – мать всех пороков.

Абуль-Фарадж.

Чрезмерное пристрастие к вину закрывает дверь для всех достоинств и открывает ее для всех пороков.

Валерий Максим.

Пьянство – причина слабости и болезненности детей.

Гиппократ.

От вина гибнет красота, вином сокращается молодость.

Гораций.

Пьянство есть упражнение в безумстве.

Пифагор.

Никакое тело не может быть столь крепким, чтобы вино не могло повредить его.

Плутарх.

Пьянство – это добровольное сумасшествие.

Сенека.

Вино оглушает человека, дает возможность забыться, искусственно веселит, раздражает; это оглушение и раздражение тем больше нравится, чем меньше человек развит и чем больше сведен на узкую, пустую жизнь.

А.И. Герцен.

Вино скотинит и зверит человека, ожесточает его и отвлекает от светлых мыслей, тупит его.

Ф.М. Достоевский.

Вино губит телесное здоровье людей, губит умственные силы, способности, губит благосостояние семей и, что всего ужаснее, губит души людей и их потомство.

Л.Н. Толстой.

Люди от употребления вина становятся грубее, глупее и злее.

Л.Н. Толстой.

Наш разум и наша совесть самым настоятельным образом требуют от нас того, чтобы мы перестали пить вино и угощать им.

Л.Н. Толстой.́

Пьяница никогда не идет вперед ни в умственном, ни в нравственном отношении.

Л.Н. Толстой.

Спирт так же консервирует душу и ум пьяницы, как он консервирует анатомические препараты.

Л.Н. Толстой.

То, что очень трудно перестать пить вино и курить, есть ложное представление.

Л.Н. Толстой.

Водка белая, но красит нос да чернит репутацию.

А.П. Чехов.

Пьяному и на светлой улице темно.

К.Д. Ушинский.

Пьют и едят все люди, но пьянствуют и обжираются только дикари.

В.Г. Белинский.

Алкоголизм является таким социальным злом, которое трудно вообще переоценить.

В.М. Бехтерев.

Не пейте спиртных напитков.

В. Маяковский.́

Пьющим-яд.

Окружающим – пытка.

Алкоголь разрушает здоровье человека не только тем, что отравляет организм; он предрасполагает пьющего ко всем другим заболеваниям.

Я. А. Семашко.

Можно сказать, что сколько мужья выпили водки, столько их жены и дети пролили слез.

Я. А. Семашко.

Пьянство и культура – вот два понятия, взаимоисключающие друг друга, как лед и огонь, как свет и тьма.

Я. А. Семашко.

Физкультура и пьянство несовместимы.

Я. А. Семашко.

Никакие напасти и преступления не уничтожают столько народа и народного богатства, как пьянство.

Ф. Бэкон.

В чарке тоска ищет облегчения, малодушие – храбрости, нерешительность – уверенности, печаль – радости и находят лишь гибель.

Б. Джонсон.

Знаете ли, что пьет этот человек из стакана, дрожащего в его трясущейся от пьянства руке? Он пьет слезы, кровь, жизнь своей жены и своих детей.

Ф. Ламенне.

Среди, других прегрешений пьянство представляется мне пороком особенно грубым и низменным.

М. Монтень.

Пьяный человек – не человек, ибо он потерял то, что отличает человека от скотины, – разум.

Т. Пэн.

Пьянство унижает человека, отнимает у него разум, по крайней мере на время, и, в конце концов превращает его в животное.

Ж.-Ж. Руссо.

Люди боятся холеры, но вино гораздо опаснее ее.

О. Бальзак.

Причина многих злоключений лежит на дне винного стакана.

И. Вазов.

В бутылках я вижу ужасы, которые будут порождены их содержимым: мне представляется, что передо мною склянки с уродцами, змеями и эмбрионами в естественно-научном музее.

Г. Гейне.

Мы пьем за здоровье друг друга и портим собственное здоровье.

Джером К. Джером.

Начало пути – рюмка, середина – выпивающая компания, легкая выпивка, пара рюмок за обедом. Конец – в тюрьме за убийство в пьяном виде, за растрату, в психиатрической больнице, в могиле от случайной легкой болезни.

Д. Лондон.

Пьяный способен на такие дела, каких никогда бы и не замыслил, если бы не выпил.

Д. Лондон.

Хмельное всегда протягивает нам руку, когда мы терпим неудачу, когда мы слабеем, когда мы утомлены. Но обещания его лживы: физическая сила, которую оно обещает, призрачна, душевный подъем обманчив.

Д. Лондон.

Из всех пороков пьянство более других несовместимо с величием духа.

В. Скотт.

 

Глава четвертая

Трезвый заграничный опыт

В начале XX века в США существовали «сухие» штаты, где был введен запрет на производство и продажу алкоголя. Вот, что писала дореволюционная «Нива» в 1908 году: «…Эмигранты, высаживаясь в Бостоне, Филадельфии и Нью-Йорке, расселяются по восточным и средним фабрично-заводским и горнопромышленным штатам, меньшая часть идет на запад. Но мало кто забирается на юг, хотя там-то рабочие руки всегда в спросе – на фермах, полях, плантациях. А забравшись как-нибудь, эмигранты быстро бегут назад, на более подходящий север.

– Там «сухо», – говорит такой «hunky», объясняя свое бегство. И, действительно, юг быстро «сохнет». Несколько десятков лет тому назад там было разливанное море виски, одними из главных потребителей которого были индейцы и негры. Индейцы, кажется, только за то и уважали тогда белого человека, что он умеет добывать из ржи такой благородный нектар. И они быстро вымирали и исчезали. Тогда появился государственный закон, воспрещающий продавать виски краснокожим. Но негров это не касалось, они это чувствовали и поддерживали коммерцию «салунов», на страх и горе землевладельцам и горожанам.

– Если мы совсем уничтожим торговлю спиртными напитками, мыто как же будем существовать? – горевали землевладельцы, не зная, как помочь горю. С одной стороны – был вопрос о наживе, и даже личной безопасности, а с другой – настоятельная необходимость выпить иногда рюмочку-другую (и больше). Тут как раз нашло себе благодатную почву движение прогибиционистов («препятствующих»), лозунгом которых было – стремиться всеми мерами к уничтожению продажи и даже самой выделки спиртных напитков…».

В отличие от обществ трезвости, активисты которых считали главным воздержание от потребления алкоголя, а их деятельность, как пишет журнал% «…мало выходит из рамок вопросов о личных вкусах: кому нравится больше чай, кому пиво, а кому и виски», «запретители» действовали умнее.

Американские «запретители». Путем митингов, собраний, речей, специальных брошюр и публикаций американские «трезвенники», как пишет та же «Нива»: «…действуют на общество, побуждая его в данной местности, городе или штате издать правила, постановления или законы, запрещающие всякую торговлю спиртным и их выделку». За годы своего существования «трезвенники» США наработали целый арсенал воздействия на органы управления. Сначала поднимался «легкий» вопрос о закрытии (или переносе) всех баров, салунов и кафе, находящихся на расстоянии меньше трех миль от школ и церквей. Редкий родитель, даже пьющий, мог отважиться препятствовать такому постановлению. Затем возникает вопрос № 2: о законности торговли спиртным в выходные дни – вечером в субботу и воскресенье. Жители должны отдыхать от тяжкой трудовой недели и, естественно, не под пьяные вопли, стрельбу и драки. Также легко проходит и этот пункт.

«Сухие» города. В начале века «даже круглосуточно пивший Нью-Йорк» отказался пить в выходные. К нему присоединились Филадельфия, Питтсбург, Чикаго. «Пить виски, конечно, очень приятно, но ведь надо и деньги зарабатывать на это, а оно стоит доллар бутылка», – один из аргументов «запретителей», который, кстати, находил своих сторонников.

Самый веский аргумент. Но самый веский аргумент американского трезвенника был такой: настоящий, стопроцентный американец – не пьяница. «…По крайней мере большинство их пьют круглый год воду со льдом (кроме чая и кофе, конечно). Придите на обед в праздник к зажиточному американцу, хотя бы это было на Рождество или в Пасху. Вас угостят индейкой, которую американцы так любят, разными вкусными и невкусными, сладкими и несладкими блюдами, и в заключение мороженым, которого американцы поглощают, кажется, в пять раз больше, чем вся Европа и Азия вместе взятые. Но не надейтесь на что-нибудь спиртное…».

На кого расчет? К кому относили «запретители» подобные речи? Ко всем тем, кто хочет превратить США в Европу, из которой они уехали – к «…толстым, благодушным немцам, усатым венгерцам, бородатым русским, низкорослым, коренастым итальянцам, белокурым словакам и хорватам». Именно они везут в США традиции выпивок, именно в районах их проживания «запах «гуляшей», «паприкашей» и «макарони» висит в воздухе густо-густо, здесь носятся толпы «оборванных ребятишек», здесь грязь, пьяные вопли и драки. А там, где «осушили» местность, откуда уехали все эти выпивохи-европейцы – вот там и настоящая Америка! Кто хочет пить – страна большая, есть еще «мокрые» местности.

Последний барьер. И только тогда, когда широкие массы общественности смирятся с ограничениями, устав от трезвенников, «запретители» брались за самое трудное – за полное «осушение» территории. «… В настоящее время, – пишет журнал «Нива», – нет штата, где бы не было «сухих» или «полусухих» местностей…». «Запретители» ловко орудуют статистикой. Вот она – за 1906 г. В 46 «сухих» местностях: один заключенный в тюрьме на 5122 жителя. «Криминальные» расходы (содержание преступника в тюрьме): 82 цента на 1000 жителей. В 26 «полусухих» – один арестованный на 4692 жителя (91 цент на 1000 жителей). А в 28 «мокрых» – один осужденный на 2913 жителей, с расходом на тюрьму в 1 доллар 39 центов на 1000 жителей. «Мокрые» местности, составляя, как утверждали «запретители», «одну одиннадцатую общего числа местностей», дают половину всего числа подсудимых. И если в 1900 году в США было 45 «мокрых» местностей и только 30 «сухих», то шестью годами позже – 17 против 60. Прогресс налицо. В Джорджии вообще запретили спиртное в 1906 г. В Алабаме запретили годом позже.

Опыт Северной Каролины. В Северной Каролине, где не был введен «сухой закон», имелась «курьезная традиция» – тот, кто открывает бар или салун, «…должен быть вполне хорошим и нравственным человеком». На этом основании местные власти отказывают давать разрешение, «не веря, чтоб хороший человек мог решиться на такое дело, как содержание салуна…». В США была популярна история про одного квакера, который запрещал открыть салун именно с этой мотивировкой. Тогда рассвирепевший от пустых хождений «салунщик» принес ему в доказательства своей высокой гражданской доблести дипломы, подписанные значимыми людьми. Квакер долго вертел их в руках и – остался ими доволен. «Очень хорошо, я рад принять тебя в наше общество». «Дадите разрешение?» – обрадовался проситель. «Нет, мы этого тебе не позволим». – «Но почему?». – «Мы не позволим, чтобы такой хороший, уважаемый человек испортился, содержа вертеп…». Как пишет журнал «Нива», подводя итоги работы «запретителей»: «…они теперь являются сильной политической партией и уверены, что недалеко то будущее, когда президент республики будет ярым трезвенником…». Им стал президент США Вудро Вильсон, благословивший в 1919 году «сухой закон», prohibition. Что этот закон принес стране? Только самое плохое. Мафию, быстро наладившую производство и продажу подпольного виски, коррупцию полиции и суда. Миллионы долларов в день шли на подкуп представителей власти по всем штатам. Много физических жертв. Среди них, к примеру, представители конкурентных бутлегерских банд и кланов. Но главное – в стране изменилась мораль. Вернее, ее не стало. Все было дозволено ради нечестной наживы. Америка медленно, но верно катилась в пропасть дикости и средневековья, и люди это поняли.

Сработал закон самосохранения нации. Президентом в 1933 году был избран прагматичный Рузвельт. Первым делом он отменяет поправку к Конституции, а вместе с ней и prohibition, «сухой закон».

Трезвый шведский опыт. А вот Швеция, озаботившаяся оздоровлением нации, обошлась без стрельбы и мафии. В конце XIX века умные шведы пришли к заключению о необходимости разделить денежный интерес казны и торговлю спиртным. Высшим взлетом антиалкогольной мысли и одновременно самым последовательным воплощением этой идеи являлась изобретенная в Швеции так называемая Гетеборгская система. Особенно ее вариант, примененный в Норвегии. Смысл предложенных мер заключался в следующем: в сельской местности продажа спиртного не производилась вообще. В городах каждые 5 лет проводился референдум, на котором население само решало, запретить винную торговлю в целом или передать ее в ведение особых благотворительных компаний. Эти компании не должны были получать больше 5 % прибыли. Остальная выручка распределялась следующим образом: 65 % поступало в частное казначейство и расходовалось на добавки к пенсиям; 15 % шло на премии общинам, отказавшимся от винных продаж; 20 % перечислялось в городскую казну. Две последние доли составляли финансовую основу фонда борьбы с пьянством, который расходовался на чтение лекций, проведение бесед, организацию санаторно-гигиенических и профилактических мероприятий, финансирование лечебниц для алкоголиков, летних лагерей для школьников из неблагополучных семей и т. п.

Русские последователи. В начале XX века Гетеборгской системой горячо увлеклись русские борцы за народную трезвость. При поддержке вдовствующей императрицы (супруги Александра III) им удалось провести в жизнь упрощенный вариант шведского изобретения. Сельские общины получили право принимать запретительные приговоры относительно водочной торговли. Но их должен был утверждать губернатор.

На первых порах этим правом воспользовались многие общины. Только в Рязанской губернии крестьяне добровольно закрыли 17 винных лавок и трактиров, 5 пивных и 1 ренсковый погреб. Почувствовав опасность, правительство не на шутку взволновалось. По негласному указу губернаторы стали утверждать не более половины «мирских» запретительных постановлений. Мужики быстро поняли хитрую «механику», утратив желание что-либо делать. За 6 лет в России было принято только 232 приговора, а утверждено всего 103! Возможно, потому, что это был упрощенный вариант Гетеборгской системы.

Спасибо скандинавам. Как заметил один из депутатов Первого съезда трезвенников, общественная инициатива в деле сокращения пьянства дала в скандинавских странах «благотворные результаты»: «…Отошла уже в область предания поговорка «Пьян, как швед». Теперь Швеция является по трезвости одной из первых стран мира…». В Финляндии в сейме депутаты стоя прослушали текст законопроекта «о воспрещении приготовления и продажи спиртных напитков…».

Финны и алкоголь -1. Надо признать, что Финляндия сегодня – страна пьющая. Вот портрет финна, уезжавшего к себе на родину после недельного запоя в Ленинграде: пиджак на голое тело, на ногах ботинки, но без шнурков. И нет носков. На брюках нет пуговиц и по этой причине брюки держатся на веревочке от торта. Говорят так: «Курица – не птица, финн – не питух». Я видел финское пьянство, и его размах меня потряс. Было это на борту парома «Таллинн-Хельсинки, который вез бедных финнов после их загулов в эстонских питейных заведениях. Я знал об умении (неумении) финнов пить, но то, что я увидел, потрясло мое воображение. Едва паром отдал концы, прощально прогудев Эстонии, в его барах образовалась очередь из веселых, говорливых и очень хорошо одетых людей. Очередь была большая, стоять долго не хотелось, и я решил переждать ее на палубе. Когда я вернулся, то стоящих на ногах почти не увидел. Стремительно напившись, финны уснули там, где стояли. Кто-то лег на палубу, кто-то на трапы, на столы и в проходах.

Финны и алкоголь – 2. Участник группы «Машина времени» Петр Подгородецкий о финском пьянстве: «…Жили мы тогда, как суперзвезды, в гостинице «Прибалтийская», куда вход обычным советским гражданам был запрещен. Ее построили только в 1978 году специально для приезжавших в Питер «оторваться» финнов. Они брали в Хельсинки такси, ехали в Питер, а потом неделю бухали, как могут только люди этой национальности. Там мы увидели граждан страны Суоми, лежащих в коридорах, блюющих в плевательницы в холле отеля, ползающих на четвереньках от столика к столику в ресторане. Самое интересное, что их в общем-то никто не останавливал, – гости все-таки».

Пьянство в России и Европе в начале XX века . Хотя Финляндия, давшая опыт борьбы с пьянством, и являлась частью Российской империи, ее опыт трезвенничества плохо прививался на просторах России. И это признавали сами русские: «…Несмотря на огромную работу в деле отрезвления страны, в Петербурге ежегодно полиция доставляет в участки для протрезвления мертвецки пьяных средним числом около 55 000 человек. Каждый год умирает в России от острого и хронического алкоголизма до 100 000 человек. В общем, ежегодно у нас тратятся на спиртные напитки громадные суммы, доходящие до миллиарда рублей…».

Россия – не самая пьяная страна. Подобная точка зрения звучит в дореволюционной прессе, тем самым подрывая авторитет борцов за трезвость. Даже в таких высокоразвитых странах, как Германия, Франция и

Италия, эта проблема также стоит остро. Цитирую статьи в изданиях, пропагандирующих «трезвые» идеи:

«…Германский император Вильгельм II в речи, обращенной к морским кадетам в 1910 г., высказал: «За 22-летнее царствование свое я убедился, что огромное большинство преступлений, о которых мне докладывалось, именно около девяти десятых, были последствиями употребления алкоголя».

«…По мнению французского врача Дю Амеля, умеренный алкоголизм в настоящее время столь обычное и распространенное явление, что истинно трезвые люди образуют лишь ничтожное меньшинство…».

«…Известный германский тюремный врач, опросив несколько тысяч арестантов, сообщает следующее:

– нарушение общественной нравственности (непристойные поступки в общественных местах) – в 77 случаях из 100 совершается под влиянием алкоголя;

– сопротивление властям – в 76 случаях из 100;

– нанесение телесных повреждений – в 74 случаях из 100;

– убийство в драке – в 63 случаях из 100;

– грабеж – в 69 случаях из 100;

– нарушение общественной тишины и спокойствия – в 54 случаях из 100;

– кража – в 52 случаях из 100;

– поджог – в 48 случаях из 100;

– умышленное убийство – в 46 случаях из 100.

Этот же исследователь нашел, что среди заключенных преобладают не привычные пьяницы, а люди, случайно напившиеся и потерявшие в состоянии опьянения власть над собой…».

«…B Германии глубокий знаток и исследователь алкоголизма Бэр… пишет: «Алкоголизм губит здоровье и жизнь людей в большем количестве, чем даже с силою вспыхивающие периодически повальные болезни. Известный психиатр, профессор Форель, указывая на усиленное развитие питейных обычаев особенно среди молодежи в Германии, Австрии и Швейцарии, называет алкоголь наряду с культом золотого тельца, истинным демоном нашего века…».

В России все хуже . Эта тема вызвала бурные споры. «…Если по душевому потреблению алкоголя Россия и отстает от других стран мира, то с другой стороны существует множество особых условий у нас резко усиливающих вредное воздействие спиртных напитков…». Речь конечно же шла о водке, так как именно она «может угрожать вырождением нашего народа, поскольку крепкие водки, получаясь путем брожения из хлебных зерен, картофеля, тростникового сахара, обычно заключают в себе помимо винного спирта и другие сильно вредные примеси (сивушное масло)». К чему это приводит? «…Изучение 10 тысяч дел С.-Петербургского окружного суда обнаружило, что в самом Петербурге около половины всех преступников были пьяницами (49 % мужчин и 38 % женщин). Просмотр нескольких тысяч дел Казанского окружного суда дал почти такие же выводы: в 43 % всех случаев было замешано пьянство…».

Опыт известных трезвенников. Пропагандируя трезвый образ жизни, его поборники, в том числе и Челышев, апеллировали к авторитетам: «…Норвежский путешественник Нансен, первый отважившийся пройти в средину гренландских льдов, где перенес все трудности долгих поездок в санях, предпочитал кофе всем другим напиткам. В течение своей трехлетней экспедиции к полюсу Нансен переносил самые суровые переходы при жесточайших морозах… не употребляя при этом никаких спиртных напитков… Лейтенант Пири, который посвятил всю свою жизнь исследованию Северного полюса, … не брал с собою никаких спиртных напитков. Такое же воздержание соблюдал и лейтенант Шекльтон, достигший в январе 1909 года самой южной, до того времени известной точки… При восхождении на горы всегда рекомендуется не пить никаких спиртных напитков.

Монахи С.-Бернардского монастыря, живущие в альпийских горах, рассказывают, что именно те путешественники, которые брали с собой в дорогу водку, очень часто замерзали в горах…

Знаменитый исследователь Африки Д. Ливингстон был убежденным трезвенником: он считал, что именно благодаря воздержанию от алкоголя ему удалось перенести все опасности и тяготы, связанные с долголетним пребыванием в Южной и Центральной Африке… ночуя на открытом воздухе вблизи зловредных болот…

Свен Геддин, знаменитый шведский путешественник, прошедший Туркестан, Гоби и Тибет – страны с самым жестоким климатом, также находит, что спиртные напитки являются большим злом для караванов. Они понижают физические силы и ослабляют дисциплину…».