Уже утром часть гарнизона высыпала на пятачок перед южными воротами. Усталые и злые солдаты тащили за собой лопаты и тачки. Под надзором Балука они начали рыть ров перед стеной. Оставшаяся часть гарнизона прикрывала их со стен. Но хуже было другое. Перед рассветом прибежал дозорный. Еле дыша, он доложил, что истуканы вернулись на своё место. Тревогу объявлять не пришлось. Все разом взлетели на стены. В мгновений ока застава ощетинилась частоколом ружейных стволов. Но на этом всё и закончилось. Как и накануне, на расстоянии двух сотен шагов от заставы, стоял неподвижный сад истуканов. Более ничего не происходило. Так или иначе, а рыть ров было нужно. Услышав приказ выйти за стены, солдаты тихо зароптали. Да, противник был далеко, но оказываться с ним по одну сторону стен не хотелось никому. Этого и боялся Анкер. Он понимал, что им противостоит не какая-то неведомая сила, закованная в непроницаемую броню, а вполне человеческий страх.

И этот враг был куда хуже любого другого. Стоя на месте, противник, тем не менее, вёл вполне успешное наступление, деморализую солдат своим присутствием. Так что пришлось Балуку пойти первым и показать, что опасности нет. С учётом того, что вместо земли, приходилось иметь дело с вязкой жижей, работа не ладилась и превратилась в настоящую каторгу. Однако к концу дня ров был закончен. Вскоре он наполнился мутной, талой водой. Анкер осмотрел проделанную работу и остался доволен.

Местность перед стеной теперь больше напоминала болото. Следующие несколько дней тянулись в томительном ожидании. Гарнизон был как на иголках. Дважды выпадали туманные дни и все мучительно ждали нападения. У некоторых начали сдавать нервы. Противник же не спешил, а Анкер не медлил. Приходилось постоянно муштровать гарнизон и придумывать бойцам занятия, чтобы у них просто не было времени думать о противнике. На этот раз Анкер направил одну группу в горы за тягучей смолой вековых елей и запасом дров, а другую послал искать горючий сланец.

Оставшиеся разбирали запасы масла на складе, разливали его по сосудам и закупоривали их промасленными тряпками. В ход пошла вся пригодная посуда, что была в распоряжении гарнизона. Потом бойцы тренировались, метали камни. Если при броске горшок с маслом прощал ошибку, то граната нет. А чуял Анкер, что дело дойдёт и до гранат. Была ещё в гарнизоне сила способная повлиять на чаши весов.

Лемуры. Они превосходные бойцы. Пока их отряд только наблюдал за происходящим. В арсенале не нашлось ружей под их лапу. Но теперь Анкер даст им повод принять более живое участие в происходящем. Он вошёл в муравейник с явным намерением получить положительный ответ. После обмена приветствиями командир перешёл в наступление.

— Увы, вынужден отказать, — после очередной попытки Анкера, безучастно ответил Лар ле кхан, продолжая деловито собирать вещмешок. Словно он давно уже всё решил, а теперь только доводит своё решение до сведения остальных.

— Тебе известно в какой ситуации находится застава, — настаивал Анкер, — Там, на севере, за Марийскими горами почти не защищённые города. Если заставу возьмут ничто не помешает противнику двинутся на них! Так почему ты не хочешь помочь?

— Застава обречена, — хладнокровно пояснил лемур, — Она сможет лишь не на долго задержать противника. Без серьёзного подкрепления вам не выстоять. Архонт лемуров, доблестный Келан, послал нас сюда, чтобы мы немедленно сообщили миру, если войска под Аскалоне потерпят поражение, — Лар ле кхан печально вздохнул, — Как бы я хотел, чтобы это было не правдой, но судя по всему именно так и обстоят дела. Мы покидаем заставу, чтобы выполнить свою миссию. Задержите их насколько сможете. Возможно тогда удастся организовать оборону на другом конце ущелья.

— Но мы уже послали гонца! — негодовал командир.

— Гонец один, а целей много. Пока он доберётся до одной из них много дней пройдёт. Мы потеряем драгоценное время. Если же мы отправимся сейчас, то успеем оповестить гораздо большее количество стран и народов. А они успеют подготовиться.

— К чему готовиться?! К этому? — Анкер махнул рукой в сторону, где за южной стеной раскинулся неподвижный сад истуканов, — Если их не смогли сдержать войска Совета, то ополчение, пускай его и успеют собрать, подавно этого не сделает! Перед нами никого и позади тоже!

И в этой ситуации вы трусливо бежите поджав хвост!

— Ты понимаешь, о чём просишь?! — рявкнул Лар ле кхан. Шерсть у него встала дыбом. Остальные лемуры, до сего момента не обращавшие на разговор ровным счётом никакого внимания, насторожились и прекратили сборы. «Наконец-то заметили! — с радостью отметил про себя Анкер, — А то относятся ко мне, как-будто не я здесь командир! К помощнику и то больше внимания!»

— Я прошу вас о помощи, как человек дававший клятву выполнять свой долг! И я намерен его выполнить! А вы? Как же ваша честь, гордость, тебя раздери?!

— Долг!!! — с неудовольствием выдавил Лар ле кхан. Глаза у лемура метались из стороны в сторону и избегали прямого взгляда командира.

Он мучительно выбирал и выбор был сложным, — В нашем языке нет слова приказ, — тяжело начал он, — Лемура нельзя заставить. Всё что делаем, мы делаем по собственной воле. Но есть то, что мы берём на себя сами. Кадаш это добровольное обязательство, которое должно быть выполнено несмотря ни на что! Даже если рухнет небо и земля раскалится на части — кадаш должен быть выполнен! Перед отбытием я дал архонту Келану слово, что выполню эту миссию. Это мой кадаш, это мой долг и ты хочешь, чтобы я нарушил его!!! — Лар ле кхан некоторое время приходил в себя, а когда остыл продолжил, — Нет, — произнёс лемур и в его голосе странным образом перемешались мольба и угроза.

Он просил не разрывать ему душу и одновременно грозил, предупреждал, что не потерпит этого, — Мы отправляемся, как только соберём вещи. И хотя последние слова были обращены к Анкеру, предназначались они для ушей лемуров. Как только они прозвучали, остальные члены отряда с неохотой вернулись к своим делам, но движения их потеряли бывшую слаженность и скорость, они крепко задумались. Бессильный, что-либо сделать командир покинул муравейник. «В самом деле, не удерживать же их тут силой? — думал командир, — Так мы друг друга быстрее перебьем, чем это сделает враг. А если решили, то скатертью им дорога! Справимся и сами. Осталось у нас ещё пара придумок». В тот же день лемуры покинули заставу. Анкер наблюдал как вместе с ними от солдат уходит надежда. Ну ничего он найдёт чем их отвлечь, уже есть отработанный способ… И вот на седьмой день ожидания, свершилось. Дозорный перегнулся через стену и по пояс погрузился в белое марево за стеной, напряжённо вслушиваясь. Он и раньше слышал этот лязгающий звук. Дозорный поднимал тревогу, но всё было напрасно.

Противник не приближался, а ему лишь мерещилось. Его даже били за это и с тех пор он стал куда осторожнее. И это сыграло злую шутку. Дозорный уже успокоил себя, тем что ему снова чудится. Когда глаза его уловили движение вдали. На бледном полотне тумана прочерчивались тёмные фигуры истуканов. Они приближались. Дозорного охватило оцепенение от понимания. Прислушиваясь он пропустил момент, когда враг был ещё далеко. Теперь он уже преодолел половину пути до стен. Подскочив на месте дозорный помчался к набатному колоколу. Боец выходивший из казарм заметил несущегося дозорного и скривился, подумав, что быть тому ещё раз битым, но увидев его лицо сглотнул и скрылся в глубине казармы. В следующий миг раздался его тревожный крик: «Подъём!!!» Зазвенел колокол. Гарнизон наполнился шумом и перекрывающими друг друга голосами. Анкер выскочил из своего кабинета и вместе с остальными направился на южную стену. В этот раз он был готов к бою.

Загодя были перенесены ящики с гранатами, набрана смола и заготовлены горшки с маслом.

— К бою! — прокричал командир вступая на стены и ведя за собой остальных. А на той стороне стен продолжал тихо и невозмутимо надвигаться непобедимый противник.