#img_4.jpeg
Действующие лица
А л я — служащая в «Стандарте», 31 год.
В е р а — ее сестра, учительница, 40 лет.
П е р о в — плотник в строительной бригаде, 30 лет.
Действие происходит в наши дни в Москве.
За просторным окном — современный городской пейзаж окраины. В центре сцены — проходная комната, празднично освещенная солнцем позднего утра. В правом углу под кружевной накидкой — экран дорогого телевизора, декоративная зелень по стенам, на полу, на столе, на застекленном книжном шкафу. Две открытые двери: налево — в комнату Веры и направо — в переднюю, а из нее уже — двери в комнату Али, на кухню и прочее.
На полу чемодан, плащ на стуле. Слышен шум стиральной машины, вскоре он сменяется шумом кофемолки, а может, какой-то другой бытовой техники. Но вот шум прекращается, с пылесосом в руках появляется А л я — бигуди, фартучек, на лице хозяйственная озабоченность.
Из комнаты Веры женский голос напевает импровизацию на слова пятилетнего соседского мальчика: «Прилетела кошка, глянула в окошко: где моя мышка?..»
А л я. Ве-рик! Разбери свой чемодан! (Возится с новеньким сверкающим пылесосом.)
Г о л о с В е р ы. Алена!
А л я. Ну, говори!
Г о л о с В е р ы. Какое счастье, что у нас такая роскошная квартира!
А л я. Еще бы плохо. Как ты себя чувствуешь, буржуй?
Входит В е р а, в ситцевом халатике, простоволосая, с улыбкой на губах.
В е р а. Здорово! (Потягивается.) Алька, с тобой хорошо ездить отдыхать.
А л я. Конечно! Утром бегу на рынок, в магазины, туда-сюда, как Фигаро, — все готово, полное обслуживание.
В е р а. Сколько мы уже здесь, три года?
А л я. В сентябре исполнится.
В е р а. Не могу привыкнуть.
А л я (достала из кармана фартука яблоко). Съешь. Тебе нужно.
В е р а. Но когда ты выйдешь замуж, мы обменяемся. Я останусь с мамой, а ты будешь жить отдельно.
А л я. Сейчас, разбежалась. «Замуж»! Не вижу ничего привлекательного.
В е р а. Нет, нет. Ты с меня пример не бери. Я — это одно, а ты — совсем другое.
А л я. Видела на юге, какие мужики? А все, между прочим, женатые! (Включает пылесос — рев.)
В е р а. Да выключи ты его! (Выдергивает вилку из штепселя.) Не все же такие.
А л я. Не лезь не в свое дело. (Снова включает пылесос.)
В е р а. Мать все убрала к нашему приезду.
А л я. Мне надо проверить технику.
В е р а уходит к себе.
(С ревущим пылесосом в руках подходит к столу. Надо отметить две характерные черты в поведении Али — она постоянно, при всей своей хозяйственной занятости, смотрит в окно, наблюдает, и еще, когда возникает волнующий ее разговор, старается сесть куда-нибудь в уголок, кладет нога на ногу и одной резко покачивает. В этом движении, в этой позе нет ничего фривольного, кокетливого, скорее, она похожа на рассерженную кошку, которая бьет хвостом.) О, с четвертого этажа пошла! Воображает, что у нее муж за границей работает.
Г о л о с В е р ы. Аля, как ты можешь! Что ты за всеми наблюдаешь?
А л я. Между прочим, ты бы поглядела, как люди себя умеют подать! А ей не меньше, чем тебе, — сорок-то есть. (Выключила пылесос.) Верик! Чтобы сегодня шла в парикмахерскую.
В е р а (появляясь). Ой, Аля, не хочу. В школу — в конце будущей недели!
А л я (начинает разбирать чемодан Веры). Платья — в стирку или еще поносишь?
В е р а. Не знаю. Ты думаешь, надо? Делай, как хочешь.
А л я. Это чье — мое, что ли? Ребеночек! Кто у нас младшая?
В е р а. Я! (Смеется.)
А л я. «Я».
В е р а. А ты у нас — мужчина в доме! (Закрутила волосы на затылок.) А, может, так походить?
А л я. Ну, ты даешь. Волос-то на голове — кот наплакал. Надо сделать пышноту! (Без видимого перехода.) Нужен телефон.
В е р а (легкомысленно). Может быть, скоро поставят, почему бы и нет?
А л я. Вот пойду в твою школу и скажу: Вера Николаевна у вас язык с литературой тянет днем и вечером, а сидит без телефона! У директора дома есть телефон?
В е р а. Все-то тебе нужно.
А л я. Да, а вам ничего не нужно. Если бы не я, так бы и сидели в семи квадратах. Смотри, если опять из своей школы будешь приходить в десять вечера! Чтоб этого не было. А то никуда больше не поеду с тобой. И лечить не буду. Сейчас на тебя приятно посмотреть. Свежая, набрала вес, жареное кушаешь!
В е р а. Один наш мальчик, из шестого, высказался: «Женщины любят мясо». Философ!
А л я (задумчиво). Интересно, где-то сейчас твой другой «философ»?
В е р а. Кто — Перов? (Неожиданно.) Он сегодня придет. На урок.
А л я (смотрит на Веру). Откуда ты знаешь?
В е р а. Мы договорились.
А л я. Когда?
В е р а. Два месяца назад.
А л я (хохочет). Ну, Верик!
В е р а. Я знаю его характер, Перов — мой ученик. Правда, из вечерней, но все равно.
А л я. Успокойся! Я знаю людей навылет.
В е р а. Придет. Вот увидишь.
А л я. «Придет», как же. Будет он заниматься летом. Он где-нибудь на пляже с девчонкой!
В е р а (вспыхивает). Какая ты злая. Зачем ты не веришь людям?
А л я. А чему я должна верить, интересно? Я знаю, когда он придет. Вот подопрут экзамены за десятый — вот тут его жди. Опять проявит живой интерес к родной литературе. Ему бы ни за что не сдать за девятый, если бы не ты.
В е р а. Перов любит литературу, много читает, он очень серьезно относится к знаниям, ты даже не представляешь как. Но у него плохо с грамматикой.
А л я. «Не представляю». Ох, самомнение у тебя. Прекрасно я все представляю, успокойся. Ты лучше ответь, учительница Вера Николаевна, почему вы так из кожи лезете? Мало ты в людях ошибалась? Вспомни: я всегда права, а не ты. Что касается людей.
В е р а. Да ну тебя. Настроение только испортила.
А л я. Это не я вам испортила, а жизнь, и он не придет, учти, могу поспорить.
В е р а. Вот дурочка. Не буду я с тобой спорить. Не придет, и не надо. (Уходит к себе.)
Пауза.
А л я (смотрит в окно). Верик! Посмотри, посмотри! Борода новую собаку завел! (Помолчав.) Пожалуйста. Мне-то что, в конце концов. «Мне не жаль, что страдаю, жаль, что время идет».
Г о л о с В е р ы. Ну и не вмешивайся!
А л я. Да успокойся, успокойся. Было бы во что вмешиваться.
В е р а (появляясь). Когда он придет, не смей, Алька, этого!
А л я. Чего — этого?
В е р а. Не смей ему ничего намекать. Не строй этих своих улыбочек.
А л я. Да пожалуйста! Для чужих ты готова на все, а для родной сестры и матери — двести грамм масла в дом не принесешь. Ты хоть обратила внимание: Чижик все окна вымыла!
В е р а. Обратила. Мать упала, мыла окна и упала, на боку — вот такой синяк, она мне вчера показала. (Уходит к себе.)
А л я. А ты больше дому внимания уделяй! А не только своей школе. Чижику вообще пора бросить фабрику, пора давно на пенсию!
В е р а (снова появляясь). Альбина, где моя кофта?
А л я. Ваша кофта, которую я вам достала, Вера Николаевна, лежит в шкафу. В нижнем ящике.
В е р а уходит в свою комнату.
В пакете! С правой стороны!
Г о л о с В е р ы. Он не хочет быть троечником!
А л я. Знаем, какой он. В свои тридцать лет — он кто? Плотник на стройке!
В е р а (выходит). Он незаурядная натура — ты это можешь понять? С ним знаешь какой случай был? Мне ребята в школе рассказывали. Видела у него шрам над бровью?
А л я (в своей позе, болтает ногой). Видела, догадалась откуда.
В е р а. Не спеши с выводами. У него мотоцикл, как ты знаешь. Он ехал по шоссе, за городом, и вдруг справа выезжает этот… каток. Дорожный каток. Представляешь?! А с другой стороны — машина «Волга» и перекресток. Что делать? Он разрывает на себе куртку, делает руками вот так… (Развела руки в стороны.) Парус. Понимаешь. Торможение. Направляет мотоцикл на «Волгу» и, когда удар, прыгает вперед и летит над машиной четырнадцать метров. Если бы он растерялся на секунду, на долю секунды, — все, в лепешку. Он может быть очень собранным.
А л я. Да все понятно, успокойся. Вам эта кофта очень к лицу.
Звонок в дверь.
В е р а. Иди открой. Это он.
А л я. Я не могу.
В е р а. Почему?
А л я. У меня бигуди. (Соглашаясь.) Да пожалуйста! Пожалуйста. Это соседи, между прочим. (Уходит.)
В е р а уходит к себе и закрывает дверь. Появляются А л я и П е р о в. Он в черной нейлоновой куртке, в руках — скрученные тетради. Аля садится в свою позу — нога на ногу.
П е р о в (постоял, помолчал). Вчера приехали?..
А л я. Вчера. (Улыбается.)
П е р о в. Хорошо отдохнули?
А л я. Лучше не бывает. А ты выглядишь, извини меня, не очень.
П е р о в (проводит по лицу рукой). Работал. В ночную. Конец месяца.
А л я. Ври больше. Знаю я твою работу.
П е р о в. А Вера Николаевна дома?
А л я. Нету! (Улыбается.)
П е р о в. А когда вернется?
А л я. Утром.
П е р о в (смотрит на нее, потом толкает дверь в комнату Веры). Извините, Вера Николаевна…
Г о л о с В е р ы. Входите, входите, Перов!
П е р о в. Можно? (Входит, закрывает за собой дверь.)
А л я. Стучаться надо! Между прочим.
Через два дня.
Комната Веры: стол, стул, кресло, платяной шкаф, узкий диван. На стене над столом — большой оранжевый лист клена на голубом фоне под стеклом. В е р а — у нее новая прическа, темная кофта, темная юбка — и П е р о в сидят за столом. Напротив учительницы — учебник.
В е р а. Ну что ж, Перов. Я прочла все ваши сочинения. За лето вы сделали большие успехи. И слог стал гораздо литературнее. И мысли вы стали излагать гораздо свободнее. (С робостью, которая заметно проявляется в ее отношениях с Перовым.) Да, Перов. Мысли у вас… (Смеется.) Я читала как роман.
П е р о в. Старался. Для вас.
В е р а. Спасибо.
П е р о в. Спасибо вам. Вам интересно…
В е р а (поспешно). Да, но грамматика все еще страдает. (С улыбкой.) Теперь я верю, что вы, конечно, не пропадали целыми днями на пляже или еще как-нибудь.
П е р о в. Нет, не пропадал. Ни на пляже, ни еще как-нибудь. (Смотрит на Веру.)
В е р а (отводит глаза). Что касается грамматики… (Берет красный карандаш,, начинает перелистывать тетрадь.) Вот, например. Еще.
П е р о в. Не помечайте красным карандашом.
В е р а. Хорошо. (Взяла простой.) Этим не обидно? (Как бы извиняясь.) Я же учительница. Теперь вот здесь. «Человек, как я считаю…» Это в запятых. Вам надо повторить правила.
П е р о в. Повторю. Да что правила…
В е р а. Правила надо брать на веру, с ними не нужно спорить.
П е р о в. Да? Со всеми правилами не нужно спорить?
В е р а. А вы всегда и во всем хотите доказать свою правоту?
П е р о в. Да. По возможности.
В е р а (подумав). Это эгоизм.
П е р о в. Нет.
В е р а. Нет да.
П е р о в. Нет.
В е р а. Перов, не надо меня злить.
П е р о в. Вы не злитесь — вы сердитесь.
В е р а. А что вы прочли по программе?
П е р о в. «Грозу».
В е р а (помедлив). Что же, я, по-вашему, мягкотелая?
П е р о в. Почему? Вы женщина. Прекрасная женщина.
В е р а (вспыхнула). Рассказывайте о «Грозе».
П е р о в (помолчав). В драме Островского показана борьба…
В е р а (прерывает, робко). А вы действительно умирали? Как вы здесь пишете, в тетрадках?
П е р о в. Это после случая с мотоциклом? Я не умирал — я умер. Меня оживили. Я вернулся с того света.
В е р а (простодушно). Какой ужас.
П е р о в (несколько свысока и не очень-то всерьез как будто). Почему ужас? Вот никогда ничего не известно: для чего умрешь, для чего воскреснешь.
Маленькая пауза.
В е р а. А как вы жили?
П е р о в. Плохо. Нет, у меня было все: деньги, друзья, подружки. Вообще — жизнь кипела. Лаковые ботиночки носил. Я же на такси трудился. Знал, у кого взять, кому дать, — все знал, все понимал.
В е р а (смущена). Что же, это для жизни неплохо.
П е р о в. Вы так считаете? Это правда?
В е р а. Ну, мало ли что я считаю.
П е р о в. А тогда зачем зря говорить?
В е р а. Я же не знаю, что вам нужно!
П е р о в. Мне? (Помолчав.) Вот когда я очнулся, полежал два месяца — на досуге разобрался, что к чему. (Помолчав.) Вот пришел к вам, другому поучиться.
В е р а. Мы все отвлекаемся, все отвлекаемся, а у нас урок! Начнем с образа Катерины. (На шум из проходной комнаты.) Не обращайте внимания, это Аля пришла с работы.
П е р о в (улыбаясь). Да образ-то светлый…
Г о л о с А л и. Верик!
В е р а (громко). Аля, я занимаюсь! (Перову.) Продолжайте.
П е р о в. А хотите знать, какая ее была главная ошибка? Она ждала от человека того, чего он дать не мог. Разберем. Варвара — пустой номер. Муж. Ну добрый. Ну и все. Теперь этот ее… приказчик. Он же полное ничтожество!
В е р а. Разве его нельзя назвать положительным героем?
П е р о в. Он же все знал — и от всего отступил!
В е р а (теряется). Но обстоятельства бывают сильнее нас.
П е р о в. Обстоятельства всегда сильнее нас. Но мы-то люди.
Маленькая пауза.
В е р а. А кто же, по-вашему, был нужен Катерине?
П е р о в. Лучше никто, чем такой.
В е р а (помедлив). Это очень трудно, Перов.
П е р о в. И все-таки можно?
В е р а. Не знаю.
П е р о в. А я встречал.
В е р а. Ах, живут по-разному. Но мы опять отвлекаемся. Мы еще не коснулись темного царства…
П е р о в. Я вас не видел целое лето, Вера Николаевна…
В е р а. Вы, наверное, не заметили, как лето прошло!
П е р о в. Зачем же так? Я считал дни.
Вера испуганно молчит. Потом встает, садится в кресло. Перов тоже встает. Зашел ей за спину и, склонившись, дунул сбоку на ее волосы.
В е р а. Ой, не портите мне, пожалуйста, прическу. Мне ее надо додержать до школы. Осталось четыре дня. Я обещала своим ученикам прийти красивой.
П е р о в. А мне нравилось, как было.
В е р а. Вы же еще не все. (Машет на него рукой, чтобы отошел.)
П е р о в (ловит ее руку и становится перед ней). А почему я для вас — не все? Разве так не может быть?
В е р а. Пустите руку. Мы будем заниматься?
П е р о в. Я знаю, вы однолюб.
В е р а. Ой, Перов, как вы много знаете. (Смеется.)
П е р о в. А было?..
В е р а. Да, было.
П е р о в. И почему же?..
В е р а. А мы поссорились. Он от обиды женился на другой. Потом, уже после, женатый, пришел, сказал, что все бросит. Но я уже не могла.
П е р о в. Давно?
В е р а. Ой, давно, Перов, зачем вспоминать. (Помолчав.) У меня плохой характер.
Перов молчит.
Я, наверное, сделала что-то не так.
П е р о в. Жалеете?
В е р а. Может быть. Иногда.
Пауза.
Вы прямо с работы? Я бы могла вас накормить. Хотите?
П е р о в. Да не стоит, спасибо.
В е р а. Я принесу сюда.
П е р о в. Не надо. Не ходите. (Улыбаясь.) Чужая территория.
В е р а. Не моя?
П е р о в. Нет. Не твоя.
В е р а. Твоя?
П е р о в. А что, нельзя?
В е р а. Нельзя.
П е р о в. Учитель и ученик?
В е р а. Совсем не поэтому.
П е р о в. Ну и глупая. Посмотри: у меня уже седые волосы.
В е р а (смеясь). А у меня нету.
П е р о в. Слушай, сделаем вот что. Я сейчас сбегаю вниз, в гастроном, куплю хлеба свежего, колбаски любительской полкило. Бутылку воды… Воды, воды! И мы тут так хорошо посидим. За этим столом, вдвоем. Давай?
В е р а. Давай.
П е р о в (в дверях). Вернусь — открой мне сама.
В е р а. Хорошо.
П е р о в уходит. Вера начинает быстро прибирать на столе.
А л я (появляясь). Ушел, что ли?
В е р а. Он сейчас вернется.
А л я. Сколько можно? Обедать пора, мы с Чижиком, между прочим, голодные!
В е р а. Обедайте, обедайте. А мы здесь с Перовым… будем есть колбасу. (Смеется.)
А л я. Какую еще колбасу?!
В е р а (умоляюще сложив руки). Аля, Алька. Прошу тебя, не приставай. Иди, обедай, включай свой пылесос, только оставь нас.
А л я. Вас. Хо-хо. Ну и артистка ты. Тебе горячее надо, а не колбасу.
В е р а. Альбина, помоги, если хочешь. Дай помидоры, консервы какие-нибудь — что есть. Пожалуйста.
А л я. Супу дам. Обоим. (Села в свою позу, болтает ногой.)
В е р а. Ни за что. Суп все испортит. Потом, Аля, потом я съем!
А л я. Ну, я ухожу. (Сидит, болтает ногой.)
Звонок. В е р а убегает. Появляется П е р о в, сваливает свертки на стол. Входит В е р а.
Может, картошки все-таки отварить?
В е р а. Спасибо, нам ничего не надо.
П е р о в. Нам ничего не надо. У нас все свое.
А л я. Вот так и живем. К зубному врачу — на это время нет! (Вскакивает и уходит, хлопнув дверью.)
Сейчас же начинает звучать модная песенка — это Аля включила радиолу.
П е р о в (с улыбкой). Я ей здесь ни к чему.
В е р а. Что вы! Аля знает, что я с вами занимаюсь по своему желанию.
П е р о в. А почему, Вера Николаевна, у вас такое желание? Об этом мы еще ни разу не говорили. (Режет колбасу.)
В е р а. Пожалуйста, могу объяснить. Потому что вы…
П е р о в (прерывает). Ты. Нет?
В е р а. Мне трудно. Потому что… Перов способный! (Смеется.) Если из него что-нибудь получится, это и моя удача. Мои достижения — хорошие ученики. То есть хорошие люди.
П е р о в (улыбаясь). Ну, еще. Еще что-нибудь… про него.
В е р а. Он многим интересуется, и он совсем не циник. Хотя, как я поняла, немало повидал.
П е р о в. Ну а еще?
В е р а. Он до всего хочет дойти своим умом — это самое главное. И вообще, он из тех, кто может сказать «да» и «нет», это — белое, а это — черное. Хватит?
П е р о в. А ты не слишком добра к людям?
В е р а (смотрит на него). Не знаю.
П е р о в (подает ей бутерброд). На тебе за это колбасы.
Смеются.
Воскресенье, днем.
А л я сидит за столом в проходной комнате и старательно вырезает из клеенки зайцев, оленят и прочее. В е р а — на ней нарядная кофта, на ногах тапочки — сидит очень прямо, сложив руки на коленях.
А л я. Надо купить тебе в комнату торшер. Я знаю какой. Да. Вообще надо еще много что купить. Ты не забыла, у Чижика скоро день рождения. Опять скинемся — ты, я, тетя Надя, Люся, Володька Иркин. Дуся из деревни, как всегда, перевод пришлет. Еще дядя Коля. И купим что-нибудь одно, но стоящее. Костюм или лучше швейную машину. Электрическую, конечно. Чижик, правда, не шьет! Но ничего, пойдет на пенсию — научится. Так. Девять зайцев и девять оленят. Пойду попробую! Верик, посоветуй, кого куда: зайцев в ванную наклеивать или оленят, а зайцев — на кухню? Посмотри, какие милашки! Конечно, розочки, как у Кирки, лучше, но где я их достану? Они-то все себе из-за границы навозят. (Вере.) Поделала бы что-нибудь по дому. Противно смотреть, как ты сидишь сложа руки.
В е р а (встает). А ты не смотри. (Ушла к себе.)
Аля откладывает зайцев и садится в свою позу.
А л я. Ве-рик! А Верик! Иди сюда — поговорить надо!
В е р а выходит.
Ну что ты кофту с утра надела? Идешь куда? Или ждешь?! Чего ты вообще?.. Я тебе прямо скажу: ты мне не нравишься. Честно-откровенно говоря, все это, Верик, напрасная трепка нервов.
Маленькая пауза.
В е р а. Разве он плохой парень?
А л я. Вот именно — парень.
В е р а. Как будто в жизни все в годы упирается.
А л я. А во что ж еще, интересно узнать?
В е р а (помедлив). Разве не бывает?
А л я. Чему бывать-то? (Помолчав.) Не бывает, Верик. Девяносто девять и девять.
В е р а. А Софья Ивановна? Они уже сколько лет женаты.
А л я. Ну и что? Дети у них еще так-сяк, а сами живут ужасно.
В е р а. Ничего ужасного. Я их вчера встретила: идут, смеются.
А л я. Мало к тебе женатиков подъезжало? Чего ж ты с ними не крутила?
В е р а. Зачем же ронять свое достоинство?
А л я. Вспомнила — «достоинство». А с мальчишкой завилась — это как называется?
В е р а (закрывает уши). Ой-ой-ой, не надо, не надо! «Крутилась», «подъезжала», «завилась».
А л я. Нет, ты мне ответь, учительница Вера Николаевна, как это называется?
В е р а (спокойно). Он свободен, и я свободна.
А л я. Свободны, как же. Проснись. Люди-то что скажут? Что в твоей школе-то поднимется? Ты же скрывать ни черта не умеешь, у тебя все наружу.
В е р а. Поговорят и забудут. У нас вся разница — десять лет.
А л я. Верик, не сходи с ума. Личная просьба.
В е р а. И потише, пожалуйста, не буди маму. Не вмешивай ее.
А л я. Во, слыхали? «Не вмешивай». Уже! А тогда их будет сто человек, и все вмешаются, учти.
В е р а. Неужели я не думала! Ну, ладно, Аля, шуметь, еще ничего не произошло.
А л я (снова принимается вырезать зайцев, миротворно). У тебя не тот характер, это, знаешь, не для тебя. Так что успокойся. И сиди. (Игриво.) Рассказала бы лучше, что он там тебе заливал. Признавался, что ли? Комик!
Вера молчит.
Что ж он от тебя хочет?
В е р а. Вовсе он не комик. Он очень серьезный, я тебе уже говорила.
А л я (покатывается со смеху). Ну, Верик! Ну, ты молодец. Окрутила такого парня! Вот уж от тебя не ожидала. А ты знаешь, Верик, я уж тебе не хотела говорить. Порадуйся: вчера иду из нашего магазина, смотрю — стоит. Стоит у закрытого киоска — журналы разглядывает. Не знает, бедненький, что ты у нас в магазины не ходишь! Ой, я так смеялась.
В е р а. Он тебя видел?
А л я. Да успокойся, успокойся, не видел. (Подсаживается на диван к сестре, задушевно.) Верик, по-серьезному, признайся, он тебе нравится? Очень?
В е р а (ровным голосом). Да, очень.
А л я. Ну, все понятно. Ну, тогда знаешь что? Согреши ты с ним, была не была. А что особенного? Только чтоб никто не знал. Можно устроиться. И мать знать не будет, одна я. Полгода походит — и ладно, и на том спасибо.
В е р а (встает). Вот ты и устраивайся!
Весь последующий диалог идет негромко и в убыстренном темпе.
А л я. Вера, учти, все до поры до времени. Сейчас он с тобой и такой и сякой — с товарной стороны! А время пройдет — совсем по-другому запоет!
В е р а. А может, и не запоет, откуда тебе известно?
А л я. Запоет, Вера, запоет. Ты не знаешь, что сейчас делается. Красиво обставить, преподнести — это можно. А расплачиваться? Расплачиваться придется тебе.
В е р а. А может, я умру через год.
А л я. Ой, не надейся, такие скрипуны сто лет живут. Он все с тебя спросит. Спросит: зачем, ты мне на шею вешалась в сорок лет? Я у нас в «Стандарте» наслушалась.
В е р а. Ты всегда видишь жизнь с худшей стороны!
А л я (начинает причитать). Ой, Верка, он себе девчонку найдет. Они все такие. Девяносто девять и девять. Смотри, какие сейчас девчонки! Молоденькие, модные, ну куда тебе с ними равняться? Это у него блажь! Похвастаться, наверное, захотел.
В е р а. Нет, он не такой.
А л я. Ну, тогда обожрался — во. Ты думаешь, он понимает, какой ты человек?!
В е р а. Да, он понимает. Он всему цену знает.
А л я. Верка! Не будет он около тебя всю жизнь сидеть! И никто не пожалеет, все в лицо засмеются! Я тебе один пример приведу…
В е р а (смотрит в окно). А я не хочу слушать.
А л я. Нет, приведу!
Врывается треск мотоцикла с улицы. В е р а бросается в свою комнату. Аля подбегает к окну.
В е р а (появляясь). Дай свою сумку. (Поспешно надевает туфли.)
А л я (плюхается на диван). Возьми. (Болтает ногой.)
В е р а. Я вернусь часа через два.
А л я. Да хоть когда.
В е р а (в дверях). Аля. Алена…
А л я. Думаешь, что молодая? А годы-то идут!
В е р а уходит.
Прошло несколько дней.
Проходная комната. На столе — новая швейная машинка под футляром. Аля сидит у окна, смотрит на улицу — ждет. Лицо ее мрачно. На плечи наброшен новый халат, только что сделанная прическа сильно увеличивает ей голову. Но вот Аля кого-то увидела: сбрасывает халат и оказывается в платье; открывает машинку, кладет халат рядом — как будто шила и не дошила. Идет открывать входную дверь (звонка не слышно).
Г о л о с А л и. А я тебя жду!
Появляются А л я и П е р о в.
А л я. Вот это я понимаю: сказал — сделал, обещал — пришел! Правильно, Коля? Ты у нас такой?
П е р о в. Если у вас, то такой.
А л я (проницательно взглядывает на него). Куда ж от тебя денешься — наш, наш. (О куртке.) Кидай куда хочешь. Можем вообще делать, что хотим. Дома нет никого, а учительница — на педсовете, раньше десяти не жди. Может, выпьем, мастер? Чего теряться. Я сбегаю.
П е р о в. Да нет, не светит.
А л я. Через день?
П е р о в. Через два на третий. Где машинка? Эта?
А л я. О, зазнался. И поговорить не хочет. Что я тебя, из конторы по ремонту, что ли, вызвала? (Толкает Перова в грудь.)
Перов садится на диван.
Отдохни, Николаша. Ты с кем живешь? С родителями?
П е р о в. Ага. Дай пепельницу. И спички.
А л я (достает блюдце из серванта). Николай, давай закурим. (Садится рядом.) Чего ж ты меня никогда не покатаешь на своем транспорте? Свозил бы куда за город, у меня брючки есть. Поедем на пляж? В субботу. А?
П е р о в. Места мало — на двоих.
А л я. А ты через раз! Не съем тебя. А глазки у тебя папины или мамины?
П е р о в. Когда это ты себе успела прическу соорудить?
А л я. Тебе понравиться хотела!
П е р о в (отводит ее руку). Поищи себе помоложе.
А л я. А ты с какого года?
П е р о в. Старый я, старый.
А л я. Среди мужиков старых нет, все молодые!
П е р о в. Принеси спички-то.
А л я (убегает и скоро возвращается). Скажи честно-откровенно: сильно удивился, когда меня сегодня на стройке увидел?
П е р о в. Я подумал, что случалось.
А л я. И правильно подумал, между прочим. Вон, посмотри, в кухне на столе таблетки лежат. Это Верик утром принимала. Опять началось.
П е р о в. А что у нее?
А л я. Здоровье ни к черту. Поволнуется — и все. Учти! Волновать ее нельзя.
П е р о в. Значит, лечить ее надо.
А л я. Сказал тоже. Ты, что ли, лечить будешь?
П е р о в. Найду и врача, и курорт, и лекарства.
А л я. Брось. Знаю я ваш метод лечения, от него только дети бывают. И вообще, тоже мне друг! Спрашиваю вчера твой адрес у Верки, машинка когда сломалась, она мне говорит: откуда я знаю его адрес? Вот так-то, Колечка. Ваш адрес нам не известен! Как тебя по отчеству?
П е р о в (смотрит на Алю). Перов. А что? Николай Иванович…
А л я. Ну, Иванович, если пропадешь, буду искать через адресное бюро.
П е р о в. Не пропаду никуда, не надейся.
А л я. Ой, не хвались, мальчик. Кому больная нужна? Матери родной да вот мне, сестре.
П е р о в (как будто соглашаясь). Правильно. Кому нужны больные, хилые, немощные? Зачем они? Когда есть здоровые, сильные, счастливые. А?
Аля теряется, слушает его с напряженным вниманием, приоткрыв рот.
Я пошутил. (Встает.) Давай эту… инструкцию. Новая машинка?
А л я. Ты что, не видишь? Матери подарили.
П е р о в (берет инструкцию). И что здесь?
А л я (торопливо). Вчера шила — все хорошо, сегодня включаю — не фурычит. Хотела Верику халат доделать.
П е р о в. Где включение?
А л я. Вот. (Нажимает.) Не работает.
П е р о в. А свет есть?
А л я. Есть. Главное, новая, понимаешь? «Мадэ эсэсэсэр». «Подольск» называется.
П е р о в. Помолчи. (Осматривает машинку, заглядывая в инструкцию. Насвистывает.)
А л я. Ты осторожнее, не сломай.
П е р о в. Дай чем отвернуть.
А л я (достает из кармана халата отвертку). На.
П е р о в. Ты с кем дело-то имеешь, соображаешь? Шофер первого класса. Механик. Я из старого новое могу сделать.
А л я. Интересно, если ты такой мастер, чего ж ты в плотники подался?
П е р о в. Бывает.
А л я. А все-таки?
П е р о в. Долго объяснять.
А л я. Конечно. А ты все спешишь? Куда?
П е р о в. У тебя сегодня игра такая — в вопросы и ответы — или ты серьезно?
Аля молчит.
Спешу на свидание.
А л я. А как же. Я и знаю, что это так, скажешь нет?
П е р о в. Скажу — нет.
А л я. Да брось ты.
П е р о в. И бросать нечего. Все давно бросил.
А л я (садится в свою позу). Что ж ты хочешь сказать, что ты особенный? Не такой, как все?
П е р о в. Нормальный. Устраивает?
А л я (болтает ногой). Ну а насчет стройки… Я знаю, зачем туда пошел, все так делают — квартиру получить.
П е р о в. Ага.
А л я. Ну, так и говори. А то тоже мне — выделяется!
Маленькая пауза.
П е р о в. Жениться хочу.
А л я (довольно-таки мрачно). Хо-хо. Ну дает.
П е р о в. А ты, значит, против?
А л я (срывается). Ты что ж думаешь, молчать буду?! Не дождешься!
Пауза.
П е р о в. А почему ты против? Скажи.
А л я. Да что с тобой говорить, разве тебя остановишь?
П е р о в. Не остановишь.
А л я. Все шутишь! (Подошла к окну, смотрит на улицу, не оборачиваясь.) Разобрался с машинкой?
П е р о в. Разобрался.
А л я (резко оборачиваясь). Да ну?!
Перов молча закрывает машинку.
(Подходит к Перову близко.) А вообще я тебе скажу: ты настоящий пижон.
П е р о в. Это чем же?
А л я. А вон один ремешок для часов чего стоит. Тоже за модой гоняешься?
П е р о в. А ты все замечаешь.
А л я. А как же. Смотри в оба!
П е р о в. Тебе бы в угрозыске работать.
А л я. А может, я и работаю?
П е р о в. Верю.
А л я (обиделась). А чего мне следить? Я и так про мужиков все знаю, все заранее могу сказать.
П е р о в. Что же ты, чудовище, обо мне знаешь?
А л я. Да успокойся.
П е р о в. Скажи!
А л я. Эгоисты все. Думают только о себе! Что, не так? Ну и молчи!
П е р о в. Это кому как повезет. Тебе не повезло.
А л я. Ой, «повезет»! Девяносто девять и девять! Чему там везти? Ты лучше скажи, сколько девок лбы об тебя разбили? Не больно-то им с тобой везло, если ты до сих пор не женат. Вдов, что ль, находишь? Или чужими женами пользуешься?
П е р о в. Чего ты доходишь, Альбинка? Я женюсь на твоей сестре. Радоваться должна — любовь все-таки.
А л я. Ох, как я тебя понимаю, Коля. Как понимаю! Тебе вести праздничный образ жизни надо, а Верке — яма.
П е р о в. Да почему? Чего ты каркаешь?!
А л я. А ты мало видел? Мало?!
П е р о в. Ну, видел. А у нас будет по-другому.
А л я. Не верю я тебе. Не верю. Разве она тебе пара? Чего дурака-то валяешь? Выделиться хочешь за чужой счет, а сам такой же, как все.
П е р о в. И Вера, как все?
А л я (истерически). Она у нас святая! Святая!
П е р о в (улыбаясь). Я такую и искал. Похвалила бы, что нашел.
А л я. Ох ты, тебя еще и хвалить!
П е р о в. Ты, извини меня, побегала, зубы пообломала, и теперь для тебя все — подлецы.
А л я. Ничего, я пока не расстраиваюсь!
П е р о в (щелкнул выключателем). Света-то нет. Ты что, пробки выкрутила? Хотела поговорить — так бы и сказала. (Идет к выходу.) А меня ты все-таки не знаешь.
А л я. Знаю! А чего не знаю, буду знать, лапочка.
П е р о в. Чудище, вышла бы на улицу, прошлась, на людей поглядела. Покеда! Спасибо за внимание. (Уходит.)
Прошло три дня.
Вечер. В проходной комнате на диване, по разным его углам, сидят П е р о в и В е р а. На столе — несколько веток осенней рябины. Вера в спортивных брюках, несколько ей великоватых. Перов в красном свитере. Оба усталые, сидят с закрытыми глазами и молчат — молчание счастливых.
В е р а (не открывая глаз). Угадай, что у меня сейчас перед глазами?
П е р о в. Желтый клен в парке Абрамцево.
В е р а. Нет. Но близко!
П е р о в. Печка Врубеля?
В е р а (смеется). Нет. Вот бы около нее сейчас погреться!
П е р о в. Ну, тогда чей-нибудь портрет в музее.
В е р а. Почти. (Горячо.) «Красная комната». Правда, какой красивый цвет стен. Ах, как там хорошо. Когда ты отошел и встал около стены, в этом свитере, — были видны только лицо и руки. Так странно.
Маленькая пауза.
П е р о в (улыбаясь). Ну, как ты, Николаич?
В е р а. Хорошо.
П е р о в. Ничего больше не боишься?
В е р а. Нет. (Взглянула на него, рассмеялась.) Какое у тебя лицо.
П е р о в. Глупое?
В е р а. Нет, розовое, как у младенца. А брови!..
П е р о в. Ветер. Мы же верных километров двести отмахали.
В е р а (закрыв свое пылающее лицо руками). Гардеробщица, которая давала мне плащ, приняла нас за мужа и жену.
П е р о в. Ну! А я что тебе говорил? Все не веришь. Чего мы здесь сидим? Пойдем к тебе.
В е р а. Сейчас будет чай, посиди. (Зовет.) Алена!
Г о л о с А л и. Идите сюда!
В е р а. Пойдем?
П е р о в. Неохота вообще-то.
В е р а. Ну что ты? Она добрая, она меня любит, такая заботливая. Просто она думает, что ты и я… В конце концов, она имеет право на свое мнение! А ты не обращай внимания, хорошо?
Появляется А л я, спокойная, уверенная, вполне в сознании своей силы в надвигающейся ситуации.
А л я. Вам что, особое приглашение?
В е р а (несколько капризным тоном). Нет, Алена, мы туда не пойдем — кухня мне надоела. Будем пить чай здесь! Пусть будет, как в праздник.
А л я. С чего это вдруг? Вроде все свои.
В е р а. Да, свои, ну и что же. А все равно праздник! Мы ездили в Абрамцево, суббота, и вообще — давай нам скатерть! Хочу чайный сервиз! А листья надо в чешскую вазу! И чай нам перелей, пожалуйста, в твой электрический самовар!
А л я. Гуляешь, Вера Николаевна?
П е р о в. А тебе электроприборов жалко? Испортится — починю. Если, конечно, пробки не выкрутишь.
В е р а (смеется). Алена, не обижайся. Как мы с ним хорошо съездили! С ним так спокойно, за широкой спиной.
А л я. Вам, Вера Николаевна, сейчас все в розовых тонах.
П е р о в (Вере). Завидует, не обращай внимания.
А л я. Ой, сказал тоже. (Вере.) Иди и сама устраивай «праздник».
П е р о в (встал). Я устрою.
А л я (толкает его на диван). Да брось красоваться. Дома-то, небось, мать ишачит. Все кого-то из себя изображаешь.
В е р а. Я все сама сделаю. (В дверях.) Я не такая уж плохая хозяйка, как ты, Алена, меня представляешь.
А л я. Да? А сколько стоит колбаса? Ну, допустим, докторская?
В е р а. Докторская?.. Килограмм?.. Она стоит два рубля двадцать копеек. Нет, тридцать. Нет, девяносто!
А л я. Ну и двойка вам, Вера Николаевна. Иди уж, «хозяйка».
В е р а, смущенная, уходит.
Конечно, придет домой — тепло, чисто, все подано: семьи нет, и забот нет.
П е р о в. Уговариваешь, что ли?
А л я. Уже нет необходимости.
П е р о в. Приятно иметь дело с умным человеком.
А л я (неожиданно ущипнула Перова, с улыбкой). А я что-то знаю! Ну, заяц, погоди!
П е р о в. Поделись, расскажи…
А л я. Не спеши. Все в свое время, лапочка. На-ка вазу для твоих листьев. (Напевает.) «Расставаясь, она говорила…» Я хорошая мама для Верика?
Входит В е р а несет посуду и прочее.
Ничего не разбила?
В е р а. Ну, Аля! (Перову.) Я только зарабатываю и отдаю, а сколько стоит, не знаю. У нас Алька все знает!
А л я (значительно). Да, я знаю все.
Маленькая пауза.
В е р а. Что-то у меня голова заболела.
П е р о в (ласково). Николаич…
В е р а. А?
П е р о в. Может, в кино пойдем?
А л я. Си-ди. Совсем замотал учительницу. Нечего из дома идти, когда в доме все есть. (Достала из-под стула бутылку водки.) Глянь на этикетку — со Знаком качества. А вы меня все ругаете, все я вам не хороша.
В е р а. Ой, сейчас выпьем! (Перову.) Ты как?
П е р о в. Да кто против?
В е р а. Да, но ты же на мотоцикле! Нет, нет, тебе совершенно нельзя.
П е р о в. Да я потихонечку!
В е р а. Нет, ни за что. На, Аля, убери.
П е р о в. Я его здесь оставлю. Под твоими окнами. Завтра-то куда-нибудь опять поедем, ну что ты?
В е р а. Даешь слово?
П е р о в. Да даю, даю.
А л я (значительно). Насчет завтра не знаю, а сегодня выпить надо. Ну, Николаша, вздрогнем? (Чокается.)
П е р о в (Вере). Будь здорова.
Аля не пьет, потому что никогда не пьет.
В е р а (мечтательно). Алена, какие там знаменитые люди в Абрамцево бывали! Репин! Шаляпин! Рахманинов! Серов! Какой ярчайший пример культурного общества!
А л я. Вы теперь у нас буржуи — со своим транспортом. Не то что мы, пешеходы.
П е р о в (Вере). Да, посидеть бы с ними, послушать…
А л я (игриво). Рассказал бы что-нибудь про себя! Новенькое или старенькое. Может, кому чего купил.
В е р а. Аля, оставь его. (Перову.) Да, да, ты прав — на меня больше всего произвели впечатление люди. Прекрасный дом, картины, керамика — да, все это, конечно, красиво, но без людей все мертвое.
А л я (напевает). «Расставаясь, она говорила…»
П е р о в. А я, Николаич, решил податься в учителя.
В е р а. Что ты, что ты?! Тебе нужно что-нибудь другое — мужчины покидают школу.
П е р о в. Да шут с ними. А по-моему, это мое.
В е р а. Да? Может быть. А тебя будут любить! Девчонки. Нет, мальчишки!
А л я. Девчонки, девчонки.
В е р а. Но мы, учителя, — бедный народ в смысле общества, нам негде собраться. Пообщаться как раз и негде!
А л я. Да успокойтесь! Завели шарманку. Тебе еще общаться! Совсем дома не бываешь. Поговорим о чувствах!
В е р а (Перову). Мне в среду одна девчонка сказала: какое счастье, что вы у нас по литературе. (Смеется.)
А л я. Конечно, еще бы — сели тебе на шею и поехали. (Перову.) О чем думаешь, лапочка?!
П е р о в. Догадайся.
А л я. Стараюсь.
В е р а (сняла свитер, в блузке). Жарко. Да, учителем трудно. Но можно. Большое удовле… (Смеется.) Сейчас, сосредоточусь. Большое удовлетворение! Я с моими учениками держусь абсолютно свободно. И могу сказать им все, что хочу. Вот с ними общаемся! И они меня еще ни разу не подвели. Я им говорю: если вы не дураки, вы сами все поймете. И понимают!
А л я (прерывает). Напилась. Глупости хоть не говори. (Дергает Перова за джинсы.) Сколько отдал за такие? У нас в «Стандарте» носили за сто пятьдесят. И кто тебе достает, между прочим, все эти куртки, джинсы, свитера? Признался бы… по-хорошему.
В е р а. Аля, как тебе не совестно? Тряпичница.
А л я. Ничего, ничего, я правильно спрашиваю. А он пусть правильно ответит. Догадался, Николаша?
П е р о в. Пока нет, намекай дальше.
А л я. Какой скрытный. Ты же у нас особенный!
П е р о в. Скажи, Альбина, что тебе от меня нужно?
В е р а (легко). Да, Аля, что ты к нему все время пристаешь?
А л я. А ты молчи, ты у нас вообще лопух. А я знаю, на что люди способны.
В е р а. Алена, ты опять за свое. Зачем портишь? Останемся вдвоем — поговорим еще раз, если тебе хочется, но зачем сейчас?
А л я. Почему — вдвоем? Нам втроем есть о чем поговорить. А лучше бы — и вчетвером. Еще одного человека не хватает.
В е р а. Кого?..
А л я. Вот пусть он тебе сам и скажет.
Пауза.
П е р о в. Мне, кроме Веры, никто не нужен. И никому, кроме Веры, отчета давать не буду.
А л я. Вот ты ей и дай отчет, кто такая Мариночка.
П е р о в (не сразу). Ах вот в чем дело. То-то, я смотрю, ты сегодня такая счастливая. Ну, ты и гадина…
В е р а. О чем вы? Я не понимаю, о чем вы говорите!
А л я. Баба у него есть. Поняла? У него есть баба. Девка молодая. Зовут Марина. Он с ней уже два года. Ясно теперь?
П е р о в. Неправда, Вера. Это неправда.
А л я. Правда, чего там. А между прочим, ничего особенного, никто тебя ни в чем не обвиняет. Есть и есть, дело житейское. Правда, Верик? Парень молодой, у него любовница — что особенного?
В е р а. Коля…
А л я. Он тебе сейчас наговорит!
П е р о в (встал). А ну, умолкни. (Вере.) Пойдем отсюда.
А л я (вскакивает). Нет-нет-нет. Никуда она не пойдет. Хватит.
П е р о в (Вере). Да врет она все. Это все не так…
А л я (прерывает). Ну да, ну да, я вру, никакой Мариночки нет, пальто с норкой ты ей не покупал, жениться не собирался.
П е р о в. Да все не так! (Вере.) Это давно было. И с этим все давно покончено. Да и она меня не любила.
А л я. А что ж она до сих пор к твоим родителям ходит? И они в ней души не чают.
П е р о в. Никогда в жизни я на ней не женюсь.
А л я. Ага! Проговорился. Значит, все-таки собирался? Ну и молчи.
П е р о в. Вера, Вера!
А л я. А что тебе Вера может сказать? Я же знала, что этим кончится.
П е р о в. Да замолчи ты! (Подходит к Вере, берет ее за руку.)
В е р а. Я верю. Я тебе верю.
П е р о в. Ну!
В е р а. Марина?
П е р о в. Да какая разница! Ее же не было. Ее же все равно что не было!
А л я. Как это — не было? Вполне приличная девочка, мне рассказали.
П е р о в. Она такая, как ты. Она такая, как ты!
В е р а. Ой, мне что-то нехорошо…
А л я (подбегает к ней). Сейчас, сейчас. Верик, у меня все приготовлено. Ничего, не расстраивайся, скажи спасибо, что сейчас, потом было бы хуже. На-ка, выпей… А ты, Перов, больше не оправдывайся, помолчи, никто тебя не обвиняет. Ну, Верик, пошли — потихонечку, потихонечку!.. Сейчас ляжем, все спокойно, все хорошо. Смотри, какие руки, как похолодели. Сейчас грелочку к ногам… (Увела Веру в комнату, закрыла дверь.)
Пауза.
А л я (появляется). Побледнела вся. Руки, ноги холодные как лед.
Перов нерешительно приближается к двери.
Нельзя, нельзя. Не будь нахалом. Отойди!
Перов присаживается на стул.
Чего сел? Тебе тут рассиживаться нечего! Иди домой. Иди, иди.
П е р о в. Да никуда я не пойду.
А л я. Как это — не пойдешь? Ты что, не понимаешь?! Ей при тебе только хуже! Врача сейчас буду вызывать.
П е р о в. Вот я и вызову.
А л я. Лишний ты здесь, лишний. Чужой, понимаешь?
П е р о в. Я остаюсь.
А л я. Ну и черт с тобой. В этой комнате, между прочим, мать спит!
П е р о в. Ничего. На кухне посижу.
А л я уходит к Вере. Перов остается.
На следующий день.
Комната Веры. П е р о в у открытого окна, курит; В е р а сидит в кресле, на ней старенькое платье, которое она донашивает дома. Молчание. Вера покашливает.
П е р о в. Что, холодно? Или не курить?
В е р а. Кури, кури. Мне нисколько не мешает, я даже люблю дым сигарет.
П е р о в. А почему кашляешь? (Бросает окурок за окно.)
В е р а. Не знаю. Может быть, вчера немного остыла, когда ездили в Абрамцево. Спасибо, что ты послушался меня и уехал домой. Мать волновалась бы.
П е р о в. Если бы ты слышала, какой у тебя фальшивый голос.
В е р а. Я знаю. Но я не нарочно.
Маленькая пауза.
П е р о в. А что произошло? За что ты со мной так?
В е р а (поспешно). Ты ни в чем не виноват.
П е р о в. А кто же тогда?..
В е р а (помедлив). Жизнь. Судьба.
П е р о в. Не понял. Жизнь свела нас с тобой, и судьба привела меня к тебе. Разве ты не понимаешь?
В е р а. Значит, виновата я.
П е р о в. Ты?
В е р а. Да, конечно. (Помолчав.) Коля, а может быть, нам не надо ничего объяснять друг другу?
П е р о в (напряженно). Все зависит от того, что ты задумала. Можем и не выяснять.
В е р а (усмехается). «Задумала». Ничего нельзя задумать. И придумать и изменить.
Пауза.
П е р о в. Ты хочешь порвать со мной?
В е р а (с улыбкой). А что же делать?..
П е р о в. Ну да. За тебя же все решили.
В е р а. Ты про Алену? Нет, она здесь совершенно ни при чем.
П е р о в. Удивляюсь! Такая умная, так все понимаешь, а учишься у своей злой сестры.
В е р а. Ну а если она права?
Пауза.
П е р о в. Я люблю тебя. Никогда никому не говорил этих слов. Я их берег — верил в их силу.
В е р а (прерывает). Тебе только кажется.
П е р о в. Что — кажется?
В е р а (отчетливо). Тебе только кажется, что ты меня любишь. (С улыбкой.) Кажется.
П е р о в (теряя почву). Знаешь что?.. А если бы на моем месте оказался какой-нибудь пожилой плюгаш, ты бы вышла за него? Потому что он тебе больше бы подходил?
В е р а (поникнув головой). Ах, нет, дело не в этом.
П е р о в. Расчет. Вот и все твои чувства.
В е р а. У меня не хватит сил. Просто не хватит сил… терпеть и ждать, когда ты опомнишься… и бросишь меня.
Слышен голос Али, она что-то напевает.
Вчера, когда Аля рассказала про эту… эту женщину…
П е р о в. Ты ревнуешь, может? А чего, ничего особенного — я, например, тебя ревную.
В е р а. Нет, нет, клянусь тебе. Конечно, меня это оглушило, но нет, нет, это не ревность.
П е р о в (подходит к ней). Да я могу рассказать тебе об этой Марине все, если ты хочешь. Я могу рассказать о своей жизни все до последнего — скажи.
В е р а. Нет, нет. Да, сначала я хотела о ней узнать. Узнать все, все подробности. О чем вы говорили, что она вообще делает, даже все думала, куда вы ездили с ней за город. А сейчас не хочу. Это не имеет значения. (Поднимает глаза на Перова.) Я не обижена. Я не ревную. Я убита. (Встает.)
Теперь они стоят близко, друг против друга.
П е р о в (слегка касаясь, проводит от плеч вниз по ее рукам и опускается перед ней на колени). Не покидай меня.
Пауза. Вера замерла.
Не бросай меня. Мне без тебя холодно. (Крепко обнимает ее колени.) Какая ерунда все, что было до тебя.
Вера опускается на колени.
Ты для меня все. Мне без тебя не жить.
В е р а (страстно). Что ты! Что ты! (Покрывает его лицо горячими, частыми поцелуями.) Что ты! Мой милый. Мой милый. Прости меня! Прости меня. Я тебя ворую у кого-то, ты чужой, я боюсь…
П е р о в (прерывает). Лучше тебя нет женщины на свете.
В е р а. Я не могу! Не могу. Ты не для меня.
П е р о в (прерывает). Что ты говоришь, какие глупости! Ну хорошо, ну, не будем торопиться, у нас есть время. Но не ставь на мне крест! Чего ты все боишься? Как тебе не стыдно! Почему ты не боишься остаться без меня?!
Г о л о с А л и. Ве-рик! На минутку!
Перов и Вера, точно юные проказники, вскакивают с колеи и чуть не отбегают друг от друга. Потом начинают смеяться.
П е р о в. Вот черт с рогами. Дождется у меня — я ее стукну. Поедем куда-нибудь, ко мне поедем, куда хочешь.
В е р а. Да, да! Поедем, поедем! (Лихорадочно.) Сейчас поедем.
П е р о в (шутит). А ты это страшное платье нарочно надела?
В е р а (смеется нервно). Нарочно, нарочно! (Открыла платяной шкаф.)
П е р о в. Я отвернусь, я не хочу туда выходить, а ты переодевайся.
В е р а. Да, да! Ты отвернись!
П е р о в. Ну, ты и чудачка. Неужели ты думаешь, что твой внешний вид может что-то во мне изменить? Бледная, больная, хромая! Седая, да любая! Это же ты!
В е р а (хватается за одно платье, за другое). Я не знаю, что надеть. (В отчаянии.) Я не знаю, что мне делать. (Опускается на стул.) Ах, я ничего не знаю… Прости меня, но у меня нет сил. У меня ни на что нет сил.
Пауза. Перов на нее не смотрит.
Я увлеклась. Забылась. (С улыбкой.) Я старая, Коля. Старая ворона. (Смеется.) Какая любовь, какое замужество? Моя судьба — дом престарелых. Там попить подадут, и поесть подадут, и полечат.
П е р о в в ярости уходит.
Прошла еще неделя.
Проходная комната. За окном дождь. В е р а — собранная, деловая, в темной юбке и белой блузке с кружевными оборками. А л я, в ношеной кофте поверх халата, поливает цветы.
В е р а (глянула на часы). Где же этот автобус? Куда они все провалились? Митинг назначен на двенадцать часов.
А л я. Даже странно: какой может быть «Праздник улицы» в такую погоду?
В е р а. Ответственное мероприятие не отменяется из-за дурной погоды. Нельзя будет на улице — соберемся в школе, пригласим всех туда.
А л я. Может, ты чего-то недопоняла? Может, надо выйти на дорогу?
В е р а Они должны за мной заехать. Кто же в проливной дождь будет стоять на шоссе? (Открыла портфель.) Все, кажется, взяла. Остальное у ребят.
А л я. Вчера-то была хорошая погода.
В е р а. Да, но сегодня — другая. Нетрудно догадаться.
А л я. Могу я выйти посторожить.
В е р а. Не нужно.
Пауза.
Чем это ты поливаешь? Почему красная вода?
А л я. Вода от мяса. Научный подход. Сырое мясо вымыть и этой водой поливать. Наши в «Стандарте» научили.
В е р а. Цветы у тебя какие-то кровожадные.
А л я. А как же? Все любят витамины. (Помолчав.) Я у вас, Вера Николаевна, уже во всем виновата.
В е р а. Пойти, что ли, из автомата позвонить? (Надевает жакет.)
А л я. А врачу, хирургу с седьмого этажа, уже поставили телефон. Кому-то чего-то вырезал — и пожалуйста. Врачам-то — все, а учителям — ничего.
В е р а. Зачем тебе телефон? Кому ты собираешься звонить? Ты даже в гости в воскресенье не можешь! В девять вечера спать заваливаешься.
А л я. А ты вчера из школы опять заявилась к ночи.
В е р а. Ну и что же. У нас было обсуждение одной современной повести. Я же не могла уйти, если ребята попросили остаться. Да мне и самой интересно.
А л я. А интересно будет, когда ты сляжешь?!
В е р а. Аля, я прошу тебя прекратить подобные разговоры. Мне надоело. Я здорова. Это моя работа, и ты в ней ничего не смыслишь.
А л я. Ух ты, ух ты.
Помолчали.
Замыкаетесь, Вера Николаевна? Ну давайте, давайте. Потерпим. Только смотри, не перегни! Мы для тебя все-таки родные.
Вера не отвечает, смотрит в окно. Пауза.
В е р а. Опала листва, и по ночам стало слышно, как в деревне лают собаки.
А л я. Ночами спать надо.
В е р а. Да нет, Алена, ты ошибаешься — я абсолютно спокойна. Такая, как всегда.
Маленькая пауза.
А л я. Верик, надела бы блузку с цветочками. А то — белое с серым. Костюм надо чем-то освежить!
В е р а. Не хочу, отстань.
А л я. И сапоги новые не надела. Сегодня самый раз. И красиво и практично.
В е р а. Я должна к ним привыкнуть. А сегодня они меня будут отвлекать.
А л я (подходит, ласково). Ве-рик. Давай мириться. (Выставляет мизинец. Настойчиво.) Ве-рик!
В е р а. Алена, честное слово. Ну не то настроение, ну извини меня.
А л я (отходит). А я ничего. Я вижу.
В е р а. Ну и оставь меня.
А л я (садится в свою позу). Мне интересно, до каких лет можно переживать? Меня бы лучше пожалела. Мне вот уже тридцать один, а я молчу! Это вам с Чижиком только кажется, что у меня все впереди. А я-то знаю — времечко мое пролетело. И трагедий никаких не устраиваю! Так, лишь бы за кого — ни к чему, себе дороже. Надо было раньше. А теперь рассчитывать мне не на что. Любовь только в кино бывает.
Вера молчит, смотрит в окно.
Но я-то, между прочим, особенно не расстраиваюсь! У нас все есть, живем не хуже других. И мать, слава богу, жива-здорова. Живем! Втроем… Потом, конечно, вдвоем.
В е р а. Скучищу развела. (Смотрит в окно.)
А л я. А что такого? Закон жизни — два века никто не живет.
В е р а (вскакивает). Коля! Коля пришел.
А л я. Перов?! (Подбегает к окну.) Вот паразит.
В е р а (отступая от окна). Отойди.
А л я. Явился все-таки. Ты давай уходи к себе в комнату, а я скажу — тебя нет.
В е р а. Он не придет сюда.
А л я. Ну и прекрасно. Постоит, постоит и отвалит. Я так понимаю?
Вера не отвечает.
Хотела бы я знать — на что только люди надеются, когда все так ясно?
В е р а (постепенно повышая голос). На любовь, Аля. На любовь. На любовь!
А л я. Ты куда? А школа?!
Вера по пути хватает портфель.
Праздник же улицы!
В е р а убегает.
Аля подходит к окну, смотрит на улицу…
З а н а в е с