Кипит вода, ревет ручьем,

На мельнице и стук и гром,

Колеса-то в воде шумят,

А брызги вверх огнем летят,

От пены-то бугор стоит,

Что мост живой, весь пол дрожит.

Шумит вода, рукав трясет,

На камни рожь дождем течет,

Под жерновом муку родит,

Идет мука, в глаза пылит.

Об мельнике и речи нет.

В пыли, в муке, и лыс, и сед,

Кричит весь день про бедный люд:

Вот тот-то мот, вот тот-то плут…

Сам, старый черт, как зверь глядит,

Чужим добром и пьян, и сыт;

Детей забыл, жену извел;

Барбос с ним жил, барбос ушел…

Одна певунья-ласточка

Под крышей обжилась,

Свила-слепила гнездышко,

Детьми обзавелась.

Поет, пока не выгнали.

Чужой-то кров - не свой;

Хоть не любо, не весело,

Да свыкнешься с нуждой.

В ночь темную под крылышко

Головку подогнет

И спит себе под гром и стук,

Носком не шевельнет.

1856

(Н. И. ВТОРОВУ)

Возверзи печаль твою на господа и той тя препитает.

Ну вот, я дождался рассвета,

Гляжу в окно - все нет добра!

Черт знает! Ни зима, ни лето…

Беги хоть с горя со двора!

Мой друг! Скажите, ради бога,

Когда ж падет надежный снег,

Окончится езда телег,

Настанет зимняя дорога?

Напрасно я за ворота

Спешу, обозов поджидая, -

Безмолвна улица пустая,

Двор пуст, в кармане пустота!..

Дай помолюсь в тоске-печали!

Не медли, матушка-зима!

Мы без тебя оголодали,

Всем дворникам грозит сума…

О горе, горе! В избах пусто…

Куда же денется у нас

В кадушках припасенный квас

И наша кислая капуста, -

Чем дорожит, к чему привык -

Наш русский барин и мужик?

Аминь! Да будет власть господня!

Лукич мой просится сегодня

К вам в гости. Этакой осел!

Как зюзя с ярмарки пришел…

23 декабря 1856

***

С кем теперь мне сидеть

В опустелом дому?

Кому стану я петь

О прожитой весне?

На призывный мой клич

Не приходят друзья,

Не заводят со мной

Задушевных речей:

Успокоила их

Мать сырая земля;

Крепким сном они спят

Под доской гробовой.

Лишь меня, сироту,

Словно ветер ковыль,

Горе гонит вперед

По дороге глухой.

1856 (?)