Они отходили от последствий почти неделю, отмокая в ледяных ваннах с метаногелем. Не только от морально-психологических — заново учась быть отдельными личностями, а не половинками целого. Но и чисто физически Шанга тоже их сильно потрепала. Фаэршторм сожрало почти весь биопластик, вместо этого наработав кучу бесполезных клеточных тканей, большинство из которых при обратном превращении пришлось отторгнуть. Скорость трансформации сыграла с ними дурную шутку — биохимия не успевала за изменениями фенотипа и пси-способностей. Они оба теперь были размером с небольшую собаку, и даже для этого пришлось по максимуму воспользоваться навыком увеличения размера.

Они в принципе могли бы восстановиться за сутки — но предпочли не напрягаться, так как им нужно было многое обдумать. Слияние дало им слишком много знаний друг о друге — знаний, которые Фаэршторм воспринимало как малозначимые курьёзы, но которые для двух марсиан оказались полноценными скелетами в шкафу. Дэйр-Ринг, например, узнала, что второй её любовник подряд оказался человеком. Ну, в некотором смысле. В некотором человеком, потому что супермутанта и Спартанца можно было назвать таковыми лишь с натяжкой. И в некотором — любовник, потому что слияние пятого уровня трудно сравнивать с обычным сексом, даже марсианским. Тем более, под лучами Шанги, которые меняют вообще всё.

А Ричард наконец узнал, каким образом белая марсианка смогла вписаться в общество зелёных, и даже подключиться к Великому Голосу. Всё просто и в то же время непредставимо для любого, кто разбирается в послевоенной культуре Ма-Алек.

Она в этом обществе родилась.

* * *

Когда некто… назовём его Создателем Биопластика, или просто Создателем, для простоты — творил зелёных и белых марсиан, он столкнулся с проблемой — как правильно закодировать у них половое размножение. Две задачи вошли в противоречие — частота размножения и невозможность восстановления.

Если каждый из четырёх полов будет размножаться вегетативно — то есть сам с собой — это приведёт к взрыву населения, не намного более медленному, чем в первый раз. Если же для произведения потомства необходимо объединение всех четырёх полов — или хотя бы всех четырёх хромосом, для чего достаточно двух полов «по диагонали» — то при каждом слиянии для продолжения рода будет риск возрождения пылающего.

Поэтому Творец сделал так, чтобы для зачатия нужны были четыре хромосомы и три типа хромосом — то есть один из элементов головоломки мог быть одинаковым. Но только один.

Таким образом, давать потомство могли сочетания всех «соседних» полов, с совпадением по одной аллели: WX+WY, WX+XZ, WY+YZ и XZ+YZ. В то время, как сочетания «по диагонали», с объединением всех четырёх хромосом, приводили к воспламенению плода — и соответственно, его гибели вместе с родителем (или обоими родителями, если они вынашивали вместе).

Спустя некоторое время после зачатия зигота разделялась вдоль линии между идентичными хромосомами, давая два плода с теми же двуххромосомными наборами, что и у родителей.

Поначалу, сразу после Падения, все четыре типа скрещивания были примерно равновероятны. Но по мере того, как становилась ясна разница между зелёными и белыми марсианами, браки между разными «цветами» одного «пола» становились всё более редкими, а затем и вовсе забылись — никому не приходило в голову даже пробовать. Единственными нормальными парами считались «зелёный мужчина с зелёной женщиной» и «белый мужчина с белой женщиной». Изредка случалась трагическая история любви между белым мужчиной и зелёной женщиной, ещё реже — наоборот. Но они быстро заканчивались — с первым же ребёнком. «Нет повести печальнее на свете…»

* * *

Скрещивание у разных «цветов» было не совсем одинаковым.

Как следует из хромосомного набора, у белых марсиан половые клетки должны быть высокоподвижными — что у мужчин, что у женщин. Поэтому при каждом слиянии они устремляются навстречу друг другу, как сумасшедшие. Проконтролировать это почти невозможно, и после слияния каждый из родителей оказывается беременным несколькими десятками пар разнополых близнецов. Как насильник, так и жертва обычно стараются эту заразу вовремя отторгнуть, но иногда некоторая часть всё же выживает — против их желания.

Если же родитель решает не отторгать всех, а выносить побольше, то образуется семья-клан, с несколькими десятками братьев и сестёр — и родителем-феодалом, который использует их как личное пушечное мясо. Численность потомства за один раз ограничена только физиологической выносливостью белого марсианина и его способностью «прописать» повиновение у десятков формирующихся зародышей.

У зелёных марсиан всё наоборот. Половые клетки с хромосомой Z малоподвижны, и слить их можно только обоюдным желанием и стараниями обоих родителей, которые направляют их навстречу в течениях биопластика. Поэтому, хотя после зачатия тоже образуется пара зигот мальчик-девочка (только одна!), вынашивают обычно лишь одну из них — вторую отбрасывают как ненужную.

Поэтому на появление у супругов Дж-Онзз ОДНОПОЛОЙ пары близнецов смотрели как на редкостное извращение. Ведь для этого нужно было провести сразу два слияния зигот и затем отторгнуть их женские половинки. Зачем кому-то мог понадобиться такой физиологически утомительный половой акт?

На самом деле Ша-Шин Дж-Онзз именно так и поступила (зачем — ей одной виднее, провидцы часто ведут себя странно, а муж просто не решился ей противоречить), но поверить в это было крайне трудно. Не раз и не два близнецы сталкивались с осторожными (а порой и не очень) попытками выяснить «кто же из них всё-таки на самом деле девочка».

Впрочем, история близнецов — это отдельная тема, достойная своей саги — о власти, о любви, о предательстве. Ричард о ней ещё вспомнит, но чуть позже. Пока он вернулся к истории Дэйр-Ринг, которая оказалась гораздо ближе к его личной истории, чем он думал.

* * *

Прежде, чем Ша-Шин вышла замуж за М-Ирнна Дж-Онзза, у неё был скоротечный, но страстный роман с жителем одного из поселений на поверхности. Как Преследователь, девушка сама отконвоировала его после изгнания из аркологии, и с тех пор регулярно навещала в Великом Голосе, а раз в пару лет — и реально. Формально — чтобы проверить его положение (изгнание не равносильно смертной казни, а выжить в пустыне может не каждый). На практике… в общем классическая история про роман примерной девочки-отличницы и хулигана. Провидицей она тогда ещё не была, её дар открылся довольно поздно — в 120 марсианских лет, так что юношеской наивности и романтичности ничего не мешало.

Памятью о тех свиданиях стала её первая дочь, старшая сводная сестра близнецов — Д-Кей Д-Разз. Девочка рано покинула семью. Хотя её никто не выгонял, она, будучи телепаткой, чувствовала, что отягощает мать, напоминая об ошибках её юности. Да и с отчимом отношения не очень сложились. Вдобавок, у Ша-Шин тогда начал «резаться» пророческий дар, и её видения периодически выплескивались на всех, кто оказывался рядом. Не самая лучшая обстановка для взросления, так что никто её не старался особо удержать. В аркологии было кому о ней позаботиться, причём не только на уровне «чтобы с голоду не умереть», но и дать необходимое образование, воспитание и моральную поддержку. Детей у зелёных марсиан мало, каждого на руках готовы носить.

Со сводными братьям она, тем не менее, виделась регулярно — причём ворчливый, грубоватый Алеф был ей даже больше по нраву, чем обаятельный и добрый Дж-Онн. Именно Д-Кей привила ему любовь ко многомерной физике. Сама она избрала стезю биолога, но для многомерных Ма-Алек это достаточно близкие отрасли, чтобы они могли обмениваться свежими результатами исследований.

Увы, её интеллект быстро обогнал мораль. Д-Кей пришла к выводу, что народ зелёных марсиан вырождается, что скрещивание половинок ДНК уже довело до потери способности к развитию, и рано или поздно приведёт к накоплению наследственных дефектов и к вымиранию.

Она реконструировала генную карту пылающих марсиан (разумеется, не зная, что они были именно пылающими — просто искала совершенные предковые формы) и смогла понять, что недостающие части этой карты кроются в телах белых марсиан.

И вот тут и пригодился брат — многомерный физик. Уж неизвестно, как именно молодая исследовательница смогла его уговорить, но Ма-Алефа-Ак активировал проектор Зоны Сохранения, который она раздобыла через отчима — члена Ассамблеи Разумов — и вытащил оттуда за шкирку относительно безобидную белую марсианку. Прежде, чем та пришла в себя, Д-Кей её вырубила телепатической атакой, и поспешно поблагодарив брата, утащила «в поликлинику для опытов».

Уж неизвестно, как эти опыты выглядели (что-то из эротического триллера, причём для самых извращенцев, во всяком случае по земным меркам). То ли Д-Кей сама изнасиловала пленницу, то ли допустила «ошибки в технике безопасности» и позволила изнасиловать себя. Но её теория блестяще подтвердилась. Зелёная смогла забеременеть и родить пару близнецов. Как и ожидалось, оба были девочками, но одна зелёной, вторая — белой.

Почему Ма-Алефа-Ак не помнил своего участия в этом захватывающем приключении? Ха, да он не помнил даже того факта, что у него вообще была сводная сестра! На Марсе жила небольшая семья, у мамы росли близнецы-сыновья, один был покрепче, другой поумней — и всё, и никаких других детей.

Почему? Ещё минуту терпения, господа, до этого дойдёт чуть позже.

Вернёмся к двум другим близняшкам. Зелёную пристроить было нетрудно — мать-одиночка на Марсе явление не такое уж редкое. А вот что делать с белой дочкой, М-Ганн М-Орзз… это был большой вопрос. Самое большое искушение — отправить её вслед за второй матерью обратно в Зону Сохранения — Д-Кей успешно предотвратила. Она дала дочери свою фальшивую фамилию и вымышленное имя — Дэйр-Ринг Д-Разз. Она выбрала ей максимально безобидный образ — чуть стеснительной, но милой пони, с которой всем хотелось дружить. Она годами тренировала её усмирять бьющую изнутри агрессию, работать в общем телепатическом поле и избегать даже намёков на насилие.

И этот опыт тоже увенчался успехом. Белая марсианка, рождённая среди зелёных, смогла и выжить среди них, не вызвав никаких подозрений. Но одновременно Д-Кей пришла к выводу, что это тупиковый путь.

Она не могла в одиночку родить достаточно белых марсиан второго поколения, чтобы исправить генетический дисбаланс. А «Дэйр-Ринг», скорее всего, останется старой девой — да, она успешно скрывалась… но в основном вдали от цивилизации. Поддержание маски в окружении большого количества зелёных отнимало у неё слишком много сил, она не могла заниматься этим постоянно.

И тогда у неё родился ещё более авантюрный план.

В истории Марса изредка встречался такой феномен, как «сейфы» — Ма-Алек, полностью лишённые телепатической связи с остальными. Если бы она смогла воспроизвести этот эффект искусственно, наделить им взрослого малка — она бы смогла постепенно извлечь из Зоны Сохранения всех белых, потихоньку, век за веком, перемешать их с марсианским обществом — так, чтобы никто не мог заглянуть им в головы. А там уже и дети бы начали появляться.

Самое удивительное, что ей это удалось. Она нашла способ воздействовать на биопластик, чтобы «вывести его из фазы», превратить из «прозрачного» в «монохромный», транслирующий только собственные сигналы и напрочь не замечающий чужих.

Но на этом везение Д-Кей закончилось. Преследователи накрыли Д-Кей в разгаре её опытов. Правда, она успела превратить в «сейфа» себя саму, так что о настоящей природе её дочери никто не узнал. С учётом того, что некоторые эксперименты биолог проводила… скажем так, на не совсем добровольцах, головам Духа Закона не потребовалось долго совещаться, чтобы вынести ей приговор.

Д-Кей, вместе с парой белых марсиан, которых успела вытащить, была отправлена назад в Зону Сохранения.

* * *

Если слияние открыло Ричарду некоторые тайны Дэйр-Ринг, то воздействие Шанги — пролило свет (в буквальном смысле) на некоторые его собственные тайны.

На вещи, о которых сам Алеф не имел ни малейшего понятия. Память о них была не просто заблокирована, а напрочь стёрта — своеобразное «форматирование диска» в органическом варианте. Этих знаний просто не было в мозгу Алефа, и только вспышка генетической памяти, вызванная Шангой, открыла к ним доступ. Даже Моро, хотя и не был Ма-Алефа-Аком по-настоящему, оказался от них в шоке.

Каково это — узнать, что вся твоя жизнь, кроме пары лет, была фальшивкой? Спросите Алефа, он теперь знает.

Не был Ма-Алефа-Ак никаким «сейфом» и в помине.

А был достаточно сильным телепатом. Некоторое время (правда, недолгое) — одним из сильнейших на Ма-Алека-Андре.

Однако реальная история его жизни была не намного менее мрачной, чем вымышленная.

Ша-Шин Дж-Онзз была милой и обаятельной марсианской дамой, хоть и немного наивной. Впрочем, если судить по Дж-Онну, можно предположить, что это чуть ли не обязательное профессиональное требование для Преследователя — Х-Ронмир его знает, почему у них не наблюдается профдеформации, аналогичной таковой у земных полицейских, которые в каждом начинают видеть потенциального преступника. Но… лишь до тех пор, пока у неё не пробудилась способность к прекогнистике. С каждым новым видением она становилась всё более странной — с точки зрения окружающих, которые будущего не видели. Что, впрочем, не мешало ей оставаться хорошим копом, но вот женой и матерью она была… ну, не сказать, чтобы совсем плохой, но не идеальной точно.

Мало того, что она настояла на зачатии сразу двух мальчиков — так она ещё дала им весьма специфические имена…

Вообще каждое имя у марсиан имеет более десятка смыслов. Ближайший аналог — имена в Японии, которые звучать могут одинаково, но писаться разными иероглифами. Здесь же каждое слово пишется и произносится одинаково, но может иметь разные телепатически передаваемые ассоциативные коннотации. И эти оттенки меняются в течение жизни — каждый марсианин, с которым вы общаетесь, может оставить свои «заметки» в Великом Голосе относительно смысла вашего имени. Естественно, тот, кто ставит эти заметки первым (а это чаще всего родитель), имеет приоритет. Все остальные «комментаторы» уже будут воспринимать вас через призму его видения.

Обычно родительские ассоциации полны любви и восхищения, и становятся корнями для того дерева уважения, которое позднее выращивает себе марсианин собственными поступками. И с Дж-Онном именно так и случилось. Самым распространённым прочтением его именни в детстве было «свет к свету», позже, когда он повзрослел, возникла коннотация «лучший из лучших». Справедливости ради — Джонни её вполне заслужил.

А вот имя «Ма-Алефа-Ак» могло бы означать «Искусник», «Мастер» или «Кузнец». Да, оно всё это означало… но с подачи дорогой мамочки, первым смыслом стало совсем другое понятие — «Тьма в сердце». Всё равно, что надпись на лбу «Остерегайтесь его, он замышляет недоброе».

Намерения у Ша-Шин были самые лучшие. Она увидела в будущем, что её сын вырастет агрессивным, нелюдимым злоумышленником и мизантропом. Что он совершит нечто очень плохое по отношению к своим собратьям. И пыталась, как могла, предотвратить такое развитие событий. Увы, методы, которые прекрасно работают в полиции, не слишком хороши в педагогике. Если человеку тысячу раз сказать, что он свинья — на тысяча первый раз он захрюкает. Чувствуя всю жизнь постоянное недоверие, опаску, а порой и прямую агрессию со стороны окружающих, Алеф именно таким и вырос. Другие марсиане избегали его — он избегал других марсиан. Другие марсиане постоянно пытались угадать, какую же пакость он задумал — он их не разочаровывал, и постоянно размышлял, что бы такого сделать плохого. Причём он даже не думал скрывать эти мысли — наоборот, целенаправленно транслировал их вокруг себя — «чтоб вы знали, как я вас, гадов, ненавижу». Когда он подключился к Великому Голосу, то создал в нём самое, пожалуй, неуютное и пугающее личное пространство — тёмную башню, окружённую зарослями, полными ловушек и монстров, вытащенных из его подсознания.

Ему удалось скрыть своё соучастие в проделках Д-Кей, и он не понёс за это никакой ответственности. Тем не менее, смерть матери, а через некоторое время — осуждение и изгнание сестры окончательно отделили его от остального мира. Он стал ещё более агрессивным и недоверчивым. Попытки Дж-Онна пробить колючую эмоциональную броню, которой брат себя окружил, не имели успеха. А М-Ирнн даже и не пытался наладить с сыном контакт.

Вероятно, изгой так бы и умер в одиночестве, прожив отведённый ему срок — всеми отвергнутый, почти всеми забытый, никому не нужный и всех презирающий. Если бы однажды в его снах не появилось существо, внешне похожее на землянина. Существо, которое без ложной скромности отрекомендовалось как Славный Годфри — причём слово «славный» имело одновременно две равнозначных телепатических коннотации: «милый, добрый, свойский» и «прославленный, знаменитый». Существо не просто однажды появилось, а начало появляться с раздражающей регулярностью.

Поначалу Ма-Алефа-Ак встречал его так же, как и всех остальных — волной желчи и презрения. Однако Годфри это ничуть не смущало. Он продолжал навещать Алефа месяц за месяцем, беседуя с ним на самые разные темы. Он показал себя интересным, эрудированным и понимающим собеседником в любых вопросах — и вскоре Алеф обнаружил, что скучает по этим ночным беседам, если Годфри долго не приходит.

Алеф совершенно не беспокоился, откуда берётся его ночной гость. Он был уверен, что просто создаёт себе тульпу, воображаемого собеседника. Обычное явление в Великом Голосе, любой марсианский школьник это умеет — правда, обычно процесс запускается всё же осознанным намерением, но и подсознательно его «включить» иногда случается, если не следить за ментальной дисциплиной. Фантазия у Алефа была богатая и нездоровая.

Пока однажды днём Годфри с громким «Бум!» не появился у него в комнате во плоти.

Ну, как во плоти… Плоти-то там как раз и не было — в том смысле, что вкладывают земляне или хотя бы марсиане. Марсианское зрение тут же показало, что Годфри оказался существом на основе кремниевой керамики — ожившей статуей, воспроизводившей человеческие черты до волосинки. Нынешний Ричард мог бы охарактеризовать его как «если и не родного, то как минимум двоюродного брата Шеннеча». Но Алефу тогда не с чем было сравнивать — он видел подобное существо впервые в жизни и первым из всех зелёных марсиан.

Естественно, на гостя посыпались вопросы — кто он вообще такой и что такое. Годфри преспокойно поведал, что является жителем планеты Апоколипс, расположенной, как он выразился, «в другом месте и в другом времени».

— И какого парадемона тебе понадобилось на Ма-Алека-Андре? — не очень вежливо спросил раздосадованный Алеф.

— О нет, — от души рассмеялся Годфри, — парадемонов, друг мой, у меня дома своих хватает. А здесь я ищу кое-что гораздо более ценное…

— Хорошо, поставим вопрос иначе, — рыкнул марсианин. — Что мешает мне размолотить тебя о ближайшую стену за злоупотребление моим доверием, булыжник, и сказать, что так и было?

— Нууу… — протянул Годфри, делая вид, что сомневается, — я мог бы сказать, что в этом случае здесь тут же появится сотня солдат моего повелителя с плазмомётами наизготовку, но я этого не скажу. Я только отмечу, что вы, Ма-Алек, не очень-то разбираетесь в убийствах. Возможно, ты и сможешь стать первым зелёным, кто преодолеет этот запрет. Но вряд ли у тебя получится с первого раза сделать всё как надо. Если хочешь, я потом попрошу знакомых дать тебе пару уроков в этом вопросе.

— Спасибо, не надо, — чуть успокаиваясь, буркнул Алеф. — Я так… в риторическом смысле говорил. Так что это за «более ценное»?

— У этой штуки было много имён на разных планетах и в разные эпохи. Мой повелитель называет её «Уравнением антижизни». И готов очень щедро вознаградить того, кто её найдёт.

Годфри объяснил, что «Уравнение» не является математической формулой в привычном смысле. Хотя оно и основано на математике, но эта математика на миллионы лет опередила всё, что открыли зелёные или белые марсиане. У них просто нет такого понятийного аппарата, чтобы с ним осознанно разобраться.

У жителей Апоколипса, кстати, тоже не было. Благодаря некоторым специфическим способностям некоторые из них могли использовать Уравнение, если бы нашли его. Но это совсем не означало, что они его понимали.

Но практический эффект был в высшей степени понятен. Это было своего рода космическое Кольцо Всевластья. Ключ к мышлению любого разумного существа, позволяющий доказать ему — не на логическом, на чувственном и интуитивном уровне, что «сопротивление бесполезно, вы будете ассимилированы».

Причём «любого разумного» в данном случае означало именно ЛЮБОГО. Неважно, сколько у него энергии, сколько петабайт в секунду оно обрабатывает, насколько сильная воля, во что оно верит — всё это против Уравнения одинаково бесполезно. Все превращались в послушных марионеток.

— Мой брат бы сказал тебе, что такое абсолютно невозможно, — скептически сказал Ма-Алефа-Ак, выслушав гимн этой мечте маньяка. — И даже доказал, как дважды два, почему. А я не философ, меня практическая сторона интересует. Такой «ключ», если бы он и существовал, невозможно было бы применить. Это как мифический «абсолютный растворитель», который разъедает любой сосуд, где его пытаются хранить. Следи за логикой. Для того, чтобы передать Уравнение другому и поработить его, нужно самому его знать. Но ведь это знание в первую очередь превратит в марионетку самого потенциального тирана, и он ничего уже захватить не сможет!

— А ты соображаешь, дружище! — Годфри с жизнерадостным смехом хлопнул зелёного по плечу. — Верно, полностью завершённое Уравнение антижизни было бы не нужно никому. И не только потому, что его нельзя кому-то передать. В конце концов, можно его хотя бы записать на неодушевлённый носитель, который и передал бы его в мозг цели. Но какой прок от раба, осознавшего полную бессмысленность ЛЮБОЙ деятельности? Его же невозможно заставить работать!

— И это тоже, — согласился зелёный. — Так значит, существует «незавершённая» версия, которую можно использовать?

— Мой повелитель полагает, что да. Неполное Уравнение доказывает объекту бессмысленность его собственных стремлений. Но оно не мешает служить — даже наоборот, мотивирует это делать.

— Служить КОМУ? — прищурился марсианин. — Любому, кто отдаст приказ?

— Отнюдь, — с понимающим видом покачал головой гость. — Тому, от кого получено Уравнение.

— То есть таким образом можно построить пирамиду управления…

— И остаться на её вершине, поскольку тот, кто создал или реконструировал Уравнение самостоятельно — никому не подвластен, он сохраняет свободу воли.

— Звучит заманчиво… остался вопрос, с чего твой начальник решил, что такая чудная вещь вообще существует в природе? Сам говорил, что доказать это математически вы не можете…

— Неверно. Мы не можем НАЙТИ решение. Однако среди нас нашлись достаточно одарённые математики, чтобы доказать само существование такого решения.

— Осталось убедиться, что кто-то до вас его нашёл и на практике, что для этого не нужна вычислительная мощность миллиона вселенных, например…

— В этом мы убедились в первую очередь, — хмыкнул Годфри. — Для чего же ещё существует посткогнистика?

* * *

— В таком случае остаётся последний вопрос. С чего вы взяли, что решение этого Уравнения можно найти именно на Ма-Алека-Андре?

— Неполное решение, — уточнил Годфри, — полного у вас быть, конечно, не может. Но одно из частных решений у вас должно быть. Оно необходимо для построения вашего Великого Голоса.

— Вот оно что… Тогда это не ко мне — я физик, а такими вещами занимаются философы. Мой брат, например.

— Во-первых, и к тебе тоже. Уравнение антижизни работает на нейрофизике — на том уровне, где импульсы в нейросетях синхронны астрономическим процессам. А во-вторых, друг мой, изучив вашу цивилизацию я пришёл к выводу, что никто из нынешнего поколения марсиан не знает даже частичного решения в одиночку. Его части распределены в Великом Голосе, обеспечивая функционирование системы.

— И, как я понимаю, зашифрованы и защищены от несанкционированного доступа по полной программе?

— А вот это — нет, — широко улыбнулся Годфри. — Защита там, конечно, есть, но только от несанкционированного изменения, не от копирования. От нечаянной сборки в единое целое, но не от целенаправленной. К счастью для нас, твои соплеменники достаточно наивны. Им не приходило в голову, что это знание можно использовать как оружие. Они защищали Уравнение только от несчастных случаев.

— А это… частное решение можно применять для взлома чужих сознаний?

— Не любых, в отличие от полного уравнения. Но для сознаний твоих сородичей — да, возможно.

— Мне больше и не понадобится, — хищно оскалился Алеф.

* * *

В первую очередь он понадобился Годфри на роль маски, подставного лица. Гость и сам оказался не слабым телепатом, и в принципе мог бы включиться в Великий Голос самостоятельно — но чужака без регистрации там бы мигом засекли. А вот Алеф под его руководством без проблем «серфил» по ментальной сети, собирая нужные данные и практически не вызывая подозрений (ну, кроме самого факта, что он внезапно вылез из своей уединённой башни). Годфри был настоящим экспертом по сбору информации, как и положено хорошему шпиону. Ма-Алефа-Ак многому от него научился.

Спустя месяц с небольшим они уже знали, что нужные им части циркулируют внутри Ассамблеи Разумов. Увы, это было примерно то же самое, что на Земле «лежат внутри горы Шайенн». Ассамблея была самой защищённой частью коллективного сознания. Мало того, что в неё входили некоторые из сильнейших телепатов планеты, так она ещё и могла в любой момент привлечь все интеллектуальные ресурсы аркологий. Годфри и Алеф вместе взятые были песчинками перед ней — они оказались бы растоптаны в мгновение ока.

— Если бы мы могли отрезать кого-то от Ассамблеи и допросить наедине, так чтобы нам на голову не свалились сразу же десятки Преследователей… — вздохнул однажды Алеф после того, как рассмотрел и отбросил очередной план.

— Это сделать нетрудно, — пожал плечами Годфри. — Ваша телепатия ограничена расстояниями. Достаточно ослабить пленника огнём, затем парализовать телепатическим ударом и переместить через Бум-Трубу на Апоколипс. Но что это даст? Ни один мозг члена Ассамблеи не содержит более небольшой части Уравнения, а похитить по очереди пару десятков нам никто не позволит.

— Верно, — Алеф расплылся сразу в пяти улыбках, по количеству существовавших у него в тот момент ртов. — Но просканировав память члена Ассамблеи, я смогу принять его облик и регистрационную запись в Великом Голосе. Я займу его место. И тогда через мой разум по очереди пройдут все части Уравнения.

— Восхитительно! — хлопнул в ладоши Годфри. — Ловкость рук и никакого насилия! Я дам тебе пару уроков актёрского мастерства, а также мой Отцовский Ящик — компьютер, изготовленный на Апоколипсе, который будет записывать все полученные части и уведомит тебя, как только Уравнение будет завершено.

* * *

Для имперсонации Ма-Алефа-Ак избрал своего отца М-Ирнна, который по счастливому (для нашей парочки авантюристов) совпадению был не просто членом Ассамблеи, но также его консультантом по математической этике — одной из специфических отраслей марсианской философии. Ему по специальности достаточно часто приходилось работать с частями Уравнения, хотя он понятия не имел, что эта вещь может сделать на самом деле. Как китайские мастера фейерверков веками работали с порохом и не могли себе даже вообразить такую вещь, как огнестрельное оружие.

Годфри был опытным бойцом, однако не любил марать руки в грубом физическом противостоянии, предпочитая схватку умов и характеров. Алеф был совсем не против помочь украсть отца, однако не мог участвовать в операции, где предполагалось использовать огонь. Поэтому миссию по захвату выполнил другой апоколипсец, по имени Канто. Он выполнил эту операцию с пугающей лёгкостью и элегантностью. Алеф не присутствовал на самом «деле», но результат — впечатлял. Несмотря на то, что М-Ирнн Дж-Онзз был далеко не самым слабым телепатом и телекинетиком, к тому же охранялся двумя духами-телохранителями, он не успел даже вскрикнуть — ни в звуковом, ни в телепатическом диапазоне. С точки зрения Великого Голоса, он просто исчез.

Дальнейшие несколько недель Алеф вспоминать совсем не любил. Это были чуть ли не самые неприятные дни в его жизни. Сначала — перемещение на Апоколипс. Бум-Труба — искусственная червоточина — оказалась достаточно совершенной технологией, чтобы транспортировать на многие световые годы даже многомерное существо, не убив и не искалечив его. Но никто не гарантировал, что это будет существу приятно. Алеф ощутил себя буквально вывернутым наизнанку и одновременно растянутым в пространстве, тоньше самой тонкой резины. После прибытия он долго собирал себя из лужи и блевал жидким метаном.

Самого Апоколипса он практически не видел — провёл всё время в изолированной, специально для него отведённой камере. Да и некогда было удовлетворять любопытство — работать требовалось как можно быстрее.

Потом был телепатический поединок с отцом. М-Ирнн немного растерялся (кто угодно растеряется, когда его похищают инопланетяне), но сохранил достоинство и решимость. А также сильную нелюбовь к сыну, которого считал виноватым в смерти Ша-Шин. Сдаваться без боя он не собирался, и схватка едва не стоила жизни им обоим. Но Алеф всё же вышел из битвы победителем — потому что был моложе и сильнее, потому что его ненависть была ещё более искренней и жгучей, или потому что тело М-Ирнна в это время обрабатывали высокие технологии Апоколипса, сбивая ему концентрацию.

А потом — изготовление и натягивание на себя ментальной «маски» из свежеукраденной памяти (по ощущениям — не намного лучше, чем для человека была бы физическая маска из содранной с лица кожи), обратная транспортировка на Ма-Алека-Андру (ничуть не более приятная), и необходимость круглосуточно притворяться марсианином, которого ты ненавидишь.

Но в конце второй недели его дома встретили четверо Преследователей. Одним из которых был его брат. Они вежливо предложили «уважаемому члену Ассамблеи» пройти с ними в Храм правосудия.

Алеф был в бешенстве, но не растерялся. Не сходя с места, он заявил, что если его попытаются схватить, никто на Марсе никогда не узнает, где находится настоящий М-Ирнн, и как его вернуть обратно. Параллельно он послал запрос о помощи через Отцовский Ящик.

— Мы узнаем, — спокойно ответил Дж-Онн. — Когда прочитаем тебя полностью.

Мощная хватка четырёх телекинетиков сомкнулась на его теле, препятствуя любым попыткам побега.

— Дело в том, что это и мне самому неизвестно, — ответил Ма-Алефа-Ак, морщась от давления. — И если мои сообщники не захотят сами тут появиться, вы не найдёте их, хоть каждую песчинку в пустыне просейте. А они просто оборвут все контакты, если я буду арестован. Только продолжая действовать так, как действовал раньше, я смогу заставить их выйти на контакт.

— Ты предлагаешь себя на роль осведомителя?

— И провокатора, если угодно. Обзывайте как хотите, но дайте мне пройти. Каждая минута задержки играет против вас.

Будь на месте Преследователей земные полицейские, они бы сразу предположили, что преступник дурит им головы, и жертва давно мертва. Но Ма-Алефа-Ак при всех его недостатках был зелёным марсианином, то есть — не убийцей. Он мог похитить кого-то, подвергнуть пыткам и унижениям, но целенаправленно лишить жизни… Нет. Невозможно. Жертва где-то есть, и живая.

Они не учли другую возможность, вполне реальную даже для преступников из числа Ма-Алек. М-Ирнн мог погибнуть по не зависящим от Алефа обстоятельствам. А тот просто узнал о смерти первым и воспользовался представившейся возможностью, чтобы занять место члена Ассамблеи.

Впрочем, через секунду он понял, что рано обрадовался.

— Открой разум, — потребовал Дж-Онн. — Если мы убедимся, что ты говоришь правду, твоё предложение может быть принято.

Это была идеальная «вилка». Если он согласится, Преследователи узнают об Уравнении антижизни, после чего станут действовать совсем по-другому. Если откажется — его арестуют, Отцовский Ящик тут же сообщит об этом на Апоколипс — и прощайте, инопланетные друзья.

«Но как они узнали? Где я прокололся?»

«Выжди секунд десять, сделав вид, что колеблешься, потом открой, — шепнул неожиданно Ящик. — Ничего страшного не будет, этот вариант предусмотрен».

Ошарашенный Алеф последовал рекомендации… и ощутил, как его воспоминания, связанные с Уравнением, стираются, пропадают.

Да, он встречался со Славным Годфри, и принимал участие в похищении отца. Но всего лишь затем, чтобы помочь агентам Апоколипса собрать информацию для последующего вторжения. И не было у него никакого Ящика. Информацию он должен был передавать по-старинке, встречаясь со своим нанимателем раз в месяц.

Он успел понять, что Годфри или кто-то другой заложил в его мозг ментальные «мины», блокирующие утечку важных сведений — но обижаться на это и не подумал — наоборот, был благодарен, ведь эта манипуляция сознанием спасла его!

— Ладно, — с трудом выдавил Дж-Онн, только теперь, после сканирования, понявший, что перед ним не просто абстрактный самозванец, но родной брат. — Продолжай пока изображать… того, кого изображал. До следующей встречи с твоим… «гостем».

* * *

Но до очередной встречи просто не дошло. Через десять дней Отцовский Ящик издал победный писк — частное решение Уравнения антижизни полностью собрано!

* * *

«Теперь тебе нужно решать быстро, — шепнул Годфри через Ящик. — Твоя память восстановилась, и наблюдающие за тобой Преследователи уже мчатся сюда, чтобы тебя обезвредить. Мы можем успеть увести тебя на Апоколипс, где наш повелитель достойно вознаградит тебя. Либо… ты можешь остаться и попробовать защитить себя при помощи Уравнения».

«Чтобы сделать выбор, мне нужны ответы на два вопроса. Первый — вы заберёте у меня Ящик прямо сейчас? И второй — точно ли собранное мной решение Уравнения является эффективным ментальным оружием прямо сейчас, или его ещё нужно дорабатывать?»

«Доработка уже выполнена, тебе осталось достать его из Ящика. Ящик останется у тебя ещё некоторое время, точное — посмотрим по ситуации, но не меньше недели. Повелитель Дарксайд не оставляет своих союзников без защиты перед лицом врагов. Но если ты применишь Уравнение хотя бы против одного своего соплеменника, мы уже не сможем предоставить тебе политическое убежище».

«В таком случае, — марсианин оскалился в несколько пастей, — я знаю, что выбираю! Ма-Алефа-Ак Дж-Онзз не будет прятаться за тысячи парсеков, обладая сильнейшим оружием во вселенной! Я покажу им, что за тьму они вложили в моё сердце! Спасибо, дружище Годфри!»

Он считал из Ящика инструкцию по использованию Уравнения — идеально приспособленную под его личный стиль. И широким жестом выпустил его в телепатический канал, по которому за ним следили четверо служителей закона. И превратился в одну большую хищную ухмылку, когда в ответ поступили сначала волны разочарования и агонии, затем мысли «слушаем и повинуемся, господин».

Оно действительно работало! Теперь никто на планете не мог причинить ему вред!

Восстановив личный канал связи с Ассамблеей, принадлежавший отцу, Алеф направил Уравнение и по нему. Спустя пятнадцать секунд все первые лица планеты были в его руках. Повинуясь его приказу, Ассамблея уже сама распространила Уравнение на всех своих охранников и на тех Преследователей, до которых могла сразу добраться.

Он мог бы поработить всю планету за пару минут, благо, Великий Голос идеально для этого подходил — телепатическая сеть широкого вещания. Но Алеф не хотел этого делать. Что за интерес управлять толпой марионеток, единственный смысл жизни которых — служить тебе? Он обезвредит тех, кто может представлять для него угрозу, а также тех, кто будет необходим для расширения и сохранения власти. А остальные пусть себе живут, как жили, и знают, кого следует благодарить за то, что они не превратились в пустоглазых зомби. All Hail Ma'Alefa'Ak!

«Охраняйте меня, — приказал он новым рабам. — Направьте все силы и фантазию на поиск тех, кто может причинить вред мне или моему положению. Составьте полное досье на каждого живущего марсианина. Составьте список тех, кого следует подвергнуть действию Уравнения — я рассмотрю его и лично вынесу приговоры. До тех пор не сообщайте ничего рядовым марсианам — делайте вид, что работа Ассамблеи идёт в обычном порядке».

* * *

Он наслаждался новообретённой властью примерно пять часов. Пять лучших часов в его жизни.

В основном он потратил это время на наблюдение за тем, как работает «новая» Ассамблея, и размышления, как лучше объявить народу, что на планете сменилась власть. И стоит ли вообще об этом объявлять, или остаться за кулисами, «серым кардиналом»? В первом варианте, конечно, его амбиции будут лучше удовлетворены, но также станет больше покушений и мятежей. Пусть даже Ассамблея их успешно предотвратит или подавит, а все мятежники станут его яростными сторонниками, сама борьба с ними будет отвлекать ресурсы, которые можно направить на личные удовольствия…

К тому же, в том, чтобы всех обмануть, есть свой шарм. Рабы, которые думают, что они свободны, и только ты знаешь о кнопочке, которую в любой момент можешь нажать…

А кстати… любопытная идея! Почему бы не попробовать это реализовать в буквальном смысле?

Для пробы он вызвал одну из арестованных — школьную учительницу, арестованную за попытку отключить детей от Великого Голоса. Применив Уравнение, он приказал ей забыть об изменении поведения Ассамблеи и Преследователей, обо всех подозрениях в его адрес, а также о самом применении Уравнения. Но при этом сохранять ему полную верность. «Думай, что влюблена в меня», — велел Алеф.

Сработало! Контроль, правда, был не столь полон, как над лицами, помнящими Уравнение, но зато «объект» оказался куда более жизнерадостным, творческим и энергичным. И в постели тоже, в том числе. Пожалуй, в таком виде Уравнение можно применить на всё население, или хотя бы на его значительную часть.

А потом телохранители сообщили ему, что в соседней комнате зафиксирован некий подозрительный шорох.

Разумеется, Ма-Алефа-Ак туда не пошёл. Он послал телохранителей на разведку…

Телохранители увидели крупный металлический предмет, которого стопроцентно не было минуту назад. И большой экран в его верхней части, с мерцающей надписью: «Это бомба мощностью в шесть мегатонн. Передайте Алефу, что если он не подойдёт в эту комнату для переговоров через минуту, я взорву её. Также я взорву её, если он применит Уравнение ещё на ком-то, кроме тех, на ком уже применил».

Конечно, это могло быть блефом. Марсиане не убивают, но… тогда он ничем и не рискует, войдя в комнату. Зато будет возможность просканировать её устройство — действительно бомба, или муляж. А вот если бомба настоящая, и мощность соответствует заявленной… даже на сверхзвуке выйти из зоны поражения он точно не успеет. Поэтому Алеф предпочёл выполнить требование неизвестного террориста.

«На всякий случай уточню, — тут же сменилась надпись, как только он шагнул за порог, — я не принадлежу к народу зелёных марсиан, и понятие убийства мне совсем не чуждо. Мне не нравится то, что ты делаешь с Марсом, и я без колебаний уничтожу тебя и заражённую тобой Ассамблею, чтобы остальные могли жить свободно, а не под пятой тирана-самоучки. Но возможен… менее кровавый вариант. Можешь говорить, у меня тут не только камера, но и микрофон».

— Чего… ты хочешь? — мембраны невольно срывались на хриплое дребезжание. Теперь Алеф ясно видел, что внутри тонкого алюминиевого корпуса подвешена на пружинах магнитная ловушка с полутора сотнями граммов антивещества.

«Отличный вопрос. Всё просто. Сейчас ты используешь Уравнение, чтобы заставить всех зомбированных забыть его и вернуть им свободу воли. Так же, как ты проделал с М-Ири-А, только без всяких дополнительных настроек личности и мотивации».

— Кто ты? Откуда ты это знаешь?!

«Первое тебя совершенно не касается, завоеватель несчастный. А второе — у меня есть наблюдатели в Великом Голосе, хотя сам я к нему не подключен. Так что не пытайся кого-то на меня натравить или оставить своих замаскированных агентов после освобождения. Я всё очень тщательно проверю. И слишком долго раздумывать тоже не советую. Аккумулятор магнитной ловушки рассчитан на час, а вам ещё понадобится время, чтобы вывезти бомбу подальше».

— А… потом?

«А потом, как только они освободятся — здесь же, в этой комнате Уравнение будет стёрто из твоей памяти лучшим психохирургом Ассамблеи. Ну а там уже делай что хочешь — убегай, проси о пощаде, сопротивляйся… меня это уже совершенно не беспокоит».

— Не дождёшься! Я лучше умру, захватив с собой всех врагов!

«Алеф, ну кого ты пытаешься обмануть? Ты зелёный марсианин. Ты не сможешь совершить ни убийства, ни самоубийства. А прямой отказ выполнять мои требования слишком близок к этому. Всё равно, что самому взорвать бомбу… Ты сделаешь то, что тебе говорят. Никуда не денешься…»

— Верно, — процедил марсианин, — однако я могу сделать кое-что другое!

«Отцовский Ящик, Бум-Трубу мне!»

За его спиной с грохотом раскрылся сияющий портал, и Алеф с наглой ухмылкой туда нырнул.

* * *

Увы, то, что казалось бегством, оказалось лишь недолгой отсрочкой. У технологии Бум-Трубы, как оказалось, был один небольшой недостаток. Она позволяет попасть в любое место во вселенной… но один из её концов при этом должен находиться на Апоколипсе — поскольку именно там расположены стационарные части конструкции генератора порталов. А от политического убежища на Апоколипсе он сам же ранее отказался. Годфри с большим сожалением объяснил ему, что после применения Уравнения против большого количества сородичей он оставаться на этой планете не может. Они не хотели ссориться с Марсом. Впрочем, арестовывать Алефа они не стали, и даже помогли ему выбраться с планеты — отправив на старую базу белых марсиан в атмосфере Венеры. Но предварительно заставили сдать Ящик.

* * *

Положение было малоприятным… но не безнадёжным. Здесь его разъярённые сородичи точно не достанут. На Марсе осталась лояльная ему Ассамблея (если, конечно, она не испарилась при взрыве той бомбы), и в его голове всё ещё находится Уравнение. Он правитель в изгнании… но всё ещё правитель!

И вернуться с парящей станции на Марс он мог в любой момент — в ангарах базы оставалась парочка кораблей белых марсиан, вполне пригодных, чтобы достичь любой планеты Солнечной системы.

По слухам (за недолгий период своего правления Алеф не успел эти слухи проверить) в распоряжении Преследователей несколько таких законсервированных кораблей тоже есть. Но даже если они каким-то чудом сюда долетят (в чём Ассамблея будет им активно мешать) — здесь у них не будет поддержки Великого Голоса, а у Алефа будет Уравнение. Все силы, которые пришлют арестовать его, тут же превратятся в его солдат!

* * *

Он провёл дней десять в таком самоутешении, знакомясь с технологиями базы, и размышляя, вернуться ему прямо на Марс, или по дороге завернуть на Землю. Армия из её аборигенов не получится — слишком слабы — но какие-никакие слуги — возможно. Причём слуги, не боящиеся огня, и не испытывающие иррационального предубеждения перед убийством и самоубийством. Если научить их строить и использовать машины…

А потом приборы засекли на горизонте одинокий планетолёт.

Алеф протянул навстречу щупальца своего разума… и отпрянул, ощутив вполне знакомую ауру. Которую надеялся не видеть больше никогда.

«Ну ладно, мамин любимчик. Ты сам на это напросился. Я не хотел делать из тебя зомби, но видимо придётся…»

Алеф «прицелился» в мозг Дж-Онна и без колебаний выпустил в него Уравнение.

И… ничего. Вообще. Только небольшая ментальная пульсация, подтверждающая, что мыслеобраз вообще принят. Но никакого рапорта о подчинении. И ментальные щиты брата оставались такими же непроницаемыми, как и до атаки.

Конечно, Годфри предупреждал его, что частичное решение Уравнения не является абсолютным оружием. Даже зелёные марсиане иногда могут его преодолеть. Но таких уникумов — один на миллион! Ну не мог он оказаться НАСТОЛЬКО невезучим, чтобы именно его брат оказался этим исключением! Не мог!

Алеф ещё дважды послал Уравнение. Ни-че-го! А кораблик Дж-Онна тем временем приблизился опасно близко! Он уже был видим невооружённым глазом.

«Ненавижу! Ну почему ты всегда мне всё портишь?!»

Он активировал систему ПВО базы, не забыв отключить систему распознавания «свой-чужой» — ведь корабль изготовлен теми же белыми марсианами. К счастью, за десять дней заточения Алеф достаточно разобрался в местном программном обеспечении.

База охранялась теми же самыми лазерами-не-лазерами, что и гробница Рианона. Только если там был один «хвост скорпиона», то здесь — несколько десятков. Одного их касания было достаточно, чтобы разнести маленький кораблик в клочья.

Дж-Онн был хорошим пилотом, и мог бы уклониться, если бы Алеф наводил эти установки сам, лично. Но мыслей автоматики он читать не мог.

Вдобавок, станция расположилась в атмосфере Венеры чертовски удачно в смысле самообороны — белые своё дело знали. Она висела на высоте 50 километров над поверхностью, где давление было чуть выше земного, а температура — 70 градусов Цельсия. Будь она выше, к ней было бы можно подойти на высокой скорости, быстро проскочив зону обстрела. Будь ниже — можно было бы подкрасться незаметно, скрывая свой тепловой след в раскалённой атмосфере.

Тем не менее, на этой высоте были плотные облака из серной кислоты. Они скрывали саму станцию, но также затрудняли визуальное и радиолокационное обнаружение атакующих её противников — приходилось полагаться на инфракрасные датчики, сенсоры тёмной энергии и психической активности.

Но план атаки готовил не один Дж-Онн, а вся марсианская цивилизация, используя археологические и планетологические наработки за много веков. Кораблик Преследователя зашёл к станции снизу, из более плотных слоёв атмосферы, отключив ядро эффекта массы, используя только крылья и реактивные двигатели. Его тепловой след терялся на фоне раскалённой поверхности. А для обмана психических сенсоров он использовал старый трюк Преследователей — вывел почти всю массу своего тела в трёхмерное пространство. При этом он раздулся настолько, что едва не разорвал кабину и пассажирский отсек корабля, зато в Жидком Космосе остались лишь «головки» многомерных молекул, и активность биопластика там снизилась до минимума.

Космические корабли малков, что белых, что зелёных, отличались одной важной деталью — внутренней обшивкой из специального композита, «подавителя чувств». Его главным достоинством была непрозрачность для марсианского зрения в нескольких диапазонах, особенно в инфракрасном. Без этого полёты в космос были бы невозможны — работающий за тонкой перегородкой реактивный двигатель вполне может вызвать приступ огненного ужаса.

Из-за этого Алеф узнал, что станцию взяли на абордаж, только по показаниям приборов — сам он не увидел и не услышал, как планетолёт Дж-Онна ворвался в ангар. Обоим пришлось выждать, пока полностью погаснут двигатели, прежде чем выйти навстречу друг другу.

— Ты как красная пыль, братец, — процедил Ма-Алефа-Ак. — Вездесущая, забивается во все щели, и от неё невозможно избавиться.

— Почту за комплимент, — отозвался Преследователь, собираясь из многотонного зеленоватого дрожащего «пудинга» и готовясь к телепатическому поединку, при этом не забывая смотреть по сторонам. — Пойдёшь со мной добровольно, или мне придётся тебя заставить?

— Это ещё кто кого заставит, — Алеф нанёс первый пробный ментальный удар, на всякий случай ещё раз сопроводив его Уравнением. Выпад был легко отражён, а «идеального психического оружия» брат, казалось, не заметил вовсе. — Здесь у тебя нет поддержки Великого Голоса, а по психической силе мы с тобой равны. Но ты не так сильно ненавидишь меня, как я тебя.

— Я тебя вообще не ненавижу. Мне жаль тебя.

— Звучит оч-чень благородно, но жалость — плохое ментальное оружие, знаешь ли.

Он обрушил на Дж-Онна полный набор своих комплексов. Обиду на родителей, зависть к брату, тоску по сестре, страх перед будущим и нежелание настоящего. Преследователь принимал всё стойко, отвечая решимостью и отвагой, ассимилируя и переваривая вспышки гнева, но постепенно его ментальные щиты начали проседать. В конце концов, у Алефа было десять дней, чтобы оптимизировать свой мозг для телепатического поединка, а брат минуту назад представлял собой бесформенную груду биопластика, и вернулся после неё в будничную форму — без всяких специальных дополнений.

Но неожиданно… под первыми прорванными оболочками он обнаружил слой абсолютно непробиваемой стальной воли. Такой, что противостоять ей не было ни малейшей возможности. Одно лишь соприкосновение с этой непробиваемой решимостью уже травмировало разум Алефа. Всё равно, что с размаху ударив по груше с опилками обнаружить внутри неё глыбу бетона.

А наружу уже полезли неостановимые стальные клещи, рассекающие все барьеры Алефа, уже ослабленные первым столкновением, как бумагу.

«Невозможно… гори он огнём, как он мог выработать ТАКУЮ волю? Это не марсианин, это машина какая-то… Машина… ну конечно же! Х-Ронмир, я идиот!»

Он резко разорвал ментальный контакт и прыгнул назад, стараясь скрыться в соседнем ангаре. Но был сжат в воздухе мощной телекинетической хваткой и как следует приложен о ближайшую переборку. В следующую секунду он получил ещё и пару электроразрядов по самым чувствительным нервным узлам.

Головоломка сложилась, но слишком поздно. В рукопашном бою, в физическом мире, он даже и близко не ровня брату, прошедшему спецподготовку Преследователя. А в телепатической схватке… ну конечно же… должен был раньше догадаться… дурак, трижды дурак!

Уравнение антижизни не действует… на тех, кто уже находится под его действием!

Если Дж-Онн получил Уравнение от кого-то другого — носителей на Ма-Алека-Андре осталось достаточно — то он верен только своему новому хозяину. Уравнение работает по принципу «вассал моего вассала — не мой вассал». Понятие многоступенчатой иерархии в него втиснуть невозможно, оно целиком завязано на единственный источник приказов. Даже если хозяин Дж-Онна является рабом Ма-Алефа-Ака, для самого Дж-Онна это ничего не значит — приказ должен быть передан по всей командной цепочке. А здесь промежуточного хозяина нет…

Но ведь Алеф это знал! Знал и предусмотрел! И все его рабы первого поколения были проинструктированы — при захвате с помощью Уравнения рабов второго поколения, в первую очередь передать им три команды, в порядке убывания важности: «Не причиняй вреда Ма-Алефа-Аку, выполняй приказы Ма-Алефа-Ака, береги себя для службы Ма-Алефа-Аку». И уж точно никто из них не позволил бы своему рабу отправиться арестовывать Алефа!

Все проинструктированы… все, кроме… той учительницы, на которой он проверял эффект мнимой свободы воли!

Да, конечно, он приказал ей забыть Уравнение… но «приказал забыть» — не равнозначно «стёр из памяти». И умелый психохирург вполне мог извлечь его обратно! И если Дж-Онн находится под действием Уравнения этой девки… все остальные приказы ему — что слону дробина!

Он так разозлился на себя, что не додумался раньше, что даже не сопротивлялся, пока Дж-Онн тащил его к кораблю. Впрочем, может быть это была просто экономия сил. Вряд ли он мог бы что-то поделать — в сложившейся ситуации. Вот когда долетит до Марса… где есть ещё множество его личных рабов…

* * *

До Марса они не долетели. Ввиду исключительных обстоятельств, суд проводился заочно — и без подключения к Великому Голосу. Кораблик Дж-Онна ожидал приговора на высокой орбите, в световой секунде от Ма-Алека-Андры.

К нему доставляли малыми группами пострадавших от Уравнения, и он снимал с них эффект, сначала просто приказывая забыть и вернуться к прежней мотивации. Потом уже, после возвращения на Марс, группа психохирургов удаляла даже подсознательные воспоминания об Уравнении, чтобы его нельзя было реконструировать. Поначалу он пытался сопротивляться, но каждый раз при отказе или попытке перехватить управление брат делал ему очень-очень больно. В конце концов Алеф смирился и стал работать уже без сбоев, в надежде на помилование.

Когда была «очищена» последняя партия, начался суд.

Он понимал, что память ему сотрут в любом случае: оставлять знание Уравнения в голове социопата — всё равно, что на Земле оставлять в руках маньяка ядерную бомбу. Но рассчитывал, что аккуратно удалят только саму формулу, или в крайнем случае — последний год, с момента появления Годфри в его комнате. Честно говоря, Дж-Онн тоже рассчитывал на такой исход.

Но Ассамблея, испытавшая действие Уравнения на себе, решила перестраховаться.

Ма-Алефа-Ак был приговорён к полному и пожизненному стиранию памяти. От рождения до настоящего момента.

Кроме того, чтобы он даже не пытался восстановить своё прошлое, ему следовало не просто стереть память, а заменить её ложной, сконструированной. И заодно (на случай, если где-нибудь на донышке подсознания останутся кусочки Уравнения) — превратить в «сейфа», при помощи процедуры, разработанной Д-Кей. Чтобы ему сложнее было внедрить Уравнение в чужие мозги и Преследователи успели принять меры.

Но тут встал вопрос — а кто и как будет приводить в исполнение этот приговор? Один Дж-Онн с такой очисткой бы не справился, да и не согласился бы он проделать подобное с собственным братом. Провести операцию полной замены памяти могла только Ассамблея в полном составе, либо сравнимый с ней по силе, квалификации и численности коллектив разумов. Но ведь Алеф, понявший, что ему терять нечего, просто превратил бы любой такой коллектив в своё оружие, как только они коснутся его сознания. При других обстоятельствах М-Ири-А могла бы с помощью Уравнения наделить временным иммунитетом какого-нибудь психохирурга, чтобы тот вырезал Уравнение из памяти Алефа, пока Дж-Онн будет его держать. Но во-первых, добровольцев на подобную мозговую вивисекцию не нашлось, а во-вторых, Дж-Онн настоял, чтобы Алеф «исцелил» её в одной из первых партий.

Но в Ассамблее не зря сидели умнейшие марсиане планеты. Они в полудобровольном порядке привлекли М-Ири-А к работе, чтобы она отдала Дж-Онну приказ стать «фокусом» и «фильтром» для Ассамблеи, и помочь ей очистить разум Алефа. Он стал как бы неуязвимым для заразы «скальпелем» в руках опытного хирурга коллективного разума. Сфокусированные через него сила и опыт Совета легко удалили Ма-Алефа-Аку все воспоминания о жизни в качестве телепата — и создали новую жизнь, в которой он был такой же одинокой нелюбимой всеми сволочью, но при этом родился «сейфом».

Ему даже оставили многие детали из прежней жизни — те, которые не противоречили новой истории. Например, отношения с родителями и братом остались почти такими же — а вот преступницу-сестру удалили напрочь, потому что знание о том, что «сейфом» можно сделать искусственно, а не только родиться — наводило на нехорошие мысли.

* * *

Закончив отмокать в ванне с метаногелем и приводить в порядок не свои воспоминания, Ричард первым делом навестил Дэйр-Ринг. Или М-Ганн?

Девушка выглядела уже получше, хотя её черты всё ещё сохраняли хищную остроту. Мысленным усилием она могла навести на себя прежний милый вид — с гладкими, чуть пухлыми мягкими формами, пушистым хвостиком и гривкой, которую так и хотелось погладить. Но стоило ей чуть отвлечься, и наружу снова лезла настоящая «адская кобылка».

— Я слышала — краем мозга — телепатемы в самых закрытых культах, что какой-то безумец захватил Ассамблею и чуть не всю Ма-Алека-Андру, — сказала она, стараясь не смотреть гостю в глаза. — И не знала, радоваться или огорчаться, и если радоваться, то чему — тому, что захватил, или что всё-таки неудачно. Я всю жизнь не могла определиться, кто же я — белая или всё-таки зелёная… что важнее, тело или воспитание… Но честное слово, мне и в голову не приходило, что это мог быть ты… Ну, то есть не совсем ты… Я же ни Алефа, ни Дж-Онна ни разу в жизни в глаза не видела, только слышала от мамы! О том, что ты «сейф», я узнала всего за неделю до визита к тебе, а о том, что раньше им не был, вообще не подозревала…

— Я это помню, — кивнул Ричард. — У меня же теперь и твоя память есть… каждый из нас жил двойной жизнью. Но я пришёл поговорить не о прошлом, но о будущем. Есть очень много вопросов, которые нам нужно решить.

— Постоянными любовниками мы не будем, если ты об этом. Между нами всё давно решено, и это слияние — не в счёт, оно вообще против воли было!

— Так ведь «против воли» — это по-вашему как раз то, что надо! — не удержался от шпильки Ричард.

— То что надо — это когда мужчина женщину, или наоборот! — не приняла иронии девушка. — А не когда какая-то светящаяся стекляшка насилует их обоих!

— Хорошо-хорошо, — поднял руки Ричард. — Понимаю и принимаю. Сейчас есть более актуальные проблемы. Например то, что ты теперь знаешь Уравнение.

— Частное решение, действующее только на зелёных марсиан, — фыркнула белая. — Даже на моих сородичей оно не работает.

— Тем не менее, мне хотелось бы знать, что ты собираешься с ним теперь делать, когда мы вернёмся на Ма-Алека-Андру. Захватить всю планету, учтя ошибки Алефа? Воздействовать им только на определённых лиц для своих целей?

— А если первое, что будешь делать? — покосилась на него белая.

— Да ничего. Меня любой вариант устроит, хотя как друг — я бы не советовал тебе его использовать. Мы помним, чем это кончается. На Земле есть выражение «наступать на те же грабли». Из моей памяти ты знаешь, что это значит.

— Да не собираюсь я на самом деле, — отмахнулась девушка. — Я вообще не собираюсь возвращаться в мир зелёных марсиан. Выйду из гробницы на полпути, где-то за пять тысяч лет до гражданской войны — и проживу остаток жизни среди сородичей.

— Ты серьёзно?! — Ричард тихонько осел на пол. — Какой остаток жизни, ты о чём? У нас есть рецепт психического вампиризма, мы можем жить вечно!

— Можем, — пожала плечами Дэйр-Ринг, — но я не хочу. Спартанец-1337 вечно жить не будет, я хочу прожить с ним и сородичами столько, сколько возможно.

— Что это за бессмысленное самопожертвование? Ты думаешь, он сам захочет, чтобы ты умерла вместе с ним?

— Нет, но дело не в этом. А в том, что я так хочу.

— Объясни мне — зачем? Какая тебе от этого польза или хотя бы удовольствие?

— Затем, что больше нигде в этой Вселенной нет места для белых марсиан. Тебе этого не понять, Ричард Моро, твой вид воспроизводился на тысячах планет в течение миллиарда лет, причём нередко в качестве вариаций одной и той же культуры. Ты всегда найдёшь себе, куда пристроиться. А я не хочу снова стать последней из белых, снова изображать ту, кем я не являюсь. Я проживу золотой век моего народа и уйду вместе с ним или незадолго до этого, раньше чем увижу начало заката.

— Чёрт возьми, не хочешь быть последней — так не становись!

— Что ты имеешь в виду?

— Ты забыла открытие Д-Кей? Без белых марсиан зелёные долго не проживут, потому что мы лишь половина разумного вида! Твой народ не вымер, в Зоне Сохранения заперто достаточно народу, чтобы восстановить популяцию! Уравнение антижизни обеспечит тебе достаточное могущество, чтобы их вытащить…

— Допустим. И что дальше? Второй раунд гражданской войны?

— Зачем? Мои соплеменники об этом даже не узнают. Тебе достаточно заполучить лишь установку-генератор портала, и открыть его… например, на Титане. А через пару тысяч лет, когда генетическое вырождение станет очевидным даже для Ассамблеи, можно будет и открыть им секрет.

— Хм… — Дэйр немного вскинулась. — Титан — слишком мягкая для нас среда, идеально подходящая… без необходимости постоянно поддерживать в себе гнев, мы там размякнем… выродимся… Хотя… может быть моему народу и не помешает стать немного мягче…

Алмазное копыто, способное резать сталь, скользнуло по его щеке.

— Я подумаю, дядя. Ничего не могу обещать — но подумаю.

* * *

И снова пошла рутина, хотя чтобы квалифицировать таким образом спасение целых народов — нужно быть наёмником-путешественником во времени. Ричард делил время между: созданием флота для путешествия в будущее (корабли были уже собраны, но следовало создать отдельный институт — своего рода «отдел кадров», который в течение нескольких поколений Ковенанта отберёт для этого прыжка самые подходящие экипажи); торгом с Кортаной за завод Предтеч и транспортник класса «Гаргант», способный его перевезти; и этнографическими экспедициями по всей Солнечной.

После нескольких попыток договориться с червями, Мыслители просто оставили их в покое — хотя их цивилизация и влачила довольно жалкое существование, она пока не вымирала, даже наоборот — плодилась и размножалась. Возможно, они станут прародителями новой жизни после следующей волны вымирания.

Зато с помощью Шанги удалось спасти от деградации Ночных Пловцов и потомков Звёздного Народа из города за Вратами Смерти. Да, эффект был временный — но однажды ощутив интеллект и силу своих предков, трудно скатываться в привычное бездумье или даже в непрерывный наркотический экстаз. Они захотели учиться — а Клонария, Мыслители и Астеллар были рады предоставить им подобную возможность.

Отказывался прогрессировать только Цветочный Народ. У них не было никаких славных предков, чей дух могла бы пробудить Шанга. Их решено было вывезти за пределы Солнечной, на какую-нибудь необитаемую но пригодную для жизни планету, а после очередной волны вымирания — интродуцировать на Марс.

* * *

«Ну что тебе стоило добыть какое-нибудь другое частное решение Уравнения? Для контроля искусственных интеллектов, например?» — выругался Ричард в адрес своего реципиента после очередного раунда бесплодных переговоров с Кортаной.

ИИ оставалась неизменно приветлива и доброжелательна (это нетрудно, когда можешь разделяться на миллионы процессов в разных концах Галактики), но наотрез отказывалась отдавать «Гарганта». Самой был нужен. Никаких принципиальных возражений против передачи супертранспорта она не имела — но не собиралась просто так отдавать корабли, в которые придётся вбухать кучу ресурсов.

В этот раз она сама предложила компромисс — Ричард передаёт ей всю продукцию 569 Бесцеремонного Трудяги за следующие три тысячи земных лет, а в конце получает новенький «Гаргант», собранный из процента с этих ресурсов. Но продукция позарез требовалась для развития Ковенанта, а Сотворённые и так заметно лидировали в скорости экспансии.

— А если я подожду где-то тысячу лет, пока ты развернёшь промышленность до уровня Предтеч, и супертранспорты начнут летать сотнями, я смогу рассчитывать на снижение цены? — уточнил Ричард.

— Сотни супертранспортов у меня появятся не ранее чем через пять тысяч лет, а на уровень Предтеч я вообще выходить не собираюсь, — покачала головой Кортана. — Широко используемая астроинженерия может привлечь внимание существ, с которыми лучше не связываться.

— Ты о ком? — удивился Ричард. — Сейчас же вроде только одна сила галактических масштабов есть, Жнецы?

— Жнецы и недобитый Потоп, Куиру, плюс ещё кое-кто, о ком тебе знать не стоит. Словом, мы посовещались и решили, что лучше править Галактикой тихо и скромно, незаметно для санитаров, как говорится. Так что заводов размером с планету не жди, это не наш метод. Но лет через десять тысяч действительно можешь заходить, получишь большую скидку.

Проблема была в том, что инфляция — клинок обоюдоострый. Да, через десяток килолет стоимость «Гарганта» упадёт… но и платёжеспособность Ричарда — тоже, в ещё большей степени. Это сейчас продукция завода Предтеч необходима всем беженцам из прошлого для скорейшего развёртывания индустрии. А в будущем у Кортаны у самой таких заводов будет по два-три на каждом газовом гиганте. Как их делать, Сотворённые знают… в отличие от него. Ковенант может воспроизводить только ухудшенные копии, используя хурагок…

«Минутку, а почему я стараюсь решать сразу две задачи одним махом? Как доставить завод в будущее и как доставить его на нужную планету — это НЕ одно и то же! Попробуем решить их по очереди…»

Он связался с Мыслителями и спросил их, используя все свои навыки лести, могут ли они воспроизвести конструкцию «темпорального замка» Предтеч, раз уж воспроизвели Ореол. Оказалось, что могут. Более того, уже воспроизвели — стоит у них одна такая камера в музее технических достижений в полярном городе. Маленькая, размером с гробик. И они даже готовы её бесплатно подарить разумному, который выполнил столько их поручений. Возможно, в обмен на ещё парочку одолжений в будущем.

А теперь берём эту маленькую камеру, вручаем в шаловливые щупальца хурагок, и даём команду «Фас!». Сделайте мне такую же, только побольше. Нет, размером со Сферу Дайсона не надо. Чтобы влез тридцатикилометровый объект, это возможно? Возможно, но нужны редкие стройматериалы и строить придётся пятьдесят лет? Никаких проблем, материалы достанем, время дадим. А как только закончите — сделайте, пожалуйста, ещё одну такую же. Да, и третью. А потом четвёртую и пятую параллельно, вас же к тому времени станет больше? Вот и чудно. В идеале нужна пара сотен таких камер.

Завод Предтеч, конечно, по габаритам побольше, чем «Единство». Целиком его в такую камеру не впихнёшь. Но он вполне эффективно разбирается за месяц на десятикилометровые модули, которые уже по отдельным «замкам» распихать вполне реально. И доставлять к очередному газовому гиганту его можно тоже в разобранном виде — на буксире за тем же сверхносителем. Нужно только наружную упаковку сделать.

А когда будут готовы его собственные установки темпоральных замков — он с огромным удовольствием пошлёт к чёртовой бабушке и Куиру с их сомнительными гробницами, и Предтеч с их Миром-Крепостью.

Да, строительство «замков» — это опять же потеря темпа. На них пойдут материалы, которые в ином случае можно было бы использовать для более быстрого развития Ковенанта. Но он сможет сам решать, когда ему удобнее выделять эти ресурсы. Вдобавок, собственные камеры стазиса — это куда более долговременное вложение средств, чем покупка транспорта на один прыжок в будущее.