— И сколько всего Спартанцев этот гад успел собрать?

— Двадцать девять. Плюс шестьдесят семь флеш-клонов.

— Ого! Почему такая разница?

— По его словам, спартанская программа тренировок и дальнейшее участие в боевых действиях «портили» души. Он собирал только тех, кто сумел «сохранить чистоту». Плюс притащил ещё две сотни павших героев Ковенанта и три сотни человеческих, не бывших Спартанцами.

— Я его убью… столько всего знать, и не сказать?!

— Не советую пытаться — он такие вещи чувствует. Да и, в конце концов, мы его не спрашивали. А он никогда не любил болтать попусту.

— Ладно, я тоже помолчу… пока. Так погоди, нам получается вообще не нужно никого искать? Достаточно восстановить Восстановителя, извини за каламбур, и можно вылетать к Миру-Крепости?

— К сожалению нет. Восстановление тела через загрузку Эссенции в шоггота не даёт стопроцентного соответствия оригиналу. Есть нюансы, которые подделать таким способом нельзя. Возможно, это обмануло бы медика или криминалиста из твоего мира, но технология Предтеч мгновенно распознает разницу. Да ещё и поднимет тревогу насчёт Потопа.

— То есть мы можем использовать эти души только в качестве консультантов… Живого Спартанца всё равно придётся ловить традиционным способом.

— Причём их осталось совсем немного, так что лучше поспешить. Войну с Ковенантом пережило не более двух десятков.

— И им уже под сотню лет по земному летоисчислению. Будем похищать старичков из домов престарелых?

— Сейчас их биологический возраст в основном между сорока и пятьюдесятью. Дело в том, что они проводят значительную часть времени в ледяном анабиозе. Изначально — только в межзвёздных перелётах, потом это стали делать почти всё мирное время. Спартанцы существуют только для войны, вне сражений им делать нечего. Людей с таким специфическим опытом и способностями в гражданское общество не выпустишь, да они и сами не захотят демобилизоваться.

— Так, секунду, давай подытожим. Я должен буду по словесному описанию доспехов и, может быть, лиц, найти в сотнях колоний с миллиардным населением одного из полутора десятков человек в анабиозе. При том, что вокруг идёт война, а каждый такой саркофаг охраняют, как государственную сокровищницу.

— Почти верно. Но сейчас их не так уж хорошо охраняют. Все известные Спартанцы второго поколения участвуют в партизанской войне против Сотворённых. После появления Жнецов они заключили перемирие с Кортаной, но не более. На её сторону они не перешли.

— В таком случае, можно предположить, что они отлично прячутся, используя все свои таланты. И вряд ли заключение перемирия будет воспринято ими как повод раскрыть координаты тайных баз, операционные и транспортные маршруты…

— А это, дорогой мой, уже не моя проблема. Ты же у нас известный следопыт Пустошей — вот и выслеживай. Все вводные для квеста я тебе дала. Консультант по теме у тебя тоже есть, и не один. Ты же не хотел отсиживаться на краю галактики? Пожалуйста, прекрасный повод нырнуть в гущу событий.

— Мстишь мне таким образом за угрозы разорвать кольцо самосогласованности?

— Не без этого.

— Что ж, условия приняты. Но с моей стороны тоже будет одно условие.

— Любопытно. И какое же?

— Если я успешно решу эту задачу — мы в расчёте. Больше не пытаемся делать друг другу подлости без крайней необходимости.

— Вопрос в том, кто будет определять крайнюю необходимость. Но в целом я поняла. Хорошо. Найди Восстановителя, и будем считать, что урок ты выучил.

— Вот и прекрасно. По рукам. Небольшой уточняющий вопрос. Для поиска я смогу обращаться к тебе за консультацией как к Святейшей, а не к Уроборос?

— Ты сможешь получить всю информацию, которая есть в распоряжении лоялистов Ковенанта, но не более того. Всё остальное добывай своими усилиями.

Это было, мягко говоря, немного. Почти все базы данных разведки по людям в результате Раскола остались у Сангхейли. Разумеется, с тех пор вожди джиралханай провели немало новых разведывательных операций, однако их эффективности мешала галактографическая отдалённость. Кроме того, как до, так и после Раскола идеологическая предвзятость мешала аналитикам Ковенанта делать объективные выводы. Это был взгляд через очень кривое зеркало.

Но Ричард привык довольствоваться немногим.

«Просто красота. Вокруг нас бушует галактическая война. Каждый день гибнут сотни миллионов разумных. Закладываются основы истории на миллиард лет вперёд. А мы играем в мелкие подлянки друг другу. Кто из нас сошёл с ума?»

Неужели с годами таким этическим мутациям подвергаются все путешественники во времени? Наблюдая полную боли жизнь вокруг, но не в силах её изменить, так как для них она уже случилась — становятся бесчувственными манипуляторами, которые мотают плёнку мучений героев туда-сюда ради красивого кадра? Или дело в том, что они со Змеёй изначально были холоднокровными и хладнокровными ублюдками?

Не то, чтобы Ричарда мучала совесть — от этого рудимента он успешно избавился ещё до того, как первый раз перестал быть человеком. Но комфортнее было всё же считать себя благодетелем, а не злодеем, и не равнодушным посторонним наблюдателем.

* * *

Итак, если он не может выследить человеческих партизан на бескрайних просторах Галактики, значит нужно сделать, чтобы они пришли к нему сами.

Какая приманка может заставить командование человеческого Сопротивления послать на задание именно Спартанца второго поколения, а не куда более многочисленного третьего и четвёртого?

Для начала следовало разузнать о них побольше.

Медицинские карточки «демонов» взять было негде, зато записей инцидентов боевых столкновений хватало с избытком. Местные не любили их смотреть, так как считали вредными для воинского духа — заканчивались почти все эти сцены одинаково и не в пользу Ковенанта. Зато специалисту в хирургии, медицине и мутациях, каким был Ричард, эти записи дали просто море информации.

«Эх, была бы у меня хоть парочка таких на Пустошах…»

* * *

Да, второе поколение — самое совершенное. Третье, хоть и готовилось с детства, создавалось как дешёвое расходное пушечное мясо. А в четвёртое набирали уже взрослых солдат, что, безусловно, корректнее с этической стороны, но оборачивалось некоторым снижением характеристик, несмотря на значительное усовершенствование самих технологий.

Но там, где вторая программа вынуждена была посылать на задание одного бойца, четвёртая могла свободно использовать целый взвод. Количество тоже имеет значение. Уже три-четыре Спартанца из четвёртого поколения заведомо и во всём превосходили одного из любого. Разве что в очень специфических задачах на импровизацию «предки» были лучше, но такие вещи в план заранее не внесёшь.

Да и возраст начинал потихоньку сказываться — нет, любой Спартанец-2 всё ещё мог надрать задницу любому из «детей» и «внуков». Дряхлость им пока что была неведома — даже тем, кто пересёк рубеж в полвека биологического возраста. Медики предсказывали, что как минимум до семидесяти они смогут оставаться в строю — а может и позже. Их процессы старения шли не так, как у обычных людей. Модифицированные железы продолжали вырабатывать гормоны роста всю жизнь, поэтому с годами Спартанцы становились лишь больше, сильнее и крепче…

Но увы, этого нельзя было сказать о нервной системе. Рефлексы уже были не те, хотя всё ещё лучше, чем у большинства молодых — но лучше лишь в смысле «точнее». Не быстрее. С каждым годом всё больше функций приходилось перекладывать на симбиотический ИИ брони. Поэтому, когда Спартанцы-2 вообще выводились из анабиоза (что с годами делалось всё реже), они в основном действовали как командиры тактических групп из младших поколений. Карьера непобедимых бойцов-одиночек, «армий из одного человека», осталась для них в прошлом… так что любая приманка для них автоматически привлечёт ещё и «балласт» из тех, кто для его планов бесполезен.

«Стоп, а почему я так послушно мыслю в ключе, который задала змеюка? Мне не обязательно нужен Спартанец! Мне нужен Восстановитель! Юиджи, правда, так до сих пор и не научились находить в своей ДНК Заветы — но этого и я не умею. Но они знают о самом понятии Восстановителя, они знают, какие представители их вида успешно работали с техникой Предтеч. Мне нужно всего лишь поставить их в условия, когда им понадобится обладатель такой способности — а они уже сами решат, кого лучше послать, Спартанца или какого-нибудь скромного кабинетного учёного с подходящими генами!»

* * *

От нечего делать Ричард начал читать отчёты разведки, надеясь найти в них что-нибудь интересное. И вдруг остановился, как громом поражённый.

Восемь Жнецов высадились на Эрде Тайрин в Африке. Восемь штук! Тогда как для штурма всей планеты, обороняемой Стражем, по мнению Катализатора, вполне хватало двух. Так, а они равномерно распределились по всему континенту? Нет, компактной группой приземлились в Восточной Африке, недалеко от побережья. Так, а что у нас находится в этом районе? Это, к счастью, в любом учебнике истории Ковенанта есть.

Между городами Вои и Момбасой находится Портал — гигантский артефакт Предтеч, позволяющий открыть портал пространства скольжения к Ковчегу — колоссальной астроинженерной конструкции за пределами Галактики.

Сам Портал для их целей вряд ли пригодится в существующем виде. Во-первых, открыть его можно только с помощью Ключ-Судна, которых в Галактике практически не осталось. Ну да это ладно, в конце концов Жнецы — лучшие хакеры в известном космосе. Но они не используют Эмпирей. Принципиально.

Скорее всего, Катализатору нужен Ковчег. Не обязательно открывать к нему портал. Достаточно скачать координаты из памяти артефакта. А потом Жнецы смогут долететь к нему и так, на собственных сверхсветовых двигателях. Да, это займёт десятилетия, возможно даже века — но что значит такой срок для того, кто привык планировать в масштабах миллионов лет?

Зачем Катализатору нужен Ковчег? Ну, записи Ковенанта говорят, что с него можно активировать Сеть Ореолов, хотя скорее всего, это не единственная функция огромной станции. Но даже если единственная… Жнецам, конечно, нужна не мёртвая биомасса для переработки, извлечь Эссенцию можно только из живых. Но возможность зачистить пространство, если что-то пойдёт совсем не так, лишней не бывает…

Для Ричарда сейчас важно, что ни Кортана, ни сопротивление не могут позволить, чтобы Жнецы завладели такой технологией.

Перехватить Жнецов в открытом космосе практически невозможно, значит их нужно опередить и встретить возле Ковчега. Ключ-Корабля у Кортаны тоже нет, но если идти просто через Эмпирей на двигателях Ковенанта — можно добраться менее чем за год. Однако для этого понадобится то же самое, что ищет и сам Катализатор — координаты. Надо знать, куда прыгать.

Следовательно, все три стороны пригонят к Порталу своих Восстановителей. Да, именно все три. Для сопротивления это единственный способ. Жнецы и Сотворённые, вероятно, могли бы взломать систему и без этого, договориться, как машины с машиной. Но не сразу — а фактор времени тут критичен.

Откуда у Катализатора возьмутся свои Восстановители? Своих у него нет, но он вполне может позаимствовать чужих. Жнецы были сделаны Левиафанами, и позаимствовали их способность к подчинению сознания — хоть и в сильно ослабленном виде, только через симбиотические организмы, не через Эмпирей.

— Эй, хвостатая… один вопрос… Не имеющий отношения к Спартанцам, не волнуйся. Не нарушающий правил сделки. Чисто теоретический.

— Да, конечно, — голос бывшей рептилии так и сочился ядом. — Ладно, излагай, посмотрим.

— Что было раньше — яйцо или курица? Смотри. Левиафаны используют симбионтов из Белого Моря. Которое, в свою очередь, сделано из Потопа. Но Жнецы, которые скопировали свои наномашины с бактерий Левиафанов, существовали задолго до Белого Моря и задолго до Потопа. А Левиафаны были ещё раньше!

— Хорошо, что ты обратил внимание на эту «маленькую» нестыковку. Плохо, что для ответа тебе понадобилась я. Я уже дала ответ на этот вопрос раньше, в одной из наших прошлых бесед. Подумай — и может быть поймёшь.

Ричард напряг память. У зелёных марсиан она лучше, чем у людей, но всё-таки не является эйдетической по умолчанию — марсианин запоминает в мельчайших подробностях только то, что хочет запомнить именно так. К счастью, все разговоры с Уроборос он заносил именно в категорию «не забывать никогда».

— «Паразит — это Потоп, но Потоп — далеко не всегда Паразит». Ты об этом?

— Молодец, сообразил, — однако награждать сообразительность более подробным разъяснением она не спешила.

— То есть изначально способности Левиафанов происходят от «Потопа, который не Паразит», а «белым светом» они пользовались просто потому, что это был привычный для них инструмент?

— Изначально Белое Море было создано Дагоном. Он, похоже, был здесь ещё до прихода Куиру — и развёл в океане своих симбионтов, чтобы контролировать какие-то местные примитивные формы жизни. Куиру лишь слегка подредактировали эти бактерии, чтобы позволить заражённым общаться не только с Левиафаном, но и друг с другом. Вероятно, Дагон был недоволен, что его уединение нарушили, но целый народ новых рабов послужил ему хорошим утешением. Вот не знаю, было ли Куиру известно о его существовании в глубине. И если было — то заключили ли они с ним какую-то сделку о разделении зон влияния, или просто проигнорировали, пока он не вмешивался в их опыты. Позже я это выясню.

— Погоди, что значит «до прихода Куиру»? Ты же сама сказала, что они не пришельцы, а аборигены этой системы — далёкие потомки людей одного из дублей. Как Левиафан сюда вообще смог пролезть, когда система объединилась с «большим космосом» менее ста килолет назад, и в этот момент Куиру в ней уже БЫЛИ?

— Вот честно, малыш — не знаю. Самой интересно. Я бы предположила, что он находился в системе с самого начала эксперимента, но во-первых, Левиафаны слишком осторожны, чтобы влезть в «коробку» — они знают, чем заканчиваются такие эксперименты. А во-вторых Дагон не похож на десятимиллионолетнего — ему не более сотни тысяч. Возможно, он прилетел вскоре после воссоединения пространств и успел «левиафаноформировать» Беломорье прежде, чем Куиру вернулись домой. Или даже нашёл способ открыть портал в сателлитную вселенную — это в принципе возможно, ходим же мы в Эмпирей. По крайней мере, он мог быть уверен, что здесь его Жнецы уж точно не достанут.

* * *

Сборы для вылета к Эрде Тайрин заняли не более двух часов. И основную часть этого времени Ричард потратил на размышление — брать с собой спутников или лететь одному. Охотника — брать однозначно, его таланты и знания будут незаменимы (тем более, что Ричард и Змея, как оказалось, этого тысячелетнего гада сильно недооценили). Клонарию — так же однозначно не брать, её мягкая шкурка никак не предназначена против бронебойных пуль.

А вот с Дж-Онном и Дэйр-Ринг уверенности не было. С одной стороны, парочка телепатов ему ну очень пригодится, учитывая характер миссии. А с другой — там ведь будет огонь. МНОГО огня. Дело даже не в последствиях для психики — это они уж как-нибудь вылечат. Дело в том, что в кислородной атмосфере его спутники могут банально сгореть (он, кстати, тоже, отсутствие фобии не делает его тело огнеупорным физически — но он хотя бы мог активнее принимать меры для самозащиты).

В конце концов он решил предоставить выбор им самим. Просто подробно изложил, куда летит и что там будет.

«Не оправдывайся, Мастер. Ты ведь прекрасно знаешь их обоих. Ты понимаешь, какой выбор они сделают. Тебе просто захотелось переложить часть ответственности на чужие плечи».

Это ещё что такое? С каких пор у него появился голос совести?! В эту игру он играть не собирался!

Если уж так беспокоишься о судьбе этих двоих, лучше подумать, как снизить риск до минимума. Благо, кое-какие разработки на эту тему он на верфях успел реализовать. Теперь осталось лишь опробовать их на практике.

* * *

Он назвал это «Бронёй охотника на людей» (Manhunter's Armor).

За основу была взята броня мгалекголо, но Ричард подверг её значительной переделке. Во-первых, он безжалостно заделал все многочисленные отверстия, в которые привыкли целиться люди, чтобы поразить незащищённую плоть червей-лекголо, и куда затекала плазма при перестрелке с другими ковенантами.

Нельзя сказать, чтобы в Ковенанте никто раньше об этом не думал, и не пытался снабдить своих телохранителей нормальными, полностью герметичными доспехами. Проблема была в том, что мгалекголо оказались жуткими клаустрофобами. Именно мгалекголо — каждый червь в отдельности замкнутых пространств не боялся, они свободно пролезали в тоннели километровой длины и менее человеческой руки в диаметре. А вот вся колония в целом — нуждалась в доступе к свежему воздуху, иначе она очень быстро сходила с ума и распадалась обратно на отдельных червей.

Ричарда очень заинтересовала такая несообразность — откуда у целого взялись свойства, не присущие отдельным его частям? Нет, конечно наши нервные клетки по отдельности тоже не боятся того, чего боимся мы — но тем не менее…

Только установив с червями телепатический контакт посредством «белого света» (на что ушло более пяти лет, очень уж необычен был образ мышления этих созданий) Ричард понял причину. Мгалекголо воспринимает броню не как одежду, а как часть собственного тела — формирование колонии происходит на её основе. Представьте, что вам зашили все отверстия на теле — глаза, рот, нос, уши… Примерно такое ощущение у колонии в полностью закрытой броне.

Сделать прозрачные окна или внутренние экраны, гнать свежий воздух через систему вентиляции — это всё не работало. Можно обмануть чувства одного конкретного червя, но в колонии их минимум полсотни, и на каждого в отдельности шлем виртуальной реальности не наденешь.

По той же причине мгалекголо не использовали дефлекторных щитов, предпочитая носить в руках металлические. Силовое поле также отрезало их от мира, контакт с которым был нужен колонии для сохранения психической стабильности.

Но в Броне охотника прятался не мгалекголо, а изображавший его зелёный марсианин. Которому этот контакт с внешним миром и даром не сдался — для его мультидиапазонного восприятия доспех был прозрачен, а если увиденного не хватало — он всегда мог высунуть пару щупалец прямо СКВОЗЬ броню.

У настоящих мгалекголо появление такого существа вызывало инстинктивный ужас. Ну, как у людей какой-нибудь назгул — глаз нет, но видит, ушей нет, но слышит… Вариант, что внутри брони может находиться не их собрат, не рассматривался — они знали, что даже джиралханай не обладают достаточной силой и ростом, чтобы двигаться в таком облачении. Но для малков с их многотонным телекинезом это была вполне удобная «маечка».

Объём доспеха оказался вполне достаточным, чтобы разместить внутри него генераторы дефлекторного щита и активного камуфляжа. Правда, одновременно то и другое включить было нельзя, но выбирать по ситуации между скрытностью и дополнительной защитой — вполне.

Он планировал поначалу сделать дополнительные вставки из керамики, увеличивающие теплостойкость, но изучив данные о материале щита и брони, передумал. Наноламинат, из которого делалась броня кораблей и доспехи воинов, сочетал упругость металла с изоляционными свойствами керамики. Его основой был углерод, и подобно чистому углероду он испарялся только при температуре в три с половиной тысячи градусов, не переходя в жидкую фазу. То есть он сам себе был и теплозащитой и абляционной защитой. Но в отличие от чистого углерода этот сплав был почти химически инертен и даже не думал гореть в кислородной атмосфере.

Ни одно вещество, известное Ричарду, не могло обеспечить лучшую комплексную защиту от всех поражающих факторов.

Конечно, никакая броня не спасёт от огненного ужаса. Но лучше уж несколько секунд постоять в шоке, чем гореть заживо. А в идеале до такой ситуации просто не стоит доводить. Телепатия позволит марсианам вовремя определить, у кого из сражающихся плазменное оружие, и — в зависимости от ситуации — либо обойти такого стрелка десятой дорогой, либо приказать ему бросить ствол.

Разумеется, шок не должно вызывать собственное оружие. Так что Ричард без колебаний убрал из конструкции плазменную пушку, тем более, что ею слишком легко убить — ни один нормальный зелёный марсианин такого и в руки бы не взял.

Вместо неё он поставил так называемую «азотную пушку». Азот, извлекаемый из воздуха, сжимался в несколько раз компрессором, после чего фиксировался твёрдым светом в форму снаряда.

При попадании в цель твёрдый свет исчезал, освобождая сжатый газ, и тот с хлопком расширялся до нормального объёма. Убить кого-то таким способом затруднительно, зато оглушить и сбить с ног — легко. Автоматика регулировала размер снаряда, объём газа в нём и степень сжатия, стрельбу одиночными или очередями разной длины, существовали готовые режимы под разные типы противников — начиная от «слегка тряхнуть унггоя» и заканчивая «сбить щиты сангхейли». Но самое главное — такой ствол был прекрасным огнетушителем, причём броня могла сама стрелять по открытому пламени даже без участия оператора — на случай, если тот будет поражён огненным ужасом.

Другой тип снарядов содержал столь же сжатый дым, позволяя стрелку уйти под прикрытием дымовой завесы (для марсианского зрения она помехой не была). Так как свет не мог проходить сквозь дым, этот тип снарядов производился полым — оболочка из твёрдого света со сжатым газом и частицами сажи внутри.

Для Дэйр-Ринг, зная любовь последней к четвероногим формам, он создал уникальную версию брони — настоящий шагающий танк с мощными реактивными двигателями. Конечно, малку они не нужны, чтобы летать — но использование тяги брони позволяло высвободить мощности телекинеза на что-то более актуальное. Той же цели служили и гравимолоты джиралханай, встроенные в передние ноги брони. А свободнопадающие азотные и дымовые бомбы из твёрдого света могли накрыть сразу большую площадь.

Конечно, для Жнецов это всё не более, чем игрушки, но хоть немного повышало шансы вернуться с задания живыми.